Настоящее издание посвящено одной из острейших проблем современной церковной, научной и общественной жизни - "календарному вопросу". В сборник включены статьи, наиболее полно, с разных сторон раскрывающие проблему.

Сборник состоит из трех частей. Первая ("Церковь и календарь") рассчитана на массового читателя, вторая ("Календарь и пасхалия") адресована всем, интересующимся церковной проблематикой, третья ("Pro и contra: научно-исторический и канонический аспекты православной пасхалии") предназначена для тех, кто хочет, основательно изучив различные точки зрения, досконально понять суть "календарного вопроса" и выработать собственное мнение.

В Приложениях приводятся некоторые церковные каноны с толкованиями, материалы Всероссийского Поместного Собора 1917-18 гг. по этой проблеме, формулы, характеризующие православную, католическую и иудейскую пасхалии, и другие справочные материалы.

Календарный вопрос: Сборник статей / Редактор-составитель Александр Чхартишвили. - М.: Издательство Сретенского монастыря, 2000. - 352 с.  ISBN 5-7533-0129-0

На рубеже веков, а тем более тысячелетий, всегда усиливаются не только апокалиптические настроения. Обостряется само ощущение времени, и дыхание вечности становится более ощутимым. Старые календарные споры вспыхивают с новой силой...

В современной России православный христианин живет сразу по двум календарям: церковному (юлианскому, называемому также старым стилем) и гражданскому (григорианскому, новому стилю), введенному в 1918 году большевиками. Разница между этими календарями на протяжении последних ста лет составляет 13 дней, а в XXII веке увеличится еще на день. Вполне резонно возникает вопрос: нельзя ли обойтись одним календарем, григорианским, по которому живет почти весь мир? Не пора ли Русской Церкви отказаться от собственной, пусть и веками освященной, системы времени и преодолеть существующую раздвоенность?

Что же такое церковный календарь - анахронизм, за который цепляются по причине инертности мышления, из-за нежелания что-либо менять в когда-то заведенном порядке? Или же напротив - важный элемент церковного предания, который необходимо изучать, ценить и хранить, даже если это вызывает у кого-то непонимание?.. Мы надеемся, что настоящий сборник (в котором представлены разные, порой противоположные точки зрения) поможет заинтересованному читателю разобраться в проблеме и составить собственное обоснованное мнение.

Первая часть сборника, ЦЕРКОВЬ И КАЛЕНДАРЬ, посвящена общим вопросам различия календарей. Вторая часть, КАЛЕНДАРЬ И ПАСХАЛИЯ, повествует о применяемой Православной Церковью системе определения даты праздника Пасхи. Эта система, называемая пасхалией, является неотъемлемой и важнейшей составляющей церковного календаря. Наконец, в третьей части, PRO И CONTRA: НАУЧНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ И КАНОНИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ПРАВОСЛАВНОЙ ПАСХАЛИИ, проблема рассматривается более глубоко, с анализом 19-летнего лунного цикла. По-видимому, для лучшего понимания работ, входящих в эту часть, желательно иметь представление о лунно-солнечных календарях.

В каждой из трех частей работы расположены в хронологическом порядке первой публикации.

Статья архимандрита Рафаила (Карелина) печатается по сборнику "Христианство и модернизм" (М.: Изд-во Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1999).

Статья А. Г. Чхартишвили, кандидата физико-математических наук, преподавателя МГУ, была опубликована под другим названием в газете "Татьянин День" (№ 35, октябрь 1999) и перепечатана в журнале "Андреевский вестник" (№ 1, декабрь 1999); в настоящем сборнике печатается с исправлениями и дополнениями.

Интервью с архимандритом Тихоном (Шевкуновым) печатается по "Сретенскому календарю-сборнику" (М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2000).

Работа доцента Московской духовной академии А. И. Георгиевского, впервые опубликованная в 1948 году, печатается по изданию 1996 года (М.: Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеймонова монастыря).

Текст выступления архиепископа Серафима (Соболева) печатается по изданию: Разорвать экуменичское кольцо. Всеправославное совещание 1948 г. об экуменизме. - М.:"Одигитрия", 1998.

Текст "О календарных спорах и церковных канонах" представляет собой отрывок из книги доктора богословия, профессора Московской духовной академии, протоиерея Владислава Цыпина "Церковное право" (Цыпин В.А. Церковное право. - 2-е изд. - М.: Изд-во МФТИ, 1996.). Заглавие дано составителями.

Доклад профессора Санкт-Петербургской духовной академии В.В. Болотова, крупнейшего церковного историка конца XIX века, имеется в виде приложения к Журналу третьего заседания Комиссии по вопросу о реформе календаря при Русском астрономическом обществе, 31 мая 1899 г. ("Приложение V. Доклад В. В. Болотова, в заседании 31 мая 1899 г.") Неясно, были эти Журналы опубликованы или предназначались для использования в узком кругу. Насколько нам известно, основополагающая работа В. В. Болотова в настоящем сборнике впервые печатается сколько-нибудь массовым тиражом. Заглавие "Александрийская пасхалия: логика и эстетика" дано составителями.

Профессор А. И. Сидоров в предисловии к "Собранию церковно-исторических трудов" В.В. Болотова (М.: Мар-тис, 1999. - T.I) подчеркивал, что этот доклад "требует, несомненно, публикации, принимая во внимание актуальность данного вопроса в настоящее время". Там же приводится впечатление одного из членов Комиссии от этого доклада: "Посыпались, как из рога изобилия, цитаты, цифры, даты, сравнения, сопоставления. Блестящая лекция-импровизация продолжалась с неослабным интересом. Точно огромный известный словарь Ларусса раскрылся и заговорил человеческим голосом. Слушатели были ошеломлены. Едва верилось, что человеческая память в состоянии сохранить такую массу учености и выложить ее при первом требовании, с кристаллической ясностью". Отмечаемое в этом году столетие со дня смерти Василия Васильевича Болотова, надеемся, привлечет еще большее внимание к его поистине историческому докладу.

Статьи профессора Ленинградской духовной академии протоиерея Ливерия Воронова и профессора Московской духовной академии Д. П. Огицкого были опубликованы в 1971 году в журнале "Богословские труды", Сборник 7. Составители сочли возможным опустить некоторые сноски.

Статья А.Н. Зелинского печатается с существенными сокращениями по изданию: Контекст 1978. Литературно-теоретические исследования. - М.: Наука, 1978. Отметим недавнюю републикацию в виде отдельной брошюры: Зелинский А.Н. Конструктивные принципы древнерусского календаря. - М.: Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеймонова монастыря, 1996.

Материалы Всероссийского Поместного Собора 1917-18 гг. печатаются по: Богословские труды, № 34, Изд-во Московской Патриархии, 1998 (публикатор - А. Г. Кравецкий).

Пасхалия на 15-й индиктион является приложением к работе А. И. Георгиевского.

Формулы, характеризующие православную, григорианскую и иудейскую пасхалии, были выведены выдающимся немецким математиком К.Ф. Гауссом и опубликованы в 1800 году. Мы приводим эти формулы по 3-му изданию книги И. А. Климишина "Календарь и хронология" (М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1990).

Краткий словарь терминов составлен А. Г. Чхартишвили специально для настоящего сборника.

Наконец, "Патриаршее завещание" печатается по упомянутому выше "Сретенскому календарю-сборнику".

Среди неизвестного в окружающей нас природе самым неизвестным является время, ибо никто не знает, что такое время и как им управлять.

(Аристотель)

Постоянным фактором нашего бытия является время. Однако античная и современная философия не дали какого-либо удовлетворительного объяснения этого вездесущего феномена. Определить — значит найти характерные свойства. Время не имеет ни природы, ни свойств, кроме одного свойства — необратимости. Философы, работавшие над этой проблемой, или отступали, признав свое интеллектуальное поражение, или пытались одно неизвестное определить другим неизвестным, впадали в тавтологию или, в лучшем случае, заменяли язык философских суждений и определений языком поэзии: аллегориями, метафорами и иносказаниями, то есть образным языком древних мыслителей.

Наиболее глубокие рассуждения о времени мы находим у Платона и у блаженного Августина. Платон в своих знаменитых «Диалогах» указывал, что до сотворения мира времени не существовало. В вечности пребывала Божественная идея как образец космоса. Время возникло вместе с мирозданием, оно является только тенью и подобием вечности. «Время возникло вместе с небом, чтобы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них такой распад» (под «небом» Платон подразумевал космос). Характерно, что взгляды Платона на феномен времени совпадают с положениями теории относительности, которая также говорит о невозможности рассматривать время до момента мироздания, то есть о «временности времени». Платон учил, что Солнце, Луна и звезды созданы для определения времени, как стражи-блюстители времени. Здесь Платон почти дословно повторяет Моисея (христианские апологеты считали, что древним философам было известно Пятикнижие Моисея).

Попытке осмыслить время посвящен ряд глав знаменитой «Исповеди» блаженного Августина, епископа Иппонийского. Заслуга Августина в том, что он указал на два измерения времени:

1) объективные ориентиры, существующие вне нашего сознания;

2) субъективные ориентиры — ритмы и восприятия времени, заложенные в самом человеке.

Для измерения времени может служить любое явление природы, если оно равномерно и периодически повторяется: вращение Земли вокруг своей оси (сутки), смена фаз луны — лунный месяц, движение Земли по орбите вокруг Солнца — год.

При создании единой системы времени возникают трудности, так как основные единицы времени — год, месяц, сутки — не соразмерны между собой (например, год не вмещает в себя целое число суток и так далее).

Календарь является одной из попыток выявить ритмы времени, создать модель времени, образ времени, составить его периодическую систему. Для этого берутся различные ориентиры, которые условно считаются устойчивыми. Календарь — не только продукт науки, не только таблица математических исчислений, но также и религиозное и философское осмысление времени, переданное языком математики. Говорить о точности времени невозможно. Это недоразумение, которое стало для нас привычным и поэтому не воспринимается как бессмысленность; ведь главное, а то и единственное, свойство времени — его неповторяемость. Повторяется не время, а условные отсчеты и ориентиры времени. Пример — картографическое повторение положения космических тел через определенные периоды, которые мы условно берем за вехи и этапы времени. Но даже пространственные совпадения космических ориентиров времени мнимы и иллюзорны, так как весь космос находится в движении: миллиарды галактик, как «корабли, плывут в свой путь безвестный… кто ведает: куда» (Верхарн).

Достоинства календаря — это ритмичность структуры (периодичность и гармония) и точность по отношению к заданным ориентирам (то есть к их мнимому пространственному совпадению). Кроме того, церковный календарь должен соответствовать библейскому учению о времени, а именно: учитывать семисуточную неделю, восходящую к этапам творения; сутки — как простейший цикл времени; космические тела — Луну, Солнце и звезды — как совокупность ориентиров времени. Наша задача — рассмотреть возможности и достоинства двух календарей, юлианского и григорианского, главным образом по отношению к литургической жизни Православной Церкви.

Одной из основных единиц измерения всех календарных систем является год. Однако многим неизвестно, что год как период времени определяется не однотипно. Современная астрономия имеет дело с несколькими математическими картинами года.

1. Сидерический, то есть звездный, год — это время одного оборота Солнца в небесной сфере среди неподвижных звезд. Он заключает в себе 365,2564 средних солнечных суток. Этот год учитывает фактор звезд (например положение Солнца относительно звезд Малой Медведицы), поэтому имеет наиболее постоянные устойчивые ориентиры и соответствует библейскому учению: И сотворил Бог два светила великие… и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной… отделять свет от тьмы… (Быт. 1, 14–19).

2. Тропический год — период прохождения Солнца между точками весеннего равноденствия, он равен 365,2422 средних солнечных суток. Его фактор — Солнце (положение Солнца относительно Земли).

Математическая картина тропического солнечного года менее устойчива, чем звездного.

3. Аномалистический год — период прохождения центра Солнца через перигей его видимой геоцентрической орбиты — 365,2596 суток.

4. Драконический год — период прохождения Солнца через один узел Луны на эклиптике (круге небесной сферы, по которому проходит видимое годовое движение Солнца) — 346,6200 суток.

5. Календарный год — 365 суток в простом году, 366 — в високосном (сутки условно взяты как неделимое целое).

6. Лунный год, состоящий из 12 лунных месяцев, — 354,367 суток.

Юлианский календарь ориентирован на сидерический, то есть звездный, год; григорианский — на тропический, солнечный, год, поэтому сопоставлять их точность относительно друг друга невозможно. Этот фактор многие критики юлианского календаря упускают из виду или же умышленно умалчивают о нем. Между тем точность юлианского календаря нельзя рассматривать в измерениях тропического года. Эта ошибка, ясная для ученых, остается обычно не отмеченной широкой аудиторией.

К достоинствам юлианского календаря относятся: строгое чередование простых и високосных лет в ритме 3–1; одинаковое число високосных лет в столетии; связь и симметричность юлианского календаря с лунным календарем; цикл в 28 лет, когда дни недели возвращаются к тем же числам месяца; цикл в 19 лет, когда повторяются те же фазы Луны по отношению к числам месяца; пасхальный цикл, или Великий Индиктион, содержащий 532 года (28 х 19) — цикл, по прошествии которого расположение фаз Луны, дни, недели и числа месяцев повторяются, то есть праздник Пасхи становится периодичным.

Через юлианский календарь, его математико-символическую знаковую систему, время воцерковляется в ритмах богослужения, особенно в пасхалии. Воцерковленное время становится символом и образом вечности.

В григорианском календаре четырехсотлетний период на три дня короче, чем в юлианском, из-за превращения трех високосных годов в простые, и эта, казалось бы, незначительная разница разрушает гармонию и ритм календаря. Григорианский календарь лишен цикличности. Его периоды столь велики, что он практически прямолинеен; по отношению к лунному календарю он не симметричен, а параллелен, он учитывает меньше космических факторов, чем юлианский календарь (отсутствие звездных ориентиров; его факторы — движение Солнца через геоцентрическую ось — изменчивы). Григорианский календарь из всех библейских ориентиров времени сконцентрирован на движении одного лишь Солнца, которое рассматривается с геоцентрической позиции. Он потерял связь с лунным календарем, потому стал чужд библейскому летосчислению. Григорианский календарь в сравнении с юлианским по своей структуре более примитивен, а его вычислительные таблицы более громоздки и неуклюжи.

Цикл дает возможность предвидеть будущее и воспроизводить прошлое. Ритм — это жизнь; всякое бытие — физическое, биологическое и психологическое — протекает в определенных ритмах. Разрушение ритмов — это распад и смерть. Само слово «космос» означает «упорядоченная вселенная», космические ритмы — проявления его логизаций. Где закон, там ритм. Вне ритма космос превратится в хаос.

Григорианский календарь оземлен, он фиксирует вместо ритмов климатические периоды на Земле; юлианский календарь космоцентричен, он стремится улавливать пульс Вселенной. В юлианском календаре, по образному выражению пифагорейцев и платоников, «звучит музыка небесных сфер», а его числовые таблицы — ноты «звездной симфонии». Цикл и круг — это символы вечности.

Григорианский календарь, как уже было сказано, прямолинеен. Прямая линия — образ «дурной бесконечности», символ увековечения времени, то есть неодухотворенной материальности. Юлианский календарь эсхатологичен. Григорианский утилитарен и технократичен, он лишен какого-либо мистического подтекста. Юлианский календарь — космическая поэма; григорианский — сухая бухгалтерия. Григорианский календарь, потеряв ритмичность, стал деструктуализирующей силой.

Что положительного дал так называемый новый стиль? В григорианском календаре полугодия, кварталы, месяцы содержат различное число суток. Дни недели не совпадают с числами месяца. Чередование «расщепленных» недель происходит независимо от продолжительности месяцев. Число дней в столетиях в григорианском календаре неодинаково. Високосные годы не имеют периодичности. Григорианский календарь по отношению к космосу является провинциализмом (Солнечная система — вместо Вселенной). Он связан с земными явлениями, климатическими временами года, что представляет собой главный аргумент сторонников григорианской пасхалии. Однако не надо забывать, что следование точной календарной дате для определения Пасхи с игнорированием остальных факторов, в том числе — воскресного дня недели, было практикой некоторых малоазийских общин: они праздновали Пасху 14 нисана, стремясь к точному повторению исторической даты Воскресения Христа. Этот малоазийский обряд был осужден на I Вселенском Соборе, а его последователи с тех пор рассматривались как еретики — их называли четыредесятники, или квадродециманы. Следовательно, точность месяца и числа в праздновании Пасхи самодовлеющей ценности не имела, а при игнорировании других библейских факторов такая практика приравнивалась даже, как сказано выше, к ереси (вопроса о пасхалии мы коснемся позже и рассмотрим его отдельно, так как этот вопрос — кардинальный для церковного календаря).

Календарь как осмысление и логизация времени заключает в себе духовный потенциал мировоззрения эпохи, общества, в которых он возник и сформировался. Юлианский календарь — творение александрийских астрономов. Александрия была одним из главных философских, религиозных и научных центров мира. В Александрии проживала самая большая колония иудеев (до 200 тысяч). Там происходил плодотворный синтез между ветхозаветным монотеизмом и античной философией. Там образовалась впоследствии школа библейской экзегетики, которая отличалась приверженностью к аллегорическому толкованию Священного Писания.

В Египте и на Синае жили монахи и аскеты из иудеев и их прозелитов (ферапевты). А в Александрии имели широкое распространение библейские книги, переведенные на греческий язык. Александрия являлась перекрестком культур Египта и Рима, Иудеи и Эллады. Египет был погружен в думы о вечности, колоссальные пирамиды были порывом к ней.

Год юлианского календаря относится к звездному году, однако его исчисление не совпадает со звездным годом, а на 9 минут и 1 секунду меньше его; год юлианского календаря больше солнечного тропического года на 11 минут 14 секунд. Созиген — александрийский астроном, живший в I веке до Р.X., один из главных создателей юлианского календаря — имел в руках таблицы Гиппарха, однако не принял их (астроном и математик, живший во II веке до Р.X., Гиппарх определил солнечный год с отклонением на 6 минут от принятого в настоящее время расчета, а год звездный — с отклонением всего лишь на 20 секунд. Разницу между звездным и солнечным годом, составляющую около 20 минут, он определил с отклонением в 5 минут.). Поэтому можно сказать, что год юлианского календаря в числовой характеристике представляет собой некое среднее уравнение между сидерическим и тропическим годами, их гармонизацию с большей приближенностью к звездному году. В этом мы видим провиденциальное значение юлианского календаря для Церкви. Если бы год юлианского календаря полностью совпадал с сидерическим годом, то праздник Пасхи вскоре отошел бы от земных координат; если бы совпадал с тропическим, то был бы отключен от космических факторов, от так называемого «истинного года» и привязан только к климатическим периодам на Земле. Во втором случае терялась бы сама идея Пасхи, преображение не только Земли, но и всего космоса через преображение человечества. Юлианский календарь учитывает и космические факторы, и земные климатические периоды, и лунные (синодические) месяцы.

Современные критики юлианского календаря говорят о неточности календаря как о его ошибке или несовершенстве. Однако они упускают тот очевидный факт, что ошибка не может создать гармонию, что из несовершенства не может произойти целый ряд временных циклов, составляющих необычайную по красоте среди других календарей картину времени.

Время — неуловимая субстанция, время — тайна, и как тайна оно может быть выражено и зафиксировано через символы. Юлианский календарь — это иконографическое выражение времени, это священная икона времени.

Как известно, Русская Православная Церковь пользуется в своем богослужении юлианским календарем, в то время как Российское государство, вместе с большинством стран, с некоторых пор пользуется календарем григорианским. При этом и в самой Церкви, и в обществе время от времени раздаются голоса, призывающие перейти на новый стиль.

Аргументы защитников юлианского календаря, которые можно встретить в православной печати, в основном сводятся к двум. Первый аргумент: юлианский календарь освящен многовековым использованием в Церкви, а веских причин отказываться от него нет. Второй аргумент: при переходе на «новый стиль» с сохранением традиционной пасхалии (системы вычисления даты праздника Пасхи) возникает множество несообразностей, и неизбежны нарушения богослужебного Устава.

Оба эти аргумента для верующего православного человека вполне убедительны. Однако они как бы не касаются юлианского календаря как такового. Ведь Церковь не создала новый календарь, а приняла тот, который уже существовал в Римской империи. А что если календарь был бы другим? Быть может, тогда именно тот, другой, календарь был бы освящен богослужебным использованием, именно с его учетом была бы составлена пасхалия?

Данная статья представляет собой попытку рассмотреть некоторые аспекты календарной проблемы, предоставляя читателю материал для самостоятельных размышлений. Автор не считает нужным скрывать свои симпатии по отношению к юлианскому календарю, однако отдает себе отчет в том, что как-либо доказать его преимущество невозможно. Так же, как недоказуемо преимущество богослужебного церковно-славянского языка перед русским или икон преп. Андрея Рублева перед живописью Рафаэля.

Изложение будет вестись в три этапа: сначала краткие выводы, затем более подробное математическое обоснование и, наконец, небольшой исторический очерк.

Для измерения времени и составления календаря может служить любое явление природы, если оно равномерно и периодически повторяется: смена дня и ночи, смена фаз Луны, времен года и пр. Все эти явления связаны с определенными астрономическими объектами. В книге Бытия читаем: И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для… времен, и дней, и годов… И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды (Быт. 1, 14–16). Юлианский календарь составлен как раз с учетом трех основных астрономических объектов — Солнца, Луны и звезд. Это дает основания считать его подлинно библейским календарем.

В отличие от юлианского, григорианский календарь учитывает лишь один объект — Солнце. Он составлен таким образом, чтобы точка весеннего равноденствия (когда равны продолжительности дня и ночи) по возможности медленнее отклонялась бы от даты 21 марта. При этом разрушилась связь календаря с Луной и звездами; кроме того, календарь усложнился и потерял ритмичность (по сравнению с юлианским).

Рассмотрим одно свойство юлианского календаря, наиболее часто подвергаемое критике. В юлианском календаре точка весеннего равноденствия перемещается назад по календарным датам со скоростью примерно 1 сутки в 128 лет. (Вообще, разница между датами по юлианскому и григорианскому календарям составляет в настоящее время 13 суток и увеличивается на 3 суток за каждые 400 лет.) Это означает, например, что день празднования Рождества Христова, 25 декабря, со временем переместится на весну. Но, во-первых, это произойдет примерно через 6000 лет, а во-вторых, и сейчас в южном полушарии Рождество празднуется даже не весной, а летом (поскольку там декабрь, январь и февраль — летние месяцы).

С учетом всего вышеизложенного можно заключить, что утверждение «григорианский календарь точнее юлианского» далеко не бесспорно. Все здесь определяется критериями точности, а они могут быть разными.

Для обоснования высказанных выше положений приведем некоторые астрономические и арифметические рассуждения и факты.

Одним из основных промежутков времени для нас является год. Но, оказывается, существует несколько разных «видов» года. Упомянем два важнейших для наших рассмотрений.

1. Сидерический, или звездный, год. Именно его имеют в виду, когда говорят, что за год Солнце проходит двенадцать зодиакальных знаков. Например, святитель Василий Великий (IV век) в «Беседах на Шестоднев» пишет: «Солнечный же год есть возвращение Солнца, вследствие собственного его движения, из известного знака в тот же самый знак».

2. Тропический год. Он учитывает смену времен года на Земле.

Юлианский год составляет в среднем 365,25 суток, то есть находится между сидерическим и тропическим годами. Григорианский год составляет в среднем 365,2425 суток, он весьма близок к тропическому.

Для того чтобы лучше понять эстетику и логику календаря, полезно несколько осветить возникающие при его создании проблемы. Собственно говоря, построение календаря включает в себя две достаточно независимые процедуры. Первая носит эмпирический характер: надо по возможности точно измерить продолжительности астрономических циклов. (Заметим, что продолжительности сидерического и тропического годов были с большой точностью найдены во II в. до Р. Х. греческим астрономом Гиппархом.) Вторая процедура уже чисто теоретическая: на основании проделанных наблюдений составить такую систему измерения времени, которая, с одной стороны, по возможности меньше отклонялась бы от выбранных космических ориентиров, а с другой — была бы не очень громоздкой и сложной.

Пусть, например, требуется составить календарь, ориентированный на тропический год (после того, как измерена продолжительность последнего — 365,24220 суток). Ясно, что каждый год такого календаря должен содержать либо 365, либо 366 суток (в последнем случае год называется високосным). При этом надо постараться чтобы, во-первых, среднее число суток в году было как можно ближе к 365,2422 и, во-вторых, чтобы правило чередования простых и високосных годов было как можно проще. Иными словами, надо определить цикл продолжительностью в N лет, из которых M будут високосными. При этом, во-первых, дробь ^M/_N должна быть как можно ближе к 0,2422, а во-вторых число N должно быть как можно меньше.

Эти два требования противоречат друг другу, поскольку точность достигается лишь ценой увеличения числа N. Самым простым решением проблемы является дробь ¹/₄, на которой и основывается юлианский календарь. Цикл состоит из четырех лет, каждый четвертый год (порядковый номер которого без остатка делится на 4) — високосный. Юлианский год составляет в среднем 365,25 суток, что на 0,0078 суток больше продолжительности тропического года. При этом погрешность в одни сутки накапливается за 128 лет (0,0078 ? 128 = 1).

Григорианский календарь основывается на дроби ⁹⁷/₄₀₀, т. е. в 400-летнем цикле 97 високосных годов. Високосными считаются годы, порядковый номер которых либо делится на 4 и не делится на 100, либо делится на 400. Григорианский год составляет в среднем 365,2425 суток, что на 0,0003 суток больше продолжительности тропического года. При этом погрешность в одни сутки накапливается за 3333 года (0,0003 ? 3333 = 1).

Из сказанного видно, что преимущество григорианского календаря над юлианским спорно даже в качестве ориентированного лишь на тропический год — точность достигается ценой усложнения.

Рассмотрим теперь юлианский и григорианский календари с точки зрения соотнесенности с Луной.

Смене фаз Луны соответствует синодический, или лунный, месяц, составляющий 29,53059 суток. За это время сменяются все фазы Луны — новолуние, первая четверть, полнолуние, последняя четверть. В один год не укладывается без остатка целое число месяцев, поэтому для построения почти всех действовавших лунно-солнечных календарей применялся 19-летний цикл, носящий имя греческого астронома Метона (V в. до Р. Х.). В этом цикле выполняется соотношение

19 годов ~ 235 синодическим месяцам,

т. е. если начало некоторого года совпадает с появлением на небе новой Луны, то это совпадение будет иметь место и через 19 лет.

Если год григорианский (365,2425 суток), то погрешность метонова цикла составляет

235 ? 29,53059 — 19 ? 365,2425 ~ 0,08115.

Для юлианского года (365,25 суток) погрешность меньше, а именно

235 ? 29,53059 — 19 ? 365,25 ~ 0,06135.

Таким образом получаем, что юлианский календарь лучше соотнесен с изменениями фаз Луны.[24]

В целом юлианский календарь представляет собой сочетание простоты, ритмичности (цикл продолжительностью всего 4 года), гармоничности (соотнесенность сразу с Солнцем, Луной и звездами). Уместно упомянуть и о его практичности: одинаковое число дней в каждом столетии и непрерывный счет времени на протяжении двух тысячелетий (нарушенный при переходе на григорианский календарь) упрощают астрономические и хронологические расчеты.

Два удивительных обстоятельства связаны с юлианским календарем. Первое обстоятельство астрономическое — близость дробной части продолжительности года (как сидерического, так и тропического) к столь простой дроби ¹/₄ (предлагаем читателю, знакомому с методами проверки статистических гипотез, подсчитать соответствующую вероятность). Однако еще удивительнее второе обстоятельство — при всех своих достоинствах юлианский календарь никогда и нигде не применялся вплоть до I в. до Р. Х.

Предшественником юлианского календаря можно считать календарь, на протяжении многих столетий применявшийся в Египте. В египетском календаре каждый год содержал ровно 365 дней. Разумеется, погрешность этого календаря была очень большой. Примерно за полторы тысячи лет день весеннего равноденствия «пробегал» все числа календарного года (который состоял из 12 месяцев по 30 дней и еще пяти дополнительных дней).

Около 1700 г. до Р. Х. северная часть дельты Нила попала под владычество кочевых племен гиксосов. Один из правителей-гиксосов, составивших XV династию Египта, провел календарную реформу. Через 130 лет гиксосы были изгнаны, традиционный календарь восстановлен, и с тех пор каждый фараон, вступая на престол, давал клятву не менять длины года.

В 238 г. до Р. Х. правивший в Египте Птолемей III Евергет (потомок одного из военачальников Александра Македонского) попытался провести реформу, добавив в каждые 4 года дополнительный день. Это сделало бы египетский календарь практически тождественным юлианскому. Однако по неизвестным причинам реформа не была осуществлена.

И вот приблизилось время боговоплощения и основания Церкви. Уже ходили по земле Палестины некоторые из участников событий, описанных евангелистами. С 1 января 45 г. до Р. Х. в Римской империи по приказу Гая Юлия Цезаря (100-44 гг.) был введен новый календарь. Этот календарь, называемый теперь юлианским, был разработан группой александрийских астрономов во главе с Созигеном. С тех пор до XVI века, т. е. примерно 1600 лет, Европа жила по юлианскому календарю.

Чтобы не уклониться от нашей темы, мы не будем рассматривать календарные системы разных стран и народов. Заметим, что некоторые из них довольно-таки неудачны (одним из худших, кажется, был календарь, применявшийся в Римской империи до введения юлианского). Упомянем лишь один календарь, интересный тем, что в нем календарный год ближе к тропическому, чем у созданного позже григорианского. С 1079 г. до середины XIX в. в Иране действовал персидский календарь, разработанный комиссией под руководством ученого и поэта Омара Хайяма (1048–1123). Персидский календарь основан на дроби ⁸/₃₃, т. е. цикл составляют 33 года, из которых 8 високосных. Високосными были 3-й, 7-й, 11-й, 15-й, 20-й, 24-й, 28-й и 32-й годы цикла. Средняя продолжительность года в персидском календаре составляет 365,24242 суток, что на 0,00022 больше, чем в тропическом. Погрешность в одни сутки накапливается за 4545 лет (0,00022 ? 4545 ~ 1).

В 1582 году папой Григорием XIII был введен григорианский календарь. При переходе от юлианского календаря к григорианскому были выброшены 10 дней, т. е. после 4 октября шло сразу 15 октября. Календарная реформа 1582 года вызвала множество протестов (в частности, против нее высказались почти все университеты Западной Европы). Тем не менее католические страны по понятным причинам практически сразу перешли на григорианский календарь. Протестанты делали это постепенно (например Великобритания — лишь в 1752 году).

В ноябре 1917 года, сразу после захвата большевиками власти в России, вопрос о календаре был поставлен на обсуждение Совнаркома РСФСР. 24 января 1918 года был принят «Декрет о введении в Российской республике западноевропейского календаря».

Поместные Православные Церкви придерживались юлианского календаря до 20-х годов XX века, когда Вселенский (Константинопольский) Патриархат отказался от него. Главной целью этого решения было, по-видимому, празднование христианских праздников совместно с католиками и протестантами.

В течение последующих десятилетий новый стиль приняло большинство Поместных Церквей, причем формально переход был осуществлен не на григорианский, а на так называемый новоюлианский календарь, основанный на дроби ²¹⁸/₉₀₀. Впрочем, до 2800 года он полностью совпадает с григорианским.

Единство Поместных Православных Церквей выражается в совместном праздновании Пасхи Христовой и связанных с ней так называемых переходящих праздников (единственным исключением является Финляндская Православная Церковь, которая празднует Пасху в один день с западными христианами). Дата Пасхи вычисляется по особому лунно-солнечному календарю, неразрывно связанному с юлианским. Вообще, способ вычисления даты Пасхи — важнейший пункт сравнения юлианского и григорианского календарей как церковных. Однако эта тема, требующая как научного, так и богословского рассмотрения, выходит за рамки данной статьи. Отметим лишь, что создатели православной пасхалии достигли той же цели, что и создатели юлианского календаря — максимально возможная простота при разумном уровне точности.

НЕДАВНО в одной из телепрограмм долго сетовали, что Русская Церковь все никак не перейдет на новый календарь, не празднует Рождество и Пасху вместе со всем остальным миром. Неужели нам так и оставаться навсегда отсталыми, со своим устаревшим календарем?

— Я искренне верю и надеюсь, что Церковь, не обращая внимания на весь прогрессивный мир, будет продолжать жить по своему церковному времяисчислению.

Мир волен сколько угодно переходить на какой угодно календарь: во времена французской революции был введен республиканский календарь, при советской власти перешли на пятидневки, сегодня почти во всем мире действует григорианский календарь, но ему на смену готовят новый всемирный календарь.

В позиции Святой Церкви есть более чем веские доводы непременно исчислять свое время по тому календарю, по которому жили во времена Христа. (Кстати, одно из значений латинского слова calendarium — «долговая книга». Мы несем ответ за время, данное каждому из нас Богом.)

— Чем Вы можете объяснить такую твердую и непримиримую позицию?

— Назвать ее непримиримой было бы неверно. Напротив — все, что касается церковного года, исполнено мира, потому что наше времяисчисление основано на соотношении земного времени с вечностью, с Богом, со Христом — Источником мира.

Мы не будем сейчас вдаваться в споры ученых, какой календарь более точный: старый, юлианский, или новый, григорианский, — в данном случае это совершенно не важно. Посмотрим на вопрос с другой стороны.

Что такое светский календарь? В основе его лежит периодичность движения небесных светил. А как быть с церковным календарем, который соотносит наш мир — с миром совершенно иным, духовным, нематериальным; наше земное время — с вечностью, с тем состоянием бытия, когда времени уже нет?

Для того, чтобы соотнести эти несовместимые понятия надо, чтобы их — вечность и время, дух и материю — объединяло что-то или Кто-то. В этой таинственной точке, где пересекаются время и вечность, перед нами на кресте предстает Богочеловек, Иисус Христос. Надо понять, что именно Христос, Его жизнь, лежит в основе христианского времяисчисления. Его Рождество, Крещение, Преображение, Распятие, Воскресение — это те события, из которых строится церковный год.

— Но ведь Христос жил очень давно, две тысячи лет назад?

— Да, Он жил в то время, когда древний мир пользовался календарем, введенным Юлием Цезарем в 45 году до Рождества Христова. Это календарь, который одни ученые называют более точным, чем позднейший григорианский, другие — менее точным, но именно он был в дни жизни Христа Спасителя. И, естественно, он взят за основу церковного календаря.

В канонах церковных есть такое правило: Пасха, то есть праздник Воскресения Христова, непременно должна праздноваться после Пасхи иудейской и не совпадать с ней. Почему это именно так? Спаситель был распят и умер на кресте накануне иудейской Пасхи и в третий день воскрес. Если мы пользуемся старым, юлианским календарем, то эта хронология сохраняется, а если переходим на григорианский, то Воскресение может совпасть с днем распятия, иудейской Пасхой, или даже предшествовать ему. В этом случае изменчивое время, а не жизнь Богочеловека кладется в основу богослужебного времяисчисления и искажает его.

Но скажут: каждый календарь основан на определенной периодичности — весна сменяется летом, осень зимою. Это мы прекрасно знаем по светским календарям. Но и в церковном календаре события жизни Иисуса Христа следуют одно за другим, причем самое поразительное, что те моменты Его жизни, которые были связаны с особыми проявлениями в нашем материальном мире, ежегодно повторяются особыми явлениями, которые обычно называют чудом.

Так, именно по старому церковному стилю в Великую субботу, накануне Воскресения Христова, православной Пасхи (которая, как вы знаете, бывает каждый год в разные дни), в Иерусалиме на Гроб Господень снисходит Божественный Благодатный огонь, который знаменует огненное Воскресение Христа. Напомню, что снисходит этот огонь накануне Пасхи по православному календарю и свойства этого огня особые: первые несколько минут он не обжигает и люди могут омывать им лица. Это удивительное зрелище, которое происходит каждый год при десятках тысяч свидетелей и снимается на сотни видеокамер.

Другое особого рода соприкосновение Богочеловека с материей было во время Его Крещения, когда Спаситель вошел во Иордан и принял крещение от Иоанна. И поныне в день Крещения именно по церковному, старому стилю или календарю (называйте как угодно), когда в храмах освящается вода, она делается нетленной, то есть не портится много лет, даже если ее держать в закрытом сосуде. Это, повторю, происходит каждый год и также только на праздник Крещения по православному, юлианскому календарю.

В этот день, по словам одной из церковных стихир, «освящается всех вод естество», поэтому не только вода в церкви, но все воды приобретают это первозданное свойство нетления. Даже вода из-под крана в этот день становится крещенской, Великой Агиасмой — Святыней, как называется она в Церкви. А на следующий день все воды приобретают свои обыкновенные свойства.

Крещенская вода освящает, исцеляет, сообщает особую благодать Божию каждому человеку, с верою причащающимся ее.

Или еще один пример. Праздник Преображения - тот день, когда Господь преобразился, дивно изменился перед твоими учениками во время молитвы на горе Фавор, и облако покрыло их, как описывается в Евангелии. С тех пор ежегодно, именно в день празднования Преображения и только по юлианскому календарю на гору Фавор в Галилее, на самую вершину ее, где расположен православный храм, спускается облако и на некоторое время покрывает полностью храм. Замечу, что во все остальные дни года облаков на Фаворе не бывает практически никогда. Редко — в январе, в сезон дождей. А Преображение празднуется Православной Церковью в середине августа.

— Но католики, протестанты не могут не знать всего этого.

— Конечно, многие из них, особенно пастыри, знают об этих явлениях и часто бывают их свидетелями (на Святой Земле все происходит у них на глазах), но замалчивают это.

Ну, а нам, православным, ни в коем случае нельзя отказываться от своего церковного времяисчисления, в основе которого лежит жизнь нашего Спасителя, и заменять его на более или менее «правильные» календари материального мира. Мы пользуемся ими в нашей обыденной жизни, но в церковной будем как величайшее достояние сохранять церковный календарь, как бы нас ни убеждали отказаться от него.

Святой равноапостольный Константин в 325 году писал из Никеи епископам, не присутствовавшим на I Вселенском Соборе: «Здесь также рассуждаемо было о дне Святейшей Пасхи, то по общему мнению признано было лучшим, праздновать оную всем и везде в один день… ибо что может быть благолепнее и что приличнее для нас, как не всем по единому уставу и известным образом, непогрешительно праздновать торжественный оный день, в который мы получили надежду воскресения… К сему нужно присоединить и то, что в деле толико важном и при совершении столь торжественного богослужения весьма неприлично оказывать несогласие. Спаситель оставил нам один день нашего избавления… Пусть же благоразумие святости вашей размыслит, сколь непохвально и непристойно, чтобы в одни и те же дни иные постились, а другие делали пиршества, и по истечении дней Пасхи, те праздновали и наслаждались покоем, а сии хранили определенные посты… Посему с общего согласия постановлено совершать святейший праздник Пасхи в один и тот же день» (курсив наш — А. Г.).[15]

Эту заповедь праздновать Святую Пасху в один и тот же день Вселенская Православная Церковь свято соблюдает в течение многих веков, радостно прославляя едиными устами и единым сердцем Воскресшего Спасителя.

