Для того чтобы ответить на вопрос о сути событий 1932–1933 гг., нужно рассмотреть разные аспекты проблем, относящихся к «голодомору». Был ли голод? Если был, то чем вызван? Верно ли действовал Сталин?..

Что же произошло в 1932 году? Причины, ход и последствия голода уже неплохо исследованы. Если подытожить все, что в последние годы говорится и пишется на Украине о голоде 1932–1933 годов (то есть проанализировать учебную, научную и популярную литературу, прессу, радио- и телепередачи, а также официальную позицию власти), получится следующая картина.

Посевная кампания 1932 года была проведена исключительно плохо. По разным оценкам, засеянная площадь в 1932 г. сократилась на 14–25 % сравнительно с 1931 г. М. Таугер дает цифру недосева в 9 %. Кроме того, поля были засеяны меньшим количеством зерна на гектар, чем следовало по норме. В ряде случаев количество недосеянного зерна на гектар достигало 40 %. Небывало долго шла посевная кампания — при средней весенней посевной около недели в 1932 г. на Северном Кавказе она длилась 35–40 дней.

Много говорится о том, что правительство СССР будто бы подчистую насильственно выгребло зерно у крестьян. Однако дело обстояло совсем не так. Для того чтобы кормить город, правительство должно было заготовлять хлеб. В 1928 г. доля хлебозаготовок составляла 14,7 % валового сбора, в 1929 г. — 22,4, в 1930 г. — 26,5, в 1931 г. — 32,9, а в 1932 г. — 26,9 %. Последняя цифра — из сборника «Сельское хозяйство СССР. Ежегодник 1935 г.». Низкий урожай 1931 года вынудил правительство снизить экспорт зерна с 5,2 млн. т в 1931 году до 1,73 млн. тонн в 1932 году (это календарные годы).

Думали, что хороший урожай зерна позволит больше его продать и спасти страну, находящуюся в глубоком кризисе. Но когда с мест пришли сведения о плохом проведении весенних полевых работ, СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановлением от 6 мая 1932 года снизили план заготовок. План заготовок был утвержден для колхозов и единоличников (СССР в целом) в 18,5 млн. т на 10 % ниже, чем план. Одновременно повышались планы хлебозаготовок для совхозов с 1,7 до 2,5 млн. тонн. ЦК не только снизил план заготовок, но и разрешил колхозам и крестьянам торговать зерном на рынке на основе рыночных цен, чтобы дать возможность крестьянам продавать зерно по свободным рыночным ценам после выполнения плана хлебозаготовок. Многие даже думали, что декрет 6 мая означал введение нового нэпа так как он разрешал свободную торговлю. Все надеялись, что свободная торговля нормализует снабжение городов продовольствием, но это были совершенно необоснованные надежды. Поэтому вполне можно согласиться с мнением М. Таугера — правительство искало компромисса с крестьянами.

Затем для Украины Постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 6 июля 1932 г. план хлебозаготовок из урожая 1932 года был установлен на уровне 356 млн. пудов (5,7 млн. т). 22 октября 1932 года план заготовок был снижен еще на 70 млн. пудов. В ноябре 1932 года, когда стало ясно, что урожай получили очень низкий, план заготовок снизили еще раз. Например, для Северного Кавказа план был снижен с 2,18 млн. т до 1,55 млн. т. 14 января 1933 г. ЦК КП(6)У принял постановление, в котором еще раз снизил план — на 29,4 млн. пудов (0,47 млн. т). После официального завершения заготовок 5 февраля 1933 года первый секретарь ЦК КП(б)У С. В. Косиор в своем докладе указал, что суммарный план для колхозов и единоличников был, оказывается, снижен с 356 млн. пудов (5,7 млн. т) до 218 млн. пудов (3,5 млн. т). Это косвенно подтверждается председателем Совета по изучению продуктивных сил Украины АТ. Шлихтером в его речи на XVII съезде ВКП(б).

Таким образом, первоначальный план хлебозаготовок по СССР к январю 1933 г. «был снижен на 17 % до 17,045 млн. т». Всего государство из урожая 1932 года до 1 июля 1933 года «забрало» у украинских крестьян не более 248 млн. пудов (4 млн. т) зерна. Тем не менее возник голод. Действуя, по сути, вслепую, Сталин тем не менее пошел навстречу крестьянам…

Для получения от крестьян хлеба в 1932 году правительство применяло несколько методов, такие, как договоры с производителями, рыночный обмен и нерыночные меры, которые, собственно, и были названы термином «заготовки». Сторонники гипотезы о том, что хлеб у крестьян выгребли подчистую, забывают важный психологический момент. Они забывают о том, что крестьяне не дураки и не позволили бы выгрести у них все подчистую, так, чтобы не осталось на пропитание и на сев, если бы оставшаяся норма была ниже голодной нормы. Они уже имели опыт голода 1920 года, опыт работы с продотрядами. Заготовителей просто бы убивали, как крестьяне делали это в 1918 году, когда продотряды пытались взять больше голодной нормы. Поэтому выгрести все невозможно — просто бы не дали.

