Глава 18

Установление фашистской диктатуры

В ходе Первой мировой войны Англия и Франция направо и налево раздавали обещания своим реальным и потенциальным союзникам. Зачастую одну и ту же территорию Лондон и Париж обещали двум, а то и трем странам.

На Версальской конференции итальянский премьер Орландо долго ждал, пока великие державы займутся притязаниями Италии. Великие державы он поддерживал по принципу: «Даю, чтобы ты дал» («do ut des»). Однако великие державы про Италию забыли, и Орландо стал настаивать на выполнении обещаний, данных Италии в апреле 1915 г. по секретному Лондонскому договору.

Лондон и Париж согласились передать Италии небольшие владения бывшей Австро-Венгерской империи — Южный Тироль (область Трентино) и полуостров Истрию с городом Триест, однако не желали отдавать порт Фиуме и западную часть полуострова Малая Азия (районы Смирны).

Дело в том, что Антанта еще давно обещала Фиуме сербам, а Смирну — грекам. Надо ли говорить, что мнение местных жителей никого не интересовало. Главным же была боязнь Лондона и Парижа чрезмерного усиления Италии.

Орландо заявил, что если вернется домой без Фиуме, то это вызовет взрыв возмущения его народа, на что президент США Вильсон ответил: «Я знаю итальянцев лучше, чем вы!»

23 апреля 1919 г. Вильсон обратился к итальянцам с воззванием, призывая их к великодушию. В Совете четырех американский президент предложил сделать из Фиуме самостоятельное государство под контролем Лиги наций. А Орландо на следующий день покинул Версальскую конференцию.

Антанта разрешила греческим войскам занять Смирну, а Вильсон пригрозил Италии прекратить переговоры о предоставлении займа, и Орландо пришлось тихо вернуться за стол переговоров в Версаль.

15 мая 1919 г. в районе Смирны (ныне Измир) началась высадка греческой 1-й пехотной дивизии. Находившимся же рядом итальянским кораблям — четырем линкорам, двум крейсерам и трем эсминцам — пришлось ограничиться только наблюдением. Но, в конце концов, итальянцы не удержались и тоже высадили десант на турецкую территорию.

Вторжение войск Антанты вызвало в Турции подъем национально-освободительного движения. 25 апреля 1919 г. в Анкаре был созван новый парламент (Великое народное собрание), который избрал националистическое правительство во главе с Мустафой Кемалем. Турки с помощью Советской России начали понемногу выбивать Антанту со своей земли. В Италии правительство раньше других стран Антанты осознало перспективы войны в Малой Азии. И уже в конце 1919 г. итальянцы вывели свои войска из района Коньи, определив уход из остальной части Адалии заключением экономического соглашения о предоставлении им права на эксплуатацию месторождений железа и цветных металлов в юго-западной Анатолии. Соглашение это было подписано в Лондоне 13 марта 1921 г.

12 сентября 1919 г. известный итальянский поэт, граф и ярый националист Габриэль д'Аннунцио с большим вооруженным отрядом своих сторонников захватил город Фиуме (Риека). Понятно, что формирование оного отряда происходило при полном попустительстве итальянского правительства, а 15 декабря Аннунцио провозгласил «Независимую республику Фиуме». Англия и Франция пригрозили применить силу, и правительство Орландо пришлось послать в Фиуме флот и регулярные сухопутные части. 27 декабря Аннунцио капитулировал. Итальянцы покинули город, но по-прежнему считали его спорной территорией.

Между тем в самой Италии назревал экономический и социальный кризис. За годы войны положение основной массы рабочих сильно ухудшилось. В деревне же шел другой процесс: во время войны зажиточные крестьяне, спекулировавшие хлебом и другим продовольствием, сильно разбогатели, а мелкие и средние крестьянские хозяйства, страдавшие от нехватки рабочей силы, тяглового скота, посевного материала, удобрений, а также банковских кредитов, разорялись.

Рост инфляции в Италии особенно тяжело сказывался на материальном положении народа. За годы войны количество находившихся в обращении ценных бумаг увеличилось в восемь раз, а государственный долг вырос в четыре раза.

По окончании Мировой войны в Италии была отменена военная цензура, и итальянцы наконец-то узнали о революции, происшедшей в России. Среди трудящихся стал популярен лозунг: «Сделаем как в России!» Забастовочная борьба приняла широкий размах. В 1919 г. масштабы стачечного движения возросли по сравнению с довоенными в 20–25 раз. Напуганные этим ростом работодатели обычно шли на уступки, и большая часть стачек заканчивалась победой рабочих. Самым главным завоеванием рабочих стал восьмичасовой рабочий день. Уже в марте 1919 г. он был принят на металлообрабатывающих предприятиях, где трудилось более 500 тысяч человек. Вскоре восьмичасовой рабочий день распространился и на другие отрасли промышленности. Заметно выросла и зарплата рабочих.

