№64. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ГЕНЕРАЛА КАВАЛЕРИИ Э. ГАНЗЕНА «ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГЕРМАНСКОЙ ВОЕННОЙ МИССИИ В РУМЫНИИ»

8 сентября 1944 г.

<б/м, Румыния>

8.9.[19]44

Ганзен Эрик, генерал кавалерии. Глава германской военной миссии в Румынии и германский генерал при Верховном главнокомандующем румынской армии.

Военная миссия была учреждена в Румынии в октябре [19]40 года. Она была создана согласно пожеланию маршала Антонеску. Во главе ее до начала июля [19]41 г. стоял я, затем, до января [19]43 г. миссией руководил Гауффе (в настоящее время — генерал пехоты), после чего я, по желанию маршала, снова был назначен главой миссии. Сначала глава миссии подчинялся главнокомандующему сухопутной армии, затем (генерал Гауффе) временно подчинялся командующему 11-й армии, после этого начальнику Генерального штаба сухопутной армии (после отставки генерал-фельдмаршала фон Браухича). По моем возвращении на эту должность, я стал также подчиняться начальнику Генерального штаба сухопутной армии.

Кроме военной миссии в Румынии, одновременно была послана военно-воздушная миссия. Сначала ею руководил теперешний генерал авиации Шпейдель. Затем руководство этой миссией перешло к генералу Герстенбергу, одновременно сохранившего за собой должность воздушного атташе. Руководитель этой миссии назывался «командующим», затем командующим генералом германских ВВС в Румынии.

Несколько позднее военной миссии в Бухаресте появилась морская миссия. Сначала ею руководил вице-адмирал Флейшер, потом один или два других адмирала, имена которых я не могу припомнить. После удаления зоны боев от территории Румынии эта миссия была переименована «в штаб морского флота в Румынии». Когда я вернулся в Бухарест, во главе этого штаба стоял адмирал Тиллессен.

Целью и задачей военной миссии, в первую очередь и почти исключительно, состояло — приобрести влияние на обучение румынской армии и, сформировать ее согласно новым принципам. Маршал Антонеску представлял себе сначала все это дело иначе: он хотел иметь немецкую танковую дивизию, которая соответствующим образом должна была бы обучать румынский личный состав, после чего, примерно через полгода обучения, румынский личный состав должен был бы принять всю технику дивизии, а немцы отправиться обратно. С этим, однако, Германия не могла согласиться и допустить только обычную пехотную, артиллерийскую и т.п. боевую подготовку.

В Финляндии, как мне известно, ничего сходного с моей миссией не существовало. В Гельсинки^[485] находится немецкий генерал при финском Верховном командовании. Возможно, ему подчиняются отдельные учебные органы, больше мне ничего об этом не известно.

В Венгрии точно также миссии не имеется, с мартовских событий^[486] там имеется немецкий полномочный генерал, до этого были отдельные офицеры, ведавшие боевой подготовкой, напр[имер]: подготовкой танкистов, которые подчинялись военному атташе. Насколько мне известно, немецкому генералу значительное количество учебных органов в Венгрии не подчиняется.

В Болгарии немецкая военная миссия имеется только с недавнего времени. Она должна была содействовать обучению болгарской армии, более подробно мне об этом не известно.

Военная миссия в 1940/[19]41 годах была организована по образцу штаба корпуса. Мне были подчинены сначала одна, потом две танковых дивизии, которые, будучи разбросанными на большом пространстве дислоцировались, главным образом, в Семигорье (позднее, вторая — в Молдавии). Они были связаны с соответствующими румынскими частями и помогали их обучению. Эти дивизии были затем направлены на Восточный фронт.

Во время моего отсутствия военная миссия организовала немецкие штабы связи при штабах армий и немецкие команды связи к большинству румынских штабов корпусов и дивизий, которые осуществляли взаимодействие с немецкими войсками (прежде всего, во время боев 3-й и 4-й румынских армий на Сталинградском направлении).

Кроме того, на родине была учреждена должность руководителя боевой подготовкой, всего было восемь таких руководителей. Эти руководители через посредство специальных немецких «команд руководства боевой подготовкой» (а руководитель боевой подготовкой №1 через посредство целой, приданной ему преподавательской роты) контролировали обучение в румынских военно-учебных центрах и школах и, в начале своей деятельности, в отдельных случаях и в воинских частях. В момент моего возвращения «команды руководства боевой подготовкой» были, согласно желанию маршала, отосланы.

