Глава 11

Череда важных событий

События иногда являются лучшим календарем.

(Лорд Бейкенсфилд)

Пока адмирал Кумметц вел свои корабли обратно в Альтенфьорд, напряжение в ставке Гитлера возрастало. После сообщения с «U-354», которое было сочтено обнадеживающим, наступила подозрительная тишина. Был получен лишь сигнал о возвращении кораблей на базу. Вечером по радио было передано сообщение агентства Рейтер со ссылкой на британские источники, в котором говорилось о повреждении немецкого крейсера и о том, что один из эсминцев был оставлен тонущим. Гитлер пожелал узнать, почему до сих пор молчит Кумметц. Ему объяснили, что радиомолчание является обязательным для всех находящихся в море судов. Редер, когда ему доложили о растущем нетерпении Гитлера, наотрез отказался разрешить нарушить это правило. Только 1 января в 4.10, когда «Хиппер» благополучно вошел в Альтенфьорд, Кумметц отправил короткое сообщение, в котором ничего не говорилось о конвое, а отчет о сражении излагался весьма тенденциозно. Гитлер, который хотел объявить первый день нового года днем великой победы, не был удовлетворен полученной информацией и потребовал более подробный отчет. Он добавил, что считает позорным оставлять его, Верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии, в неведении, когда англичане объявили по радио о своих успехах накануне. Извинение Кумметца было очень простым — ему нечего было докладывать. К тому же он не знал о напрасных надеждах, вызванных сообщением с «U-354». Тем не менее в полдень, получив рапорт капитана Штенге о действиях «Лютцова», он отправил общий отчет об операции. Когда ему были представлены рапорта командиров эсминцев, Кумметц послал в Берлин еще одно сообщение, содержащее детали. Оно получилось достаточно длинным, поэтому его оставили для передачи по телетайпу, в то время как первые два были переданы по радио. Из-за выхода из строя мотора на шлюпке, перевозившей сообщение на берег, смены шифров и поломки на телетайпной линии, Редер в Берлине получил эту информацию только в семь часов вечера. Он немедленно передал содержание сообщения в ставку Гитлера, но к тому времени фюрер уже потерял над собой контроль. Захлебываясь от ярости, он заявил, что все тяжелые корабли должны быть незамедлительно выведены из эксплуатации, и поручил Редеру лично проследить и доложить об исполнении этого «окончательного и бесповоротного решения». Это не поддающееся разумному объяснению решение явилось кульминацией постоянно растущего чувства недовольства фюрера своим военно-морским флотом, которое явилось следствием политики Геринга, при удобном случае напоминавшего о числе истребителей, занятых защитой крупных кораблей, и, разумеется, о слабых успехах надводного флота.

Редер не спешил исполнять приказ Гитлера, надеясь, что со временем он остынет и обретет способность рассуждать более здраво. Историческая встреча состоялась 6 января. Гросс-адмирал подробно описал ее в своих мемуарах «Битва за море». После «злобного и необъективного нападения на военно-морской флот» Гитлер передал ему перечень вопросов для рассмотрения, которые исходили из одной предпосылки: все линкоры и крейсеры должны быть поставлены на прикол, а команды — списаны на берег. Спустя девять дней Редер представил фюреру свой ответ вместе с обширным меморандумом о морской мощи страны. «Если Германия уничтожит свои военные корабли, — писал он, — Британия, полностью зависимая от функционирования морских путей и прилагающая максимум усилий для укрепления своего господства на море, может считать войну выигранной». Но Гитлер не пожелал ничего слушать. Тогда в тот же день Редер подал в отставку, которая была принята. Гросс-адмиралу не удалось заставить Гитлера понять значение сильного военно-морского флота для обеспечения военной мощи страны. Уже 30 января его место занял адмирал Дениц, до этого командовавший подводным флотом.

Дениц стал командующим военно-морским флотом Германии в возрасте 51 года. Он был не только моложе своего предшественника, это был человек другой формации. Он был совершенно безжалостен, этого качества был лишен Редер, но оно необыкновенно импонировало Гитлеру. Очень скоро Дениц сумел стать у фюрера своим человеком, и даже всесильный Геринг был вынужден обращаться с ним уважительно. Теперь мы оставим на время Деница, позволив ему входить в курс своих новых обязанностей, и вернемся к русским конвоям, которым очень скоро предстояло почувствовать руку нового немецкого командующего.

