Это может показаться вам диким, но именно террористы начала этого века выступают самыми последовательными стратегами. Они демонстрируют нам войну будущего — войну слабого против сильного.

Все принципиально просто. Как добиться главной цели в войне? Разгромить войска противника, потопить все его корабли и уничтожить все его самолеты? Порушить его промышленность и перерезать транспортные коммуникации? Такие стратегии, конечно, есть, но они не кажутся мне самыми эффективными. Они требуют времени и громадных затрат — людей, техники, ресурсов, денег. Поразить психику неприятеля, сковать его страхом, убить волю к борьбе — вот что обеспечивает быструю и очень малозатратную победу. Если враг сломлен морально, то ему уже не помогут ни флоты, ни тучи самолетов, ни громадные богатства.

Что такое «поражение психики врага»? Да тот самый террор!

Поражение психики врага — вот самая эффективная, самая действенная стратегия битвы слабого с тем, кто намного сильнее и богаче его. И с этой точки зрения исламские террористы избрали самую разумную стратегию. Они нащупали самую болевую точку Запада — дикую панику при огромных людских потерях. Впрочем, и сильные отнюдь не чужды стратегии страха.

Надо сказать, что история войн нового и новейшего времени последовательно двигалась к террору. И не мусульмане выступили застрельщиками этого процесса…

«…Посмотри, как эти люди Запада ведут войну. Сперва они ее объявляют, дабы предупредить врага, — разве это не абсурдно? Затем они выступают против врага с оружием, подобным его собственному, что уже попросту нелепо. У них вообще в сущности имеются правила ведения войны — выдумка, достойная разве что детей или слабоумных. Мы с нашей мудростью понимаем: войну надо выиграть или проиграть, а не продолжать по-детски до тех пор, пока обе стороны не сдадутся от изнеможения и слабости… По-моему, вообще глупо думать о войне в западных традициях…»

Это написал классик английской фантастики Джон Уиндэм в рассказе «Желтые шары» в 1930-е годы. Очень любопытное произведение. В нем владыка восточного княжества Гангистан, потерпев поражение от британцев на поле открытого боя, наносит террористический удар по туманному Альбиону. С помощью восточного ученого гангистанцы выводят породу страшных гигантских грибов, которые выбрасывают в воздух смертельные для человека споры — а потом под видом новомодных огородных культур забрасывают их английским садоводам. Те выращивают гигантские «тыквы» — и в Англии начинается сущий ад. Спасает ее лишь то, что работы над грибом не доведены до конца, и он утрачивает свои смертоносно-плотоядные качества. И вот что князь Гангистана говорит своему биологу:

«Твой замысел провалился… Но это обошлось их проклятой стране дороже, чем любые наши войны, а мы ничего не потеряли. Скажи мне, почему план провалился?

Ваше высочество, эта порода не совсем правильно выведена. Через два поколения или около того она … превращается в самый обыкновенный гриб.

— Который им, однако, придется уничтожать в течение многих лет?

— В течение многих лет…

Князь Кордах поразмыслил несколько минут.

— Нельзя сказать, что мы недовольны, — изрек он наконец. — Вне сомнения, первая стрела льва не убивает. Ведь есть и другие средства, племянник Харамина?

Склоненная фигура испустила вздох облегчения.

— Есть и другие средства, — подтвердил племянник Харамина…»

Вот и говорите после этого, что фантастика — глупая литература! Уиндэм задолго до Бен Ладена придумал биологический террор. Уже тогда, в тридцатые, писатель-фантазер предвидел нынешние «асимметричные войны». Но даже не это главное: Уиндэм понял то, что не могли взять в толк многие современные ему генералы — глупо воевать по навязанным тебе правилам. Глупо воевать без изощренной изобретательности и вселения смятения в душу неприятеля. И вообще в нынешней войне главное — поразить сознание неприятеля. Поразить даже тогда, когда твои удары, казалось бы, нацелены на его танки, города, порты или корабли.

Однако долго ждать воплощения боевой фантастики Уиндэма не пришлось. В те же тридцатые появились те, кто повел войны по фантастическим канонам. Но случилось это не на Востоке, а в Европе…

…26 апреля 1937 года случилось событие, которое сломало волю миллионов людей. Самолеты немецкого легиона «Кондор» устроили яростный налет на испанский городок Герника, убив более полутора тысяч людей.

На фоне страшных налетов Второй мировой, после кошмаров 1945 года (Дрездена, Токио, Хиросимы и Нагасаки) с сотнями тысяч погибших это, казалось бы — ничтожный эпизод. Впрочем, он, казалось бы, должен был потеряться и на фоне массовых боен Первой мировой, где столько же людей гибло за считанные минуты. Например, на Сомме, под Верденом или при Пашендале. В тех-то сражениях-бойнях были сотни тысяч трупов. Однако именно Герника стала ужасом Европы, который полетел впереди гитлеровских люфтваффе. Виртуальная угроза оказалась страшнее реальной. И насколько!

