Fuimus Тroes

сследователи старины оставляли доселе без внимания, что в древние времена славянское племя рассеяно было по всем частям старого света, следовательно, везде могло оставить памятники по себе.

Мы находим в древней истории это сильно разветвленное семейство народов под разнообразнейшими наименованиями, смотря по тому, заимствованы ли были отдельные имена этих племен от имени их военачальников, или от местностей, ими занимаемых, или, наконец, имена эти исковерканы в переводах на другие языки; большею частью обозначали их под общими именами Скифов и Сарматов. Что Славяне не уступали своим соседям в науках и искусствах, напротив того, опережали их, доказывает Геродот в 46 главе 4 книги, говоря, что, кроме Анахарсиса, он не знал ни одного великого мужа, который бы родом не был Скиф! – Поэтому можно было со всею справедливостью предположить, что и эти народы оставили по себе каменные памятники, несмотря на то, что вероломные Греки и себялюбивые Римляне, не понимая языка их, называли их варварами. Ученые претыкались на эти памятники и напрасно трудились до нашего времени разбором их надписей по алфавитам греческому и латинскому и, видя неприложимость таковых, напрасно искали ключ в еврейском языке, потому что таинственный этот ключ ко всем неразгаданным надписям находится только в славянском первобытном языке. Но чтобы достигнуть этого, должно обладать знанием всех главнейших, по крайней мере, теперь еще живых наречий славянских, которыми почитаются: русское, польское, чешское, сербо-далматское, иллирийское, венедское или вендское и литовское. Насколько доступны эти сведения английским, немецким, французским, итальянским и скандинавским ученым, есть вопрос, на который пусть они сами отвечают.

Не один уже трудолюбивый мудрователь – хотя и с известным всему ученому миру именем – попадал в этом деле на странноложные распутья и наконец, не имея возможности приноровить к надписям какой-либо здравый смысл, провозглашал их подложными. Конечно, это простейшее средство избавиться такого рода анафемою от неудовлетворительного взгляда на непонятные вещи! Идя таким путем, можно бы и все необъяснимые для нас явления природы назвать подложными!

Для моей цели достаточно напомнить читателю, что славянский язык был народным, родным, от Каспийского моря до устья Лабы (Эльбы), от Урала до Адриатического моря, да и теперь, за исключением немногих Остзейских провинций остался на тех местах языком народным. Как далеко простиралось в древние времена жительство Славян в Африке, пусть докажут славянские надписи на камнях Нумидии, Карфагена и Египта, которые я предложу говорящими археологической публике. Я не следую при этом никакому порядку, но помещаю надписи так, как они мне попадаются под руки и как таблицы дозволяют их размещение.

тот замечательнейший из всех надгробный памятник заимствован мною из вновь вышедшего сочинения Теодора Моммзена «Наречия нижней Италии», где он с несколькими вариантами изображен на 2-й таблице и коротко описан на стр. 333. Этот памятник найден близ Креччио, в октябре 1846 года, под ним находилась со сводом камера, которая силою была вскрыта. Скромный издатель сознается откровенно, что было бы дерзко сделать даже попытку к истолкованию этой надписи.

Если нашедшие этот камень и разломавшие могильный склеп под ним учинили поношение покоящемуся в нем праху, пустив его, может быть, на ветер; то неблагодарные потомки некогда великих предков произвели величайшую дерзость над благороднейшим из всего того, что сохранялось для них в недрах Италии – они попрали прах Энея!

Прежде, нежели я заставлю говорить эту метрически написанную, чисто славянскую надпись, мне нужно привести здесь несколько объяснений.

Есмун, сын Сидика, есть имя древнего божества, почитавшегося у Египтян и Финикиян; в Фивах чтим был Исмениев Аполлон. Этот Есмун ставился как осьмое и высочайшее божество впереди семи Кабиров и почитался богом неба и всего мира. Так как в надписи на могильном камне испрашивается защита у этого божества, в Италии совершенно чуждого, то я предполагаю, что в числе богов, спасенных от пожара Трои и принесенных Энеем в Лациум, находился и этот Есмун или Эсмений[88].

Таблица I

Оба божества Вима и Дима, означенные в надписи подчиненными Эсмению, также чужды итальянской почвы. Вима есть придаточное имя индийского Шивы, а Дима есть обоготворенный сын древнего троянского героя Дардана.

Народ Россы суть предки наших праотцев – Россиян.

Гекатезином называется здесь царство мертвых, как область Гекаты.

Ладо был бог войны древних Славян; мы его встречаем в народных славянских песнях до христианства.

Aeneas есть грецизированное славянское имя Эней, как и все другие имена с подобным окончанием, как, например: Андрей, Амадей, Алексей, Еремей, Матфей, Тимофей, переделанные в Andreas, Amadeus, Alexis и пр. Известно, что греческие историки произвольно одевали в греческую одежду имена народов, государств, городов, рек и гор, так что от этого произошла путаница в древней географии, которую весьма трудно разобрать.

Lepiejen (Лепеен) – самый лучший, наилучший – есть ныне неупотребительная более превосходная степень польско- чешского сравнительного lepszy – лучше.

Дабы оригинальный текст можно было сравнить с нынешними больше распространенными живыми славянскими наречиями, я перевел его на русский, польский, чешский, иллирийский и вендский языки (кто лучше знает эти языки, тот пусть исправит те места, где встретилась какая- либо ошибка). Эта славянская рифмованная надпись учинена почти за 3000 лет до нашего времени и, разумеется, на общем коренном славянском языке, из которого только впоследствие долгого времени образовались все упомянутые наречия, а потому и невозможно найти в одном каком-нибудь из них все слова этой надписи, но всеми вместе она объясняется совершенно. Так, например, выражение хороший осталось только в одном русском языке, на польско-чешском употребляют вместо того слово wybomy (выборный). Утверждение, в подлиннике выраженное словами веро-веро по-русски воистину или ей, ей, осталось еще только в чешском языке; поляк же говорит: zaprawde и проч.

1. На коренном языке:

а) (русскими буквами)

Рески вес Бог, выш Biмa и Дiма, Езменю Раcieй,

Имже опеце (мой) дом и децес, лепейен Езмень!

Екатезин далечим; до долу зем поежею;

Тоци веро-веро ес! какоем, Еней цар-роде.

Сидеiз с Ладоiм в Елишом, Лейты поймез, забывлаез;

Ой! дорогi, хорошiй!

b) (латинскими буквами)

2. На русском:

Райский всех Боже, выше Вима и Дима, Езмень ты России,

Возьми в опеку мой дом и детей, наилучший Езмень!

Гекаты царство далече; до долу земли выезжаю;

Точно, ей, ей, так есть! как я Эней царь-родом!

Сидя с Ладом в Елисее, Леты черпнешь и забудешь;

О! дорогой, хороший!

3. На польском:

4. На чешском:

5. На иллирийском:

6. На вендском:

7. На латинском:

8. На французском:

9. На немецком:

Что эта надпись относится к троянским временам, в том нет никакого сомнения: стоит только сравнить ее с древнейшею финикийско-греческой надписью на камне Киренском, причисленную к той же эпохе, объясненную и публикованную Гамакером и Гезениусом. Мы здесь встречаем ту же интропункцию тремя точками, которая уже не находится на позднейших памятниках. Часто встречаемая в предлежащей нам надписи отдельная точка не составляет здесь деления фраз, а заступает только место выпущенной гласной, подобно тому, как исполняет это финикийско-самаританско-еврейский Аин. Также употребляется здесь, как в умбрийском, буква v за о, у и ы; кроме того, встречаются некоторые монограммы. Последние были у Славян в весьма большом употреблении, они сохранились на русских монетах и в рукописях до времен Петра Великого. Для убеждения стоит только взглянуть на изображение древнего русского креста, при котором каждое слово сливается в отдельный монограмм.

Оригинальна на этом памятнике змееобразно вьющаяся строка всей надписи, требующая, чтобы чтец ее ходил в том же направлении вокруг камня, положенного горизонтально; при греческом бустрофедоне нужно было движение только глаза взад и вперед. Вкус к таким змеистым извивам сохранился до средних веков на северных рунах.

Форма букв славянская, без примеси финикийских форм. Алфавит к объяснению этих письмен должен быть приложен глаголито-кирилловский, а отнюдь не еврейский, греческий, или латинский; и он помещен много на таблице. Что последняя строка надписи составляет особенное воззвание, не находящееся в связи с предыдущим, – это весьма очевидно. Немногие на краю камня от его излома утратившиеся буквы, вероятно, означали только слово мой.

Так как надпись довольно ясна уже сама собой для знатоков славянских наречий, то мне остается немного сказать к ее объяснению; но, впрочем, может статься, что я неверно определил монограммы.

Первое слово «Ресю» может быть трояко истолковано. Во-первых, «Rez» (резь) – значит битва, резня, и потому можно предполагать, что Рески Бог – значит бог битв.

Во-вторых, «reski» (резкий) – значит на разных славянских наречиях живой, веселый, острый строгий и отделяющийся, здесь можно подразумевать, что надпись говорит: полный жизни, строгий Боже.

В-третьих, «Raj» (рай) сохранилось во всех славянских наречиях и потому реет может быть прилагательное, произведенное от слова рай, и означать райского бога, или бога небес.

Я решился принять последнее значение, потому что Эсмун или Шмун, глава Кабиров, был бог неба, а не войны, второе же значение не заключает в себе ничего пиитического. Следующее за этим словцо «вес» (orani, summo, all-, tout) имеет двоякое отношение, ибо может быть отнесено как к предыдущему перед ним, так и к последующему за ним слову, почему в первом случае можно читать: бог всех небес, а во втором: всебог (вседержитель). Впрочем, это обстоятельство не производит на надпись никакого влияния.

Чтобы предстоящей мне критике дружески подать руку, я попытаюсь сам себе возражать.

Я отвечаю на этот вопрос другим вопросом; кто были Трояне? Греками они едва ли могли быть, потому что Греки разорили Трою[89]. За Евреев их никто не сочтет, потому что они поклонялись разным идолам, а Евреи следовали в то время уже истинному монотеизму; да и летописи еврейские того времени, которые сохранились до нас, молчат об этой продолжительной и знаменитой войне; чего бы, разумеется, Евреи не сделали, если бы это событие относилось к их истории. Кто же были они? Ассирияне, Вавилоняне, Финикийцы, Пеласги или Этруски? Кого хотите выбирайте! Я вам представлю славянские надписи на камнях, принадлежащие всем этим древним народам, которые, как единовременные с ними публичные доказательства заслуживают во всяком случае более вероятия, нежели сведения, почерпнутые из путевых записок, чуждых и отдаленно живущих историков.

Я утверждаю: не только что Эней был Славянин, но что и Греки называли его Славянином. Carlus Stephanus говорит об этом имени: «Aeneas, ab, quod est: laudo, aut laudans». Laus в переводе на славянском значит слава; от этого Венцеслав = Venceslaus, Станислав = Stanialaus, Болеслав = Boleslaus и проч. Славянину синоним Скиф (Scyth), от польского szczycic, чешского ctiti, русского чтить, что также значит почитать, славить, восхвалять.

Я уже заметил, что по наружным признакам этот камень относится к Троянскому времени. Конечно, внук знаменитого героя, сын Сильвия, также назывался Энеем; но это может оспаривать у камня его древности не более как на 100 лет. Напротив того я приведу здесь два обстоятельства, неуклонно повелевающие приписать принадлежность этого памятника старшему Энею, а не внуку его.

