Глава 1. Устроение

С чего начать поиск? Жизнь возможна для нас только в мире — значит, с самого общего описания того мира, в котором мы хотим вести этот поиск. Мир человека велик. Но если речь идет о Силе жизни, то надо идти в ее поисках в ту часть человеческого мира, которая обеспечивает выживание, то есть в жизнеобеспечение, то есть в экономику, в устройство предприятий, поставляющих нам то, что дает жизненные силы. Итак, этот раздел посвящен самой простой из скрытых составляющих мира — его Устройству с точки зрения жизнеобеспечения. Иными словами, если цель нашего разговора — производственное управление в народной культуре, то начать придется с Предприятия.

При таком подходе Устройство — это не стены и не кабинеты и цеха. Устройство — это даже не бумажки с должностными инструкциями. Хотя при этом его можно рассмотреть и сквозь эти бумажки, и сквозь цеха и кабинеты. Устройство — это вроде бы какое-то наше представление о том, как все должно быть увязано в предприятии, чтобы оно работало и кормило нас. Но какое представление? И как представление может работать само по себе, обеспечивая работу огромных предприятий и даже государств? Магия?

Этнографы и антропологи уходили в поисках остаточных следов магии в самые отдаленные уголки земли. Это не потому, что магия оставалась только там. Это потому, что там ее легче рассмотреть. Современный человек научился так скрывать свои магические действия, что и сам их не замечает. Но магия никуда не делась из нашей жизни. Просто надо все назвать своими именами.

Пусть приведенные мною в начале выдержки из работ этнологов служат нам постоянным напоминанием о том, что мы ищем. Но поиск мы будем вести в нашем современном обществе, лишь время от времени обращаясь за примерами и объяснениями к народной культуре.

Примеры эти я буду брать из рассказов Владимирских и Ивановских стариков, с которыми работал как полевой этнопсихолог семь лет. Сами они, как я уже говорил, считали себя потомками офеней — торговцев вразнос, коробейников — и называли себя мазыками. О них можно было бы рассказать подробнее, но в этой книге я буду использовать только то, что относилось к способности видеть «тонкие» составляющие нашего мира.

Итак, о чем бы мы ни мечтали в глубине души каждый сам для себя, жизнь заставила нас объединиться на какое-то время, и мы будем вместе, пока не разойдемся, если, конечно, у нас не найдется общей мечты, чтобы оставаться вместе и дальше. А не разойдемся мы до тех пор, пока полезны друг другу, пока вместе мы создаем друг другу условия для достижения его личных целей или его личной мечты.

Эта задача создания условий для достижения собственных целей, или, иначе говоря, задача создания надёжного основания для движения дальше, при здравом рассмотрении оказывается задачей создания цельной экономики сообщества, которое раньше существовало как Общество русской народной культуры и поэтому вполне может быть крошечной моделью всего русского народа. В 1998 году мы приняли решение называть его Трое-русским казачеством, а себя считать казаками, чтобы еще усилить это соотнесение себя с цельным народом. С одной стороны, это позволяет экстраполировать, как говорится в науке, выводы нашего исследования на всю Россию. Иными словами, мы надеемся, что если мы найдем какие-то экономические решения для своего народца, они могут быть перенесены и на весь народ. С другой стороны, подобная вырезанность облегчает нам возможность принять самих себя в качестве некоего экономического меньшинства в собственной стране. А принять себя меньшинством необходимо, потому что, как показывает история экономики, это дает силу для создания успешного жизнеобеспечения сообщества. Малые сообщества в большой стране всегда выживают лучше, чем основная масса населения. Если мы хотим, чтобы наш эксперимент показал пути улучшения жизни и увлек людей, мы должны быть победительны в глазах окружающего мира.