Хотя в Великобритании делалось абсолютно все для своевременной отправки конвоев, советская сторона не была удовлетворена. Она указывала, что было обещано отправить в СССР по 30 судов в январе и феврале, а для следующего конвоя, который должен был отправиться 17 января, было собрано только 17 судов. Получив официальную ноту советского посла М. Майского, премьер-министр сказал министру иностранных дел Идену: «Никакого терпения не хватит с постоянными претензиями русских». Как уже говорилось, советских руководителей не интересовало, что происходит в мире вокруг них; они продолжали настойчиво повторять свои требования. А в это время операции на Средиземноморье были в полном разгаре, битва за Атлантику также достигла высшей точки; иными словами, союзникам было чем заниматься. Но, несмотря на это, как отметил адмирал Товей, делалось все возможное, чтобы наиболее продуктивно использовать благоприятный период полярной ночи.

В адмиралтействе не было известно об отставке Редера, поэтому, учитывая неудачную операцию немцев против конвоя JW-51 В, было сделано предположение, что против следующего конвоя будут использованы более мощные силы, в том числе «Тирпиц». Также считали, что строительство авианосца «Граф Цеппелин» близится к завершению, хотя на деле это было не так. Тем не менее эти догадки получили подтверждение, когда 10 января разведывательные самолеты засекли у Ско корабли «Шарнхорст» и «Принц Эйген», идущие на запад. Были предприняты меры для их перехвата, но немцы поняли, что обнаружены, изменили курс, и судна вернулись на Балтику. Любопытно, что Гитлер не запретил этот переход, который санкционировал еще 22 декабря.

В британском флоте метрополии теперь не было авианосцев, зато в нем числились 3 линкора класса «Король Георг V», 8 крейсеров и более 20 эсминцев — достаточно, чтобы обеспечить прикрытие следующего конвоя. И конвой JW-52, состоящий из 14 судов, 17 января вышел в море из Лох-Ю. Погода была прекрасная, и, поскольку коммодор вернул единственное тихоходное судно обратно в Исландию, продвижение вперед шло быстро. Воздушная разведка обнаружила конвой 23 января, когда он находился к западу от Медвежьего. Вражеские подводные лодки также сновали неподалеку, но благодаря возросшему числу кораблей сопровождения, оборудованных высокочастотной поисковой аппаратурой, позволявшей засечь любую вышедшую в эфир подводную лодку, ни одной из них не удалось приблизиться для атаки. Офицеры немецких подводных лодок часто вели переговоры друг с другом и регулярно сообщали свои координаты командиру флагманского корабля, поэтому старший офицер эскорта имел возможность заблаговременно изменить курс конвоя, чтобы обойти опасные районы. Но все это осталось неизвестным командиру крейсерских сил прикрытия, которые обычно находились на фланге конвоя на расстоянии 40–50 миль. Поэтому он был неприятно удивлен, когда случайно выяснил, что крейсеры обогнали охраняемый конвой. Комментируя этот факт, адмирал Товей подчеркнул необходимость для действующих в море кораблей непременно сообщать друг другу свои координаты, когда они обнаружены противником, и соблюдать радиомолчание не имеет смысла. Это позволило бы избежать многих неприятностей. Но плавание в условиях полярной ночи было сопряжено с множеством навигационных трудностей. В течение длительных периодов не наблюдались небесные светила, приходилось идти по счислению, что неизбежно вело к появлению ошибок, и расчетные координаты грешили неточностями.

Конвою JW-52 до самого конца перехода светила счастливая звезда. Атака 4 торпедоносцев «Не-115» была легко отбита, причем двое нападавших рухнули в море. 27 января конвой вошел в Кольский залив. Два дня спустя в море вышел обратный конвой RA-52. Из-за задержек с выгрузкой к рейсу оказались готовы только 11 судов, поэтому эскорт получился более многочисленным, чем сам конвой. На этот раз вражеским субмаринам удалось потопить одно судно — американский пароход «Грейлок», к счастью, обошлось без человеческих жертв. Оставшиеся 10 судов благополучно прибыли в Лох-Ю.

