Тема 4.

Промышленная революция и ее влияние на развитие менеджмента

 Культурное Возрождение. Феодализм умер благодаря экспансии торговли, росту урбанизации, созданию класса торговцев и развитию сильной центральной власти. Однако, эпоха буржуазии еще не настала. Новое вино забродило, фильтруясь в старые общественные сосуды. Что нужно было человеку, так это новый дух и новые рамки для его усилий.

Триединством сил, приведших к промышленному перевороту и новой культуре стали рыночная этика, протестантская этика и этика свободы. Рыночная этика декларировала понятие рыночно направляемой экономики. Открытие заново древних классиков и обновленный интерес к науке и логике породил эпоху Ренессанса серьезно ослабили влияние теологии на человека, через протестантство и протестантскую этику. Этика свободы создала новые концепции в отношениях между человеком и государством через конституционное управление. Эти три “!этики”, или три стандарта культурного поведения, взаимодействовали на практике, изменяли культурные ценности и приближали их к человеку, работе, прибыли и выгоде. Результатом этого культурного возрождения стало создание новой среды, которая приведет к необходимости формального изучения менеджмента.

В шестнадцатом и семнадцатом столетии, появление новых сильных национальных реалий, начало формировать заново экономическую мысль. С открытием новых земель, новые торговые пути и новые продукты создали международный рынок. Эта революция в торговле вылилась в формирование экономической философии меркантилизма и поставила государственное управление на центральную роль в финансировании и покровительстве торговли в целях формирования сильной национальной экономики. В восемнадцатом веке, физиократическая школа экономической мысли бросила вызов меркантилизму. Франсуа Куэсней, её основоположник, считал что богатство лежит не в золоте и серебре, а происходит из сельскохозяйственного производства. Он защищал свободный капитализм, и говорил, что правительствам следует “оставить в покое” механизм рынка; для него экономика имела естественный характер и была гармоничной, а правительственное вмешательство препятствовало естественному ходу событий.

Адам Смит (1723-1790), шотландский политик и экономист, не был физиократом, но находился под влиянием взглядов о естественной природе экономики. В своей работе “Богатство наций” Смит основал “классическую” школу и стал отцом либеральной экономики. Смит считал, что тарифная политика меркантилизма была скорее деструктивна, чем охраняюща, уменьшала её эффективность неправильным распределением национальных ресурсов. Смит предполагал, что только рынок и конкуренция могут быть регуляторами экономической активности. “Невидимая рука” рынка может обеспечить наилучшее распределение ресурсов, наиболее эффективную отдачу и экономическую заинтересованность каждого участника и каждой нации, принесет наибольшее благосостояние всем, кто действует на рынке свободной конкуренции.

Работа Смита появилась на ранней стадии промышленной революции и сразу же нашла огромное число сторонников и плодородную почву для его либеральной экономики. Он действовал в унисон с философией эпохи Просвещения и появляющейся группой предпринимателей, которые стремились устранить ограничения меркантелизма и контролирующую власть землевладельцев. Англия увидела в рыночной этике возможность частной инициативы а не меркантилизм, конкуренцию, а не протекционизм, инновации, а не экономическую стагнацию, личную заинтересованность, а не государственные интересы в качестве мотивирующей силы.

Ослабление религиозных связей в крестовых походах и укрепление благосостояния общества через оживление коммерции рано или поздно обязано было привести к мятежу против церкви. Начало ему положил Мартин Лютер. Он привнес в Реформацию трезвое понимание малости и слабости человека. В сочетании церкви и государства он видел некоторый идеал, который реализовался в его теократическом правлении в Женеве. Его концепция “избранных”, предназначенных для спасения, воодушевляла его последователей. Так как все было предопределено, каждый должен верить, что является “избранным”, и, черпая силы в этой божественной избранности, каждый должен мужественно встречать невзгоды подчас жестокого мира.

