На 22 июня 1941 года, день вторжения германской армии в Россию, СССР располагал самым большим в мире подводным флотом: 218 подлодок, из которых 205 было в исправном состоянии, кроме того, 91 лодка находилась в стадии постройки или на испытаниях.

СССР приходилось защищать удаленные друг от друга и непосредственно не связанные между собой морские районы. Его 205 лодок были распределены следующим образом: Балтийское море – 65, Северное море – 15, Черное море – 47, Дальний Восток – 78. Сверх этого имелось еще 13 старых лодок, не представлявших большого военного значения. В июне 1941 года эти подлодки всех 7 основных типов были сведены в бригады и разделены на дивизионы.

ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ СОВЕТСКИХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

Советские инженеры первоначально взяли за образец британскую подводную лодку L-55, которая погибла 4 июня 1919 года в Копорской бухте в Финском заливе. Подводная лодка в 1928 году восстановлена и еще одно десятилетие ходила под советским флагом. Характерными особенностями советских подводных лодок, построенных на недостаточно технически оснащенных верфях, были высокая живучесть и простота конструкции.

В 1937—1938 годах в ходе репрессий по обвинениям в предательстве была ликвидирована половина кадровых работников руководства Министерства обороны. Казнили адмиралов, главнокомандующих, командиров и комиссаров, как, например, Моралева, командира бригады подводных лодок на Черном море.

К счастью, во главе советского морского флота встал молодой (сорокалетний), энергичный и опытный организатор – адмирал Кузнецов, который уже успел повоевать в Испании. Он преодолевал все трудности, создаваемые медлительной московской администрацией, ускорял ремонт старых, а также постройку новых подводных лодок на верфях. «Для чего должен служить морской флот?» – однажды спросил его Сталин. Это показывает, что военно-морской флот по сравнению с Красной армией, от которой он всегда отставал, играл тогда второстепенную роль. Советский морской флот ограничивался обороной, согласно применявшейся негибкой в своем марксистском характере стратегии, исключавшей нападение. Кузнецов был принят в созданную 10 июля 1941 года Ставку, высший орган военного руководства, лишь в конце войны, в 1945 году.

Для Советов было большой проблемой укомплектовать штабы, найти командиров, офицеров, экипажи для построенного за 10 лет флота и 200 подводных лодок, так как большую роль играли политические убеждения.

Были введены звания: капитан 1-го ранга; капитан 2-го ранга; капитан 3-го ранга. Обращение «товарищ» перед словом «командир» не исключало строгой дисциплины.

В 1941 году командиры, из которых около десяти воевали в Испании, были очень молоды и неопытны. Некоторые сразу в начале войны были признаны недостаточно опытными и заменены.

Корпус морских старшин состоял из храбрых, верных долгу моряков, старых «морских волков» невысокой эрудиции, но имеющих опыт. Офицеры могли положиться на то, что эти парни обеспечат взаимодействие в экипаже и руководство службой, морскими маневрами, в которых они конечно же принимали участие. Старшины заботились о поддержании высокого боевого духа подводников проведением собраний, на которых была принята самокритика и оглашались победные заявления.

В декабре 1944 года старшиной Богдановым был продемонстрирован пример замечательного мужества и боеспособности.

Щ-307 (командир Калинин) при температуре 25 градусов взяла курс на Данцигскую бухту. Внезапно рулевой доложил: «Рули отказали!» Перешли на ручное управление, однако рулевой вал вращался вхолостую. Калинин отдал команду остановиться и поручил Богданову отремонтировать руль управления. Богданов работал, скорчившись при свете переносной лампы под кормой подводной лодки, два часа в ледяной воде. В случае нападения противника – и он хорошо это знал – подводная лодка ушла бы, не имея возможности позаботиться о нем. Человек вытерпел настоящую пытку. После того как руль был отремонтирован, Щ-307 продолжила свой путь, а в это время товарищи массировали посиневшее от холода тело Богданова.

Члены экипажей часто были родом из внутренних областей страны, из Сибири, с Украины. Эти живучие, невозмутимые мужчины постепенно составляли превосходные экипажи подводных лодок.

Набирать их было трудно. Флот в 1941 году насчитывал 340 000 человек, из которых 67 000 были членами или кандидатами в члены партии. Общее количество подводников составляло 15 000 человек. В ноябре 1941 года матросам вернули бывшую царскую черно-оранжевую ленту и воссоздали гвардейские части. Возвращались в морской флот патриотические традиции царских времен: вручение флага гвардии стоящим на коленях экипажам, как когда-то перед иконами, торжественные награждения орденами и знаками отличия: Герой Советского Союза (высшая советская награда), орден Красного Знамени, звание гвардейской подводной лодки. В 1944 году были учреждены ордена Нахимова, Ушакова – это были имена царских адмиралов, – разрешили ношение традиционных погон, которые были упразднены во время революции.

В замкнутом тесном пространстве подводных лодок коммунистическая партия находила благоприятную почву для создания партийных ячеек и комитетов. Многие из моряков были членами партии. Каждый, кто совершал мужественный поступок, получал партийный билет. Таким образом, героизм и политическая доктрина шли рука об руку.

На борту каждого корабля имелся политический комиссар. Особенно в 1941—1942 годах комиссары слишком часто вмешивались в командование подводными лодками и создавали трудности их командирам. В 1943 году им присвоили воинское звание.

Расширяющееся на севере Ботническим заливом и на востоке Финским заливом, Балтийское море имеет только средние глубины: примерно 100 метров в южном районе и максимальную глубину 159 метров между Швецией и островом Готланд. Оба залива с октября по июнь замерзают. Основная битва должна была разыграться в Финском заливе, который имеет длину примерно 400 километров и ширину 75 километров и на котором расположены большой город Ленинград, а также верфи Кронштадта.

Уже 4 апреля 1941 года вступлением германских войск в Югославию была объявлена тревога. В этот день был заменен секретный код советского морского флота.

В воскресенье 22 июня 1941 года, на рассвете, Гитлер приказал начать проведение операции «Барбаросса».

Генерал Попов, командующий Ленинградским фронтом, находился в Мурманске; политический комиссар Жданов проводил отпуск в Сочи; генерал Новиков, командующий ВВС, находился в Киеве!

