Прочитав рассказ о победах «Русской Надежды» и ее «Сынка», иной читатель усмехнется и скажет, что это патриотическая сказка, а может, даже сравнит с небезызвестным фильмом «Если завтра война…».

Но давайте попробуем сравнить «сказку» Беломора с былью, а конкретно — с действиями германских рейдеров в 1940–1943 гг.

С 31 марта 1940 г. (рейдер «Атлантис») по 21 мая 1943 г. (рейдер «Мишель») на коммуникации англичан и американцев вышло 9 рейдеров, из которых «Тор» и «Мишель» сделали по два рейда.

Итого за три года они потопили 129[145] торговых судов противника общим тоннажем около 800 тысяч тонн водоизмещения, а также английский крейсер «Сидней».

Во время крейсерства[146] союзникам удалось потопить 4 рейдера— «Атлантис», «Пингвин», «Корморан» и «Стиер».

Немецкие рейдеры, действовавшие в Мировом океане в 1940–1943 гг.: а) «Атлантис»; б) «Тор»; в) «Корморан»

Что же представляли собой германские рейдеры? Это были переоборудованные сухогрузы водоизмещением от 7000 до 19 000 тонн, имевшие максимальную скорость хода от 14 до 18 узлов. Вооружение их было стандартное: шесть 150-мм пушек, которые по дальнобойности превосходили 152-мм пушки, установленные на английских вспомогательных крейсерах на 10–15 каб. (Руге. Война на море 1939–1945. С. 198.)

Помимо охоты за торговыми судами германские рейдеры осуществляли минные постановки. Вспомним о минных постановках «Русской Надежды» и «Сынка» и об использовании ими трофейных английских миноносок. Реально же русские крейсерские суда несли на борту минные катера еще с 1878 г.

«Но все равно, — возразит скептически настроенный читатель, — Беломор явно перебрал, описывая успехи русских моряков». Так мог ли «Сынок» победить корвет «Ровер»? Не спорю, где-то действительно Беломор выдавал желаемое за возможное. Однако такой бой с «Ровером» вполне мог иметь место. Вспомним бой рейдера «Корморан» с британским крейсером «Сидней» 19 октября 1941 г. примерно в 100 милях от австралийского побережья.

Немецкие рейдеры, действовавшие в Мировом океане в 1940–1943 гг.: г) «Орион»; д) «Комет»

«Сидней» был вооружен восемью новейшими 152-мм пушками в четырех башенных установках и четырьмя 102-мм пушками, а также восемью торпедными аппаратами. Броневой пояс крейсера имел толщину 102 мм, а толщина палубной брони составляла 51 мм. Скорость крейсера 32,5 узла.

«Корморан» не имел броневой защиты, его максимальная скорость составляла 18 узлов, а фактически после долгого плавания он едва выжимал 14 узлов. Вооружение его состояло из шести 150-мм /45 пушек и четырех торпедных аппаратов.

Тем не менее, не имея возможности оторваться от противника, командир рейдера капитан Теодор Детмерс принял бой. «Корморан», маскируясь под голландское судно, сумел сблизиться с «Сиднеем» на дистанцию 1800 м и открыл огонь. В ходе боя торпеда с рейдера поразила «Сидней». В свою очередь четыре торпеды, выпущенные крейсером, прошли мимо «Корморана».

Бой продолжался около двух часов. Оба судна охватил пожар. В 18 ч. 30 мин. объятый пламенем «Сидней» вышел из боя и направился на юго-восток. В 22 часа германские моряки увидели за горизонтом, там, где скрылся «Сидней», яркую вспышку, а через несколько секунд донесся звук взрыва. Больше никто не видел крейсера. Все 650 человек его команды бесследно исчезли.

К полуночи пожар на «Корморане» усилился, огонь подбирался к минным погребам. Детмерс приказал команде покинуть судно. Из четырехсот (по другим источникам 393) членов команды рейдера было подобрано проходящими судами или самостоятельно достигло австралийского берега 315 (по другим сведениям 320) человек.

Риторический вопрос — не похож ли этот бой на поединок «Сынка» с «Ровером»? Уверен, что если бы Беломор опубликовал свою повесть не в 1887 г., а в 1987 г., его наши «критики» наверняка бы обвинили в компиляции с истории боевых действий германских рейдеров.

Но вернемся к нашим рейдерам. Следует заметить, что соотношение сил и возможностей между рейдерами и британскими силами, противостоящими им, с 1885 г. по 1940 г. резко изменилось в пользу англичан. Как видим, артиллерия рейдеров за эти 55 лет изменилась ненамного. У английских же крейсеров в 1885 г. в подавляющем большинстве были дульнозарядные пушки против русских орудий обр. 1877 г. А к 1940 г. на английских крейсерах стояли новейшие пушки в бронированных башнях, а их баллистика была существенно лучше, чем у германских пушек на рейдерах.

В 1885 г. скорость русских крейсерских судов и пароходов Добровольного флота мало отличалась от скорости британских броненосцев и крейсеров. Зато в 1940 г. английские крейсеры имели двойное превосходство в скорости над германскими рейдерами (32–34 узла против 14–18 узлов). Наконец, наличие парусов позволяло у русских крейсерских судов резко увеличить автономность.

А главное, что в 1940–1943 гг. англичане активно использовали авиацию, радиосвязь и радиолокацию. Хотя на германских рейдерах и были радиостанции, радары и даже легкие гидросамолеты, все эти нововведения на 99,9 % сыграли на руку англичанам.

Наконец, вспомним, что первый германский рейдер вышел только 31 марта 1940 г., то есть ровно через 7 месяцев после начала войны, когда Англия и ее союзники отмобилизовали свои флоты, береговую оборону, создали систему конвоев и т. д. Представим на секунду, что было бы, если бы немцы заблаговременно в августе 1939 г. отправили 20–30 рейдеров в океан. И с объявлением войны эти рейдеры обрушились бы на коммуникации врага.

А наше Морское ведомство всегда имело возможность заранее вывести крейсера в заданные районы мирового океана.

Казалось бы, «теорема доказана». Но, увы, все предыдущие рассуждения автора оказываются несостоятельными после одного простого вопроса: а почему мы так позорно проиграли Русско-японскую войну? Где был наш крейсерский флот?

Главная и решающая причина позорного поражения России в войне с Японией — полная разруха в головах царя, его министров, генералов и адмиралов.

Возрождению русского флота после Крымской войны немного способствовали либеральные идеи и реформы Александра II и его брата Константина, которым было тогда 37 и 28 лет. Реакция же Александра III стала тормозить развитие нашего флота, а главное, резко усилилась косность мышления наших адмиралов.

Россия к 1904 г. представляла собой неограниченную монархию. Поэтому я и начну с личности самодержца. Последний русский царь вступил на престол 20 октября 1894 г., будучи совершенно неподготовленным к управлению империей.

Формально наследник цесаревич Николай получил блестящее образование. Среди преподавателей у Николая были профессора К.П. Победоносцев, Н.Х. Бунге, М.Н. Капустин, Е.Е. Замиловский, В.И. Ключевский; генералы М.И. Драгомиров, Н.Н. Обручев, А.Р. Дрентельн, Г.А. Леер. Такой блестящий преподавательский состав должен был выпустить как минимум маститого ученого. Но, увы… Преподававший царским детям историю профессор Ключевский на вопрос об их успехах отвечал: «Николай послушный мальчик, а Михаил — умный».

Куда лучше Николаю давалась строевая служба. В декабре 1875 г. семилетний Николай стал прапорщиком, в мае 1880 г. — подпоручиком, в августе 1887 г. — штабс-капитаном и в августе 1892 г. — полковником. Служба Николая проходила в Лейб-гвардии Преображенском полку и Лейб-гвардии Гусарском полку.

Здесь стоит сказать, не вдаваясь особенно в подробности, об отличии императорской гвардии конца XIX века от современных элитных соединений США и Западной Европы, как, например 82-я воздушно-десантная дивизия США и др. Современные элитные части отличаются от остальных большим участием в маневрах, в случае локальных конфликтов они используются в первую очередь, в них проходит войсковые испытания новейшая военная техника, отрабатываются новые приемы тактики.

Русская же гвардия лишь теоретически была главной ударной силой сухопутных войск. На самом деле основным ее назначением была охрана монарха. Ведь, если честно говорить, то со смерти Алексея Михайловича и до воцарения Николая I включительно монархия у нас была выборной, и кому править решали вначале стрельцы, а затем лейб-гвардейцы.

Поэтому важнейшей задачей царизма было воспитание в лейб-гвардейских офицерах буквально собачьей преданности монарху. Вспомним, в «Войне и мире» пожилой полковник говорит Николаю Ростову: «Гусары должны рассуждать как можно меньше».

Начальство сделало все, чтобы круг интересов гвардейских офицеров был жестко очерчен — уставы, фрунт, лошади, спорт, балы, женщины (начиная с высокопоставленных дам и кончая проститутками), карты и вино.[147]

Характерный пример гвардейца — граф Вронский из «Анны Карениной». Собственно, таким офицером и стал цесаревич Николай. Этот тип офицера идеален для несения охраны монарха. В бою из гвардейского офицера будет отличный командир роты или эскадрона. Но вот доверить полк ему можно с большими оговорками, допустим, при действии в составе дивизии под руководством боевого генерала.

Русская гвардия, как правило, не участвовала в больших войнах, например, на Кавказе, в Средней Азии, в Китайской (1900 г.), Японской (1904–1905 гг.) и других войнах. В русско-турецкой войне (1877–1878 гг.) участвовала лишь часть гвардии.

В 1880–1900 гг. произошла настоящая революция в военном деле. Введены магазинная винтовка Мосина, унитарные патроны и противооткатные устройства в артиллерии; дымный порох заменяется бездымным; снаряды вместо черного пороха снаряжаются пироксилином; появляется автоматическое оружие от пистолетов до пулеметов и автоматических пушек. Все это проходило мимо гвардейских офицеров. Ну, прикажут изучить винтовку Мосина или 122-мм гаубицу Круппа, изучат досконально, не прикажут — никто ими и не поинтересуется.