«У страха глаза велики», — гласит русская народная мудрость, которая полностью оправдалась после Герники. Гитлер использовал этот эффект на все сто. Немцы в тридцатые годы ХХ века додумались до гениальной вещи: соединить военно-воздушные силы с психологией.

Прежде всего, они талантливо воспользовались той атмосферой нагнетания страха перед воздушной войной, которая последовательно нагнеталась в Европе все двадцатые и тридцатые годы. Нам трудно представить себе поп-культуру того времени, но, поверьте, в ней были свои «матрицы», «терминаторы» и «дни независимости». Тогда в этой роли выступали и фильмы, и фантастические боевики, и футурологические исследования. Аэроплан с бомбами, сеющий смерть и разрушение с воздуха, способный применять адское химическое оружие — вот жупел того времени. Такой же, каким в шестидесятые-восьмидесятые станет, например, ядерное оружие, а потом — оружие биологическое.

Хотя к 1937 году мир еще не знал массированных бомбежек густонаселенных городов, воображение западников уже тогда живо нарисовало их возможные картины. Ну что ж, приведем примеры нынче забытых «ужастиков».

…В 1936-м на экраны вышел фильм Уильяма Камерона Мензиеса «Лики грядущего». В этой ленте зритель видел будущее британского городка Эвритауна, выжившего после ужасных воздушных налетов. Подчеркнем: страх перед бомбами с неба впечатывался буквально в подкорку. И вот развертывается будущее 2036 года — где весь город упрятан под землю. Солнце в этом мегаполисе-бомбоубежище заменяют мощные лампы. (Журнал «Если», № 8, 2004 г.). Заметьте: Гитлер и нацисты ни имели к производству этого фильма никакого отношения!

…В 1932-м в свет выходит книга «Воздушная война-1936». Ее написал немец, майор Хельдерс. В ней британцы, вступив в конфликт с французами из-за Египта, растирают половину Парижа в пыль массированными налетами бомбардировщиков. Кстати, потом именно эта книга вдохновляла немецких пилотов, идущий в рейды на Лондон в 1940-м…

...1 мая 1934 года в Москве во время праздничного парада над Красной площадью в плотных построениях прошли пятьсот боевых самолетов! Гвоздем программы стали четырехмоторные корабли ТБ-3. На зрителей, среди коих было полно иностранцев, волны тяжелых бомбардировщиков произвели неизгладимое впечатление.

Летом того же года СССР поражает воображение Европы, устраивая показательные полеты эскадр ТБ-3. Хотя они и летали со снятым вооружением, впечатление это не портило. 28 июля три крылатых гиганта сели в Варшаве. 5 августа эскадра отправилась по маршруту «Киев-Вена-Париж». В Вене едва не угодили в переплет: там фашистский режим подавлял рабочее восстание. Дозаправившись, пошли на столицу Франции, где провели шесть дней. Потом перелетели в Лион. Целые толпы зрителей смотрели на гигантские по тем временам самолеты. Многие белоэмигранты приходили и недоумевали: «Как такие машины могли сделать неграмотные русские мужики?» Назад наши вернулись с посадками в Страсбурге и Праге. Одновременно вторая тройка ТБ-3 слетала в Рим.

Вся Европа воочию увидела крылатые машины для стирания целых городов с лица планеты...

…В октябре 1938 года в США случилось удивительное и зловещее событие, которое стало вехой в истории человечества. До сих пор его воспринимают как курьез, хотя на самом деле оно стало самым впечатляющим экспериментом по управлению человеческими стадами.

Сентябрь 1938-го. В Европе назревает война. В этот месяц американская радиокомпания СВS проводит десятки прямых трансляций из Старого Света. Миллионы радиослушателей в Америке ужасаются экзальтированным речам Гитлера, слышат рев нацистских сборищ. Страх и предчувствие войны переполняют американцев.

И вот в такой обстановке группа специалистов по масс-культуре и обработке сознания во главе с будущей звездой Голливуда Орсоном Уэллесом (1915 - 1985 гг.) решает проверить: а как американский обыватель реагирует на тревожные сообщения? В эфир идет искусная радиопостановка по роману «Война миров» Герберта Уэллса. Действие ее, однако, переносится из Англии 1890-х годов в США 1938-го. Именно в Америку вторгаются инопланетные агрессоры, которые уничтожают всех своими лучами смерти (боевыми лазерами, говоря нынешним языком) и тучами отравляющих газов. Спектакль поставили с потрясающей достоверностью: в виде прямых репортажей, сопровождаемых реалистическими шумовыми эффектами. Голосом президента Рузвельта передавалось обращение о введении в стране чрезвычайного положения. В динамики неслись топот и крики обезумевших толп, шли тревожные сообщения о ходе наступления марсиан на Нью-Йорк.