За несколько дней до этого немецкие минные заградители скрытно от советских патрулей установили несколько минных заграждений перед русскими портами на входе в Финский залив, от Мемеля вплоть до острова Готланд. Они оставили открытым лишь несколько проходов между многочисленными островками в шведских территориальных водах так, чтобы немецкие и шведские корабли могли перевозить из Лулеа в Германию, внутри Ботнического залива, ценную железную руду. Многие из этих кораблей должны были идти в пределах шведских территориальных вод. К югу от минных полей новые немецкие подводные лодки, сходящие с верфей, должны были продолжать свои испытания.

В то воскресенье 22 июня 8 советских подводных лодок стояли в Риге, 15 – в Лиепае (Либаве) – это была 1-я бригада; 5 – в Ханко и 14 – в Таллине образовывали 2-ю бригаду; 25 – в Кронштадте составляли 3-ю бригаду.

Накануне подводные лодки 1-й и 2-й бригад были приведены в полную боевую готовность. 20 кораблей было незамедлительно выделено для оперативного применения вдоль побережья Восточной Пруссии и Померании. Подводные лодки 3-го дивизона 1-й бригады получили приказ на минирование подступов к Данцигу, Мемелю и Кольбергу. Немцы за 14 дней привели все свои торговые суда в порты и перебазировали свои военно-морские школы в Норвегию. Советские подводные лодки нашли лишь пустое море. Уже 22-го советский надводный флот понес свою первую потерю: эсминец «Гневный» подорвался на немецкой мине.

Тем не менее 25 июня в 7 часов утра С-4 (капитан 3-го ранга Абросимов) обнаружила немецкое торговое судно с сопровождением охраны и атаковала его. Недостаточно обученные рулевые С-4, вероятно возбужденные первым боем, недостаточно быстро заполнили торпедо-балластную цистерну, и подводная лодка на одно мгновение показала ограждение рубки, которое было замечено кораблем эскорта.

«Срочное погружение!» – приказал Абросимов.

Семь сброшенных эсминцами глубинных бомб сильно сотрясли подводную лодку.

С-4 перенесла эту бомбардировку, однако была вынуждена 9 часов оставаться под водой, чтобы уйти от атак судов сопровождения. Когда С-4 всплыла ночью, она получила радиограмму из Кронштадта: «Приказ всем подводным лодкам 1-й бригады: курс на Таллин».

22 июня в порту Лиепаи подводные лодки были внезапно атакованы двенадцатью Ju-88! Они сразу ответили огнем своих пулеметов и орудий. Под грохот орудий, ведших огонь по пикирующим и поливавшим пулеметным огнем палубы подлодок «Юнкерсам», подводные лодки уходили в море, в то время как город и база были в огне. Пять кораблей, а также эсминец «Ленин», не сумевшие выйти в открытое море, были взорваны и затоплены собственными экипажами. С-1 затонула на небольшой глубине и позже была поднята немцами и разобрана на металл.

С-5 с командиром 1-й бригады на борту, капитаном 1-го ранга Николаем Египко, первым подводником на Балтике, которому было присвоено звание Героя Советского Союза, покинула Лиепаю последней.

Шесть подводных лодок, чьи броневые листы ходовых мостиков были изрешечены пулями, взяли курс на север. Они следовали вдоль побережья, где небольшие глубины не позволяли эффективно маневрировать в подводном положении. Немецкие самолеты и быстроходные катера, охотившиеся на них, потопили С-3 (Костромичев), а остальные подводные лодки ушли сначала в Ригу, затем в Таллин.

28 августа, когда Таллин был сдан, они покинули порт и пришли в Кронштадт, где уже находились лодки С-4, С-5, Щ-307, Щ-308, Щ-322, М-98, М-79, М-95 и М-102…

Из 29 находившихся в эстонских портах торговых судов только одному удалось уйти в Ленинград. Лодка С-11 (Середа) с командиром дивизиона Тузовым на борту при возвращении из патрульного рейда ночью 2 августа подорвалась на мине. Щ-307 (Петров) 9 августа на севере от Даго торпедировала и потопила германскую лодку U-144 (капитан-лейтенант Герт фон Миттельштедт).

М-83 вернулась 24 июня в уже оккупированный порт Лиепаю, и командиру хватило времени только на то, чтобы затопить лодку. Затем он со своим экипажем по суше пробивался к советским войскам.

События развивались стремительно. Подступы к Ленинграду были заняты германскими войсками 31 августа; кольцо сужалось, в то время как германское судоходство свободно развивалось вдоль побережья Балтийского моря.

Военно-морская база в Кронштадте находилась в зоне досягаемости сухопутной артиллерии немцев. Ни надводный флот, ни подводные лодки СССР, казалось, не могли выйти из него. Финский залив, впрочем, был полностью в руках врага. Южное побережье было под контролем немцев, а северное побережье контролировали финны.

В эти катастрофические дни С-6 (Кульбакин) лишь по счастливой случайности 14 июля ушел от бомбардировки глубинными бомбами, в то время как С-9 была тяжело повреждена бомбой. С-5 подорвалась на мине 27 августа в 20 часов, при этом командир бригады Египко был выброшен взрывом за борт, но затем спасен. Такая же беда постигла на следующий день Щ-301 (Грачев). 30 августа «Калев» был затоплен собственным экипажем[19], а С-6 затонула после бомбардировки авиацией противника. Наконец, П-1 была уничтожена миной, когда в сентябре пыталась выполнить задачу по снабжению защитников полуострова Ханко.

Ввиду таких потерь командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц наперекор всем опасностям бросил в бой все имеющиеся в его распоряжении подводные лодки.

