Глава 11

Война с Турцией

Идя на обострение отношений с Турцией в конце 1806 г., русское правительство не имело подготовленного и утвержденного плана войны против нового противника. В высших военных и политических сферах обсуждалось предложение поднять восстание в Греции и наступать на Константинополь через Албанию. Обсуждался также план изоляции Османской империи от владений Наполеона путем создания с помощью сербов, герцеговинцев и черногорцев барьера в северной части Балканского полуострова. Были и другие предложения. Но ни одно из них не было окончательно принято. Лишь в начале января 1807 г. утвердили разработанный управляющим морским министерством П.В. Чичаговым план войны с Турцией. В общих чертах он сводился к следующему:

1. Прорыв Черноморского флота в Босфор и высадка здесь 15—20 тысяч десанта.

2. Прорыв Средиземноморской русской эскадры совместно с английскими кораблями сквозь Дарданеллы.

3. Отвлечение сил противника от Константинополя действиями Дунайской армии.

Первый пункт плана Чичагова был абсолютно нереалистичен. После смерти Екатерины Черноморскому флоту не уделялось должного внимания, он ослаб количественно и качественно. Руководили Черноморским флотом бездарные иностранцы, безразличные к интересам русского государства. С 1800 г. главным командиром Черноморского флота был немец Вильям Фондезин, а в 1802 г. его сменил французский эмигрант маркиз де Траверсе.

21 января 1807 г. Траверсе получил приказ о подготовке десанта в Босфор и сразу же отрапортовал в Петербург Чичагову, что флот к концу марта будет вполне готов к выполнению поставленной задачи, а транспортные суда смогут принять 17 тысяч человек десанта. Но, разобравшись в ситуации, маркиз схватился за голову. В рапорте от 12 февраля он уже поет другую песню, мол, полки, назначенные для высадки в районе Константинополя, не укомплектованы, а из наличного состава весьма значительную часть составляют необученные новобранцы, что опытных штаб– и обер-офицеров также нет и поэтому предпринимать экспедицию в Босфор не представляется возможным. Как видим, маркиз был хитер и свалил все на неподчиненные ему сухопутные войска. Все сказанное было правдой, но Траверсе забыл сказать об отсутствии необходимого числа исправных транспортных судов. Не хватало и боевых кораблей. По штатам Черноморский флот должен был иметь 21 корабль, а фактически в 1807 г. их было всего шесть.

Однако главной причиной срыва десанта был сам бездарный и трусливый маркиз. Будь на его месте Ламбро Качиони, Поль Джонс или Алексашка Меншиков, несмотря на все трудности, русский десант был бы в Царьграде.

Итак, Босфорская операция была отменена на стадии планирования.

Выполняя второй пункт плана Чичагова, Сенявин 10 февраля 1807 г. повел эскадру к Дарданеллам. В ее составе было 10 кораблей, фрегат и шлюп. На корабли было посажено 1700 русских солдат и легион албанских стрелков (270 человек).

В Которской бухте были оставлены три корабля, фрегат и несколько легких судов, которые должны были поддерживать сухопутные войска, оборонявшие Которскую область.

У Корфу были оставлены один корабль, один фрегат и легкие суда, которые должны были оборонять Ионические острова и не допустить высадку десанта противника.

Еще в декабре 1806 г. Сенявин вступил в переписку с английским адмиралом Коллингвудом о совместной операции по прорыву дарданелльских укреплений. Естественно, сразу же возник вопрос – кто главней? Англичане хотели прибрать к рукам турецкий флот и установить контроль над проливами. Соответственно они хотели полностью руководить операцией и соглашались взять под свое командование лишь часть русских кораблей. Сенявин же сам хотел командовать объединенным флотом. В конце концов Коллингвуд решил обойтись без русского флота и отдал приказ эскадре Дукворта прорываться в Дарданеллы еще до подхода Сенявина.

19 февраля 1807 г. Дукворт пошел на прорыв. При свежем попутном ветре 7 кораблей, 3 фрегата и 2 бомбардирских корабля прошли Дарданеллы, понеся ничтожные потери. При выходе из пролива англичане еще и разгромили турецкую эскадру. И за все заплатили 38 убитыми и 100 ранеными.

Но затем вместо решительной атаки Константинополя английский адмирал вступил с турками в длительные переговоры. Тем временем турки под руководством французских специалистов укрепили оборону Константинополя, выставив на берег свыше 1000 пушек и 200 мортир. Дукворт не рискнул атаковать Константинополь и 1 марта двинулся обратно. На сей раз турки подготовились к обороне Дарданелл, и при обратном переходе через пролив англичане потеряли 197 человек убитыми и 412 ранеными.

Мраморное ядро калибра 25 дюймов (635 мм) весом 800 фунтов (244 кг) попало в нижний дек корабля «Windsor Castle» и воспламенило при этом некоторое количество пороха, в результате чего произошел страшный взрыв. 46 человек при этом было убито и ранено. Кроме того, многие, объятые страхом, бросились за борт и утонули. В корабль «Active» попало такое же ядро и пробило огромное отверстие в борту выше ватерлинии. В это отверстие несколько человек могли высунуть свои головы. Этим несчастья английской эскадры не закончились: уже после выхода из Дарданелл сгорел дотла корабль «Аякс».

24 февраля эскадра Сенявина, прибыв к Дарданеллам, стала на якорь рядом с английской эскадрой Дукворта.