Во-первых. Призывать Эсменя, не имевшего у Римлян никакого значения, мог только Эней старший, почитавший в нем своего прежнего отечественного бога кабиров.

Эней, внук, вероятно, уже принял всю народность Лациума, ибо там родились и жили его отец Сильвий, мать и бабка, а потому он не оказал бы такого неуважения к местным богам, призывая вместо их божество русское. Это мог сделать только Эней-троянец, перенесший с собою из Трои родной культ – поклонение отечественным богам своим, которых он привык почитать домашними пенатами. Кроме того, он один мог только знать, что индийский Шива имел придаточное имя Вимы. Лациум и Рим никогда не заботились о мифологии индусов.

Во-вторых. Другою причиною мы почитаем то, что в надписи сохранился чистый славянский язык. Эней, внук, и даже отец его Сильвий, рожденные в Лациуме, должны были говорить или чистым латинским, или латинским, смешанным более или менее с славянским, смотря по числу Славян, смешавшихся с Латинами; славянский же язык никак не мог так долго сохраниться в совершенной чистоте своей в Лациуме.

Я не могу ничего более сказать об этом превосходном и древнейшем памятнике Славян, как только заметить, что пиитическое восклицание на третьей строке: «до долу земли выезжаю», сохраняясь в устах народа, дало по прошествии многих столетий повод поэтам изукрасить предание о его геройских подвигах и нисхождением в ад.

еодор Моммзен, из сочинения которого (unteritalisch Dialecte. Tab. VIII, № 1) я взял рисунок этой мнимой бронзовой пластинки, находящейся теперь в музее Сантангело, в Неаполе, делает на странице 169 опыт, краткой надписью этой поверить древнюю географию. Лепсиус, как и некоторые другие, принял ее за поддельную. Но о подделке ее вовсе не может быть и речи! Славянского гекзаметра в устаревших выражениях никто не придумает в Италии, и тем менее, что в последнюю тысячу лет никому, кроме меня, не приходило в голову толковать этрусские надписи приложением к ним русского языка как ближайшего к коренному славянскому.

Таблица II

Что вещь эта не простая пластинка, а огниво, снабженное на одном конце дырочкой, дабы можно было вешать его на стенку, в том нет нужды представлять какие-либо убеждения; это очевидно, а самая надпись высказывает весьма наивно употребление его. Она читается:

1. В оригинале:

Вечереяс, губка натейс, а пораж каймас палану.

2. По-русски:

Вечереет, губку натисни, а поражай коймы кремня

3. По-польски:

4. По-чешски:

5. По-иллирийски:

6. На вендском:

7. По-латыни:

8. По-французски:

9. По-немецки:

Дальнейшие пояснения будут излишними. Стоит только обратить внимание на название кремня, соответствующее его свойству: палан, зажигальщик; одного корня с ним слова: palanie, засвечать, zapalanie, зажигать, название которое из всех нынешних наречий совершенно исчезло. Название краев кремня коймами также исчезло из всех наречий кроме русского, но и в том употребляется это слово для другого назначения, о кремне же говорят: края, brzegi, kraje, ugli, grane и пр[90].

В этой надписи находятся также два монограмма:

а) Вторая буква сначала, формой похожая на латинский F, заменяющая славянский Ч, имеет снизу маленький крючочек или прицепочку, отчего она отвечает также и за Е, и в слове «Вечереяс» отвечает за ч и е.

б) Третья буква во второй строке – этрусское Р, похожее на латинское D, получила от прицепочки еще и значение А в словах пораж.

Что последний круглый знак на самом конце огнива не есть буква, это уже заметил и внимательный Моммзен, ибо осский алфавит не имеет буквы О. Я еще замечу, что и противоположный тому знак, на другом конце, подле диры, не есть буква. Но кто непременно хочет счесть его за букву, то это может быть только Д, принадлежащее к следующему за ним А, отчего смысл нисколько не изменяется, потому что в славянском да и а однозначущи. Судя по форме букв, должно отнести эту надпись за 500 лет до Рождества Христова[91].

К широко раскинувшемуся славянскому племени народов принадлежали и Геты, которых считалось много племен, как Массагеты, Мирогеты, Тиссагеты, Тирагеты, Самогеты, Фракогеты и пр. Может быть, русские Геты (Геты русские), занимавшие часть Италии в доисторическом времени, были причиною обозначения племени своего Этрусками – (Гет'русски). По древнейшим преданиям они сами называли себя Расы (Разы), т.е. Руссы; ибо хотя Россия пишется через о, но выговаривается Рассия, потому что по славянским правилам буква о без ударения на ней произносится как а, например, Москва, Россия выговаривается Масква, Рассия. Разань или Рязань (прежде бывшее княжество), вероятно, была первобытным местом жительства переселившихся в Италию Разов. Может быть, что это переселение произошло за 2000 лет до Рождества Христова, под тем русским предводителем, которого итальянские аналисты называют Разеном? Но яснее всех этимологий говорят памятники Этрусков на славянском языке и возвысили мою догадку до несомненности.

Этруский (умбрийско-осский) алфавит, всем довольно известный, вытерпел много перемен в течение 2000 лет, т.е. с начала возникновения этих народов в истории до их совершенного смешения с Латинами, их соседями. Вначале он заключал в себе меньшее число букв, так что иная буква должна была заменять несколько звуков. Так, например, Б отвечало также за п, в, ф, Т – за д, Ц – за к и г, как это было и в древнем северном рунном алфавите. Древний алфавит, в котором буква с изображается в виде латинского М, предоставил впоследствии это значение букв м, и вместо того изобразил обыкновенный с как шипящий звук, в виде изогнувшейся змеи, выражая тем ее шипение. Самые позднейшие памятники, предшествовавшие незадолго перед совершенным олатинением этих Славян, имеют уже алфавит, более по тогдашнему требованию усовершенствованный; но и оба языка мы находим уже столь смешанными между собой, что чисто славянские слова склоняются на латинский лад и, наоборот, латинские выражения являются в славянских изгибах. От слития этих двух языков произошел итальянский[92].

та замечательная камея, вырезанная на магнитном камне, находится ныне в берлинском королевском музее; прежде она была в кабинете Штоша. Изображение ее заимствовано мной из историческо-филологических рассуждений берлинской королевской Академии Наук, за 1830 год, табл. 5, ф. 6. Истолкованием находящейся на ней чисто славянской надписи никто до меня не занимался.

В моем истолковании, которое я представил упомянутой Академии 28 июня 1847 года, я ошибочно отнес древность этой камеи к 5-му или 6-му столетию. Позднейшие сличения с подобными надписями убедили меня, что эта камея гораздо старее, и если она сделана была не до Рождества Христова, то по крайней мере около того времени. Более древняя форма букв А, О и Г дает мне полное право на такое утверждение. По встречающимся в надписи божествам Гелы и Ифуны я должен почислить ее принадлежавшею северным Славянам. Так как надпись заключает в себе несколько выражений, не находящихся в непосредственной связи между собой, то я поместил их на моей таблице в шести отдельных выражениях, означенных буквами а, b, с, d, е и f, и теперь перехожу к истолкованию эмблемы и надписей.

Дева моровой язвы, по-русски чума, по-польски Marzanna (маржанна), по-чешски Моrеnа (морена), изображенная нагим скелетом с горящим черепом и бичом в правой костлявой руке, стоит на колеснице, в которую впряжена пара львов, управляя ими левой рукой. Скелет, лежащий вдоль, на пути колесницы, означает ее смертоносный поезд. Скаковой ход чумы останавливает северная богиня жизни и хранительница яблок возрождения «Ифуна», называемая также «Идуною». Что эта третья фигура не скелет, это доказывается не только невидимостью ребер, как общего характеристического признака скелетов, но и находящаяся подле нее надпись «Ифуна» отстраняет всякое в том сомнение.

Чума изображена здесь на двухколесной вознице так точно, как Гануш изображает ее в «славянском мифе» стран. 322, и как в литовских преданиях изображают ее с главою, окруженною пламенем (см. Grimm. Р. 1135). Здесь нужно еще заметить для пояснения надписи, что во время чумы все люди держали свои двери назаперти, дабы избегнуть заражения, а когда лютость чумы прекращалась, то жители, возвращаясь в свои оставленные дома, входили в них в окно, а не в двери (см. Grimm's «Deutsche Mythologie» II Aufl. Pag. 1138).

Призываемая на этой камее северо-славянская Гела есть строговозвышенная богиня смерти Венедов и Сорбов, к которой как повелительнице подземного мира обращались с мольбой о даровании блаженной кончины и которая, подобно Немезиде и польской Ние, давала умершим примирительное оправдание; а потому ее не должно смешивать с скандинавским ужасным адским чудовищем – Гелом (Hel).

Первые две строки сверху составляют начало первой надписи; за ними следует третья, доколе она идет в прямом направлении, включительно до буквы л, а потом на четвертой ее продолжение и заключение; эта надпись изображена отдельно на таблице под литерой а; она составляет рифмованный триолет с однозвучием в первой строке. Первые две строки суть трохеи, а последняя – ямбы.

1. В подлиннике:

Ани дверри отверри;

Ей тене ехан неби; Нехей ме Хела мти.

2. По-русски: Отнюдь дверей не отворяй;

Ея тень съехала с неба;

Пусть! меня Гела отмстит.

3. По-польски:

4. По -чешски:

5. По -иллирийски:

6. По-вендски:

7. По-латыни:

8. По-немецки:

Если отнимем в третьей строке после первого слова проектированный мной знак восклицания, то смысл этой строки изменится и будет означать: Пускай за меня Гела отомстит; по-польски: Niechaj mie Hela msci. (Moge mich Hela rachen. Hela me ulciscatur).

За этим следует краткая приписка, означенная на моей таблице буквой Ь, расположенная позади чумы, отвесно.

1. В подлиннике:

Бедами оводеiен.

2. По-русски:

Бедами окружена.

3. По -польски:

4. По-чешски:

5. По-иллирийски:

6. По-вендски:

7. По-латыни:

8. По-немецки:

За сим следует надпись под буквой с, находящаяся подле возницы и колес.

1. В подлиннике:

Амфони теме ваявiя.

2. По-русски:

С амвона этого объявляет.

3. По-польски:

4. По-чешски:

5. По-иллирийски:

6. По-вендски:

7. По-латыни:

8. По-немецки:

Надпись над лежащим трупом и под ним, означенная у меня буквой d, указывает на этого мертвеца и есть продолжение предыдущей.

1. В подлиннике:

– его мieнe иноме и все инне мiлоi его.

2. По-русски:

– Его имение иному и все иное милое его.

3. По-польски:

4. По-чешски:

5. По-иллирийски:

6. По-вендски:

7. По-латыни:

8. По-немецки:

За этим следует (буква е) на краю камня вышеупомянутое имя богини жизни, на левой стороне ее изображения.

1. В подлиннике:

Ето Iфунна.

2. По-русски:

Это Ифунна.

3. По -польски:

4. По -чешски:

5. По-иллирийски:

6. По-вендски:

7. По-латыни:

8. По-немецки:

Прочее, с другой стороны богини, на ее груди и ногах, на таблице буквою f означенное, говорит относительно покоящихся в песках, умерших чумой. Это выражение замысловато и трогательно.

1. В подлиннике:

Уш ураен песех немне тixo.

2. По-русски:

Они орают песок немо – тихо.