Параллельно набирало силу и фашистское движение. Его лидер Бенито Муссолини родился 29 июля 1883 г. в деревне Довиа, в провинции Эмилия-Романья. Его мать Роза Мальтони была сельской учительницей. А отец Алессандро — слесарем и кузнецом. Бенито был в семье первенцем, через два года в семье родился еще один сын, Арнальдо, а через пять лет — дочь Эдвидже.

Семья Муссолини была среднего достатка, что позволило родителям платить за учебу старшего сына в школе монахов в Фаэнце. Бенито рос упрямым и агрессивным мальчиком и часто нарушал установленные монахами суровые порядки.

На формирование характера сына заметное влияние его оказывал отец Алессандро. В деревне его считали безбожником и бунтарем. Он симпатизировал идеям Бакунина, кое-что знал о марксизме и считал себя социалистом.

Окончив среднюю школу, Бенито Муссолини стал преподавателем в младших классах, но уже в 1902 г. он отправился на поиски счастья в Швейцарию. Уже в те годы Бенито называл себя социалистом и часто выступал перед небольшими аудиториями рабочих-эмигрантов. Его популярность быстро росла, и швейцарская полиция несколько раз арестовывала его за «подстрекательские речи». В те годы Муссолини познакомился с работами К. Каутского и П. Кропоткина, Р. Штирнера и О. Бланки, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, прочитал «Манифест» К. Маркса и Ф. Энгельса.

В 1909 г. Муссолини становится редактором еженедельной газеты «Классовая борьба» («Лотта ди классе»), в чем ему помогли социалисты провинции Эмилия-Романья. Четыре страницы газеты полностью отводились под статьи Бенито, в которых он разносил в пух и прах монархию и милитаризм, выступал против богатеев, священников, социалистов-реформистов и республиканцев. Статьи его отличались безапелляционностью и агрессивностью, были злы и беспощадны, а тон их категоричен и напорист. Газета охотно раскупалась, и тираж вскоре удвоился, достигнув 2500 экземпляров. А Муссолини стал секретарем социалистической партии в Форли.

В октябре 1910 г. он впервые был делегирован на очередной съезд Итальянской Социалистической партии (ИСП), проходивший в Милане. Этот съезд имел особое значение для политической карьеры Муссолини — «непримиримые» деятели «революционной фракции», среди которых был и Муссолини, добились изгнания из ИСП правых реформистов, а речь Муссолини на съезде имела большой успех.

В ноябре 1912 г. партия поручила Муссолини возглавить редакцию газеты «Вперед!» («Аванти»). Репортерское ремесло было хорошо знакомо Муссолини, он любил газету и был великолепным журналистом. Всего за полтора года тираж газеты возрос с 20 тысяч до 100 тысяч экземпляров, и она стала одной из самых читаемых в Италии.

Серьезное влияние на формирование идеологии Муссолини оказала… его любовница Анжелика Балабанова. С юных лет Бенито был ловеласом и имел множество возлюбленных. Но Анжелика была старше его на пять лет, а главное, прожила бурную жизнь.

Она родилась в 1877 г. в Чернигове в семье богатого еврейского купца. Уже в гимназии Анжелика увлеклась социалистическими идеями и сразу после окончания гимназии вышла замуж за единомышленника — инженера Михаила Балабанова, в 1917 г. он станет членом Украинской Центральной рады. Но брак оказался непрочным. В 1897 г. Анжелика бросает мужа и отправляется в Европу, перемежая учебу в университетах Брюсселя, Лейпцига и Рима с революционной деятельностью. В эмиграции она неоднократно встречалась с Лениным.

С 1912 г. Балабанова работала в газете «Аванти», там у нее и начался бурный роман с Бенито. Именно Анжелика познакомила Муссолини (тогда в среде социалистов его называли «пикколо дуче» — маленький вождь) с произведениями французского инженера Жоржа Сореля. Сорель проповедовал ненависть к демократическим институтам и парламентаризму, призывал к революционному насилию. Как писал обозреватель «Столичных новостей» Вадим Скуратовский, «черниговка Балабанова сделала из итальянского деревенского увальня высокопрофессионального революционера-интеллектуала, не лезущего в карман за словом. Лезущего туда — разве лишь за пистолетом»[115].

В октябре 1914 г. «сладкая парочка» расходится. Современные историки ищут тут политическую подоплеку. На самом же деле все было проще. Дама под сорок надоела молодому темпераментному итальянцу как в постели, так и своими утопическими идеями.