Создание экономики, даже ограниченной, — очень большое и многоплановое дело. Тут одним-двумя предприятиями не ограничишься. Однако говорить о своей экономике полноценно в начале дела было бы неоправданно. Сначала нужно накопить средства и заложить основы для разворачивания. Поэтому приступаем мы к этому с создания одного высокоприбыльного большого предприятия, из отделов и служб которого и должны будут, как из зерен, развернуться впоследствии все необходимые нам отрасли экономики. Предприятие это — программистская фирма Авалон, находящаяся в Канаде, но использующая рабочую силу в России. Именно на её примере я и покажу вначале несколько основных понятий, необходимых нам для этой непростой работы, которую мы затеяли. А что мы затеяли, если попытаться заглянуть за внешние образы, скрытые за такими привычными словами, как «экономика», «сообщество», «государство»?

На другом уровне сознания, более глубоком, где хранятся сообщения, все это объединяется в понятие Создать свой Мир.

Из чего мы исходили и как разворачивались наши рассуждения в самом начале?

Создание сообщества с полноценным жизнеобеспечением и есть творение Мира. Крестьянские общины, приходящие на необжитые места и ставящие там села, так и назывались на Руси — Миры. Следовательно, если мы хотим понять, что же действительно делается, когда люди играют в экономические и политические игры, и что надо делать, чтобы создать экономику, жизнеспособное сообщество или даже народ, нам придется изучить многие понятия, связанные с творением, устроением и управлением мирами. Возможно, наш опыт окажется неудачным. Но экономике такой, мы надеемся, он поможет русским людям понять, как же им возродить Россию, как сделать жизнеспособным и большой народ...

Если само понятие «своего Мира», скрывающееся за приточными нам словами, можно отнести к тому слою сознания, который называется философским или мудростью, то стоящие ним понятия творения, устроения и управления — это определенно магический уровень нашего сознания. С психологической точки зрения, все эти слои относятся к разным культурно-историческим эпохам. Это значит, что, создавая собственную экономику, мы действительно можем проделать глубочайшее проникновение в собственное «Я», познать себя.

Экономика имеет свойство сопротивляться силовому вскрытию со стороны личности, иначе говоря, по приказу экономику не создашь, она разваливается. Мы это видели на примере плановой советской системы. Экономика, хотя и называется таким неестественным, с точки зрения русского языка, именем, при этом вещь совершенно естественная и должна вырастать как растение — в определенных условиях и самостоятельно. Государство, как кажется, должно не создавать экономику, а позволять ее. Во всяком случае, так показывает история. И вдруг мы, даже не государство, затеваем создание собственной экономики! Это обречено!

Обречено, если только не использовать одну хитрость. Мы можем «создавать» экономику, в точности следуя за тем, что можно назвать ее естественным ходом в условиях нашего сообщества. Иначе говоря, нужно очень хорошо понять, что же является сутью явления, называемого «экономикой», затем понять, а что можем мы, и запустить развитие нашей «экономики», исходя строго из собственных возможностей.

И тут познание того, что такое экономика, совмещается с познанием самого себя. Нет лучшего способа изучить современные, прошлые и древние понятия, составляющие это явление, иначе как изучая слой за слоем сознание самого себя, хранящее эти явления во все более глубоких и отдаленных слоях, считающихся мало доступными или даже подсознательными. Но нет и лучшего способа познать себя, кроме как попытавшись воплотить хранящиеся в нашем разуме образы, связанные с устроением мира, в устроение предприятия. В этом смысле создание нашего первого предприятия — действительно огромный психологический эксперимент по познанию самого себя.

Итак, рассказ о творении Мира будет вестись через рассказы об Устроении, Управлении, Руководстве и Начальстве как о понятиях, обычно скрывающихся за внешними действиями людей, творящих экономику.

Естественно, по сути, все это — взгляды мазыков (так называли себя те старые офени, у которых я вел свои этнографические сборы), но в моем переложении на понятный язык современного бизнеса или предпринимательства.

