После устранения Нерона императором стал С. Сульпиций Гальба. Перед но­вым правителем стояла трудная задача разрешить внутриполитический кризис, который фактически привел к началу гражданской войны. Однако Гальба оказался неспособен выполнить эту задачу, и 15 января 69 г. он был свергнут. 69 год вошел в историю Рима как год четырех императоров. Отон, провозглашенный императо­ром после убийства Гальбы, не имел реальных сил за собой, в отличие от Вителлия, которого поддерживали германские легионы. Это и решило исход борьбы между ними — наспех собранная армия Отона потерпела поражение от легионов Вителлия, а сам Отон покончил жизнь самоубийством (25 апреля 69 г.). Пример Вителлия показал, что императором можно стать не только в Риме, и летом 69 г. восточ­ные легионы (в Сирии и Египте) провозгласили своего императора — Тита Флавия Веспасиана. После того как дунайские легионы поддержали Веспасиана, судьба Вителлия была предрешена. В декабре 69 г. армии Вителлия были разгромлены и сам император убит. Гражданская война завершилась приходом к власти в Риме династии Флавиев.

15 января 69 г. — убийство императора Гальбы, провозглашение императором Отона.

25 апреля 69 г. — смерть Отона, приход к власти Вителлия.

декабрь 69 г.— гибель Вителлия, начало правления Флавия Веспасиана.

Гальба был одним из немногих представителей старой родовой арис­тократии, уцелевшим в годы террористического режима. Его происхожде­ние являлось главной причиной того, что он так быстро и охотно был при­знан сенатом. Однако положение нового императора оказалось весьма не­прочным. Во-первых, его признали далеко не все провинциальные наместники. Проконсул в Африке Публий Клодий Макр, выступавший вме­сте с Гальбой против Нерона, отказал ему в повиновении, когда Гальба был провозглашен императором. Гальбе пришлось отделаться от него убий­ством. Аналогичная история произошла с командующим войсками Ниж­ней Германии Фонтеем Капитоном: его устранил один из подчиненных ему командиров. Во-вторых, Гальбе быстро изменил один из его главных сто­ронников префект претория Нимфидий Сабин, недовольный тем, что Гальба назначил второго префекта из числа своих испанских друзей. Правда, по­пытка Сабина привлечь преторианцев на свою сторону кончилась его ги­белью, и Гальба в конце концов получил всеобщее признание, однако об­щая ситуация улучшилась от этого не намного.

Перед Гальбой стояли две трудные проблемы, доставшиеся ему в на­следство от Нерона: улучшение финансов и восстановление дисциплины в армии. Но император был не в состоянии решить эту задачу. Не слишком умный человек, окруженный бездарными советниками (некоторые из них были просто негодяями), он с самого начала своего правления сделал ряд ошибочных шагов: большинство приближенных Нерона были убиты без всякого суда, конфискованные у них богатства перешли в руки новых фа­воритов. Все это напоминало худшие времена предшествующей эпохи.

Самое же главное, Гальба не сумел поладить ни с преторианцами, ни с провинциальными войсками. Отличаясь большой скупостью, он пере­нес привычки мелочной экономии и в государственные дела. Нимфидий в свое время обещал от его имени преторианцам большие награды. Став императором, Гальба этого обещания не сдержал. Аналогичным обра­зом он поступил и по отношению к германским легионам, ожидавшим награды за подавление восстания Виндекса. К этому нужно прибавить, что Гальба весьма неудачно провел смену высшего командного состава в германских войсках.

Дело кончилось тем, что 1 января 69 г. верхнегерманские легионы от­казались возобновить присягу Гальбе и потребовали нового императора, избранного сенатом и народом. Их примеру быстро последовали войска, стоявшие на Нижнем Рейне. Они провозгласили императором своего на­чальника Авла Вителлия.

Положение Гальбы еще более осложнилось вопросом о его соправите­ле и наследнике. Получив известие об отпадении германских легионов и понимая, что ему самому будет трудно справиться с движением, он усыно­вил и назначил соправителем сравнительно молодого и совершенно не­опытного человека знатного происхождения Пизона Лициниана. Этот не­удачный выбор, который не встретил никакой поддержки в войсках, был, однако, охотно санкционирован сенатом ввиду высокоаристократическо­го происхождения Пизона, тем более что его род подвергался преследова­ниям при Клавдии и Нероне.