Следующий конвой JW-53 планировался на 11 февраля, но из-за задержки с погрузкой вышел в море только 15-го, да и то в него вошло 28 судов из первоначально намеченных 30. Полярная ночь подошла к концу: в последние дни месяца продолжительность светлого времени суток увеличилась до семи часов. Поэтому было решено обеспечить конвой сильным эскортом — таким, какой сопровождал PQ-18. К сожалению, первые четыре дня пути конвой сопровождала штормовая погода, изрядно потрепавшая торговые суда и корабли сопровождения. Повреждения получил авианосец «Дэшер», а на «Шеффилде» сорвало крышу носовой орудийной башни. Авианосцу пришлось вернуться на базу, причем заменить его не представилось возможным, а на смену «Шеффилду» в состав эскорта был направлен другой крейсер. Также были повреждены несколько эсминцев и торговых судов. Один из них вернулся в Скапа-Флоу, еще пять — в Лох-Ю. Суда конвоя оказались разбросанными по большой площади. Проходивший неподалеку линкор «Король Георг V» с помощью своего радара определил местонахождение большинства судов. Эта информация поступила старшему офицеру эскорта капитану Кэмпбеллу, который собрал суда в походный ордер. Вокруг конвоя появлялись подводные лодки противника, но принятые контрмеры оказались эффективными, и они не сумели провести ни единой атаки. 28 февраля конвой атаковали 14 «Ju-88». Однако входивший в состав эскорта крейсер ПВО «Сцилла» оказал вражеским самолетам такой «горячий» прием, что им пришлось сбросить бомбы далеко от целей. На следующий день воздушная атака немцев также оказалась неэффективной, и конвой прибыл к месту назначения благополучно: 15 судов отправились в Мурманск, 7 — в порты Белого моря.

После короткой передышки, длившейся всего сорок восемь часов, корабли эскорта, сопровождавшие конвой JW-53, снова вышли в море, на этот раз с обратным конвоем RA-53, состоявшим из 30 судов. Он был очень скоро обнаружен вражескими подводными лодками, которые 5 марта потопили одно судно — «Порто Рикан» и серьезно повредили другое — «Ричард Бланд». Воздушная атака в тот же день была успешно отбита, а на следующий день конвой попал в шторм. Когда все силы моряков направлены на борьбу с непогодой, у подводных лодок появляется дополнительный шанс, которым они не преминули воспользоваться и потопили 2 судна. Потребовала свою жертву и непогода. Американское судно типа «Либерти» — «Дж. Л. М. Кэрри» переломилось пополам и затонуло, а на другом — «Дж. X. Лэтроб» открылась течь. Правда, оно благополучно достигло порта назначения на буксире у эсминца «Благоприятный». При такой погоде вопрос о получении топлива в море даже не поднимался, поэтому капитан Кэмпбелл, которого очень беспокоило количество топлива в цистернах эсминцев, был вынужден отослать половину своих кораблей для бункеровки в Исландию. Вражеские субмарины не отставали от конвоя уже у самых берегов Исландии, выпустили еще одну торпеду по поврежденному пароходу «Ричард Бланд», решив его судьбу. К счастью, большую часть экипажа удалось спасти.

У адмиралтейства имелись все основания испытывать удовлетворение от успешно проведенных операций с конвоями в январе и феврале. Потери были относительно небольшими, и вызваны они были не столько действиями противника, сколько непогодой. Но продолжительность светлого времени суток за полярным кругом быстро увеличивалась, что вызвало необходимость пересмотреть политику отправки русских конвоев. В начале марта немцы предприняли весьма серьезный шаг.

8 февраля Дениц представил Гитлеру план действий в отношении крупных кораблей. На прошедшем совещании не поднимался вопрос об ограничениях, наложенных Гитлером на действия командиров кораблей в море, что явилось причиной их неудач в борьбе с русскими конвоями. Дениц дал поручение своему представителю в ставке Гитлера вице-адмиралу Кранке выяснить позицию фюрера по вопросу дальнейшего использования тяжелых кораблей, поскольку был преисполнен решимости не допустить повторение фиаско в Баренцевом море. Он хотел быть уверенным, что имеет полномочия выслать тяжелые корабли в море, как только представится шанс на успех операции. Выйдя в море, командир корабля должен иметь возможность действовать сообразно сложившейся ситуации, а не ждать решение из Берлина. Дениц честно предупредил, что в таком случае тяжелые потери неизбежны. Гитлер в очередной раз продемонстрировал переменчивость и непредсказуемость своей натуры, выразив «полное и определенное одобрение этой позиции». Принятое решение оказалось очень важным для последующих событий.

