Глава 31

Жизнь и судьба профессора Ефима Иудовича Лукина (1904-1999) (фрагменты из очерка А. Е. Лукина)

В рассказе о В. П. Эфроимсоне особое место принадлежит А. В. Трубецкому и Е. И.Лукину. Оба они, как и В. П., являются героями российской науки. В их биографиях такой концентрат событий прошедшего времени, такие примеры нравственного выбора поведения в «невыносимых» обстоятельствах, что рассказы о них вполне соответствуют задачам этой книги. Профессор Е. И.Лукин - контрастен В. П. Эфроимсону В. П. — трибун, его место на амбразурах, а Е. И. автор замечательных трудов по зоогеографии, любимый студентами лектор, тихий вдумчивый человек, крупнейший специалист в мире по классу Hirudenea (пиявки). Герой совсем другого стиля. Он, подвергаясь всем «традиционным» гонениям, будучи сам нисколько от них незащищенным, написал письмо в КГБ, в защиту арестованного Эфроимсона, когда такие поступки вполне могли стоить ему свободы. Я только один раз был на его докладе (1960-е годы), на меня произвело впечатление уважение, оказываемое ему в аудитории. Но мои научные интересы были совсем в другой области. Теперь, много лет спустя, мне ясно, что Е. И.Лукин занимает почетное место среди героев нашей науки. Ценный очерк о жизни Е. И.Лукина написал его сын, профессор — геолог А. Е.Лукин. В этой ситуации мне показалось оптимальным не писать самому (дилетантский) очерк, а опубликовать (с разрешения автора) отрывки из его очерка, отсылая читателей к полному тексту, помещенному в Интернете [1]. Герой этого очерка родился вскоре после окончания Русско-Японской войны, а скончался через 9 лет после крушения Советского Союза. Таким образом, жизненный путь Е. И. Лукина практически совпал с XX столетием, со всеми его трагедиями и катаклизмами. Ему в полной мере пришлось испытать на себе все тяготы, связанные с революциями и войнами, быть свидетелем «чисток» и репрессий, пережить лысенковщину и борьбу с космополитизмом. Несмотря на это, Лукину не только удалось сделать многое на научном и педагогическом поприще, но и в полной мере сохранить репутацию порядочного и благородного человека. В телеграмме, которую Е. И. получил в день своего 80-летия из Зоологического института АН СССР, подписанной академиками А. В. Ивановым и О. А. Скарлато, в частности, сказано: «Мы любим и ценим Вас не только как зоолога с мировым именем, выдающегося эволюциониста, зоогеографа и гидробиолога, но и как доброго друга и верного товарища». Наука и нравственность в его понимании были неразрывны. По-видимому, это связано с тем, что интерес к биологии и благоговейное отношение ко всему живому в значительной мере было обусловлено увлечением в ранней юности учением Льва Толстого. Е. И. родился на Украине, в расположенном на берегу Днепра г. Новогеоргиевске (сейчас он на дне Кременчугского «моря»). В 1911 г. семья переезжает в Харьков и Е. И. поступает в гимназию. У него рано проявились интеллектуальные способности. В три года он научился читать и к 14 годам уже хорошо знал классическую русскую литературу, прочитал всего Толстого, Чехова, Тургенева, Гончарова, многое из Достоевского. Будучи 13-летним гимназистом, он впервые попал на спектакль Московского художественного театра и с тех пор до преклонных лет остался ценителем и знатоком театра и вообще искусства. Ему посчастливилось видеть всех знаменитых актеров и музыкальных исполнителей своего времени. В те же годы он стал собирать уникальную библиотеку, большая часть которой погибла во время войны. Связанное с революцией и гражданской войной резкое ухудшение материального положения семьи, в которой, кроме Ефима, были младший брат (он погиб в 1941 г. на фронте, на войне были убиты и 7 его двоюродных братьев и сестра), вынудило Е. И. начать свою трудовую деятельность с 14 лет санитаром в инфекционной больнице. Среднее образование он завершил в профшколе «Коммуна» и в 1922 г. поступил на Биологический факультет Харьковского университета. В те годы он назывался Институтом Народного Образования (ИНО), но это ни в коей мере не снижало блестящего уровня Харьковской школы биологов, зоологов и палеонтологов (Арнольд, Нагорный, Николаев, Коршиков, Залесский, Фадеев, Соболев и др.). Но времена были «революционные». И во время одной из очередных «чисток» Е. И. был исключен из университета в связи с буржуазным происхождением. Однако, благодаря заступничеству профессора Н. Н. Фадеева он стал работать лаборантом на кафедре зоологии беспозвоночных и помощником председателя Комиссии по изучению рек бассейна Сев. Донца, а в 1926-1929 гг. поступил в аспирантуру в Харьковском отделении Института зоологии. По окончании аспирантуры в 1929 г. он защитил работу «О биологических особенностях рыбьих пиявок (к вопросу об эволюции пресноводной фауны)» и получил звание научного работника. Позже, в 1934 г., на этом основании квалификационная комиссия Наркомпроса УССР присвоила ему ученое звание доцента — старшего научного сотрудника, а в 1935 г. - ученую степень кандидата биологических наук. Таковы были нравы и реалии того сурового времени: с одной стороны — «чистки», партийная демагогия, зависть, доносы и предательство, с другой — порядочность, принципиальность и искренняя заинтересованность в успешном развитии науки, присущие российской научной интеллигенции. Профессор Харьковского университета Николай Николаевич Фадеев был ее достойным представителем. Имя этого талантливого зоолога и гидробиолога, скончавшегося в 1932 г. в возрасте 38 лет (от непереносимости наркоза во время операции по поводу язвы желудка) давно и прочно забыто. (В 1964 г., к 70-летию Н.