Начну с Устроения. Обрисовать Устройство мира — это обозначить ту «архитектуру», которая позволяет жить и действовать в мире. Именно «архитектура», то есть устройство мира, обеспечивает течение и взаимодействие присутствующих в нем сил.

При этом мы имеем перед глазами два образа возможных миров — Мир-природу и Мир-общество. Устройство экономики сообщества, как и устройство любого предприятия, безусловно, должно соответствовать устройству общества и описываться в том же языке. Взять хотя бы пример с устройством русской деревни. Деревня — это мир, община, но это одновременно и сельскохозяйственное предприятие, и место жизни, и храм, точнее, храмовый комплекс, как это принято называть в науке.

Если мы приглядимся к тому, как устроен мир-общество, то увидим, что он имеет одну задачу — обеспечить выживание людей в мире-природе. И если попробовать нарисовать условный образ этого взаимодействия, то я бы избрал пирамиду на плоскости. Плоскость эта — Земля, из которой извлекаются жизненные силы. И даже если многим кажется, что их предприятия не имеют никакого отношения к Земле и извлечению чего-то из нее, они все-таки занимаются перераспределением Земных жизненных сил. Просто они отстоят от начала цепи перераспределения слишком далеко. Так сказать, занимают слишком высокое место в пирамиде. Пирамида же — общественное распределение этих сил и, соответственно, мест в обществе, соответствующих имеющимся силам.

При этом в самом низу находятся те, кто непосредственно извлекают силу из Земли (в самом широком смысле этого слона), затем те, кто их обслуживает, затем те, кто перераспределяет силу, а затем те, кто правит, то есть следит за соблюдением определённых правил перераспределения. Если мы вспомним отношение городского щеголя к крестьянину, то уже в былинах пне выражается словами: Мужик простой, червь земной! И чем больше от земли в самом материальном смысле этого слова, чем иллюзорнее то, с чем приходится иметь дело, тем больше силы.

1 никое правит грубым. Биржа, где работают даже не с бумажными деньгами, а лишь с неким набором символов, оказывается местом чрезвычайной силы. Гораздо более мощным, может быть, чем все «места силы» индейских колдунов и шаманов. О силе иллюзии нам еще не раз придется говорить. По-русски она называлась морок.

При этом непосредственно извлекающие силу трудом своих рук считают, что работают, трудятся только они, а все, кто выше, — бездельники и воры. Те, кто выше, считают, что «работать головой» труднее. И этот труд должен оплачиваться выше. И судя по всему, это общее мнение, потому что и сами «работяги» при всей их ненависти к «высшим классам» хотят, чтобы их дети учились и занимали места повыше. Это еще одно свидетельство того, что настоящая сила воспринимается в этом мире как нечто чрезвычайно тонкое и плохо уловимое телесным видением. Поэтому она, предположительно, должна жить в иллюзорной, то есть плохо уловимой части мира. Совершенно очевидно, что способность прозревать, видеть силу сквозь ее материальные воплощения, которые, кстати, единственные на самом-то деле ее содержат, дает нечто большее, чем возможность обладать «предметами силы». Она дает возможность не хранить, а извлекать силу из ее источников и использовать ее, управлять ею для своих нужд. Вся экономика стоит на этом. И промышленность всех видов, безусловно, занята извлечением силы. А то, что стоит над нею, — управлением и использованием силы. И ничего, кроме силы.

Все эти рассуждения выглядят несколько мистично, но, если быть до конца точным, магично. Все первобытные религии, как мы уже видели, строились на тайных, сокровенных, то есть скрытых знаниях о добывании и использовании силы ради выживания человечества. Мы прямые наследники тех эпох, и самые сокровенные знания древних до сих пор невидимо присутствуют в нашей культуре, а значит, и мышлении, которое хранит культуру. Невидимо, потому что они в ней растворены, как углекислый газ или кислород в воздухе. Они — самая основа нашей культуры и нашего существования. И в этом смысле можно назвать изображенную мною пирамиду общественного устройства Храмом разума.