Эффект инсценировки превзошел все ожидания. Большинство американцев приняло все это за чистую монету. Толпы людей ударились в панику, бросившись бежать из городов. Дороги оказались закупоренными страшенными автомобильными пробками. Когда же выяснилась правда, разъяренные люди чуть не вздернули авторов передачи на первом же суку. Однако уже через несколько дней сам президент Рузвельт принял О.Уэллеса, обласкал его и на прощание проникновенно молвил: «Знаете, Орсон, вы и я - два лучших актера в Америке». (Н. Яковлев. «Франклин Рузвельт. Человек и политик. Новое прочтение». — Москва, 1981 г., с. 240).

А ведь это было еще до эпохи телевидения, до нынешней эры компьютеров и потрясающих по степени правдоподобия спецэффектов.

Таких романов, постановок, статей и фильмов в те годы, читатель, было полным-полно. Невидимая туча страха перед авиационными армадами сгущалась над миром. Оставалось лишь использовать ее. И Гитлер это сделал!

Безусловно, немцы одними из первых сработали в этом направлении. В 1935-1937 годах энергичный Геринг буквально за волосы тащил Люфтваффе к совершенству. Гитлеровцы строили свою авиацию как комплексное предприятие, в котором переплеталась собственно боевая техника (современная, но совсем не сверхъестественная по возможностям), подготовка фанатичных экипажей, яростная пропаганда, кинематография и умелый «пи ар» — если говорить современным языком.

Отметим еще одну черту немецкого опыта «воздушно-психологической» войны — саму ставку нацистов на ВВС. Ибо они на тот момент сами по себе выступали как самый молодой, самый футуристический род войск, поражавший воображение. Молодежь рвалась в ряды «пожирателей времени и пространства». Самолет окрылял. Сами летчики превращались в элиту, в любимцев публики, в полубогов. Для этого было продумано все: символика, красивая форма, награды. Да и сами пилоты отбирались как лучшие из лучших. Качество господствовало над количеством. Этого требовала молниеносная война — быстрый разгром врага без перенапряжения сил нации.

Сам личный состав немецких летунов-«флигеров» проходил такую психологическую обработку, что становился оружием сам по себе — агрессивным и решительным. Показателен в этом смысле опубликованный у нас дневник нацистского летчика-бомбардировщика Готфрида Леске, воевавшего как раз в самую «золотую» пору гитлеровской «молниеносной войны» — в 1939-1940 годах.

«…Язык дневника почти непереводим. Это достойно сожаления, потому что, я уверен, изобретенный нацистами язык столь же для них симптоматичен, как и то, что они хотят на нем выразить. Лучшее для него название — блиц-язык…

…Блиц-язык — не столько сленг, сколько совершенно новый язык. Леске настолько же груб, дик, жесток, беспредельно агрессивен в словах, насколько нацисты таковы в делах. Он не только нарушает основополагающие законы немецкого синтаксиса и грамматики. Он делает всякое нормальное, чистое слово, напряженнее, резче, жестче — кто сказал бы: «горячее». Хотя трудно приводить примеры в отрыве от контекста, все же вот два случайных экземпляра. Леске почти никогда не говорит о том, что его самолет летит. Он — на марше. Это — нацистский прием для выражения их агрессивности и самоуверенности. А английские летчики никогда не атакуют. Они нападают на нацистов из засады.

Этот новый немецкий, этот блиц-язык, без сомнения, был порожден в скорости и стремительности нацистских методов и вообще всего строя немецкой жизни с 1933 года. Это своего рода реминесценция экспрессионистской Германии первых послевоенных лет (после Первой мировой — прим. Авт..), которая, в свою очередь, возникла из скорости, нервозности и беспорядка того периода. Экспрессионистская Германия пыталась выразить многое в нескольких словах. Но блиц-язык говорит то, что она захотела высказать в претенциозных и разгоряченных словах…» — написал в предисловии к изданию Курт Рейсс.

Отдадим должное Гитлеру и его соратникам: они очень тонко схватили эстетическую и психологическую атмосферу своей эпохи, по хаотичности и безумию так похожую на наши нынешние дни. В те дни все молились на силу, скорость, стремительность и дерзость. Одним из духовных отцов итальянского фашизма стал поэт-футурист Маринетти, призывавший молиться на гоночный автомобиль и бешеное вращение гироскопа. Тогда рождается культ отчаянных пилотов и спортивные страсти — культ атлета-сверхчеловека. Та же эстетика скорости, секса, спорта и дерзости читается даже у антинациста Ремарка в его «Трех товарищах». Какое-то почти эротическое чувство к мощным ревущим моторам… Впрочем, 1920-е годы — это действительно первая сексуальная революция в мире, годы утонченного разврата и смелых экспериментов в постелях. Как здорово написал профессор и выдающийся современный историк Андрей Фурсов, новая эпоха несла новый стиль — смесь скорости, насилия и оргии.