В августе 1944 г. были введены следующие штатные должности немецких руководителей боевой подготовки:

Немецкий руководитель боевой подготовки для Генерального штаба (полковник генштаба Гебауэр), консультант при румынской Военной академии, с момента ее закрытия в последнее время — консультант у румынского высшего директора по делам образования.

Немецкий руководитель боевой подготовкой №1 (пехота) —  полк[овник] Бейхамб.

-"- №2 (артил[лерия]) — полк[овник] Швиккерт.

-"- №3 (кавал[лерия]) — полк[овник] Нехгольц.

-"- №4 (танки) — полк[овник] Левинский.

-"- №5 (инж[енерные войска]) — подполковник фон Штокки.

-"- №6 (связь) — полк[овник] Фолькман

(Должность немецкого руководителя боевой подготовкой №7, ведавшего санитарным делом была в мае 1944 по желанию румынского генерального штаба упразднена).

В связи с исчезновением 3-й и 4-й румынских армий, немецкие штабы связи при этих армиях и команды связи при их корпусах и дивизиях были в конце 1942 — начале 1943 года упразднены. Остался лишь небольшой штаб при штабе 3-й армии и корпусах и дивизиях, находящихся в Крыму и Трансистрии. В апреле 1944 г. во время новой румынской мобилизации и подброске к Днестру и в Молдавию, военной миссией были снова созданы штабы связи при штабе 3-й армии (полковник генштаба Энцек) и штабе 4-й армии (подполковник генштаба Крибель) и при всех штабах действующих корпусов и дивизий.

Начальники штаба связи со своими штабами и подчиненными им немецкими командами связи подчинялись военной миссии только по служебной линии. Тактически они подчинялись группе армий «Южная Украина».

Какой-либо системы германского контроля в Румынии не существовало. Румыния тщательно заботилась о сохранении своего суверенитета и, со стороны немцев этот суверенитет полностью уважался. Если хотите, штабы связи и команды связи являлись своего рода глазами германских военно-оперативных органов, но и в этом отношении господствовала крайняя сдержанность. В Румынии, кроме войск группы «Южная Украина», находились следующие части сухопутной армии: один ландверн[ый] полк^[487], который подчинялся мне, далее — вышеуказанная преподавательская рота (от руководителя боевой подготовкой №1), транспортный батальон для сопровождения эшелонов с нефтью и т.д.; этот батальон подчинялся штабу полка в Вене. Далее военной миссии подчинялись слабые войска тыла (хлебопекарня и скотобойная рота, управление бомбоубежищами). В апреле 1944 по желанию румынского Генерального штаба последовало значительное сокращение штатов немецкого военно-преподавательского состава. С тех пор при отдельных школах стали находиться только 2—3 офицера с несколькими унтер-офицерами. Освободившийся личный состав был использован для комплектования немецких команд связи. Исключением явился немецкий руководитель боевой подготовки №4 (танковых войск), личный состав которого, по желанию румын, был увеличен, в общем и целом, на, примерно, 80 человек.

Миссия работала почти исключительно совместно с румынским Генеральным штабом, с которым она имела постоянную связь. Миссии был придан офицер связи Генерального штаба. Только в исключительных случаях имели место переговоры с военным министерством (по вопросу о награждении орденами, о военнопленных) и министерством вооружений. Каждый немецкий руководитель боевой подготовки работал с соответствующим румынским инспектором рода войск. Периферийные органы, подчиненные штабам связи и т.п. я уже указал. С момента прихода группы армий «Южная Украина» на румынскую территорию, оперативное и тактическое сотрудничество стало происходить почти исключительно в форме связи этой группы с маршалом, или начальником Генерального штаба, почти постоянно находившемся на фронте, только в отдельных случаях, для представительства тех или иных интересов, привлекалась военная миссия.

В румынской зоне боевых действий (группа армий) с момента вступления войск группы армий в Румынию были организованы полевые комендатуры. В остальной части Румынии имелись только отдельные немецкие местные комендатуры, в Бухаресте — с начала 1941 года, за короткий период времени в 1944 г. возникли комендатуры в Брашове, Сибиу, Крайове и т.п.

