Глава 36

Ляпуновы. Детское научное общество «Дно»

Дело сестер Ляпуновых. «Союз друзей»

С самого начала преподавание общебиологических курсов на нашей вновь созданной (1959) кафедре Биофизики на физфаке организовывала и осуществляла дочь Алексея Андреевича Ляпунова — Наталия Алексеевна (домашнее имя Туся). Она только что закончила МГУ по кафедре Зоологии беспозвоночных и очень подходила для такой деятельности. Через нее мы познакомились с семейством Ляпуновых — сестрой Наташи Еленой Алексеевной (Лялей), и их мужьями Юрием Федоровичем Богдановым и Николаем Николаевичем Воронцовым. Это было замечательное семейство. Издали они давно были мне известны. В 1956 г. по Москве пошли рассказы о скандале на Биолого-почвенном факультете МГУ. Говорили, что студентки — сестры Наташа и Лена Ляпуновы у себя дома, на домашнем кружке занимались изучением «формальной генетики» под руководством своего отца. Более того, они привлекли к этому многих студентов своего курса [1]. Тут надо остановиться — читатели следующих поколений могут не понять, что же в этом плохого... Более всего Сталин боялся «подпольных» объединений, кружков, собраний. Доносы о таких собраниях в тридцатые и сороковые годы приводили к аресту участников. Так фабриковались дела о заговорах. Подозрения вызывали даже совместные лыжные выезды за город — «о чем это они там, в лесных избушках, сняв лыжи, сговариваются?». В эти компании засылался свой человек, от сообщения которого «в органы» зависели судьбы (и жизни!) его беспечных и веселых товарищей. А если это еще и организованный кружок по изучению... Были примеры, когда в таких кружках и в самом деле обсуждалась политика советской власти и партии большевиков. Были примеры, когда романтически настроенные молодые люди, воодушевленные самыми высокими идеями коммунизма, идеями всеобщей справедливости, равенства, братства, осознавали ужасное несоответствие реальной жизни этим идеалам. И они решали бороться за «истинный марксизм-ленинизм». Они были искренни и наивны. Они откровенно и взволнованно убеждали внимательных следователей на допросах в своей правоте и чистоте своих помыслов. Их осуждали на смерть или 25-летнюю каторгу... [2-4].

«Союз друзей» Ранней весной 1950 г. на биофаке МГУ было созвано общефакультетское комсомольское собрание. Нам сообщили, что «доблестные органы» разоблачили «Союз друзей» или «Коммуну-13» — подпольную контрреволюционную, антисоветскую организацию московских студентов из Московского Геологоразведочного института (МГРИ) и МГУ [4]. Наиболее опасных — студентов МГРИ уже арестовали. У нас на факультете, на 2-м курсе оказались четыре студентки — члены этой организации. Собрание было посвящено осуждению этих студенток и, как минимум, исключению их из комсомола. Эти студентки «вербовали» сторонников. Но когда они попытались вовлечь в эту организацию одного своего товарища по группе, он рассказал об этом своему отцу. Отец проявил бдительность... В большой аудитории полно народу. Собрание глухо напряжено. За столом президиума — представитель парткома МГУ Степан Сидорович Андреенко (см. главу 38). У него нелегкая задача — дать должное направление обсуждению. Обвиняемые Ася Парийская, Валя Силина, Нинель Кириакова, Наташа Кампман вызывают явную симпатию. Это, как когда-то говорили «Тургеневские девушки». Они прекрасно держатся. Просто, с достоинством, искренне и открыто. Они рассказывают, что еще в школе образовался кружок, члены которого ходили вместе в походы, вместе отдыхали, и объединило их стремление возможно полнее изучить марксизм. Они постановили ежедневно детально изучать материалы газеты «Правда», изучали труды Ленина и Маркса. Они были и являются убежденными сторонниками социалистического строя и противниками капитализма. Поэтому они решили никогда не слушать Би-би-си... Их задача — самовоспитание, моральное и физическое самосовершенствование. Мы, старшекурсники были потрясены. Нас поражала их искренняя наивность. Никаких признаков «контрреволюции», крайне привлекательные облики «подсудимых». Их не в чем обвинять... Однако собрание было заранее подготовлено. «Знаете ли вы, кричали нам „активисты", что у них были даже особые членские билеты, и они смели носить их в тех же карманах, где лежали комсомольские билеты! Что у них было даже свое знамя и клятва при вступлении в организацию! Это же кощунство! Этой тайной организацией вполне могли воспользоваться враги, агенты западных разведок». Они ничего плохого не делали, отвечали им из аудитории. Злобная речь Андреенко на нас в нужном направлении не подействовала. Дело принимало недопустимый для парткома оборот. Перелом в настроениях отчасти произошел после пламенного выступления члена партии, любимого нами студента-фронтовика. Он сказал, что все это только кажется безобидным. Но там, на фронте, нельзя было сражаться с «двойным дном». Пусть эти девочки осознают свою вину вне комсомола, а потом мы снова их примем... При голосовании за исключение их из комсомола не удавалось набрать нужное число голосов. Тогда Андреенко потребовал, чтобы встали те, кто против исключения. Мы встали, но нас было теперь немного. Их исключили из комсомола и выгнали из университета. А их товарищей — четверых юношей «судило» «Особое Совещание МГБ СССР» - им «дали» по 8-10 лет заключения в концлагерях [4]. Таким было недавнее прошлое.