Сенявин предложил Дукворту повторить вторжение в проливы, но на сей раз объединенными силами. Сенявин соглашался, что Стамбулом нельзя овладеть без большой десантной операции, но он утверждал, что «не совсем невозможно» сжечь Стамбул и османский флот. Дукворт отказался. Тогда Сенявин попросил хотя бы несколько британских кораблей, но тоже получил отказ.

В этой ситуации Сенявину ничего не оставалось, как блокировать Дарданеллы. Воспользовавшись этим, Дукворт отправил часть своих кораблей к берегам Испании, а большую часть эскадры – в Египет.

Для осуществления блокады Дарданелл русская эскадра нуждалась в удобной базе. Поэтому немедленно после ухода эскадры Дукворта Сенявин начал боевые действия по овладению островом Тенедос, который находился в 12 милях от дарданелльского устья и в трех милях от анатолийского побережья. Участвовавший в кампании офицер Панфидин писал, что с Тенедоса просматривался Дарданелльский пролив и всякое движение в нем сразу могло быть обнаружено. А сам Сенявин называл Тенедос «самым удобным пристанищем кораблям и прочим судам нашим».

На Тенедосе было удобнее, чем где-либо в другом пункте вблизи Дарданелл, снабжаться пресной водой. Остров Тенедос протянулся с запада на восток на 9,5 км, а с севера на юг – на 6,5 км. В северо-восточной его части были расположены крепость с предместьем и малая крепостца (форт Табия). Остров имел равнинный ландшафт, изобиловал виноградниками, а вокруг крепости возвышались три господствовавшие над ней горы. Численность гарнизона составляла 1400—1550 человек. В крепости и крепостце имелось 79 медных и чугунных пушек.

К этому времени к эскадре Сенявина присоединилось до 20 корсарских греческих судов, вооруженных 10—26 пушками калибра от 3 до 12 фунтов.

8 марта 1807 г. в 7 часов утра на острове был высажен русский десант – два батальона Козловского полка (900 человек), морская рота (600 человек), отряд албанских стрелков (160 человек) и несколько полевых пушек. Высадка осуществлялась с греческих судов, а корабль «Мощный» и фрегат «Венус» поддерживали десант огнем. Корабль «Рафаил» обстреливал форт Табию. К середине дня десантники овладели фортом Табия и загнали турок в крепость Тенедос.

На следующий день русские приступили к сооружению четырех 4-пушечных осадных батарей и перерезали снабжающий крепость водопровод.

Утром 10 марта к Сенявину прибыл парламентер, заявивший, что комендант готов сдать крепость при условии свободного выхода из нее гарнизона. На следующий день гарнизон и все турецкое население острова были перевезены на судах на анатолийский бере г. Над крепостью взвился русский фла г.

В боях турки потеряли около 200 человек убитыми и более 150 ранеными. Русские потеряли 4 человека убитыми и 86 ранеными. «Рафаил» получил 20 пробоин, из которых две ниже ватерлинии.

Из 79 захваченных на острове пушек три четверти оказались негодными, да и остальные, как было сказано в заключении комиссии по принятию трофейного оружия, «употреблять можно по нужде». Большинство ядер тоже оказались проржавелыми и «кособокими». 300 захваченных ружей и 300 сабель также годились только на лом. Но все же победителям досталось несколько сотен пригодных к употреблению ядер (в том числе 350 каменных и 380 бомб) и более ста пудов сухого пороха.

Блокадные действия русской эскадры в районе Дарданелл начались еще до боя за Тенедос. 5 марта Сенявин предписал кораблям «Скорому» и «Селафаилу» «наблюдать, чтобы никакое судно не могло пройти в Дарданеллы или оттуда в Архипелаг без осмотра». Блокадный дозор был установлен у маленького островка Мавро примерно в пяти милях от входа в Дарданеллы. В марте и апреле дозор состоял из двух кораблей или одного корабля и фрегата и сменялся через 11—16 дней. В приказах командирам блокадного дозора Сенявин рекомендовал «бывать… чаще под парусами», чтобы в случае нужды не надо было тратить время на съемку с якоря. Главные силы стояли в проливе между Тенедосом и анатолийским берегом и в любой момент готовы были поднять паруса.

Таким образом, проход турецких судов через Дарданеллы стал невозможен. Турки попытались выйти из положения, направляя купеческие суда в Саросский залив. На северном берегу залива суда разгружались, а далее товары гужевым транспортом доставлялись в Стамбул. Транспортировка грузов таким способом была трудоемким и дорогим удовольствием. Тем не менее Сенявин вскоре перекрыл и этот канал снабжения Константинополя, послав в Саросский залив греческих корсаров и русский фрегат.

В июне были случаи, когда турецкие лодки и легкие суда проскальзывали из Дарданелл к острову Имброс. Чтобы исключить это, Сенявин усилил блокадный дозор третьим кораблем, определив его позицию «у оконечности мыса европейского матерого берега».

Столь эффективная блокада посадила население Константинополя на голодный паек. Среди обывателей росло недовольство. Турецкое командование решило любой ценой разблокировать Дарданеллы. В первую очередь решено было изгнать русских с острова Тенедос. Турки сосредоточили на азиатском побережье напротив острова войска, которые по численности значительно превосходили русский гарнизон. Собрали они и гребные суда, на которых можно было бы перебросить войска на Тенедос. Но пока русская эскадра оставалась у острова, нечего было и мечтать о десанте. Чтобы заставить русскую эскадру уйти от Тенедоса, турецкий флот должен был сделать вылазку в Эгейском море.

