Еврейское засилье в Русском государстве. — Сталин и евреи. — Сионистский характер Еврейского антифашистского комитета. — Попытки создания еврейского государства на территории России. — Сионистское подполье в СССР. — Борьба с еврейским национализмом. — «Дело врачей-убийц».

Когда Сталин произносил свой знаменитый тост за Русский народ, «патриарх космополитов» И. Эренбург вдруг заплакал. Как пишет очевидец, Эренбургу это показалось обидным[301]. Эренбург выражал чувства многихсоветских евреев, не желавших признать эту очевидную для всего мира истину и уступить русским людям большую часть тех мест, которые евреи несправедливо заняли, а точнее, отняли у русских во время господства их кровожадных соплеменников — еврейских большевиков с 1917-го по 1930 год.

Несмотря на чистки конца 30-х годов, удельный вес лиц еврейской национальности в госаппарате, а также в учреждениях культуры, науки, искусства и других привилегированных сфер деятельности был непомерно высок. Как я уже отмечал, во многих учреждениях этих сфер доля евреев составляла 40—60% всех работников. Еще в августе 1942 года Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) подготовило докладную записку о подборе и выдвижении кадров в искусстве. В ней говорилось, что «отсутствие правильной и твердой партийной линии в деле развития советского искусства в Комитете по делам искусств при СНК СССР привело к извращениям политики партии в деле подбора, выдвижения и воспитания руководящего состава учреждений искусства, а также вокалистов, музыкантов, режиссеров, критиков и поставило наши театры и музыкальные учреждения в крайне тяжелое положение». «В управлениях Комитета по делам искусств и во главе учреждений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи)»[302]. В записке приводилось множество примеров. В Комитете по делам искусств руководящие должности занимали евреи: Фалковский, Владимирский, Плоткин, Шлифштейн, Гольцман; в Большом театре СССР — Леонтьев (главный режиссер), Самосуд (главный дирижер), дирижеры Файер, Штейнберг, Габович, Мессерер, Купер-Кауман, Жук, Садовников; в Московской государственной консерватории — Гольденвейзер (директор), Столяров (замдиректора), заведующие основными кафедрами (Цетлин, Ямпольский, Дорлиак, Гедике, Пекелис и др.); в Ленинградской государственной консерватории — Островский, Штейнберг, Эйдлин, Гинзбург. В записке также отмечалось, что музыкальная критика находится полностью в руках евреев, сознательно поддерживавших только «своих» и замалчивавших достижения русских музыкантов (приводятся примеры ведущих критиков — Рабинович, Грийберг, Коган, Шлифштейн, Житомирский, Цукерман). Позднее, уже в 1943 году, поднимался вопрос и о ведущем органе художественной критики газете «Литература и искусство». Оказывается, что ее сотрудники состояли сплошь из евреев, проводивших протекционистскую политику в отношении «своих».

После войны во Всероссийском театральном обществе только 15% членов были русские[303], свыше 50% — евреи, остальные 35% — лица других нерусских национальностей.

То же наблюдалось в Союзе советских композиторов, где насчитывалось 435 русских, 239 евреев, 89 армян и т. д. Приводились данные и по региональным отделениям Союза: в Москве — 174 русских, 116 евреев, 13 армян; в Казахской организации — 6 казахов, 6 евреев; в Молдавской — 8 евреев, 5 молдаван, 3 русских; в Ростовском отделении — 5 русских, 5 евреев[304].

Документы тех лет свидетельствуют: «В Московской филармонии на протяжении длительного времени работает большая группа бывших антрепренеров, людей, связанных между собой круговой порукой... В течение ряда лет, особенно в военные и послевоенные годы, в столичной филармонии скапливались артисты и руководители различных разделов концертной работы преимущественно одной национальности. Из 312 штатных работников филармонии 111 евреев. Из 33 руководящих работников, организующих концерты, 17 — русских, 14 — евреев, 2 — других национальностей. Из 34 кассиров районных касс только 15 — русских, из 13 администраторов — организаторов концертов только 5 — русских»[305]. Похожая картина была в цирках, где из 87 директоров, главных режиссеров и главных администраторов 44 — евреи, 42 — русские[306].

Особенно заметно еврейское засилье чувствовалось в области идеологии, где после войны сложилось просто удручающее положение. Весной 1949 года Отделом пропаганды и агитации ЦК совместно с Министерством высшего образования СССР была проведена проверка кадрового состава кафедр марксизма-ленинизма, политической экономии и философии 213 вузов Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Ростова-на-Дону, Саратова, Казани, Свердловска. При этом главное внимание уделялось численности преподавателей-евреев на общественно-политических кафедрах. В итоге получилась следующая статистика: в обследованных учебных заведениях марксизм-ленинизм преподавали 720 русских, 350 евреев и 318 представителей других национальностей; политэкономию — 263 русских, 157 евреев и 85 преподавателей других национальностей; философию — 25 русских, 24 еврея и 19 представителей других национальностей[307]. В Московском юридическом институте национальный состав профессорско-преподавательских кадров был таков: русских 74 человека, евреев — 56, представителей других национальностей — 12[308]. В ряде учебных заведений прием студентов был чуть ли не наполовину монополизирован евреями. Так, в МГУ на физическом факультете на одного русского приходился один еврей[309].