Н.Фадеева, Е. И. сделал большой доклад о жизни и деятельности своего Учителя, а через 2 года опубликовал большую статью о нем в «Гидробиологическом журнале»). Между тем, он (Н. Н. Фадеев) был, по-видимому, первым, кто организовал комплексные гидробиологические и гидрохимические исследования крупной речной системы (Сев. Донец и его притоки) с целью изучения влияния природных и техногенных факторов на различные группы водных организмов. Сверхзадачей этих исследований, программа которых была составлена свыше 80 лет назад, был постоянный гидробиологический контроль загрязнения окружающей среды, т. е. то, что сейчас называют экологическим мониторингом. Работы Н. Н. Фадеева и его учеников публиковались в ведущих зарубежных изданиях. Первые статьи Е. И., посвященные водным клещам (гидракаринам) Сев. Донца, были опубликованы в 1928-1929 гг. на немецком языке в журнале «Zoolog. Anzeiger». В «Русском гидробиологическом журнале» (т. VIII, №8-9, 1929) были опубликованы заметки «О нахождении Caspihalacarus hyrcanus на Днепровских порогах»; «О Hydracarina Крыма» — в «Трудах IV Всесоюзного съезда зоологов, анатомов и гистологов в Киеве» (1931. С. 158-160), крупная работа «Биологические заметки о пиявках бассейна реки Сев. Донец» — в «Трудах Харьковского общества исследователей природы» (т. LII, 1929. С. 33-76). Публикации молодого зоолога по водным клещам и пиявкам получили широкую известность. Они цитировались в отечественных и зарубежных работах, использовались при составлении определителей (изданные в 1930-е годы известным польским зоологом Л.Павловским и русским гирудологом Г. Г. Щеголевым руководства по определению пиявок и др.). Фадеев был лично знаком с ведущими отечественными и зарубежными специалистами по зоологии беспозвоночных и гидробиологии. Фритьоф Нансен во время своего визита в Советскую Россию в 1923 г. заезжал в Харьков и посетил Биологический факультет Харьковского университета, где встречался с Г. Ф. Арнольдом, Н. Н. Фадеевым и их учениками. Е. И. всю жизнь гордился тем, что видел Нансена и принимал участие в беседе с ним... ...В 1932 г. Е.И.Лукин предпринимает свое первое большое путешествие в Карелию и на Кольский п-ов. Особенно много дала ему работа на Мурманской биостанции в с. Полярном (через 30 лет, в 1963 г. он вновь приезжает на Кольский п-ов и работает в Дальних Зеленцах)... ...С 1932 г. связано начало исследований Е. И. по таким кардинальным биологическим проблемам как географическая изменчивость организмов, соотношение наследственных и ненаследственных изменений в эволюционном процессе, сезонная и локальная изменчивость, классификация явлений изменчивости и т. д. Эти работы получили широкую известность и высокую оценку таких выдающихся биологов-эволюционистов и генетиков, как Г. Ф. Гаузе, Ф. Г. Добржанский, И. И. Шмальгаузен, Н. В. Тимофеев-Ресовский, Н. П. Дубинин, В. С. Кирпичников, К. В. Завадский и др. Среди ряда публикаций Лукина по этим проблемам особо следует выделить статью «О причинах замены в процессе органической эволюции ненаследственных изменений наследственными с точки зрения теории естественного отбора». Опубликованная в 1936 г. на украинском языке в «Ученых записках Харьковского государственного университета» она, тем не менее, отличается высоким индексом цитируемости и упоминается в большинстве основных работ по проблемам эволюции. Наряду с более поздними работами И. И. Шмальгаузена (1939), В. С. Кирпичникова (1940) и др. эта статья считается основополагающей в современной теории приспособительного процесса. Цикл работ Е.И.Лукина 1935-1939 гг. по совпадающему отбору, географической, сезонной и локальной изменчивости и его обобщающая монография 1940 г. стали важным вкладом в создание Синтетической теории эволюции (СТЭ)... ...В конце 1940 - начале 1941 гг. в свет выходит монография Е. И. Лукина «Дарвинизм и географические закономерности в изменении организмов» (она была подготовлена к печати в 1938 г., но из-за событий, связанных с арестом акад. Н.И.Вавилова и кознями Т.Д.Лысенко против ВИР'а выход ее был существенно задержан). Ответственный редактор этой книги акад. И. И. Шмальгаузен, получив дарственный экземпляр книги, послал Е. И. открытку (они привлекали меньше внимания, чем письма и обычно не подвергались перлюстрации) следующего содержания: 28-W-41. «Многоуважаемый Ефим Иудович! Большое спасибо за Вашу книгу. Это очень нужная сводка, которая многим поможет разобраться в большом материале по географической изменчивости организмов. К сожалению, против Вас (а попутно и против меня) готовится поход за эту книгу. В основном, по-видимому, за чрезмерное внимание к работам ВИР'а и некритическое к ним отношение. Поход, очевидно, столь серьезный, что у нас в редакции [журнала „Успехи современной биологии"] боятся пускать в очередной номер Вашу статью — хотят выждать и посмотреть. С искренним приветом Ваш И. Шмальгаузен» Это небольшое послание многое говорит об эпохе и обстановке, в которой приходилось работать советским биологам. К этому следует добавить, что далеко не каждый на месте Ивана Ивановича Шмальгаузена рискнул бы в те годы послать такое предупреждение. Таким образом, это и важный штрих к характеристике великого ученого. Н. Н. Воронцов, характеризуя основные этапы создания Синтетической теории эволюции (СТЭ), пишет: «Следующим этапом синтеза [после работы С. С. Четверикова 1926 г.] стали: монография Филиппенко и Добржанского „Генетика и происхождение видов" (1937), работы Тимофеева-Ресовского по географическим аспектам изменчивости и его труд Генетика и эволюция" (1939), книга Шмальгаузена ,Дути и закономерности эволюционного процесса" (1939) и незаслуженно забытая книга харьковского эволюциониста Е.