Глава XXIII. Странный технический прогресс

Не надо думать, что крупные ученые умы нашего времени появились как следствие и результат научно-технического прогресса, а человеческий интеллект был слабее в иные эпохи. Задержимся на одном любопытном факте.

Когда в начале 70-х годов соответствующие советские специальные службы всерьез занялись оккультизмом, интересоваться стали, в том числе, восточными религиозными школами. Обратили внимание и на ламаизм, который всегда закрыто существовал на нашей территории и, менее закрыто, в Монголии.

Контакты поначалу совсем не получались, и мы скоро поняли — почему. Ламаисты считали наших работников представителями черной силы. Той, с которой никакого сотрудничества быть не может. Но дело пошло гораздо лучше, когда к этому процессу начали подключать ученых. Им кое-что приоткрыли.

Само по себе воспитание детей в ламаистских школах чрезвычайно высоко поставлено. Обучение начинается с пятилетнего возраста и продолжается двадцать лет. На этом оно не кончается: дальше и дальше идут свои, уже высокопрофессиональные ступени.

Кстати, один из наших современных фокусников-экстрасенсов, обладающий (кроме скандального характера) невероятно высокой скоростью счета, способностью отыскивать предмет с завязанным глазами, находясь на дистанции от спрятавшего его человека, просто-напросто успешно проучился в детстве в четырех или пяти классах настоящей ламаистской школы. Каков же уровень вполне обученных ламаистов? Некоторое представление об этом дает следующий факт. Доктор биологических наук профессор Медилиановский беседовал с одним из лам высокого уровня на все те же темы космического устройства и метафизических сил. Этот высококлассный ученый имел на данный предмет свои собственные модельные разработки и изложил их восточному коллеге. Тот начал, проверяя, что-то писать. Что-то похожее на интегро-дифференциальное исчисление, но в другой оригинальной символике. Сочтя это всего лишь за символику, профессор некстати произнес: «О, я вижу, у вас есть и хорошее европейское образование». Некстати, потому что лама тут же дал понять ему очень вежливой, но ироничной улыбкой, что образование это ни в коем смысле не европейское.

Новое или вновь открытое старое?

Мысль о том, что столь отвлеченная наука, как математика, могла создать интегральное и дифференциальное исчисление лишь в конце XVII века, и, опять же, под влиянием материально-технических задач человечества, является результатом вульгарной материалистической философии. Человечество всегда интересовалось бесконечно малым (дифференцирование) и суммарным (интегральным), а интеллектуалов типа Ньютона и Лейбница в предшествующих им веках и тысячелетиях тоже было достаточно. К тому же, последние, «открыв» высшую математику на рубеже XVII–XVIII веков, обладали ничуть не большими знаниями, чем, например, средневековый Арабский Восток.

Сюда же можно добавить, что по многим косвенным признакам, египетские жрецы, по крайней мере за две тысячи лет до новой эры, прекрасно знали об атомном строении вещества, электронных оболочках и тому подобном. И очень возможно, знали об этом больше, чем мы сейчас.

Почему же тогда нет явных следов этих знаний? Соответствующего научного наследия в виде рукописных монографий, например, или чего-то подобного?

Почему всего этого нет в явном представленном в свое время на широкую публику виде, мы еще скажем. А пока зададимся очень важным и не менее интересным вопросом: почему вообще история человечества отличается таким неравномерным по своему материально-техническому фактору развитием?

Попробуем сначала кое-что пояснить.

К девятому веку нашей эры под эгидой Карла Великого в Европе возникает фантастических размеров Империя, превосходящая Великую Римскую. Продуктивность сельскохозяйственного сектора вполне обеспечивает жизнь людей. Достаточную для простых и роскошную для элиты. Культуре и знаниям уделяется ведущая роль. Потом Империя Карла распадется, но снова и очень быстро сложится под эгидой Рима и Ватикана. Перейдет под монарший контроль Габсбургов, но опять, сохраняя огромные размеры, будет существовать как единый сообщающийся сосуд.

