Помимо разговоров о германском наследии, излюбленной темой Гиммлера были ваффен-СС. Они стали для него живым примером возможности реализации всех его идей о переобучении германского народа и выведения новой породы людей. Порой при обсуждении германских идеалов он неожиданно ссылался на ваффен-СС, заявляя:

– Видите, именно так я устроил в своих ваффен-СС.

Когда я выразил сомнение в том, что ему удастся убедить своих людей в недопустимости захвата чужой собственности, он сказал:

– В ваффен-СС нет ни одного запертого сундука. Там никто не осмеливается взять без спроса даже сигарету у товарища. Видите, чего мы добились.

Разговор зашел о военных грабежах, и я заметил, что многие считают их «джентльменским преступлением», приведя в пример старика Блюхера, которого англичане после освободительной войны пригласили в Лондон. Проезжая по городу со своим адъютантом, он заметил:

– Превосходный город для разграбления!

– В наших глазах грабежи, безусловно, не являются джентльменским преступлением, – решительно заявил Гиммлер. – Я издал специальную «Памятку о конфискации вражеской собственности», которую каждый член ваффен-СС должен носить в солдатской книжке. – Он вручил мне такую памятку и зачитал ее вслух. – Отбирать у безоружного гражданского населения вещи и имущество неблагородно и недостойно СС. Приказ рейхсфюрера СС о «святости частной собственности» в военное время действует даже в отношении врага.

Солдат может реквизировать продовольствие, одежду, одеяла, топливо и медикаменты, как объяснил мне Гиммлер, это очевидно, – но это следует делать лишь в соответствии с «временными и личными потребностями отдельного бойца». Это требование донесено до каждого члена ваффен-СС. Им абсолютно запрещено забирать столовое серебро, гражданскую одежду, материю, шелковые чулки и т. д. – то есть все то, что берут не для себя лично, а для домочадцев. Такое поведение представляет собой мародерство и карается смертью. Смертный приговор выносится и в случаях изнасилования. Я внимательно прочел памятку. В ней содержались все приказы Гиммлера о «святости частной собственности» и разъяснялось их применение в военное время.

Гиммлер любил ваффен-СС так, как будто они были его ребенком, хотя оперативное применение этих сил оставалось вне его компетенции. Он всего лишь выполнял роль их главного директора – под его контролем находились их оснащение и политическое воспитание. Он гордился, что Гитлер в своей речи в рейхстаге, произнесенной после Французской кампании, похвалил его как организатора «формирований ваффен-СС». Но не будучи солдатом, Гиммлер не понимал, что возложил чудовищную ношу на боевые отряды ваффен-СС, имевшую множество неприятных последствий, административно объединив их с гестапо, с охраной концентрационных лагерей, зондеркомандами и другими аналогичными формированиями. Будучи боевой единицей, ваффен-СС вышли из-под его контроля, так и не получив нового настоящего вождя.

В результате их положение стало трагическим: с одной стороны, они с готовностью несли жертвы и свирепо сражались с такими варварами, как русские войска, с другой стороны, их постоянно окружала атмосфера вины в самых кровавых и ужасных преступлениях.

Мне становилось все труднее понимать слепоту Гиммлера к реальности и ее последствиям, тем более что я часто видел его за чтением рапортов с фронта о подвигах ваффен-СС, и его глаза сияли от восторга. Несмотря на сожаление о потерях ваффен-СС, он с гордостью цитировал перехваченную телеграмму русского верховного командования: «Немецкие войска отступают по всем фронтам. Лишь ваффен-СС стоят как скала в море».

Мы с Гиммлером десятки раз говорили о ваффен-СС; чтобы издать все мои заметки на эту тему, понадобится отдельный том. Здесь я приведу лишь некоторые из них, дающие представление об отношении Гиммлера к ваффен-СС.

Мне пришлось поговорить с Готтлибом Бергером, генералом ваффен-СС и начальником Главного управления СС, чтобы получить четкое представление о ваффен-СС и вступивших в них европейских добровольцах, поскольку именно Бергер создал европейские добровольческие части и был ответствен за преданность ваффен-СС. Кроме того, мне казалось, что порой воображение берет верх над Гиммлером, заставляя его преувеличивать некоторые замечания Гитлера – например, касающиеся территорий, отводившихся для поселений солдат-крестьян, и новой карты Европы, которая также была связана с европейскими добровольцами. Поскольку Бергер имел прямой доступ к Гитлеру, причем вне зависимости от Гиммлера, я ожидал, что он сможет просветить меня и в этих вопросах.

Гиммлер пожелал, чтобы я занялся лечением Бергера, и это облегчило выполнение моих планов. Бергер обладал великолепным телом и железными нервами, хотя получил тяжелую рану на Первой мировой войне. Поэтому мое лечение сводилось в основном к профилактике, но оно позволило мне наладить с Бергером контакт. Я стал часто с ним видеться – не из-за того, что он нуждался во мне, как Гиммлер, а потому, что Бергер придерживался схожих с моими взглядов по гуманитарным вопросам и считал, что их надо решать в соответствии с правосудием.

Своим крепким телом и головой Бергер напоминал древнеримского полководца со слегка германизированными чертами. В его осанке и движениях проявлялся железный самоконтроль, составлявший резкий контраст с нервными жестами Гиммлера. Бергер происходил из Швабии и был так предан ей, что получил прозвище Герцог Швабский. Из своих разговоров с ним я получил и более четкое представление о европейских добровольцах, и о будущем, которое уготовил для Европы национал-социализм. По этой причине я включил в свои воспоминания о Гиммлере некоторые замечания Бергера.

Полевая штаб-квартира

2 августа 1941 года

Сегодня Гиммлер с большим энтузиазмом говорил о героической борьбе дивизии СС на Ельнинском выступе, которая 16 дней удерживала свои позиции против противника, имевшего большое численное превосходство. В ходе этих боев были разбиты 13 русских дивизий и предотвращена попытка двух или трех советских армий вырваться из Смоленского мешка.

– Одна-единственная дивизия ваффен-СС оказала решающее влияние на исход важного сражения с русскими, запертыми в Смоленском мешке. Не хотите узнать подробности боев? Я получил доклады с фронта. Вермахт выделил одну группу [взвод], достойную упоминания в сводках. Перед позициями этого взвода образовался полукруг из мертвых врагов, убитых гранатами. Командир группы держал руку на чеке последней гранаты, три командира отделений, его вестовой и шофер были найдены мертвыми в окопе. У первого командира отделения на плече все еще лежала винтовка, а вестовой сжимал планшет с последним донесением. В таком виде их и нашли. – Гиммлер несколько секунд молчал, затем продолжил: – Вот так воюют мои ваффен-СС. Вы видите здесь результат того, что они знают, за что сражаются, в сочетании с лучшими воинскими традициями. Командир и солдаты вермахта, воевавшие бок о бок с этими частями, с величайшим уважением говорят о героизме, проявленном этими людьми. Именно из таких людей и получится необходимая нам элита. Даже в мирное время мы должны устроить так, чтобы при отборе людей руководствоваться такой же храбростью и доблестью.

