Глава 9

Военно-монашеские ордена

1120–1312

АЛАН ФОРИ

Возникновение военно-монашеских орденов было одним из проявлений разнообразия религиозной жизни западного христианского мира в конце XI – начале XII века. Члены этих орденов следовали правилам, в целом основывавшимся на уже существовавших монастырских уставах, они принимали монашеские обеты – бедности, целомудрия и послушания. Но жили они в миру и – более того – воевали. Конечно, в каждом ордене были свои клирики, но большинство братьев являлись мирянами, причем именно они-то и руководили орденами. Членами орденов могли быть как рыцари, так и простолюдины, которые составляли отдельную группу. А некоторые военно-монашеские ордена допускали в свои ряды даже женщин (но в военных действиях они участия не принимали).

Первым военно-монашеским орденом стал орден тамплиеров (или храмовников). Рыцари назвали себя так по месту жительства своего великого магистра в Иерусалиме близ бывшего храма Соломона. Орден был основан[42] в 1119 году для охраны паломников, путешествовавших по Палестине, но уже через несколько лет стал частью христианских военных сил, воевавших с мусульманами. Задачи, которые ставили перед собой тамплиеры, выдвигала сама жизнь: мы знаем из писаний пилигримов, что после первого крестового похода дороги в Иерусалимском королевстве были отнюдь не безопасны, а правители латинских поселений не располагали достаточными военными силами для их охраны.

Существует мнение, что христианские военно-монашеские ордена были созданы в подражание мусульманской организации ribat – то есть укрепленному монастырю, насельники которого совмещали духовные подвиги с вооруженной борьбой с врагами ислама. Однако между такими мусульманскими монастырями и христианскими военно-монашескими орденами имелись существенные различия: например, члены ribat уходили в такой монастырь только на определенный период времени и потому более походили на крестоносцев, чем на членов военно-монашеских орденов. К тому же не доказано, что франки, жившие в Латинском королевстве в начале XII века, знали о существовании этих мусульманских организаций. Исторические факты свидетельствуют о том, что военно-монашеский орден был порождением христианского общества той эпохи. К этому времени западные христиане уже видели в вооруженной борьбе за правое дело средство спасения души и акт милосердия, что стало для мирян, стремившихся вести религиозный образ жизни, альтернативой поступлению в монастырь: ведь церковный запрет на ношение оружия, в котором некоторые видели препятствие к развитию военно-монашеских орденов, относился только к священнослужителям. Конечно, возникновение подобных организаций вызывало у многих сомнения и опасения. Так, одно письмо, написанное вскоре после создания ордена тамплиеров, свидетельствует о том, что даже некоторые братья этого ордена были не вполне уверены в легитимности своего предприятия. Отчасти это объясняется тем, что в средние века всякое новшество приживалось с трудом. Многие считали военно-монашескую организацию низшей формой религиозного служения по сравнению с обычным монастырем с его духовным, созерцательным направлением. Против военно-монашеских орденов выступали и те, кто продолжал считать греховным любое насилие. Именно против мнения этих последних и направил написанный в поддержку тамплиеров труд «Dе laude novae militiae» Бернар Клервоский. Однако, несмотря на все сомнения и возражения, тамплиеры быстро заручились в церковных кругах надежной поддержкой, что видно из решения собора в Труа, на котором в 1129 году при содействии св. Бернара был выработан устав ордена, утвержденный папой Гонорием II. В это же самое время орден стал получать помощь и из многих стран Западной Европы, причем уже через несколько лет там появились отделения ордена.[43]

Помимо ордена тамплиеров в Святой Земле появились и другие подобные организации, но история их возникновения была несколько иной. В военно-монашеские ордена были реорганизованы некоторые уже существовавшие в Иерусалимском королевстве религиозные учреждения. Незадолго до первого крестового похода при госпитале св. Иоанна Милостивого в Иерусалиме было организовано религиозно-благотворительное братство для помощи бедным и больным пилигримам.[44] Деятельность этого братства особенно расширилась после завоевания Иерусалима крестоносцами, оно раскинуло целую сеть приютов н больниц не только на Востоке, но п в западноевропейских странах, превратившись в огромную организацию, в которую текли обильные приношения со всего христианского мира. Уже в первой половине XII века братство взяло на себя (по-видимому, следуя примеру тамплиеров) военные задачи по обороне христианских паломников и христианских владений на Востоке от «неверных». Превратившись к военно-монашеский орден госпитальеров (пли иоаннитов), братство стало представлять собой огромную материальную и военную силу на Востоке.

Тевтонский орден вырос из братства при германском госпитале, датой его основания считается 1199 год.[45] В это же время в Акре была основана обитель черного духовенства, из которой потом возник военно-монашеский орден св. Фомы Акрского (в 1220-х годах). Принял на себя военные функции и госпиталь св. Лазаря для прокаженных, первое упоминание о котором в источниках относится к 1142 году. Одной из первых акций, к которой, как нам известно, принимали участие члены этой организации, было сражение при Ла-Форбье в 1244 году.

Дошедшие до нас источники не объясняют причин трансформации монашеских п благотворительных организаций к военно-монашеские ордена. Очевидно, пример был предоставлен тамплиерами, но непонятно, почему ему следовали. В некоторых случаях прослеживаются действия конкретных лиц: так, милитаризация общества св. Фомы Акрского может быть отнесена к инициативе епископа Винчестерского Питера де Роша, приехавшего на Восток в то время, когда обитель черного духовенства находилась в состоянии упадка. Но могли быть и другие причины. В частности, среди членов этих организаций (кроме св. Фомы Акрского) наверняка были люди, способные держать в руках оружие, и вполне возможно, что к ним обращались за военной помощью в связи с постоянным недостатком военной силы у поселенцев на Святой Земле.

Военно-монашеские ордена возникли в Святой Земле, но очень скоро они распространили свою деятельность и на другие территории христианского мира. Первыми вступили в войну в Испании тамплиеры и госпитальеры. Вначале Пиренейский полуостров привлекал к себе внимание орденов как источник доходов и потенциальная возможность пополнить свои ряды, но в 1143 году граф барселонский уговорил тамплиеров принять участие в Реконкисте, а к середине XII века к ним присоединились и госпитальеры. А уже в третьей четверти XII столетия в Испании возникло несколько собственных военно-монашеских орденов. В Кастилии в 1158 году был основан орден Калатравы, а в Леонском королевстве в 1170 году – орден Сантьяго-де-Компостела. Ок. 1173 года возник орден Монтегаудио, владения которого находились главным образом в Арагонском королевстве, а к 1176 в Португалии появилась организация, впоследствии ставшая орденом Авиш, а в Леонском королевстве был создан орден Сан-Хулиан-дс Перейро, предшественник ордена Алькантары. В 1170–1300 годах появились ордена Сан-Хорге-де-Альфама и Санта-Мария-де-Эспанья Эти испанские ордена с самого начала были военными организациями, основанными по примеру орденов тамплиеров и госпитальеров. Ни при попытке объяснить появление этих организаций необходимо принимать во внимание как надежды и планы их основателей и первых членов (основателем ордена Монтегаудио, к примеру, был разочаровавшийся член ордена Сантьяго), так и настроения испанских королей, покровительствовавших этим орденам. Христианские правители Испании, безусловно, надеялись таким образом заручиться основательной военной поддержкой как на суше, так и на море (Альфонс X Кастильский всячески поддерживал орден Санта-Мария-де-Эспанья, надеясь на помощь мореходов в борьбе с мусульманами за контроль над Гибралтарским проливом). Следует также отметить, что орден Калатравы появился после того, как тамплиеры, которым ранее пожаловали замок Калатраву, оказались неспособными его защищать. К тому же местные ордена не должны были посылать средства в Святую Землю, а правители, покровительствуя сразу нескольким военно-монашеским организациям, могли контролировать ситуацию таким образом, чтобы ни один отдельный орден не стал слишком могущественным. На первых порах испанские правители даже надеялись использовать эти местные организации в борьбе со своими христианскими же соперниками, но ордена быстро распространились по всей территории полуострова и по отношению к конфликтам между христианскими королями заняли нейтральную позицию.