От этого собрания до собрания, посвященного «Делу сестер Ляпуновых» прошло всего 6 лет. Очевидна полная аналогия. Домашний кружок, незарегистрированная организация. От имени партии и правительства была провозглашена победа мичуринской биологии и осужден менделизм-вейсманизм-морганизм. Биологический факультет (как и все вузы страны) «очищен» от «формальных генетиков», менделистов-морганистов. Сторонники Лысенко и Презента занимают все ключевые посты на факультете. А тут в неконтролируемых домашних условиях собираются студенты, друзья сестер Ляпуновых, А. А. Ляпунов читает им лекции по математической обработке результатов генетических опытов, проповедует менделизм-морганизм. И еще много чего там происходит. Они высмеивают сторонников Лысенко — даже сочиняют обидные частушки — и отвергают единственно правильную мичуринскую биологию. Они позволили себе дерзкий поступок: на летней практике в 1955 г., в Чашниково у костра хором пели эти частушки. В очерке Екатерины Павловой [1] со слов Н. А. Ляпуновой (она, член комсомольского бюро (!), была главным организатором костра) приведено описание этого события: «...как положено, в конце практики — заключительный костер. Приехали старшекурсники: Коля Воронцов, Слава Старобогатов, Егор Заварзин, Ляля Розанова и с ними папа (А. А. Ляпунов)... И вдруг неожиданно просится выступить „доморощенный хор студентов биофака"... Выходят к костру и поют: 1 Когда Бог протоплазму из хаоса создал За ним лишь голубь мира сквозь щелку наблюдал И кое-кто еще. О ком болтать не надо, И кое-кто еще, о ком молчать нельзя (все знали тогда, что голубь мира — это А. И. Опарин) 2 Посадки гнездовые, посевы по стерне Скачки межвидовые похерены втуне И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что, о чем молчать нельзя 3 Из пеночки — кукушку, Из елочки — сосну Зачешешь тут макушку, Поверишь в сатану И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что, о чем молчать нельзя 4 Пастера мы прокляли И Моргана сожгли И в содовом растворе бессмертье обрели И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что еще, о чем молчать нельзя (содовый раствор для продления жизни - изобретение Лепешинской) 5 Мы верили, бывало, в живое вещество, Теперь оно пропало, с ним кое-кто еще Из вирусов - кристаллы, Бактерии - в грибы, Подобные забавы теперь осуждены, И кое-что еще. О чем болтать не надо, И кое-что еще, о чем молчать нельзя Часть куплетов писал Старобогатов, что-то Боря Юрцев, что-то Егор Заварзин, что-то папа (А. А. Ляпунов). Среди исполнителей из девочек была только Ляля. Остальной состав хора: Андрей Антонов, Коля Воронцов, Лева Киселев, Миша Критский, Алеша Северцов, Егор Заварзин». ...Вдобавок, после этого они спели гимн морганистов, переделанный из «Катюши»: Ой, ты песня, песня менделистов, ты лети к Трофиму в кабинет. И новатору, гиганту мысли наш формальный передай привет. Пусть он помнит гены и гаметы, хромосом редукцию поймет, пусть картофель бережет на лето, а науку Мендель сбережет. Замечательна реакция основной массы студентов и присутствующих у костра преподавателей: «Поднялось что-то невообразимое. Писк, визг, вопли: „Позор!" - многие студенты тех лет были убежденными „мичуринцами"» [1]. Разразился скандал. Были приняты меры. Как и в других очерках в этой книге, лучше всего привести тексты тех лет. В них так все выражено, что комментарий не нужен. Вот выписка (с небольшими сокращениями) из «персонального дела» Наташи Ляпуновой. ...Наталия Ляпунова, как член ВЛКСМ и руководящий общественный комсомольский работник, совершила проступки, несовместимые со званием комсомольца и заслуживающие строгого общественного осуждения нашего комсомольского коллектива. Н.Ляпунова совершила ряд крупных ошибок, принесших вред не только ей лично, как комсомольцу, но и отрицательно сказавшихся на общем положении дел на курсе. Комсомольцы доверили Н.Ляпуновой руководство всей комсомольской организацией курса, но, вместо того чтобы оказывать всестороннюю помощь коллективу курса по овладению знаниями и по осуществлению планов учебной и воспитательной работы, она способствовала и явилась соучастницей организации на дому, за спиной партийной и комсомольской организации и деканата кружка, который занимался наряду с изучением статистики, формальной генетикой с приглашением лекторов чуждого нам вейсманистко-морганистского направления. Таким образом, идейная направленность деятельности кружка шла вразрез с преподаванием в Университете. Проявляя непростительное верхоглядство в изучении биологической науки и не зная сущности мичуринского учения, она пренебрежительно отнеслась к нему, занялась односторонним изучением осужденного менделистско-морганистского направления в генетике и проявила вредную активность в популяризации этого учения путем вовлечения в кружок новых членов. Будучи секретарем комсомольского бюро курса, она не приняла никаких мер к осуждению участников хора, выступивших на костре в Чашниково с пошлыми частушками, оплевывающими достижения мичуринской науки, видных советских ученых и популяризирующими чуждое нам морганистское направление. Кроме того, эти же частушки, по признанию Н. и Е.Ляпуновых распевались ими дома, в присутствии участников кружка... Идеи, культивируемые кружком и распространявшиеся на курсе, ориентировали некоторую часть комсомольцев в сторону неправильного направления, отвлекали от первостепенных задач по овладению преподаваемыми науками, давали повод для вредных необоснованных толкований по вопросам правильности установленной программы преподавания и правильности решений сессии ВАСХНИЛ по вопросам биологической науки. Это способствовало крайне вредному явлению — расколу коллектива курса. Исходя из вышеизложенных фактов, комсомольское собрание постановляет: за верхоглядство в науке, за потерю комсомольской бдительности и активное участие в домашнем кружке неправильного идеологического направления, за непринципиальное отношение к изучению общественно-политических дисциплин вынести Ляпуновой Н. строгий выговор с последним предупреждением. (Почти дословно все тоже самое и о Е.А.Ляпуновой). Удивительной бывает драматургия жизни. Комсомольское собрание, на котором обсуждались «персональные дела» сестер Ляпуновых и их друзей состоялось вечером 24 февраля 1956 г. - в эти часы на закрытом, заключительном заседании XX съезда Н. С. Хрущев делал свой знаменитый доклад о «культе личности», падали в обморок потрясенные открывшимися ужасами делегаты... А Комсомольское собрание приняло Решение, содержание и лексика которого также представляются мне бесценными и не требующими комментариев. Решение комсомольского собрания 2-го курса Биолого-почвенного факультета МГУ от 24.02.56. «О состоянии политико-воспитательной работы на курсе» Заслушав и обсудив отчетный доклад члена комсомольского бюро Антонова В. «О состоянии идеологической работы на курсе», комсомольское собрание отмечает: в работе комсомольского бюро имелся целый ряд недостатков. 1. Плохо была поставлена учебная работа, в результате чего зимнюю сессию успешно сдали лишь 77 % студентов курса. 2. Неудовлетворительно была поставлена идейно-политическая работа в группах (отсутствовала связь с агитаторами, комсомольское бюро было плохо связано с группами и недостаточно руководило их работой). 3. На низком уровне была поставлена идейно-воспитательная работа на курсе в целом; не проводилась работа по пропаганде основ мичуринской биологии. Комсомольское бюро не обращало внимания на существование кружка на дому у Ляпуновых, на его вредную идейную направленность, идущую вразрез с преподаванием в Университете. Бюро не противопоставило деятельности этого кружка должной разъяснительной работы, а секретарь бюро Киселев даже сам являлся его членом и принял участие в вылазке на костре в Чашникове. Исходя из вышеуказанных фактов, комсомольское собрание постановляет: считать нашими основными и первоочередными задачами: 1. Коренное улучшение идейно-воспитательной работы на курсе в целом и особенно в группах в свете задач, выдвинутых XX съездом КПСС в подготовке кадров, в овладении наукой. 2. Покончить с недооценкой идейно-воспитательной работы со стороны отдельных комсомольцев, комсоргов, членов бюро. 3. Осудить нездоровый интерес и увлечение менделизмом-морганизмом, имеющие место у части наших комсомольцев. Помнить, что основой биологической науки являются решения августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. 4. Обязать бюро усилить работу по пропаганде мичуринской биологии... 5. Считать недопустимой форму существования кружка, имеющего ложное идейное направление, осудить самым строгим образом деятельность кружка. Осудить студентов, участвовавших в работе кружка, за верхоглядство в изучении науки, за аполитичный подход к науке. Обязать комсомольцев групп разобрать поведение членов кружка на собрании группы. 6. За участие в кружке, за беспринципное отношение к нему, за политическую близорукость и покрывательство членов кружка, что несовместимо с обликом комсомольского вожака — вывести Киселева из состава бюро. (Принято большинством голосов) Собрание было бурным... Последовали «оргвыводы». Читайте об этом в очерке [1]. Мракобесие продолжалось еще почти 10 лет! (См. [5-7]). Было подготовлено «Дело» и о А. А. Ляпунове и отправлено в парторганизацию мехмата МГУ, где он преподавал. Алексей Андреевич вступил в партию в 1943 г., на фронте. На «партучете» он состоял не в МГУ, а в Институте прикладной математики, где директором был М. В. Келдыш. Сотрудники этого института с большим интересом восприняли это «Дело» и попросили А. А. Ляпунова рассказать им подробнее о генетике и положении в биологии. Его деятельность была одобрена. Времена арестов «Союза друзей» прошли. Однако при анализе истории «Дела сестер Ляпуновых» следует рассмотреть и другие аспекты. Один из них — традиционное внимание российских интеллигентов к проблемам образования. Об этом много сказано в предыдущих главах. В силу этой же традиции российской интеллигенции особое внимание уделяется воспитанию и обучению своих детей. В доме у Ляпуновых было образовано «Детское научное общество» («ДНО»). Там под руководством Алексея Андреевича 10-12-летние члены общества — дети из дружественных семей — Новиковых, Парийских, Рашевских, Арнольдов, Ляпуновых делали доклады сами и слушали лекции замечательных лекторов - друзей дома [1].