Можно ли представить себе 17-летнего корнета или прапорщика гвардии, который не ходил бы на балы, в оперу, не волочился бы за дамами, не играл в карты, не пил, а сидел бы ночи напролет за трудами Руссо, кодексом Юстиниана, писал трактаты по баллистике и историю Корсики. Да такой и минуты бы не продержался в гвардии. Да, впрочем, и из армии его бы вытурили за того же Руссо.

Таким образом, из ребенка с весьма посредственными способностями в гвардии был выпестован образцовый гвардейский поручик. Таким, увы, Николай II останется на всю жизнь. Для него в военной службе интерес будут представлять только парады, смотры, полковые праздники, мундиры, выпушки, нашивки, иконки, выправка и молодцеватые приветствия.

С 1 января 1882 г. Николай ежедневно в течение 36 лет вел дневник. Дневник был сугубо личным и показывался разве что жене. Записи эти сохранились. Подлинность их не вызывает сомнений. Что же царь писал в дневнике о военной технике?

Вот, 20 августа 1914 г. Николай впервые увидел русские линейные корабли принципиально нового типа — дредноуты «Севастополь» и «Гангут». «В 9 с половиной поехал в Петроград и посетил заканчивающиеся линейные корабли — „Севастополь“ и „Гангут“. Осмотрел их довольно подробно. Они производят сильное впечатление — палубы чистые, только четыре башни по три 305-мм орудия в каждой. На обоих работы подходят к концу и рабочих была масса. Григорович угостил хорошим завтраком на яхте „Нева“. Погода была солнечная».

После осмотра чуда авиационной техники — четырехмоторного гигантского бомбардировщика «Илья Муромец» — никаких комментариев!

А вот не столь давно показывали по ТВ документальный фильм, где царь в 1915 г. осматривает взятые в крепости Перемышль трофейные австрийские орудия. Видно много интересной техники, в том числе крепостные башенные установки. Такие башни сотнями состояли в крепостях Франции, Германии, Австро-Венгрии, Бельгии и т. п. В России была 1 (одна!) такая башенная установка в крепости Осовец, но ее царь никогда не видел. И вот царь с абсолютно равнодушным лицом обходит трофейную технику. Представьте на секунду, как к ней бы кинулся «бомбардир Петр Михайлов». А голос за кадром слащаво цитирует письмо царя к жене: «Я выкопал штыком цветок и посылаю его тебе».

В дневниках много места уделено смотрам, полковым праздникам, униформе и т. п., и никогда не упоминаются прицелы, дальномеры, радиостанции, взрыватели и прочее.

В 1997 г. в серии «Жизнь замечательных людей» была опубликована книга А. Боханова «Николай II». Там о Николае сказано: «Прекрасно владел английским, французским и немецким языками, писал очень грамотно по-русски». Заглянем в дневники нашего грамотея. Вот перл в 14 лет: «Пожарные поливали сад, и мы вымочились там», а вот перлы в 26 лет: «Подходя к Севастополю начало покачивать», или «Отвечать приходится на всякую всячину вопросов — так что совсем теряешься и столку сбиваешься». Вместо «тетеревов» их величество пишет «тетеревей», и прочая, и прочая. Конечно, грамотность — понятие относительное. Любопытно, с кем в этом отношении Боханов сравнивает Николая?

Следует отметить, что действительно Николай читал сравнительно много художественной литературы, но подбор книг был бессистемным. В дневнике он часто путал героев с их авторами. По дневнику или его письмам практически невозможно определить его оценку той или иной книги. После посещения театра иногда следовала запись, понравился спектакль или нет. Но и тут трудно определить, чем вызвана положительная или отрицательная реакция. Так, например, запись от 9 июля 1914 г.: «Был хороший недлинный спектакль». Запись через три дня: «Был длинный юбилейный спектакль». Как видим, названия спектаклей не приводятся, а оценка дается, очевидно, по степени утомляемости Его Величества.

В дневниках царя, его письмах и мемуарах приближенных автор не нашел и намека на то, что император читал какие-либо научные труды, за исключением книг по истории Древнего мира и Средних веков.

В литературе о Николае всегда подчеркивается его увлечение фотографией. Действительно, он очень любил фотографироваться и даже фотографировал сам. Но все это было на уровне 8—10-летнего ребенка, который нажимает на кнопку фотоаппарата, дабы запечатлеть своих близких и любимую собачку. Ни о какой художественной фотографии и речи не шло. Любимым занятием царя было расклеивание фотографий по альбомам. Вот возьмем дневник за сентябрь 1914 г. 1 сентября: «Вечером наклеивал фотографии в альбом». И так почти каждый вечер, до 16 сентября, царь отдавал расклейке фотографий: «Вечером окончил наклейку фотографий в альбом». Несколько дней наклейке мешали важные дела. 5 сентября: «Вечером имели утешение побеседовать с Григорием с 9.45 до 11.30.». 14 сентября: «Вечером долго ждали приезда Григория. Долго посидели с ним». Прямо подмывает полностью привести дневник с 1 по 16 сентября 1914 г. — еще дневные длительные прогулки пешком, а потом, 1 и 2 сентября, на шарабанчике в Баболове, 3 сентября — поездка к матери на Елагин остров, 4-го — после гулянья, катание с сыном на лошади, 5-го — то же самое, 6-го — только гулял, а дальше пошел дождь. Зато отыгрался 9 сентября — «днем катался с дочерьми на велосипеде. Потом погулял и ездил на байдарке» и т. д. Добавим еще визиты «августейшей» родни. А ведь это было начало Первой мировой войны.

А может, у царя был отпуск? Царям-то тоже нужно отдыхать. Но тут если царь от чего и отдыхал, так от развлечений. С 27 марта по 2 июня он отдыхал в Ливадии, с 1 по 7 июля катался на яхте «Штандарт» по Финскому заливу и т. п. А когда же царь царствовал? Да, по часу, по два он уделял делам. 5 сентября: «Чудный ясный день. После прогулки были обычные два доклада. Завтракал и обедал Дмитрий Шереметев (деж.) Гуляли вместе в своем парке и затем катались на пруде».

Резонный вопрос — а где время на подготовку к докладу. И Наполеон, и Сталин заранее подбирали материалы, данные, чтобы понять доклад и дать ему оценку. У них обсуждение доклада могло затянуться на много часов. Николай же обычно молча слушал доклад и изредка делал замечания по незначительным, частным вопросам. Далее Николай II любезно прощался с министром, которому приходилось только гадать, какое решение примет царь по предлагаемым мерам.

Представим на секунду, сколько радости доставило бы иным писателям узнать, что Сталин в сентябре 1941 г. провел хотя бы один день как Николай II в сентябре 1914 г. Как бы этот день был расписан и в прессе и на телевидении. Но, увы, в ставке верховного повеселились первый раз лишь на Новый 1944 год.

Автор не относится предвзято к Николаю, не выбирает отдельные компрометирующие факты. Вся жизнь императора (до 1916 года), скрупулезно описанная в его дневниках, представляет собой сплошной праздник. Чуть ли не половину года царь проводит в своих имениях Ливадии (Крым) и Спале (Белоруссия) или катается у берегов Финляндии на любимой яхте «Штандарт». Кстати, у царской семьи была целая флотилия яхт, среднее водоизмещение которых соответствовало легкому крейсеру. Что же касается жизни в Царском Селе, то тут можно брать наугад любой год, любой месяц.

Вот записи за май — июнь 1904 г. — идет тяжелая война, растет напряженность в стране. 17 мая: «Гулял, убил ворону и катался в байдарке». 20 мая: «Поохотился на ворон до обеда». 25 мая: «Гулял долго, убил двух ворон». 27 мая: «Долго гулял и убил двух ворон». 28 мая: «В 10 часов поехал в Царское на новом железнодорожном моторе с Мишей. Очень хорошо видно во все стороны». 2 июня: «Убил двух ворон. Катался в байдарке». 4 июня: «Ездил на велосипеде и убил двух ворон, вчера одну». 5 июня: «Ездил на велосипеде и убил 2-х ворон».

Ну, иногда охота разнообразилась. Вот запись от 8 мая 1905 г.: «Гулял с Дмитрием в последний раз. Убил кошку».

Пальба по воронам и кошкам никоим образом не говорит о жестокости «кровавого царя». Пусть сколько угодно возмущаются экологи и члены общества защиты животных, но есть много нормальных мужчин, которые могут пальнуть по вороне или кошке. Другой вопрос, если умный человек спьяна подстрелил ворону или соседскую кошку, то ему никогда не придет в голову с гордостью писать об этом в дневнике.

Сейчас куча борзописцев тужится доказать, что Николай II желал постепенных реформ, которые-де ему мешали проводить революционеры и придворные сплетники.

Увы, у Николая II не было никаких планов вообще, ни либеральных, ни реакционных. Была единственная идея — сохранение собственной власти любой ценой. Все же реформы от созыва думы до создания батальонной артиллерии достигались лишь большой кровью. Но кровью пока не царя и его близких, а кровью русских людей — солдат, жандармов и революционеров на полях Маньчжурии, Восточной Пруссии и на баррикадах Пресни. Любые самые малые реформы проводились после полного краха старых законов, указов и уставов.

Ни в экономике, ни в военном деле, ни в области общественных отношений за 23 года царствования нигде нет определенной линии, даже негативной. Везде метания, зигзаги, шаг вперед — два шага назад. Такая анархия вовсе не свойственна самодержавной монархии вообще или русской в частности. Петр I, Екатерина II, Александр I, Николай I, Александры I и II — у всех были определенные планы, своя направляющая во внутренней и внешней политике. Да и к своей власти предшествующие русские самодержцы относились по-другому. Петр Великий считал себя солдатом, служащим отечеству. Екатерина на склоне лет любила подсчитывать, сколько новых земель она принесла в приданое России, сколько новых городов построила. Александр I часто говорил, что закон превыше его. А на закате лет Александр I заявил: «Отслужил 25 лет России, пора бы и на покой».