Год / Число еврейской молодежи (в %), окончившей факультет, по отношению к русским

1938 / 46                                    

1939 / 56                                

1940 / 58

1941 / 74

1942 / 98

Евреи монополизировали и большую часть учреждений экономического профиля. Среди студентов экономических учебных заведений евреи составляли до трети всех учащихся. На расширенном заседании Академии наук 25 августа 1949 года отмечалось, что «среди научных сотрудников Института экономики слабо представлены ученые русской национальности». Из 34 работавших в институте членов-корреспондентов и докторов наук было 20 евреев, всего 12 русских и 2 представителя других национальностей. Среди 83 старших научных сотрудников института насчитывалось 44 русских, 34 еврея и 5 представителей других национальностей[310].

В медицинских учреждениях доля евреев была настолько высока, что во многих из них на работу принимали только евреев. Боткинская больница, например, по словам самих евреев, стала их «вотчиной»[311]. Главврачом здесь в течение 18 лет был известный сионист Б. А. Шимелиович, выделявший на прием русского персонала небольшую квоту, предпочитая брать на работу только своих соплеменников.

Как крик отчаяния звучат слова письма в ЦК партии одного из русских людей северной столицы: «Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград — искони русский город и даже построенный на костях только русских рабочих. Его население всегда в основном русское. Все звенья хозяйства города всегда управлялись русскими. В настоящее время в некоторых звеньях хозяйства города для русских создалось невыносимое положение. Торговля, местная промышленность, разного рода институты, наука, здравоохранение и прочее уверенно подбираются в руки евреев. А для русских в системе здравоохранения создалось уже совершенно невыносимое положение, здесь все русское решительно вытеснено. Нет больше мочи терпеть, как тяжело русским работать в органах здравоохранения. Все центральные позиции здравоохранения находятся в руках евреев, которые на пушечный выстрел не допускают русских к делу управления здравоохранением в г. Ленинграде».

В другом письме в ЦК партии, присланном в сентябре 1949 года врачами-психиатрами, говорилось: «В июне месяце сего года состоялась научная сессия Института психиатрии Министерства здравоохранения СССР. Присутствовало около 300 человек, среди них было много врачей, приехавших из отдаленных мест Советского Союза. Мы... не могли не обратить внимание, что тон в науках невропатологии и психиатрии задают исключительно евреи»[312].

По материалам письма провели проверку, которая, в частности, выявила следующее: «В Москве имеются 3 института психиатрии, 4 клиники и 5 нервно-психиатрических больниц. В руководстве всех этих учреждений, за исключением одного института, стоят врачи еврейской национальности. По отдельным научным психиатрическим институтам и лечебным учреждениям состав научных работников и врачей следующий: в Центральном институте психиатрии Министерства здравоохранения РСФСР (директор Посвянский) имеется 65 научных сотрудников, из них евреев 43 человека, из которых 28 человек состоят в должности старшего научного сотрудника; в Центральном научно-исследовательском институте судебной психиатрии им. Сербского (директор Фейнберг) из 82 научных сотрудников 52 по национальности евреи, причем все руководящие и административные должности института заняты евреями; в клинической психиатрической больнице им. Ганнушкина (главврач Посвянский) из 35 врачей евреев — 21, в психиатрической больнице им. Кащенко из 79 работающих врачей — 43 еврея, в клинике нервных болезней 1-го Московского медицинского института из 10 человек научных сотрудников — 8 евреев, в клинике нервных болезней 2-го Московского медицинского института (заведующий кафедрой проф. Гринштейн) из 7 преподавателей — 4 еврейской национальности.

Правильным также является утверждение автора письма, что психиатрическую помощь по Министерству здравоохранения СССР, Министерству здравоохранения РСФСР, Мособлздравотделу возглавляют лица еврейской национальности»[313].

Непомерно высокая концентрация евреев в госаппарате, науке, культуре, искусстве служила питательной средой сионизма, развитие которого в послевоенный период протекало в два этапа.

На первом этапе организованная сионистская деятельность советских евреев развивалась в рамках так называемого Еврейского антифашистского комитета и акцентировалась главным образом на борьбе за создание еврейского государства на территории России. На втором этапе развитие сионизма было связано с образованием в мае 1948 года еврейского государства в Палестине и поддержкой войны Израиля за вытеснение арабского народа с его территории. На этом этапе деятельность сионизма в СССР приобрела крайне агрессивный характер, открыто противопоставляя евреев всему советскому народу, и прежде всего русским. Весьма показательно, что позиция Сталина в еврейском вопросе до осени 1948 года имела достаточно спокойный, сдержанный характер, без внешнего проявления какой-либо враждебности к этой нации. Отношение Сталина к евреям всегда носило принципиальный и идейный характер. Еще в 30-х годах Сталин возмущается космополитическим духом многих евреев, коробившим его патриотические чувства. Как отмечал Молотов, Сталин «был настороже в отношении евреев». Он не любил, когда евреи меняли свою фамилию на русскую и спрашивал: «А русской нации он не изменит?»[314] После войны Сталин понял, что сионизм и космополитизм являются главными внутренними противниками Русского государства. Видя вокруг себя такое большое количество евреев на самых ответственных постах в госаппарате, науке, культуре, искусстве, он, возможно, вспоминал слова Т. Герцля по поводу тайной миссии сионистских организаций: «Настоящая организация не бравирует по поводу и без повода своими действительными возможностями. При нужде, однако, нельзя упускать из виду и эту форму демонстрации. Великая сила американской сионистской организации заключается в неисчислимости ее контактов и связей, в доскональной осведомленности о тех, кто распоряжается людскими ресурсами, являющимися базой этих контактов. Разве у англичан не возникла необходимость заполучить надежного информатора в Одессе, разве им не нужен был в Харбине довереннейший агент? А когда президент Вильсон потребовал в кратчайший срок представить ему обобщенную информацию в тысячу слов, детально излагающую, какие силыстоят за Керенским, пришедшим к власти в России?.. Все эти услуги обеспечил нью-йоркский (сионистский) центр, не претендуя ни на что, но получая многое — уважение и расположение деятелей, чьи подписи скрепляли великие дела. Тысячи сионистов работали повсюду и служили верно на своих глубоко эшелонированных позициях»[315].