Однако, несмотря на поддержку королей, не все испанские военно-монашеские ордена процветали. Орден Монтегаудио в 1188 году был вынужден объединиться с орденом госпиталя Святого Искупителя в Теруэле, а в 1196 году они влились в орден тамплиеров. Некоторые из братьев не смирились с этим союзом и обосновались в Монфрагуэ на реке Тахо в Кастилии; позднее эта группа вошла в орден Калатравы. Эти перемены были обусловлены внутренними трудностями ордена Монтегаудио и группы в Монфрагуэ. Объединение же ордена Санта-Мария-де-Эспанья с орденом Сантьяго-де-Компостела произошло после того, как последний понес огромные потери в сражении при Моклине в 1280 году. Другие же испанские ордена сохранились, но остались сугубо местными, испанскими организациями. Время от времени выдвигались предложения о распространении их действий на территории Северной Африки, Святой Земли и даже прибалтийских стран, но ни один из этих планов не был осуществлен.

В Центральной Европе, в отличие от Испании, тамплиеры и госпитальеры не были первыми военно-монашескими орденами, взявшими оружие за правое дело. В начале XIII века европейцы больше рассчитывали на новые, европейские военно-монашеские организации и на Тевтонский орден. Именно они сыграли главную роль в покорении Пруссии и Ливонии, которые были полностью разгромлены к концу XIII века. Орден меченосцев и Дрбринский орден были основаны для защиты миссионеров: первый возник в Ливонии в 1202 году при поддержке епископа Альберта,[46] а второй – в Пруссии, вероятно – в 1228 году, по инициативе епископа Прусского Христиана и польского князя Конрада Мазовецкого. В 1230-х годах обе эти организации вошли в состав Тевтонского ордена.

Тевтонский орден впервые появился в Центральной Европе в 1211 году, когда венгерский король Андрей II предложил ему трансильванскую область Бурзу под условием защищать ее от набегов половцев. Тевтонский орден увидел в этом предложении возможность расширения своей деятельности в Европе, к чему он и стремился, так как в Святой Земле ордену приходилось постоянно соперничать с тамплиерами и госпитальерами. Но в 1225 году король Андрей отобрал у них эти земли, вероятно, испугавшись стремления Тевтонского ордена к полной самостоятельности. Примерно в это же время князь Мазовецкий Конрад предложил ордену Кульмскую землю с условием, чтобы рыцари защищали ее от пруссов. Последовавшие переговоры, в которые включился и германский император Фридрих II, привели к созданию на территории Пруссии независимого государства под управлением Тевтонского ордена. Примерно к 1230 году орден стал весьма влиятельной организацией на территории Пруссии, а потом, объединившись с меченосцами, распространил свое влияние и на Ливонию.

После того как Тевтонский орден был изгнан из Венгрии и утвердился в Пруссии, венгерские и польские правители пытались искать помощи у других военно-монашеских организаций. В 1237 году Конрад Мазовецкнй даже предпринял попытку возродить Доб-ринский орден в замке Дрогичин на реке Буг, но успеха не добился. Тамплиеры же вскоре покинули польские земли, пожалованные им в 1250-е годы. Госпитальеры также отказались защищать Севе-ринскую область, простиравшуюся от Трансильванских Альп до Дуная, которая была пожалована им в 1247 году венгерским королем Белой IV.

Бела IV надеялся на помощь госпитальеров в борьбе не только против язычников, но и против раскольников. II хотя венгерскому королю такая помощь оказана не была, тамплиеры, госпитальеры и рыцари Тевтонского ордена внесли свою лепту в защиту Латинской империи франков, созданной в 1204 году после четвертого крестового похода. В XIII веке крестовые походы все чаще направлялись против инакомыслящих внутри христианства, и потому неудивительно, что борьба с греками стала вполне подходящим делом для военно-монашеских орденов. Предпринимались также попытки использовать рыцарские ордена против еретиков, противников папы и других нарушителей спокойствия в Западной Европе. Папы неоднократно призывали военно-монашеские ордена к вмешательству во внутренние конфликты на Кипре и в Иерусалимском королевстве, а в 1267 году папа Климент IV предложил госпитальерам выступить на стороне Карла Анжуйского против последних Гогенштауфенов в Южной Италии. Были и попытки основать новые ордена на юге Франции для борьбы с ересями. Однако эти ордена просуществовали очень недолго, за исключением итальянского ордена Пресвятой Девы Марии, чей устав, утвержденный в 1261 году, вменял рыцарям в обязанность защиту веры и Церкви и подавление гражданских беспорядков. И все же главной функцией военно-монашеских орденов в XII–XIII веках была борьба с нехристианами на границах западного христианского мира.

В наиболее крупных орденах в военных действиях участвовали как рыцари, так и простой служилый люд – сержанты. У рыцарей было более пышное оснащение и по три-четыре коня, в то время как сержанты имели только одного. При необходимости сержанты могли выполнять функции пехоты, но оружие и доспехи у них и у рыцарей были схожими, и сержанты никогда не использовались в качестве легкой кавалерии, какая встречалась у мусульман. И сержанты и рыцари были постоянными членами ордена, но иногда бок о бок с ними воевали рыцари, вступавшие в орден только на определенный срок. В Святой Земле ими были приходившие с Запада крестоносцы. В уставе тамплиеров таким лицам уделено три пункта. Иногда орден требовал отбывания воинской повинности у своих вассалов, а иногда даже использовалась наемная военная сила. В Святой Земле в орденах службу по найму могли нести местные жители, которым предоставлялись лошади и луки.

На всех фронтах рыцари-монахи были только составной частью всей христианской армии, однако в Сирии и в Прибалтике они пользовались большей свободой действий, чем в Испании. Испанской Реконкистой руководили христианские правители полуострова, и они предпочитали строго контролировать все военные операции. Во многих грамотах, выданных в Испании военно-монашеским орденам, указано, что они должны начинать и заканчивать военные действия только по королевскому приказу, и, как правило, ордена следовали этому правилу, несмотря на отдельные протесты со стороны папского престола. Но при этом испанские короли не стремились подавить инициативу как таковую в военно-монашеских орденах, и иногда ордена проводили собственные военные кампании, – повествовательные источники, например, свидетельствуют о захвате в конце 1220 – начале 1230-х годов нескольких мусульманских замков орденами Сантьяго-де-Компостела н Калатравы, но подобные мероприятия проводились в рамках общей королевской политики. На Востоке дела обстояли иначе. В 1168 году Боэмунд III Антиохийский предоставил госпитальерам полную свободу действий и даже пообещал соблюдать перемирия, которые они заключат. Так же поступил в 1210 году и царь Киликийской Армении Левон II. И хотя в XII веке в Иерусалимском королевстве ордена не пользовались подобной свободой действий, в XIII веке падение авторитета королевской власти в Иерусалиме позволило военно-монашеским орденам проводить собственную политику в Палестине и Сирии. В начале века тамплиеры н госпитальеры придерживались агрессивных наступательных позиций на севере королевства и даже получали дань от соседних мусульманских государств; на юге они проводили независимую политику в отношении Египта и Дамаска, а позднее, с усилением власти мамлюков, заключали с ними собственные договоры. Но наибольшей самостоятельностью пользовались военно-монашеские ордена в Прибалтийских землях. В Пруссии Тевтонский орден являлся независимым государством. Меченосцы и позднее рыцари Тевтонского ордена в Ливонии не обладали такой юридической независимостью, но на практике никто и не пытался ими руководить. Генрих Ливонский так писал о магистре меченосцев в начале XIII века: «Он воевал в боях за Господа, руководя и предводительствуя армией Господа во всех экспедициях, невзирая на то, присутствует ли епископ или отсутствует».