Макс Вебер доказал, что протестантизм создал дух капитализма. Вебер начал свое исследование духа капитализма с привлечения внимания к огромному числу протестантов, которые являлись бизнесменами и предпринимателями, наиболее квалифицированными рабочими, наиболее технически и коммерчески подготовленным персоналом. С точки зрения Вебера, Лютер развил идею “призвания” в смысле жизненного задания и предназначения, установленного Богом. Это идея оказалась новой и весьма продуктивной, соответствующей духу времени. Она развенчала католические концепции жизни по средствам и монашеского аскетизма, инициируя человека выполнить обязательства, наложенные на него в этом мире, то есть при его призвании. Эта идея признавала мирские дела в качестве высшей формы активности человека и придала исполнению земных долгов религиозную значительность, санкционировала их исполнение. Занятие каждого человека было его призванием, и все призвания законны в глазах Бога. Чтобы обрести уверенность в себе, каждый индивидуум должен погрузиться в интенсивную мирскую деятельность, и только она одна развеет религиозные сомнения и позволит обрести состояние благодати. На практике, это приводит к пониманию того, что Бог помогает тем, кто сам себе помогает.

От кальвиниста, таким образом, требовалось, чтобы он прожил жизнь, исполненную трудовых достижений, а не неправедных деяний, уравновешенных правами покаяния. Вебер усмотрел в этом базисное явление для формирования духа усилия и дохода; человек не был более волен в своих иррациональных импульсах, но в соответствии с догмой должен был контролировать каждое свое действие. Каждый поверял свою веру в мирской деятельности и делал это ревностно и контролируя себя.

Этот новый протестантский аскетизм, который Вебер характеризовал как пуританство, не прощал стремления к обогащению ради него самого, приводящего к удовольствию и ко всем плотским искушениям. Вместо этого целью праведной жизни становилась деятельность. Это порождало на практике многочисленные последствия: (1) греховность потерь времени: потеря времени является наисмертнейшим из грехов, так как каждый потерянный час уничтожает возможность работы во славу Бога; (2) постоянную готовность трудиться: “кто не работает, не ест”; (3) высшую целесообразность специализации труда, так как разделение труда и его специализация является результатом Божественного промысла, поскольку ведет к развитию навыков более высокой квалификации, к увеличению количества и качества производимых продуктов и, следовательно, служит добру в целом; (4) потребление сверх основных потребностей является затратным, неэкономным расходованием и потому греховным: “Нет – тратам и нет – желаниям”. В соответствии с Вебером, каждая из этих идей имела значительное влияние на мотивацию людей, развивающую в них дух предпринимательства.

Интенсивная деятельность уводила людей от созерцательной жизни к жизни, исполненной постоянного физического и умственного труда. Протестантская этика постулировала тезис о том, что Бог желает прибыльности, которая является знаком благодати. А неэкономные расходы и уменьшение доходов или неиспользование возможности выгодного предприятия означало деятельности вопреки воле Бога. Не стремясь к роскоши, каждый человек создает прибыль и доход от трудов своих. Созданное богатство не может быть потреблено свыше человеческих основных потребностей, таким образом, вся прибыль инвестируется в новые предприятий или в усовершенствование настоящих.

Провозгласив постулат экономической свободы и санкционировав вознаграждение человека за общественно полезный труд, политическая система должна, соответственно, предоставить личности и политическую свободу. Наследственное право королей, власть поместных лордов, влияние церкви на светскую жизнь, крепостное право – все эти инструменты не благоприятствовали развитию индустриального общества. В эпоху Просвещения новые философы стимулировали появление таких идей о человечестве, как идеи равенства, справедливости, прав человека, законности, понятия о республиканском правлении с согласия управляемых. Это были радикальные идеи для тех времен.

В истории человеческой свободы эссе Дж.Лока “О гражданском правительстве” ( 1690 г.) стало огромным вкладом как в теорию политики, так и в политическую практику в силу того, что стимулировало политический действия. Этот литературный документ послужил основой в определении принципов английской “бескровной революции” 1688 года, которая внесла существенные изменения в Британскую конституцию. Он также заложил основы американской революции 1776 года, воодушевив авторов Декларации о независимости и Жан Жака Руссо, написавшего работу под названием “Общественное согласие”, которое породило Французскую революцию. Возможно, ни один человек не оказал такого влияния на политическую теорию и действительность. Лок выступал против наследственного права королей, сторонники которого трактовали это право, как право данное Богом Адаму для управления своими детьми. Лок выдвинул новую концепцию власти: “…кто будет судьей, если принц или законодательный орган противоречат истине? На этот вопрос я отвечаю: народ должен быть судьей”.