Подробных данных о численном составе румынской армии в 1940—[19]41 года я в распоряжении не имел. Армия в то время находилась в стадии непрерывных, частичных мобилизаций и, претерпела некоторую дезорганизацию из-за отдачи территорий. В основном уже тогда имелись те же высшие штабы и дивизии, что и в 1944 году. Кроме первой танковой дивизии, я не знаю ни одного, вновь сформированного соединения.

Я могу припомнить только следующие, существовавшие соединения: три штаба армии (штаб 1-й армии в Сибиу против Венгрии), семь штабов корпусов, горный корпус (каждый такой корпус имел еще территориальный штаб, на случай отбытия кадрового командования) и кавалерийский корпус. Пехотные дивизии с 1-й по 15-ю (может быть еще и 16-я и 17-я), 18-я (впоследствии горная дивизия), с 19-й по 21-ю; горные дивизии с 1-й по 4-ю, кавалерийские дивизии — 1-я, 5-я, 6-я, 8-я, 9-я и первая танковая дивизия.

Летом 1944 выбыли крымские дивизии (10-я и 19-я пехотные, 1-я, 2-я и 3-я горные, 6-я и 9-я кавалерийские). Из пополнения, которое готовилось для них, кроме того, пополнение, которое предназначалось для кавдивизии и 19-й пехотной дивизии — были сформированы бригады. Эти бригады были брошены на фронт. Эти бригады должны быть доукомплектованы до дивизий, 19-я пд, 24-я пд и кавдивизии должны были быть сформированы заново. 12-я дивизия заново сформирована не была.

Я не располагаю никакими данными о потерях румынской армии. Маршал, а также и некоторые другие лица, при случае называли общую цифру потерь — 500 000 человек^[488]. Безусловно, потери были необычайно велики не только в районе Волги и Дона, но также и на других участках.

Для укомплектования соединений, разбитых в 1942—[19]43 годах вначале ничего предпринято не было. Эти соединения оставались неподвижными в своих старых, довоенных гарнизонах. Происходила только нормальная служба (обучение) мирного времени. Все пожелания об отправке новых дивизий на фронт маршал отклонял. Для крымских дивизий, как уже было сказано раньше, было подготовлено пополнение, которое, однако, подбрасывалось очень скупо.

Только после прорыва у Умани, маршал снова мобилизовал армию. Все дивизии, находящиеся в стране, были снова брошены на фронт, кроме 9-й пд (оборона побережья у Констанцы) и, в том числе, как уже было упомянуто выше, пополнение для крымских дивизий. Новые формирования даже и не предполагались.

Во всех этих мероприятиях, военная миссия не принимала никакого участия. Маршал и Генеральный штаб распоряжались всем самостоятельно. Конечно, имела место информация общего характера и обмен мнениями.

О штатах румынской сухопутной армии не имели ясного представления даже румынские органы. Разные органы давали разные сведения. Изменение организации на немецкий образец не предусматривалось. Например, крепко держались за дивизию трех полкового состава (три пехотных полка). Изменение штатного состава мне известно только в июле 1944 года. Уже ставший совершенно недостаточный штатный состав унтер-офицеров был сокращен на 50% для того, чтобы этим путем выравнить^[489] недостаток унтер-офицерских кадров. Таким образом, все командиры отделений должны были стать по штату обер-ефрейторами.

Положение с людскими ресурсами в Румынии было еще вполне благополучно. Основательной мобилизации проведено не было. Всюду еще в стране можно было видеть здоровых мужчин, вполне призывного возраста, в особенности в Бухаресте. В середине июля были призваны, если не ошибаюсь, рекруты двадцатилетнего возраста. Все более молодые возрасты, кроме единичных добровольцев, тронуты не были. Как я уже указал, в стадии формирования находились подразделения пополнения для 1-й, 2-й и 3-й горной дивизий, далее — для 4-й горной дивизии, чтобы из них, в свою очередь, выделить кадры для формирования новой, 24-й дивизии, а также пополнение для 10-й пехотной дивизии. Далее, заново формировалась 19-я пехотная дивизия, а также 6-я и 9-я кавалерийские дивизии. Наконец, 8-я кавалерийская дивизия находилась в первой стадии переформирования во 2-ю танковую дивизию.