Во время сеанса лечения Гиммлер сообщил мне о своем решении, чтобы в мирное время любой человек, желающий стать офицером СС, должен был совершить прыжок с парашютом.

– Иначе та репутация, которую заслужили эти молодые люди, проливая свою кровь, и красивая форма, которую мы носим в мирное время, приведут в ряды СС молодых горожан и интеллектуалов, не интересующихся ничем, кроме карьеры. В пылу битвы становится ясно, какие люди нужны в СС, но в мирное время нужны специальные методы отбора. Например, от любого человека, желающего стать офицером СС, можно потребовать, чтобы он по меньшей мере в течение года до назначения демонстрировал свои практические способности в каком-нибудь напряженном и опасном деле – например, став альпинистом или моряком. Будущие офицеры СС научатся правильному отношению к подчиненным и приобретут самоуважение, лишь работая наравне со всеми. После этого сержантский состав и офицеры старой школы окончательно уйдут в прошлое.

17 августа 1941 года

Вчера Гиммлер рассказал мне, что офицеры СС должны давать особую клятву ради того, чтобы будущие призывники отбирались в соответствии с принципами СС, а также для того, чтобы избежать какой-либо коррупции. Они должны поклясться не покровительствовать ни своим сыновьям, ни сыновьям друзей и родственников, быть неподкупными и не подчиняться требованиям родственных и дружеских связей. Призывников следует отбирать лишь исходя из их личности, достижений и требований расовой чистоты.

Я ответил, что его офицеры – тоже люди и не смогут избавиться от своих слабостей. Гиммлер так подчеркивает значение теснейших кровных и дружеских связей в других областях жизни. Почему же он с такой ненавистью относится к семейным связям в рядах СС?

– Семьи жертвуют своими сыновьями и родственниками ради рейха, – стоял на своем Гиммлер. – Значит, они могут принести куда меньшую жертву ради СС, которые рано или поздно взвалят на свои плечи все заботы рейха. В данном случае я взываю к стойкости людей и к категорическому императиву долга. В военное время отбор сравнительно прост. Сейчас заслуги очевидны; Железный крест и другие награды позволяют вынести решение. Лишь в мирные времена отбор людей станет вопросом совести. Тогда он будет зависеть от нравственных качеств человека, ведущего отбор, который должен принимать решение на основе расовой чистоты, достижений и характера претендента, не обращая внимания ни на какие другие соображения.

18 сентября 1941 года

– Руководители СС, – заявил Гиммлер, – должны проходить очень тщательный отбор на основе непоколебимой храбрости. Трусы нам больше не нужны. Приняв это за основу, мы сможем перейти ко второму принципу, определяющему наш выбор, – обучению и тренировке. Первое качество – храбрость – должно быть равновеликим во всех людях; второе зависит от конкретного человека, но он обязан стремиться к максимальным знаниям и навыкам.

29 октября 1941 года

Сегодня Гиммлер завел речь о значении бедности. Он сказал следующее:

– Мой идеал для любого члена СС – бедность, присущая посвященным людям. Членство в СС служит для них гарантией, так как СС должны быть достаточно богаты, чтобы обеспечить всем своим членам дом и заботиться о них в старости. Каждый член СС, помимо выполнения своих обязанностей, должен иметь возможность удовлетворить свои амбиции в спорте, науке и искусстве. Бессмысленное личное богатство и предпринимательская деятельность недостойны члена СС. Лучшее богатство – это богатство знаний и реальные способности, а в придачу к ним много детей, несколько акров земли и маленькая рощица. Перед собой я поставил идеал умереть бедным. Я смотрю на СС как на посаженное мной дерево, которое достаточно укоренилось, чтобы выдержать любую непогоду.

Я выразил надежду, что Гиммлеру удастся донести свой идеал «служения и бедности» до некоторых высших партийных чиновников, которые явно не разделяют таких настроений.

14 ноября 1941 года

Несколько дней назад я разговаривал с одним из высших руководителей СС, который сказал мне, что во время Первой мировой войны был офицером, вступил в СС в 1933 году, а затем перевелся в ваффен-СС. Я спросил его зачем. Он рассказал, что после того, как нацисты пришли к власти, Гиммлер пригласил нескольких высших офицеров времен мировой войны, ученых, состоятельных людей и промышленников в Мюнхен и обратился к ним примерно с такими словами:

«Каждому государству нужна элита. Призвание СС – дать Германии элиту, стать конструктивной политической силой в национал-социалистическом государстве. Но это получится лишь в том случае, если члены СС привнесут в нынешние социальные требования подлинную военную традицию, четко определенное мировоззрение, манеры и породу немецкой знати, знания, способности и созидательную энергию промышленников, а также мудрость немецкой науки – и все это на основе расового отбора. История выявила определенные слабости у людей, обладающих такими качествами. Солдат зачастую превращается в автомат, не имеющий собственного мнения; ученый быстро деградирует, превращаясь в интеллектуала; неограниченный монополистический капитализм становится карикатурой на предпринимательство, а светские документы дают вполне ясное представление о том, до какой степени деградации доходит знать».

Поскольку национал-социалистические ораторы и публицисты боролись против старого порядка и его представителей, легко понять, почему они подчеркивали только негативную сторону; так, например, они решительно нападали на интеллект в деградировавшей, «высоколобой» форме. Подобные нападки продолжаются и в настоящее время, но со временем они отомрут. Идея Гиммлера состояла в том, чтобы воспользоваться позитивными ценностями, которые воплощают в себе люди всех этих типов, и привить их нарождающимся СС, только вступившим в период формирования.

Таким образом, речь шла о том, чтобы связать национал-социалистическую революцию с традициями и создать союз всего подлинного, что выжило с прошлых времен и проявило способность устоять перед натиском будущего. В результате СС получили бы надежный фундамент и оказались бы лучше приспособлены к решению своих задач.

Это объяснение открыло мне глаза на многое из того, чего я не понимал раньше. Сегодня вечером я снова встречусь со своим собеседником и получу от него дополнительную информацию.

15 ноября 1941 года

Вчера наш разговор продолжился. Я узнал следующее.

Выступление Гиммлера вызвало всеобщее изумление, так как все присутствующие считали, что Гиммлер собрал их, чтобы уличить во всех былых грехах.