Начало эпохи машинного производства. Промышленная революция провозгласила новую эпоху в истории общества. Культурное возрождение создало новые социальные, экономические и политические условия, которые привели к новым открытиям и усовершенствованиям в науке и технике. Прогресс в технологии сделал возможным объединить большие массы физических и человеческих ресурсов, что привело к возникновению фабричной системы, быстро заменившей старую рутинную систему производства.

Индустриальный прогресс всегда и всюду тесно связан с новшествами в науке и технике. Техника развилась и продвигалась в течение тысяч лет, но “революция” произошла в Англии в конце 18 века. Она положила собой начало такого быстрого развития технологий, какого мир еще не видел прежде. Сущность этой революции состояла в замене силы человека силой машин, что привело к значительным изменениям в ежедневной жизни человека.

Какие основные условия имелись Англии, чтобы стать водоразделом, делящим доиндустриальную и индустриальную стадии человеческого общества? Англия имела конституционное правительство, которое было чувствительно к предпринимательским желаниям бизнесменов и заботилось о защите и расширении торговли на мировых рынках. Сельскохозяйственная политика правительства поощряла крупномасштабное сельское хозяйство и по мере улучшения орудий труда и машин фермеры изгонялись с земли, чтобы создавало свободные руки для работы на фабриках. Внутренние пошлины на использовании путей и каналов были отменены и правительство поощряло ликвидацию старых ограничений гильдий на выпуск продукции, которые душили новшества и конкуренцию. Наука и свободные исследования поощрялись, что привело к принятию и реализации важных прикладных и практических исследований и, соответственно, к важным практическим результатам. В Англии росли банки, биржи и акционерные общества, валюта была устойчива. Прибыль от колоний, работорговли, горной промышленности, добычи золота и серебра реинвестировались в постоянно возрастающих масштабах. Свободомыслие в Англии создало новую религию и этот возрастающий дух самоуверенности воплотился в протестантской этике. Аскетическая жизнь протестантов способствовала поступлению дополнительных инвестиций и обеспечивала капиталом промышленную революцию.

Социальные ценности в Англии смещались в сторону погони за наживой и достатком. Подобно МакКлеланду, заявившему, что “самый короткий путь к достижению экономических целей проходит через изменения первоначально в самих людях”, Гаген заметил: “Как мне представляется, промышленный переворот произошел сначала в Англии и Уэльсе не только потому, что условия там отличались от континентальных, но прежде всего потому, что англичане внутренне отличались от жителей континента”.

Гаген характеризовал это различие как готовность к введению новшеств, уверенностью в собственных силах и собственном деле, восприятию себя в качестве думающего и эмоционально чувствительного организма. Эти отношения привели к изменениям в английской политической системе, в экономической сфере жизни и в социальных учреждениях. Этот творческий дух вдохновлял людей на получение власти и состояния через экономическую активность, подвиг их на неприятие авторитарных правительств. Согласно терминологии Уолта Ростоу “предварительные условия для взлета” были выполнены, и Англия создала индустриальное общество.

До промышленной революции экономическая теория сосредоточивалась, в основном, на двух факторах производства: земле и труде, а капитал как ресурс производства был признан только с ослаблением влияния церкви. Физиократы признавали “предпринимателя – фермера” и полагали что, производство и торговля были “бесплодными” и неспособными произвести прибавочный продукт. Адам Смит признавал предпринимателя как фактор, но рассматривал его прибыль как прибыль от капитала. Жан Батист Сэй (1767-1832), французский экономист, первым четко распознал четвертый фактор производства. Сэй отмечал, что некоторые “авантюристы” (предприниматели) владели делом, но чаще они имели только пай, получив его от других или сформировав партнерство. “Авантюрист”, таким образом, становился администратором или управляющим от имени других и принимал на себя дополнительный риск в объединении факторов земли, труда и капитала. Одним словом, он должен обладать искусством управления и администрации. Вследствие дополнительного риска в соединении трех традиционных факторов производства “авантюрист” получал отдельное вознаграждение за управление в дополнение к прибыли на вложенный капитал.

