Порог

«Работай, работай, работай:

Ты будешь с уродским горбом…»

(А. А. Блок)

Каждое утро понедельника туда, прочь от себя, от своей жизни, своих интересов, своей мечты — тащить, кидать, загружать, строить, убивать своё время, свою сущность. Каждый вечер субботы обратно, к себе, к своему миру, к попыткам гармонии с этим миром. И между всем этим порог. Порог шириною в вечность.

Суббота, вечер, я сижу в пивной с другом, наслаждаясь холодным живым пивом. Хотя, скорее не с другом, а с хорошим знакомым. У меня по определению не может быть друзей, таким уж я уродился, совершенный параноик, самодостаточная личность, мощный, как хороший процессор, мозг. Бесконечная Вселенная заключённая и развивающаяся сама в себе, и мне это нравится. Мне так удобно и хорошо, но помимо этого есть ещё и работа, на которую меня, наверное, и взяли благодаря тому, что я вот такой, какой я есть.

Мой знакомый, личность тоже не простая, одарённый человек, но направление своего дара так и не определивший, даже больше того, никогда не пытавшийся определить, и постепенно обыдляющийся в своём бесцельном существовании. Вы думаете, я такой возгордившийся тип, и все эти быдляки, мандриане, бичо — это моя придумка? Совсем нет. Все эти слова придумал мой знакомый, считающий себя выше всех остальных, и что непонятно лично мне, и выше меня, хотя так оно, наверное, и есть. По крайней мере, он не пашет, как я, шесть дней безостановочно. А насчёт мандриан, это из экранизации «Собачьего сердца». Там персонаж, сыгранный Юрием Кузнецовым, «Мухомор» из ментов, несёт полную чушь, про двух братьев Андриана и ещё какого-то, а у меня, говорит он, Мандриан! Посмотрите, приметьте, эпизод и вправду характеризующий и вскрывающий горькую правду об интеллектуальном уровне 95-ти процентов людей.

И вот, мы пьём пиво, и я уже жалею. У меня всего один выходной — воскресенье, и терять его на отходняки для меня крайне расточительно, лучше б я не начинал. Теперь я остановлюсь только после полной загрузки. Что-то сидит внутри меня, что-то огромное и безжалостное, и под воздействием алкоголя, набрав силы, пытается выбраться наружу и полностью уничтожить мой мозг, мой организм… Наверное, это проклятье Диониса за то, что я удалился от него, отделился от социума, от первичного бульона, от чувств, и пребываю в беспристрастном, Апполоническом созерцании мира. Но разве Дионис мне бог? Но разве я могу по-другому?

Наверное, только пьяным, когда мой процессор уже почти не работает, тогда я кое-как нахожу с людьми общий язык, но даже и в таких случаях они чувствуют разницу между мною и собой. Порог, как ни крути. Порог шириною в вечность.

Хотя о чём жалеть? О том, что выходной пролетит бездарно и бесполезно? Он и так пролетает метеором, сгорая в плотных слоях времени, и я никогда не успеваю побыть собой. Зато сейчас я наслаждаюсь приятной, умной беседой, но и не сверх того. Знаете, всю жизнь я мечтал и всё ещё глупо мечтаю встретить человека, который скажет мне хоть чуть-чуть больше того, что я знаю. Нет, я не хочу, чтобы он рассказал мне, как работает установка по охлаждению азота, или, как устроен двигатель реактивного самолёта, и тем более, принцип действия Вселенной. Я просто рассмеюсь. Нет. Я хочу узнать больше о сути бытия. Глупое, банальное словосочетание, задёрганное и заезженное поэтами и философами, но точнее не скажешь. Именно бытия, и именно о сути, о корнях, и может даже о зёрнах, и может даже о том, зачем они посеяны. Когда-то я думал, что вот-вот узнаю обо всём, что мне расскажут, объяснят, разложат поатомно, но время идёт. А они продолжают молчать.

Мы пьём пиво, пока в активе по пять бокалов, по одной ходке в туалет и по пол пачки лёгкого «Русского стиля», мы ещё не достигли и середины.