3. По-польски:

4. По-чешски:

5. По-иллирийски:

6. По-вендски:

7. По-латыни:

По-немецки:

При этом возглася мысль невольно обращается к Горациеву: «Pallida mors aequo pulsat pede pauperum tabernas Regumque turres».

Об употреблении в этих надписях греческого алфавита нечего говорить, потому что многие Славяне, а именно в России, Сербии и Молдавии, употребляют и по сие время эти письмена, и мы имеем, кажется, полное право спросить: Славяне ли заимствовали у Греков или последние у Славян эти письмена?

Необходимые звуки у и в, которых недостает в греческом алфавите, заменены в этой надписи через оu; а также кое-где латинским простым v и двойным w. По северному употреблению q отвечает здесь за д, т и и бывает перечеркнута произвольно – горизонтально или вертикально; в древнейших греческих надписях мы находим ее даже крест перечеркнутою. Также о в ромбоидальной форме встречается здесь несколько раз с точкою или черточкою в центре, что также очень часто встречается в самых древних надписях, почему я и считал себя вправе приписать камее большую древность. Еще помещено здесь перечеркнутое о, как монограмм за до или од, потому что помещение в центре о точки или черточки дает ему вместе с тем и значение Наконец, упомяну еще о ф, который употреблен здесь вместо т, что в славянском нередко встречается, например Теодор – Феодор; вообще русские ф и 0 произносятся совершенно одинаково.

 нахожу эту камею изображенною в Montfaucon Т. LXXXI. №1. Суеверие востока приписывало влиянию и силе невидимых исполинских духов (подобных северным Азам) все нечаянные явления в природе, как то: смерчи на море, вихрем поднятые пылевые столпы в песчаных степях, ниспадение аэролитов, уродливости и разные несчастия, и вооружалось против них талисманами, которым приписывались тайные силы. Подобные амулетные камни против нападения невидимых исполинских духов встречаются нередко в археологических сборниках или музеях и как Athanasius Kircher, так и Gorlaus изобразили в своей Dactyliothek несколько таковых «истребителей гигантов

Предстоящая нам камея из Монфокона принадлежит Руссам, как явствует из надписи, сделанной на чистом русском языке. Если нельзя с достоверностью отнести эту камею к временам дохристианским, то она все-таки, наверное, принадлежит первым векам нашего летосчисления. Изображение оригинально. В мифологии мы встречаем людей с змеиными, вместо ног, хвостами, а здесь наоборот: туловище с головой змеиное или драконовое, но на человечьих ногах. Надпись чиста от всякой примеси и каждому русскому совершенно понятна. Поэтому мне нечего выяснять ее, кроме одного замечания о том, что поставленные в начале пятого слова две вертикальные черточки означают старинную русскую букву к, которая, разумеется, всем нам знакома и еще на нашей памяти начала выводиться из употребления, но и по сие время несовершенно утратилась. Надпись читается так:

(1) Не решаясь теперь определить, миф ли составляли Обрины или Обри, упомянутые Нестором, или действительность, скажем только, что, кажется, во всяком случае этот талисман должен принадлежать Дулебам; ибо Нестор говорит: Обре всеваху на Словенех и примучиша Дубебы, сущая Словены и насилье творяху женам Дуленским. Далее Нестор говорит: «Быша бо Обере телом велици и умом горди» – это соглашает миф с летописью; в мифе подразумевались под Обринами великаны. Наконец летописец говорит: «есть притча в Руси и до сего дне: погибоша аки Обри, их же несть племени, ни наследка». Этим подтверждается, что Дулебы были Руссы; ибо только у Руссов упоминается об этой притче. Самое же слово «притча» дает повод заключить, что Обри действительно составляли только миф русский. – Примеч. пер.

редлежащий камень изображен Моммзеном в «Unteritalische Dialecte» pag., 177. Taf. 8 № 14, также у Лепсиуса и других. Его нашли в округе Капуи в 1723 году, но теперь он снова затерялся. Моммзен справедливо полагает, что эта надпись старее аннибаловой войны и разрушения капуанской общины. Предположение его, что камень с левой стороны не цел, я не могу принять безусловно, ибо смысл надписи, кажется, нисколько не нарушен. Но если когда-либо подтвердится, что камень не цел, тогда, конечно, и мое объяснение должно будет понести ту же участь; – между тем я ее передаю так, как она есть, восстановив на ней наперед некоторые буквы, стершиеся от времени.

Для объяснения этой хвалебной сентенции я замечу, что у древних Славян вино называлось медом, как это явствует из нубийских надписей, которые будут мной впоследствии представлены; позднее употребительное выражение «вино» заимствовано от латинского «vinum».

Гера здесь не Юнона, но Церера, которая, по Павзанию, имела это придаточное имя. Кампания, которой столица Капуа, соперничествовала с Римом, считалась за самую плодороднейшую страну всего мира и потому получила название святой. Carolus Stephanus говорит об Капуе: – romanae urbis, agri autem bonitae nulli terrarum post-habendam, unde et divitem Capuam vocat, etc.

тот треугольный надгробный камень, заимствованный мною из Моммзенова упомянутого сочинения (pag. 191 Tab. XXII, № 36), замечателен по ясности его красивой глубоко врезанной надписи. По Моммзену, который сам его видел, он найден в Анзи, в Базиликате, при скате холма и составляет частицу эдикули в роде капуанских надгробных камней, которые вверху на треугольнике заключают надпись, а на главной плоскости, между колонн, представляют фигуру умершего. Здесь еще видна верхняя часть курчавой головы, принадлежавшей юноше или отроку по имени Алексею, как это явствует из самой надписи. Может быть, этот памятник украшал могилу отрока Алексея, которого отравил Алексей Муртилл?

Оба славянских гекзаметра классические, в них сделано даже уклонение от (hiatus) столкновения гласных слитием таковых.

Строительница этого памятника МаммеяЯна, сестра несчастного (может быть, Маммеяна из времен Александра Севера), избрала для надписи греческий алфавит, совершенно похожий на славянский, прибавив к нему только недостающее в греческом в, а омеге дала значение как славянски акцентированному , выговариваемому как у. Надпись читается так:

Эта прекрасная надпись так ясна, что нет никакой надобности еще толковать ее. Что земля почиталась у Скифов божеством, под именем Апии, это мы знаем от древних историков (Геродот, 4 кн., гл. 59), и это обстоятельство служит – еще одним доказательством более, что Скифы и Славяне составляли один и тот же народ; потому что здесь в чистой славянской надписи сыны человеческие названы сынами земли: Апи- дети, в дательном: Апи-дитём.

та маленькая надпись, у Моммзена упомянутая на стр. 57 и изображенная на таб. IV № 5, найдена в 1829 году между Нардо и Угенто, где находилась прежде древняя Ализза, при вырывании фундаментов. Работники попали на подземелье, в которое вела лестница; на стене против лестницы находилась надпись. Она относится к позднейшему периоду, где уже направление письма идет от левой руки к правой. Первая буква, похожая на римский F, есть русский Ч, как уже это замечено было в № 2 приводимых здесь надписей.

Подземелье, при котором найдена эта надпись, было домашней молельней или кельей, в которой жители этого дома совершали свои молитвы. Она читается:

эта краткая надпись взята из сочинения Моммзена (pag. 59. Tаb. IV, № 2). Ее нашли лет за 12 в Рудже или Лече.

Когда Эней по разрушении Трои прибыл со своими спутниками в Италию, принес он, как известно, с собой отечественных богов, спасенных от пламени. Поэтому мы находим на древнейших итальянских или этрусских памятниках имена чуждых этой стране богов, как, например, упомянутых выше Эзменя, Вима и Дима. Подобный случай встречается и здесь.

В Трое поклонялись Аполлону под именем Иллоеса. Предлежащая маленькая надпись говорит на славянском языке о посвящении этому божеству. Она читается:

Древнейшее славянское выражение для означения бога было слово Аз, от которого, вероятно, произошли и северные Азы. В подлиннике слово дето соответствует русскому слову деть, девать.

ту надпись, взятую также из Моммзена (Tab. XIII, № 12, pag. 315), по-настоящему не должно причислять к славянским, и я принимаю ее в эти пределы только для того, чтобы сделать послугу науке. Она находится на этрусской патере в музее Боргия и на отечественном языке древнего Лациума содержит посвящение Гебе, подающей богам Олимпа нектар. Ее должно читать назад, и Е произносить с придыханием: Hebe Latinae. Замечательно здесь употребление эфиопского Б, чтобы выразить имя Гебы чистым звуком бе, что, впрочем, доказывает, что патера вышла из славянской мастерской; потому что как этрусское, так и славянское б имеют звук, сродственный звуку в, и чаще выговариваются как в, нежели как б. Подобная двузнаменательность встречается и при еврейском бета, которому назначает твердый или жесткий выговор только поставленная над ним точка. Это свойство перешло и в латинский алфавит; ибо мы находим на римских монетах: BENERI, BOLCANO вместо: Veneri, Vulcano[93]. Дабы отстранить сомнение в том, как выговаривать имя Гебы, твердо или мягко, мастер патеры прибегнул к нубийскому Б; обстоятельство, встречавшееся мне много раз в славянских надписях.

льрих Фридрих Копп в «De varia ratione Inscriptiones Interpretandi obscuras» 1827, изобразил эту камею в политипаже на заглавном листе, нисколько не говоря о ее содержании.

Я передаю здесь надпись эту под двумя номерами, потому что у Коппа ничего не сказано: две ли это различные камеи или одна, но двухсторонняя. Я называю этот камень гностическим потому, что на нем помещено тройное имя бога; но при этом полагаю, что надпись принадлежит весьма ранней эпохе, ибо на всей камее нет ни малейшего признака того, чтобы делатель ее имел хотя отдаленное понятие о мистериях христианства.

Таблица III

Первая сторона (№ 10), сверху несколько попорченная, изображает нагую нимфу Менифею посреди между летящего к ней купидона и венерина голубя. Трехстрочная надпись, изображенная древним славянским или, что здесь все равно, древним греческим алфавитом, говорит:

Эта надпись так ясна, что весьма удивительно, отчего Копп и подобные знаменитые лица так много ломали над этим голову! Всему причиною несчастная идея, что ключа для непонятых надписей искали в еврейском, финикийском, греческом или латинском языках. Мы бы гораздо далее подвинулись в истории, если б прежде избрали настоящий путь к объяснению древних памятников.

та уже более двух с половиной столетий известная бронзовая фигура, найденная в 1587 году, неоднократно была срисовываема и толкована, но до сих пор не объяснена. Я передаю ее здесь по лучшему рисунку Фонтанини (pag. 146). У Демпстера она изображена на табл. XLV, у Гори на табл. III, № 2. Последний полагает признать в этом невинном славянском мальчике бога Тагеса! На подобные ложные пути попадали уже многие высокопрославленные исследователи.

Маленький приятный мальчик поймал голубку и с чистым детским чувством сожаления, явствующим из лица его, хочет пустить на волю эту, Венере посвященную птицу, полагая, что оставленный ею голубок дожидается своей милой. Надпись, помещенная на ноге мальчика (мной особо поставленная сбоку фигуры), читается так:

1. В подлиннике: Воле дае; може что за ни милек чает.

2. По-русски: Волю даю; может быть, что ее милый ожидает (чает).

