Эрнан Кортес. Экспедиция в Мексику. Поход на Теночтитлан

16 августа 1519 года армия Кортеса, хорошо отдохнувшая и снабженная всем необходимым, покинула Семпоалу и направилась к столице Мексики — Теночтитлану. В марше участвовало четыреста пехотинцев и пятнадцать всадников. На вооружении у них, кроме личного оружия, было лишь семь пушек. Кортес располагал большими силами, но ему пришлось оставить гарнизон в городе Вера-Крус. Зато у Кортеса были сейчас союзники - тотонаки, смотревшие на него как на поборника их независимости. Правители Семпоалы предоставили в распоряжение Кортеса тысячу триста воинов и тысячу носильщиков, которые должны были тащить на себе пушки и обоз. Кроме того, испанцев сопровождало сорок знатных тотонаков. Считалось, что это советники и вожатые Кортеса, призванные облегчить ему связь с чужими народами. Фактически же они были заложниками. Кортес опасался - и не без основания, - что, когда его вероломная двурушническая тактика будет раскрыта, союзники превратятся во врагов. Поэтому он считал необходимым иметь при своем штабе в качестве заложников правителей городов, вождей племен и других влиятельных лиц.

Недолго испанцы, освобожденные от тяжкой солдатской ноши, наслаждались богатой тропической растительностью, которой пролегал их путь. Вскоре им пришлось преодолевать крутые перевалы Кордильеров. И по мере того, как они поднимались вверх по узким извилистым тропкам, менялся климат и ландшафт. Подули холодные горные ветры. Дождь шел вперемешку с градом. Ледяные струи проникали сквозь одежду, а по ночам до костей пронизывал мороз. Конкистадоры начали роптать. Они уже изрядно устали от бесконечных переходов, а конца им не видно. Цель еще очень далека.

Но еще хуже пришлось новым союзникам испанцев — тотонакам. Тотонаки - дети щедрого солнцем юга — были совершенно не подготовлены к такому суровому климату. Легко одетые, они очень страдали от холода, болели и гибли десятками. Но Кортес не считался с потерями, даже если речь шла о его соотечественниках. Тем менее могли тронуть его страдания индейцев. Он давал людям лишь самые короткие остановки для сна и всё торопил вперед.

Перевалив через высшую точку горной цепи, они достигли обширной плодородной долины с умеренным климатом. Появились тщательно обработанные поля, окруженные живыми изгородями из кактусов. Всё говорило о близости жилья. Действительно, вскоре показался красивый каменный город, блестевший белизной штукатурки своих стен. Поэтому испанцы назвали его Кастильбланко («Белая крепость»). Правители города встретили армию Кортеса настороженно. Правда, ее снабдили съестными припасами и отвели квартиры для отдыха. Но делали это с явной неохотой, как бы подчиняясь необходимости. Жители «Белой крепости» платили ацтекам дань и не ждали для себя ничего хорошего ни от испанцев, ни от Монтесумы. Правители города не уставали прославлять Монтесуму, его мощь, богатство, доблесть. Кортес не остался в долгу. По его наущению, Марина красочно расписывала индейцам неодолимую силу лошадей и пушек.

После пятидневного отдыха экспедиция двинулась в дальнейший путь и без особых происшествий через несколько дней достигла границ Тлашкалы — небольшого независимого государства. Сюда предварительно были посланы четыре знатных тотонака с весьма красноречивым, но совершенно непонятным для тлашкаланцев письмом Кортеса. Смысл его сводился к просьбе пропустить испанцев через земли Тлашкалы. Послы могли передать эту просьбу на словах, но письмо, составленное на изысканном испанском языке и начертанное неведомыми для индейцев знаками, должно было, по мнению Кортеса, придать его просьбе больший вес.

О том, что достигнута граница нового государства, испанцы узнали очень просто: их передовой отряд наткнулся на огромную каменную стену высотой почти в три метра и толщиною более шести метров. Наверху были специальные оборонительные сооружения. В стене имелся лишь один проход, со всех сторон отлично простреливаемый. Тянулась эта стена на многие сотни метров и упиралась по краям в крутые неприступные скалы. Проход казался неохраняемым. Людей нигде не было видно. Послы Кортеса не возвращались, хотя все сроки давно прошли. После недолгого раздумья Кортес повел свое войско через проход в стене, напоминавший испанцам узкую дверцу мышеловки.