Однако за последние десятилетия, в результате произведенных отдельными автокефалиями реформ календаря, эта соборная заповедь нарушена. И мы видим, что одни православные автокефалии руководствуются в церковной жизни старой, освященной веками юлианской календарной системой, другие ведут счет неподвижных праздников по исправленному юлианскому календарю, а третьи по новому григорианскому стилю празднуют Св. Пасху и неподвижные праздники.

Такое положение в жизни Православной Церкви настоятельно побуждает, в целях христианского единства, пересмотреть вопрос о церковном календаре в свете библейских указаний, соборных и других руководственных постановлений, которыми располагает Св. Церковь для определения времени празднования Св. Пасхи. Ибо вопрос о календарном стиле имеет не только техническое значение (как способ измерения времени), но приобретает в жизни Церкви и религиозное значение, в особенности в связи с определением времени празднования дня Св. Пасхи, как выражение христианского единомыслия, веры и любви.

В своих немногочисленных постановлениях о времени празднования Св. Пасхи Христианская Церковь указала некоторые руководственные разъяснения в понимании уже существующего по этому вопросу ветхозаветного закона, ибо праздник Пасхи установлен Самим Господом Богом еще в Ветхозаветной Церкви.

Закон Моисея точно определяет время празднования ветхозаветной Пасхи, которую в христианстве заняла Пасха новозаветная.

Наблюдай месяц Авив и совершай Пасху Господу, Богу твоему, потому что в месяце Авиве вывел тебя Господь, Бог твой, из Египта ночью… Месяц сей да будет у вас началом месяцев, первым да будет он у вас между месяцами года… В первый месяц, в четырнадцатый [день] месяца вечером Пасха Господня; и в пятнадцатый день того же месяца праздник опресноков Господу… В десятый день сего месяца пусть возьмут себе каждый одного агнца по семействам… без порока, мужеского пола, однолетний… и пусть он хранится у вас до четырнадцатого дня сего месяца: тогда пусть и заколет его все собрание общества Израильского вечером… пусть съедят мясо его в сию самую ночь, испеченное на огне; с пресным хлебом и с горькими травами пусть съедят его… это — Пасха Господня… И да будет вам день сей памятен, и празднуйте в оный праздник Господу во [все] роды ваши; как установление вечное празднуйте его (Втор. 16, 1; Исх. 12, 2; Лев. 23, 5–6; Исх. 12, 3-14).

Из приведенного свидетельства ясно, что по ветхозаветному закону Пасха должна совершаться в ночь с 14 на 15 авива, в какой бы день недели это число ни случилось по древнееврейскому счислению.

В основу древнееврейского календаря по 46 г. до Р. X. положен год, состоящий из 12 календарных лунных месяцев, причем продолжительность каждого из них 29,5 суток, что составляет год в 354 дня (29,5 ґ 12), и если в одном солнечном году (а его продолжительность в среднем 365,25) 1 нисана пришлось бы на 14 марта, то в следующем году оно должно было бы прийти на 11 дней ранее (365,25-354), а на 3-й год на 22 дня раньше нашего 14 марта и т. д. Так что 14 авива древнееврейского календаря, не соответствуя всегда одному и тому же неподвижному числу какого-либо нашего месяца, указывает лишь на то, что день ветхозаветной Пасхи должно было праздновать не ранее и не позднее исполнения полнолуния, или с 14 на 15 число 1-го лунного месяца. Под названием месяца авива, или нисана, у древних евреев считался период 1-го в году обращения луны. Кроме того, месяц авив не есть величина определенная и имеющая свое неподвижное протяжение в году, как например наш март. Месяц авив между всеми лунными месяцами года, по указанию Библии, есть месяц колосьев (Исх. 13, 4), и на Пасху каждый еврей обязан был принести Господу первый сноп от своей жатвы (Лев. 23, 10), т. е. месяцу авиву должно было принадлежать то течение луны, в которое приходилось в Палестине созревание самого раннего хлеба, что по наблюдениям приходится приблизительно на время около весеннего равноденствия. Это обстоятельство и дало основание утверждать, будто древнейшие иудеи и позднейшие ученые раввины (Аристовул из числа LXX, Филон, Музий и др.) учили, что «Жертву прехождения (Пасху) все должны совершать после весеннего равноденствия в половине первого месяца»,[16] однако это утверждение не имеет твердых оснований, так как слов «равноденствие» и «весна» в Ветхом Завете нет. Палестина географически расположена в полосе, где год имеет только два времени: лето и зиму, и потому в древнееврейском языке нет слов для выражения нашего понятия «весна», но время празднования Пасхи Библия неизменно определяет словами: в месяце Авиве.

Из сказанного следует, что во-первых, ветхозаветная Пасха до равноденствия не празднуется, ибо в Палестине новый ячмень не созревает до равноденствия, поэтому Пасха может совершаться только после равноденствия,[17] однако нет данных для утверждения, что Пасха должна справляться непременно сразу за равноденствием, что, во-вторых, весеннее равноденствие, следовательно, берется для пасхалии, как термин — граница для определения месяца авива (нисана), как величина производная, второстепенная.

Христианская практика празднования Св. Пасхи, возникнув на основе ветхозаветных установлений, получила свое развитие в связи с новозаветными священными событиями и соборными определениями.

Первые христиане, свято соблюдая праздник Пасхи, совершаемый иудеями ежегодно с 14 по 21 нисана, в какие бы дни недели эти числа ни случились, соединяли с Пасхой новые священнейшие воспоминания из жизни Христа Спасителя: Его страдание, смерть и Воскресение, в силу чего у них сами собой отпадали обрядовые особенности, соблюдавшиеся у евреев.

С течением времени празднование Пасхи 14 нисана стало считаться многими христианами несообразным с существом христианской Пасхи, которая должна совершаться в воскресенье, соответствующее одному из 7 дней первого весеннего месяца авива (нисана), когда евреи ели только опресноки. Ввиду того, что среди христиан было немало приверженцев ветхозаветного обряда, образовались две практики празднования Пасхи и возникли споры о времени празднования Пасхи.

Христиане Малоазийских Церквей (центром которых был город Ефес), следуя закону Моисееву (Исх. 12, 1-18), совершали Пасху вместе с иудеями 14 нисана (приходившееся каждый год в разные дни недели), как день поста, вспоминая страдания и смерть Христа Спасителя.

Другие же Поместные Церкви: Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Кесарийская и Римская — праздновали Пасху в первое воскресенье, которое следует за 14 нисана, имея в виду распятие Господа 14 нисана в пятницу, пребывание в гробе — в субботу 15 нисана и событие Воскресения Христова, совершившееся рано утром в первый день недели — в воскресенье 16 нисана. В скорби и печали здесь проводились дни памяти страданий и смерти Христа Спасителя, но светло и радостно праздновался день Его Воскресения.

Ради единовременного празднования Св. Пасхи велись тогда на основании апостольского предания многочисленные суждения и споры, достигшие особой остроты в конце II века по Р.X. при Римском епископе Викторе. Считая обязательным праздновать Пасху в воскресенье после полнолуния в месяце нисане, епископ Виктор требовал прекращения общения с Малоазийскими Церквами из-за приверженности их к местному обычаю (ветхозаветному обряду), которое горячо защищал епископ Ефесский Поликрат. Святительское увещание св. Иринея Лионского предотвратило разрыв между Церквами, и лишь небольшая группа сторонников этого азийского обряда, нарушив единство веры, оторвалась от Церкви и составила небольшую секту так называемых четыренадесятников. А все христиане, принадлежавшие к Кафолической Церкви, уже в 325 году совершали Пасху в воскресенье, хотя и не всегда в одно и то же воскресенье. Сначала, вероятно, избирали для этого то воскресенье, которое совпадало с еврейской Пасхой или следовало за нею, и совершали Пасху l5-21 или, как в Риме, 16–22 еврейского нисана, но с течением времени все решительнее порывалась связь с иудейством, и в начале III века уже были составлены первые опыты христианской пасхалии.

«Пасхалические споры», продолжавшиеся в III и в начале IV века, нашли свое отражение в постановлениях Первого Никейского Вселенского Собора, который, по свидетельству историка Созомена, был созван в 325 году столько же для решения литургического (пасхалического) спора, сколько и из-за арианской ереси.

В Деяниях Никейского Собора содержится следующее послание святых отцов Собора к Церквам Божиим, находящимся в Александрии, Египте и др., о времени празднования Св. Пасхи. «Сообщаем вам радостную весть и о согласии касательно времени празднования Святейшей Пасхи. По вашим молитвам и это дело решено так, что восточные братия наши, прежде праздновавшие Пасху с иудеями, отныне праздновать будут ее согласно с римлянами, с нами и со всеми, которые издревле хранят ее по нашему обычаю». Подробнее говорит о Пасхе св. равноапостольный Константин в приведенном выше послании к Восточным Церквам. Из его сообщения видно, что Вселенский Собор решительно высказался против обычая «восточных» совершать Пасху вместе с иудеями, иногда «дважды в год, т. е. раньше весеннего равноденствия, и обязал совершать Святейший праздник Пасхи в один и тот же день».[18]

Определение Никейского Собора ясно подтверждается 1-м правилом Антиохийского Поместного Собора, которое требует отлучения от Церкви христиан, нарушающих это соборное определение. «Все дерзающие нарушати определение святаго и великаго Собора в Никеи бывшаго… о святом празднике спасительныя Пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от Церкви, аще продолжат любопрительно возставати противу добраго установления. И сие речено о мирянах. Аще же кто от предстоятелей Церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнет к развращению людей и к возмущению Церквей особитися и со иудеями совершати Пасху, такового святый Собор отныне уже осуждает быти чуждым Церкви, яко соделавшагося не токмо виною греха для самого себя, но и виною разстройства и развращения многих. И не токмо таковых Собор отрешает от священнослужения, но и всех дерзающих быти в общении с ними по их извержении из священства. Изверженные же лишаются и внешния чести, каковыя были они причастны по святому правилу и Божию священству».

На несообразность празднования Св. Пасхи вместе с иудеями указывает также и 7-е апостольское правило: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон святый день Пасхи прежде весенняго равноденствия с иудеями праздновати будет: да будет извержен от священнаго чина».

Таким образом, из 7-го апостольского правила, постановления Первого Вселенского Собора и 1-го правила Антиохийского Поместного Собора о времени празднования Св. Пасхи мы узнаем, что это празднование должно совершаться везде в одно время, в день воскресный, но не ранее иудейской и не одновременно с нею; однако эти постановления не указывают ни календарной системы, ни месяцев, ни чисел, иначе говоря, в постановлениях нет точного чисто технического правила для определения времени празднования Пасхи. Это обстоятельство и дает основание утверждать, что отцы Церкви, составители этих постановлений, имели в виду пояснить своими решениями существовавшие более подробные узаконения, основанные на бесспорном для всех христиан авторитете Библии, которыми руководствовались их современники-пасхалисты.

Составленная в IV веке (между 284 и 322 гг.) александрийская пасхалия на основе юлианского стиля была принята Вселенскою Церковью как вполне отвечающая библейским и церковным правилам о праздновании Св. Пасхи. Лунный месяц, полнолуние которого исполнится после 21 марта, александрийская пасхалия считает нисаном; двадцать первое марта признано неподвижной пасхальной границей — «текуфат-нисан» — период нисанский, — момент, с которого начинается новый пасхальный год, весенняя четверть, но не как момент астрономического равноденствия.[19] Ибо в Египте, где впервые Господом дан закон о Пасхе, созревание хлебных злаков приходилось в среднем не ранее 21 марта. Это обстоятельство и дало пасхалистам при определении полнолуния первого месяца авива считать 21 марта неподвижной границей.

Кроме того, александрийские астрономы стали считать 21 марта границей для Пасхи через весь Великий индиктион, отлично зная, что момент равноденствия подвижен, и что в период пасхального индиктиона (в течение 532 лет) равноденствие не может оставаться на одном и том же месте.

Связь Пасхи с лунным течением ставит точность пасхалии в некоторую зависимость от ее согласия с данными астрономии, но практика Церкви, в целях упрощения вычисления дня Пасхи, нашла возможным обратиться к древнему 19-летнему лунному кругу, в течение которого устанавливается полное соответствие чисел месяцев юлианского года числам месяцев лунного года, и день празднования Св. Пасхи из года в год совершается в определенном порядке с 22 марта по 25 апреля включительно (пасхальный предел), согласно с принятыми Церковью установлениями. Но для пасхалии нет особенной нужды в точных данных астрономии еще и потому, что христианская Пасха празднуется обязательно в воскресенье, и поэтому Пасха часто может отодвигаться от момента полнолуния на несколько суток.

По вескому утверждению проф. В.В. Болотова, от астрономии, в ее собственном элементе, пасхалисты не могут получить истинно ценных указаний, и нет оснований смущаться тем, что в настоящее время действительный астрономический момент равноденствия далеко отстоит от передней границы Пасхи по александрийскому кругу, и что укоры в отсталости православной пасхалии (с этой стороны) от науки есть плод недоразумения, ибо истинно ценные указания о библейском времени празднования Пасхи может дать только метеорология, но лишь тогда, когда она достигнет такой степени развития, которое в настоящее время может представляться только в весьма отдаленном будущем, то есть когда метеорологи будут верно решать такие задачи: в N году ячмень около Иерусалима созреет тогда-то, в N+1 году он там же созреет тогда-то и, следовательно, Пасху должно, согласно Библии, праздновать тогда-то.[20]

Св. Церковь не запрещает усовершенствование календарей и пасхальных вычислений и приведение их в возможно точное согласие с данными астрономии и метеорологии, и, следовательно, в согласие с Библией и церковными установлениями.

Составление новейшего календаря взамен астрономически неточных юлианского и григорианского для повсеместного употребления, и удовлетворяющего всем научным и практическим требованиям, дело будущего и большой трудности,[21] осложняемое еще по существу тем, что при установлении календарных года и месяца неизбежно отступление от точных астрономических данных, так как ни тропический год (период обращения Земли вокруг Солнца), ни синодический месяц (период чередования лунных фаз) не заключают в себе полного количества суток. Следовательно, и новое гражданское летосчисление через более или менее продолжительное время заметно разойдется с астрономическим, как например, григорианский год расходится с астрономическим приблизительно на 1,5 минуты. Вот почему, по утверждению профессора-священника Д. Лебедева, «новый» григорианский стиль устарел: 400-летний его период не верен, 500-летний был бы лучше, всего же точнее 128-летний.[22]

Состоявшееся в 1923 году Константинопольское совещание Православных Церквей утвердило проект исправленного старого юлианского календаря, приняв летоисчисление с 900-летним периодом и средним годом на 2 секунды (приблизительно) длиннее настоящего. Что касается пасхалии, то вычисление ее по какому-либо циклу отменено, и Св. Пасху положено совершать в первое воскресенье после 1-го полнолуния, следующего за весенним равноденствием, которое определяется астрономически для Иерусалимского меридиана. По этому принципу Пасха, например, на 1924 год определялась на 10/23 марта, на четыре недели раньше григорианской (7/20 апреля) и на пять недель раньше александрийской (14/27 апреля). Применение пасхалии по этому исправленному календарю оказалось до сих пор неосуществимым. Автокефальные Церкви, принявшие этот календарь для неподвижных праздников, Св. Пасху справляют по старому стилю (александрийской пасхалии). Исправленный календарь не получил широкого распространения; до 2800 года он совпадает с «новым» григорианским календарем.

Григорианская календарная система и тем более пасхалия непригодны для православного церковного календаря. День Св. Пасхи по григорианской пасхалии пришлось бы совершать, вопреки апостольскому и Соборным правилам и древней церковной практике, до Пасхи иудейской или в один день с ней. Так, только за одно столетие 1851–1950 гг. иудейская Пасха 15 раз предваряется Пасхой западных христиан.[23] Ближайшие примеры совпадения с иудейской Пасхой (15 нисана) мы имели 1 апреля 1823 года и 17 апреля 1927 года и будем иметь 18 апреля 1954 года и 19 апреля 1981 года. А потому неканоничность григорианского календаря, по определению Константинопольского Поместного Собора 1583 г., остается в силе. К тому же Вселенский патриарх Иеремия II григорианский календарь считал орудием папистской завоевательной политики в отношении к автокефальным Греческим Церквам и резко порицал этот календарь, как произведение папства — силы, враждебной православному Востоку.

Большим техническим недостатком григорианского стиля является его ненужная сложность, заставляющая производить сначала вычисления по юлианскому календарю, а потом переводить юлианские даты на григорианские. Благодаря юлианскому календарю легко хронологически восстановить различные исторические факты, астрономические явления в прошлом, записанные в летописях или древних памятниках, что невозможно сделать по григорианскому календарю. Отсутствие 10 дней в 1582 году (год введения нового стиля), который содержит 355 дней, запутывает все математические расчеты и создает в этом отношении большие неудобства, а уничтожение 3 високосов в 4 столетиях, хотя и приближает гражданский год к астрономическому, но зато совершенно исключает возможность различных расчетов. Кроме того, к числу чисто технических недостатков следует отнести сложность чередований лунных и солнечных уравнений в григорианской пасхалии.

В противоположность новому григорианскому и исправленному юлианскому календарю старый юлианский счет лет очень прост; для астрономии, истории и пасхалии он имеет громадное научное значение.

Простота, жизненность и практичность юлианского календаря объясняется тем, что дни здесь возвращаются к тем же числам через 28 лет, новолуния и полнолуния — через 19 лет, пасхалия повторяется через каждые 532 года.

Период в 532 года составляет Великий индиктион, через который солнечные и лунные затмения, фазы Луны, дни — все возвращается к тем же числам; основная ошибка: юлианский год больше астрономического на 11, 25 мин.

С 1941 года идет новый 15 индиктион, следовательно Пасха в 1941 году была того же числа, что и в 1409 году (532 года назад), а в 1949 году будет тогда, когда она была в 1417 и т. д.

Проф. В.В. Болотов очень высоко ставил простоту и научную ценность юлианского летосчисления и находил его отмену нежелательной: «Я по-прежнему, — писал он, — остаюсь решительным почитателем календаря юлианского. Его чрезвычайная простота составляет его научное преимущество перед всякими календарями исправленными. Думаю, что культурная миссия России по этому вопросу состоит в том, чтобы еще несколько столетий удержать в жизни юлианский календарь и чрез то облегчить для западных народов возвращение от ненужной никому григорианской реформы к неиспорченному старому стилю».

Наша Русская Православная Церковь для своей внутренней жизни вполне удовлетворяется этой юлианской системой, и, принимая григорианский календарь для гражданского обихода, не видит в настоящее время необходимости в ее реформе.

«Юлианский календарь в применении его к церковной практике, — по словам приснопамятного митрополита Антония (Вадковского), — во всех случаях является надежным якорем, который удерживает православных от окончательного поглощения миром инославным, является как бы знаменем, под которым чада Православия собираются воедино. Позволение одним из православных чад отделиться от нас в церковной практике и идти в согласии с инославными, при всей кажущейся пользе и без различия догмата, может иметь в будущем нежелательные и даже пагубные последствия для благосостояния Вселенской Церкви и может послужить оружием в руках ее врагов, которые под предлогом якобы интересов православных народов, издавна ополчаются на вселенское единство».

ВЫВОДЫ

1. Светлый праздник Святой Пасхи весь православный мир должен совершать в одно и то же воскресенье только по старому стилю, согласно александрийской пасхалии.

2. В том случае, если будет выработан новейший способ летоисчисления, удовлетворяющий всем научным, церковным и практическим требованиям, он может быть введен в церковную практику только после соборного утверждения всей Православной Церковью.

3. В настоящее время считать допустимым для каждой автокефальной Церкви вести календарный счет для неподвижных праздников по существующему в этой Церкви летоисчислению.

ОДИН из ученых исследователей вопроса о новом и старом стиле, действительный член Русского астрономического общества Е. Предтеченский говорит, что лишь с эпохи Возрождения стали на Западе заниматься в числе других научных вопросов и пасхальным вычислением. «К несчастью, — заявляет он, — едва поняв устройство александрийского канона, и поняв, может быть, далеко не как следует, западные пасхалисты вскоре захотели быть реформаторами и самонадеянно взялись за исправление прекрасно исполненного труда». По словам Предтеченского, «если бы эпоха Возрождения началась одновременно как на Западе, так и на Древнем Востоке Европы, если бы несчастные обстоятельства не загубили в конец образованности в древних христианских Церквах в Византии... если бы александрийские традиции и образованность первых веков не прерывались на Востоке, то едва ли бы возможно было и все преобразование, сделанное папою Григорием XIII»[1].

К этим словам Предтеченского мы должны добавить, что появление календарной реформы папы Григория XIII обусловливалось не только отсутствием должного понимания и усвоения западными пасхалистами александрийского канона с его пасхальным вычислением и падением научности на Востоке, но главным образом их неверием в Святую Церковь, точнее в то, что в ней живет и действует Дух Святый как источник всякой истины. Если бы Римско-католическая церковь имела эту веру, то она в лице папы и своих ученых пасхалистов не стала бы подвергать изменению канонические правила, положенные в основу нашей старостильной пасхалии, через которые Дух Святый выразил истину, не подлежащую изменению. Мы имеем в виду прежде всего 7-е апостольское правило: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон святый день Пасхи прежде весенняго равноденствия с иудеями праздновати будет: да будет извержен из священнаго чина». Сюда же относится и 1-е правило Антиохийского Собора, которое гласит: «Все дерзающие нарушати определение святаго и великаго Собора, в Никее бывшаго, в присутствии благочестивейшаго и боголюбезнейшаго царя Константина, о святом празднике спасительныя Пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от Церкви, аще продолжат любопрительно возставати противу добраго установления. И сие речено о мирянах. Аще же кто из предстоятелей Церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения дерзнет к развращению людей, и к возмущению Церквей, особитися, и со иудеями совершати Пасху, таковаго святый Собор отныне уже осуждает быти чуждым Церкви яко соделавшагося не токмо виною греха для самаго себя, но и виною разстройства и развращения многих. И не токмо таковых Собор отрешает от священнослужения, но и всех дерзающих быти в общении с ними, по их извержении из священства. Изверженные же лишаются и внешния чести, каковыя были они причастны по святому правилу и Божию священству».

Приведенное правило Антиохийского Собора для нас тем в особенности знаменательно, что оно не только запрещает праздновать Пасху с иудеями, но указывает, что такое же запрещение было вынесено и определением I Вселенского Собора. Правда, это соборное определение не дошло до нас, но о содержании его говорится в известном послании императора Константина Великого ко всем епископам, которые не были на I Вселенском Соборе в Никее.

Ко всем этим каноническим установлениям Православной Церкви мы должны еще присоединить 7-е правило II Вселенского Собора и однородное ему по содержанию 95-е правило Трулльского Собора, указывающие, как нужно принимать еретиков в Церковь. «Присоединяющихся к Православию, — говорится здесь, — и в части спасаемых из еретиков, приемлем по следующему чиноположению и обычаю: ариан, ма-кедониан, новатиан, четыренадесятников, или тетрадитов, и аполлинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует Святая Божия Кафолическая и Апостольская Церковь, приемлем, запечатлевая, то есть помазуя святым миром, во-первых, чело, потом очи, и ноздри, и уста, и уши, и запечатлевая их глаголом: "Печать дара Духа Святаго"...»

Как видим, здесь четыренадесятники, то есть те из христиан, которые праздновали Пасху вместе с иудеями 14 нисана, прямо называются еретиками и ставятся в один ряд с арианами и другими великими еретиками, почему и принимаются они в лоно Церкви, в случае их покаяния, через помазание миром.

Вот к чему ведет отступление от канонических правил о времени празднования Святой Пасхи. Из приведенных канонических постановлений Православной Церкви ясно, что мы должны свято хранить их неизменными. Поэтому 21-е правило Гангрского Собора гласит: «Да бывают в Церкви вся принятая от Божественных Писаний и апостольских преданий».

А во 2-м правиле VI Вселенского Собора говорится: «Никому да не будет позволено вышеозначенные правила апостолов, Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов изменяти, или отменяти, или, кроме предложенных правил приимати другие, с подложными надписаниями, составленные некиими людьми, дерзнувшими корчемствовати истиною...»

Такое же твердое и неизменное соблюдение канонических установлений заповедует нам и VII Вселенский Собор в своем 1-м правиле, которое гласит:

«Божественные правила со услаждением приемлем, и всецелое и непоколебимое содержим постановление сих правил, изложенных от всехвальных апостол, святых труб Духа, и от шести Святых Вселенских Соборов и поместно собиравшихся для издания таковых заповедей, и от святых отец наших. Ибо все они, от Единаго и Того же Духа быв просвещены, полезное узаконили. И кого они предают анафеме, тех и мы анафематствуем, а кого извержению, тех и мы извергаем, а кого отлучению, тех и мы отлучаем». Но из всех приведенных нами канонических правил ясно и то, в какой великий грех впали католики, ниспровергнув святые каноны, не позволяющие нам праздновать Пасху одновременно с Пасхой иудейской. Этот грех хулы на Духа Святого, который не прощается Богом ни в сей, ни в будущей жизни. Ведь через святые каноны говорит Сам Бог Дух Святый, ибо канонические, как и догматические постановления Вселенских Соборов выносились согласно с словами Божественного Писания: Изволися Духу Святому и нам (Деян. 15, 28). И не для того Божественный Дух, совместно с апостолами, Вселенскими Соборами и святыми отцами, устанавливал канонические истины, чтобы мы их потом исправляли и отменяли, как будто несовершенные и ошибочные. Такое отношение к святым канонам является совершенно недопустимым и кощунственным.

В этом и повинна Римско-католическая церковь, которая, в прямое нарушение и в упразднение канонических правил, праздновала Пасху в 1805, 1825, 1853, 1854... 1903, 1923, 1927 годах и во многие другие годы одновременно с Пасхой иудейской.

Этого мало. Новый стиль заставляет римско-католическую церковь идти против святого Евангелия нарушением хода евангельской истории. Из Евангелия видно, что христианская Пасха совершалась после иудейской. Но у католиков, в силу новой пасхалии, не только бывают годы, когда Пасха совпадает с иудейской, но когда она совершается до Пасхи иудейской, как это было в 1839, 1840, 1842, 1843, 1845, 1849, 1850, 1856, 1891, 1894 и во многие другие годы.

А в 1921 году еврейская Пасха была 10 апреля, католическая же Пасха праздновалась 11 марта, то есть почти на месяц раньше еврейской.

Но если, в силу канонических оснований, принятие нового стиля во всей его полноте для нас недопустимо[2], то точно также недопустимо для православных христиан принятие нового стиля и в компромиссной форме. Этот компромисс в последнее время наблюдается в жизни некоторых Православных Церквей и проявляется в том, что Пасха празднуется по старой православной пасхалии, а все непереходящие, неподвижные праздники празднуются по новому стилю. Но такой смешанный календарь не может быть принят православными, так как он влечет за собою нарушение других церковных установлений, о коих говорит нам Устав и которые свято и неуклонно нами должны соблюдаться, поскольку не должны мы выходить из послушания Матери нашей Церкви. Новостильники грешны этим непослушанием.

Мы так говорим, имея в виду нарушения ими требования Устава касательно неподвижных праздников. Церковь установила в Типиконе определенные границы времени, в пределах коих празднуются неподвижные праздники, падающие на время святой Четыредесятницы. Так, например, праздник обретения главы святого Иоанна Предтечи бывает со среды Мясопустной недели (ранняя граница) и доходит до вторника четвертой недели Великого поста (самая поздняя граница). Но эти границы новостильниками уничтожаются, ибо все неподвижные праздники ими празднуются на 13 дней раньше. То же самое нужно сказать и относительно праздника Благовещения (25 марта). По требованию Устава Благовещение празднуется в период времени, которое начинается от четверга третьей недели Великого поста и восходит до среды Светлой седмицы. Но при введении нового стиля время празднования Благовещения заходит до пятницы первой недели и простирается лишь до четверга шестой недели Великого поста.

Но этим не исчерпывается данный грех новостильников по отношению к требованиям Церкви и ее Устава. Отрицательное отношение к указанным границам для определения времени празднования великих праздников влечет новостильников к дальнейшему нарушению великих праздников, влечет новостильников к дальнейшему нарушению Типикона.

Церковь предвидела совпадения того или иного из великих неподвижных праздников с праздниками подвижными, а также с теми или другими днями Великого поста. На все эти случаи совпадений она установила свой точный богослужебный порядок. Но, уничтожая данные границы, новостильники естественно уничтожают и это установление Православной Церкви. Поэтому у новостильников никогда не может быть соединения того же праздника Благовещения со днями Страстной седмицы, а также не может быть Кирио-Пасхи, то есть совпадения Благовещения с праздником Пасхи, чем явно нарушается церковный Устав[3].

В особенности возмутительное нарушение Устава наблюдается в отношении новостильников к празднику святых апостолов Петра и Павла. Святая Церковь так почитает этих великих Апостолов, что предварила их праздник (29 июня) постом, который продолжается от 8 до 42 дней. Но при введении нового стиля этот пост, вопреки Уставу, всегда сокращается. А когда Пасха празднуется в период времени от 20 до 25 апреля включительно, то Петровский пост совсем упраздняется: для него не остается времени[4].

Могут сказать, что нарушение Типикона не является тяжким грехом, ибо здесь нет отступления от догматов. Но ведь и слова Христа: Аще же и Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18, 17), не говорят нам о нарушении тех или других догматических истин нашей веры. Тем не менее, по свидетельству этих Божественных слов, кто из нас не окажет послушания Церкви, тот отсекается от нее и становится в ряд тяжких грешников, ибо в данном случае налагается высшая мера наказания — отлучение от Церкви. Причем этот грех непослушания Церкви, с пренебрежением к ее Уставу, новостильники совершают открыто, дерзновенною рукою.

С точки зрения православной веры такое пренебрежительное отношение к Типикону чад Святой Церкви недопустимо, как недопустимо наше отступление от догматов и канонических правил. И это понятно. Как наше пренебрежение догматическими и каноническими определениями ведет к отступлению от Православия, так к тому же отступлению ведет и указанное пренебрежение Типиконом. Ведь Типикон есть для нас священный закон, руководствующий нас в нашем православном богоугождении богослужениями, праздниками и постами. Типикон есть святая книга, связанная с именем дивного сосуда благодати, преподобного Саввы Освященного, и принята Православною Церковью как одна из основоположительных книг. Типикон есть не что иное, как голос Матери нашей Церкви. И к этому голосу мы должны относиться не с пренебрежением, а с безусловным и неуклонным послушанием, если хотим быть верными и преданными Святой Церкви и всем ее православным нормам.

Что же получается в итоге от нарушений сей священной книги введением нового стиля? Если мы воспользуемся последним для установления новых времен в отношении своих праздников, постов и богослужений, то мы тем самым будем свидетельствовать, что новый стиль указывает правильное церковное времяисчисление, а Типикон — неправильное. И это в то время, когда мы знаем, что Типикон исходит от Православной Церкви, той Церкви, в которую, как в богатую сокровищницу, апостолы положили все, что принадлежит истине. И это в то время, когда нам хорошо известно, что указанные нарушения Устава исходят от католиков, погрязающих во тьме всяких ересей и заблуждений. Как порождение католичества и явление противоцерковное, новый стиль, кроме смуты, ничего не может дать Православной Церкви. Так он был истолкован с самого начала своего появления его первыми противниками, Константинопольским патриархом Иеремией II и созванным им в 1583 году

Поместным Константинопольским Собором. Таким разлагающим началом и весьма вредною католическою пропагандою для жизни Православных Церквей новый стиль остается и доселе. Поэтому принятие нами, вопреки воле Святой Церкви, нового стиля, хотя бы и в компромиссной форме, может привести нас только к тому, что мы сами будем содействовать возникновению в нашей церковной жизни смут и нестроений, в силу чего будем своими собственными руками разрушать авторитет Святой Православной Церкви.

Таким образом, как мы становимся на путь тяжкого греха непослушания Церкви принятием нового стиля всецело, через отвержение святых канонических правил, так точно мы становимся на этот путь непослушания и принятием нового стиля при смешанном календаре, через отвержение требований Типикона.

Отсюда понятно, почему Православная Церковь так решительно и ревностно противилась этому антицерковному новшеству с самого начала введения календарной реформы и до самого последнего времени. Как только папа Григорий XIII ввел новый стиль, немедленно, в том же 1582 году, Вселенский патриарх Иеремия II, вместе со своим Синодом, осудил новое римское счисление как несогласное с преданием Православной Церкви. В следующем 1583 году патриарх Иеремия, при участии патриархов Александрийского Сильвестра и Иерусалимского Софрония VI, созвал Церковный Собор, осудивший введение в Римской церкви григорианского календаря, как противное канонам всей Вселенской Церкви и нарушающее постановление I Вселенского Собора о порядке исчисления дня Святой Пасхи. Этот Собор — в своем постановлении Сигиллионе 20 ноября 1583 года — призывает православных твердо и неуклонно, даже до пролития своей крови, держаться православного месяцеслова и юлианской пасхалии, налагая на всех нарушителей настоящего своего постановления анафему, отлучение от Православной Церкви. О таком же своем решении Константинопольский Собор сообщил всем Восточным Церквам, Московскому митрополиту Дионисию, Церкви Ионийских островов, знаменитому поборнику Православия в Западной Руси князю Константину Острожскому, венецианскому дожу Н. Дапонте и папе Григорию XIII, виновнику церковной смуты.

Также совершенно отрицательно к введению нового стиля относились Вселенские патриархи, а вместе с ними и вся Вселенская Церковь, и в последующие столетия. Например, Константинопольский патриарх Каллиник XI вместе с Антиохийским патриархом Афанасием (1686-1728) свидетельствовал, что празднование Пасхи одновременно с католиками, отречение от установлений Православной Церкови о постах и применение уставов церкви Римской есть измена Православию и отступление от святоотеческих заветов, гибельное для чад Православной Церкви, поэтому каждый христианин обязан праздновать Пасху и соединенные с нею праздничные дни и церковные времена применительно к практике православного Востока, а не инославного Запада, чуждого нам по вере.

Вселенский патриарх Кирилл V в своем Окружном послании в 1756 году налагает на всех христиан, принявших новый стиль, страшные проклятия на временную земную и вечную жизнь.

С целью предохранения православных от принятия нового стиля, как величайшего греха, Вселенский патриарх Анфим VI, совместно с прочими Восточными патриархами: Александрийским Иерофеем, Антиохийским Мефодием и Иерусалимским Кириллом с их Синодами в 1848 году в Окружном послании от имени единой Кафолической и Апостольской Церкви высказали такое исповедание веры: «У нас ни патриархи, ни Соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое Тело Церкви, то есть народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцев его... Да держим исповедание, какое приняли от таковых мужей, — святых Отец, да отвращаемся всякого новшества, как диавольского внушения, на что, если бы кто дерзнул или делом, или словом, или помышлением, таковый отрекся уже веры Христовой, уже добровольно подвергся вечной анафеме за хулу на Духа Святого, якобы несовершенно глаголавшего в Священном Писании и во Вселенских Соборах. Итак, все новшествующие: еретики ли то, или раскольники, добровольно облекошеся в клятву, яко в ризу (Пс. 108, 18), хотя бы то были папы, хотя бы патриархи, хотя бы миряне, аще бы Ангел с небесе — анафема ему».

В 1902-1904 годах по инициативе знаменитого Константинопольского патриарха Иоакима III Автокефальные Церкви: Константинопольская, Иерусалимская, Греческая, Русская, Сербская, Румынская и Черногорская — в лице своих представителей высказались за отрицание календарной реформы папы Григория XIII.

В таком же смысле высказался Всероссийский Церковный Собор 1917-1918 годов, сделавши постановление строго держаться старого стиля для церковного времяисчисления. При этом своем постановлении Московский Собор, вместе с другими основаниями, принял во внимание мнение проф. Московской духовной академии о. Дмитрия Александровича Лебедева, который, в силу научно-астрономических и церковно-канонических данных, засвидетельствовал пагубность всякого сближения с григорианским стилем, отдавая безусловное преимущество старому юлианскому стилю.

К сожалению, незаконный Всеправославный конгресс[5], созванный Константинопольским патриархом Мелетием[6] в 1923 году, отступил от священных традиций, коих так ревностно и свято держались Вселенские патриархи в течение целого ряда столетий. На этом конгрессе было решено перейти на новый стиль. Православный народ г. Константинополя отнесся к этому противоканоническому новшеству со страшным возмущением. И патриарху Мелетию пришлось уйти на покой.

Тем не менее бывший после него Константинопольский патриарх Григорий в 1924 году сделал попытку ввести для непереходящих праздников новый стиль, оставив временно до созыва Вселенского Собора празднование Пасхи и зависящих от нее праздников по старой пасхалии. В официальном органе Греческой Церкви, журнале «Екклезия», и в некоторых русских газетах он напечатал от своего имени и от имени своего Синода грамоту о переходе Православной Церкви Константинопольского Патриархата на новый стиль.

Под влиянием Константинопольского патриарха Афанасия и Румынская Церковь также ввела у себя для непереходящих праздников новый стиль. Но Восточные патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, в согласии со Священными Соборами своих Патриархий, решительно отклонили вопрос об изменении существующего церковного времяисчисления. Так же отрицательно отнеслись к грамоте патриарха Григория и все другие Православные Церкви.

В ответ на эту грамоту Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея Руси, довел до сведения Вселенского патриарха, что хотя им и получена от него грамота о введении нового стиля с 10 марта, но в Русской Церкви ввести новый стиль оказалось невозможным ввиду решительного сопротивления народа. Совершенно отрицательно отнеслись к введению нового стиля в церковное времяисчисление и соборы заграничных русских архиереев, бывшие в 1923, 1924 и 1925 годах.

Нам следует быть с теми Православными Церквами, которые строго, без всякого компромисса, держатся старого стиля в своей церковной жизни, вследствие канонических установлений, которые должны быть незыблемы, ибо эти установления являются одною из основ бытия нашей Православной Церкви. К тому же новый стиль, как свидетельствуют научные данные, содержит в себе большие дефекты и, во всяком случае, дальше от истины, чем старый стиль. Вот почему Ученая комиссия, образованная 18 февраля 1899 года Русским астрономическим обществом[7], для обсуждения вопроса о реформе календаря, заявила, что «нет основания к введению в России (а тем более в Церкви) заведомо неправильного григорианского календаря».

Необходимо отметить, что до последнего времени в астрономии употреблялся не григорианский, а юлианский стиль. Американский астроном Ньюком даже высказался за возвращение к юлианскому календарю, как к простейшему и более удобному для астрономических вычислений.

Для нас весьма интересно и полезно знать мнение о новом и старом стиле знаменитого профессора Петербургской духовной академии Василия Васильевича Болотова. В последний год своей жизни он Святейшим Синодом Русской Церкви был назначен в качестве делегата от духовного ведомства в только что образованную при Русском астрономическом обществе Комиссию по вопросу о согласовании старого стиля православного календаря с новым. Проф. В.В. Болотов изучил этот вопрос во всех деталях не только с церковно-канонической и научно-исторической, но и со всех других сторон. Обладая всеми этими научными познаниями, он присутствовал на астрономическом собрании Ученой комиссии, когда на нем обсуждался вопрос о введении нового стиля в России. И вот, когда собрание не могло придти к определенному решению и многие из его членов стали склоняться в пользу нового стиля, председатель собрания предложил проф. В.В. Болотову высказать свое мнение. Проф. Болотов два часа говорил свою историческую речь, имея в руках составленные им астрономические таблицы. Он всецело стоял за старый стиль. Его доводы в пользу этого стиля были так научны и неопровержимы, что все собрание единогласно постановило остаться при старом стиле.