Будучи командующим подводным флотом, Дениц неоднократно выражал свое мнение о том, что война на море может быть выиграна одними подводными лодками. Когда же он узнал о планах взбешенного Гитлера «разделаться» с тяжелыми кораблями, то занял позицию своего предшественника. Во время своей следующей встречи с фюрером 26 февраля он храбро вернулся к этому вопросу, заявив, что архангельские конвои могут явиться отличной целью для этих кораблей. Принимая во внимание тяжелые бои на Восточном фронте, он счел своим долгом максимально использовать представившиеся возможности. Поэтому он предложил отправить «Шарнхорст», которому так и не удалось покинуть Балтийское море, на помощь «Тирпицу» и «Лютцову», которые вместе с эсминцами образуют ударную группу, несущую серьезную угрозу русским конвоям. Реакция Гитлера на это предложение сначала была отрицательной, но затем он неохотно согласился. На вопрос Гитлера, сколько может пройти времени, прежде чем будет найдена подходящая цель, Дениц ответил: три месяца, после чего пророчески добавил: «Даже если на это уйдет шесть месяцев, вы убедитесь, что я был прав».

«Шарнхорст» вышел из Гдыни 8 марта и, укрываясь в снежных шквалах и густых туманах, 14-го добрался до Нарвика, где стояли «Тирпиц», «Лютцов» и «Нюрнберг». Через восемь дней «Нюрнберг» отправился на ремонт в Германию. Три других корабля, дождавшись тумана, вышли в Альтенфьорд, причем во время перехода два из них едва избежали столкновения.

Когда новости достигли адмирала Товея, у него появился еще один аргумент прекратить отправку арктических конвоев на период полярного лета. Он доложил адмиралтейству, что единственный способ обеспечить безопасность конвоев в таких условиях — обеспечить их сопровождение в Баренцевом море боевым флотом, а такое предприятие будет авантюрой в случае отсутствия в его составе авианосцев. Вопрос, возможно, дискутировался бы долго, но его решение ускорили события развернувшейся битвы на Атлантике. Дениц предпринял отчаянную попытку обеспечить себе решающее преимущество и бросил в бой колоссальные силы своего подводного флота. В январе наблюдалось некоторое уменьшение количества потопленных судов, в феврале и марте потери возросли, хотя сопровождались потерями со стороны противника — в марте было уничтожено 12 вражеских подводных лодок. Приближался решающий момент, и это понимали обе воюющие стороны. Адмиралтейство посчитало своим долгом бросить все имеющиеся силы, чтобы не проиграть сражение, и русские конвои отступили на второй план. В телеграмме, которую Черчилль отправил Сталину 30 марта, в качестве главной причины задержки мартовского конвоя указал концентрацию кораблей противника в Северной Норвегии, а также уведомил его, что операции на Средиземноморье в мае также потребуют привлечения всех наличных эскортных сил. Как и следовало ожидать, Сталин воспринял новость в штыки, разразившись длинным посланием о «катастрофическом положении со снабжением армии и нехватке сырья для военной промышленности». Тогда 6 апреля британский премьер отправил телеграмму, в которой подробно изложил меры, намеченные союзниками для оказания давления на Германию на суше и в воздухе, немного умиротворившую Сталина.

К этому времени Дениц решил удалить одно звено из громоздкой цепи командования военно-морскими силами в Северной Норвегии, которая была установлена после оккупации страны. Свое решение он мотивировал следующими соображениями: «При ситуации, которая сложилась на море в начале 1943 года, не предполагается проведение крупномасштабных операций, управление которыми потребовало бы наличия такой разветвленной организации». Как уже упоминалось, пост командующего флотом северного региона был отдан группе «Север», и его занимал адмирал Шнивинд, получивший звание командующего Северной группой (со штабом в Киле).