А Николай II во всероссийской переписи лучше всех оценил себя сам: «Хозяин земли русской». Николай ни в коем случае не был кровавым тираном, он просто относился к России как к имению, с которого он и его родственники должны кормиться.

Лишь сделав такое допущение, можно понять, как царь мог с утра лично насмотреться на сотни трупов на Ходынском поле, а вечером первым танцевать на балу у французского посланника, который, кстати, был абсолютно уверен, что по случаю катастрофы бал отменят. Царь не мог пару дней подождать в Киеве до похорон П.А. Столыпина. Мало того, в день его похорон был на балу в благородном собрании в Севастополе.

Новым премьером стал В.Н. Коковцев, исправный служака, добросовестный чиновник. Но стоило ему выплатить «материальную помощь» какой-то даме по записке императрицы из дворцового фонда, а не украсть из других статей бюджета, так императрица повернулась к премьеру спиной. И Коковцеву пришлось продолжать доклад заду императрицы. Риторический вопрос — могла бы позволить себе такое Екатерина Великая с Паниным или Потемкиным? Для всего мира Коковцев был премьером Великой Империи, а для Алисы — лишь слугой. И титулованные слуги терпели все оскорбления, по крайней мере до того момента, когда им стало очевидно, что государственный корабль тонет.

Первыми начали давать отпор женщины, начиная от императрицы Марии Федоровны и кончая обычными светскими дамами. Так, на одном из своих первых петербургских балов Александра Федоровна заметила, что у одной из танцующих слишком откровенное декольте. Немедленно была послана фрейлина: «Мадам, Ее Величество послала меня сказать Вам, что в Гессен Дармштадте не одеваются подобным образом». «В самом деле? — нашлась молодая женщина, в то же время так одергивая платье, чтобы декольте стало еще ниже. — Пожалуйста, передайте Ее Величеству, что в России мы одеваемся именно таким образом»;

К 1894 г. система управления Российской империей уже не соответствовала времени. Формально в стране существовал Комитет министров, но это была пустая говорильня. Ни председатель Комитета министров, ни все министры вместе не могли повлиять на своего коллегу министра. Каждый министр имел право непосредственного доклада царю и отчитывался только перед царем. Такая система была терпима в XVIII — начале XIX века, когда сильный монарх, имея советников уровня Панина, Потемкина, Безбородко, Сперанского и других, мог непосредственно управлять министрами. К началу XX века объем информации, доставляемой царю, возрос во много раз. Как едко писал в 1895 г. Лев Толстой: «…в коканском ханстве все дела можно было рассмотреть в одно утро, а в России в наше время для того, чтобы управлять государством, нужны десятки тысяч ежедневных решений».

Любопытно, что у Николая II не было никакого аппарата (секретариата), который бы обрабатывал, уточнял, проверял отчеты министров или иных чиновников.

Вот как происходило типовое решение вопроса. Министр принимался царем «тет-а-тет», без посторонних. Министр докладывал, царь молчал, изредка делал малозначительные замечания, но в спор никогда не вступал. Аудиенция происходила считанные минуты, лишь изредка затягивалась, многословных бесед не было никогда. За утро царь мог принять до трех-четырех министров, а потом поехать кататься на велосипеде или стрелять ворон. Если доклад затягивался, то царь был недоволен и записывал в дневнике: «Вследствие чего (слушания доклада) опоздал к завтраку». В некоторых случаях царь брал доклад, но и читал его недолго. Ни разу за 23 года царствования Николай II не написал даже пару страниц с анализом какого-либо отчета — редкие пометки крайне лаконичны.

О качестве же отчетов царю автор знает не по мемуарам. Я сам в течение многих лет просматривал все без исключения отчеты по Военному ведомству времен Александра II, Александра III и Николая II, а также документацию, которая шла Сталину в 20-е–40-е годы. До 1917 г. наиболее подробными были Всеподданнейшие отчеты Александру II. После 1917 г. в правительство шла самая подробная информация по военным вопросам, по объему в несколько раз превосходящая Всеподданнейшие доклады.

Когда я, будучи еще студентом, первый раз взял в руки красивый дорогой том листов в 300 «Всеподданнейший отчет по Военному ведомству» для Николая II, то я чуть не заплакал. Там была туфта. Понять, в каком состоянии находилась армия, было фактически невозможно. Ясно лишь было, что все хорошо. К примеру, говорилось в отчете за 1909 год, что в сухопутных крепостях имеется около 11 тысяч орудий. Ну, вроде бы неплохо. А когда я через несколько лет обнаружил в Военно-историческом архиве отчеты военных округов, полигонов, Главного артиллерийского управления и т. п., специально написанных для подготовки Всеподданнейшего отчета, я за голову взялся — точнейшая информация и в очень сжатом виде, где, сколько и в каком виде солдат, лошадей, пушек, пулеметов, патронов, снарядов и т. п. И выходило, что к 1909 г. из 11 тысяч крепостных орудий около 30 % — образца 1877 г., 45 % — образца 1867 г., 25 % гладкоствольных систем времен Николая I, и ни одного современного орудия.

Из отчетов округов, управлений и полигонов составлялся отчет для военного министра. Все данные фильтровались и причесывались, но все-таки из этого отчета более-менее можно было представить реальное положение дел в армии. Затем по мотивам отчета министру делался Всеподданнейший отчет, написанный простым русским языком. Кое-где были вкраплены развлекательные моменты, например, про низших чинов иудейского вероисповедания, забавные случаи по военно-судной части и др. Понять что-либо о реальном состоянии дел физически было невозможно. Прямо хоть посылай отчет в Берлин или Вену, чтобы отправить в «бедлам» их генштабистов. Надо ли говорить, что даже примитивный анализ состояния русской армии или сравнение ее с армиями вероятных противников в отчетах не производилось.

То же самое автор видел и в отчетах Морского ведомства. Трудно представить иную картину в отчетах других министров.

Еще в 1900 г. князь Трубецкой писал: «Существует самодержавие полиции, генерал-губернаторов и министров. Самодержавия царя не существует, так как ему известно только то, что доходит до него сквозь сложную систему „фильтров“, и, таким образом, царь-самодержец из-за незнания подлинного положения в своей стране более ограничен в реальном осуществлении своей власти, чем монарх, имеющий непосредственные связи с избранниками народа».

Итак, Николай II получал довольно ограниченную и зачастую неверную информацию. Но на анализ даже этой информации у него физически не хватало времени. Если верить его дневнику, то в Царском Селе он работал с министрами и индивидуально от одного до трех часов в день, остальное время уходило на развлечения и на представительные мероприятия. Для сравнения, другие монархи — Екатерина II, Фридрих Великий, Наполеон — ежедневно работали от 8 до 16 часов. Та же Екатерина даже в путешествия брала с собой в карету или возок Безбородко или даже иностранного посла. Кстати, и при такой нагрузке эти монархи находили время для весьма веселых приключений.

Увы, Николай II не умел ни работать, ни развлекаться. С ним везде было скучно, сановники или ближайшие родственники воспринимали отдых с Николаем как тяжелую работу.

Чуть ли не большую часть первых 20 лет своего царствования Николай II провел на отдыхе, охотясь в Беловежской пуще, купаясь в Ливадии, путешествуя на яхте в шхерах Финского и Ботнического заливов, в гостях у своих немецких родственников и т. д. В первые 15 лет царствования Николая радиосвязи не было, а потом она была крайне неустойчивая. Кроме того, до конца 1914 г. радиопередачи практически не шифровались. В первые годы царствования Николай с большим удовольствием отмечал в дневнике, что ему на отдыхе удавалось на несколько дней остаться без курьеров и связи с министрами. Причем, когда царь отдыхал или был за рубежом, ему даже в голову не приходило передать на время отсутствия хотя бы небольшую часть полномочий председателю Комитета министров либо министру. Случись война, Россия могла бы остаться без управления на несколько дней.

Даже в те немногие месяцы года, когда царь вроде бы находился при исполнении своих служебных обязанностей, он жил не в Петербурге, а в Петергофе или Царском Селе. Подобострастные историки восхищаются: вот, по просьбе жены для удобства детей царь покинул Петербург и жил в пригороде. Кто же спорит? Прогулки на природе, свежий воздух, тишина, спокойствие куда полезней. Да и вообще… Представьте себе, что царь бы стал охотиться на ворон или гоняться за кошками с ружьем по Дворцовой площади или Летнему саду. Обыватели бы от хохота падали, а тут еще интуристы с фотоаппаратами набежали бы. В Царском-то оно все-таки спокойнее.

Ну, каково министрам? Ведь на поездку в Петергоф или Царское Село они тратили минимум три часа. Чтобы сделать 15-минутный доклад царю в Петербурге, министр терял максимум полчаса времени, даже если он шел пешком из министерства в Зимний дворец. А на такой же доклад в Царском Селе уходил весь день.

Таким образом, решение даже самых срочных вопросов откладывалось на 8 часов, и то, если министерство продолжало работать и ночью.

Но, увы, Николай II не думал ни об удобствах министров, ни о скорости выполнения собственных приказов. Свои удобства были важнее. А министры — это просто холопы со скотского хутора.

Кто же были эти министры? О начале царствования хорошо сказал министр иностранных дел А.П. Извольский: «…можно сказать, что в течение первых пяти лет нового царствования русская империя продолжала управляться почти буквально тенью умершего императора. Увы, с моей стороны не будет преувеличением сказать, что, когда советники Александра III уступили свое место людям по выбору самого Николая II, империя совсем не управлялась или, вернее, управлялась неразумно, что мною уже было описано».

В целом все верно, но надо отдать должное и молодому императору, который с первых дней царствования начал вносить и серьезные коррективы в планы своих министров. Другой вопрос, что это было связано не с определенной доктриной, стратегическим планом, а с какими-то импульсами, которые вызывались у царя контактами с разными людьми, зачастую не имевшими никакого отношения к данному министерству.

Тут точнее сказать, что первые пять лет царствования решения принимались большей частью по схеме «тет-а-тет»: царь — министр, а позже — большей частью по схеме: царь — стороннее лицо.