Правда, некоторые авторы утверждают, что уже в 1932 г. можно было «выгрести подчистую», т. к. крестьяне были организованы не в дворы, а в колхозы и было введено обязательное хранение на элеваторах. Так это или нет, трудно сказать, но вспомним, как резко отреагировали крестьяне на попытки большевиков забирать у них хлеб ниже голодной нормы — в романе Шолохова «Поднятая целина», показан эпизод разграбления амбара колхозниками после того, как был распространен слух, что у колхоза забирают посевное зерно. Однако хлебозаготовки 1932 года не сопровождались сопротивлением крестьян большим, чем в 1930 году. Поэтому многое, видимо, зависело от местных властей. Там, где властям удалось выгрести все, вероятность голода была больше. Кое где даже подростки, вооружившись щупами, обыскивали дворы единоличников в поисках закопанного зерна.

Как всегда на Руси, перегибы на местах были повсеместным явлением. Об обстановке сбора зерна можно судить по протоколу заседания РИК от 18.11.1932 г. «О мерах по усилению хлебозаготовок по району». В связи с тем, что срок выполнения хлебозаготовок заканчивался 1 декабря 1932 г., РИК постановил: «Сельсоветам организовать изъятие у отдельных колхозников и индивидуальных хозяйств раскраденного в колхозах хлеба. Изъятие в первую очередь проводить у лодырей, рвачей и деклассированного элемента, имеющих малое количество трудодней… Наложить штраф на еврейский колхоз им. К. Либкнехта по дополнительной сдаче мяса государству».

А. Колпакиди и Е. Прудникова в книге о Сталине «Двойной заговор» пишут: «Шолохов рассказывал, как выглядели заготовки скота на Дону. „По хуторам происходила форменная война — сельисполнителей и других, приходивших за коровами, били чем попало, били преимущественно бабы и детишки (подростки), сами колхозники ввязывались редко, а где ввязывались, там дело кончалось убийством“. Что же касается хлеба… в июле 1932 года хлебозаготовки составили всего 55 % от и без того заниженного плана. Теперь уже колхозы объявили „хлебную стачку“, отказываясь сдавать хлеб по крайне низким закупочным ценам, фактически даром… повсеместно распространялся метод Кагановича, по которому не платящим налог селам и станицам „запрещалось продавать свою продукцию“». Значит, хлеб-то был!

Секретное постановление ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР от 14 декабря 1932 года «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области», подписанное В. Молотовым и И. Сталиным, определяло, как именно надлежит наказать «организаторов саботажа хлебозаготовок» (в том числе и тех, у кого был партбилет) — высылка, арест, заключение в концлагерь на длительный срок, расстрел, — постановление «предлагало» ЦК КП(б)У и СНК Украины «обратить серьезное внимание на правильное проведение украинизации, устранить механическое проведение ее, изгнать петлюровские и другие буржуазно-националистические элементы из партийных и советских организаций, тщательно подбирать и воспитывать украинские большевистские кадры, обеспечить систематическое партийное руководство и контроль за проведением украинизации».

Идиотизма на местах тоже было достаточно. Особенно не хотели сдавать зерно единоличники, поэтому руководители на местах просили разрешить проводить обмолот совместно «под контролем Совета». ЦК ВКП(б) Украины в отношении единоличников предписывал применять натуральные штрафы в виде установления дополнительных заданий по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы. Надо ли удивляться, что коров и волов вырезали?

Планы спускались «по районам». Выполнил — молодец, не выполнил — могут и расстрелять. В районе подавляющее большинство хозяйств план НЕ ВЫПОЛНИЛО. Вопрос: куда пойдут «добирать проценты»? Естественно, куда угодно. И будут выгребать там до нитки. А в это же самое время где-нибудь будут запасы… Часть сверхплановых заготовок накладывалась на хорошо работающие колхозы. Однако 19 января 1933 года сверхплановые заготовки были запрещены решением ЦК партии.