Хорошо наладив разведку и получая информацию о положении в неприятельской столице и о приготовлениях противника, Сенявин сумел разгадать его замыслы. Стремясь вызвать турок на бой, Сенявин приказал 17 марта Грейгу с кораблем «Ретвизан», фрегатом «Венус» и одним греческим судном отделиться от эскадры и отправиться к Салоникам. В письменной инструкции Сенявин поставил задачу взыскания контрибуции «с сего богатого селения». Однако П. Свиньин, участвовавший в походе к Салоникам и отлично осведомленный о замыслах Сенявина, пишет, что «главною целию было обмануть турок и показать себя беспечными и силы свои ослабленными».

17 апреля турецкая эскадра из Мраморного моря перешла в Дарданелльский пролив. Узнав об этом, Сенявин приказал Грейгу отправиться с кораблями «Ретвизан», «Рафаил», «Святая Елена» и «Селафаил» к острову Лесбос и крейсировать между этим островом и Хиосом до 1 мая. Побочной целью этого крейсерства была борьба на сообщениях, которые вели к одному из важнейших турецких портов Смирне (Измир). Главной же целью было разделением сил «поощрить турок выйти из Дарданелл». В приказе Грейгу говорилось, «что турки, увидевши здесь наши силы посильные себе, может статься, предпримут вытти из Дарданелл». Сенявин добавлял, что в случае выхода противника он намеревается идти на соединение с Грейгом и дать противнику возможность беспрепятственно спуститься к Тенедосу. Командующий был уверен в стойкости своего тенедосского гарнизона и не сомневался в том, что туркам не удастся его одолеть до тех пор, пока оба отряда русских кораблей не успеют соединиться и атаковать турецкий флот.

Производившееся с демонстрационными целями разделение сил не дало полностью ожидаемых результатов: отряд Грейга, выполнив задание, успел возвратиться к Тенедосу, а турецкие корабли все еще стояли под защитой дарданелльских батарей, не решаясь выйти в Эгейское море.

Турки вышли из Дарданелл лишь 7 мая в 6 ч. 30 мин. Увидев турок, Сенявин собрал военный совет, на котором было решено отойти к острову Имброс. В рапорте Александру I Сенявин писал, что, предпринимая этот маневр, он «имел в предмете… дать неприятелю более способу устремиться на остров и тем самым отвести его далее от пролива». Сенявин хотел воспользоваться обычными в этом районе в это время года северными ветрами, чтобы, обойдя остров Имброс, «выйти у неприятеля на ветер, отрезать его от пролива и атаковать».

Воспользовавшись уходом русской эскадры, турки 8 мая дважды высаживали десант на Тенедос, но оба раза были сброшены в море его гарнизоном.

Сенявину не удалось обогнуть остров Имброс и отрезать турецкий флот от Дарданелл. Сначала штиль, а затем противные ветры задержали русскую эскадру у западных берегов Имброса на двое суток. А так как на больший срок опасно было оставлять гарнизон Тенедоса без поддержки флота, Сенявин решил вернуться. Утром 10 мая эскадра уже возвратилась и стала на якорь у Тенедоса.

С утра дул легкий северо-западный ветер, и турецкая эскадра занимала по отношению к русской наветренное положение. По словам Сенявина, ветер был «самый удобный атаковать туркам нас, буде бы они были к тому расположены». Но командующий турецким флотом Сеит-Али не был расположен атаковать русскую эскадру. Тогда Сенявин сам атаковал турок, как только выиграл ветер. Когда около 13 часов задул свежий юго-западный ветер, он подал сигнал «приготовиться к походу как возможно скорее». Последовавший затем (около 14 часов) сигнал «построиться в линию баталии» был выполнен очень быстро: уже через полчаса вся эскадра была под парусами в ордере баталии и следовала к турецкому флоту.

Увидев, что русская эскадра вступила под паруса, турецкие корабли поторопились сняться с якоря, чтобы укрыться в Дарданеллах. На «Твердом» был поднят сигнал: нести все возможные паруса и атаковать неприятеля. Однако ветер стих, и эскадра задержалась, а ее боевой порядок расстроился. Лишь около 18 часов задул западный ветер, позволивший русским вновь устремиться на противника. Западный ветер был использован и турками, возобновившими отход в Дарданеллы.

В 18 ч. 15 мин. русские корабли «Ретвизан» и «Рафаил» открыли огонь. Вскоре и русские, и турки нарушили строй, и вместо дуэли по регламенту началась свалка. Корабли противников сходились столь близко, что даже задевали рангоутами друг друга. Но абордажа боялись обе стороны, и до рукопашной дело не дошло.

Около 8 часов вечера стемнело, и сражение стало стихать. Часть русских кораблей вперемешку с турецкими относило к фортам Дарданелл. Артиллерия фортов открыла огонь по русским кораблям. Больше всех досталось «Твердому», оказавшемуся на расстоянии 200 метров от берега.

Утром 11 мая русские корабли попытались захватить турецкий корабль, севший на мель у азиатского берега при входе в Дарданеллы. Атака русских была отбита артиллерийским огнем турецких кораблей и фортов.

В Дарданелльском сражении обе стороны не выполнили своих задач. Туркам не удалось снять блокаду, а русским – уничтожить турецкий флот.