Мир замирал в страхе и восторге перед картинами будущего: жестокого, решительного, сильного. От эротики, смешанной с насилием и смертью. Лени Рифеншталь снимается в фильмах, где воспеваются суровые и мужественные альпинисты, высшие люди, противостоящие скучным, убогим и низменным жителям долин. Потом она воспоет атлетов-сверхлюдей в фильме «Олимпия» 1937 года. Воспеваются гении-злодеи и дерзкие изобретатели, покоряющие Землю. Появляется эстетика, совмещающая пулеметы и роскошь, дикий секс, садизм и полеты на головокружительной скорости. В США кино зачаровывает зрителя эстетикой гангстерских погонь на мощных автомобилях и перестрелками из пистолетов-пулеметов. Это настроение прекрасно уловил и гениальный Алексей Толстой в романе «Гиперболоид инженера Гарина» (1927 г.).

«…На пути от каменного угля до пирамидона, или до флакончика духов… — лежат такие дьявольские вещи, как тротил и пикриновая кислота, такие великолепные штуки, как бром-бензил-цианид, хлор-пикрин, ди-фенил-фтор-арсин и так далее и так далее, то есть боевые газы, от которых чихают, плачут, срывают с себя защитные маски, задыхаются, рвут кровью, покрываются нарывами, сгнивают заживо…»

Это американский химический магнат Роллинг говорит любовнице Зое Монроз. А вот эстетический манифест из того же романа:

«…Клянусь горчичным газом, который выжег мне спину у дома паромщика на Изере, — современная проститутка, если хочет стать шикарной, должна поставить в спальне радиоппарат, учиться боксу, стать колючей, как военная проволока, тренированной, как восемнадцатилетний мальчишка, уметь ходить на руках и прыгать с двадцати метров в воду. Она должна посещать собрания фашистов, разговаривать об отравляющих газах и менять любовников каждую неделю…»

Помнится, автора этой книги эта эстетика в романе Толстого глубоко потрясла еще в 1970-е, рождая в детском воображении образы нагих женщин и страшного оружия. Образ ослепительно, по-древнеримски роскошного Золотого дворца, на крыльях которого в башенках стоят смертоносные лучеметы-гиперболоиды, навсегда связался у меня с эстетикой того времени.

Вспомним героику 20-х и 30-х годов. Вперед выдвигается фигура отважного до безумия летчика, который совершает немыслимые перелеты. Умами владеют Чарльз Линдберг и Валерий Чкалов — светловолосые арийцы с лицами римских воинов. А рядом с ними — фигуры валькирий, прекрасных женщин в летных комбинезонах и кожаных шлемах. Королевы воздуха — Валентина Гризодубова, Амалия Эрхарт, Полина Раскова, Ханна Райх. Все выше, и выше, и выше! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Русские летчики покоряют Арктику, Ричард Бэрд летает над суровыми льдами Антарктики, дирижабль «Норге» проплывает над Северным полюсом. И уже Гитлер носится над Германией на самолете, поражая воображение немцев — хотя и пассажиром.

Дух спорта, юности и силы — вот энергии, подпитавшие люфтваффе. Немцы смело идут на соревнования, поражая мир рекордами быстроты своих истребителей и сигарообразных гоночных автомобилей. Да, все это — техника не массового, а штучного производства. Но каждая выигранная гонка наносит сильнейший психологический удар по потенциальным противникам.

Вот вам тот самый экспрессионизм, из которого и вырастет и блиц-язык Леске, и сам феномен Люфтваффе — сообщество ницшеанских воинов-сверхчеловеков, смелых, жестоких и чувственных, способных и ласкать крутобедрых фрау, и твердо управлять обтекаемыми телами «мессершмиттов» да «юнкерсов». Самолеты, эти сгустки научно-технического прогресса, агрессии, эстетики сошедшего с ума мира и молодости, стали символом эпохи. Самолет соединял в себе плавные, обтекаемые изгибы корпуса, так похожие на очертания нагого женского тела — и смерть в виде ливня пуль и воющих бомб с неба. Силуэт «Мессершмитта-109» напоминал напряженный фаллос. Гитлеру и Герингу удалось создать гениальный сплав, «вывихнувшись» вместе с эпохой, поняв то, что не смогли осознать их толстопузые, консервативные противники, пленники старомодных вкусов и представлений! И нам, коль мы в нынешнем безумном мире создадим Сверхновую Россию, надо хорошо мотать на ус уроки тех лет.

Люфтваффе создавались именно как «эстетическое оружие», способное поражать воображение. В этом смысле они были лишь частью грандиозного психологическо-пропагандистского мероприятия, каковым и был, в сущности Третий рейх — страна хотя и развитая, но небогатая. Не имея неограниченных ресурсов и обладая не самым большим населением в мире, немцы времен Гитлера решили использовать психологию — и для разгрома врагов, и для мобилизации собственного народа. «Гитлер … был настоящим фронтовиком, отличным психологом, знающим армейскую специфику, он в «первой жизни» был еще и художником. Наверное, именно такое сочетание знаний и способностей позволило ему в кратчайшие сроки создать культ немецкого непобедимого солдата. Прежде всего, он разработал, как бы сейчас сказали, фирменный стиль своего Тысячелетнего рейха. Это был до мельчайших подробностей продуманный проект. Все, начиная от названий боевых операций, девизов, имен подразделений и заканчивая пуговицами, было подчинено единой постановочно-дизайнерской идее и выполнено на высочайшем уровне. Нельзя не отдать должное его таланту, это был настоящий злой гений.