В этих семьях были сходные традиции все того же тонкого слоя российской интеллигенции. Эти дети потому и «собрались в кружок». Прошло много десятилетий. Среди бывших участников этого детского общества — академики Владимир Игоревич (Дима) Арнольд, Сергей Петрович Новиков, доктор геолого-минералогических наук Азарий Григорьевич Гамбурцев, доктора биологических наук Наталья и Елена Алексеевны Ляпуновы, детский хирург Оскар Федорович Краузе... Когда участники детского научного общества несколько подросли и их интересы разделились, в домашний кружок сестер Ляпуновых вошли новые друзья. Сколько среди них замечательных имен! В ге годы особое место в отечественном просвещении принадлежало кружку Петра Петровича Смолина в Дарвиновском музее. (Знаменитое ВООП — Всесоюзное Общество Охраны Природы под руководством ППС). Многие члены ВООП стали собираться у Ляпуновых, где не только Алексей Андреевич читал им лекции по вариационной статистике, но в качестве гостей дома — лекторов бывали выдающиеся «подпольные» биологи тех лет: М. М. Завадовский, Д. Д. Ромашов, Б. Л. Астауров, А. Р. Жебрак, Н. П. Дубинин, В. В. Сахаров, В. П. Эфроимсон, А. А. Малиновский. Здесь в декабре 1955 г. сделал свой первый доклад после приезда в Москву Н. В. Тимофеев-Ресовский. На заседаниях этого кружка бывало по 60-70 человек! [8]. Это и был домашний «кружок» в доме у Ляпуновых. Ясно, что эта крамольная деятельность должна была вызвать пристальное внимание компетентных органов и их представителей — «мичуринских биологов» в МГУ. Ясно, что центральной фигурой здесь был отец Туей (Наташи) и Ляли (Лены) — Алексей Андреевич Ляпунов. Алексей Андреевич Ляпунов [8,17,21] Дед сестер Ляпуновых - отец Алексея Андреевича — Андрей Николаевич Ляпунов, предполагал быть математиком, но в силу жизненных обстоятельств, стал инженером-строителем железных дорог (владельцем которых был Фон-Мекк). По примеру X. С. Леденцова он делал посильные вклады для поддержки строительства, а затем обеспечения исследований Института физики и биофизики, руководимым П. П. Лазаревым. Кроме того, он собрал уникальную коллекцию картин русских художников [22]. После революции об этом почти никто не знал — упоминать об этом было небезопасно для Андрея Николаевича. Лазарев принял его на работу в качестве ученого секретаря института, и в дальнейшем еще и Комиссии по Курской магнитной аномалии. Кроме того, он участвовал в издании журнала Успехи физических наук [8,9,23]. Он умер в 1923 г. Алексей Андреевич родственными, дружескими и научными узами был связан с множеством замечательных людей. Он был в родстве с академиком С. С. Наметкиным (отчим), академиком А. Н. Крыловым (дядя), с семьями Капиц, Филатовых, Сеченовых. Он был учеником выдающихся математиков Н. Н. Лузина и П. С. Новикова и сотрудничал с А. Н. Колмогоровым, М. А. Лаврентьевым, С. Л. Соболевым, Н. К. Бари. Среди его друзей биологи, искусствоведы, лингвисты, физики. Его привлекали проблемы приложения математики к различным областям естествознания. Лысенко выступил против использования математической статистики в биологии [10] и привлек на свою сторону философа Э. Кольмана. Этот философ написал статью с резкой критикой менделевской генетики [11]. Н. И. Вавилов поручил своему сотруднику Ю. Я. Керкису (ученику Ф. Г. Добржанского и Ю. А. Филипченко) поставить опыты на дрозофиле для проверки справедливости правила Менделя о независимом расщеплении признаков у гибридов 2-го поколения в соотношении 3:1. Статистическую обработку результатов, подтвердившую правило Менделя, по поручению А. Н. Колмогорова сделал Ляпунов [12]. Перед войной Ляпунов сдал в печать 1-й том монографии по дескриптивной теории множеств и завершил работу над 2-м томом. Обе рукописи пропали. В августе-октябре 1941 г. Ляпунов был на строительстве оборонительных рубежей в Тульской области и близ Малоярославца. С марта 1942 г. — в действующей армии. На фронт ушли все четыре брата Ляпуновы: Николай (Аскольд) военный врач, погиб в 1945 г., в Германии. Ярослав вернулся инвалидом, Андрей пропал без вести. Алексей Андреевич воевал в артиллерии (участвовал в боях за освобождение Крыма, в Прибалтике, в Восточной Пруссии). В марте 1945 г. он возвращается в Москву, будучи вызван для работы в Артиллерийской академии имени Ф.Э.Дзержинского. Может быть вам, высокочтимый читатель, тоже известны места, где среди берез, елей, кустов орешника в урожайные годы «вдруг» во множестве появляются несказанной привлекательности белые грибы. Там неглубоко в земле, под прелыми листьями прежних лет живет грибница, на которой и вырастают плодовые тела — грибы. Мы в энтузиазме собираем их, обычно не сознавая, что все они от одной живущей сотни лет грибницы. Август Вейссман когда-то ввел понятия «зародышевая идеоплазма» и «бренная сома». Мы — организмы — только бренная фенотипическая реализация бережно передаваемой и сохраняемой идеоплазмы - генотипа. (Это и есть «вейссманизм!») Все это так, если мы - грибы. А если мы — люди, нужна еще вторая немолекулярная наследственная система. В самом деле, мы все образованы двумя наследственными системами - 1) множеством генов, переданных нам родителями от предыдущих поколений, и 2) множеством накопленных и отобранных в обществе знаний, обычаев, интересов, норм поведения, а также предоставляемыми нам материальными условиями развития. Первая молекулярно-биологическая система - генетические тексты — обусловливают возможность реализации второй, носители которой — накопленный жизненный опыт предыдущих поколений, сохраняемый в языке, обычаях, науке, литературе, примере родителей и учителей. Тем не менее, аналогия с грибницей приходит мне в голову, когда узнаешь, что Александр Сергеевич Пушкин и Лев Николаевич Толстой, и Алексей Константинович Толстой, и П. Я. Чаадаев и Ф. И. Тютчев и поэт Д. В. Веневитинов, и Одоевские, и Щербатовы, и Трубецкие, и Волконские - родственники, что прямыми родственниками являются В. А. Жуковский и И. А. Бунин [13,14].