Николай II постепенно освобождался от министров своего отца и находил новых людей. И, увы, в большинстве случае критерием выбора министра были не деловые качества.

Люди любят выдавать желаемое за действительность, не говоря уже о прошлом. Николаю II очень хотелось воскресить времена патриархального тишайшего царя Алексея.

Это, наверное, и была единственная идея Николая II. Тихо прожить жизнь в Ливадии и Царском Селе, чтобы как можно меньше отвлекали министры, чтобы в жизни страны ничего не менялось (как, по мнению Николая, ничего не менялось при Алексее). Будет возможность — провести небольшие победоносные войны, присоединить к империи новые территории, но, чтобы не было никаких потрясений, и при минимуме отвлечений государя от его основных дел: прогулок с женой и детьми, катаний в байдарке, на велосипеде, на «моторе», полковых праздников, завтраков и обедов с Сандро и прочая, и прочая.

Придворные мужи держали нос по ветру, и тотчас организовывались балы «а ля Алексей Михайлович» и «ля бояр рус». Шились псевдоисторические костюмы. Николай играл роль царя Алексея, Аликс — царицы Натальи, великие князья и придворные играли роли бояр и стольников. О придании представлениям какой-либо исторической достоверности никто и не думал. К примеру, при царе Алексее ни царица, ни боярские жены или дочери ни на пиры, ни на приемы не допускались, а балы (ассамблеи) появились лишь в Петровские времена.

Чтобы угодить царю, министр внутренних дел Д.С. Сипягин переделал в министерстве свой кабинет в апартаменты XVII века и принимал там Николая, сохраняя все детали придворного этикета времен царя Алексея. При этих посещениях император представлял себя Алексеем Михайловичем, а Сипягин — боярином Морозовым. Вот в таком «опереточном» стиле император и министр внутренних дел решали судьбы империи.

Другой кандидат в министры внутренних дела — Н.А. Маклаков, забавляя Николая и Алису, изображал из себя пантеру. Игра была оценена по достоинству — Маклаков стал министром.

А вот как забавлял царя военный министр А.Н. Куропаткин: «Я сегодня порадовал государя, вы знаете, во время доклада была все время пасмурная погода и государь был хмурый. Вдруг около окна, у которого государь принимает доклады, я вижу императрицу в роскошном халате; я и говорю государю: ваше величество, а солнышко появилось. Государь мне отвечает: где вы там видите солнце? — а я говорю: обернитесь, ваше величество. Государь обернулся и видит на балконе императрицу, и затем улыбнулся, и повеселел».

Увы, все это не большевистская агитка, а свидетельство людей, стоявших рядом с троном. О «боярине» Сипягине писал министр Извольский, а анекдот о «солнышке» рассказал министру финансов Витте сам Куропаткин.

Стоит упомянуть немногих и компетентных министров, хотя и у них были какие-то недостатки. Это С.Ю. Витте, А.П. Извольский, военный министр А.А. Поливанов, министр иностранных дел С.Д. Сазонов, часто заявлявший послам Англии и Франции: «В России министры не имеют права говорить то, что они думают». Вот и все. А кто и что может сказать хорошего об остальных министрах?

Да, собственно, и сам царь был о них невысокого мнения. Как-то Николай спросил мнение Победоносцева о Плеве и Сипягине, на что Победоносцев ответил, что Плеве — подлец, а Сипягин — дурак. Царь согласился с ним и даже с одобрением пересказал разговор Витте. А затем назначил «дурака» Сипягина министром внутренних дел. 2 апреля 1902 г. Сипягин был убит эсерами по приказу агента охранки Евно Азефа. Тогда очередь дошла и до «подлеца» — министром внутренних дел был назначен В.К. Плеве.

Как ни плохи были министры, но еще худший вред, чем их правление, наносило решение важнейших вопросов царем с какими-либо авантюристами типа Безбородко, Абазы, Папюса, а затем Распутина.

Рассказ о вооружении русской армии и флота в 1894–1905 гг. — тема огромная, здесь же я на нескольких примерах поясню тезис о разрухе в головах. Вот, к примеру, большинство русских броненосцев к 1904 г. было вооружено 305-мм /40 пушками с дальностью стрельбы 25,8 км, но это при угле возвышения +45°. А наши адмиралы ограничили угол возвышения 15-ю градусами, то есть уменьшили дальность до 15 км.[148] Но дальность даже в 14 км приводила в ужас седых адмиралов. Я не раз видел гневные резолюции адмиралов и генералов на журналах различных совещаний: «Да кто же будет стрелять на 10 верст!».

Вспомогательный крейсер «Урал». Бывший германский пароход «Мария-Терезия». Вооружение: 2 120/45-мм, 4 75/50-мм, 8 47-мм орудий

Могли ли встретиться какие либо технические проблемы для увеличения угла возвышения тяжелого орудия? Нет никаких особых проблем — просто увеличивался угол сектора подъемного механизма и ряд других мелких конструктивных деталей. Главная проблема была в адмиральском мышлении.

Возьмем проблему оснащения войск пулеметами. Впервые 11,43-мм пулемет и 37-мм автоматическую пушку американский изобретатель Хайрем Максим привез в Россию в 1887 г. Они были испытаны и показали отличные данные. 8 марта 1888 г. Александр III лично с удовольствием пострелял из пулемета в Аничковом дворце.

А наши генералы отдали пулеметы в крепости, куда сдавали все старое оружие. Лишь перед самой русско-японской войной 7,62-мм пулеметы Максима передали в полевые войска. Причем, их поставили на пушечные лафеты с огромными колесами. И куда, вы думаете, попали эти пулеметы? В роты? В батальоны? Ну, пусть в полки? Нет! Их отправили в артиллерийские бригады, в мирное время вообще не подчинявшиеся пехотным и кавалерийским дивизиям, а в военное время входившие в их оперативное подчинение.

Понадобилось пролить море русской крови, чтобы генералы сообразили, что «максим» — это ротный пулемет! Итак, в 1904–1905 на полях Маньчжурии были пулеметы Максима, были в большом количестве и тачанки (или близкие к ним по типу повозки). Но косность мышления офицера — выпускника академии генштаба — не допускала и мысли, что «максим» можно поставить на тачанку. Тут нужна была психология «махновца», чтобы за час смастерить грозное оружие — боевую тачанку. Представим себе действие хотя бы двух десятков таких тачанок в ходе рейда казаков генерала Мищенко в 1905 г.

И таких примеров можно привести десятки. Что же касается нашего крейсерского флота, то его погубили косность и рутинерство наших адмиралов, а главное, патологический страх царя и его министров перед Англией.

Наши крейсера и пароходы Добровольного флота могли за полгода довести японскую экономику до полного развала.

В 1902 г. из собственного сырья железной руды Япония была в состоянии выплавить 240 тысяч тонн чугуна и добывала всего 10 миллионов литров нефти. Потребность страны в том же году составила 1850 тысяч тонн чугуна и 236 миллионов литров нефти. Стоимость импорта черных металлов и металлоизделий в 1901 году составила 24 406,5 тысяч иен, нефти и нефтепродуктов —15 миллионов иен, машин и оборудования для промышленных предприятий — 16,6 миллионов иен, шерсти и шерстяных изделий — 12 миллионов иен. А всего эти четыре вида товаров, имеющих важное значение для военно-экономического потенциала, обходились Японии в 73 006,5 тысяч иен, или 54,1 % всей стоимости импорта в 1901 г.

В годы войны почти все тяжелые орудия, включая 280-мм гаубицы, были получены Японией из-за рубежа. В 1904–1905 гг. в Японию было ввезено огромное количество военно-морского вооружения, включая пушки и торпеды, и даже подводные лодки.

С другой стороны, Япония расположена на десятках островов, ее береговая линия составляет тысячи миль. Большинство ее городов находятся на побережье в пределах досягаемости 152-мм /45 пушек Кане. Страна в значительной мере зависит от рыболовства.

Все это было хорошо известно русским политикам и адмиралам задолго до 1904 г. Прервав морские коммуникации японцев и напав на ее побережье, можно быстро поставить на колени империю Восходящего Солнца. Так, кстати, и сделали американцы в 1943–1945 гг. Их надводные корабли и подводные лодки и самолеты пускали на дно все суда, идущие в Японию или из нее, невзирая на национальность.

Вспомогательный крейсер «Рион», бывший пароход Добровольного флота «Смоленск». Вооружение: 8120/45-мм, 7 75/50-мм, 4 47-мм орудия

Как уже говорилось, на народные деньги был создан Добровольный флот. К концу 1903 г. в его составе насчитывалось 74 парохода водоизмещением от 900 до 15 000 тонн.

Но, увы, робкие попытки ведения крейсерской войны против Японии позорно провалились. Если ограничиться изучением только военных документов, то создается впечатление, что Николай II сознательно подрывал обороноспособность страны. Три императора создали на западных границах России лучшую в мире систему крепостей, а Николай довел ее до такого состояния, что русские крепости стали легкой добычей немцев в первые месяцы Первой мировой войны. Столь же впустую ушли миллиарды народных денег, потраченные на крейсерский и Добровольный флот.

Россия вполне могла к концу 1903 г., переоборудовав в угольщики (суда снабжения) часть пароходов Добровольного флота и зафрахтовав для этого часть угольщиков, например германских, создать тайные склады снабжения на бесчисленных тихоокеанских островах, на Камчатке и Сахалине. Кроме того, Китай с 1904 г. был уже достаточно децентрализован, и туземные китайские начальники за хорошие деньги всегда бы продали русским крейсерам уголь, пресную воду и продовольствие. Своевременный выход броненосцев, броненосных и вспомогательных крейсеров в океан и порты Китая в начале 1904 г. стал бы отличным козырем в дипломатических переговорах и исключил бы нападение Японии.[149]

Не поздно было начать крейсерскую войну и после нападения японцев на Порт-Артур. На Балтике к тому времени находилось несколько броненосцев и крейсеров, которые устарели для боя с современными японскими броненосцами и были бы обузой для 2-й Тихоокеанской эскадры, но вполне годились бы для крейсерской войны. Да и создавались они в первую очередь для крейсерской войны. Среди этих кораблей были броненосцы «Александр II» и «Николай I», введенные в строй в 1891–1893 гг. Водоизмещение их составляло 9244 и 9600 тонн, вооружение: две 305-мм /30, четыре 229-мм /35, восемь 152-мм /35 пушек, а также несколько бесполезных 65-, 47- и 37-мм пушек. Скорость хода броненосцев достигала 14,5-15 узлов, дальность плавания — до 4000 миль при нормальном запасе угля.