Потрясенная великолепием и несокрушимым духом нацистов Европа, как завороженная, пала практически без сопротивления…» (Дмитрий Азартов. «Честь мундира как стиль» — журнал «Русский предприниматель», № 1-2, 2004 г.).

Культ военно-воздушных сил был органичной частью этого постановочно-дизайнерского проекта, сердцевиной терроровойны на поражение вражеского сознания. Сегодня мы знаем, что немецкая авиация не была ни непобедимой, ни столь уж многочисленной. К официальному началу Второй мировой (1.09.1939 г.) у немцев, как пишет генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг, имелось всего 1180 горизонтальных бомбардировщиков, 771 истребитель, 336 пикирующих бомбардировщиков, 408 истребителей-бомбардировщиков и всего 40 штурмовиков. («Итоги Второй мировой войны. Сборник статей» — Москва, издательство иностранной литературы, 1957 г., с. 201). Прямо скажем, негусто для борьбы за мировое господство. У Англии, например, тогда же было 608, а у Франции — 634 истребителя. Британцы располагали 536, а французы — 463 бомбардировщиками. (У англичан было также 2 тысячи, а у Франции — 1600 самолетов резерва). Понятное дело, что если бы англичане и французы начали бы серьезную войну с немцами, покуда те воевали в Польше, Гитлер мог попасть в отчаянное положение. Его ВВС не хватало для одновременной борьбы на двух фронтах! Особенно если учесть то, что у поляков в августе 1939 года были довольно-таки солидные ВВС: 315 истребителей, 150 бомбардировщиков, 325 воздушных разведчиков.

Известны и недостатки гитлеровских Люфтваффе — истребители со слишком малым радиусом действия (665 км у Ме-109), отсутствие тяжелых бомбардировщиков, тихоходность и уязвимость пикирующих «лаптежников». Но тем более удивительны достигнутые немцами результаты!

Немцы с самого начала рассчитывали не столько на численность своей авиации, сколько на психологическое ее воздействие! Позже бывший начальник штаба воздушного флота «Рейх» генерал-лейтенант Нильсен вспоминал: «Очень важной составной частью современной войны стало не только уничтожение материальных ценностей противника, но и подавление его морального духа…» (Там же).

Однако соединение пропаганды и ВВС — это еще не все. Немцы пошли дальше в искусстве побеждать богатого и сильного врага наименьшими силами. Они создали настоящий сплав, куда вошли:

— стратегия совершенно нелогичных, на первых взгляд — самоубийственных операций («делание-того-что-невозможно»);

— сплав тщательной разведывательной подготовки войны с умелыми действиями людей в системе Министерства иностранных дел (шпионов и координаторов специальных операций);

— использование инициативы сухопутных командиров всех рангов, которых не сковывала излишняя централизация командования — но при централизации управления действиями авиации и спецназа;

— необычное использование военной техники;

— новаторство на поле боя;

— высочайший темп операций, выигрыш времени;

— удары не на широком фронте, а по ключевым позициям противника, отчего требовались не миллионы солдат, а десятки и сотни тысяч;

— сила ВВС-Люфтваффе (настоящая и пропагандистская);

— пропаганда, подавление воли к борьбе и «размягчение тылов» противника через запугивание, подкуп ключевых лиц, использование предателей;

— использование «побочных эффектов» от применения террор-психологического оружия — паники, самых нелепых слухов, тотальной шпиономании и общественной истерии в странах-целях нападения;

— умелое применение диверсантов и спецназа;

— использование своих сторонников (пятой колонны) внутри страны-жертвы агрессии в дополнение к диверсионным группам;

Наконец, сюда же можно добавить еще одно, мистическое слагаемое, о котором мы уже говорили в книге «Оседлай молнию!». Это — фактор воли сверхвождя, который умел заставлять противников действовать так (и совершать такие ошибки), которые были выгодны Германии.

Надо заметить, что немцы, обладая ничтожными ресурсами и смертельно опасаясь затяжной войны, с помощью вот такого сплава смогли добиться ряда молниеносных побед, захватив всю Европу. Они добивались поразительного эффекта: когда общества западных стран под их ошеломляющими ударами буквально разрушались.

И об этом стоит поговорить подробнее.

Сегодня все больше исследователей приходят к выводу: Гитлер не готовился к мировой войне. Во всяком случае, не к той, какой она получилась в реальности. Он ее действительно не хотел и справедливо опасался. Но и миролюбцем его считать нельзя. Нет — он готовился к цепи специальных, головокружительных операций, в итоге которых к его ногам падали бы одна страна за другой. Да и то не все страны, а лишь ключевые. Например, падение Норвегии и Франции — это способ сломать дух Британии, которая после этого вынужденно пойдет на альянс с Германией.

