Когда колледжи посещало меньшинство американцев, родители мало беспокоились относительно различных методов обучения или нарушений, которые на самом деле могли быть вызваны необучаемостью. Если нюансы вербальных выражений вам не подходили, можно было найти множество других способов заработать на жизнь.

Но сейчас для подавляющей части хорошо оплачиваемых работ в Америке нужно высшее образование, а для обучения в колледже требуется развитое мышление, поэтому больше внимания уделяется умению учащихся читать, грамотно писать, рассуждать, запоминать, правильно систематизировать информацию. В результате резко увеличилось число молодых людей, у которых выявляют неспособность к обучению, неврологические нарушения и другие болезненные состояния, ранее остававшиеся без внимания.

Если быть точным,.то детей, неспособных к обучению, нельзя путать с умственно отсталыми, число которых, к сожалению, также возрастает. (Детский аутизм с-1992 года увеличился в 9 раз. В период с 1997 по 2000 год количество детей, принимающих нейролептические препараты, подскочило на 138 процентов.) Нет, большинство детей, у которых сегодня устанавливают необучаемость, страдают другими, более слабыми состояниями, на них вряд ли обратили бы внимание в прошлом поколении, но их обнаруживают сейчас благодаря успехам в исследовании детского развития и более внимательному изучению со стороны родителей и школы.

Разница очевидна еще в младшем дошкольном возрасте. У ребенка, которого 25 лет назад назвали бы раздражительным, в настоящее время скорее всего найдут нарушение сенсорной интеграции — состояние, при котором мозг слишком остро или слабо воспринимает сенсорные сигналы, заставляя свет казаться слишком ярким, звуки — слишком громкими и так далее.

Ребенка, которого 25 лет назад считали «неспортивным», сейчас диагностировали бы как имеющего моторные нарушения, то есть неспособного представить в уме физическое движение и выполнить его.

Новая классификация расстройств продолжает расширяться. Поэтому к тому времени, когда малыш становится младшим школьником, а затем подростком, число диагностированных нарушений, относящихся к чтению, письму, речи, слушанию и математике, возрастает практически в геометрической прогрессии. За последние 30 лет на 82 процента увеличилось количество детей, подпадающих под действие статьи «Особые нарушения обучаемости»[13] федерального закона «Обучение лиц с ограниченными способностями».

В чем тут дело: то ли мы просто внимательнее стали относиться к детям, то ли находим больше проблем, которым можно дать название? Несомненно, что росту числа таких детей способствует изменение окружающей среды и другие факторы. Но ясно, что более пристально исследуя, категоризируя и классифицируя, мы обнаруживаем больше проблем.

Кто же способствует подобным исследованиям? Разумеется, люди обеспеченные. Хотя детей с нарушениями обучаемости можно найти в семьях с любым доходом, поиск проблем стал практически увлечением верхнего среднего класса. (Кто еще, в конце концов, будет тратить изрядно времени и денег, чтобы выяснить, почему его ребенок обладает лишь средними способностями?)

Сегодняшние элитные, наиболее дорогие школы привлекают не только учителей, но и «специалистов по обучению», которые уделяют внимание каждому ключевому этапу развития ребенка. Чтение, письмо и арифметические действия в наши дни, как правило, оцениваются в ракусе объема внимания, сенсорной интеграции и двигательных навыков. Ирония в том, что если в семьях с низкими доходами «специальное обучение» часто означает крушение надежд на высшее образование, то в обеспеченных кругах отсутствие к 12 годам специалиста по двигательной терапии, репетитора по речевой деятельности или консультанта по социально-эмоциональным вопросам служит признаком заброшенности ребенка.

Посмотрите на отборочные тесты. Только с 1990 по 2005 год количество учащихся, которым полагалось дополнительное время, удвоилось до 40 тысяч (из общего числа в 2 миллиона проходящих тест). А такое время нельзя “просто попросить. Нужно представить справки о нарушениях обучаемости от психолога, а кроме того, доказательства, что вы пользовались всеми льготами, рекомендованными этим психологом, на обычных тестах в средней школе. Кому все это доступно? Можете быть уверены, что это в основном семьи, имеющие достаточно времени и средств на специалистов, исследования и лечение (не говоря уже о навыках ходатайства, необходимых для «пробивания» дополнительного времени).

Итак, в 2005 году более 40 тысяч учащихся пользовались дополнительным временем на отборочных тестах. По численности это эквивалентно всем абитуриентам Университета штата Огайо, Техасского университета, Пенсильванского университета, Университета Северной Каролины, Университета штата Виргиния, Университета Орала Робертса, Университета Вандербилта, Сельскохозяйственного и политехнического университета Техаса и Йельского университета. Вместе взятых.

А там, где замешаны деньги, появляется бизнес. Повышенное внимание родителей к своим детям привело к рождению 4-миллиардной индустрии репетиторства с 15-процентным ежегодным приростом. Центры обучения «Сильвиан» (насчитывающие более тысячи офисов по всей стране) и образовательные центры «Скор!» Каплана стали предлагать репетиторство не только подросткам и детям в возрасте от 8 до 12 лет, но и четырехлетним малышам, чьи сверхдобросовестные родители беспокоятся, что их дети начинают отставать в развитии.