Будем всегда это помнить, а также никогда не будем забывать завещания, которые оставил нам касательно нового и старого стиля наш гениальный ученый Болотов. «Сам я, — говорил он, — отмену стиля в России нахожу отнюдь нежелательною. Я попрежнему остаюсь решительным почитателем календаря юлианского. Его чрезвычайная простота составляет его научное преимущество перед всякими ка-лендарями исправленными. Думаю, что культурная миссия России по этому вопросу состоит в том, чтобы еще несколько столетий удержать в жизни юлианский календарь и через то облегчить и для западных народов возвращение от ненужной никому григорианской реформы к неиспорченному старому стилю».

КАК ИЗВЕСТНО, ныне Православные Церкви живут не по единому календарю. Иерусалимская, Русская, Сербская и Грузинская Церкви сохранили древний календарь; большинство же Церквей, начиная с 20-х годов XX столетия, перешли на так называемый новоюлианский стиль, который, в сущности, совпадает с григорианским календарем. Постановление о переходе на новоюлианский календарь было принято на Константинопольском совещании 1923 года.

Особенность григорианского календаря, введенного в 1582 году, заключается в том, что одни и те же даты удерживаются в нем в течение значительно более длительного времени, чем при юлианском календаре, в астрономически тождественное время года. Юлианский же календарь допускает смещение дат: так, через несколько тысяч лет 1 января будет приходиться не на зимнее, а на весеннее время. Однако преимущество это относительно. Абсолютно точным астрономически не может быть вообще никакой календарь, так как продолжительность суток не кратна продолжительности солнечного года. Григорианский календарь не особенно удачен и с астрономической точки зрения. Известно, что хронографы и астрономы предпочитают пользоваться древним юлианским календарем — при пользовании им нет необходимости переводить даты из одного исчисления в другое.

Профессор В.В. Болотов говорил «о безумной григорианской мысли о реформе календаря», называя григорианский год «истинным мучением для хронографов». Не одобрял новый календарный стиль и профессор Н.Н. Глубоковский. «С церковной точки зрения, — писал он, — календарь имеет существенное значение только в связи с празднично-богослужебной практикой и не может быть рассматриваем вне ее, ибо тогда он был бы чисто внешней величиной; никакие произвольные новаторства... тут недопустимы, чтобы не произошло церковное расстройство с явным соблазном и опасностью для верующих»[8]. Уже в наши дни математик и астроном А.Н. Зелинский отмечал: «Пусть 400-летие григорианской реформы, исполнившееся в октябре 1982 г., реформы, создавшей "календарный вопрос" в христианском мире, послужит- серьезным напоминанием о том, что время не может служить оправданием решения, принятого без соборного волеизъявления всех христианских Церквей»[9].

Самый главный недостаток григорианского, или так называемого новоюлианского календаря состоит в том, что в литургическом отношении он безусловно уступает традиционному юлианскому. С его введением связано выпадение из литургического года целых 13 дней (если это происходит в XX веке). Кроме того, в силу согласованности юлианского календаря с александрийской пасхалией, переход к несогласованному с ней новоюлианскому календарю при сохранении александрийской пасхалии приводит к тому, что в некоторые годы совершенно исчезает Петров пост.

На Московском совещании 1948 года было вынесено официальное постановление, касающееся календарной проблемы, согласно которому для всего православного мира обязательно совершать праздник Святой Пасхи только по старому (юлианскому) стилю, согласно александрийской пасхалии, а для неподвижных праздников каждая Автокефальная Церковь может пользоваться существующим в этой Церкви календарем, и наконец, клирики и миряне обязательно должны следовать календарю или стилю той Поместной Церкви, в пределах которой они проживают.

Однако, руководствуясь принципом икономии, Священный Синод Русской Православной Церкви в 1967 году вынес постановление: «Имея в виду практику Древней Церкви, когда Восток и Запад (Рим и азийские епископы) праздновали Пасху по-разному, сохраняя полное молитвенно-каноническое общение между собой, принимая во внимание опыт Православной Финляндской Церкви и наших приходов в Голландии, а также исключительное положение прихожан храма Воскресения Христова среди инославного мира, разрешить православным прихожанам, проживающим в Швейцарии и находящимся в юрисдикции Московской Патриархии, совершать неподвижные праздники и праздники Пасхального круга по новому стилю».

Что касается времени празднования Пасхи, то спор на эту тему потряс Церковь уже во II веке. Общины Азии праздновали Пасху 14 нисана, независимо от дня недели, а остальные Церкви, в том числе Римская и Александрийская, Пасху переносили на воскресный день, при этом в расчет принималась дата иудейского празднования. Но на рубеже II и III вв. иудеи разработали новую систему для вычисления празднования Пасхи, в которой не учитывалось весеннее равноденствие. Многие христианские общины сочли эту систему неприемлемой. В Риме разработан был свой 16-летний цикл для вычисления празднования Пасхи. В Александрии его усовершенствовали. В IV веке иудеи еще раз изменили свою пасхалию, в связи с этим изменилась она и в некоторых общинах Антиохийской Церкви. Временной разрыв в праздновании Пасхи между отдельными Церквами оказался значительным. В датах ее празднования был большой разнобой.

Вместе с тем христиане сознавали необходимости праздновать Пасху в один день. Пасхальный вопрос обсуждался как один из главных на Никейском Соборе, и по нему вынесено было постановление, текст которого, однако, не сохранился до наших дней. Косвенным образом судить о тексте никейского постановления о Пасхе мы можем по двум правилам. Так, 7-й канон святых апостолов гласит: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон святый день Пасхи прежде весенняго равноденствия с иудеями праздновати будет: да будет извержен от священнаго чина». А в 1-м правиле Антиохийского Собора говорится: «Все дерзающие нарушати определение святаго и великаго Собора, в Никеи бывшаго, в присутствии благочестивейшаго и боголюбезнейшаго царя Константина, о святом празднике спасительныя Пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от Церкви, аще продолжат любопрительно возставати противу добра-го установления. И сие речено о мирянах. Аще же кто из предстоятелей Церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнет к развращению людей, и к возмущению церквей, особитися, и со иудеями совершати Пасху, таковаго святый Собор отныне уже осуждает, быти чуждым Церкви, яко соделавшагося не токмо виною греха для самаго себя, но и виною разстройства и развращения многих...»

О характере никейского постановления о Пасхе можно также судить по посланию императора Константина епископам, не присутствовавшим на Соборе. Послание сохранилось в «Жизни Константина» Евсевия Кесарийского: «Прежде всего показалось нам неприличным совершать этот святейший праздник по обыкновению иудеев. Нам указал Спаситель иной путь. Согласно держась его, возлюбленные братья, мы сами устраним от себя постыдное о нас мнение иудеев, будто независимо от их постановлений мы уже и не можем сделать этого».

В 1-м послании отцов I Никейского Собора к Церкви Александрийской говорится: «Все наши восточные братья, которые до сих пор не были в согласии с римлянами, с вами, и всеми теми, кто изначала поступает, как вы, будут отныне совершать Пасху в то же время, что и вы».

Итак, после I Никейского Собора Александрийская пасхалия стала пасхалией Вселенской Церкви.

Св. Епифаний в сочинении против ересей пишет, что в определении дня празднования Пасхи следует руководствоваться тремя принципами: полнолуние, равноденствие, воскресение. Трудным для истолкования остается вопрос о том, какой смысл имело постановление Собора не праздновать Пасху «вместе с иудеями». В жизнь Церкви данное постановление вошло со смыслом, который был выражен в толковании Зонары на 7-е Апостольское правило: «Надо, чтобы их непраздничный праздник совершался сначала, и затем уже праздновалась наша Пасха», иными словами, — как запрет праздновать Пасху вместе с иудеями и раньше их. Таково же и мнение Вальсамона. Этому правилу вполне соответствует александрийская пасхалия. Та кое толкование считал правильным епископ Никодим (Милаш) (См. Приложение 1). Аналогичной точки зрения придерживался и профессор Н.Н. Глубоковский. На превосходстве александрийской пасхалии перед всеми другими настаивал и профессор В.В. Болотов.

Однако в наше время некоторые православные авторы, и среди них видный канонист епископ Петр Л'Юилье, а также профессор протоиерей Л. Воронов, профессор Д. Огицкий в истолковании канонов о праздновании Пасхи делают иной вывод. Епископ Петр Л'Юилье пишет: «Канонический запрет совершать Пасху ???? ??? ???????? означал, что не следует совершать этот праздник, исходя из иудейского вычисления, но вопреки тому, что стали думать позднее, этот запрет однако не распространяется на случайное совпадение дат»[10].

По мнению профессора Д. Огицкого, «ошибка Зонары и других толкователей канонов явилась следствием того, что фактически Пасха христианская во времена Зонары была всегда только после Пасхи еврейской. В этом фактическом положении дела канонисты видели подтверждение своих толкований» (См. стр. 225). Позиция епископа Петра Л'Юилье, профессора протоиерея Л. Воронова, профессора Д. Огицкого санкционирует допустимость отступления от александрийской пасхалии. Епископ Петр Л'Юилье пишет: «Нам надлежит считать, что, в соответствии с тем, что было решено на Никейском Соборе, христиане должны все вместе, в один и тот же день, совершать празднование Пасхи. День этот — воскресный, следующий за первым полнолунием после весеннего равноденствия... Что же касается правильного определения даты весеннего равноденствия, то по тем же мотивам верности Преданию и духу никейских постановлений, его следовало бы предоставить компетенции астрономов». Практически сказанное им означает отказ от александрийской пасхалии.

Например, в 1978 году весеннее равноденствие было 8 марта по старому стилю. В связи с тем, что еврейская Пасха (апрельское полнолуние) праздновалась 9 апреля, православная Пасха совершалась 17 апреля, а именно, в воскресенье после пасхального полнолуния 13 апреля, наступившего после условного, а не астрономического «равноденствия» 21 марта.

НЕЛЬЗЯ не видеть, что александрийская пасхалия не рассчитана на астрономическую точность. Девятнадцатилетний круг самим своим построением свидетельствует, что он стремится не к точности, а к простоте.

а) Александрийская пасхалия признает 21 марта за самый ранний, 18 апреля — за самый поздний terminus paschalis {предел, граница Пасхи}[11]. Но 18 апреля = 49 марта; а 49 - [21 - 1] = 29 дней.

Так как на практике (при лунном календаре) несколько более половины месяцев должны иметь 30, а не 29 дней, то возможен случай, что одно истинное полнолуние падет на 20 марта, а следующее за ним — на 19 апреля, и, таким образом, ни одно из полнолуний в данном году не будет пасхальным.

б) Девятнадцатилетний круг предполагает также, что полнолуние никогда не придется на следующие 10 дней: марта 23, 26, 28 и 31 и апреля 3, 6, 8, 11, 14 и 16. Но это, очевидно, астрономически невозможно.

в) Наконец, девятнадцатилетний круг в действительности не есть и круг девятнадцатилетний; это — скрытый каллиппов 76-летний круг, предполагающий, что 27759 дней (76 лет юлианских) в точности равны 940 лунациям (940 лунаций в действительности равны 27758'',7527). В одном девятнадцатилетнем круге оказывается 6939 дней, в трех следующих — по 6940 дней. Пасхалия, однако, совершенно игнорирует это различие и для всех четырех кругов удерживает те же ставки пасхальных границ.

Все эти неточности слишком очевидны, чтобы не предполагать, что они допущены преднамеренно — для упрощения пасхалии.

Но если девятнадцатилетний цикл — прибор не высокой точности, то прочность его несравненная! Так в нем все просто и логично.

а) Система интеркаляции эмболимических месяцев, означаемая иудейским (искусственным) термином «gDh-Dcfeat», предполагает сочетание огдоады и эндекады.

Означая годы эмболимические чрез do, можно представить огдоаду как re-mi-do, re-mi-do, re-do, эндекаду — как re-mi-do, re-mi-do, re-mi-do, re-do.

В той и другой есть своеобразный saltus {скачок}: 8-й эмболимический год (вместо 9-го) и 11-й (вместо 12-го). Но тот и другой скачок строго логичен. В 8-ми юлианских годах ровно 2922 дня, и неизбежен вопрос: отождествить ли эту цифру с 98 лунациями (2893,9976 дней) или с 99-ю (2923d,5282)? В первом случае получался избыток в 28d,0024. Очевидно, 99-я лунация была необходима для заполнения 8-го года, и он должен стать эмболимическим.

Юлианские 11 годов дают цифру в 4017d,75. 135 лунаций дают 3986d,6294, а 136 лунаций 4016d,1600. В первом случае получался бы остаток в 31d,1206, a за покрытием дефицита огдоады (1(|,5282) в 29d,5924. Очевидно, 13-й месяц необходим и 11-му году.

?) Представляется на первый взгляд произволом постановка огдоады {8} пред эндекадою {11}. Почему не наоборот 11+8? Однако, это недопустимо. Если круг начат с эндекады, то 9-й год будет простой, и тогда получается 14-я луна 19 марта — невозможная пасхальная граница. Следовательно, начинать с огдоады неизбежно.

?) Наконец, не самоочевидно, почему первым годом круга признается тот год, в котором 14-я луна приходится на 5 апреля. Однако и этот выбор строго логичен. Первый год круга неизбежно характеризуется через epacta nulla {нулевая эпакта}. В 284 году истинное новолуние было августа 28 в 6 часов 56 мин. утра по среднему александрийскому времени.

Считаю по Th.v.Oppolzer с поправками Ginzel.

N.L.uera 1825028d,7059,43 = Weltzeit 4h56m,5579. Принимаю: колонна Диоклетиана ? = +li>59'",5832.

Следовательно 6h56m,1411

по среднему александрийскому времени.

По ???????? ?????? Птолемея это истинное новолуние приходится августа 28 в 5 час. 15 м. утра по среднему александрийскому времени.

Следовательно, к 6 часам вечера луна имела возраст в 11 часов 4 минуты, к 6 часам утра 29 августа — 23 часа 4 минуты. Гражданское ???????? {новолуние}, считаемое обычно ??? ?????? {от фазы, от появления}, запаздывает сравнительно с астрономическим. Поэтому в 284 г. 29 августа, день нового года в Александрии, был и первым днем луны. Epacta nulla, потому что возраст луны к 1-му (церковному, т. е. начинающемуся с вечера 28-го августа) тоут был менее суток; однако это был все же некоторый возраст, и первый лунный месяц в этом году логично было считать неполным (cauus).

Но 29 дней +177 дней (6 месяцев = 3 полных и 3 неполных) + 14 день луны 220 дней.

220-й день, т. е. 10-й день VIII месяца, по-александрийски называется 10-е ???????? и соответствует 5 апреля.

Дионисий Малый твердо различает александрийский decemnouennalis circulus {19-летний цикл} от lunaris circulus {лунный цикл}: 1-й год девятнадцатилетнего круга есть 17-й год круга лунного. Наши церковные книги и иудейский календарь следуют лунному кругу. Почему 1-й год лунного круга есть 4-й девятнадцатилетнего круга, угадать не хитро. Пасхальная граница этого года — 2 апреля, т. е. 217-й день александрийского года. 177 + (14 — 1) = 190 дней. 217 — 190 дает 1-й день луны, падающий на 27 тоут, то есть 24 сентября, день осеннего равноденствия, идеальное начало сиромакедонского года. Здесь, следовательно, произошло столкновение двух сфер влияния: александрийской и сирийской.

Стрелка с флагом отмечает начало александрийской эннеакэдекаетириды {19-летний цикл}, арабские цифры — годы этой эннеакэдекаетириды, римские цифры — годы сирского лунного круга; широкой линией выделены эмболимические годы александрийского круга, узкой линией выделены эмболические годы сирского круга, тенью по всему сектору выделены два года, которые были эмболимическими в александрийском круге, но простыми в сирском. В первом круге отмечены александрийские «пасхальные границы», termini paschales. Только в годы, выделенные тенью по всему сектору, протопасхиты праздновали Пасху «вместе с иудеями». Пасхалистическое разногласие между Александрией и Сирией объясняется столкновением в этих двух случаях эмболимического года эннеакэдекаетириды с простым годом лунного круга.

Термин «гух-адзат» составлен из еврейских букв — они же и цифры, — соответствующих славянским «rsn-адзв», и показывает, что эмболимические годы в круге 3, 6, 8 + [1]1, [1]4, [1]7, [1]9.

Но кто избирал круг лунный и применял к нему то же самое «guh-adzat», тот неизбежно получал две неправильные пасхальные границы: в 8-й год александрийского круга 19 марта (вместо 18 апреля) и в 19-й год — 18 марта (вместо 17 апреля). Кто праздновал Пасху в первый воскресный день после этих двух неверных termini paschales, тот праздновал ее «вместе с иудеями», тот был ????????????? {протопасхит}. Этот случай разногласия (от 4 до 5 недель) во времени празднования Пасхи повторялся дважды каждые 19 лет. Против протопасхитов направлено и решение Первого Вселенского (325 г.) Собора и первое правило Собора Антиохийского (около 333 г.).

I. Текст постановления Никейского Собора относительно Пасхи не сохранился до нас. Попытки патеров Cesare Tondini de Quarenghi (в Lega Lombarda 1899, № 109) и Memain (в Etude sur l'unification du calendrier, Paris, 1899, pp. 42.41) — реабилитировать славу греческого «документа», изданного кардиналом Pitra, — безнадежны. Hilgenfeld, von Hefele, Revillout (в Le Concile de Nicee d'apres les textes copies et les diverses collections canoniques, Paris 1881, pp. 21.22) высказались против подлинности этого мнимого «документа». Duchesne не считает нужным упоминать даже о существовании этого текста с крайне бесцветным содержанием. Подлинного текста Никейского постановления не было в архиве Константинопольской Церкви уже в начале V в., и епископ Аттик Константинопольский, когда ему в 419 г. пришлось упомянуть et de obseruatione paschae antiquum canonem {древний канон о соблюдении Пасхи}, прямо ссылается, как на источник своих сведений о нем, на церковную историю: «Наес de ecclesiastica historia necessario credimus inserenda» {«Сие, мы считаем, необходимо заимствовать из церковной истории»}. Можно поставить вопрос: было ли постановление Никейского Собора изложено письменно? не ограничились ли словесным соглашением?

П. Точные известия о содержании соборных рассуждений по этому вопросу сохранились только:

а) в послании Никейского Собора к Александрийской Церкви «?????? ??? ??? ???? ???????» {Деяния Вселенских Соборов, I. — С. 82-84};

?) в послании Константина Великого ???? ?????????? «?????? ?????» {Там же. — С. 80-82} и

?) в нескольких строках из творений св. Афанасия Великого. Важнейшее из этих мест — в epist. ad Afros, ?. 2 «? ??? ??? ??? ??? ??????? ??????? ??? ??? ?? ????? ??????? ?????? ?? ???? ?????? ??? ???????? ??? ???????????? ????????? ???? ????, ??? ?? ?????, ?? ? [Duchesne справедливо подчеркивает, что Афанасий Великий не говорит: ??? щ ?????, ?? ?] ???????? ?? ????????, ??????? ??? ?????. '???? ????? ?? ?????, ????? ???? ??? ???????, ???? ??? ???? ??? ????? ?????? ?????? ????????. ??? ????? ?? ?? ?????? ??? ?? ?????? ???????. {«Созвать (его) побудили арианская ересь и празднование Пасхи; потому что (сущие) в Сирии, Киликии, Месопотамии разногласили с нами и совершали Пасху в то же время, в какое [Дюшен справедливо подчеркивает, что Афанасий Великий не говорит: и в тот же день, в который] совершают иудеи. Но благодарение Господу! Как о вере, так и о святом празднике утвердилось согласие. И такова была причина Собора в Никее». См. Святитель Афанасий Великий. Творения. - М., 1994. - Т. 3. - С. 278.}

III. Иногда цитируют в качестве одного из первоисточников sancti Ambrosii Mediolanensis episcopi epist. 23 episcopis per Aemiliam «Non mediocris esse» {святого Амвросия Медиоланского епископа послание 23 епископам Эмилии}. Если бы этот документ был неоспоримо подлинный, имели бы большую важность след. его строки (п. 16): «Unde et maiores nostri in tractatu concilii Nicaeni eumdem [= mensem nouorum] enneadecateridem, si quis diligenter intendat, statuen-dum putarunt» {«Посему и предки наши в суждении Никейского Собора сочли нужным установить тот же [= месяц новых] девятнадцатилетним циклом, если кто интересуется»}. Из этого следовало бы, что девятнадцатилетний круг имеет за себя санкцию Первого Вселенского Собора. Но в таком случае были бы непостижимы след. факты:

аа) не только Quintus Julius Hilarianus в 397 году,

бб) но и св. Епифаний Кипрский в 376 г. довольствуются октаетеридою {восьмилетием};

вв) Римская Церковь упорно держится своего 84-летнего круга;

гг) александрийские архиепископы (свв. Кирилл и Протерий) в объяснениях своих со Львом Вел. не указывают ему, что свв. отцы Никейского Собора узаконили 19-летний круг, и, следовательно, римский круг, как 84-летний, противоречит постановлению Вселенского Собора;

дд) в Карфагене даже в 455 г. был вновь редижи-рован 84-летний пасхальный круг.

IV. Существенное из 1-го канона Антиохийского Собора (около 333 г.): Собор ?????? ???? ????????? ????????? ??? ???? ??? ????? ??? ??????? ??????? ??? ?? ?????? ?????????????? — ???? ??? ????? ?????? ??? ??????????? ????? (именно ??? ????????? ??? ???? ??? ?????? ??? ????????? ??????? ??? ???? ??? ???????? ????????? ?????) {всех дерзающих нарушати определение святаго и великаго Собора, в Никеи бывшаго... о святом празднике спасительныя Пасхи (именно к развращению людей и к возмущению церквей особи-тися и со иудеями совершати Пасху) мирян отлучает, клириков лишает и сана и «внешней чести» (см. Приложение 1)}.

Для правильного представления о постановлении Никейского Собора, конечно, важно знать, в чем состояло заблуждение тех, против кого это постановление было направлено.

До 1880 г. все ученые держались на этот счет ошибочного мнения. Хорошо известно, что в конце II века между епископами Виктором Римским и Поликратом Ефесским был спор о времени празднования Пасхи. Виктор считал обязательным праздновать Пасху не в иной день, как в воскресенье после полнолуния в месяце нисане; Поликрат отстаивал свой местный обычай — праздновать Пасху в тот день, в который народ (иудейский) отлагал квасный хлеб, следовательно, начинать празднество в ночь с 14 на 15-е нисана, хотя бы 15-е нисана приходилось и не в воскресенье. Сторонников этого асийского обряда называют четыренадесятниками, quartadecimani, ???-?????????????????. Так как и лица, осуждаемые Соборами Никейским и Антиохийским, тоже «праздновали Пасху вместе с иудеями», то ученые и полагали, что это были остатки тех же четыренадесятников, которые отстаивали свой местный обычай с такой энергией во II веке.

Но в 1880 г. проф. Дюшен (L. Duchesne, La Question de la Paque au Concile de Nicee в Revue des Questions Historiques 1880, t. XXVIII, 5-42) обратил внимание на два пункта:

аа) четыренадесятники II века живут в провинции Асии (ее метрополия — город Ефес); а последователи местной практики, которых имеет в виду Собор Никейский, живут в Сирии, Киликии и Месопотамии, — следовательно, все в пределах dioeceseos Orientis {(гражданского) диоцеза Востока}.

Послание к Александрийской Церкви называет их ???? ??? ???? ???????? {восточными братьями}.

И сам Константин свидетельствует, что в 325 г. ?????? ???????? {Асийский диоцез} следовал тому же обычаю, которого держались и в Риме, и в Александрии. Следовательно, если и Никейский Собор боролся с четыренадесятниками же, то приходилось бы допустить, что за 125 лет произошло непостижимое перемещение территорий, в которых эти сектанты обитали.

bb) «Восточных братии» в IV веке совсем не укоряют за то, что они празднуют Пасху не в воскресный день. А если этот пункт не доказуем, то, очевидно, их нельзя считать за четыренадесятников.

В заседании 31 мая 1899 г. проф. протоиерей М.И. Горчаков пожелал знать, какого мнения был об этих «празднующих Пасху вместе с иудеями» епископ роттенбургский С. J. v. Hefele (f 1893), автор капитальной Conciliengeschichte. В Bd. I, 325-329 (zweite Aufl., Freiburg i. Br. 1873) он пишет: «Nicht nur behielten die Asiaten (= четыренадесятники бесспорные), wenigstens theilweise, die damalige (jiingere) judische Rechnung bei, so dass ihr Ostern vor das Aequinoctium fallen konnte; sondern auch manche Abendlander vernachlassigten das neue astronomische Moment und hielten Ostern vor dem Aequinoctium.

Alle diese nun, sowohl die Quartodecimaner als die Verachter des Aequinoctiums unter den Abendlandern, feierten jetzt Ostern ofters fruher als die ubrige Christenwelt, und hiessen darum "Protopaschiten"» {«Не только азиаты (= четыренадесятники бесспорные), по крайней мере часть их, придерживались тогдашнего (недавно принятого) иудейского способа расчета, так что их Пасха могла случиться прежде равноденствия, но и иные западные игнорировали этот астрономический фактор, сохраняя возможность наступления Пасхи прежде равноденствия. Все они, как четыренадесятники, так и пренебрегающие равноденствием среди западных, теперь нередко праздновали Пасху раньше остального христианского мира, и поэтому назывались "протопасхитами"».}

Уже из этих слов видно, что ф.-Хефеле различает «западных протопасхитов» от «протопасхитов-асиатов-четыренадесятников». А из S. 327. Anm. 2 («Ferner: die johanneischen Quartodecimaner beendigten ihre Fasten und hatten ihr Ostern an der ?? konnten also jetzt schon wieder Mahlzeiten begehen, wahrend die Abendlander bis zum Sonntag fortfasteten» {«Далее: че-тыренадесятники-иоанниты заканчивали свой пост и праздновали Пасху [...15-го...], они могли, следовательно, уже приступать к праздничной трапезе, в то время как западные постились до воскресного дня»}) как будто следует [если предположим, что под die Abendlander ?. Хефеле разумеет не «die Protopaschiten» — контекст не исключает возможности и такого.понимания — а только «die Protopaschiten unter den Abendlandern» {то есть под «западными» подразумевает не вообще «протопасхитов», а «протопасхитов среди западных»}], что различие между ними он полагает в том же самом, в чем и Дюшен. Но несчастное название «die Abendlander» испортило все дело. Непонятно, где — по Хефеле — жили эти «западные». А так как далее он предлагаете только дословный перевод соответственных мест из посланий Собора и Константина Великого, где лица, практика которых осуждена Собором, называются «"Bruder im Morgenland" respectiue "einige im Osten"» {«"Братья на Востоке" соответствуют "некоторым на Востоке"»}; то для читателей было бы немного рискованно допустить, что эти «братья на Востоке» и есть те самые «Abendlander», о которых ф. Хефеле говорит выше.

И в довершение всего содержание никейского постановления он излагает, S.328, так: «geht schon aus dem eben mitgetheilten Schreiben Constantin's hervor, denn hiernach will die Synode Ostern a) immer an einem Sonntag (also nicht quartodecimanisch), und p) nie mit den Juden feiern» {«вытекает уже из уведомляющего письма Константина, так как в соответствии с ним Собор желает а) праздновать Пасху всегда в воскресный день (т.е. не четыренадесятнически), и р) никогда не праздновать с иудеями»}. Следовательно, постановление Собора, по Хефеле, направлено в первой линии против четыренадесятников, — взгляд, который расходится с дюшеневским toto coelo {диаметрально}. В действительности постановление Р было просто пасхалистически невозможно, а постановление а было в 325 г. уже излишне.

Таким образом, если ф. Хефеле и хотел (в 1873 году) сказать то же самое, что (в 1880 году) сказал Дюшен, то свой взгляд он изложил так запутанно, что в этом смысле его не понял никто, начиная с его преемника по кафедре в Тюбингенском университете, проф. Функа (F. X. Funk, Lehrbuch der Kirchengeschichte, Rottenburg a. N. 1886, S. 55, §24: «Der Quartodecimanismus, wie die Praxis der Asia-ten genannt wurde, fand eben damals, wie es scheint, in Syrien und Mcsopotamien Eingang. Duchesne, a. a. O., sieht in der Praxis dieser Lander nur Protopaschitismus». {«Четыренадесятничество (так называли практику азиатов) именно в то время, как кажется, распространилось в Сирии и Месопотамии. Дюшен, указ. соч., видит в практике этих стран лишь протопасхитство».} — F. Rtihl, Chronologie des Mittelalters und der Neuzeit, Berlin 1897, S. 110, Anm. 3: «Duchesne a. a. O. p. 39 widerlegt die Meinung, dass dieser (= четыренадесятнический) Brauch auch bei den Christen Syriens und Mesopotamiens bestanden habe». S. 112. Anm. I: «Die gewohnliche Meinung, als ob die Bestimmungen des Concils gegen die Quartadecimaner gerichtet gewesen seien, bekampft Duchesne а. а. О.». {«Дюшен, указ. соч., стр. 39, опровергает мнение, что этот (= четыренадесятнический) обычай существовал и у христиан Сирии и Месопотамии». «Дюшен, указ. соч., борется против обычного мнения, будто бы постановления Собора были направлены против четыренадесятников».}

Таким образом, вся особенность обычая этих «восточных братии» состояла только в том одном, что дважды в каждые девятнадцать лет, и именно в 8-й и 19-й годы александрийской эннеакэдекаетириды {19-летнего цикла}, они праздновали Пасху на 28 или 35 дней ранее, чем Церкви Александрийская и Анти-охийская, — праздновали непременно в воскресенье, но в том самом месяце, в котором и иудеи праздновали в эти два года свою Пасху.

Оговариваюсь explicite: в подчеркнутых словах я излагаю мой взгляд, а не воззрение Дюшена, который оставил свой научный тезис совсем неразработанным пасхалистически. Я утверждаю, следовательно, что протопасхиты праздновали Пасху «вместе с иудеями» и расходились в этом случае с Александрийскою Церковью только в следующие годы в конце III и в продолжение всего IV в.

Во все же прочие годы Пасха «протопасхитов» совпадала с александрийской.

Годы 292-й и 387-й, когда Пасха протопасхитов и иудеев приходилась буквально в один и тот же день, нисколько не характерны для обряда протопасхитов, потому что в конце III-го, в IV-м и V вв. и Александрийская Церковь весьма нередко праздновала Пасху в один день с иудеями.

Дальнейшие совпадения (9 случаев в течение V в.) приводит Memain, p. 49.

Когда ф. Хефеле (подобно Матфею Властарю) полагает, что, по намерению Никейского Собора, христианская Пасха никогда, nie, не должна совпадать с иудейской, и в объяснение этого (как и Властарь) указывает на то, что когда пасхальная граница, соответствующая 14-му нисана иудеев, совпадает с воскресеньем, то Пасху должно праздновать лишь в следующее воскресенье, то он обнаруживает лишь недостаточное знакомство с вопросом, о котором рассуждает. Собственно говоря, пасхальная граница, т. е. 14-е нисана, и у самих иудеев не составляет праздника: 14-е нисана и у них есть только ъerebh pesah, ????????? ??? ????? (Ин. 19, 14), накануне Пасхи, — день, аналогичный нашей Великой Субботе, а праздник Пасхи начинается лишь ночью с 14-го на 15-е нисана. Поэтому следует иметь в виду лишь те случаи, когда пасхальная граница приходится в субботу и совпадает с 14-м нисана по иудейскому календарю. Тогда, по принципам александрийской пасхалии, Пасха празднуется на другой день пасхальной границы и, следовательно, в тот самый день, в который и иудеи празднуют первый день своего праздника опресноков. И если с течением веков эти совпадения прекращаются, то лишь потому, что в основе нашей пасхальной ?????????????????? {19-летнего цикла} лежит средний синодический месяц по исчислению Каллиппа, в основе иудейского календаря — средний синодический месяц по Иппарху. Месяц нашей пасхалии длин нее иудейского на 313/846 минуты, и потому через каждые 323 года наша пасхальная граница приходится на 24h 38 1m/18 позже иудейского 14-го нисана.

Справедливо полагают, что «постановления» Первого Вселенского Собора «встретили лишь слабое сопротивление» со стороны протопасхитов. F. Ruhl, SS. 111. 112. И во время самого Собора едва ли были сильные прения по этому вопросу: и отцы Собора, и Афанасий Великий говорят о «согласии всех братьев восточных», не о спорах.

Полемику против протопасхитов ведет Константин Великий, не отцы Собора. Возможно, что и на Соборе восточных упрекали в «последовании обычаю» «богоубийственного» «ненавистнейшего» «иудейского народа». И в отношении некоторых из восточных этот укор был, конечно, справедлив. Св. Епифаний Кипрский (haeres.70, 10) знает такую рецензию ???????? ??? ????????? {«Постановлений апостольских»}, в которой читались слова: «????? ?? ????????, ???? ??????? ???? ?? ??????? ???? ?? ?? ???-??????, ???' ????? ??? ??????? [?? ?????] ??? ?? ?????????, ????? ???? ??????» {«Вы сами не принимайте решения, но совершайте, когда и братья наши от обрезания, вместе с ними совершайте [Пасху]; если они в чем и ошибутся, вас пусть это не заботит»}.

Но едва ли можно допустить, что все протопасхиты «следовали иудейскому обычаю». Скорее здесь было только случайное совпадение. Когда разрушен был иудейский храм, для иудеев сделались практически безразличны некоторые подробности их древней календарной практики, и они усвоили ту систему интеркаляции месяцев, которой держались сирские селения, в которых они жили.

Лунно-солнечный год (gebundenes Jahr) далеко не везде на Востоке в IV в. вытеснен был солнечным антиохийским годом. В 411-412 г. была написана сир-ская рукопись, содержащая древний мартирологии, переведенный с греческого, и в нем мы читаем: «В месяце кануне первом, 26-го Ьа - a1'- yaunaye'», «в месяце нисане Ьа - d* - yaunaye' 2-го», «в месяце тешри последнем, 3-го, Ьа - d* - yaunaye'», т. е. «26 декабря по греческому счислению, 2 апреля по греческому счислению, 3-го ноября по греческому счислению». Эта часто повторяемая прибавка, очевидно, была необходима потому, что сирийцы еще не привыкли к датам по солнечному календарю, и без этой оговорки приняли бы эти числа за дни лунных месяцев. В сир-ских актах персидских мучеников, которые собрал около 415 г. епископ Марута Майперкатский (в Месопотамии), дни кончины мучеников отмечаются по лунному счислению.

Сирским христианам естественно было совершать Пасху в первое воскресенье после полнолуния их месяца нисана, и в 17 лет из 19 это празднование по лунному сирскому месяцу не расходилось и с александрийской пасхалией. Но в 8-й и 19-й год александрийской ?????????????????? {19-летнего цикла} это воскресенье после 14-го нисана сирийцев приходилось в том месяце, который александрийская пасхалия признает не за нисан, а за адар второй, не за первый (весенний) месяц, а за «двенадцатый» (т. е. последний зимний). А простому сирийцу представлялось странным в эти годы праздновать Пасху не в месяце нисане, как повелевает слово Божие, а в месяце ияре. В этом и состояла трудность положения. И видимо «братия восточные» не утверждали, что их местный обычай хорош и правилен, а соседние епископы не-протопасхиты, знакомые с положением дела, понимали, что подобные «обычаи» без нежелательной смуты в темном народе нелегко устранить одним предписанием. Поэтому соглашение и не было облечено в форму канона, и не было положено церковного наказания протопасхитам. Отцы Собора Антиохийского признали, что положение дела уже достаточно разъяснилось — Не излишне иметь в виду, что на Первом Вселенском Соборе присутствовало только 7.0-76 епископов из dioecesis Orientis {(гражданского) диоцеза Востока}. Все прочие отцы в своих Церквах протопасхитов не имели и, следовательно, в суждении о практических трудностях этого вопроса не могли считать себя компетентными, и, конечно, считали неделикатным выступать против «восточных братии» с каноническими прещениями. Напротив, отцы Антиохийского Собора все были из dioecesis Orientis и, следовательно, почти каждый из них с протопасхитством был знаком по личному опыту. И в практике протопасхитов Собор усмотрел сопротивление ни-кейскому постановлению и «соблазн для паствы», ??? ????????? ??? ????. и подвергли протопасхитов каноническим наказаниям. При таком характере протопасхитства Никейский Собор не имел надобности издавать какие-либо постановления чисто технического свойства: «братия восточные» и сами знали, как им избегнуть празднования Пасхи вместе с иудеями. А, с другой стороны, всякие пасхалистические рассуждения для неподготовленных достаточно трудны, и вероятно между отцами Собора было лишь немного лиц, способных войти в глубь пасхалистического вопроса.

I. Константин Великий упрекает протопасхитов в том, что они, вслед за иудеями, празднуют Пасху дважды в один и тот же год. «???????? ??? ?? ????? ?? ??? ??????? ??? ?? ???? ????? ? ?????????» {«Мы, конечно, не допустим, чтобы Пасха в одном и том же году совершалась дважды» [ДВС, I. - С. 81]}. Св. Епифаний (haer. 70, 11) повторяет этот упрек и разъясняет его происхождение. «??? ????????????, ? ??? ?????????, ???? ????????? ????? ???????? ?????? ???????? ?? ??? ?????, ????? ?? ??? ??? ?????????? ??? ?????????, ?? ??????? ??????? ??? ????? ??????? ??? ??? ??? ????? ????????????, ?????????? ???? ?? ??? ??????? ??? ????? ??????????, ???? ????????? [например, в 359 г. 4 апреля] ??? ??? ????????? [в 360 г. 19 марта], ?? ?? ???? ???? ??????? [с 22 марта 360 по 21 марта 361 г.] ???? ???? ???????????? ????? {«...Если будем совершать [Пасху], когда и они совершают: после равноденствия, как они часто совершают, так и мы, или же до исполнения равноденствия, как совершают они одни. Если же и мы будем совершать, то случится нам в одном году совершать две Пасхи, после равноденствия и до равноденствия, а в другом, следующем году мы вовсе не совершим Пасхи. MPG 42, 364. Ср. критич. изд. Epiphanius, III. — Berlin, 1985. — P. 244, где дается несколько отличный текст.} [так как следующая за 19 марта 360 г. Пасха приходится лишь 8 апреля 361 г.]. — Такая постановка вопроса по-видимому вела к тому, что Никейский Собор должен был explicitissime {самым ясным, развернутым образом} постановить: праздновать Пасху непременно после равноденствия. Есть, однако, основания думать, что Собор воздержался от такого определения. Истинно сведущие отцы Собора понимали, что дело решается не так просто, как это кажется Константину и Епифанию. Самая ранняя Пасха, т. е. 15-е нисана, которую праздновали иудеи между 284 и 398 гг., была 18-го марта 360 г., и это был случай единственный. Затем их Пасха дважды (в 341 и 379 гг.) приходилась на 19 марта, шесть раз (в 284, 292, 303, 322, 368 и 398 гг.) на 20 марта и трижды (330, 349 и 387 гг.) на 21-е марта. Но даже и относительно 360 г., когда Пасха протопасхитов пришлась на 19 марта, они bona fide {с чистой совестью} могли бы заявить: мы празднуем Пасху после весеннего равноденствия, и едва ли удалось бы опровергнуть их. Если бы архиепископ Александрийский возразил, что равноденствие приходится на 21 марта, то с ним не согласились бы все западные. Ипполит в 222 г. и Q. Julius Hilarianus в 397 г. полнолуние 18 марта считают совпадающим с равноденствием и на этом основании пасхальною границею. И главное, западные — как и протопас-хиты — могли сослаться в свою пользу на авторитет александрийского же ученого Анатолия, который в 277 г. утверждал, что равноденствие 22 ??????? {название месяца в египетском календаре}, т. е. 18 марта. А с другой стороны, с архиепископом Александрийским едва ли согласились бы и все восточные епископы.