Небольшой индейский народ Тлашкалы давно снискал себе громкую славу во всей Мексике. Это был один из немногих народов, который не покорился ацтекам и сохранил свою независимость. Жители гор, мирные землепашцы (слово «Тлашкала» означает «Земля хлеба»), они все, как один, брались за оружие, когда над ними нависала опасность. Сколько раз ацтеки пытались поработить тлашкаланцев, посылая на их земли несметные полчища! Но из этого ничего не получалось. Неприступные горы помогали свободолюбивым горцам с успехом держать оборону против более сильного противника. В одном из последних сражений с тлашкаланцами сложил голову любимый сын Монтесумы. Это было незадолго до появления испанцев в Мексике, и Монтесума снаряжал новую, еще более сильную армию, которая должна была стереть с лица земли непокорную Тлашкалу.

Некоторое время испанцы двигались вперед, не встречая сопротивления. Но вот всадники, ехавшие в авангарде, увидели небольшой отряд индейцев, в котором было не более тридцати человек. Испанцы знали, что одни вид лошади парализует силы противника, и поэтому спокойно продолжали свой путь. Но тлашкаланцы, несмотря на свою малочисленность, не только не бросились бежать, а напротив, атаковали всадников. Они старались стащить их с лошадей, вырывали из их рук копья. В первой же стычке были убиты две лошади и смертельно ранен один кавалерист. В это время подтянулась пехота испанцев. С другой стороны на выручку своим подошло несколько отрядов тлашкаланцев. Они всё прибывали, и вскоре здесь собралось более трех тысяч человек.

Первый артиллерийский залп заставил индейцев отступить. Но видно было, что они это делают, подчиняясь приказам своих касиков. Воинственный пыл тлашкаланцев отнюдь не умерился после того, как в этих горах впервые заговорила артиллерия. Выйдя из горных теснин, испанцы спустились, соблюдая осторожность, в цветущую долину, утопавшую в садах, и расположились станом на берегу ручья. «Мы обмыли раны, — пишет Берналь Диас, — и смазали их, за неимением масла, жиром, вытопленным из убитого индейца». Человечьим жиром лечили испанцы и раненых лошадей.

С наступлением утра сражение возобновилось. Разгоряченные боем, испанцы дали завлечь себя в тесное ущелье, где конница не могла развернуться и очень затруднено было действие артиллерии. За одним из поворотов, куда скрылся преследуемый испанцами индейский отряд, Кортес вдруг увидел тридцатитысячную армию, готовую по первому сигналу ринуться в бой. Командовал ею известный своей отвагой и воинской доблестью Хикотенкатль - младший — сын одного из главных правителей Тлашкалы.

В лучах утреннего солнца ярко блестели разноцветные перья, украшавшие индейцев, их оружие, копья и стрелы с остриями из обсидиана, боевые знамена с изображением золотого орла с распущенными крыльями или белой цапли, стоящей на скале. Лица воинов были расписаны белыми и желтыми полосами. Вождей можно было легко узнать по фантастическим головным уборам, отделанным золотом и драгоценными камнями, и перьевым плащам самых удивительных расцветок. Некоторые надели на голову шлемы в виде масок диких зверей со страшными, оскаленными зубами. С пронзительным криком, тесня друг друга, тлашкаланцы набросились на испанцев и их союзников, осыпая их градом стрел, дротиков и камней.

Позиции индейских войск были более выгодными. Они стреляли сверху вниз, обрушивая одновременно на противника груды песка, чтобы ослепить его и лишить ориентировки. Сразу оценив обстановку, Кортес распорядился во что бы то ни стало пробиваться вперед, чтобы выбраться из коварного ущелья на равнину. С огромным напряжением всех сил это удалось сделать.

И тут многочисленность тлашкаланцев и чрезвычайная скученность их рядов обернулись против мужественных защитников родной земли. Трудно было придумать лучшую мишень для артиллерии, чем эти тысячные толпы людей. Каждый пущенный почти без прицела снаряд вырывал из строя десятки жертв. Когда дело доходило до рукопашной схватки, дрались лишь передние ряды, а остальная масса, беспорядочно наседая, только мешала. У индейцев был обычай уносить с поля боя не только раненых, но и убитых. Это многократно увеличивало число жертв, Тлашкаланцы не только не старались спрятаться от губительного огня артиллерии, но, напротив, один за другим лезли в самое пекло. Около часа длилось сражение, в котором испанцы почти в упор расстреливали индейцев. И снова, несмотря на страшные потери, они отошли в полном порядке и лишь после приказа своих касиков.