На русской эскадре были убиты капитан-командор И.А. Игнатьев и 26 матросов, ранены 6 офицеров и 50 матросов. Причем 12 человек были ранены при разрыве пушки на «Ретвизане». Большую часть повреждений русским кораблям причинила крепостная артиллерия. Так, на «Рафаиле» и на «Ярославе» мраморными ядрами были пробиты оба борта. «Твердый» имел наибольшее количество повреждений: 10 пробоин в корпусе и 47 в парусах.

Русские историки считают Дарданелльское сражение победой русского флота. Однако обстоятельства дела и ничтожные потери русских свидетельствуют, мягко говоря, о пассивности и нерешительности Сенявина, Грейга и других русских командиров, позволивших уйти всем кораблям турецкого флота.

В итоге было много пальбы и мало толку. Русская эскадра 10 и 11 мая истратила пороха 1366 пудов (почти 22,4 тонны), ядер 16 149 (в том числе 36– и 30-фунтовых – 3328).

Турецкий адмирал Сеит-Али был недоволен исходом боя и приказал удавить вице-адмирала и двух командиров кораблей.

Следует заметить, что пока эскадра Сенявина воевала с турками, отряд капитан-командора И.А. Баратынского продолжал воевать с французами в Адриатическом море.

В начале мая в Далмации началось всеобщее восстание против французов. Кем-то был убит курьер, посланный из Зары в Спалатро. Французы по своему обычаю расстреляли нескольких крестьян и подожгли деревню, в которой было совершено убийство. По всей округе ударили в набат. Французы были частично перебиты, а частично сосредоточились в нескольких крепостях.

Несмотря на слабость русских сил в Которе, командор Баратынский попытался хоть чем-то помочь восставшим. Очевидец Броневский писал по сему поводу: «22 мая командор Баратынский с десантными войсками прибыл в Брацо, откуда, взяв с собою фрегат «Автроил», корвет «Дерзкий», катер «Стрелу», бриги «Александр» и «Летун», перешел к местечку Полице, в нескольких милях от Спалатры лежащей. Старшины сего места тотчас прибыли на корабль командора, умоляли способствовать им против неприятеля. Командор, не имея достаточного при себе войска, просил их взять терпение, но как уже не от них зависело воли прекратить возмущение, то и обещал им возможную помощь и покровительство государя императора. При появлении российских кораблей патриоты ободрились, собрались и 25 мая с мужеством напали на французов. Как сражение происходило у морского берега, то эскадра снялась с якоря, приближилась к оному и сильным картечным огнем принудила неприятеля отступить и заключиться в крепость, 26-го недалеко от Спалатры высажено было на берег 5 рот солдат и несколько матросов. Французы скоро явились на высотах в таком превосходном числе с двух сторон, что войска наши вместе с 1500 далматцев возвратились на суда. Хотя неприятель, рассыпавшись в каменьях, вознамерился препятствовать возвращению, но поражаемый ядрами и картечью с близ поставленных судов и вооруженных барказов, скоро отступил с видимою потерею»[105].

Начало 1807 года ознаменовалось кровопролитным сражением у Прейсиш-Эйлау. И русские, и французы объявили о своей победе.

Забегая вперед, скажу, что 14 июля 1807 г. русская армия была наголову разбита французами при Фридланде. Но еще до Фридланда Александр I счел слишком опасным для России вести сразу две войны. Поэтому он решил предложить туркам мир и направил для переговоров с ними на эскадру Сенявина чиновника министерства иностранных дел французского эмигранта Поццо-ди-Борго.

У Поццо-ди-Борго была подписанная Александром I инструкция, в которой излагались мирные предложения. С ними Поццо-ди-Борго должен был обратиться к Порте. В первом пункте этой инструкции говорилось о восстановлении прежних русско-турецких конвенций и договоров. Далее царь выражал согласие прекратить оккупацию Молдовы и Валахии. Он требовал только оставить русские гарнизоны в крепостях Хотин и Бендеры, так как эти крепости прикрывали днестровскую границу и польский плацдарм войны с Наполеоном. Речь шла об удержании этих крепостей только на время войны с Францией и лишь в качестве предохранительной меры на случай проникновения французских войск в балканские владения Порты. При этом Поццо-ди-Борго было разрешено отказаться и от этого требования, если турки дадут твердые заверения в том, что не пропустят французские войска через свою территорию, и подкрепят эти заверения такой гарантией, как изгнание из своей страны посла Себастиани и других французов.

Поццо-ди-Борго также предписывалось договориться с турками о совместных мерах, направленных на изгнание французов из Далмации. При этом от турок не требовалась военная помощь. Они должны были только пропустить в Далмацию русские войска.

При переговорах с Портой Поццо-ди-Борго должен был также позаботиться о сербах и добиться для них права выбирать себе князя (с последующим утверждением его султаном).

Поццо-ди-Борго прибыл на Тенедос 12 мая. На следующий день Сенявин послал к капудану-паше пленного турка с извещением о прибытии царского посланника и с просьбой пропустить в Константинополь парламентера, который договорился бы о времени и месте мирных переговоров. Ответа турки не дали. Сенявин написал второе письмо, а затем третье, но тоже не получил ответа.

