Глава 10

Под звуки орудий

С Новым годом, с новым счастьем!

(Русское пожелание)

Переход конвоев в Россию зимой проходил совсем не так, как летом. Полярная ночь, господствующая над северными широтами с середины ноября по середину января, делала невозможной воздушную разведку. А если еще учесть яростные штормы, которые в это время года являются в северных широтах обычным явлением, число судов в конвое (по мнению адмирала Товея) должно быть ограничено тем количеством, которые можно удержать вместе. Он считал, что зимой представляется возможность избежать атак военных кораблей и подводных лодок и, может быть, даже совершить весь переход тайком от противника. Но адмиралтейство отклонило предложение адмирала об отправке маленьких конвоев из 6 судов под охраной 3 траулеров. В это время шел конвой QP-15, и специалисты внимательно следили за суетой вражеских подводных лодок вокруг него. Контрпредложение адмиралтейства подождать до 22 декабря и отправить конвой из 31 судна с усиленным эскортом, аналогичным сопровождавшему PQ-18, не устраивало адмирала Товея по двум причинам. Во-первых, при существующих зимой погодных условиях большому конвою почти невозможно удержаться в походном ордере. Скорее всего, суда окажутся разделенными на небольшие группы, которые будут разбросаны на большом водном пространстве. Так будут созданы благоприятные условия для действия вражеских подводных лодок и надводных кораблей. Во-вторых, если ждать до 22 декабря, будет упущена половина наиболее удобного для следования конвоев темного времени — полярной ночи. После длительных и бурных обсуждений Товей получил приказ отправить конвой двумя частями по 16 судов, каждая из которых будет охраняться 7 эсминцами, траулерами и тральщиками. Чтобы на самом опасном участке пути в Баренцевом море конвой могли прикрывать крейсеры, флот метрополии получил пополнение в виде 2 крейсеров, оснащенных 6-дюймовыми орудиями. Вопреки мнению адмирала Товея, адмиралтейство настояло, чтобы крейсеры шли вместе с конвоем до Кольского залива, а не повернули обратно, достигнув долготы Нордкапа. Как стало ясно после потери «Эдинбурга», крейсеры, сопровождавшие тихоходные конвои, подвергались повышенному риску атаки со стороны подводных лодок. Но в данном случае, как впоследствии признал адмирал Товей, риск был оправданным.

Первая часть конвоя, следовавшая под литерами JW-51A, состояла из 15 судов и танкера. Она вышла в море 15 декабря с эскортом из 7 эсминцев и 4 кораблей меньших размеров. Ближнее прикрытие обеспечивали крейсеры «Шеффилд» и «Ямайка» с двумя эсминцами (под командованием контр-адмирала Бурнетта, поднявшего свой флаг на «Шеффилде»). Командующий флотом метрополии на «Короле Георге V» обеспечивал дальнее прикрытие. В его распоряжении был крейсер «Бервик» с 8-дюймовыми орудиями и 3 эсминца. Выход из Альтенфьорда, где находились «Хиппер» и «Кельн», охраняли 4 субмарины. «Карманный» линкор «Шеер» ушел на ремонт в Германию. Ему на смену 18 декабря прибыл «Лютцов». Об этой замене в адмиралтействе узнали далеко не сразу. Конвой проделал весь путь без происшествий, и адмирал Бурнетт, который имел приказ не приближаться к конвою, если он не подвергнется нападению, прибыл в Кольский залив 24 декабря, на день раньше конвоя, от которого отделилось 5 судов, чтобы пройти в Белое море в Молотовск.

