Приложение

Горение духа

Слово об Антоне Керсновском

Многоуважаемый и для всей России дорогой Антон Антонович! Дерзаю от всей души благодарить Вас от имени русских людей… Вам за Ваши ревностные труды останется навеки наша благодарность. Митрополит Антоний (Храповицкий)

Одним из ярчайших представителей военной культуры Русского Зарубежья был Антон Антонович Керсновский. В отличие от коллег — военных писателей эмиграции, он не прошел страды долгой военной службы, был человеком уже иной формации. Вместе с тем, словно вобрал в себя все лучшие их дарования. Как отмечали сподвижники, «просвещаемый высшей правдой, он верно угадал свой путь»…

Лишь через полвека после смерти этого уникального писателя, «как драгоценным винам», настал черед его произведениям, пришло время его познания и признания. А.А. Керсновский родился 23 июня 1907 года? в деревне Цепилово, близ города Сороки, в Бессарабии, в небольшом имении, приобретенном еще дедом — Антоном Антоновичем Керсновским, отставным полковником, геодезистом и инженером. Отец писателя, тоже Антон Антонович, юрист-криминолог, служил следователем Одесской Судебной Палаты. Мать, Александра Алексеевна, преподавала в гимназии иностранные языки. Младше Антона была сестра Фрося. Семья жила в Одессе на Моравлиевской улице. Учился Антон легко и охотно. Отец привил ему любовь к литературе, мать — к языкам. В мальчике рано пробудилась страсть к военному делу и стала определяющим мотивом его дальнейшей жизнедеятельности.

Революция и Гражданская война нарушили привычный уклад семьи. Антон совсем юным некоторое время находился в рядах Добровольческой армии, считая, что правда на ее стороне.

Керсновские, пройдя через разлуку, мытарства, унижения, перебрались в родную деревню, отошедшую в составе Бессарабии к Румынии, и занялись фермерством. Антон уехал учиться в Вену. Отец умер в 1936 году. В 1940 г. Советская власть, установленная в присоединенной к СССР Бессарабии, «раскулачила» мать и сестру. Фрося переправила Александру Алексеевну в Румынию, сама же осталась и попала под каток репрессий?. Судьба Антона складывалась необычайно и трагично. В столице Австрии он окончил Консульскую Академию, почерпнув обширные знания в области дипломатии и международных отношений. Многое дало общение с посольскими секретарями, атташе, журналистами, офицерами европейских стран. Образование продолжил во Франции, в университете города Дижона. Затем прослушал курс в Сен-Сирской военной школе, где систематизировал и обогатил свои знания военной истории и теории, изучил особенности сильнейших армий мира.

?

Эта дата указывается Н.П. Рклицким и противоречит воспоминаниям младшей сестры писателя

Е. Керсновской, согласно которым Антон был несколькими годами старше.

Во второй половине двадцатых годов Керсновский обосновался в Париже. С блестящим образованием, свободным владением языками, приятной элегантной внешностью, несомненно мог сделать большую карьеру. Но в своей душе он воздвиг алтарь, имя которому Родина. Из всех открывавшихся перед ним путей избрал самый тяжелый — целиком посвятил себя духовному возрождению России и ее армии. Как известно, за это в эмиграции не платили. Нужно было заботиться о хлебе насущном. Приходилось давать уроки, разносить по ночам почту. В материальном плане довольствовался малым, часто отказывал себе в элементарном. Жил в комнате, расположенной на чердаке.

Основную часть времени проводил в парижских архивах, библиотеках и за своим письменным столом. Знавшие Керсновского поражались его исключительному трудолюбию и упорству в достижении цели. Он и сам подчеркивал, что «Бог не помогает лежебокам». Как-то справедливо обронил: «У нас есть крупный национальный недостаток… мы горячо беремся за дело, но когда оно затягивается — охладеваем к нему». Вплоть до 1941 года Антон Антонович сотрудничал с рядом эмигрантских газет и журналов. Однако ввиду их бедности гонораров, как правило, не получал. Друзья отмечали бескорыстие молодого писателя как одну из главных его черт.