О том, что Сталин понимал угрозу сионизма, свидетельствует его дочь Светлана, которая однажды в конце 1948 года услышала от него такую фразу: «...ты не понимаешь! Сионизмом заражено все старшее поколение (евреев. — О. Я.), а они и молодежь учат... Сионисты подбросили и тебе твоего первого муженька»[316].

После войны в Политбюро было 2 еврея — Каганович и Берия. Однако влияние евреев на высшую власть этим не ограничивалось. Такие ключевые фигуры советского руководства, как Молотов, Калинин, Ворошилов, Андреев, а также многолетний личный секретарь Сталина Поскребышев имели жен-евреек. Зятя-еврея имел Маленков[317].

Сталин, говоря своей дочери о том, что старшее поколение евреев заражено сионизмом, имел в виду, конечно, примеры, с которыми сталкивался сам. На его глазах происходило перерождение некоторых еврейских большевиков в деятелей сионистского движения. Открывались настоящие корни большевистской идеологии, и за нагромождением партийных лозунгов высвечивались эгоистические национальные интересы еврейского народа. Шелуха партийных одежд сбрасывалась, и вместо пламенного революционера-интернационалиста появлялся пламенный еврейский националист. Так, например, жена маршала К. Е. Ворошилова Голда Горбман — фанатичная еврейская большевичка — в дни создания Израиля изумила своих родственников фразой: «Вот теперь и у нас есть родина». Одним из активистов еврейского националистического движения в СССР стала жена В.М. Молотова, член ЦК КПСС П. Жемчужина. Ее сионистские симпатии проявлялись еще до войны, когда ее даже хотели арестовать, но спасло вмешательство Берии[318]. Брат Жемчужиной был известным в еврейских кругах США капиталистом. А сама Жемчужина училась в гимназии вместе с будущим первым послом Израиля в СССР Голдой Меир. Очутившись в Москве, последняя не преминула восстановить старую связь. Они часто ходили друг к другу пить чай, много времени проводили вместе[319]. Жемчужина стала главным лоббистом сионистских кругов в СССР.

В начале 1942 года по инициативе Л.П. Берии, связанного с международными сионистскими организациями, был образован Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), ставший центром развития сионистского движения в СССР. Среди активистов этого комитета были еврейский артист СМ. Михоэлс (председатель), поэт И.С. Фефер (секретарь и одновременно тайный агент МГБ), директор института физиологии АН СССР Л. Штерн, поэт П. Маркиш, главный врач ЦКБ имени Боткина Б. Шимелиович, журналист Л. Тальми и др. Фактическим руководителем и правительственным куратором ЕАК стал старый еврейский большевик С.А. Лозовский.

С самого начала деятельность этого комитета приобрела националистический, а точнее, сионистский характер, ибо все его руководители были единодушны в вопросе о необходимости создания на территории Русского государства еврейской республики. Сам замысел образования такой республики на территории Русскогогосударства являлся преступлением против Русского народа, так как посягал на его волю и суверенитет.

Как позднее показало следствие, разработка идеи создания еврейской республики в Крыму осуществлялась уже в 1943 году совместно с советскими и американскими сионистами, хотя инициатива, по-видимому, принадлежала последним. Американских сионистов в этом вопросе поддерживало правительство США. Руководитель сионистской организации «Джойнт» Д. Розенберг заявлял, что «Крым интересует нас не только как евреев, но и как американцев, поскольку Крым — это Черное море, Балканы и Турция»[320].

Американские покровители обещают советским сионистам материальную помощь при организации еврейской республики. Хотя первоначально разрабатывались два варианта такой республики — крымский и немецкий (волжский). Как позднее показал на допросе один из руководителей ЕАК Фефер: «Мы уже знали о том, что из Крыма выселили часть населения и что будет ставиться вопрос о заселении его. Мы решили не писать письмо до тех пор, пока не поговорим с одним или двумя членами Политбюро, так как это очень серьезный вопрос, и до того, как писать письмо, мы попросились на прием к В. М. Молотову[321]. Он нас принял (меня, Михоэлса и Эпштейна). Там среди других вопросов мы поставили вопрос о создании еврейской республики в Крыму или на территории, где была республика немцев Поволжья. Тогда нам это нравилось и красиво звучало: «Где раньше была республика немцев, должна стать еврейская республика». Молотов сказал, что это демографически хорошо звучит, но не стоит ставить этого вопроса и создавать еврейскую республику на этой территории, так как евреи — народ городской и нельзя сажать евреев на трактор. Далее Молотов сказал:

«Что касается Крыма, то пишите письмо, и мы его посмотрим». После этого мы посоветовались с Лозовским. Мы посоветовались с Юзефовичем, Шимелиовичем и показали проект письма Маркишу. Текст письма, как видите, получился неудачным. Здесь сказалась больше наша психика, чем сознание. По сути говоря, это националистическая затея, и в этом я признаю себя виновным»[322].