Где-то в 1916 г. Балабанова вступает в партию большевиков. В 1918 г. мы ее застаем в должности заместителя наркома иностранных дел Украинской Советской Республики Христиана Раковского. Позже она подвизается в Коминтерне. По некоторым сведениям Балабанова становится любовницей Зиновьева, но вскоре порывает с ним. Любовь сменяет дикая ненависть. В 1922 г. Анжелика покидает СССР. Ну а дальше 33 года жизни третьеразрядного политика, точнее, свадебного бригадного генерала.

С началом Мировой войны Муссолини выступал с призывом к «абсолютному нейтралитету», а затем стал ратовать за немедленное вступление Италии в войну на стороне Антанты. Его сторонники считали, что война приблизит революцию и сделает Италию великой. Эту идею «революционной войны за место под солнцем» поддерживали широкие слои мелких собственников.

В середине сентября 1915 г. Муссолини призвали в армию. За 17 месяцев службы он лишь треть этого срока провел в окопах, остальное время был в тылу — в госпиталях и в отпусках. В феврале 1917 г. произошел несчастный случай: во время инструктажа по пользованию минометом в траншее разорвалась одна из мин. Четверо солдат были убиты, а Муссолини получил ранение в правую ногу. Через полгода он демобилизовался, после чего вернулся в редакцию газеты «Попало д'Италиа», куда он перешел еще в ноябре 1914 г.

21 марта 1917 г. Муссолини создает в Милане «Боевой союз» из 60 единомышленников, которые называли себя фашистами.

Фашисты объявили себя противниками всякого, в том числе и итальянского, империализма и в то же время требовали аннексии областей Далмации и Фиуме. Позже их программа пополнилась большим количеством социальных, крайне радикальных лозунгов: упразднение сената, полиции, каст, привилегий и титулов, всеобщее избирательное право, гарантии гражданских свобод, созыв Учредительного собрания, установление для всех восьмичасового рабочего дня и минимальной зарплаты, передача земли крестьянам, всеобщее образование и т. д. Таким образом, фашисты обращались не к какому-то конкретному социальному слою населения, а ко всем итальянцам, желавшим реальных социальных и политических перемен.

23 марта 1921 г. Муссолини, не стесняясь, писал: «Фашизм — это гигантская мобилизация моральных и материальных сил. Чего мы добиваемся? Говорим об этом без ложной скромности: управления нацией».

В мае 1921 г. Муссолини избрали в итальянский парламент вместе с еще тридцатью четырьмя фашистами.

На местах же фашисты боролись с левыми и правыми методами мафии. Так, «кремонец Роберто Фариначчи (по прозвищу Раздающий удары и пощечины) наводил такой террор в своем городе, в котором когда-то жил и трудился великий Страдивари, что о нем с содроганием вспоминали еще по прошествии двадцати лет. Двадцатидевятилетний Роберто, бывший одно время старшим телеграфистом на железнодорожной станции, добился, как он сам хвастался, „отставки“ шестидесяти четырех мэров-социалистов, держа у их виска револьвер для ускорения дела. Когда на одного из его близких друзей было заведено судебное дело, он позвонил министру юстиции в Рим и пригрозил сжечь его дом, если тот не отменит судебное разбирательство…

Когда один богатый тосканец решил построить сооружение для размещения там коллекции из 2500 певчих птиц, фашисты захватили у него почти шесть тысяч акров земли и принудили пустить их под пашню, используя в качестве рабочей силы членов фашистской партии.

Ночь за ночью домовладельцы, лежа за закрытыми ставнями окон, слышали звуки револьверных выстрелов, грохот ног маршевых колонн по пустынным площадям и безумные крики людей, попавших под кровавые расправы. Флоренитец Тамбурини потребовал от всех мелочных торговцев и лавочников снизить цены на продаваемый товар на двадцать процентов. Яйца, фрукты и овощи тех, кто не шел на это, разбрасывались и топтались ногами прямо на рынках. Вскоре на многих лавочках появилась надпись: „Закрыто вследствие грабежей даже в дневное время“.

В Адрии, южнее Венеции, фашисты боролись с пьянством, принудив каждого виноторговца выставить в витрине пол литровую банку касторового масла в качестве предупреждения, что ждет того, кто будет замечен пьяным. В Алессандрии, городе рецидивистов, фашистский шеф послал отпечатанный циркуляр тремстам громилам, карманным ворам и сутенерам с приглашением на совместную встречу в погребке. В качестве альтернативы для них было только попасть в больницу, поэтому большинство согласилось начать честную трудовую жизнь.