Между тем на усыновление рассчитывал бывший муж Поппеи М. Сальвий Отон. В последние годы правления Нерона он был наместником Лузитании и деятельно помогал Гальбе при воцарении. Обманувшись теперь в своих надеждах, Отон стал вести энергичную агитацию против Гальбы сре­ди преторианцев. Эта агитация попала на весьма благоприятную почву изза скупости и требовательности Гальбы. 15 января 69 г. Отон был провоз­глашен императором, а Гальба и Пизон убиты.

Тацит так пишет о Гальбе: «За свои 73 года он благополучно пере­жил пятерых государей и при чужом правлении был счастливей, чем при своем собственном. Семья его принадлежала к древней знати и славилась своими богатствами. Его самого нельзя было назвать ни дурным, ни хорошим; он скорее был лишен пороков, чем обладал достоинствами; безразличен к славе не был, но и не гонялся за ней; чужих денег на искал, со своими был бережлив, на государственные скуп. Если среди его друзей или вольноотпущенников случались люди хорошие, он был к ним снисходителен и не перечил ни в чем, но зато и дурным людям прощал все самым недопустимым образом. Тем не менее все принимали его слабость и нерешительность за муд­рость, отчасти благодаря знатности его происхождения, отчасти же

из страха, который в те времена владел каждым. В расцвете лет и сил он снискал себе громкую воинскую славу в германских провин­циях, проконсулом умеренно и осторожно управлял Африкой, уже стариком заставил Тарраконскую Испанию уважать законы Рима. Когда он был частным лицом, все считали его достойным большего и полагали, что он способен стать императором, пока он им не сде­лался» (История, I, 49, пер. Г. С. Кнабе).

Сенат и большинство провинций (кроме Испании, Галлии и Британии, где было сильно влияние вителлианцев) признали Отона. За время своего короткого правления (около 3 месяцев) он обнаружил ум и энергию, кото­рых трудно было ожидать от светского прожигателя жизни. Но преодо­леть стоявшие перед ним трудности император не смог. Наученный горь­ким опытом Гальбы, Отон и не пытался сократить расходы на преториан­цев и бороться с их распущенностью. «С этого времени, — замечает Тацит, — все делалось по воле солдат»[414].

Однако главная угроза надвигалась с севера. Сам Вителлий был полным ничтожеством и своим возвышением был обязан скорее всего влиянию, ко­торым пользовался его отец при императоре Клавдии. Но за спиной «гер­манского императора», как он сам титуловал себя на некоторых монетах, стояли два способных командира — Фабий Валент и Авл Цецина.

Еще до смерти Гальбы отборные войска германской армии двумя груп­пами, которыми командовали Валент и Цецина, двинулись на юг. Вителлий должен был следовать за ними с резервами. Убийство Гальбы, разуме­ется, не остановило похода. Попытка Отона завязать переговоры с про­тивником кончилась неудачей.

Обе группировки вителлианцев ранней весной форсировали с большим искусством Альпы и соединились около г. Кремоны на среднем течении По (они шли в Италию разными маршрутами). Силы противников были приблизительно равны, но войска Вителлия были лучше обучены и имели более опытных и решительных полководцев. К тому же силы Отона были рассредоточены, и его подкрепления не успели прийти в Италию.

В середине апреля 69 г. около Кремоны произошла решительная битва. Отон потерпел поражение и покончил жизнь самоубийством, проявив пе­ред смертью большую твердость и самообладание. Вителлий был признан сенатом и провинциальными наместниками.

Император Отон не успел запомниться римлянам своими делами, но сумел запомниться достойной смертью, что в тот век удавалось да­леко не всем. По свидетельству Диона Кассия (LXIV, 13), Отон пе­ред смертью произнес слова: «Справедливее умереть одному за всех, чем всем за одного». Плутарх (Отон, 18) к этому добавляет: «Прах Отона предали земле и поставили памятник, не вызывавший зависти ни громадною величиной, ни слишком пышною надписью. Я был в Бриксилле и своими глазами видел этот скромный могильный ка­мень с надписью, которая в переводе звучит так: "Памяти Марка Отона". Отон умер на тридцать восьмом году жизни и на четвертом месяце правления. Его жизнь порицали многие достойные люди, но не меньшее число — и не менее достойных людей — восхваляло его смерть. В самом деле, прожил он нисколько не чище Нерона, но умер гораздо благороднее» (пер. С. П. Маркиша).