Если бы я жил в стране, которая только что включилась в борьбу за международное признание своих дипломов, то вложил бы деньги в какой-нибудь эквивалент центров обучения «Сильвиан». Через 10 лет репетиторство и обучение малышей будут там в самом расцвете.

Но взгляните на «водораздел» нарушения обучаемости. В то время как обычные люди могут презрительно относиться к детям с любыми нарушениями умственной деятельности, состоятельные люди чуть ли не гордятся ими, агрессивно оправдывая причины неконкурентности своих чад.

Посмотрите на влияние этой тенденции на детей вообще. Учитывая то, сколь много отпрысков состоятельных родителей регулярно отправляют к специалистам, находящим у них нарушения обучаемости, не исключено, что «лучшие из лучших» — молодежь, гарантированно получающая хорошее образование и поступающая в колледж — усваивают идею, что им требуется посторонняя помощь, чтобы быть «нормальными людьми». Дети, рожденные после 1980 года, уже принимают лекарств больше, чем любое другое поколение в нашей истории. Теперь, когда они учатся в колледжах, исследования показывают, что из 10 процентов студентов, консультирующихся по проблемам психического здоровья, 25 из 100 принимают психотропные препараты (по сравнению с 9 из 100 в 1994-м).

Кто-то может сказать, что я слишком сосредоточиваюсь на новых детских расстройствах. Однако бурный рост новых нарушений наблюдается уже при рождении. В 2005 году был пересмотрен основной медицинский справочник по психическому здоровью младенцев, то есть детей в возрасте до 3-х лет. В него были включены 2 новые разновидности депрессии, 5 новых разновидностей тревожных состояний и 6 новых разновидностей нарушений пищевого поведения.

Американцев утешает идея, что проблемы их детей являются результатом посторонних, ранее не диагностировавшихся нарушений, с которыми нужно бороться. Теперь, когда всем известно, что с помощью репетиторства можно набрать больше баллов, система тестирования стала чем-то вроде игры, поэтому родители пытаются ввести в нее новые правила, добиваясь дополнительного времени для детей. «Посмотрите, что с этим ребенком? Будем надеяться, что обнаружим нарушения, но не слишком серьезные». И это открывает возможности для дополнительной помощи, времени на тестах и внимания со стороны родителей. Именно этим все больше детей объясняют свою неспособность или нежелание учиться как следует.

Моя четырехлетняя дочь готовится пойти в детский сад, поэтому недавно я стал искать в Интернете лучшие частные школы в Вашингтоне, округ Колумбия. В одной из них предлагается множество необязательных внеклассных занятий, в том числе вязание. Вязание? В XXI веке? В столице Соединенных Штатов? Они что, шутят?

Увы, оказалось, что это я потерял связь с жизнью.

В стране, где свитеры и шарфы можно купить в приличном магазине меньше чем за 15 долларов, примерно 20 миллионов человек сами вяжут себе вещи. А самая быстрорастущая группа вяжущих спицами или крючком — подростки.

Вязание, род занятий с двадцатнпятивековым стажем, пережинает вторую молодость.

Эта тенденция парадоксальна вдвойне. Если речь заходит о вязании, представляешь себе бабушек в креслах-качалках, а когда думаешь о молодежи, то считаешь, что, кроме технических новинок, их ничего не интересует. И тем не менее вот они — 6 миллионов школьниц и студенток, сидящих за рукоделием подобно таким известным вязальщицам, как Джулия Роберте, Камерон Диас и Сара Джессика Паркер.

Практически мгновенно вязание превратилось из старомодного занятия в повальное увлечение. Множество блогов и форумов посвящены вязанию, регулярно проводятся кампании, привлекающие десятки тысяч людей по всей стране.

«Вог» начал выпускать журнал для любителей вязания. Книга Дебби Строллер «Стежки для нетерпеливых. Руководство по вязанию» в 2004 году стала бестселлером в списке «Нью-Йорк тайме» и разошлась тиражом примерно 100 тысяч экземпляров. Когда вышло продолжение, «Стежки для нетерпеливых. Вязание крючком», за первые 2 месяца было продано 25 тысяч экземпляров книги.

Юные вязальщицы не отшельницы или противницы современных технологий. Тысячи посетителей MySpace, чрезвычайно популярного сайта социальной.сети, общаются друг с другом на нескольких форумах, посвященных вязанию, доказывая, что сегодняшние подростки одинаково комфортно чувствуют себя как с высокотехнологичными устройствами, так и с весьма примитивными.

К ним присоединяются даже ребята. Специалисты по ремеслам подсчитали, что в стране насчитывается около 4 процентов вязальщиков, особенно растет число подростков, с гордостью щеголяющих в собственноручно связанных шапочках в холодные утренние часы. Если образцом подражания для них не является Камерон Диас, то наверняка это выдающийся футболист Роузи Грир, который вязал на скамейке запасных между выходами на поле. Согласно данным, приведенным на сайте http://www.menknit.net, женщины зря приписывают себе все заслуги в вязании: в действительности первыми это начали делать рыбаки, снабжавшие себя теплыми свитерами для выхода в море, а в период Второй мировой войны множество солдат вязали шерстяные носки.