Св. Епифаний Кипрский, например, был уверен (haer. 51, 26), ??? ????????? ??? ???????? ??? ?????? ???????? ????????? {что воскресение и равноденствие — одиннадцатый день до апрельских календ}, т. е. 22 марта. Та же дата читается и в Constitutiones apostolicae, 5, 17: ????? ?? ?????????? ??????? ??? ????????? ?????? ??? ??????? ????, ???? ??????? ?????? ??????? ??? ????????? ?????, ?? ???? ??????? {«Вы же точно придерживайтесь весеннего равноденствия, которое бывает 22-го [дня] одиннадцатого месяца, то есть дистра [название месяца македонского календаря]». Les Constitutions Apostoliques, t. II. Sources chretiennes, n 329. — 1986. — P. 268.} — A если бы обратились к астрономическому авторитету Птолемея, то и он оказался бы не на стороне александрийцев. Например, в 319 г. пасхальная граница была 21 марта, Пасха 22 марта, 15-е нисана иудеев — тоже 22 марта. Но истинное полнолуние, по ???????? ?????? было в 1066 году Набонассара ????? {название месяца в египетском календаре} 21rf (т. е. 319 г. марта 22) 6'7'" пополудни по среднему александрийскому времени при L'Solis—360°,06, так что и по Птолемею лишь 22-е марта оказывалось днем равноденствия.

П. Еще важнее другая сторона дела. Если бы Вселенский Собор стал обсуждать вопрос о пасхалии в подробностях, то упрек в праздновании Пасхи вместе с иудеями пришлось бы обратить не только к «братиям восточным», но и к Римской Церкви.

Документы западной пасхалии (Augustalis и Supputatio) заимствую из Bruno Krusch, Der 84 jahrige Ostercyclus und seine Quellen, Leipzig 1880, SS. 17.62.

Итак, если пасхальная практика Римской Церкви не производила того соблазна, какой вызывали протопасхиты, то лишь потому, что разность александрийской пасхалии и римской оставалась неизвестной, и за отдаленностью мест никому не бросалось в глаза, что в Риме (и Карфагене) Пасху празднуют в один день, а в Александрии в другой. Протопасхиты же праздновали Пасху по-своему, находясь в непосредственном соседстве с Церквами, следовавшими александрийской пасхалии.

III. Но все ученые исследователи допускают, что Вселенский Собор на Александрийских архиепископов возложил обязанность — определять день, в какой надлежало праздновать Пасху. Позволительно, однако, поставить вопрос: насколько точно и это представление дела? Первоисточником этого известия являются следующие строки из послания Льва Великого к императору Маркиану (от 15 июня 453 г.): «Studuerunt quidem sancti patres occasionem huius erroris auferre, omnem hanc curam alexandrino antisti-ti delegantes, quoniam apud aegyptios huius suppu-tationis antiquitus tradita uidebatur esse peritia, per quem quodannis dies praedictae sollemnitatis sedi apos-tolicae indicaretur, cuius scribtis ad longinquiores ecclesias indicium generale percurreret» {«Святые отцы позаботились устранить повод к этой ошибке, поручив всю заботу об этом Александрийскому предстоятелю, ибо было известно, что у египтян издревле передавался опыт этого вычисления, а чрез него [-предстоятеля] ежегодно день указанного торжества должен был сообщаться апостольскому престолу, посланиями которого общее постановление достигало отдаленнейших церквей»}. В этих словах передает ли Лев Великий точное историческое известие или только свою догадку? Первое предположение было бы не бесспорно уже и потому, что постановления Никейского Собора о Пасхе в 419 г. не оказалось в архиве Константинопольской Церкви. Можно ли считать вполне вероятным, что в архиве Римской Церкви оно находилось в 453 г.?

Далее, отцы Никейского Собора к Александрийской Церкви писали нарочитое послание, но в нем ни единым словом не обмолвились, что на папу Александрийского Вселенский Собор возложил столь высокопочетное поручение. «Ьлаговествуем же вам и о согласии относительно святейшей нашей Пасхи: вашими молитвами устроилось и это дело; все братства восточные, которые прежде не праздновали согласно с римлянами и вами и со всеми искони соблюдающими Пасху, отныне будут праздновать ее вместе с вами. Радуясь о том, что все это устроилось, что всеобщий мир и согласие восстановлены и всякая ересь отсечена [от Церкви], примите с большою честью и особенною любовью нашего сослужителя, а вашего епископа Александра, который порадовал нас своим присутствием и для умиротворения ваших дел подъял такой труд в таком маститом возрасте». Естественно ли, что отцы Собора забывают сообщить Александрийской Церкви и другое «благовестие», что епископы Александрийские отныне будут всей Церкви от концов до концов земли возвещать день святейшей Пасхи? А последние строки вышеприведенного места из послания Льва Великого прямо грешат историческим неправдоподобием. Они, конечно, совершенно в духе властолюбивых претензий римской кафедры, но в исторических фактах не находят для себя опоры. Если бы римский епископ рассылал «отдаленным Церквам» извещение о дне Пасхи, то для чего отцы Карфагенского Собора 397 г. стали бы издавать правила (сап. 1.41), ut omnes africanae prouinciae episcopi obseruationem diei paschalis — semper — ab ecclesia carthaginensi curent accipere {чтобы все епископы Африканской провинции соблюдение дня Пасхи... всегда... тщались принимать от Карфагенской Церкви}? Но особенно странно требование, чтобы Александрийский епископ ежегодно, quodannis, посылал в Рим извещение о дне Пасхи: словно неизвестно, что и в Александрии, и в Риме пасхалистические таблицы высчитывали заранее на несколько лет!

Наконец, если архиепископы Александрийские вырабатывали пасхалию как уполномоченные на то Вселенским Собором, то нелегко объяснить самую возможность уклоняться от александрийских определений дня Пасхи и — по старине — довольствоваться 84-летним циклом. А Римская Церковь проявила в этом отношении удивительное упорство, и перед ее странными пасхалистическими требованиями вынужден был отступить и сам Афанасий Великий, назначивший в 346 и 349 гг. день Пасхи 30 марта, resp. 26 марта, а не 23 марта, resp. 23 апреля, как надлежало бы по александрийской пасхалии.

Одним словом, по давнему обычаю — независимо от каких-либо постановлений Собора в этом смысле — архиепископы Александрийские писали ежегодно пасхальные послания (несомненно писал их Дионисий Великий, f 265 г., и, вероятно, не он первый), предназначая их для своей паствы. Но к голосу Александрийской Церкви давно уже прислушивались и другие Церкви. Высокая логичность александрийской пасхалии говорила сама за себя, и епископы Александрийские пользовались авторитетом как истолкователи начал ее, но, кажется, никогда не утверждали, что Никейский Собор возложил на них особое поручение.

Обосновывая свою пасхалию, архиепископы Александрийские, конечно, должны были опираться на бесспорный для всех христиан авторитет — на Библию.

По воззрению александрийскому, христианская Пасха есть богоучрежденный ветхозаветный праздник Пасхи, лишь осмысленный в новозаветном духе.

Западная Церковь, начиная с Ипполита, в своей пасхалии проводила ту мысль, что наша Пасха есть самостоятельный новозаветный праздник воскресения Христова. Так как 14 нисана (в пятницу) Христос был распят, 15 нисана (в субботу) положен во гроб и утром 16 нисана (в воскресенье) воскрес, то Западная Церковь не признавала пасхальными те воскресенья, которые совпадали с luna quinta decima. «Passio a xiv luna usque ad xxmam, requies a xv luna in qua azema usque ad xxi, resurrectio, noui firmenti ingressio, a xvi luna usque xxii» {15-м днем луны. «Страсти от XIV дня луны до XX, покой от XV дня луны, в который опресноки, до XXI, воскресенье, нового кваса начало, от XVI дня луны до XXII}. Krusck, 51.

Напротив, в Александрии пасхальными считали воскресенья от 15 по 21 нисана. В 346 г. воскресенье 23 марта совпало с 15 нисана, и по александрийским воззрениям оно было пасхальным; но в Риме его пасхальным не признали из-за luna quinta decima {15-го дня луны}, и Афанасию Великому пришлось назначить Пасху 30 марта, объявив этот день за lima xxi {XXI день луны} (вместо xxii). Но Supputatio прямо признает, что этот день есть luna xxii.

Поэтому нормальный день христианской Пасхи, как и ветхозаветной, есть 15-й день луны. И вся задача пасхалии состоит в том, чтобы назначать этот день так, как назначали его во дни Иисуса Христа, и не впасть в те «заблуждения», которые свойственны были иудейской практике в III и IV вв.

Какие же нормы дает Библия для правильного определения дня Пасхи?

аа) Прежде всего, в Св. Писании нет и самого слова «равноденствие».

Aequinoctium, ???????? — понятия не семитские. Слово «saw-yutha, шавьюта, которым сирийцы передают греческое ????????, значит только равенство, paritas aequitas concordia. (Но вавилонские астрономы знали термин, который писали LAL-MU, а произносили suqalulu satti[12], равновесие (буквально: взвешение) года. В 122 г. до Р. X. ( — 121) «шукалулу-шатти» отмчено под 16 адара (29 марта) (L'Solis * 5?3'), в ПО г. (-109) под 28 адара (28 марта) (L'Solis = 4°22'). /. Epping. Astronomisches aus Babylon, Freiburg i. В. 1889, SS. 151. 159. 167. *7. *6).

бб) Мало того, в Ветхом Завете нет даже слова «весна».

I. Второзак. 16, 1 по Vulgata: «Mensem nouarum frugum (et uerni primum temporis)» {«Месяц новых плодов (и первый весеннего времени)»}. Но слова в скобках — пояснительная прибавка в латинском тексте; в подлинном только eth — nodes ha'ab'^b1', что соответствует греческому ??? ???? ??? ???? {месяц новых}.

II. Палестина лежит в полосе, где только два времени года: лето и зима, qayic и horef. Кайиц — лето — есть сухое знойное время года совершенно без дождей (от начала [григорианского] мая до конца октября); хореф — зима — время трех дождей: раннего (в конце октября — начале ноября), который размягчает почву для посева, зимнего (от декабря до февраля), который насыщает почву и наполняет источники и цистерны, и позднего (в марте-апреле), столь необходимого для плодоносия. За зимою лето наступает почти без промежутка, ziemlich unvermittelt, или, если и может быть речь о весне, то это весна очень короткая.

Неудивительно, что в еврейском языке не оказывается слова для передачи нашего понятия «весна». /. Benziger. Hebraishe Archaologie, Freiburg i. В. 1894, SS.30-32. — Baedeker [Socin-Benzinger]'s Palastina und Syrien, vierte Aufl., Leipzig 1897. - SS. XLVII-XLVIII.

вв) Но время празднования Пасхи определяется одним и неизменным термином: в месяце Авиве.

Второзак. 16, 1: ??????? ??? ???? ??? ????, eth — hodes ha'abhibh, эт-ходеш ха-авив ??? ???????? ?? ????? ?? ????? ??? ???. {Наблюдай месяц Авив, и совершай Пасху Господу, Богу твоему.) Ср. Исход 13, 4; 23, 15.

«Можно считать довольно вероятным, ziemlich wahrschein-lich, что авив значит месяц зреющих колосьев». Benzinger, 201. Корень слова авив имеет своих представителей в языках:

ааа) ассиро-вавилонском. Muss-Arnolt, Assyrisch-Englisch-Deutsches Handworterbuch, Berlin 1896, S. 5: «ababu» — быть ясным, светлым, чистым, собственно: быть зеленым, свежим. Благожела-ние: «krma ercitim libib», пусть он будет прекрасен (зелен) как земля.

ббб) сирском: eb6a плод.

ввв) арабском: ab6, «whatever grows on the face of the earth» (P. de Lagarde, Uebersicht, 208) и даже

ггг) амхарском: abbaba цвет, fleur. Резиденция нынешнего ныгуса, Аддис-Аббаба значит новый цветок.

Поэтому «довольно вероятное» толкование граничит с бесспорным.

И так как по Левит. 23, 10-16, Второз. 16, 9 или на другой день праздника опресноков, т. е. неизменно 16 нисана (так думали фарисеи), или же в воскресенье, приходившееся между 15-21 нисана (таково было мнение саддукеев), должно было приносить Господу ъотег «сноп возношения», т. е. первый в этот день сжатый сноп ячменя, и со дня омера разрешено было вкушать свежие зерна и начиналась жатва; но во время существования храма и жертв невозможно было признать за пасхальный, т. е. за нисан, тот месяц, к полнолунию которого не мог созреть ячмень в окрестностях Иерусалима.

гг) Архиепископ Александрийский Феофил (385 — 412 гг.) в своем прологе, разсуждая ех ргоfesso {прямо} «о соблюдении дня Пасхи», пишет:

Св. Пасху следует соблюдать в месяце новых. А месяц новых, он же и первый, есть тот, в котором зеленеют плоды. ???? ?? ???? ????? ?? ??? ?????? ????? ?? ? ????????? ?? ?????? {месяцем новых, или же первым, называется тот, в который процвели плоды}, uiridan-tibus fructibus nouis {когда зеленеют новые плоды}... Пасху нельзя праздновать до равноденствия, ибо двенадцатый месяц есть месяц зимний, а его нельзя считать месяцем новых, когда новые плоды еще не созрели и еще нельзя посылать серп на жатву. А это именно существенным признаком первого месяца поставил Божественный закон. ?? ??? ?? ?? ???????? ???? ?????????? ??????, ?? ????????, ?????, ? ??? ???? ???????? ???, ???? ??? ?????? (sic) ??? ???? ??????????? ???? ????????? ???????? ?? ????? ????????? (Второз. 16, 9) ????? ??? ??????? ??????? ??? ?????? ????? ? ????? ?????? ?????. {Месяц новых приходится не на двенадцатый месяц зимнего поворота, как я уже сказал, когда еще нет плодов новых и не может быть послан серп на жатву (Втор. 16, 9), ибо именно это установил Божественный закон знаком первого месяца}. Krusch, 221-223.

Отсюда следует:

??) что «весеннее равноденствие» совсем не имеет для пасхалии того важного значения, какое придали ему григорианцы. «Весеннее равноденствие» не есть основной и вседовлеющий признак уже потому, что оно в пасхалию вносится как величина производная, как conditio sine qua поп {необходимое условие} «месяца новых». Новый ячмень в Палестине не созревает до равноденствия; вот почему до равноденствия нельзя праздновать Пасху.

??) что совсем ошибочно мнение, будто Пасху праздновать должно сразу же после равноденствия — этот краеугольный камень григорианской реформы, с которым она и стоит и падает.

Истинная формула пасхалии следующая:

? = ? + ? + (29d — ?),

где ? = ????? {ветхозаветная Пасха} = terminus paschalis {граница Пасхи} = lima xiv {14-й день луны},

? = L' Solis = 0°, момент весеннего равноденствия,

? = разность между моментом созревания ячменя около Иерусалима (? = + 31° 46' 30" ? = +35° 13' 6",4 от Гринвича) и моментом ?, и

х = некоторое целое число (от 0 до 29), зависящее от наступления (среднего) полнолуния, после ? +?.

В III-V вв. по Р. X. среднее ? было равно нулю. Поэтому эта величина практически в computus paschalis {пасхальном счислении} оставалась незамеченного. В наши дни это ? далеко не 0: среднее ? ныне едва ли не 20.

L. Ideler, Handbuch der mathematischen und technischen Chronologie, Berlin 1825, I, 487. «По известиям путешественников, которые собрал Michaelis и еще полнее Buhle, в долине Иерихона, самой горячей местности, der waramsten Gegend, в Палестине, ячмень созревает обыкновенно в первые дни нашего апреля. Итак в Палестине ячмень начинает созревать, zu reifen anfangt, спустя приблизительно четырнадцать дней после весеннего равноденствия». — U. J. Seetzen's Reisen, ?, 28. «1806, 20 апреля [григорианского]. Около масличной горы — ячмень стоял в колосьях». «5 мая. Ячмень отчасти уже созрел и некоторые поля уже сжаты». — Baedeker's Palastina, XLVIII. «В долине иорданской иногда жатва начинается уже в конце марта, во всяком случае в начале апреля, в холмистой местности (im Hugelland) и на берегу 8-10 дней позже, а в более холодных горных полосах, напр. в Иерусалиму, 3-4 недели позже».

Таким образом, сама природа Палестины дает свое беспристрастное свидетельство, что григорианская реформа пасхалии есть только грубая ошибка, грех недомыслия.

??) Вполне согласно с научными принципами и в обсуждении вопросов пасхалических руководствоваться не производными датами в роде ???? ????????? {после равноденствия}, а основными, какова в настоящем случае ??? ???? ??? ???? {месяц новых}, et'' hodes ha'abWh. А раз «весеннее равноденствие» есть второстепенная величина в пасхалии, то от астрономии в ее собственном элементе пасхалисты не могут получить истинно ценных указаний. Такие указания может дать лишь метеорология, но лишь тогда, когда она достигнет такой степени развития, которая ныне может обрисовываться только в весьма отдаленном будущем, т. е. когда метеорологи будут верно решать такие задачи:

a) Под широтою ? = + 56° ячмень созрел тогда-то, следовательно, под ? = + 32° он созрел тогда-то.

b) В 1899 г. ячмень около Иерусалима созрел тогда-то, следовательно, в 1999 г. он там же созреет тогда-то.

А при настоящем положении науки на православную александрийскую пасхалию можно смотреть как на произведение высоко совершенное, безусловно превосходящее пасхалию григорианскую, и quieta non mouere {не нарушать существующих традиций}.

Старинное обвинение в «праздновании Пасхи вместе с иудеями» на григорианскую пасхалию падает неотвратимо.

Характеристичные для протопасхитов 8-й и 19-й годы александрийской ?????????????????? {19-летнего цикла} оказываются роковыми и для григорианской пасхалии.

Выше встречается выражение: «ее странными пасхалистическими требованиями». Я разумею следующее положение римской пасхалии, высказанное Львом Великим в его выше цитованном послании: «Siquidem ab xi kal. april. usque in xi kal. maias (от 22 марта но 21 апреля включительно) legitimum spatium sit praefixum, intra quod omnium uarietatum necessitas concludatur, ut pascha dominicum nee prius possimus habere nee tardius» {«Поскольку от XI апрельских календ до самых XI майских календ ограждено законное пространство, внутри которого необходимо заключены все различия, так что мы не можем иметь Пасху Господню ни раньше, ни позже»}. Очевидно, это же самое положение[13] — в качестве «предания от апостола Петра» — выставили в Риме и Афанасию Великому как возражение против празднования Пасхи 23 апреля 349 года. Но именно 455 г. (александрийская Пасха 24 апреля luna xxi, римская 17 апр.; истинное полнолуние (Oppolzer) апреля 18rf4''6'" Weltzeit), который подал повод к протесту Льва Великого, и неудобен для римской пасхалии: 17-го апреля была тогда luna quartadeeima {14-й день луны} совершенно неоспоримо! А предшествующее полнолуние приходилось на 19 марта, и воскресенье 20 марта, как luna xvi, оказывалось пасхальным. Впрочем, и сам Лев Великий допускает, что иногда можно назначить Пасху и 22 и 23 апреля (по крайней мере, Великая Пятница тогда не переходит за spatium praefixum {огражденное пространство} 21 апреля); но Пасха 14 апреля — «nimis insolens et aperta trans-gressio est» {«весьма необычна и есть открытое нарушение»}. Уже из этого видно, какова была действительная ценность ораторских возгласов: «Omnium uarietatum necessitas intra epatium praefixum concludatur», «Nee prius nee tardius!» {«Bee различия необходимо заключены внутри огрижденного пространства!»; «ни раньше, ни позже!»} И, начав протест в тоне, похожем на «non possumus» {мы не можем» (официальная форма решительного протеста)}, Лев Великий кончил тем, что праздновал Пасху 24 апреля.

Некоторые гг. члены Комиссии обратили мое внимание на то, что l'abbe Memain (pp. 19-21) утверждает, что «древним иудеям», chez les juifs anciens, было известно «весеннее равноденствие», equinoxe du printemps. Замечу на это следующее:

I. Речь идет о так называемой «tequphath-nisan». Слово «текуфат» значит буквально circuitus, или revolution, как его переводит Memain, — период, Saison, и в талмудической литературе употребляется для обозначения четвертей года. Под текуфат ближайшим образом разумели момент, с которого данная четверть года начинается. Вычислявшие текуфат-нисан несомненно имели намерение вычислить именно начало весны, момент весеннего равноденствия; но «теку фат-нисан» значит только период нисанский. В этих двух еврейских словах нет ни названия «равноденствие», ни названия «весна».

II. Важнее вопрос о древности текуфат.

аа) Из библейских мест, на которые Мемэн ссылается (Исход. 34, 22; 1 Цар. 1, 20; 2 Парал. 24, 23), не следует буквально ничего по вопросу о том, знали ли иудеи моменты равноденствий. В этом легко убедится всякий, прочитав эти стихи по русскому переводу Ветхого Завета. Выражение «текуфат» в этих трех местах совершенно бесцветно в астрономическом смысле.

бб) Нет речи о равноденствии и в цитате из таргума Йонатана бен-Уззиеля. И притом цитируемое место, по-видимому, взято из таргума на Пятикнижие так называемого Псевдо-Ионафана; а этот таргум «был редижирован не ранее, как в VII или в VIII в.» по Р. X. (Е. Schurer, Geschichte des judischen Volkes im Zeitalter Jesu Christi (2-te Aufl., Leipzig 1890), I, 119.)

вв) «Нисанская те-куфа» 25-го марта, которою, по Мемэну, пользовались иудеи в дни земной жизни Христа, в талмудической литературе (А. Schwarz, Der Judische Kalender historisch und astronomisch untersucht (Breslau 1872), 41, 33, 37, 44, 65-71.) известна под названием «текуфат-шмуель» в отличие от «текуфат-раб-адда». А этот мар Шмуель, знаменитый вавилонский amora первой генерации, умер в 254 г. по Р. X.; раб Адда бар-Ахаба был вавилонский амора второй генерации, следовательно, младший современник Шмуеля (Я. L. Strack, Einleitung in den Thalmud (2-te Aufl., Leipzig 1894), SS. 88.89. -Schurer, I, 630.). «Текуфат-Адда» лежит в основе иудейского календаря, введенного — по всей вероятности — в 359 г. по Р. X.

III. Для того чтобы дать некоторое понятие о степени точности этих «нисанских текуфат», предлагаю следующие сопоставления (выраженные во всемирном времени, Weltzeit):

В 250 г. по Р. X. L* Solis = 0° марта 2Y 8" 14,'"88 {Schram), Т. Шмуель. марта 25rf 21" 39,'"13, Т. Адда........марта 20rf 3" 53,"84.

В 360 г.:

L Sous = 0° марта 19d 23h 11,m70 (Schram),

Т. Адда......марта 19d 7h 30,?,48.

Следовательно, 15 нисана = 18 марта в этом году даже с точки зрения иудейского календаря[14] было только случайным инцидентом.

Ее изучение в свете решения Первого Вселенского Собора о пасхалии и изыскание пути к сотрудничеству между Церквами в этом вопросе

ВОПРОС о реформе календаря есть вопрос, выходящий за пределы компетенции Церкви, хотя, конечно, для нее и не безразличный. В сущности Церковь с пользой для дела может рассматривать лишь проблемы определения форм наиболее правильной, своевременной и безболезненной аккомодации к любому узаконенному гражданскому календарю. Формы этой аккомодации могут сильно варьировать: от коренной перестройки церковного календарного круга до сохранения почти полной автономии церковного календаря. Этот последний вариант имеет место в данное время в Русской Православной Церкви (Московском Патриархате), которая, за небольшими исключениями, сделанными для некоторых заграничных приходов, сохраняет неизменной и пасхалию, и старый (юлианский) стиль для всех дней года и только лишь специально новогодние богослужения совершает 1 января по новому стилю.

С точки зрения внешней структуры из наиболее известных систем календаря наибольшей точностью отличаются: календарь Медлера с периодом в 128 лет и со средней продолжительностью года солнечных суток и календарь Миланковича («новоюлианский») с периодом в 900 лет и со средней продолжительностью года в средних солнечных суток. Практически год Медлера и год Миланковича совпадают со средним тропическим годом, длина которого, приблизительно до 2700 года по Р. X., будет оставаться равной 365,2422 средних солнечных суток.

Специалисты по календарной проблеме считают, что «по своей точности григорианский календарь отвечает самым строгим требованиям современности». В самом деле, ошибка в одни сутки накапливается в нем лишь за время около 3300 лет, что никакого практического значения не имеет. Таким образом, системы Медлера и Миланковича «оказались практически ненужными: система високосов в григорианском календаре настолько точна и удобна, что нет никакого смысла ее заменять».

На протяжении ряда десятилетий григорианский календарь, принятый в настоящее время большинством стран мира, подвергался критике в отношении его внутренней структуры. Указывали на следующие его недостатки: на неодинаковое число суток в его полугодиях (181 или 182 в первом и 184 во втором полугодии), кварталах (90, 91 и 92) и месяцах (28, 29, 30, 31), на несогласованность дней недели с числами месяцев как в различных годах, так и в пределах одного и того же года; на чередование недель вне зависимости от продолжительности месяцев, следствием чего является наличие в большинстве месяцев так называемых расщепленных недель, и другие.

Известно, что вопрос о реформе современного календаря обсуждался еще в 30-х годах текущего столетия в специальной комиссии Лиги Наций. После второй мировой войны исследования по этому вопросу продолжались, и в настоящее время проблема нового всемирного календаря изучается особой комиссией под руководством Экономического и Социального Совета при ООН. За несколько десятилетий в Лигу Наций и ООН поступило более 500 и было рассмотрено более 200 различных проектов нового календаря.

Среди этих проектов наибольший интерес вызвал к себе проект французского астронома М. Армелина, опубликованный еще в 1888 году. Согласно этому проекту, год состоит из 12 месяцев и 4 кварталов. Первый месяц каждого квартала содержит 31 день, остальные два месяца — по 30 дней, так что все четыре квартала имеют равную продолжительность в 91 день. Кроме того, в году имеются один или два дня, не входящие в счет кварталов и недель, но являющиеся «дополнительными» нерабочими днями: один из них теперь предполагается поместить после 30 декабря («день Нового года»), а другой — после 30 июня високосного года («день Мира и дружбы народов»):.

Имея много шансов к тому, чтобы получить в недалеком будущем всеобщее признание в качестве международного календаря, календарь Армелина неизбежно создал бы значительные трудности в области церковнокалендарной практики, где непрерывное чередование седмиц составляет одну из важнейших основ пасхалии. Явилась бы необходимость или коренного пересмотра принципов определения Пасхи (например, принятие «фиксированной» даты Пасхи), или сохранения полной автономии церковного календаря, причем «день Господень» (т. е. церковное воскресенье) стал бы приходиться на различные дни гражданской седмицы.

Еще в сравнительно недалеком прошлом великий русский ученый Д.И. Менделеев заявил на заседании Комиссии по вопросу о реформе календаря в России: «Неделя в 7 дней признана почти всюду не только христианскими народами, но и большинством иноверных. Трогать ее я не вижу никакого повода: это дело обычая и ведет начало не только от седмицы творения, но отчасти и от легкости счета малых чисел до 7. Притом недельный счет связан так тесно со всей духовной и практической жизнью, что трогать его было бы безрассудно».

Однако tempora mutantur. И с возможностью еще одной «переоценки ценностей» считаться совершенно необходимо. Характерна в этом отношении позиция Римско-католической церкви. Большинством в 2057 голосов (против 4) Второй Ватиканский собор принял текст следующего заявления относительно реформы календаря: «Святой вселенский Второй Ватиканский собор, придавая немаловажное значение желанию многих относительно назначения праздника Пасхи на определенный (фиксированный) воскресный день и относительно стабилизации календаря, тщательно взвесив возможные последствия введения нового календаря, заявляет:

1. Собор не возражает против установления празднования Пасхи в какой-нибудь определенный воскресный день по григорианскому календарю, если с этим будут согласны все заинтересованные в этом вопросе, особенно братья, отделенные от апостольского престола.

2. Собор также не возражает против намерений ввести в гражданском обществе вечный календарь. Что касается различных проектов стабилизации и введения в гражданскую жизнь вечного календаря, то Церковь не возражает только против тех из них, которые сохраняют и защищают семидневную неделю с воскресным днем, не вводя никаких дней помимо седмиц, так что последовательность седмиц не нарушается, разве только неожиданно появятся весьма основательные причины, о которых апостольский престол должен будет иметь суждение».

По причине крайне обостренных отношений между католическим Западом и православным Востоком реформа календаря, произведенная папой Григорием XIII в 1582 году, была враждебно встречена на Востоке. В 1583 г. папа отправил в Константинополь к патриарху Иеремии II послов с предложением принять новый календарь. В это же время к патриарху обратился с вопросами по поводу реформы календаря князь Константин Острожский. В 1583 г. в Константинополе состоялся собор с участием патриарха Иеремии II, Александрийского патриарха Сильвестра, Иерусалимского патриарха Софрония и других православных иерархов. Собор признал неправильность в старом счислении, равно как и несовершенство нового, и отдал предпочтение старому стилю, как согласному с Никейским определением о Пасхе. Собор осудил григорианский календарь, как нарушающий, по его мнению, каноны относительно празднования Пасхи. Христиане призывались держаться старого стиля, в противном случае угрожала анафема и отлучение от Церкви.

В 20-х годах XIX столетия некоторыми русскими учеными был возбужден вопрос о перемене календаря, но эта инициатива встретила отрицательное отношение со стороны Вселенского патриарха Агафанге-ла1. В 1829-1830 годах проблема реформы календаря рассматривалась в специальном Комитете при Российской Академии наук. Академия наук высказалась за переход на григорианский календарь. Ее мнение было представлено на усмотрение императора Николая I с заключением министра народного просвещения князя Ливена, в котором обращалось внимание на все неблагоприятные стороны намечаемой реформы. Император признал доводы министра «совершенно справедливыми», и дело было прекращено. Неудачными были попытки подобного рода, предпринятые в 1860, 1863 и 1864 годах.

По инициативе Русского астрономического общества в 1899 году была образована при нем особая Комиссия для рассмотрения вопроса о реформе календаря в России. Эта Комиссия имела 8 заседаний в период с 3 мая 1899 г. по 21 февраля 1900 г. Заслуживает внимания тот факт, что в работе Комиссии участвовали: Д.И. Менделеев (.присутствовал на всех заседаниях и высказался за введение «нового русского» стиля на основе поправки Медлера) и проф. В.В. Болотов (присутствовал на б заседаниях, кроме первого и заключительного, сделал обстоятельный доклад о пасхалии и представил две обширные справки: о дате Рождества Христова и по календарному вопросу).

На 3-м заседании Комиссии были высказаны следующие соображения: «Календарь должен быть исправлен — прежде всего потому, что он неверен. От этого мы не уйдем; это есть и будет, какие бы ни были приведены мотивы и выдвинуты преграды. Мы уже не можем сказать, как Иисус Навин: "Стой, солнце, и не движись, луна!" Нам ближе Галилей с его убежденным "а все-таки она движется!" Зная правду, нам уже трудно оставаться при старом заблуждении. Здесь категорический императив и, пожалуй, честь и достоинство русской науки». В своем постановлении Комиссия рекомендовала введение в России нового календаря, согласованного с христианским летосчислением на основе применения поправки Медлера и исправления принятого счета дней, обеспечивающего приведение чисел к эпохе Рождества Христова.

Проф. В.В. Болотов не согласился с этим постановлением и заявил, в связи с этим, особое мнение. В заявлении говорилось: «При голосовании предлагаемых постановлений я должен ответить на предложение отрицательно («нет, не желательно»). К сожалению, я не мог принять своевременно участия в заседаниях Комиссии и вошел в ее состав уже тогда, когда принципиальный вопрос («желательна ли реформа календаря?») был решен в положительном смысле. Поэтому я не имел случая изложить мою точку зрения на этот основной вопрос со всей решительностью... Вследствие этого, во всех предшествующих голосованиях я участвовал, не высказывая своей оговорки, но всегда ее предполагая. Мои заявления имели такой смысл. Если полагают, что и Россия должна отказаться от юлианского стиля, то реформа календаря, не погрешая против логики, должна выразиться в следующем: а) неравномерные месяцы должно заменить равномерными; б) по мерке солнечного тропического года должно сократить все годы условного принятого летосчисления; в) поправку Медлера должно предпочесть григорианской, как более точную. Но сам я отмену юлианского стиля в России нахожу отнюдь нежелательной. Я по-прежнему остаюсь решительным почитателем календаря юлианского. Его чрезвычайная простота составляет его научное преимущество пред всякими календарями исправленными...».

29 ноября 1899 года была образована новая Комиссия при Академии наук для обсуждения вопроса о введении нового стиля в России. Ей были переданы как проект постановления, так и материалы Комиссии, функционировавшей при Русском астрономическом обществе. Однако в скором времени государственная власть через обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева отклонила проектируемую реформу. В 1902-1904 годах представители ряда Автокефальных Православных Церквей высказались против календарной реформы, опасаясь возникновения церковной смуты.

26 января 1918 года декретом Совета народных комиссаров РСФСР был введен новый стиль, начиная с 1 февраля (по старому стилю) этого года, так что день 1 февраля считался днем 14 февраля по новому стилю. Всероссийский Церковный Собор 1917-1918 гг. рассматривал вопрос о возможностях приспособления церковной жизни к новому гражданскому календарю. Профессору Московской духовной академии священнику Димитрию Александровичу Лебедеву было предложено изучить некоторые частные проекты календарно-пасхальной проблемы, и он, согласно свидетельству проф. Н.Н. Глубоковского, «отдал безусловное преимущество» юлианскому календарю перед григорианским. Взвесив имевшиеся данные, Собор принял (в 7-м отделе) решение «держать и сохранять старый стиль (календарь) как для церковного исчисления, так и для богослужебной практики».

Впрочем, значение этого решения не переоценивалось. Вскоре после Константинопольского совещания (май-июнь 1923 г.), одобрившего переход на «исправленный юлианский стиль», Святейший Патриарх Тихон предложил перейти на этот стиль и в Русской Православной Церкви, издав соответствующее на этот счет постановление (в сентябре 1923 года). Однако выполнить это постановление оказалось невозможным «по причине решительного сопротивления народа».

В период глубокой разобщенности в единой семье Православных Церквей вопросы календаря и тесно связанной с ним пасхалии приобрели значительную остроту. Динамизм Церквей, тесно примыкавших к линии Церкви Константинопольской, встретил энергичное сопротивление Русской Православной Церкви, твердо держащейся позиции традиционной осторожности в этом чрезвычайно деликатном вопросе.

Как известно, Константинопольское совещание ряда Автокефальных Православных Церквей одобрило проект реформы церковного календаря, коим предусматривалось:

а) перейти от юлианского (старостильного) календаря к «исправленному юлианскому» календарю Миланковича, исключив из счета 13 накопившихся со времени Никейского Собора дней;

б) использовать для определения пасхального полнолуния (и весеннего равноденствия) истинные астрономические данные для Иерусалимского меридиана.

Московское совещание 1948 года воздержалось от официальной оценки этого постановления, но в то же время заявило, что:

а) полагает обязательным для всего православного мира совершать праздник Святой Пасхи только по старому (юлианскому) стилю, согласно александрийской пасхалии;

б) считает, что для неподвижных праздников каждая Автокефальная Церковь может пользоваться существующим в этой Церкви календарем;

в) считает обязательным для клириков и мирян следовать стилю той Поместной Церкви, в пределах которой они проживают.

Жизнь внесла свои коррективы в практику осуществления того и другого постановления. С одной стороны, Церкви, перешедшие на «исправленный юлианский стиль», вынуждены были в большинстве случаев сохранить у себя александрийскую пасхалию. С другой стороны, Московская Патриархия не только не отменила свои прежние дозволения праздновать Пасху по новому стилю, данные православным французам и голландцам, находящимся в ее юрисдикции, но еще более расширила свою диспенсацию, опубликовав в 1967 году следующее постановление своего Священного Синода: «Имея в виду практику Древней Церкви, когда Восток и Запад (Рим и азийские епископы) праздновали Пасху по-разному, сохраняя полное молитвенно-каноническое общение между собой, принимая во внимание опыт Православной Финляндской Церкви и наших приходов в Голландии, а также исключительное положение прихожан храма Воскресения Христова среди инославного мира, разрешить православным прихожанам, проживающим в Швейцарии и находящимся в юрисдикции Московской Патриархии, совершать неподвижные праздники и праздники пасхального круга по новому стилю» («ЖМП», 1967, №8, с. 1).

Впрочем, вдумываясь в смысл последствий такого исправления самой жизнью принятых двумя Совещаниями Православных Церквей решений, не трудно заметить, что между этими последствиями имеется существенная разница. Одно дело — пойти несколько дальше, чем предполагалось, и совсем другое дело — остановиться на полпути после чрезвычайно смелого решения, не будучи уверенными в том, что дальнейшее решительное продвижение к намеченной цели не причинит ущерба интересам всего Православия!

Трагичность положения усугубляется тем, что сам по себе проект, одобренный Константинопольским совещанием 1923 года, если рассматривать его исключительно с позиций богословской науки, следует признать заслуживающим полного уважения и, по-видимому, наиболее желательным в том случае, если общецерковное (а не только иерархическое или богословское) сознание признало бы необходимым усовершенствовать церковный календарь и пасхалию в духе возможно большего приближения к принципам, одобренным Первым Вселенским Собором.