ежду публикованных в Париже в 1847 году финикийских надписях А. К. Юдас'а, которые почта все славянские, находится на табл. 28 представленная здесь надпись, найденная лет 17 тому назад в Сардинии. Вероятно, она принадлежала к изображению Приапа, что показывает ее содержание. Финикийские буквы этой надписи принадлежат к древнейшим формам и могут, кажется, отнесены быть за 1000 лет до Рождества Христова. Заключительная буква, читая от правой руки к левой, есть монограмм, где к славянской букве Щ прицеплена сзади буква Р, дабы произвесгь тем выражение: рощ. Деление слов означено в оригинале весьма верно маленькими промежутками и свидетельствует тем верность моего толкования. Я еще замечу, что три финикийские буквы б, д и р, хотя и сходны между собой, однако же тем различаются, что уд черешок несколько короче, нежели у р; у б черешок имеет легкий загиб. Надпись читается так:

Последнее славянское выражение имеет троякое значение, ибо чадородие значит произвождение детей, рождение детей и родины (роды). И так здесь жертвенными деньгами испрашивали у Приапа помощи при означенных обстоятельствах. О женском божестве, как, например, Диане Луцине, здесь нельзя думать, потому что местоимение употреблено мужеского рода.

оммзен (табл. IV, № 4) показывает, что эта надпись найдена в могилах близ Лицца. Я ее читаю так:

(1) В Псковской губернии в Великолуцком уезде и теперь говорят вместо вход входины и вместо уход или отход – идины. (Академ, словарь великорос. нареч.) Не излишним будет заметить здесь, что древняя история Славян вообще и Славяно-Руссов в особенности тогда только совершенно отделится из конгломерата древней всеобщей истории, когда составится общий словарь не только всех ныне еще живых славянских языков, но и наречий каждого из них. Тогда только можно будет сравнивать и санскритский язык со славянским и, по всему вероятию, он должен оказаться древним славянским, т.е. тем самым, который сохранился на древних славянских памятниках.

В настоящее время славянские языки от различных на них влияний так резко отделились между собой, что не знающему всех их совокупно иной из них покажется совершенно от другого корня происходящим. Так некогда уверял нас один Литовский уроженец в том, что Литовский язык отнюдь не одного корня с славянским, приводя в доказательство знание им литовского и русского языков. Так и вендский язык покажется иному не славянским, если он услышит слова гегенство, бур вместо собственность, мужик и пр.

Этот словарь должен служить главным основанием и руководством для возведения к прототипу своему собственных имен, изуродованных в сказаниях так, что от иных отклепывается Русский, от других Поляк, от третьих Чех, потому что еще не составлен прототип древнего славянского языка, до его разделения, а происшедшие из него наречия до того отдалились друг от друга, что некоторые можно бы почесть языками особого корня. Такой словарь озарит древнюю историю светом, которого уже не помрачат книжные спекулянты, составляющие истории народов не для истории собственно – не истины ради – а по меркантильным расчетам. – Примеч. пер.

Для избежания заблуждений я считаю нужным упомянуть здесь, что у Славян кроме обыкновенного Н (N) есть еще мягкий акцентированный Н (N)[94] (1), который является, как в предлежащей надписи, так и в подобных ей, в форме Н. В русском алфавите эта самая форма сохранилась для буквы Н; в польском обыкновенный N только акцентируется, точно так же в чешском N. Напротив того в древних надписях Н читается часто как е (ие), особенно, где примешаны греческие формы к славянским буквам; потому что тут замещается этою буквою греческая эта. Поэтому не должно казаться странным, когда мы читаем в одной надписи Н за е, а в другой за Н мягкий (N). Основательные исследователи старины весьма скоро ориентируют себя в таких случаях.

тот камень с надписью, изображенный у Mommsen'a на табл. XVII и упомянутый на стр. 333 весьма немногими словами, найден в 1849 году в Пичено вблизи Купры (Cupra maritima). Mommsen говорит: «Толкование надписи до сих пор невозможно».

Таблица IV

По моему мнению, она заключает в себе два классических гекзаметра, в которых с поэтической нежностью соблазнительным прелестям золота противопоставлено железо, металл, хотя и простейший, но более полезный[95].

Юпитер, божество, чуждое Славянам, для пресыщения своей страсти победил золотом Данаю; напротив того, высшее божество Славян, «Эзмень», дал человеку железо, материал более полезный.

Кто уже огляделся в области старины, тот согласится со мной, что эта надпись сделана за 1000 лет до Рождества Христова. Мы имеем теперь, кроме египетских иероглифов, надписи китайского императора Ию, некоторые надписи на скалах Синая – только две надписи на камне, которых древность может соперничествовать с камнем Купры; а именно известный камень киренский с финикийско- греческим бустрофедоном и намогильный камень Энея, описанный в первой части, надпись которого такая же змеевидная и также упоминает о верховном божестве Руссов Эзмене. На всех этих трех надписях мы находим интропункцию троеточием, нигде более не встречаемую, и многие формы букв ее не встречаются даже ни на древнейших монетах македонских царей, ни на таковых же, принадлежавших греческим и итальянским городам. Славянский алфавит этой надписи помещен уже мной на первой таблице. Для удобства читателя здесь, на 4-й доске, под самым камнем, изображена надпись, в оригинале змеисто извивающаяся, но здесь обыкновенным уже нынешним порядком от левой руки к правой написанная; а буквы, соединенные в оригинал монограмматически, здесь разделены, но их слитие в оригинале обозначено вверху скобками, а внизу означен точками идущий обратно бустрофедон. Итак, я читаю:

Юпитер называется здесь трикратымощным, как обозначали его Греки и Римляне; но так как славянин не имел для него особенного имени, то вместо частицы Теr (слова Terregi) поставлены в оригинале три палочки, т.е. выражение сделано числом. Для золотого дождя Славянин также не нашел в своем языке выражения и поставил латинское слово «aurea»[96]. Имя Эрта (Hertha – земля как простая масса) есть оригинально славянское и встречается часто в надписях, например здесь под № XVIII. Но ей поклонялись, как божеству под именем Апии. А поэтому она являлась у древнейших Славян, названных от Греков Скифами, в двояком виде: физически и морально – как глыба земли и как душа земная.

заимствую эту надпись, под литерой а, из «C. R. Lepsius Inscriptiones umbricae et oscae, 1841», где она изображена на табл. XXVII, № 44, а впоследствии в предисловии к тексту, стр. XI, в исправленном виде повторена. Mommsen девять лет спустя передает то же изображение на табл. VIII, № 4, но с замечательно измененными формами букв, изображенных мной под литерой b. Которая из двух вернее, можно только определить сравнением с оригиналом; впрочем, кажется, что Mommsen'ово изображение вернее; потому что у него некоторые буквы имеют прицепочки, отсутствующие у Lepsius'a; между тем должно предположить, что копировщик скорее может что- либо пропустить по недосмотру, нежели прибавить от себя то, чего не находится в оригинале.

Сохраняющийся теперь в Museo Borbonico камень, имеющий три фута в длину, найден, по Gwarini, в Castel di Sango. Предположенное истолкование надписи: Pacullus Decius, Paculli filius, sua impensa, vel pecunia fecit, vel posuit – весьма далеко от истинного содержания, которое на славянском языке философски преломляет трость над ничтожеством и кратковременностью земной жизни. Надпись читается так:

Здесь должно заметить, что у Славян двоякое д: твердое и мягкое; у племен, употребляющих латинский алфавит, они выражаются так д, д'; в сродственном славянскому языку Санскрите имеется еще более оттенков этой буквы, а именно: да, дха, джа, дзя и проч. В этрусском алфавите вовсе нет д и его заменяет частью ф, частью т, которое, по требованию, мягко или твердо выговаривается. Оскийский алфавит имеет д, которое пишется как обращенный назад латинский R и выговаривается как чистое д; но в предлежащей надписи, в слове диво, необходимое мягкое д заменено, по этрусскому обычаю, буквой т.

зображение этой камеи заимствовано из Monfaucon, tab. LXXXI, Главная сторона представляет стоящего Ориена с главою в лучах и с плеткою в руках, с надписью вокруг: . Продолжение надписи, без дальнейшего изображения, помещено на другой стороне: XEPOYBI. Если вместе читать, то выходит: Мартовой Херуви; по-русски: Мартовской (весенний) Херувим. По-польски: Herub'marcowy (wiosenny). По-немецки: der Cherub des Fruhlings (Marzmonats). Эта камея не относится, по моему мнению, к тому древнему времени, когда еще как в этрусских, так и в древнегреческих надписях М читался за С или Ш. Но если бы кто захотел принять М в прежнем его значении, то вместо: Мартовой, пришлось бы читать шаровой: Херувим шаровой, т.е. земного шара. Я считаю первое объяснение за правильнейшее, особенно потому, что о перечеркнуто и, следовательно, представляет ; хотя прочеркнутое о и встречается в келтиберских надписях.

Leonard Augustinus во 2-м издании 1694, сделанном Яковом Gronovius'ом, на табл. 36 и 37 поместил изображение этой двухсторонней камеи из лазуревого камня и говорит в объяснение таковой на стр. 64: «это непонятные магические черты (Characteres magici)». Ebermayr повторяет на табл. VIII, № 5, письменную или заднюю сторону камеи в уменьшенном виде, и означает вместе с тем настоящую величину оригинала.

Главную сторону камня как не имеющую никакой надписи я здесь опишу без приложения рисунка.

Бородатый нагой человек[97] – представляющий силу природы – стоит и держа в правой руке жезл или копье, сверлит им сквозь свои лядвеи. Позади него находятся, подобно четырем крыльям либелл, четыре пальмовых листа, растянутые посредством трех жезлов. Может быть, они действительно должны представлять крылья? В этом случае я напоминаю, что Sanchuniathon в 1-й книге 7-й главе, изображает Хроноса с четырьмя крыльями на плечах, каковой способ изображения сделан египетским Тааутос'ом (Гермесом). Назади у этой символической фигуры виден хлебный колос с двумя листьями, как изображение плодородия помета. В левой руке он держит скорпиона и наступает ногами, снабженными небольшими крылышками, на змею, свившуюся в кольцо, внутри которого находятся саламандр, рак, птица и собака, изображающие четыре элемента: огонь, воду, воздух и землю. Augustinus, Gronovius и Ebermayer никак не могли истолковать этого, весьма ясно говорящего символического изображения.

Эта камея весьма сходна с тремя другими, находящимися в Gorlai Dactyliotheca, № 351, 352 и 353; следовательно, и те три вышли из славянской мастерской.

Я перехожу теперь к объяснению девятистрочной надписи, находящейся на оборотной стороне этого лазурного камня, представленной мною на табл. V, № 18.

Известно, что слово «Иегова» гностиками сокращено в Иао или Иа; последнее сокращение представляет только первую и последнюю буквы имени Иеговы (И-а) и заменяет здесь Альфу и Омегу. Следовательно, не подлежит никакому сомнению, что под словом «Иа» подразумевается никто иной, как Иегова. Далее мы находим в ней три грецизма, для которых, вероятно, сочинитель не мог найти под рукою славянских выражений[98] (1). Это обстоятельство можно объяснить и настоящим нашим положением, когда мы употребляем в разговоре часто французские блестки, имея полную возможность выразиться на своем отечественном языке. Упомянутые три грецизма суть следующие:

Первый: – мировой или жизненный дух, который здесь ославянирован в «анемой».

Второй: Lares – боги-защитники, которым дано здесь славянское окончание, и они названы «лариками».

Третий: по-видимому составной из и : трижды истинно, могущий; что, конечно, одним словом по-славянски трудно было выразить.

