Это последняя тенденция, касающаяся работающих женщин. Возможно, они готовы доминировать в профессиях, требующих многословия, например, в журналистике, связях с общественностью и юриспруденции, но превосходство женщин малозаметно в профессиях, связанных со словом Божьим.

За последние два десятилетия количество женщин-клириков возросло больше чем втрое. Число студенток в духовных школах недавно превысило 51 процент. За последние десять лет количество женщин, специализирующихся в религии или теологии, удвоилось, в то время как число мужчин увеличилось едва наполовину. Мы видим драматический рост новых служителей культа, у которых имеются свои личные приоритеты, заставляющие их присоединиться к духовенству. И хотя их массово выпускают духовные школы, они все-еще ищут свое постоянное место в религиозной жизни Америки.

Мотивом женщин, принимающих духовный сан, является уверенность, что мир нуждается в перестройке. Женское духовенство чаще, чем их коллеги-мужчины, активно занимается политическими и общественными вопросами. Согласно исследованию, проведенному среди священнослужитель-ниц, прежде всего их безоговорочно волнует вопрос социального обеспечения, в том числе расширяющееся неравенство между богатыми и бедными. Заним идет толерантность и гражданские права, включая проблемы расизма, затем — общественный порядок и политкорректность и наконец права сексуальных меньшинств. В конце этого списка - оборона и внешняя политика. В отличие от мужского духовенства женщин-пастырей менее всего заботят «семейные ценности» и «духовная и моральная обеспокоенность тем, что страна отворачивается от Бога».

Вряд ли этот список может удивить, поскольку женское духовенство более либерально — иногда чрезмерно, — поэтому в большинстве своем поддерживает кандидатов от демократической партии. В прошлом поколении многие из них были бы учителями, работниками социальной сферы или гражданскими волонтерами, но сейчас они сочетают стремление к социальной справедливости с верой в Бога, поэтому поднимаются на кафедры проповедников или выполняют функции священнослужителей.

Возвышение женщин-клириков сулит перемены в религиозной жизни Америки. Представители духовенства — как мужчины, так и женщины — при опросах утверждают, что женщин-клириков больше беспокоит личная жизнь прихожан, они заботливы и склонны приводить примеры из своей жизни в проповедях, обучении и консультировании. Сообщается также, что женщины гораздо менее заинтересованы в политике конгрегации, влиянии на сограждан и престижности работы. К тому же, говорят, они более приветливы к новым прихожанам, оторванным от паствы.

Но несмотря на все достоинства и количественный рост, перед женским духовенством стоят достаточно серьезные проблемы. Прежде всего это стресс, который они переживают глубже и чаще, чем мужчины. В исследовании, охватившем 190 женщин-клириков Объединенной методистской церкви по всей стране, 60 процентов признались, что плохо спят, 56 процентов — что часто готовы расплакаться, а больше трети (35 процентов) сказали, что «не могут избавиться от грусти даже с помощью семьи или друзей». Более серьезной проблемой является сохранение равновесия между семьей и работой. Круглосуточные обязанности пастыря и первичный долг по уходу за детьми дома могут быть чрезвычайно утомительными.

В то время как у большинства священнослужителей есть жены, выполняющие в семье роль лидера, женское духовенство должно исполнять как домашние, так и приходские обязанности. Наконец для женщин-клириков серьезной проблемой являются свидания и знакомства. Незамужние женщины-пастыри признаются, что большинство мужчин их боятся, а те, кто не боится — например, коллеги-священнослужители, — слишком заняты, чтобы быть идеальными партнерами.

Вообще, даже в тех религиях, в которых допускаются женщины-клирики, они не могут играть слишком большую роль. Среди священнослужительниц наблюдается широко распространенный феномен, который называют «витражным потолком»: несмотря на то что духовные школы кончает равное, если не большее количество женщин, они продвигаются в конгре-гационной иерархии гораздо медленнее, чем мужчины. По сей день крупные приходы в любой религии, единолично возглавляемые женщиной, почти неизвестны.

Некоторые утверждают, что сокрушение женщинами «витражного потолка» — вопрос времени. Они добились значительного успеха в других профессиях, особенно требующих хорошего владения языком, а освоение этой области может занимать больше времени отчасти из-за того, что Первая поправка к Конституции[6] запрещает обращение к антидискриминационным законам. (Поэтому пасторы-мужчины могут безнаказанно налагать запрет на присутствие женщин в некоторых профессиях словами «Когда Адам послушался жены своей и съел запретный плод, посмотрите, куда это привело».)

Но более глубокий взгляд на борьбу женщин-клириков заставляет предположить, что впереди их ждут не слишком обнадеживающие перспективы.

За последние 50 лет численность почти всех религиозных групп, принимающих женскую службу, значительно снизилась. А все крупные религиозные группы, исключающие женщин-клириков, существенно увеличились. Как показано на приведенном ниже графике, снизилась численность основных протестантских групп, в которых роль пасторов могут исполнять женщины. Численность большинства других конфессий, исключающих женщин, увеличилась.

Католики в Америке, чья численность слишком велика, чтобы поместиться в эту диаграмму, исключают женщин-священнослужительниц, их количество за последние 50 лет выросло с 42 до 67 миллионов. Американские мусульмане, также не вошедшие в эту диаграмму по причине слишком небольшого их числа и также запрещающие женщинам служить, выросли с 527 тысяч в 1990 году до 1,1 миллиона в 2001 году согласно Исследованию изучения религий в Америке. (Это количество к настоящему времени могло значительно возрасти.) Иммигранты, безусловно, играют свою роль, но общая ситуация не меняется.

Невольно покажется, что присутствие женщин в определенных конфессиях заставляет паству разбегаться. Кому нужны слова святого Павла «Я запрещаю женщине проповедовать и иметь силу над мужчиной», когда жизненный опыт доказывает, что если нужно укрепить религию, то следует запретить в ней женское духовенство.