Керсновский отличался также независимостью суждений и поведения, прямотой высказываний. Эти качества соседствовали в его характере с максимализмом, что осложняло ему жизнь. Когда касалось принципов, бывал резок не только в отношении своих идейных противников «лжелибералов», но и «вождей эмиграции». Не раз публично вступался за честь и достоинство того или иного офицера. Конфликты подтачивали душевные силы. Годы изнурительного труда и перенапряжения подрывали без того некрепкое здоровье: у писателя еще с Гражданской войны прогрессировал туберкулез.

?

Ефросиния Антоновна Керсновская прожила долгую жизнь и умерла 8 марта 1994 года в Ессентуках. Человек трагичной и фантастической судьбы, она прошла ад ГУЛАГа, запечатлела свой крестный путь в книге «Наскальная живопись» и сотнях рисунков, изданных недавно альбомом.

Несмотря на это обстоятельство, незадолго до нападения Германии на Францию Керсновского призвали во французскую армию и отправили на фронт. «Грустно и несправедливо умирать на чужой земле — и за чужую землю, когда я хотел быть полезным своей Родине…» — писал он в последнем письме к родным в феврале 1940 года. Через три месяца пришло сообщение о его гибели в боях под Деммартеном. Известие оказалось ошибочным. На самом деле Антона Антоновича тяжело ранило. Демобилизованный, почти без средств к существованию, смертельно больной, он оставался в оккупированном Париже и работал по изучению опыта войны, охватившей мир. 24 июня 1944 года Керсновский скончался?. Но остался жить в своих произведениях.

Его печатное наследие — это две книги (пять томиков), брошюра и масса статей в эмигрантской прессе. В рукописях — гораздо больше, однако их след утерян. С самого начала он творил зрело, ярко, неподражаемо. Как публицист дебютировал 20 марта 1927 года в белградском еженедельнике «Русский военный вестник» (статья «Об американской артиллерии»). С того момента издатель Н.П. Рклицкий?? в лице молодого автора обрел своего основного сотрудника, «ударное перо», в значительной мере определявшее общий тон газеты, в 1928 году сменившей название на «Царский вестник». До 1940 года на ее страницах Керсновский опубликовал свыше полутысячи (!) материалов. Первоначально он знакомил круги эмиграции преимущественно с состоянием и новой историей вооруженных сил государств. О тематическом охвате цикла говорят названия работ: «Вооружение Италии», «Сущность французской военной реформы», «Германская конная дивизия военного времени», «Организация броневых сил Красной армии», «Японская армия» и т. п. Автор вел кропотливейшую работу по составлению военно-морской хроники, регистрировал малейшие важные изменения, использовал массу статистических данных, детальный анализ и прогноз. По выражению Н.П. Рклицкого «Антон Антонович… как бы нес службу Русского Генерального штаба». Несколько позднее один из авторитетнейших генералов эмиграции В. Флуг вспоминал: «Статьи Керсновского явились… свежей струей, неизвестно откуда падающей, причем давал он не какие-либо переводы или компиляции иностранных авторов, а оригинальные характеристики, основанные на глубоком понимании самой сущности военного дела. Он обнаруживал при этом удивительную разносторонность своих дарований и писал с одинаковым пониманием как о доктрине или существе реформ той или иной армии, так равно об артиллерии, кавалерии, авиации, морских силах… Статьи его всегда жизненны и потому представляют существенный интерес не только для специалистов…»

?

В тот же день, не пережив смерти мужа, покончила с собой его жена Галина Викторовна Керсновская. Урожденная Рышкова, она приходилась сестрой Евгению Рышкову, писателю, соредактору журнала «Часовой», более известному под псевдонимом Е. Тарусский.

??

Николай Павлович Рклицкий (1892–1972). До Второй мировой войны один из активных общественных деятелей русской диаспоры в Югославии, был тесно связан с духовенством, особенно с главой Русской Зарубежной Церкви митрополитом Антонием (Храповицким). После войны перебрался в США, где принял сан, став отцом Никоном, Архиепископом Вашингтонским и Флоридским.