Военные действия рыцарских орденов на разных фронтах в какой то мере отличались своими целями и методами. В Сирии и Испании главной задачей наступательной войны было закрепление власти нал территориями, а не обращение мусульман в христианство. В Прибал тике же территориальные захваты сопровождались крещением языч ников. Но при этом в XII–XIII веках все рыцарские ордена проводили военные кампании главным образом на суше. Даже орден Санта-Мария-де-Эспанья не ограничивался морскими выступлениями. В восточном Средиземноморье тамплиеры и госпитальеры только к концу XIII века начали создавать собственные флотилии.

На суше действия орденов включали как защиту крепостей, так и сражения на открытом пространстве. В Палестине и Сирии в XII веке тамплиеры и госпитальеры защищали большое число замков, которые были им проданы или переданы правителями и феодалами, не имевшими средств или достаточного количества людей для их удержания. Подсчитано, что в 1180 году госпитальеры имели в своем распоряжении на Востоке около двадцати пяти замков. Среди менее крупных укреплений, находившихся в их руках, встречаются форты, возведенные на дорогах для предоставления убежища паломникам, идущим в Иерусалим или Иорданию. Однако в XII веке большинство замков этих двух орденов находились не в Иерусалимском королевстве, а на севере Сирии. В 1144 году граф Триполи Раймунд II передал госпитальерам несколько крепостей, в том числе Крак-де-Шевалье на восточной границе своего графства, а на севере княжество Антиохийское поручило тамплиерам защиту приграничного района Аманус. Наиболее важным замком госпитальеров в Антиохнн был замок Маргат, пожалованный ордену в 1186 году его прежним владельцем после того, как тот «понял, что он не может удерживать замок Маргат так, как необходимо в интересах христианства, из-за нехватки необходимых средств и непосредственной близости неверных». Большинство этих крепостей были потеряны после поражения при Гаттнне, но некоторые удалось впоследствии отвоевать. В XIII веке тамплиеры и госпитальеры обзавелись новыми замками, а Тевтонский орден в это время также взял на себя защиту некоторых замков, главным образом в тылу Акры. Как видим, основная тяжесть защиты христианских поселений легла на военно-монашеские ордена.

Ордена не только предоставляли людские ресурсы для защиты крепостей, но и брали на себя строительство новых укреплений и восстановление и фортификацию старых. Так, в 1217–1218 годах тамплиеры построили Шастель-Пелерен и восстановили замок Сафад, отбив его у мусульман в 1240 году. Госпитальеры тоже строили новые-замки, например Бельвуар, и укрепляли старые – такие как Крак-де-Шевалье.

Меньше известно о строительстве в Испании, но мы знаем, что многие приграничные крепости на полуострове находились под контролем военно-монашеских орденов. В XII веке в Арагоне и Каталонии наиболее активными были тамплиеры и госпитальеры: попытка Альфонса II выдвинуть испанский орден Монтегаудио провалилась. Однако на юге королевства Валенсии, завоеванном в середине XIII века, арагонский король Хайме I отдавал явное предпочтение ордену Сантьяго-де-Компостела. В Португалии в XII веке правители тоже, в основном, полагались на тамплиеров и госпитальеров, а в XIII обратились к испанским орденам Авиш и Сантьяго-де-Компостела. В центре же полуострова кастильские и леонскпе короли всегда предпочитали иметь дело с местными орденами, особенно с орденами Калатравы и Сантьяго-де-Компостела, и именно им поручали защиту крепостей на границах. В Прибалтике по мере захвата новых территорий военно-монашеские ордена – тевтонские рыцари в Пруссии и меченосцы в Ливонии – строили крепости на пути своего продвижения. В обеих областях примитивные языческие деревянные сооружения предавались огню, а на их месте возводились новые (хотя вначале рыцари строили укрепления тоже из дерева и только позже нормой стали кирпичные строения). Иногда складывается ложное впечатление, что все замки, находившиеся в руках орденов, защищались большим числом братьев, но это не так. В 1255 году госпитальеры утверждали, что они намереваются держать в Крак-де-Шевалье шестьдесят рыцарей. А для защиты Сафада потребовалось восемьдесят тамплиеров. Но, насколько нам известно, обычно число защитников было гораздо меньшим, особенно в землях Прибалтики и в Испании. Хронист сообщает, что после укрепления Тевтонским орденом замка Торн на Висле в 1231 году в нем было оставлено только семь рыцарей. А некоторые небольшие укрепления вообще не имели постоянного гарнизона.

Братьям, защищавшим замки, часто помогали дополнительные военные силы. Это могли быть вассалы из близлежащих районов. Но рассчитывать на такую помощь можно было только после успешного окончания колонизации окружающих земель. В некоторых районах твердая власть над пограничными территориями возникала только после заселения их поселенцами-христианами. В Испании ордена делали все возможное для привлечения переселенцев на свои земли. Но не всегда находилось достаточно желающих ехать в пустые, разоренные войной, все еще небезопасные места, и процесс заселения в Испании шел медленно и трудно. В прусских землях западноевропейское крестьянство начало селиться только в конце XIII века, когда прусские языческие племена были окончательно покорены, а в Ливонии вообще этот процесс не происходил.

Военно-монашеские ордена часто удостаивались похвал за защиту приграничных крепостей, и действительно, нередко они сражались отважно и умело. После поражения при Гаттине замок госпитальеров Бельвуар продержался больше года, и Саладин не смог тогда взять ни Крак-де-Шевалье, ни Маргат. Братьям ордена Калатравы тоже удалось очень долго удерживать замок Сальватьерра в Кастилии, когда его осадил в 1211 году альмохадский халиф.[47] Конечно, бывали и случаи, когда крепости падали быстро. Замок тамплиеров в Газе сдался без боя после победы Саладина при Гаттине, а после поражения испанских христиан в битве при Аларкосе в 1195 году быстро пало несколько замков ордена Калатравы. Успех или поражение зачастую зависел не только от доблести, умения п численности защитников, но и от других факторов. Так, Газа была сдана тамплиерами, чтобы добиться освобождения из плена их магистра, а согласно исламским источникам, замок Маргат устоял благодаря своему чрезвычайно выгодному расположению и прекрасным фортификациям. И все же, как правило, не какие-то отдельные факторы, а общая военная и политическая ситуация определяла судьбы крепостей военно-монашеских орденов. После сокрушительных поражений в битвах, как при Гаттине или Аларкосе, было трудно удерживать замки, особенно если гарнизоны не были полностью укомплектованы – часть их состава посылалась для подкрепления армии. Когда в конце XIII века ордена в Сирии столкнулись с все возрастающей мощью мамлюков, а помощи ожидать было неоткуда, стало очевидным, что гарнизоны не в состоянии выдерживать долгие осады. И в этой ситуации было даже предпочтительней сдать крепость в обмен на разрешение беспрепятственно покинуть ее, а не биться до последнего человека. В 1260-х годах пали и некоторые замки Тевтонского ордена в Пруссии вследствие восстаний местных племен. Но, говоря о неудачах, постигавших ордена, мы должны иметь в виду, что, защищая крепости, рыцари брались за дело, которое не могли бы выполнить другие.

В открытых сражениях от орденов не требовалось предоставления определенного числа людей, и потому довольно трудно определить количество рыцарей-монахов, участвовавших в боях на различных фронтах. Но складывается впечатление, что вообще общее число братьев было относительно невелико, даже по средневековым стандартам. В письме тамплиера из Святой Земли сообщается, что орден в мае 1187 года потерял шестьдесят братьев в Крессоне, а еще двести тридцать были убиты в сражении при Гаттине, в результате чего центральный монастырь тамплиеров «почти полностью обезлюдел». В еще одном письме, написанном после поражения при Ла-Форбье в 1244 году, говорится, что тамплиеры и госпитальеры потеряли примерно по 300 рыцарей, а осталось в живых тридцать три тамплиера и двадцать шесть госпитальеров.