Подготовке офицерских кадров (кадровой армии и запаса) производилась в офицерских школах. Кадровое пополнение полностью, пополнение из запаса в большинстве своем поступало в школы, имея аттестат зрелости. По окончании школы курсанты производились в офицеры. Предложенное немцами усиленное привлечение в школы подходящих кадров из воинских частей было отклонено, так же как и участие в боях на фронте перед поступлением в школу. Во всяком случае, летом 1943 года второй курс школ на время отпуска был разослан по воинским частям, однако, не на фронт. Действуя, таким образом, можно получить только малоопытное и неискушенное в боях пополнение в командирах.

В школах работали немецкие инструкторы-консультанты. Ввиду их малого числа и полной свободы румынских командиров действовать по своему усмотрению, влияние первых с мая 1944 г. было весьма невелико.

С 1943 г. румынские курсанты офицерских школ (несколько сот) были командированы в Германию. Первая партия их вернулась весной 1944 года и произвела очень хорошее впечатление. Румыны, однако, их в большинстве случаев, встретили с недоверием. Сначала они должны были «переучиваться» и, не пройдя боевого опыта, должны были стать преподавателями в румынских офицерских и унтер-офицерских школах. Число обученных подобным образом офицеров хватило только до тех пор, пока в результате боевых действий не возросло число потерь. Об этих боевых действиях не заботились достаточно с самого начала. Правда, летом 1944 года количество учащихся было увеличено, но метод обучения остался прежним, так что всего этого было недостаточно.

Никакими данными о числе румынских офицеров я не располагаю. В последнее время численность их была вполне достаточная, особенно ими были переполнены все штабы, внутри страны можно было видеть массу офицеров, особенно в Бухаресте. С качественной стороны требованиям удовлетворяла только часть офицеров, это было тем более опасно, что унтер-офицеров было слишком мало, и качество румынского солдата всегда зависит от качества его офицера. Он не умеет воевать самостоятельно.

Румынское вооружение было не весьма современным. Только летом 1944 года три пехотные дивизии были перевооружены на немецкие винтовки. До этого у них были русские винтовки, к которым недоставало боеприпасов. Оружие для новых формирований должно было прибыть из Германии только в ближайшие месяцы. Полевая артиллерия и горная артиллерия еще полностью перевооружены не были. Немецкие поставки для этих видов артиллерии были в пути. Хорошо вооружена была тяжелая артиллерия, если только она имела 15-см орудия «Шкода», а то и здесь были старые образцы. Противотанковая артиллерия обладала большим количеством немецких противотанковых орудий. Румынское противотанковое ружье «Решица» тоже было неплохим. Кроме этого орудия, румынская индустрия изготовляла почти исключительно боеприпасы (для пехоты и артиллерии). Однако продукция не покрывала потребностей, так что требовалась немецкая помощь.

В январе 1943 Германия обещала: прежде всего, восполнить недостаток вооружения у кадровых дивизий, затем вооружить приморские дивизии (четыре) и, наконец, пополнить вооружение у тогда еще существовавших отечественных дивизий. Первые два вида поставок были реализованы в ходе 1943 года и, кроме того, потери постоянно восполнялись. Осенью 1943 года Германия обещала поставить снаряжение для целой танковой армии в течение нескольких месяцев, по частям (20 танков Т4, 15 штурмовых орудий и т.д.). Этого рода поставки непрерывно производились и должны были продолжаться и для другой танковой дивизии (уже начались). Кроме того, происходила ежемесячная поставка других видов оружия и т.п., главным образом, тяжелых и легких пулеметов, орудий, пистолетов-пулеметов, тяжелых противотанковых орудий, аппаратуры связи, оптических приборов, имущества ПХО, санитарного и ветеринарного имущества для распределения по усмотрению румынского Генерального штаба. Точных чисел я не помню, дело идет о четырех ж[елезно]-д[орожных] составах с военной техникой ежемесячно. Эти поезда отправлялись довольно регулярно, хотя Германия именно тогда тоже сильно нуждалась в матчасти, необходимой на фронте. Ввиду изменения обстановки (вторая румынская мобилизация), эти поставки, однако, пришлись ко времени.