Но скорее всего дело в том, что допуск в религию священ-нослужительниц является частью крупной тенденции либерализации, которая сама по себе становится непопулярной среди верующих. Женщины-клирики, чье число увеличилось с нарастанием феминистского движения, представляют собой интеграцию прогрессивного гражданского общества в религию. Но все больше и больше людей убеждаются: либерализация — это не то, что нужно им утром в воскресенье. Больше 77 процентов тех, кто регулярно посещает церковь, говорят, что ходят на службы, ибо так им велит душа, и только 23 процента руководствуются разумом. Для политических дискуссий, дружеских встреч и обмена взглядами можно отправиться в клуб «Сьерра»[7]. В церковь идут, чтобы проникнуться озарением, страхом и убежденностью. Поэтому женщины-клирики ищут и вырабатывают свой стиль, который одушевляет религию, а это нечто совершенно новое для старых прихожан.

Разумеется, членство в конгрегации нельзя путать с истиной. Все мировые религии начинали с малого. Поэтому, хотя сокращение численности конфессии может многое сказать о том, что нужно людям, некоторые будут доказывать, что это ничего не говорит относительно того, чего хочет Бог и чего со временем пожелают прихожане. Холодная статистика показывает: этому новому классу женщин-клириков сейчас приходится нелегко, поскольку более строгие религии укрепляются, а либеральные сокращаются. Но маятник и прежде качался то в одну, то в другую сторону, и сегодня роль религии во многих мировых конфликтах может вызвать реакцию, направленную против конфессиональной поляризации, и тогда «сокрушительницы витражных потолков» станут пионерами нового движения, претендующего на господство в современной религии. Сегодня нам не хватает согласия и сострадания, но они обязательно вернутся. В то время как в Белом доме готова появиться первая женщина-президент, мы ждем и новых знаменитых проповедников — первых женщин, которые захватят воображение страны с помощью силы телевидения и, возможно, даже Интернета.

В одной из самых смешных сцен в фильме Вуди Аллена 1977 года «Энни Хейл» Алви Зингер идет домой к своей подружке в Чиппева-Фоллс, штат Висконсин, чтобы познакомиться с ее родителями. Хотя Энни и ее семья гостеприимны и никогда не заводят разговор о религиозных различиях, режиссер показывает, как Алви представляет, что о нем думает бабушка Энни: старомодный бородатый хасид в ермолке и с пейсами. Еврейская аудитория хохотала над паранойей Вуди Аллена. Но не так давно картины, возникавшие в воображении Алви, были правдой: не евреи, или гои, автоматически считали евреев чужаками и нежелательными лицами.

Сегодня эту сценку придется играть по-другому. В наши дни Алви действительно может ходить в ермолке и носить пейсы, а родители Энни, возможно, будут смотреть на него и надеяться, что их дочь выйдет за него замуж.

Потому что сегодня в Америке любовь к евреям является чем-то вроде мании. Евреи везде в почете. Если в прошлом они вызывали зависть или неприятие, то сейчас- — восхищение и чувство влечения. Именно иудеи часто искали партнеров и друзей вне своей веры, скрывая свою религиозную принадлежность. Но теперь наблюдается противоположная тенденция: неевреи ищут евреев.

Сейчас новое поколение почтительно относится к еврейским женщинам, о них создалось стереотипное представление как о хороших хозяйках. Если правда, что некоторые из них не умеют готовить, то это, вероятно, объясняется тем, что они находятся на переднем фронте революции профессий, имея беспримерно высокий уровень лиц с высшим образованием, учеными степенями и высокооплачиваемой работой. (68 процентов евреек в возрасте от 25 до 44 имеют диплом об окончании колледжа, это самый высокий процент среди всех религиозных групп в Америке.)

В современной экономике, ориентированной на услуги и основанной на образовании, стал весьма распространенным стиль жизни, который раньше считался неприемлемым для большинства. Поэтому евреи и еврейки стали крайне популярными у тех, кто старается найти себе успешного, образованного спутника жизни.

Так было не всегда. В прежнее время Америка познала свою долю антисемитизма: в 1939 году опрос показал: только 39 процентов американцев думали, что к евреям нужно относиться, как ко всем другим людям. 53 процента полагали, что «евреи другие, поэтому их следует ограничивать в правах». Десять процентов искренне считали, что евреев следует депортировать. В 1940-х годах несколько национальных социологических исследований обнаружили, что евреев считают большей угрозой благосостоянию Соединенных Штатов, чем любую другую нацию, религию или расовую группу.

Сравните эти результаты с опросом института Гэллапа в августе 2006 года. Когда американцев спросили, что они думают о людях из разных религиозных или духовных групп в США, самую высокую оценку получили евреи — 54 процента. Никто — ни методисты, ни баптисты, католики, евангелисты, христианские фундаменталисты, мормоны, мусульмане, атеисты и сайентологи — не был оценен так высоко в масштабе всей страны.

Такой «просемитизм» оказался для некоторых очень личным выбором. Согласно данным интернет-сайта J-Date, самого популярного в мире еврейского сайта знакомств, на начало 2007 года около 11 процентов его посетителей не относились к евреям. Это означает, что почти 67 тысяч человек со всего мира и около 40 тысяч американцев, не относящихся к евреям, платят ежемесячные взносы за право активного поиска евреев и евреек, достигших брачного возраста. В одном из проводимых нами в сентябре 2006 года опросов почти каждый четвертый из десяти «гоев» говорил, что ему было бы «очень» или «до некоторой степени» интересно встречаться или заключить брак с человеком еврейской национальности.