Ранний предприниматель был четвертым фактором производства в том смысле, что он являлся “новатором” как и администратором. С ростом организации предприниматель обнаруживал, что сам не в состоянии руководить и управлять всей деятельностью и начинал делегировать некоторые виды деятельности своим помощникам. Они были первыми не имевшими собственности и получавшими заработную плату менеджерами, которые отвечали за принятие решений в рамках более широкой общей политики, установленной предпринимателем. По мере роста организации и возрастающего количества наемных администраторов более низкого уровня возникало много проблем в процессе делегирования полномочий.

Проблемы управления на ранней фабрике. Появляющаяся фабричная система создала множество новых проблем в менеджменте. Церковь организовывала и управляла своей собственностью на основе догм и преданности верующих; армия управляла огромными массами людей путем жесткой иерархии дисциплины и власти; и правительственная бюрократия функционировала в бесконкурентной среде и без прибыли.

Промышленная революция характеризовалась постоянно увеличивающейся конкуренцией. Необходимость снижения затрат в условиях жесткой конкуренции требовала создания крупномасштабного производства. Конкуренция настойчиво требовала расширения размеров фабрик, но сдерживающим фактором являлся недостаток обученных менеджеров, способных справляться с крупномасштабными проблемами фабрики. Следовательно, размер ранней фирмы часто ограничивался количеством людей, которыми предприниматель мог управлять самостоятельно. Таким образом, возрастающая конкуренция требовала, а новые технологии и наличие капитала позволяли создать крупные производственные организации. С другой стороны, значительное увеличение числа операций и контролируемых работников создавали множество организационных проблем.

Нехватка организаторского таланта создала много проблем для первых предпринимателей. Судя по литературе того периода, менеджерами, то есть работниками уровня ниже предпринимателя, были обычно неграмотные рабочие, продвинувшиеся по служебной лестнице потому, что они показали большую степень владения техническими навыками и умениями или имели способность (часто физической силой) поддерживать дисциплину и повиновение рабочих. Их зарплата была на немного большей, чем остальных рабочих. Чаще новая должность привлекала их возможностью нанять жен и детей на работу. Не получив управленческой подготовки, менеджер был должен был самостоятельно разработать стиль руководства Проблемы решались на разовой основе и только немногие менеджеры могли обучаться на основе опыта других менеджеров в решении проблем фабрики или обращением с людьми. Существовало мнение, что успех или неудача в достижении требуемого результата зависели от характера руководителя, его личностных характеристик и особенностей, и не от каких-либо концепций руководства.

Другие источники пополнения менеджерского корпуса также не способствовали развитию управленческого таланта. Предприниматели использовали родственников на руководящих должностях, полагая, что те заслуживают большего доверия или будут действовать эффективно, чтобы сохранить или увеличить свое потенциальное наследство. Эта практика служила также тренировочной площадкой для молодежи, чтобы гарантировало монопольный контроль семейного бизнеса в следующем поколении. Еще одним источником пополнения менеджерского персонала были так называемые “счетные дома”: предприниматели нанимали служащих банков, кассиров полагая, что последние обладали деловой и финансовой сообразительностью. В повышении квалификации этих групп новобранцев в менеджеры предприниматели делали упор на освоение ими опыта уже действующих менеджеров.

Преобразование Англии из аграрного в индустриальное общество происходило без наличия широкого слоя профессиональных менеджеров. Следует отметить, что в то время не имелось никакого общего знания относительно того, как управлять. Обучение управленцев заключалось в ознакомлении их с опытом по управлению технологическим процессом, источниками и характеристиками сырьевых ресурсов, работой машин, торговой практикой и обязательствами фирмы. Это обучение было ориентировано на отдельные отрасли промышленности и не содержало в себе даже незначительного обобщения. Менеджер, обученный для работы в одной отрасли, оказывался прикованным к ней, так как для работы в иной отрасли следовало проходить обучение заново. В то время не имелось никакого свода действий и обязанностей менеджера. Документы того периода отражали, как правило, специфические моменты в деятельности предприятий и касались ответственности и действий по обеспечению безопасности и сохранности завода и оборудования, основных стандартов технологии и процедур, необходимых для защиты интересов владельцев.