И.Лукина ,Дарвинизм и географические закономерности в изменчивости организмов" (здесь следует учесть и вышеуказанные статьи 1935-1939 гг.). Судьба последней трагична: она подписана к печати 15 декабря 1940 г., тираж вышел в Москве в начале войны, значительная часть погибла в Харькове...». Тем не менее, эта книга (защищенная Е. И. в качестве докторской диссертации) получила широкую известность. Наряду с отечественными биологами (Шмальгаузен, Гаузе, Шварц и др.) монографию «Дарвинизм и географические закономерности в изменении организмов» высоко оценили в своих рецензиях и отзывах Добржанский, Холдейн, Хаксли, Тимофеев-Ресовский, Грасси, Хадсон. В июле 1943 г. Е. И. (в то время он был профессором Томского университета, в котором заведовал кафедрой Гидробиологии и ихтиологии) решился на неординарный по тем временам шаг. Он послал в ВОКС (Всесоюзное общество культурных связей с заграницей) два экземпляра своей монографии с просьбой «переспать их известному ученому и общественному деятелю HaldaneJ. B. S. (Лондон, университет) и профессору Колумбийского университета в США Dobzhansky, Ph. Если возможно, перешлите, пожалуйста, Холдейну и Добржанскому краткие сопроводительные письма, которые я при сем прилагаю» (цитируется по сохранившейся в архиве Е. И. копии письма в ВОКС). Ф. Г. Добржанский (именем этого великого биолога сейчас гордятся и Россия и Украина) в те годы, как известно, считался «невозвращенцем». Тем не менее, в январе 1944 г. пришло письмо от Ф. Добржанского, текст которого приведен ниже. 12 января 1944 «Глубокоуважаемый коллега! Недели две тому назад получил Ваше письмо от 13 июля 1943 года и Вашу книгу, пересланные через ВОКС и посольство в Вашингтоне. Конечно, Ваши письмо и книга были для меня очень приятной неожиданностью (о существовании Вашей книги я и не знал). Большое Вам спасибо за них. Согласно Вашему желанию, я постарался привлечь внимание американских биологов к Вашей работе и для этой цели написал обзор Вашей книги, который будет напечатан в „Science", и копию которого прилагаю. „Science" читается почти всеми американскими биологами и научными работниками вообще; таким образом, по крайней мере, о существовании Вашего труда будет им известно. Как Вы увидите из обзора, мне лично Ваша книга кажется очень ценной и интересной, и, кроме того, наши с Вами взгляды на эти вопросы совпадают полностью. Существует довольно много литературы по интересующим Вас вопросам, о которой Вы, очевидно, не знали и поэтому не включили в Вашу книгу. С другой стороны, очень многие из разбираемых Вами работ, сделанных в СССР, не были известны мне, и для меня, по крайней мере, Ваша книга заключает очень много нового фактического материала. После окончания войны надо будет улучшить взаимную осведомленность американцев о том, что делается в области биологии в СССР, и наоборот. Одновременно и вместе с этим письмом посылаю Вам просимые Вами оттиски и второе издание моей книги. Посылаю также книгу S. Mayfa, о которой Вы, вероятно, не знаете, но которая будет Вам крайне интересна (речь идет о практически тогда неизвестной в СССР книге Ernst Mayr „Systematics and the origin of species from the viewpoint of a zoologist". Columbia University Press. New York. 1942, 334 p., обстоятельную рецензию которой Е.И. через два года опубликовал в „Успехах современной биологии"). С искренним уважением, Ф. Добржанский» К письму прилагалась копия рецензии, которую Добржанский предполагал опубликовать в «Science». Г. Ф. Гаузе [2] в письме Е. И. от 26.02.1945 г. пишет: «Ваши работы по совпадающему отбору я считаю самыми интересными из всего цикла этих работ. Видели ли Вы рецензию Добржанского на Вашу книгу в „Science"? Он Вас очень хвалит». В 1945 г. в «Nature» была опубликована рецензия Дж. Хаксли (экземпляр монографии ему передал Г. Ф. Гаузе; в письме от 23.06.1945 г. он сообщает: «Дорогой Е. И. ! Я передал Вашу книгу о географической изменчивости Гексли и она его очень заинтересовала»). Следует также отметить отзыв П.Хадсона2), в котором, в частности, отмечено, что «the book gives an interesting exposition of the tenets ofneo-Darwinism and their Hudson P. S. И Animal Breeding Abstracts. Vol. 13, № 3 (1945) application to the problems of geographical distribution, taxonomy and evolutionary theory». Из содержания отзыва следует, что монография Е. И., наряду с работами Турессона, Гольдшмидта, Добржанского, Тимофеева-Ресовского и др., вносит значительный вклад в СТЭ. (Показательно, что и в новейшей фундаментальной монографии Э. И. Колчинского «Неокатастрофизм и селекционизм: Вечная дилемма или возможность синтеза?» / СПб: Наука, 2002, 554 с / Е. И.Лукин упоминается как один из ведущих отечественных эволюционистов и создателей СТЭ). Почти через полвека в возрасте 86 лет Е. И. принял активное участие в Международном симпозиуме «Theodosious Dobzhansky and Evolutionary Synthesis» (Ленинград, сентябрь 1990 г.), где не только сделал большой доклад «Значение исследований Ф. Г. Добржанского для фундаментального развития проблемы эколого-географических изменений организмов», но и подробно рассказал об этих событиях, свидетельствующих о том, что даже в те годы раскола мировой цивилизации, политической и идеологической нетерпимости, истинная наука существовала как единое мировое сообщество. На фоне победоносного окончания войны это вселяло оптимизм и веру в будущее. В 1944 г. Лукин возвращается в Харьков, где принимает активное участие в восстановлении учебного процесса и возрождении научных исследований в университете и Зоотехническом институте. В первые послевоенные годы биологический факультет Харьковского университета переживал период небывалого расцвета. Здесь велась интенсивная научная и преподавательская работа на 10 кафедрах, где работали такие известные исследователи, как А. В. Нагорный, И. Н. Буланкин, И. М. Поляков, С. И. Медведев, Н. И. Калабухов, Э. Е. Уманский, В. П. Эфроимсон, Н. В. Дубовский и др. В 1945 г. была создана кафедра гидробиологии, которую возглавил Е.