Далее Гиммлер объявил, что создание такого союза различных традиций возможно лишь в результате длительного и естественного процесса. Этот процесс можно ускорить, если бы представители собравшихся групп передали себя в распоряжение Гиммлера. Офицерский класс и знать должны поделиться лучшими элементами своих традиций, промышленники – своими знаниями и опытом, в частности опытом работы в других странах; ученые должны предоставить в его распоряжение результаты своих исследований в формулировках, пригодных для практического использования. Все должны внести свой вклад в создание новой элиты рейха; каждый человек может найти возможность применить свои знания и способности. Формирование ответственной элиты как основы государства является наилучшим способом предотвратить те злоупотребления, которыми сопровождалась Французская революция, чтобы они не проявились и в данную революцию.

С точки зрения психологии выступление Гиммлера было построено очень умело. Например, Геббельс, разговаривая с представителями этого класса, обычно вел себя очень высокомерно; Гиммлер же, наоборот, полностью признавал их заслуги и подчеркивал значение их прошлых достижений. В то же время приглашение принять участие в создании новой элиты рассматривалось как честь. Под влиянием речи Гиммлера большинство присутствующих решило вступить в СС, а их примеру последовали другие представители этих же классов, тем более что членство в партии не являлось обязательным условием для вступления в СС.

Человек, рассказывавший мне это, сам вступил в обычные СС, и, поскольку раньше он был офицером, вскоре ему присвоили звание оберштурмбаннфюрера. Благодаря такому отношению Гиммлера в СС оказалось значительное число людей, которые помогали советами, делами и своим опытом, прямо или косвенно участвуя в создании новой элиты. Они считали, что сотрудничество является наилучшим способом противодействия силам хаоса внутри партии, а черная форма казалась им надежной защитой от давления со стороны партии. Многие перешли в службу безопасности и разведку. Мой знакомый предпочел чисто военную должность. Когда началось создание боевых формирований СС, он решил вступить в них.

Гиммлер был строг со своими людьми из СС, но всегда внимателен, по крайней мере косвенно, так как он желал, чтобы каждый из них разделял ответственность за провозглашенные им принципы СС. Он был очень вежлив, дружелюбен и любезен по отношению к вождям СС, от которых многого требовал. Похоже, он не приучал себя к этому – такое поведение было для него естественным. Он постоянно вникал в чужие проблемы и заботы, помогал тем, кому приходилось трудно, посылал цветы их женам, разрешившимся от бремени, и прилагал собственноручно написанные записки с наилучшими пожеланиями.

Когда однажды к нему с докладом пришел молодой вождь СС, имевший множество наград, Гиммлер втайне от него распорядился связаться по телефону с его старушкой матерью, которая жила в деревне в Вюртемберге. Когда ординарец сообщил, что женщина на проводе, и передал трубку ее сыну, Гиммлер просиял от радости.

Прибыв с визитом в Хиршбергскую военную академию, где молодые штабные офицеры проходили двухлетние курсы усиленной подготовки, он первым делом спросил, все ли эти офицеры женаты. Когда ему ответили, что большинство из них женаты, но им не разрешено привозить с собой жен из-за служебных ограничений, Гиммлер заявил, что этот запрет должен быть немедленно отменен. Кто знает, увидят ли когда-нибудь эти женщины своих мужей? Они будут с глубокой благодарностью вспоминать те два года, которые им позволили провести вместе. Гиммлер пообещал решить вопрос о жилье для этих женщин через министерство внутренних дел. И вскоре молодые офицеры воссоединились со своими женами.

Фриденау, Берлин

28 июня 1940 года

Я спросил Гиммлера, не станут ли ваффен-СС независимой армией. Он сказал, что такого намерения не ставилось и что формирования СС относительно невелики по сравнению с численностью вермахта в целом. Они выросли из первых отрядов СС, которые в свою очередь берут свое начало от нескольких сотен человек, обеспечивавших охрану Адольфа Гитлера. Учитывая, что эти молодые отряды появились совсем недавно, они успели приобрести отличную репутацию. Гиммлер готов был сделать все, чтобы поднять их статус и обеспечить их наилучшим оружием и амуницией.

Я спросил, зачем понадобились особые части СС, помимо вермахта. Вот к чему вкратце сводится ответ Гиммлера на этот вопрос.

– Каждая революция старается взять под контроль армию и заразить военных своим духом. Лишь тогда, когда эта цель выполнена, можно считать, что революция победила. Французская революция преуспела в этом отношении, чем и объясняются скорость, с какой она распространялась, и сила, обеспечившая ей победу. Наоборот, Веймарская республика так и не сумела решить проблему армии. Каждое решение Веймарской республики сопровождалось тревожным вопросом: «Как поступит рейхсвер?» Есть два способа формирования вермахта, которые отвечают требованиям национал-социализма. Фюрер мог бы полностью разогнать старый офицерский корпус, так как именно в офицерской среде создается воинский дух. Можно было построить новый вермахт, в котором офицеры были бы надежными национал-социалистами, не только обладая формальными способностями, но и будучи полностью приемлемыми для государства своим общим мировоззрением и настроениями. Это был бы верный и естественный путь, но он бы занял слишком много времени. Фюрер не мог подвергать рейх опасности, отказавшись от опыта и способностей старых офицеров. Однако он принял в соображение тот факт, что эти люди в основном не симпатизировали национал-социализму. Именно поэтому он готовил войска для специальных задач, а затем в лице ваффен-СС создал вооруженные силы, придерживавшиеся тех взглядов, которые национал-социализм собирался насадить в рядах вермахта.

Ваффен-СС – воплощение национал-социалистической революции в военной области. Наши базовые требования сочетаются в них с военными традициями и высокой боеспособностью. Эти люди знают, за что они сражаются; ваффен-СС – не просто безмозглая сила, исполняющая приказы. Единственный способ получить в ваффен-СС повышение – личные заслуги. Отношения между офицерами и рядовыми определяются духом товарищества и признанием заслуг, а не социального статуса. Эти убежденные товарищи по оружию обладают совершенно иным, чем в старой армии, отношением к жизни и к войне. Такое отношение уже явственно проявилось и постоянно укрепляется. Я прикладываю огромные усилия, чтобы превратить офицеров ваффен-СС в людей с твердыми убеждениями и взглядами. Тогда мы получим кадры, необходимые для армии нового образца.

Все это казалось мне очень путаным и насквозь идеологизированным. Поэтому я спросил Гиммлера, какое, по его представлениям, воздействие окажут ваффен-СС на вермахт; будут ли офицеры ваффен-СС назначаться в вермахт и получать важные посты, чтобы влиять на боевой дух вермахта? А иначе каким образом две эти ветви армии смогут объединиться?