Джеймс Монтгомери из Глазго (Шотландия) подготовил первые известные нам тексты по менеджменту. Советы Монтгомери по управлению были в значительной степени техническими по своему содержанию. В них содержалось объяснение как определять качество и количество работы, как производить наладку и ремонт машин, как сокращать издержки и как “избегать излишней жесткости” в поддержании дисциплины среди подчиненных. Монтгомери замечал, что менеджер должен быть “справедливым и беспристрастным – настойчивым и решительным, скорее нацеленным на предотвращение нарушений, чем на поиск ошибок после того, как они имели место…” Это последнее замечание относительно контроля управления достаточно понятно и наглядно отражает понимание функции контроля как направленность в будущее, а не на прошлое. Однако, советы Монтгомери предназначались для текстильной промышленности и, подобно большинству других первых авторов, он не пытался разрабатывать обобщенные принципы управления. Скорее всего, с этой интересной работой были знакомы, опять-таки только менеджеры отдельных предприятий данной отрасли.

Менеджерское жалованье тех лет также оставляло желать лучшего, что также не способствовало привлечению ярких талантов в эту сферу деятельности. Первые мастера или надзиратели получали лишь немного больше, чем рабочие. Часто белые воротнички – менеджеры оплачивались на основе их социального класса, а не по мере их ответственности. К началу девятнадцатого века недостаток менеджеров вынудил хозяев ввести оплату, основанную на труде, а не человеке. К 1830 году жалованье администраторов, не владевших собственностью, повысилось значительно. Второе и третье поколения предпринимателей-основателей изменили подход и придали больший статус наемным менеджерам. Они делегировали больше прав менеджерам и больше зависели от них.

Проблема управленческих кадров была весьма острой, но проблема рабочей силы была еще более важной. В широком смысле проблема рабочей силы имела три аспекта: вербовка, обучение, и дисциплина. Сама по себе проблема вербовки или найма быта многогранной.

Рабочая сила периода раннего фабричного производства состояла из аграрных рабочих низкой квалификации, имевших определенное отвращение к фабричной жизни и работе. Это отвращение было в значительной степени вызвано потребностью соблюдать правила и строгую дисциплину, неизбежных при разделении труда. Неприятие этих моментов усугублялось отвращением к шуму, грязи, и очевидной нищете на многих из фабрик. Фабрики привлекали чернорабочих из сельской местности. Крестьяне с их традиционными семейными связями и наследием, своими многочисленными связями с прошлым и с общиной были вынуждены в короткий срок освоить новую городскую культуру, иной промышленный ритм и цикл труда. Переход от маленькой мастерской или фермы, от семейного хозяйства был драматичным для рабочего. Он был должен переместить корни из привычного, веками знакомого и почти неизменного уклада в новый, который представлялся ему неестественным, нестабильным и разрушительным по своей сути. Он должен был освоить и принять новую культуру, которая была совсем непривлекательной.

Другой аспект проблемы найма состоял в критической нехватке квалифицированных кадров. Парадокс начала девятнадцатого столетия в Англии в том, что существовала большая безработица наряду сетованием предпринимателей на отсутствие работников. Таким образом, эта безработица была структурной и ее сущность состояла в этом, бывшие аграрные рабочие не обладали квалификацией, требуемой фабриками. Следует также отметить, что недостаток рабочей силы в значительной степени обуславливался отказом рабочих принять фабричную жизнь. Незначительная по масштабам квалифицированная рабочая сила существовала в маленьких, рассеянных гильдиях и лавках; однако, эти ремесленники и мастера предпочитали свой жизненный уклад рутинной работе на фабрике. Предприниматели были вынуждены идти порой на серьезные уступки, чтобы сохранить их на работе. Потеря стратегического или ключевого мастера могла привести к закрытию целой фабрики. Джеймс Ватт имел много проблем с поиском людей, которые могли бы производить клапаны и цилиндры с соответствующими допусками. Причины многих сбоев в работе его машин кроились не в плохой разработке, а в плохом исполнении. Отдельные предприниматели заставляли квалифицированных людей работать сверхурочно, потому что только они могли выполнять ряд работ на удовлетворительном уровне. Много железоделательные заводы продолжали выпуск продукции даже при временном отсутствии сбыта ради сохранения рабочей силы. Предприниматели использовали все возможные средства для приглашения рабочих. Есть много свидетельств тому, что дети и нищие использовались только после того, как были исчерпаны другие возможности найма.