Вторая часть конвоя JW-51B, состоящая из 14 судов, вышла в море 22 декабря. В эскорт вошли 6 эсминцев: «Онслоу» (командир — Р. Шербрук, старший офицер эскорта), «Послушный», «Орвелл», «Ожесточенный», «Ориби» и «Акатс», корветы «Рододендрон» и «Хайдерабад», тральщик «Брамбл», траулеры «Визалма» и «Жемчужина Севера». Дальнее прикрытие осуществлял линкор «Энсон» под флагом контр-адмирала Брюса Фрейзера, крейсер «Кумберленд» с 8-дюймовыми орудиями и 3 эсминца, которые вышли из Исландии 26 декабря. Первые шесть дней пути прошли без происшествий. А 27 декабря на «Ориби» вышел из строя гирокомпас, корабль потерял контакт с конвоем и не сумел его восстановить. В Кольский залив эсминец прибыл самостоятельно. Ночью, когда конвой находился на полпути между островами Ян-Майен и Медвежий, налетел сильнейший шторм. В результате 5 судов отстали от конвоя, как и траулер «Визалма». На следующий день минный тральщик «Брамбл» был отправлен на поиски потерявшихся торговых судов (к тому времени 3 судна из 5 уже вернулись в конвой). Тральщик отыскал четвертое судно — «Честер Велли», и дальше они пошли вместе. Пятое судно добралось до Кольского залива самостоятельно.

К утру 31 декабря погода начала улучшаться. Ветер стих, море успокоилось, небо прояснилось, Лишь изредка налетали снежные шквалы. Термометр показывал 16 градусов мороза: мачты, такелаж, верхние палубы и надстройки покрылись коркой льда. Видимость в полумраке составляла около 7 миль в северном направлении и 10 миль — в южном. О присутствии где-то рядом противника говорили временами поступавшие от акустиков сообщения об обнаружении подводных лодок в стороне от конвоя. Капитан Шербрук не знал, что днем раньше об обнаружении конвоя доложила «U-354». По ее сообщению, «6–10 судов шли на восток под слабой охраной». Некоторое время немцы не получали информацию о действиях союзников в Арктике, поэтому значительная часть авиации была переведена во Францию и Северную Африку. Было принято решение отправить в Арктику «карманный» линкор «Лютцов». Благодаря установленному на нем современному радиооборудованию он мог перехватить радиопереговоры противника и больше узнать о намерениях англичан. Подготовка к его выходу в рейс заканчивалась, когда поступило сообщение от «U-354». Редер счел это хорошим знаком: представлялась возможность сравнительно легко добиться успеха. На «Лютцов», «Хиппер» (под флагом вице-адмирала Кумметца) и еще 6 эсминцев были отправлены приказы как можно быстрее выйти в море и атаковать конвой.

Оперативное управление было поручено командующему флотом северного региона в Нарвике адмиралу Клюберу. Тактическое руководство осуществлял вице-адмирал Кумметц. Ему было предписано: уничтожить конвой, не вступая в бой с превосходящими силами противника, не терять время на спасение экипажей вражеских судов и не дать врагу спасать свои, взять в плен нескольких (или хотя бы одного) капитанов для допроса. Вице-адмиралу сообщили место, где конвой был замечен в ночь с 30 на 31 декабря, и то, что его преследуют «U-354» и «U-626». Как оказалось, подводные лодки не могли оказать помощь в обнаружении конвоя. От адмирала не скрыли, что вероятно присутствие вблизи двух британских крейсеров и дополнительных сил эскорта, которые вышли из Кольского залива 27 декабря, а также нескольких британских субмарин. Если сравнить боевую мощь охранявших конвой британских кораблей и вышедшей им навстречу немецкой эскадры, станет ясно, что вражеская была намного сильнее. В ней было в общей сложности шесть 11-дюймовых, восемь 8-дюймовых, двадцать три 5,9-дюймовых, пятнадцать 5-дюймовых и двенадцать 4-дюймовых орудий. В то же время у англичан имелось двадцать четыре 6-дюймовых, шесть 4,7-дюймовых и тридцать шесть 4-дюймовых орудий. Более того, все немецкие корабли были крупными боевыми единицами, а эсминец «Акатс», тральщик «Брамбл», корветы и траулеры такими не являлись.