Туркам же было не до переговоров. Султан Селим III, на свою беду, решил ввести в войсках новую форму и начал переучивать их на европейский лад. 17 мая гарнизон Стамбула взбунтовался, к восставшим присоединился вице-губернатор каймакан-паша Муса. Восставшие убили 17 приближенных султана, а головы их торжественно пронесли по улицам Стамбула. Население поддержало бунтовавшие войска.

Великий муфтий заявил, что султан нарушил заветы пророка Магомета и должен быть казнен. Селим III был заключен в тюрьму, а на престол вступил его юный кузен Мустафа IV. Несколько позже Мустафа IV приказал задушить Селима и его брата Махмуда.

Только 28 мая Сенявин получил ответ капудана-паши, где было сказано о перевороте и о том, что новый султан «настолько занят», что к нему может быть направлен только парламентер с личным письмом царя. Турки явно не хотели переговоров. Окружение нового султана предпочитало продолжение войны, а больше всего было озабочено нестабильностью в самом Стамбуле. В такой ситуации турецкое командование решило дать новое сражение русской эскадре. Успех в бою одновременно решал и внутренние, и внешние проблемы нового султана.

Утром 10 июня из Дарданелл вышла турецкая эскадра в составе 8 кораблей, 5 фрегатов, 2 корветов и 2 бригов. Из-за непрекращающихся северных ветров русская эскадра в эти дни не имела возможности «приблизиться хотя мало к неприятелю» и вынуждена была оставаться у острова Тенедоса. Лишь к вечеру 12 июня ветер «несколько поблагоприятствовал», и Сенявин «вступил под паруса с ескадрою в десяти кораблях, одном фрегате, одном шлюпе и двух корсарских судах». Покинув Тенедос, русская эскадра пошла не прямо на противника, а стала огибать Имброс с запада, проходя между этим островом и островом Самофраки.

15 июня Сеит-Али подошел к Тенедосу и, обнаружив, что там остались лишь бриг «Богоявленск» и два малых судна, устремился к острову. При приближении турецкой эскадры к Тенедосу турецкие войска начали переправляться с анатолийского берега на остров. После обстрела крепости и берега турецкой корабельной артиллерией высадка десантных войск пошла более интенсивно, и 16 июня на острове было сосредоточено более

7 тысяч турок. Русский гарнизон Тенедоса численностью 600 человек атаковал турок в момент высадки, а артиллерия крепости и «Богоявленска» вела огонь по его кораблям.

17 июня утром русская эскадра вышла с севера к Дарданеллам и обнаружила турецкий флот, стоявший в этот момент на якоре между Тенедосом и азиатским берегом. Эскадре было приказано спускаться на неприятеля. Но турки не решились принять бой и стали уходить. Намерение их, пишет Сенявин Александру I, заключалось в том, чтобы, «избегая сражения, стараться отвлечь меня от острова Тенедос, дабы через то получить более удобности сделать со стороны азиатского берега вспоможение высаженному вчерашнего дня в большом количестве десанту».

17 июня русские суда перебросили на остров подкрепление и боеприпасы. Русские гребные суда частично отогнали, а частично уничтожили турецкие десантные суда.

18 июня Сенявин выделил фрегат «Венус», шлюп «Шпицберген» и два корсарских судна для охраны Тенедоса, а с остальными судами двинулся к турецкой эскадре.

Чтобы не дать противнику ускользнуть в Дарданеллы, Сенявин сначала направился к острову Имброс, лежащему между проливом и Лемносом, а затем стал спускаться к Лемносу. Вечером 18 июня он находился в 6 милях к северу от этого острова и надеялся на рассвете найти и атаковать противника.

Утром 19 июня началось Афонское сражение. В состав русской эскадры входили корабли: 80-пушечные «Уриил» и «Рафаил»; 74-пушечные «Селафаил», «Ярослав», «Твердый», «Сильный» и «Святая Елена»; 66-пушечные «Скорый», «Ретвизан» и «Мощный».

Турецкая эскадра состояла из кораблей: 120-пушечного «Мессудие» («Величество султана») – флагман капудана-паши Сеита-Али; 84-пушечных «Анкай-Бахри» («Величество моря») – под флагом вице-адмирала Шеремет-бея, «Таусу-Бахри» («Морская птица») – под брейд-вымпелом командора Гуссейн-бея, «Тевфик-Нюма» («Указатель счастливого пути»), «Килит-Бахри» («Морской ключ»); 80-пушечного «Сед-эль-Бахри» («Оплот моря») – под флагом капитан-бея Бекир-бея; 74-пушечных «Сайади-Бахри» («Морской рыбак»), «Мем-Банк-Нюсарет» («Счастливый»), «Хибет-Ендас» («Неустрашимый»). Фрегатов: 50-пушечных «Мескензи-Газа» («Марсово поле»), «Бендриза-Фет» («Победитель»), «Фуки-Зефир» («Моряк»), «Нессим-Фети» («Легкий ветерок»); 40-пушечного «Искендерие» («Александрия») и 32-пушечного «Метелино». Корветов: 28-пушечных «Рехберн-Алим» и «Денювет» («Воин»). Бригов: 18-пушечных «Аламит Порсет» («Приятный вестник») и «Меланкай».

По подсчетам О. Щербачева[106], всего на турецких кораблях было 1138 пушек, а на русских – 728 пушек. По другим данным[107], у турок было 1196 пушек, а у русских – 754 пушки.