На Пиренейском полуострове военно-монашеские ордена были еще малочисленнее. Потеря орденом Сантьяго-де-Компостела своего магистра и пятидесяти пяти братьев в сражении при Моклине в 1280 году привела к слиянию остатков ордена с орденом Санта-Мария-де-Эспа-нья/. В 1229 году отряд тамплиеров, принимавший участие в нападении на Майорку, составлял только двадцать пятую часть всего войска, хотя тамплиеры были самым могущественным орденом в Арагоне. Однако нужно принимать во внимание, что христианские правители Испании имели в своем распоряжении намного больше обычных, светских войск, чем поселенцы в Сирии, поскольку христиане составляли гораздо больший процент населения в Испании, чем в государствах крестоносцев, и правители могли в любой момент потребовать от своих подданных выполнения обязательной воинской повинности.

Хроники, описывающие военные действия в Прибалтике, также свидетельствуют о том, что рыцарей-монахов, участвовавших в них, было гораздо меньше, чем остальных сражавшихся. Например, «Liivonian Rhymed Chronicle» (Ливонская Рифмованная Хроника) сообщает, что в 1268 году ливонский магистр Тевтонского ордена созвал всех боеспособных братьев, и их число составило сто восемьдесят человек, при том что все войско насчитывало восемнадцать тысяч. Тевтонцам в этом регионе большую помощь оказывали отряды крестоносцев. Так, завоевания 1255 года были осуществлены с помощью маркграфа Бранденбургского Оттокара II Богемского и большого крестоносного войска.

Несмотря на то что рыцарей-монахов было сравнительно немного, за свою храбрость они пользовались уважением даже противников (особенно на Востоке). Братья представляли собой силу более дисциплинированную и организованную, чем многие светские воинские части. Тамплиеры следовали строгим правилам поведения в военном лагере и на марше, и, конечно, братья всех орденов были связаны обетом послушания, нарушение которого грозило суровой карой. Наказанием за дезертирство в бою было исключение из орденов, а в ордене тамплиеров за атаку без разрешения провинившихся отстраняли от жизни ордена на определенный срок. Конечно, угроза наказания не могла исключить все случаи неповиновения, но многие исследователи крестоносного движения разделяют точку зрения великого магистра ордена тамплиеров Жака Бернара де Моле (1243–1314), который считал, что тамплиеры, благодаря обету послушания, превосходят остальные войска. Некоторые ученые видят преимущество рыцарских орденов на Востоке еще и в том, что они, постоянно там находясь, обладали большим опытом местной войны, в отличие от прибывавших с Запада крестоносцев.

В восточном Средиземноморье опытные и знающие члены военно-монашеских орденов часто посылались в авангард и в арьергард крестоносных войск, как это было во время пятого крестового похода и египетского похода Людовика IX. В Испании этого не требовалось, поскольку местные, испанские, войска лучше знали местность и ситуацию, но ядро армии при начале кампании часто составляли члены орденов, потому что остальные части нельзя было мобилизовать достаточно быстро. К тому же на братьев-рыцарей, в отличие от других воинов, можно было положиться. Так, в 1233 году некоторые отряды ополчения кастильских городов покинули осаду Убеды, так как срок их службы истек. С членами военно-монашеских орденов такого поворота событий можно было не опасаться.

Однако братья воевали не только с «неверными». Иногда они направляли оружие против единоверцев, защищая или преследуя интересы своего ордена. И примеров тому немало. В 1233 году в Ливонии меченосцы конфликтовали со сторонниками папского легата Балдуина Алнского; на Востоке ордена участвовали во внутренних политических конфликтах, характерных для XIII века, таких, как война св. Саввы в Акре, а также бывали вовлечены в частные междоусобицы; то же самое происходило во второй половине XIII века и в политически нестабильной Кастилии. Вовлечение рыцарей-монахов в подобные конфликты истощало силы, которые могли бы быть использованы в борьбе с мусульманами или с язычниками. Более того, несмотря на всю свою дисциплинированность, военно-монашеские ордена не всегда откликались на призывы к оружию. Сборники документов арагонских королей содержат не только повторные вызовы для участия в военных кампаниях, но и угрозы санкций против владений орденов за невыполнение королевских требований. Но, несмотря на все это, военно-монашеские ордена внесли огромный вклад в борьбу с «неверными» и на всех фронтах играли важнейшую роль в защите крепостей. Уже в середине XII века король Иерусалима Амальрих говорил королю Франции, что «если мы и можем чего-либо добиться, то только через них».

На поле боя госпитальеры и члены некоторых испанских орденов заботились о раненых и пострадавших, но, в основном, рыцари-монахи занимались благотворительной деятельностью вдали от военных действий, тем более что дела милосердия были частью обязанностей членов всех военно-монашеских орденов. После слияния в 1188 году с орденом госпиталя Святого Искупителя орден Монтегаудио взял на себя выкуп христиан из плена, а устав ордена Сантьяго-де-Компостела гласил, что вся добыча, достававшаяся ордену, должна быть использована для освобождения христиан, попавших в руки «неверных». Госпиталь св. Иоанна и Тевтонский орден были основаны с целью оказания помощи бедным и больным, и они продолжали оказывать такую помощь и после того, как превратились в военные ордена. И хотя во второй половине XII века папа Александр III выражал озабоченность тем, что военные действия госпитальеров мешали им заниматься делами милосердия, пилигрим Джон из Вюрцбурга, посетивший Иерусалим в 1160-х годах, так писал о госпитале св. Иоанна: «Огромное число больных – мужчин и женщин – расположено в нескольких зданиях, и каждый день им оказывают заботу и лечение, не жалея средств. Когда я там был, я узнал из уст самих служителей, что больных было не менее двух тысяч». В обязанности тамплиеров не входила забота о больных и бездомных, но они, как и члены всех орденов, должны были регулярно раздавать милостыню. Обычно это происходило так: бедным отдавалась десятая часть хлеба, который выпекали в монастырях тамплиеров.

Члены всех военно-монашеских орденов неизбежно вовлекались в управление теми территориями, на которых располагались замки и имения ордена, а Тевтонский орден нес ответственность за управление всей Пруссией. Ордена в Святой Земле тоже обладали немалой политической силой. Некоторые ордена – особенно тамплиеры – занимались еще и финансовыми операциями. Их монастыри часто становились местом хранения денег, драгоценностей и документов. Некоторые оставляли свои средства в монастырях просто для сохранности, но орден имел возможность устраивать и перевозку денег и товаров с места на место. Операции такого рода были возможны благодаря сети орденских монастырей в западном христианском мире. И если некоторые оставляли свои деньги в монастырях только по случаю, то другие имели постоянный «счет» у тамплиеров, которые регулярно получали доходы своих клиентов и оплачивали их счета. В XIII веке отделение ордена тамплиеров в Париже исполняло роль королевской казны; многие дворяне, в том числе братья Людовика IX, пользовались банкирскими услугами тамплиеров.

Тамплиеры также занимались ростовщичеством. В Арагонском королевстве, например, они ссужали деньги под проценты уже в 1130-х годах, а в конце XIII века арагонская корона регулярно брала у них ссуды. В XII веке к ссудам обычно прибегали для покрытия срочных расходов, но в следующем столетии займы стали частью государственной финансовой политики. Правители обращались к тем, чей капитал позволял выдавать крупные суммы наличными, и занимали деньги на небольшие сроки под ожидавшиеся доходы от налогов и других статей. К тем, кто обладал столь большими суммами денег, относились не только итальянские торговые фирмы, но и орден тамплиеров, хотя и бывали случаи, когда сам орден бывал вынужден прибегать к займам для того, чтобы удовлетворить королевские просьбы: отказать королю в ссуде означало бы потерять королевское расположение.

