Изречения и стрелы^{2}

Праздность есть мать всякой психологии. Как? Разве психология — порок?^{3}

И самый отважный из нас очень редко обладает отвагой к тому, что он собственно знает...

Чтобы жить в одиночестве, надо быть зверем или богом, говорит Аристотель.^{4} Тут не учтён третий случай: надо быть и тем и другим — философом...

«Всякая истина проста».^{5} — Разве это не усложнённая ложь?

Я хочу раз навсегда не знать многого. — Мудрость полагает границы также и познанию.

В своём диком естестве лучше всего отдыхаешь от своей неестественности, своей духовности...

Как? разве человек только ошибка Бога? Или Бог только ошибка человека?^{6}

Из боевой школы жизни. — Что не убивает меня, то делает меня сильнее.

Помогай себе сам: тогда поможет тебе и каждый. Принцип любви к ближнему.

Не проявлять трусости по отношению к своим поступкам! Не отворачиваться от них! — Угрызения совести неприличны.

Может ли осёл быть трагичным? — Когда гибнешь под тяжестью, которую не можешь ни нести, ни сбросить?.. Случай философа.^{7}

Если имеешь своё «почему» жизни, то поладишь почти со всяким «как». — Человек не стремится к счастью; к нему стремится только англичанин.

Мужчина создал женщину — но из чего? Из ребра своего бога — своего «идеала»...^{8}

Что? Ты ищешь? Ты хотел бы удесятерить, увеличить себя во сто раз? Ты ищешь приверженцев? — Ищи нулей!^{9}

Посмертных людей — меня, например, — понимают хуже, чем современных, но лучше слушают. Говоря точнее: мы никогда не будем поняты — и отсюда наш авторитет...^{10}

Между женщинами. — «Истина? О, вы не знаете истины! Разве она не покушение на все наши pudeurs[2]?»

Вот художник, каких я люблю, скромный в своих потребностях: он хочет собственно только двух вещей, своего хлеба и своего искусства, — panem et Circen[3]^{11}...

Кто не умеет вкладывать в вещи свою волю, тот по крайней мере вкладывает в них смысл: т. е. он полагает, что воля в них уже есть (принцип «веры»).

Как? вы выбрали добродетель и возвышенные чувства, и одновременно поглядываете с завистью на барыши людей бесцеремонных? — Но ведь, выбрав добродетель, отказываются этим от «барышей»... (на входную дверь антисемиту).

Совершенная женщина занимается литературой так же, как совершает маленький грех: для пробы, мимоходом, оглядываясь, замечает ли это кто-нибудь, и чтобы это кто-нибудь заметил...^{12}

Попадать в отчаянные положения, где ты просто не имеешь права на мнимые добродетели, где ты, скорее, как канатный плясун на своём канате: сорвёшься с него, устоишь на нём, или пройдёшь по нему до конца...^{13}

«У злых людей нет песен».^{14} — Отчего же у русских есть песни?

«Немецкий ум»: уже восемнадцать лет^{15} contradictio in adjecto[4].

Ища начал, делаешься раком. Историк смотрит вспять; в конце концов он и верит тоже вспять.

Чувство удовлетворения предохраняет даже от простуды. Простуживалась ли хоть одна женщина, умеющая хорошо одеваться? — Я имею в виду те случаи, когда она была едва одета.

Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности.

Женщину считают глубокой. Почему? Потому что у неё никогда не дойдёшь до дна. Женщина даже и не мелка.^{16}

Если у женщины мужские добродетели, то от неё впору бежать; если же у неё нет мужских добродетелей, то она убежит сама.

«Как же прежде кусалась совесть! Какие хорошие зубы у неё были! — А теперь... И в чём тут дело?» — Вопрос для зубного врача.^{17}

Люди редко ограничиваются одним опрометчивым поступком. Совершая первый такой поступок, всегда делают чересчур много. Именно поэтому обычно решаются на второй опрометчивый шаг — и на сей раз делают слишком мало...

Червяк, на которого наступили, начинает извиваться. Это благоразумно. Он уменьшает этим вероятность, что на него наступят снова. На языке морали: смирение.

Есть ненависть ко лжи и притворству, порождённая щепетильностью в вопросах чести; есть такая же ненависть, порождённая трусостью, поскольку ложь запрещена божественной заповедью. Слишком труслив, чтобы лгать...

Как мало нужно для счастья!^{18} Звук волынки. — Без музыки жизнь была бы заблуждением.^{19} Немец представляет себе даже Бога распевающим песни.^{20}

On ne peut penser et ecrire qu’assis[5]^{21} (Г.Флобер). — Вот я и поймал тебя, нигилист! Усидчивость есть как раз грех против духа святого. Только выхоженные мысли имеют ценность.

Бывают случаи, когда мы уподобляемся лошадям, мы, психологи, и впадаем в беспокойство: мы видим перед собой нашу собственную колеблющуюся тень. Чтобы вообще видеть, психолог должен не обращать внимания на себя.

Наносим ли мы, имморалисты, ущерб добродетели? — Столь же мало, как анархисты — государям: с тех пор, как в них начали стрелять, они снова крепко засели в своих тронах. Мораль: нужно стрелять в мораль.^{22}

Ты спешишь впереди? — Как пастух? Или как исключение? Возможен ещё и третий случай: беглец... Это первый вопрос совести.^{23}

Ты настоящий? Или только актёр? Выступаешь ли ты вместо чего-то или ты и есть то, что должно выступить на свет? — В конце концов ты ведь можешь оказаться всего-навсего копией актёра... Это второй вопрос совести.^{24}

Говорит разочарованный. — Я искал великих людей, а находил всего лишь обезьян их идеала.

Ты из тех, кто только смотрит? Или кто участвует? Или кто не обращает внимания, идёт своей дорогой?.. Это третий вопрос совести.^{25}

Ты хочешь сопутствовать? Или предшествовать? Или идти сам по себе?.. Надо знать, чего хочешь и хочешь ли. Это четвёртый вопрос совести.^{26}

Для меня это были ступени, я поднялся выше их, для этого мне нужно было по ним пройти. А они-то воображали, будто я хотел усесться на них отдыхать...

Что с того, что правым остаюсь я! Я слишком прав. — А кто нынче хорошо смеётся, тот посмеётся и последним.

Формула моего счастья: Да, Нет, прямая линия, цель...^{27}

Примечания:

2

стыдливости (фр.).

3

хлеба и Цирцеи (лат.).

4

противоречие между определяемым словом и определением (лат.).

5

Думать и писать можно только сидя (фр.).