Немецкие корабли вышли из Альтенфьорда 30 декабря в 6.00. Первоначально они взяли курс на северо-запад, поэтому благополучно обошли ожидавшие их британские субмарины. Некоторое время никто не знал, что они покинули якорную стоянку. Они не успели удалиться от берега, когда Кумметц получил радиограмму от Клюбера, содержание которой вряд ли могло воодушевить адмирала, командовавшего боевой операцией. «Во изменение полученных вами ранее инструкций, соблюдайте особую осторожность даже при контакте с противником равной силы. Крайне нежелательно подвергать крейсеры серьезному риску». Отсюда ясно, как далеко распространялась ограничительная политика Гитлера, как мало влияния имел Редер. Но Кумметц разработал план, который, будучи реализован с дерзостью и настойчивостью, мог принести ему внушительный успех. В предполуденных сумерках видимость обычно была достаточной, чтобы различать силуэты судов, находящихся на расстоянии до 10 миль. Именно в это время он рассчитывал атаковать конвой. Адмирал стремился избежать ночных действий, чтобы снизить риск торпедной атаки на свои драгоценные корабли со стороны вражеских эсминцев. А в сумерках не придется слишком стараться, чтобы обнаружить суда. Точное местонахождение конвоя не было известно, поэтому Кумметц планировал подойти к конвою сзади, постараться, чтобы это произошло на рассвете, затем отклониться на восток и, расставив эсминцы вдоль 15-мильной линии, перехватить караван судов, если он окажется дальше, чем ожидалось. Также он решил разделить свои силы и атаковать конвой с двух направлений в надежде, что силы эскорта окажутся отвлеченными той частью, которая начнет атаку первой, освободив поле деятельности для второй. Ночью Кумметц приказал «Хипперу» и «Лютцову» изменить курс так, чтобы к рассвету две группы немецких кораблей разделяло 75 миль. Эсминцы пока остались с «Хиппером»: адмирал планировал рассредоточить их на следующий день около восьми часов утра, чтобы затем к каждому кораблю присоединилось по три эсминца.

Тем временем адмирал Бурнетт, безрадостно отпраздновав Рождество в Кольском заливе, 27 декабря вышел в море. Его корабли взяли курс на запад навстречу приближающемуся конвою. В десять часов утра 29 декабря он вышел в точку, которая, по его расчетам, должна была располагаться в 20 милях к западу от конвоя, хотя самого конвоя он не видел. Отправив 2 эсминца в Исландию, он приказал остальным кораблям повернуть на юго-восток, а позже на восток, держась южнее маршрута конвоя. В 18.00 30 декабря он снова оказался на севере Кольского залива, откуда только что вышел обратный конвой RA-51 из 13 судов. Тогда он повернул корабли на северо-запад, рассчитывая пройти со стороны кормы конвоя, поскольку предполагал, что теперь атака вражеских кораблей наиболее вероятна сзади. Он также решил, что если будет находиться с севера от противника, то получит преимущество в части освещения. Тот факт, что он не будет находиться между судами конвоя и кораблями противника, нельзя было сбрасывать со счетов, но преимущества новой позиции были очевидны. Теперь корабли Бурнетта находились на северном фланге между Альтенфьордом и конвоем, откуда он мог легко отсечь противника. К несчастью, в результате шторма конвой находился в 30 милях к югу и в 60 милях к западу от расчетной позиции, поэтому Бурнетт находился не за кормой конвоя, а в 30 милях к северу от него. Эта ошибка в расчетах оказала большое влияние на решения адмирала в последующих событиях.

В 7.15 «Хиппер», следовавший на высокой скорости в северо-восточном направлении, прошел в 20 милях за конвоем. Через несколько минут Кумметц приказал капитану эсминца «Экхольдт», старшему офицеру флотилии, выяснить, какие два силуэта только что замечены с мостика флагманского корабля. «Хиппер» развернулся так, чтобы его силуэт стал менее заметным, и потекли минуты ожидания. В 7.42 информация от капитана «Экхольдта» еще не поступила, и немецкий адмирал приказал командиру флагманского корабля пройти дальше на восток и снизить скорость до 10 узлов, было еще слишком темно, чтобы начинать претворение его планов в жизнь. Вскоре после этого над линией горизонта показались силуэты других кораблей, и Кумметц уверовал в то, что обнаружил конвой, для уничтожения которого его послали. Он еще раз приказал изменить курс и потерял контакт со своими эсминцами. «Экхольдт», посланный на разведку, ушел далеко на юго-восток, остальные эсминцы, как оказалось, пошли следом. Эти корабли были разделены на два дивизиона: в первый входили «Экхольдт», «Байтцен» и «Z-29» — они должны были действовать с «Хиппером», во второй входили «Ридель», «Z-30» и «2–31» — они должны были атаковать с «Лютцовом», но приказ об этом еще не поступал. Тем не менее группа «Риделя» направилась к линкору, а группа «Экхольдта» начала преследовать конвой без приказа.