Представители среднего класса — рабочие высшей квалификации, мелкие лавочники, студенты — и конечно же власти стали видеть в фашистах Муссолини своеобразных крестоносцев, патриотов-идеалистов, которые были в состоянии спасти Италию от большевизма…

Главнокомандующий армии генерал Армандо Диац, вдохновленный „патриотической направленностью [фашистской. — А.Ш.] газеты „Иль Пополо““, отдал распоряжение о ее бесплатном распространении в частях.

Полиция же вообще стала сторонницей фашистов, и, когда в Триесте те захватили и разгромили редакцию и типографию социалистической газеты „Иль Лавораторе“, издателем которой был Игнацио Силоне, полицейский наряд прибыл туда — для ареста социалистов.

Муссолини стал получать и более реальную поддержку. Джиакомо Теплиц, президент Миланского коммерческого банка, за которым стояла шелковая и текстильная промышленность, был готов внести на счет партии сумму не меньше той, что внесли банкиры Кредитного банка, представлявшие крупнейшие автозаводы, — триста тысяч лир. Миланские масоны и генеральныей секретарь конфедерации промышленности Джино Оливетти были также настроены благожелательно»[116].

В августе 1922 г. социалисты объявили всеобщую забастовку. Муссолини предъявил ультиматум правительству Луиджи. Факты — или правительство прекращает забастовку, или это делает он. Власти проявили нерешительность, и фашисты остановили движение поездов и трамваев, а от Таранто до Мерано были подожжены более ста штаб-квартир социалистов.

Фашистские отряды двинулись на Рим. Ряд министров предложили королю Виктору-Эммануилу III ввести чрезвычайное положение и поручить армии навести порядок. Но в последний момент вызванный из загородной резиденции король не стал подписывать этот декрет.

30 октября 1922 г. Муссолини прибыл из Милана в Рим, где был принят королем во дворце Квиринале и назначен премьер-министром страны.

Пользуясь безнаказанностью, фашисты по всей стране развернули террор против своих политических противников. Так, 18 декабря 1922 г. они устроили кровавую бойню революционным рабочим Турина. За ночь фашисты зверски убили более двадцати туринских рабочих на глазах их жен и детей.

Участились случаи нападения фашистов на священнослужителей — членов народной партии. А в конце ноября 1923 г. они разгромили в Риме квартиру бывшего премьера Натти. Еще через месяц фашисты избили Джованни Амендолу — лидера оппозиции в парламенте.

6 апреля в Италии прошли парламентские выборы. Проводились они по новому фашистскому избирательному закону, по которому партия, получившая относительное большинство голосов, приобретала не менее двух третей всех мандатов. Это делалось с целью обеспечить большинство фашистской партии в парламенте. Часть либералов (правые и центр) выступили в блоке с фашистами.

Рабочие выступили на выборах разъединенно. Так, кроме Компартии, в выборах участвовали еще две социалистические партии — максималисты и отколовшиеся от них в конце 1922 г. реформисты.

Однако, несмотря на полицейские репрессии против оппозиционных партий, фашисты набрали чуть больше половины голосов (4,5 миллиона из восьми). В парламент прошло 133 кандидата от оппозиции, в том числе от народной партии — 39, от социалистов-реформистов — 25, от социалистов-максималистов — 22, от коммунистов — 19. За компартию на выборах проголосовало около 300 тысяч человек. Но это был успех Компартии, которая, несмотря на фашистский террор, получила на три мандата больше, чем на выборах 1921 г., в то время как реформисты и максималисты потеряли вместе около двух третей (62 %) мандатов, полученных ими в 1921 г., когда они баллотировались как одна партия.

По всей Италии начались массовые политические выступления с требованием отставки Муссолини. Тем не менее Бенито удалось удержаться у власти.

В 1925 г. Муссолини провел несколько реакционных законов: об избирательной реформе, о профсоюзах, о печати, о местной администрации и т. д. Так, по новому закону о печати префекты теперь имели право конфисковывать по своему усмотрению тиражи газет, что нанесло последний удар по остаткам свободы печати. Теперь оппозиционная печать была фактически уничтожена.

4 ноября 1925 г. произошло первое покушение на Муссолини, совершенное социалистом Цанибони. В следующем году покушений было уже три, но все неудачные. Однако это развязало руки Муссолини для жестокой расправы с оппозицией. Так, после каждого покушения всю Италию сотрясали фашистские погромы против революционных рабочих и коммунистов, несмотря на то что последние отвергали индивидуальный террор, и все покушения были не их рук делом.