«Николай I» был включен в состав 3-й Тихоокеанской эскадры, захвачен японцами в Цусиме и под названием «Ики» находился до мая 1915 г. в составе японского флота.

«Александр II» прибыл в Кронштадт из последнего дальнего плавания в сентябре 1901 г. и встал на ремонт. В декабре 1903 г. была закончена замена котлов. В 1904 г. всю артиллерию, кроме двух 305-мм пушек, заменили на одну 203-мм /45, десять 152-мм /45, четыре 120-мм /45 и четыре 47-мм пушки. (Монтаж и демонтаж этих пушек проводили легко и быстро. В годы Гражданской войны и белые, и красные производили монтаж 152-мм и 203-мм пушек на мобилизованные суда и бронепоезда за 1–2 суток. 152-мм /45 пушек Кане было более чем достаточно.)

Так что «Николай I» и «Александр II» могли выйти в крейсерство из Кронштадта уже весной 1904 г., вооруженные современными 152-мм /45 и 203-мм /45 пушками.

Вспомогательный крейсер «Дон», бывший германский пассажирский лайнер «Фюрст Бисмарк». Вооружение: 2 120/45-мм, 5 75/50-мм, 8 57-мм орудий

Яхта «Полярная Звезда»

Кроме них в 1904 г. в строю на Балтийском флоте находились крейсера:

«Владимир Мономах», вступил в строй в 1883 г., водоизмещение 6000 т, вооружение: 5 152-мм/45, 6 120-мм /45 орудий;[150]

«Дмитрий Донской», вступил в строй в 1885 г., водоизмещение 6200 т, вооружение: 6 152-мм/45, 10 120-мм /45 орудий;

«Адмирал Нахимов», вступил в строй в 1887 году, водоизмещение 8300 т, вооружение: 8 203-мм/35, 10 152-мм/35 орудий;

«Адмирал Корнилов», вступил в строй в 1889 году, водоизмещение 5377 т, вооружение: 14 152-мм/35 орудий;

«Память Азова», вступил в строй в 1890 году, водоизмещение 6734 т, вооружение: 2 203-мм/35,13 152-мм/35 орудий.

И это без учета стоявших во Владивостоке броненосных крейсеров «Громобой», «Россия», «Рюрик» и бронепалубного крейсера «Богатырь».

Имелось и несколько судов меньшего тоннажа, но вполне годившихся в рейдеры. Это яхта «Алмаз», построенная в 1903 г. Ее водоизмещение составляло 3885 т. Вооружение в Цусиме состояло из четырех 75-мм/50 и восьми 47-мм пушек, но в 1915 г. она несла семь 120-мм/45 пушек (и четыре гидросамолета).

Яхта «Полярная Звезда» 1891 г. постройки водоизмещением 4000 т. К 1904 году была императорской яхтой, но проектировалась как «яхта-крейсер» и по проекту должна была нести после мобилизации восемь 152-мм/35, четыре 9-фунтовые и шесть 47-мм пушек, а также четыре торпедных аппарата.

Яхта «Штандарт», вошедшая в строй в 1896 г. Водоизмещение ее 5500 т. К 1904 г. была императорской яхтой. В 1930-х годах большевики переделали яхту в минный заградитель. Ее вооружили четырьмя 130-мм/55 пушками, семью 76-мм зенитными установками 34К и четырьмя 45-мм пушками. Запас мин — 320.

В 1904 г. профессор Военно-морской академии по кафедре стратегии Н.Л. Кладо неоднократно обращался по инстанциям с предложением об обращении императорских яхт в крейсеры. Отчаявшись, он даже написал об этом статью в газете «Новое Время», за что был немедленно отправлен под арест.

Замечу, что царь-батюшка и его многочисленная августейшая родня в случае ухода «Полярной Звезды» и «Штандарта» на Дальний Восток не остались бы без морских прогулок. Только на Балтике в строю были яхты «Царевна» (678 т), «Стрела» (290 т), «Марево» (51 т) и «Александрия» (544 т). Однако в ходе войны никто более не посмел и заикнуться о мобилизации «Штандарта» и «Полярной Звезды». Мало того, наместник на Дальнем Востоке «принц-бастард» Е.И. Алексеев[151] решил и себе заиметь океанскую яхту.

Императорская яхта «Штандарт». Проектный вид

1 августа 1903 г. в списки крейсеров 2-го ранга был включен один из лучших пароходов Добровольного флота «Москва». Он получил название «Ангара» и был вооружен шестью 120-мм/45 и шестью 75-мм/52 пушками. Но не тут то было! Наместник приказал сохранить роскошную деревянную отделку судна, его пассажирские каюты и фактически превратил «Ангару» в свою яхту.

Поэтому такой ценный крейсер водоизмещением 12 050 т, имевший максимальную скорость хода 20,1 узла и дальность плавания 5160 миль при 12,5-узловом ходе было приказано держать в Порт-Артуре, а не во Владивостоке, где он мог принести огромную пользу.

Кроме военных судов и яхт в крейсеры можно было обратить и несколько пароходов Добровольного флота, а также пассажирских судов, закупленных за границей. Причем все возможности для этого имелись. Российские финансы к 1904 г. были в полном порядке, денег хватило бы и на покупку сотни пароходов.

А где взять личный состав для крейсеров? Традиционно в случае войны происходила мобилизация экипажей торговых судов. Но это само собой. Кроме того, в России имелось два источника, откуда можно было получить тысячи хорошо подготовленных матросов и офицеров. Это старые корабли Балтийского и Черноморского флота.

Яхта «Штандарт», переделанная большевиками в минный заградитель «Mapти»

К 1904 г. в составе Балтийского флота состоял ряд кораблей (формально они считались броненосцами береговой обороны) постройки 60—70-х годов XIX века, которые уже не представляли никакой боевой ценности. Орудия главного калибра этих броненосцев стали опасны только для их прислуги, а не для противника. Речь идет о броненосцах «Первенец», «Кремль», «Чародейка», типа «Адмирал Грейг» (4 единицы); устаревших крейсерах 1-го ранга «Князь Пожарский», «Минин», «Генерал-адмирал», «Герцог Эдинбургский»; устаревших крейсерах 2-го ранга «Азия», «Африка», «Вестник» и других.

Можно было взять часть экипажей и снять торпедные аппараты с ряда малых миноносцев Балтийского флота, которые были неспособны идти на Дальний Восток.

Огромный запас личного состава и вооружения для войны на Дальнем Востоке представлял Черноморский флот. В мае 1904 г. контр-адмирал З.П. Рожественский поднял вопрос об отправке двух черноморских броненосцев «Потемкин» и «Три Святителя», а также минного заградителя «Дунай» с несколькими миноносцами на Дальний Восток. Однако из рапорта командующего Черноморским флотом вице-адмирала Г.П. Чухина стало известно, что и такой небольшой отряд невозможно подготовить к сроку: «Потемкин» еще достраивался, а броненосец «Ростислав» требовал переделки отопления котлов с нефти на уголь — общее топливо для отправляемой эскадры. Остальные суда, по мнению Чухина, можно было приготовить к 1 августа 1904 г.

Главной же причиной отказа от посылки кораблей Черноморского флота на Дальний восток стала трусость русского Министра иностранных дел Ламздорфа и его коллег. Они представили в Морское ведомство резюме: «В общем, стало быть, получилась бы следующая картина: тяжелая война с Японией, требующая все большего напряжения морских и сухопутных сил: разрыв добрых отношений с Турциею; столкновение русского и английского флотов в Средиземном море и, наконец, война с Афганистаном и Великобританией в Средней Азии».

В этом «резюме» все было поставлено с ног на голову. Это англичане еще во времена Павла I смертельно боялись похода русских на Индию. Главное же в другом: на Даунинг-стрит, в отличие от Певческого моста (там располагалось Министерство иностранных дел России) и Царского Села, никогда не было дураков. Там прекрасно понимали, что такое Порт-Артур, и что такое Булонь и Антверпен, куда в случае войны неизбежно пришли бы русско-германские войска.

Англичане желали поражения России в войне с Японией, но они никогда не вступили бы в войну на стороне Японии. Об этом говорят и мемуары британских руководителей, и рассекреченные ныне документы. Главным противником Британии уже тогда была Германия, а Россия представлялась единственным средством для ее укрощения.

Справедливости ради надо сказать, что противодействие Англии проходу военных русских судов через турецкие проливы и трусость наших дипломатов (и Николая II, разумеется!) не были фатальными для России. Под командованием столь бездарного флотоводца, как Рожественский, броненосцы «Три Святителя» и «Ростислав» не смогли бы изменить ход Цусимского сражения. Но зато без всяких проблем через проливы и по железной дороге из Черноморского флота и береговых крепостей можно было свободно вывезти десятки 152-, 120- и 75-мм пушек Кане, сотни снарядов калибра 37-305 мм, торпедные аппараты, торпеды, мины заграждения и, наконец, тысячи хорошо обученных матросов, а также крепостных артиллеристов и минеров (как уже говорилось, наши крепости имели свои морские мины и минные заградители).

Элементарный расчет показывает, что несколько десятков русских крейсеров могли поставить Японию на колени еще в 1904 г., до похода 2-й Тихоокеанской эскадры. В 1904 г. японский флот должен был сторожить порт-артурскую эскадру и владивостокские крейсеры, а также обеспечивать коммуникации между Японией, Кореей и Маньчжурией, где находились многочисленные японские армии. Поэтому выделить достаточных сил для противодействия русским крейсерам японцы физически не могли.