В 8.30 утра в канун Нового года сложилась следующая ситуация: конвой JW-51B, временно уменьшившийся до 12 судов и сопровождаемый 5 эсминцами, 2 корветами и траулером, находился в 330 милях к северо-западу от Кольского залива и двигался восточным курсом со скоростью 8 узлов. В 30 милях к северу находились крейсеры Бурнетта. Еще на 15 миль севернее находился траулер «Визалма», сопровождавший «Честер Велли». В 15 милях к северо-западу от конвоя находился тральщик «Брамбл», занятый поисками отставших торговых судов. Эти четыре группы кораблей находились вне пределов непосредственной видимости друг друга. Положение каждой оставалось неизвестным для остальных. Где-то на левом траверзе конвоя затаился «Хиппер», а справа приближался «Лютцов».

Примерно в это время с эсминца «Ожесточенный» заметили показавшиеся на западе немецкие эсминцы: сначала два, чуть позже — третий. Корабли повернули на северо-запад и через несколько минут скрылись из виду. После получения сообщения с «Ожесточенного» капитан Шербрук приказал отправиться на разведку, но в следующий раз немецкие корабли были замечены только в 9.30 утра. Они находились на расстоянии 4 мили и открыли огонь. Затем они снова скрылись из вида. Заметив вспышки взрывов, капитан Шербрук направил туда свой корабль и приказал остальным эсминцам присоединиться.

Кумметц решил, что пришло время начать атаку, ив 9.33 отдал приказ эсминцам присоединиться к «Хипперу» и «Шееру», причем скоро пожалел об этом. Быстро светало, и суда конвоя, как и корабли эскорта, стали лучше видны. Стало видно, что в эскорте много эсминцев, которые внешне мало отличались от немецких. Как отличить друга от врага? Командир флагманского корабля Хартман предложил запросить опознавательные знаки у ближайшего корабля. Ответа не последовало, но, поскольку сохранялась вероятность, что перед ним все-таки находился немецкий эсминец, на котором просто не заметили свет сигнальной лампы, он не рискнул открыть огонь. Вскоре было получено сообщение с «Экхольдта» о том, что он вместе со своим дивизионом обошел конвой, и еще одно с «Лютцова». В нем сообщалось, что корабль идет на северо-восток со скоростью 26 узлов. Внезапно на горизонте замелькали желтые вспышки разрывов: это «Ожесточенный» вступил в краткую перестрелку с немецкими эсминцами. На фоне светлеющего неба стали появляться темные силуэты торговых судов. Правда, радующая глаз немцев картина оставалась доступной для обозрения недолго. Их окутал черный шлейф дыма, поднимающегося из трубы британского эсминца. Это сделал «Акатс» единственный оставшийся с конвоем эсминец. Теперь у капитана Хартмана не оставалось сомнений, что перед ним вражеский корабль, и он попросил разрешение открыть огонь. Крейсер повернул влево, привел в готовность все четыре 8-дюймовых орудия, и в 9.42 прозвучали первые выстрелы. Однако он не сумел попасть в маленькую и верткую мишень.

Когда капитан Шербрук повел свой корабль на запад на помощь «Ожесточенному», он заметил справа по борту силуэт большого корабля. К этому времени к нему присоединился только «Орвелл», «Послушный» еще находился довольно далеко.