Род Ляпуновых по преданию берет начало от младшего брата Александра Невского — Константина Галицкого. Его потомки под разными фамилиями видны в последующей российской истории. Несколько столетий спустя, у одного из потомков, ученика Н. Н. Лобачевского, профессора астрономии Казанского университета Михаила Васильевича Ляпунова было три сына — знаменитый математик академик Александр Михайлович Ляпунов, филолог-славист академик Борис Михайлович Ляпунов, композитор Сергей Михайлович Ляпунов. Дети сестры Михаила Васильевича — Натальи Васильевны — знаменитые химики — представители казанской школы А. М. Бутлерова — профессора Александр Михайлович, Константин Михайлович и Михаил Михайлович Зайцевы. (Значит у Василия Александровича Ляпунова — шесть внуков профессоров — два из них даже академики). Ляпуновы в родстве с Сеченовыми, Крыловыми, Филатовыми, Капицами, Верой Фигнер, Куприяновыми... [8, 15,16] И в каждой ветви этого рода — выдающиеся люди. Вместе со своими друзьями и учениками они составили заметную часть всего сообщества российских интеллигентов. Сообщества, где генетическое родство уступает первое место родству взглядов, принципов, интересов. Представителем такого сообщества и является А. А. Ляпунов. Борьба с кибернетикой Последние годы существования нашей страны при жизни Сталина похожи на странный сон. В мрачном воодушевлении «Великий Вождь и Учитель» разрушает основу подвластной ему страны. Подверг пыткам и казням, назвав «врагами народа», лучших из народа — наиболее работящих крестьян, инженеров, авиаконструкторов, командиров Красной Армии, экономистов, священников, философов, генетиков, педагогов, физиков, врачей, писателей, поэтов... Очевидна последовательность параноика: разгром художественной литературы (Постановление ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», август 1946 г.), разгром музыкальной культуры (Постановление «О декадентских тенденциях в советской музыке» 10 февраля 1948 г.), разгром исследований истории (сентябрь 1946 г., сентябрь 1949 г.), разгром биологии (сессия ВАСХНИЛ 1948 г.), разгром физиологии (Павловская сессия, 1950 г.), очередной разгром исследований экономистов (статья Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»), разгром языкознания (статья Сталина «Марксизм и проблемы языкознания» 1950 г.), разгром химии (1951 г.), разгром медицины («Дело врачей-убийц» 1952-1953 гг.). И все это на фоне массовых арестов и казней 1947-1953 гг. - «Ленинградского дела», арестов и казней сторонников Г. К. Жукова и членов ЕАК. Обо всем этом достаточно сказано в предыдущих главах этой книги. В марте 1953 г. Сталин умер. Но еще несколько лет самоубийственная практика подавления науки продолжалась. В этом ряду — борьба с кибернетикой. В последней трети прошедшего XX века величайшая научная революция изменила образ жизни человечества — основой цивилизации стали компьютеры. Передача машинам наиболее трудоемкой для мозга вычислительной работы, использование огромных возможностей компьютерной памяти открыли невообразимые ранее перспективы. А мы? Мы боролись с буржуазной наукой [21].

Заказ умершего вождя выполняют «философы-марксисты». Вот характерный пассаж из журнала «Вопросы философии» (1953, № 5. С. 210-219). «...Кибернетика - одна из тех лженаук, которые порождены современным империализмом и обречены на гибель егце до гибечи империализма. ...Это пустоцвет на древе познания, возникший в результате одностороннего и чрезмерного раздувания одной из черт познания. Не следует закрывать глаза на те глубоко-реакционные, человеконенавистнические выводы, которые делают кибернетики, пытаясь решать общественные проблемы. ...Империалисты бессильны разрешить те противоречия, которые раздирают капиталистический мир. ...Они не могут избавиться от страха, который внушает им победоносное развитие Советского Союза и стран народной демократии. ...Они ищут спасения не только в бешеной гонке вооружений, но также в идеологическом оружии. В отчаянии они прибегают к лженаукам, которые дают им хотя бы тень надежды на продление существования ...Панический страх идеологов империализма перед активной творческой деятельностью человеческого мышления, перед человеком, сознающим свою роль и место в обществе, заставляет их измышлять человеконенавистнические лжетеории, подобные кибернетике. В такой безнадежный тупик загнаны дипломированные холопы империализма, обязанные в угоду своим хозяевам поставлять новейшие технические изобретения на службу массовому истреблению людей и разрушению величайших достижений материальной и духовной культуры человечества.» Подпись: МАТЕРИАЛИСТ. А вот определение кибернетики из 4-го «исправленного и дополненного» издания Краткого философского словаря, изданного в 1954 г. под ред. М.Розенталя и П. Юдина в Москве Госполитиздатом (С. 236-237) «Кибернетика — реакционная лженаука, возникшая в США после второй мировой войны и получившая широкое распространение и в других капиталистических странах; форма современного механицизма. ...По существу своему кибернетика направлена против материалистической диалектики, современной научной физиологии, обоснованной И. П. Павловым, и марксистского, научного, понимания законов общественной жизни. Эта механическая, метафизическая лженаука отлично уживается с идеализмом в философии, психологии, социологии. ...Кибернетика ярко выражает одну из основных черт буржуазного мировоззрения - его бесчеловечность, стремление превратить трудящихся в придаток машины, в орудие производства и орудие войны. ...Кибернетика является, таким образом, не только идеологическим оружием империалистической реакции, но и средством осуществления ее агрессивных военных планов». Ощущение вязкого идиотизма. Идет работа по созданию атомного и водородного оружия. Необходима огромная вычислительная работа. Бригады вычислителей на примитивных механических арифмометрах («железных Феликсах») под руководством выдающихся математиков ведут расчеты. Остро необходимы быстродействующие вычислительные машины. В совершенно секретных учреждениях идет работа над созданием таких машин. Первые отечественные машины разрабатывали еще до войны в Киеве под руководством С. А. Лебедева. В 1951 г. им была создана первая в Европе вычислительная машина МЭСМ. Затем - знаменитая БЭСМ. В 1952 г. стали действовать машины М-1 и М-2, созданные в коллективе И. С. Брука, в 1953 г. — первый экземпляр ЭВМ «Стрела», а с 1954 г. началось семейство машин «Урал», главным конструктором которого был Б. И. Рамеев [17]. Еще в 1948 г. был создан Институт точной механики и вычислительной техники АН СССР. В нем в 1950 г. начал работать первый постоянный семинар по программированию, руководимый Л. А. Люстерником. В 1952 г. в МГУ была создана кафедра Вычислительной математики под руководством С. Л. Соболева. И в тоже время в газетах и журналах развернута кампания по борьбе с лженаукой. «Буржуазный ученый Виннер» объявляет о создании новой науки кибернетики, о возможности передачи машинам некоторых функций человеческого мозга. Мы боремся с ним. Идет яростная дискуссия по проблеме: «Может ли машина мыслить?». Помнится мне один замечательный ответ на этот риторический вопрос: «Также нет!»