Второй по важности проблемой было обучение. Если персонал был нанят, он должен был обучиться новым достижениям индустриальной жизни. Грамотность быта редкостью и недоставало уровня образования; работа с машинами требовала некоторых навыков чтения, счета, умения читать чертежи и т.п.. Обучение проводилось в значительной степени устной командой, показом, путем проб и ошибок. Новый служащий узнавал о том, как эксплуатировать машину или обрабатывать материал, как правило, от своего коллеги, соседа по рабочему месту. В то время стандартизированные методы работы еще не были созданы и каждый рабочий действовал в соответствии с указаниями своего наставника, который в большинстве случаев знал немногим больше его самого.

Еще более серьезной проблемой были новые умения, требуемые на фабрике, так как никакие предыдущие работы не давали таких умений и навыков. И, наконец, рабочие не были обучены к соблюдению точности и допусков, требуемых методикой заменяемых частей как одного из принципов массового производства. Даже относительно грубые измерительные приборы требовали особых инструкций для пользования ими. Ремесленники, приученные к производству неповторимой продукции, сопротивлялись стандартизации частей, методов, и инструментальных средств, требуемых методом заменяемых деталей и узлов.

Случайное приобретение несистемных знаний от сотрудников или неумелых контролеров, недостаток стандартных методов работы и сопротивление рабочих новым методам – все это сказывалось на эффективности деятельности фабрик. Поэтому предприниматели вынуждены были обратиться к созданию собственных школ, чтобы обучить рабочих элементарной арифметике и геометрии, также другим умениям, необходимым на фабрике и отсутствующим у широкой публики.

Знание проблем ранней фабрики позволяет более реалистично и не столь критично относиться к менеджерской практике тех времен. Уровень подготовленности или, проще сказать, неподготовленности рабочей силы приводил к очень дробной и узкой специализации работ, разделения их на незначительные задачи вследствие легкости обучения рабочих им. Целью была не только и не столько производительность, сколько решение практических проблем найма и обучения персонала. Расширение содержания работ приводило к полной невыполнимости их. Принятие централизованного даже автократического стиля руководства диктовалось стремлением добиться предсказуемых результатов от рабочей силы, не желающей трудиться в соответствии с требованиями. Участие рабочих в принятии решений не практиковалось из-за своей бесполезности или даже вредности. Знания рабочих, в недавнем прошлом крестьян, зависимых в толь или иной степени от феодалов, их представления о бизнесе, как и о демократии не могли быть адекватными для партисипативного менеджмента.

Третьей проблемой, но ни в коем случае не последней по важности, была дисциплина. Привыкшим к ремесленным традициям независимости и аграрным нравам самодостаточности, рабочим необходимо было прививать такие “привычки к промышленности” как точность, регулярная посещаемость, принятие нового режима контроля и наблюдения, монотонности и приспособления к ритму и скорости действия машин. Фабрика требовала иной дисциплины и системы контроля, значительно отличавшихся от традиционных, используемых феодалами в отношении крестьян и гильдиями в отношении ремесленников. Фабричная работа требует скорее интенсивности, чем всплесков активности, скорее точности и стандартизации, чем неповторимости в проекте и методах выполнения, скорее использования оборудования и части работы, сделанной другими, чем гордости за собственный шедевр или найденное технологическое решение. Очевидно, что новые привычки не приходили сами собой: выходы на работу были нерегулярными, “праздничные дни”, которые были общей традиций при надомной системе, вызывали крупномасштабные прогулы, что сдерживало работу на фабрике. Рабочие предпочитали работать сверхурочно, чтобы заработать побольше и затем исчезнуть на неопределенный срок. Для борьбы с этой праздничной проблемой и формирования лояльности рабочих некоторые предприниматели обращались к использованию традиционных праздников и организации компанией пикников и банкетов, которые несколько разбавляли монотонность годичной работы и укрепляли межличностные отношения.