После четвертого покушения на Муссолини, в ноябре 1926 г., фашистское правительство приняло «чрезвычайные законы», которыми окончательно уничтожались остатки буржуазно-демократических свобод. Теперь в Италии устанавливалась неограниченная (тотальная) диктатура фашистов. Все политические партии и организации, кроме фашистской, запрещались и распускались. Прошли многочисленные аресты революционных рабочих, коммунистов, антифашистов. А для расправы с антифашистами правительство создало специальный «особый трибунал».

3 апреля 1926 г. был принят закон, которым в профдвижении устанавливалась монополия фашистских «профсоюзов». Реформистские лидеры профсоюзов Д'Арагона, Бальдези и другие поддержали этот закон, лично вынеся решение о самоликвидации Всеобщей конфедерации труда.

Муссолини сам себе присвоил новый официальный титул — «глава правительства». Теперь он формально должен был отчитываться за свою деятельность лишь перед королем, а король мог подписывать декреты только с согласия Бенито.

Правительство получило право издавать законы без всякого, даже формального согласия парламента. Так что традиционное разделение законодательной и исполнительной властей было практически уничтожено.

Муссолини понравилось объявлять о своих решениях с балконов официальных резиденций: дворца «Киджи», а затем дворца «Венеция». Собиравшиеся под балконами чернорубашечники и любопытствующие на вопрос Бенито, нужен ли тот или иной закон, в упоении кричали «Да!». А официальные органы информации преподносили соответствующим образом это «всеобщее народное одобрение».

Школьные учебники, которые подлежали одобрению государственными органами, переписывались с тем, чтобы подчеркнуть милитаристскую тематику. Школьникам объясняли, что «учебник и винтовка — это составные части идеального фашиста». Смутные очертания солдата позади мальчика в этом учебнике не оставляют сомнения в том, что уроком является война.

Титул дуче, то есть «вождь», получил официальное признание. Тем не менее не стоит представлять Италию 1920–1930-х годов как царство нищеты и насилия. По указаниям Муссолини было построено «400 новых мостов, включая мост Либерта, длиной четыре с половиной километра, соединивший Венецию с материком; 8000 километров новых дорог, которые постоянно поддерживали в рабочем состоянии 6000 рабочих; гигантский акведук, принесший жизнь в засушливые районы Апулии.

Он был человеком, задавшим темп двадцатому веку: поездка из Рима в Сиракузы длилась теперь пятнадцать часов вместо прежних тридцати. От Калабрии до швейцарской границы шестьсот телефонных станций обеспечивали устойчивую телефонную связь всей страны. Он покорил океан, отправив в плавание два огромных лайнера „Конте Росси“ и „Рим“. В августе 1933 года новый гигант „Император“ пересек Атлантический океан за четыре с половиной дня. В июле того же года он стал хозяином неба, снарядив в исторический перелет Рим — Чикаго двадцать пять самолетов, ведомых министром авиации Итало Бальбо, которому вскоре было присвоено звание маршала авиации.

Он объявил войну криминалитету и мафии, заявив:

— Пять миллионов сицилийцев не должны более быть заложниками нескольких сот бандитов.

Мафия к тому времени уже превратилась в своеобразное зловещее братство, занимавшееся всеми уголовными делами — от контрабанды до заказных убийств.

Муссолини назначил префектом Палермо Цезаря Мори, который начал беспощадную борьбу с мафией, преследуя ее представителей повсюду. Под его руководством было освобождено более миллиона голов крупного рогатого скота, угнанного бандитами, конфисковано 43 000 единиц огнестрельного оружия, арестовано 400 крупнейших мафиози, в числе которых был дон Вито Касцион Ферро, наводивший в течение тридцати лет страх на всю округу. Число убийств в Палермо резко сократилось с 278 до 25 в год.

Дуче культивировал заброшенные земли, решив двухтысячелетнюю проблему, с которой пытались бороться еще Нерон и Юлий Цезарь. Так, например, южнее Рима находился заболоченный район, занимавший территорию 180 000 акров, в котором с мая по октябрь обитали только дикие утки и другие птицы и который был рассадником малярии. Муссолини дал графу Валентино Орсолини Ценчелли, эксперту в сельскохозяйственных вопросах, три года на решение этой проблемы.

И граф выполнил свою задачу. Начав работы с 2000 тосканских рабочих, он увеличил их число до 25 000 и прорыл глубокие канавы по всей болотистой местности, обеспечив свободный сток воды. Ежедневно там в течение шести месяцев гремели до четырех тысяч взрывов, расчищавших землю от корневищ деревьев и зарослей, в которых гнездились москиты. Рабочим приходилось работать в антимоскитных масках, поскольку они носились гам тучами. В ноябре 1932 года, по прошествии всего двенадцати месяцев с начала работ, на этих землях стали селиться первые фермеры, а через месяц дуче под грохот фанфар основал первый в этом районе город — Литтрию.

