№166 Личное письмо М.Н. Тухачевского К.Е. Ворошилову о ненормальных взаимоотношениях между некоторыми руководителями центрального аппарата НКВМ

20 февраля 1927 г.

Сов. секретно

Уважаемый Клементий Ефремович!

Задача по подготовке армии и страны к войне, требующая от нас в настоящее время календарного и высокоделового порядка работ, заставляет меня в связи с той обстановкой, которая сложилась в нашем центральном аппарате, обратиться к Вам с совершенно частным письмом. Я очень долго колебался, прежде чем взяться за это письмо, но совокупность вышеизложенной обстановки принудила меня это сделать и в партийном порядке изложить Вам все свои наблюдения и выводы.

До 1924 года, в период руководства Красной Армией т. Троцким, положение в армии доходило до катастрофы благодаря оторванности руководства от вооруженных сил и социальному составу центрального аппарата, чуждому Красной Армии. Это было констатировано военной комиссией ЦК и состав Реввоенсовета и центрального аппарата был изменен.

Для того, чтобы было яснее дальнейшее изложение, я хотел бы указать на то положительное, что имелось в центральном военном аппарате т. Троцкого. Это положительное заключалось в монолитности личного состава аппарата: т. Троцкий, т. Склянский, т. Каменев, т. Лебедев, т. Данилов. В этом составе все дополняли один другого и весь рабочий аппарат был построен на том же принципе спетости и взаимной поддержки.

Реформа центрального аппарата 1924 года решительно нарушила этот принцип. Правда, рабочий аппарат, очищенный от всего чуждого Красной Армии и укомплектованный в большинстве своем активными участниками Гражданской войны, является монолитным и в этом отношении не уступает старому аппарату. Но это в руководящем составе работников не только не было обеспечено взаимное понимание и поддержка, но как бы «заранее санкционированы» были непримиримые противоречия и «деловые» трения, неизбежно переносимые и в самые низы рабочего аппарата.

Так, например, в Штабе РККА были противопоставлены: т. Шапошников, верная опора прежнего состава центрального аппарата, – мне, представителю нашего общего недовольства старым центральным аппаратом. Если учесть, что начальник Штаба РККА, покойный т. Фрунзе в силу общей перегруженности не мог практически руководить работой штаба, то станет ясной та ужасная картина положения в Штабе, которая сложилась у нас к осени 1924 года

Далее, главный инспектор РККА т. Каменев с самого начала реорганизации начал непримиримую борьбу со Штабом РККА и втянул в это частично и свой аппарат. Между тем, эти два органа по существу своих задач могли продуктивно работать лишь при полной согласованности отношений и взаимном понимании. Еще далее, Инспекторат был введен в Штаб и тогда борьба и трения начались еще большие и т.д.

Теперь я коснусь того, как обстоит дело в настоящее время.

Положение, пожалуй, еще худшее, чем в 1924 г. С одной стороны, начальник ГУ РККА т. Каменев ведет борьбу со Штабом РККА под всеми флагами, под всеми предлогами и по всем без исключения областям работы, независимо от существа вопроса и доходя до полной беспринципности, а с другой стороны, такая же борьба идет внутри ГУ РККА между т. Каменевым и т. Левичевым.

Если бы и та и другая борьба велась последовательно с точки зрения отстаивания определенных принципов, то это хотя и не служило на пользу дела, но, во всяком случае, было бы еще терпимо. Однако главная беда в том, что борьба ведется последовательно только в том смысле, чтобы охаивать и дискредитировать любой вопрос, поднятый мной или т. Левичевым, без всякого принципиального подхода к существу вопроса.

Если т. Левичев не согласен с каким-либо предложением какого-либо начальника управления, то этому последнему стоит только пойти к т. Каменеву и тот со всем согласится и т.д. Это разлагает атмосферу в ГУ РККА, об этом говорят открыто и при таких условиях не может иметь места ответственная подготовка к войне.

Борьба т. Каменева со Штабом РККА проводится, как я уже говорил, по всем линиям, причем эта борьба всячески маскируется деловыми аргументами. Чтобы не быть голословным, я приведу ряд примеров.

Организация воздушно-химической обороны возложена на Штаб РККА. Каменев, стараясь дискредитировать эту работу и вырвать ее из рук Штаба, задерживает штаты ВХО, содействует задержанию инструкции и, наконец, предлагает т. Уншлихту на подпись циркуляр (который им и подписывается), содержащий в себе задания по ВХО, целиком входящие в компетенцию и прорабатываемые Штабом РККА и которые, тем не менее, возлагаются на «междуведомственную» комиссию, где Штабу обеспечено подавляющее меньшинство (приложение 1). Я опротестовал этот циркуляр, т. Уншлихт взял у меня подлинник, но не отменил его. В результате создалось напряженное состояние работы и озлобление в аппарате, которое трудно сдерживать и которое не дает возможности наладить дело.