Особый интерес проявляли мужчины-католики с либеральными или умеренными взглядами с доходом чуть ниже среднего. (Чуть меньше Энни Холл, чуть больше Джоуи Трибиани из телесериала «Друзья».) Именно этот интерес католиков движет просемитизмом, поскольку обе группы, как правило, придают особое значение ценностям большой семьи и строго придерживаются традиций, связанных с пищей — это, так сказать, смесь мацы и спагетти. Обе группы периодически чувствовали себя обойденными или ущемленными, но позже достигли значительных успехов в социальном плане. Когда-то казалось невероятным, что президентом может стать католик. Но, учитывая данные института Гэллапа, не может ли быть на подходе президент-еврей?

На 2006 год сенаторов еврейского происхождения насчитывалось 11 человек, в том числе из штата Орегон, в котором живут менее одного процента евреев.

Другой важной деталью просемитизма в Америке является укрепление решительной поддержки Израиля с неожиданной стороны. Сегодня в Америке государство Израиль поддерживает больше евангельских христиан, чем евреев. Сенатор Боб Беннет, за которого в штате Юта проголосовали 0,2 процента евреев, недавно оказался основным докладчиком на произ-раильском митинге. Президент Джордж Буш, к семье которого еврейское сообщество когда-то относилось с большим подозрением, имеет самый высокий рейтинг популярности только в одной стране мира: Израиле.

Когда мы проводили опрос просемитов, они прежде всего объясняли свое желание заключить брак с евреем или еврейкой строгими моральными устоями. Почти треть из них признались также, что их привлекают деньги, внешность или мнение, что евреи «лучше обращаются со своими супругами». В 2004 году я работал с сенатором Джозефом И. Либерманом, ортодоксальным евреем, выдвинувшим свою кандидатуру на пост президента. Хотя ему не удалось выиграть предварительные выборы от партии, акцент его избирательной кампании на жизненных ценностях стал общенациональным примером, который позволил лучше понять жизнь евреев в Америке. Во время предвыборной кампании его не раз убеждали, что еврей не должен баллотироваться в президенты, причем это говорили в основном евреи. Но его принципиальность сослужила ему в 2006 году хорошую службу, когда коннектикутские демократы отказались номинировать его на переизбрание в американский сенат, ему помогли республиканцы и независимые политики, которых раньше вряд ли можно было причислить к сторонникам еврейского кандидата.

Массовая культура, похоже, тоже открыла для себя просе-митизм. Когда Мадонна увлеклась каббалой, мистическим течением в иудаизме, с еврейской культурой познакомилась совершенно новая часть населения Америки. При этом не с культурой в стиле телевизионной комедии «Сейнфельд», где она незаметно присутствует на заднем плане, а с уникальной, яркой культурой религиозного плана. Да, некоторые считали, что Мадонна зашла слишком далеко: во время турне 2004 года она отказывалась пить любые напитки, кроме «кабалистической воды», а также выступать по пятницам из уважения к еврейскому шабату.

Как только гои начали увлекаться иудаизмом, интерес евреев к нему возрос еще больше. В 2005 году исполнитель регги еврейского происхождения Матисайаху (чье имя на идише звучит, как Мэтью — «дар Божий») облачился в ермолку, отрастил пейсы и начал исполнять речитативы на религиозные темы. В результате его второй диск оказался на втором месте в рейтинге журнала «Биллборд». Непривычным в этом является не то, что еврей может добиться успеха в рок-н-ролле. Это удавалось многим, например Роберту Циммерману, который поменял имя на Боб Дилан, надел джинсы и футболку, пел об Америке и покорил целое поколение. Новым является то, что Матисайаху выглядит так, словно явился из польского «штатля» тринадцатого века, поет частично на идише или иврите и привлекает поклонников из Оклахомы.

По мере распространения просемитизма приживаются и чисто иудейские традиции даже при отсутствии евреев. У гоев появляется бар-мицва — еврейский обряд инициации по достижении ребенком совершеннолетия, когда ему исполняется тринадцатьлет. В Интернете есть целый блог, предназначенный для неевреев и посвященный особенностям использования церемониальной свадебной накидки хупа и отношения к ней. Мацу, пресный хлебец из пшеничной муки, которым иудеи должны ограничивать свой рацион на еврейскую пасху в память о поспешном бегстве своих предков из Египта, с удовольствием едят круглый год представители других религий.

Возможно, это началось с ржаного хлеба и хот-догов, а также глубокого убеждения, что кошерная пища сделает их лучше. Мой отец в 1950-х годах занимался кошерным птицеводческим бизнесом, но столкнулся с сокращением рынка из-за отказа иудеев от кошерной пищи. Сегодня, имея хорошую маркетинговую программу, он мог бы процветать благодаря растущему спросу со стороны как евреев, так и неевреев. Учитывая эту тенденцию, наверное, можно сказать, что принадлежность к иудаизму сегодня значительно недооценивается на рынке.

Согласно еврейской традиции, гои должны изучать Тору и трижды попросить, чтобы им разрешили принять новую веру. Возможно, в современную эпоху, когда гои так спокойно и охотно обращаются к иудаизму, это требование смягчат.

Вероятно, ни одна тема в американской истории не считалась более значащей, более дискутируемой или более глубокой, чем расовые отношения. Поэтому замечательно, что число пар, действительно не различающих цветов и рас, пересекло важный однопроцентный порог.

Сегодня в Америке более 3 миллионов браков межрасовые. А если учитывать, что 83 процента американцев одобряют межрасовое супружество, эта тенденция представляет собой глубокую перемену в отношениях людей и их толерантности.

Мой самый первый опрос (когда мне было 13) касался межрасовых отношений в Америке. Я провел опрос преподавателей школы Хораса Манна в Нью-Йорке, который вещательная компания «Си-би-эс» вела по всей стране. Это была проблема отношений между белыми и черными. Обнаружилось, что мои учителя были гораздо более информированы и более либеральны по этому поводу, чем широкая общественность (полагаю, именно это послужило причиной моего последующего увлечения — узнавать противоположные мнения разных групп людей по одному и тому же вопросу). Но даже среди преподавателей не было того признания друг друга и активного межрасового обмена, который сегодня мы видим у молодого поколения.