Дисциплинарные меры, если судить по современным стандартам, были довольно строги. Усилия по решению дисциплинарной проблемы с тех пор практически не изменились, по крайней мере в своем теоретическом аспекте. Изменения коснулись лишь практического их применения. Все эти усилия и меры можно сгруппировать по следующим признакам: (1) пряник или предложение положительных стимулов; (2) кнут или негативные санкции; (3) создание новой организационной этики удержания непокорных в определенных рамках. В качестве пряника ранние предприниматели разработали два способа: субподряд и сдельная оплата. Смысл субподряда заключался в том, что предприниматель заключал договор с надзирателем, который обязывался выполнить определенную часть работ. Таким образом, ответственность за выполнение работ переходила к надзирателю, который имел стимул выполнить определенный объем работ с возможно минимальными затратами. Сдельная оплата появилась уже на начальной стадии фабричной системы. К 1833 году почти половина рабочих хлопкопрядильных фабрики были на сдельной оплате. Принятие концепции сдельной оплаты или оплаты по результату представляло главный психологический порыв с традицией. Прежнее отношение, состоявшее в оплате труда рабочего на уровне средств существования, исходило из понимания, что наилучший рабочий – это голодный рабочий. Новое отношение исходило из концепции “экономического человека”. Это понимание исходило из признания, что денежное стимулирование позволяло проявиться лучшей сущности человека и что в стремлении получить больше он будет работать интенсивнее. Так родилось понимание экономического человека, пережившее его пионеров. Сдельная система вызывала в те времена не меньше противодействия, чем и сегодня. Предприниматели пытались “подгонять” рабочих, изменить увеличить нормы выработки, что вело в ухудшению качества и трениям между работниками и предпринимателями по поводу норм и начисления зарплаты. Более широко распространенной была система дифференцированных штрафов. В отношении квалифицированных рабочих, которых недоставало фабрикам, дисциплинарные меры были не слишком строгими.

Третий метод дисциплины был ориентирован на создание новой фабричной этики. Цель состояла в том, чтобы использовать религиозную мораль и ценности для создания соответствующего отношения к работе. Внедрение правильных привычек к промышленности поощрение велось посредством обучения морали в заводских поселках, порой даже в рабочее времени. Основными формами этого обучения были чтение “хороших книг”, посещение церкви, проповеди, направленные избежание смертельных грехов, лени, жадности и т.п. Несомненно, это моральное увещевание имело своей целью не только сохранение души рабочего, но и экономический интерес.

В дополнение к трудностям укомплектования фабрики соответствующим персоналом, найма компетентных мастеров, предотвращения разрушения машин луддитами, первые менеджеры сталкивались с необходимостью и проблемами в планировании, организации, контроле. В планировании операций первые фабрики требовали намного большого предвидения, чем надомная система. С развитием фабричной системы новые промышленники становились все более рациональными, более прагматично относились к созданию основы для долгосрочного роста, обращая меньше внимания на краткосрочную спекулятивную прибыль. Фабрики требовали планирования вследствие использования дорогостоящего оборудования, окупающегося в большие сроки. Поскольку капитал материализовывался, бизнесмен был должен быть более рациональным и уделять больше внимания долгосрочным последствиям своих решений. Известных нам примеров планирования в промышленности немного и они в значительной степени технически ориентированы и не включают в себя все аспекты деятельности организации.