Я читаю надпись эту так:

Я утверждать не могу, можно ли отнести этот славяно-гностический камень к памятникам письменности до Рождества Христова. Но как в самом изображении, так и в надписи нет никаких признаков, что Славяне имели тогда какое-либо сведение о христианстве.

О форме некоторых букв должно еще сказать, что М является здесь в виде Н; собственно Н же употребляется латинский; но если эта буква перечеркнута навыворот, т.е. от левой ножки снизу вверх к правой, то она слывет за С; поэтому во всей надписи не встречается другой М или С.

ак Dempster в «Etruria regali» табл. XLI, так и Gori в «Antiquitates etruscae» табл. 1, № 6, передают изображение этой превосходно отделанной бронзовой фигуры, имеющей в вышину 1 фут 3 дюйма. Они называют ее Помоной. Поводом к этому послужило, вероятно, держимое ею в правой руке яблоко, присужденное ей Парисом; ибо фигура довольно ясно представляет богиню любви.

Таблица V

Сзади на одеянии ее находящаяся этрусская надпись неодинаково передана в обоих изображениях. Находящейся в конце надписи у Gori буквы i недостает у Dempster'a. Но так как копия первого снята 47 годами позднее (1770) Dempster'овой (1723), то, предполагая, что позднейшее издание должно быть сделано с большей тщательностью, я взял первую для объяснения; читая назад, выходит следующее:

Dempster, табл. XXIV, и Gori, табл. IV, № 5, одинаково передают изображение этой статуи и надписи, находящейся на плаще, за правою ногою. По содержанию надписи фигура изображает хранителя лесов Сильвана, но в приятном виде гения, а не в тех противных формах и рогастых, как изображали его Римляне, сравнивая его с Паном и даже смешивая их между собою. Металлическое соединение под ногами фигуры, кажется, назначено было для удобнейшего укрепления ее на пьедестале. В первой строке надписи изображено свойство этого божества во второй – посвящение. Я читаю:

игура имеет в вышину 32 дюйма; она изображает нагого гетского мальчика с гусем в руках. Эта фигура найдена в 1746 году в тосканских владениях и из музея Corraziano перешла в Лейденский кабинет, где Янссен, в росписи этрусских надписей, публиковал ее под № 33. В течение 100 лет, со времени нахождения ее, очень много говорили об этой статуйке, и антиквариям она весьма знакома, но ни один не сообщил нам достаточного объяснения. Значительно уменьшенный рисунком заимствован мной из Kreutzer's Symbolik табл. 49. На правой ноге мальчика находящаяся надпись взята мною из Янссена, потому что она изображена им с большою точностью. Она состоит из двух гекзаметров и читается так:

Таблица V

Этим названием Гет подтверждается мое предположение, что Этрусски были Русские Геты; поэтому и Этрурия называлась у Греков (Гетская Россия). См. Calolum Stephanum, pag. 1047.

Встречающееся здесь славянское имя Бога «Алпан» – переведенное на немецкий словом «Allvater» – ведет к следующему заключению:

Ал – значит Бог, и Пан – господин; следовательно, вместе значит Господь-Бог; Dominus Deus; Pan-Bog. Мы находим слово Бог под названием All сперва у Евреев; потом у Арабов, Персов, Турок и Мавров Алла; в Месопотамии Элла и даже Плавт заставляет «в Poenulus» Ганно приветствовать богов и богинь по-финикийски во множественном: Alonimy и Aloniuty.

та фигура, изображающая благодетельного гения с жертвенной чашей в правой руке, представлена у Dempster'a на табл. XXIV, а у Gori на табл. XVI, № 13. – Подобного гения с чашею я имею в моей коллекции, но только без надписи, начинающейся здесь над правым коленом, идущей до щиколки и оканчивающейся на левой лядвее. Она назад читается так:

В первом слове «Его» недостающая в этрусском буква г заменена буквой i, что часто встречается; например, у мальчика с гусем вместо г (гас) написано LAM (М здесь за С). Особенно замечательно здесь, как делавший надпись поправил свою ошибку в правописании. Он написал вместо задоволит – здоволити, но эту ошибку поправил, зачеркнув на конце лишнее i. Dempster замечает в своем описании об этой поправке; по Gori, полагая, что эта буква зачеркнута случайно, включает ее в копии своей. Сбоку гения, под чашею, я надпись привел в порядок и разделил на слова.

зображение этих обеих Приапу, посвященных Гермов, взято мною из Gori табл. IX, № 3 и 4. – Двухстрочная надпись первой читая как обыкновенно, назад говорит:

Оба слога, помещенные на верху колонны (на гландуле ее), непонятны. Но если вторую букву счесть за испорченное н, то можно бы читать так: Пан учи; т.е. пан учит. Известно, что лесной бог Пан почитается тождественным с Приапом.

На второй колонне читается так:

Выражение в подлиннике: Копышей, от Копышиться, уже устарело и означает большое умножение. Замечательна здесь в первой строке осьмая буква, означающая двойное или, как в польском, перечеркнутое л в слове яллова; буква, имеющая в обеих надписях форму латинского Q, есть, без сомнения п. Отвесно перечеркнутое Ф есть К, что мы видим также и в надписи № 30: «Латинал таки не есть». Слова Пате – муж и пате – жена сохранились только в одном литовском языке; эти слова имеют сходство с санскритским патир.

Gori изображает на табл. XLIV, № 2, мраморный саркофаг, на котором представлена сцена изгнания бесов, но объясняет ее весьма неудовлетворительно. Сцена представляет заклинание злых духов и изгнание их из тела одержимой ими женщины в тело принесенного животного.

Жрец, совершающий действие, говорит:

Таблица VI

Должно заметить в этой надписи ошибку в правописании: в первом слове Евтите – вместо Явтите. На следующем за сим монументе, где изображена подобная сцена изгнания бесов, это слово написано верно – ятвите. Зато во второй надписи во втором слове бесы верхняя черточка у б стерта. Различное правописание в слове ятвите частью происходит оттого, что едва ли за 2000 лет грамматика славянская была совершенна, а частью, может быть, и оттого, что славянское а и я по обстоятельствам, когда первая следует за крепкими согласными, а последняя не имеет на себе ударения, выговаривается как е и ие, а потому делавшему надпись на саркофаге казалось все равно поставить а или е. – У Dempster'a в «Etruria regali», табл. XXXVII, находится подобное изображение, отличающееся только тем от предлежащего, что бесноватая женщина изображена нагой, а у совершающего там заклинание жреца, изображенного с открытой головой, правая рука отломана, следовательно, и чаша вместе с ней. Подле него стоит не мальчик, как здесь, а бородатый мужчина в шишаке. Пламя при жертвеннике имеет противоположное направление. А надпись отличается только тем, что вместо ЕВ поставлены BP, следовательно, там должно читать: «Воротите беси, яе кусифиале», «Воротитесь бесы туда, откуда пришли, вы, ее искусители».

одобный предыдущему сосуд для пепла, изображенный у Gori на той же таблице под № 1, представляет также изгнание злых духов из бесноватого мужчины; но при звуке музыки.

Таблица VI

Известно, что в Италии ужаление тарантула производит бешенство, излечиваемое только плясовой музыкой. Надпись отличается несколько от предыдущей, ее должно читать так:

У Dempster'а находятся на таблицах XXXVI и XXXVII еще две подобные, немного измененные надписи. Там бесноватый вылечивается не водой, но огнем, держа колено в огне жертвенника и выказывая боль[99]. Один из присутствующих льет масло на огонь, другой держит животное, похожее на собаку, назначенное для принятия в себя бесов. На заднем плане играют три лица на инструментах, а четвертое приносит плоды. Вероятно, музыка назначена для того, чтобы заглушить болезненный крик пациента.

остопочтенный придворный священник в Веймаре, Стефан Сабинин, которому мои археологические занятия обязаны приятным его участием прислал мне это изображение, взятое из «Tischein's Engravings» для объяснения надписи, которую я при первом взгляде принял за славянскую.

Таблица VII

Вскоре после того я нашел то же самое изображение в «Boekh, Inscript. graec. Vol. 1, p. 12», где осторожный издатель удерживается, однако же, от истолкования ее, имея, вероятно, основательные причины на то. Напротив того в мифологической галерее Millin'a под № 512 помещено это изображение вместе с надписью, признанной им за греческую и изъясненною так:

(Дважды настигнутый смертью, добывает он колесницу.)

Millin видел в этой сцене убитого Улиссом и Диомедом Долона, которому Гектор обещал Ахиллесову колесницу.

Millin, у которого под руками находилось такое множество средств, составляет авторитет предо мной, повелевающий молчать. Поэтому я готов почитать это дело решенным и довольствуюсь только обнаружением некоторых моих сомнений, хотя, может быть, и ни к чему не ведущих.

Счастливый объяснитель надписи хочет, кажется, удержать здесь этрусские формы букв; а потому он объявляет третью букву, имеющую форму М, двенадцатую и двадцать третью за S; а седьмую, имеющую форму V, за L; хотя он ту же букву V, на девятнадцатом месте вновь встречающуюся, почитает уже не за L, но за Y. Если против этого ничего нельзя сказать, потому что у Этруссков V имело четвероякое значение, как то: L, О, U и У; то нельзя не спросить, отчего здесь в самом начале встречается D, а далее четыре раза О, когда известно, что этрусский алфавит не имел ни D, ни О? Следовательно, надпись писана не этрусскими, но древнегреческими буквами. Но вслед за ним невольно является второй вопрос: что могло его, т.е. Грека, побудить, чтобы в чисто греческой надписи отвергнуть в самом начале букву Д (дельту), столь известную всем и встречающуюся во всех надписях, и заменить ее заимствованной у Латин буквой D, округленной почти в О? К этим сомнениям присовокупляются еще многие.

По какому праву Millin приказывает десятой букве отвечать за G (ге), когда она представляет нисколько не подлежащую сомнению этрусскую букву R (эр)? Четыре раза встречается в этой надписи буква Е и из них три раза с удлиненным черешком и потом, близко к концу, в нормальной своей форме; отчего эта разность? Разве потому, что Е на конце не есть простой эпсилон, но должно отвечать за Н (эта)? Millin утверждает, что осьмая буква I должна быть эта; он же утверждает наконец, что буква, заключающая надпись, N (эн) должна идти за М, и потому недостающую черточку считает стершеюся или забытою. Положим, что последнее было бы справедливо и N есть действительный М, то все мы остаемся в затруднении, потому что Millin трижды встречающееся в надписи М почитает за этрусское S (эс) и отнюдь не читает за М. Наконец, я позволяю себе еще один вопрос: почему вторая, девятая и пятнадцатая буквы, имеющие форму S или Z, должны тут читаться за I, тогда как мы в осьмой букве имеем уже правильное и нормальное I?

Такие явления можно, конечно, легко устранить диктаторским тоном, но знатока этим никак не проведешь и он снова начнет доискиваться иного истолкования надписи. Но довольно о надписи, под которой я поставил соответствующие славяно-русские буквы. Теперь перехожу к обозрению самого рельефа и делаю следующее предложение.