Что касается крайней антипатии проф. В.В. Болотова к «безумной григорианской мысли о реформе календаря» и «решительного почитания им календаря юлианского», то их можно объяснить несколькими причинами. Прежде всего, как историк, он предвидел значительные трудности, которые вызовет переход на новый стиль при хронологических изысканиях: григорианский год, по его собственному выражению, является «истинным мучением для хронологов». Далее, В.В. Болотов имел в виду, что всякий переход на иной календарь, с другим чередованием високосов, неизбежно потребует разрушения александрийской пасхалии с ее великим индиктионом. А эту пасхалию он ценил за ее «высокую логичность», хотя понимал эту логичность несколько своеобразно — как безотказное действие раз навсегда пущенного в ход остроумно сконструированного механизма, заменить который очень трудно или даже невозможно. Наконец, сыграло свою роль и не чуждое В.В. Болотову нерасположение к Риму. Это видно хотя бы из следующего высказывания В.В. Болотова: «Если не удержится юлианский календарь, то та реформа календаря встретит наименьшее сопротивление со стороны Православной Церкви, которая исходит от светского правительства и которой папа не касается ни единым концом своей мантии». Но Болотов есть Болотов. И потому уместно сказать: ubi plura nitent in carmine, non ego paucis offendar maculis!

К числу противников календарной реформы принадлежал и другой великий русский ученый-богослов проф. Н.Н. Глубоковский. С некоторыми его аргументами трудно согласиться (например, с его доверчивым повторением одностороннего и тенденциозно антнюдаистического толкования 7-го Апостольского правила, предложенного Зонарой и Вальсамоном). Однако он вполне прав, когда подчеркивает, что «с церковной точки зрения календарь имеет существенное значение только в связи с празднично-богослужебной практикой и не может быть рассматриваем вне ее, ибо тогда он был бы чисто внешней величиной», и что «никакие произвольные новаторства... тут недопустимы, чтобы не произошло церковное расстройство с явным соблазном и опасностью для верующих». Будучи непосредственно знаком со смутой, вызванной введением нового стиля (см. его книгу «"Война и мир" в Финляндской Православной Церкви». — София, 1929), проф. Н.Н. Глубоковский всячески предостерегает от поспешных опытов календарного модернизирования. И как мудрое завещание верным чадам Русской Православной Церкви звучат его предупреждающие слова: «Пока нет истинной церковной нужды, без каковой получаются только соблазнительные смуты, я считаю вполне каноническим и целесообразным держаться испытанного правила: Quieta non movere!»

Переход на «исправленный юлианский» календарь логически требует изменения способа определения дня Пасхи. При этом новом стиле не может, без искусственных и сомнительных приемов, использоваться александрийская пасхалия с ее великим индиктионом. Замена юлианского периода в 4 года «исправленным юлианским» периодом в 900 лет неизбежно влечет за собой увеличение периода пасхалии с 532 лет до 119 700 лет, т. е. практически превращает ее в непериодическую. «Исправленный юлианский» календарь так же естественно сочетается с определением Пасхи по непосредственным астрономическим данным, как календарь юлианский сочетается с александрийской пасхалией.

Трудности, которые возникают при искусственном сочетании «исправленного юлианского» календаря и александрийской пасхалии, состоят, главным образом, в полном исчезновении Кирио-Пасхи и соединения праздника Благовещения с днями Страстной седмицы (при введении нового стиля время празднования Благовещения простирается лишь до четверга 6-й седмицы Великого поста) и в неумеренном сокращении и даже полном исчезновении в некоторые годы Петровского поста (например, в 1983 году Пасха приходится на 8 мая нового стиля, а понедельник после Недели всех святых — на 17 июля, т. е. 5 дней спустя после праздника святых апостолов Петра и Павла). Как показывает опыт Румынской Церкви, в таких случаях приходится пользоваться мартовским полнолунием, т. е. отступать от александрийской пасхалии. Этим, однако, с очевидностью доказывается невозможность органически сочетать «исправленный юлианский» стиль с неискаженной александрийской пасхалией.

Наилучшим исходом из сложившегося в настоящее время положения следует, по-видимому, считать официальное признание всеми Православными Церквами права каждой Автокефальной Церкви свободно избирать одну из двух возможностей: или, приняв «исправленный юлианский» календарь, стремиться в подходящее время выполнить и второе решение Константинопольского совещания 1923 года (об определении дня Пасхи по непосредственным астрономическим данным), или, сохраняя юлианский календарь, удерживать неприкосновенной и александрийскую пасхалию, допуская исключения, по принципу икономии, там, где это окажется действительно необходимым.

Вопросом относительно времени празднования Пасхи занимался Первый Вселенский Собор в Никее. Но подлинный текст определения этого Собора по вопросу о Пасхе — если только оно действительно было принято — до нас не дошел. По мнению проф. В.В. Болотова, «никаких твердых постановлений не было издано... Самое большое, что они (отцы Собора) могли сделать, — это постановление незаписанное, неоформленное, имеющее характер товарищеского соглашения, постановление о том, что праздновать Пасху должно согласно обычаю, установившемуся в Александрийской Церкви».

На основании косвенных данных можно, однако, сделать следующие предположения:

а) отцы Никейского Собора признали неправильным, чтобы христианская Пасха поставлялась в непременную жесткую единообразную зависимость от истинной ветхозаветной Пасхи и тем более от какой-либо наличной иудейской практики определения последней;

б) они признали желательным и рекомендовали всем христианам, чтобы они пришли к соглашению и стали праздновать Пасху все в один день;

в) они высказались за то, чтобы такое соглашение имело в виду единомыслие относительно границы пасхальных годов, за которую естественно принимать начало астрономической весны, т.е. весеннее равноденствие, раньше которого Пасху праздновать не следует.

г) они одобрительно отозвались о принципах как александрийской, так и римской пасхалии, указав в то же время на александрийские правила как на хорошую основу для достижения практического соглашения по вопросу об одновременном праздновании Пасхи.

Приведем соответствующие свидетельства.

а) «Прежде всего показалось неприличным совершать этот святейший праздник по обыкновению иудеев... Нам указан Спасителем иной путь... Согласно держась его, возлюбленные братья, мы сами устраним от себя постыдное о нас мнение иудеев, будто независимо от их постановлений мы уже и не можем сделать этого...».

«Сообщаем вам радостную весть и о согласии касательно времени празднования святейшей Пасхи: по вашим молитвам и это дело решено так, что все восточные братья наши, прежде праздновавшие Пасху вместе с иудеями, отныне будут праздновать ее согласно с римлянами, с нами и со всеми, которые издревле хранят ее по нашему обычаю».

В настоящее время большинство ученых держится мнения, что Никейский Собор в вопросе о Пасхе имел дело с протопасхитами Сирии, Киликии и Месопотамии, а не с Асийскими четыренадесятниками (квартодециманами).

И в Александрии, и в Сирии ко времени Никейского Собора пользовались несколько модифицированным метоно-созигеновским 19-летним солнечно лунным циклом. Но, придерживаясь одинаковой последовательности лунных годов, александрийцы и сирийцы (но не жители Антиохии, действовавшие солидарно с александрийцами) неодинаково определяли начало цикла. В связи с этим приходится различать, как две разновидности одного и того же цикла, круг александрийский, называемый обычно cyclus или circulus decemnovennalis, и круг сирийский, известный под техническим названием cyclus или circulus lunaris.

В Александрии выбор первого лунного года в цикле определился тем соображением, что новолуние (а именно 1-й день 6-го лунного месяца эллула) довольно точно совпало с эрой Диоклетиана (1-м тоут, или 29 августа 284 года по Р. X.). 1-й лунный год кончался в следующем году, имевшем золотое число 1.

В Сирии выбор был сделан так, что новолуние (а именно 1-й день 7-го лунного месяца тишри) пришлось на день осеннего равноденствия 24 сентября, являющийся идеальным началом сиромакедонского года. 1-й лунный год сирийского круга соответствовал 4-му лунному году александрийского цикла.

Между александрийским и сирийским кругами существует следующее соотношение:

Мександрийский: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Сирийский: 17 18 19 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

В двух случаях, а именно в 8-м и 19-м эмболимических годах александрийского круга, которым соответствовали простые 5-й и 16-й годы сирийского круга, сирийские протопасхиты праздновали Пасху в марте месяце, тогда как александрийские христиане назначали ее на воскресенье после апрельского полнолуния. Иногда при этом, хотя и довольно редко, протопасхиты совершали пасху раньше весеннего равноденствия.

На протяжении четырех десятилетий перед Никейским Собором протопасхиты 5 раз пользовались для определения дня Пасхи мартовским полнолунием вместо апрельского (которым пользовались александрийцы) и один раз (в 292 году) праздновали Пасху в один день с иудеями, и притом раньше дня весеннего равноденствия. Во все же прочие годы цикла Пасха протопасхитов совпадала с александрийской.

В сохранившемся у Никиты Гераклийского отрывке из сочинения Евсевия Кесарийского «О Пасхе» сообщается, что приблизительно одна четверть общего числа участников Никейского Собора представляла восточный диоцез, где было немало протопасхитов. После обращения к Собору императора Константина и в результате последовавшего рассуждения «сирийцы подчинились». «Видимо, — говорит Болотов, — "братья восточные" не утверждали, что их местный обычай хорош и правилен», но и «епископы не-протопасхиты, знакомые с положением дела, понимали, что подобные "обычаи" без нежелательной смуты в народе не легко устранить одним предписанием. Поэтому соглашение и не было облечено в форму канона, и не было положено церковного наказания протопасхитам... Никейский Собор не имел надобности издавать какие-либо постановления чисто технического свойства: "братья восточные" и сами знали, как им избегнуть празднования Пасхи вместе с иудеями».

Вполне соглашаясь с тем, что толкование смысла рассуждений о Пасхе, происходивших на Никейском Соборе, предложенное Дюшеном в 1880 г. и коренным образом изменившее научный взгляд по этому вопросу (ранее думали, что Собор имел дело с квартодециманами), является хорошо обоснованным, будет, по-видимому, более правильным вместе с проф. Н.Н. Глубоковским считать, что отцы Собора имели в виду не одних только протопасхитов, но и еще продолжавших существовать на Востоке четыренадесятников. Их несогласие с общецерковной практикой выражалось не только в том, что они праздновали Пасху в любой день седмицы, а не непременно в воскресенье, но и в том, что это празднование всегда совершалось одновременно с Пасхой иудейской (в ночь с 14 на 15 нисана).

И хотя прав, конечно, проф. В.В. Болотов, когда, полемизируя с Гефеле, говорит, что постановление «никогда не праздновать вместе с иудеями» было пасхалистически невозможно, тем не менее в выражении императора: «показалось неприличным совершать праздник по обыкновению иудеев», без сомнения, implicite заключалось и нежелание, чтобы христианская Пасха праздновалась когда-либо в один день с Пасхой иудейской. Было бы невозможной задачей неопровержимо доказать то положение, будто Церковь лишь впоследствии положила в основу своей пасхалии правило о непраздновании Пасхи вместе с иудеями, тогда как для отцов Никейского Собора это было якобы вовсе безразлично. Достаточно прочитать послание императора Константина к епископам, не присутствовавшим на Соборе, чтобы убедиться в том, насколько сильна была тогда тенденция полностью отмежеваться в религиозном отношении от всякого общения с синагогой.

б) «Для согласного исповедания веры спасительное празднование Пасхи надлежало совершать всем в одно и то же время. Поэтому сделано было общее постановление и утверждено подпиской каждого из присутствовавших...».

«Общим мнением признано за благо — всем христианам, в какой бы стране они ни жили, совершать спасительный праздник святейшей Пасхи в один и тот же день... Размыслите сами, как нехорошо и несообразно то, что в известное время одни соблюдают посты, а другие совершают пиршества... Поэтому Божественный Промысл благоволил, чтобы это было надлежащим образом исправлено и подведено под одно правило, на что, я думаю, все согласятся... Коротко сказать: по общему суду всех постановлено — святейший праздник Пасхи совершать всем в один и тот же день».

Что инициаторы созыва Никейского Собора надеялись на соборное решение об установлении празднования святой Пасхи «повсюду в один день», видно также из свидетельств св. Афанасия (Св. Афанасий. О соборах, 5; К африканским епископам, 2).

Для достижения намеченной цели недостаточно было преодолеть восточное протопасхитство. «Если бы Вселенский Собор, — пишет Болотов, — стал обсуждать вопрос о пасхалии в подробностях, то упрек в праздновании Пасхи вместе с иудеями пришлось бы обратить не только к "братьям восточным", но и к Римской Церкви.

...Итак, если пасхальная практика Римской Церкви не производила того соблазна, какой вызывали протопасхиты, то лишь потому, что разность александрийской пасхалии и римской оставалась неизвестной (? — Л.В.), и за отдаленностью мест никому не бросалось в глаза, что в Риме (и Карфагене) Пасху празднуют в один день, а в Александрии — в другой. Протопасхиты же праздновали Пасху по-своему, находясь в непосредственном соседстве с Церквами, следовавшими александрийской пасхалии».

Из приведенной таблицы видно, однако, что практика протопасхитов была более соблазнительной, чем римская, не только потому, что Церкви, следовавшие александрийской пасхалии, положение дел на Востоке знали лучше, чем на Западе, но и по самому существу. Пользуясь в это время уже 84-летним пасхальным циклом, римляне за terminus ante quern non Пасхи признавали 22 марта и лишь в редких случаях допускали Пасху на 21 марта, тогда как протопасхиты Востока назначали ее и на 20 марта (как в 292 году) и даже на 19 марта (как в 360 году), т. е. до наступления равноденствия.

Кроме того, слова Болотова «разность александрийской пасхалии и римской оставалась неизвестной»  нужно понимать, конечно, в ограниченном значении — неизвестной для многих или для большинства, но не вообще для отцов Собора. Вряд ли можно допустить, что достигнутое на Соборе соглашение «праздник Пасхи совершать всем в один и тот же день» было результатом простого неведения о различии между александрийской и римской пасхалиями. Скорее следует думать, что Собор признал необходимым в ближайшее же время приложить все усилия к достижению согласия между Римом и Александрией, а для начала «признать за благо» всем и везде праздновать Пасху в один и тот же день.

Именно в этом смысле, т.е. что одновременное празднование Пасхи было признано безусловно желательным, если, конечно, окажется возможным существующий (не вполне одинаковый) порядок свести к полному единообразию, высказывается в своей «Церковной истории» Сократ. По его убеждению, «бывший при Константине Собор, вопреки мнению некоторых, не сделал никакой перемены в этом праздновании (т.е. не унифицировал декретальным порядком практику определения времени празднования Пасхи, имевшую в различных местах свои особенности соответственно местным обычаям. — Л. В.). Сам Константин в послании к христианам, разногласившим касательно сего праздника, советует (курсив мой. — Л.В.) немногочисленным подражать большинству» {Сократ. Церковная история, 5, 22).

в) «Они (иудеи), вместо надлежащего исправления, в одном и том же году совершают пасху два раза... Мы, конечно, не допустим у себя, чтобы Пасха в одном и том же году совершалась дважды».

Во второй половине III века и во время, непосредственно предшествовавшее Никейскому Собору, в ученых кругах Александрии решительно отстаивали мысль о том, что Пасха должна быть весенним, но ни в коем случае не зимним праздником, подобно тому как Пасха ветхозаветная, согласно Божественному предписанию, совершалась в месяце новых — авиве (Втор. 16, 1), когда совершалась первая жатва ячменя (ср.: Лев. 23, 5-15 и Втор. 16, 1-9). Этим естественно обозначалась определенная граница между зимой и весной, служившая, в то же время, и границей пасхальных годов (годов пасхального круга). «Александрийцы (св. Дионисий, Анатолий Лаодикийский и св. Петр) доказывали, что Пасху нужно совершать непременно после весеннего равноденствия, что так совершали ее древние евреи, а иудеи теперешние отступили от этого обычая» {Проф. Д. А. Лебедев. Календарь и пасхалия... — С. 29.).

Независимо от того, справедливо или нет это утверждение александрийцев в отношении «древних евреев», несомненным является тот факт, что с именем мар Шмуеля (умершего в 254 г. по Р. X.) связано в талмудической литературе понятие о «нисанской те-куфе» 25 марта, а «вычислявшие текуфат-нисан, — говорит проф. В.В. Болотов, — несомненно имели намерение вычислить именно начало весны, момент весеннего равноденствия».

Исходя из этих данных, можно легко понять вышеприведенные слова императора Константина. Их смысл, по-видимому, тот, что современные Никейскому Собору иудеи, хотя и имели понятие о весеннем равноденствии, как об ориентире для определения дня Пасхи, тем не менее недостаточно строго держались правила о назначении Пасхи после «нисанской текуфы», в связи с чем получалось, по александрийскому взгляду, что они совершали Пасху иногда «в одном и том же году два раза». Становясь всецело на позиции александрийцев, император не допускает возможности, чтобы в христианской пасхалии могла сохраниться подобная неустойчивость. Видя в протопасхитстве подражание иудейской практике, или, по крайней мере, нежелательное с ней сходство, император выражает уверенность, что все христиане согласятся избегать слишком раннего празднования Пасхи и, в соответствии с этим, согласно установят самую раннюю ее границу, при наличии которой станет невозможным праздновать Пасху «дважды в одном и том же году».

Весьма вероятно, что при обсуждении на Соборе вопроса о Пасхе поднимался вопрос и о том, чтобы считать такой границей весеннее равноденствие и с этой целью постараться в ближайшее время прийти к согласию относительно даты этого равноденствия. Однако «есть основания думать, — говорит проф. В.В. Болотов, — что Собор воздержался от определения: праздновать Пасху непременно после равноденствия... Отцы Собора понимали, что дело решается не так просто». В самом деле, Анатолий Лаодикииский в 277 г. утверждал, что равноденствие приходится на 22 фаменот, т. е. на 18 марта, западные же, полагая, что оно бывает 25 марта, в то же время допускали и пасхальное полнолуние, и самую Пасху раньше этого дня. Между тем, александрийцы времен Никей-ского Собора, по-видимому, уже правильно определяли дату равноденствия, приходившуюся тогда на 20-21 марта, хотя даже на Востоке не все принимали эту дату значительное время спустя после Никейского Собора.

г) «Действительно благоприличен тот порядок, который соблюдают все Церкви, находящиеся в западных, южных и северных областях империи, и которого не держатся только некоторые восточные Церкви... Ваша рассудительность, конечно, с удовольствием примет то, что единомысленно и согласно соблюдается в Риме и Италии, во всей Африке, Испании, Галлии, Британии, Египте, Ливии, в целой Греции, в областях — азийской, понтийской и киликийской» (из послания императора Константина к епископам, не присутствовавшим на Соборе).

В послании папы Льва Великого к императору Маркиану от 15 июня 453 г. имеется следующее место: «Святые отцы постарались устранить возможность этой ошибки (в определении дня празднования Пасхи. — Л. В.), поручив всю заботу об этом александрийскому первосвященнику, поскольку у египтян издревле передается опыт такого исчисления, с тем, чтобы он ежегодно сообщал дату предстоящего празднества апостольскому престолу, посредством грамот которого эта дата становилась бы известна и отдаленнейшим Церквам». Проф. В.В. Болотов подвергает сомнению достоверность этого известия, склоняясь к мысли, что оно выражает лишь догадку папы Льва. Болотов указывает, в частности, на то, что «отцы Никейского Собора к Александрийской Церкви писали нарочитое послание, но в нем ни единым словом не обмолвились, что на папу александрийского Вселенский Собор возложил столь высокопочетное поручение». Но если Собор и не сделал подобного определения, то во всяком случае его участники могли, конечно, высказаться в том смысле, что, стремясь к установлению единообразной практики определения времени празднования Пасхи, следует ориентироваться в первую очередь на опыт Церкви Александрийской. «К голосу Александрийской Церкви давно уже прислушивались и другие Церкви. Высокая логичность александрийской пасхалии говорила сама за себя, и епископы александрийские пользовались авторитетом как истолкователи начал ее» (из доклада В.В. Болотова).

Завершая сказанное выше о деятельности Никейского Собора в связи с проблемами празднования Пасхи, приведем следующее замечание свящ. Д.А. Лебедева: «Собор не обсуждал вопроса о дне Пасхи в подробностях... (а) приписываемое ему обычно постановление совершать Пасху в воскресенье после первого весеннего полнолуния есть лишь позднейшая формулировка принципа александрийской пасхалии: Пасха в первое воскресенье после той 14-й луны, которая приходится не ранее дня весеннего равноденствия 21 марта (следовательно, в 15-21 дни луны)» (см. примеч. 1-е к с. 446 2-го тома «Лекций» проф. В.В. Болотова).

Выполнение рекомендаций Первого Вселенского Собора относительно празднования Пасхи на практике оказалось непростой задачей. Неизвестно, как обстояло дело в 326 году (через год после Никейского Собора), когда, согласно александрийскому расписанию, пасхальное полнолуние пришлось на 2 апреля, в субботу. По правилам александрийской пасхалии, Пасху надлежало праздновать в воскресенье, 3 апреля. Но истинное полнолуние наступило в этом году, не 2, а только 4 апреля, так что 3 апреля было еще только 14 нисана. Если справедливо предположение Ван-дерХагена — Круша, что римляне между 312 и 342 годами назначали Пасху не на 16-22 дни луны (как это было позже), а на 14-20, то это означает, что в 326 году Рим и Александрия праздновали Пасху вместе 3 апреля. Если же действовало обычное правило римской пасхалии, то Рим совершал Пасху отдельно от Александрии, а именно — в следующее воскресенье, 10 апреля, или, что более вероятно, александрийцы пошли на уступку и праздновали Воскресение Христово вместе с римлянами 10 апреля. «Предположение, — говорит свящ. Д.А. Лебедев, — что уже в 326 г. нарушено было постановление Собора — совершать Пасху всем христианам в один день, потому невероятно, что в 333 г. сам св. Афанасий Великий назначил Пасху на 15 апреля, хотя, по правилам александрийской пасхалии, ее следовало бы назначить на 22 апреля» (см. примеч. 2-е свящ. Д.А. Лебедева к с. 444 2-го тома «Лекций» проф. В.В. Болотова).

В 333 году, по александрийскому расписанию, пасхальное полнолуние пришлось на воскресенье, 15 апреля, и по правилам александрийской пасхалии Пасху следовало назначить на 22 апреля. Но для римлян эта дата была неприемлемой, ибо 21 апреля считалось у них за terminus ante quem поп Пасхи. Св. Афанасий решил праздновать Пасху и в Александрии 15 апреля, учитывая, однако, что нарушение правил александрийской пасхалии было в данном случае лишь формальным, поскольку 15 апреля было в действительности днем, следующим за истинным полнолунием, а не самым днем полнолуния, как это следовало из пасхальных таблиц.

Если в 333 году (и, возможно, в 326) дату Пасхи согласовывали путем переписки, то в 343 году на Сердикском Соборе впервые обсуждался вопрос о разности между Александрией и Римом. Римляне отказались принять александрийский пасхальный цикл, уверяя, будто у них есть предание от апостола Петра не праздновать Пасхи позднее 21 апреля. Состоялось соглашение на следующие 50 лет, по которому Александрийская Церковь поступалась отчасти своими вычислениями, идя навстречу римлянам. Так, например, в 346 году по александрийскому расписанию пасхальное полнолуние падало на субботу, 22 марта. Но Пасха праздновалась в Александрии не 23 марта, а в следующее воскресенье, 30 марта, вместе с римлянами. В 349 году по александрийскому расписанию пасхальное полнолуние наступало во вторник, 18 апреля, и, следовательно, Пасха должна была наступить в воскресенье, 23 апреля. Но римляне не допускали такой поздней даты, и александрийцы, чтобы праздновать Пасху вместе с римлянами, согласились считать за пасхальное полнолуние полнолуние мартовское (приходившееся, по александрийскому расписанию, на воскресенье, 19 марта), и, таким образом, и Рим, и Александрия праздновали Пасху в этом году в воскресенье, 26 марта. Но эта уступка александрийцев была для них, по-видимому, слишком велика: им пришлось нарушить правила своей пасхалии и считать пасхальным то полнолуние, которое наступило раньше весеннего равноденствия (!?). Так обстояло дело, по крайней мере, формально.

Так или иначе, со следующего, 350 года обе Церкви начали праздновать Пасху каждая по-своему. В 387 году разногласие между пасхалиями выявилось особенно ярко. Полнолуния приходились в этом году на 19 марта (пятницу) и на 18 апреля (воскресенье). Римская Церковь считала мартовское полнолуние за пасхальное и праздновала Пасху 21 марта. Церковь же Александрийская считала это для себя недопустимым и праздновала Пасху в воскресенье, 25 апреля, т. е. через 5 недель после Рима! Столь значительное различие вызвало соблазн: некоторые высказывались в пользу более раннего празднования, другие возражали, предостерегая таковых от подражания протопасхитам. Именно перед Пасхой 387 года беседовали против протопасхитов св. Иоанн Златоуст (в то время пресвитер антиохийский) и «неизвестный малоазийский пастырь», имевший в виду протопасхитовновациан.

В V веке Римская Церковь постепенно отказывается от правила не праздновать Пасху позднее 21 апреля. В результате переписки папы Льва с александрийцами в Риме в 444 и 455 гг. Пасха праздновалась в те же дни, что и в Александрии (соответственно 23 и 24 апреля).

В VI веке и в Риме была введена александрийская пасхалия, но 84-летний круг продолжал еще удерживаться кое-где в отдаленных окраинах Запада. Начиная, однако, со времени Карла Великого (начало IX в.) и до понтификата папы Григория XIII (до 1582 г.) вся христианская Церковь повсюду принимала александрийскую пасхалию, приспособленную к введенному Дионисием Малым летосчислению от Рождества Христова, и совершала празднование Пасхи, в соответствии с желанием отцов Никейского Собора, везде в один и тот же день.

Для суждения о необходимости и возможности пасхалистических реформ важно рассмотреть вопрос о том, какова была общая основа александрийской и римской пасхалий, названная императором Константином «действительно благоприличным порядком, которому следуют все Церкви, находящиеся в западных, южных и северных областях империи, и которого не держатся только некоторые восточные Церкви», — основа, получившая одобрение Никейского Собора.

а) Зависимость дня Пасхи от весеннего равноденствия

До начала III века христиане определяли день Пасхи, всецело сообразуясь с практикой иудеев, совершавших «законную» ветхозаветную Пасху. Так, малоазийцы совершали «христианизованную ветхозаветную Пасху» в ночь с 14 на 15 нисана, на какой бы день недели она ни пришлась. С Пасхой иудейской сообразовывались и те, кто праздновали христианскую Пасху в день воскресный: александрийцы — в воскресенье, падавшее на период 15 по 21 нисана, римляне в воскресенье, падавшее на период с 16 по 22 нисана.

В начале III века явились первые опыты независимой христианской пасхалии. Разумеется, и здесь принимали в расчет, что Господь Иисус Христос пострадал и умер днем 14 нисана, в пятницу, а воскрес в ночь с 15 на 16 нисана, но самое определение этих дней, т. е. «пасхального полнолуния» и двух смежных с ним дней — предшествующего и последующего, производилось самостоятельно, а не просто заимствовалось из наличного еврейского календаря. Первыми по времени были основанные на 8-летнем цикле: пасхалия Ипполита, пасхалия анонима 243 г. и не дошедшая до нас пасхалия св. Дионисия Александрийского.

Появление самостоятельных пасхалий указывает на неудовлетворенность христианских ученых теми способами, которыми определяли свою Пасху иудеи. Это и неудивительно. Известно, что синедрион со своей особой комиссией «сод ха-иббур» освящал новолуние нисана, приняв предварительно в соображение целый ряд практических соображений: созреет ли ко времени полнолуния ячмень, необходимый для принесения «снопа возношения» во 2-й день опресноков (см. Лев. 23, 10-16; Втор. 16, 9), успеют ли богомольцы вовремя прибыть в Иерусалим к празднику Пасхи и т. п. «Если в месяце адаре выяснялось, что к полнолунию следующего месяца ячмень еще не созреет, то синедрион решал считать этот следующий месяц «адаром вторым». Сверх того, «второй адар» вставляли и в том случае, если сильные ливни в адаре испортили дороги, снесли мосты, повредили печи, так что путешествие в Иерусалим и печение здесь пасхальных агнцев стало затруднительно». Легко можно понять, что для христианского сознания представлялось неуместным ставить день Пасхи в зависимость от такой иудейской практики. Существо христианской Пасхи не требовало ожидания, пока созреет ячмень. А забота иудеев о прибытии богомольцев в Иерусалим и о печении пасхальных агнцев, доходившая до манипуляций с календарем, могла казаться просто произволом.

«До разрушения Иерусалима Титом в 70 г. по Р. X. иудеи, по-видимому, ничего не хотели знать ни о каких лунных циклах и вставляли свой веадар без определенного периода, просто по мере надобности» (Свящ. Д.А. Лебедев. К истории времясчисления у евреев, греков и римлян. — Пгр., 1914. — С. 19.). Не раньше конца I в. по Р. X., вероятнее же, лишь во II в., иудеи стали пользоваться 8-летним циклом, который, однако, был «неточным и совершенно непригодным при юлианском календаре» (там же, с. 23). Цикл этот употреблялся еще в 20-х годах III в. и, вероятно, лишь в 3-й четверти III в. иудеями был введен 19-летний цикл, который лег в основу современного иудейского календаря, представляющего «в астрономическом отношении такое превосходное произведение, что и до настоящего времени дни иудейских месяцев замечательно близко соответствуют истинному течению луны» (Болотов В.В. Из церковной истории Египта, с. 281, примеч. 35).

Сторонники более ранней практики празднования Пасхи (т. е. всецело полагавшиеся на расчеты иудеев) увещевали приверженцев независимой христианской пасхалии не вводить новшеств, хотя бы эти новшества и были направлены на устранение явных погрешностей иудейской практики. Св. Епифанию Кипрскому была известна такая рецензия «Апостольских Постановлений», в которой говорилось: «Вы не делайте вычислений (?? ????????), но совершайте праздник, когда совершают это братья ваши, сущие от обрезания; вместе с ними (???' ?????) в то же время (???) совершайте. Хотя бы они и заблуждались, но вам об этом да не будет заботы». Но возвращение к прежнему порядку зависимости от иудеев было уже, как правило, невозможным. Христианская мысль продолжала работать над выработкой принципов своей, независимой пасхалии.

На этом пути не все шло легко и гладко. Тень протопасхитства легла на некоторые опыты западной христианской пасхалии. Свящ. Д.А. Лебедев склонен считать «совершенно сознательными протопасхитами» и первых христианских пасхалистов: св. Ипполита и анонима 243 года.

Однако с течением времени начинает доминировать твердое убеждение, что Пасху должно праздновать только после весеннего равноденствия. При несоблюдении этого правила, т. е. при допущении, что Пасха может совершаться и до этой естественной границы, в некоторые годы (отсчитываемые от момента равноденствия, как астрономического начала весны) Пасха будет праздноваться дважды, тогда как в другие годы не будет праздноваться вовсе. Ярким выражением этого убеждения служит предписание относительно празднования Пасхи в другой рецензии «Апостольских Постановлений», предписание, по смыслу прямо противоположное вышеприведенному: «Итак вы, братия, искупленные Кровию Христовой, должны праздновать дни Пасхи с точностью и со всем рачением после равноденствия, чтобы воспоминания одного страдания не совершить в году дважды, но чтобы единожды Умершего воспоминать в году однажды, не наблюдая впредь, чтобы праздновать с иудеями, ибо у нас теперь нет никакого общения с ними, потому что они заблуждаются и в самом времяисчислении...» (V, 17).

Этот же взгляд, как уже было сказано выше, выразил и император Константин-. «Мы, конечно, не потерпим, чтобы наша Пасха была празднуема в одном и том же году в другой раз».

Понятно, что ближайшим психологическим мотивом в этом убеждении был протест против какой бы то ни было зависимости от той иудейской практики, которая допускала очевидный произвол. Но этого мало. За протестом против произвола скрывалось гораздо более глубокое стремление — принципиально освободиться от любой иудейской практики, хотя бы она и избавилась от очевидного произвола, освободиться вследствие того, что Церковь сама имеет право устанавливать время празднования своего центрального праздника, независимо от иудейских истолкований относительно Пасхи ветхозаветной, точного времени празднования которой Божественное Откровение не назначило («авив», или «месяц новых», — понятие недостаточно определенное).

Законодательное закрепление убеждения, что Пасху должно праздновать после весеннего равноденствия, следует рассматривать, прежде всего, как показатель того, что христианское сознание в пасхальном вопросе полностью самоопределилось, «с честью похоронив синагогу» (по выражению блаж. Августина), влияние обычаев которой Церковь долго и терпеливо переносила, дабы не смутить немощную совесть некоторых чад своих. Сделан был решительный шаг, после которого уже не может быть возврата к изжившей себя практике определять Пасху, приноравливаясь к понятиям иудеев или ставя себя в зависимость от их обычаев или пасхалии.

Трудно сказать с точностью, когда именно произошло такое законодательное закрепление христианской независимости в пасхальном вопросе. Никейский Собор, как мы видели, по всей вероятности, воздержался от определения праздновать Пасху непременно после равноденствия. То же нужно сказать и об Антиохийском Соборе 332 — 333 гг., который, имея в виду упорствовавших и после Никейского Собора протопасхитов, определил: «Все дерзающие нарушати определение святого и великого Собора, в Никеи бывшаго... о святом празднике спасительный Пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от Церкви, аще продолжат любопрительно восставати противу доброго установления... Аще же кто из предстоятелей Церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнет к развращению людей и к возмущению Церквей особитися и вместе с иудеями (???? ??? ????????) совершати Пасху, таковаго святый Собор отныне уже осуждает быти чуждым Церкви» (1-е правило Антиохийского Собора).

Проф. В.В. Болотов обращает внимание на то, что на Никейском Соборе большинство отцов «в своих Церквах протопасхитов не имели и, следовательно, в суждении о практических трудностях этого вопроса не могли считать себя компетентными, и конечно считали неделикатным выступать против «восточных братии» с каноническими прещениями. Напротив, отцы Антиохийского Собора все были из dioecesis Orientis, и, следовательно, почти каждый из них с протопасхитством был знаком по личному опыту... Отцы Собора Антиохийского признали, что положение дела уже достаточно разъяснилось, и подвергли протопасхитов каноническим наказаниям».

Строгость прещений, предусмотренных 1-м правилом Антиохийского Собора, показывает, что убеждение в независимости принципов христианской пасхалии от обычаев и пасхалии иудеев ко времени Антиохийского Собора уже неотъемлемо вошло во вселенское сознание Церкви.

К периоду борьбы с протопасхитством относится, по-видимому, и 7-е Апостольское правило: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, святый день Пасхи прежде весеннего равноденствия вместе с иудеями (???? ??? ????????) праздновати будет: да будет извержен из священного чина». К сожалению, невозможно определить с уверенностью, когда именно было составлено это правило.

Что касается выражения ???? ??? ????????, встречающегося в правилах 7-м Апостольском и 1-м Антиохийского Собора, а также в «Постановлениях Апостольских» (V, 17), то его, по всей вероятности, следует понимать в смысле: «сообразно с практикой определения Пасхи иудеями». Протопасхитов упрекают не за то, что иногда они праздновали Пасху в один день с иудеями (ибо это иногда бывало и у православных), а за то, что они допускали совершение Пасхи раньше равноденствия (как это имело место в те же годы и у иудеев).

Св. Епифаний Кипрский писал: «Пасха не может совершаться, если не прошло равноденствие, что иудеями не соблюдается... Мы совершаем Пасху после равноденствия, хотя бы и они совершали (!), так как и они вместе с нами часто совершают ее. А когда они совершают Пасху прежде наступления равноденствия, то совершают одни...» (Панарий. Ересь 70, 11)

Действительно, в конце III и в IV в. и сама Александрийская Церковь нередко (а именно: в 289, 296, 316, 319, 323, 343, 347, 367, 370, 374, 394 годах) праздновала Пасху в один день с иудеями.

Фундаментальный принцип празднования Пасхи после весеннего равноденствия, когда бы он ни был окончателыно законодательно закреплен во Вселенской Церкви, должен, без сомнения, рассматриваться как незыблемое правило православной пасхалии, первоначально утвердившееся, по-видимому, в Александрии (благодаря доказательствам св. Дионисия, Анатолия Лаодикийского и св. Петра Александрийского), а затем получившее и всеобщее признание в христианском мире.

Так как в эпоху Никейского Собора истинное астрономическое весеннее равноденствие было 20-21 марта, то в александрийской пасхалии 21 марта стало считаться неизменной датой весеннего равноденствия, а 22 марта — самой ранней пасхальной датой.

б) Зависимость дня Пасхи от весеннего полнолуния

Истинная дата воскресения Господа Иисуса Христа, по мнению проф. В.В. Болотова, «осталась и, вероятно, навсегда останется для истории неизвестной». Поэтому оказалось необходимым сделать Пасху переходящим, или подвижным, праздником, поставив ее в зависимость от весеннего полнолуния, которое по значению должно соответствовать тому 15 нисана, которое в год страданий Господа наступило вслед за Его крестной смертью (последовавшей 14 нисана) и предшествовало Его воскресению (совершившемуся в ночь на 16 нисана).

Самым естественным и простым решением представляется выбор того истинного астрономического полнолуния, которое произойдет не ранее 21 марта (т.е. не ранее принятой в Александрии даты весеннего равноденствия), но будет ближайшим следующим за этой датой или совпадающим с ней.

Что касается дня седмицы, в который может быть празднуема Пасха, то ко времени Никейского Собора ни у кого (если не считать секту четыренадесятников, удержавшуюся до V в.) не было сомнений, что этим днем должно быть воскресенье — «день Господень».

Ни Рим, ни Александрия обычно не допускали возможности совершения Пасхи в то воскресенье, которое приходилось на день так или иначе определенного «пасхального полнолуния», очевидно потому, что это полнолуние соответствовало Пасхе иудейской, или первому дню опресноков (15 нисана), который, согласно последовательности евангельских событий, предшествовал воскресению Господа Иисуса Христа. Поэтому, когда воскресенье падало на «пасхальное полнолуние», Пасху праздновали в следующий воскресный день.

Отступая — в редких случаях — от этого правила, архиепископы Александрии наблюдали за тем, чтобы Пасха пришлась, по крайней мере, в день, следующий за истинным астрономическим весенним полнолунием. Выше был рассмотрен подобный случай, когда в 333 году св. Афанасий нашел возможным сделать уступку западным, благодаря чему и в Александрии, и в Риме совершили Пасху в этом году 15 апреля. Основанием для такой уступки была не только забота о церковном мире, но и наличие «резерва», за счет которого можно было эту уступку сделать. Дело в том, что истинное астрономическое полнолуние приходилось в этом году не на 15 апреля, как это показывало александрийское расписание, а на 14 апреля.

Примечательно, однако, что александрийцев не смущало то обстоятельство, что иногда их Пасха падала на тот самый день, когда иудеи фактически праздновали свою Пасху. Это случалось тогда, когда александрийское «пасхальное полнолуние» приходилось на субботу и в то же время на 14 нисана по еврейскому календарю. Александрийцы как бы вовсе не желали считаться с практикой иудеев. Более того, они в данном случае делали исключение и допускали возможность наступления Пасхи прежде момента истинного астрономического полнолуния, вероятно, учитывая, что и в таком случае она придется после полуночи 15 нисана, т. е. на следующий день после 14 нисана, соответствующего событию смерти Господа, и, таким образом, последовательность евангельских событий останется ненарушенной.