22 января 1901 г., на пороге нового века, на 82-м году жизни скончалась королева Виктория. Английский историк У. Блант писал о ней: «В последние годы своей жизни она была довольно банальной почтенной старой дамой и напоминала многих наших вдов с ограниченными взглядами, без всякого понимания искусства и литературы, любила деньги, обладала некоторым умением разбираться в делах и некоторыми политическими способностями, но легко поддавалась лести и любила ее… Впрочем, публика в конце концов стала видеть в этой старой даме нечто вроде фетиша или идола».[152]

Действительно, Виктория оправдала свое имя — Победительница. Во время ее 64-летнего царствования Британская империя достигла зенита своего могущества. Но вот победить Россию Виктории не удалось, хотя она делала все возможное, чтобы сокрушить «русского медведя». За все время правления королевы отношения с Россией были или плохие, или очень плохие. Но при отсутствии сильных европейских союзников после 1856 г. королева могла только блефовать, угрожая России, в чем, правда, она добилась известных успехов.

Перед смертью Виктория «сделала ход конем» и нанесла самый страшный удар России, подсунув наследнику цесаревичу свою внучку — агента влияния и носительницу гемофилии.

Нашего читателя буквально захлестнул «девятый вал» книг о жизни последнего русского императора. И, естественно, никто из авторов не проходит мимо женитьбы цесаревича Николая. Попробуем отделить фантазии и откровенную ложь от истинных событий, имевших столь важное значение для судьбы Российской империи.

Начну с того, что, несмотря на враждебные отношения между обеими великими империями, отношения между династиями были, можно сказать, родственными.

За двадцать один год супружества (Альберт умер в 1861 г.) королева родила девятерых детей. Старшая дочь Виктория Адельгейда была выдана замуж за прусского короля, а впоследствии — германского императора Фридриха III и стала матерью германского императора Вильгельма.

Еще две дочери — Алиса и Елена — вышли замуж за Людвига IV Гессен Дармштадтского и Кристиана Шлезвиг Гольштейнского.

Второй сын королевы Виктории Альфред герцог Эдинбургский и заодно герцог Саксен-Кобург-Готский был женат на великой Княжне Марии Александровне, дочери императора Александра II. Жених приехал в Петербург, где 11 (22) января 1874 г. и состоялось бракосочетание. 26 января Александр II в честь Альфреда приказал переименовать строившийся на Балтийском заводе броненосный крейсер «Александр Невский» в «Герцог Эдинбургский». Советские историки 1950-х годов рассматривали это как низкопоклонство перед Англией. Я же скорее вижу в этом издевательство над «владычицей морей». Ведь крейсер строился исключительно для действий на океанских коммуникациях Англии. Что, разве нельзя было переименовать какой-либо башенный фрегат, строившийся для обороны Финского залива? Видимо, кто-то в Морведе решил пошутить, а Александр II подписал указ не глядя.

В апреле того же 1874 года император Александр II решил навестить дочь Марию, а заодно поучаствовать еще в паре брачных церемоний. 19 апреля царь отправился из Петербурга в Берлин, где состоялось обручение его второго сына великого князя Владимира Александровича с принцессой Марией Мекленбург-Шверинской. А в Штутгарте Александр II присутствовал на бракосочетании своей племянницы великой княжны Веры Константиновны с герцогом Вильгельмом Вюртембергским. Посетив в Амстердаме короля Нидерландского по случаю двадцатипятилетия со для его свадьбы, «государь поспешил в Англию, дабы быть свидетелем супружеского счастия любимой дочери».[153]

Александр II провел 9 дней в Букингемском дворце в обществе королевы Виктории. Тесть и свекровь клялись друг другу в любви и дружбе. При приеме дипломатического корпуса Александр II заявил, что политика России заключается в сохранении мира в Европе и что он надеется, что европейские правительства соединятся между собой для этой общей цели. А на завтраке, данном в честь русского императора лондонским лорд-мэром в Гильдолле, Александр II благодарил за гостеприимный сердечный прием, оказанный как его августейшей дочери, так и ему самому, и выразил надежду, что эти заявления любви со стороны британского народа еще теснее скрепят узы дружбы, соединяющие Россию и Англию, ко взаимной пользе обоих государств.

А теперь из Лондона мы перенесемся в Копенгаген. С 1863 по 1906 год в Дании царствовал король Кристиан IX.

Короля Кристиана в шутку называли «общеевропейским зятем». Только сухой перечень родственных связей Кристиана занял бы как минимум страницу, но нам интересны лишь две его дочери — Александра и Дагмара.

В 1863 г. Александра вышла замуж за принца Уэльского, который в 1901 г. стал королем Эдуардом VII. А Дагмара в 1866 г. вышла за цесаревича Александра, ставшего в 1881 г. императором Александром III. Таким образом, английский король и русский царь были женаты на родных сестрах.

Последняя и наиболее прочная родственная связь между британской Ганноверской династией и российской Гольштейн-Готторпской Романовской династией появилась в результате брака Алисы — дочери королевы Виктории — с герцогом Гессенским Людвигом. Свадьба Алисы и Людвига состоялась 1 июля 1862 г. в летней резиденции королевы Виктории на острове Уайт.

Людвиг был ничем не выдающейся серой личностью, а Великое герцогство Гессен по площади не превышало хорошего уезда в Рязанской губернии. Тем не менее Виктория собиралась церемонию бракосочетания провести с большой помпой, но смерть принца-консорта Альберта наложила отпечаток грусти на эту церемонию. Бракосочетание проводилось не в церкви, а в банкетном зале, наскоро превращенном в часовню, мать же невесты — королева Виктория — появилась на свадьбе в траурном платье. Братья и сестры невесты плакали в продолжение всей церемонии бракосочетания. После свадьбы родители жениха выразили Виктории свои соболезнования, а архиепископ не скрывал своих слез. Фактически свадьбы не было. Брачная церемония более походила на траурную — безутешно рыдающие родственники невесты, королева-вдова в траурном платье. Сама Виктория потом вспоминала: «Свадьба Алисы больше походила на похороны».

В 1877 г. Людвиг получил титул великого герцога Людвига IV Гессенского. Но, увы, власть его была номинальной — с 1871 г. герцогство входило в состав Германской империи.

Забегая вперед, скажу, что в 1914–1917 гг. в России царицу Александру Федоровну повсеместно звали «немкой». Это мнение было неверно, хотя и имело достаточно поводов. Начнем с того, что к 1914 г. большинство населения России привыкло считать Германию единым государством, родной брат царицы Эрни был одним из руководителей германского генштаба, наконец, все знали о прогерманских взглядах Распутина.

Но когда Алиса выходила замуж за герцога Людвига, Гессен был независимым княжеством. А в 1866 г., с началом австро-прусской войны, Гессен вошел в состав Австрии. 29-летний Людвиг сражался против пруссаков, командуя всей гессенской кавалерией (несколько сот сабель). После разгрома Австрии Гессен потерял свою независимость и был принужден выплатить Пруссии большую (для столь малого княжества) контрибуцию.

Понятно, что и Людвиг, и Алиса тяжело переживали поражение в войне и до конца жизни ненавидели Пруссию и династию Гогенцоллернов. Эту ненависть они передали и своей дочери Алисе, будущей императрице Александре Федоровне.

Надо сказать, что и королева Виктория скрежетала зубами от побед Пруссии в 1866 г. и в 1871 г. Как уже говорилось, с 1856 г. Британия, потеряв континентальных союзников, утратила всякий контроль над европейскими делами. Такая ситуация продолжалась до 1905–1908 гг., когда Англия сумела заключить союз с Францией, а затем — с Россией.

Но вернемся к Людвигу и Алисе. После поражения в войне 1866 г. к политическим унижениям прибавилась… бедность. «Выйдя замуж, Алиса принесла тридцать тысяч фунтов стерлингов приданого, но эта сумма наряду с большей частью личного состояния великого герцога ушла на строительство нового дворца в Дармштадте. Принцесса была вынуждена уволить часть прислуги и отказаться от намерений нанять новую. Она писала матери: „Приходится жить так скромно — „мы никуда не ходим, мало кого видим — для того чтобы немного сэкономить… Мы продали четырех ездовых лошадей, осталось всего шесть. Две из них постоянно нужны придворным дамам для выездов в театры, поездок с визитами и так далее, так что нам порой приходится туго““.

Как-то, в 1876 году, Алиса обратилась к матери с просьбой разрешить ей провести пару ночей в Букингемском дворце перед поездкой в Балморал — королевский замок, расположенный в Шотландии. Но королева ответила дочери отказом, заявив, что это слишком хлопотно для нее. Алисе пришлось признаться, что у нее нет иного выбора: она не состоянии платить за гостиницу».[154]

К бедности прибавились и постоянные конфликты с мужем. Неудачное замужество и неблагоприятное окружение в Дармштадте начали сказываться на характере Алисы. Все чаще ее охватывали приступы меланхолии, случались нервные срывы, перемежавшиеся с периодами физического истощения и недугами. Ее здоровье неуклонно ухудшалось.

Не на пользу здоровью Алисы было и то, что в течение первых двенадцати лет замужества она родила семерых детей. Самая старшая, Виктория, родилась в 1863 г., потом, в 1864 г., родилась Елизавета (Элла), Ирена — в 1866 г., Эрнст Людвиг — в 1868 г. и Фридрих Вильгельм (Фритти) — в 1870 г. В 1872 г. родилась Алиса, будущая императрица Александра Федоровна, и, наконец, в 1874 г. появилась на свет Мария Виктория, прожившая всего 4 года.

В трехлетнем возрасте от незначительного ушиба умер Фритти (Фридрих Вильгельм). Причиной смерти стала страшная и неизлечимая болезнь — гемофилия (несвертываемость крови). Увы, это было новостью лишь для гессенских придворных, сама же мать знала, что ее родной брат Леопольд в 1884 г. стал жертвой этого недуга. После смерти сына Фритти великая герцогиня большую часть времени проводила в постели. С детьми, особенно с младшей Алисой, она говорила в основном о Боге, о смерти и о встрече с умершими близкими в загробном мире.