Пусть герои Улисс и Диомед вместе с Долоном идут своею дорогою, потому что надпись, по толкованию Millin'a, не называет ни одного из этих имен; чего бы, кажется, не должно быть. Ибо как же бы иначе зрителю, особенно из народа, понять, что тут представлено? Ведь не стоял же подле этой бронзы постоянно толковник, объяснявший каждому созерцателю изображения, историю Долона и обещание Гектора доставить ему колесницу Ахиллеса. Да и самое изображение нисколько не сообразуется с рассказом Омира

Долон носил выдряный шишак, на плечах волчью шкуру, в руках лук и метательное копье или дротик. От всего этого нет в антике и следа. Здесь, кажется, просто изображена битва двух гладиаторов, друг на друга нападающих, а отнюдь не на безоружного, между них стоящего человека. Для чего бы им выдавать вперед железные ножны мечей своих, как не для отражения ударов; но нагой старик (мнимый Долон Millin'a) вовсе не имеет при себе никакого оружия и не защищается, следовательно, ему нечем наносить удары, а потому и отражать их там, где они не существуют, нет никакой надобности. Да и можно ли осрамить двух бессмертных древних героев, каковы Улисс и Диомед, таким изображением, где они, оба вооруженные, нападают на одного и беззащитного? Это были бы не герои, но жалкие трусы, и история, наверное, не сохранила бы недостойных имен их в продолжение тысячелетий!

Итак, я вижу в этом изображении ни более, ни менее как двух гладиаторов, нападающих друг на друга, между тем как человек, между них стоящий и обращенный к одному лицом, кажется, возбуждает его словами, в надписи заключающимися; это бывалое дело при подобных битвах.

Если же принять здесь в соображение, что на древних славянских памятниках буква Ч (червь) изображалась как латинское F, то встречающееся здесь трижды Е с удлиненным черешком может бьггь принято за славянское Щ, и тогда надпись читается следующим образом:

Озм, пщры жром, тож он нищ памятохщен,

а по вставке пропущенных гласных:

О земь, пещеры жаром! тоже он нищий памятохищен!

Под пещерой здесь подразумевается такая, в какую ставили у древних славян пепел сожженных трупов.

Ныне не употребляемое в русском языке древнее составное слово памятохищен однозначуще с употребляемым еще и доселе словом злопамятный (памятозлобивый).

Попал ли я на истинный путь или нет, объяснит будущность. Миллин! тень твоя да простит мне эту дерзость!

Mommsen'a этот памятник изображен на табл. XII, № 35, и описан на стр. 190; это шар из обожженной глины на исписанном поддоне или пьедестале; где найден неизвестно, а ныне находится в коллекции «de Minicis» в «Fermo».

С обеих сторон шара написана черной краской дубинка (clava). Надпись на поддоне, поддерживающем глобус, начерчена греческими буквами. Можно ясно читать:

Herculi slaviensi. – Славянскому крепкобогу. – Herculowi slawianskiemu. – Au Hercule des Slaves. – Dem slavischen Hercules.

На этом памятнике находится, кажется, древнейшее упоминание имени Славян.

а саркофагах или пеплохранилищах русских Гетов – как я назвал Этруссков прежде и на какой мысли должен утвердиться несомненно – должно вообще заметить: надписи только тогда относятся к усопшему, когда на саркофаге его не находится никакого исторического изображения; где же есть таковое (как, например, здесь под № 25 и 26), там о покоящемся прахе усопшего не упоминается ни слова. Многие из этих исторических изображений в скульптуре своей обнаруживают руку высокого художества, и даже глубокомысленный Винкельманн сознает (книга 3, гл. 1, § 10), что искусства находились в Этрурии уже на высокой степени совершенства, прежде нежели Греки могли представить хотя что-либо в этом деле.

Gori, табл. LIII, надпись читается так:

(1) Здесь т в слове «презнатиал» должно выговариваться на латинский лад за ц, и потому будет презнациал. – Примеч. пер

акже у Gori, табл. LIII. – Покойник, которого прах находится в этом саркофаге, был по-видимому глубоко оскорблен каким- либо латином. Может быть, это была жена, которую возлюбленный из Лациума бессовестно оставил, и потому она выстрадала себе преждевременную смерть; потому что надпись гласит следующее:

Фания, богиня смерти, или самая смерть (это слово сходно с греческим ), в самом деле есть вернейший друг человека, освобождающий его под конец от всех страданий, что признано мудрецами всех веков и что повторяет и этот замогильный голос в продолжение двух с половиной тысяч лет.

Gori, табл. LII. – Эта надпись кажется неполна; ибо если б в конце первой строки действительно еще оставалось пустое место, как оно теперь есть, то не нужно бы было переносить заключительное слово надписи вниз, на филенки. Поэтому в первой строке, на конце ее, недостает целого слова, может быть, тут стояло написано: любовь, долг или рука. Тогда бы должно было читать так:

з Gori, табл. LIII. Надпись читается так:

Между этим саркофагом и изображенным под № 29 есть много согласия, заставляющего предполагать, что оба взяты из одной общественной могилы и оба изготовлены рукой одного и того же мастера. – Бел был у Вавилонян и Ассирийцев высший бог неба; историки называли его Jupiter Belus. На славянских языках бел означает доброго или белого бога (белбог) как противоположность злого или черного (чернобог).

та надпись находится у Gori на табл. LIII. Она помещена на крышке пеплохранилища и читается:

та нежная надпись (в Лейденском Музее, у Янсена, табл. 1, № 12) находится на крышечке пеплохранилища, сделанного из известкового камня, имеющего в вышину 22 дюйма и в ширину 30 дюймов, найденного близ Кортоны. Она читается так:

(1) Слово Апия уже было объяснено прежде.

Что круглое о, находящееся в надписи, означает, едва ли нужно упоминать, потому что этрусский алфавит не имеет буквы О. Славянское слово лито, чешское ljto, словакское luto, сорабское lejt, немецкое Leid означает здесь тоску, горе, грусть, жалость и пр.[100] (2) Следовательно, первую строку надписи можно истолковать различно, но смысл общий останется тот же.

Гори табл. LIII, я читаю так:

(1) Нагабан – от нагибать. – Примеч. пер

Что ания есть богиня смерти, об этом упомянул я под № XXX.

Гори табл. LII. я ее читаю так:

Эта надпись есть бустрофедон, ибо строка в конце заворачивается, как видно из диагональной черты буквы N, которая в сравнении с такою же буквою N в первой строке расположена в противоположную сторону. А потому последнюю букву этой надписи должно принимать за U, а не за L; ибо в противном случае направление ее должно бы было идти от левой руки к правой, а этого здесь нет.

Закрытый еще саркофаг украшен с передней стороны розеткой, помещенной между двух дельфинов.

зображение этого достопамятного орудия в настоящей величине я нашел в иллюстрированной лейпцигской газете от 6 февраля 1846 года ст. 92. – Его незадолго перед тем нашли в Седьмиградской области, близ Форды, древнего Салина Римлян, и приобрели для отечественного музея. В упомянутой газете это орудие ошибочно названо гвоздем, что в сущности бьггь не может, ибо при употреблении такового вместо гвоздя от молотка должны бы были разбиться крылья сфинкса. А потому я заключаю, что это жертвенный кинжал для прикалывания животных (а может быть, и людей?), приносившихся в жертву чернобогу – началу зла: Ариману; поэтому мы и видим его украшенного строгим символом сфинкса. Надпись читается так:

На груди у сфинкса мы видим таинственный символ буддаизма, называемый Сварга, состоящий из перегнутого креста с крючками на концах, как мы это встречаем почти всегда на прибалтийских золотых брактеатах идолопоклонников-славян. Литовскому историческому исследователю Нарбуту мы обязаны открытием, что у древних литовцев, живших по прибрежью Балтийского моря, распространен был культ буддаизма. Золотые амулеты, в Копенгагенском музее и в других подобных местах находящиеся, из которых до 80 штук объяснено мною в «Письмах о Славянских древностях», вероятно, попали в Данию в виде добыч из разрушенных храмов во времена нападения датчан на славяно-венедские земли. Микрелиус в своем сочинении «Древнее Поморье», т. I, стр. 163, пишет о разрушении датчанами храма, посвященного Святовиду, и о взятии из него сокровищ так: «Wie auch, class unter den Schatzen solches Abgotts viele vergiildete Schauer und andere Verehrungen gefunden sein, die ihm fremde Potentaten, und unter andern Suen Otto Konig aus Danemark, und Mestibojus, der Obotriter und Wenden Ftirst, zugesandt haben» («Как и то, что между сокровищами такого идола находились многие позолоченные жетоны и другие посвящения, присланные чуждыми владыками, и между прочими Свеном Отгоном, королем Датским, и Местибойем (Мстивой), Князем Бодричей и Вендов»).

Может быть, мне не представится более случая говорить еще когда- нибудь об этом предмете, то я думаю принести услугу науке, сообщив археологической публике новое открытие в области золотых амулетов.

Неоднократно находили здесь на славянской почве такого рода золотые привески; но в новейшее время сделана новая находка в этом роде, проливающая желаемый свет на темный круг этих предметов:

Флориан Вильконский, владелец имения Ванно, невдалеке от города Голанча, в Вагровицком уезде, в Познани, приказал в мае месяце 1850 года срыть находившийся в поле бугор, внутри которого работники нашли могилу, складенную из полевых камней, заключавшую в себе несколько урн с пеплом. В одной из этих урн оказались небольшой золотой сосуд, несколько отрывков золотой цепочки и три золотых амулета, сходных со всеми доселе известными. Два из них были равной величины, но третий побольше. Прежде, нежели я успел видеть все находки, владелец их уступил сосуд, цепочки и один маленький золотой брактеат королевскому Берлинскому музею. А потому предо мной находятся теперь только два оставшихся брактеара, изображенные на табл. VIII под № №

ольшой брактеат изображает, как обыкновенно, представляющую всадника голову, в шлеме, на животном, долженствующем представлять лошадь или вола. Но маленький брактеат с подобным же изображением весьма важен по надписи, определяющей имя всадника, доселе бывшего неизвестным, а именно – читая назад – Собот; следовательно, бог огня, имевший свой культ в Силезии, на горе того же имени, называемой ныне испорченно Цобтен; там сохранился и по сие время обычай огнепоклонников, ибо ежегодно в ночь на Иванов день зажигают огни как на вершине этой горы, называемой по-польски Соботка, так и на вершинах других гор исполинского хребта. Весьма ясное доказательство, что в Силезии во времена идолопоклонства существовало огнепоклонение. На этом достопамятном амулете имя Собот или, лучше сказать, первые четыре буквы его изображены вендскими рунами, последняя же буква, как будто обращенная на другую сторону R, есть оскийское ТН.

Тип этого амулета – одна голова вместо всадника – сохранился на славянских монетах средних времен. Сравните, например, русские монеты в Петербургских записках археологического Общества за 1817 год. табл. IV, № 3 и табл. V, № 17.

зображение этой двухсторонней камеи, состоящей из магнитного камня, заимствовано мною из «Gorlaei Dactyliotheca» № 326, 327.

Главная сторона: Богиня ночи (луна) говорит стоящему перед ней, готовому к восходу, Ориену, слова, написанные на оборотной стороне.

Оборотная сторона: Две строки письма, которые я объясняю, как следует ниже, и влагаю их в уста Луны.

Таблица VIII

Здесь должно наперед заметить, что дело состоит в гностической игре, потому что это краткое изречение, как бы мы ни читали его – в ту или другую сторону, имеет приличный смысл, ибо ясно, что вторая строка есть не что иное, как первая, но написанная наоборот. Но для большей ясности я эти древние славянские буквы заменю новыми русскими.

(1) Очуни – от очунуться, очнуться. – Прим. пер.