... Не буду излагать детально ход этих дискуссий — компетенции не хватает. В Новосибирске в 1998 г. издана ценная книга «Очерки истории информатики в России» [17]. Книга открывается обстоятельной статьей Д. А. Поспелова «Становление информатики в России» и содержит еще большое число ценных статей, по затрагиваемым мною вопросам. Я привожу названия использованных мною в [17]. В связи с этим я могу ограничиться лишь основными выводами из всей этой истории. Прошло почти полвека. Ущерб, нанесенный стране этой кампанией, все еще заметен. Наша компьютерная база, наши компьютеры значительно слабее и хуже иностранных. Однако, наши «прикладные математики», наши «программисты», не уступают никому в мире. И в этом мы обязаны активной принципиальной позиции нескольких человек. Первый среди них — Алексей Андреевич Ляпунов. Он выступал на семинарах в научных институтах и в Университете. Разъяснял, отстаивал, пропагандировал, защищал новую науку от безграмотных идеологов. Он был тесно связан с военными (Артиллерийской академией, Вычислительным центром Министерства обороны) и привлек к этой деятельности друзей-военных М. Г. Гаазе-Рапопорта, И. А. Полетаева и других. В октябре 1952 г. А. А. Ляпунов прочел первую лекцию курса «Принципы программирования» студентам 4 курса недавно созданной на мехмате МГУ кафедры Вычислительной математики. Эти лекции определили научную судьбу многих слушателей [17, 2)]. В [17] опубликована стенограмма его доклада на семинаре 24 июня 1954 г. в Энергетическом институте АН СССР: «Об использовании математических машин в логических целях». Д. А. Поспелов вспоминает о разгоряченной дискуссии после доклада А. А. Ляпунова на семинаре по машинной математике в МГУ в 1954 г. [17, 1)]. Много лет, с 1954 г. под руководством А. А. Ляпунова работал в МГУ семинар по кибернетике. Д. А. Поспелов [17, 1)] пишет: «Роль этого семинара в истории отечественной информатики огромна. На протяжении почти 20 лет (до смерти А. А. Ляпунова в 1973 г.) этот семинар во многом определял высокий уровень работ в области кибернетики... Всего было проведено 141 заседание. В работе семинара принимали участие математики, физиологи, лингвисты, управленцы и представители других наук. Это был первый в нашей истории по-настоящему междисциплинарный семинар... Знакомство с темами докладов, прочитанных на семинаре (см. приложение к статье [18]), показывает, сколь широк был спектр интересов его участников». В ответ на упомянутую выше статью «материалиста» в Вопросах философии, А. А. Ляпунов вместе с А. И. Китовым и С.Л.Соболевым опубликовали в 1955 г. развернутый анализ проблемы в том же журнале. Разрешение на ее опубликование было дано после 1,5-летней задержки при содействии Оборонного отдела ЦК КПСС [19]. Но, возможно, самым продуктивным было организованное А. А. Ляпуновым издание многотомной серии сборников «Проблемы кибернетики», где были опубликованы статьи по разным аспектам развития и применения новой науки - от проблем машинного перевода до исследования закономерностей биологической эволюции и биогеоценологии. Я начал этот очерк с рассказа о домашнем кружке Ляпуновых. Педагогическая страсть — сильнейшая в Алексее Андреевиче. Он был Учителем. И когда в 1961 г. (?) он уехал в Сибирский научный центр, эта его благородная страсть воплотилась в замечательном деле - в виде Физико-математической школы - интерната в Сибирском центре Академии наук. Он был первым председателем Ученого совета ФМШ, одним из организаторов сибирских математических олимпиад и летних физматшкол в Академгородке. Его волновали и проблемы обычной школы. В 1972/73 учебном году, несмотря на колоссальную загруженность, он начал вести регулярные занятия в 9-м классе школы № 130 Академгородка. «Птицы с одинаковыми перьями собираются вместе» — говорят англичане. Замечательные люди составляли общество, окружавшее Алексея Андреевича Ляпунова. Их было много. О каждом можно было бы написать очерк [18]. Но непосредственно я знал лишь немногих. Среди них — Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский и Игорь Андреевич Полетаев. Игорь Андреевич Полетаев (1915-1983) Он очень много сделал для развития и популяризации кибернетики. При содействии адмирала академика А. И. Берга он написал и издал первую в нашей стране книгу об этой новой науке. Книга была названа «Сигнал», что имело и научный и символический смысл [20]. Книга была чрезвычайно актуальна. В ней можно найти основные понятия теории информации и вычислительной математики. В ней рассказано о вычислительных машинах и роботах. Он был инженером, математиком, военным. В этом качестве они подружились и сотрудничали с А. А. Ляпуновым. Он, кроме всего, был высококультурным артистичным человеком. Знал основные европейские языки. Любил и знал музыку (окончил музыкальную школу). И. А. Полетаев в точном смысле слова спровоцировал целое общественно-культурное движение — разделение на «физиков» и «лириков».

Осенью 1959 г. в «Комсомольской правде» было опубликовано его письмо — возражение И. Г. Эренбургу. В парадоксально-ироническом стиле он писал, в сущности, о том, что строгая научная мысль может конкурировать по красоте с произведениями искусства. Что восклицания «Ах, Бах!» и «Ах, Блок!» сами по себе не являются свидетельствами утонченности души. Что кибернетические машины могут по несложным программам писать музыку гимнов или стихи по заданному запасу слов и ритму Он подписал эту заметку «Инженер Полетаев». Прорвалась какая-то плотина. Сотни писем взволнованных девиц шли в редакцию газеты. Они жалели инженера П., лишенного эстетических чувств и не приобщенного к сокровищам культуры. Это длилось много лет. Разделение на «физиков и лириков» стало литературным штампом. И один из самых культурных людей страны довольный посмеивался, не включаясь в дискуссии. Но, если серьезно, смысл в этом движении был. Оно создавало новое отношение к возможностям «машинного разума». Уже создавались первые программы шахматной игры, машинного перевода разноязычных текстов, распознавания образов. А сам Игорь Андреевич, вслед за К. Чапеком и вместе с друзьями на биостанции Миассово у Н. В. Тимофеева-Ресовского сочинил веселую пьесу о «КРУР'ах» — конвариантно реплицирующихся универсальных роботах, кибернетических саморазмножающихся подобиях человека, которые однажды взбунтовались. И что потом было. Их создатель - инженер Полетаев и его друзья с отвертками на перевес бросились поворачивать выключающие их винтики. Но они быстро смутировали, винтики исчезли. КРУРы размножились и загнали людей в непроходимые дебри с ямами, оставшимися после неумеренной добычи заготовок ценных минералов А. А. Ляпуновым. Но после победы над человеком они, лишенные давления отбора, выродились. Роботы вяло бродили по поселку и пели на мотив «У попа была собака» в двоичном коде: «ноль, ноль, один, ноль, один, один, ноль, ноль, один...». Теперь их можно было взять «голыми руками». Эта пьеса в новом тогда жанре магнитофонного спектакля с хорошо подобранным (А. Ф. Ваниным) музыкальным фоном из музыки Баха, Бетховена, Гершвина была торжественно исполнена на вечере, посвященном первому выпуску студентов нашей кафедры Биофизики Физического факультета МГУ в январе 1961 г. Герои этой пьесы - создатель КРУРов И. А. Полетаев, страстный собиратель минералогической коллекции А. А. Ляпунов, могучий Н. В. Тимофеев-Ресовский, сотрудники биостанции Миассово, студенты. Они в самом деле были друзьями. Их объединяла глубокая общность жизненных позиций и взаимная приязнь. Основных героев уже нет на свете. Пусть эта веселая пьеса останется памятником того веселого и тревожного времени, времени ярких, многогранных людей. Николай Николаевич Воронцов (1934-2000) За несколько недель до сдачи текста, переработанного для второго издания этого книги, - 3 марта 2000 года умер Н. Н. Воронцов. Он, яркий представитель «клана Ляпуновых», один из бескомпромиссных героев российской науки.