Шербруку не потребовалось много времени, чтобы идентифицировать цель. И он немедленно открыл огонь с расстояния 5,5 мили. В тот же момент на «Хиппере» заметили эсминцы, и крейсер, переложив руль налево, начал уходить на север, чтобы избежать торпедной атаки. В течение следующих тридцати минут британские эсминцы вели огонь по показаниям радара, а с «Хиппера» отвечали кормовые орудия. Резкий поворот и проявленное немцами стремление как можно скорее уйти подтвердили мнение капитана Шербрука, что угроза торпедной атаки является очень серьезной для вражеского крейсера, поэтому он будет иметь преимущество над более сильным противником до тех пор, пока сможет ее поддерживать. Если бы у Шербрука была уверенность, что торпеды попадут в цель, он провел бы атаку. Однако крейсер двигался на высокой скорости, имел неограниченные возможности для маневра, поэтому являлся непростой мишенью. А Шербрук не мог позволить себе промахнуться, поскольку сразу лишился бы своего временного преимущества и стал практически беззащитным перед более мощным артиллерийским вооружением крейсера. В 9.55 подошел «Послушный», сразу за ним — «Ожесточенный». Но никто не знал, куда отправились немецкие эсминцы, они могли полным ходом идти к конвою. Поэтому Шербрук приказал «Послушному» и «Ожесточенному» возвращаться к конвою, а сам остался, чтобы «Онслоу» и «Орвелл» держали на расстоянии «Хиппер». В 10.08 «Хиппер», которому не удалось приблизиться к конвою благодаря агрессивной тактике капитана Шербрука, вышел из боя и удалился на север. Судя по всему, Кумметц принял такое решение, потому что не мог увидеть, что творилось за дымовой завесой, и решил выполнить свой план увести от конвоя силы эскорта, чтобы освободить дорогу «Лютцову». Должно быть, спустя несколько минут он передумал, потому что передал на свои корабли не слишком определенный сигнал: ««Хиппер» к северу от конвоя. Между нами и конвоем четыре вражеских эсминца». Он приказал капитану Хартману снова повернуть на юго-восток и попытаться отделаться от преследования. После нескольких неточных залпов артиллеристы «Хиппера» определили расстояние, разделяющее крейсер и эсминцы и следующие четыре снаряда попали в «Онслоу», вызвав значительные разрушения. Два носовых орудия были выведены из строя, в надстройке и на жилых палубах возник пожар, были полностью уничтожены главные антенны и обе радарные установки. Один из снарядов взорвался в машинном отделении. Среди офицеров и матросов было много убитых и раненых, был ранен и капитан Шербрук, которому осколками изрезало лицо, в результате чего он ослеп. Но, несмотря на тяжелое ранение, он продолжал командовать флотилией до тех пор, пока не получил подтверждение, что командование принял коммандер Д. Кинлох на «Послушном». Получив ранение, Шербрук приказал своему штурману переложить руль направо, поставить дымовую завесу и снизить скорость до 15 узлов. Его корабль сделал все, что мог; теперь следовало направить все силы на борьбу с пожаром. К счастью, в это время налетел очередной снежный заряд, видимость снизилась до 2 миль, и «Хиппер» исчез в метели. Первый этап сражения завершился.