Но если кто-то оспаривает первенство в какой-либо отрасли, очевидно, что она популярнее, чем мы думали. Так кто же вернул моду на вязание спицами?

В общем и целом возрождение интереса к данному виду рукоделия можно отнести на счет более крупной тенденции, которая зародилась после событий 11 сентября. Резко возросла популярность кулинарных шоу, встреч в кругу семьи и советов, как сделать жизнь проще. Возродился интерес к рукоделию вообще (с 1999 по 2005 год продажи швейных машинок удвоились) и к вязанию в частности: утверждалось, что постоянная ритмичная работы спицами снимает стресс и понижает кровяное давление. Бывшие курильщики клянутся, что вязание помогло им расстаться с дурной привычкой. Люди придумали такие фразы, как «новая йога» и «новая медитация», чтобы описать свои ощущения от вязания.

Это нетрадиционное лечение, в результате которого можно получить новую шапочку.

Но у молодых людей интерес к вязанию проявляется еще больше, поскольку оно сочетает несколько наиболее привлекательных занятий. Вязание на протяжении 25 веков было общением (наподобие социальных сетей), когда собирается группа людей, чтобы совместно заняться делом, а заодно поговорить. Оно требует умения (как в видеоиграх), когда есть возможность выполнять все более сложные задачи и получить глубокое удовлетворение от их завершения. И сегодня в самоопределяемом и самореализуемом мире подростков сделанная своими руками одежда и аксессуары могут стать модными и авторскими вещами, представляющими индивидуальности их владельца.

В довершение всего, кому не хочется иметь связанный своими руками или другом красивый футляр для сотового телефона, бикини или ремень для гитары?

И более того. Подобно взрослым, для кого вязание является стрессотерапией, подростки с нетерпением ждут передышки от круглосуточного пребывания в коллективе сверстников и от надоевшей подготовки в колледж, которая может начинаться еще в дошкольном возрасте. Взрослые пользуются этим ради блага самих подростков, настаивая на вязании, чтобы улучшить внимание и концентрацию, укрепить творческое мышление и математические способности, разработать моторные навыки. Интернет-сайты утверждают, будто вязание снижает артериальное давление. Независимые валь-дорфские школы (с особыми антропософическими взглядами на педагогику) включили вязание в учебный план начальной школы.

Итак, вот еще одно подтверждение того, что на каждое действие имеется противодействие: на самые высокотехнологичные достижения миллионы людей отвечают старомодными увлечениями. Это подчеркивает основную идею, что, хотя чаще всего времени никому не хватает, многие выбирают занятия, отвлекающие от повседневной суеты. И что в обществе, построенном на предоставлении услуг, люди хотят получать удовлетворение от того, что создали что-то сами и могут сказать: «Я сам это сделал».

Результаты появления социальной группы «молодых вязальщиц» достаточно заметны. На рынках товаров для народного творчества растет спрос на яркие цвета, броские модели и модную пряжу с металлическим блеском, которая мягче, пушистее, изящнее, чем та, из которой связан ваш старенький серый пуловер, купленный в универмаге «Л Л. Бин». Согласно данным «Союза вязальщиц», только за 2004—2005 годы покупки изделий для вязания возросли на 56 процентов.

В мире моды нужно ожидать увеличения вязаных изделий и изделий ручной работы на показах высокой моды. Я, например, не знал, что можно связать бикини, но выяснил, что в Америке возникает 10 городских вязальных клубов в неделю.

Тем не менее истинное значение «молодых вязальщиц» заключается в том, что, даже не принимая во внимание «молодых технарей», многие дети обладают повышенным объемом внимания и увлекаются творчеством — не просто в создании компьютерных файлов, но и осязаемых, полезных вещей, которые заявляют об их присутствии в мире. Молодые люди могут мастерски работать как с «мышью» и клавиатурой, так и с вязальными спицами.

Мадам Дефарж, чьи покрывала для жертв Французской революции сделали ее самой известной (и безнравственной) вязальщицей в литературе, отдыхает. Современных вязальщиц не назовешь ни старыми, ни «коварными» в негативном смысле этого слова, они шьют и вяжут, потому что это умиротворяющее и практичное физическое занятие, цель которого удовлетворить потребности людей.

К тому же, поскольку сегодня подростки то и дело переключаются с одного увлечения на другое, перед ними открывается большой простор для создания авторских вещей. Компания «Найк» выпустила в продажу комплект кроссовок, к ним можно подобрать на выбор цвета и материалы. Компании предоставляют людям возможность самим придумывать косметику и дизайн обручальных колец. А как вам нравятся мужчины, шьющие себе галстуки? Как насчет наборов для изготовления джинсов, чтобы каждый ребенок мог делать дырки на джинсах там, где ему нравится? Пока люди переделывают свои тела по собственному усмотрению, заказывают спортивные рубашки с монограммами, рынок широко открыт для вязальщиц и для новых идей, дающих нам возможность отдохнуть и вместе с тем получить вещь, которую можно надеть сразу после изготовления.