– В данный момент их естественное слияние не стоит на повестке дня, – ответил Гиммлер. – Ваффен-СС сперва должны развиться на основе собственных законов. В Польской и Французской кампаниях они уже завоевали высокую репутацию. Это очень существенно, так как уважение армии можно заслужить не лекциями об отношении к жизни, а только успехами на поле боя – на том же самом поле, на котором сражается и вермахт. Реформатор должен действовать эффективно и разбираться в существующей системе до малейших деталей; иначе он теряет право требовать каких-либо реформ.

В будущем вермахт и ваффен-СС будут сражаться бок о бок, плечом к плечу. Все ваффен-СС должны завоевать ту репутацию, которой уже обладают дивизии «Лейбштандарт» и «Рейх». Успех должен сопутствовать нашему оружию всюду, где появляются ваффен-СС. Тогда сам собой встанет вопрос, почему победа следует именно за их флагом, и все вскоре согласятся с таким ответом: «Потому что они – убежденные люди, знающие, за что сражаются, и показывающие своим примером, что убежденность в справедливости их дела удваивает боевую силу, с которой отныне ничто не в силах справиться, и делает их способными на великие деяния». Желанием каждого настоящего юного немца станет служить в этом элитном корпусе; быть офицером ваффен-СС станет великой честью, такой же, какой сейчас уже стала служба в «Лейбштандарте». Затем вермахт воспримет принципы ваффен-СС и начнется их взаимное естественное слияние. Было бы ошибкой искусственно ускорять этот процесс.

– Я считал, что мы стоим на пороге мира, – сказал я. – Но несмотря на это, вы заняты созданием первостепенных и второстепенных войск, раскалывая и ослабляя единство и дух вооруженных сил в целом. Это заметно по упрекам ответственных офицеров вермахта, утверждающих, что ваши ваффен-СС украли у армии тысячи и тысячи лучших сержантов.

– Я отлично осведомлен об этом, – ответил Гиммлер, – но должны же мы откуда-то брать тех людей, в которых нуждаемся.

Житомир

9 августа 1942 года

Вчера я видел сотрудника гестапо, с которым ранее встречался в полевой штаб-квартире, когда он пришел с докладом к Гиммлеру; на этот раз он носил форму унтерштурмфюрера ваффен-СС. Я спросил Гиммлера, не планирует ли он включить гестапо в состав ваффен-СС.

– Откуда у вас взялась такая идея? – поинтересовался Гиммлер. – Ваффен-СС абсолютно никак не связаны с гестапо и выполняют совершенно другую работу. Гестапо сражается против внутренних врагов, ваффен-СС нацелены на врагов за пределами страны. Гестапо – это национальная уборщица, которая выполняет необходимую грязную работу. Однако вполне естественно, что должностные лица гестапо должны нести воинскую службу в ваффен-СС. Они отбывают воинскую повинность здесь, а не в вермахте.

Я придаю величайшее значение полному разделению двух этих ветвей. Сотрудникам гестапо абсолютно запрещено рассказывать своим товарищам, которые служат в ваффен-СС, о задачах, которые им приходится выполнять, – зачастую весьма неприятных задачах. То же самое запрещает им их клятва и приказ фюрера, что каждый человек должен знать лишь то, что абсолютно необходимо для его работы. Я не хочу отягощать рядовых и офицеров ваффен-СС проблемами, которые им непонятны и о которых они не могут судить. С другой стороны, люди из гестапо с облегчением дышат свежим воздухом ваффен-СС и чувствуют, что их работа необходима, чтобы защитить тыл их сражающихся товарищей.

– В таком случае, – сказал я, – мне непонятно, почему люди из ваффен-СС охраняют концлагеря.

– Такого не бывает, – ответил Гиммлер. – Охрана концентрационных лагерей не имеет никакого отношения к ваффен-СС. Это совершенно отдельное формирование; они носят форму СС, но с особыми значками. Этих молодых людей зачислили в ваффен-СС лишь потому, что они должны принадлежать к какой-то части.

Я привлек внимание Гиммлера к тому факту, что мои друзья в целом считают, что ваффен-СС, гестапо и охрана концлагерей – это одно и то же, и отличить их друг от друга очень сложно.

Гиммлер ответил, что подробности мне может сообщить Поль; Гиммлер попросит его об этом, когда увидит через несколько дней. Он добавил, что намеревается объединить полицию, службу безопасности, администрацию и СС в единый корпус для защиты державы, но это может произойти лишь после войны; однако он был совсем не уверен, что даже тогда этот корпус будет включать и ваффен-СС. Все зависит от будущих отношений между ваффен-СС и вермахтом.

Я сказал Гиммлеру, что это странное сочетание приведет не к конструктивным, а к деструктивным последствиям, фактически являясь карикатурой на то, что обычно делается в этой области. Как офицер финской армии, я понимал, что простая организация гораздо лучше, чем эта запутанная система, которая кончится тем, что никто не будет толком знать, где служит конкретный человек.

Житомир

22 августа 1942 года

Несколько дней назад я разговаривал с Полем, который подтвердил мне все то, что рассказывал Гиммлер. Кроме того, я узнал, что охрана концлагерей в основном набирается из фольксдойчей и добровольцев из-за пределов рейха, которые вступили в ваффен-СС, но были признаны непригодными к активной службе. Поль рассказал мне о преимуществах, которыми пользуется эта охрана, организационно входя в состав ваффен-СС. Все эти преимущества носят экономический характер. Именно Полю довелось привлечь внимание Гиммлера к такому варианту, благодаря чему экономилось много сил и средств, сами люди оказывались довольны и занимали достаточно высокое положение, что помогало им при столкновениях с властями. Кроме того, они становились неподвластны вермахту. Сейчас эту же систему заводит у себя служба безопасности. Большинство ее людей получает жалованье по ведомостям ваффен-СС.

Я сказал Полю, что его действия ослабляют систему, порождая оппозицию и путаницу, и что рано или поздно ваффен-СС горько пожалеют об этом.

Согласно представлениям Гиммлера, европейские добровольческие формирования СС играли важную роль в составе ваффен-СС. Гиммлер считал их предтечами Великого Германского рейха, ведущего борьбу с востоком и призванного после окончания войны защищать Европу от азиатских орд. Для этих формирований, полков и дивизий выбирались названия, подчеркивающие традиции, которые они должны были соблюдать.