Казалось, уже ничто не могло спасти советский флот (21 и 23 сентября) от массированных атак германской авиации, которая решила отправить его на дно любой ценой. В то время как матросы высаживались на сушу, чтобы вести там боевые действия, подводные лодки ночью принимали участие в противовоздушной обороне. Днем лодки, которые были еще в состоянии, ложились на грунт. Подводная лодка П-2 была потоплена бомбами[20]. Адмирал Трибуц надеялся, что сможет спасти несколько подводных лодок: С-7 (Лисин), С-8 (Браун), Л-3 (Грищенко). С этой целью он приказал им под командованием Трипольского уходить через Бельт в Северное море. Однако прибытие наводящего ужас Tirpitz вместе с 3 крейсерами и 8 эсминцами к Аландским островам заставляло опасаться нападения на Ленинград. Вывод подводных лодок был отменен, и 16 лодок (С-4, Щ-303, Щ-311, С-7, М-95, М-98 и другие) было выставлено в качестве заграждения перед Финским заливом…

Середина сентября. Несмотря на то что 15 советских подводных лодок, собранных в три группы (Щ-320, Щ-322, Щ-323 и другие), находились в Балтийском море, немецкие суда ходили по нему почти беспрепятственно.

Наступила зима, в декабре Финский залив начал замерзать. Ленинград находился в блокаде. Только одна дорога, проложенная по льду промерзшего Ладожского озера, позволяла обеспечивать скудное снабжение города. Не хватало еды, не было электрического тока, закончился уголь – никогда еще не было такой тяжелейшей зимы. Балтийский флот ежедневно нес потери от бомбардировок, корабли топились и получали повреждения один за другим. Из еще имевшихся в начале сентября 42 подводных лодок осталось лишь 32.

Тем не менее они провели несколько рейдов. В ноябре Л-2 (Чабанов) подорвалась на мине и затонула. 11 декабря русские с неожиданной радостью наблюдали, как последняя еще оставшаяся в Балтийском море подводная лодка Щ-309 (Кабо) вошла в порт. 18-го в Кронштадте пошел снег. Немцы, остановленные упорным сопротивлением советских войск, рабочих, взявших в руки оружие, и 125 000 матросов, сведенных в батальоны морской пехоты под командованием своих офицеров, обстреливали Ленинград и его пригороды.

Зима, ужасная для русских, была еще более страшной для не привычных к таким жестоким морозам немцев с обмундированием, не предназначенным для сильных холодов. Сражения за блокадный Ленинград проходили в снегопады. Тем не менее К-51 (Егоров), следуя за ледоколом «Ермак», вышла в море и смогла достичь острова Лавансаари. Егоров вышел 20 декабря и оказался перед сплошным полем льда. Он хотел прибегнуть к погружению, чтобы пройти в Балтийское море и остаться там до весны. Егоров считал, что за 36 часов хода в подводном положении под ледовым покровом он сможет достичь свободного моря ото льда. Однако удастся ли проломить при всплытии толстый слой льда? Не останется ли он навсегда в ледовом плену? Тогда в районе Лавансаари лед был уже толщиной 30 сантиметров. К-51 при всплытии получила повреждения. 27 декабря она вернулась в Кронштадт, все еще находившийся под обстрелом. На верфи подводные лодки часто меняли якорные стоянки и находились под маскировочными сетями.

Между тем Красная армия снова перешла в наступление на Волховском фронте, и 8 декабря была предпринята попытка прорыва блокады Ленинграда. Немцы были уже выбиты из Тихвина, и в покрытых снегом руинах Ленинграда снова просыпалась жизнь. В конце года в этой безнадежной пустыне 3 старые подводные лодки вырабатывали для блокадников немного электроэнергии. За 7 месяцев войны подводные лодки совершили 82 выхода: 26 раз в Балтийское море, 56 раз в Финский залив, и почти всегда только для ведения обороны. Потопленный тоннаж противника был незначителен: всего 4840 брт! За этот период авиация ВМФ совершила всего 26 вылетов для обеспечения действий подводных лодок, тогда как в интересах сухопутной армии было произведено 25 000 самолето-вылетов.

1942 год. В течение этих последних зимних месяцев лодки напряженно готовились к выходу. Как только весной сойдет лед, подводные лодки должны будут выйти в море для ведения боевых действий. Штаб КБФ даже установил дату выхода: 12 июня! Под командованием контр-адмирала Стеценко (начальник штаба Курников) единственная имевшаяся в распоряжении на тот момент бригада состояла из 3 дивизионов: 1-го (Юнаков), 2-го (Гольдберг), 3-го (Егоров).

Подводные лодки были размагничены, однако риск оставался велик, так как стало известно, что противник установил два следующих друг за другом минных поля, Seeigel и Nashorn, всего 13 000 мин. Советской разведке было известно их приблизительное местоположение.

Двенадцатидневный разведывательный рейд лодки М-97 (Дьяков), начатый 29 мая, закончился, и 12 июня в море вышла первая группа – Щ-304 (Афанасьев) и Щ-317 (Мохов). Ни одна подводная лодка не получила повреждений от мин и не была обнаружена с расположенных у побережья оборонительных позиций противника. 16 июня Щ-304 на траверзе маяка Порккала в самом конце гряды островов юго-западнее Хельсинки выпустила две торпеды по плавбазе подводных лодок снабжения М-12 (водоизмещение 5635 тонн), шедшей в сопровождении трех катерных тральщиков, расчищавших перед ней путь. М-12 своевременно обнаружила дорожки от торпед, сменила курс и едва ушла от попадания. Катера сбрасывали глубинные бомбы, тем не менее они взрывались очень далеко от Щ-304. Затем лодка снова взяла курс к Балтийскому морю и достигла его утром 17-го.

Идущие под охраной немецкие и шведские корабли, груженные железной рудой или войсками, часто подвергались атакам подлодок. «Мохов» с командиром дивизиона Егеровым на борту потопила финский Argo водоизмещением 2513 брт, датский Orion водоизмещением 2405 брт, шведский Ada Gorthon и германский Otto Corda. После чего 7 кораблей сопровождения устроили на нее подводную охоту. Щ-317 не вернулась в Кронштадт, она была потоплена 10 июля[21].

Работа подводных лодок первой волны была настолько эффективна, что немцы изменили маршруты движения своих кораблей, усилили свою оборону новыми патрульными катерами, а также установили при помощи авиации новые минные поля.

23 июня в сорокадневный поход вышли из Кронштадта Щ-406 (Осипов) и Щ-303 (Травкин) для действий в Балтийском море. За ними позднее в море вышли Щ-320 (Вишневский), С-4 (Абросимов) и С-7 (Лисин).