Военная и благотворительная деятельность военно-монашеских орденов требовала существенных затрат. Существовало несколько способов получать необходимые средства. Успешная война сама по себе являлась источником доходов в виде трофеев и поместий на завоеванных территориях, а в некоторых случаях победители даже налагали регулярную дань. Но большинство орденов получали свои основные доходы от владений, находившихся вдали от зоны военных действий. Тамплиеры и госпитальеры добились главенствующей роли в защите Святой Земли, потому что они – в отличие от правителей и баронов Латинского Востока, которые могли рассчитывать только на местные ресурсы, – имели возможность пользоваться средствами всего христианского мира. Однако эти два ордена были единственными, имевшими значительные владения во всех регионах Западной Европы.

Пожертвования орденам делались представителями всех слоев населения западного христианского мира. Жертвуя деньги или имущество военно-монашеским орденам, люди как бы принимали участие в борьбе с «неверными». В XII веке понятие священной войны было еще относительно новым и привлекательным. Пожертвование иногда заменяло личное участие в крестовом походе или делалось людьми, которые сами принимали крест и прошли через войну или даже участвовали ранее в военных и благотворительных делах военно-монашеских орденов. Иногда пожертвования были следствием личных или семейных связей, а в других случаях люди жертвовали на тот орден, чей монастырь находился недалеко от их места проживания. Но всегда дарители искали Божественного вознаграждения – как в этом мире, так и после смерти. Имена дарителей упоминались в молитвах, возносимых в орденских монастырях. Как правило, получаемые таким образом средства предназначались на военные действия и на благотворительность. Однако, начиная с XIII века, пожертвования стали делаться и на конкретные действия – на содержание священников, на совершение месс или на лампады перед алтарями орденских часовен.

Военно-монашеские ордена и сами приобретали имущество, они вкладывали свои средства таким образом, чтобы они потом приносили им регулярный доход. Военные и благотворительные действия были довольно дорогостоящими, н ордена принимали и владели практически всеми видами имущества. Второй параграф устава Тевтонского ордена гласит, что из-за расходов на войну и на заботу о бедных н больных «братья могут владеть как движимым, так н недвижимым имуществом… а именно: землями и полями, виноградниками, селами, мельницами, укреплениями, приходскими храмами, часовнями, десятинами и т. п.». Этот список далеко не полон: орденам жертвовали коней, доспехи, наличные деньги, им предоставлялись различные привилегии, позволявшие увеличивать их доходы. Некоторые привилегии получали и жертвователи. Папский престол, к примеру, разрешал тем, кто делал ежегодный вклад в военно-монашеский орден, считать седьмую часть наложенной на них эпитнмьи выполненной. Большинство орденов получило от папского престола частичное освобождение от уплаты десятины. Ордена могли также принимать участие в заселении новых земель. Однако многие считали, что ордена нередко увеличивали свои доходы еще и тем, что злоупотребляли своими правами и привилегиями.

Со временем менялись и способы получения средств. В Сирии и в Испании, где к середине XIII века Реконкиста приостановилась, возможности обогащения за счет «неверных» резко уменьшились, поступление пожертвований из далеких от границ районов сократилось. Военно-монашеские ордена начали терять благосклонность дарителей, а финансовое положение орденов не позволяло им делать крупные приобретения. В итоге они не только не увеличивали свою казну, но и теряли уже существовавшие, надежные источники дохода. Владения на Востоке были потеряны с приходом из Египта мамлюков: в 1268 году магистр ордена госпитальеров уверял, что орден уже восемь лет не получал доходов на территории Иерусалимского королевства. Частые угрозы со стороны папского престола в адрес тех, кто наносил урон имуществу военно-монашеских орденов, свидетельствуют о том, что сохранение прав и владений где бы то ни было в западном христианском мире требовало постоянной бдительности. Среди тех, кто покушался на права орденов, были священнослужители, которые в своих собственных финансовых интересах хотели ограничить привилегии орденов в таких делах, как право погребения. На материальное благополучие военно-монашеских орденов влияли и такие общие тенденции, как инфляция, внутренние беспорядки и междоусобицы.

Важно отметить, что далеко не все средства, получаемые орденами, могли расходоваться на военные и благотворительные цели или на приобретение имущества. Большая часть доходов тамплиеров и госпитальеров в Западной Европе тратилась на содержание братьев, постоянно там проживавших. Поддержание в надлежащем состоянии церквей и монастырей тоже требовало средств: согласно сведениям 1309 года, в Крессинге (Эссекс, Англия) на это уходило больше четверти доходов тамплиеров. Помимо этого приходилось еще и выплачивать определенные суммы тем, кому было обещано содержание при ордене (обычно это были дарители, ранее специально сделавшие вклад с этой целью), или тем, чье покровительство было необходимо ордену. Ну и, разумеется, ордена облагались определенными налогами. В XIII веке привилегий стало меньше: например, частичное освобождение от уплаты десятины было ограничено в 1215 году папой Иннокентием III. А некоторые правители, испытывавшие финансовые трудности, отменяли освобождение от уплаты налогов, которое ранее даровали орденам на своих территориях. И хотя папский престол не требовал от орденов пожертвований на помощь Святой Земле, ордена должны были давать деньги на нужды папского престола на Западе.

В XIII веке ордена начали испытывать постоянные и все более серьезные финансовые трудности. Все чаще они бывали вынуждены прибегать к займам, и не всегда к краткосрочным. В начале XIV века госпитальеры в Германии пытались решить свои финансовые проблемы, ограничив прием новых членов и запретив новое строительство. Но самым распространенным решением была продажа имущества, что являлось лишь временным выходом из сложившегося положения.

Финансовые проблемы влияли как на военную, так и на благотворительную деятельность рыцарских орденов. В 1306 году магистр ордена госпитальеров заявил, что орден больше не имеет достаточных средств для содержания больных. Известно несколько случаев, когда в конце XIII века магистры ордена тамплиеров уверяли, что бедность ордена может не позволить ему продолжать оставаться в Святой Земле. Ь Испании магистр Сантьяго-де-Компостела в 1233 году жаловался, чю ордену не хватает средств даже для защиты его крепостей. Для всех военно-монашеских орденов наступили трудные времена.

Орденам было необходимо постоянно пополнять своп ряды, ведь смертность среди членов военно-монашеских орденов была гораздо выше, чем среди обычных монахов. Большинство рыцарских орденов набирали членов главным образом (хотя и не исключительно) в одном конкретном регионе: кандидаты в испанские ордена происходили, в основном, из Испании, большинство членов Тевтонского ордена были немцами. Только тамплиеры и госпитальеры привлекали людей из всех стран Западной Европы, хотя и эти ордена в основном ориентировались на Францию. Однако для вступления в рыцарские ордена, как и при поступлении в монастырь, нужно было удовлетворять определенным требованиям. Все кандидаты должны были иметь статус свободных граждан, а желающие получить ранг рыцаря должны были обладать длинной и знатной родословной. Рыцари, поступавшие в ордена тамплиеров и госпитальеров в XIII веке, также должны были быть законнорожденными. В большинстве орденов женатые кандидаты не могли быть приняты без согласия супругов; принимались ко внимание также состояние здоровья и материальное положение поступающих. В раннем Средневековье религиозные общины обычно рассматривались как подходящее место для убогих или увечных, и военно-монашеские ордена стремились избежать такого груза. Они также хотели удостовериться, что на них не перейдут долги кандидатов. В XII и XIII веках в Церкви усиливалась оппозиция традиции, согласно которой вступающие в монастырь должны были внести определенный вклад, однако эта практика еще долго существовала в военно-монашеских орденах. Но ордена были согласны с политикой Церкви по отношению к помещению в монастыри детей. Некоторые ордена даже ввели возрастной ценз. Из записей суда над тамплиерами видно, что некоторые вступили в орден в возрасте 10 пли 11 лет, но это были исключения: обычный средний возраст кандидатов составлял 25 лет. Младшие сыновья, которые составляли значительную часть кандидатов в члены военно-монашеских орденов, часто нуждались в средствах к существованию. Слова, обращенные к послушникам на церемонии принятия в орден, свидетельствуют о том, что членство в ордене рассматривалось некоторыми как обеспечение безбедного существования и, в некоторых случаях, высокого социального статуса. Один из тамплиеров уверял, что, когда он вступал в орден, «они спросили его, почему он это делает, ведь он знатен, богат и имеет достаточно земли». Однако дошедшие до нас источники часто подчеркивают и духовные запросы кандидатов, и их нельзя легко сбрасывать со счетов. Для некоторых, и особенно в ранний период крестоносного движения, борьба с «неверными» представлялась более разумным путем служения Богу и спасения души, чем затворничество в каком-нибудь европейском монастыре. При изучении вопроса о привлечении новых членов в военно-монашеские ордена нельзя также недооценивать родственные и географические связи с каждым конкретным орденом.