Перед боем Сенявин отдал приказ по эскадре: «Обстоятельства обязывают нас дать решительное сражение, но покуда флагманы неприятеля не будут разбиты сильно, до тех пор ожидать должно сражения самого упорного, почему сделать нападение следующим образом: по числу неприятельских адмиралов, чтобы каждого атаковать двумя нашими, назначаются корабли: «Рафаил» с «Сильным», «Селафаил» с «Уриилом» и «Мощный» с «Ярославом»».

Турецкие корабли выстроились в линию. За ними была вторая линия, состоявшая из фрегатов, корветов и малых судов.

Русские корабли в 7 ч. 30 мин. парами двинулись к линии неприятельских кораблей.

Через час в центре турецкой линии уже была свалка кораблей. «Мессудие» попытался взять на абордаж «Рафаил». Командир «Рафаила» капитан 1 ранга Лукин был убит турецким ядром. «Рафаил» прорезал линию турецких кораблей и оказался между неприятельскими кораблями и фрегатами.

К 9 часам русским кораблям, за исключением «Рафаила», удалось построиться в линию и вести артиллерийскую дуэль с турецкими кораблями.

Около 10 часов турецкие корабли начали отход к мысу Афон. Сильно поврежденный корабль «Сед-эль-Бахри» был к 17 ч. 45 мин. окружен русскими кораблями и взят в плен. Командир «Селафаила» капитан 2 ранга Рожнов послал на «Сед-эль-Бахри» лейтенанта Титова с командой «для занятия караула и управления кораблем». Адмирал Бекир-бей, командир корабля и другие турецкие офицеры вместе с корабельными флагами были перевезены на «Селафаил». А на рассвете на захваченном корабле был поднят русский фла г.

При захвате «Сед-эль-Бахри» выяснилось, что у турок матросами на кораблях служат военнопленные. Там оказалось 11 русских матросов с корвета «Флора», разбившегося в начале 1807 г. у албанских берегов, а также 7 английских матросов.

20 июня рано утром корабль и два фрегата, которые накануне шли с кораблем Бекир-бея, были обнаружены в створе мыса Афон. Сенявин послал им вдогонку отряд из трех кораблей под командованием Грейга. Видя безвыходность своего положения и возможность пленения, турки посадили корабль и фрегаты на мель у островка Николас и, переправив личный состав на берег, взорвали их.

21 июня утром отряд Грейга вернулся, и Сенявин поспешил к Тенедосу, «дабы скорее подать нужную помощь оставленному в крепости нашему гарнизону». Решение адмирала было более чем спорно. Ведь имелась реальная возможность уничтожить всю турецкую эскадру. Турецкие корабли потеряли строй и шли к Дарданеллам поодиночке. За это Сенявин подвергся резкой критике Чичагова, Поццо-ди-Борго и многих офицеров эскадры.

В полдень 24 июня русская эскадра подошла к Тенедосу. К этому времени турки почти полностью заняли остров. Русские удерживали лишь крепость Тенедос. 25 июня русские корабли окружили остров, и Сенявин предложил турецкому десанту без боя вернуться на материк. На следующий день турки приняли предложение, и остров был освобожден.

Сейчас сложно судить, продержались бы защитники Тенедоса еще пару дней или бы турки захватили окончательно остров. А скорее всего турки, узнав о гибели своего флота, просто бежали бы сами с Тенедоса, не дожидаясь подхода русской эскадры. В любом случае потеря Тенедоса не стоила уничтожения турецкого флота.

Потери русских в Афонском сражении составили 78 человек убитыми и 169 человек ранеными. Русские корабли выпустили 14 801 ядро, из них 68-фунтовых – 47 штук, 36– и 30-фунтовых – 5718 штук. Израсходовали 2360,5 пуда (38,7 тонны) пороху. В Афонском сражении пушки зачастую заряжали сразу двумя ядрами с целью нанесения большего ущерба неприятелю при стрельбе на близких расстояниях. Было израсходовано 119 брандкугелей, но сильных пожаров вызвать не удалось.

После Афонского сражения англичане предложили Сенявину начать совместную операцию в проливах. Однако через три недели после Афона произошло Фридландское сражение, а еще через 11 дней (25 июня 1807 г.) Александр I и Наполеон подписали Тильзитский мир. Обстановка написания этого мирного договора и значение его для России в целом выходят за рамки данной работы, поэтому я остановлюсь лишь на аспектах договора, касающихся русско-турецких отношений.

Тильзитский договор состоял из собственно договора и секретных статей. Любопытно, что секретные статьи полностью так и не были раскрыты, и я вынужден опираться на русский перевод того, что было рассекречено французским министерством иностранных дел.

В статье 22 договора было сказано: «Русские войска удалятся из провинций Молдавии и Валахии, но войска Его Высочества [султана. – А.Ш.] не вправе будут занять их до обмена ратификаций будущего окончательного мирного договора между Россией и Османской Портой».

Статья 23 предусматривала посредничество Наполеона в русско-турецких мирных переговорах.

Статья 24 в какой-то мере дезавуирует статью 22 и ряд других. В ней говорится, что сроки вывода войск, «равно как и способы выполнения других статей, входящих в настоящий договор, будут установлены особым договором».

Согласно секретным статьям, русские должны были передать французам район Котора. Ионические острова должны перейти «в полную собственность и державное обладание» Наполеона. Александр I «обязуется признать Е.В. Короля Неаполитанского Жозефа-Наполеона Королем Сицилии непосредственно после того, как Король Фердинанд IV получит в вознаграждение Балеарские острова или остров Кандию, или что-либо иное такого же значения». То есть Александр I признавал оккупацию Наполеоном Южной Италии, заранее одобряя вторжение французов в Сицилию.