Принципы восточной православной пасхалии сформулированы монахом Матфеем Властарем (первая половина XIV века) в его «Алфавитной Синтагме» следующим образом: «Относительно нашей Пасхи необходимо обращать внимание на четыре постановления, из которых два содержатся в Апостольском правиле, а два ведут начало из неписанного предания. Первое — мы должны праздновать Пасху после весеннего равноденствия. Второе — не праздновать ее вместе с иудеями в один день. Третье — праздновать не просто после равноденствия, но после первого полнолуния, имеющего быть после равноденствия. И четвертое — после полнолуния не иначе, как в первый день седмицы».

Если первое требование действительно содержится в 7-м Апостольском правиле, то второе является расширенным толкованием находящегося в нем запрещения праздновать Пасху ???? ??? ????????. Это запрещение, по всей вероятности, имело в виду протопасхитов. Толкование же Властаря представляет собой повторение своеобразных мнений Зонары и Вальсамона, сильно акцентировавших антиюдаистический характер восточной пасхалии. В своем толковании на 7-е Апостольское правило Зонара писал: «Вся заповедь сего правила заключается в следующем: христианам праздновать Пасху не с иудеями, т. е. не в один и тот же день с ними, ибо их непраздничный праздник должен предшествовать, а потом должна совершаться наша Пасха». То же повторяет и Вальсамон: «Божественные апостолы не хотят, чтобы мы праздновали вместе с иудеями, и посему определяют, чтобы Пасха Господня совершалась у нас после совершения иудеями законной Пасхи».

Что такое понимание является лишь позднейшим, очевидно из того, уже упоминавшегося, факта, что в конце III, в IV и далее до VIII в. (в последний раз в 783 г.) Пасха праздновалась в Александрии нередко в один день с иудеями. «Если затем такие совпадения прекратились, то только потому, что наша пасхалия отстала от луны, еврейский же календарь согласуется с ней очень точно. А в принципе александрийская Пасха должна совпадать с еврейской всякий раз, как последняя приходится на воскресенье, ибо александрийская пасхалия назначает Пасху на 15-21 дни луны» (Проф. Д.А. Лебедев. Календарь и пасхалия... — С. 30.)

Что же касается «третьего требования» Властаря, то оно, по крайней мере в наше время, во многих случаях нарушается. Для примера приведем соответствующие данные на 1978 год:

Весеннее равноденствие................8 марта ст. ст.

Мартовское полнолуние..............10 марта

Григорианская Пасха..................13 марта

«Март. церк. полнолуние»..........14 марта

«Равноденствие» по пасхалии......21 марта

Еврейская Пасха (апрельское полнолуние)...9 апреля

«Пасхальное полнолуние» ..........13 апреля

Православная Пасха..................17 апреля

Согласно третьему правилу Властаря, эта Пасха совершается, очевидно, в Римско-Католической церкви. Наша же Пасха следует за вторым (апрельским) полнолунием, наступающим после весеннего равноденствия. Причина отказа от третьего правила Властаря ясна: православные пасхалисты не желают праздновать Пасху раньше Пасхи иудейской.

Нужно, впрочем, сделать следующую оговорку. Возможно, что и Зонара, и Вальсамон, и Властарь приводят правила и дают свои толкования, вовсе не имея в виду фактическую практику иудеев, а ограничиваясь лишь своеобразным объяснением внутреннего механизма александрийской пасхалии как отвлеченной системы, раз навсегда признанной за идеальную и неприкосновенную, хотя некоторые ее детали имеют чисто символический и условный характер. В этом случае:

а) фиктивное «равноденствие» 21 марта рассматривается как единственно возможное и неизменное; тогда оказывается, что именно православная Пасха (а не григорианская) празднуется после «первого» полнолуния, и таким образом православные пасхалисты выполняют 3-е требование Властаря;

б) под «законной Пасхой» подразумевается день «пасхального церковного полнолуния» или пасхальная граница (указываемая расписанием полнолуний александрийской пасхалии), которая мыслится как истинное 14-е нисана. В таком случае действительно «законная Пасха» всегда предшествует Пасхе Господней, наступающей в истинное 15-е нисана, т. е. соблюдаются требования Зонары, Вальсамона и 2-е требование Властаря.

Как бы мы ни истолковывали смысл требований Зонары, Вальсамона и Властаря, мы не можем никуда уйти от того неоспоримого факта, что александрийская пасхалия со временем становится все менее и менее удовлетворительной системой, которая, благодаря непрерывному, хотя и медленному, росту ее дефектов, рано или поздно окажется в неразрешимом конфликте с теми принципами, которые положены в ее основание в эпоху ее «молодости».

Ввиду того, что александрийская пасхалия органически связана с юлианским календарем, а юлианский год (в 365,2500 средних солнечных суток) значительно отстает от среднего тропического года (в 365,2422 средних солнечных суток), самая ранняя пасхальная граница — 21 марта по старому стилю — непрерывно перемещается, удаляясь от истинного астрономического весеннего равноденствия по направлению к концу юлианского года. И Пасха, приходясь по-прежнему в период с 22 марта по 25 апреля, по сезону окажется летом, осенью, зимой... В связи с этим Пасха начнет праздноваться после осеннего равноденствия, а, следовательно, раньше равноденствия весеннего — в прямом противоречии с 7-м Апостольским правилом.

До тех пор, пока эти аномалии практически не возникают (и Пасха остается весенним праздником), можно признать вполне резонными все (или почти все) аргументы, выдвинутые в защиту нашей пасхалии проф. В.В. Болотовым и проф. H.H. Глубоковским.

Проф. В.В. Болотов исходит в своих рассуждениях о православной пасхалии из следующего положения: «По воззрению александрийскому, христианская Пасха есть богоучрежденный ветхозаветный праздник Пасхи, лишь осмысленный в новозаветном духе... Поэтому нормальный день христианской Пасхи, как и ветхозаветной, есть 15-й день луны». Задача же пасхалии, по Болотову, «состоит в том, чтобы назначать этот день, как назначали его во дни Иисуса Христа, и не впасть в те «заблуждения», которые свойственны были иудейской практике в III и IV веках».

Первая часть этой задачи — «назначать 15-й день луны, как назначали его во дни Иисуса Христа», — однако, невыполнима. «До разрушения Иерусалима Титом в 70 г. по Р. X. иудеи, по-видимому, ничего не хотели знать ни о каких лунных циклах и вставляли свой веадар без определенного периода, просто по мере надобности». {Свящ. Д.А. Лебедев. К истории времясчисления... — С. 19.). Сам же Болотов ясно показал, что признание евреями того лунного месяца, в котором намеревалось совершать Пасху, за «авив» или «нисан» зависело от того, созреет ли ячмень к 16 дню этого месяца или нет, и от других столь же мало способных быть заранее учтенными факторов.

Но в таком случае александрийская пасхалия может быть ничем иным, как условной системой, которую нужно ценить за ее более или менее внешние качества (древность, авторитетность составителей, одобрительное отношение к ней отцов Никейского Собора, логичность построения, возможность неизменного пасхального цикла и т. п.), но системой, которая вовсе не нуждается в астрономической точности, «Нельзя не видеть, — говорит проф. В.В. Болотов, — что александрийская пасхалия не рассчитана на астрономическую точность. Девятнадцатилетний круг самым своим построением свидетельствует, что он стремится не к точности, а к простоте. Александрийская пасхалия признает 21 марта за самый ранний, 18 апреля — за самый поздний terminus paschalis. Но... возможен случай, что одно истинное полнолуние падет на 20 марта, а следующее за ним — на 19 апреля, и таким образом ни одно из полнолуний в данном году не будет пасхальным. Девятнадцатилетний круг предполагает также, что полнолуние никогда не придется на следующие 10 дней:

марта 23, 26, 28 и 31 и апреля 3, 6, 8, 11, 14 и 16, но это, очевидно, астрономически невозможно... Эти неточности слишком очевидны, чтобы не предполагать, что они допущены преднамеренно — для упрощения пасхалии. Но если девятнадцатилетний цикл — прибор невысокой точности, то прочность его несравненная! Так в нем все просто и логично».

Условный характер православной пасхалии для Болотова представляется столь очевидным, что даже «весеннее равноденствие», учитываемое пасхалией, интерпретируется им как характеристика, закономерно утратившая свой первоначальный астрономический смысл! ««Весеннее равноденствие», — говорит Болотов, — совсем не имеет для пасхалии того важного значения, какое придали ему григорианцы. «Весеннее равноденствие» не есть основной и вседовлеющий признак уже потому, что оно в пасхалию вносится как величина производная, как conditio sine qua поп «месяца новых». Новый ячмень в Палестине не созревает до равноденствия; вот почему до равноденствия нельзя праздновать Пасху... Совсем ошибочно мнение, будто Пасху праздновать должно сразу же после равноденствия, — это краеугольный камень григорианской реформы, с которым она стоит и падает».

Подобно этому и проф. H.H. Глубоковский смотрит на «весеннее равноденствие», с которым оперирует православная пасхалия, как на нечто, закономерно расходящееся с истинным астрономическим равноденствием и представляющее собой, так сказать, «внутреннее дело» пасхалии. Но Глубоковский идет даже несколько далее, чем Болотов, когда, желая показать пригодность нашей пасхалии в любое время, доходит до полной релятивизации значения истинного равноденствия. «Иногда указывают, — говорит он, — что при постоянном запоздании юлианских лет через некоторое время весеннее равноденствие по старому стилю будет приходить весьма рано — даже в декабре. Но это означает только то, что здесь астрономия не играет существенной роли, ибо и теперь этот астрономический термин бывает в разные времена года в разных полушариях и широтах земного шара...» «Передвижение эпохи равноденствия (с параллельным передвижением времен года) по всем годовым числам может совершиться только за громаднейший период времени, около 50.000 лет... Но в этом передвижении нет и не может быть ничего ненормального, а только мы будем переживать, примерно, то же самое, что бывает с нашими антиподами на другом полушарии...» (Деяния Совещания... — Т. 1. — С. 429.)

Все такого рода соображения имеют, конечно, под собой научную почву и в общем (за исключением отдельных деталей) могут быть приняты, если смотреть на них как на критику григорианской пасхалии и — что особенно важно — если ограничиваться лишь ближайшими тысячелетиями. Но когда православная Пасха перестанет быть весенним праздником в Иерусалиме (что несомненно требуется Священным Писанием), то подобного рода аргументация окажется неубедительной. Это и понятно. Сама александрийская пасхалия вряд ли мыслилась как «вечная и неисходная». «В 1373 году, — пишет Болотов, — выступил с сочинением о пасхалии монах Исаак Аргир. Он о предварении равноденствий имел представление более правильное, чем Григора и Властарь, и тоже находил, что пасхалию можно бы исправить. Но его стесняло, между прочим, и то распространенное... мнение, что чрез 119 лет исполнится 7000 лет от сотворения мира, и наступит светопреставление. Для такого ничтожного остатка времени, пожалуй, и не стоило реформировать пасхалию». Если кончины мира в 1492 г. по Р. X. ожидали многие современники Исаака Аргира, то, по-видимому, и жившие значительно раньше составители александрийской пасхалии смотрели на свое детище как на инструмент, который может быть полезен на протяжении 2-3 «великих индиктионов», после чего отпадет всякая надобность вычисления Пасхи. Но если пасхалия и задумана была как инструмент, который сможет правильно действовать лишь в течение ограниченного периода времени, то тщетно было бы и пытаться доказывать нечто, противное этому. В частности, допускать полную релятивизацию значения истинного весеннего равноденствия нельзя потому, что в таком случае ничто не могло бы помешать релятивизировать и библейское требование о праздновании еврейской Пасхи весной (в месяце новых). На земном шаре всегда где-нибудь есть весна, но еврейская Пасха должна праздноваться тогда, когда весна бывает в Святой Земле. На земном шаре для любого равноденствия всегда найдутся места, где оно придется на весенний сезон, но только от того весеннего равноденствия должна отсчитываться христианская Пасха, которое и в сезонном отношении будет весенним для Святой Земли.

Проф. H.H. Глубоковский ценит нашу православную пасхалию потому, что она вполне сообразна с древними церковными постановлениями о праздновании Пасхи, причем важное значение придает тому факту, что православная Пасха, согласно пасхалии, всегда бывает только после Пасхи еврейской. «Обязательное для всего мира апостольское и соборное определение о Пасхе, — говорит он, — часто нарушается так называемым «новым», или григорианским, стилем, ибо по нему этот великий христианский праздник иногда совершается не только вместе с иудеями (например, в 1805, 1825, 1903, 1923, 1927 гг.), но и раньше их (1864, 1872, 1883, 1891, 1894 и другие годы) и даже на целый месяц раньше (например, в 1921 г., когда еврейская пасха была 10 апреля ст. ст., православная — 18 апреля, а католическая — 14 марта), вопреки исторической последовательности евангельских событий».

Проф. В.В. Болотов, подвергая резкой критике григорианскую реформу календаря и пасхалии, тем не менее такого обвинения григорианской пасхалии не предъявляет. «Григорианская реформа, говорится в его заявлении, сделанном в Комиссии по вопросу о реформе календаря, — не имеет для себя не только оправдания, но даже извинения, если мы не допускаем, что такую реформу повелел произвести именно Никейский Вселенский Собор 325 года. Никейский Собор не постановлял ничего подобного, н удерживать равноденствие на вечные времена на 21 марта, сообразно с положением знака Овна в 325 году, нет никаких научных побуждений». Но, касаясь вопроса о нарушении григорианской пасхалией канонического определения о «непраздновании Пасхи вместе с иудеями», Болотов отнюдь не приводит каких-либо данных (в отличие от проф. H.H. Глубоковского), «изобличающих» григорианскую пасхалию в праздновании христианской Пасхи в один день с иудеями и тем более раньше иудеев. Он ограничивается указанием на то, что «старинное обвинение в «праздновании Пасхи вместе с иудеями» на григорианскую пасхалию падает неотвратимо», и затем на примере ряда годов показывает, что «характеристичные для протопасхитов 8-й и 19-й годы александрийской ?????????????????? оказываются роковыми и для григорианской пасхалии», ибо в эти годы григорианская Пасха, как и еврейская, празднуется около мартовского полнолуния, тогда как православная следует за апрельским полнолунием.

Проф. В.В. Болотов не говорит прямо, что «правило о пепраздновании Пасхи христианской раньше Пасхи иудейской» не имеет существенного и непреходящего значения. Но есть, по крайней мере, два места в его рассуждениях о пасхалии, из которых видно, что он не разделял мнения проф. H.H. Глубоковского и не считал ту особенность нашей пасхалии, что она никогда не назначает Пасху на дни, предшествующие Пасхе иудейской, безусловно необходимым выражением апостольского желания или соборного намерения. В одном из этих двух мест проф. В.В. Болотов дает простое и естественное объяснение того, почему с течением веков прекратилась возможность совпадения Пасхи христианской и Пасхи иудейской. Это произошло «лишь потому, что в основе нашей пасхальной ?????????????????? лежит средний синодический месяц по исчислению Каллиппа, в основе иудейского календаря — средний синодический месяц по Иппарху. Месяц нашей пасхалии длиннее иудейского на 313/846 минуты, и потому чрез каждые 323 года наша пасхальная граница приходится на 24 часа 38 1/8 минуты позже иудейского 14-го нисана». В другом месте, излагая мнения Властаря, Болотов говорит следующее: «Если у нас теперь Пасха бывает позднее надлежащего, то тем лучше, по мнению Властаря: благодаря этому опозданию, мы не рискуем никогда праздновать ее вместе с иудеями».

Таким образом, следуя проф. В.В. Болотову, можно утверждать, что так называемое «правило о непраздновании христианской Пасхи ранее Пасхи иудейской» является следствием конструкции нашей пасхалии, именно того факта, что средний юлианский год длиннее среднего еврейского года, а не основным или одним из основных принципов, на которых эта пасхалия была построена. Этой точки зрения придерживается и автор настоящей работы.

Однако было бы трудно доказать полную несостоятельность и иного мнения. Проф. H.H. Глубоковский основывает свой взгляд на утверждениях Зонары и Вальсамона:

«Вся заповедь сего правила (7-го Апостольского) заключается в следующем: христианам праздновать Пасху не с иудеями, т.е. не в один и тот же день с ними, ибо их... праздник должен предшествовать, а потом должна совершаться наша Пасха» (Зонара);

«Божественные апостолы не хотят, чтобы мы праздновали вместе с иудеями, и посему определяют, чтобы Пасха Господня совершалась у нас после совершения иудеями законной Пасхи» (Вальсамон).

Выше мы говорили о возможности различной интерпретации этих высказываний. Если смотреть на них только как на простое объяснение внутреннего механизма александрийской пасхалии, то в них можно и не усматривать необходимости считаться с наличной иудейской практикой. Важно лишь то, чтобы христианская Пасха пришлась в 15-й день луны или позже, ибо 14-й день соответствовал бы тому историческому дню, когда пострадал Господь, после чего вечером (до полуночи) иудеи совершали свою Пасху в смысле пасхальной трапезы. Христианская Пасха должна начинаться не ранее 0 час. 00 мин. в 15-й день луны, или на следующие после этой еврейской ритуальной трапезы сутки. И с этой точки зрения не имеет никакого значения, что это будет за 15-й день луны (мартовский или апрельский) и когда фактически евреи будут совершать свою Пасху (в марте или в апреле)

Но, очевидно, можно взглянуть на высказывания Зонары и Вальсамона и по-другому. Можно увидеть в них прямое указание на необходимость сообразоваться именно с наличной практикой евреев, с их пасхалией, — необходимость, полностью учтенную в александрийской пасхалии. Правда, при этом останется непонятным, каким образом Церковь до 783 г. по Р. X. мирилась с тем фактом, что ее Пасха нередко приходилась в один и тот же день с Пасхой иудейской (каждый раз, когда воскресенье падало на 15 нисана).

Западная пасхалия не придерживается «правила о непраздновании христианской Пасхой раньше Пасхи иудейской». Наряду с другими уточнениями (принятие григорианского календаря, учитывающего истинное астрономическое весеннее равноденствие; внесение коррективов, к сожалению, довольно громоздких, в «метоно-созигеновский цикл») это обстоятельство позволяет устранить те дефекты александрийской православной пасхалии, которые рано или поздно выявятся настолько, что их уже невозможно будет игнорировать.

Впрочем, в течение еще весьма длительного периода времени александрийская пасхалия будет оставаться вполне пригодной и соответствующей древним церковным постановлениям, а потому о преимуществах григорианской пасхалии с ее сложным внутренним механизмом будет трудно говорить.

Учитывая возможность введения в будущем того или иного международного «вечного календаря», что может сделать очень неудобным для самой Церкви сохранение юлианского церковного календаря, следует признать за наилучший в таком случае вариант следующее решение вопроса: «Не должно быть никаких пасхальных циклов; вопрос о Пасхе для каждого года следует решать по точным данным о равноденствии и весеннем полнолунии».

Следует иметь в виду, что Церковь никогда никаким законодательным актом не санкционировала какой-либо пасхалии. Она установила лишь немногие, и притом самые общие по характеру, принципы, которыми следует руководствоваться при определении дня Пасхи. Эти принципы таковы:

1. Желательно, чтобы все христиане праздновали Пасху в один и тот же день. Однако, если это невозможно осуществить иначе как через нарушение церковного мира или путем риска вызвать внутри-церковные соблазны и разделения, то должен вступить в действие более высокий принцип — принцип допущения различий во второстепенном, не затрагивающем непосредственно основ христианской веры.

2. Поскольку исторически событие воскресения Христова связано с днями еврейской Пасхи, а Пасха ветхозаветная, согласно указаниям Священного Писания, является праздником весенним для Святой Земли, то естественно праздновать и христианскую Пасху весной.

3. Поскольку истинная дата смерти и воскресения Господа неизвестна, естественно, чтобы Пасха была переходящим праздником в зависимости от сочетания трех факторов: весеннего равноденствия (раньше которого она не должна совершаться), весеннего полнолуния (первого или второго — особенного значения не имеет, лишь бы оно было действительно весенним) и воскресного дня (в который только и может наступать христианская Пасха).

4. Пасха должна приходиться в такой воскресный день, который падает на 15, 16, 17, 18, 19, 20 или 21-й день луны.

5. Что касается положений 3-го и 4-го, то их пересмотр, если и возможен, то связан с серьезными трудностями, ибо может вызвать опасность глубоких церковных разделений, в особенности в условиях, когда, по-видимому, немыслим созыв Вселенского Собора.

Любой способ не нарушающего общехристианское братство празднования Пасхи в соответствия с перечисленными принципами следует считать законным.

Было бы неосмотрительным утверждать, будто Церковь принципиально отвергает определение Пасхи по истинным астрономическим данным, предпочитая пользоваться данными условно установленными, несмотря на то, что эти данные иногда превращаются в явную фикцию (например, когда Пасха наступает около новолуния, а не полнолуния) или уводят все дальше от тех соотношений, которые вытекают из применения истинных астрономических данных.

В «Апостольских Постановлениях» говорится, что христиане «должны праздновать дни Пасхи с точностью и со всем рачением после равноденствия» (не сказано: после «равноденствия», принимаемого в Риме, или в Александрии, или еще где-нибудь, а просто — после равноденствия, т. е. после момента, когда день, увеличившись, станет равным ночи).

Справедливо указывал в своем выступлении на Московском совещании 1948 г. член делегации Румынской Церкви проф.-прот. П. Винтилеску, что Церкви не свойственно «отрицать научную истину и все астрономические исчисления по поводу пасхальной даты. Иначе было бы непонятно, почему Первый Вселенский Собор поручил Александрийской Церкви в Египте, которая являлась церковным научным центром, информировать каждый год все Церкви о дате празднования Пасхи». «Христианская Церковь, будучи носительницей истины, не должна пребывать в противоречии с научной истиной» (Деяния Совещания... — Т. 2. — С. 296; Т. 1. - С. 441).

Правда, проф. В.В. Болотов подвергает сомнению достоверность имеющегося в послании папы Льва Великого к императору Маркиану известия о том, будто бы Никейский Собор возложил заботу об информации касательно дня Пасхи на александрийского первосвященника, но он признает, что «по давнему обычаю — независимо от каких-либо постановлений Собора в этом смысле — архиепископы александрийские писали ежегодно пасхальные послания... предназначая их для своей паствы. Но к голосу Александрийской Церкви давно уже прислушивались и другие Церкви...». Поэтому неточность, допущенная проф.-прот. П. Винти леску в изложении исторического факта (если, конечно, мы станем на точку зрения проф. В.В. Болотова), нисколько не отражается на сути его аргументации относительно внимания, которое Церкви уделяли александрийской информации о дне Пасхи, поскольку «в Александрии процветала астрономия» (Проф. В. В. Болотов. Лекции... — Т. 2. — С. 446.). Именно астрономия, а не простое умение вычислять и составлять удобные для употребления таблицы.

О том, что в Церкви «весеннее равноденствие» и «весеннее полнолуние» рассматривались как даты астрономические, а не просто условные, говорят, по-видимому, и некоторые рассуждения о их символическом значении. Эти рассуждения, независимо от их символико-догматической, или богословской, ценности, уместны только в отношении истинных астрономических, а никак не условных дат.

«Христу, — говорит св. Епифаний Кипрский, — должно было по закону быть заклану в 14-й день, чтобы... престал у иудеев освещающий их свет закона, потому что с 14-го дня и далее луна является в ущербе. Так и по силе Христова пришествия и страдания померк законный свет иудейской синагоги, просияло же Евангелие...» (Панарий. Ересь 50, 2). Правда, св. Епифаний, символически сопоставив ущерб луны с прекращением подзаконного состояния, не указывает далее прямо на символ, соответствующий «просиянию Евангелия». Но кажется вполне вероятным, если не просто очевиидным, что он имеет здесь в виду наступающее после весеннего равноденствия увеличение продолжительности дня.

О символическом смысле равноденствия, как астрономического явления, ясно говорит Властарь: «Так как после сего (т. е. после воссоздания человека через страдания, смерть и воскресение Господа Иисуса Христа. — Л. В.) свет благочестия должен был возрастать, а тьма нечестия умаляться, то не без основания совершается спасительная Пасха после равноденствия, когда свет дня прибавляется, а мрак ночи убавляется».

Само собой разумеется, что осуществление перехода от пасхальных циклов к определению пасхальной даты по точным данным о равноденствии и весеннем полнолунии требует также и перехода на новый (например, на реформированный юлианский) стиль с «закреплением» за весенним равноденствием даты 21 марта по этому исправленному стилю.

По просьбе исполнительного комитета Всемирного совета Церквей секретариат при Комиссии «Веры и устройства» разослал Церквам — членам ВСЦ вопросник, в котором пункт 3-а гласит: «Можете ли Вы согласиться с установлением празднования Пасхи в воскресный день, следующий за второй субботой в апреле месяце по григорианскому календарю?»

В §1 мы цитировали текст заявления относительно реформы календаря, сделанного Вторым Ватиканским собором Римско-католической церкви. В пункте 1 этого заявления сказано: «Собор не возражает против установления празднования Пасхи в какой-нибудь определенный воскресный день по григорианскому календарю, если с этим будут согласны все заинтересованные в этом вопросе, особенно братья, отделенные от апостольского престола».

В принципе, при наличии достаточно серьезных мотивов, ради несомненной пользы для всего христианства, Православная Церковь, конечно, была бы вправе пересмотреть даже столь глубоко вошедшее в ее сознание и прочно укоренившееся в ее традиции правило, как определение дня Пасхи в зависимости от весеннего равноденствия и весеннего полнолуния, и перейти к празднованию Пасхи в какой-либо фиксированный воскресный день. Но само собой разумеется, что это мог бы осуществить лишь Вселенский Собор, ибо никакой иной, действующий на соборных началах, орган не имел бы авторитета, равного авторитету Первого Вселенского (Никейского) Собора, санкционировавшего действующие ныне принципы определения Пасхи. В настоящее же время любое намерение перейти на практику празднования Пасхи в фиксированный воскресный день является неосуществимым, и потому все попытки действовать в этом направлении представляются нежелательными.

Что касается, в частности, предложения праздновать Пасху в воскресенье, следующее за второй субботой в апреле месяце, то оно, помимо трудностей, общих для любого варианта «фиксированного воскресного дня» (состоящих в том, что пасхальные границы сузились бы до периода в одну седмицу), вызвало бы, по всей вероятности, и некоторые дополнительные трудности. Известно, что «по западному воззрению, Христос 25 марта (29 фаменот) пострадал, а по восточному — Он 25 марта (29 фаменот) воскрес» (Болотов В.В.. Из церковной истории Египта... — С. 289). В частности, в Прологе воскресение Христово отмечено под 25 марта, хотя «астрономические

данные позволяют сказать беспристрастно и категорично: несомненно воскресение Христово было и не 27, и не 25 марта» (Там же. — С. 292).

Очевидно, что предложение праздновать Пасху в воскресенье, следующее за второй субботой в апреле месяце, т.е. в воскресенье, приходящееся на период с 9 по 15 апреля, исходит из данных вышеуказанного древнего западного предания: страдания Христовы — 25 марта ст. ст., воскресение Христа Спасителя — 27 марта ст. ст.

Но источник предания, что Христос воскрес 27 марта, самый ненадежный. Это, как пишет Болотов, «вздорные акты Пилата». Именно на основании актов Пилата одна ветвь четыренадесятников рассчитала, что Христос пострадал 25 марта. Естественно, что такого рода известия вызовут лишь нерасположение к предлагаемому варианту.

Заметим, кстати, что известный из истории Древней Церкви прецедент превращения Пасхи в праздник, переходящий в пределах одной седмицы, также не представляется достойным уважения. «Определение времени празднования Пасхи, — пишет проф. В.В. Болотов, — представляло известные трудности ввиду... того, что здесь нужно держаться не только солнечного круга, но и лунного. Восточные монтанисты чрезвычайно упростили дело. Они нашли, что на луну не следует обращать внимания. Так как тогда весенним равноденствием признавалось 24 марта, то на этом основании они полагали, что это и есть четвертый день, в который сотворены небесные светила. Таким образом, с каждым 24 марта возвращалось действительное начало года. Так как Пасху положено праздновать в 14-й день первого месяца, то они постановили, чтобы 6 апреля, т. е. в 14-й день, праздновалась Пасха, если этот день падает на воскресенье, а если нет, то в следующий воскресный день, в какой бы день лунного месяца это число ни приходилось» (Лекции... - Т. 2. - С. 354).

Характерно, что в Галлии, где в V-VI вв. 27 марта отмечалось как день воскресения Христова, тем не менее соблюдалось и обычное празднование передвижной Пасхи.

1. Календарно-богослужебные вопросы не принадлежат к неприкосновенной области Божественных догматов или других непреложных установлений. Их решение предоставлено мудрости и соборному разумению Церкви. «Ни апостолы, ни евангелисты, — говорит древний церковный писатель, — не возлагали ига рабства на последователей проповеди евангельской, но чтить праздник Пасхи и другие праздничные дни предоставили признательности облагодетельствованных. И так как люди любят праздники потому, что в продолжение их отдыхают от работ, то каждое христианское общество, по областям, совершало воспоминание о спасительных страданиях, согласно принятому обычаю, когда хотело. Ибо ни Спаситель, ни апостолы не предписали нам законом соблюдать это, равно как ни Евангелие, ни апостолы не грозили осуждением, наказанием или проклятием, как угрожал иудеям закон Моисеев» (Сократ. Церковная история, 5, 22).

2. Церковь решала календарно-богослужебные вопросы в духе христианской свободы и общего благосозидания (? ??????? ?????????), различая знамения времен (Мф. 16, 3) и руководствуясь разнообразными целями, особенно же пастырскими, ириническими и миссионерскими.

3. В период до Вселенских Соборов в этой области наблюдалось некоторое, а иногда и довольно значительное, разнообразие. Но пастыри Церкви всячески заботились о том, чтобы это разнообразие не служило поводом к нарушению церковного мира и единства. В эту эпоху как бы господствовал принцип, провозглашенный апостолом Павлом в его послании к Колоссянам: Никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или относительно какого-нибудь праздника (?? ????? ??????), или за новомесячие, или субботу: это есть тень будущего, а тело — во Христе (Кол. 2, 16-17). Хорошими примерами осуществления этого принципа в церковной жизни являются: соглашение между св. Поликарпом Смирнским и папой Аникитой и примирительные действия св. Иринея Лионского во время споров между папой Виктором и Поликарпом Ефесским.

4. На основе изучения канонов, памятников церковной письменности и исторических данных можно сделать вывод, что отцы Первого Вселенского Собора:

а) признали за благо, чтобы все христиане праздновали Пасху в один и тот же день,

б) одобрили, как «благоприличный порядок» и наилучшую основу для такого одновременного празднования, следующие условия:

1) Пасха должна совершаться только в воскресный день, или «день Господень»;

2) Пасха должна праздноваться после весеннего равноденствия («весеннего» для северного полушария, где находится Святая Земля);

3) Пасха должна быть переходящим праздником, зависящим от весеннего полнолуния, она должна совершаться в воскресенье, приходящееся на 15, 16, 17, 18, 19, 20 или 21-й день луны. Однако Никейский Собор не ввел декретальным порядком во всеобщее, непременное и вечное употребление какую-либо строго определенную пасхалию, как унифицированную систему расчетов и определения дня празднования Пасхи.

5. После долгих усилий как со стороны Востока (св. Афанасий Александрийский, св. Кирилл Александрийский и др.), так и со стороны Запада (св. папа Лев Великий, Дионисий Малый и др.) приблизительно к началу IX в. во всей Вселенской Церкви установилась единая практика определения дня Пасхи по «александрийской пасхалии» на основе «Никейских решений». Эта единая практика просуществовала до введения на Западе реформированного календаря и реформированной пасхалии (при папе Григории XIII в 1582 г.). Основной причиной печального факта разрушения этого, с великим трудом достигнутого и в течение почти 8 веков сохранявшегося, единства календарно-пасхалистической практики было разделение и взаимное отчуждение Церквей, а также принципиально различное понимание того, какие органы Церкви правомочны выражать ее соборный разум и осуществлять церковные реформы.

6. Обе существующие в настоящее время пасхалии имеют свои положительные стороны и преимущества, но в то же время не лишены и существенных недостатков. Та и другая по-своему стремятся воплотить в жизнь «Никейские решения», но ни та, ни другая не делают это таким образом, который можно было бы признать вполне совершенным. Поэтому необходимо предусматривать возможность того, что рано или поздно может стать актуальной проблема не только теоретического пересмотра, но и практического изменения существующих методов определения дня Пасхи.

7. С чисто теоретической точки зрения могут быть признаны конструктивными и полезными многие попытки усовершенствовать практику осуществления «Никейских решений». Сюда следует отнести не только проекты частичного исправления пасхалий, но и проект, предусматривающий полный отказ от любых условных пасхальных циклов и определение дня Пасхи по точным астрономическим данным о весеннем равноденствии и весеннем полнолунии. Но не меньшее значение, чем теоретическое совершенство, имеет практическая осуществимость, т. е. возможность провести в жизнь то или иное церковное мероприятие, не подавая повода к соблазну, столь легко возможному, когда речь идет об изменении веками освященных традиций.

8. В настоящее время единство календарно-пасхалистической практики оказалось нарушенным и в среде Православных Церквей. Большинство автокефальных Православных Церквей нашло для себя желательным и возможным перейти на «исправленный юлианский» (практически — на григорианский) календарь, сохранив, однако, александрийскую пасхалию. Что касается Русской Православной Церкви (Московского Патриархата), то она предпочитает неизменно придерживаться того порядка, который на протяжении многих веков служил прекрасным выражением церковного единства и верности древним церковным решениям и определениям, несмотря на наличие некоторых очевидных дефектов как в самой александрийской пасхалии, так и в единственно подходящем для нее юлианском календаре. Это убеждение, подкрепляемое мнениями крупнейших и авторитетнейших православных русских богословов (проф. В.Б. Болотова, проф. H.H. Глубоковского) и разделяемое подавляющим большинством православных иерархов, клириков и мирян, не поколебалось, даже несмотря на наличие в среде многих современных христиан искреннего и благородного желания достичь нового, для всех приемлемого соглашения о единовременном праздновании Пасхи в знак братского единомыслия всех последователей Господа Иисуса Христа. Не следует забывать, что истинно благословенный церковный мир может и должен достигаться не за счет новых разделений, и что наибольшую ценность для дела христианского свидетельства будут иметь благие результаты тех экуменических усилий, которые обращены на достижение единомыслия в решающих вопросах веры, а не во второстепенных вопросах церковной практики.

9. Наилучшим решением проблемы церковного календаря и пасхалии внутри современного Православия следует, по-видимому, считать официальное признание всеми Православными Церквами (например, на будущем Всеправославном предсоборе) права каждой автокефальной Церкви свободно избирать одну из трех ныне существующих форм календарно-пасхалистической практики, основанных на «Никейских решениях», т.е. пользоваться: или 1) александрийской пасхалией и юлианским календарем, или 2) точными астрономическими данными о весеннем равноденствии и весеннем полнолунии и «исправленным юлианским» календарем, или 3) григорианской пасхалией и григорианским же календарем.

10. С православной точки зрения, наиболее желательным было бы, чтобы все христиане руководствовались при определении дня Пасхи принципами, одобренными Никейским Собором. К сожалению, эту точку зрения разделяют, видимо, далеко не все христиане. Уже в первых 74 ответах на вопросник, разосланный Комиссией «Веры и устройства» Церквам — членам ВСЦ, содержится 20 отрицательных ответов на вопрос: «Необходимо ли разрешать проблему на основе Никейских решений?» Православные Церкви не будут, конечно, отказываться от рассмотрения и других основ, предлагаемых для выработки единой всехристианской практики. Но поскольку эти основы предлагаются взамен Никейских решений, то достаточно авторитетное суждение о возможности или невозможности их использования сможет вынести только Вселенский Собор.

С удовлетворением можно отметить, что в приложенном к письму д-ра Л. Фишера документе «Совместное празднование Воскресения Христова» справедливо заявляется, что, «по общему признанию, значение различия (в определении дня Пасхи) не следует преувеличивать». И действительно, попытка установить, например, единую новую практику ценой пожертвования «Никейскими решениями», по всей вероятности, не столько помогла бы устранить «внешний» соблазн видимой христианской разделенности, сколько способствовала бы возникновению гораздо худшего «внутреннего» соблазна, связанного с появлением новых церковных разделений.

НИКЕЙСКОЕ постановление о Пасхе не дошло до нас. В этом главная причина путаницы в суждениях о канонических нормах пасхалии и, в частности, о том, что из себя Никейское постановление представляет и какими соображениями оно было продиктовано.

Два канонических правила — 1-е Антиохийского Собора и 7-е Апостольское — в значительной мере восполняют этот пробел в сборнике канонов, коими руководствуется сейчас Православная Церковь.

Названные два правила вместе с указанием «Апостольских Постановлений» (V, 17) в какой-то мере проливают свет и на самое Никейское определение. 1-е антиохийское правило ценно для нас, во-первых, тем, что оно ставит своей прямой и главной задачей обеспечить Никейскому определению неуклонное соблюдение, принимая с этой целью самые строгие меры против его нарушителей; во-вторых, тем, что Антиохийский Собор отделен от Никейского промежутком всего в 16 лет (если не меньше, как думают некоторые), так что участники его не могли не быть очень хорошо осведомлены о содержании и смысле Никейского определения о Пасхе и не чувствовать всей актуальности его для своего времени. Что касается так называемых Апостольских правил и «Апостольских Постановлений», то, судя по всему, в нынешнем своем составе — это компиляции, тоже относящиеся к посленикейскому времени и отражающие в себе Никейское определение. Довольно ясное представление о последнем мы можем составить и на основании других, сохранившихся до нас, очень авторитетных и очень ценных свидетельств, из коих некоторые исходят непосредственно от участников Никейского Собора. На первое место следует тут поставить приводимое Евсевием Кесарийским послание императора Константина епископам, отсутствовавшим на Соборе, и некоторые отрывки из творений св. Афанасия Александрийского (Послание к африканским епископам и Послание о Соборах).

К каким же выводам о смысле Никейского определения приводят нас вышеуказанные материалы?

Не будем аргументировать сейчас того, что уже достаточно аргументировано и, по-видимому, признается всеми современными исследователями этого вопроса. Ограничимся подведением итогов, с тем чтобы остановиться несколько подробнее на том, что все еще нуждается в аргументации, не всеми одинаково толкуется и представляет сейчас для нас определенный интерес в практическом плане.

Еще до Никейского Собора приобрело общецерковный характер правило о праздновании Пасхи в воскресенье после 14 нисана (чаще это было первое воскресенье, в некоторых случаях — второе).

Новый вопрос, который предстояло решить Никейскому Собору, состоял в следующем: всегда ли следует считать, что 14 нисана — это то полнолуние, которое считается 14 нисана у евреев, или же христианам следует иметь по этому вопросу свое мнение и решать вопрос о первом весеннем лунном месяце и его четырнадцатом дне самостоятельно, с учетом более точных астрономических данных?