Лето 1878 г. Алиса с выводком детей, включая Алису-младшую, провела в Англии. Грозный кризис 1878 г. не произвел на них никакого впечатления. Скорей всего, они толком ничего не знали о нем. Зато 8 сентября 1878 г. обе Алисы стали свидетельницами столкновения двух пароходов на Темзе. Колесный пароход «Алиса» перевернулся и затонул, погибло свыше 600 пассажиров. И мать, и дочь сочли это недобрым предзнаменованием.

И, увы, оно оправдалось 13 декабря того же года — Алиса-старшая умерла от дифтерии. Причем в тот же день исполнилась семнадцатая годовщина смерти ее отца принца-консорта. Тут и взрослый здоровый человек может удариться в мистику, а каково было шестилетней девочке, с детства напичканной мистическими историями.

Бабушка Виктория забрала к себе на несколько лет маленькую Алису. Летом Алиса по несколько недель жила в Осборн-хаусе — резиденции на берегу залива Солент напротив острова Уайт, зимой — в Виндзорском замке недалеко от Лондона. Самым же любимым пребывания Алисы был королевский дворец Балморал, построенный в 1855 г. Дворец был построен с учетом пожеланий принца Альберта и имел милый его сердцу вид старинного немецкого замка.

Весной 1884 г. старшая сестра Алисы принцесса Виктория вышла замуж за своего кузена принца Луи Баттенбергского. Вскоре и принцесса Елизавета (Элла) обручилась с великим князем Сергеем Александровичем. Помолвка должна была состояться в Петербурге, и туда ожидалось прибытие всей семьи невесты. Вместе со всеми в Россию поехала и двенадцатилетняя Алиса. Красота города на Неве и грандиозность свадьбы поразили девочку. Уже тогда она обратила внимание на шестнадцатилетнего наследника престола. В свою очередь цесаревич Николай 8 июня 1884 г. записал в своем дневнике: «Встретили красавицу невесту дяди Сережи, ее сестру и брата. Все семейство обедало в половине восьмого. Я сидел рядом с маленькой двенадцатилетней Аликс, и она мне страшно понравилась».

Эта фраза кочует из книги в книгу. Вот, мол, настоящий рыцарь в 16 лет влюбляется и проносит любовь через всю жизнь. Но, увы, после этого пассажа в дневнике наследника стоит не точка, а запятая, а дальше: «…Элла еще больше». Естественно, что не слишком умному, но уже сексуально озабоченному мальчику понравилась больше двадцатилетняя девица, нежели двенадцатилетняя. И вот через две недели он пишет в дневнике: «Мне очень и очень грустно, что Дармштадтские уезжают завтра, а еще больше, что милая Аликс покинет меня».[155]

Зимой 1889 г. Аликс вновь приехала в Россию и провела несколько недель в гостях у сестры. Собственно, ничего необычного в этом не было — рутинная поездка к родственникам. На самом же деле сводничеством занялись самые высокопоставленные особы в Дармштадте и Петербурге. А вообще-то кем была Аликс — бедной принцессой из герцогства, давно ставшего захолустьем Германской империи. Мать ее страдала нервным расстройством, но, самое страшное, она была носителем наследственной болезни — гемофилии, которая передается по женской линии сыновьям. Естественно, что ни Александр III, ни императрица Мария Федоровна поначалу и слышать не хотели об этом браке.

Почему же все-таки состоялся брак Аликс и Николая? С начала 1990-х годов наши историки дают этому самые различные объяснения. Дошло до утверждений, что-де Вильгельм II среди нескольких десятков германских принцесс умышленно выбрал носительницу гемофилии с гнусной целью лишить Россию наследника. Прекрасной же половине куда более импонирует версия о великой любви Николая и Аликс, преодолевшей все преграды.

Увы, ни одна, ни другая версия не выдерживают элементарной критики.

Так, император Вильгельм II сразу после вступления на престол (1888 г.) стал склонять Александра III женить Николая на шестнадцатилетней Маргарите Прусской, своей родной сестре. Царь колебался.

Итак, император Вильгельм II тут абсолютно ни при чем. Он предпочел бы видеть на русском престоле любую другую германскую принцессу, более преданную рейху и менее связанную с британским королевским домом.

Наш главный современный биограф Николая А. Боханов пишет: «Цесаревич не проявил никакого желания связать свою жизнь с костлявой Маргаритой. Отец и мать никогда не смогли бы заставить сына жениться. Они слишком дорожили счастьем своих детей, чтобы принуждать их».

Уж кто была «костлявой», так это Аликс, что в 12 лет, что в 30 лет. А что касается Александра III, то он постоянно принуждал не только своих детей, но и братьев, и племянников в вопросах брака.

Спору нет, Николай был серьезно увлечен Аликс, однако и других увлечений у него было предостаточно. Рассказ о похождениях Николая выходит за рамки нашего повествования, поэтому я ограничусь констатацией факта, что в Петербурге Матильда Кшесинская и княжна Ольга Долгорукова были далеко не единственными его увлечениями.

В молодые годы Николай не отличался твердостью характера. В 1894 г. его мать откровенно сказала, что «Ники сущий младенец». А вот запись в дневнике цесаревича за 27 сентября 1894 г., сделанная в Ливадии: «Утром после кофе, вместо прогулки, дрались с Ники (Николай Георгиевич, греческий королевич. — А.Ш.) каштанами, сначала перед домом, а кончили на крыше».[156] А 29 сентября: «Утро было ясное, но к полудню небо затянуло тучами, хотя было совершенно тепло. Опять дрался с Ники шишками на крыше».

Итак, на первом этаже Ливадийского дворца умирал в страшных страданиях император Александр III, а в это время на крыше «дрался шишками» его двадцатишестилетний сын — гвардейский полковник и наследник престола! Причем для цесаревича занятие это столь важно, что обязательно заносится в дневник. Все три недели до смерти отца — гулянки, пьянки, купания и т. д. И почти на каждой странице дневника — Ксения и Сандро, запомним эти имена, позже они нам пригодятся. Ксения — родная сестра Николая, а Сандро — великий князь Александр Михайлович.

Разумеется, такой «ребенок» не мог в одиночку бороться за Аликс с отцом, матерью и всей родней. Но ему буквально навязывали гессенскую принцессу.

Дармштадская родня Аликс старалась вовсю, но, увы, ее возможности были невелики.

Нашлась «пятая колонна» и в Петербурге. Во главе нее были великий князь Сергей Александрович (брат царя) и его жена Елизавета (сестра Алике), а также великая княжна Ксения и великий князь Александр Михайлович. Причем за последним стояли еще три брата Михайловича — внуки Николая I.

Надо ли говорить, что хлопотами о свадьбе великие князья и княжны занялись совсем не из альтруизма и желания помочь влюбленной паре. К концу XIX века вокруг престола вертелось несколько десятков великих князей и княжон, которые непрерывно соперничали и интриговали друг с другом — шла борьба за чины, деньги, дворцы и даже за личную свободу. Ведь дать разрешение на брак всем членам императорской фамилии мог только царь, и, как показывает практика, три последних царя были не всегда объективны к своей родне. К одним они относились весьма строго, а на других смотрели сквозь пальцы.

Среди великих князей не было ни толковых военачальников, ни политиков, ни ученых, и соответственно никаких шансов выдвинуться за личные заслуги они не имели. Так можно ли упустить шанс подарить императору семейное счастье, а императрице — корону? Могли ли Сергей Александрович и Елизавета не желать иметь родственницу на троне?

Среди толпы великих князей выделялся сплоченный, энергичный и, я бы сказал, агрессивный клан Михайловичей — внуков императора Николая I. Это были Николай (1859–1919), Михаил (1861–1929), Георгий (1863–1919), Александр (1866–1933) и Сергей (1869–1918). Детство свое братья провели на Кавказе, вдали от императорского двора. В Петербурге они появились в начале 1880-х годов и держались особняком от других членов семейства Романовых. Однако Александр III благоволил им и приближал братьев к наследнику. Как писал тот же Боханов: «После переезда семьи Михаила Николаевича из Тифлиса в Петербург его сыновья Михаил, Георгий, Сергей, но особенно Александр сделались неразлучными товарищами с Николаем Александровичем, ставшим 1 марта 1881 года наследником престола.

В начале 80-х годов сложился кружок друзей-единомышленников, куда помимо молодых великих князей входили дети министра императорского двора И.И. Воронцова-Дашкова и графа С.Д. Шереметева. Они встречались летом в Гатчине, Царском Селе или Петергофе, а зимой центром общения был Аничков дворец в Петербурге, где постоянно проживала семья Александра III.

Юноши объединялись в „потешное“ войско, главой которого стал Сандро. „Подчиненные“ регулярно „подавали отчеты“. 25 марта 1881 года „командир“ получил очередную реляцию от цесаревича: „Месячный рапорт о состоянии лейб-гвардии Александровского полка. С.-Петербург. Аничков дворец. Крепость. Налицо: 1 унтер, 2 ефрейтора, 6 рядовых. Командир второго взвода ефрейтор Николай Романов“».[157]

Тут Боханов забывает о самом любимом занятии «потешных», наряду с выпивкой, — походам за картофелем. Ряд авторов, особенно «литературные» дамочки, с умилением пишут, как юные великие князья собирали картофель и пекли его потом в золе. На самом же деле на сленге той эпохи «картофель» означал то же, что в Париже звалось «клубничкой».

«Потешные» охотно менялись «картофелинами», поэтому совсем не удивительно, что после свадьбы Николай предложил Сергею Михайловичу свою самую любимую «картофелину» — Матильду Кшесинскую.

Знакомя Николая с Аликс, Михайловичи надеялись захватить командование всеми вооруженными силами империи или, по крайней мере, контроль за их финансированием.

С XVII века в России самыми «хлебными» местами считались две должности — генерал-адмирала и генерал-фельдцейхмейстера. Первый распоряжался флотом, а второй — вооружением армии. Поэтому со времен Павла I обе эти должности обязательно занимали члены августейшей фамилии.