Ход мыслей немецкого фюрера читается легко. Итак, Европа утратила волю к войне. Ужасы 1914-1918 годов, миллионы убитых и искалеченных, жуткие экономические трудности после битвы и спутники войн — революции — навсегда поселили в душах Запада панику перед перспективой настоящего военного столкновения. Эти настроения только усилились с помощью литературы, искусства, конференций по разоружению и сильного пацифистского движения. На все это наложился прогресс в средствах нападения — в авиации, в диверсионном деле и радиосвязи. В демократических странах правят бал мелкотравчатые, нерешительные и трусливые партии, их «вожди» — этот мямли и тряпки. Генералы Запада — это глупая порода бюрократов, живущих представлениями о прошедшей войне. Они лишены фантазии, смелости мысли и совершенно не готовы к войне грядущей. Общественное мнение демократических стран — это царство всяких страхов, истерий и слухов.

Вывод один: Запад можно брать на испуг. Он станет в тупик от новой «молниеносной войны»-блицкрига: стремительной, невероятной, артистичной, идущей на стыке разных сфер деятельности. Решительные и безумные действия заставят его впасть в оцепенение. И Гитлер начал войны в стиле «технотриллер», намного опередив свое время. Его первые кампании достойны пера Тома Клэнси.

Самое интересное заключается в том, что Гитлер не шибко скрывал свой «триллер-стиль».

«Если я приму решение начать войну, то, не объявляя войны, прикажу своим войскам вступить, к примеру, в Париж. Во французской военной форме они средь бела дня пройдут маршем по улицам. Никто им не помешает. Все предусмотрено до мелочей. Вот они уже у здания генерального штаба, занимают министерства, парламент. Не пройдет и нескольких минут, как Франция, Польша, Австрия, Чехословацкая республика лишатся своих руководящих деятелей. Армии останутся без генерального штаба. Со всеми политическими лидерами будет покончено. Начнется невообразимая паника. Но я уже давно установил контакт с людьми, которые создадут новое правительство — такое, какое нужно мне. Мы найдем таких в каждой стране… Честолюбие и заблуждение, партийные распри и тщеславие погонят их к нам. Мы добьемся заключения мира до того, как начнем войну…

Я гарантирую успех, ибо всегда удается то, что считается невероятным. Самое невозможное — самое надежное. В нашем распоряжении будет достаточно добровольцев, людей вроде наших штурмовиков, достойных доверия и готовых на любую жертву. Мы перебросим их через границу еще в мирное время. Не сразу, а постепенно. Все будут считать их мирными путешественниками. Сегодня, господа, вы не верите этому, но я осуществлю это, шаг за шагом!

Возможно, нам придется высадиться на вражеских аэродромах. Мы должны быть готовы перевозить по воздуху не только солдат, но и их оружие. Никакая линия Мажино нас не остановит. Наша стратегия заключается в том, чтобы уничтожать противника изнутри, завоевывать его любыми средствами»

Так написал в свой книге «Беседы с Гитлером» Герман Раушнинг, уехавший в 1937-м из Германии. Речь шла о том, что Гитлер говорил своим сподвижникам еще в 1932-1934 годах.

Нам, живущим в начале XXI столетия, эти высказывания Гитлера кажутся чуть ли не банальностью. Мы уже привыкли к самым грязным приемам в борьбе. Но тогда — тогда это звучало как откровение! Гитлер первым решился переступить многочисленные этические запреты и табу старого доброго времени, взяв на себя всю ответственность за такую войну. Сила Гитлера была в том, что он не боялся отдать приказ на самые безумные, преступающие все представления о добре и зле операции! Не все это смогли сделать вовремя. Например, английские адмиралы и генералы даже в самом начале Второй мировой войны откровенно боялись новых форм ведения войны.

Чтобы оценить революционную силу гитлеровских новаций, откроем замечательную книгу бывшего ответственного сотрудника разведки британских ВМС времен той войны — Дональда Маклахлана, написанную в 1968 году. (Русское издание — «Тайны английской разведки» (1939-1945) — Москва, Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Минобороны СССР, 1971 г.) Так вот, Маклахлан пишет, что управление специальных операций англичане сформировали только в 1940-м. До этого специальные («иррегулярные») операции-диверсии проводились благодаря усилиям начальников разведывательных управлений армии и флота, которые за них головой отвечали. А что же военная верхушка Британской империи? Она, как пишет Маклахлан, с удовольствием пользовалась плодами специальных операций, «однако ответственность за их осуществление всячески стремилась переложить на кого-нибудь другого» (Указанное сочинение, с. 26). И на той же странице описано то, как английские адмиралы, чиновники правительства и шишки государственной радиокорпорации «Би-Би-Си» всячески пытались затоптать инициативу проведения «серой радиооперации» по разложению немецких частей с помощью музыки и развлекательных передач. И так далее…

Таким образом, Гитлер с его особым типом сознания и решительностью на корпус опережал своего самого сильного противника в Европе! (В начале тридцатых лишь сталинский СССР отличался тем же отношением к спецоперациям.)