Директивы насчет того, сколько в какой губернии имеется «кулаков» и «подкулачников» и как с ними надлежит поступать, присылались из Москвы по линии ОГПУ, а не по партийной линии. Если вспомнить, что тогда фактически страной заправлял НКВД (а точнее, Ягода) и что потом был выявлен заговор в НКВД, то сама по себе манера проведения коллективизации вполне могла быть рассчитана на создание условий для социального взрыва. Троцкисты же на местах воспринимали эти постановления как рекомендательные…

Имеется еще ряд фактов, которые заставляют сомневаться в широком использовании властями насилия для сбора хлеба. Напротив, борьба велась в основном экономическими методами. Станицы заносились на «черную доску» — в них полностью прекращалась всякая торговля, подвоз каких бы то ни было товаров, колхозникам и единоличникам запрещалось продавать свою продукцию. Не платящим налог селам и станицам «запрещалось продавать свою продукцию». Выражаясь словами Ю. Мухина, «власть в отчаянии кричала: „Подавитесь вы своим зерном, сожрите его сами!“»

6 ноября 1932 года Совнарком и ЦК ВКП(б) вынесли следующее постановление:

«Из-за позорного срыва кампании по уборке зерновых в некоторых районах Украины, Совет Народных Комиссаров и ЦК партии Украины приказывает местным партийным и руководящим органам покончить с саботажем зерна, который был организован контрреволюционными и кулацкими элементами. Необходимо заклеймить тех коммунистов, кто возглавил этот саботаж, и полностью ликвидировать пассивное отношение к нему со стороны некоторых партийных организаций. Совет Народных Комиссаров и Центральный Комитет совместно решили взять на заметку все те местности, в которых проводился преступный саботаж, и применить к ним следующие меры наказания:

Приостановить в эти местности все поставки товаров государственной торговли и кооперативной сети. Закрыть все государственные и кооперативные торговые точки. Изъять все имеющиеся товары.

Запретить продажу основных видов пищевых продуктов, находившихся ранее в ведении колхозов и частных владельцев.

Приостановить выдачу всех кредитов этим местностям и немедленно аннулировать ранее выданные кредиты.

Тщательно разобрать личные дела руководящих и хозяйственных организаций с целью выявления враждебных элементов.

Произвести подобную работу в колхозах, чтобы выявить все враждебные элементы, принявшие участие в саботаже».

Декрет предусматривал составление черных списков тех деревень, которые признавались виновными в саботаже и диверсиях. Изначально в этих списках было 6 деревень, к 15 декабря 1932 года он включал 88 районов из 358, на которые была разделена Украина.

Вот лишь один пример. «ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВНАРКОМА УССР и ЦК КПбУ О ЗАНЕСЕНИИ НА ЧЕРНУЮ ДОСКУ СЕЛ, ЗЛОСТНО САБОТИРУЮЩИХ ХЛЕБОЗАГОТОВКИ…

СНК и ЦК постановляют:

За явный срыв плана хлебозаготовок и злостный саботаж, организованный кулацкими и контрреволюционными элементами, занести на черную доску следующие села:

с. Вербка, с. Гавриловка Днепропетровской области с. Лютеньки,с. Каменные Потоки Харьковской области с. Святотроицкое, с. Пески Одесской области.

В отношении этих сел провести следующие мероприятия:

Немедленное прекращение подвоза товаров, полное прекращение кооперативной и государственной торговли на месте и вывоз из соответствующих кооперативных и государственных лавок всех наличных товаров.

Полное прекращение колхозной торговли как для колхозов, колхозников, так и для единоличников.

Прекращение всякого рода кредитования, проведение досрочного взыскания кредитов и других финансовых обязательств».

Областные органы дополнительно занесли на «черные доски» низшего уровня 380 колхозов и 51 село.

Обратите внимание на тот факт, что в постановлении ничего не говорится о насильственном изъятии хлеба. Села, которые не сдают хлеб, наказываются в основном экономически. Между тем эти меры не помогали. Зачисление сел в черный список, где торговля ограничивалась, не давало эффекта, поскольку села были насыщены промтоварами и все необходимое можно было получить в районном центре.