В первые годы существования ордена привлекать новых людей было трудно, и некоторым орденам, например Монтегаудио, так и не удавалось наладить вербовку новых членов. Но тамплиеры и госпитальеры, как только они прочно встали на ноги и развернули свою деятельность, не испытывали особых трудностей в привлечении кандидатов из светских кругов Западной Европы даже в XIII веке. Некоторые желающие могли добиться членства только «по блату» – через влиятельных дарителей. Хронист Матвей Парижский сообщает, что даже после поражения при Ла-Форбье (1244 год) тамплиеры и госпитальеры «приняли в свои ряды многих мирян».

В первые годы своего существования орден состоял из небольшой группы братьев под предводительством магистра или гроссмейстера, и на этом этапе ему не требовалось особой управленческой структуры. Однако по мере роста численности рыцарей и увеличения владений появлялась необходимость организации дочерних обителей как в приграничных районах, так и вдали от них, а поскольку магистр не мог управлять отдаленными монастырями, требовалось создание среднего звена управления. Нужна была и действенная система переправки новых членов и средств из европейских обителей на границы. Орденам, воевавшим на нескольких фронтах, необходимо было назначать военно-командующих для каждого региона. Уже существовавшие традиционные организационные монастырские формы не подходили военно-монашеским орденам. Большинство орденов стали практикован, объединение обителей каждого региона в провинции или приорства, управляемые провинциальными магистрами или великими приорами. Все крупные ордена приняли трехступенчатую систему управления, но, конечно, в организации каждого были свои особенности.

В приграничных районах обители часто располагались в замках или крепостях и исполняли военные обязанности, основным же занятием рыцарей-монахов в мирных монастырях было управление имуществом ордена. Большинство насельников обителей было мирянами, хотя в некоторых орденах, например в Сантьяго-де-Ком-постела, были отдельные монастыри для духовных лиц, а несколько орденов основывали даже женские монастыри. В последних иногда жило от 40 до 50 сестер, но мужские обители вдалеке от границ обычно были малочисленными. Во главе обителей стояли наставники или командоры, которые не выбирались, а назначались сверху. Они следили за выполнением устава, в приграничных районах командовали рыцарями на поле боя; на них же лежала и ответственность за управление монастырской собственностью, часть доходов с которой они посылали каждый год своим начальникам. У командоров было очень немного подчиненных им чиновников; в своей деятельности они должны были пользоваться советами монастырских капитулов, собиравшихся обычно раз в неделю. Главы провинций тоже назначались центральным руководством и выполняли примерно те же функции, что и командоры. В орденах тамплиеров и госпитальеров и в Тевтонском ордене главы провинций Западной Европы должны были посылать в центр треть доходов своих территорий. У них тоже не было большого чиновнического аппарата, они принимали решения с помощью провинциального капитула, собиравшегося раз в год и состоявшего из монастырских командоров. В центре главных орденов стоял магистр (или гроссмейстер), которому помогали такие лица, как великий командор, верховный маршал, гардеробмейстер, казначей и другие, составлявшие совет. В малых орденах таких должностей не было. Все ордена практиковали периодический созыв общих капитулов, на которые съезжались братья из разных провинций.

Таким образом, должностные лица на всех уровнях управляли совместно с капитулом. На собраниях центрального и провинциальных капитулов платились взносы, отчитывались в делах, делались новые назначения. При этом должностные лица пользовались значительной свободой действий. Не все капитулы собирались достаточно часто, у некоторых даже не было собственных печатей. Но если не было явных злоупотреблений со стороны чиновников, то подчиненные их не трогали. Только в случае длительного и злостного злоупотребления своим положением к ним применялись санкции. Так случилось, например, в 1296 году в ордене госпитальеров, когда центральная обитель вынуждена была применить жесткие санкции к нескольким магистрам за злоупотребления и несправедливости. Возможно, обет послушания мешал подчиненным контролировать должностных лиц, но в то время и в миру на правителей очень редко накладывались какие-либо ограничения.

Однако должностные лица тоже далеко не всегда могли строго следить за всеми действиями своих подчиненных. Магистры крупных военно-монашеских орденов стремились распространить свое влияние на весь западный христианский мир, но для орденов, чьи штаб-квартиры находились в Святой Земле, это было очень нелегко хотя бы из-за их географического положения. Во всех крупных орденах практиковались регулярные официальные посещения орденских отделений, но если провинциальные магистры могли ездить сами, то великие магистры должны были посылать своих представителей. В связи с этим, естественно, возникала тенденция к независимости провинций, особенно если учитывать, что большинство братьев были уроженцами того района, где находилась их обитель, другими словами – всегда существовала опасность того, что местные и родственные связи и интересы перевесят послушание магистру ордена. И все же, несмотря на то что некоторые провинции иногда и не выполняли полностью своих финансовых обязательств, до 1300 года единственной серьезной попыткой добиться большей самостоятельности было выступление братьев ордена Сантьяго-де-Компостела в Португалии: при помощи португальского короля они смогли ослабить контроль над собой со стороны магистра ордена.

Женские обители и монастыри для духовных лиц имели право выбирать собственных наставников, а братья-миряне в духовных вопросах, естественно, подчинялись своим коллегам-священникам. Однако власть в рыцарских орденах принадлежала мирянам. Руководители орденов и главы провинций обычно принадлежали к рыцарскому сословию. Рыцари также составляли большую часть членов общих капитулов и, в ордене тамплиеров и Тевтонском ордене, комитетов, выбиравших новых магистров (комитеты состояли из восьми рыцарей, четырех сержантов и одного священника). Рыцари же возглавляли обители в приграничных областях, но в других районах западного христианского мира командорами часто были сержанты, а среди их подчиненных могли быть и рыцари: похоже, что в этих монастырях назначения делались по принципу соответствия занимаемой должности, а не по принадлежности к сословию. Капитулы удаленных от границ обителей тоже состояли главным образом из сержантов. Различные группы внутри орденов не всегда жили мирно, но единственными орденами, в которых разногласия дошли до столкновений, были Сантьяго и Калатрава в Испании (там духовные лица постоянно жаловались на нарушение их прав) и орден госпитальеров (сестры Сихенского монастыря в Арагонском королевстве несколько раз вступали в открытый конфликт с главой провинции).