Из всех трех эфемерных императоров 68—69 гг. Вителлий был самым ничтожным. Ненасытный обжора и мот, он своей расточительностью до­вел государство до полного банкротства. Дисциплина в его войсках совер­шенно упала. Солдаты, не получая обещанных денежных наград (у Вителлия не хватало на это средств), старались вознаградить себя за счет насе­ления Италии.

Восточные провинции и войска (в том числе и легионы, стоявшие в Иудее) в первое время также признали Вителлия. Однако карательные меры, предпринятые вителлианцами по отношению к войскам, поддержи­вавшим Отона, вызвали большое недовольство, в частности среди илли­рийских легионов. Самое же главное, восточные войска также решили за­няться выгодным предприятием — деланием императоров, «после того как была обнаружена тайна императорской власти, что главою государства можно стать не только в Риме, но и в другом месте»[415]. Восточным армиям сделать это было тем легче, что они стояли сконцентрированные крупны­ми массами из-за Иудейской войны.

Префект Египта Тиберий Александр и легат Сирии Г. Лициний Муциан явились инициаторами большого военного заговора, имевшего целью посадить на трон Веспасиана. 1 июля 69 г. войска в Александрии принесли присягу Веспасиану. Несколько дней спустя за ними последовали легио­ны, стоявшие в Иудее, а затем — все восточные провинции и вассальные царства.

Веспасиан отправился в Александрию, чтобы остановить экспорт еги­петского хлеба в Италию и тем взять Вителлия измором. В это же время Муциан пошел с войсками через Малую Азию в Европу. Но его опередили дунайские легионы. Войска Паннонии, Мезии и Иллирии, как только до них дошли известия о провозглашении Веспасиана, перешли на его сторо­ну. Во главе с Антонием Примом, командиром одного из легионов, они, не дожидаясь прибытия Муциана, быстро двинулись в Италию (поздняя осень 69 г.). Стремительность их продвижения застала вителлианцев врас­плох. Сам Вителлий не мог руководить операциями, Валент лежал боль­ной, а Цецина и его командиры готовы были перейти на сторону Флавия. Но их солдаты, арестовав командный состав, выбрали новый и пошли на­встречу флавианцам. Около Кремоны, недалеко от того места, где вителлианцы разбили Отона, произошла новая битва. Хотя войска Вителлия чис­ленностью превосходили флавианцев и сражались с большим ожесточе­нием, блестящее руководство Антония Прима и лучшая военная подго­товка его легионов решили дело. Победители учинили страшную резню среди побежденных. Захваченная Кремона подверглась полному уничто­жению (декабрь 69 г.).

Вителлий сделал попытку задержать дальнейшее продвижение флавианцев, заняв преторианскими когортами и кавалерией проходы через Апен­нины. Но его отряды разбежались при одном приближении Антония При­ма. Тогда Вителлий завязал переговоры с Антонием и Муцианом, кото­рый в это время уже вступил в Италию. Посредником в этих переговорах выступил Флавий Сабин, брат Веспасиана, командовавший городскими ко­гортами в Риме (Вителлий пощадил его жизнь и даже сохранил за ним должность, несмотря на борьбу с Веспасианом). Переговоры закончились соглашением, по которому Вителлий сохранял жизнь ценой отречения от власти.

Но в дело вмешались преторианцы, не желавшие воцарения Веспасиа­на, так как это означало бы для них в лучшем случае отставку. Они напали на Сабина и его сторонников и оттеснили в Капитолий. После короткой осады крепость была взята, причем в огне погиб старинный храм Юпитера и другие постройки. Флавий Сабин был убит, хотя Вителлий пытался со­хранить ему жизнь.

Узнав об осаде Капитолия, Антоний Прим ускорил свое движение на Рим, но не успел спасти Сабина. В предместьях города и под стенами пре­торианского лагеря разыгралось последнее отчаянное сражение. Низы го­родского населения и рабы поддерживали вителлианцев. Они были разби­ты и почти все уничтожены, а Вителлия убили после долгих издевательств (декабрь 69 г.).