В Америке, наверное, нет более стереотипной группы, чем подростки, в особенности чернокожие. В 2002 году «Журналистский центр Кейси по детям и семьям» заявил, что более 90 процентов новостей, посвященных американской молодежи, фокусируют внимание на преступлениях, насилии, жестком обращении с детьми и невнимании к ним, и лишь менее 5 процентов освещают конструктивные темы, такие как забота о детях, детское здравоохранение или молодежные волонтеры. В средствах массовой информации о подростках говорят плохо.

Тем не менее истина заключается в том, что растет новое поколение, и стереотипы 1950-х и 1960-х годов уступают место действительности первого десятилетия XXI века. Прогресс этого сегмента афроамериканского населения США не может не восхищать. Хотя несколько сотен тысяч чернокожих подростков ежегодно попадают в криминальную хронику, другие несколько сотен тысяч молодых афроамериканцев учатся в колледжах и рассчитывают на первоклассную карьеру. Черная молодежь является самой быстрорастущей группой выпускников колледжей, а по выходе их нередко ждет высокооплачиваемая работа. Возникновение нового класса чернокожих сверхпреуспевающих людей меняет американскую культуру, ломает старые стереотипы и расовые барьеры в офисах и коридорах власти. Оно заставляет говорить не о том, что молодые афроамериканцы сбиваются с пути истинного, а что они добиваются успехов. Развивающаяся микротенденция, относящаяся к ним, проявляется все отчетливее.

Такую точку зрения подкрепляет ценностно ориентированная природа этих молодыхлюдей. При сравнении по 3 основным показателям добропорядочности гражданина — посещение церкви, работа волонтером и участие в выборах — чернокожая молодежь или превосходит белых в абсолютных цифрах или гораздо многочисленнее относительно общего числа своих сограждан.

Что касается посещения церкви, черные подростки полностью поменялись ролями с белыми сверстниками. В 1970-х годах более 4 из 10 белых двенадцатиклассников регулярно ходили в церковь по сравнению с менее чем одной третью чернокожих двенадцатиклассников. Сейчас, через 30 лет, церковь регулярно посещают более 4 из 10 чернокожих двенадцатиклассников по сравнению с менее чем третью их белых сверстников.

Более того, в 2004 году более половины чернокожих (54 процента) двенадцатиклассников признались, что религия играет очень важную роль в их жизни, по сравнению лишь с одной четвертой (27 процентов) белых учащихся. Хотя посещение церкви не является единственным признаком религиозности, исследования показывают, что серьезное отношение к религии тесно связано с низким уровнем употребления наркотиков и алкоголя, более поздней сексуальной активностью, а также адь-труистическим отношением и поведением. Оно также связано с тем, что чернокожие подростки совершают меньше преступлений и рискованных поступков, больше занимаются спортом, следят за собой, а кроме того, у них меньше проблем в школе и конфликтов с полицией. Да, в старших классах чернокожие подростки чаще бросают школу, чем белые, поэтому многие из них не попадают в двенадцатый класс. И данный факт наводит на мысль, что пора пересмотреть стереотипы, касающиеся подростков.

Что касается безвозмездной работы, то, хотя процент чернокожих волонтеров обычно ниже, чем среди белых учащихся, последние 10 лет количество чернокожих волонтеров из двенадцатых классов неизменно увеличивалось, и сегодня это число сравнялось с числом белых старшеклассников (а в последние годы даже превысило их). Если посмотреть на возрастную группу от 15 до 25 лет, то именно чернокожие среди всех других расовых или этнических групп, вероятнее всего, заявят, что верят в свою способность положительно влиять на своих товарищей. А если брать только мужчин, процент молодых чернокожих волонтеров выше (63 процента), чем белой (57 процентов) или латиноамериканской молодежи (48 процентов). На безвозмездной работе по государственной программе «Городские общественные работы», согласно которой молодые люди от 17 до 24 лет по окончании средней школы в течение года занимаются общественно полезным трудом, афроамериканцы составляют свыше 32 процентов от всех волонтеров, что более чем в 2 раза превышает процент чернокожего населения.

И наконец, когда дело касается гражданской и политической активности, участия в выборах, то чернокожая молодежь и здесь впереди своих сверстников. Согласно данным 2007 года, полученным Центром информации и исследования гражданского обучения и занятости, молодые афроамериканцы составляют самый высокий процент среди 15—25-летних зарегистрированных участников голосования и политически активных молодых людей. К тому же они являются единственной расовой и этнической группой, в которой растет количество участвующих в промежуточных выборах. Чернокожая молодежь рассматривает голосование как очень важное событие, она активнее всех других групп (72 процента) выступает за то, чтобы муниципальные и правительственные служащие в обязательном порядке имели среднее и высшее образование.

Такая гражданская ответственность и конструктивное демократическое участие совсем не похожи на то, в чем обычно обвиняют темнокожую молодежь. Афроамериканские подростки — особый сегмент общества, представления о нем меняются с большим трудом, поэтому их возможности далеко отстают от потенциала.