15 февраля 1944 года на имя Сталина поступило письмо с предложением о создании на территории Крыма Еврейской социалистической республики, подписанное руководством Еврейского антифашистского комитета: С. М. Михоэлсом, Ш. Эпштейном, И.С. Фефером (под редакцией С.А. Лозовского).

Однако Сталин отклонил это посягательство еврейских националистов на суверенные права Русского народа. Как позднее вспоминал Н.С. Хрущев: «Когда из Крыма выселили татар, тогда некоторые евреи начали развивать идею о переселении туда евреев, чтобы создать в Крыму еврейское государство. А что это было бы за государство? Это был бы американский плацдарм на юге нашей страны. Я был против этой идеи и полностью соглашался в этом вопросе со Сталиным. Нельзя идти на поводу у даллесов, которые не прочь бы создать плацдарм против нас»[323]. Несмотря на то что члены ЕАК совершили государственное преступление, Сталин тогда не стал их наказывать, так как это могло испортить его отношения с союзниками. Тем не менее он ничего не забыл и не простил, вернувшись к этому случаю в 1948 году, в период возникновения государства Израиль в Палестине. Роковая идея поддержать создание государства Израиль за счет территорий арабских народов ради торжества сионизма была подсказана Сталину скорее всего Л. П. Берией, находившимся, по признанию его сына, в близких контактах с деятелями сионистского движения. Берия убеждал Сталина, что очень большое число людей еврейской национальности, включая техническую интеллигенцию, рассеяно по всему миру и в интересах Советского Союза этих людей сделать своими союзниками. Создание еврейского государства, утверждал Берия, станет актом восстановления исторической справедливости, а поддержка Советского Союза будет воспринята с благодарностью[324].

В заявлении руководителя советской делегации А. А. Громыко на Генеральной Ассамблее ООН 20 апреля 1948 года, подготовленном еврейскими большевиками (Б. Е. Штейном и др.), говорилось: «Тяжелые жертвы, которые понес еврейский народ в результате произвола гитлеровцев в Европе, еще больше подчеркивают необходимость для евреев иметь свое собственное государство и справедливость требований о создании самостоятельного еврейского государства в Палестине».

СССР был первой страной, официально признавшей незаконно возникшее на арабской территории сионистское государство. Образование Израиля сразу же привело к войне в Палестине и вытеснению из нее около 500 тыс. арабов. По указанию Сталина на помощь Израилю через Чехословакию было направлено оружие. 12 июля израильская газета «Кол-Гаам» сообщила, что «транспорты оружия, которые прибыли в нашу страну в первые недели существования государства Израиль, дали возможность нашему государству устоять». Дело дошло до того, что по инициативе еврейских большевиков выдвигается предложение решить арабо-израильский конфликт за счет СССР и Русского народа. Постоянный представитель Украинской ССР в Совете Безопасности ООН еврейский большевик Д.З. Мануильский осенью 1948 года предлагал переселить палестинских арабов-беженцев (свыше 500 тыс. человек) в советскую Среднюю Азию и создать там арабскую союзную республику или автономную область[325].

Сталин рассчитывал, что Израиль станет форпостом СССР на Ближнем Востоке и поможет ему закрепиться на Средиземном море.

Однако уже во 2-й половине 1948 года стало ясно, что Израиль не собирается ориентироваться на СССР, а находится в тайном союзе с США, Англией и другими странами. Полученные советской разведкой документы свидетельствовали, что правительство Израиля однозначно заняло прозападную, проамериканскую позицию, враждебную СССР. Более того, Сталин вскоре понял, что политика поддержки Израиля усиливает позиции националистических еврейских организаций, а также провоцирует сионизацию советских евреев, «вдруг почувствовавших себя неотъемлемой частью международного еврейства».

В связи с образованием Израиля Еврейский антифашистский комитет направляет его временному президенту приветственную телеграмму, в которой поддерживаются массовые убийства арабов на захваченных у них территориях. Еврейские активисты шлют в ЕАК предложения о сборе средств на закупку вооружения для израильской армии и направлении добровольцев на войну против арабов. Поддерживается идея создания на базе ЕАК Еврейского комитета помощи борцам за независимость Израиля.

В те дни в ЕАК приходили Д.А. Драгунский (тогда еще полковник) и сионистский активист И.Г. Рогачевский, предлагавшие сформировать для отправки в Палестину специальную еврейскую дивизию. «Сейчас, — писал в ЕАК сионистский активист Ю.Б. Шмерлер, — когда борьба идет не на жизнь, а на смерть, когда война становится все более ожесточенной, когда льется кровь наших братьев и сестер, когда арабские фашистские банды... хотят задушить, потопить в крови героический еврейский народ, мы, советские евреи, не можем молчать и сидеть в ожидании. Мы должны активно помочь беззаветным героям добиться победы, а активно участвовать — это бороться, сражаться плечом к плечу с нашими братьями. Это наш священный долг. Когда идет священная отечественная война, нельзя ждать, нужно воевать»[326].

Из этого письма ясно, каким кровожадным духом были охвачены еврейские националисты в СССР.