И.Лукин... ...Исследованиями кафедры были охвачены практически все типы водоемов Левобережной Украины — от прудов, ручьев и рек до крупных водохранилищ. Как и во времена Н. Н. Фадеева, эти исследования носили комплексный характер (изучение всех групп биоты, гидрологических и гидрохимических условий их обитания, использования различных организмов в качестве индикаторов техногенного загрязнения окружающей среды и т. д.). В архиве Е. И. сохранилось большое количество писем от ведущих гидробиологов (Л. А. Зенкевич, Я. А. Бирштейн, А. В. Иванов, Г. Г. Винберг, С. Г. Лепнева, П. В. Ушаков, А. П. Маркевич, Я. Я. Цееб, С.М.Ляхов, М. Д. Мордухай-Болтовский и др.), с которыми Е. И. был связан и дружескими отношениями и общими научными интересами. Содержание этих писем свидетельствует о том, что новая кафедра быстро приобрела известность и всесоюзный авторитет. Одновременно Е. И. был деканом в Харьковском зоотехническом институте и заведовал там кафедрой Зоологии. Магистральное направление его научных исследований в первые послевоенные годы было связано с дальнейшей разработкой проблем СТЭ. Он предполагал создание крупной обобщающей работы по теории эволюции, планировал существенно расширенное и коренным образом переработанное переиздание монографии по географической изменчивости организмов. В эти годы крепнут его творческие связи с И. И. Шмальгаузеном. Он принимает активное участие в подготовке и проведении в Московском Университете «Конференции по проблемам дарвинизма» (Москва, МГУ, 3-8 февраля 1948 г.). Экстренному созыву Дарвиновской конференции (под таким названием она вошла в историю отечественной биологии) предшествовала дискуссия по вопросам внутривидовой борьбы за существование, которая развернулась осенью 1947 г. на страницах советской прессы. Поводом для нее послужила беседа корреспондента «Лит. газеты» с Т. Д. Лысенко. Ссылаясь на опыты своих ближайших сотрудников, Лысенко выступил с категорическим отрицанием наличия в природе внутривидовой борьбы за существование. Он и его сторонники (Авакян, Долгушин, Глушенко, Дворянкин, Презент, Турбин и др.) обвиняли ведущих советских биологов и, в первую очередь, профессоров Биологического факультета МГУ в защите и пропаганде «антинаучной реакционной теории Мальтуса» на том основании, что они признают внутривидовую конкуренцию у животных и растений3)... В свете последующих событий (августовская сессия ВАСХНИЛ в 1948 г. и т. п.) ясно, что это была разведка боем. Разумеется, ученые-биологи Московского Университета не могли игнорировать эти нападки явно политического характера. Ведь именно Биологический факультет МГУ, профессора которого (И. И. Шмальгаузен, Д. А. Сабинин, Б. С. Матвеев, А. Н. Формозов, Л. А. Зенкевич, Я. А. Бирштейн и др.) являлись прямыми наследниками идей А. и В. Ковалевских, И. И. Мечникова, К. А. Тимирязева, М. А. Мензбира, A. Н. Северцова, П. П. Сушкина, А. А. Борисяка, Н. К. Кольцова, С. С. Четверикова и др., был форпостом дарвиновского эволюционного учения в СССР. Цель Дарвиновской конференции, главным организатором и идейным руководителем которой был акад. Шмальгаузен, состояла в разоблачении научной несостоятельности представлений «лысенковцев» и демагогического характера этих обвинений. В работе конференции приняли участие Г. Ф. Гаузе, Б. М. Завадовский, В. Н. Сукачев, А. А. Парамонов, В. Л. Рыжков, Ю. И. Полянский, Р. Л. Берг, B. С. Кирпичников, К. М. Завадский, М. М. Камшилов, В. С. Ивлев и др. В ней активно участвовали биологи Харьковского университета (Е. И. Лукин, И. М. Поляков, Н. И. Калабухов, В. П. Эфроимсон, Н. В. Дубовский и др.). Е. И. сделал два больших теоретических доклада: «Внутривидовая дифференциация и естественный отбор» и «О первоначальной дивергенции животного и растительного миров с точки зрения естественного отбора». В его архиве сохранился ряд писем И. И. Шмальгаузен а, написанных в ноябре-декабре 1947 г., в которых Иван Иванович обсуждает с Е. И. программу конференции и круг ее участников, просит выяснить, насколько сильны позиции «лысенковцев» на Украине. Сохранился даже черновик опросника, составленный Шмальгаузеном и Лукиным, который от имени Управления по делам высшей школы при Совете Министров УССР (за подписью зам. начальника управления проф. Семененко) предполагалось разослать в соответствующие институты с целью выяснения мнения ведущих биологов, селекционеров, философов по поводу дискуссии о внутривидовой борьбе. В архиве Е. И. сохранился также черновик оставшейся неопубликованной статьи «Несостоятельная ревизия дарвинизма» за подписью профессоров Харьковского университета Полякова, Лукина, Калабухова, в которой подверглись уничтожающей критике взгляды «лысенковцев» (Лысенко, Дворянкин, Турбин, Столетов, Халифман). 3) Юдинцев С. Д., Зеликтн А. Л., Берман Л. И. К вопросу о внутривидовой борьбе за существование // Вестник Моск. Ун-та, № 2, 1948. С. 97-110.