Хотя никто не проводил подробных исследований по социальной принадлежности чернокожих подростков, похоже, они живут в семьях, где ценят религию, безвозмездную и общественную работу. (Почти половина всех взрослых афроамери-канцев — 46 процентов — состоят волонтерами в религиозных организациях, а это существенно больше по сравнению с белыми или латиноамериканцами). И эта молодежь знает, как приносить пользу и отвечать добром на добро. Они тянутся к церкви, где молодежи доверяют руководящие роли. Когда они работают волонтерами, их больше привлекают наставничество и репетиторство (в то время как белых волонтеров привлекает сбор средств на благотворительность и предоставление транспортных услуг). С политической точки зрения афроамериканцы, как правило, относят себя к демократам, но исследование 2002 года показало, что более трети чернокожей молодежи в возрасте от 18 до 25 лет называют себя независимыми избирателями. Подведем черту: большинство молодых афроамериканцев — серьезные, занятые делом, независимые люди, готовые внести положительный вклад в жизнь общества.

Такое положение вещей — составная часть более крупной тенденции, проявляющейся в том, что чернокожая молодежь в Америке преуспевает больше, чем когда-либо. Сегодня процент отсева среди молодых афроамериканцев упал с 30 процентов (в конце 1960-х годов) до 10 процентов. Прием в колледжи недавних чернокожих выпускников средней школы вырос почти на две трети, в 1972 году он составлял примерно 45 процентов. Количество чернокожих выпускников колледжей почти удвоилось в период с 1976 по 2004 год (а выпускниц — почти утроилось). Число афроамериканцев, получивших степень магистра, выросло за это время более чем в 2 раза, в то время как число белых со степенью магистра увеличилось лишь на 39 процентов.

По сравнению с периодом пятидесятилетней давности значительно возросло количество преуспевающих чернокожих семей. Более 40 процентов их относятся теперь к среднему классу — по сравнению с 20 процентами в 1960-м. 42 процента чернокожих имеют собственные дома, а среди женатых чернокожих пар эта цифра достигает как минимум 75 процентов. В период между 1997 и 2002 годами на 45 процентов выросло число компаний, владельцы которых — афроамериканцы. А некоторые настолько преуспели, что могут даже относить себя к республиканцам.

Это означает, что чернокожий средний класс многочисленнее, чем можно было бы подумать, просматривая вечерние новости, и возникает группа афроамериканской молодежи, готовой разбогатеть и повести за собой общество. Действительно, большинство чернокожих подростков в Америке, включая мальчиков, ходят в школу, они относительно набожны, преданы идеалам американской демократии и со своей стороны стараются сделать Америку лучше. Они представляют не только серьезный целевой рынок для индустрии новых технологий, легкой промышленности и развлечений, но и готовы поступить в колледжи, устроиться на работу, пополнить ряды волонтеров и воспользоваться лидерскими возможностями на любом уровне.

Правда и то, что многим чернокожим американцам живется нелегко, и такая процветающая нация, как наша, должна уделить достаточное внимание их проблемам. Но средствам массовой информации и маркетологам необходимо исправить клише, учитывая ту значительную гражданскую роль, которую сегодня играет афроамериканская молодежь. Чернокожая сверх преуспевающая молодежь уже живет среди нас, существенно обгоняя по достижениям и потенциалу белых сверстников. Это лишь дело времени, когда ориентированная на успех группа приведет к фундаментальным изменениям в афроамериканском сообществе. Они являются свидетельством того, что Америка идет правильным путем в то время, когда очень многое кажется неправильным.

Когда мне исполнилось 13 лет, я открыл свой первый бизнес: продавал коллекционерам почтовые марки по почте. Через рекламу в «Нью-Йорк тайме» создал базу постоянных покупателей, и это был мой первый опыт в бизнесе. Завел учетную книгу для ведения двойного бухгалтерского учета, покупал по оптовым ценам на аукционах и продавал в розницу по почте. Я едва мог дождаться возвращения из школы домой, чтобы проверить свой почтовый ящик. В то время у меня было немного знакомых, кто тоже занимался бы бизнесом.

Сегодня, когда есть Всемирная Сеть и интернет-аукцион «eBay», подросткам проще заниматься предпринимательством, чем когда-либо, и очки, купленные по Интернету, возможно, вам продал магнат-старшеклассник с другого конца страны. На смену ларькам слимонадом, поздравительным открыткам и работе в няньках пришел Интернет. На самом деле, согласно данным «Бизнес уик» на 2000 год, 8 процентов всех подростков (а это около 1,6 миллиона молодых людей в США) зарабатывали деньги во Всемирной Сети.

Конечно, некоторые из них наверняка продавали на аукционе старые бейсбольные карточки своих отцов или сбывали подаренные на Рождество фотоаппараты, которые устарели на 3 месяца. Но все больше и больше дети превращали свое любимое занятие — общение в Сети — в серьезный бизнес.

И отчасти причина тому — их умение делать это. Когда твоим лицом является элегантный интернет-сайт, а все сделки совершаются через безопасную и эффективную систему расчетов «PayPal», никто никогда не узнает, что твое настоящее лицо нуждается в чистке от прыщей.