По стране проходят массовые сионистские демонстрации. В связи с созданием Израиля в июне 1948 года московская хоральная синагога организовала торжественное богослужение, на котором присутствовало 10 тыс. человек. Молящиеся заполнили не только помещение синагоги, но и улицы, ведущие к ней. Внутри синагоги были вывешены плакаты, на некоторых из них написано: «Еврейский народ жив», «14 мая 1948 года провозглашено Государство Израиль». Такие же богослужения прошли тогда в Ташкенте, Черновцах и других городах[327].

Еще более широкомасштабная сионистская демонстрация прошла в Москве осенью 1948 года. Связана она была с посещением московской синагоги первым послом Израиля в СССР Голдой Меир и членами израильского дипломатического представительства на еврейский Новый год 4 октября 1948 года. Около синагоги собралось 30 тыс. евреев, большая часть которых желала уехать в Израиль. Расследование показало, что в манифестации участвовали не только московские евреи, но и приехавшие из самых отдаленных местечек СССР. Выяснилось, что собравшиеся евреи являются частью неформальной организации с хорошей системой взаимного оповещения, позволившей в короткий срок (без всякой официальной информации в газетах и по радио) собрать в одном месте десятки тысяч человек. По сути, впервые советское правительство узнало о существовании в СССР массового сионистского подполья, во многом враждебного СССР и явно ориентировавшегося на западный мир.

Весьма характерно для этого времени, что сионисты и еврейские большевики нередко существовали в одном лице. Так, воронежский раввин Шиф не прекращал своей антирусской деятельности и даже усилил ее, вступив в КПСС и достигнув там должности второго секретаря самаркандского горкома. Конечно, главное свое призвание он скрывал. Днем он вел коммунистическую пропаганду, а по вечерам в узком кругу доверенных местных евреев «раввинствовал»[328].

В Сталинске в ноябре 1949 года на квартире некоего Израиля Рапопорта была раскрыта нелегальная синагога, созданная еще в 1942—1943 годах евреями, эвакуированными из западных областей Малороссии, Белоруссии, Прибалтики, беженцами из Польши и местными жителями. После того как в 1945—1946 годах произошла репатриация польских граждан и многие из эвакуированных советских евреев возвратились обратно в европейскую часть СССР, руководство синагогой перешло к тем, кто жил в Сталинске постоянно, — Рапопорту, Левенсону, Шильдкрауту.

Было установлено, что многие руководители-евреи, работавшие на Кузнецком металлургическом комбинате (КМК), в том числе заместитель директора Я.Г. Минц, главный прокатчик С.А. Либерман, начальники финансового отдела СЗ. Аршавский, отдела снабжения — Надот, отдела оборудования — Уральский-Троцкий, планового отдела — Г. Ш. Зельцер, отдела технического контроля — А.Я. Дехтярь и др., через своих жен и родственников передавали денежные взносы синагоге. Собранные средства шли на вспомоществование нуждавшимся евреям, и в первую очередь тем из них, кто оказался в лагерях, тюрьмах и ссылке. Еврейская община, объединившаяся вокруг городской синагоги, несмотря на свое нелегальное положение, действовала довольно активно. В 1948 году она направила даже свою делегацию в Москву для встречи прибывавшей в Советский Союз Голды Меир. В 1949 году община насчитывала более 70 активных членов[329].

Сионистские организации существовали на целом ряде промышленных предприятий, в руководстве которых находились евреи. Особенно большая сионистская ячейка находилась на знаменитом Московском автомобильном заводе имени И.В. Сталина (ЗИС). Сионистские сборища проводились в кабинетах некоторых руководителей-евреев. На них, в частности, обсуждались планы создания еврейского государства на территории России и заявлялось: «Советским евреям не нужен маленький, неблагоустроенный Биробиджан. Это унизительно для еврейского народа. Нужно создать союзную еврейскую республику в Крыму или на территории бывшей Республики немцев Поволжья»[330]. Сионистская организация ЗИСа устраивала, в частности, коллективные походы в театр Михоэлса, на похороны которого в январе 1948 года евреи-автозаводцы послали свою делегацию. В мае того же года еврейские рабочие и инженеры этого предприятия направили в Еврейский антифашистский комитет телеграмму, в которой были и такие строки: «От глубины души приветствуем образование государства Израиль. Еврейский народ наравне со всеми другими народами имеет полное право на независимость и свободное развитие»[331]. Сионистские настроения в СССР все более усиливались, и как следствие этого среди евреев росла враждебность к России и Русскому народу, якобы угнетающему «людей Израилевых». Параллельно среди евреев возрастают симпатии к США как стране, где евреям даны все права.

Весьма характерно эти настроения проявились в еврейском театре, ставшем в это время своего рода барометром сионизации. «Еврейский драматический театр в БССР, — отмечалось в аналитических материалах, направленных 6 февраля 1949 года руководителями БССР в ЦК партии, — до последнего времени вел идеологически неверную репертуарную политику... В ряде своих постановок (например, в пьесе Галкина «Музыкант») театр изображал Америку «обетованной страной», в которой только и могут расцветать и находить применение еврейские таланты. Театр поставил по Шолом-Алейхему «Блуждающие звезды» (в постановке Й. Добрушина), в которой извратил содержание произведения Шолом-Алейхема, пропагандировал проамериканские настроения, ставил своей целью внедрить в сознание еврейского населения мысль, что еврейский театр — не обычное культурное учреждение, а центр особого «еврейского дела».