— Знаешь? — в сотый раз заводит свою скрипящую от безысходности шарманку мой знакомый — Иногда мне кажется, что стоит резко обернуться и за спиной ничего не будет. Мир ведь создан только для меня — он гордо ухмыляется — А вы все тут просто так. Вот ты думаешь, ты гений? Хм. Если бы я начал писать, я бы написал в тысячу раз лучше тебя. Просто оно мне не нужно.

Я поднимаю бокал и скучно делаю три небольших глотка. Интересная беседа перешла в стандартную ерунду. Всё это я уже слышал. И устал слушать. А вот насчёт писанины, мне и самому интересно, зачем я с такой работой ещё и пишу? Может, хочу быть похожим на них? Всё-таки там их, а не моё дело, а вот писательство…

— Если ты такой умный — продолжает в своей наезженной колее знакомый — Скажи, как это Вселенная появилась из ничего? А? Что, не знаешь?!

Я молчу. Про этот момент я, в самом деле, ничего не знаю, но ведь появилась, и будут появляться другие снова и снова. А они будут молчать. Они всегда молчат.

Мы берём ещё по одному бокалу, и я вдруг твёрдо решаю, что это будет последний. Хватит. Завтра нужно будет что-нибудь написать, а значит сделать что-то своё, вынуть из своего сердца, из своих мозгов, сотворить одним словом. То, во что перетекла беседа, как всегда не принесёт ничего нового, и я вновь начинаю сомневаться в своём знакомом. Я уже давно в нём сомневаюсь, но других подходящих кандидатур пока нет. Может, их вообще нет, и никогда не будет здесь. А в других местах мне искать не разрешат. Кто я для них? Простой работяга, всего один из процессоров в их огромной системе, а может даже и вечный раб. Я уже и не верю, что смогу когда-нибудь уволиться.

— Ты простой человек — полупьяно щурясь, говорит знакомый — Быдло. А думаешь, что ты писатель, и станешь известным. Ха. Уже два года прозу пишешь, и что? Каких-то десять публикаций и всё. А где гонорары? Я что-то гонораров не вижу.

— Я зарабатываю неплохо — оправдываюсь я — А пишу для себя.

— Врёшь. Небось, только и думаешь, как гонорарчик получить, или премию какую-нибудь урвать. Что, не так? Но у тебя ни-че-го не выйдет. И всё потому, что ты не-у-дач-ник. Вот я коммерс, у меня деньги есть, семья, ребёнок. А у тебя что есть? Только твои писульки? — мой знакомый победоносно смеётся.

Я отрешённо пожимаю плечами, я всё это слышал, мне всё это надоело, нужно идти домой, отдыхать. Выходной всего один, а потом снова шесть рабочих дней, и крути, не крути, а выходить на работу — это обязательно, иначе… Прогулять, заболеть, умереть — это всё не для меня. Не та контора. Можно конечно уволиться но, только найдя себе достойную замену, а я в этом найдя, всё больше и больше сомневаюсь, а точнее, вот именно теперь сомневаюсь уже стопроцентно.

Я поднимаюсь, коротко прощаюсь со своим знакомым и, легко покачиваясь, иду домой.

Вот она улица, вот невзрачный одноэтажный дом, где я провожу всего один день и две ночи в неделю. Одинокий, никогда никем не посещаемый дом, потому что на самом входе порог, шириною в вечность. Я переступаю его и торопливо раздевшись, спешу внутрь. Прохожу мимо комнаты с Африкой, дубликат которой выпросил ещё восемь лет назад для того, чтобы изредка охотиться, мимо кладовки, где хранится подаренная ими на прошлое день рождения небольшая галактика, и в зале мешком падаю на диван. Нужно отдохнуть, восстановиться, прийти в себя, чтобы завтра хоть что-то написать. Мне это нужно, или я сойду с ума, забуду себя от этой нечеловеческой, нескончаемой работы. Выходной всего один, и его катастрофически не хватает. Только приходит утро, и вдруг уже вечер, солнце садится за горизонт, резко темнеет. Ты едва закрываешь глаза, и вот уже слышишь их крик:

— Да будет свет!

И ты вскакиваешь, и в числе других десяти тысяч избранных из уже созданных миров, начинаешь тащить, кидать, загружать, строить новый мир, убивая своё время, свою сущность, не понимая — зачем всё это нужно, в чём суть?

А они, Боги и мои работодатели в одном лице, как всегда молчат.