В 1970 году в Америке было около 300 тысяч межрасовых браков — 0,3 процента женатого населения. К 2000 году их было в 10 раз больше — 3 100 000, или 5,4 процента.

Тенденция к межрасовым бракам и появлению многорасовых потомков достаточно серьезна — вплоть до того, что в 2000 году впервые в США Бюро переписи населения позволило американцам отмечать несколько пунктов в графе «раса», создав 63 возможные расовые комбинации, при этом графа даже не включала пункт «другое».

Так кто же стремится смешиваться с расовой точки зрения?

Согласно данным «Пью ресерч сентер» от 2006 года, хотя большинство межрасовых пар включает супруга или супругу-латиноамериканку, самый распространенный тип межрасового брака (14 процентов) — белый мужчина, женатый на азиатке.

Вторым по численности является брак, в котором чернокожий мужчина женат на белой женщине.(Интересно, что в первом случае в три раза чаще встречаются браки, в которых белый мужчина женат на азиатке, чем наоборот, а в черно-белых браках в три раза чаще чернокожий мужчина женат на белой женщине. Наблюдатели комментируют возможные запоздалые браки чернокожих женщин и азиатских мужчин, хотя эти группы, похоже, не смешиваются, как можно было бы ожидать со статистической точки зрения.)

Более того, межрасовое супружество чаще случается на Западе США, чем на Юге, Северо-востоке или Среднем Западе. Однако последние опросы Гэллапа показывают, что именно жители Восточного побережья больше всего одобряют черно-белые браки. Это объясняется известной разницей между теми, кто просто болтает, и теми, кто делает дело, в данном случае вступает в брак.

Межрасовая любовь отнюдь не ограничивается романтическими отношениями, она простирается и на воспитание детей. Между 1998 и 2004 годами процент усыновленных детей других рас (обычно это означает усыновление чернокожих детей белыми родителями) подскочил с 14 до 26 процентов. Между 1990 и 2005 годами количество детей из других стран — включая Китай, Гватемалу и Южную Корею — утроилось, увеличившись с 18 процентов всех усыновлений, или до 20 тысяч семей ежегодно.

Даже если взять общее количество межрасовых браков, оно составляет лишь малую часть от числа американских семей. Но оно постепенно растет, и этот рост, несомненно, продолжится. Основной причиной является то, что стремительно возросло признание межрасовых отношений. В 1987 году меньше половины американцев считали нормальными свидания чернокожих с белыми, в 2003-м таких было уже две трети.

А сегодняшняя молодежь убеждена в этом еще сильнее. Они не только были воспитаны на понятиях «многообразие» и «культурный плюрализм», молодое поколение — самое разнородное поколение в истории. Вероятно, в результате этого более 90 процентов молодых людей одобряют межрасовые отношения по сравнению с 50 процентами старшего поколения.

И они не только одобряют, но и участвуют в этих отношениях. В 2002 году 20 процентов 18—19-летних говорили, что встречаются с представителями других рас, — на 10 процентов больше, чем десять лет назад. 70 процентов посетителей сайта знакомств match.com сообщают, что готовы встречаться с человеком другой расы.

Кажется, в будущем деление на расы ослабеет еще больше. Президент Клинтон любил говорить, что человечество объединяется 99,9-процентной генетической схожестью — отличие только в десятой процента. Видимо, исчезает разделяющая сила даже этой десятой процента.

При таком драматическом росте семьям, находящимся на переднем крае межрасовых отношений, может потребоваться некоторая поддержка. Почти половина черно-белых пар утверждают, что межрасовое супружество осложняет жизнь. Две трети черно-белых пар говорят, что родители по крайней мере одного супруга вначале возражали против такого брака. Мнения друзей и родственников любовников, принадлежащих к разным расам, расходятся во всех отношениях. Пример этого можно увидеть в фильме Спайка Ли «Лихорадка джунглей», в котором Уэсли Снайпса и Анабеллу Шиорру преследуют попеременно поддержка, ярость, отвращение и ревность.

В Америке белые родители, берущие на воспитание черного ребенка, все еще должны проходить обучение «культурной компетенции»—дань тем дням (с 1970-х по начало 1990-х), когда межрасовые усыновления объявляли «культурным геноцидом».

Но помимо того, что межрасовые семьи всех типов нуждаются в уважении и поддержке, к ним необходимо привлекать внимание, ибо они весьма незаметно разъедают предпосылки, руководившие политикой, обычаями и привычками Америки на протяжении многих десятилетий.

Например, что такое компенсационная дискриминация[8] в эпоху, когда родители человека, с одной стороны, были жертвами, а с другой — угнетателями? Заслуживают ли такие люди преференциального режима или нет?

Как долго мы будем прибегать к правилу «одной капли крови» при определении расовой принадлежности? У Барака Обамы мать была белой, она одна воспитывала сына, но хоть кто-нибудь (включая самого сенатора) рассказывает его историю, не упомянув его чернокожих предков? У актрисы Холли Берри мать тоже белая и воспитывала дочку одна. Но первой строкой ее биографии (и темой длительной речи при получении «Оскара») является заявление, что она первая афроамериканка, получившая награду киноакадемии за лучшую женскую роль. Ученые, изучающие расы, сходятся в том, что раса — это опыт, а не данный природой факт, поэтому, если общество рассматривает человека как чернокожего, он будет чернокожим независимо от количества «капель крови».