Лодка С-7 находилась под водой 11 июля у Фэстервика, шведского порта напротив острова Ольанд, после того как накануне выследила конвои, шедшие на слишком большом удалении для атаки, когда Лисин услышал шум винтов нескольких кораблей. В перископ он обнаружил окруженный эсминцами конвой из 16 грузовых судов, шедший курсом на Германию. Лисин потопил шведский Lulea водоизмещением 5600 брт. Эсминец попытался организовать охоту на лодку. С-7 уклонилась от атаки и пересекла Балтийское море, чтобы продолжить свои торпедные атаки у литовского побережья, где надеялась обнаружить интенсивное судоходство. Там 5 августа она потопила немецкий транспорт Kathe водоизмещением 1400 брт и затем выпустила свою последнюю торпеду по финскому Pojanlahti водоизмещением 680 брт. Так как торпеда не попала в цель, Лисин уничтожил небольшой корабль артиллерийским огнем.

11 августа Лисин вернулся в Кронштадт, он потопил 4 транспорта, в том числе два шведских, общим водоизмещением 10 000 брт.

16 октября С-7 снова вышла в море, однако была торпедирована финской подводной лодкой Vesihiisi. Лисин попал в плен, но был освобожден после финской капитуляции и продолжил службу в штабе Тихоокеанского флота. Позднее ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Напряжение в отношениях между СССР и Швецией было велико. Шведское правительство заявило русскому военно– морскому атташе, что шведским военным кораблям теперь отдан приказ «атаковать любую подводную лодку в случае угрозы, независимо от того, находится ли она в шведских территориальных водах или нет».

20 июля на входе в Финский залив Щ-303 (Травкин) потопил Aldebaran водоизмещением 7800 брт, который перевозил части 7-й горной дивизии. При отходе подводная лодка на глубине 27 метров столкнулась со скалой. От сильного удара торпедные аппараты получили повреждения, и Щ-303 вернулась на базу.

Семь советских подводных лодок первой волны, действовших в Балтийском море, снова вернулись на свою базу, их командиры были приняты лично Ждановым и получили поздравления. Они успешно провели 12 из 24 атак, и теперь «железная трасса» в Балтийском море была под угрозой. В то время как советские тральщики, атакуемые самолетами противника, пытались расчистить акваторию Финского залива от мин, в море по очереди вышли две новых волны подлодок: сначала 10 августа 6 бортов: Л-3 (Грищенко), М-96 (Маринеско), Щ-407 (Афанасьев), «Лембит» (Матиасевич), Щ-309 (Кабо) и Щ-310 (Ярошевич). Они уничтожали войсковые транспорты противника на входе в Ботнический залив и вдоль немецкого побережья. За ними в сентябре последовали С-13 (Маланченко) и С-9 (Мыльников). Лодка Щ-323 (Андронов), получив повреждения от взрыва мины, легла на обратный курс, М-97 и Щ-405 были потеряны.

4 сентября лодка «Лембит» атаковала конвой в районе Аландских островов. В ходе контратаки «Лембит» была повреждена патрульным катером, в носовой части начался пожар, подводная лодка легла на грунт. После 9 часов ремонта Матиасевичу удалось устранить повреждения и уйти. Эта же лодка 14 сентября торпедировала и повредила немецкий транспорт Finnland (водоизмещение 2300 брт), после чего вернулась в Кронштадт.

В конце сентября в море вышла третья волна лодок: Щ-308 (Костылев), С-12 (Тураев), Д-2 (Линденберг), Щ-307 (Момот), М-102 (Гладилин), Щ-320 (Вишневский), Щ-303 (Травкин) и 8 других бортов.

Лодка С-12 во время войны установила рекорд по продолжительности нахождения в море среди советских подводных лодок – 61 день (немцы достигли 127 дней). Шесть лодок – Щ-304, Щ-305, Щ-306, Щ-311, Щ-302 и Щ-320 – не вернулись из похода.

Советские подводные лодки в 1942 году провели 40 боевых походов, 30 из них в Балтийском море. 10 лодок было потеряно, 15 – повреждено.

12 января 1943 года Красная армия атаковала немецкие линии обороны у Ленинграда. Вермахт отступал, и, хотя германские войска еще удерживали северное и южное побережье Финского залива, ужасной блокаде пришел конец. Теперь снабжение Ленинграда можно было круглый год осуществлять по автомобильным и железным дорогам.

С 28 марта по 11 мая 1941 года немецкий корабль под руководством капитана 1-го ранга Чирха под прикрытием 5 истребителей установил перед входом в Финский залив двойные противолодочные сети – это была операция «Вальросс». Советская авиация не вмешивалась. Эта стена из стальных сетей служила для усиления заграждений, образованных установкой 10 000 мин с интервалом 20 метров, к которым были добавлены еще и вспомогательные заграждения. Эти заграждения доставили командирам еще оставшихся трех дивизионов подводных лодок, капитанам 1-го ранга Верховскому и Курникову, а также капитану 2-го ранга Кабанову, много проблем. 16 лодок было размагничено, в их носовом отсеке была установлена огромная пила для резки сетей. Несмотря на потерю 18 апреля лодки Щ-323 (Андронов), подорвавшейся на мине у Кронштадта, командование решило в первой половине мая отправить в море первую волну лодок. Три лодки типа Щ («Щука») – Щ-303 (Травкин), Щ-408 (Кузьмин) и Щ-406 (Осипов) – попытались прорвать блокаду. Только Щ-303 18 мая подошла к сети у Наргё. Травкин попытался на удалении менее 500 метров от побережья на глубине 18 метров проскользнуть между берегом и заграждением, но рули подводной лодки запутались в сети, и Травкин смог освободить лодку лишь после часа утомительной работы. Лодка повернула назад и 11 июня вернулась на свою базу. Ни Щ-406, ни Щ-408 назад не вернулись.