Надо сказать, что читающая публика, заметив новое имя, была сбита с толку. Военные авторитеты просили редактора открыть имя опытного военного писателя, скрывающегося за подписью Керсновского, но правдивый ответ принимали поначалу за «мистификацию». Внимание к Керсновскому проявили и иностранцы. Переводы статей стали появляться в военной литературе Югославии, Болгарии, Чехии, а затем и Германии. В последней автора величали russischer General Kersnovski, видимо, потому, что, по немецкой логике, полемику в военных журналах, в которую включился сам «творец рейхсвера» фон Зеект, способен вызвать не менее чем генерал…

«Он сейчас совершенно свободно мог быть профессором Военной Академии», — воскликнул как-то в 1927 году генерал Б.В. Геруа в адрес Антона Антоновича… Таким образом, дебют Керсновского произвел фурор и немалое замешательство: в истории нашей военной мысли вряд ли существовал столь высоко эрудированный двадцатилетний аналитик.

Другая серия его статей посвящалась делам России. Она начиналась циклом «Ко второй гражданской войне». Речь шла о необходимости заблаговременной подготовки эмиграции на случай новых потрясений в России, которые могли быть следствием мирового столкновения 30–40-х годов. «Мы должны твердо знать, что если освобождение России (от большевизма. — И.Д.) во власти Божьей, то приближение сроков ее освобождения — во власти каждого из нас», — писал Керсновский, предлагая активизировать антисоветскую деятельность и создать в Белграде «Семинарий гражданской войны»— систему курсов, дискуссий в печати и офицерских собраниях, написание и обобщение научных трудов по изучению гражданской войны и ее теории.

Стремясь предвосхитить «сценарий» разрешения «русского вопроса», он пытался заложить теоретические основания воссоздания вооруженной силы на Родине «после большевиков». В статьях «Военизация страны», «Наша будущая малая армия», «Наш будущий офицерский корпус» и в других предусматривались организационные меры, благодаря которым военная мощь державы не снизилась бы в переходный период и возросла в дальнейшем. Идею «малой» качественной, подвижной, хорошо управляемой армии, наполовину состоящей из сверхсрочнослужащих и «добровольцев», высокооснащенной «чудесами современной техники» и проникнутой отважным наступательным духом, он всесторонне развивал и в ряде последующих работ. В очерке «Упущенная возможность» даже исследовал вопрос о переходе к профессиональной армии осенью 1917 года. Он считал, что у правителей был шанс. Стоило им проявить ум, решительность, волю, разоружив и распустив миллионы солдат, сплотив 300 тысяч офицеров и «охотников» («отобрав жемчужные зерна, махнуть рукой на остальную навозную кучу»), и такая армия могла бы спасти Россию от большевизма, долгой гражданской войны, стать кадром будущей вооруженной силы. Понимая, что история не признает «сослагательных наклонений», Керсновский напоминал, что она, вместе с тем, имеет свойство повторяться?. Он чутко реагировал на происходящее в СССР. В 1937 году написал: «Советская система рушится. Никто и ничто… ее не спасет. Природа имеет свои законы. И один из этих… законов — это тот, что всякая шайка кончается склокой, самоистреблением ее членов».

Третья группа материалов содержала характеристику международного и внутреннего положения ведущих государств. При этом демонстрировалась зрелость суждений, присущая разве что убеленным сединами «зубрам дипломатии». Он умел показать подноготную происходящего, освещал историю вопроса и его диалектику. Всегда верно определял болевые политические точки. Так, в 1930 году в статье «Германия на переломе» он сделал вывод: «Война возвращается гигантскими шагами». В 1932-м достоверно предсказал приход Гитлера и возвестил: «Возрождение германской вооруженной силы является самым крупным событием не только настоящего политического сезона, но и всей послевоенной эпохи вообще». Поэтому ситуацию внутри Германии и немецкую политику Керсновский постоянно держал «на прицеле» в рубрике «Германские дела», напоминал: «Для нас, Русских, важно не забывать, что с воскресением германской армии восстанет из небытия наш недавний заклятый враг». Политика других держав также находилась в зоне его внимания и рассматривалась сквозь призму интересов России. Именно неумение отстаивать интересы своей страны, «политическое донкихотство» (подход к делам государственным с точки зрения частной обывательской морали) он причислял к основным порокам русской внешней политики.

