Верные боевые друзья

Когда погибают на войне, в бою, с этим хоть и тяжело, но все же миришься, когда теряешь друзей в мирное время — принять, смириться с этим трудно. А мне приходилось терять близких людей уже после войны, когда мы преследовали и уничтожали бандеровские шайки.

Расскажу о Межглотской операции.

В Межглотских хуторах пряталось более сотни оуновцев. Комендант участка майор Колпачников и заместитель по политической части майор Скрипников приняли решение ликвидировать банду.

Нас — пятьдесят человек. Это лучшие пограничники, опытные следопыты, хорошо подготовленные физически, не раз отличавшиеся на занятиях по пограничной и огневой подготовке.

Мы с Аргоном впереди, в головном дозоре.

Глухая, по-летнему душная ночь. Миновали заросшую осокой пойму реки, перешли овраг, по дну которого течет ручей, приблизились к густой гряде кустов. За ними — хутора. Майор Колпачников ставит задачу:

— Обойти с отделением хутор справа и сделать засаду. Перед рассветом — разведка боем! Пустим противника на вас.

Приказы его стараемся выполнить четко, бесшумно.

Отступили к кустарникам, опускаемся к лощине и вдруг — бандиты. Движутся с хуторов по лощине!

Открываем по ним огонь всеми имеющимися у нас средствами; из пулеметов, автоматов, винтовок…

Но и бандиты сумели рассредоточиться. Завязалась ожесточенная перестрелка. Выбыл из строя пулеметчик рядовой Никишин, три пограничника ранены, я тоже получил легкое ранение.

Услышав выстрелы в той стороне, куда ушел головной дозор, комендант участка поспешил к нам.

А в этот момент наш станковый пулемет, приспособленный на тачанке, умолк. Майор Колпачников бросился к нему, заменил пулеметчика и вновь открыл огонь. Одну атаку отбили. Но, несмотря на потери, противник полез снова. Так мы дрались полтора часа.

В той Межглотской операции мы полностью разгромили банду. Каждый из нас дрался против пятерых и дрался на совесть.

Но победа нам досталась дорогой ценой. У нас тоже были потери: вражеские снайперы пытались вывести из строя офицеров, надеясь на то, что мы дрогнем, растеряемся в бою, но жестоко просчитались. Каждый из нас чувствовал себя уверенно, знал, что товарищ подоспеет к нему на выручку в трудную минуту, и эта всеобщая уверенность создавала коллективный успех.

Похоронили мы погибших с воинскими почестями, поклявшись очистить нашу землю от националистического отребья.

Клятву свою мы сдержали.

Что же касается непосредственно боевых операций или преследования нарушителя, я всегда думаю не о себе, не о своей жизни, а о том, чтобы выполнить задание, о том, что надо оказаться хитрее врага: голову свою под пулю не подставлять — увернуться, а врага обязательно задержать или уничтожить. Наверное, это чувство, «моральная подготовка», что ли, и позволяли мне побеждать в схватках с противником.