Долгие светлые дни экипажи немецких кораблей проводили в скучном безделье. Достойные Цели для них не находились, и корабли в море не выходили. Но факт их присутствия на якорной стоянке в Альтенфьорде приносил значительное облегчение немецким войскам, сражавшимся на Восточном фронте. Из-за недостатка топлива Корабли не могли даже выйти на боевые стрельбы. Но к концу августа топлива было завезено достаточно, чтобы провести не слишком масштабную операцию у побережья Шпицбергена, которое 8 сентября было обстреляно «Тирпицем» и «Шарнхорстом». Новость о вылазке немецких кораблей достигла Лондона в то же утро, и, хотя флот метрополии был отправлен в море немедленно, надежды на перехват немецких кораблей почти не было. 22 сентября «каталина» доставила в гарнизон новое радиооборудование и припасы.

Шпицбергенская вылазка свела с трудом накопленные запасы топлива к нулю. Однако капитан Хоффмайер с «Шарнхорста» не был удовлетворен действиями своих артиллерийских расчетов во время операции и запросил разрешение адмирала Кумметца на проведение стрельб. Оно было получено, и 21 сентября «Шарнхорст» вышел в море. На ночь он бросил якорь неподалеку от острова Аарой, чтобы продолжить учения на следующий день. Поэтому он был немало удивлен, когда наутро заказанная им воздушная мишень-конус не появилась, а около одиннадцати часов он получил приказ дождаться прибытия двух эсминцев, которые будут сопровождать его на стоянку, где он должен занять причал, недавно освобожденный линкором «Лютцов». Когда корабль благополучно пришвартовался и был окружен завесой противолодочных сетей, командир узнал о происшедших событиях.