Более 40 лет ему принадлежало особое место в слое российской интеллигенции нашего времени. Он был активным участником значительного числа событий, составивших сюжеты предыдущих глав. Студент и аспирант Николай Воронцов восстал против лысенковского мракобесия. Он был в центре образовавшегося вокруг А. А. Ляпунова сообщества. Он был замечательным воплощением традиций российской интеллигенции. В этих традициях сочетание научных исследований, склонности к широким обобщениям с активной общественной деятельностью. Эта, часто самоотверженная деятельность проявилась в «Деле сестер Ляпуновых», Н. Н. Воронцов в его работе Ученым секретарем вновь созданного Сибирского Научного центра АН СССР, в его должности директора Дальневосточного Биолого-почвенного института АН СССР. Он был единственным за всю историю СССР — беспартийным министром (Охраны окружающей среды) — в последнем, перед распадом СССР, правительстве М. С. Горбачева, он был активным участником депутатской группы «Демократическая Россия», объединившейся вокруг А.Д.Сахарова. Он один из организаторов и Вице-президент Российской академии естественных наук. Он всюду «был самим собой». Это казалось невозможным, но он вел себя в условиях деспотической партийной иерархии как свободный человек. Директор Дальневосточного Биологического института запрещает секретарю обкома партии охотиться в подведомственном институте заповеднике... В «дни ГКЧП» он был в рядах защитником Белого Дома. Здесь в этом тексте столько раз употреблено слово «был». Но без прошедшего времени: он вместе с А. В. Яблоковым, в бесценном взаимодействии с Н. В. Тимофеевым-Ресовским — авторы замечательных книг по теории эволюции. Он — крупнейший специалист по эволюции позвоночных, автор множества научных трудов и член многих зарубежных научных обществ и академий, завершил свою жизнь изданием замечательной книги «Развитие эволюционных идей в биологии» [22]. Это крайне нужная книга, кажется мне очень личной - при ее чтении слышится голос увлеченного предметом автора. Связывающего своей жизнью поколения российской интеллигенции. Н. Н. Воронцов — истинный герой нашего времени. Нужна была бы отдельная, посвященная ему глава в этой книге. Я вынужден ограничиться лишь ссылками на статью М. Д. Голубовского в Вестнике Российской академии наук (Т. 76, № 1, С. 83-86. 2006) и на посвященные его памяти конференции и опубликованные самоотверженными стараниями Е. А. Ляпуновой его труды [24-27]. Н. Н. Воронцов был тесно связан с кафедрой Биофизики Физического факультета МГУ и дружен с Л. А. Блюменфельдом (см. гл. 40). Л. А. посвятил ему в честь 60-летия традиционное стихотворение. В этом полу-серьезном стихотворении дан емкий портрет Н. Н. Воронцова. Всю жизнь он был других заметней Из Тимофеевских птенцов. Вот он, шестидесятилетний Политик Коля Воронцов В года застойные, глухие Водил отряды храбрецов С собою по степям России Зоолог Коля Воронцов! С азартом, всем друзьям знакомым, Без обеспеченных тылов Бесстрашно воевал с Крайкомом Директор Коля Воронцов... Еще в Верховном том Совете, Спасая Русь от подлецов, Считал себя за все в ответе Парламентарий Воронцов. Завершилась земная жизнь замечательного человека, и он сам перешел в историю нашей страны. Приложение 1. Семен Матвеевич Бескин по моей просьбе написал и дал мне разрешение использовать его краткий очерк об истории «Союза друзей». С. М. Бескин: «Группа московских школьников, начиная с 1945-46 гг. вместе проводила время, как обычные компании. Но, в данном случае они, хотя и десятиклассники, но дети-переростки, — начиная с 1948 г. играли в тайную организацию (с членскими билетами, флагами и т. п.). Разумеется, ни антисоветской, ни антисталинской, ни антикоммунистической эта организация не была. Наоборот, только „за". Тем не менее четверо ребят, имевшие неосторожность иметь репрессированных отцов, в 1950 г. были арестованы и посажены в спецлагеря, а прочие ребята и девочки понесли разные наказания: от строгих выговоров по комсомольской линии до исключения из ВЛКСМ и из МГУ. Все это ничего не стоило, о чем свидетельствует то, что уже в 1954 г. все были реабилитированы по статье „за отсутствием состава преступления"». Далее снова текст С. М. Бескина: «Вспоминая об обстоятельствах моего и моих друзей ареста в 1950 г., думаю, что начать надо с первого послевоенного учебного года - с 1945-го. Тогда в моем 8-м и параллельном классах московской мужской средней школы № 313 (Сверчков пер. У Чистых прудов с внутренней стороны. Теперь больница) появился новый учитель по истории (а потом, в 9-10 классах, он же по географии) Михаил Михайлович Шмелев („ММ"): фронтовик, офицер, войсковой разведчик. В довоенной Москве он был организатором туристических походов. Чем и занялся вновь: каждое воскресенье экскурсии по Москве или по Подмосковью. Улицы, дворцы, музеи, парки, леса, нивы... А зимой, куда только он нас не водил на лыжах! Временами собиралась масса народа, временами — всего ничего. Вот и в апреле 1946 г. на реку Рожай под Домодедовым ходило нас пятеро. Начавшаяся юность, весна, синева неба, счастливая живность в лесу, выразительные окаменелости в известняковом карьере, рассказы о где-то тут закопанном наполеоновском имуществе — все это, наверное, сдружило нашу пятерку. Летом 1946 г. ММ организовал турпоход на Урал: та же пятерка плюс еще трое. А летом 1947 г. — на Кавказ: те же плюс еще 9мальчишек и 10 девчонок (из трех московских школ). Несмотря на ММ-ское буквоедство, с ним (или нам друг с другом?) было интересно. В том числе даже и ведение путевых дневников, вычерчивание карт, составление отчетных фото- и иных альбомов и т. п. И хотя учеба и обычные увлечения (волейбол, танцы-балы и др.) в нашей жизни присутствовали основательно, но все-таки получилось, что межшкольный Туристко-краеведно-спортивный клуб („ТКСК") для упоминавшейся пятерки плюс еще для особенно тесно к нам примкнувших двух-трех парней и трех-четырех девушек „идеологически" стал как бы главным. Из-за этого-ли (т. е. как я теперь понимаю, из-за неосознанного комплекса неполноценности: многие из нас, маменькины сынки, стремившиеся не к личностному, а к компанейскому успеху), еще из-за чего-то (...пришла пора „московских кружков"...см. у И.С.Тургенева), среди нас происходили дискуссии о смысле жизни, о комсомольском долге, о борьбе с собственническими пережитками и т. п. В итоге, не помню уж у кого дома это было, в 1948 г. мы, десять десятиклассников, решили объединиться в ТАЙНУЮ Коммуну („К-10") - для самовоспитания твердых коммунистических убеждений, морального, физического совершенства и т. п. (мной выделено С. Ш.). В нее вошли, во-первых, упоминавшаяся пятерка, т.е. Фердинанд Гершельман (313 школа, 10-А), Игорь Дурнов, Август Макеев, Игорь Лескес, пишущий эти строки Семен Бескин (10-Б); во-вторых, Игорь Мусатов (10-А), и Зиновий Маркман (10-Б); в третьих, Ася (Александра) Парийская, Наташа Кампман и Аля (Адель) Таттар (613 женская школа — Угол Большого и Малого Харитоньевских пер. Теперь вновь построенная гимназия Кирилла и Мефодия). Командиром мы избрали Фердинанда Гершельмана, которого называли (и до сих пор) Маном. Ман изготовил красивые членские билеты с фотографиями. Мы платили взносы по 10 руб. в месяц, он их регистрировал. Деньги шли на подарки ко дням рождения, на кино и театры и т.