Военно-монашеские ордена не были абсолютно самостоятельными организациями. И хотя большинство из них было освобождено от уплаты десятины и, таким образом, не подпадало под юрисдикцию епископа, все они находились в подчинении у папского престола, и папы вмешивались в дела орденов, если видели к этому причины. Иногда папы даже пытались влиять на назначение должностных лиц – либо по политическим причинам, либо в тех случаях, когда хотели устроить своего протеже. То же относится и к королям. Военно-монашеские ордена, связанные с другими религиозными организациями, находились под постоянным внешним контролем. Некоторые испанские ордена, в том числе Калатрава, Монтегаудио и Санта-Мария-де-Эспанья, были отделениями ордена цистерцианцев, а ордена Авиш и Алькантара стали филиалами Калатравы. Нам не всегда известны причины такого устройства орденов, хотя в случае Калатравы это может быть объяснено обстоятельствами основания ордена: он был организован после того, как цистерцианский аббат из Фитеро в 1158 году взял на себя обязательство защищать замок Калатраву (задача, с которой не справились тамплиеры). Отношения ордена Калатравы с орденом цистерцианцев складывались так же, как и между различными цистерцианскими монастырями, то есть глава центральной обители имел право инспекции и право голоса в выборе магистров. Однако большинство военно-монашеских орденов теоретически подчинялись только папе.

При вступлении в военно-монашеские ордена давались традиционные обеты – бедности, целомудрия и послушания. Только орден Сантьяго-де-Компостела принимал женатых мужчин. Члены орденов должны были вести монашескую жизнь в обители – спать в дортуарах, принимая пищу в трапезной. Все братья, находящиеся в монастыре, должны были посещать церковные службы, но, поскольку большинство из них были неграмотны, они только слушали то, что читали священники, и произносили «Отче наш» положенное число раз. Книг они, по неграмотности опять же, не читали, и хотя литературные занятия не были совсем чужды рыцарям-монахам, единственными книгами, найденными в монастырях тамплиеров во время суда над ними, были служебники и требники. Время между службами было заполнено различными практическими занятиями. Одни братья занимались административными делами и благотворительностью, а другие следили за хозяйством и за полевыми работами. К сожалению, мало известно о военной подготовке в мирное время. Уставы и правила были, в основном, направлены на то, чтобы не допускать в монастырях занятий, свойственных светскому образу жизни, – таких, как охота, например. Устав тамплиеров гласил: «Не подобает религиозному ордену наслаждаться таким образом мирскими удовольствиями». Однако в разоренных и пустынных областях братьям ордена Калатравы разрешалось охотиться для пропитания. В отличие от обычных монахов, братьям-рыцарям можно было есть мясо, правда, только три дня в неделю. Посты им дозволялось также соблюдать не так строго, а дополнительные посты без разрешения вообще были запрещены. И хотя посты обычно не совпадали с временами военных кампаний (за исключением Прибалтики, где военные действия чаще проводились зимой) и к тому же в военных действиях участвовала меньшая часть всех членов ордена, прилагались все усилия к тому, чтобы братья оставались в хорошей физической форме. Как и в обычных монастырях, во время еды следовало соблюдать тишину, хотя устав тамплиеров допускал некоторые разговоры из-за незнания братьями языка жестов. Что же касается одежды, то тамплиеры разрешили заменить шерсть льном из-за жары в Сирии и Палестине. Льняные рясы можно было носить от Пасхи до Дня Всех Святых. Но от всех членов ордена требовалось соблюдение скромности в одежде и в снаряжении, пышность и экстравагантность не допускались.

Для нарушителей устава была разработана целая система наказаний – от исключения из ордена до краткой эпитимьи, иногда сопровождавшейся телесными наказаниями. Но указы не могли полностью исключить все случаи нарушения дисциплины, к тому же в некоторых обстоятельствах допускались и отклонения от общих правил. Братья не всегда строго придерживались общежительного образа жизни, в документах и повествовательных памятниках встречаются многочисленные упоминания об отдельных апартаментах должностных лиц, а к началу XIV века рядовые братья ордена госпитальеров в Лимассоле жили в отдельных кельях или комнатах. (В то же время в документах суда над тамплиерами говорится об общих дортуарах в монастырях.) Допускались также послабления правил и по приему пищи, которые обычно, хотя и не всегда, объяснялись военными соображениями. Правила, относящиеся к одежде и снаряжению, не допускали исключений, но их было очень трудно проводить в жизнь. Устав госпитальеров, записанный в XIII веке, содержит резкое осуждение расшитой одежды и позолоченного и посеребренного снаряжения. Да и запрет на охоту останавливал не всех…

Строгому соблюдению правил жизни в военно-монашеских орденах мешало отсутствие института послушников, который позволил бы оценить способности кандидата к религиозной жизни и предоставил бы время для обучения. Лишь орден Калатравы настаивал на том, что каждый кандидат в члены ордена должен пройти через испытательный срок, другие же ордена пополняли свои ряды, не заботясь о предварительной подготовке. Правда, нельзя сказать, что новых членов совсем ничему не учили. Так, сразу после церемонии приема в орден тамплиеров новому члену рассказывали о наказаниях за различные проступки и о распорядке ежедневной жизни.

Периодически проводились публичные чтения устава вслух. Но этого было явно недостаточно: документы суда над тамплиерами свидетельствуют о распространенном среди братьев невежестве в отношении истинных целей и устройства ордена или превратном понимании их. Отсутствие института послушников и неграмотность большинства братьев создавали определенные трудности, но в то время несоответствие требуемому уровню было общим явлением в монашеском мире.

Несмотря на то что в XII–XIII веках поток желающих вступить в главные ордена и пожертвования в эти организации не прекращались, отношение к военно-монашеским орденам было неоднозначным. Сомнения, высказывавшиеся при их основании, не только никуда не исчезли, но к ним еще добавились и обвинения. Ордена обвиняли в гордыне и алчности. То, как используют ордена поступающие к ним средства, стало предметом пристального внимания. Некоторые уверяли, что братья живут в роскоши и в праздности и все пожертвования уходят на поддержание такого образа жизни. Из этого вытекало и следующее обвинение, а именно – что ордена не держат на границах, особенно в Святой Земле, необходимое число рыцарей. Среди этих обвинителей был и Матвей Парижский, хронист из Сент-Олбанса (см. его «Сhronica majora»). Рыцарей-монахов, находившихся в приграничных районах, упрекали в применении силы к единоверцам. Особенно часто подобные упреки были направлены в адрес Тевтонского ордена, развернувшего свою деятельность в Прибалтике. Указывалось также, что тамплиеры и госпитальеры обращали оружие друг против друга из-за якобы существующей между ними непримиримой вражды, которая, как говорили, могла сыграть злую шутку с христианами в их борьбе против «неверных». Критики опасались, что независимость орденов может помешать эффективной борьбе с мусульманами на Востоке, к тому же некоторые из них обвиняли ордена в нерешительности. Когда, к примеру, тамплиеры и госпитальеры высказывались против нападения на Иерусалим во время третьего крестового похода, они подверглись яростной критике со стороны французских крестоносцев. Членов орденов подозревали даже в симпатиях к мусульманам. С другой стороны, в 1260-х годах английский монах-францисканец Роджер Бэкон обвинил их в том, что они вообще берут в руки оружие. Он считал, что военные действия орденов только мешают обращению «неверных» в христианство. Это мнение не было популярным, однако меченосцев и членов Тевтонского ордена время от времени упрекали в том, что они не занимались миссионерством и проводили политику, лишь мешавшую обращению язычников.

Такие упреки и обвинения необходимо рассматривать в общем контексте. Всем религиозным орденам в той или иной степени пришлось столкнуться с клеветой. К тому же случалось, что критиковавшие военно-монашеские ордена их же потом и защищали. Например, папы не раз выдвигали против них различные обвинения, но они же их и поддерживали. Некоторые же критики были очевидно пристрастны. Светское духовенство начало терять доходы и авторитет после того, как папство одарило привилегиями рыцарские ордена, к тому же в XIII веке эти священники должны были еще и постоянно вносить крестоносные сборы на помощь Святой Земле. В Прибалтике на Тевтонский орден нападали его соперники. Многие критики военно-монашеских орденов были плохо информированы об их деятельности и не имели личных контактов с его членами, так что они просто повторяли обвинения с чужих слов. Недоброжелатели преувеличивали богатство орденов и заявляли, что военно-монашеские ордена обладают достаточными средствами, чтобы полностью финансировать защиту Святой Земли. Однако перепись имущества тамплиеров во время суда над ними не создает картины большого достатка. Глухи о соперничестве орденов также были сильно преувеличены. V упреки в терпимости к «неверным» в Святой Земле были вызваны незнанием тамошней ситуации и отсутствием достоверной информации. Новоприбывающие крестоносцы часто не понимали политической ситуации на Востоке и долгосрочных интересов латинских поселенцев. Они хотели только бороться с «неверными» и рвались в бой, не задумываясь о будущем.