Кортес был уверен, что сейчас у тлашкаланцев отпадает всякая охота воевать. И он ждал с часу на час послов с выражением покорности. Но проходили дни, а послы не появлялись. На вторичное предложение Кортеса о мире и его требование пропустить испанцев через Тлашкалу последовал полный презрения ответ Хикотенкатля - млалшего: «Испанцы могут идти, когда вздумают. Но мир с ними мы заключим лишь после того, когда их мясо будет отделено от костей!». Труп одной из павших лошадей тлашкаланцам удалось захватить на поле боя. Они с торжеством возили лошадиную голову по своим городам и селениям и показывали народу, чтобы убедить всех, что этот «бог» может быть умерщвлен, как и всякое живое существо.

Еще одно страшное сражение пришлось выдержать испанцам. 5 сентября 1519 г. Против них выступало пятьдесят тысяч человек. Но огромное численное превосходство не могло играть решающей роли, когда пушкам противостояли лук и стрелы. К тому же среди тлашкаланских вождей начались распри. Одни, считая испанцев сверхъестественными существами, твердили, что сопротивление бессмысленно, другие же, во главе с Хикотенкатлем - младшим, настаивали на борьбе до победного конца. Запрошенные по этому поводу жрецы ответили уклончиво: пришельцы не боги, но и не обыкновенные люди. Они — дети солнца. Поэтому, если напасть на них ночью, когда солнце отдыхает, их можно будет одолеть. Но ночное нападение не принесло индейцам успеха. Солдаты Кортеса спали не раздеваясь, с оружием в руках; их лошади стояли оседланными. По первому сигналу тревоги все испанцы были на ногах и встретили неприятеля дружными залпами. Яркий свет луны позволял артиллеристам бить наверняка, как и днем. Окутанные сумрачными тенями, всадники и лошади казались тлашкаланцам ночью еще более страшными, и они обратились в беспорядочное бегство. Воспользовавшись паникой, горстка всадников за каких-нибудь 10—15 минут покалечила и убила сотни индейцев.

Потери тлашкаланцев были страшными, но и положение победителей было отчаянным. Пятьдесят человек пало от ран и болезней, остальные едва стояли на ногах. Сам Кортес заболел опасной лихорадкой. Он настолько ослаб, что с трудом держался в седле. Вылазки за съестными припасами, которые время от времени предпринимали испанцы, превращались в карательные экспедиции: никто добровольно не хотел дать им ни одного зернышка. Отчаявшись добиться победы, испанцы стали требовать от Кортеса возвратиться в Вера-Крус и послать единственное уцелевшее судно за подкреплением на Кубу. Кортес доказал своим солдатам, что повернуть назад - это расписаться в своем бессилии и обречь себя на верную гибель. Надо продержаться еще несколько дней, и тогда сами тлашкаланцы запросят мира.

Сейчас все переговоры с неприятелем вела Марина. Она так вошла в свою роль, что ни одним взглядом, ни одним словом не выдала то отчаянное положение, в котором находились испанцы. Напротив, она диктовала условия и говорила с тлашкаланцами, как победитель говорит с побежденным…

Военный совет Тлашкалы, как выяснилось впоследствии, давно решил пропустить испанцев и заключить с ними мир. Но Хикотенкатль-младший, имевший в своем распоряжении двадцать тысяч воинов, наотрез отказался этому подчиниться. Несколько дней спустя он сделал вид, что тоже согласен на мир, и послал в лагерь Кортеса делегацию с подарками. Их встретили радушно. Но поведение некоторых тлашкаланцев показалось Марине подозрительным. Схваченные и допрошенные, индейцы быстро сознались в том, что им действительно поручено выведать численность неприятеля, так как на завтра назначен штурм храма, в котором засели испанцы. По приказанию Кортеса, всем индейцам отрубили руки и отослали назад. «Испанцы читают в наших сердцах!» — воскликнул в отчаянии Хикотенкатль-младший, когда увидел своих искалеченных воинов. И он, самый дальновидный и самый стойкий из тлашкаланских вождей, оставил мысль о дальнейшем сопротивлении.