Итог работы Ценчелли составил 400 километров дренажных канав, 600 километров новых дорог и 500 фермерских поселений. Через два года там уже насчитывалось 3000 фермерских хозяйства и два новых города — Сабаудия и Понтиния: За время работ погибло 59 человек.

„Будьте горды тем, что живете во время Муссолини“, — говорилось в листовках, расклеиваемых на стенах и рассылаемых по домам.

Такое чувство и испытывала Кларета, посещая дворец Венеция. Рядом с этим человеком она чувствовала себя как во сне, поэтому закрывала на все глаза.

Ни один итальянский правитель, утверждала пропаганда, не вникал столь глубоко в чувства и чаяния народа — от рождения людей и до самой их смерти. Кто, кроме Муссолини, обустроил 1700 летних лагерей для детей в горах и на море? Кто другой выделял ежегодно 1 600 000 фунтов стерлингов для дородовых клиник и 3 500 000 фунтов на пособия многосемейным? Кто дал итальянцам восьмичасовой рабочий день и кодифицировал страховые пособия для стариков, безработных и инвалидов? Только Муссолини, заявлявший на любых сборищах, что его целью является сильная Италия — „процветающая, великая и свободная“.

Даже неудачные решения в сфере экономики выдавались партийными литературными поденщиками за последнее слово в области фашистской проницательности. Вопреки подсказкам финансовых советников, он поднял обменный курс лиры до девятнадцати лир за один доллар, что привело к росту государственного долга до 145 миллиардов лир в 1939 году. В целях установления контроля за производственными мощностями страны он основал корпоративное государство путем создания двадцати двух торгово-промышленных корпораций, представлявших интересы как работодателей, так и рабочих и служащих. По введенному положению ни один предприниматель не имел права расширить или закрыть свой завод или фабрику без разрешения государства. В то же время профсоюзы были лишены всяких прав, рабочим не разрешалось бастовать, зарплата урезалась декретами. Таким образом, корпоративное государство стало подобием египетских пирамид, загроможденных мумиями фашистской бюрократии.

В течение восьми лет, начиная с 1925 года, Муссолини вел битву за сельскохозяйственную продукцию, увеличив производство пшеницы в два раза — до семи миллионов тонн. Фрукты, масло и вино шли хорошо, а с падением мировых цен на пшеницу она пошла на продажу за полцены.

Стараясь увеличить численность населения, он возвел семью на пьедестал. Начиная с 1927 года три миллиона холостяков Италии были обложены налогом, приносившим государству один миллион фунтов стерлингов в год. Тем самым дуче подталкивал их к алтарю. Семейные мужчины имели преимущества при устройстве на работу и получали льготы на проезд трамваем и оплату газа. Кампания эта приняла даже своеобразную цирковую окраску — был введен день матери и ребенка, а при рождении седьмого отпрыска женщины награждались специально отчеканенной медалью. Милиция получила распоряжение отдавать честь беременным женщинам»[117].

Муссолини вел крайне агрессивную внешнюю политику, но, надо заметить, импонировавшую большинству итальянцев. Так, 16 сентября 1923 г. в порту Фиуме высадился итальянский десант. А 27 января 1924 г. в Риме был заключен договор с Королевством сербов, хорватов и словенцев (с 3 октября 1929 г. — Югославия), по которому Фиуме отходил к Итальянскому королевству.

В Италии никогда не забывали, что почти все Адриатическое побережье Балканского полуострова в течение ряда веков принадлежало Венецианской республике. Для начала Муссолини «положил глаз» на Ионические острова. Желаемый предлог для предъявления претензий возник 27 августа 1923 г., когда на дороге между Яниной и Санти Кваранти было убито пять итальянцев — членов международной комиссии, уточнявшей албанско-греческую границу. Реакция Муссолини последовала незамедлительно. Дуче не стал обсуждать этот инцидент в Лиге наций, а 29 августа послал греческому правительству ультиматум.

Греки согласились удовлетворить лишь часть требований Италии. И Муссолини решил напугать Грецию, высадив десант на остров Корфу.

31 августа 1923 г. итальянская эскадра в составе четырех дредноутов, тринадцати эсминцев и шести транспортов подошла к Корфу. Город и порт подверглись обстрелу корабельных орудий, после чего небольшой греческий гарнизон капитулировал. Остров Корфу был оккупирован итальянцами, а губернатором назначен вице-адмирал Симонетти.