Какой бы сферы ни касалось перо Керсновского, написанное им всегда привлекало публику. В знак уважения коллектив издания и постоянные читатели один из юбилейных номеров газеты посвятили целиком Антону Антоновичу. Более сотни подписей стояло под следующим обращением: «Мы, Русские офицеры, участники Великой и Гражданской войн, рады… приветствовать Вас как высокоодаренного военно-литературного труженика. Ваши статьи, политические обзоры мы всегда читаем с большим интересом и всегда мысленно благодарим Вас за Ваши неустанные труды. Особенно ценно, что Вы сочетали в себе всестороннее образование, молодость, глубокий патриотизм и истинное понимание нашей родной Армии».

?

В настоящее время очерк опубликован: Российский военный сборник. Вып. 9. Какая армия нужна России?

Взгляд из истории — М., 1995. — С. 290–299.

Публицистика, при всей ее значимости, занимала писателя лишь отчасти. Основное содержание его творчества составляла работа над книгами. В различных обрывочных сведениях о Керсновском упоминаются (явно понаслышке, неточно) названия таких его трудов, как «Русская стратегия в образцах», «Синтетический очерк современных кампаний», «Крушение германской военной доктрины в кампании 1914 года»… Их существование вполне вероятно, однако подтверждений этому пока нет, поэтому далее поведем речь о вещах несомненных.

В конце 1932 года «Царский вестник» на своих страницах начал публиковать в сокращенном виде «Философию войны»? (дополненной книга вышла в издательстве этого еженедельника в 1939 году). В ней Керсновский сжато, в «суворовском» духе и стиле, начертал историко-методологические ориентиры «русской военной доктрины».

Одновременно выразил свое военное мировоззрение, сформулировав и подкрепив примерами ряд принципиальных положений, служивших философским остовом большинства его произведений. Примерно к тому же периоду (1932 год) он собрал и систематизировал около полутора тысяч мыслей и изречений мудрецов, полководцев, государственных деятелей и военных писателей от древности до XX века, касающихся военной стороны жизни. Каждое из высказываний сопровождалось конкретным «сюжетом» из мировой военной истории. Этот двухтомник, озаглавленный «Военное дело» и полностью готовый к печати, в свет так и не вышел. Более счастливая судьба выпала главному труду Керсновского «История Русской Армии»??. Керсновский хотел показать первостепенную роль вооруженной силы в многовековом процессе государственного строительства России, «самобытность русского военного искусства, неизреченную его красоту, вытекающую из духовных его основ, и мощь русского гения». Прежде всего труд предназначался «для офицеров возрожденной русской армии», но адресовывался и всей общественности???.

?

По словам автора, работа написана для небольшого круга… ревнителей Русской военной мысли, группирующегося вокруг «Вестника военных знаний». Маленький ежеквартальный журнал выходил в Сараеве под ред. полковника К.К. Шмигельского с 1929 г. по 1934 г. и довольно объемную вещь поместить не мог.

??

Каждое слово с заглавной буквы ставили в названии автор и издатель.

???