Июнь, июль, август. Восемь попыток преодолеть ужасное заграждение в итоге принесли потерю 4 лодок и повреждение 4 других. Советские подводные лодки оставались заблокированными в пределах Финского залива по октябрь 1944 года. Поэтому задача проведения атак на конвои противника, перевозившие с железную руду, была поставлена советской авиации ВМФ.

Военная и политическая ситуация складывалась благоприятно для СССР. На верфях Кронштадта проводился ремонт подводных лодок, завершалась постройка пяти «Катюш» и трех «Щук». Таким образом, в январе 1944 года к боевому применению были готовы 26 подводных лодок. Постепенно русские снова завоевали господство в восточном районе Финского залива, однако это господство стало эффективным лишь летом 1944 года вместе с освобождением Карелии.

В 1943 году сеть, установленная немцами на входе в залив, была разрушена штормами, и немецкий адмирал Куммец, командующий Балтийским морским районом, приказал установить новые заграждения.

Куммец с июля выделил для постоянного оперирования за сетями и минными заграждениями две или три подводные лодки. Им удалось потопить несколько советских патрульных катеров и тральщиков, а также небольшие финские грузовые суда.

30 июля U-250 (капитан-лейтенант Вернер Шмидт) была потоплена патрульным катером МО-103 (Коленко).

Куммец приказал вывести из Финского залива быстроходные катера, которым постоянно угрожали налеты советских бомбардировщиков, и заменил их старыми подводными лодками, которые не могли больше использоваться в Атлантике. На проходившее 9 июля 1944 года совещание Гитлер пригласил генерал-фельдмаршала Моделя, генералов Фрисснера и фон Грайма и гросс-адмирала Дёница. Он заявил: «Контроль над Балтийским морем очень важен для нас. Он (контроль) играет существенную роль для обеспечения импорта шведской руды, в которой мы остро нуждаемся для нашего вооружения и которая нам необходима для создания нового оружия подводного флота… »

До этого момента сходившие с немецких верфей новые подводные лодки проводили ходовые испытания в южном районе Балтийского моря, где их экипажи проходили обучение без помех со стороны СССР. И один из упреков, исходивших от некоторых критиков, состоял в том, что они вели свою собственную войну, не заботясь об общей военной ситуации.

После своей капитуляции 2 сентября 1944 года Финляндия порвала дипломатические отношения с германским рейхом и потребовала от него вывести германские войска из финской зоны, а также удалить военные корабли из финских портов. 26 сентября Швеция запретила немецким транспортам входить в свои территориальные воды и возобновила торговые отношения с СССР.

13 октября 1944 года наступающим советским войскам под командованием Еременко удалось овладеть Ригой.

Советский флот обосновался в покинутых немцами финских портах; он построил базы в Маринхаме (Аландские острова), в Ханко и Або. В декабре единственная бригада подводных лодок (контр-адмирал Верховский с начальником штаба Курниковым) была разделена на три дивизиона под командованием Орла (1-й), Гольдберга (2-й) и Сидоренко (3-й).

В Кронштадте были очень рады, когда в середине сентября туда прибыли финские лоцманы. Они знали разминированные проходы вдоль финского побережья и должны были провести советские подводные лодки в Балтийское море.

Адмирал Трибуц принял руководство операциями группы из 26 подводных лодок: 20 лодок, базировавшихся в финских портах, за ними последовали 4 транспорта снабжения: «Иртыш», «Полярная Звезда», «Волхов» и «Смольный». Основной целью адмирала было попытаться связать боем корабли, перевозившие немецкие войска из Риги и Лиепаи в Померанию.

Уже в начале октября первая группа, состоящая из 10 подводных лодок – Щ-309, Щ-310, Щ-318, «Лембит» и других, – вышла в море. Позже в море вышли Щ-303, К-51, К-53, К-56, М-90, М-102. Все лодки вели патрулирование у Пиллау и Данцига. Так как английские самолеты перед этими портами установили большое количество мин, лодки были вынуждены курсировать в открытом море, что уменьшало их шансы на атаку. Половина командиров была нового набора, некоторые, как Дроздов и Клюшкин, прибыли с Дальнего Востока. В апреле авиация ВМФ была усилена самолетами, которые до этого оперировали в Черном море (2-я дивизия, полковник Маншоков).

На траверзе Курляндии с 2 по 13 октября Щ-407 (Бочаров) обнаружила лишь несколько одиночных кораблей незначительного тоннажа. Она потопила Nordstern (водоизмещение 870 брт), но промахнулась по Leda (водоизмещение 2000 брт).

13-го Л-3 (Коновалов) посреди Балтийского моря потопила датское грузовое судно Hilmalau (водоизмещение 2414 брт).

Наступил декабрь с его сильными холодами. Адмирал Верховский послал в Данцигский залив группу из пяти лодок: Щ-307 (Калинин), Щ-310 (Богорад), К-51 (Дроздов), С-13 (Маринеско) и К-53 (Ярошевич). Эти лодки при поддержке советской авиации потопили 12 кораблей противника водоизмещением 18 000 брт. Это были умеренные успехи, если принимать во внимание, что немцы в это самое время вывезли 946 000 человек и свою боевую технику общим объемом в 2 700 000 тонн на почти 1300 кораблях, с 400 судами сопровождения. Умеренные результаты нужно приписывать недостаточной решительности советских адмиралов при наступлении, а также плохому и запоздалому взаимодействию подводных лодок с самолетами.

Январь 1945 года. В то время как вермахт на Восточном фронте ежедневно оставлял территории, 9-й дивизион истребителей подводных лодок еще имел в распоряжении более 327 кораблей, и немецкие грузовые суда продолжали переброску военнослужащих и гражданских лиц из Восточной Пруссии на запад.