Дарвиновская конференция показала полную научную несостоятельность представлений Т.Д.Лысенко и его сторонников, которые на этот раз уклонились от участия в полемике. Она имела большой резонанс в СССР и за рубежом. Е. И. вернулся в Харьков полный оптимизма и новых научных замыслов, уверенный в торжестве истинно научных представлений в отечественной биологии. Сессия ВАСХНИЛ в августе 1948 г. и последующие события были для него, впрочем, как и для других4), полной неожиданностью. В мае ему была объявлена благодарность ректора ХГУ за «образцовое руководство работой кафедры гидробиологии». Однако упоминание его имени наряду с другими «вейсманистами-морганистами», в качестве сторонника «лидера формальной генетики в СССР» академика И. И. Шмальгаузена в докладе Лысенко «О положении дел в биологической науке», и в совершенно безграмотном выступлении активного лысенковца А. А. Авакяна, имело для Е. И. роковые последствия. Уже в начале сентября 1948 г. был издан приказ об освобождении его от должности зав. кафедрой и увольнении из университета. Это было началом расправы над Харьковской биологической школой. В специальных постановлениях, директивных документах и газетных статьях началось разоблачение «очагов пропаганды менделизма-вейсманизма-морганизма на биофаке ХГУ». В докладе зав. отделом науки ЦК Украины на созванном в конце сентября 1948 г. совещании профессоров вузов г.Харькова, которое происходило в оперном театре, Е. И. фигурировал в качестве «одного из наиболее оголтелых противников мичуринского учения», отмечалось, что «научные труды Лукина насыщены идеалистическим и метафизическим вздором», что в своих лекциях он никогда не упоминал работ Мичурина и Лысенко и т. д. и т. п. (Этот доклад был опубликован в «Правде Украины» и харьковских газетах «Красное Знамя» и «Соцiал!стична Харювщина»). В статье А. Коржа «Против низкопоклонства и раболепия перед буржуазной культурой», опубликованной 21 октября 1948 г. в «Красном Знамени», отмечалось, что Е. И. «пресмыкался перед реакционной буржуазной наукой». Это, в частности, выразилось в том, что «возглавляемая им кафедра устроила сборище, посвященное 100-летию правила Бергмана». На самом же деле было обычное научное заседание кафедры, на котором Е. И. сделал доклад «О характере географических изменений организмов в связи с проблемой энергетического баланса», посвященный обсуждению соответствующей концепции Н. И. Калабухова, а о 100-летии правила Бергмана было лишь упомянуто во вступительной части. Аналогичные «мероприятия» проводились в Харьковском зоотехническом институте, где Е. И. заведовал кафедрой зоологии. Работу кафедры рассмотрела специальная комиссия, в которой отмечено, что «профессор Лукин является ярким представителем харьковской группы разоблаченных ярых сторонников реакционного вейсманизма-морганизма — одного из наиболее влиятельных центров пропаганды и распространения реакционных идеалистических идей в биологии». Ученый совет ХЗИ полностью одобрил выводы комиссии и постановил «отстранить Е. И. Лукина от заведования кафедрой, уволить с работы ' Об этом свидетельствует обширная мемуарная и историко-научная литература (книги H. П.Дубинина, С. М. Гершензона, В. H. Сойфера, С. Э. Шноля и др., изданные на протяжении последних 25 лет) и ходатайствовать перед ВАК СССР о лишении его научного звания профессора и ученой степени доктора биологических наук». ...1 сентября 1948 г. по Министерству высшего образования СССР был издан приказ следующего содержания: «Освободить тов. Лукина Е. И. от исполнения обязанностей заведующего кафедрой гидробиологии Харьковского Государственного Университета им. А. М. Горького, как не обеспечившего руководства кафедрой. Заместитель Министра высшего образования Союза ССР А. Топчиев». Аналогичный по содержанию приказ об увольнении из ХЗИ был издан по Министерству высшего образования УССР. А. В. Топчиев, который специально приезжал в сентябре 1948 г. в Харьков, чтобы «разбираться» с менделистами-вейсманистами-морганистами на вопрос Е. И., что ему делать, посоветовал «уехать куда-нибудь подальше» (профессором в какой-либо из вузов Якутии или Дальнего Востока). Однако никаких конкретных предложений за этим советом не последовало. Таким образом, в возрасте 44 лет Е. И. не только остался без работы, но и имел все основания ожидать лишения степени, звания и последующего ареста. Однако в конце 1948 г. из Москвы пришел приказ по Министерству высшего образования СССР (от 15 декабря 1948 г.) за подписью А. В. Топчиева: «Утвердить доктора биологических наук профессора Лукина Е. И. заведующим кафедрой зоологии Харьковского зоотехнического института» (разослать: руководству, инспекции, Главку зооветвузов, тов. Лукину Е. И., Харьковскому зоотехническому институту). Новые испытания принес 1949 год с его кампанией по разоблачению космополитизма и преклонения перед Западом. На этот раз Е. И. спасло то обстоятельство, что ХЗИ был расположен далеко за городом, а в многочисленных харьковских вузах «космополитов» было более чем достаточно. Поэтому не только московские и киевские цековские, но и обкомовские комиссии туда не добрались, а проведение кампании было поручено здесь парткому института. Комиссия из 3-х человек доложила Ученому совету ХЗИ, что космополитом № 1 в институте является «неразоружившийся вейсманист-морганист» Е. И. Лукин, который, в частности, «пытался доказать человеконенавистническую расовую теорию» (!). Обсуждение выводов комиссии фактически провалилось, так как Е. И., много сделавший для ХЗИ (еще в 1936 г. он фактически организовал там преподавание общей биологии, зоологии и дарвинизма на современном уровне, создал первоклассный зоологический музей), имел там огромный авторитет и ни один из членов ученого совета не выступил. Однако формально принятое постановление Ученого совета было таким же, как и директивные документы 1948 г.: «считать невозможным оставлять образование и воспитание студентов в руках вейсманиста-морганиста, обратиться в ВАК СССР с просьбой лишить Е.И.Лукина ученой степени доктора биологических наук и звания профессора». Тем не менее, на этот раз увольнения не последовало. По-видимому, тут сыграли и вышеуказанные особенности статуса ХЗИ и позиция его ректора М. И. Книги, который не торопился выполнять эти решения. Кроме того, немалую роль сыграло и то, что в отличие от Харьковского университета, у Е. И. здесь не было личных врагов и «идеологически активных» коллег. С ХЗИ-ХЗВИ связана вся его дальнейшая профессорско-преподавательская деятельность. В университет Е. И. больше не вернулся.