п.: ведь только вместе! Установили „цепочки оповещения", сделали красный флаг с вышивкой, потом додумались до торжественного обещания и целования флага (!!!). Писали журнал про литературу, музыку, про иное интересное, кто где узнает. Постановили читать „Правду" от корки до корки. Собрания и постановления протоколировались. Все хранилось у Мана: его большая семья жила в отдельной квартире в одноэтажной развалюхе. Между прочим, постановили (в первую очередь это относилось ко мне и Августу Макееву) не слушать более Би-би-си: мол наше радио часто врет, но это во имя социализма, а их — для капитализма. Вот такой суперкомсомол в комсомоле. Короче говоря, все это не что иное, как затянувшееся детство. Почему оно затянулось? Загадка... Летом 48 года школа закончена, все поступили в вузы (а Маркман — в Одесскую мореходку на медицину). Казалось бы, новые студенческие знакомства должны были бы изменить круг приятелей. Произошло же иное: приобщение новых друзей к нашей Коммуне. Вначале объявились Валя Силина и Нинель Кириакова - одногруппницы Аси Парийской и Наташи Кампман с биофака МГУ. Потом — мой одногруппник из МГРИ Саша Абрамов. Так „К-10" стала „К-13". А в наши лыжные поездки — мы многих зазывали — ездили и иные студенты-однокашники из МГУ и МГРИ. В такие походы мы таскали тот флаг, так что у наших спутников, вероятно, могли возникнуть о нас определенные мысли, скорее всего типа: „вот дураки". Среди тех, кто с нами ездил, был и Асин — Валин — Наташин — Нинелин одногруппник Юра Кудряшов. Бывал он и на одном из наших дней рождения. Было решено обо всем ему рассказать и предложить вступить. Поручили Асе. Но (по ее словам) он как-то „не очень" к сему отнесся. И почему-то... все пересказал своему отцу. Дело было в 49 году осенью. Новый 1950 год встречали у Аси. Веселье не задавалось. Во-первых, как я теперь понимаю, у некоторых, в первую очередь у девиц, детство кончилось. А во-вторых, каждый молча чувствовал (см. выше), скажем так, ТО, что обозначено в роковой цифре „13"..- 10 января 50 года у меня, у Игорей Дурнова и Мусатова и у Мана в одну и туже ночь произошли обыски. А Мана к тому же арестовали и увезли. Такая прицельность в отношении тайной организации в некоторой мере озадачивала. С одной стороны, наши собрания происходили только в коммуналках, так что кто-то из бдительных соседей мог и посигналить. Наверное было и это: однажды, когда мы собирались у Аси, появился участковый милиционер с „плановой" проверкой паспортов. Убедившись, что с документами все в порядке, он, тем не менее, списочек сделал. Дальше вычленить будущих пострадавших было делом техники: у всех четверых репрессированные отцы. Но, с другой стороны, почему сразу увели Мана? Т. е. откуда узнали, что он — командир? Я полагал, что Мана арестовали по результатам обыска: ведь членские билеты, протоколы и т. п. хранились у него, на полке над столом. Но нет: не так давно, отвечая на мой вопрос, Ман написал мне, что ему тогда сразу предъявили ордер на арест, а не только (как нам троим) на обыск. Значит, донос был от кого-то из Кудряшовых. По-другому, к сожалению, не получается. Пока мы были на воле, то бегали по инстанциям, писали но поводу Мана заявления-объяснения и т. п. Но в ночь с 18 на 19 февраля арестовали и меня, и Игоря Дурнова, и Игоря Мусатова. К счастью, более никого. Оставшимся вломили по первое число. Особенно досталось Асе, Наташе, Вале, Нинели: ведь они из одной университетской группы. Их исключили из Комсомола и из МГУ. А Асиного младшего брата, который как говорится, „ни сном, ни духом"... вышибли из режимного вуза — из МИФИ. Год-другой всем им пришлось помотаться на стройках, пока их опять приняли в вузы. Особенно досталось Нинели: в ее Грузии чинуши были святее римского папы... Мои перипетии на Лубянке кратко таковы. Первый допрос шел несколько часов. Занимались им офицеры МГБ с темносиними просветами на золотых погонах. Один из них полковник Езепов (о нем есть в „Архипелаге..."). Другой — майор Макаренко, ставший нашим следователем. И еще кто-то. В конце-концов им удалось убедить меня в правомерности таких (лукавых?) силлогизмов: „организация ведь тайная, значит нелегальная; она ведь официально, в отличие от вашего школьного ТКСК, в органах Советской власти не зарегистрирована, значит не советская; ты же комсомолец и знаешь какая международная обстановка, значит должен понимать, что НЕ советская — значит антисоветская; суть того, что вы провозгласили лозунг борьбы за коммунистическое самовоспитание ВНЕ комсомола, обозначает, что вы..." — ну и так далее. Все это перемежалось матерком и сальностями, я протестовал, они извинялись и гнули свое. Короче, я вынужден был согласиться, что ОБЪЕКТИВНО, в условиях противостояния... Так, увы, возникли подписанные мною протоколы допроса по делу об „антисоветской нелегальной молодежной группе, именовавшей себя Коммуной"; о сборищах (нелегально происходят не собрания, а сборища) на квартирах; и т. п. Дальнейшие допросы (много месяцев!) только детализировали суть первого. У ребят все происходило по той же схеме. В итоге по решению ОСО (Особое Совещание при МГБ СССР) нам вломили статью 58-10-11 (п. 10-антисоветская агитация, п. 11 — антисоветская организация), по 8 лет лагерей, а Ману 10. И разогнали по разным казахстанским спецлагам. ...Всех нас в конце 1954 г. освободили и реабилитировали — по статье 4-5: „за отсутствием состава преступления". Начался период „восстановления ленинских принципов", надолго продливший мою дурость...» С. Бескин 10.01.2000. 2. «Дело сестер Ляпуновых» было в 1956 г. Еще беспросветно продолжалось мракобесие. На всех ключевых постах еще оставались губители науки. Студенты были лишены нормальных способов получения знаний. Один из самых ярых сторонников Лысенко В. Н. Столетов был в это время заведующим кафедры... Генетики (см. очерк о А. Р. Жебраке). Студенты пытались протестовать. Эти протесты приобретали гротескный характер. 17 июня 1963 г. в ЦК КПСС было послано письмо, подписанное чл. КПСС, Проф. Ф.Куперман, чл. КПСС проф. Б.Добровольским, чл. КПСС, доктором биологических наук Е. К. Меркурьевой [14]: «В 1962-1963 гг. на Биологическом факультете МГУ имели место факты политического хулиганства со стороны некоторых студентов, направленные против академика Т. Д. Лысенко. Так, в сентябре 1962 г. трое студентов 2-го курса (в их числе комсорг группы, сын проф. В. В. Попова) надругались над портретом Т.Д.Лысенко. Они тайно, в вечернее время сняли его портрет из рекреации и приковали цепью с замком к канализационной трубе. При выяснении дела один из студентов (Маркевич) мотивировал свое участие тем, что он считает Т.Д.