Чем ближе к вершине, тем больше надо думать и меньше работать. Это означает, что на самой вершине должны быть места для людей, которые только думают и совсем не работают. По понятиям «трудяг», это можно назвать блаженством. И это не просто соответствует действительному устройству общества, но, очевидно, и естественно. То есть соответствует какому-то закону природы.

Очень даже вероятно, что всё общество людей в целом представляет из себя лествицу нисхождения Бога в Мир или лествицу одухотворения материи. Низ этой лествицы — самая «грубая» часть духовного тела, способная оказывать воздействие на вещество и переделывать планету; верх — чистая разумность. Как мы видим из жизни, эта «чистая разумность» ещё не есть та «духовность», к которой так стремятся религии, представляющие себе Бога доброжелательным и любвеобильным. Если представленная нами «чистая разумность» божественна, то эта божественность очень похожа на естественный отбор в своей безжалостности, непредвзятости и безразличию к отдельной личности и ее чувствам. Более того, наблюдая такую «разумность» в собственном правительстве, мы начинаем проклинать тот мир, в который пришли, или куда нас забросила судьба.

И тем не менее, это так. Человечеству придется принять самое себя и понять, что наши мнения о глупости и подлости политиков — это всего лишь оценки, в которых мы исходим из собственных представлений о Мире Мечты. Иначе говоря, их действия хороши или плохи, но при этом являются вершиной разумности! Разум — это не то, что приятно и сладко, как мечта о леденцовых горах. Разум — это не то, что обещало рай на земле и «самое разумное из обществ». Разум — это то, что постоянно думает! И постоянно преодолевает препятствия и помехи на пути достижения поставленных целей. Хорошо или плохо думает — это уже совсем другой вопрос.

Люди «внизу» могут себе позволить время от времени, а то и постоянно пребывать в покое каких-то старых договоров, образцов, правил поведения и что там еще напридумывало человечество, чтобы спать и не видеть, что вокруг страшно, а оно медленно подыхает?! Те, кто наверху, вынуждены думать постоянно, потому что их все время хотят скинуть. Для них покоя нет. И храм разума оказывается не самым красивым обещанием о рае, а местом, где нет покоя, и вечный бой, вечное движение.

И все-таки, хотелось бы, чтобы и наверху разумность и Разумность как мечта о самом-самом разумном мире слились однажды...

Тем не менее, если мы увидим разумность таким образом, мы сумеем сразу рассмотреть за ней извечное философское противостояние покоя и движения, а отсюда уже один шаг до силы, вызывающей это движение, и до вопроса о том, что рождает это движение во вселенной. А значит, и до вопроса, что рождает движение во мне?

Как бы там ни было, но устройство предприятия вытекает из этого образа общества как его составная часть и прямое продолжение. В нем тоже есть все те уровни извлечения, переработки, перераспределения и управления жизненной силой, что и во всем обществе. И точно так же на низших уровнях даже «самых интеллектуальных» предприятий люди бездумно, по образцам, работают гораздо больше, чем на верхних. Конечно, ставя свой эксперимент, мы вполне можем нарушать многие из правил, по которым все устроено в обществе, если будем делать свое общество и свое устройство предприятий. И мы можем попытаться создать предприятие только из творческих людей. Вот только удастся ли придуманному нами порядку сохраниться и не переделает ли природа человека все на прежний естественный лад через какое-то время?

В любом случае мы можем попытаться сделать устройство, которое будет требовать от работников предельной разумности на всех уровнях нашего предприятия, иначе говоря, основой которого будет искусство думать.

Итак, задача — попытаться сделать разумное устроение предприятия взамен «естественному», то есть такому, какое возникнет само, если о нем не задумываться.

Задача выглядит по меньшей мере странной. Разумное или естественное! Неоднократные попытки переделать человеческую природу приводили пока только к разочарованиям. И самые большие из них — это коммунизм в России и в Азии и фашизм в Европе. Это все знают. Кажется, что это задача безнадежная.