Есть факты, что руководители страны не хотели эксцессов. Так, Молотов поправлял ретивых заготовителей. В письме к секретарю ВКП(б) Украины Хатаевичу он пишет. «Большевик, подумав…. должен поставить удовлетворение нужд пролетарского государства во внеочередном порядке. С другой стороны, нельзя впадать и в обратную оппортунистическую крайность: „брать любой хлеб и где угодно, не считаясь и пр.“»

Ситуация с продовольствием резко ухудшилась в конце 1932-го и особенно в первую половину 1933 года. Осенью 1932 года нормы снабжения продовольствием даже киевских рабочих были уменьшены с 3 фунтов до 1,5 фунта, а для «белых воротничков» (работников, не занятых физическим трудом) с 1 до 0,5 фунта. Поэтому некоторые источники утверждают, что начало голода относится к концу лета 1932 года. Это очень маловероятно. До тех пор, пока нет снежного покрова, в сельской местности можно найти питание в лесах и реках. Да, трудности с продовольствием начались еще в 1932 году. В 44 районах Украины ощущался недостаток продовольствия, начался голод, но уже к лету все более или менее нормализовалось.

Собственно же голод начался зимой в январе 1933 года, однако массовый характер он принял весной 1933 года. 15 марта Косиор сообщал Сталину: «Всего по регистрации ГПУ на Украине охвачено голодом 103 района». По воспоминаниям большинства очевидцев, пик голода приходится на начало весны 1933 года, а завершение — на начало лета 1933 года. М. Долот так пишет об этом: «К концу мая 1933 года голод пошел на убыль». Он свидетельствует, что власти сумели «обеспечить трудоспособных членов колхоза необходимым продовольствием, чтобы они могли работать».

Итак, зимой 1932/33 года возник сильный голод. Несмотря на заявления украинских националистов, голод был не только на Украине, а практически по всему СССР. Советский ученый В. В. Кондрашин документально доказал, что голод был не только на Украине, но и в Поволжье. Западный историк Уверф (Werth) также признает, что голод затронул много областей вне Украины, включая Московскую и даже Ивановскую области. Он же согласен с тем, что от голода погибли и другие этнические группы.

Индустриализация привела к резкому увеличению городского населения. В СССР всего за четыре года (1929–1932) городское население увеличилось на 12,4 млн. человек. По УССР только за 1931 год оно выросло на 4,1 млн. (в основном за счет крестьян-украинцев). К началу 1930-х годов в городах УССР проживало около 6 млн. человек, и доля горожан-украинцев (не менее 3 млн.) быстро росла. Причем в 1930 году около 80 процентов шахтеров Донбасса были выходцами из украинских сел. Хлеба городам не хватало. Поэтому голодала вся страна, включая Москву.

Не мешало бы вспомнить, что голодало и Закавказье (в Баку, например, школьники получали по 70 г. хлеба в день), голодал Северо-Восток европейской части СССР, Кузбасс, Северный край, Западная область, Дальний Восток, Горьковская область. Есть много сведений о голоде на Урале.

Но голод имел разную интенсивность в разных районах СССР. Об этом свидетельствует карта уровней смертности, представленная в Википедии. На Украине особенно большая смертность была в Киевской области, а также в Харьковской и Днепропетровской областях, где прослойка русского населения была очень высокой, что говорит против утверждения о том, что правительство морило голодом только украинцев.

Но даже в пределах одной и той же области смертность, а значит, и голод имели разную интенсивность. Украинские эмигранты свидетельствовали, что отдаленные селения страдали от голода сильнее, чем те, которые были расположены ближе к городу.

По мнению М. Таугера, главная причина различий в интенсивности голода есть результат наличия недалеко от села крупного города. Например, по данным самого Таугера, наиболее интенсивным голод был в селах вокруг Киева, самого крупного тогда города Украины. Точно так же имевший больше индустриальных центров восток Украины был больше подвержен голоду, чем запад Украины, где крупных городов было не много. Киевская область практически никогда не страдала от засух, и вдруг именно там была обнаружена самая высокая смертность от голода 1932–1933 года (если исходить из опубликованной в Википедии карты смертности в 1933 году на Украине).

Это обстоятельство связано с законом, установленным И.-Г. фон Тюненом, знаменитым немецким специалистом по экономической географии, который более ста лет тому назад доказал, что вокруг крупных городов располагаются те производства, которые дают скоропортящиеся продукты, а также такие виды сельскохозяйственных культур, которые имеют значительный объем и вес по отношению к своей стоимости. В ближайшей к городу зоне наиболее выгодно и интенсивно развивается садоводство и огородничество в сочетании с молочным животноводством при стойловом содержании скота круглый год (клубника, цветная капуста, салат, капуста, картофель, репа, клеверосеяние, свежее молоко). По мере удаления от города производятся те продукты, провоз которых дешевле относительно их стоимости. Крестьяне обменивают свои продукты на товары города и на зерно, которое производится в более отдаленных от города районах. В условиях 1932–1933 годов хлеб доставлялся в город в очень ограниченных размерах исходя из численности горожан. Поэтому крестьяне близлежащих к городу деревень не смогли запастись зерном, и к концу зимы им стало нечего есть, так как производимые ими продукты, как правило скоропортящиеся, кончились, С другой стороны, нехватка тягловой силы должна была бы быть менее всего заметной как раз около крупных городов, где были МТС. Но последний эффект может и не проявиться, если окружающие хозяйства ориентированы на городские нужды.