Но если не принимать в расчет звезд во всех сферах жизни - Обама в политике, Берри в Голливуде, Тайгер Вуд (наполовину чёрный, наполовину азиат) в спорте — нет сомнения в том, что пятно бесчестья, лежащее на межрасовых семьях, исчезает, а их одобрение растет. Америка прошла долгий путь со времени выхода на экран в 1967 году фильма «Угадай, кто придет к обеду», в котором дочь шокирует родителей тем, что приводит домой чернокожего Сиднея Пойтиера.

А теперь, когда Мадонна усыновила ребенка из Малави, а Анджелина Джоли — детей из Эфиопии, Камбоджи и Вьетнама, станет действительно модно делать свою семью как можно более многообразной.

Разумеется, некоторые будут возражать, что при растущем одобрении межрасовых отношений наблюдается потеря партикуляризма, который каждая группа привносит и старается сохранить в общественной жизни. Представители коренного населения Америки, у которых самый большой процент эндогамных браков среди всех расовых групп, оплакивают потерю обычаев, языка и социальной идентичности, которая их отличала, — недавно в Вашингтоне они открыли музей индейской культуры.

Цель этой книги — показать, что Америка больше не является плавильным котлом национальностей, его место начинает занимать самоопределение небольших групп, которые разграничиваются резче и интенсивнее, чем прежде. В некоторой степени межрасовые семьи представляют собой исключение. На протяжении сотен лет в нашей стране имелось значительное разделение по расовому признаку, однако сейчас оно, похоже, быстро исчезает. Но в то же время теперь люди могут выражать и выбирать индивидуальность, не предопределенную расой, вероисповеданием или датой рождения, они могут представить ее как воплощение жизненного опыта и убеждений. И американцы учатся быть разными и по-новому признавать отличия. Наверное, межрасовые браки — хороший признак того, что даже старые различия со временем могут стать объединяющей силой. Америка не хочет вновь пережить расовые конфликты, касающиеся религии, политики, искусства или культуры. Эта центральная идея — похоронить старые различия, не дав новым завладеть умами с прежней страстью, — может помочь смягчить социальное воздействие эволюции общества по мере того как микротенденции ведут Америку в сотнях разных направлений.

Межрасовые семьи не являются чисто американским феноменом. Во всем мире люди устраивают межэтнические браки, хотя, возможно, по другим причинам, чем у нас в США.

В Азии новый уровень популярности приобретают интернациональные браки.

В 2005 году в Южной Корее процент браков с иностранцами составлял 14 процентов от общего числа по сравнению с 4 процентами в 2000 году.

В Японии в 2003 году один из каждых 20 новых супругов был иностранцем. В большинстве случаев японские мужчины искали жен за границей.

Вследствие возросших возможностей для женщин на рабочих местах в Японии, Южной Корее, Малайзики на Тайване, а также непропорционально большого числа мужского населения, мужчины в этих странах садятся на самолет и летят на поиски невест в другие страны. А женщины в других азиатских странах с радостью готовы выйти замуж. Вьетнам по числу экспортируемых невест уступает только Китаю: за последние восемь лет за иностранцев вышли замуж более 87 тысяч вьетнамок. Не отстают от них другие страны, такие как Таиланд и Индонезия.

В 1990-х годах брачных иммигранток в Америку поставляла Россия, но это положение со временем тоже изменилось. Сейчас любимым источником мужей для русских женщин стала Турция, а не Америка. В 2006 году в большинстве интернациональных браков в Москве мужьями выступали турки, за ними следовали немцы, американцы, британцы и представители региона, который называют бывшей Югославией.

Однако у этих транснациональных браков имеется темная сторона. Хотя некоторые могут заключаться по любви, большинство регистрируются по необходимости. Некоторые мужчины, ищущие жен за границей, делают это в силу неблагоприятного экономического положения, большинство не способны вести экономически конкурентную борьбу за жену собственной национальности. Другие браки заключаются с целью приобретения гражданства и быстро расторгаются. Многие заканчиваются изоляцией жены и надругательством над ней.

Но межрасовое, межэтническое и интернациональное образование пар растет, как и число их потомков.

Догадайтесь, какая страна отправляет в Соединенные Штаты наибольшее количество иммигрантов-католиков? Правильно, Мексика. А какая страна отправляет в Соединенные Штаты наибольшее количество иммигрантов-протестантов? Ну да, это опять Мексика. Мексиканцы-протестанты? Латиноамериканцы-протестанты? В большом числе?

Всем известно быстро растущее влияние латиноамериканцев в Америке. В 2006 году в США проживали более 43 миллионов латиноамериканцев по сравнению с менее чем 22 миллионами в 1990 году. Если прибавить сюда пуэрториканцев (4 миллиона) и сделать поправку на неполные официальные данные, то число латиноамериканцев достигнет примерно 50 миллионов человек.

В 2003 году латиноамериканцы превзошли по численности афроамериканцев и стали самой большой группой национального меньшинства в США. В настоящее время они составляют 14 процентов населения и примерно 8 процентов электората по сравнению с 2 процентами в 1976-м.

Но в общем и целом иммигранты из Латинской Америки считаются католиками. И если говорить честно, 70 процентов таких иммигрантов действительно католики, а учитывая современный высокий уровень иммиграции, число латиноамериканцев-католиков в США достигло рекордно высокого уровня — около 29 миллионов. Сама католическая религия имеет в Америке рекордное число последователей (около 70 миллионов), а по прогнозам, к 2015 году более половины из них будут латиноамериканцами.

Однако важной подгруппой выходцев из Латинской Америки являются протестанты. Согласно данным, приведенным в книге «Латиноамериканские религии и гражданский активизм в США», почти одна четвертая латиноамериканцев в США идентифицируют себя как протестанты или приверженцы других христианских направлений, в том числе свидетелей Иеговы и мормонства. Это около 10 миллионов человек — больше чем количество евреев, мусульман, представителей епископальной церкви или пресвитериан. А из этих 10 миллионов почти 90 процентов относят себя не к ведущему или либеральному течению в протестантизме, а к пятидесятникам, евангелистам или «возродившимся в вере».