Следует отметить, что в это страшное для Е. И. время он вел себя достойно и мужественно: не каялся, не отрекался от своих убеждений, не предавал друзей. В этом отношении показательно его поведение в деле В. П. Эфроимсона. Этот выдающийся ученый и замечательный по своим нравственным качествам человек был близким другом Е. И. еще с довоенных времен, когда он по возвращении из лагеря (после первого ареста в 1933 г.) устроился работать на станцию по разведению и селекции тутового шелкопряда в Мерефе под Харьковом. Возвратившись с фронтов Великой отечественной войны с боевыми наградами, он стал работать в Харьковском университете на кафедре Генетики. В 1948 г. он блестяще защитил докторскую диссертацию. После августовской сессии ВАСХНИЛ он не только был изгнан из университета и не утвержден ВАК'ом в докторской степени, но и арестован. Вопреки ожиданиям, подавляющее большинство «вейсманистов-морганистов» остались на свободе. Арест же Эфроимсона, по-видимому, был связан, во-первых, с тем, что в 1949 г. арестовывали очень многих ранее репрессированных и позже освобожденных, а, во-вторых, с его активной деятельностью по разоблачению Т.Д.Лысенко как фальсификатора и лжеученого. Эта сторона деятельности В. П. Эфроимсона достаточно подробно охарактеризована в известных книгах Жореса Медведева, В. Н. Сойфера, С. Э. Шноля и др. Несмотря на всю шаткость своего положения, Е. И. направляет в соответствующие органы характеристику В. П. Эфроимсона (в архиве Е. И. сохранился ее черновик), в которой отмечает его огромный талант, беспрецедентную работоспособность и патриотизм. «Я не сомневаюсь, - пишет Е. И. в конце характеристики, — что Владимир Павлович Эфроимсон, как истинный и самоотверженный патриот нашей Родины, при благоприятных условиях принесет много пользы в практически важных областях науки». Как это не удивительно, Е. И. после этого не был арестован. Более того, В. П., который первоначально попал в лагере на общие работы, что обрекало его на верную смерть, был переведен в санчасть. Сохранилось его письмо после получения справки о реабилитации, факсимиле которого здесь приводится (там, где указаны инициалы И. М. П., речь идет о профессоре Илье Михайловиче Полякове, на кафедре которого работал В. П. Эфроимсон в 1946-1948 гг.). (См. главу 30.) Хотя Е. И. сравнительно недолго находился в статусе безработного, события 1948-1949 гг. губительно повлияли на его научную деятельность. Написанные в первые послевоенные годы многочисленные работы по географической изменчивости, видообразованию, первоначальной дивергенции животных и растений, а также другим кардинальным вопросам эволюционной биологии были отклонены редакциями различных журналов и остались неопубликованными. Судя по списку его работ, он не печатался с февраля 1948 г. (тезисы докладов Дарвиновской конференции) до конца 1953 г., когда в «Трудах Севанской гидробиологической станции» (1953. Т. XIII. С. 213-225) была опубликована его статья «Особенности фауны озера Севан», а в сб. трудов Харьковского зоотехнического института — большая работа «К гидробиологической характеристике прудов», в которой предложена оригинальная классификация искусственных водоемов. Столь долгое (почти шестилетнее!) «молчание» объяснялось той непреклонной позицией, которую Е. И. занял по отношению к «мичуринской биологии». Он был одним из тех немногих, кто не шел ни на какие компромиссы и контакты с Лысенко и его приспешниками. Характерен в этом отношении эпизод на Всесоюзной конференции летом 1963 г. в Томске, куда Е. И. был приглашен как основатель кафедры гидробиологии и ихтиологии в ТГУ. В то время Лысенко опять пользовался безграничным доверием и полной поддержкой «Партии и Правительства». На конференции присутствовали его ближайшие соратники и, в частности, И. И. Презент, который нагло себя вел. Выступление Презента получило гневную отповедь со стороны Е. И., который, в частности, порекомендовал ему «бросить привычки 1948 года». [Это прозвучало более чем актуально, поскольку в 1964 г. готовилось проведение новой сессии ВАСХНИЛ и лишь свержение Хрущева не дало осуществиться окончательному разгрому отечественной биологии]... ...В начале 1950-х годов по инициативе Зоологического института АН СССР Е. И. предпринимает обширные исследования фауны пиявок пресных и солоноватых водоемов. На протяжении 30 лет он совершает с этой целью экспедиционные поездки на Кавказ и в Закавказье, Среднюю Азию и Казахстан, в Закарпатье и Прибалтику, Карелию и на Кольский полуостров, на Алтай и в Туву, Сахалин и Камчатку, в Хабаровский и Приморский край. Он проводил сборы гидробиологического материала и комплексное его изучение в бассейнах Волги, Дона, Днестра, Днепра, Салгира, Печоры, Сев. Двины, Иртыша, Катуни, Оби, Енисея, Ангары, Лены, Амура, Уссури, Камчатки и других рек, на озерах Севан, Онежское, Ладожское, Телецкое и др. Как отмечали Б. Г. Иоганзен и Я. Я. Цееб в юбилейной статье, посвященной 70-летию Е. И. (Гидробиологический журнал, т. XI, вып. 1, 1975. С. 113-115), «редко кому из гидробиологов удавалось охватить полевыми исследованиями столь обширную и разнообразную акваторию». Особое место в его гидробиологических исследованиях занимает Байкал. Он принимал участие в ряде байкальских экспедиций, любил бывать в Лимнологическом институте и Иркутском университете, где у него было много друзей (М. М. Кожов, Г. И. Галазий, М.Ю.Бекман, О.М.Кожова и др.)... В работах Е.И.Лукина установлен резко выраженный эндемизм фауны пиявок Байкала и отсутствие ее связей с обычной сибирской фауной (результаты этих исследований были доложены в 1965 г. на XVI Международном лимнологическом конгрессе в Варшаве и вызвали всеобщий интерес)... Е. И. убедительно показывает молодой (плейстоценовый) возраст фауны Байкала, что согласуется с приуроченностью его к активной рифтовой зоне и историко-геологическими данными. Эти выводы представляли не только теоретический интерес. Они стали важным аргументом в борьбе с преступными планами промышленного освоения Байкальского региона и, в частности, строительства огромного целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) в устье р. Селенги. Из представлений о молодом возрасте байкальской биоты за счет заселения освободившихся экологических ниш организмами из горных потоков, с их чистейшей, богатой кислородом водой, следовало, что любое техногенное воздействие будет для нее губительно. Как бы хорошо не работали очистные сооружения, стоки озера все равно будут привносить в озеро компоненты, вредные для