Перед Первой мировой войной (1911–1913) появилась первая всеобъемлющая пятнадцатитомная «История Русской Армии и Флота». Ее создал большой коллектив (около 30 человек), в который входили яркие военные ученые А.К.Баиов, А.М.Зайончковский, Н.Л.Кладо, Н.П.Михневич, А.А.Свечин и другие. Как недостаток специалисты отмечали стилистическую «разнобойность» труда, отсутствие цельности взгляда. Сразу оговоримся: книга, которая дошла до читателя, представляет собой хотя и логически завершенную, но лишь часть создававшейся эпопеи. В авторском смысле она имела следующее оригинальное построение. Тома I–III — «История Русской Армии» (общая картина, завершавшаяся основанием Добровольческой армии в конце 1917 года; алфавитный указатель имен и список литературы); тома IV–V — «История старых полков Императорской пехоты» и «История молодых полков»; том VI — «История регулярной русской конницы»; том VII — «История Казачьих войск и частей» том VIII — «История Артиллерии, Инженерных войск и Авиации»; том IX — «Биографии военачальников»; том X — «Очерки военного быта XVIII–XIX столетий»; тома XI–XII — «Страницы славы русской армии»????. Впервые такое объемное произведение научно-популярного характера создавалось одним автором, да еще в эмиграции. В первый раз охватывался весь исторический путь регулярной российской армии от ее зарождения до гибели.

Нетипичен для того времени и подход к теме. Военная история и военное искусство изображались на реальном фоне политической жизни России. И, что очень важно, без оглядки на цензуру (отсутствовала) и «авторитетные мнения».

Писал Керсновский быстро, трудился неистово. Черпал материал из всех доступных источников (особенно ценил фонды русского отдела библиотеки Военного министерства Франции). Тяжело давались сведения о Первой мировой войне, тогда еще малоизученной «с русской точки зрения». Приходилось вести обширную переписку с живыми ее участниками — эмигрантами. Зачастую через газету он обращался к полковым объединениям и союзам. Просил сообщить: фамилии боевых командиров своего полка (если убит во главе его, то где и когда); наиболее лихие дела в годы войны и захваченные трофеи; награды полка; подвиги чинов полка; списки убитых офицеров и награжденных орденом Святого Георгия; участие чинов и частей в Гражданской войне; полковые предания и песни, др.

На полное издание не хватало средств. Собирая их, Н.П. Рклицкий с товарищами сделали все, что могли. Проводили предварительную подписку на книгу, создали «специальный фонд». Керсновский вынужденно сокращал текст, перестраивал замысел. В конечном итоге «История Русской Армии», печатавшаяся с 1933 по 1938 год в Белграде, вышла в четырех томах.

Книга стала событием в военно-литературной жизни эмиграции. Об этом говорят десятки отзывов, помещенных в печати Русского Зарубежья. Приведем два из них,

????

Тома XI–XII Керсновский изначально готовил к печати и отдельной книгой «Русские подвиги (1278–1918)», запечатлев в ней около 800 «геройских дел, прославивших русское имя». Но опубликовать удалось лишь несколько фрагментов в разных изданиях принадлежащие генералу, профессору Б.В. Геруа: «Труд этот поражает не только объемом знаний автора, но и меткостью его выводов и суждений. В своей манере излагать события и объяснять их Керсновский напоминает виртуоза пианиста, который не ищет клавишей, а последние сами бегут под его пальцы… Книга Керсновского должна занять видное место одинаково на полке человека… знакомого с военной историей, так и на столе новичка, приступающего к ее изучению».

«Его (Керсновского. — И.Д.) книга не учебник и не академическое исследование. Для первого ей не хватает сухости и олимпийской безгрешности. Для второго — первоисточников, и главное — места. Но это письменный памятник истории войн Императорской России. Это своего рода „Слово о полку Игореве“». Надо заметить, что с тех пор ничего подобного в России пока не создали. Издательство «Голос», выпустив в 1992–1994 гг. «Историю Русской Армии» стотысячным тиражом, воскресило труд. Имя автора вошло в сознание россиян. Остается сожалеть, что современники писателя не осветили сколько-нибудь цельно, подробно и достоверно его жизнь и творчество. Сегодня это делать многократно труднее… Но необходимо, потому что в военной культуре отечества феномен его беспрецедентен. И не случайно Н.П. Рклицкий высказывал убежденность в том, что к Керсновскому приложимы слова Достоевского о Пушкине: «Явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа и пророческое».

Подполковник Игорь Домнин