Красная армия взяла Мемель, Эльбинг, Кёнигсберг. 1 января в наличии имелось лишь 20 из 28 советских подводных лодок. Надводные корабли, напротив, оставались в надежной гавани Кронштадта. Торпедные атаки продолжались. 30 января 1945 года лодка С-13 (Маринеско) торпедировала большое пассажирское судно Wilhelm Gustloff (водоизмещение 25 484 брт). Это произошло темной ночью, когда корабль шел без сопровождения[22]. Это был самый большой из потопленных Советами кораблей. Более 4000 человек нашли на нем свою смерть. Санитарное судно General von Steuben (водоизмещение 14 660 брт) 10 февраля в 1 час ночи подверглось торпедной атаке и затонуло с 2500 ранеными на борту, лишь 300 человек смогли спастись[23]. Позднее русские узнали об этих двух удачных атаках, и Маринеско стал Героем Советского Союза[24]. Щ-309 (Ветгинкин) торпедировала из надводного положения и потопила грузовой транспорт Gottingen (водоизмещение 6267 брт), но была обнаружена. Лодка подверглась бомбардировке глубинными бомбами и ушла от преследования под водой. Вскоре после этого К-52 (Травкин) торпедировала грузовое судно Bohus (водоизмещение 1761 брт), Щ-303 (Игнатев) потопила Borbek (водоизмещение 6000 брт). Травкин за два месяца провел шесть атак и стал Героем Советского Союза. Тем не менее С-4 (Клюшкин) в начале января была уничтожена немецкой противолодочной обороной[25]. Она стала последней потерянной советской подводной лодкой. Советские подводные лодки в Балтийском море в 1944– 1945 годах потопили корабли противника общим водоизмещением 87 000 брт (24 транспорта), в то время как их авиация уничтожила кораблей водоизмещением 163 000 тонн, и корабли водоизмещением 154 500 тонн пали жертвами британских мин. Советы с июня 1941 года по май 1945 года провели 184 боевых похода (106 из них в Балтийском море). Было потоплено 46 кораблей, чьи названия были установлены (водоизмещением 132 383 тонны).

30 марта пал Данциг. Немцы продолжали эвакуацию войск из двух котлов в Литве и Пиллау в Восточной Пруссии. Эти переброски под ударами советской военной авиации по напичканному минами морю, скрывающему в глубинах подводные лодки, были действительно трагичны. 15 апреля Goya (водоизмещение 5230 брт) был потоплен 2 торпедами лодки Л-3 (Коновалов). Из 5385 пассажиров спаслось лишь 163 человека.

Гросс-адмирал Карл Дёниц, бывший глава подводного флота, стал на 20 дней преемником Гитлера. Он пытался спасти от Красной армии по возможности больше немецких солдат, раненых и беженцев…

Немцам было хорошо известно стратегическое значение Мурманской области, так как они сразу после раздела Польши в закрытых немецко-советских соглашениях гарантировали себе право использования этого порта. Большое пассажирское судно Bremen при возвращении из Северной Америки, прежде чем уходить в немецкий порт, сделало там остановку на несколько дней.

В августе 1940 года немецкий вспомогательный крейсер вышел из Мурманска для перебазирования в Тихий океан…

Никелевые шахты Петсамо, построенные в сентябре 1941 года, железная дорога Мурманск—Ленинград, советский военно-морской пункт базирования Полярный, поставка боевой техники союзниками в СССР по Баренцеву морю – все это побудило немецкое Верховное командование начать захват Мурманской области в самом начале войны с Россией.

Наступление корпуса горных егерей, которое проводилось по труднопроходимой местности при значительных трудностях в снабжении, было остановлено Красной армией при поддержке частей морской пехоты примерно в 100 километрах от Мурманска.

На западном побережье фьорда Сайда-Губа, в нескольких километрах севернее Мурманска, расположен построенный Сталиным в 1933 году вспомогательный порт Полярный.

Хотя Белое море зимой в течение 6 месяцев блокировано льдом, Мурманск и Полярный остаются всегда свободными благодаря теплому течению Гольфстрим. Через канал имени Сталина¹, который связывает Балтийское море с Белым морем (этот водный путь идет через Ладогу и Онежское озеро), весной 1941 года советское командование, прежде чем немецко-финские войска перерезали этот путь своим наступлением, послало 8 подводных лодок из Кронштадта в Полярный: вновь отремонтированную Д-3, две большие подлодки типа К водоизмещением 1500 тонн, два «Ленинца» и два «Сталинца». Большинство из 19 деревянных шлюзов канала имени Сталина были повреждены бомбардировками, поэтому путь этих лодок был труден и продолжителен. Теперь они усилили северную бригаду: 14 исправных подводных лодок, две «Катюши», шесть «Щук», шесть «Малюток». Подчиненная капитану 1-го ранга Николаю Игнатьевичу Виноградову, эта бригада состояла из 3 дивизионов, которыми командовали капитаны 2-го ранга Гаджиев, Колюшкин и Морозов. В конце 1941 года был создан 4-й дивизион (Хомяков). В конце августа эти части были усилены 2 британскими подводными лодками Tigris и Trident, действовавшими самостоятельно. Пять подводных лодок, которые должны были быть скоро введены в строй, образовывали учебный дивизион (Максимов).

Военно-морские силы в Северном море – 8 эсминцев, 7 сторожевых кораблей, 5 торпедных катеров и 17 патрульных катеров – подчинялись 35-летнему командующему адмиралу Головко.

В начале боевых действий находящийся в подчинении командующего Северным флотом адмирала Карлса немецкий вице-адмирал Шмундт мог противопоставить Головко лишь 6 минных заградителей и переоборудованных 9 китобойных или рыболовецких судов. Позднее этот небольшой флот был усилен очень мощными быстроходными катерами и наводящими страх подводными лодками-охотниками KUJ водоизмещением 890 тонн с 3 орудиями (одно калибра 88-мм).

Советская авиация ВМФ – 116 машин – также оказывала поддержку подводным лодкам, однако 70 процентов из имевшихся бортов в 1941 году выполняли задачи по поддержке боевых действий на суше.

Это были все военно-морские силы в Северном море, которое зимой было частично покрыто льдом, где дули резкие ветра и господствовал туман… Для советских подводников, которые возвращались из этих ледяных морей, пункт базирования Полярный был настоящим портом-убежищем. Здесь они находили теплую товарищескую атмосферу кубриков и условия жизни, позволявшие им забыть неудобства внутри подводных лодок.

Полярный часто подвергался воздушным налетам: стучали пулеметы, рвались бомбы. После окончания тревоги каждый снова принимался за работу: ремонтировали поврежденные здания, убирали обломки, доставляли ящики с продовольствием, торпедами и снарядами для стоящих у пирса подводных лодок. Делали надписи на торпедах: «За Москву», «За Родину», «Смерть фашистам».