Тлашкаланцы предложили Кортесу мир в тот момент, когда испанцы считали свое дело окончательно проигранным. Обессилевшие от ран и болезней, тяжелых боев и бессонных ночей, они с тоской думали о возможности еще одного сражения — вероятно, последнего в своей жизни. Если совсем недавно испанцы могли противостоять пятидесятитысячной армии, то сейчас они не выдержали бы дружного натиска и пятитысячного отряда. И, когда прибежал солдат с форпоста и доложил, что по направлению к лагерю Кортеса движутся какие-то толпы людей, мужество окончательно покинуло испанцев. Но очень скоро обнаружилось, что идут не воины, а носильщики со съестными припасами и подарками.

К Кортесу явился сам Хикотенкатль-младший с предложением мира и дружбы. Он откровенно объявил, что считает себя побежденным и дальнейшее сопротивление — бессмысленным. Война была начата потому, что они приняли Кортеса за друга Монтесумы, Если же верно, что он, Кортес, помогает народам, порабощенным ацтеками, то в лице тлашкаланцев он найдет верных и стойких помощников. Кортес ликовал. Он добился не только покорности, но и приобретал новых сильных союзников. Однако внешне он был суров и строг, как и подобает победителю. По его совету испанцы тоже не выказывали охватившей их бурной радости. Они принимали как должное изъявление покорности и щедрые подношения съестных припасов, в которых так нуждались.

Вера в могущество Кортеса выросла еще больше, когда в его лагерь явились пять послов Монтесумы с большим количеством золотых вещей и других подарков. Более того, Монтесума выражал готовность подчиниться испанскому королю и ежегодно выплачивать ему большую дань золотом, серебром, драгоценными камнями и тканями. Он просил Кортеса лишь об одном: не утруждать себя походом в Теночтитлан, «так как путь этот далек, горист и безводен».

Разведчики докладывали Монтесуме о каждом шаге испанцев. Весть о том, что Кортес пошел на Тлашкалу, обрадовала его. Он знал, как ревностно тлашкаланцы оберегают свою независимость, и был уверен, что они не подчинятся Кортесу. Но гонцы один за другим приносили вести о победе испанцев. Значит, это действительно посланцы бога Кецалькоатля, а не простые смертные, — решает Монтесума. И им снова овладел суеверный страх перед белыми. С нескрываемой тревогой относились приближенные Монтесумы к попыткам своего повелителя задобрить испанцев, откупиться от них богатыми дарами. Наиболее дальновидные военачальники понимали, что золото лишь возбуждает алчность испанцев, а изъявления покорности только наводят на мысль о военной слабости ацтеков. Вместо армии навстречу испанцам было выслано очередное посольство с богатыми дарами, выражением покорности и единственной лишь просьбой - отменить поход на Теночтитлан.

Взвесив в уме все обстоятельства дела, Кортес решает извлечь наибольшие выгоды из создавшегося положения. Давнишняя вражда между тлашкаланцами и ацтеками давала ему возможность заигрывать с теми и с другими. Он хотел, чтобы обе враждующие стороны возможно дольше считали его своим союзником. Тогда он мог бы диктовать условия и тлашкаланцам и ацтекам, чтобы в конце концов поработить оба народа.

Хикотенкатль-младший пригласил Кортеса посетить их столицу — город Тлашкалу. Послы Монтесумы убеждали Кортеса не делать этого, чтобы не попасться в засаду. Когда же он отклонил их просьбу, заявив, что не боится измены, послы Монтесумы начали уговаривать его повременить хотя бы неделю, пока о всем не будет оповещен их повелитель. На это Кортес согласился, понимая, что от Монтесумы могут прийти важные вести. И он не ошибся. Обеспокоенный возможностью союза Кортеса с тлашкаланцами, Монтесума на сей раз …приглашал его в свою столицу! Он просил испанцев лишь об одном: не останавливаться в Тлашкале и не входить с этими «вероломными тлашкаланцами» ни в какие сношения. Подарки, которые были вручены Кортесу вместе с посланием, превосходили по своему великолепию все предыдущие.

Такая непоследовательность поведения Монтесумы, ранее прилагавшего все усилия, чтобы не впустить испанцев в Теночтитлан, а сейчас радушно приглашавшего их в свою столицу, свидетельствовала о полной растерянности в стане противника. Это отлично учитывал Кортес, решивший, что, чем больше независимости он проявит, тем сильнее будет напуган Монтесума. Выслушав его послов и благосклонно приняв подарки, Кортес заявил, что решил всё же посетить Тлашкалу и желал бы, чтобы послы Монтесумы его сопровождали.