Утром 2 сентября итальянцы высадили десант на острова Паксос и Антипаксос, расположенные в 7–15 милях от Корфу.

Греческое правительство направило в Лигу наций жалобу на агрессию итальянцев. Британское правительство, решившее беспощадно пресекать любые попытки Италии нарушить статус-кво в Средиземноморье, активно поддержало греков. Британская эскадра на Мальте была приведена в боевую готовность, а к Корфу отправился британский крейсер. Лига наций приняла сторону Греции и осудила итальянскую агрессию.

Муссолини, не ожидавший такого жесткого отпора, уже был готов отступить, но так, чтобы «не потерять лица». Пока же он начал шантажировать Лигу наций выходом Италии из этой организации. Однако Лондон это вполне устраивало, и дуче пришлось уступить.

Эта карикатура, сделанная в 1937 году советскими художниками Кукрыниксами, является сатирой на претензии Муссолини иметь «Новый Рим», где было воздвигнуто большое количество памятников в честь Муссолини по образу фигур на древнем римском форуме. Кукрыниксы изобразили Муссолини как деспотичного диктатора, чьим пьедесталом является тюрьма.

В результате с помощью послов великих держав было достигнуто соглашение, по которому итальянцы эвакуировались с Корфу, а греки произвели ряд символических актов — соболезнования семьям погибших, вклады на 50 миллионов лир и т. д. 27 октября 1923 г. итальянские войска покинули Корфу.

В заключение стоит сказать несколько слов об отношениях Муссолини с католической церковью. В юности Муссолини был воинствующим атеистом, а некоторые свои статьи подписывал: «подлинный еретик». Резкие нападки на христианское учение и духовенство продолжались вплоть до начала 1920-х годов, но вскоре тон выступлений Муссолини на религиозные темы резко изменился. В своей первой речи в парламенте он решился упомянуть не поднимавшийся уже десятилетия «римский вопрос».

В декабре 1922 г. — январе 1923 г. по распоряжению правительства Муссолини во всех школах, больницах и судах были расставлены распятия. Помимо этого ужесточились судебные наказания за оскорбление католической церкви и священников. В армейских частях была восстановлена должность капелланов. Приходским священникам повысили зарплату. Членам фашистской партии запрещалось принадлежать к масонским ложам, а тех, кто ослушивался, отлучали от церкви. Наконец, Муссолини обещал ввести в школах преподавание закона Божьего.

Через два месяца после прихода к власти, в январе 1923 г., Муссолини тайно встретился с кардиналом Гаспарри, разговор длился в течение нескольких часов. Дуче предлагал кардиналу покончить с «римским вопросом» путем заключения договора, по которому Ватикану предоставлялась бы экстерриториальность и независимость. Муссолини обещал финансовую помощь ватиканскому банку «Банка ди Рома», который из-за неудачных послевоенных спекуляций оказался на грани банкротства.

Оставалось только официально оформить решение «римского вопроса» и таким образом закрепить союз между Ватиканом и итальянским фашизмом.

Спустя десятилетия Гаспарри говорил французскому послу при Ватикане Франсуа Шарьт-Ру: «Тогда я понял, что с этим человеком можно будет договориться».

К 1926 г. вся католическая политическая оппозиция была уничтожена, а все антифашистские партии распущены или загнаны в подполье. Тогда папа Пий XI направил кардинала Гаспарри и ватиканского юридического советника Франческо Пачелли на переговоры с Муссолини, в результате которых 11 февраля 1929 г. было подписано Латеранское соглашение. Его подписали Гаспарри (как папский представитель) и Муссолини (как представитель итальянского короля). Акт подписания происходил в Латеранском дворце, примыкавшем к базилике Святого Лаврентия. И сделано это было неслучайно. Муссолини избежал встречи с папой и унизительной для него процедуры коленопреклонения и целований «перстня рыбака».

После подписания Латеранского договора Пий XI наградил Муссолини высшей церковной наградой — орденом Христа, а от короля кардинал Гаспарри получил высший итальянский орден — «Ожерелье Аннунциаты», усыпанное драгоценными камнями.

Так в результате этого договора на карте мира появилось новое государство-город Ватикан. Светская власть папы была восстановлена (пусть только на 44 гектарах, занимаемых Ватиканом). Загородная папская резиденция Кастель Гандольфо и двадцать папских дворцов в Риме также получили экстерриториальность.