Теперь нам следует вернуться к Бурнетту и его крейсерам, находившимся к северу от конвоя. Примерно в девять часов утра радары «Шеффилда» обнаружили потенциальную цель в 7 милях к северу и немедленно последовали к ней. Из последующих наблюдений стало очевидно, что два судна — большое и маленькое — следуют в восточном направлении со скоростью около 10 узлов. Адмирал не знал, что это были «Визалма» и «Честер Велли». Затем в 9.30 южная часть горизонта озарилась вспышками орудийных выстрелов. Бурнетт был твердо уверен, что конвой находится впереди, поэтому сразу не сумел объяснить оба явления. Было высказано предположение, что кто-то отстреливается от авиационного налета. Когда вспышки стали более отчетливыми (в дело вступили тяжелые орудия), он понял, что происходит что-то серьезное. И тут он получил сообщение капитана Шербрука об обнаружении вражеских эсминцев, посланное до появления «Хиппера». Бурнетт теперь точно знал, что немецкие корабли находятся вблизи конвоя, но не мог понять, что за таинственные суда наблюдаются на севере. Обсудив ситуацию со своим штабом, он решил, что конвой находится значительно южнее, чем было рассчитано, а суда на севере, должно быть, отстали от конвоя. Поэтому он повернул крейсеры на юг и, увеличив скорость до 25 узлов, направился на вспышки выстрелов, выполнив проверенное временем правило войны: если не знаешь, куда идти, иди на звуки выстрелов. Возможно, он был обязан принять это решение на двадцать минут раньше, когда впервые заметил на юге вспышки. Его главной задачей являлось обеспечение безопасного и своевременного прибытия конвоя, о местонахождении которого он точно не знал и считал, что тот находится на востоке, то есть впереди него. Нельзя было отрицать вероятность отвлекающего маневра противника, направленного на то, чтобы увести крейсеры подальше от конвоя. Поэтому Бурнетту следовало проявить особую осторожность, чтобы не угодить в ловушку. Вспышки от разрывов тяжелых снарядов положили конец сомнениям. После этого контр-адмирал больше не терял время и отправился на помощь эсминцам. Он приказал увеличить скорость до 31 узла, и носы крейсеров врезались в воду, поднимая тучи брызг, которые обрушивались на надстройки, орудия и палубы и немедленно замерзали, покрывая их белой коркой льда. Одетые в белый панцирь крейсеры, несущиеся вперед в арктических сумерках, казались кораблями-призраками. В 10.30 радары «Шеффилда» обнаружили два судна: одно прямо по курсу, другое слева по борту на расстоянии 12 и 15 миль соответственно, сражение между «Онслоу» и «Хиппером» подходило к концу, грохот и вспышки выстрелов вскоре прекратились, но в дыму, повисшем над огромной территорией, не было возможности отличить свой корабль от чужого. И Бурнетт повернул свою эскадру на восток. Корабли еще не успели завершить маневр, когда справа по борту снова стали видны вспышки. Это с «Хиппера» вели огонь по несчастному «Брамблу», который был единственным эсминцем, оставшимся с конвоем. Находящийся неподалеку тральщик успел передать сообщение о нападении врага, которое приняли на «Хайдерабаде», но не смогли передать дальше. В 10.45 офицеры на мостике «Шеффилда» заметили «корабль размерами больше эсминца». Это был «Хиппер». Через несколько минут стало ясно, что цель изменила курс, и Бурнетт немедленно ринулся в погоню. Британские крейсеры не обладали преимуществом в скорости, и противников продолжали разделять 10 миль.

А тем временем конвой изменил курс на южный. Никто не предполагал, что, уходя от одного противника, суда направляются к другому, еще более опасному. Коммандер Кинлох, ставший старшим офицером эскорта, находился на «Послушном». Оба эсминца — «Послушный» и «Ожесточенный» — находились в 3 милях к северу от конвоя и шли на сближение с ним. Кинлох старался держать свои корабли между конвоем и предполагаемым местоположением «Хиппера». «Орвелл», сначала оставшийся с поврежденным «Онслоу», был в 5 милях северо-восточнее двух эсминцев и направлялся к ним. «Акатс» был занят установкой дымовой завесы к западу от конвоя. «Онслоу» медленно шел своим ходом. На эсминцах не было известно, где находятся британские крейсеры. Неожиданно с корвета «Рододендрон», находившегося на левом траверзе конвоя, поступило сообщение о замеченном на юго-востоке дыме. Через две минуты с него доложили о большом корабле, следовавшем северо-восточным курсом и находившемся в 2 милях. На корвете «Хайдерабад» тоже заметили корабль и два эсминца, но, к несчастью, не сообщили об этом. Иначе коммандер Кинлох отнесся бы с большим доверием к сообщению с «Рододендрона». Пока конвой продолжал следовать курсом на юг. Замеченный корабль был линкором «Лютцов», который с сопровождавшими его эсминцами в соответствии с планом Кумметца шел атаковать конвой. Его командир капитан Штенге тоже видел вспышки разрывов, сопутствующие схватке «Хиппера» с эсминцами, получил об этом сообщение с «Хиппера», но, приблизившись к месту действия, испытал ту же трудность, что и остальные участники этого сумбурного боя: как отличить своих от чужих? Вдобавок к плотной дымовой завесе постоянно налетающие снежные шквалы делали вероятность ошибки слишком высокой. В 10.50 с «Хиппера» заметили по левому борту неустановленный корабль (скорее всего, это был корвет «Рододендрон»), но по указанной выше причине не стали атаковать. Корвет ушел вперед конвоя, который недавно лег на юго-восточный курс, и теперь находился в 5 милях от него.