В некоторой степени это объясняется бурным ростом по всему миру пятидесятников, их число выросло с менее чем 50 миллионов до более 400 миллионов за последние несколько десятилетий. Понятно, что некоторые из латиноамериканских иммигрантов относили себя к протестантам еще на родине. Но многие принимают протестантство здесь. Согласно исследованию 2003 года, количество прихожан-католиков падает примерно на 15 процентных пунктов между первым поколением иммигрантов из Латинской Америки и их внуками. Да, избавление от старых этнических традиций — это следствие «варки» в плавильном котле Америки, однако сейчас все происходите точностью до наоборот. Свежие поколения не столько «вписываются» в новую жизнь, сколько выбирают другую нишу идентичности.

Наблюдатели за новообращенными латиноамериканцами утверждают, что пятидесятничество привлекает их по нескольким причинам. В молитвенных домах пятидесятников службы проходят на родном языке иммигрантов и активно апеллируют к личности прихожанина. Церковь высоко ценит социальную и финансовую мобильность, что отвечает личным стремлениям многих иммигрантов. Принцип наложения рук и физического лечения привлекает иммигрантов с низкими доходами, многие из которых не имеют медицинской страховки. Согласно одному эксперту по латиноамериканской культуре в Америке, проповедники пятидесятников в латинских кварталах напоминают участковых партийных боссов в городах Северо-Востока. Они обеспечиваютлюдей работой, лечением, заемными средствами и социальной поддержкой. Для малообеспеченных латиноамериканцев сообщество пятидесятников является настоящей семьей.

Кроме того, латиноамериканцев-католиков, по слухам, привлекают движение пятидесятничества, обещая им возможности лидерства. Хотя испаноговорящие составляют почти 40 процентов американских католиков, в числе американских католических священников их насчитывается менее 8 процентов, а они, как правило, выходцы из Колумбии и Испании. Поэтому для латиноамериканцев движение пятидесятников предоставляет более широкие возможности выдвижения в лидеры.

И наверное, самое важное заключается в том, что пятидесятники ведут агрессивную пропаганду. Они берут на вооружение полноценную корпоративную тактику — от прямых почтовых рассылок и тонко отточенных адресных посланий до обходительного обращения, которое нравится всем без исключения.

Почему это важно? Потому что латиноамериканцы-протестанты, о существовании которых неизвестно многим политикам, представляют собой потенциальную политическую силу. Во время последних двухпрезидентских кампаний двумя основными группами, на которых Джордж Буш потерял голоса в 2000 году и которые привели его к решающей победе в 2004-м, были белые женщины и испаноговорящие граждане. В 2000 году за Буша голосовало только 35 процентов латиноамериканцев. В 2004-м они поддержали его 40 процентами голосов, в то время как цифры опросов на выходе с избирательных участков поднимались даже до 44 процентов. Это был существенный сдвиг, решающий для президента. Но вот что примечательно. Все эти цифры относились к испаноговоря-щим протестантам. Процент поданных за Буша голосов среди латиноамериканцев-католиков в 2000 и 2004 годах оставался прежним — 33 процента. Только испаноговорящие протестанты усилили свою поддержку с 44 до 56 процентов. Латиноамериканцы-пятидесятники, неизвестные большинству жителей Америки, были решающей силой, которая перевесила чашу весов в пользу Буша на выборах 2004 года.

Сегодня, говоря о тех выборах, справедливости ради следует отметить, что президент Буш и Республиканская партия значительно растеряли расположение латиноамериканцев из-за ряда проектов для иммигрантов, которые латиноамериканцы разных вероисповеданий сочли для себя несправедливыми. Во время промежуточных выборов 2006 года латиноамериканцы (по крайней мере на национальном уровне) вернулись к поддержке демократов в отношении 2 к 1, как сложилось исторически. Даже латиноамериканцы-пятидесятники решительнее выступили против иммиграционных законов, хотя по многим другим вопросам их интересы совпадали с интересами республиканцев. Однако согласно данным опроса «Пью испаник сентер», в борьбе за место в сенате и за пост губернатора шесть кандидатов-республиканцев получили серьезную поддержку со стороны латиноамериканцев. Можно ожидать, что в президентской гонке, если в обществе не возникнут споры по поводу законов об иммиграции, латиноамериканцы в целом и латиноамериканцы-протестанты в частности, встанут на сторону республиканцев.

Политики на свою беду сваливают все голоса латиноамериканцев в одну кучу. Это правда, что большинство из них являются преданными католиками и делают очень много, чтобы возродить католическую церковь в США. Но быстро растет группа латиноамериканцев, исповедующих протестантизм и пятидесятничество, и за исключением проблем иммиграции они мало в чем соглашаются со своими католическими собратьями. Приведем пример.

• Согласно опросу, проведенному моей компанией в 2006 году, большинство латиноамериканцев-католиков (42 процента) считают экономику важнейшим вопросом в президентских выборах. В отличие от них большинство латиноамериканцев-протестантов (44 процента) предпочитают в первую очередь думать о семейных и других общественных ценностях. Общественные ценности в представлении латиноамериканцев-католиков — наименее значимый вопрос на президентских выборах, только 23 процента ставят их во главу угла.

• Латиноамериканцы-католики или члены их семей в три раза чаще латиноамериканцев-протестантов состоят в профсоюзах.

• Материальное положение латиноамериканцев-католиков немного выше, чем у латиноамериканцев-протестантов. Годовой доход у двадцати трех процентов латиноамериканцев-католиков составляет 75 тысяч долларов, такой же доход имеют лишь 12 процентов испаноговорящих протестантов.