Так, были созданы дивизия «Викинг» (добровольцы из всех германских стран), «Нидерландская» (голландцы), «Нортланд» (преимущественно норвежцы и датчане из «Норвежского» и «Датского» добровольческих корпусов), позже – дивизии «Фландрия» и «Валлония» (фламандцы и валлоны). Карла Великого, «убийцу саксонцев», переименовали согласно веяниям времени в Шарлеманя, сделав его символом европейского единства. В его честь название «Шарлемань» получила французская дивизия СС. Фольксдойчи из юго-восточной Европы (в одной лишь Трансильвании было призвано 12 процентов населения) сражались во всех дивизиях СС; из них также состояла дивизия «Принц Евгений». Восточноевропейские народы входили в эстонскую дивизию, две латышских, одну казачью и «Галицийскую» (украинцы). Мусульмане призывались в дивизии «Хандшар» (хорваты, жители Боснии и Герцеговины) и «Скандербег» (сербы и албанцы), а также в восточно-туркменистанское формирование ваффен-СС под началом Каюмхана, потомка Чингисхана. Наконец, имелись кавказское и грузинское формирования ваффен-СС. Все это я почерпнул из многочисленных разговоров о европейских формированиях СС[24].

Берлин

20 марта 1941 года

Как заявил Гиммлер, с узкопатриотической точки зрения он может лишь презирать Шарлеманя, поскольку тот несет ответственность за жестокое и кровавое уничтожение саксонцев, которые были самыми чистокровными, самыми стойкими и храбрыми из всех германских племен.

– Тем не менее единство империи, которая с тех пор неоднократно спасала Европу от азиатских орд, требовало таких мер, чтобы сломить сопротивление этих гордых и упрямых германских племен. Если суровость когда и была оправданна, то именно в тот момент. Будем надеяться, что никогда не придет день, когда бы нам пришлось пожалеть о чрезмерно милосердном отношении к Азии в то время, как на повестке стоит вопрос о жизненно важном единстве Европы. Однако в первую очередь ваффен-СС должны восстановить позиции Европы в борьбе с Азией.

23 апреля 1941 года

Взгляд Гиммлера на Европейский рейх: – Старая Священная Римская империя немецкой нации состояла из трех концентрических кругов. Внешний круг – это представление о Европе как о Западе, единство которого основано на определенном мировоззрении. Внутренний круг – идея о том, что самым крепким элементом в этом союзе являются немецкий народ и его рейх, которые вследствие этого призваны вести остальных европейцев за собой. Между двумя этими кругами находился третий, состоящий из стран и государств под германским сюзеренитетом. Опять же, между этим кругом и внешним находились прочие государства, которые противились не идее единства Запада, а немецкому главенству.

Ситуация изменилась с открытием Америки и ростом колоний. Выживание Европы потребовало возрождения идеи Западной империи. Возродить эту империю призвана Германия, как безусловно сильнейшая держава. Очевидно, это можно сделать лишь силой, так как другие страны воображают, что они могут спокойно жить своей жизнью, опираясь на колонии. Но если Европа не сумеет объединиться, она станет добычей либо России, либо Соединенных Штатов. Ваффен-СС и европейские добровольческие части СС проливают кровь ради безопасности Запада, чтобы он снова мог принять свою истинную форму, перестав быть расколотым на группировки, интересы которых противоречат друг другу.

Я указал Гиммлеру, что политическая ситуация в Европе решительно отличается от положения в те дни, когда у народов еще не развилось национальное самосознание. В то время каждая нация состояла из множества княжеств, которые, естественно, нуждались во власти верховного правителя. Однако сегодня европейское единство можно обеспечить лишь на основе равноправия независимых народов и на демократии, а не на автократической власти.

Житомир

20 июля 1942 года

За столом Гиммлер рассказал мне, что Квислинг присвоил норвежским формированиям СС название «германо-норвежских СС». Кроме того, Квислинг заявил, что единственный способ обеспечить существование Норвегии как свободного и независимого государства в нынешней мировой войне – вхождение в Великий Германский союз. Фюрер был очень доволен этим и еще выразил большое удовольствие, когда Гиммлер сообщил ему, что в ваффен-СС служит уже почти 50 тысяч голландцев и все больше фламандцев, валлонов, французов, датчан, шведов, испанцев и швейцарцев. Это доказывает, какое распространение получила идея об объединенной германской Европе. Европейские народы должны видеть в ней маяк, империю, в лучах которой все могут найти предназначенное для них место. Такая идея привлечет самые здоровые силы германской Европы и соберет их в единую империю.

Я спросил Гиммлера, будет ли эта империя управляться из Берлина; если да, то европейские народы могут отвергнуть приглашение.

– Намерения фюрера совершенно иные, – ответил он. – Фюрер – истинный австриец и знает, какие силы скрепляют империю. Он уже высказывался против берлинской системы управления всем на свете.

Правильные методы управления империей могут возникнуть лишь в ходе естественного процесса, – заявлял Гиммлер, имея в виду процесс создания Британской империи. Для этого необходим сильный центральный орган; для германского народа подобным органом могут стать ваффен-СС.

Я ответил, что включение представителей других наций в ваффен-СС может на какое-то время отвлечь внимание людей, но совершенно невозможно представить, чтобы подавляющее большинство населения этих стран приняло точку зрения Гиммлера; противников этой идеи всегда будет гораздо больше.

Полевая штаб-квартира

10 сентября 1942 года

Я по-прежнему имел в виду угрозы Гиммлера в отношении Финляндии, прозвучавшие на его переговорах с Виттингом и Рюти в августе и сентябре 1942 года, когда разговаривал с Бергером о замыслах Гиммлера относительно Швеции и его планах по созданию военно-крестьянских поселений на территории до Урала при одновременном сохранении за коренным населением подчиненного статуса. Я напомнил Бергеру о планах переселения целых народов в юго-восточной Европе и в других регионах. Я хотел знать, в какой мере все эти замыслы – просто фантазия, а в какой они обдумываются серьезно. И действительно ли их разработчики ясно представляют себе последствия всеобщего подавления прав человека и культуры, что в итоге приведет к гибели самой Европы?

– Такие разговоры может вести лишь человек, чей разум застрял в эпохе героических легенд и примитивных мифов, – ответил Бергер. – Это все равно что сидеть перед средневековой картой и расчленять страны, руководствуясь лишь своими желаниями, не замечая перемен, которые с тех пор произошли в мире. Ведь по крайней мере пятьсот лет в Европе имели значение лишь две вещи: преходящая власть князей и духовная власть церкви и папы. Именно они в своем кругу определяли политику любой страны, решали вопросы войны и мира, не советуясь с окружающими их народами. Но с тех пор возник новый фактор: сами эти народы, живущие своей жизнью.

Промышленность вытеснила ремесленников, всемирная торговля подчинила себе национальную экономику. Власть ускользнула из рук бывших государей именно потому, что они так и не поняли этого. Наполеон – последний человек, хотевший объединить Европу, – разобрался в этом лишь наполовину, и именно поэтому его постигла неудача. Мы тоже обречены, если не поймем этого и не будем действовать соответственно. Боюсь, что Гиммлер этого не понимает, несмотря на его обширные исторические познания.