Вечером комиссары проводили марксистские курсы повышения квалификации. Обсуждали победы, раздавали газеты «Красная Звезда», «Красный флот»…

С тревогой ожидали возвращения находящихся в боевых походах подводных лодок, в то время как другие лодки выходили в море… Возвращающаяся подводная лодка делала один орудийный залп, второй – это значит, потоплено два корабля противника! Победа! Кубрики, в которых жили экипажи и офицеры, и столовая гремели от исполняемых хором прекрасных русских песен, сменявшихся буйными народными танцами. Однако, если подводная лодка не возвращалась к установленному сроку, суровые лица моряков были полны скорби.

Северной морской бригаде поручались различные задания: во-первых, уничтожение транспортов, снабжающих сухопутную армию противника, затем постановка мин на фарватерах, по которым грузовые суда противника совершали рейсы с грузом никелевой руды из Петсамо, и, наконец, высадка на побережье противника агентов, оснащенных переносными радиостанциями, сообщавших о прибытии новых противолодочных кораблей и по возможности об их вооружении и скорости…

Даже в непосредственной близости к фьордам глубокое Баренцево море было удобно для проводки подводных лодок, но зимой расширение ледовых полей на юг ограничивало их радиус действий. При плохой видимости, вследствие плотного тумана или снегопадов часто случалось так, что корабли противников, не имея радиолокатора, подходили очень близко друг к другу. Тогда они пытались идти на таран. Не раз советские подводные лодки спасала от уничтожения их прочная конструкция.

Уже 24 июня 1941 года Советы создали между мысом Нордкап и входом в Белое море заслон из 6 лодок (Д-3, М-176, Щ-401, Щ-403, Щ-404, Щ-421). Район оперирования Советов простирался к западу от Нордкапа до 20-го градуса восточной долготы, где начиналась британская зона. Находящийся в Полярном британский офицер обеспечивал сложное взаимодействие между обоими флотами союзников. Другие подводные лодки, выделенные адмиралом Головко в различные сектора в зависимости от боевых действий на суше, атаковали прибрежные немецкие конвои, шедшие за минными полями.

Потери Германии в Северном море в 1941 году составили 6442 брт. Невозможно описать все подробности 292 рейдов, 200 атак, проведенных советскими подводными лодками в Баренцевом море с 1941 по 1945 год, и обстоятельства, при которых они установили 847 мин. Они вели патрулирование круглый год в любую погоду. Зимой отметка термометра падала до минус 30 градусов, царила непрерывная ночь – обычно в дневные часы темнота ненадолго освещалась тусклым сумеречным светом. В течение летних месяцев солнце в полночь лишь на несколько секунд уходило за горизонт, но тут же опять появлялось и снова поднималось по небу.

Британские подводные лодки Tigris и Trident потопили уже 3 немецких судна, в то время как Советы еще не торпедировали никого.

Наконец, 12 сентября 1941 года Щ-422 (Малышев) удалось провести атаку, в которой она торпедировала транспорт Ottarjarl водоизмещением 1459 брт. 15-го лодка М-172 (Фисанович) потопила Rainoy (водоизмещение 237 брт). Эта подводная лодка находилась в третьем патрульном рейде и до этого терпела одни неудачи. 21 августа она проникла в порт Петсамо, однако торпеды, выпущенные по двум грузовым судам, взорвались на берегу. Благодаря двум дорожкам, оставленным их двигателями на поверхности воды, Фисанович подвергся преследованияю двух германских быстроходных катеров с глубинными бомбами. 22-го Фисанович атаковал немецкое судно Humboldt и промахнулся!

М-172 в своем четвертом патрульном рейде 18 сентября была обстреляна из орудия минного заградителя. Фисанович сразу погрузился. 3 апреля 1942 года лодка М-172 после своего седьмого похода вместе с Щ-421, Д-3 и К-22 была награждена орденом Красного Знамени и 25 июля получила звание гвардейской подводной лодки. В конце 1943 года она подорвалась на мине, и это был ее конец.

Всегда заметный на поверхности след советских торпед долгое время создавал проблемы их подводным лодкам[26]. Их сразу преследовали и атаковали немецкие быстроходные катера, а командиры были не в состоянии определить результаты пусков своих торпед. Они могли судить об успешности пуска, только если слышали в акустические аппараты глухие взрывы своих торпед. Поэтому происходили ошибки в подсчетах потопленных кораблей, как это, например, произошло с командиром Луниным, который на лодке К-21 атаковал линкор Tirpitz и посчитал, что повредил его.

12 мая 1942 года К-23 под командованием капитана 2-го ранга Потапова, с командиром дивизиона Магометом Имадонтшировичем Гаджиевым на борту, вступила в орудийную дуэль с тремя противолодочными кораблями: UJ-1101, UJ-1109, UJ-1100. Командир немецкой флотилии, капитан 3-го ранга Вундерлих, при поддержке появившегося на его призыв о помощи Ju-88, сумел наконец одолеть К-23, несмотря на мужество и настойчивость ее экипажа. Обстреливая советскую лодку снарядами, он вынудил ее уйти под воду, причем его охотники за подводными лодками шли рассредоточенным строем, и потопил ее. 23 ноября 1942 года Гаджиеву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Первый дивизион, которым он командовал, потерял по очереди командиров: Котельникова (K-22) – 8 февраля и Хомякова (К-1) – в конце августа. Лунин принял должность погибшего Хомякова. В 1944 году командиром дивизиона стал Августинович и оставался им до конца войны.

Адмирал Кузнецов должен был учитывать тяжелые потери советских подводных лодок на севере. Строить новые лодки в Полярном и в Мурманске было сложно. Тем не менее в Архангельске заканчивались испытания двух лодок типа Л и трех типа М. Чтобы восполнить потери, в августе Москва откомандировала из Владивостока в Мурманск два минных заградителя, которые входили в состав 3-го дивизиона на Тихом океане. Л-15 (Комаров) и Л-16 (Гусаров) должны были пройти у Алеутских островов вдоль североамериканского побережья, затем через Панамский канал и далее снова на север через Исландию к советскому порту; в целом 17 000 морских миль. Однако 13 октября Л-16 была обнаружена японской подводной лодкой I-25 (капитан Тагами), возвращавшейся домой после обстрела американского побережья. Тагами принял ее за американскую лодку, торпедировал и потопил².