На жертвенной чаше в мифологической галерее Миллина (табл. CXIX, № 422), заимствованной им из Lanzi, Saggio, II, XII, № 6, слово «Losna», поставленное подле Дианы, прочтено им за «Luna». Но это ошибочно. Обращенное s должно принимать за польское z или русское ж, следовательно, не «Luna», a Lozna; по-русски ложесна, по- польски Lozna, Polozna, Poloznica; следовательно, Diana lucina – охранительница родильниц.

Объяснение жертвенной чаши Mus. Pio Clem. IV, В. I., которую тот же Миллин изображает на табл. LXXI, № 222, заключает в себе две неверности. Фигура с поставленным подле нее именем (сзади) MVPAN не есть парка, ибо нет парки с таким наименованием; но, читая по-этрусски V за О, будет MOPANA – Славянская богиня царства мертвых, подобная Прозерпине.

Крылатый младенец с завязанными глазами, помещенный на рукояти той же чаши, есть амур, и надпись под ним CILVSC ANEAL ошибочно прочтена за Larthia Lysia (дочь Аней). Надлежит читать Culoнci Aniel; по-польски Aniol czulosci; по-русски ангел чувства.

Имя Аполлона всегда ошибочно читают за Apulu, ибо в этруском алфавите V заменяет О, следовательно, должно выговаривать Apolo (Аполо).

Также ошибочно читают имя Pollux за Pultuke. Стоящая за L перечеркнутая черточка представляет не t, а перечеркнутое славянское L, обращенное же К представляет здесь букву Ч (червь). Следовательно, это слово должно читать Poluczej (Получей), что означает судьбу, предназначение, рок.

емпстер поместил на предпоследней, или LXXXXII, таблице три стенные надписи, найденные в гроте, открытом в 1690 году и вскоре после того засыпанном. Надпись на первой стене неполна. На второй стене помещена половина греко-этрусского алфавита, в которой встречается и Д и О, следовательно, она принадлежит позднейшему периоду. На третьей стене никакой надписи не было, а на четвертой находилось несколько слов, которые я передаю на моей таблице, потому что их легко прочесть:

Должно быть, мать, или нянюшка, играючи с ребенком, написала красным карандашом эти слова на стене.

та двухстрочная надпись, написанная красной краской, на известковом саркофаге, имеющем 28 дюймов в вышину и 32 дюйма в ширину, найденном на горе Альцинио, публикованная Янсеном под № 28, ставить трудности жизни об руку с костром. Она читается так:

от же Янсен сообщает заимствованную им из Лейденского музея, под № 26, надпись, помещенную на известковом саркофаге, имеющем 26 дюймов в вышину и 32 дюйма в ширину, найденном на той же горе Альцинио. Надпись эта, над которой поставлено число XI, отличается от других особенно тем, что все буквы ее, подобно санскриту, как бы висят на черте, горизонтально проведенной над ними.

По моему соображению саркофаг этот содержал в себе пепел этрусского царя Атрия (Atrius), который, по списку Иеронима Барди, был одиннадцатым по порядку этрусским царем; чему соответствует и число XI, поставленное над строкою. – Вероятно, что имя этого царя Атрий есть не что иное, как перевод римскими историками славянского имени Чарный на латинский язык[101]. У южных славян (в Георгии, Сервии и пр.) существовал древний княжеский род Черный, которого последний потомок Георг Черный казнен был Портою в 1817 году. Предлежащая надпись читается так:

По истории царствовал этот царь 27 лет, по одним с 3134 по 3161, а по другим с 3125 по 3152, от сот. м.; следовательно, около 836 лет до P. X.

Гори, табл. LIII, на передней стороне саркофага я читаю эту надпись так:

та надпись, цветом красная, на саркофаге, вышиною в 22 и шириною 33 дюйма, найденном на горе Альцинио, упомянута у Янсена под № 1. Я не думаю приписывать эту гробницу Косскому королю Массику, участвовавшему в троянской войне, потому что самая надпись кажется на несколько столетий моложе, судя по форме букв ее. Но должно быть, что впоследствии в славяноитальянских владениях был король того же имени, несмотря на то, что летописи молчат об этом. Я читаю эту надпись так:

Может быть, это пепел того царя Мецены, который жил за 40 лет до известного римского Мецена и которого славянское имя Мацей латинизировано римскими аналистами, потому что у них встречалось подобное имя (Maecenas). Это не невозможно.

Таблица IX

емпстер изобразил на табл. 70 группу из 18 лиц, состоящую и представляющую битву духов на воздухе. Надпись состоит хотя из этрусских букв, но она древнелатинская и читать ее должно назад; вот она:

Divini assertunt (вместо asserunt) Sabinis.

Мы припоминаем при этом случае древний миф, по которому духи в облаках содействовали Сабинянам в битве; подобное тому было сочинено и о битве Гуннов.

Эта краткая надпись в том отношении нужна для моей цели, что из слова Sabinis оказывается, что горизонтально перечеркнутое о, или русская фита, заступало иногда и значение буквы б. Поэтому оно имеет аналогию с древним славянским б, изображавшимся в виде квадрата, горизонтально посредине перечеркнутого, как мы находим это почти во всех надписях Мейнингенских сосудов, а равно на языческо-литовских памятниках; например, Нарбут. История Литвы. Часть 1. Табл. I, № 1. – Далее табл. X, № 51, этрусский воин.

Примечание переводчика. Из этого мы усматриваем, что Римляне до изобретения своего алфавита заимствовались алфавитом этрусским или, что то же значит, славянским.

од именем Цереры выставляет Демпстер на LXXXXIII или последней таблице женскую фигуру (в натуре чугунную) с плетеным на шее украшением и диадемой на голове, в правой руке держащую глубокую жертвенную чашу, а левою придерживающую свое одеяние. На правой стороне платья начиная от поясницы помещена предлагаемая мной здесь надпись.

Гори передает на табл. VII ту же самую надпись, но поставил ее над двумя женскими изображениями, означенными у него под № 7 и 8, наливающими из своих жертвенных чаш; но он не упоминает, к которой из этих двух жертвоприносящих фигур относится та надпись, и не объясняет самой надписи. В изображении своем обе эти женские фигуры отличаются от Демпстеровой, а потому возникает вопрос: которой же из трех должна принадлежать эта надпись? По этому обстоятельству я не помещаю здесь ни одного из всех трех изображений, довольствуясь одною передачей гекзаметрической строки, которую читаю так:

Первое слово: Lepide – хорошо, красиво, приятно – кажется заимствованным из латинского; но оно имеет свой корень в славянском языке: Лепота (красота, пышность, красивость); наречие лепо; прилагательное – лепотный [102]. По этому поводу четвертая буква первого слова должна быть принята за латинское D при чтении, а не за этрусское R. Это тем более подтверждается, что такое D как у Демпстера, так и у Гори закруглено, между тем, как R в шестом слове Орла построено треугольником. Мнение, что Этруски не имели ни D, ни О, относится только к древнейшим письменам; в позднейших, как и в предлежащей здесь надписи, встречаются уже обе эти буквы, как, например, у Гори, стр. 107 в имени Геркулеса: HEDKo LE.

Представляет ли приносящая жертву женщина Цереру или какое другое лицо, это я оставляю нерешенным.

ту надпись, по Моммзену, изобразившему ее на табл. VIII, № 12, описавшему на стр. 176 и объяснившему «Matris physicae», нашли в 1750 году, привезли в Неаполь и неизвестно куда утратили. Я читаю ее так:

Кажется, что здесь подразумевается mater magna «Цибелла».

этого замечательного жертвенника лежат предо мною два снимка, которые однако же не совершенно согласны между собою.

Первый, помещенный у Демпстера, табл. XXXXVI, стр. 310, представляет жертвенник с двух сторон и развивает всю группу, состоящую из пяти фигур. Рисунки, кажется, верны.

Второе изображение, в меньшем размере, нашел я в № 139 Лейпцигской иллюстрированной газеты 1846 года, на стр. 140, которое, по-видимому снято с другого образца, потому что оно во многих местах различествует с Демпстеровым и уже никак не может назваться копией с него. Передавая здесь маленькое изображение, найденное мною в вышеозначенной газете, под буквою а, я поместил верхнюю только часть Демпстерова изображения под буквою b, дабы показать разность между обоими, состоящую преимущественно в следующем:

Главное лицо, у Демпстера, имеет шлем, украшенный страусовыми перьями, а в левой руке держит маленький сверток или что-то другое.

Стоящие подле него с обеих сторон лица держат не отрубки круглых дерев, но обвитые Fasces; следовательно, они ликторы.

Жертвенник у Демпстера представляет не пустую или гладкую плоскость, но обложенную кругом виноградными или дубовыми листьями.

Надпись, заимствованная из газеты (здесь под буквою с) находится на самом карнизе жертвенника, а у Демпстера (здесь под буквою d) она помещена под карнизом.

У первой надпись начинается с буквы N; напротив того, у Демпстера с буквы MI.

Не знаю, кто из них прав; я довольствуюсь только истолкованием, которое предоставлю последователю моему сверить с оригиналом. Мое деление слов я означаю под литерою е.

Этот жертвенник назначен был для принятия первенцев весны как жертв для воскурений. Так как эти действия относятся к южной стране, где почти не бывает зимы, и к древнему времени, когда год начинался с 1-го Марта, то и нельзя с достоверностью определить, что понимали древние итальянские славяне под словом «яро»: начало весны или лета? Ныне слово «Яро» употребляется в последнем отношении. – Не от этого ли произошло и немецкое слово: Jahr[103]?

Красивая группа, превосходной работы представляет главною фигурою мужа в шлеме и плаще, с застежкой на груди, и в коротком военном кафтане. Два ликтора (или может быть, факелоносца?), из которых первый опирается на трость, стоят по другой стороне мужа в шлеме. Судя по положению ног, их должно думать, что это представлено шествие, в котором ликторы идут вперед, за ними следует воин в шлеме со своим другом и шествие заключается слугою. Надпись начинается над головами двух главных особ. Между началом и концом ее есть пустое пространство, на котором бы можно было поместить от 5 до 6 букв, по-видимому, утратившихся.

Я предлагаю по моему соображению пополнить надпись, поставив на этом месте буквы SDAB и потом читать:

Я считаю нужным припомнить, что русское, польское и чешское его, него, го на иллирийском наречии выражается словами га, нега, а потому читаю третье слово надписи еа как jega в польском: jego или jeho.

Для слова небу (nebu) употреблено эфиопское В, потому что этрусское В (б), имеющее также и значение W (в), не могло быть употреблено здесь.

ому же неизвестен этот этрусский воин, так много раз изображенный и описанный в разных сочинениях. Его подлинник находится в лейденском музее. Вместо изображений в уменьшенном размере, которых так много, я избрал изображение его несколько большего размера, из Museo Etrusco, и уменьшил его по формату моего издания только на один дюйм. По Янсену, стр. 22, № 32, фигура эта имеет в вышину 47 дюймов, следовательно, почти четыре фута; она найдена в Равенне. Все истолкователи этого изображения находились по сие время в заблуждении; но больше всех ошибся тот германист, которому мнилось, что эта надпись немецкая и что ее должно читать так:

Dieser Herr meine Starke!

(Этот господин моя сила!)

И Янсен ошибается в своем заключении, думая, что в надписи недостает девяти или десяти букв. В ошибочности этого мнения свидетельствует, во-первых, круглота мысли в изречении, а во-вторых, и то, что после последней буквы Е находится пустое пространство, самая же надпись не имеет расстановок между слов, речение составляющих, и все буквы идут сплошь одна подле другой. Также не находится здесь, вопреки мнению Янсена, бустрофедона, ибо надпись только изогнута, а не обращена назад и читается постоянно от правой руки к левой.