Именно тогда, в начале 30-х, немецкий вождь обрисовал главные принципы психической войны-триллера: массированные удары с воздуха, внезапность, террор, диверсия и убийства. От мечтал завести досье на государственных деятелей всего мира, отмечая в них тайные слабости этих людей. Он грезил об использовании новых видов отравляющих веществ. По его замыслам, агенты Германии, замаскированные под бизнесменов и торговых представителей, должны были распространять смертоносные бактерии, вызывая повальные эпидемии в неприятельских странах.

И вот что интересно: Раушнинг пытался издать свою книгу в тот же год — но издательства Запада неизменно ему отказывали, ибо написанное выходило за грань их понимания. Издали книгу слишком поздно — в 1938-м, в Швейцарии. Спохватились же и стали лихорадочно ее читать лишь годом позже. Да и то не помогло.

Но в этих строчках — самая выжимка из гитлеровской «стратегии чуда». Это — философия войны в стиле «технотриллер», «молниеносной войны», пусть даже и на архаичной (для нас) технике тридцатых годов. Уже тогда фюрер проницательно обрисовал тот арсенал, которые затем с успехом применят не только немцы, но и США, и его ЦРУ, и исламские террористы из «аль Каиды».

В 1939-е годы воображение Гитлера разжигали немногие примеры. Среди них были и теория вооруженного восстания Владимира Ильича Ленина, которую он перенес на операции по внешней экспансии, и практика русских коммунистов в Гражданскую войну 1918-1920 годов, когда красные с успехом «размягчали тылы» своих врагов. Например, разворачивали в тылу Колчака и Деникина партизанско-диверсионную и пропагандистскую войну, вызывали революционные выступления среди французского оккупационного корпуса, высадившегося в Причерноморье. Гитлер несомненно знал и о том диком ужасе, которые вызывали в Англии ночные налеты примитивных немецких цепеллинов — дирижаблей-бомбардировщиков в 1914-1916 годах. Хотя эти воздушные корабли с архаической навигационной техникой могли проходить мимо городов-целей, а их бомбы летели почти неприцельно по площадям, страх перед угрозой с неба был намного больше, чем реальный (ничтожный) ущерб от бомбежек. На борьбу с «цеппелиновой напастью» англичане бросали несопоставимые с нею силы истребителей и зенитной артиллерии.

В итоге и родилась гитлеровская пси-стратегия блицкрига в жанре технотриллера. И вот что интересно: богемский ефрейтор в этом случае намного опередил свое время. Скажем, сегодня американские военные интеллектуалы бредят «асимметричными», «сетецентричными», «роевыми» войнами 4-го поколения. И вот в декабре 1996 года Харлан Аллмэн и Джеймс Уэйд (Университет национальной обороны США) издали книгу «Шок и трепет: достижение стремительного доминирования». Идеи именно этой книги легли в основу «Шока и трепета» — операции по реальному разгрому Ирака в 2003 году.

Так вот, американцы еще в 1996 году ради удержания мировой гегемонии США предлагали как можно полнее использовать идеи китайского стратега Сунь-Цзы — побеждать врага до начала сражения, подрывая его волю к борьбе. Аллмэн и Уэйд выдвинули стратегию «стремительного доминирования», которая заключается «в сломе или подчинении воли противника к сопротивлению, в результате чего он будет вынужден покориться нашим стратегическим и военным целям».

«…Они пишут: «Цель стратегии «стремительного доминирования» заключается в воздействии на волю, процессы восприятия и понимания противника таким образом, чтобы заставить его принять наши стратегические политические цели. Очевидно, что традиционные военные цели уничтожения, разгрома и нейтрализации военных возможностей противника являются основополагающим и необходимым компонентом стратегии «стремительного доминирования». Нашим намерением, однако, является использование множества возможностей для инициации состояния шока и трепета, делающего противника бессильным. Это означает, что должны быть достигнуты физические и психологические результаты»…

«Стремительность» означает способность двигаться быстро, еще до того, как противник сможет отреагировать… «Доминирование» означает способность воздействовать на волю противника и господствовать над нею как физически, так и психологически».

Под понятием «физического доминирования» американские специалисты подразумевают «способность уничтожить, разоружить, расстроить, нейтрализовать и обессилить» противника.

…Объектом воздействия психологического доминирования считаются «воля, система восприятия и процессы понимания у противника», а механизм воздействия состоит в создании обстановки «шока и трепета». При этом важно, чтобы ситуация «шока и трепета» имела всеобъемлющий характер и была создана мгновенно, чтобы полностью парализовать волю противника. Для достижения этого необходимо сосредоточить усилия на подавлении или уничтожении продовольственной базы противника, запасов воды, инфраструктуры, линий коммуникаций. Все это должно сопровождаться массированным проведением операций по введению в заблуждение, дезинформации, приведению в замешательство и т.п.