В итоге Россия была принуждена заключить унизительный договор с Турцией. Русская армия и флот должны были отдать свои базы на Ионических островах французам и убираться из Средиземного моря. Население Ионических островов, принявшее русское подданство, вероломно выдавалось французам. Вот во что обошлось вмешательство Александра в германские дела.

Победители турок при Афоне не только должны были все бросить и уйти. Тильзит сделал последних союзников Сенявина – Англию и Фердинанда IV – врагами.

Ни Александр I, ни его приближенные в Петербурге даже не пытались понять ситуацию на Средиземном море. 28 июня царь подписал указ Сенявину: судам, числящимся в Балтийском флоте, идти в Кронштадт, а судам, числящимся в Черноморском флоте, идти в Севастополь. Причем указ благодаря петербургским бюрократам дошел до Сенявина аж 23 августа. Царь и не думал о штормах и бурях в Средиземном море и Атлантике в осенний и зимний период.

К этому времени русский флот на Средиземном море был разделен на две эскадры. Большая эскадра непосредственно под командованием Сенявина находилась в Эгейском море, а эскадра капитан-командора И.А. Баратынского вела боевые действия против французов в Адриатике. В ее составе были корабли «Святой Петр», «Москва», трофейный корабль «Сед-эль-Бахри», фрегат «Святой Михаил» и ряд малых судов.

19 сентября 1807 г. Сенявин вышел с Корфу и направился к Гибралтарскому проливу. Вместе с ним шло 9 кораблей («Рафаил», «Мощный», «Сильный», «Скорый», «Селафаил», «Ретвизан», «Святая Елена, «Твердый», «Ярослав») и фрегат «Кильдюин». Сенявин планировал пройти от Корфу до Копенгагена (свыше 3000 миль) без захода в порты, что до него не делала ни одна русская эскадра. Но после прохода Гибралтара русская эскадра встретилась с сильным противным ветром, не прекращавшимся в течение 20 суток. Из-за повреждений кораблей эскадра была вынуждена 30 октября 1807 г. зайти в Лиссабон. Португальская королева приветливо и доброжелательно встретила русских и обещала помочь в ремонте. Но в это время наполеоновские войска вторглись в Португалию. 18 ноября войска генерала Жюно заняли Лиссабон.

Между тем в октябре 1807 г. Александр I объявил войну Англии. Поначалу царь по просьбе Наполеона подчинил русскую эскадру в Лиссабоне русскому послу в Париже Толстому. А 1 марта 1808 г. и вовсе подчинил Сенявина Наполеону. Этот указ был вручен Сенявину 8 апреля 1808 г. К этому времени англичане начали теснить французов на Пиренейском полуострове. Генерал Жюно несколько раз предлагал Сенявину принять участие в боевых действиях против англичан, но каждый раз получал вежливый отказ.

9 сентября 1808 г. Жюно потерпел поражение в битве у Веми-Эйро и капитулировал. По условиям капитуляции остатки войск Жюно на английских транспортах были перевезены во Францию. Там же было сказано, что порт Лиссабон остается нейтральным для русской эскадры. Но командующий английской эскадрой, блокировавшей Лиссабон, адмирал Коттон отказался признать условия капитуляции и потребовал сдачи русских кораблей. Заметим, что англичане всегда соблюдали лишь те договоры и соглашения, которые устраивали их, вспомним отказ Нельсона принять условия капитуляции в Неаполе.

Русские корабли стояли на реке Тахо в Лиссабоне. Англичане захватили оба ее берега. В море русских ждали 15 английских кораблей и 10 фрегатов. Сенявин мог выйти лишь на семи кораблях и одном фрегате, так как корабли «Рафаил» и «Ярослав» имели течь и могли потонуть, едва только показавшись в море.

В такой ситуации Сенявин 25 августа 1808 г. подписал договор о передаче русских кораблей на хранение английскому правительству. Под конвоем английской эскадры семь русских кораблей и фрегат «Кильдюин» 15 сентября 1808 г. были доставлены в Портсмут. «Рафаил» и «Ярослав» «за ветхостью» были оставлены в Лиссабоне, где их захватили англичане.

Экипажи кораблей, пришедших в Портсмут, в 1809 г. были отправлены в Ригу на английских транспортах. Сами же корабли остались в Англии. Лишь в 1813 г. в Россию вернулись «Мощный» и «Скорый». Остальные корабли были негодны к переходу в Россию, они так и остались в Англии.

Не лучше сложилась судьба и остальных кораблей русского Средиземноморского флота. По царскому указу эскадра капитан-командора Салтанова, состоявшая из судов Черноморского флота, должна была идти в Севастополь. В ее составе было пять кораблей, четыре фрегата, четыре корвета, четыре брига и двадцать призовых судов. Но турки отказались пропустить их через проливы.

Корабли «Москва» и «Святой Петр» 2 октября 1807 г. вышли с Корфу и двинулись к Гибралтару в надежде прорваться в Россию. Но 9 октября между Сицилией и Сардинией они попали в сильнейший шторм и из-за повреждений были вынуждены зайти в порт Ферайо на острове Эльба. Французы не пустили их дальше. В начале 1808 г. оба корабля перешли в Тулон, где и простояли 22 месяца под русским флагом. 27 сентября 1809 г. поступило Высочайшее повеление продать корабли Франции.