Выведя из строя «Брамбл», «Хиппер» оставил эсминец «Экхольдт», чтобы покончить с жертвой, и направился на юг. В 11.15 с крейсера заметили «Акатс», на котором только что получили приказ коммандера Кинлоха присоединиться к «Онслоу», идущему перед конвоем. Эсминец очень не вовремя появился из созданной им же дымовой завесы и оказался на виду у корабля противника. Несколько точных выстрелов с «Хиппера» нанесли ему тяжелейшие повреждения. Капитан лейтенант-коммандер А. Джонс и 40 членов экипажа погибли. Заместитель командира лейтенант Пейтон Джонс оперативно принял командование. Он отвел эсминец под прикрытие дымовой завесы и продолжил заниматься тем, что делал до сих пор: поддерживать дымовую завесу вокруг конвоя. Когда бой подошел к концу, искалеченное судно затонуло. Уцелевшие члены экипажа (81 человек) были спасены траулером «Северный узор». Действия обоих капитанов, погибшего и принявшего командование, получили высокую оценку адмирала Товея.

Тем временем «Хиппер» повернул на северо-запад и перенес огонь на «Послушный» и два других эсминца, которые заняли позицию между конвоем и вражеским крейсером. Расстояние между кораблями составляло около 4 миль, и они, скорее всего, были бы потоплены, но немецкого адмирала снова посетила мысль об угрозе торпедной атаки. Поэтому после нескольких залпов, оставивших «Послушный» без радиосвязи, «Хиппер» развернулся и стал уходить на север… под стволы орудий приближавшихся британских крейсеров.

Только после того, как с «Шеффилда», а через несколько секунд и с «Ямайки» открыли огонь, на «Хиппере» заметили противника. Было сделано четыре залпа, когда с немецкого крейсера открыли ответный огонь. Но к тому времени на «Хиппере» уже отметили три попадания, причем один из снарядов взорвался в котельном отделении, моментально снизив скорость крейсера до 23 узлов. Описав почти полную циркуляцию вправо — маневр, не способствующий точной стрельбе, «Хиппер» внезапно прекратил огонь. Немецкий крейсер окутало облако дыма. Британские крейсеры старались не упустить противника, но лишь один раз, когда завеса слегка рассеялась, противоборствующим сторонам удалось увидеть друг друга. В 11.43, когда обе группы шли на юг, слева от «Шеффилда» неожиданно появились немецкие эсминцы. Их позиция казалась удивительно благоприятной для торпедной атаки. Британский капитан среагировал быстро и направил крейсер на ведущий корабль, выказав намерение идти на таран. Это был «Экхольдт». Его капитан в дыму принял британские крейсеры за «Хиппер» и «Лютцов» и собирался занять позицию рядом с ними. Сократив расстояние, с «Шеффилда» открыли яростный огонь по вражескому эсминцу, за несколько минут разнеся его на части. Таранить уже было нечего. А в это время «Ямайка» начала преследовать «Байтцен», который скрылся за дымовой завесой. Все это позволило «Хипперу» благополучно удалиться на запад. В 11.37 Кумметц передал на все свои корабли приказ выйти из боя и уходить на запад. За ходом сражения следили с немецкой подводной лодки «U-354», которая подошла к конвою, услышав сообщение о его обнаружении. Судя по всему, ее капитан не потрудился разобраться, что происходит, и в 11.45 отправил сообщение в штаб: «По нашим наблюдениям бой достиг кульминации. Все вокруг красное». Трудно сказать, на какое впечатление были рассчитаны последние три слова, но в ставке Гитлера сделали вывод, что операция идет по плану.

Мы покинули капитана Штенге на «Лютцове», когда линкор шел к востоку от конвоя. За десять минут до того, как адмирал Кумметц принял решение о прекращении операции, Штенге решил присоединиться к командиру, и линкор лег на северо-восточный курс. Вскоре он заметил несколько судов из конвоя и открыл огонь, победивший судно «Колобр». Коммандер Кинлох сразу повернул свои корабли на восток и приказал установить дымовую завесу. «Лютцов» перенес огонь на эсминцы. Несколько снарядов взорвались рядом с бортом «Ожесточенного», нанеся эсминцу небольшие повреждения. В это время немецкий корабль получил приказ об отходе.