Другими словами, суть стратегии «стремительного доминирования» заключается в установлении контроля над обстановкой и парализации способности противника воспринимать и понимать события, что делает его неспособным оказывать сопротивление на тактическом и стратегическом уровнях. Противник окажется совершенно бессильным и крайне уязвимым.

Сила и стремительность действий должны быть столь высокими, что у противника не должно остаться ни тени сомнения в неизбежном крахе. И дело даже не в уровне возможных потерь в живой силе и технике. Противник должен быть психологически сокрушен…» (Игорь Попов. «Война будущего: взгляд из-за океана». — Москва, АСТ, 2004 г., с. 241-244).

Через шестьдесят лет после Гитлера Аллмэн и Уэйд доказывают: нужно громить врага не за несколько месяцев, как это было с Ираком в 1991 году, а за считанные дни и даже часы. Молниеносная война — вот что нужно! Не надо массировать громадную живую силу и технику, как в 1991-м. «Действия американской стороны должны быть решительны и быстры, чтобы вызвать национальный шок, сравнимый по психологическим результатам с эффектом атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки» (Там же, с. 247).

Аллмэн и Уэйд иллюстрируют примеры шока и трепета в прошлом: тут и атомные бомбардировки Японии в сорок пятом, и воздушный террор против немецких городов в 1943-1945 гг., и гитлеровский блицкриг. А что в будущем, или, точнее говоря, в нынешние дни? Американцы называют модель Сунь-Цзы — мгновенное, снайперское обезглавливание военных и общественных объектов противника для достижения все того же эффекта «шока и трепета». Далее следует модель «гаитянского варианта». Аллмэн и Уэйд поясняют: это когда остров Гаити боролся за независимость от Франции, негритянские повстанцы устроили перед французскими посланцами бесконечный парад? Гоняли одни и те же отряды по кругу, создавая видимость бесчисленных черных ратей. То есть, нужно создать видимость огромного численного превосходства. Кстати, таким же манером действовал и Гитлер во время ввода своих войск в Рейнскую зону: имея всего три полка истребителей, немцы перекрашивали по ночам машины, создавая видимость сильной авиагруппировки.

Аллмэн и Уэйд называют еще один способ для ввергания противника в шок и трепет — модель «римского легиона». Суть: изменение сознания врага так, чтобы он верил: Америка — непобедима и обладает колоссальным превосходством, и она неминуемо расквитается со всеми, кто бросил ей вызов, пусть даже и не сразу.

Американцы в хвосте своего списка помещают модели «постепенного разложения» противника (метод «размягчения тылов» красных и «пятой колонны» у Гитлера) и Королевской конной полиции («Не посылай человека туда, куда можешь послать пулю») — метод избежания потерь в своих войсках за счет массированного применения высокоточного оружия дальнего боя и самолетов-»невидимок». Ну что ж, и тут Гитлер послужил стратегам 2000-х годов путеводной звездой. Он также стремился избежать больших потерь среди своих солдат, задействуя авиацию, равно как и другое оружие блицкрига.

Примеры гитлеровского опережения своей эпохи поразительны. Например, сегодняшние американские стратегии говорят о переходе к «роевой войне», «войне стаями». Это когда для сражения с противником применяется строй рассеянных пехотинцев (танков, кораблей), связанных между собой отличной информационной сетью. Разбросанные в пространстве, «роевики» действуют против неприятеля, дерущегося по старым правилам — сплоченными дивизиями, полками, батальонами. Но «стая» может, молниеносно обмениваясь данными, концентрировать огонь на самых уязвимых местах врага, нанося ему тяжелейшие потери, разбивая его единство. Каждый член «стаи» очень самостоятелен, инициативен. Ему не нужно «передвигать ноги» приказами из штаба — достаточно общего целеуказания. В общем, так же воевали против больной российской армии и чеченские сепаратисты.

Но эту тактику первыми тоже применили гитлеровцы! Правда, на море — тактику «волчьих стай» в атаках подводных лодок на западные транспортные конвои. Стоило одной лодке засечь караван судов, как она передавала его координаты, курс и скорость другим лодкам-охотникам — и те устремлялись к жертве, атакуя ее с разных направлений. Никто не командовал отдельными субмаринами — в атаках их командиры получали полную свободу. Иногда неприятеля засекали самолеты-разведчики, но сути дела это не меняло. И особенно страшными атаки внешне неуправляемых «волков» становились тогда, когда им на помощь приходила и гитлеровская авиация — торпедоносцы и бомбардировщики. Возможности тогдашнего «роя» сильно сковывались примитивной связью, но в принципе то были вполне современные принципы организации боя!

Мы немножко забежали вперед. Но это продиктовано необходимостью. Главное вы поняли: Гитлер действительно опередил свое время. А потому вернемся к изучению его опыта.