С-54 (Братишко), С-56 (Щедрин), С-51 (Кучеренко) и С-55 (Сушкин) под командованием капитана 1-го ранга А.В. Трипольского вышли из Владивостока. После долгого пути, в течение которого их постоянно преследовала штормовая погода, в начале мая они пришли в Мурманск.

Шесть других подводных лодок (четыре «Сталинца» и две «Малютки») летом 1943 года были переброшены с Каспийского моря по речным каналам в Архангельск. Вместе с тремя поврежденными и на месте отремонтированными подводными лодками (Щ-403, Щ-422, Л-20) и пятью новыми «Малютками» в начале 1943 года в Баренцевом море в боевом применении находились 23 лодки, которые были объединены в пять дивизионов. 6-й дивизион (Фисанович) был сформирован позже из оставшихся «Малюток». Так как многие из этих лодок нуждались в ремонте и некоторые не способны были больше выходить в море, Москва с Лондоном договорилась о доставке в СССР английских подводных лодок в обмен на четыре итальянские подводные лодки из репарационных платежей.

В конце июля 1944 года советские моряки приняли в Англии подводные лодки Sunjish, Unbroken, Unison, Ursula, которые были переименованы в B-1, B-2, B-3 и B-4. После короткого обучения экипажей 4 лодки вышли из британской гавани под командованием капитана 1-го ранга Героя Советского Союза А.В. Трипольского, находившегося на борту B-2, и взяли курс на Баренцево море. Трагическое недоразумение привело к гибели лодки B-1 в 220 морских милях севернее Шетландских островов. Ее командир Фисанович, который командовал ранее М-172, сошел с предписанного курса и был обнаружен самолетом «Либерейтор» берегового командования ВВС Великобритании. Вместо того чтобы ответить на условные сигналы опознавания, Фисанович ушел под воду. «Либерейтор» посчитал, что имеет дело с немецкой подводной лодкой, подверг B-1 бомбардировке и потопил ее. Другие подводные лодки в октябре без инцидентов прибыли в Мурманск и начали свою боевую службу.

В конце 1942 года СССР на севере, так же как в других операционных районах военных действий флотов мира, отменил некоторые слишком строгие, ограничивающие возможности действия служебные инструкции. До этого времени подводные лодки, за редким исключением, должны были атаковать противника орудийным огнем. Торпеда могла использоваться лишь в виде исключения по большим кораблям, и даже в этом случае служебная инструкция предписывала применять одну торпеду по одному атакуемому кораблю. Теперь право принимать решение на применение орудия или торпеды было предоставлено командирам, и они могли в вышеупомянутом случае использовать залпы из нескольких торпед, вследствие чего вероятность поражения цели увеличивалась. Другое важное изменение: вместо того чтобы находиться в заданном районе и ждать, пока противник войдет в зону действия подводной лодки, было разрешено вести поиск противника в зоне расширенных границ.

В 1943 году началось проведение операций подлодками совместно с авиацией, и на подводные лодки был установлен первый сонар. 5 апреля М-171 провела свою первую акустическую атаку.

21 августа 1943 года С-101 (Трофимов) северо-восточнее архипелага Новая Земля пуском трех торпед на удалении 700 метров потопила лодку U-639 (обер-лейтенант Вальтер Вихман), которая осталась единственной лодкой, потопленной советской подводной лодкой в 18 боестолкновениях между лодками с одинаковым вооружением. В 120 рейдах в 1943 году советские подводные лодки провели 81 атаку и потеряли 10 лодок. За три последующих года войны они уничтожили транспорт Blankense (3236 брт), некогда французское и захваченное немцами грузовое судно Ange-Shaffino, потопленное 22 апреля 1942 года лодкой М-172 (Фисанович). Несмотря на сильную охрану лодкой С-55 (Сушкин), 12 октября был потоплен транспорт Ammerland (5881 брт). Танкер Eurastadt (1118 брт) потоплен лодкой С-56 (Щедрин), которая 27 января 1944 года также вывела из строя судно Watherland (5096 брт).

В 1944 году ввели в эксплуатацию первые торпеды с электроприводом, и впервые подводные лодки были оснащены антеннами радиоперископа и радиолокатора. В мае—июне начали применять в операциях группы, состоящие максимум из 14 лодок, чьи атаки тщательно координировались авиацией. Используя такую тактику, им удалось атаковать немецкие конвои, шедшие за минными полями очень близко к побережью, рассеять и потопить несколько кораблей противника. Щ-402 (Каутский) в сентябре в своем шестнадцатом выходе была по ошибке потоплена своим самолетом. С июня русские проводили бомбардировки занятых немцами норвежских портов. В массированных воздушных налетах принимало участие до 200 самолетов.

1 января 1944 года бригада насчитывала 24 исправные подводные лодки и была награждена высшими советскими наградами: в августе – орденом Красного Знамени, в ноябре 1944 года – орденом Ушакова. Восемь ее субмарин получили звание гвардейской подводной лодки. Семи командирам подводных лодок: Гаджиеву, Колышкину, Кучеренко, Лунину, Старикову, Фисановичу и Щедрину было присвоено звание Героя Советского Союза. За все время боевых действий подводные лодки Северного флота потопили судов противника общим тоннажем 58 624 брт. Северный флот потерял в целом 24 лодки.

Пожалуй, советские подводные лодки в Заполярье потопили только десятую часть тоннажа противника – и это в сложнейших условиях, – однако их боевое применение оказало еще и другой эффект.

Немцы признают, что присутствие этих подводных лодок в Баренцевом море вынудило их транспортировать большую часть грузов, предназначенных для северной группировки войск, а также значительное количество никелевой руды либо по длинным грунтовым дорогам Финляндии, либо в течение летних месяцев грузить в Лулеа на корабли, которые шли через Балтийское море…