23 сентября 1519 года экспедиция Кортеса вошла в Тлашкалу. Это был густо населенный город, застроенный каменными и кирпичными домами с плоскими крышами. Они были усеяны людьми, желавшими посмотреть на грозных пришельцев. В своем донесении Карлу V Кортес сравнивал Тлашкалу с Гренадой, считая, однако, что индейский город более многолюдный и лучше укреплен. На городской рынок в иные дни стекалось до тридцати тысяч человек. Испанцы обратили внимание на то, что дома тлашкаланцев лишены дверей. Их заменяли прикрывавшие вход циновки на которые были навешены кусочки меди. Они бренчали, когда кто-нибудь переступал порог, как бы оповещая хозяев о приходе гостя. Приятно обрадовали испанцев также тлашкаланские парикмахерские и бани с горячей водой и паром — совсем на европейский манер. Высокие каменные стены делили город на четыре обособленных района.

Воины Кортеса расположились в обширном здании одного из храмов. Они вдоволь ели, пили и отдыхали. Но ни на минуту не ослаблялись караулы. Кортес требовал железной дисциплины и постоянной готовности к бою. Ни один солдат не смел отлучаться без разрешения командира. Ни один командир не покидал казармы без ведома Кортеса. Двадцать дней прожил Кортес в Тлашкале. Здесь он, наконец, избавился от лихорадки и снова был деятелен и неутомим.

Весть о победе испанцев облетела всю Мексику. Из дальних городов, покоренных Монтесумой или враждовавших с ним, к Кортесу являлись послы с просьбой о помощи и с обещаниями поддержки. Кортес всех внимательно выслушивал. Иным обещал помочь, иным отвечал уклончиво. Он изучал расстановку сил, старался вникнуть в сложные взаимоотношения различных индейских народов и племен. Его советчиком стал старший Хикотенкатль - слепой отец храброго военачальника. Проживший долгую жизнь, он много знал и был очень полезен испанцам. Считая их союзниками Тлашкалы, старик подробно рассказывал Кортесу об армии Монтесумы, тактике ацтеков, их оружии и о многом другом. В знак искренней дружбы он предложил Кортесу в жены свою дочь Кортес очень любезно принял донну Луизу - так назвали ее после крещения, - но отдал ее в жены Альварадо, которого индейцы за светлый цвет волос прозвали солнцем, по-тлашкалански — «Тонатиу». По предложению Хикотенкатля-старшего и другие знатные тлашкаланцы породнились с испанцами, дав им в жены своих дочерей. С таким трудом установленный мир едва не нарушился, когда Кортес вздумал было навязать всем жителям Тлашкалы католичество. От этого неразумного шага его опять отговорил отец Ольмедо, считавший, что надо сначала покорить всю Мексику, а уж потом начать думать о спасении душ язычников.

Путь в Теночтитлан лежал через Чолулу — важный опорный пункт ацтеков во всех их войнах против Тлашкалы. Туда и решил направиться Кортес; тем более, что новое посольство, прибывшее от Монтесумы, просило его не задерживаться в этой «бедной и грубой Тлашкале». Было ясно, что Монтесума очень страшился дружбы Кортеса со своими смертельными врагами. Тлашкаланцы были не против того, чтобы Кортес подчинил своей власти ацтеков. Но они советовали ему идти на Теночтитлан другим путем — более длинным, но не столь опасным. В Чолуле стоит сильный ацтекский гарнизон. Но поход на Чолулу был делом решенным. Правда, жители этого города не выказывали особого желания познакомиться с испанцами. Их посольство состояло из четырех индейцев невысокого звания и к тому же явившихся безо всяких подарков. В этом Кортес усмотрел оскорбление своей особе. Он вернул послов, объявив им, что если в течение трех дней к нему не явятся сами правители города, то он их будет рассматривать как бунтовщиков. Угроза подействовала. Правители Чолулы явились с извинениями и обильными подарками. Вражда с тлашкаланцами,— оправдывались они, — помешала им явиться раньше. Это звучало правдоподобно, и Кортес сделал вид, будто он им верит. В походе на Чолулу Кортеса сопровождали шесть тысяч тлашкаланцев. Зная о вековой вражде между Тлашкалой и Чолулой, Кортес вполне полагался на своих новых союзников - недавних ожесточенных врагов.