Но с другой стороны, если мы приглядимся, американская экономика и американское общественное устройство рождались как протест эмигрантов из многих стран Европы против жизни на Родине. В каком-то смысле американское процветание — итог общественной и экономической революций или же огромного эксперимента по созданию общества нового типа. Главной отличительной чертой этого эксперимента было то, что он делался «прежними» людьми, то есть людьми с определёнными традициями, на «новом» месте, иначе говоря, там, где не было предыдущего государства, предыдущей истории и традиций. История, традиции, нравственность той среды, в которых разворачивались русский или германо-итальянский эксперименты по изменению общества, безусловно, оказывали своё влияние. Америка была свободна от влияния местной культуры.

Собственные же традиции людей, хранящиеся в памяти самих действующих лиц, оказались хоть и важными, но уступали силе договоров, которые люди были вынуждены заключить перед лицом враждебного мира, который они пришли осваивать.

Это все означает, что далеко не все эксперименты разума против «естественности» обречены на неудачу. К тому же «естественность», о которой мы говорим, — это есть вовсе не соответствие природе — «естеству», а данность: вот так сложилось в человеческом обществе и сложилось плохо из-за большого количества человеческих ошибок и подлостей! Так что никакого противопоставления разума и настоящей естественности я не делаю, скорее всего, наоборот. Если нам удастся сделать разумное устройство своей экономики, то как раз за счет приближения к естественности, которую, правда ещё предстоит понять.

Так в чем же секрет «американской революции»? За счет чего она победила?

Мне кажется, в первую очередь, за счет того, что срезала лишнюю «культуру», то есть знания того, «как надо» в соответствии с традиционными для старых обществ нормами. Так сказать, сделала общество попроще, чем на Родине приехавших. А вместе с этими частями культуры срезала и множество ошибочного и вредоносного, заменив на небольшое количество разумных, а потому всем понятных и всеми принимаемых согласий, вроде общих договоров считать частную собственность священной, уважать чужие права, договариваться... Кроме того, американское общество не перегнуло палку, оно не замахивалось на слишком многое даже в переделке общества, не говоря уж о природе человека. Оно не спешило, а просто жило собственным творением. Так сказать, самосозиданием. Это значит, что если мы не поспешим и не будем от людей требовать слишком многого, а просто попробуем разумно убрать то лишнее в наших экономических подходах, что мешает человеку жить естественно и ощущать себя уютно на своем предприятии или у себя дома, мы имеем возможность выиграть в соревновании с окружающим миром и жить лучше. Только тогда, когда это усвоится и закрепится как особая культура нашего сообщества, можно будет обдумать следующий шаг дальше. Иначе говоря — торопиться не надо!

Как же сделать устроение предприятия разумнее и, может быть, естественнее? Как мне кажется, для этого придется отбросить все имеющиеся знания о том, как должно делаться предприятие, за исключением законодательства, конечно. Затем договориться о нескольких простейших основаниях, своего рода принципах, которые и будут определять все устроение.

Что здесь действительно сложно, так это отбросить лишнее. Для этого его надо суметь разглядеть. А разглядеть привычное и очевидное всегда очень и очень сложно. Оно заполняет все наше жизненное пространство и поэтому невидимо, как воздух. К примеру, мы договариваемся делать дело вместе ради получения прибыли. Но при первой же возможности человек хлопает дверью и уходит. Он обиделся!

И если его спросить, ради чего он участвовал в деле? Он с возмущением скажет: не делайте из меня дурака! Конечно, ради денег! Ради чего же ещё может делаться предприятие?! Все знают, что предприятия делаются ради выгоды или прибыли!

Но если мы приглядимся к тому, что произошло, что выразилось в завершающих действиях, то увидим, что деньги для него, конечно, были не лишними, но главным была возможность обидеться! Обидеться и, скажем, отомстить своим уходом всем, кто его недооценил. Значит, главную плату за дело этот человек получал не деньгами, а уважением. Или восхищением. Или зависимостью от него, или страхом перед ним. И т. д., и т. п.