Западноевропейские города с университетскими центрами, медицинской, юридической и даже банковской системой сформировались уже к середине XIII века. Однако свой материальный старт научно-технический прогресс фактически берет только через шестьсот лет. И за сто последующих человечество форсированно переходит от гужевого транспорта к высадке на Луну. От гладкоствольных примитивнейших пушек с ядрами, взрыв которых гасился пятисантиметровым слоем земли, до атомных, нейтронных и вакуумных бомб. От егерской или голубиной почты до Интернета. Подчеркиваем, всего за сто лет.

Люди шесть веков назад встали уже на высокую ступень умственной и гражданской организации, но в техническом развитии не нуждались?

Невероятная чушь.

Сама техника заставляет поставить ряд более конкретных вопросов.

Паровые двигатели, в силу своей примитивности, что, не могли возникнуть в XI–XII веке? На том же Арабском Востоке, где прочные металлоизделия были уже тогда прекрасно освоены. А возраст колонны из химически чистого железа в Индии ведь значительно старше.

Расчеты парового механизма? Но тот же Арабский Восток оставил истории многие десятки имен людей, которые делали куда более сложные астрономические, например, расчеты.

Или тогдашним хозяйственникам был вовсе не нужен рост производительности труда, а государственным управителям не требовалась новая военная техника?

И почему только паровые двигатели, а не двигатели внутреннего сгорания? Горючие свойства нефти известны с незапамятных лет. Порох и, соответственно, взрывные реакции — тоже не изобретение нового времени.

Итак, почему научно-технический прогресс не заработал гораздо раньше?

Историки скажут, что становление буржуазии в средних веках шло очень медленно. И прежде всего потому, что медленно развивались производительные силы аграрного сектора. То есть разорение крестьян и вытеснение их в город, где они формировали необходимую свободную рабочую силу, шло черепашьим шагом.

Эти и подобные объяснения, как легко догадаться, никакими объяснениями не являются, поскольку всего лишь заменяют одни медленные процессы другими. И вопрос — почему ускорение не произошло несколькими веками ранее — остается без ответа.

Еще один аргумент — «тормозящая» роль средневекового католицизма — тоже легко снимается. Церковь не только давала простор религиозно-философской мысли, но стояла во главе развития университетской системы. Однако же не это самое главное.

Католическая церковь во все времена была крайне заинтересована развитием научно-технической составляющей европейской цивилизации под своей эгидой, так как это позволяло овладевать новыми мировыми пространствами и, прежде всего, бороться с исламским миром, который в военном отношении всегда угрожал Европе. Церковь активно поддерживала открытия новых земель в Африке и Америке и, соответственно, любой прогресс в навигации, кораблестроении и военной технике. Именно на обширных сельхозугодьях, принадлежавших епископатам, делались попытки внедрения интенсивных методов земледелия. И так далее и тому подобное. Научно-технический прогресс — это деньги. Такую простую истину хорошо понимали не только сверхпросвещенные церковные иерархи, но и, задолго до них, простые граждане древнего Рима.

Возвращаясь же еще раз к интеллектуальному уровню людей прошлого, можем посоветовать, например, заглянуть в любую энциклопедию на фамилию Лейбниц. Каждый, не поленившийся это сделать, прочтет, что этот человек был не только великим математиком и великим философом, но выдающимся ученым в таких научных областях как: логика, физика, лингвистика, психология. Однако все перечисленное не относится к основной профессии Лейбница. «Зарплату ему платили» как юристу-международнику.

Продолжать тему великих умов прошлого можно было бы бесконечно долго, однако пора уже сделать главный вывод: переход к форсированному техническому прогрессу длительное время считался нецелесообразным.

На естественно возникающий вопрос — кем? — ответим, рассказав сначала о дочеловеческой эпохе и о возникновении самого человека.