Вопрос был вызван расхождением в практике различных Церквей. Христиане Востока — точнее, Сирии, Месопотамии и отчасти Киликии — придерживались первого решения, т. е. всегда безоговорочно следовали за еврейским календарем, празднуя свою Пасху, хотя и в воскресенье, но непосредственно после Пасхи еврейской. Христиане Европы, Африки, Малой Азии, представлявшие большинство христианского мира, к тому времени уже освободились от такой зависимости от евреев и не следовали безоговорочно еврейскому календарю, ссылаясь на несовершенство последнего. В тех случаях, когда еврейская Пасха приходилась ранее весеннего равноденствия, т. е. до момента, считающегося началом весны и естественным тропическим рубежом года, христиане названных стран считали 14 нисана следующее полнолуние. В таких случаях разрыв между Пасхой у христиан Востока и у прочих христиан составлял целый месяц, а то и пять недель. Чтобы положить конец таким расхождениям, Никейский Собор (после того, как удалось уговорить восточных отказаться от их практики) определял всем следовать второй практике, основанной на самостоятельном, независящем от еврейского календаря, решении. Таков смысл Никейского определения и запрета праздновать Пасху «с иудеями» (???? ??? ????????) до весеннего равноденствия.

Надо думать, что детальной регламентацией пасхалии Никейский Собор не занимался, во-первых, потому, что все внимание его, как видно из посланий св. Афанасия Александрийского, было направлено на преодоление главной трудности на пути к установлению единой пасхалии — привязанности «восточных» к еврейскому календарю, во-вторых, потому, что те пасхалические вопросы, которые волновали Церковь ранее (например, о дне седмицы, в который должна праздноваться Пасха, и об отношении этого дня к лунной дате 14 нисана), теперь уже не вызывали прежних пререканий, в-третьих, потому, что детальная и исчерпывающая регламентация техники пасхалических вычислений (вплоть до решения проблем, вызывающихся неточностью юлианского календаря) была Собору не под силу, да едва ли и необходимо было все технические детали решения вопроса о пасхалии скреплять авторитетом Вселенского Собора. Собор провозгласил (едва ли, впрочем, вызывавший у кого-либо сомнения) принцип одновременого празднования Пасхи всей Церковью. Реальный же вклад Собора в реализацию этого принципа состоял в том, что он устранил вышеуказанное главное препятствие, стоявшее в то время на пути к осуществлению этого принципа.

Много столетий спустя, когда главный предмет пасхалических расхождений начала IV века и сопутствовавшие обсуждению этого вопроса на Вселенском

Соборе обстоятельства дела были основательно забыты, Никейскому Собору стали приписывать кое-что такое, чего Собор прямо не предписывал, и даже нечто такое, что совершенно не соответствовало его линии.

Неправильные суждения о смысле канонических предписаний о времени празднования Пасхи и, в частности, о смысле запрета праздновать ее ???? ??? ???????? мы находим, прежде всего, у таких крупных канонистов православного Востока, как Иоанн Зонара, Феодор Вальсамон, Матфей Властарь. Они-то и содействовали, больше, чем кто-либо другой, популяризации этих суждений у нас, в православной среде.

В толковании на 7-е Апостольское правило Зонара пишет: «Вся заповедь сего правила заключается в следующем: христианам праздновать Пасху не с иудеями, т. е. не в один и тот же с ними день; ибо их непраздничный праздник должен предшествовать, а потом должна совершаться наша Пасха. Не исполняющий сего священнослужитель должен быть извержен.» То же определил и Антиохийский Собор в первом правиле Зонара, а вслед за ним и другие канонисты своим толкованием канонов ставят сроки христианской Пасхи в прямую, постоянную зависимость от сроков Пасхи еврейской. Такое толкование канонических правил стало у нас чем-то непререкаемым, почти аксиомой. Держатся его и такие видные православные канонисты позднейшего времени, как епископ Никодим Милаш (см. Приложение 1). Оперируют им многие и по сей день, когда затрагиваются вопросы исправления календаря и пасхалии.

Между тем, всё, что мы знаем об отношении Никейского Собора к вопросу о времени празднования

Пасхи, находится в резком противоречии с такой интерпретацией канонических правил о Пасхе.

Что могли иметь в виду эти правила, запрещая христианам праздновать Пасху ???? ??? ????????? Случайное совпадение в один день праздников христианского и иудейского? Если да, то, спрашивается, почему такое совпадение недопустимо? Потому ли, что христианская Пасха «осквернилась бы» через соприкосновение с еврейской? Или, быть может, потому, что празднованием в один день нарушалась бы последовательность воспоминаний — сперва Пасха законная, потом новая Пасха? Но известно, что Церкви, принявшие Никейское определение в руководство, нисколько не смущались случаями таких совпадений и праздновали Пасху в один день с иудеями (с А на 15 нисана) и после Никейского Собора — в 328, 343, 347, 370, 394 годах и в более позднее время. Если требовалось воспроизведение последовательности событий и христиане обязаны были следить за тем, чтобы их Пасха была после еврейской, — не совсем понятно, почему в канонах нигде нет запрета праздновать христианскую Пасху раньше еврейской. Возникает еще и такой вопрос: в каком положении, с точки зрения Зонары и его единомышленников, оказались бы христиане, если бы, скажем, сейчас иудеи изменили бы свою пасхалию и приблизили бы свою датировку Пасхи к нашей — пришлось ли бы нам тогда «убегать» от них со своими датами и соответственно перестраивать свою пасхалию?

В свете фактов, относящихся к истории пасхальных споров в Никейское время, ответ на все это может быть только один: Никейские отцы отвергли всякую обязательную зависимость сроков христианской Пасхи от сроков Пасхи еврейской. С настойчивостью подчеркивается это в послании императора Константина: «Прежде всего они признали недостойным в совершении святейшего оного праздника следовать обычаю иудеев... Ибо есть возможность, отвергнув их обычай, следовать более правильному порядку». Стараясь расположить всех христиан к принятию этого порядка, автор послания настойчиво призывает христиан не иметь ничего общего с евреями в определении времени Пасхи. «Ибо поистине, — говорит он, — совершенно неуместна их похвальба, будто без их научения мы не в состоянии соблюдать это». Вместе с тем он стремится дискредитировать еврейский календарь, по которому Пасха бывала в те времена и до наступления весеннего равноденствия. Такие случаи в послании императора расцениваются как двукратное совершение Пасхи в одном и том же году.

Ни в канонах, ни в других современных и близких Никейскому Собору документах, интерпретирующих Никейское определение, нет речи о том, что должна быть исключена возможность случайных совпадений христианской Пасхи с еврейской, т. е. возможность празднования ее в некоторых случаях в один день с евреями. Нигде нет также запрета празднования христианами Пасхи раньше евреев. Такой запрет означал бы зависимость сроков христианской Пасхи от сроков Пасхи еврейской. А всё, что мы знаем о Никейском определении, говорит о том, что Никейские отцы были против какой бы то ни было зависимости христиан от евреев в этом вопросе.

Никейский Собор запретил, таким образом, не случайные совпадения, а принципиальную зависимость сроков христианской Пасхи от сроков Пасхи еврейской. На языке канонов праздновать Пасху ???? ??? ???????? не значит допускать случайные совпадения Пасхи христианской и еврейской, а значит при определении дня Пасхи христианской неуклонно держаться еврейской пасхалии, не допуская иных пасхалических расчетов, и признавать для христиан обязательным праздновать Пасху в воскресенье, непосредственно следующее за Пасхой еврейской. Употребляя выражение ???? ??? ????????, каноны имели в виду принципиальное согласие христиан Востока с иудеями в вопросе даты 14 нисана, а вовсе не те или иные случайные совпадения в расчетах и датах.

Ошибка Зонары и других толкователей канонов явилась следствием, во-первых, неправильного, поверхностного и слишком дословного понимания ими выражения ???? ??? ???????? без всякого учета конкретных исторических условий, в которых родилась эта формулировка, во-вторых — следствием того, что они делали неправомерные выводы из современных им фактических данных пасхалии. Дело в том, что в их время наши пасхалические таблицы, приноровленные к юлианскому календарю, настолько уже отставали и от астрономических данных и от еврейских расчетов (ставших, кстати сказать, к тому времени чрезвычайно точными), что увеличившаяся дистанция между Пасхой христианской и еврейской совершенно исключала возможность совпадения их дат. Фактически Пасха христианская во времена Зонары была всегда только после Пасхи еврейской. В этом фактическом положении дела канонисты видели подтверждение своих толкований об обязательности для христиан соблюдения такой последовательности и дистанции между праздниками еврейским и христианским.

Сейчас, когда стоит вопрос о пересмотре пасхалии, нам необходимо решительно отмежеваться от этих неправильных толкований канонических правил и исходить из того, что правила эти не предусматривают никакой принципиальной зависимости сроков нашей Пасхи от времени празднования Пасхи у евреев.

Каковы же подлинно канонические требования в этом вопросе?

Пасха должна праздноваться в воскресенье после первого весеннего полнолуния, т.е. после первого полнолуния, следующего за весенним равноденствием или совпадающего с ним. Переводя это на язык современного календаря, мы скажем, что Пасху надо праздновать после того полнолуния, которое бывает в сроках с 21 марта по 19 апреля нового стиля.

Отсюда вытекает, что самая ранняя возможная, по канонам, дата Пасхи — 22 марта (в случае, если полнолуние в субботу 21 марта).

Что касается самой поздней даты, то тут надо принять во внимание следующее. Полнолуние 18 апреля всегда будет первым после весеннего равноденствия. Полнолуние 19 апреля может быть и первым (если предыдущее — 20 марта) и вторым (если предыдущее — 21 марта). Полнолуние 20 апреля во всех случаях будет вторым. Таким образом, самым поздним адекватом 14 нисана будет 19 апреля, а самой поздней возможной датой пасхального воскресенья (в случае если полнолуние в воскресенье 19 апреля) естественно считать 26 апреля нового стиля.

Воскресенье, приходящееся на более поздние сроки (27 апреля нового стиля и далее), всегда будет воскресеньем после второго весеннего полнолуния. Отгороженное от 14 нисана этим вторым полнолунием (14 яра), оно выглядит утратившим с 14 нисана всякую связь и никак не может считаться отвечающим традиционным требованиям о праздновании Пасхи после 14 нисана.

Между тем, в результате прогрессирующего отставания нашей пасхалии от актуальных астрономических данных, уже сейчас у нас такая, явно запоздалая, датировка Пасхи имеет место, притом довольно часто, поскольку самый поздний срок Пасхи определяется сейчас у нас датой 8 мая нового стиля.

Какой же практический вывод надо сделать из всего вышесказанного?

На первый взгляд, самым простым и наиболее естественным было бы такое решение, при котором Пасха праздновалась бы всегда в первое воскресенье после первого весеннего полнолуния. В рамках традиционного (и практически самого удобного) 19-летнего лунного цикла это решение выглядело бы приблизительно так (см. таблицу 1).

В рубрике «Узкие (семидневные) сроки Пасхи» указана датировка, которая, по-видимому, лучше всего отвечала бы каноническим требованиям.

Однако такое решение пасхалической проблемы имело бы свои неудобства:

1) оно означало бы слишком резкое смещение ныне принятых в Православной Церкви сроков Пасхи;

2) при этом решении сроки эти в православном календаре передвинулись бы на более раннее и, следовательно, более холодное время, чем сейчас,что представляло бы большое неудобство для северных стран;

3) при таком решении сохранялся бы тот широкий диапазон в датировке Пасхи, который вызывает сейчас такие большие возражения по ряду причин.

Ввиду этого нам необходимо исследовать возможности иных решений и, прежде всего, рассмотреть под каноническим углом зрения получившую уже широкую популярность идею установления постоянного узкого семидневного срока, в пределах которого заключалось бы всегда пасхальное воскресенье. Есть несколько проектов установления таких узких семидневных сроков. Однако тут надо сразу сказать,

Таблица 1

что ни один из существующих проектов такого решения и ни один из возможных подобных проектов, в его чистом виде, не может быть признан удовлетворительным с канонической точки зрения. Наименее удовлетворительным был бы проект наиболее ранней фиксации сроков Пасхи. Например, фиксация семидневного срока Пасхи в пределах 22-28 марта не грозила бы коллизией с каноническими нормами только в одном единственном случае — когда день 21 марта является днем полнолуния. Во всех остальных случаях Пасха, при такой ранней фиксации ее сроков, могла бы приходиться — а в подавляющем большинстве случаев непременно приходилась бы — до наступления весеннего полнолуния. Фиксация Пасхи в пределах 23-29 марта не грозила бы такой коллизией только в двух случаях: если бы полнолуние было 21 или 22 марта. Фиксация в пределах 24-30 марта не грозила бы коллизией в трех случаях и т. д. Продолжая последовательно в таком же духе рассмотрение других возможных сроков фиксации, мы придем к выводу, что наиболее удобным сроком фиксации семидневного предела Пасхи был бы срок 12-18 апреля. Срок этот, с одной стороны, совершенно исключает возможность такой запоздалой пасхалической датировки, при которой Пасха уходила бы за пределы лунного периода, началом которого является 14 нисана, и следовала бы за вторым весенним полнолунием (14 яра), с другой стороны — сводит к минимуму возможность преждевременной датировки Пасхи, до наступления полнолуния 14 нисана.

Поскольку, однако, возможность такой преждевременной, с точки зрения канонов, датировки и тут не исключена совершенно, следовало бы внести соответствующий корректив с учетом тех случаев, когда весеннее полнолуние бывает позже 11 апреля.

Построенная по этому принципу 19-летняя таблица пасхального цикла выглядела бы таким образом (см. таблицу 2).

Таблица 2

Характеристика этого проекта

Самый ранний срок Пасхи — 12 апреля (н. ст.), самый поздний — 26 апреля.

В 14 случаях из 19 Пасха будет в пределах узких сроков: 12-18 апреля.

Во всех случаях Пасха будет: а) после весеннего равноденствия, б) после первого весеннего полнолуния, в) до наступления второго весеннего полнолуния.

Некоторое сомнение могло бы вызывать то обстоятельство, что при таком решении Пасха приходилась бы не только в первое воскресенье после первого весеннего полнолуния, но и во второе и в третье и даже в четвертое. Но если мы сравним такое положение с нынешним, когда Пасха будет в первое, второе, четвертое и даже пятое воскресенье после первого весеннего полнолуния, то придем к выводу, что и в этом отношении предлагаемый проект выдерживает сравнение.

Возможные небольшие коррективы астрономов-специалистов после проверки таблицы 2 «на точность» (касается это прежде всего средних циклических показателей возраста луны на 21 марта) едва ли могут отразиться на самом существе дела.

Утверждение Зонары, Вальсамона и Властаря, будто, согласно канонам, христианская Пасха всегда должна следовать за иудейской, в корне ошибочно.

Наиболее естественным решением пасхалической проблемы в духе канонов было бы празднование Пасхи в первое воскресенье после первого весеннего полнолуния (таблица 1). Однако это сопряжено было бы с неудобствами: а) сроки Пасхи передвинулись бы на более холодное время, б) сохранился бы тот широкий диапазон сроков Пасхи, который вызывает неудобства и которого сейчас хотят избежать.

Ни одно из предложений относительно фиксации праздника Пасхи в узких семидневных пределах (8-Ы апреля, как предлагает патриарх Афинагор, или 15-21 апреля, как предлагает Афинское совещание) не отвечает каноническим требованиям (так как во многих случаях при такой фиксации Пасха приходилась бы раньше первого весеннего полнолуния или же позже второго).

Наиболее подходящими были бы сроки 12-18 апреля с возможностью в некоторых случаях более поздней датировки, вплоть до 26 апреля (таблица 2). При такой фиксации не было бы коллизии с канонами.

§1. В пестрой мозаике человеческих культур отношение к времени внутри каждой отдельной культуры было и остается далеко не однозначным. Оно свидетельствует не только об определенном уровне культуры, но является выражением тех внутренних особенностей, которыми одна культура отличается от другой. Критерий времени становится индикатором глубинных процессов, которые проявляются в кристаллизации культуры определенного типа. И наоборот — определенный сложившийся тип культуры подразумевает вполне определенное понимание времени. Циклизм индо-буддийского Востока в противовес тому, что можно назвать «спиральной концепцией времени» в средневековой христианской культуре западной части Ойкумены, — самый общий и самый важный пример к сказанному.

Естественно, что отношение к времени внутри отдельной культуры сказывается прежде всего на календаре. Календарь — это ритм, который должен объединять внешний космос мироздания с внутренним

космосом человека в некое единое гармоническое целое. Но календарь — не только ритм, но и память. Поэтому календарь по самой своей сути есть выражение того, что можно определить понятием «ритмической памяти человечества».

Если мы вспомним, что представлял собой древнеегипетский солнечный календарь или древние лунно-солнечные календари Вавилона и Китая с их периодически повторяющимися циклами религиозных праздников, то быстро убедимся, что они преследовали именно эту цель — быть в первую очередь надежным хранителем памяти о том, что лежало в первооснове каждой из этих культур. В этом смысле русский средневековый календарь не представлял собой исключения. Однако он обладал такими особенностями, которые сделали его уникальной и неповторимой системой организации времени.

Эти особенности заключены в конструктивных принципах древнерусского календаря, которые и являются предметом настоящей работы. Ведь от знания того, как наши далекие предки фиксировали и воспринимали время, зависит как наше собственное самосознание, так и понимание важнейших сторон средневековой культуры, связанной во многих своих аспектах с вполне определенным отношением к времени.

§3. Исследуемый календарь пришел на Русь из Византии вместе с введением христианства и был известен под названием «Миротворного круга», «Церковного круга» и «Великого индиктиона». В своей основе он был юлианским календарем, который в свою очередь уходил корнями в культуру Древнего

Египта. И для того чтобы понять предысторию календаря наших предков, мы должны мысленно перенестись в долину Нила, где в незапамятные времена был создан календарь, просуществовавший вместе с египетской культурой около четырех тысячелетий.

Происхождение этого календаря связано с Сириусом — самой яркой звездой небосвода, воспетой Гомером и Гесиодом, звездой, о которой русский поэт сказал:

Где ты, звезда моя заветная,
Венец небесной красоты,
Очарованье безответное
Снегов и лунной высоты?

((И.А. Бунин))

Но если поэты во все века воспевали Сириус за его несравненную красоту, то Египту он подарил нечто большее — он дал ему первый в мире солнечный календарь, лежащий, по выражению В.П. Вернадского, «в основе летоисчисления всего Старого Света, вплоть до настоящего времени, когда он оказался распространенным на всю ноосферу».

Дело в том, что промежуток времени между двумя первыми утренними восходами Сириуса, совпадающими в Египте с летним солнцестоянием и разливом Нила, составляют 365,25 суток. Однако в качестве длины своего календарного периода египетские жрецы положили не 365,25 дней, а 365 дней ровно. Но год, длиною в 365 дней, довольно заметно отставал от истинного солнечного года. И это отставание (при принятии солнечного года, равным 365,25 суток) составляло 6 часов в год и, следовательно, нарастало за каждые четыре года на величину одних суток. Таким образом, отставая каждые четыре года на одни сутки, даты древнеегипетского календаря перемещались назад по отношению к сезонам года. Или, другими словами, сезонные явления постепенно опережали календарь. Но если за четыре года Сириус уходил вперед на одни сутки, то, для того чтобы пройти по всем датам египетского года из 365 дней, ему нужно было уже не четыре года, а 1460 лет (365 ? 4 = 1460). Но поскольку мы знаем, что египетский год (365 дней) короче года Сириуса (365,25 дней) на 6 часов, то, для того чтобы вернуться к своей исходной дате в египетском календаре, Сириусу нужен был еще один год (1460 + 1 = 1461).

Величина в 1461 египетский год, получаемая в результате этих нехитрых арифметических операций, и есть знаменитый «сотический период», который содержит 1460 юлианских лет. По истечении этого промежутка времени первое число первого египетского месяца (1-е тот) совпадает с первым утренним восходом Сириуса, летним солнцестоянием и разливом Нила. Вся египетская история укладывается в четыре таких периода, начиная с 19 июля 4241 г. до Р. X. по юлианскому календарю.

Итак, если начало египетского календарного года было «блуждающим», то блуждающими оказывались и все религиозные праздники, включая знаменитые мистерии Осириса, совершавшие свой круг в отношении, обратном к кругу сезонов за период в 1460 юлианских лет. Но именно из-за этого «блуждающего года» мы и остановились на древнеегипетском календаре столь подробно. Эта последняя его особенность заключает в себе некоторую «скрытую цикличность». Именно такого рода «скрытой цикличностью» обладает, как мы увидим в дальнейшем, и исследуемый нами древнерусский календарь, с той лишь разницей, что период его цикла во много раз превышает египетский Великий год Сотиса.

§4. Первая попытка реформировать древнеегипетский календарь была предпринята задолго до Юлия Цезаря Птолемеем III Эвергетом, который в своем известном «Канопском декрете» (238 г. до Р. X.) впервые вводил понятие високосного года, совершенно чуждого самому духу древнеегипетского времяисчисления. Реформа эта тогда не привилась: слишком были сильны еще древние традиции, и только в эпоху римского владычества Великий год Сотиса перестал существовать как реальная календарно-астрономическая мера. Это сделал с помощью известного александрийского астронома Созигена Юлий Цезарь в 46 г. до Р. X., когда Рим со всеми своими имперскими владениями перешел на новый юлианский счет.

Если выражаться точно, это была не столько реформа собственно римского календаря, сколько замена его реформированным египетским календарем «Канопского декрета». Именно этот календарь вошел в историю христианской культуры западной части Ойкумены. Как именно это произошло, мы увидим из дальнейшего изложения проблемы.

§5. Собственно, юлианский календарь просуществовал недолго — от реформы своего основателя (46 г. до Р. X.) и до Никейского Собора, созванного Константином Великим в 325 г. по Р. X. После этого знаменитого Собора, выработавшего (в числе важнейших догматических установлений) единые правила вычисления Пасхи и единую эру от «Сотворения мира» для всех христиан, календарь Юлия Цезаря превратился в церковный юлианский календарь и в таком усложненном виде более тысячелетия служил в качестве универсального календаря всего христианского средневековья.

По сути дела, церковный юлианский календарь и был тем Великим индиктионом, или Миротворным кругом, которому посвящена настоящая работа.

С астрономической точки зрения суть Никейской реформы календаря заключалась в том, что в юлианскую систему времяисчисления, строго ориентированную по Солнцу (т. е. исходящую из средней величины солнечного года в 365,25 дней), было введено «лунное течение», т. е. движение Луны со сменой ее фаз. Последнее было вызвано необходимостью точной фиксации главного христианского праздника Пасхи и связанных с нею переходящих двунадесятых праздников. Но Пасха христиан в свою очередь исторически зависела от ветхозаветной иудейской Пасхи, которая со времен Моисея праздновалась евреями только в полнолуние. Вот откуда возникла необходимость в церковном календаре христиан соединить ритм Луны с ритмом Солнца. В своем реформированном виде церковный юлианский календарь не только выполнил эту задачу, отвечающую требованиям церковного богослужения, но и положил предел спорам между Римом, Константинополем и другими церквами по поводу того, когда же именно следует праздновать новозаветную Пасху и какими правилами надо для этого руководствоваться.

§6. Если первый и, по существу, единственный доселе используемый в мире солнечный календарь был создан египетскими жрецами, то первый лунно-солнечный календарь был создан, по-видимому, вавилонскими астрономами, достойными преемниками халдейских звездочетов. Движение Луны достаточно сложно. Пред вычисление ее фаз на более или менее продолжительные периоды требует достаточного запаса астрономических знаний и многовековых наблюдений, а соединение лунного и солнечного циклов в календаре может считаться крупнейшим достижением древней астрономии, связанной с календарным делом. Связать ритм ночного светила, Луны, олицетворяющей во многих древних космогониях женское начало мира, с ритмом его космического антипода, мужского светила, Солнца и при этом выразить эту связь в таких математических величинах, которые могли бы лечь в основу лунно-солнечного календаря, — именно так можно сформулировать эту задачу древних.

Прежде всего, для того чтобы построить лунно-солнечный календарь, надо было достаточно хорошо знать среднюю длину лунного месяца (29,53 суток) и солнечного года (365,25 суток). Знание этих основных календарных величин уходит в глубокую давность. Они были известны в Вавилоне уже в середине III тыс. до Р. X. Но из знания этих величин вытекала и основная задача лунно-солнечного счисления: уравнять, насколько это возможно, величину лунного месяца и солнечного года, т.е., иными словами, найти для этих двух единиц времени наименьшее общее кратное. Задача эта осложнялась тем, что ни лунный месяц, ни солнечный год сами по себе не содержат целого числа суток, в то время как наименьшее общее кратное этих величин должно было отвечать этому требованию.

В своем окончательном виде такой период был найден почти одновременно на Востоке и на Западе — в Древнем Вавилоне, в Древней Греции и в Древнем Китае — в середине I тыс. до Р. X. Им оказался знаменитый 19-летний лунный цикл, который в историю астрономии вошел под названием «Метоновского цикла». Сущность этого цикла заключалась в том, что для уравнения лунного календаря с солнечным на протяжении 19-ти лунных лет 7 раз вставлялся дополнительный (эмболисмический) лунный месяц. Иначе говоря, на двенадцать 12-месячных лунных лет (т.е. содержащих 354 дня) приходилось семь 13-месячных (т.е. содержащих 384 дня) лунных лет. Все эти выводы резюмируются в лунно-солнечном уравнении Метона, которое гласит:

19 лунных лет Метона = 235 лунным месяцам Метона = 6940 суткам = 19 юлианским солнечным годам.

Что для нас практически может означать это равенство? А то, что через каждые 6940 суток (или 19 лунных лет Метона) фазы Луны будут падать на те же числа юлианского солнечного календаря. Таким образом, например, если в год Никейского Собора новолуние пришлось на 1 марта 325 г. по Р. X., то спустя 19 лет оно тоже придется на 1 марта, но уже 344 г. по Р. X. Для пасхальных вычислений подобные расчеты играют первостепенную роль.

Соотношение знаменитого греческого астронома Метона можно считать одним из шедевров мировой астрономии. Именно оно лежит в основании всех лунно-солнечных календарей, как древних, так и существующих доныне. Однако вряд ли нужно сомневаться в том, что соотношение это уходит своими корнями в Древний Вавилон.

Уже шумеры ок. 2400 г. до Р. X. вставляли время от времени добавочный месяц в свой лунно-солнечный цикл, а знаменитый Хаммурапи (ок. 1760 г. до Р. X.) издал по этому поводу специальный указ.

§7. Здесь мы должны сделать остановку и вспомнить ту календарно-астрономическую задачу, которая стояла перед отцами Никейского Собора, — ввести лунное течение в солнечный юлианский календарь, не нарушая его внутренней структуры. Последнее можно было осуществить только применяя рассмотренный выше метоновский цикл, однако с одной маленькой, но существенной поправкой. Дело в том, что этот цикл, несмотря на свои достоинства, заключает в себе некоторую неточность в отношении Луны и особенно в отношении Солнца. Поскольку истинная величина 19-ти юлианских лет равна не 6940 суткам цикла Метона, а составляет 6939,75 суток, то за четыре метоновских периода (т.е. за 76 юлианских лет) 19-летний лунный цикл будет опережать Солнце на одни сутки. Для того чтобы ликвидировать эту ошибку, выдающийся греческий астроном Калипп (330 г. до Р. X.) предложил сократить четыре периода Метона на одни сутки, сделав один лунный месяц в 76-летнем периоде из «полного» (т.е. содержащего 30 дней) «пустым» (т.е. содержащим 29 дней). Лунно-солнечное уравнение, к которому пришел Калипп в результате своей поправки к циклу Метона, можно сформулировать так:

76 лунных лет Калиппа = 940 лунным месяцам Калиппа = 27 759 суткам = 76 юлианским солнечным годам.

В этом своем виде цикл Калиппа не только приближал длину лунного месяца и солнечного года к своим истинным астрономическим величинам (см. табл. 1), но, что самое главное, оперировал таким отрезком времени (27759 дней), который равно удовлетворял требованиям как лунного, так и солнечного счисления. И действительно, через каждые 76 юлианских лет фазы Луны в цикле Калиппа падали точно на те же числа юлианского календаря. Так сплав календарно-астрономического наследия египетской и вавилонской культуры, отшлифованный школой знаменитых греческих астрономов (от Метона до Гиппарха), дал в руки Никейских пасхалистов инструмент не только высокой точности, но и непревзойденного внутреннего совершенства (цикл Калиппа называют еще «метоно-созигеновским» циклом).

§8. Но именно здесь для составителей христианской пасхалии возникли совершенно новые трудности. Недостаточно было ввести лунное течение в юлианский календарь и определять возраст Луны (который греки назвали «эпакта») для любого дня года. Надо было соотнести лунный ритм с семидневной неделей и сделать это таким образом, чтобы раз и навсегда решить вопрос о датах празднования новозаветной Пасхи, связанной в свою очередь с датами Пасхи ветхозаветной. Можно без преувеличения сказать, что по своей сложности задача, стоявшая перед Никейскими пасхалистами, намного превышала трудности, связанные с юлианской реформой или «поправкой Калиппа».

И для того чтобы представить себе суть и масштабы этой задачи, мы должны опять вернуться к истории. Но не просто к истории, а к той ее единственной временной точке, когда, согласно евангельскому повествованию, Иисус Христос был предан, судим и распят на кресте. Точка эта есть 14 число первого весеннего месяца нисана. Все главные особенности средневекового христианского календаря связаны прежде всего с этой датой, на которой мы должны остановиться подробнее.

§9. По Евангелию от Иоанна (Ин. 18, 28), Господь Иисус Христос был распят в пятницу 14 нисана. Эту дату поддерживают также такие древние церковные авторитеты, как Климент Александрийский (+ ок. 200 г. по Р. X.), Апполинарий Иерапольский (конец II в. по Р. X.) и Ипполит Римский (+ ок. 235 г. по Р. X.). Отсюда, на первый взгляд, можно заключить, что Тайная Вечеря (т.е. последняя ветхозаветная Пасха Христа) состоялась накануне, т.е. 13 нисана. Однако, по свидетельству синоптиков (т.е. первых трех евангелистов), Христос совершил традиционную ветхозаветную Пасху в строго предназначенное для этого время, т.е. 14, а не 13 нисана, и, следовательно, был распят не в канун праздника (14 нисана), а в самый его день, т.е. 15 нисана (Мф. 26, 17-20; Мк. 1, 12-16; Лк. 22, 7-14). Возникает как бы разногласие между евангелистами, которому не придавалось серьезного значения в древности, но это разногласие позднее сделалось центральным пунктом споров у протестантских богословов тюбингенской школы: они усматривали в этом непримиримое противоречие между синоптиками и автором четвертого Евангелия и вопреки древней церковной традиции переносили распятие Христа с 14 на 15 нисана.

Чтобы устранить кажущееся противоречие евангелистов, Н. Глубоковский выдвинул гипотезу (позднее ее поддержал и В.В. Болотов), суть которой заключалась в том, что законная иудейская Пасха в год распятия Христа была перенесена с 14 на 13 нисана. В этом случае свидетельства синоптиков действительно не противоречат свидетельству евангелиста Иоанна. Однако такая позиция требует серьезного допущения, заключающегося в том, что по каким-то совершенно неведомым нам причинам законная иудейская Пасха в год распятия Христа была перенесена на сутки назад, т.е. с 14 на 13 нисана. Без этого допущения, которое представляется весьма спорным, даже несмотря на исследование известного гебраиста Д. Хвольсона, оправдывавшего такой перенос, согласовать синоптиков с евангелистом Иоанном действительно весьма затруднительно, если не сказать невозможно.

Но здесь мы позволим себе заметить следующее: противоречие между евангелистами возникает только в том случае, если мы полагаем само собою разумеющимся, что рубежом между 14 и 15 нисана является полночь, в чем не сомневался, по-видимому, ни один из исследователей этого вопроса. Но если сутки считаются с полуночи у нас, так же как и у древних римлян, то у древних евреев они начинались на 6 часов раньше, т.е. не в 00 часов, а в 18 часов. Начало нового месяца, так же как и новых суток, было связано, как известно, с новолунием, а молодая Луна появляется вечером, после захода Солнца. Поэтому и суточный счет у древних евреев велся не с полуночи до полуночи, а с вечера до вечера, примерно с 18 до 18 часов.

Если принять во внимание этот простой факт, то ни о каком противоречии между евангелистами не может быть и речи, и не надо искать каких-то особых обстоятельств, по которым Пасха могла быть перенесена с 14 на 13 нисана. Все указанное противоречие просто снимается, поскольку в этом случае и Тайная Вечеря и распятие Христа приходятся на 14 нисана и падают на пятницу по иудейскому суточному счету. По римскому же, юлианскому календарю Понтия Пилата, где сутки начинались в полночь, последняя Пасха Христа приходится на четверг, а распятие — на пятницу. А поскольку христианство приняло юлианский календарь, то именно Великий четверг на Страстной неделе стал днем памятования последней ветхозаветной Пасхи Христа.

Если предательство Иуды совершилось накануне Тайной Вечери (Лк. 22, 1-6), то оно произошло, следовательно, в четверг 13 нисана по иудейскому лунно-солнечному календарю (когда Луне было 13 дней). Это наиболее вероятная дата, и поскольку она соответствует той реальности событий, которая зафиксирована в Четвероевангелии, то становится понятным, почему число «13» имеет такую скверную репутацию среди многих народов, традиционно связанных с наследием христианской культуры.

§10. Однако вернемся снова к дате 14 нисана и рассмотрим ее теперь с точки зрения календарно-астрономического содержания.

Авив, или нисан, — это первый весенний месяц в древнееврейском лунно-солнечном календаре, месяц, когда происходит в Палестине созревание самого раннего хлеба, «месяц колосьев» (Исх. 13, 14). 14 нисана — это четырнадцатое число этого месяца, когда Луна насчитывает 14 дней со дня появления своего тонкого первого серпа. Это день полнолуния, день заклания агнца и одновременно канун ветхозаветной Пасхи. Что же касается 1 нисана, то это начало древнееврейского календарного года, всегда совпадающее с новолунием. Но не следует забывать, что ни начало, ни середина месяца в лунно-солнечном календаре не есть величина постоянная, имеющая свое фиксированное место в годовом круге, подобно числам месяцев привычного нам солнечного календаря. Начало лунных месяцев в лунно-солнечном году все время колеблется в определенных пределах, согласно закономерности 19-летнего метоновского цикла. Следовательно, меняет свою дату и середина месяца, т.е. его 14 нисана. В интересующую нас эпоху Никейского Собора границы колебаний ветхозаветной Пасхи (т.е. даты ее 14 нисана) лежали (со средним допуском ±1 сутки) между 18 марта и 12 апреля в датах юлианского календаря (см. табл. 2). Из этого следует, что практически ветхозаветная Пасха почти всегда праздновалась после весеннего равноденствия, которое в эту эпоху падало на 21 марта. Но в этом «почти всегда» и кроется одна из причин пасхальных споров до-никейского периода, о которых мы скажем ниже.

Если даты 14 нисана перемещаются в солнечном календаре по законам 19-летнего цикла, то для определения этой даты в любом нужном нам году необходимо прежде всего знать ту дату 14 нисана, с которой начинается первый 19-летний цикл. В еврейском календаре начало первого лунного круга в 19-летнем цикле совпадает с началом ветхозаветной эры от «сотворения мира», т.е. с 3761 г. до Р. X. Что же касается христианских пасхалистов, то начало их лунного круга тоже приходится на первый год от «сотворения мира», за который принимается 5508 г. до Р. X. Но самое любопытное заключается в том, что в условиях практического счета от определенной выбранной даты начала этих 19-летних лунных кругов (т.е. их порядковые номера) совпадают и в еврейском календаре, и в христианской пасхалии. Так, первый год так называемого «сирийского лунного круга», принятого за образец Никейскими пасхалистами (288 г. по Р. X.). совпадает с первым годом «еврейского лунного круга». Эти совпадения отнюдь не случайны, как не случайна внешняя и внутренняя связь между ветхозаветной и новозаветной Пасхой.

Таким образом, установив, что начала лунных кругов в еврейской н христианской пасхалии совпадают, нам остается выяснить, совпадают ли также у них и даты 14 нисана? И вот здесь мы сталкиваемся с первыми трудностями. Сравнив значения 14 нисана еврейской и христианской Пасхи на протяжении всего 19-летнего круга, мы обнаруживаем, что под 5 и 16 номерами сирийского лунного круга новозаветные значения 14 нисана перенесены на месяц вперед и уже не совпадают с ветхозаветными. Это объясняется тем, что даты 19 и 18 марта, падающие соответственно на 5 и 16 номера еврейского лунного круга,

Крестиками отмечены те порядковые номера девятнадцатилетнего лунного круга, которые в двух его вариантах соответствуют годам с добавочными лунными месяцами (т.е. состоящим не из 354, а из 384 дней). Ввиду повторяемости лунных показателей по 19-летиям хронологические даты, начиная с 288 г. по Р. X., даны с интервалами в 20 лет.

§11. Правило праздновать новозаветную Пасху непременно после весеннего равноденствия требует пояснений. Самое общее соображение по этому поводу могло заключаться в том, что этот праздник следует отмечать тогда, когда свет одержит победу над тьмою.

Объяснения подобного рода можно найти у средневековых христианских пасхалистов. Так, например, о символическом значении равноденствия известный византийский канонист Матфей Властарь (XIV в.) писал следующее: «Так как после сего (т.е. после христианской Пасхи. — А. 3.) свет благочестия должен возрастать, а тьма нечестия умаляться, то не без основания совершается спасительная Пасха после равноденствия, когда свет дня прибавляется, а мрак ночи убавляется».

Нельзя отрицать важность такого символического толкования, но оно не исчерпывает предмета, ибо существует объяснение более реального астрономического свойства. Мы уже знаем, что из 19 значений 14 нисана ветхозаветной Пасхи две даты, стоящие под 5 и 16 номерами лунного круга и приходящиеся на 19 и 18 марта, падают на время до весеннего равноденствия. Это приводит к тому, что еврейская Пасха в этих двух случаях будет праздноваться дважды в году, если принимать равноденствие за астрономическое начало весны. Такая практика существовала у так называемых протопасхитов Сирии, с которыми пришлось столкнуться пасхалистам Никейского Собора. Именно в их адрес недвусмысленно высказался император Константин в своем обращении к тем епископам, которые не присутствовали на Соборе: «Они (иудеи) вместо надлежащего исправления в одном и том же году совершают Пасху два раза... Мы, конечно, не допустим у себя, чтобы Пасха в одном и том же году совершалась дважды».

§12. Казалось бы, этим решается главная часть вопроса: ведь если мы выяснили, в чем заключается различие дат 14 нисана еврейской и христианской Пасхи, то мы можем теперь в принципе определить значение 14 нисана христианской пасхалии для любого нужного нам года. А это значит, что сама дата новозаветной Пасхи определится сама собою, как третий день после даты распятия Иисуса Христа, т.е. как день 16 нисана. Но именно здесь-то начинаются большие трудности.