В договор входил конкордат, регулировавший отношения между церковью и государством, по которому Ватикан имел право распоряжаться итальянским духовенством по своему усмотрению. Священнослужителей мог судить только церковный суд, а его санкции (отлучение, лишение сана и т. д.) обязывали власти лишать наказуемых и гражданских прав. Брак, заключенный по церковному обряду, расторгался также только церковью. (Замечу, что светский развод был разрешен в Италии только в 1969 г.) В начальных и средних учебных заведениях вводилось преподавание закона Божия. Признавалось право на существование «Католического действия» как аполитической организации, занимавшейся только христианским воспитанием.

Большое значение для Ватикана имело финансовое урегулирование претензий папства к Итальянскому государству. В качестве компенсации за нанесенный ранее Ватикану ущерб Муссолини выплатил Ватикану огромную сумму — 1 750 млн лир (90 млн долларов по тогдашнему курсу). Выплаты производились как наличными, так и в 5-процентных ценных бумагах. Для распоряжения этими средствами Пий XI создал специальный административный аппарат, который возглавил один из директоров «Банка Коммерчиале» финансист Бернардино Гогарой. Через 30 лет, после смерти Гогаройя, эту должность занял кардинал Альберто ди Жорио.

К Ватикану срочно проложили железнодорожную ветку и построили там здание вокзала. Открылись собственные почта и телеграф, а также, как и во всяком государстве, там была построена тюрьма и назначен ее начальник.

В Ватикане издали собственную «конституцию», в которой указывалось, что ватиканское подданство не являлось наследственным, а предоставлялось лично папой, который в любой момент и мог отобрать его. Подданные Ватикана освобождались от налогов и воинской службы, но были обязаны посещать все богослужения и соблюдать все церковные ритуалы. Подданные Ватикана не имели права приносить на территорию своего государства фотоаппараты. При поступлении на работу свою первую зарплату «ватиканцы» отдавали в фонд «Pro funere», из которого после покрывались расходы на их похороны.

Продукты и «ширпотреб» подданные папы могли приобрести только через управление по снабжению «Аннона». Это управление могло беспошлинно закупать товары, и поэтому продавались они гражданам по более низким ценам, чем на территории Италии. «Ватиканцы» быстро смекнули, что на этом можно заработать, и бурным цветом расцвела спекуляция, особенно в военные и послевоенные годы, когда в Италии возникла нужда во многих продуктах питания и предметах широкого потребления.

Появление на карте мира нового государства больше всего взволновало… филателистов и нумизматов. Марки и монеты Ватикана продавались по бешеным спекулятивным ценам.

Полиция Ватикана состояла из 100 человек, а армия — из 115 человек[118]. В папскую гвардию нанимали только германоговорящих швейцарцев, причем ростом не ниже 174 см. Они должны были быть католиками, холостыми, возраста от 19 до 30 лет. В брак гвардейцам можно было вступать только по личному разрешению папы, отслужив не менее трех лет и достигнув звания капрала.

В Ватикане строго соблюдались правила этикета. Так, на аудиенцию к папе женщины должны были приходить только в темных длинных платьях и с покрытой головой, а мужчины — во фраках. Папа Пий XI не принял Ганди, так как тот не согласился предстать перед ним в европейской одежде.

«Став папой, [кардинал] Ратти превратился в такого пуританина, каких уже давно не было на престоле Св. Петра. Когда Пий XI узнал, что в Риме будет проведена женская Олимпиада, он разразился гневной тирадой: „Я сожалею, что в Риме после почти двадцати столетий христианства уважение к молодым женщинам уступает языческим временам. Переняв у Греции практику открытых игр и атлетических соревнований, языческий Рим всегда исключал из них молодых женщин. Хотя спорт необходим для воспитания молодежи, я призываю соблюдать в публичных местах определенные рамки приличия“. И это говорил „спортсмен“ Ратти!

В то же время в личной жизни Пий XI был отнюдь не безупречным. Его домоправительница Теодолина Банфи, с которой он не расставался на протяжении многих лет, поселившись в ним в апостолическом дворце после избрания его на папский престол, систематически устраивала ему шумные сцены ревности. Лишь на третьем году пантификата Пию XI удалось избавиться от нее, обеспечив ей крупную пожизненную ренту»[119].

Примечания:

1

Китс Дж. История Италии. М.: ACT: Астрель, 2008. С. 40.

11

Успенский Ф.И. Первые славянские монархии на северо-западе. СПб., 1872. С. 257.

115

Материалы сайта http://velykiukrainci.livejournal.com/3543.html

116

Колье Р. Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини. М.: Центрполиграф, 2001. С. 66–68.

117

Колье Р. Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини. М.: Центрполиграф, 2001. С. 127–130.

118

На 2005 г. — 110 человек.

119

Григулевич И.Р. Папство. Век XX. М.: Терра — Книжный клуб, 2003. С. 135.