После стычки с немецкими эсминцами Бурнетт снова повернул корабли на запад, чтобы преследовать «Хиппер», который успел оторваться на 12 миль. В 12.23 англичане заметили в 4 милях к югу эсминцы «Байтцен» и «Z-29» и повернули им навстречу. Но схватка между английскими крейсерами и немецкими эсминцами не состоялась, потому что вблизи появился «Лютцов», британские крейсеры открыли огонь по линкору, который не остался безответным; и «Хиппер», до которого оставалось только 7 миль, подоспел довольно быстро. Причем оттуда вели значительно более точный огонь, чем с линкора. Чтобы не попасть между двух огней, Бурнетт повернул на север. В 12.36 огонь прекратился. Бурнетт долго продолжал преследовать противников. К двум часам ночи стало совсем темно. Не приходилось сомневаться, что вражеские корабли уходят на базу. Поэтому Бурнетт, который не хотел уходить слишком далеко от конвоя, снова повернул корабли на восток. В течение двух суток он прикрывал конвой RA-51, после чего вернулся в Исландию. Ему на смену были посланы другие крейсеры. А конвой JW-51B достиг пункта назначения невредимым.

Кумметц решил, что Бурнетт вернется к конвою, поэтому не станет преследовать его слишком упорно и не помешает вернуться в Альтенфьорд. В этом он был прав, но британские субмарины, которые он благополучно миновал при выходе на операцию, оставались на своих местах. На подводной лодке «Граф» (бывшей «U-570», захваченной в августе 1941-го), занимавшей самую западную позицию, заметили «Хиппер» 1 января в час ночи. К сожалению, крейсер находился слишком далеко, чтобы атаковать. Но капитан субмарины знал, что рядом должны находиться другие корабли противника, поэтому двинулся на запад и через три часа неудачно атаковал два эсминца — один на буксире у второго. Больше противника не видели.

Результаты операции были подведены в рапорте адмирала Товея адмиралтейству: «Тот факт, что силы противника, состоявшие из одного «карманного» линкора, одного тяжелого крейсера и шести эсминцев, имевшие все мыслимые преимущества, в течение четырех часов сдерживались пятью эсминцами и были изгнаны с поля боя двумя крейсерами с 6-дюймовками, при этом конвой не понес потерь, можно считать заслуженным успехом».

За проявленную смелость и отвагу при защите конвоя капитан Шербрук был удостоен ордена крест Виктории.

Англичане потеряли эсминец и минный тральщик, немцы — эсминец. Крейсер «Хиппер» получил серьезные повреждения и после ремонта в боевых действиях не участвовал.

Успех англичан объясняется успешно применяемой ими тактикой «лучшая защита — это нападение». Немцы, даже осуществляя наступательную операцию, были стеснены оборонительными ограничениями. Если действия англичан были подчинены главной задаче — защите конвоя (капитан Шербрук во время сражения с «Хиппером» отправил два эсминца к конвою, сдерживая нападение немецкого крейсера двумя эсминцами), немцы, имея задачу уничтожить конвой, были больше озабочены другой проблемой — не допустить повреждения своих кораблей. Шесть отлично вооруженных эсминцев использовались неэффективно. «События развивались так, — писал Кумметц в своем рапорте, — что у меня не было возможности собрать мои эсминцы вокруг «Хиппера» до наступления темноты, и крейсер остался без должной защиты в весьма напряженный период». Он также сказал Клюберу, что было неправильно отослать эсминцы. Капитан Штенге был с ним согласен, хотя не сомневался, что решительная атака на конвои с участием трех приданных линкору эсминцев дала бы хорошие результаты.

Понемногу немецкое военно-морское командование начинало осознавать, что, пока выходящие в море командиры будут связаны многочисленными ограничениями, успех останется недостижимым. Но сражение в Баренцевом море имело и другие последствия, более серьезные, чем мог себе представить адмирал Кумметц.