Во-первых, и это самое главное, мы знаем, что согласно евангельской истории распятие Иисуса Христа приходилось на пятницу, а воскресение — на первый день недели, который стал днем воскресенья. Таким образом, следуя традиционному изложению евангельских событий, новозаветная Пасха, празднуемая как день воскресения Иисуса Христа и приходящаяся на 16 нисана, должна праздноваться всегда после

Пасхи ветхозаветной. Однако именно здесь возникает сложность такого рода: если христианская Пасха, которая начинается в ночь с субботы на воскресенье (по римскому счету), будет ориентироваться в своих расчетах на 14 нисана иудейской Пасхи, то она далеко не всегда совпадет с первым днем недели, т.е. с воскресеньем. И это произойдет по той простой причине, что 14 нисана еврейской Пасхи далеко не всегда совпадет с пятницей, как это имело место в истории евангельских событий. Но, согласно этой истории, христианская Пасха могла праздноваться только в воскресенье и ни в какой другой день недели. И если в вопросе празднования Пасхи после весеннего равноденствия пасхалическое сознание христиан уже решительно отошло от Ветхого Завета, то в вопросе празднования Пасхи только и исключительно в воскресенье оно полностью разошлось с ним. В папском Libellus synodicus сохранилось известие, что уже древнейший Римский Собор конца II в. по Р. X. «запретил по-иудейски праздновать святую и таинственную Пасху в четырнадцатый день луны, но только в великое и дарующее жизнь воскресенье».

Весь христианский Восток, уже знакомый с такой практикой, поддержал это решение папы Виктора и не замедлил высказаться по этому поводу в специально созванных пасхальных Соборах. И только в Малоазийской Церкви примерно до середины III в. по Р. X. еще существовала древняя практика так называемых «четыренадесятников» (квартодециманов), которые объединяли ветхозаветную Пасху с новозаветной и отмечали 14 нисана «пасху крестную» вместо того, чтобы 16 нисана в «день Господень» отмечать «пасху воскресную».

Собственно говоря, значение этого дня недели (дня Господня), как и значение всей этой древневавилонской планетарной седмицы, приобрело совершенно новый смысл в связи с седмицей Страстей Христовых, в связи с христианским праздником Пасхи. Не случайно неделя как универсальная единица счета времени получает свое широчайшее распространение именно в первых веках вместе с христианством. В 312 г. по Р. X. Константин Великий делает «день Солнца» официальным праздничным днем империи. Начиная с той поры все попытки искоренить неделю из календарного ритма человечества (включая опыт французской революции) оказались тщетными. По-видимому, ритм этот далеко не случаен, и борьба с ним — это скорее всего борьба человека с его же собственными, но еще не познанными им законами. В связи с этим интересно привести высказывание Д.И. Менделеева о роли этой календарной единицы, сделанное им на заседании Комиссии по вопросу о реформе календаря в России: «Неделя в 7 дней признана почти всюду не только христианскими народами, но и большинством иноверных. Трогать ее — я не вижу никакого повода — это дело обычая и ведет начало не только от седмицы творения, но отчасти и от легкости счета малых чисел — до 7. Притом недельный счет так тесно связан со всею духовною и практическою жизнью, что трогать его было бы безрассудно».

§13. Но помимо того что Пасха должна была праздноваться после равноденствия и притом обязательно в воскресенье, она должна была отмечаться в один и тот же день всеми христианами Запада и Востока. Именно эту цель преследовало послание императора Константина к епископам, не присутствовавшим на Никейском Соборе.

Вопрос же о том, когда именно следует назначать день Пасхи (согласно практике авторитетной тогда Александрийской Церкви) сводился к строгому соблюдению следующих трех непременных условий: 1) совершать Пасху только в воскресный день, или «день Господень»; 2) совершать Пасху только после весеннего равноденствия; 3) совершать Пасху только в воскресенье, которое следует за полнолунием, наступающим после весеннего равноденствия. Эти правила в своем окончательном и сжатом виде можно резюмировать так: Пасха должна совершаться в первое воскресенье после полнолуния, наступившего вслед за весенним равноденствием. Речь идет здесь о полнолунии и о равноденствии, которые астрономически имели место только в эпоху Никейского Собора. С формулировкой этого правила мы подошли теперь к самому интересному и, вероятно, самому сложному вопросу, стоявшему перед создателями христианской пасхалии.

§14. Поскольку христианская Пасха празднуется всегда в первое воскресенье после полнолуния (т.е. после 14 нисана), даты ее должны лежать в пределах недельной седмицы от 15 до 21 нисана, так как связаны с воскресеньем. Еврейская Пасха тоже празднуется всегда после полнолуния 14 нисана, но дата ее приурочена именно к 15 нисана и ни к какому другому дню, так как она никак не связана с воскресеньем. Из этого неизбежно следует вывод: почти во всех тех случаях, когда воскресенье падает на 15 нисана, христианская Пасха неизбежно совпадет с еврейской, и, следовательно, нарушится одно из основных догматических условий этого христианского праздника.

Какой же выход из этого сложного положения нашли христианские пасхалисты, когда столкновения двух Пасх становились неизбежными? Или, говоря иными словами, какой календарно-астрономический механизм был приведен ими в действие, чтобы новозаветная Пасха всегда наступала после Пасхи ветхозаветной? Этим механизмом оказался знаменитый метоно-созигеновский цикл, создание которого восходит к эпохе Юлия Цезаря.

Как мы уже упоминали выше, цикл этот есть не что иное, как объединение метоновского лунного круга с юлианским календарем, выполненное с помощью так называемой «поправки Калиппа» (§7). Ввиду того что величина лунного месяца в цикле Калиппа (29^d 12^h 44^m 25^s) превышает на 22 секунды его истинную астрономическую величину (29^d 12^h 44^m 3^s), то в отношении Луны он дает ошибку, равную примерно одним суткам за 304 года. Это значит, что через каждые 304 года от начала цикла даты юлианского календаря будут опережать истинные фазы Луны на один день. Чтобы этого не произошло, следует каждые 304 года от начала цикла сокращать указанные даты на одни сутки, или, иными словами, сокращать возраст Луны (эпакту) на один день. Если не соблюдать данное правило, то метоно-созигеновский цикл постепенно разойдется с Луной, а следовательно, и с еврейским календарем и с датами ветхозаветной Пасхи. Но именно это расхождение и нужно было Никейским пасхалистам.

§15. Что касается согласия ветхозаветного календаря с Луной, то объяснение очень простое: уже с далекой древности месяцы этого календаря были ориентированы на новолуния, что привело евреев впоследствии к использованию в своем регулярном календаре такого цикла, который лучше всего соответствовал бы движению Луны со сменой ее фаз. Таким календарным циклом оказался период, созданный ок.125 г. до Р. X. (вероятно, под влиянием вавилонской астрономии) одним из самых выдающихся астрономов Древнего мира Гиппархом. Сущность цикла, который вошел в историю астрономии как «период Гиппарха»,

заключалась в том, что четыре «Калипповых периода» были сокращены в нем на одни сутки. Так, если в одном 76-летнем периоде Калиппа 27 759 дней, то в четырех таких периодах будет 111 036 дней (27 759 ? 4=111 036). Долой сутки, и мы получим 111 035 дней. В целом лунно-солнечное уравнение Гиппарха можно сформулировать так:

304 лунных года Гиппарха = 3760 лунным месяцам Гиппарха = 111 035 суткам = 304 юлианским солнечным годам минус одни сутки.

О том, насколько большой точностью обладает цикл Гиппарха, можно судить по табл. 1. Лунный месяц Гиппарха практически не расходится с лунными фазами и, следовательно, отвечает самым строгим требованиям лунно-солнечного счисления. Однако немалым минусом этого цикла в аспекте хронологии является то обстоятельство, что период его неповторяющихся дней (111 035) слишком велик и не соизмерим с неделей.

§16. Если цикл Гиппарха, который лежит в основе ветхозаветного календаря, не расходится с лунными фазами, то это означает, что каждое 14 нисана в этом календаре приходится довольно точно на астрономическое полнолуние. Что же касается христианской пасхалии, такие совпадения дат 14 нисана с астрономическими полнолуниями имели место только на протяжении 304 лет от начала введения цикла. Если исходить из принятого Никейскими пасхалиста-ми сирийского лунного круга, начало которого приходится на новолуние, совпавшее с осенним равноденствием 287 г. по Р. X., то выходит, что совпадения еврейской и христианской Пасхи могли происходить с 288 г. Р. X. по 592 г. по Р. X. (288+304=592). Однако мы знаем, что в действительности они иногда еще имели место вплоть до 783 г. по Р. X. Это объясняется отнюдь не неточностью цикла Гиппарха или наших расчетов, а просто тем, что евреи сдвигают свою Пасху на день вперед, если она приходится на понедельник, среду или пятницу. Именно за счет подобных сдвигов и происходили еще отдельные совпадения еврейской и христианской Пасхи вплоть до упомянутого выше года.

Начиная с указанного времени, такие совпадения стали уже не только астрономически, но и пасхалически совершенно невозможными. С этого момента еврейская и христианская Пасха расходятся окончательно, и это расхождение ветхозаветных (астрономических) и новозаветных (символических) дат 14 нисана непрерывно растет во времени, и к настоящему моменту превышает уже 5 суток. А поскольку новозаветная Пасха имеет своими границами седмицу от 15 до 21 нисана включительно, то расхождение еврейской и христианской Пасхи (в 17 случаях из 19) к настоящему времени составляет примерно от 6 до 12 суток. В тех же двух значениях лунного круга, где даты 14 нисана перенесены в христианской пасхалии на месяц вперед, разница во времени между двумя Пасхами достигает примерно от 30 до 36 дней.

§17. Все сказанное приводит нас к совершенно определенному выводу: христианские пасхалисты, следуя евангельской традиции в последовательности событий, связанных с последней неделей жизни Иисуса Христа, совершенно сознательно стремились к тому, чтобы новозаветная Пасха, с одной стороны, сохранила свою историческую связь с Пасхой ветхозаветной, а с другой — была бы полностью независима от нее. Данное обстоятельство было для них столь важно, что христианская Пасха стала из-за этого подвижным праздником, так как в противном случае указанных условий нельзя было бы соблюсти. В этом смысле метоно-созигеновский цикл оказался для них идеальным инструментом. Основанный на нем календарно-астрономический механизм христианской пасхалии, как мы могли убедиться, совершенно независим от механизма пасхалии еврейской.

Конечно, никто не станет оспаривать, что с точки зрения соответствия астрономическим полнолуниям ветхозаветная Пасха не оставляет желать ничего лучшего. Но христианские пасхалисты, вероятно, прекрасно отдавали себе отчет в том, что придерживаться так называемой астрономической точности в календарном деле — вещь совершенно невыполнимая и ненужная одновременно. В самом деле, та точность в отношении полнолуний, которой отличается еврейская Пасха, таит в себе неточность в отношении Солнца (которая дает о себе знать в размере одних суток за 210 лет), поскольку средняя длина еврейского года, построенного по циклу Гиппарха (см. табл. 1), превышает его тропическую величину (365^d 5^h 48^m 46^s).

Таким образом, если условные (символические) даты 14 нисана христианской пасхалии опережают равноденствие со скоростью одних суток за 128 лет, то реальные (астрономические) значения 14 нисана еврейской пасхалии опережают равноденствие со скоростью одних суток за 210 лет. Последнее происходит оттого, что в календарно-астрономическом плане движение Луны невозможно объединить с движением Солнца, невозможно длину лунного месяца совместить с продолжительностью солнечного года. В этом смысле любой лунно-солнечный календарь, да и любой календарь вообще, не будет абсолютно точным, поскольку понятие «точность» здесь вещь весьма относительная. Поэтому применительно к календарному делу речь может идти не о какой-то абстрактной «астрономической точности», а о некоторых средних значениях, выводимых из строгих ритмических соотношений слагаемых, ибо любое нарушение календарного ритма — это нарушение не только исторической или календарно-астрономической хронологии, это нарушение ритма жизни вообще. Ритмические календарные соотношения цикличны в своей основе, будь то движение Луны, Солнца или совмещение их обоих. Поэтому любая попытка закрепить в календаре что-то «навечно» обречена в конечном счете на неудачу.

§18. Из-за стремления закрепить «навечно» точку весеннего равноденствия на 21 марта и была проведена григорианская реформа. Поскольку проведение этой реформы было тесно связано с пасхальной проблемой, то нам следует кратко остановиться на ее главных особенностях.

Традиционный ритм юлианского календаря всем нам хорошо известен: три года простых, а четвертый — високосный (т.е. три года из 365 дней, а четвертый — из 36 дней). Но далеко не всем известно, что в григорианском календаре ритм этот нарушается в каждое столетие, число сотен которого не есть кратное четырех. В юлианском календаре все столетия — високосные; в григорианском же високосным считается только каждое четвертое столетие. Таким образом, григорианский календарь фактически вводит понятие «невисокосное» иди «простое столетие», по аналогии с понятием «високосный год» в календаре юлианском. Но если високосный год создает ритм, то столетие, лишенное високоса, его нарушает. Посмотрим теперь в этом плане на ритм григорианского календаря со времени его основания. Если начать с 1600 г. (григорианская реформа была в 1582 г.), то из столетних годов:

1600, 1700, 1800, 1900 2000, 2100, 2200, 2300

только выделенные — суть столетия високосные. В юлианском же календаре все указанные столетия являются високосными. Следовательно, григорианский счет, превращая каждые три високосные столетия в простые, укорачивает каждое юлианское 400-летие на три дня. Это приводит к тому, что средняя продолжительность григорианского года действительно значительно ближе к величине тропического солнечного года, нежели величина года юлианского:

365^d 5^h 48^m 46^s (тропический год) 365^d 5^h 49^m12^s (григорианский год) 365^d 6^h (юлианский год)

В самом деле, точность, конечно, по сравнению с юлианским календарем очень высокая. Но, во-первых, ошибка все равно есть, и она будет нарастать со временем. А во-вторых, что самое главное — эта абстрактная точность достигнута слишком дорогою ценой. Дело в том, что из-за введения лишенных високосов столетий столетия у григориан уже не содержат более одинакового числа дней. И действительно, в юлианских столетиях всегда одинаковое число дней, благодаря непрерывному юлианскому високосному ритму (365, 365, 365, 366). Таким образом, благодаря этому ритму в юлианском четырехлетии мы будем иметь 1461 день (365 + 365 + 365 + 366 = 1461), а в юлианском столетии 36 525 дней (1461 ? 25=36 525). Если же мы теперь обратимся к столетиям григорианским, то увидим, что в первом пореформенном столетии (т.е. в XVII в.) было 36 525 дней, как и в обычных юлианских столетиях. Однако в XVIII, XIX и XX столетиях содержится уже на день меньше, т.е. 36 524 дня в каждом столетии; XXI столетие будет опять иметь 36 525 дней и т. д. Внутри столетий дело обстоит еще хуже, поскольку те временные отрезки, которые попадают одновременно на високосное и простое столетие, оказываются неравными аналогичным временным периодам между соседними невисокосными столетиями.

Конечно, григорианский календарь тоже имеет период из целого числа дней, но если в юлианском календаре такой период составляет 4 года, или 1461 день, то в григорианском он составляет 400 лет, или 146 007 дней (36524 х З + 36525 = 146 097). Если же мы вспомним, что сущность любого календарного периода заключается в минимальном отрезке из целого числа дней, по истечении которого погашается некоторая ошибка против принятой средней длины года, то с этой точки зрения григориане усложнили календарь, введя в мировую хронологию календарный период такой огромной продолжительности. Помимо всего этого средняя длина григорианского столетия (из-за введения безвисокосных веков) оказалась равной дробному числу дней (3624,25 дней), что уже само по себе выглядит достаточно странно с точки зрения элементарной хронологии.

§19. Обратимся теперь снова к истории и вспомним, ради чего вообще была проведена григорианская реформа. Посмотрим прежде всего на медаль, выпущенную Ватиканом в ознаменование этого события. На лицевой стороне этой медали изображен профиль папы Григория XIII. Надпись по кругу гласит: Gregorius XIII pont opti maximus («Григорий XIII, наилучший верховный жрец»). На оборотной стороне изображен зодиакальный знак Овна с надписью: Anno restitute) MDLXXXII («Год исправления 1582»). Императивный лаконизм надписи бросается в глаза каждому непосвященному человеку, а для посвященного она означает только то, что дата весеннего равноденствия, которая в эпоху Никейского Собора стояла на 21 марта и успела за это время уйти вперед, возвращается на свое прежнее место.

Зачем понадобилось Григорию XIII заботиться о возвращении равноденствия к дате Никейского Собора? Вопрос этот, по крайней мере с внешней стороны, был чисто религиозным. Постепенное опережение юлианским календарем весеннего равноденствия вызвало в церковных кругах католического мира опасение, что Пасха, как весенний праздник, постепенно сдвигается к лету и грозит нарушить (через 2000 лет. — А. 3.) свое традиционное весеннее положение в году. С формальной стороны это действительно выглядело именно так, и отдельные высказывания на эту тему можно обнаружить еще у представителей византийской образованности XIV в. (Ники-фор Григора, Матфей Властарь, Исаак Аргир). Но Византия оставалась Византией, которая так и не посягнула на тысячелетнюю традицию своего же собственного детища. В этом смысле Рим оказался куда более гибким и практичным, нежели его восточные собратья по вере.

Но, исправляя то, что казалось ему нарушением церковных канонов празднования Пасхи, Рим как раз и нарушил один из основных канонов главного христианского - праздника. Так, 1-е правило Антиохийского Собора гласит: «Аще же кто из предстоятелей церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнет к развращению людей и к возмущению Церквей особитися и вместе с иудеями совершати Пасху, такового святый Собор отныне уже осуждает быть чуждым Церкви» (см. Приложение 1). Это решение Антиохийского Собора повторяется и в «Никоновской кормчей». Само собой разумеется, что в этом правиле не надо усматривать никакой антииудейской направленности. Речь шла просто о том, чтобы сохранить именно ту последовательность событий, которая изложена евангельской историей и закреплена всей дальнейшей христианской традицией.

Суть же этой последовательности заключается в том, что распятие Христа произошло в канун иудейской Пасхи (14 нисана), а воскресение — на другой день после нее (16 нисана). Масштабы времени небольшие, но масштабы событий (для традиционной христианской истории) таковы, что не могут меняться местами. Мы уже знаем, что по причинам чисто астрономического характера в эпоху раннего средневековья (до конца VIII в. по Р. X.) изредка бывали случаи, когда иудейская Пасха совпадала с Пасхой христиан. Но никогда не бывало того, чтобы христианская Пасха могла наступать прежде Пасхи еврейской. Даже четыренадесятники, осуждаемые Древней Церковью за празднование Пасхи всегда вместе с евреями (т.е. всегда 14 нисана), не могли бы представить себе ничего подобного. И это совершенно понятно, ибо уже ранние христиане отдавали себе ясный отчет в том, что в мистико-символическом плане новозаветная Пасха означает замену ветхозаветного жертвоприношения агнца искупительной жертвой Иисуса Христа, Который предстает в ней, как Агнец Божий, Который берет на себя грех мира (Ин. 1, 29). Поэтому с традиционной точки зрения менять время от времени последовательность этих событий в ежегодном памятовании о них — значит вольно или невольно искажать их смысл. Остается в какой-то мере загадкой, почему же католическая церковь все-таки пошла на это?

Быть может, ответ мы найдем в тексте знаменитой папской буллы «Inter gravissimas», изданной Григорием XIII 24 февраля 1582 года. Там, в частности, говорится: «Было заботою нашей не только восстановить равноденствие на издревле назначенном ему месте, от которого со времени Никейского собора оно отступило на десять дней приблизительно, и XIV Луне вернуть ее место, от которого она в настоящее время на четыре или пять дней отходит, но и установить также способ и правила, которыми будет достигнуто, чтобы в будущем равноденствие и XIV Луна со своих мест никогда не сдвигались» (цит. по: Инделъсон Н. История календаря. — С. 79). Таким образом, налицо были намерения внести радикальные улучшения в христианский календарь, который действовал к тому времени уже свыше 1000 лет. И забыта была, кажется, только одна простая истина, а именно то, что в календаре ничего нельзя закрепить «навечно», что категория «вечности» если и может относиться к чему-нибудь, то только не к календарно-астрономическим величинам, которые суть время, а следовательно — изменение.

Несмотря на то, что точность григорианского календаря в отношении величины тропического солнечного года довольно высока, она все равно дает ошибку, равную одним суткам за 3280 лет. Это значит, что спустя 3280 лет после григорианской реформы дата весеннего равноденствия уйдет в этом календаре на сутки от его истинного астрономического значения, которое будет принадлежать уже не 21, а 20 марта. Что же касается Луны, то ошибка здесь неизмеримо больше: почти так же как и в еврейском календаре, примерно за каждые 210 лет астрономические пасхальные полнолуния католиков будут уходить вперед от равноденствия на одни сутки. Нетрудно представить себе, что спустя 1000 лет те полнолуния 14 Луны, которые считались первыми после равноденствия, окажутся вторыми, т.е. опять нарушится правило Никейского Собора в том его буквальном понимании, которое было придано ему григорианской реформой.

О чем это свидетельствует? Только об одном: о невозможности достичь того, о чем мечтал папа Григорий XIII, т.е. о том, «чтобы в будущем равноденствие и XIV Луна со своих мест никогда не сдвигались». Отдавали ли себе отчет в этих простых выводах составители григорианской реформы? Надо думать, что да, но суть дела не менялась, поскольку они находились во власти целого комплекса культурно-исторических и социально-психологических причин, подготовивших то, что мы называем эпохой «Нового времени».

§20. Сакральный календарь средневековья упорядочивал время. Не он зависел от времени, а в известном смысле время зависело от него. Круг церковных праздников, освящая текущее время, одновременно как бы разрывал его своим выходом в вечность. В представлении людей той эпохи «Великая пасхальная седмица» не могла быть функцией времени, а тем более зависеть от точности определения равноденственной точки и правильности лунных фаз. В этом смысле подвижный цикл традиционной христианской пасхалии с особенной силой подчеркивал свою независимость от фиксированного времени.

Собираясь, как в фокусе, вокруг центрального праздника Пасхи система переходящих праздников и седмиц как бы спиралевидным движением разворачивалась из него по всему пространству годового круга, чтобы затем снова вернуться к нему в другом месте и времени и вновь разойтись, освещая своим светом ту непроглядную «ночь времени», в которую был погружен мир в сознании средневекового человека. При этом естественно, что сам ритм переходящих и непереходящих двунадесятых праздников, как и ритм всего церковного богослужения, стал за тысячу лет неотъемлемым ритмом многих и многих поколений, включенный в orbis terrarum христианского мира.

Многое нужно было для того, чтобы в этих условиях решиться на календарное новшество. Но самым главным являлся, конечно, переворот в сознании. Если календарь стал прежде всего функцией астрономических законов механизированной вселенной, то само время превратилось в функцию, не имеющую производной, т.е. стало понятием, лишенным формы и целого, того самого «целого», которое существует «прежде своих частей». Естественно, что с таким «временем» можно было поступать но собственному усмотрению, что в какой-то мере и продемонстрировали создатели григорианской реформы.

§21. Но было бы неверно думать, что Среди современников этой реформы не нашлось людей, которые своим авторитетным голосом не могли бы встать на защиту старого стиля. Достаточно вспомнить знаменитого хронолога Иозефа Скалигера, выступавшего против григорианской реформы, или великого Коперника, отказавшегося принимать участие в ее подготовке, которая велась уже на Латеранском соборе 1514 года. Но их голоса, как и голоса других их современников, не были услышаны. Они оказались бессильными против организованной и могущественной религиозно-политической силы, которую представляло папство, возглавившее в то время контрреформацию в Европе.

Активность папы Григория XIII не знала предела. Уже на следующий год после реформы он направил Константинопольскому Вселенскому патриарху Иеремии II посольство с дарами и предложением перейти на новый стиль. В конце 1583 г. на Соборе в Константинополе все эти предложения были отвергнуты как не соответствующие каноническим правилам празднования Пасхи. К тому же Иеремия II не без оснований считал григорианскую реформу одним из орудий завоевательной политики папства по отношению к Восточным Церквам.

Григорианская реформа была почти сразу же принята всеми католическими странами. Что же касается протестантских государств, то они долгое время исходили из положения, что «лучше разойтись с Солнцем, чем сойтись с Римом». Тем не менее, к середине XVIII века григорианский календарь практически завоевал всю Европу. Юлианский календарь сохранился только в России, Греции и в патриархатах восточно-христианского мира.

§35. <...> Если около начала нашей эры, т.е. около Рождества Христова, весеннее равноденствие но юлианскому календарю приходилось на 22-23 марта, то в 3896 г. по Р. X. оно будет соответствовать в этом календаре 21-22 апреля, а спустя еще такое же количество лет (т.е. в 7792 г.), оно придется уже на 21-22 мая, и т. д. и т. п. О чем это свидетельствует?

Только о том известном факте, что средняя длина года в юлианском календаре превышает его истинную тропическую величину. Подсчитано, что за период в 128 лет юлианский календарь на сутки уйдет вперед, а это значит, что на сутки назад должна быть передвинута дата весеннего равноденствия, если мы хотим, чтобы она сохранила свое астрономическое значение. Таким образом, юлианская равноденственная дата рубежа нашей эры (т.е. 22-23 марта) в 128 г. по Р. X. будет приходиться на 21-22 марта, а еще через 128 лет, в 256 г. по Р. X., она получит значение 20-21 марта, и т. д. и т. п.

Теперь интересно задать себе такой вопрос: а через какое количество лет (если не передвигать назад этой даты) дата весеннего равноденствия в юлианском календаре обойдет все сезоны годового круга, возвратившись к своему исходному положению, т.е. к точке начального отсчета? Простой расчет показывает, что это произойдет через 46 752 года (365,25 ? 128 = 46 752).

Одновременно это означает, что юлианская дата весеннего равноденствия будет опережать величину тропического года примерно со скоростью 3896 лет за один месяц (46 752 : 12 = 3896), или на величину 30° по Зодиаку. Поскольку в пасхальной системе за неподвижную дату весеннего равноденствия принято 21 марта, то это означает, что к этой дате, зафиксированной определениями Никейского Собора, юлианское равноденствие должно возвратиться вновь лишь через 46 752 года.

До 3896 г. по Р. X. Пасха все еще будет весенним праздником, но далее она вместе с другими датами календаря неизбежно переместится на лето и далее на осень. К 23 376 г. по Р. X. начало Пасхи в юлианском календаре падает на время осеннего равноденствия — на 20-е числа сентября, и лишь только к 46.752 г. по Р. X. самая ранняя пасхальная дата вернется к своему первоначальному астрономическому значению того дня, который следует за весенним равноденствием, т.е. к 22 марта. Так замкнется тот период, который мы называем «Вселенским юлианским циклом». За это время пасхальные даты со всеми другими переходящими и непереходящими праздниками пройдут по всем числам годового круга, подобно датам и праздникам знаменитого сотического цикла, освящавшего, таким образом, весь египетский год, но в направлении, обратном движению дат сотического календаря.

Против всего вышеизложенного может быть выдвинуто только одно, последнее возражение неканонического характера: христианская Пасха (вслед за Пасхой иудейской) всегда была весенним праздником, поскольку все связанные с ней евангельские события происходили именно в это время года, а потому неправомочно допускать ее передвижение по сезонам. Но на это можно возразить следующее: да согласно евангельской истории события, связанные с новозаветной Пасхой, действительно падали на время середины первого весеннего месяца нисана, и никак не ранее весеннего равноденствия. О чем может свидетельствовать этот факт? Только о том, что та дата, которая в Палестине и в Северном полушарии вообще является датой весеннего равноденствия, для Южного полушария получает значение равноденствия осеннего. Иными словами, точки равноденствия и солнцестояния обоих полушарий находятся по отношению друг к другу как бы в зеркальном соответствии. Поэтому, если, например, в Англии праздник Пасхи традиционно отмечается весною, то в Австралии он приходится на осень. Эта же «сезонная зеркальность» относится и ко всем непереходящим праздникам. Эту особенность справедливо отметил в своей специальной работе о календаре H.H. Глубоковский: «Иногда указывают, что при постоянном запаздывании юлианских лет через некоторое время весеннее равноденствие (т.е. фактическое астрономическое равноденствие. — А. 3.) но старому стилю будет приходить весьма рано — даже в декабре. Но это означает то, что здесь астрономия не играет существенной роли, ибо и теперь этот астрономический термин бывает в разные времена года в разных полушариях и широтах земного шара».

Таким образом, если дата новозаветной Пасхи, которая для христиан есть праздник вселенского, а не местного значения, не может падать на весну одновременно в обоих полушариях земли, то абсолютизация Пасхи, как исключительно весеннего праздника, по-видимому, не имеет под собой никакого реального смысла. Собственно говоря, отправная точка григорианской реформы как раз заключалась именно в этой «абсолютизации», в том, чтобы закрепить за Пасхой навсегда значение весеннего праздника, каких бы жертв ни стоило «закрепление» с точки зрения календарно-астрономического и хронологического счисления времени. Поэтому мы полагаем, что В.В. Болотов имел весьма веские основания, когда в своем заявлении, сделанном на Комиссии по вопросу о реформе календаря в России, он так охарактеризовал нововведение папы Григория XIII: «Григорианская реформа не имеет для себя не только оправдания, но даже извинения, если мы не допускаем, что такую реформу повелел произвести именно Никейский Вселенский Собор 325 года. Никейский собор не постановлял ничего подобного, и удерживать равноденствие на вечные времена на 21 марта, сообразно с положением знака Овна в 325 г., нет ни малейших научных побуждений». Но даже если стать на точку зрения сторонников именно весеннего празднования Пасхи для широт Святой Земли (т.е. Палестины) и всего Северного полушария в целом, то выходит, что еще в течение почти 2000 лет праздник этот в указанной части земного шара будет приходиться на весну, и самая поздняя дата его не будет переступать 25 мая по юлианскому календарю. Возникает невольный вопрос: стоило ли вообще вдохновителям григорианской реформы высказывать свои опасения из-за проблемы, для решения которой у них было в запасе еще добрых два тысячелетия?

Примечания:

1

  Е. Предтеченский — действительный член Русского астрономического о-ва, «Церковное времяисчисление и критический обзор существующих правил определения Пасхи». — СПб., 1892. — С. 4-5.

2

  Из Соборного постановления в Константинополе в 1583 г.: «Кто не следует обычаям Церкви и тому, как приказали семь святых Вселенских Соборов о святой Пасхе и месяцеслове и добре законоположили нам следовать, а желает следовать григорианской пасхалии и месяцеслову, тот с безбожными астрономами противодействует всем определениям св. Соборов и хочет их изменить и ослабить — да будет анафема, отлучен от Церкви Христовой и собрания верных. Вы же, православные и благочестивые христиане, пребывайте в том, в чем научились, в чем родились и воспитались, и когда вызовет необходимость и самую кровь вашу пролейте, чтобы сохранить отеческую веру и исповедание. Хранитесь и будьте внимательны от сих, дабы и Господь наш Иисус Христос помог вам и молитвы нашей мерности да будут со всеми вами. Аминь».

Константинопольский патриарх Иеремия II, Александрийский патриарх Сильвестр, Иерусалимский патриарх Софроний и прочие архиереи Собора, бывшего 20 ноября 1583 г.

3

  Показателен также и пример памяти свв. 40 мучеников Севастийских. День их памяти, согласно Типикону (гл. 48), может случиться от вторника 1-й седмицы до понедельника 6-й седмицы Великого поста, или св. Четыредесятницы. На это указывают и слова службы свв. 40 мученикам: «Страстотерпцы Христовы, всечестный пост светлший со делаете памятию вашего славнаго страдания; четыредесять бо суще, четыредесятницу освящаете» («Слава» на хвалитех) и др. При новоюлианском календаре, когда день памяти свв. 40 мучеников может, вопреки Типикону, случиться в Мясопустную или в Сыропустную седмицу, эти слова теряют всякий смысл.

4

  Об установлении этого поста в Церкви говорится еще в Апостольских постановлениях: «После Пятидесятницы празднуйте одну седмицу, а потом поститесь» (кн. 5, гл. 19). О высоком уважении, которым пользовался Петров пост среди христиан, говорит целый ряд святоотеческих свидетельств, в частности, свв. Афанасия Великого, Амвросия Медиоланского, Феодорита Кирского, Льва Великого. Св. Лев Великий говорит, что Петровский пост, «особенно необходим, дабы подвигом его очистить нам мысли и соделаться достойными даров Св. Духа» (Слово 76).

5

  Авторитет и каноничность этого конгресса, самозванно и незаконно назвавшего себя «Всеправославным», подлежат полному сомнению. Три Восточных патриарха (Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский) отказались участвовать в нем и вынесли ему строгий, но справедливый приговор. Не было на конгрессе и ни одного полномочного представителя Русской Церкви — самой многочисленной в православном мире. Зато известно, что он был организован и проходил под председательством масона патриарха Константинопольского Мелетия, и потому его решения были разрушительны для Православной Церкви. О том, насколько этот конгресс был неправославными противоканоничным, свидетельствуют обсуждавшиеся на нем вопросы: реформа календаря с признанием возможности отказаться от подвижного круга праздников и даже от седмичного распорядка дней, разрешение второго брака священнослужителям и брака после хиротонии, сокращение постов и богослужений, расширение экуменических связей и пр. К счастью, еще чуткое в то время православное сознание категорически отвергло принятие таких постановлений и только определение о новом стиле (в компромиссной форме) вводилось в жизнь с поспешностью и натиском внешних сил. Это постановление, принятое в некоторых Церквах, «нарушило единение их с другими Православными Церквами и вызвало в них тяжелые внутренние смуты, продолжающиеся и в настоящее время». — Проф. СВ. Троицкий. Будем вместе бороться с опасностью// ЖМП. 1950. № 2. — С. 46. См. также: Деяния и решения Всеправославного конгресса в Константинополе 10 мая — 8 июня 1923 г. Константинополь. 1923 (на греч. языке).

6

  Председатель вышеупомянутого конгресса, патриарх Мелетий IV (Метаксакис) — известный экуменист и масон, ярый сторонник новшеств и модернизма в Церкви. При помощи своих могучих покровителей он сделал беспрецедентно-стремительную церковную карьеру, занимая сначала престол Афинской архиепископии (1918-1920), затем Константинопольской Патриархии (1921-1923). Будучи вынужден покинуть Константинопольский престол, Мелетий перешел на Александрийскую кафедру (1926-1935), и ему удалось ценою недовольства и разделения ввести новый стиль и в эту Православную Церковь. Незадолго до своей смерти он кандидатствовал и на Иерусалимский престол, но не был избран. (См. о нем: Князь К.М. Горчаков. Возбудители раскола. — Париж. 1927. — С. 29; Проф. СВ. Троицкий. Будем вместе бороться с опасностью // ЖМП. 1950. № 2. — С. 37; Масонский бюллетень, журнал Великой ложи Греции, 1967. № 71 (январь-февраль) (на греч. языке); Международный масонский словарь: Lennhoff E., Posner О. Internationales Freimaurer-Lexikon. — Wien — Muenchen. 1932.(Nachdruck 1980). — S. 584-585. В нем сказано следующее: «Многие греческие православные... патриархи принадлежали и принадлежат к масонству... в том числе патриарх Александрийский Мелетий, бывший до того Вселенским Константинопольским патриархом»).

7

  Тогда в России, именно с 1900 года, предполагалось ввести новый стиль.

8

  Цит. по: Богословские труды. Сборник 7. — М., 1971. — С.176.

9

  См. Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. 1983. - № 113. - С. 245.

10

  Вестник Русского Западно-Еврейского Патриаршего Экзархата. 1983. - № 113. - С. 260.

11

  Переводы текстов, приводимых в докладе Болотова, выполнены: с греческого и латинского — протоиереем Валентином Асмусом, с немецкого — Александром Чхартишвили. Они даются в фигурных скобках.

12

  Это (довольно обычное в ассиро-вавилонской клинописи) различие между тем, что написано, и тем, как это написанное произносили, можно пояснить след. аналогией: англичане пишут «L» (т. е. «libra»), а произносят «pound sterling»; пишут «d.» (т.е. «denarius») — а произносят «penny».

13

  Что это требование (не праздновать Пасху ни ранее 22 марта, ни позже 21 апреля) арифметически несостоятельно, видно из следующего: 21-е апреля, как самая поздняя Пасха, должно соответствовать и самой поздней пасхальной луне, luna xxii. А в таком случае получается самый поздний terminus paschalis 13 апреля. 22-е марта, как самая ранняя Пасха, должно соответствовать и самой ранней пасхальной луне, luna xvi, что предполагает самый ранний terminus pashalis 20 марта. Но 13 апреля minus (20 марта — 1) = только 25 дней. Месяц нисан, состоящий только из 25 дней, — самоочевидный астрономический nonsens. Мнимое «предание от апостола Петра» на деле представляло только неудачную попытку пасхалию Ипполита сблизить с александрийской: «не позже 21 апреля» взяли у Ипполита, «не ранее 22 марта» взяли из пасхалии александрийской, и вместо ошибочного ипполитовского пасхального месяца в 27 дней получился еще более невозможный нисан в 25 дней. — A plus в виде 22 и 23 апреля есть бессознательная попытка возвратиться к норме Ипполита.

14

  Этот календарь в принципе допускает, что самая ранняя иудейская Пасха приходится в 19-е годы александрийского круга (в 16-е иудейского), когда «текуфат-адда» приходится на 15 дней 3 часа 25,4 мин. после среднего новолуния нисана.

15

«История Церкви» Феодорита, кн. I, гл. VII и X

16

Из Анатолиевых правил о Пасхе. // Церковная история Евсевия, кн. 5, гл. XXXII

17

Элефантинские иудео-арамейские папирусы от V в. до Р.Х. (открытые сравнительно недавно) показали, что Пасха иудеев могла приходиться в то время спустя 42–43 дня после равноденствия, т. е. на 7–8 мая

18

См. Деяния Вселенских Соборов. — Казань, 1859. — С. 180–184, 190. Ср. Послание Константина // Церковная история Сократа, кн. 1. — СПб., 1850. — С. 54–58. Ср. 62 и 84 правила Карфагенского Собора

19

При вычислении дня, в который по соотношению солнечного астрономического года с юлианским в начале IV века должно было приходиться действительное равноденственное солнцестояние, установлено, что оно в 325 году падало на 22 марта. За 46 лет до Рождества Христова равноденствие, по соображению с настоящим астрономическим равноденствием, приходилось 24 марта, следовательно, через 128,5 лет позже — с 83 г. по Р.Х. - равноденствие начало падать уже не на 24, а на 23 марта, еще через 128,5 лет, с 212 г., - на 22 марта и совпадало с этим числом вплоть до 340 г., и только с 340 г. оно начало падать на 21 марта, и т. д.

20

Исторический доклад В. В. Болотова опубликован в настоящем сборнике «Календарный вопрос»

21

См. отчеты съезда астрономов в Риме в 1922 г. и проекты Комитета по календарной реформе при Лиге Наций. Ср. Константинопольская реформа 1923 г.

22

Лебедев Д. А., свящ. Календарь и Пасхалия. — М., 1924. — С. 30.

23

Голубинский Д. Ф. Вопрос об уравнении года гражданского с астрономическим. — М., 1899. — С. 57.

24

см. также: Климишин И.А. Календарь и хронология. — 3-е изд, перераб. и доп. — М., Наука, 1990. — С. 92