Утром 10 сентября самолет-разведчик, специально направленный на север СССР, обнаружил, что «Тирпиц» находится на своей обычной стоянке у причала Каафьорда — одного из рукавов Альтенфьорда. Эту информацию с большим нетерпением ожидал командующий подводным флотом контр-адмирал К. Бэрри. Было принято решение организовать атаку на тяжелые немецкие корабли, угрожающие русским конвоям, с использованием сверхмалых субмарин-подлодок «X». Эти плавсредства были длиной 50 футов и диаметром по миделю 5,5 фута. Они имели форму сигары, сужающейся к концам. В центре такой субмарины человек мог стоять в полный рост, в остальных местах передвигаться можно было согнувшись или ползком. Экипаж состоял из двух офицеров и двух матросов. Субмарины были оборудованы дизельными двигателями, с помощью которых на поверхности можно было развить скорость до 6,5 узла, и электромоторами, позволявшими им двигаться под водой со скоростью 4 узла. Каждая из них несла два заряда, содержащие 2 тонны взрывчатки, которые можно было сбросить, когда субмарина проходит под целью, установив таймер на нужное время взрыва. Дальность плавания таких субмарин ограничивалась запасом топлива и возможностями экипажа — в таких условиях люди долго не выдерживали. Один член экипажа обязательно был обученным ныряльщиком. Он должен был уметь освободить маленькую субмарину от сетей, если она в них попадет, используя для этой цели специальные кусачки. Это была непростая работа и выполнялась в случае крайней необходимости. Первая сверхмалая субмарина была спущена на воду 15 марта; при выборе времени для атаки следовало учесть много факторов: продолжительность темного времени суток, фазу луны, стадию приливов и отливов и т. д. После анализа всех факторов атака была назначена на 22 сентября. Поскольку сверхмалая субмарина не могла добраться до Северной Норвегии самостоятельно, было принято решение о буксировке 6 таких субмарин 6 обычными, специально оборудованными для этой цели. Это были: «Морская лисица», буксирующая «Х-5», «Свирепый» — с «Х-6», «Упорный» — с «Х-7», «Морская нимфа» — с «Х-8», «Зыбучий песок» — с «Х-9» и «Скипетр» — с «Х-10». Они вышли в море с небольшими интервалами в ночь с 11 на 12 сентября, когда данные аэрофотосъемки еще не были получены. Их пришлось отправлять специальным рейсом «каталины». Когда снимки были изучены, адмирал Бэрри передал условный сигнал на субмарины, подтверждающий, что план атаки «Х-5», «Х-6» и «Х-7» на «Тирпиц», «Х-9» и «Х-10» — на «Шарихорст», а «Х-8» на «Лютцов» у причалов Альтенфьорда вступает в действие. («Лютцов» отошел от причала до начала атаки, а «Шарнхорст» в это время проводил стрельбы.) Первые три дня море было спокойным, но потом налетел порывистый ветер, поверхность моря начала бурлить и пениться. Рано утром 15 сентября «Морская нимфа» потеряла буксируемый объект, но заметили это два часа спустя, когда субмарина всплыла на поверхность. Субмарина «Х-8» осталась в море почти без шансов на спасение, но, к счастью, через восемь часов ее увидели с подлодки «Упорный», буксирующей «Х-7». «Х-8» оставалась с ними до темноты, после чего снова потерялась, неверно истолковав переданный ей сигнал. На следующее утро с «Упорного» была передана соответствующая информация на «Морскую нимфу», но «Х-8» удалось обнаружить только ближе к вечеру. На этом неприятности сверхмалой субмарины не закончились. Из-за механических повреждений один из ее зарядов был преждевременно сброшен. В результате субмарина стала бесполезной для дальнейшего использования и была затоплена. Рано утром 16 сентября на «Зыбучем песке» обнаружили, что тоже потеряли буксируемый объект. Начатые поиски результата не дали. Очевидно, после обрыва буксирного троса маленькая субмарина потеряла управление и резко погрузилась на большую глубину, где ее корпус был раздавлен многотонными массами воды. Таким образом, для участия в операции остались только 4 подлодки «X». На переходе в них находились одни экипажи, в атаке должны были участвовать другие. Но вклад транспортирующих экипажей в успех предприятия нельзя было недооценить. «Действия экипажей, приведших к Альтенфьорду, — отметил адмирал Бэрри, заслуживают самой высокой оценки. Они провели несколько суток в тяжелейших условиях, но передали субмарины оперативным экипажам в превосходном состоянии». Передача происходила вечером 19 сентября недалеко от берега. Команде «Упорного» пришлось пережить несколько неприятных моментов, когда буксирный конец зацепил якорный канат плавучей мины, и смертоносный груз оказался на носу «Х-7», но благодаря умелым действиям капитана «Х-7» лейтенанта Б. Плейса несчастья удалось избежать. Вечером 20 сентября 4 сверхмалые субмарины отправились навстречу опасным приключениям. Капитаном «Х-5» был лейтенант Г. Генри-Крир, «Х-6» — лейтенант Д. Камерон, «Х-10» — лейтенант К. Хадспет. Первая опасность — минное поле на входе во фьорд (см. план) — была благополучно преодолена в ночь с 20 на 21 сентября. Весь следующий день «Х-5», «Х-6» и «Х-7» следовали вдоль фьорда. В это время «Х-10» вошла в узкий фьорд у острова Стьерной, где экипаж пытался справиться с механическими неисправностями. К сожалению, не удалось выполнить ремонт собственными силами, поэтому в дальнейшей операции «Х-10» участие не принимала. Ближе к вечеру на «Х-7» заметили «Шарнхорст», стоящий на якоре под прикрытием острова Аарой (корабль вернулся после первого дня стрельб). Однако он не являлся ее целью, поэтому субмарина вместе с «Х-6» проследовала дальше по фьорду. Часть ночи с 22 на 23 сентября они провели среди Браттхолмских островов всего лишь в 4 милях от стоянки «Тирпица». На «Х-6» возникли неполадки с перископом, но ей удалось достичь успеха, что является заслугой опытного и мужественного экипажа. После полуночи лейтенант Плейс направил «Х-7» в Каафьорд. Спустя час вслед за ним направился лейтенант Камерон на «Х-6». Они пробились сквозь противолодочные сети, преграждавшие вход в фьорд, но, уходя на глубину, чтобы спрятаться от патрульного катера, «Х-7» запуталась в свободном участке сети, раньше составлявшем ограждение вокруг «Лютцова». На освобождение потребовался час. В 7.05 «Х-6» прошла через вход для катеров в сетевых заграждениях вокруг «Тирпица», который открыли, чтобы пропустить катер, и закрыли через несколько минут после входа «Х-6». К сожалению, сразу после этого она села на грунт. Пытаясь освободиться, лодка на несколько секунд показалась над поверхностью воды, и ее заметил один из членов команды «Тирпица». Это был простой матрос, занимавшийся какими-то делами на палубе, поэтому прошло немало времени, прежде чем его сообщение дошло до командиров. А «Х-6» снова выскочила на поверхность, натолкнувшись на подводную скалу, а потом запуталась в сетях. Камерон решил, что ждать больше нечего, и сбросил оба заряда, установив таймер на взрыв через час. Было 7.15.