Полевая штаб-квартира

11 сентября 1942 года

Бергер заявил, что новую Европу может создать лишь добровольческое движение; а такое движение способно появиться лишь в результате чрезвычайных событий, влияющих на все народы вне зависимости от того, нравится им это или нет. Одним из событий такого рода может стать оборона Европы от идей, влияний и концепций, противоречащих присущему ей образу жизни. При подобной обороне не могут не родиться конструктивные идеи. Мы живем в эпоху, когда необходима такая защита от большевизма, от давления этого древнего азиатского духа, который угрожает Европе с 1917 года. Нельзя, чтобы одна лишь Германия несла бремя этой борьбы; молодежь Европы должна сражаться вместе с ней. Германский же вермахт – армия немецких земель, и он может принимать европейских добровольцев лишь в ограниченной степени.

– Однако ваффен-СС, – продолжал Бергер, – служат не только оборонительной силой, но и стоят в авангарде идеи. Поэтому в ваффен-СС найдется место для добровольцев из всех стран. Перед нами – начало новой Европы.

– Гиммлер говорил мне что-то в этом роде, – сказал я, – но все это звучало как университетская лекция.

– Я – старый солдат, – сказал Бергер, – и не умею ярко говорить. Но как боец, сражавшийся в первых рядах во время двух мировых войн, говорю себе: если человек из одной страны служил рядом с человеком из другой страны, между ними завяжется дружба на всю жизнь, которая содействует взаимопониманию двух народов.

Такие рассуждения привели Бергера в 1940 году к тому, что он предложил Гитлеру создать европейское добровольческое формирование в рамках ваффен-СС. Бергер получил разрешение на это, а в качестве организационного штаба была создана «Германская контрольная служба». Бергер назначил в начальники штаба швейцарца, чтобы избежать каких-либо политических интриг. В этом штабе всегда были представлены различные нации; сейчас в его состав входили голландцы, фламандцы, валлоны, французы, норвежцы, датчане, эстонцы, латыши, швейцарцы, шведы. Европейские добровольцы не должны были иметь никакого сходства с Иностранным легионом. Иностранный легион означал бы смерть европейского идеала.

Я усомнился: хватит ли доброй воли, чтобы не допустить превращения этой организации в подобие Иностранного легиона?

Бергер объяснил:

– Признание того факта, что они сражаются за Европу, обеспечит им нравственную цель и почетный статус.

У добровольцев есть свои капелланы – католические, протестантские и православные; свои священнослужители есть и у мусульман. Кроме того, добровольцы имеют обязательства перед своими семьями, что является полной противоположностью порядкам в Иностранном легионе. Наконец, им обещают, что объединение Европы не затронет языка, религии, культуры и обычаев конкретной страны. Европа не будет насильно превращена в единое государство, а скорее станет федеративным союзом, менее жестким, чем даже та конституция, которую Бисмарк дал германским государствам в 1871 году. Централизации подлежит оборона Европы и полицейская организация. Ставя Бергеру такие условия, Гитлер поместил в ту же категорию и внешнюю политику. Бергер показал мне устав, написанный на разных языках, в котором объявлялось, что добровольцев ни при каких обстоятельствах не заставят воевать против их собственных стран, и поэтому в случае неудачного исхода войны добровольцев нельзя будет обвинить в том, что они предали свою страну.

– Но именно это происходит, – ответил я, – потому что мир смотрит на этот вопрос по-другому. Вы сами признали, что Гиммлер – теоретик. Сейчас же я знакомлюсь с другим теоретиком, в чем он сам признается, – и зовут его Бергер.

– Как солдат, я солидарен с европейскими солдатами. Французские добровольцы носят Железный крест рядом с орденом Почетного легиона, пусть они и получили последний, сражаясь против Германии. Две орденские планки из двух разных стран, которые их владелец гордо носит на груди, – вот что будет в новой Европе! Возможно, что теории дипломатов погубят достижения наших солдат. Вот и все, что я могу вам сказать по поводу теорий. Вполне может быть, что эти господа так все устроят, что Европа останется столь же разобщенной, какой была до войны.

– Так сперва избавьтесь от этих ужасных теоретиков, которые все портят, – ответил я, – включая и теоретиков из СС. Тогда у вас, может быть, что-нибудь и выйдет, а идея с европейскими добровольцами получит здравую основу. И вы получите право говорить с внешним миром от имени Европы.

Бергер ничего не ответил. Мне показалось, что я затронул его собственные потаенные мысли.

Полевая штаб-квартира

18 декабря 1942 года

– На самом деле наши меры не слишком оригинальны, – заявил Гиммлер. – Все великие державы в той или иной степени прибегали к силе и вели войны, чтобы приобрести статус великой державы – примерно так же, как и мы. Этим занимались французы, испанцы, итальянцы, поляки, в значительной мере также англичане и американцы. Много веков назад Шарлемань подал пример, переселяя целые народы – саксонцев и франков. Англичане переселяли ирландцев, а испанцы – мавров. А американский метод обращения с индейцами включал в себя переселение целых рас. Первые концентрационные лагеря создали англичане. В этом отношении мы, по крайней мере, отличаемся от них, потому что сажаем в лагеря лишь врагов общества – преступников и политических врагов, в то время как англичане, сражаясь с бурами, морили в концлагерях женщин и детей – граждан законного и признанного государства. Однако мы безусловно оригинальны в одном отношении: наши меры являются выражением идеи, а не вызваны стремлением к выгодам и личными амбициями. Мы желаем лишь воплотить в жизнь социальный идеал на германской основе и обеспечить единство Запада. И мы любой ценой выправим ситуацию. Возможно, понадобится целых три поколения, прежде чем Запад одобрит новый порядок, ради которого созданы ваффен-СС.

Харцвальде

15 января 1943 года

Сегодня я обсуждал с Бергером замечания Гиммлера по поводу Швеции, Голландии и бескрайних земель, отведенных для солдат-крестьян, чтобы понять, насколько серьезно следует воспринимать все то, что говорил Гиммлер.

Бергер высказался так:

– Я – солдат и могу отвечать за военные вопросы, например за те, что связаны с ваффен-СС и добровольцами, мостящими путь для новой Европы. Но что касается политической организации Европы, я могу лишь цитировать различные высказывания фюрера, сделанные им во время разговоров о европейских добровольцах.

Бергер упомянул несколько заявлений Гитлера, сводящихся к следующему: слабость Европы – в чрезмерном количестве таможенных барьеров, тарифов и валют, в чрезмерном национализме и акценте на национальный суверенитет. Эти причины для ненависти и неэффективной экономики должны быть устранены. Население Европы, включая североафриканские территории, втрое превышает население США; следовательно, Европа может добиться соответствующего процветания, а ее положение может быть столь же неуязвимым, как и положение Америки.