Германия получала от Румынии, в первую очередь, нефть. Обещанная поставка нефти — 4 миллиона тонн в год никогда не выполнялась даже приблизительно. Точных цифр я не знаю, так как этими делами занималось торговое представительство. Однако, я думаю, что можно назвать цифру в 150—200 тонн ежемесячно. После англо-американских налетов на Плоешти это количество значительно сократилось.

Далее Румыния в ограниченных количествах поставляли пшеницу, ячмень, кукурузу, соевые бобы. После неурожая 1942 года во всех поставках было отказано. После хорошего урожая 1943 в феврале 1944 года были обещаны значительные поставки (500 000 тонн). Однако это выполнено не было, так как за это время были потеряны: Трансистрия и многочисленные районы Бессарабии и Молдавии. Румынии даже пришлось натолкнуться на большие трудности, чтобы снабдить средствами с[ельско]-х[озяйственных] поставок населения группы армий «Южная Украина». Переговоры все еще велись. Между тем, снабжение должно было производиться немецкими товарами.

С румынским королем я встречался только от случая к случаю (приглашения на завтрак при представлениях и т.п.). С января 1944 года я его видел только три или четыре раза. Маршала Антонеску я видел чаще, примерно каждые 2—3 недели. Во время моей первой миссии он часто принимал меня у себя, особенно сердечными были наши взаимоотношения после восстания легионеров. В январе 1941, во время которого я решительно действовал на стороне маршала против Хориа Сима. Это вообще вызвало большие симпатии ко мне в Румынии.

Во время своей второй миссии, ввиду изменившейся обстановки, маршал был сдержанный, он занимался, главным образом, государственными делами. Принципиальные вопросы я обсуждал с ним только раз, когда после прорыва у Умани немецкие войска должны были отступать в Румынию. Все же маршал, в кризисные моменты, часто высказывал мне свои заботы, которые я сообщал Верховному командованию вооруженных сил, на что большей частью получал информацию об обстановке через делегата от Генерального штаба.

С генералом Штефля я встречался почти каждую неделю. С ним, преимущественно, обсуждались вопросы боевой подготовки, расквартирования и текущие вопросы. При случае я подчеркивал также нужды группы армий, которые она мне передавала.

Об отношениях короля к Германии, собственно говоря, едва ли можно говорить, так как он мало еще проявил себя. В виду напряженных отношений короля с маршалом, к королю проявлялась сдержанность. Маршал и Гитлер, насколько это можно было заметить извне, хорошо понимали друг друга.

Генерал Штефля имел сердечные отношения с бывшим начальником Генерального штаба Цейцлером. Его поведение было не совсем ясным и открытым. Кроме того, я был знаком, однако, главным образом, вне службы, с вице-премьером и военным министром Пантаци. О вице-премьере повсюду говорили, что он «играет на двух ролях», т.е. ведет двойную игру. Военный министр повиновался целиком приказам маршала, какой-либо самостоятельности в нем нельзя было обнаружить. Он не скрывал своих французских замашек.

Маршал был хорошим, хотя и несколько педантичным стратегом и организатором. Как главе государства ему, на мой взгляд, недоставало таланта увлекать за собой. Он не пожелал создать себе прочную политическую платформу и, соответствующим образом пропагандировать свою политику. Вообще, ему недоставало политической последовательности в проведении какой-либо выбранной им политической линии. Чем более усложнялась обстановка, тем более возрастало влияние на него элементов оппозиции. Он был справедливым и разумным, хотя и строгим государственным руководителем. Лично он был сдержанным, хотя и крайне любезным человеком. Он отрицал всякий блеск, его скромность и нетребовательность могла служить примером.

Генерал Штефля был хорошим строевым командиром и верноподданным своего маршала. Для начальника Генерального штаба ему несколько недоставало инициативы и самостоятельности в работе. Он был неустанным и прилежным работником, вследствие чего часто отвлекался мелочами. В личном общении сердечный и остроумный человек, однако, как уже было сказано, не вполне открытый.