После этого в Риме наступило господство разнузданной солдатчины, сопровождавшееся массовыми убийствами и грабежами. Сенат определил Веспасиану все права и привилегии, связанные со званием принцепса. Его младший сын Домициан, случайно уцелевший во время осады Капитолия, был провозглашен Цезарем. Но это не могло восстановить порядка в Риме. Антоний также был не в состоянии или не хотел этого сделать. Только Муциан, прибывший со свежими войсками, восстановил дисциплину сре­ди разложившихся воинских частей. Он и остался заместителем импера­тора в Риме до самого прибытия туда Веспасиана (летом 70 г.).

Согласно Светонию (Вителлий, 13), самым выдающимся качеством Вителлия была его страсть к еде: «Но больше всего отличался он обжорством и жестокостью. Пиры он устраивал по три раза в день, а то и по четыре — за утренним завтраком, дневным завтраком, обе­дом и ужином; и на все его хватало, так как всякий раз он принимал рвотное. В один день он напрашивался на угощение в разное время к разным друзьям, и каждому такое угощение обходилось не меньше, чем четыреста тысяч (сестерциев). Самым знаменитым был пир, ус­троенный в честь его прибытия братом: говорят, на нем было подано отборных рыб две тысячи и птиц семь тысяч. Но сам он затмил и этот пир, учредив такой величины блюдо, что сам называл его "ши­том Минервы-Градодержицы". Здесь были смешаны печень рыбы скара, фазаньи и павлиньи мозги, языки фламинго, молоки мурен, за которыми он рассылал корабли и корабельщиков от Парфии до Ис­панского пролива. Не зная в чревоугодии меры, не знал он в нем ни поры, ни приличия — даже при жертвоприношении, даже в дороге не мог он удерживаться; тут же, у алтаря хватал он и поедал чуть ли не из огня куски мяса и лепешек, а по придорожным харчевням не брезговал и тамошней продымленной снедью, будь то хотя бы вче­рашние объедки» (пер. М. Л. Гаспарова). К свидетельству Светония можно добавить указание Тацита (Истории, II, 95): «Сам принцепс радовался тому, что может наслаждаться, пока есть время, о буду­щем старался не думать и, как говорят, за несколько месяцев проел двести миллионов сестерциев».

В основе событий 68—69 гг. лежит кардинальный факт, отмеченный нами выше: непрочность социальной базы династии Юлиев — Клавдиев. Хотя некоторые из императоров этой династии (особенно Клавдий) дела­ли попытки расширить рамки римского гражданства и таким путем укре­пить свою социальную опору, эти попытки носили спорадический харак­тер и не могли радикально изменить существующего порядка вещей. Прин­ципат Юлиев — Клавдиев продолжал оставаться военной монархией, опиравшейся, главным образом, на армию. Старая сенатская аристокра­тия пребывала в оппозиции, старое всадничество с сокращением откуп­ной системы в значительной степени потеряло свой вес и значение, а но­вое сословие имперской бюрократии еще не успело окрепнуть.

Узость социальной базы Ранней империи, как мы указывали, была пред­посылкой террористического режима и она же вызвала те события, кото­рые последовали за гибелью последнего представителя этого режима. Со смертью Нерона пресеклась линия, идущая от Цезаря и Августа: из пра­вившей династии не осталось в живых ни одного представителя. Сколько-нибудь твердого порядка престолонаследия в Ранней империи не суще­ствовало. Этот порядок держался в значительной степени престижем ос­нователей династии, особенно Августа. Формальная сторона дела состояла в том, что принцепс усыновлял кого-нибудь из членов правящей семьи и давал ему проконсульскую или трибунскую власть. Последней и решаю­щей инстанцией было провозглашение нового императора гвардией и се­натом. Затем следовало признание его провинциальными правителями и войсками. Иногда процедура (случай с Клавдием) еще более упрощалась: она ограничивалась аккламацией преторианцев, вынужденным утвержде­нием со стороны сената и признанием провинций. Правда, в некоторых документах упоминается еще всенародная присяга новому императору и голосование в комициях, оформлявшее его tribunicia potestas.