• Более половины латиноамериканцев-протестантов говорит только на английском языке или на английском с примесью испанского. То же самое можно сказать только о 28 процентах латиноамериканцев-католиков. Очевидно, что латиноамериканцы-протестанты представляют старшее поколение граждан, однако это не противоречит более широкой тенденции, которая заключается в том, что, по мнению многих латиноамериканцев, стать настоящим «американцем» означает перейти на английский и примкнуть к пятидесятникам.

• Пожалуй, больше всего поражает разница в количестве операций по прерыванию беременности у латиноамериканцев-католиков и латиноамериканцев-протестантов. В то время как латиноамериканцы-протестанты решительно возражают против абортов (58 процентов против 26 процентов), латиноамериканцы-католики с небольшим перевесом выступают против запрещения абортов (41 процент против 37 процентов). Вплоть до законопроекта об иммиграции в 2006 году республиканцам удавалось найти общий язык с латиноамериканским сообществом. Достаточно удивительно, что самая быстрорастущая религиозная группа внутри самой быстрорастущей этнической группы в Америке выглядела следующим образом: не состоящие в профсоюзах, возражающие против абортов, англоговорящие сторонники общественных ценностей. Увы, в 2006 году эта группа перешла на сторону демократов.

Последствия этой микротенденции не только политические. Все больше и больше протестантских церквей нуждается в изучении испанского языка и культуры, а католической церкви, в свою очередь, нужно больше знать о пятидесятни-честве. Необходимы новые социальные сети, в том числе молодежные. Люди молятся самым непредсказуемым образом, и молитвы во всех вероисповеданиях возносятся на новых языках.

Начиная с печально известного 11 сентября быть мусульманином в Америке не очень легко. Почти у половины американцев отрицательное отношение к исламу. Когда их попросили дать оценку своим взглядам на основные религии, ниже ислама оказалась только сайентология. Если кто-то лично знаком хотя бы с одним мусульманином, его взгляды смягчаются, однако лишь чуть больше трети американцев лично знакомы с мусульманами. Почти половина американцев (46 процентов) считают, что ислам поощряет насилие больше, чем любая другая религия, этот процент резко возрос спустя шесть месяцев после террористического нападения в 2001 году, до этого он составлял 35 процентов. Более половины американцев говорят, что мусульмане не уважают женщин. Сорок четыре процента утверждают, что мусульмане слишком экстремальны в своих религиозных убеждениях. Двадцать два процента заявляют, что не хотели бы жить по соседству с мусульманами.

Но если посмотреть на реальный демографический портрет мусульман в Америке, можно увидеть совершенно противоположную картину.

Американцы считают мусульман жестокими? Подавляющее число мусульман (81 процент) поддерживают закон, ограничивающий и регулирующий продажу, покупку и владение оружием, тогда как за такой закон выступают чуть меньше половины американцев. Исламская религия агрессивна? Двадцать пять процентов мусульман говорят, что посещают религиозную службу раз в неделю, — это делает практически такое же число американцев — 26 процентов. Сорок процентов мусульман утверждают, что у них умеренные взгляды, что в количественном пересчете соответствует соотношению среди американцев.

Кстати, если бы я описал часть американского населения, 70 процентов которой состоит в браке, 82 процента занесены в списки избирателей, 59 процентов имеют высшее образование и среднегодовой доход более 50 тысяч долларов, как вы думаете, к какой группе они относились бы?

Это средний мусульманин в Америке. Молодой, ориентированный на семейную жизнь, хорошо образованный, преуспевающий и политически активный.

И еще — численность этой группы быстро растет. С1960-х годов, когда была отменена иммиграционная квота, направленная на привлечение выходцев из восточноевропейских стран, в Соединенные Штаты во все возрастающих количествах поехали мусульмане, в основном в штаты Мичиган, Калифорнию, Нью-Йорк и Нью-Джерси. Сегодня в Америке больше чем 1200 мечетей, на 450 больше, чем в 1980 году. Только с 1994 года число мечетей увеличилось на 25 процентов. И хотя поток иммигрантов-мусульман резко сократился после террористических атак 2001 года, он, несомненно, снова возрос: в 2005 году около 100 тысяч человек из мусульманских государств получили вид на жительство в США, что намного больше по сравнению с другими годами, начиная с 1985-го.

Мнения экспертов по поводу числа живущих в Америке мусульман, включая иммигрантов, их потомков и принявших ислам американцев, не совпадают: их количество по разным данным колеблется от 2 до 7 миллионов человек. Но никто не спорит, что растет не только число мусульман, но и их политическое влияние. В 1990-х годах группа под названием «Американский союз мусульман» поставила целью к 2000 году получить для мусульман 2 тысячи мест на выборных должностях. До падения их влияния в 2001 году они получили около 700 мест, но в 2006 году Кейт Эллисон из штата Миннесота стал первым мусульманином, избранным в конгресс США. Реальное значение усиления исламского сообщества заключается не столько в количестве мусульман, сколько в потенциале изменений внутри такого сообщества, которое может двинуться в нескольких важных направлениях. С расширением исламского сообщества в Америке выбор, который он сделает для себя, будет определять отношение к исламу в США и до некоторой степени во всем мире.

Американские мусульмане уже развернули политику президентских выборов на 180 градусов. В 2000 году большинство мусульман поддержало республиканца Джорджа Буша, а не демократа Эла Гора, но на следующих выборах в 2004-м более 75 процентов мусульман проголосовали за демократа Джона Керри, а не за Джорджа Буша. Разумеется, в промежутке между этими выборами Буш после событий 11 сентября вторгся в Афганистан и Ирак, и эти действия были восприняты мусульманами как атаки на ислам, а не на террористов, поэтому этот драматичный поворот можно понять.

Однако американцам следует принять к сведению, что мусульмане не могут определиться и в собственном сообществе.