Из румынских орденов и т.д. я имел государственную медаль, пожалованную мне в честь сорокалетней годовщины царствования короля Кароля I (командира моего полка в мирное время), румынскую звезду^[490] третьей (?) степени по случаю моего посещения Румынии в составе делегации в мае 1914 года. Далее на Рождество 1940 г. я получил Большой крест румынской короны^[491] за свою службу в должности начальника миссии. В конце июля 1941 года я получил орден Михая Витеазула третьей степени^[492] за овладение Кишиневом, в июле 1942 года орден Михая Витеазула второй степени за овладение Севастополем. В боях за оба эти два города участвовали румынские дивизии под моим руководством.

Деятельность германской миссии могла принести только незначительные результаты, так как ей не хватало реальных полномочий. Отношение к Румынии как к союзнику, а также крайняя чувствительность румын не допускали установления таких реальных полномочий. Консультация по вопросам боевой подготовки также постепенно уменьшилась в своих масштабах, так как румыны были того мнения, что за это время они выучились всему сами.

В самом деле, некоторые зачатки успехов в деле боевой подготовки у румын можно было обнаружить. Однако их никак не хватало, чтобы перевоспитать и подготовить целый офицерский и унтер-офицерский корпус. Но, во всяком случае, уже один факт существования миссии имел большое значение для наблюдения и влияния на обстановку в Румынии, до тех пор, пока положение полностью не переменилось.

Генерал артиллерии^[493] — ГАНЗЕН

Перевел: референт Следственного отдела РУ ГШКА лейтенант ФЕДОСЮК

Отпечатано 4 экз[емпляра]

«15» сентября [19]44 г.

Собственноручные показания Ганзен Эрика получены из Разведупра Генштаба КА 21/1Х-[19]44 г. при №242094. Сопроводительная находится в деле Герстенберга.

[подпись неразборчива]

14/VI-[19]47 г.

ЦА ФСБ России. Д. Н-21140. Л.18—25. Заверенная копия. Машинопись.

Примечания:

4

Военнопленные в СССР. 1939—1956: Документы и материалы. М., 2000; Всеволодов В А. Лагерь УПВИ НКВД № 27 (краткая история), или «Срок хранения — постоянно!». М., 2003; Кузьминых А.Л. Иностранные военнопленные Второй мировой войны на Европейском Севере СССР (1939—1949 гг.). Вологда, 2004; Суржикова Я.В. Иностранные военнопленные Второй мировой войны на Среднем Урале (1942—1956 гг.). Екатеринбург, 2006.

48

Гауляйтером Мекленбурга в 1925—1930 и 1931 — 1945 гг. был Фридрих Гильдебрандт.

49

Речь идет о гауляйтере имперского гау Вартеланд Артуре Карле Грейзере.

485

Так в документе.

486

Речь идет об операции «Маргарита I» (нем. Maigarethe I) — вводе германских войск на территорию Венгрии. В ночь с 18 на 19 марта 1944 г. 11 немецких дивизий вошли на венгерскую территорию и за 12 часов по плану заняли всю страну.

487

Речь идет о воинском подразделении, сформированном из военнообязанных запаса 2-й категории.

488

Людские потери вооруженных сил Румынии на советско-германском фронте в 1941—1944 гг. составили: 1) безвозвратные — 475 070 человек, из них: убито, умерло от ран и пропало без вести — 245 388 человек; попало в плен — 229 682 человека; 2) санитарные: раненные, больные, обмороженные, обожженные, контуженные — 365 706 человек. Итого: 840 776 человек. Подробнее см.: Гуркин В.В. Потери союзников Германии в войне против СССР // Военно-исторический журнал. 1988. №. 5. С. 16—21.

489

Так в документе.

490

Речь идет о румынской государственной награде, ордене Звезды Румынии. Среди иностранцев, получивших эту награду, большинство было немцами. См.: Курылев О.П. Боевые награды Третьего рейха: Иллюстрированная энциклопедия. М., 2006. С. 283—284; Спасский И.Г. Иностранные и русские ордена до 1917 г. Л., 1963. С. 96-97.

491

Речь идет о румынской государственной награде, ордене Большой крест Короны Румынии. За всю историю ордена им было награждено 200 гражданских и 50 военных персон. Курылев О.П. Боевые награды Третьего рейха... С. 283; Спасский И.Г. Иностранные и русские ордена... С. 96.

492

Так в документе, речь идет о награде королевской Румынии, ордене «Михай Витеазуль» («Михай храбрый»).

493

Так в документе. Правильно — генерал кавалерии.