Нерон пал жертвой террористического режима, доведенного им до ло­гического конца. Формы, в которых выступал этот режим, и личное пове­дение Нерона были таковы, что даже терпеливое римское общество не вы­держало. Если императору еще могли простить гнусное отравление Британника, подлое и трусливое убийство родной матери, истребление лучших представителей римской интеллигенции, то актер на троне был абсолютно неприемлем для римского сознания. Нерон сам создал пропасть между собой и своим классом.

Но еще хуже было для него то, что он разорвал с основной опорой династии — с армией. Нерон был глубоко штатским человеком. В этом не было бы большой беды — Клавдий тоже не имел вкуса к военному делу. Однако он лично был в Британии, тогда как Нерон единственный раз выез­жал в провинцию лишь за тем, чтобы пожать сомнительные лавры актера. Римская армия знала своего императора только по чудовищным слухам, которые доходили до нее из столицы.

И все-таки Нерон мог бы еще ряд лет сохранить власть, если бы не началось сепаратистское движение в провинциях. Хотя террористический режим ограничивался главным образом римской знатью, он косвенно за­девал и провинций. Провинциальные наместники и полководцы как пред­ставители той же знати в любой момент могли стать жертвой террористи­ческой системы. И не только они. Плиний Старший пишет[416], что половина провинций Африки принадлежала шести крупным земельным собствен­никам. Нерон приказал их казнить и конфисковал их владения. Террор часто ударял не только по политическим противникам принципата, но и по бога­тым людям, имущество которых нужно было для покрытия колоссальных расходов фиска. Этой же цели служило увеличение налогов на провин­ции. Таким образом, то положительное, что дала провинциям политика Цезаря, Августа и их преемников, в значительной степени было аннулиро­вано эксцессами террористической системы.

Поэтому нет ничего удивительного, что в провинциях, сильно окрепших за столетие, протекшее с битвы при Акции, началось при Нероне сепара­тистское движение. Выдвинувшийся в провинциях новый класс земле-и ра­бовладельцев хотел получить свою долю участия в управлении империей. Оставляя в стороне Иудею, где были специфические условия, мы не можем игнорировать движения в западных провинциях, которое и послужило нача­лом конца для Нерона, а вместе с ним и для всей системы Ранней империи. В этом движении соединились три момента: стремление имущих слоев ту­земного населения из числа старой родо-племенной знати к отделению от Рима, недовольство Нероном провинциальных легионов и страх провинци­альных наместников перед ожидавшей их участью. Когда известие об отпа­дении Запада дошло до Рима, почва там была уже полностью подготовлена: Нерон оказался в абсолютной изоляции и погиб.

Дальнейшие события естественно вытекали из сложившейся политиче­ской ситуации. Династия пресеклась. На общественной арене остались се­нат, преторианцы и крупные войсковые группы в провинциях. Из всех этих сил наименьшую роль играл сенат, обескровленный и утративший автори­тет за время террористического режима. Реальная власть находилась в ру­ках гвардии и провинциальных войск. Мы знаем уже, как в результате их борьбы в Риме в течение полутора лет сменилось четыре императора.

Гражданская война 68—69 гг. была тяжелым испытанием и грозным предостережением для империи. Она показала, во-первых, как непрочна императорская власть и в какой степени она зависит от войска. Она обна­ружила, во-вторых, что провинции выросли и не желают быть только объек­том политики центрального правительства. Уроки гражданской войны были учтены новой династией.

Примечания:

4

Из самых важных работ см.: Roma arcaica e le recenti scoperte archeologiche / / Giornate di studio in onore di U.Coli, Firenze, 1979. Milano, 1980; Coarelli F. Il foro romano: Periodo arcaico. Rome, 1983.

41

Для общего знакомства со спектром проблем и мнений см.: Walbank F. W. The Awful Revolution. The Decline of the Roman Empire in the West. Toronto, 1969; Grant M. The Fall of the Roman Empire, 1 ed. Radnor, 1976. Русск. перевод: Грант М. Крушение Римской империи. М., 1998. Для всеобъемлющего изучения — см.: Jones A.H.M. The Later Roman Empire: a Social, Economic and Administrative Survey. Vol. 1—3. Oxford, 1964.

414

Тацит. Истории, I, 46.

415

Тацит. Истории, I, 4.

416

Плиний. Естественная история, XVIII, 35.