Одной из основных функций Штаба РККА является подготовка страны к обороне, изучение форм войны, связь войны с экономикой и т.д. Эта работа давно (с 1925 г.) Штабом поставлена, причем к этой работе привлекаются крупнейшие экономисты, как то тт. Громон, Крицман, Мендельсон, Кузовков и др. Эти товарищи стараются изучить военно-экономическую проблему и в области своей работы. Мы считаем, что такая персональная связь недостаточна и что требуется еще большая увязка Штаба с экономическими органами страны. Между тем, я получаю от т. Уншлихта предписание прекратить эту, якобы начинающуюся, работу, что сделано с доклада т. Каменева (приложение 2).

Проводится т. Каменевым борьба со Штабом и через непосредственные доклады Вам. Например, казалось бы, невинный вопрос о назначении наштакором т. Столярова имеет совсем особую подкладку. Этот вопрос осложняется постановкой более широкого вопроса о персональном составе Научно-уставного отдела. Когда же я начал договариваться с т. Каменевым по существу личного состава отдела, то он открыто сознался (разговор был в присутствии т. Н. Куйбышева), что личный состав для него только предлог, чтобы опять начать борьбу за изъятие уставов из Штаба РККА. Опять создается нервное напряжение работников, в то время как нужно работать интенсивно, чтобы в ближайшее время выпустить уставы.

Я могу привести еще сколько угодно фактов, подтверждающих все вышеизложенное, не говоря уже о постоянных выпадах на разного рода совещаниях, выступлениях и т.п.

В общем, создается такая атмосфера, при которой совершенно невозможно работать. Я постоянно должен опасаться, что по ряду вопросов готовится закулисная работа и что мероприятия по обороне не проводятся в жизнь и дискредитируются, а потому никогда не могу спокойно сосредоточиться на деле. На аппарате Штаба это отражается еще более остро и болезненно. I и II управления и Научно-уставной отдел постоянно информируются о готовящихся выпадах, что передается через аппарат ГУ РККА, и постоянно нервно напряжены.

Не лучше обстоит дело, по моим наблюдениям, и в ГУ РККА. Ко мне постоянно обращаются и начальники управлений, и инспектора и я считаю, что там тоже напряженная атмосфера, не обещающая ничего хорошего.

Я не могу в письме охватить все те вопросы, которые внушают мне самые решительные опасения о судьбах обороноспособности страны и боевой подготовки армии, но я все же хотел бы отметить, что в деле боеготовности РККА мы недооцениваем факта чрезвычайной нашей отсталости в тактической подготовке вообще и общевойсковой в частности. Наша организационная работа через полгода – год скажется и поставит армию в общем на уровне современных требований. Не то – в области боевой подготовки. Высокая политическая сознательность РККА, ее организация и техника упираются в несоразмерно отсталую подготовку. Это грозит нам самыми серьезными последствиями и справиться с этим злом очень не легко. Оно, в свою очередь, упирается в вопросы боевого управления, подбора личного состава, систематической и твердой методической линии. Эти условия при нынешнем положении не могут быть обеспечены.

Перед нами стоит задача – в течение этого же года подтянуться в деле подготовки к войне. Еще более сложные задачи предстоят нам на протяжении ряда лет, если мирное положение затянется. Можно ли, спрашивается, одолеть те задачи, которые перед нами стоят, при теперешнем состоянии центрального аппарата?

Я считаю, что невозможно.

В случае же осложнений, временных неудач, что вполне естественно сопровождает каждую войну, такое состояние центрального военного аппарата может и гибельно отразиться на состоянии армии. Обстановка, мне кажется, требует более определенного решения вопроса в ту или другую сторону.

Еще раз повторяю, что я хорошо сознаю неудобство написания такого письма в условиях военной организации, но все же счел долгом изложить Вам как руководителю, отвечающему перед партией и страной за подготовку к войне, действительное положение дела.

Я твердо уверен в том, что все мое настойчивое и горячее желание оправдать Ваше доверие и создать Вам аппарат, на который Вы могли бы положиться в мирное время и который явился бы для Вас надежным органом руководства в военное время, неосуществимо при нынешнем положении. А при таких условиях я не счел возможным более замалчивать тех неприятных трений, которые создались в работе Штаба РККА и которые грозят самыми серьезными последствиями.

Приложение: упомянутое на « » лист*.

С коммунистическим приветом Тухачевский

РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 672. Л. 1-8. Подлинник.

* Приложения не публикуются.