Путь экспедиции лежал через сильно пересеченную холмистую местность. Миновав ее, армия Кортеса вступила в широкую равнину, на которой не было ни пяди невозделанной земли. В ту пору были здесь и густые леса, впоследствии вырубленные испанскими завоевателями.

В Чолуле Кортесу и его спутникам оказали должные знаки внимания. Испанцы и тотонаки расположились в отведенном им обширном храме, тлашкаланцы же, по просьбе правителей Чолулы, разбили свой стан за пределами города.

Город Чолула славился как один из крупнейших религиозных центров Мексики. Здесь были сотни храмов, к которым ежегодно стекались тысячные толпы паломников. Самым знаменитым был храм бога воздуха, воздвигнутый на огромной пирамидальной насыпи. По своим размерам этот искусственный холм напоминал грандиозные пирамиды Египта. Высота его была около 60 метров, длина квадратного основания — 442 м., а площадь основания равнялась без малого 200000 кв.м.! Улицы Чолулы были значительно шире и благоустроеннее улиц Тлашкалы. Их содержали в образцовой чистоте. Кортес насчитал в городе около 20000 домов. Местная знать была, несомненно, богаче тлашкаланской. Об этом свидетельствовали ее пышные наряды, множество слуг, изысканная кухня.

Через несколько дней от Монтесумы прибыло еще одно посольство, но уже без всяких даров. «Монтесума не желает прихода испанцев в столицу, так как в Теночтитлане сейчас мало съестных припасов»,— заявили послы. Держались они гордо и независимо. Дело принимало дурной оборот. Появились и другие признаки надвигающихся грозных событии. Уменьшилась доставка маиса испанцам, под тем предлогом, что иссякли его запасы. Городские правители проявляли гораздо меньше любезности и предупредительности. Они явно избегали встреч с Кортесом. Вскоре тотонаки донесли ему, что на многих улицах Чолулы устроены завалы и скрытые рвы-ловушки с воткнутыми внутри кольями. Снаружи эти рвы замаскированы землей и досками. Из других донесений Кортес узнал, что женщины и дети спешно покидают город; что мужчинам раздается оружие; что на крышах зданий подготовлены запасы метательных камней. Было ясно, что готовится нападение на экспедицию.

Замысел противника искусно выведала Марина. Она подружилась с пожилой индианкой, женой одного из правителей Чолулы. Марина не уставала твердить ей о своей ненависти к белым. Она настолько вошла к ней в доверие, что та однажды довольно откровенно намекнула ей о предстоящих событиях. Оказывается, на некотором расстоянии от Чолулы стоит в полной готовности двадцатитысячная армия, присланная Монтесумой. Нападение должно произойти в тот момент, когда экспедиция начнет уходить из города. Всё продумано и подготовлено до тонкости. Дома улиц, по которым будут двигаться испанцы, превращены в неприступные крепости. На крышах и в других удобных местах устроены засады. Рвы-ловушки должны вывести из строя лошадей. В уличном бою не столь страшны и пушки. Как только завяжется сражение на улицах, сразу подоспеет на помощь двадцатитысячная армия ацтеков. Этот новый план был подсказан Монтесуме жрецами. Они предрекали гибель испанцев в Чолуле. И, вероятно, этот план полностью удался бы, если б правители Чолулы не посвящали жен в военные тайны.

Марина немедленно передала все добытые ею сведения Кортесу. С помощью щедрых подарков ему удалось выведать еще кое-какие данные о заговоре у двух местных жрецов. После этого Кортес созвал своих офицеров. На военном совете они разработали план кровавой мести, которая должна была ужаснуть всю Мексику и навсегда отбить у кого бы то ни было охоту восставать против испанцев. Пригласив к себе местных касиков, Кортес заявил им, что завтра покидает город, но нуждается в двух тысячах носильщиков. Они были обещаны ему с большой радостью. Правители Чолулы решили, что эта просьба облегчает выполнение их планов: под видом носильщиков можно заслать в лагерь испанцев воинов, которые сразу же примкнут к нападающим.