Пропаганда этого особого «еврейского дела» приобретает характер противопоставления его социалистическим интересам трудящихся всех других национальностей СССР. Среди работников театра длительное время распространялись националистические настроения, будто бы русские и белорусы повинны в смерти тысяч евреев, так как не защитили их от немцев и помогали немцам в истреблении евреев. Особенно усилились такие клеветнические измышления после пребывания в Минске лидера еврейских националистов Михоэлса»[332].

В Большом театре Союза ССР еврейские националисты переиначили на свой лад либретто оперы К. Сен-Санса «Самсон и Далила» (готовилась к постановке в 1950 году), превратив ее в своего рода сионистский агитационный материал. Как справедливо отмечалось в заключении экспертов, «в опере, безусловно, имеются мессианские, библейско-сионистские черты... Новый текст оперы, улучшенный в стилистическом отношении, идеологически по-прежнему остается весьма сомнительным. Больше того, основная тема гонимых и презираемых евреев, мстящих за свою судьбу, в некоторых случаях оказалась усиленной... В новом тексте либретто резче, острее противопоставлены два лагеря — евреи и филистимляне. Так, например, Далила «повышена в ранге» и действует вместе с верховным жрецом филистимлян. Евреи во главе с Самсоном «снижены» во второй половине оперы до положения рабов. Но это только сильнее подчеркнуло мессианские мотивы, и слова еврейского старейшины, обращенные к евреям «как поучение толпящимся вокруг молодым»: «Пусть око за око, зуб за зуб! Да будет так до срока дней!» (здесь и далее выделено мною. — О. Я.) — приобретают совершенно определенный символический смысл. Можно привести еще целый ряд примеров из текста либретто, вызывающих аналогичные ассоциации: хор евреев «Настало наше время», проходящий лейтмотивом в финале первого акта, монолог Самсона, указывающего на «гриву назорея» — символ могущества древних евреев, или, например, такие «вещие» слова Самсона, обращенные к филистимлянам: «Но тысячи нас и тьма нас, и всех ты не сочтешь». В тексте встречается большое количество слов-символов из Библии и древнееврейского эпоса, например: «земля Ханаанская», «назореи» или в начале второй картины: «Празднуй, Израиль, солнце вновь засияло. Пал извечный твой враг». Следует... указать, что замена в большинстве случаев многократно повторяющегося в старом тексте либретто слова «Израиль» — «Адонаем» не меняет дела, ибо Адонай — это только вариант древнееврейского слова «господь», «господин». Даже самый финал оперы вызывает большое возражение. Если в старом тексте Самсон обращался к Богу и просил Его дать силы разрушить храм, чтобы за Него (Бога) отомстить, то в новом тексте заключительные реплики Самсона приобретают опять-таки многозначительное, символическое значение: «Пришла, пришла пора отмщенья!» Все эти примеры... вызывают большое сомнение в целесообразности постановки этого произведения с таким текстом на сцене Большого театра. Постановка этой оперы, отдельные ее эпизоды могут сыграть отрицательную роль... стимула для разжигания сионистских настроений среди еврейского населения, особенно если учесть некоторые известные факты последних лет»[333]. Взгляды многих представителей еврейской интеллигенции носили агрессивный националистический характер. Весьма показательны в этом смысле сообщения тайного агента МГБ (по кличке Зорин), еврейского поэта И.С. Фефера по поводу высказываний некоторых деятелей ЕАК: «Националистические взгляды (Я.К. Этингера. — О. Я.) полностью разделяли академик Б.И. Збарский, профессор 2-го Московского медицинского института А.Б. Топчан, руководитель клиники лечебного питания М.И. Певзнер, главный терапевт Советской Армии М.С. Вовси... Этингер весьма недоволен тем, что Советский Союз не оказывает помощи государству Израиль, и обвинял Советское правительство в том, что оно ведет якобы враждебную политику в отношении евреев. Он говорил: «Мои друзья (имея в виду Збарского, Певзнера и других лиц, мною названных выше) просто удивлены этим невозможным положением. Евреи всего мира помогают воинам Израиля... а мы лишены этой возможности. Если Советское правительство не хочет помогать израильским евреям, пусть оно разрешит нам это сделать». Осенью 1948 года Сталин понял огромные масштабы сионистского подполья в СССР, угрожающего самимосновам Русского государства. В условиях «холодной войны», которую западный мир вел против России, еврейские националистические организации, ненавидевшие русских и симпатизировавшие Америке, представляли собой «пятую колонну» Запада, готовую ударить в спину Русского народа. По указанию Сталина МГБ начинает операцию по ликвидации сионистского подполья в СССР. Зимой 1948—1949 годов производятся аресты многих еврейских националистов, действовавших, как правило, под крышей разных гуманитарных организаций. 13 января 1949 года Г. М. Маленков вызвал к себе С.А. Лозовского и в присутствии председателя Комиссии партийного контроля М. Ф. Шкирятова потребовал объяснения по поводу письма Сталину, направленного руководством ЕАК, о создании в Крыму еврейской республики. Осенью этого же года Лозовского арестовали. За 1948—1952 годы по делу Еврейского антифашистского комитета было арестовано свыше 100 человек, 10 из них приговорены к расстрелу, 20 — к 25 годам исправительно-трудовых лагерей[334]. В тюрьме оказались руководители подпольной синагоги в Сталинске, сионистской организации Московского автомобильного завода и других подобных подпольных заведений. Специальным закрытым постановлением ликвидировались ставшие очагами сионистской идеологии еврейские театры в Москве, Киеве, Минске и Черновцах. Некоторое число активистов еврейского националистического движения уволили с работы. Однако по сравнению с действительным числом участников сионистского движения масштабы репрессий были незначительны — сказывалось то, что большинство еврейских националистов имело высокопоставленных покровителей в правительстве и госаппарате. В высших эшелонах власти никто, кроме П. Жемчужиной, не пострадал, да и она отделалась только ссылкой.