Роберт Оуэн и Ричард Аркрайт создали основы для планирования. Их “требования” или принципы подчеркивали порядок и закономерности рабочего процесса. Заводская технология требовала планирования источников энергии, мощностей и связей, пространственного расположения машин в целях экономии пространства и обеспечения нормальных условий для рабочих, уменьшения беспорядка в движении материалов, хорошего расположения хранилищ материалов. Фирма Боултона и Ватта также подчеркивала важность размещения фабрики и разработанных детализированных системы движения и управления запасами материалов и отдельных узлов. Они занимались подробным изучением работ, потоков движения материалов, сборки машин в целях промышленного планирования. Использование стандартизированных, взаимозаменяемых частей делало необходимым планирование как на стадии проекта, так и на этапе его реализации. Джеймс Ватт младший отмечал, что стандартные части упрощают задачи контроля, а детализированное планирование и соответствующее выполнение операций обеспечит соответствие товара требованиям. Стандартизированные детали упрощали ремонт для потребителя и как для компании так, и для заказчика упрощали планирование и управление запасами.

В организации деятельности менеджеры были ограничены невысоким интеллектом своих младших коллег. Ранняя департаментализация или группировка действий часто основывалась на числе партнеров или родственников. В стремлении к равенству каждый из низ становился главой департамента с одним или двумя мастерами, контролирующими рабочих. Некоторые компании разрабатывали то, что сегодня называется типичной линейной структурой с одиночным руководителем и подчиненными им администраторами во главе департаментов. Роберт Оуэн следовал такому подходу, имея четырех “менеджеров” на своем предприятии в Новом Ланарке. Уильям Браун, менеджер своего завода в Данди (Шотландия) продемонстрировал пример создания эффективной организации. Успех Брауна был засвидетельствован тем фактом, что его завод стал центром консультирования менеджеров шерстяной промышленности. Для его собственного завода. Браун установил: “первой и главной целью менеджера является прибыль. Главными требованиями получения прибыли являются: хорошее качество пряжи, большое количество, малые потери, умеренные расходы и хорошее состояние машин”.

Для обеспечения доходности Браун сформировал одиннадцать департаментов (отделов), таких как: подготовки льна, плетения нитей, хранения, механического и т.д.. Для непосредственно подчиненного ему менеджера он разработал восемнадцать страниц инструкций, дающих подробное описание распорядка дня и режимов работы всех служащих. Эти материалы включали инструкции о том, как проверять выполненную работу, количество используемых материалов, качество работы и множество других контролирующих обязанностей. Советы Брауна своему помощнику подчеркивали технические и управленческие знания, социальные умения и вопросы поддержания дисциплины без излишней жесткости. В ранних работах по менеджменту делался упор на методах и советах относительно технического аспекта организации.

Предприниматели сталкивались с серьезными проблемами в области контроля за деятельностью организации. Необходимость делегировать полномочия вследствие невозможности справиться самостоятельно с наблюдениями за всей деятельностью больших по размерам предприятий наталкивалась на нехватку обученных и доверенных менеджеров. Адам Смит отмечал, что весьма редко можно встретить менеджера, который проявлял бы такую же бдительность по отношению к чужим деньгам, как будто они были бы его собственные.

Путем проб и ошибок ранние предприниматели пытались справляться с проблемами управления фабрикой и рабочей силой. Акцентирование скорее на технических, чем управленческих проблемах было вероятно следствием крайне низкого уровня технологического искусства и давления конкурентной среды. Менеджмент признавался узким, ограниченным вопросом, который не подлежал обобщению, а успех рассматривался как следствие наличия или отсутствия должных личностных качеств менеджера, а не в его понимании более широких принципов управления. Менеджмент был персональным искусством, а не наукой; прагматическим, а не теоретическим; частным и случайным, а не универсальным.

Промышленная революция создала новую культурную среду и пересмотрела ряд проблем менеджмента. Потребности человека становились все более сложными, поскольку он стремился адаптироваться к жизни в городе и к новым проблемам фабрики. Организации перестраивались в соответствии с требованиями новых масс капитала, разделения труда и потребностью в экономически предсказуемой деятельности. Организациям приходилось вводить новшества, чтобы успешно конкурировать в рыночной экономике рынка и создавать усилия для роста предприятий и сокращения затрат. Экономическая теория признала, что предприниматель-менеджер выполнил новую функцию и роль, объединяя три традиционных фактора производства в постоянно растущей системе фабрики.