Рано утром у трех ворот, ведущих в храмовый двор, стояли испанские солдаты. Замаскированные пушки были установлены так, что своим огнем они покрывали значительную часть территории двора. Сам Кортес возглавил небольшую группу всадников. Когда двор заполнили воины-носильщики (их пришло около трех тысяч), явились жрецы и правители Чолулы. Кортес обратился к ним с короткой речью. В ней они услышали свой смертный приговор. Прямо, без обиняков изложил он опешившим от удивления людям все подробности заговора. И касикам но осталось ничего другого, как сознаться в нем. Кортес сделал знак артиллеристам. Пушкари в упор расстреляли трехтысячную толпу, собравшуюся на храмовом дворе, окруженном высокими стенами. Нигде не было спасения от огня, так как все выходы были заперты испанцами. Те, кого пощадили снаряды, пали от стальных мечей испанских солдат. «Полуголые тела туземцев ничем но были защищены, и испанцы рубили их так же легко, как жнецы во время жатвы косят спелый хлеб», — пишет один из историков Мексики.

Когда в городе узнали о кровавом избиении, начался штурм храмовых стен извне. Но и это предусмотрел Кортес. Огонь его пушек, завершив свою смертоносную работу внутри храмового двора, сейчас беспощадно косил тысячные толпы, наседавшие снаружи. А потом подошли заранее предупрежденные отряды тлашкаланцев. Чтобы ненароком не перебить союзников, у них, по приказу Кортеса, головы были повязаны гирляндами осоки. Тлашкаланцы ударили с тыла, откуда никто не ждал нападения. Они смотрели на жителей Чолулы как на своих заклятых врагов и дрались ожесточенно, радуясь возможности отомстить за старые, вековые обиды. Испанцы и их союзники никому не давали пощады. Несколько десятков жителей спрятались в высоких деревянных башнях одного из храмов. Эти башни испанцы подожгли, и все там находившиеся сгорели заживо. Вскоре пылали и другие здания. Потом начались повальные грабежи. Более шести тысяч человек погибло в Чолуле в день кровавой бойни. Кортес прекратил ее лишь тогда, когда испанцы устали убивать…

Двадцатитысячная армия, присланная Монтесумой и находившаяся лишь на расстоянии трех-четырехчасового перехода от места кровавого побоища бездействовала… Неожиданный ход событий привел в смятение касиков, возглавлявших ацтекскую армию. И они не только не двинули своих воинов на выручку чолульцам, но трусливо повернули назад, к Теночтитлану.

Груды развалин и дымящиеся пожарища виднелись там, где вчера еще бурлила жизнь. Мертвая тишина стояла кругом. Кортес предложил всем жителям в пятидневный срок вернуться в город. Понемногу с опаской возвращались люди на пепелище, хоронили убитых, собирали остатки жалкого скарба, приводили в порядок уцелевшие дома. Тем временем прибыло новое посольство от Монтесумы. Повелитель ацтеков спешил отмежеваться от заговора и свалить всю вину на жителей Чолулы. Вместе с подарками было передано приглашение прибыть в Теночтитлан.

Тотонаки, сопровождавшие Кортеса от самого города Семпоалы, попросили разрешения вернуться на родину. Они боялись гнева Монтесумы. Кортес должен был отпустить их. Зато он пополнил свою армию еще тысячей тлашкаланских солдат.

Путь экспедиции пролегал через роскошные саванны. Потом пошли горы. Две из них, самые высокие, назывались Попокатепетль («Курящий холм») и Иштаксиуатль («Белая женщина»). Первая все время дымилась, так как там находился действующий вулкан, вторая была покрыта вечным снегом, издали казавшимся белым одеянием. Как только испанцы приближались к новому городу или селению, навстречу Кортесу выходили касики с золотом, продовольствием и дарами. Суеверный страх перед белыми опережал испанцев на всем пути их следования. Беседуя с местными жителями, Кортес с особым удовольствием выслушивал жалобы на поборы и принудительные работы, захват земель и другие притеснения со стороны властей Монтесумы. Он обещал всем заступничество.

Но вот испанцы достигли места, где дорога разветвлялась. Один путь был широк и удобен, другой же был завален огромными деревьями и камнями. Местные жители предупреждали Кортеса, что удобная и широкая дорога ведет к тупику, где его ждет засада. Надо расчистить завал и идти по другой дороге, — говорили они. Так он и сделал. С трудом поднимались испанцы по горному кряжу. В это время вдруг пошел густой снег. Уже наступила ночь, и до костей продрогшие сподвижники Кортеса с тоской думали о ночлеге под чужим неприветливым небом. Но вот показались какие-то каменные строения. Это были дорожные гостиницы. Впоследствии их не раз встречали испанцы на важнейших магистралях страны.