Вам, наверное, известен сайт http://www.chocolateFarm. com? Это интернет-сайт компании с офисом в штате Колорадо и десятком сотрудников, которая ежедневно совершает несколько тысяч сделок, продавая сластенам по всей стране свои удостоенные наград шоколадные лакомства. Основатель и главный исполнительный директор компании — Элиза Макмил-лан. Она учредила ее, когда ей было 10 лет, а ее 13-летний брат Эван создал интернет-сайт. Или возьмем http://AnandTech.com, первый веб-сайт, посвященный обзорам компьютерных комплектующих. Ежедневно 130 тысяч посетителей этого сайта просматривают самые последние новости и аналитические статьи о цифровых фотоаппаратах, видеокамерах и другой компьютерной технике. Ананд Шимпи из города Рейли штата Северная Каролина открыл свое дело в 14 лет в 1997 году.

Некоторые направления деятельности приносят серьезную прибыль. Согласно данным журнала «Молодой бизнесмен», 100 самых успешных молодых предпринимателей в Америке от 8 до 18 лет в 2001 году получили доход в 7 миллионов долларов.

И детям это нравится. Поданным организации «Достижения молодых» более 7 из 10 подростков (на 64 процента больше, чем в 2004 году) говорят, что им интересно заниматься предпринимательством. Почти половина утверждает, что у них «есть грандиозная идея и желание посмотреть, как она заработает», еще четверть признается, что хочет «заработать больше, чем если это была бы работа на кого-то другого». Это не подростки вчерашних дней, разносящие газеты и сидящие сдетьми, чтобы заработать карманные деньги на кино (сегодня они могут легко скачать фильмы из Интернета). Современные дети хотят создавать собственное дело и руководить им.

Журнал «Молодой бизнесмен» называет их предпринимателями, или «электронными предпринимателями», если витрина их магазина находится в Интернете, а национальные средства массовой информации уделяют им серьезное внимание. Лагеря, летние программы, факультативы и некоммерческие организации создаются для того, чтобы поощрять желание молодых людей заниматься бизнесом. В августе 2006 года Управление по делам мелкого бизнеса США запустило проект «Займись собственным делом» — интерактивный ресурс, цель которого помочь подросткам заставить идею работать и приносить доход. Наверное, его лозунгом могло бы стать «Не продавай травку — продавай полезные вещи».

Частный сектор промышленности тоже заметил эту тенденцию. Интернет-компании зазывают к себе знающих и энергичных молодых людей хотя бы на неполный рабочий день. Множество новых книг печатает советы молодым по созданию бизнеса и управлению им, приносящим денег больше, чем когда-то зарабатывали их родители. Книга «Богатый отец, бедный отец для подростков. Секреты о деньгах, которым вас не научат в школе!» за два года была распродана тиражом свыше 50 тысяч экземпляров.

Разумеется, желание молодых людей зарабатывать появилось не сегодня. В 1907 году Джим Кейси создал предшественни-ка службыдоставки«Ю-пи-эс»в 19 лет. Пол Орфали в 1970-х годах основал компанию «Кинко» сразу после окончания колледжа. Но этим молодым людям пришлось ждать годы, если не десятилетия, чтобы увидеть расцвет своих компаний. Сегодня подростки за месяцы выстраивают клиентскую базу в миллионы человек и понимают, что пришло время двигаться дальше. (Словно выполняют домашнее задание по английскому языку.)

Подобный тинейджерский капитализм вызывает вопрос: а хотят ли современные дети все еще ходить в колледж? Пока хотят. Подавляющее большинство подростков говорят, что колледж — важная стартовая ступенька в бизнесе. В действительности создание успешного школьного коммерческого предприятия часто является одной из лучших рекомендаций при поступлении в колледж. А что насчет бизнес-школ? По не зависящим от них причинам (бизнес-школам приходится считаться с возросшими требованиями выпускников к начальной заработной плате) возраст слушателей бизнес-школ постоянно растет. Будут ли нужны бизнес-школы поколению семнадцатилетних, когда они станут старше и будут иметь богатый опыт ведения собственного бизнеса?

А кроме того, у магнатов-старшеклассников может не хватить терпения, чтобы сделать успешную карьеру в чужой компании. Уже издано множество книг, подробно описывающих конфликт поколений, при котором 60 руководителей присматривают за 20 сотрудниками, занятыми рассылкой электронной почты, и чуть что — понижают их в должности за неповиновение, когда на самом деле молодые служащие умело справляются с многочисленными задачами. Но когда молодежь в раннем возрасте зарабатывает деньги — и не просто потому, что они преданы работе, как было прежде, но потому, что они другие, — станут ли эти подростки терпеливо сносить придирки начальства?

Одна из самых больших проблем у подростков, занимающихся предпринимательской деятельностью, — закон, который был принят в их защиту, и в результате очень немногие бизнесмены, узнав возраст подростка, готовы иметь с ними дело. В большинстве штатов все сказанное подростком не считается обязательством, они могут разорвать контракт в любое мгновение по любой прихоти. А кому хочется отвечать за подростка и за долги, которые он может накопить? Вероятно, нам нужно внести изменения в законы, касающиеся ответственности подростков — если за преступления с них можно спрашивать, как со взрослых, почему бы им не разрешить заниматься собственным делом, как взрослым людям?