Эффект фон Тюнена вместе с исследованиями Таугера о причинах неурожая 1932 года объясняют, почему наиболее сильный голод был в Киевской области.

Но если деревня голодала, то и города в 1932/33 году жили впроголодь, с нормированным распределением продуктов. Е. А. Осокина в своей книге «Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 1928–1935 гг.» подробно рассказывает о снабжении городского населения в начале 30-х годов.

В 1931 году правительство уменьшило рационы для многих категорий людей и исключила целые группы рабочих и даже целые города из системы обеспечения продовольствием. Еще большие ограничения были введены в 1932 году. Уже в марте 1932 года были резко снижены рационы потребления по спискам 2 и 3. Как свидетельствует М. Долот, «городским жителям продукты распределялись по хлебным карточкам в таких маленьких количествах, что рассчитывать на их помощь не приходилось».

Но и эти нормы практически не соблюдались. Так, в феврале. 1932 г. в Донбассе местные власти, выискивая средства, ввели норму на семейность. Для строителей она равнялась 0,2 (на 10 работающих строителей обеспечивались продовольствием всего только 2 человека из общего числа членов их семей), для угольщиков 1,1 (обеспечивалось 11 членов семей на 10 работающих), для остальных специалистов коэффициент составил 0,5 (снабжались 5 человек на 10 семей). В результате значительное число членов семей было снято с централизованного довольствия. В 1931 г. для горняков Кузбасса норма составляла 0,75 при фактической численности членов семей 1–1,85. В июле 1932 г. Ивановский обком, исходя из выделенных фондов, установил следующие нормы продовольственного снабжения: для рабочих первого и особого списков — по 1 кг крупы; 0,5 кг мяса; 1,5 кг рыбы; 0,8 кг сахара (в мес.). Прочее население и рабочие предприятий второго и третьего списков получали только сахар.

Плохим было снабжение учителей, врачей, студентов. Им не гарантировался даже хлебный паек. Так, в Азербайджане в 1933 г. дневная норма хлеба для школьников была 100 г в г. Баку; 50–75 г — в других городах. По сообщениям из Днепропетровской области, в 1933 г. в городах студенты получали 300–350 г хлеба в день, в сельских местностях в большинстве случаев вообще не обеспечивались. В большинстве районов крупа и сахар выдавались учителям и врачам нерегулярно: 2–3 раза в течение года по 400–500 г. Из 140 тыс. городских учителей в порядке централизованного снабжения мясом обеспечивались только 26 тыс.

О том, что голод затронул и города, говорит увеличение смертности городского населения в 1932–1933 годах. Так, с января по июль 1932 года уровень смертности среди городского населения Киева вырос на 70 %. на треть он вырос в это время даже в Москве. По данным Центрального управления народно-хозяйственного учета (ЦУНХУ), в 1933 г. для городского населения отрицательный естественный прирост был равен 374,6 тыс. чел. В 1933 г. общее число умерших в городах РСФСР и на Украине было выше, чем в более благополучные предшествующий и последующий годы. Причина такого положения — голод в городах из-за уменьшения норм снабжения.

В 1932 году недостаток продовольствия резко ослабил рабочих и вынудил многих из них покинуть свои места в поисках продовольствия. Голод поразил даже Днепрострой. Во многих отраслях индустрии текучесть рабочей силы превысила 100 % за несколько месяцев, а уровень производства упал до уровня 1928 года. Рабочие выстаивали огромные очереди за хлебом, часто в рабочее время. Распространились оспа, тиф, туберкулез… Голод затронул не только наработавшее городское население, но и рабочих, выполнявших для государства приоритетные работы сверхвысокой важности, и даже бойцов Красной Армии, поскольку в конце мая 1932 года на 16 % были снижены поставки продовольствия в Красную Армию. Многие требования об увеличении снабжения, приходившие из регионов, где была индустрия высокого приоритета, были оставлены без последствий.

Остается добавить, что в 1933 году положение было еще тяжелее. Несоблюдение даже вышеприведенных норм стало не исключением, а правилом. То есть, города СССР в 1932–1933 гг. также испытывали жесточайшую нехватку продовольствия.