Хорошо отдохнув, рано утром они тронулись дальше. С новыми силами шли испанцы к уже видимой невооруженным глазом заветной цели — столице Мексики. В это время вновь прибыли к ним послы Монтесумы с очередной внушительной ношей подарков и очередным посланием. Монтесума просил испанцев… вернуться, обещая в благодарность за это наградить Кортеса четырьмя мерками золота, а каждого из его солдат - одной меркой. Он обязался в дальнейшем выплачивать испанскому королю такую дань золотом и серебром, какую лишь тот пожелает. Ответ Кортеса гласил: «Мудрый Монтесума должен понять, как рассердится испанский король, если мы вернемся, не выполнив его поручения. Гораздо легче будет обо всем договориться лично, чем через бесконечных послов». На следующий день прибыло новое посольство — самое важное из всех прибывавших когда-либо ранее. Его возглавлял двадцатилетний племянник Монтесумы Какамацин. Посольство должно было сопровождать испанцев весь остальной путь. Закончив приветственную речь, Какамацин преподнес Кортесу три огромные жемчужины. При этом зрелище даже у самых пугливых солдат Кортеса отлегло от сердца. Еще вчера они не прочь были согласиться на условия Монтесумы, взять обещанное золото и повернуть назад. Сегодня же они, забыв обо всех опасениях, хотели только одного: скорее достигнуть Теночтитлана и его сказочных богатств.

Юный Какамацин, повелитель Тескоко — второго по величине города после Теночтитлана, - не раз уговаривал Монтесуму всей военной мощью ацтеков обрушиться на конкистадоров. Какамацину временами казалось, что его дядя, продолжавший задаривать пришельцев и унизительно просить их повернуть назад, потерял рассудок. Но когда испанцы вплотную подошли к столице ацтеков, и Какамацин начал сомневаться. Он предложил встретить испанцев, как иноземных послов, и впустить их в Теночтитлан, чтобы присмотреться к ним поближе и решить, как действовать дальше. В то же время другой племянник Монтесумы - Куаутемок, а также брат Куитлауак продолжали настаивать на том, чтобы силой оружия выгнать испанцев или, если этого не удастся сделать, погибнуть в боях за родную землю. О вооруженном сопротивлении Монтесума не хотел и думать. И он поручил Какамацину возглавить очередное посольство.

рисматриваясь к испанцам, Какамацин всё больше убеждался в том, что они - отнюдь не боги и не посланцы Кецалькоатля, а простые смертные, правда, вооруженные значительно лучше ацтеков. И ему стало ясно, что, прояви Монтесума решимость и волю, — никогда бы испанцы не проникли вглубь страны и не помышляли бы о том, чтобы войти в Теночтитлан. Их можно было уничтожить еще у морского побережья, едва они ступили на землю майя и других покоренных племен. Но сейчас не оставалось ничего другого, как, выполняя волю Монтесумы, сопровождать их на пути к Теночтитлану.

Дорога вилась вдоль южного берега лагуны Чалко. Местность была пересечена оросительными каналами. Потом пошла прямая, как стрела, дорога, проложенная посередине озера, по широкой насыпи, сделанной из камней, извести, дерева и земли. Она тянулась на многие километры и казалась испанцам чудом инженерного искусства. По озеру взад и вперед сновали индейские пироги. Через несколько часов экспедиция достигла города Иштапалапана, которым управлял брат Монтесумы. Здесь Кортесу были оказаны царственные почести. Его армию разместили в красивых каменных зданиях, которые испанцам показались дворцами. Потолки их были сделаны из кедрового дерева, а стены обиты пестрыми разрисованными тканями. Вокруг зданий шли великолепные сады. Многочисленные каналы и искусственные водоемы с берегами, выложенными изразцовыми плитами, красноречиво говорили о там, сколько труда было вложено, чтобы создать этот райский уголок земли. Часть городских зданий была расположена на суше, а другая часть стояла на сваях, среди водной глади. Переночевав в Иштапалапане, Кортес на следующий день - 8 ноября 1519 года — вступил в столицу Мексики — Теночтитлан.