И все же не все обвинения были необоснованными. Временами ордена действительно злоупотребляли своими привилегиями и обращали оружие против братьев-христиан не только в целях самозащиты. Действия Тевтонского ордена, отстаивавшего свою независимость сначала в Венгрии, а потом в Пруссии, свидетельствуют о том, что орден был занят не только борьбой с язычниками.

К концу XIII века многие полагали, что военно-монашеские ордена нуждаются в проведении глубоких внутренних реформ. Церковные власти и авторы трактатов о крестоносном движении уделяли этой идее много внимания. Некоторые предлагали ограничить самостоятельность военно-монашеских орденов в восточном Средиземноморье, другие же – п их было большинство – выступали за объединение некоторых или всех рыцарских орденов для того, чтобы покончить с соперничеством между ними. Находились и такие, которые предлагали конфисковать имущество орденов и использовать его другими способами на нужды крестоносного движения.

Однако предложенные реформы проведены не были. Перемены произошли с возникновением новых обстоятельств в приграничных районах. В Испании в середине XIII века Реконкиста приостановилась, и изменения в рыцарских орденах протекали спокойно и постепенно. Для испанских военно-монашеских орденов борьба с маврами отошла на второе место, главным же занятием стало участие в конфликтах между христианами. Испанские правители рассчитывали на помощь орденов в борьбе со своими противниками, что и произошло в 1285 году при вторжении в Арагон французов; ордена также участвовали и в многочисленных междоусобицах в Кастилии.

В 1291 году Латинское королевство перестало существовать, однако никто тогда не поверил в окончательную потерю Святых Мест. Тамплиеры, госпитальеры и орден св. Фомы Акрского переехали на Кипр, находившийся на расстоянии 100 миль от сирийского берега, и в течение нескольких лет отправляли военные экспедиции против мусульман. Известно, что тамплиеры и госпитальеры совместно обсуждали планы возвращения Святой Земли. Однако обстоятельства не дали этим планам осуществиться. Вместо этого госпитальеры в первом десятилетии XIII века завоевали остров Родос, к юго-западу от побережья Малой Азии. Примерно в это же время орден св. Лазаря перенес свою штаб-квартиру в Париж, где орден не играл уже никакой военной роли, а центральный монастырь Тевтонского ордена переместился в Венецию, а оттуда – в 1309 году – в Мариенбург в Пруссии, и с этого времени тевтонские рыцари целиком посвятили себя интересам этого региона.

После падения Латинского королевства военно-монашеские ордена претерпевали внутренние изменения и приспосабливались к новой ситуации, и только орден тамплиеров был уничтожен. В октябре 1307 года (тогда штаб-квартира ордена находилась на Кипре) тамплиеры во Франции были неожиданно арестованы по приказу короля Филиппа IV. Их обвинили в том, что во время вступительных церемоний кандидатов заставляли отрекаться от Христа, плевать на крест и непристойно себя вести; помимо этого им вменялись в вину содомия и идолопоклонство. Папа Климент V сначала протестовал против действий Филиппа, но после того, как магистр тамплиеров Жак де Моле и другие тамплиеры признали справедливость наиболее тяжких обвинений, он приказал всем западно-европейским правителям арестовывать членов ордена и конфисковывать их имущество. И только в Арагонском королевстве исполнители папского приказа столкнулись с трудностями: тамошние тамплиеры укрылись в своих замках и оказали сопротивление (нескольким замкам удалось продержаться больше года). В начале 1308 года расследование дел ордена приостановилось из-за трений между папой и королем Филиппом, но к 1311 году в дело вступила инквизиция. В результате во Франции и в некоторых областях Италии большинство тамплиеров признали обвинения справедливыми, парижский парламент признал их вину доказанной, и рыцари, обвиненные в ереси, вместе со своим великим магистром Жаком дс Моле были осуждены на смерть и сожжены на костре. Однако на Кипре, в Арагонском королевстве, Кастилии и Португалии у тамплиеров никаких признаний вырвать не удалось, а в Англии только три тамплиера сознались в том, в чем их обвиняли. Окончательно судьба ордена решилась на Вьеннском соборе, созванном в конце 1311 года. Прибывшим на собор тамплиерам, желавшим выступить в защиту своего ордена, слова не дали, несмотря на то что многие прелаты хотели их выслушать. 22 марта 1312 года, через два дня после прибытия на собор короля Филиппа, Климент объявил об упразднении ордена.

С самого времени суда над тамплиерами не прекращались споры о том, насколько обоснованными были выдвинутые против них обвинения и почему Филипп IV решил уничтожить орден. Трудно поверить, что тамплиеры действительно были виновны во всех тех преступлениях, в которых их обвиняли. Ведь даже во Франции, где тамплиеров схватили совершенно неожиданно, не было обнаружено никаких вещественных доказательств – ни идолов, ни текстов тайных уставов. Более того, признания обвиняемых не вызывают доверия – они непоследовательны, неубедительны, никто из рыцарей даже не пытался объяснить или оправдать те действия, в которых их обвиняли. Похоже, что тамплиеры признавались в том, в чем виновны не были, то есть возводили на себя напраслину. Некоторые из них потом отказались от своих слов и от раскаяния, но это уже никому не помогло, и их все равно сожгли как впавших в ересь вторично. Если бы орден действительно впал в ересь, да еще задолго до ареста его членов, вряд ли бы это осталось незамеченным. Надо также иметь в виду, что обвинения, выдвигавшиеся против тамплиеров, не отличались оригинальностью – ранее в том же обвиняли сторонников различных ересей и мусульман. К тому же признания были вырваны у тамплиеров под жестокими пытками, которыми в совершенстве владела средневековая инквизиция.

Трудно разглядеть мотивы, лежавшие в основе действий Филиппа. Принято считать, что французский король нуждался в деньгах и поэтому решил прибрать к рукам имущество ордена. Но это еще ничего не объясняет, тем более что имущество ордена не переходило автоматически французской короне. К тому же нет сведений о том, что Филипп действительно так уж нуждался в средствах. В качестве второй причины 'выдвигают желание короля расширить и упрочить свою власть и нежелание в связи с этим иметь на своей территории независимую, военную и аристократическую организацию. Но переселившиеся во Францию тамплиеры уже не были военной организацией, члены ордена в большинстве своем не принадлежали к аристократии, да и независимость ордена была очень относительной. Некоторые историки рассматривали суд над тамплиерами как победу светской, королевской власти над папством. Но вряд ли судебное разбирательство по делу об идолопоклонстве и ереси наилучшим образом подходило для этой цели; ведь французское правительство в конце концов должно было признать, что право вынесения приговора принадлежит папе (даже если король смог обмануть или запугать последнего). Остается еще одна версия: Филипп мог действительно поверить ходившим о тамплиерах слухам. После смерти своей жены (в 1305 году) он стал уделять очень много внимания религиозным вопросам, и он вполне мог усомниться, что папа без его помощи примет надлежащие меры против возможной ереси. Но это всего лишь версия, прийти же к какому-то определенному выводу по этому вопросу пока не удалось.

Начало XIV века, в основном, заканчивает первую фазу истории военно-монашеских орденов. Несмотря на то что орден тамплиеров был уничтожен, а другие ордена переживали в то время не лучшие свои времена и были вынуждены многое менять, ценность самого института таких орденов сомнению не подвергалась.