Новая волна репрессий в отношении активистов сионистского подполья ожидалась в связи с так называемым делом врачей.

Дело это имело под собой серьезное основание в загадочной смерти ближайшего соратника Сталина А. А. Жданова. Электрокардиограмма Жданова констатировала инфаркт миокарда. Однако кремлевские врачи упорно настаивали на диагнозе «функциональное расстройство на почве склероза и гипертонической болезни». И вместо того чтобы лечить больного от инфаркта, лечили его от гипертонии, став таким образом виновниками его смерти. Сейчас уже не определить, было ли это задумано самими врачами или главную роль здесь сыграл Берия, но 31 августа 1948 года Жданов умер. Уход его изменил соотношение сил в политическом руководстве в пользу еврейских большевиков и сионистского подполья. Заведующая кабинетом электрокардиографии кремлевской больницы Л.Ф. Тимашук, имевшая непосредственное отношение к лечению Жданова, открыто обвинила руководство больницы в неправильном лечении и смерти Жданова, написав об этом Сталину. Еврейские врачи кремлевской больницы стали преследовать Тимашук, заставляя отказаться от сделанного ею правильного диагноза, а когда это не получилось, уволили ее. В 1952 году, отталкиваясь от диагноза Тимашук, следственные органы под руководством М.Д. Рюмина выявили серьезные нарушения в организации лечения членов правительства и других лиц, принадлежащих к высшим эшелонам власти. В январе 1953 года в советских газетах было опубликовано сообщение ТАСС, ставшее важным документом эпохи:

Некоторое время тому назад органами Государственной безопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза.

В числе участников этой террористической группы оказались: профессор Вовси М.С., врач-терапевт; профессор Виноградов В.Н., врач-терапевт; профессор Коган М.Б., врач-терапевт; профессор Коган Б.Б., врач-терапевт; профессор Егоров П.И., врач-терапевт; профессор Фельдман А.И., врач-отоляринголог; профессор Этингер Я.Г., врач-терапевт; профессор Гринштейн А.М., врач-невропатолог; Майоров Г.И., врач-терапевт.

Документальными данными, исследованиями, заключениями медицинских экспертов и признаниями арестованных установлено, что преступники, являясь скрытыми врагами народа, осуществляли вредительское лечение больных и подрывали их здоровье.

Следствием установлено, что участники террористической группы, используя свое положение врачей и злоупотребляя доверием больных, преднамеренно злодейски подрывали здоровье последних, умышленно игнорировали данные объективного обследования больных, ставили им неправильные диагнозы, не соответствовавшие действительному характеру их заболеваний, а затем неправильным лечением губили их.

Преступники признались, что они, воспользовавшись болезнью товарища А.А. Жданова, неправильно диагностировали его заболевание, скрыв имевшийся у него инфаркт миокарда, назначили противопоказанный этому тяжелому заболеванию режим и тем самым умертвили товарища А.А. Жданова. Следствием установлено, что преступники также сократили жизнь товарища М.А. Щербакова, неправильно применяли при его лечении сильнодействующие лекарственные средства, установили пагубный для него режим и довели его таким путем до смерти.

Врачи-преступники старались в первую очередь подорвать здоровье советских руководящих военных кадров, вывести их из строя и ослабить оборону страны.

Они старались вывести из строя маршала Василевского А.М., маршала Говорова Л.А., маршала Конева И.С., генерала армии Штеменко С.М., адмирала Левченко Г.И. и других, однако арест расстроил их злодейские планы, и преступникам не удалось добиться своей цели. Установлено, что все эти врачи-убийцы, ставшие извергами человеческого рода, растоптавшие священное знамя науки и осквернившие честь деятелей науки, состояли в наемных агентах у иностранной разведки.

Большинство участников террористической группы (Вовси М.С, Коган Б.Б., Фельдман А.И., Гринштейн A.M., Этингер Я.Г. и др.) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой якобы для оказания материальной помощи евреям в других странах. На самом же деле эта организация проводит под руководством американской разведки широкую шпионскую, террористическую и иную подрывную деятельность в ряде стран, в том числе и в Советском Союзе. Арестованный Вовси заявил следствию, что он получил директиву «об истреблении руководящих кадров СССР» из США от организации «Джойнт» через врача в Москве Шимелиовича и известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса. Другие участники террористической группы (Виноградов В.Н., Коган М.Б., Егоров П.И.) оказались давнишними агентами английской разведки. Следствие будет закончено в ближайшее время».

В такой обстановке в среде близкого к кремлевским кругам еврейства было составлено коллективное письмо в редакцию газеты «Правда», в котором «кремлевские евреи» решительно отмежевывались от своих соплеменников — врачей, обвиненных в участии в антиправительственном заговоре. Письмо подписали десятки известных еврейских общественных деятелей, в том числе литератор Д. Заславский, историк И. Минц, философ

М. Митин, генерал Д. Драгунский, композитор М. Блантер, писатель В. Гроссман. Кроме этого письма, существовало и другое, которое составил И. Эренбург, предназначенное лично Сталину. В этом письме еврейский писатель пошел еще дальше, чем вышеуказанные «кремлевские евреи», и требовал у советского правительства как можно строже наказать «врачей-убийц», опозоривших еврейский народ. Эренбург и другие подписанты этого письма верноподданнически просили Сталина «милости» — депортировать всех евреев из Москвы и других городов в Биробиджан, с тем чтобы спасти их от справедливого гнева советского народа[335]. Сбором подписей под письмом-обращением о депортации евреев на восток страны занимался лично Л.М. Каганович[336].