его фауны в целом и организмов-фильтраторов (рачок-эпишура и др.) в частности. Начиная с 1958 г. (первая экспедиция Е. И. на Байкал), когда в Иркутске на Конференции по производительным силам Сибири был впервые поставлен вопрос о строительстве в устье Селенги ЦБК, его подпись (наряду с подписями ведущих исследователей-биологов Лимнологического института АН СССР, Иркутского университета и других научных учреждений) фигурирует в различных письмах-протестах и заключениях. Когда решение о строительстве комбината было все же принято, Е. И. воспринял это как личную трагедию. Позже в статьях, опубликованных в Докладах АН СССР, Зоологическом журнале, в ряде выступлений на научных конференциях он, основываясь на данных собственных гидробиологических исследований, показал реальность быстрых необратимых изменений прибрежной байкальской биоты (чутким индикатором техногенного загрязнения, в частности, оказались пиявки). Летом 1972 г. в одном из писем с Байкала он писал: «Проклятый комбинат дымит круглые сутки, и нет оправдания этому экологическому преступлению!». Уникальные сборы послужили Е. И. материалом для ряда статей и монографий по фауне пиявок различных регионов, включая фундаментальное издание «Пиявки пресных и солоноватых водоемов. Фауна СССР. Пиявки» (Л., Изд-во «Наука», 1976, 484 с, с илл.). В рецензии известного гидробиолога и зоолога С. М. Ляхова5) отмечена «широта географического диапазона (от Закарпатья до Камчатки и Курильских о-вов, от Коми АССР и Карелии до Грузии и Таджикистана) изученных материалов, хранящихся на возглавляемой автором кафедре зоологии и дарвинизма Харьковского зооветеринарного института» (в последние годы основная часть этой огромной коллекции передана в зоологический музей Харьковского университета) и подчеркнута «исключительная полнота изложения». Помимо систематического описания («видовые характеристики в систематической части поражают полнотой» — отмечает С. М.Ляхов), монография включает большие разделы по морфологии и физиологии, филогении, экологии, зоогеографии. Подробно рассмотрены жизненные циклы пиявок. Последовательно охарактеризовано их отношение к температуре, содержанию кислорода, солености, жесткости, рН и активной реакции воды, свету, субстрату, биотическим факторам и факторам загрязнения. Детальная характеристика пиявок Палеарктики сочетается с подробным анализом их мировой фауны. Дано сравнение палеарктической фауны с фаунами Неарктической, Неотропической, Эфиопской (показано, в частности, что особое место в зоогеографии палеарктических Hirudenea занимает агрессивно-хищный вод Limnatus nilotica), Индо-Малайской и Австралийской областей. Все это позволяет рассматривать эту работу как образец системного исследования, предметом которого является столь интересная и практически важная группа. Специальная глава посвящена практическому значению пиявок — полезному (в медицине, ветеринарии, экологии) и вредному (паразитизм на рыбах, водоплавающих птицах и млекопитающих). Академик М. С. Гиляров... получив от Е. И. эту книгу, написал ему: «Глубокоуважаемый Е. И. ! Спасибо за чудесный том, с выходом которого от души Вас поздравляю. Все-таки можно писать о географической изменчивости, об эволюции, о любых общих вопросах - все может быть интересно, но преходяще. А вот такая монография не преходяща и к Вашему труду будут и через 100 лет возвращаться и писать: „еще Лукин... 'От души рад за Вас, что Вам удалось это сделать. Ваш А. Гиляров. 18.09.76'"». Шрудологические исследования Е. И. получили высокую оценку со стороны таких крупнейших специалистов по гидробиологии и зоологии беспозвоночных, как Н. А. Ливанов, Л. А. Зенкевич, А. В. Иванов, Я. А. Бирштейн, С. Г. Лепнева, А. А. Стрелков и др. 5)Ляхов СМ. И Зоол. журн. 1977. T.LVI. Вып.8. С. 1263-1264.

В последние годы интерес к изучению пиявок резко возрос в связи с медицинскими аспектами их применения. Проводятся глубокие биохимические исследования пиявок, на основе которых создан ряд лекарств. В разных странах проводятся Международные конференции гирудологов (в 1990 г. Е. И. получил приглашение от проф. Ригби присутствовать в качестве VIP-участника в работе Third Int. Conference of Leech Scientists в Иерусалиме). В 1992 г. в Москве создана Российская Ассоциация гирудологов, председателем которой является известный специалист по биохимии крови проф. И. П. Баскова. Благодаря этому, значение гирудологических работ Е. И. резко возросло. В последние годы жизни Е. И. жалел, что в свое время по предложению А. В. Яблокова не написал большую популярную статью о пиявках в «Природу». С начала 19б0-х годов Е. И., продолжая интенсивные гидробиологические и зоологические исследования, возвращается к вопросам теории эволюции, которым посвящен ряд крупных работ, опубликованных (1964-1994 гг.) в сб. «Проблемы эволюции», Зоологическом журнале и других периодических изданиях и получивших широкую известность. Они связаны с разработкой таких ключевых эволюционных проблем, как: внутривидовая экологическая дифференциация, неравномерность темпов эволюции, различия в скорости эволюции разных систем органов и приспособлений к размножению и развитию животных, принцип монофилии и проблемы изменения количества параллельных систематических групп по мере повышения их ранга, теория ароморфозов и типы животного мира, главные этапы прогрессивной эволюции в связи с геологической историей, общие вопросы построения системы животного мира, ароморфозы и условия их возникновения. Некоторые из этих работ посвящены памяти крупнейших отечественных биологов (И. И. Шмальгаузен, Н. А. Ливанов, Л. А. Зенкевич, В. А. Догель, А. В. Иванов, Г. Г. Винберг, М. М. Кожов и др.), знакомством и дружбой с которыми он гордился до конца своих дней. В 1984 г. Е. И. принял активное участие в подготовке и проведении Всесоюзной научной конференции «Направления и закономерности эволюционного процесса», посвященной 100-летию со дня рождения И. И. Шмальгаузена. Он выступил с докладом «Теория И. И. Шмальгаузена о накоплении в процессе эволюции адаптации широкого значения», позже опубликованной в виде большой статьи в «Зоол. журнале». Следует отметить и тесные творческие связи Е. И. с учеными-биологами Ленинградского отделения Института истории естествознания и техники (К М. Завадский, Э. И. Колчинский, Я. М. Галл). По предложению директора института С. Р. Микулинского и зав. лабораторией истории и теории эволюционного учения К М. Завадского, он наряду с Г. Ф. Гаузе, В. С. Кирпичниковым и др. принял активное