При этом, если такому человеку сказать: так уважение для тебя было важнее денег? — Он ответит: конечно! Само собой разумеется! А ты что, думал, что я дешевка и продаюсь за деньги?!

Нет, я так не думал и вопрос совсем в другом. Вопрос в том, кто хозяин. Ты или то, что в тебе само разумеет себя. Разум или культура. Культура в данном случае — это твое воспитание и твои сумасшествия.

И получается, что прежде, чем мы начнем договариваться, как делать дело, мы должны научиться видеть эту самую культуру, которая мешает договариваться. Покажу на том примере, что перед вами. Покажу как культурно-исторический психолог.

Где скрывается культура в таком выражении как: А ты что думал, что я дешевка и продаюсь за деньги ?

Может показаться, что она в определенном подборе лексики или в том возмущении, которое испытывает оскорбленный человек из-за того, что его гордость попытались купить на деньги. Нет. По-настоящему она скрывается в том, что наше ухо, наш слух воспринял это выражение как естественное и вполне допустимое для русского языка. Так допустимо выражать свои мысли! Ничто не вызвало сопротивления в самом этом языковом выражении, оно проскочило в наше сознание точно тень, а мы оказались заняты разбором его содержания: имеет ли человек право вести себя так, как рисует это выражение. Допустимо ли так вести себя?

Такая легкость в восприятии языковых выражений показывает, что они имеют соответствия в нашем сознании, иначе говоря, где-то в нашей памяти хранится образец «правильного» с точки зрения нашей культуры поведения, которому это выражение соответствует. Правильного как поощряемого или правильного как порицаемого. Для культуры это одно и то же, лишь бы было узнаваемым в соответствии с каким-то из ее правил или образцов. «Бескультурье» — это тоже культура! И все эти образцы вписаны в нечто огромное и всесторонне увязанное, что можно назвать личностью, а можно Образом мира. И они неотделимы.

Где-то у молодого Маркса было выражение: «Общество думает мною». Вот это как раз тот случай, когда личность оказывается полным выражением культуры, ее создавшей. А это значит, что любому осознанно принятому нами договору противостоит вся личность и все общество. И он не будет отменен лишь до тех пор, пока не придет с ними в явное противоречие.

Все это означает, что принять решение о том, чтобы научиться договариваться и соблюдать договоры, необходимо, но этого будет мало. Потребуется еще и принять решение поднять уровень собственного самоосознавания. Культура самоосознавания почти отсутствует в европейском обществе, потому что воспринимается частью восточных мистических культов.

Самоосознавание — всего лишь одна из способностей человеческого сознания. Мы все время ею заняты. Правда, пока мы об этом не задумываемся, мы осознаем лишь свое соответствие и несоответствие образцам, которые навязывает нам общество. В нас ведь с детства вколочено непреклонное требование: Будь как все! Веди себя по-людски! Будь человеком! При этом времени подумать, что это значит, нам не дается. Наши жизнь состоит из быстротечности. Поэтому мы просто соответствуем имеющимся образцам. Следовательно, следующий шаг в обретении культуры самоосознавания будет осознанным решением замечать не только соответствие или несоответствие образцам, но и саму потребность им соответствовать. И очень удобно использовать для обучения не религиозные или мистические задачи, а самые повседневные, такие, как работа.

Покажу на примере. Вот ты решил научиться заключать договоры и соблюдать их. Научиться не внешне, в соответствии с образцами подобных бумаг, предложенными дипломатическим протоколом. А внутренне, психологически. Иначе говоря, не писать формулы договоров верно, а ощущать, что если тебе что-то не подходит, ты никогда не дашь своего согласия просто так, «в трепе», но уж если ты согласился, ты будешь верен своему слову. А поскольку ты сам про себя это знаешь, что твое слово надежно и заставит тебя самого что-то делать, то ты и постараешься обговорить все условия твоего согласия предельно глубоко и продуманно. Ведь от этого теперь зависит твоя жизнь! Вот это и есть:

научиться заключать договоры.