Теперь, когда мы говорим о глобализации, следует сказать и о глобализации подросткового бизнеса и миллионах новых компаний, которые они могут вывести на мировой рынок. Когда-то я удивлялся, что могу публиковать частные объявления в «Нью-Йорк тайме». Сегодня магнат-старшеклассник в Дубьюке может получать заказы из Гонконга. Возможно, в Америке хватает инженеров, чтобы победить на мировом научном конкурсе, но мы должны поддерживать и поощрять наших юных бизнесменов. Они признак того, что творческий дух страны еще жив и горит неугасаемым огнем и Америка хранит верность инновациям в присущей ей неповторимой манере.

Я исследую общественное мнение на протяжении 30 лет. С каждым прочитанным опросом — готовился ли он для кандидата в президенты или корпоративного клиента, происходил ли в Соединенных Штатах или за их пределами — я узнаю что-то новое о мнении людей. Отчасти я люблю свою работу за то, что каждый день обнаруживаю новые людские стремления, надежды и заботы и на основе этих наблюдений помогаю клиентам подогнать свои продукты или политику под чаяния людей.

Но после 30 лет и сотен опросов остается не так уж много нового. Да, то, что я узнаю, интересует меня и определенно конкретизирует мое понимание мира. Но очень редко случается так, что опрос меня поражает и заставляет пересмотреть свои взгляды.

Один из таких случаев произошел в декабре 2006 года. Мой друг и коллега Серхио Бендиксен, президент компании «Бендиксен и партнеры» из Майами и эксперт по изучению общественного мнения латиноамериканцев, провел телефонный опрос 600 калифорнийцев в возрасте от 16 до 22 лет, спрашивая их (достаточно безобидно): «Чем, по-вашему, вы скорее всего будете заниматься через 10 лет?» Это был открытый вопрос, который предполагает, что респондент сам сформулирует ответ так, как ему нравится (а не будет выбирать из списка возможных ответов). Как и ожидалось, почти 70 процентов молодых людей ответили, что будут работать — некоторые в конкретной профессии или в собственном бизнесе. 12 процентов сказали, что будут учиться в колледже, 12 процентов — что будут заниматься семьей. 1 процент собирался служить в армии. И вдруг (как гром среди ясного неба) еще процент признается, что скорее всего через десять лет пойдет в снайперы.

При использовании открытых вопросов существует одна закономерность: на каждого респондента, который дает спонтанный ответ, приходится несколько человек, которые подумали об этом ответе. Это было действительно что-то новое: стремление молодого поколения (немногих, но тем не менее достаточно многих, чтобы его учитывать) стать снайперами.

Источник: «Новый американский опрос», калифорнийцы в возрасте от 16 до 22, ноябрь 2006.

Вы можете сказать: «Ну и что, это всего лишь 1 процент. Он ничего не значит». Но надеюсь, на протяжении всей книги я все же доказал, что 1 процент людей может и должен играть огромную роль, будь то в бизнесе, политике или социальном секторе. И здесь тот факт, что процент калифорнийцев хочет в 2016 году поступить на военную службу и стать снайпером, совершенно неожиданный. В прошлом, наверное, самой часто упоминаемой военной профессией был летчик-истребитель. Снайпер — явление абсолютно новое.

Когда люди представляют себе снайперов, они думают о преступниках. Особенно тем, кто живет в Вашингтоне, округ Колумбия, трудно представить снайпера, не вспомнив 2 мужчин, которые за 23 дня в октябре 2002 года убили 10 человек из винтовки, прячась в своей машине и наугад выбирая жертву. А крупные снайперские веб-сайты (да-да, существуют крупные снайперские веб-сайты, например, http://www.sniper-sparadise.com и http://www.snipercountry.com) не прилагают никаких усилий, чтобы освободить публику от стереотипов. Один из них публикует в разделе «Цитаты и стихи» такие слова: «Надели меня, Господь, спокойствием, чтобы принять то, во что я не могу стрелять, даруй мне смелости, чтобы выстрелить в то, что я могу убить, и мудрости, чтобы спрятать трупы».

Но в действительности снайпер — очень меткий стрелок, солдат, обученный стрелять из замаскированного укрытия, как правило, из дальнобойной высокоточной винтовки и, как правило, в ничего не подозревающих людей. В мире войны снайпер олицетворяет собой точный хирургический надрез: он наносит максимальный урон с точки зрения устранения опасности и отвлечения врага, нос минимальными сопутствующими потерями, без усиления боевых действий и не ставя под удар свое подразделение. Кроме того, он действует чрезвычайно эффективно. Как объяснил армейский инструктор по снайперскому делу одному репортеру из «Юнайтед пресс», «на вьетнамской войне обычный солдат тратил на врага тысячи патронов. Снайперы тратили в среднем 1,3 патрона».

В современных боевых действиях снайперы стали играть все более важную роль. В Ираке и Афганистане, где антиамериканские силы не прячутся в пещерах, как во Вьетнаме, а теряются среди гражданских лиц, американским солдатам все чаще приходится применять «хирургические» удары. А дома, учитывая угрозы терроризма в самых густонаселенных городах, специальные подразделения должны быть готовы отразить атаки террористов, не подвергая опасности горожан. Говорят, что Снайперская школа армии США (да, каждый вид вооруженных сил имеет свое формирование для подготовки снайперов) планирует утроить число проходящих боевую подготовку. По мере того как боевые действия в Ираке становятся все более напряженными, рассматривается также создание снайперских взводов.