Фрегат «Венус» под командой капитана 1 ранга Андреянова, отправленный Сенявиным из Лиссабона с депешами в Палермо, благополучно дошел до этого порта, но находившийся там с отрядом английский вице-адмирал Торнбороу потребовал сдачи фрегата. Андреянов, ответив, что «фрегат взлетит на воздух, но не сдастся», приготовился защищаться до последнего и потом взорваться. Но по ходатайству русского посланника Татищева неаполитанское правительство разрешило поднять на «Венусе» неаполитанский флаг и тем избавило фрегат от неминуемой гибели.

Фрегат «Григорий Великия Армении» и старый корабль «Святой Михаил» за ветхостью были в 1809 г. проданы на Корфу.

А остальные корабли и суда Средиземноморского флота собрались в Триесте, где в сентябре 1809 г. были сданы французам. Среди них были корабли «Азия», «Уриил», «Святая Параскева», «Сед-эль-Бахри» (бывший турецкий); фрегаты «Легкий» и «Святой Михаил»; корветы «Дерзкий», «Версона» и «Святой Павел»; бриги «Феникс», «Богоявленск» и другие суда.

Гибель русского флота в Средиземном море произошла не по вине моряков и адмиралов, а из-за бездарной политики Павла I и Александра I, четырежды втягивавших Россию в войну с Францией – государством, которое с 1789 по 1812 год не претендовало ни на дюйм русской земли.

Сами же моряки за 9 лет боевых действий в Архипелаге в бою не потеряли ни одного судна. Захватили в качестве призов свыше 20 боевых судов противника, в том числе два корабля, а также многие десятки коммерческих судов.

В завершение стоит сказать о попытке ввода русского флота на Средиземное море в 1812 г. Эту идею высказал бывший морской министр, а с 1812 г. командующий Южной армией

П.В. Чичагов. Сделать это технически было не столь сложно. В начале октября 1812 г. в Северное море для совместного действия с англичанами из Кронштадта под начальством адмирала Тета вышла эскадра из 15 судов (10 кораблей и 5 фрегатов). Кроме того, 29 ноября 1812 г. в Англию прибыла эскадра адмирала Р. Кроуна из пяти кораблей и фрегата, новопостроенных в Архангельске.

Таким образом, к концу 1812 г. в Англии находилась довольно внушительная русская эскадра из 15 кораблей и 6 фрегатов. Это не считая захваченных англичанами кораблей Сенявина.

Для организации похода в Средиземное море в армию Чичагова царь послал А.С. Грейга. В 1812 г. контр-адмирал, выполняя поручения Чичагова, ездил в Одессу, Константинополь, на Мальту и Сицилию с дипломатическими поручениями.

Чичагов отправил Грейга на Сицилию с целью выяснить у адмирала Бентинга, командующего английскими морскими силами на Средиземном море, сможет ли Англия содействовать русским операциям в Далмации, которые задумал Чичагов для отвлечения сил Наполеона. По дороге в Палермо в начале июня 1812 г. Грейг прибыл в Константинополь, в начале июля беседовал с английским послом Листоном и понял, что надеяться на помощь англичан бесполезно. Если прибывший позднее из Лондона с задачей побудить Россию и Турцию примириться генерал Р. Вильсон утверждал, что сильная английская эскадра находится в Адриатическом море, то Листон заявлял, что и флот, и войска использованы для действий в Испании. Грейгу предстояло выяснить, где же истина.

Разговор с Бентингом привел к неожиданным результатам. Адмирал опасался возрастания влияния России в Европе. Однако англичане нуждались в русских солдатах, и Бентинг предлагал русский корпус из 10 тысяч пехоты, тысячи конницы и артиллерии под командованием Грейга присоединить к британским войскам на Сицилии, доведя их число до 30 тысяч. 6 декабря флагман писал лорду Батерсту: «Необходимо нужно чтобы сей корпус отдан был совершенно в распоряжение Великобритании, получал от нее жалованье, пищу и одежду и был бы употреблен вообще на Средиземном море. Он мог бы собраться на Мальте».

Послав копию послу в Петербурге Каткарту, Бентинг писал ему, что, по мнению Грейга, турки не помешают выходу русских кораблей из Черного моря. Листон в последнем сомневался.

После переговоров с Бентингом в декабре 1812 г. Грейг отправился в Лондон. 24 декабря посол России в Англии Х.А. Ливен сообщал министру иностранных дел Н.П. Румянцеву, что контр-адмирал рассчитывает доехать в кратчайшее время и должен был привезти с собой письмо о переговорах Ливена с лордом Кэстльри. Александр I не согласился на отправку русского корпуса в Сицилию для вторжения в Неаполь.

Что же касается стратегически важных Ионических островов, то англичане решили захватить их сами. В 1809 г. генерал Освальд взял Занте, Кефалонию и Цериго, а в следующем году овладел островом Святой Мавры. В 1814 г. англичане захватили остров Накосос. Однако французский генерал Данзело упорно защищал Корфу.

Лишь после отречения Наполеона, получив приказ нового короля Франции Людовика XVIII, бравый генерал согласился сдать Корфу англичанам. До 1864 г. Ионические острова находились под контролем Англии и лишь потом были переданы Греции.