участие в создании фундаментальной коллективной монографии «Развитие эволюционной теории в СССР» (Л.: Наука, 1979). Нельзя не упомянуть и об активном участии Е. И. Лукина в таком фундаментальном многотомном труде как изданные под редакцией ЗИН'а «Основы зоологии», а также о том, он привлекался в качестве автора отдельных статей при составлении Украинской и Большой Советской энциклопедий. Е. И. был не только крупным и многогранным ученым-естествоиспытателем, • но и выдающимся педагогом. Его педагогическая работа началась в 1927 г. в Харькове с чтения курса общей биологии в Институте Народного Образования и Зоотехническом институте. В конце 1920-х - начале 1930-х годов Е. И. участвовал в составлении учебников общей биологии, по которым велось преподавание в средних и высших учебных заведениях Украины. Так, он написал ряд разделов (Общие свойства жизни. Фотосинтез. Размножение организмов. Наследственность и изменчивость организмов и их значение в сельском хозяйстве) в «Общей биологии» (Часть I—III, 1931-1933 гг.). В изданном в 1935 г. под редакцией И. М. Полякова капитальном учебном пособии для техникумов, рабфаков, учреждений высшего комобразования он написал большой раздел по зоологии. Дальнейшее продолжение его профессорско-преподавательской деятельности связано с Харьковским и Томским университетами, а наиболее длительный ее период — с Харьковским зоотехническим, (позже — зооветеринарным) институтом. Здесь возглавляемая им кафедра Зоологии и дарвинизма на протяжении 30 лет служила центром повышения квалификации для преподавателей зооветеринарных и сельскохозяйственных вузов СССР... ...Е. И. является автором учебника «Зоология», вышедшего тремя изданиями (1961,1981 и 1989 гг.). Утвержденный в качестве основного учебного руководства для вузов зоотехнического, ветеринарного и сельскохозяйственного профилей, он также широко используется на биологических факультетах университетов и педагогических институтов. Ю. И. Полянский в своем «Отзыве о книге проф. Е. И.Лукина „Зоология", III изд., 1989 г., Москва, Агропромиздат, 384 С, 207 рис.» отметил, что это «лучший из имеющихся у нас и за рубежом кратких курсов». Совместно с проф. Московской зооветеринарной академии А. Г. Банниковым он является автором «Программы дисциплины „Зоология" для сельскохозяйственных высших учебных заведений» (1978 г.). Е. И. очень любил преподавание и весь педагогический процесс, хотя и часто сетовал, что это занимает у него массу времени и отвлекает от научной работы... Много сил и времени он отдавал научно-организационной деятельности. В 1962 г. по просьбе тогдашнего председателя Всесоюзного гидробиологического общества (ВГБО) Л. А. Зенкевича, с которым был связан длительными дружескими отношениями и общими научными интересами, он организовал и возглавил Харьковское отделение ВГБО, которым руководил вплоть до распада СССР в тесном контакте со своими коллегами из Киева (Л. П. Брагинский, А. П. Маркевич и др.) и других научных центров Украины. Активное участие в работе ВГБО он принимал на протяжении 40 лет, участвуя в работе многочисленных съездов и конференций гидробиологов. Выйдя в 1987 г. на пенсию и прекратив профессорско-преподавательскую работу, Е. И. еще 4 года, вплоть до крушения Советского Союза, не снижал интенсивности своей научной деятельности. В 1989 г., как раз во время своего 85-летия, он принимал участие в I Верещагинской байкальской международной конференции (Листвянка, 2-7 октября 1989 г.). В сентябре 1990 г. выступил с большим докладом на упоминавшейся выше Международной конференции, посвященной 90-летию Ф. Г. Добржанского. В мае следующего года на Всесоюзном совещании «Медицинская пиявка на службе здравоохранения» (Донецк, 14-17 мая 1991 г.), сделал обширный вводный доклад «Географическое распространение медицинской пиявки в связи с ее экологией и происхождением». В ноябре 1991 г., в возрасте 87 лет принял активное участие в съезде ВГБО (на обратном пути из Мурманска в Ленинград ему пришлось просидеть более суток в аэропорту из-за нелетной погоды).

В общем равнодушный к наградам и почестям, Е. И. Лукин с удовлетворением воспринял известие о его награждении в составе группы биологов, устоявших в борьбе с «лысенковщиной» и содействовавших восстановлению и развитию генетики и селекции в СССР. Особенно обрадовала его приветственная телеграмма Н. Н. Воронцова, которого Е. И. очень высоко ценил как ученого и человека (можно себе представить, сколь горестным было бы для него известие о роковой болезни и безвременной кончине Николая Николаевича!). Несмотря на ненастную погоду и неважное самочувствие, он вылетел в Москву и 26 ноября присутствовал в Кремле во время награждения. В своем выступлении после получения Ордена Трудового Красного Знамени он сказал о необходимости развития генетики и эволюционной биологии во всех союзных республиках, вспомнил В. П. Эфроимсона и других, заслуживших самые высокие награды, но не доживших до этого дня. Последние годы жизни Е. И. были омрачены распадом СССР, который он переживал очень тяжело, вспоминая своих друзей в России, Прибалтике, Грузии и многочисленных преподавателей зоологии и дарвинизма из всех республик бывшего Союза, повышавших квалификацию на его кафедре в ХЗВИ, а также поездки, путешествия и экспедиции. Свою физическую и интеллектуальную форму он сохранял почти вплоть до своего 90-летия. За три месяца до юбилея (в ХЗВИ намечали отметить его проведением международной конференции) Е. И. внезапно заболел, перестал ходить, а через некоторое время почти полностью ослеп. В день юбилея он получил много приветствий из разных городов бывш. СССР. Особенно тронуло и обрадовало его поздравление от ученых Зоологического института РАН, с которым он был тесно связан на протяжении свыше 50 лет. Несмотря на тяжелую болезнь, слепоту, Е. И. прожил еще 5 лет, скончавшись 22 ноября 1999 г. Похоронили его за городом, недалеко от Харьковского зооветеринарного института на тихом сельском кладбище в древнем бору, в котором он любил гулять перед лекциями. Примечания 1. http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer2/Lukinl.htm; Лукин А. Е. Контуры жизни и творчества зоолога Е.И.Лукина // Природа. 2005. №4. С.67-75. 2. Георгий Францевич Гаузе — выдающийся представитель и герой российской науки. См. очерк о нем Я. М. Галла в http://www.chronos.msu.ru/biographies/gall_gauze.html, http://www.bionet. nsc.ru/vogis/ и его книгу: Гаузе Г. Ф. Борьба за существование (электронная Версия: http://www.ggause.com/titpagru.htm).