Джек Коуглин, соавтор книги «Стрелок. Автобиография известного снайпера из морской пехоты», в 2005 году рассказал корреспонденту «Даллас морнинг ньюс», что человек, стремящийся стать снайпером, — это, как правило, любящий охотиться сельский парнишка, который вырос среди холмов Теннесси, в Техасе или в подобной местности. Несомненно, охота помогает в этом деле. Но в калифорнийском опросе все «честолюбивые снайперы» были городскими чернокожими или латиноамериканцами. Это абсолютно новая категория городских снайперов. (Хотя не изменилось одно: все «честолюбивые снайперы» были парнями.)

Откуда взялся столь неожиданный интерес? Безусловно, отчасти он стимулирован усиливающимся в Америке вниманием к военным и правоохранительным органам. Вслед за спадом доверия к армии после вьетнамской войны американцы начинают считать вооруженные силы одним из самых ответственных и уважаемых институтов. В марте 2007 года, когда всего 4 из 10 американцев одобряли отправку войск в Ирак, 84 процента положительно относились к воюющим там солдатам (это колоссальная разница между тем, как американцы оценивали солдат в другой непопулярной войне, вьетнамской).

Если рассматривать стремление стать снайпером с точки зрения нового патриотизма, оно вполне оправданно. Для такого стремления нужно быть не просто патриотом, но и иметь определенные качества. Чтобы стать снайпером, пехотинец должен обладать не только смелостью, но и терпением, самообладанием и достаточной сообразительностью, овладеть сложными математическими знаниями, помогающими определить, как расстояние или ветер влияют на полет пули. Снайперы — элита весьма уважаемого слоя общества.

Однако роль, какую американцы отводят себе в войне, чрезвычайно изменилась — будь то Джон Маккейн или Джон Ф. Кеннеди, они воевали на передовой, проявляя мужество перед лицом врага, которого они видели и который мог видеть их. В этом заключалась война, и таким было отношение к ней. Сегодня пребывание на передовой ставится под сомнение, потому что нанести больший урон врагу можно издалека и при этом находиться в относительной безопасности.

Генерал Джордж С. Паттон настолько переживал, что его подчиненные рвались на передовую, что всегда напоминал им, что ни один солдат не выиграл войну, умерев за свою страну. Он выигрывал войны, когда заставлял умирать вражеских солдат. В определенном смысле снайперское движение представляет собой признание этой философии, так как теперь мы собираемся воевать с меньшими потерями и меньшим риском для солдат, чем в прошлом, когда убийство на войне было массовым. А кроме того, оно означает изменение определения понятия «храбрость». К. снайперам всегда относились настороженно, поскольку считали, что они воюют не совсем честно. Но современное поколение находит их не только отважными, умными и эффективными солдатами, но и стремится получить эту профессию.

Кроме того, это поколение выросло на видеоиграх, в которых постоянно идет стрельба. Сегодня дети, удобно устроившись перед компьютерами, выслеживают и уничтожают врагов (по крайней мере на экранах) в разнообразных играх — от «Мира военного искусства» и «Элиты снайперов» до предназначенной для вооруженных сил «Американской армии». Такие игры пробуждают интерес к службе в армии, и военным это известно. Эти игры могут служить своего рода первоначальной тренировкой и даже отборочным тестом для будущих солдат современной армии.

Наконец появление статистически значимого процента «стремящихся стать снайперами» кое-что говорит об американской культуре эпохи, наступившей после событий 11 сентября. Современные молодые люди больше, чем когда-либо прежде, желают покончить с «плохими парнями», поскольку не потеряли самообладания перед лицом террористов. До 11 сентября многие люди в нашей стране назвали бы такое желание примитивным, наивным или бесчувственным. Но после известных событий 11 сентября нас все больше обнадеживает идея, что на нашей стороне окажутся опытные, хорошо подготовленные стрелки. Сегодня нашими героями стали полицейские, пожарные и спасатели, чего не случалось вот уже несколько десятков лет. Что такое 1,3 выстрела со скрытой позиции по сравнению с безопасным метро, зданием или городом в Америке? Мизерная цена.

А если как следует подумать, то «охота на человека» давно уже стала частью нашей культуры, пусть и в скрытом виде. Американские школьники нескольких поколений читают рассказ Ричарда Каунсила «Самая опасная дичь», в котором охотник на крупного зверя начинает охотиться за человеком. В десятках кино- и телефильмов так или иначе затронута тема охоты на человека — от романов о Джеймсе Бонде до «Острова Гиллигана» и «Зены, королевы воинов».

Поэтому не важно, как вы воспринимаете искусство снайпера — как отталкивающее или героическое, — оно уже завоевывает признание. Десятки оружейных компаний и производителей приборов ночного видения стекаются на ежегодные «Недели снайперов», многодневные конференции, на которых представители военных и правоохранительных органов со всего мира собираются на лекции, презентации, учебные курсы и соревнования. И теперь армия США активно вербует и обучает солдат для ведения военных действий будущего.

Поэтому 1 процент молодых людей, которые определенно хотят стать снайперами, могут изменить ход боевых действий и характер армии. Это также символ того, как хотят воевать в нашей стране: скрытность приветствуется, открытый бой — нет.