В 2004 году Мичиганский институт социальной политики и взаимопонимания проводил опрос прихожан мечети в метрополии Детройта, города с самой многочисленной в Америке мусульманской группой. Оказалось, что из примерно 65 тысяч прихожан 38 процентов предпочитают гибкий подход к требованиям религии. Примерно такое же количество (36 процентов) исповедовали консервативный подход. В это число вошли 8 процентов тех, кто причислял себя к салафи — самой реакционной группе, которая проповедует половую дискриминацию как вопрос божественного права, и верит, что все «неверные» попадут в ад.

Здесь смысл заключается в том, что оставшаяся четверть мусульман, регулярно посещающих мечеть, открыта для убеждения, поскольку они могут стать либо «умеренными», либо «консервативными» мусульманами. Политолог М.А. Мукте-дар Хан, опубликовавший это исследование и являющийся главным защитником умеренного ислама, называет их «независимыми мусульманами». Как человек, проводящий опрос общественного мнения, я бы назвал их колеблющимися мусульманами. Вероятно, будущее ислама в Америке зависит от них. Если они решат пойти вслед за «консерваторами», мусульмане в Америке могут начать жить по стереотипам своей веры — разделение полов, неприятие других религий. Но если колеблющиеся мусульмане войдут в группу «умеренных гибких», в этой стране будет посеяно зерно истинных преобразований ислама, которые смогут стать мостом между мусульманами и немусульманами не только в Америке, но и во всем мире.

Вероятно, колеблющиеся мусульмане составляют более многочисленную группу, чем показывает опрос, поскольку он охватывал только прихожан мечети. По-видимому, две трети не посещающих регулярно мечеть еще более склонны к умеренным взглядам в своем вероисповедании. Поэтому если сложить число тех, кто посещает мечеть время от времени, и тех, кто колеблется, и предположить, что в Америке живут 4—5 миллионов мусульман (среднее арифметическое от подсчетов экспертов), то без труда получаем более 3 миллионов умеренных мусульман.

Некоторые институты пытаются их сплотить. «Американский исламский конгресс» был образован после 11 сентября, чтобы осудить исламский терроризм и создать условия для присутствия умеренных мусульман в Соединенных Штатах. Самозваный «исламский Мартин Лютер Кинг» Камаль Наваш учредил «Коалицию свободных мусульман», резко отрицающую религиозное насилие и терроризм.

Даже Пентагон начал призывать в вооруженные силы США американских мусульман, нанял имамов на должность военных священников, стал отмечать мусульманские праздники и выделил молитвенные помещения в Вест-Пойнте и других военных академиях.

Не знаю, кому удастся завоевать сердца умеренных мусульман в Америке. Но кто бы это ни был, он может повернуть американский ислам в нужную сторону, изменив тем самым восприятие ислама и, возможно, даже создав будущих международных лидеров, которые наведут мосты между Западом и Востоком. Может быть, обосновавшиеся в Америке мусульмане выбрали собственную линию поведения, которая делает их терпимее к западной культуре, чем это происходит в Европе (см. ниже). А возможно, американские мусульмане с благодарностью помнят, как Америка заняла непримиримую военную антисербскую, прому-сульманскую позицию в Боснии и Косово. Каковы бы ни были причины, различия между сообществами мусульман в Америке и Европе поразительны. И тем .не менее будущий курс американского ислама отнюдь не предрешен, и то, как умеренные мусульмане будут рассматривать свою внутреннюю интеграцию и американскую внешнюю политику, станет решающим для сохранения мира внутри страны и за ее пределами.

В то время как многих мусульман в Америке можно назвать умеренными, это определение вряд ли подходит к европейским мусульманам.

Мусульмане составляют около 5 процентов населения Европейского союза, то есть от 15 до 18 миллионов человек — намного больше, чем в Соединенных Штатах. Однако это число быстро увеличивается в связи с высоким уровнем иммиграции и тем фактом, что рождаемость у мусульман в три раза выше по сравнению с рождаемостью у европейских немусульман. По прогнозам, к 2015 году население мусульман удвоится, и очень скоро они могут стать большинством в нескольких крупных городах Европы.

К сожалению, рост мусульманского населения может разделить Европу, а не обогатить ее. Согласно данным проекта «Пью глобал этитьюдс проджект», в котором изучались европейские мусульмане, несмотря на то что европейские мусульмане высказываются гораздо благосклоннее о Западе, чем мусульмане, живущие в исламских государствах, значительное число мусульманских групп, осевших во Франции, Испании и Германии, считают европейцев эгоистичными, высокомерными, жестокими, жадными, безнравственными и нетерпимыми. Европейцы платят им взаимностью: около 83 процентов испанцев и 78 процентов немцев считают мусульман фанатиками. (В Соединенном Королевстве и Франции согласных с таким мнением меньше: около 50 процентов.) Причина натянутых отношений кроется как в экономике, так и в культуре. Безработица среди немецких турок составляет 24 процента, в два с половиной раза больше, чем в общем по стране. Безработица среди североафриканцев во Франции составляет 30 процентов, или в три раза больше, чем среди остального населения.

Кроме того, в Европе велико влияние террористов. Согласно тому же исследованию «Пью глобал этитьюдс прожект», мнение мусульман — в основном граждан Франции, Германии и Испании — об ответственности и невиновности арабов за террористическую атаку Всемирного торгового центра 11 сентября разделилось поровну — 56 процентов мусульман Британии считают их непричастными. Вероятно, наиболее тревожным фактом является то, что более 14 процентов мусульман во Франции, Великобритании и Испании полагают, что оправданием террористам-смертникам может служить защита ислама. Умеренность мусульман Соединенных Штатов, вероятно, объясняется тем, что они больше дорожат американскими ценностями, поскольку преодолели трудную дорогу в США, несравнимую с более легким маршрутом, который проделали приехавшие в Западную Европу. Этот факт мог бы повлиять на проявление позитивного интереса всех американцев к мусульманам, живущим в этой стране, особенно колеблющимся и умеренным.