Европейская империя примет форму конфедерации свободных государств, включая Великую Германию, Венгрию, Хорватию, Словакию, Голландию, Фландрию, Валлонию, Люксембург, Норвегию, Данию, Эстонию, Латвию и Литву. Эти страны станут самоуправляющимися. Они будут иметь единую европейскую валюту и единую администрацию, занимающуюся вопросами внешней политики, полиции и армии, в которой различные нации будут представлены национальными формированиями. Торговые отношения будут определяться особыми договорами. В этой сфере Германия, как экономически сильнейшая страна, пойдет на уступки, чтобы создать благоприятные условия для развития более слабых стран. Замышляется также создание вольных городов, выполняющих особые функции, в том числе и задачу представлять национальную культуру.

Культура нации проявляется и в храбрости ее воинов. По этой причине после окончательной победы те европейские солдаты и офицеры, которые открыто сражались против Германии, не будут подвергнуты никаким репрессиям, так как они лишь подчинялись приказам и исполняли свой долг. Действовать по-иному означает подвергнуть риску дальнейшее сотрудничество.

Если другие страны захотят присоединиться к империи, это будет только приветствоваться, однако союз будет заключен лишь в том случае, если три четверти населения империи выскажутся «за» в ходе тайного голосования. Впрочем, Финляндия останется совершенно независимым государством; с ней заключат специальные договоры и окажут экономическую помощь, так как Гитлер считает финнов самым храбрым народом в мире.

Когда в России будет искоренен большевизм, восточные территории перейдут под немецкое управление по образцу «марок», которые Шарлемань учредил на востоке своей империи; методы управления будут аналогичны тем, с помощью которых Англия превратила свои колонии в доминионы. После полного восстановления мира и экономического процветания эти территории будут возвращены русскому народу, чтобы тот жил в полной свободе, и с новым правительством будет заключен мир и торговый договор на двадцать пять лет.

Поляков и чехов объединят с их братьями-славянами – с русскими. Но часть восточных территорий будет превращена в оборонительную зону с поселениями солдат-крестьян (см. главу XVIII). Образцом для них станут военные фронтиры, созданные Австро-Венгрией против турок-османов в XVI—XIX веках. То, что этот регион протянется до Урала, – абсолютно исключено.

– Иллюзии Гиммлера по поводу Урала можно смело приравнять к тем, которые он питает относительно Швеции, – сказал Бергер.

Полевая штаб-квартира

8 февраля 1943 года

– Европа никогда ничего не получит задаром. Великих достижений можно добиться лишь путем крупномасштабных жертв, причем нередко неоднократных. Кровь – это самый крепкий цемент. Новая Европа строится на востоке, на полях битвы. Лучшие европейцы, выполняющие эту задачу, несут знамя новой Европы – и они служат в ваффен-СС, – заявил Гиммлер.

Я спросил его, не выйдет ли так, что ореол защитников новой Европы получат люди, пошедшие на военную службу исключительно из любви к приключениям – а такие найдутся в любой стране. Гиммлер решительно это отрицал:

– Все совсем не так. У меня есть надежная статистика о происхождении этих людей. В добровольческих формированиях СС собраны интеллектуальные сливки Европы.

Полевая штаб-квартира

25 февраля 1944 года

Сегодня я видел генерала ваффен-СС Бергера, когда он принимал рапорт у двух офицеров; они были в полевых серых фесках с германскими кокардами, указывающими на их высокий чин. Встретив Бергера вечером, я спросил его об этих мусульманах.

Бергер рассказал мне, что генерал СС Флепс, первый командующий дивизией фольксдойче «Принц Евгений», которая участвовала в запутанной и крайне кровопролитной борьбе в Югославии, описывал ему год назад ужасное положение мусульманского населения в Хорватии, Боснии и Герцеговине. Их притесняли, грабили и подвергали насилиям партизаны всех политических окрасок. Поскольку эта страна имеет смешанное католическое, православное и мусульманское население, в ней происходят чудовищные кровопролития, порой даже между членами одной семьи. Чтобы защитить мусульман, которые страдали сильнее всего, Гитлер согласился на предложение Бергера набрать хорватскую и боснийско-герцеговинскую дивизию, состоящую из одних мусульман, к которой позже добавилась мусульманская организация самообороны. Мусульмане поняли, что эти дивизии обеспечивают им защиту и возможность религиозного и культурного самовыражения, ранее подавлявшегося.

– И для них, и для нас было очевидно, что такая мера требует благословения высшего исламского духовенства. По моему предложению мы вступили в контакт с верховным муфтием Иерусалима и нашли с ним общий язык. Набор добровольцев ведет исключительно мусульманское духовенство, которое гораздо сильнее приближено к реальной жизни, чем христианские священники. Сейчас в каждой роте есть свой аман, а в каждом полку – свой мулла, священники с офицерским чином. Верховный муфтий лично инспектирует их. Эти визиты оказывали колоссальный эффект, так как борьба с Тито и коммунистами стала для мусульман священной войной. Они очень отличаются от господ из Западной Европы, которые молятся о русской победе, сами подставляя свои шеи под топор палача.

Когда я спросил, насколько хорошие бойцы получаются из мусульман, Бергер ответил:

– Первоклассные. Их войска такие же стойкие, как лучшие немецкие дивизии в начале войны. Свое оружие они считают священным. Например, никогда не бывает такого, чтобы они потеряли пулемет, если только не уничтожен весь его расчет. Никогда не бывает, чтобы раненый пришел в полевой госпиталь без винтовки, пусть ему приходится волочь ее за собой. Его винтовка всегда должна быть рядом с ним, даже когда он на операционном столе. С той же беззаветной храбростью мусульмане держатся за свой флаг – древний зеленый флаг Пророка с белым полумесяцем, обагренный кровью древних битв, с древком, расщепленным пулями.

Бергер рассказывал, что верховный муфтий обладает колоссальным влиянием на этих мусульманских добровольцев. Верховный муфтий – невысокий, не очень крепкий человек с тонкими чертами лица; у него голубые глаза и рыжие, седеющие волосы из-за того, что в течение многих поколений его предки брали в жены уроженок Европы. Он получил обширное образование и с готовностью может разговаривать как о немецкой литературе, так и о математике или баллистике.

Триберг

6 декабря 1944 года

Гиммлер показывал мне фотографии добровольческой бригады СС «Валлония», вырвавшейся из Черкасского мешка; ее командир Дегрелль был награжден Рыцарским крестом. Добровольцы получили специальный отпуск и отправились к себе на родину, в валлонские провинции Бельгии.