Этот воин русских Гетов сжал кулаки, готовый к бою, и говорит с дерзким хвастовством:

(1) Что Кроат и Венд, говоря о себе, вместо именительного «я» употребляют дательный «мене» или винительный «меня», это известно всем, знакомым с наречиями славянского языка.

Я уже несколько раз упоминал, что этрурец в иностранных словах, требовавших чистого и твердого б, не мог употреблять буквы б из своего алфавита; ибо этрусское б выговаривалось в иных случаях так же как в, а потому он заимствовал для сего букву из чужого алфавита, большею частью из эфиопского. Так было в именем Sabinis под № 77 этого сборника, где славянское горизонтально перечеркнутое б, встречаемое постоянно на Мейнингенских сосудах, вместо квадратной формы округлено. Из вышеупомянутого горизонтально перечеркнутого славянского квадратного б() образовалось в продолжение времени латинское В округлением правой стенки его. На предлежащей здесь надписи в слове «Цербер» помещено подобное тому В, и некоторыми ошибочно принималось за Н (га).

Таблица X

з Гори: Antiquitates Etruscae, Tab. V, № 6, заимствую я изображение этой статуи нагого Аполлона, с лаврами на голове и ожерельем в виде древней гривны на шее. На правой руке, которою он оперся в бок, видна часть платья; на ногах надета у него красивая обувь, не закрывающая однако же пальцев; на левую руку, впоследствии отломанную, надет браслет. На левой ноге от самого верха ее до обуви размещена в двух строках надпись. Хотя некоторые буквы уже значительно стерлись, но все еще остались следы, по которым можно их возобновить (реставрировать), что я и исполняю. Я читаю эту надпись так:

(1) В Иллирийском языке есть слову белопеве (чистому, хвалебному пению) противоположное значение в слове (черное пение – хула – злословие). Глагол радоверить составлен так же, как и подобные ему злословить, громогласить, славословить, любознать и т.п. – Примеч. пер.

адпись, которую я здесь объясняю, находится на разных предметах, а именно: на собаке, грифе и химере. Она давно известна всем археологам, но читана была постоянно неправильно. У собаки она помещена на приличном месте; но у меня не имеется этого рисунка, о котором Янсен, в своем Museo Lugduno-batavi, pag.24, ad № 34, только упоминает, как находящемся в Museo Coltellini. Другие об этом предмете сочинения не попадались мне под руку: но, впрочем, в этом не состоит и особой чрезвычайной надобности. На десятой таблице моей и помещаю изображение грифа и химеры; оба с одной и той же надписью, как и на упомянутой собаке. Изображение грифа, найденное в 1720 году близ Кортоны и находящееся теперь в Лейденском музее, заимствовал я из замечаний Бонаротти на сочинение Демпстера, а также из Museo Etrusco Гори и его Antiquitates etruscae, tab. XXXIII, № 4, а надпись на грифе из Янсена, который снял с подлинника. Изображение химеры взято мной из сочинений Винкельмана. Оно находится также у Демпстера, на табл. XXII, и у Гори в Antiquitates etc. tab. XXXIII, № 5. Не излишним будет упомянуть здесь, что у Бодричей, между идолов в Новом-Стрелице, находилась также и химера под именем чернобога. Надпись эту на псе, грифе и химере я читаю так:

Демпстера в Etruria Regali, liber III, tab LXXVII и LXXVIII, изображена большая серебряная ваза с двумя ручками и с принадлежащим к тому блюдом; на обоих предметах изображено множество всадников и пеших людей, также зверей (волов, свиней и проч.) и пастухов с собаками. Неизвестно: представляет ли это охоту или сельский вид, а потому и я оставляю рисунок в этом отношении без пояснения, довольствуясь обращением внимания на одну надпись, изображающую отчаяние зверей, восклицающих к людям на чистом польском языке:

Нельзя, кажется, назвать этого вопля несправедливости. Если случится когда, что голодный волк в лесу, или тигр в пустыне нападет на человека и растерзает его, то во всех публичных листках начинаются крики и вопли о свирепости зверей. Но если мы подстреливаем на воздухе сотни тысяч жаворонков, во время их хвалебной песни Творцу миров, если мы затравливаем до смерти сотни тысячи зайцев, если м из благодарности убиваем волов, ревностно и усердно помогавшим нам возделывать нивы, то кто же назовет несправедливым возглас животных, изображенных на вазе, изобличающей человека как несправедливого гонителя их, краткими словами:

ту надпись, состоящую из одного только слова, изображает Янсен на табл. № 22. По его описанию она помещена на известковом пепельнике, имеющем 24 дюйма в вышину и 41 в ширину, найденном на горе Альцинио. Я читаю ее так: Czajnei (Чаинеи); по-русски Чаянию (Надежде); по-польски Nadziei; по-латыни Spei; по-французски а Геврёгапсе; по-немецки der Hoffnung (Erwartung).

Если же разделить это слово в подлиннике на два: Czai nei (Чай ней), то надпись будет говорить: Чай ее, то есть: ожидай ее; можно думать, что многолюбящая супруга усопшего, надеясь скоро с ним свидеться в царстве мертвых, утешает тень его обещанием скорого свидания.

Примечания:

1

Rukert. Neue Encyklop. Gesch. des Mittelalt. 1853

8

Conv. Lex. v. Pierer. 1843. B. 20. S. 129

9

Conv. Lex. v. Pierer. 1843. B. 20. S. 203

10

Conv. Lex. v. Pierer. 1843. B. 16. S. 389

88

Есмун назывался также Ясень, Ясмень, Ясмун, Яшмун, и Шмун. Кабиров было семь, вероятно, под ними подразумевались 7 планет. Они почитались за темные существа, встречаемые нами в мифологии Египтян, Финикиян и Пеласгов. Египетские Кабиры почитались сыновьями Фгы (Photos), финикийские сыновьями Сидика; у тех и других 8-е божество был Есмун или Шмун, поставленный выше всех. Пеласгийские Кабиры появляются в Греции и на северных островах. На Лемносе их называли Каркинои (щипцоносцы), на материке, в особенности в Фивах, также введено было служение Кабирам и туг находился и Кабирион, т.е. главное место и храм, посвященный этому служению. В Самофракии считалось 3 Кабира. Дардан перенес служение Кабирам из Самофракии в Трою, Эней перенес его в Италию, где служение Кабирам, уже под именем Пепатов, приобрело весьма важное значение. — Примеч. пер.

89

В латинском языке сохранилось по сие время выражение Trojani ludi (Трояни люди), под ним подразумевались турниры, вероятно, перенесенные Троянами в Италию. — Под словом ludo разумеется ныне вообще игра, но нет сомнения, что это значение уже гораздо позднее возникло, а троянские люди, вызвавшие на турнир, дали повод Римлянам к усвоению этого выражения боевым играм. Если же это так, то уже одно выражение Trojani ludi свидетельствует, что Трояне говорили на Славянском языке и, следовательно, были Славяне. — Примеч. пер.

90

В Русском языке сохранились еще слова полымя, пламя, паленье, запаление, имеющие один корень с словом палан. — Примеч. пер.

91

Внимательность г. Воланского к формам букв и оценка их свидетельствуют в нем глубокого знатока древних письмен; ибо почти к указанному им времени относится и действительное изобретение огнива Анахарсисом. Вероятно, что только на первых сделанных огнивах помещали надпись, объясняющую употребление их, впоследствии же при всеобщем введении этого снаряда не настояло и надобности в надписи, а потому и описанное здесь огниво должно быть отнесено ко времени Анахарсиса, т.е. к 600 годам до P. X. Кроме того, это обстоятельство дает повод заключить, что Анахарсис говорил славянским языком, следовательно, Скифы были Славяне. — Примеч. пер.

92

Влияние славянского языка на латинский особенно свидетельствуется принятием последним в свои пределы произношения, свойственного славянской букве ч. - Хотя за исключением итальянского все прочие языки, имеющие корнем латинский, не имеют этого звука, но нет сомнения, что Датины произносили букву с, как мы свое ч, нынешний язык латинский с его с произносимым, как наше у, и с его неправильными ударениями обязан этим изуродованием Немцам, распространившим его в Европе под германским типом. Так они уродуют теперь русский язык на кафедрах своих, и там вы всегда услышите вместо чисто - шисто или цисто, вместо быль - буиль или буль, вместо топор - топор и пр. — Примеч. пер.

93

Еще в 16-м столетии выговаривалось Б как В; например, на маленькой памятной монете Альбрехта, первого герцога Прусского, читаем мы: GOTES BORT PLEIBT EBIGLI.

94

Мягкому Н в польском и чешском соответствует в славяно-русском языке буква Н перед согласными е, и, ю, я — не, ни, ню, ня

95

Мне кажется, что тут заключается явная насмешка Славян над мифологией Греков; ибо как Юпитер был высочайшим божеством их, так Эзмень высочайшим божеством Славян. Я думаю, что Славяне хотели сказать Грекам: "Ваш бог научает соблазнять, а наш учит возделывать землю, защищаться и получать всевозможные удобства". — Примеч. пер.

96

Место, где поставлен был этот камень, показывает, что Славяне были ближними соседями Римлян; да и самая насмешка, по моему мнению, над Юпитером свидетельствует, что Славяне были в тесном сношении с Римлянами, а потому очень возможно было заимствовать тем и другим какие-либо слова друг у друга и поэтому могли оказаться в славянских надписях латинские слова regi, aurea и, может быть, многие другие. Но чтобы Славяне не имели в то время в своем языке названия золоту, в том я весьма сомневаюсь, ибо впоследствии мы увидим, что торговля давно существовала у Славян, следовательно, они были знакомы и с золотом и имели для него название. — Примеч. пер.

97

Phallo erecto.

98

Соседство с Греками, а может быть и смешение, могло произвести и смешение обоих языков. Какое племя многочисленнее в смешении двух народов, того и язык более сохранится, а поэтому по количеству принятых в какой-либо язык чужестранных слов можно верно судить и о взаимном отношении этих двух народов между собой. — Примеч. пер.

99

Эксперименты такого рода, вероятно, могут страждущему расстройством рассудка поставить опять голову на свое место. Ведь акупункция помогает же от подагры

100

Лихо означает во многих губерниях великороссийских люто, тошно, больно, грустно, горько, как, например, в Вологодской, Вятской, Костромской, Псковской, Смоленской и Новогородской. — Примеч. пер

101

По нашему мнению, прозвище "Черный" вначале переведено было на латинский язык словом atritas, а потом уже последовал перелад этого слова (atritas) в слова Atrius, ибо подобное имя существовало и у самих Римлян, как, например, Atrius, солдат римский, возмутивший целый легион и мн. др. — Примеч. пер

102

И в новейших славянских наречиях, много изменившихся в продолжение 3000 лет, сохранились слова этого корня: в Русском великолепие, благолепие; лапена (красавец — в Орлов, губ); лапочка — от лепочка (красавица); в польском; в иллирийском lepij; в вендском nejlepschy (лучший). — Примеч. пер

103

Ни сколько не будет удивительным заключение, что германцы заимствовали слово Jahr у славян. Мы доказали уже в первых выпусках, что у них все технические горные названия взяты от корня славянского; а если разбирать подробно язык их, особенно древний, то ясно окажется бывшее некогда сильное влияние на него славянского. — Примеч. пер

Слово "яро" достаточно объясняется яровым, т.е. весенним полем. — Примеч. пер