Понимая, что освободиться не удастся, он приказал затопить корабль, предварительно убедившись, что ценное оборудование уничтожено. Его вместе с остальными членами немногочисленного экипажа подобрал катер с «Тирпица», который стоял у борта, когда лодка в первый раз показалась на поверхности; его послали разобраться в ситуации.

«Х-7» повезло меньше. Сначала она намертво запуталась в сетях вокруг линкора. Когда лодку удалось освободить, лейтенант Плейс с удивлением понял, что они находятся внутри ограждения в 30 ярдах от «Тирпица». Он повел субмарину вперед и, когда она скользнула под киль линкора, сбросил один снаряд под носовыми орудиями, а другой — в 200 ярдах ближе к корме. Выполнив свою миссию, Плейс сделал попытку уйти, но лодка снова запуталась в сетях, затем высвободилась из них и попала в новую ловушку. Давление в лодке быстро падало, компас вышел из строя. Лейтенант Плейс продумывал свой следующий шаг, когда в 8.12 раздался оглушительный взрыв, волна от которого буквально выкинула его из сетей. Хотя видимых повреждений корпуса не было, лодка потеряла управление и не могла держать глубину, а при всплытии попадала под ураганный пулеметный огонь. Плейс подвел ее к борту учебной мишени и вскарабкался на нее, но остальные члены экипажа не успели последовать его примеру: лодка затонула. Спустя два с половиной часа старший помощник Плейса, младший лейтенант Эйткип всплыл на поверхность в спасательном костюме. Он потратил это время, пытаясь спасти остальных членов экипажа, но не сумел.

Прежде чем перейти к описанию последствий взрывов для «Тирпица», следует сказать несколько слов о сверхмалой субмарине «Х-5», которую мы оставили, когда она вместе с «Х-6» и «Х-7» шла по Альтенфьорду. Больше ее никто не видел, и, судя по всему, именно ее немцы затопили. Более точно о ее судьбе ничего неизвестно.

Представляется очевидным, что командование «Тирпица» не сразу оценило масштабы угрозы, нависшей над кораблем. Только спустя пятнадцать минут после обнаружения «Х-6» на корабле закрыли водонепроницаемые двери. Но когда капитану Майеру, командиру «Тирпица», доложили о случившемся, он немедленно потребовал буксир и приказал поднять давление в котлах. Понимая, что это требует времени, он скомандовал повернуть корабль, выбирая якорный канат левого борта и вытравливая — правого. Это было сделано, когда раздался взрыв, и помогло минимизировать последствия. Все четыре заряда взорвались практически одновременно. Эффект от взрыва 8 тонн аматола[12] под днищем корабля был весьма впечатляющим. Его приподняло на 5 или 6 футов, люди на палубе попадали с ног, погас свет, судно осело в воде, получив крен 5 градусов на левый борт. Осмотр выявил повреждение трех главных двигателей, поломку системы пожаротушения, электрического и радиооборудования. Также получили повреждения носовые орудия и руль левого борта. Впоследствии адмирал Бэрри назвал эту атаку «самой отчаянной, которая войдет в историю, как один из самых смелых подвигов всех времен». Лейтенанты Плейс и Камерон получили за участие в ней крест Виктории. Они, как и другие уцелевшие члены экипажей «Х-6» и «Х-7», закончили войну в лагере для военнопленных в Германии. Если действия офицеров и матросов в этой смелой атаке были достойны всяческих похвал, то оборудование сверхмалых субмарин оказалось не на высоте. Приходилось констатировать факт, что в этой сфере имеется множество недоработок. Однако лодки справились с поставленной задачей и надолго вывели из строя мощный военный корабль противника, роль которого в войне признавалась всеми. «Тирпиц» остался на плаву, но требовал серьезного ремонта; он перестал быть грозным боевым кораблем, и русские конвои получили небольшую передышку.

Примечания:

1

Температура указана по шкале Фаренгейта. По шкале Цельсия составляет примерно +4,5 градуса. (Примеч. пер.)

12

Аматол — смесь тротила с аммонийной селитрой