– Вражеская печать заявила, что местное население устроило вернувшимся бойцам ваффен-СС ледяной прием. На этих фотографиях вы видите радующихся мужчин, женщин и детей. Чему они радуются? – продолжал Гиммлер. – Эти люди считаются там своими солдатами, своими офицерами. Поставьте себя на их место. Их собственные войска были полностью разбиты в 1940 году. Поражение ошеломило их. Достаточно было бы поговорить с бельгийскими, голландскими и французскими офицерами в те дни. А сейчас поражение забыто, потому что мы дали им новую цель – борьбу Европы с большевизмом. Мы протянули руку вчерашнему врагу и дали ему место среди наших отборных войск. Его сыновья стали офицерами и получили командование, под их началом служат наши собственные сыновья. В добровольческих дивизиях ваффен-СС вы можете услышать команды по-французски, по-норвежски и на других языках. Никто из моих людей не откажется сражаться под белым знаменем бригады «Валлония» с ее девизом «Dur et pur» (стойкий и верный). У нас нет иностранных легионов – только европейские дивизии, и мы гордимся, что в них служат наши сыновья. Задумывались ли вы о том, какое значение имеет то, что мы, немцы, допускаем, чтобы наши сыновья служили под началом недавно покоренных врагов? Это верный залог европейского единства.

– Я просто не в состоянии принять вашу интерпретацию, – возразил я. – Если этих людей действительно радостно встречают по возвращении домой, так только из-за того, что они сражались против большевизма, а не потому, что они воевали за ваш Великий Германский рейх.

Хохвальд

18 декабря 1942 года

Когда я сегодня пришел к Гиммлеру, он ходил из угла в угол и был очень расстроен, очевидно потрясенный каким-то крупным событием. Я терпеливо ждал. Наконец он сказал, что имел очень серьезный разговор с фюрером, который заверил его, что война с Россией не кончится за год или два; она продлится по меньшей мере десять лет, а может быть, и все тридцать.

Гитлер заявил: «За спиной России стоят бесчисленные азиатские орды. Россия обучает и вооружает их, посылая волну за волной на Европу, чтобы покорить все обширные земли между Атлантическим и Тихим океанами. Германия – единственный авангард Запада в борьбе с большевизмом. Америка и Англия должны принять участие в этой борьбе, если они не хотят быть уничтоженными. Я вложил все резервы немецкого народа в производство вооружения. Вся его масса и вся наша живая сила поставлены на карту в этой войне с Россией. Если запасы вооружения в Германии иссякнут, Америка и Англия должны будут снабдить нас новым, так как силы немецкого народа окажутся исчерпаны. Америка и Англия еще не поняли этого, но вскоре поймут».

По словам Гиммлера, он спросил у Гитлера, почему тот позволил объявлять, что война вскоре закончится. Гитлер ответил, что если бы русские дали нам ждать еще десять лет, прежде чем начинать войну, то он осмелился бы открыто говорить о затяжной войне, потому что к тому времени немецкий народ стал бы гораздо сильнее. Но в данный момент у немцев не хватит мужества, чтобы перенести такое известие. Поэтому он ведет себя как врач, который говорит пациенту, что тот вскоре поправится, не позволяя впадать в отчаяние, хотя и знает, что для спасения его жизни нужно много времени. Это тяжело, но ничего не поделаешь. А ваффен-СС идут в авангарде этой борьбы.

Харцвальде

1 июля 1944 года

Сегодня я привлек внимание Бергера к внутренней ситуации, которая постоянно ухудшается, к постепенным изменениям и признакам коррупции и к поведению рейхскомиссара Украины Коха – те методы, которыми он и ему подобные пытаются урвать маленькое царство для себя лично, не могут не оказывать угнетающего влияния на европейских добровольцев. Еще я спросил, собирается ли что-нибудь делать с этим Гиммлер.

– Вы в самом деле думаете, что я сделаю ту же ошибку, которая была сделана в Первую мировую войну, – очень выразительно сказал Бергер, – когда каждый германский князек получал трон? Наша молодежь в ваффен-СС, не говоря уже про европейских добровольцев, проливает кровь не ради гауляйтеров Фландрии, Валлонии, Голландии или какой-либо иной территории на западе, севере или востоке. Мы не покрываем никаких случаев коррупции, даже среди самых высоких чинов или тех, которые проходят под названием полицейских мероприятий. Подождите, пока после войны ваффен-СС не вернутся домой, тогда мы развернемся вовсю. Я довел это до сведения фюрера, и он готов принять меры. Но до того момента, к сожалению, приходится смириться с существующим положением.

– Какая жалость, что и это остается лишь в теории, – заметил я. – Тем не менее осмелюсь высказать свою мысль: почему вы – не рейхсфюрер СС?

– Вы этого не говорили, я этого не слышал, – ответил Бергер крайне официальным тоном.

Харцвалъде

19 марта 1945 года

Гиммлер сегодня был очень мрачен, разговаривая о потерях, которые понесли ваффен-СС. Более четверти миллиона погибших и сто тысяч тяжелораненых – неслыханный процент потерь; ни одна армия не понесла таких жертв за всю историю войн. Я спросил, входят ли в это число европейские добровольцы. Гиммлер ответил:

– Их жертва столь же велика. Погибла аналогичная доля от 6 тысяч датчан, 10 тысяч норвежцев, 75 тысяч голландцев, 25 тысяч фламандцев, 15 тысяч валлонов, 22 тысяч французов и бесстрашных мусульман; каждый третий в их рядах пал на поле боя. Потери относительно высоки у людей из балтийских провинций, украинцев, казаков и галицийцев. Мы не щадим крови – и каждый день льются все новые и новые потоки. Всюду, где кипит битва, проливается лучшая кровь ваффен-СС.

Я ужасаюсь, думая о новых погибших. Неужели остальная Европа откажется признать, что мы спасаем ее от самого ужасного нашествия азиатов в истории? Тем не менее западные державы бьют нам в тыл и отправляют оружие в Азию, чтобы его использовали против нас, и не желают замечать, что оно обращается против них самих.

Я заметил Гиммлеру, что итог этой борьбы уже очевиден.

– Не говорите этого, – запротестовал он. – У нас еще есть в запасе новейшее оружие. Хотя в данный момент перспективы очень мрачны, все еще может окончиться хорошо. Однако, если рок неотвратим и нас ждет гибель всего мира, ваффен-СС будут сражаться до последнего человека, как остроготы сражались на Везувии, ибо что делать этим людям в мире, ввергнутом в пучины отчаяния?

Потрясенный мыслью о таком ужасном и гибельном исходе, я высказал предположение о том, какова должна быть финальная роль рейхсфюрера СС:

– Я так понимаю, что вы, как командир ваффен-СС, падете во главе своих людей, как Тейяс, последний король остроготов, пал в упомянутой вами битве.