Лысенко не ученым, что он недостоин того, чтобы правительство отмечало его заслуги высокой наградой и издевку над портретом он считал формой своего протеста. Когда виновники этого политического хулиганства были представлены деканатом к отчислению, то среди студентов был проведен сбор подписей за оставление хулиганов в МГУ... Наша партия, наш народ помогут тем, кто сегодня в этом еще не разобрался, увидеть воочию, что формализм, абстракционизм и прочие буржуазные течения в литературе и искусстве вредны и не по пути советскому человеку. Но биологов-мичуринцев не меньше беспокоят попытки некоторых кругов лиц, стремящихся под видом радения о нашей биологической науке пропагандировать мирное сосуществование буржуазно-идеалистических и материалистических концепций в биологии. При этом эти лица пользуются тем, что в науке значительно сложнее, чем в живописи увидеть и разобраться где истинно новое, прогрессивное, крайне важное для дальнейшего ее развития и где ложные, псевдонаучные упражнения, одетые в наряд научной терминологии. Такого рода проявления буржуазной идеологии в науке, которая в период построения коммунистического общества становится основной производительной силой, — не менее страшны для нас, чем абстракционизм в литературе и искусстве. Просим ЦК принять меры к усилению партийного влияния и повышению идейного уровня подготовки кадров для биологической науки». Из архива ЦХСД Ф. 5. Оп. 30. Д. 430 (ролик 4648) С. 141-144. Здесь тоже почти не нужны комментарии. Разве что несколько слов об абстракционизме в литературе и искусстве, «который не менее страшен, чем проявление буржуазной идеологии в науке». Все забывается. А имеется в виду, распоясавшийся Н. С. Хрущев, который на художественной выставке в Манеже непечатными словами разносил художников (скульпторов) «абстракционистов». После чего по всей стране по примеру прежних лет началась кампания по борьбе с абстракционизмом. Шла она на традиционном уровне глубокого идиотизма. Панельные дома в новом квартале «Новые Черемушки» были для приятности покрашены квадратами разного цвета - боясь обвинений их срочно перекрасили в монотонный цвет. На Физическом факультете был объявлен конкурс на лучший значок факультета. Из многих десятков вариантов был выбран один, самый удачный, предложенный нашим студентом Арменом Сарвазяном и представлявший в концентрированном виде традиционные символы факультета. Все хотели получить этот значок. Значок был заказан на фабрике «Гознак». И вдруг партийное руководство факультета углядело в нем «абстракционизм» (что для значка не просто естественно, но и необходимо). Влиятельный профессор, член Партбюро заявил, что его партийная совесть не может вынести этого и он добьется отмены заказа. Однако для аннулирования заказа надо было заплатить неустойку — 20 тысяч рублей. Это оказалось выше стоимости партийной совести профессора, и этот значок стал на многие годы признаком принадлежности к Физическому факультету МГУ. Настолько стал символом, что даже вошел в число символов официальной гербовой печати факультета. 3. Как сказано, я не излагаю историю отечественной кибернетики. Иначе нужно было бы в еще большей степени пересказывать труды специалистов, говорить о решающем влиянии на судьбу этой науки А. Н. Колмогорова, А. И. Берга, Л. В. Канторовича, А. П. Ершова, М. Л. Цетлина, М. М. Бонгарда... Я был знаком с Цетлиным [17,18] и Бонгардом. Их облики крайне интересны для «научного портретиста». Это когда-нибудь потом. Примечания 1. Павлова Е. Дело сестер Ляпуновых // Знание - сила. 1998. №8. С. 34-47. 2. Туманова (Рейф) Л. Шаг вправо, шаг влево... М.: Изд. Группа «Прогресс* «Литера», 1995. «Союз борьбы за дело революции». 3. «Звенья». Исторический альманах. Вып. 1. М.: Изд. Феникс Atheneum, 1991. С. 528-534 4. Бескин СМ. Воспоминания, см. Приложение (архив автора). 5. Жигулин «Черные камни» УТОЧНИТЬ! 6. О портрете Лысенко и значке Физфака. См. Приложение. Ляпуновы. Детское научное общество «Дно». 7. Голубовский М. 50 лет после погрома генетики: прошлое и настоящее // Знание — сила. 1998. №8. С. 20-30. 8. Воронцов Н.Н. Окружение и личность // Природа. 1987. № 5 (май). С. 81-98. 9. Авксентьева М. С. (личное сообщение). 10. Лысенко Т.Д. //Докл. АН СССР. 1940. Т. 28. №9. С. 834-835. 11. Кольман Э. //Докл. АН СССР. 1940. Т.28. №9. С.836-840. 12. Керше Ю.Я., Ляпунов А. А. // Докл. АН СССР. 1941. Т. 31. № 1. С. 43-46. 13. Кольцов Н. К. Родословные наших выдвиженцев // Русский евгенический журнал. 1926. 4, 3/4. С. 103-141. 14. Эфроимсон В. П. Гениальность и генетика. М.: Русский мир, 1998. С. 247. 15. Родословная Ляпуновых, составленная Б.М.Ляпуновым (до 1915 г.) и хранимая в архиве Н. Н. Воронцова. 16. Жукова Е. На полках старинного шкафа. М.: Изд. Политической литературы, 1990. 17. Очерки истории информатики в России / Ред. Д. А. Поспелов и Я. И. Фет. Новосибирск: Изд. ОИГГМ СО РАН, 1998. 1) Стр. 7-44. Поспелов Д. А. Становление информатики в России. 2) Стр. 193-196. Ершов А.И Учитель (О А.А.Ляпунове). 3) Стр. 197-205. трейдер Ю.А. А. А. Ляпунов - лидер кибернетики как научного движения. 4) Стр. 206-210. Фет А. И. Воспоминания об Алексее Андреевиче Ляпунове. 5) Стр. 209-210. Погожее И. Б. Ляпунов обладал даром предчувствовать, что будет нужно науке в будущем. 6) Стр. 211-212. Фридман Г. Ш. Несколько слов об Алексее Андреевиче. 7) Стр. 341-350. Кулагина О. С. А. А. Ляпунов и машинный перевод. 8) Стр. 371-378. Тимофеев-Ресовский Н. В., Маленков А Г. Наследие, ждущее наследников. 9) Стр. 379-385. Ратнер В. А Алексей Андреевич Ляпунов. 10) Стр. 386-391. Ратнер В. А. Игорь Андреевич Полетаев. 11) Стр. 392-398. Титлянова А А Системный подход в экологии (как это делал А. А. Ляпунов). 12) Стр. 399-404. Молчанов А М. Лимитирующие факторы (по И. А. Полетаеву) и принцип Ле-Шателье. 13) Стр. 463-470. Подловченко Р. И. Размышления о феномене Алексея Андреевича Ляпунова. 14) Стр. 470-479. Трахтенброт Б. А. Алексей Андреевич Ляпунов. 15) Стр 515-530. Полетаев А И. (сын Игоря Андреевича Полетаева) «Военная» кибернетика, или Фрагмент истории отечественной «лженауки». 16) Стр. 556-579. Иванов Вяч. Вс. Из истории кибернетики в СССР. Очерк жизни и деятельности М. Л. Цетлина/ 18. Гаазе-Рапопорт М.Г. О становлении кибернетики в СССР // Кибернетика: прошлое для будущего, Этюды по истории отечественной кибернетики. Теория управления. Автоматика. Биокибернетика. М.: Наука, 1989- С. 46-85. 19. Соболев С. Л., Китов А И., Ляпунов А. А. Основные черты кибернетики // Вопросы философии. 1955. №4. С. 148-159. 20. Полетаев И. А. Сигнал. О некоторых понятиях кибернетики. М.: Советское радио, 1958. С. 404. 21. Алексей Андреевич Ляпунов (1911-1973). Материалы к биобиблиографии ученых. М.: Наука, 1996. 22. Воронцов Н. Н. Развитие эволюционных идей в биологии. М.: Изд. Прогресс. Традиция, 1999. 640 с, 266 илл. 23. И. Грабарь в некрологе памяти Андрея Николаевича Ляпунова (в «Среди коллекционеров» Ежемесячник Искусства и художественной старины, № 5, 1923 г., С. 55) писал: «...В тесную семью московских коллекционеров он вошел недавно, только с 1916 года. Но уже весной следующего года занял в ней одно из самых видных мест по тому сверкающему таланту художественного собирательства, которое он обнаружил... У А. Н.Ляпунова никогда не было состояния и он совершал свои, временами безудержно страстные приобретения на остатки от заработков...» 24. Материалы конференции памяти Николая Николаевича Воронцова (1934-2000). 26- 27 декабря 2000 года / Сост. Е. А. Ляпунова. Отв. ред. В. А. Красилов. М.: Издат. отдел УНЦ ДО, 2001. 297 с. 25. Материалы IX международной конференции 11-14 октября 2004 г. Петрозаводск, Карелия, ... 26. Воронцов Н. Н. Эволюция. Видообразование. Система органического мира. (Избранные труды) // М.: Наука, 2004. 27. Воронцов Н. Н. Наука. Ученые. Общество: Избр. тр. Н. Н. Воронцов / Отв. ред. Е. А. Ляпунова; Ин-т биологии развития им. Н. К. Кольцова РАН. М.: Наука, 2006. 436 с. 28. Николай Николаевич Воронцов. http://szmn.sbras.ru/Vertebr/Mamcol/Vorontsov_r.htm