И теперь, если ты подписываешь контракт с предприятием, в котором обговариваешь свою зарплату или долю, то это значит, что ты работаешь за деньги, а не за уважение или право обижаться и хлопать дверьми. Если же ты хочешь, что бы тебе платили уважением, почетом или восхищением, так об этом и договаривайся!

И вот тут пора включить осознавание потребности соответствовать культуре. Вглядись в следующие слова:

Ну, это как-то неловко! Приличные люди считают нескромным заранее требовать уважения. Его же надо заслужить, что ли...

Если предложенный мною ответ был узнан тобою как вполне возможный, как один из допустимых в подобном случае, значит, такой или сходный образец у тебя имеется и готов увести тебя прочь от договора и с предприятием и с самим собой. Вот так начинаются подлость и взаимные предательства.

Ты входишь в дело, но стесняешься назвать все условия, на которых согласен работать. Люди, поскольку они обладают «такой же культурой», как у тебя, сами должны кое о чем догадываться. Не дети, в конце-то концов...

Создавая образ нашего предприятия, станем как дети. И будем договариваться о самых очевидных вещах, прямо называя все вещи своими именами. И закрепим в этом образе только то, о чем договоримся и на что будем согласны все и однозначно. Весь этот образ, вся книга — есть одно большое согласие о том, как нам вместе работать и жить.

На самом деле, когда мы будем договариваться об устроении нашего общества и нашего предприятия, большая часть их устройства останется той же, что привычно. Чаще иным будет лишь их понимание.

В любом случае у нас будет нижний уровень взаимодействия со средой, из которой извлекаются жизненные силы, который называется Производство. Тут я намерен исходить из того представления о производстве, которое закладывается в самое основание нашей жизни и становится настолько для нас естественным, что даже не осознается. К примеру, многие ли задумывались, что наша обычная русская деревня есть производственное предприятие по производству сельскохозяйственной продукции. И суть )того предприятия не в деревянных домах и усадьбах, а в распределении обязанностей между членами общины. Вроде бы и очевидные вещи после того, как названы, но... А если пойти дальше, то правомерен вопрос: адом, мой или твой дом, он осознается нами производственным предприятием, где есть все необходимое для добывания жизненной силы? Между тем, именно образы Дома, Двора, Улицы или Деревни и составляют основания нашего мышления.

Над производством, в каком бы виде мы его ни рассматривали, будет Управление. А так же будет то, что взаимодействует с внешним миром — покупает необходимое и продает изделия нашего труда или услуги — Рынок. Кроме того, обязательно имеется обучение. Обучение детей или обучение людей работе на нашем предприятии и жизни в нашем Обществе — Училище. Вероятно, не избежать нам и исследований будущего и новых путей выживания в окружающем мире. Можно назвать это наукой. Однако если присмотреться внимательно к той части науки, которая занимается подобными исследованиями, то станет ясно, что наука просто отобрала тут часть пространства общественного сознания, которое в традиционном обществе принадлежало религии, жрецам. Стало быть, это подразделение предприятия может быть названо как НИИ (научно-исследовательский институт, Research and development department), так и Храм. Второе кажется мне более точным в отношении общественного устройства. Ну и, конечно, не лишним будет сказать о Безопасности, Медицине и Снабжении. Сегодня без этих составных частей не обходятся ни предприятия, ни государства.

Ясно, что все эти части сами делятся на подразделы, которые охватывают всю жизнь общества — предприятия. Но об этом надо говорить подробнее. Пока же задачей было обрисовать самые общие понятия устройства общества и найти их соответствия в предприятии, потому что и то и другое есть всего лишь Миры разного масштаба.