Впрочем, «дело врачей» не было расследовано до конца. Предварительные итоги свидетельствовали о том, что лечение многих лиц велось действительно неправильно[337].

Был ли здесь злой умысел или просто преступная некомпетентность еврейских врачей, предстояло еще выяснить. В ходе первых допросов выявились связи многих обвиняемых с сионистским подпольем, их активные националистические симпатии. Сразу после смерти Сталина дело закрыли, а человека, который больше всего мог бы рассказать о нем, — М.Д. Рюмина, по указанию Берии спешно расстреляли[338].

С апреля 1953 года в такой же спешке стали отпускать на свободу всех осужденных участников сионистского подполья и еврейских националистических организаций. Осврбождены были и врачи, чья некомпетентность (или злой умысел?) привела к смерти нескольких человек; их даже не лишили права медицинской практики.

Примечания:

3

Двуглавый Орел. 1929. № 26. С. 1276.

30

Шмелев И. С. Лето Господне. Богомолье. Статьи о Москве. М., 1990. С. 46-57.

31

Костенко И. П. К истории разрушения русской школы // Литературная Россия. 8 июля 1994.

32

Виноградов М. Челюскинская эпопея // Известия. 12 февраля 1994.

33

Всемирная история. М., 1962. Т. IX. С. 543.

301

Чуковский К. Указ. соч. С. 214.

302

ЦИТ. по: Совершенно секретно. 1991. № 11. С. 88.

303

Косmырченко Г. В плену у красного фараона. М. 1994. С. 189.

304

Косmырченко Г. В плену у красного фараона. М. 1994. С. 227-228

305

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 189.

306

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 189.

307

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 189.

308

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 242.

309

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 286.

310

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 257.

311

Неправедный суд. Последний сталинский расстрел // Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета. M., 1994. С. 35.

312

Косmыченко Г. Указ. соч. С. 294.

313

Косmыченко Г. Указ. соч. С. 295.

314

Беседы с Молотовым. С. 274, 276.

315

Цит. по: Косmырченко Г. Указ. соч. С. 130.

316

Аллилуева С. И. Двадцать писем к другу. М., 1990. С. 149.

317

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 131.

318

Берия С. Указ. соч. С. 57-58.

319

Бережков В. Указ. соч. С. 360.

320

Неправедный суд. С. 25.

321

Прием был организован с помощью жены Молотова активистки ЕАК П. Жемчужиной.

322

Неправедный суд. С. 28.

323

Источник. 1994. № 3. С. 99.

324

Берия С. Указ. соч. С. 339

325

Костырченко Г. Указ. соч. С. 110-111.

326

Цит. по: Костырченко Г. Указ. соч. С. 113.

327

Цит. по: Костырченко Г. Указ. соч. С. 112.

328

Известия. 10 июня 1994.

329

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 274.

330

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 266.

331

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 265.

332

Цит. по: Косmырченко Г. Указ. соч. С. 163.

333

Косmырченко Г. Указ. соч. С. 225.

334

Берия С. Указ. соч. С. 342.

335

См. воспоминания Э. Маркиш «Столь долгое возвращение» (Тель-Авив, 1989); впоследствии Эренбург свое предложение о депортации евреев пытался лживо представить как идею, принадлежавшую лично Сталину. Однако не существует ни одного документа, подтверждающего эту ложь. Даже Л.М. Каганович в своих воспоминаниях категорически отвергал распространяемый среди евреев слух о том, что незадолго до смерти Сталин принял решение о выселении всех евреев в Биробиджан (Чуев Ф. Так говорил Каганович. M., 1994. С. 175—176).

336

Миннинберг Л. Л. Советские евреи в науке и промышленности СССР в период Второй мировой войны (1941-1945). М., 1995. С. 230.

337

 Это признавали даже еврейские исследователи. Так, в книге Г. Костырченко «В плену у красного фараона» указывается, что профессор Виноградов в своей записке Берии от 27 марта 1953 года писал: «Все же необходимо признать, что у А.А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения у нас не было» (с. 315).

Таким образом, сведения, сообщенные Тимашук следствию в 1952 году о болезни и лечении Жданова, носили достаточно квалифицированный и в значительной мере обоснованный характер. Тем более что 29 августа главный терапевт Минздрава СССР профессор П. Е. Лукомский дал заключение, подтверждающее диагноз Тимашук.

338

Сталин, возвысивший Рюмина до генеральского звания должности замминистра МГБ, быстро разочаровался в нем. На деле Рюмин оказался не способным разобраться в сложных хитросплетениях заговорщической деятельности иностранных спецслужб с сионистскими и масонскими кругами. Дальше общих посылок и эмоциональных выводов Рюмин не сумел продвинуться. А Сталин ждал от него конкретных сведений, раскрытия связей, источников финансирования и планов сионистского и масонского подполья. Убедившись, что от Рюмина большего не добиться, он приказывает «убрать шибздика». Рюмина «перекидывают» на рядовую должность в Министерство госконтроля. На этой должности его и арестовали.