С 1856 г. генерал-фельдцейхмейстером был великий князь Михаил Николаевич. Причем до 1881 г. вооружением русской армии он руководил с высоты Кавказских гор — из Тифлиса, поскольку с 1862 г. Михаил Николаевич был по совместительству начальником Кавказской армии и наместником на Кавказе. В дальнейшем большую часть времени Михаил Николаевич проводил в Париже и на Лазурном Берегу Средиземного моря. Братья Михайловичи решили, что должность генерал-фельдцейхмейстера должна стать наследственной, и ее отдали великому князю Сергею Михайловичу.

А Александр Михайлович стал претендовать на должность генерал-адмирала. Но на его пути оказался великий князь Алексей Александрович, который с 1880 г. исполнял обязанности генерал-адмирала. Алексей не отставал от других великих князей и. каждый год по несколько месяцев проводил в Париже, в морских делах был не силен, но имел крутой характер и частенько покрикивал на племянника Ники.

Понятно, что без брака Ники и Аликс шансы у Александра Михайловича на должность генерал-адмирала были бы равны нулю. Наконец, и сам Сандро, сводничая Ники, хотел сделать свой блестящий марьяж — жениться на дочери Александра III и сестре Ники Ксении. Рослый красавец Александр Михайлович с юных лет и до глубокой старости был любимцем женщин. Естественно, что ему не составляло особого труда очаровать четырнадцатилетнюю Ксению. Однако Александр III поначалу противился этому союзу. И вот юная дочь императора стала самой рьяной сторонницей брака Ники и Аликс, ведь их успех, по уверениям Сандро, приближал и ее счастье.

Но силы были неравны. Против дармштадтцев и петербургской «пятой колонны» выступал не только Александр III, но и королева Виктория. Королева собиралась выдать любимую внучку за… своего непутевого внука Альберта Виктора Эдварда, а короче — Эдди. Эдди герцог Кларенский, старший сын Эдуарда и Александры Датской, был потенциальным наследником короны. Его отец после смерти Виктории станет королем Эдуардом VIII.

В 1889 г. королева в очередной раз пригласила Алису в гости. Катая кузину в коляске, герцог Эдди сделал ей предложение и получил отказ.

Удивляться тут нечему. Эдди был известен всей Англии как пьяница и завсегдатай низкопробных публичных домов. Дабы избежать обвинений в предвзятости, процитирую современного британского историка Грега Кинга: «Вот уже свыше сотни лет ходят упорные слухи, что Джеком-Потрошителем был не кто иной, как принц Эдди. Принц был поражен сифилисом мозга, который он подцепил где-то во время кругосветного путешествия. Разрушающее действие этой болезни и могло привести к убийствам в Уайтчепеле. Один свидетель, видевший Мэри Келли в обществе ее убийцы, описал того, как мужчину среднего роста с каштановыми волосами, небольшими нафиксатуаренными усами, хорошо одетого, в очень высоком крахмальном воротничке, скрывавшем его длинную шею, и крахмальных манжетах. Судя по этому описанию, можно заключить, что убийцей был Эдди. Эдди не раз наблюдал, как охотники разделывают оленей, и можно предположить, что это позволило ему изучить анатомическое строение животных, знание которого демонстрировал Потрошитель. Предполагают также, что письма от Джека-Потрошителя, полученные рядом газетных редакций, были составлены кембриджским наставником принца Джеймсом Кеннетом Стивеном. Вызывает также подозрение и то, что почти вся важная информация о Джеке-Потрошителе была уничтожена. Создается впечатление, что полиция не хотела, чтобы правда о нем стала известна публике».[158]

Нашим читателям я поясню, что с 31 августа 1888 г. Англию шокировали квалифицированные убийства женщин, совершаемые маньяком, который подписывался: Джек-Потрошитель. Убийства прекратились после смерти Эдди в 1892 г.

Отказ Эдди, а также сведения о гемофилии, поражавшей родственников Аликс, изменили отношение королевы Виктории к браку с цесаревичем Николаем. Естественно, что Виктория была слишком умна, чтобы открыто заявить о своей новой затее. Формально королева оставалась против этого брака, месяц за месяцем медленно смягчая свой тон. На нее работало и так много людей — от «пятой колонны» в Петербурге до британской разведки.

Если бы цесаревич Николай сам попросил отца принять в Петербурге гессенскую принцессу, то последовал бы резкий отказ, но запретить делать это брату Сергею и его жене Элле (Елизавете) царь не мог. А по прибытии Аликс в Россию эти персонажи и Михайловичи обеспечили крышу для свиданий Николаю и Аликс. Сергей и Элла тайно вступили в переговоры о браке с отцом Аликс, а после его смерти в 1892 г. — с ее братом Эрнестом Людвигом, ставшим владетельным герцогом Гессенским. Дядя Сергей убеждал племянника в необходимости лично поехать в Германию и самому обо всем договориться.

Ни Александр III, ни Мария Федоровна не разрешили Николаю ехать в Дармштадт. Но случай вскоре представился: весной 1894 г. в Кобурге должно было состояться бракосочетание Гессенского герцога Эрнеста Людвига с дочерью Марии и Альфреда Эдинбургских принцессой Викторией-Мелитой. Королева Виктория тоже решила осчастливить внучку своим присутствием на свадьбе.

Русскую делегацию возглавил цесаревич Николай, с ним поехали великий князь Сергей Александрович, великая княгиня Елизавета Федоровна, великий князь Владимир Александрович, великая княгиня Мария Павловна и великий князь Павел Александрович. Цесаревич и Аликс оказались в кругу титулованной английской, немецкой и русской родни, усиленно подталкивающих их друг к другу. Другой вопрос, что королева Виктория умело вела игру, изображая полную незаинтересованность. Это дало повод историку А. Боханову утверждать, что она-де была против брака Николая и Алике.[159] Понятно, что подобные пассы всерьез принимать невозможно. Да стоило британской королеве мигнуть, как ее родня, британские дипломаты, разведка и пресса мгновенно развеяли бы все марьяжные планы.

Самое забавное, что двумя абзацами ниже Боханов цитирует письмо Эллы королеве Виктории: «Теперь об Аликс. Я коснулась этого вопроса, но все как и прежде. И если когда-нибудь будет принято то или иное решение, которое совершенно закончит это дело, я, конечно, напишу сразу. Да, все в руках Божьих… Увы, мир такой злобный. Не понимая, какая это продолжительная и глубокая любовь с обеих сторон, злые языки называют это честолюбием. Какие глупцы! Как будто трон заслуживает зависти! Только любовь чистая и сильная может дать мужество принять это серьезное решение. Будет ли это когда-нибудь?»[160]

Обратим внимание, письмо датировано ноябрем 1893 г. Риторический вопрос на бытовом уровне, станет ли старшая сестра подробно сообщать планы младшей бабушке Виктории, которая так мечтает их разрушить?

А теперь риторический вопрос на уровне большой политики — могла ли «императрица Индии» (один из титулов Виктории) не желать, чтобы ее любимая внучка стала супругой слабовольного русского царя, империя которого как раз и угрожала «жемчужине британской короны»?

Что же касается фразы «Как будто трон заслуживает зависти», то ее мог написать или глупец, или крайне циничный человек. Почему же тогда Элла и Сергей не посоветовали Николаю не тянуть несколько лет, а вопреки воле императора жениться на Аликс и тихо жить за границей, как сделал это великий князь Михаил Михайлович, женившись на внучке Пушкина графине Софье Меренберг, а позже так же поступали и другие великие князья. На престоле оказался бы куда более умный Михаил, и есть все основания полагать, что Россия избежала бы ужасов Гражданской войны.

Бабушка Виктория четко и уверенно вела свою игру в интересах британской империи. Так, в Кобурге она периодически по- родственному беседовала tete-a-tete то с Аликс, то с Ники. И 8 апреля 1894 г. Николай официально сделал предложение Аликс.

Замечу, что кайзер Вильгельм II практически не имел отношения к этому решению, он вообще прибыл в Кобург за день до предложения цесаревича.

Тот же Боханов писал, что Николай и Аликс «сразу же пошли к королеве Виктории, которая обняла и поцеловала обоих, пожелала счастья».

Родители жениха были поставлены перед свершившимся фактом. Теперь им оставалось лишь делать хорошую мину при плохой игре. Ситуация усугублялась тяжелой почечной болезнью Александра III. После простуды в январе 1894 г. он уже не мог оправиться. Жить после помолвки сына ему оставалось лишь шесть месяцев. И Александр, и Мария понимали это и скрепя сердце дали согласие. Замечу, что до самого 1917 г. императрица-мать и молодая императрица были в крайне неприязненных отношениях. Дошло до того, что Марии Федоровне пришлось покинуть Петербург и переселиться в Киев — факт беспрецедентный в истории жизни русских вдовствующих императриц.

Итак, желание королевы Виктории сбылось, внучка Аликс стала русской императрицей Александрой Федоровной.

Как уже говорилось, в период Первой мировой войны царицу Александру Федоровну в России звали «немкой», но в 1894–1907 гг. ее именовали у нас «англичанкой». Конечно, не следует это принимать буквально. Аликс даже не пыталась стать проводником британской политики при русском дворе. Но надо ли говорить, что она была противницей всех конфликтов с туманным Альбионом, с ее бабушкой, двоюродными братьями, со столь дорогими ей британскими образом жизни и культурой.

Все русские монархи, начиная с Павла I и кончая Александром III, категорически были против участия своих жен в решении любых внутриполитических и тем более внешнеполитических проблем. Законы Российской империи допускали лишь представительские функции императрицы. В крайнем случае ей разрешалось заведовать богоугодными заведениями.

Николай II не был подготовлен к управлению империей. Правда, тот же Боханов во всех своих «исторических трудах» с пафосом восклицает: «А кто был готов к этому!» (Тут можно вспомнить о бомбардире Петре Михайлове, об Александре Македонском, ставшем к 27 годам повелителем мира, о князе Александре Ярославиче, в 19 лет побившем шведов на Неве, а в 21 год — псов-рыцарей на Чудском озере.)

Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что Николай II состоял из противоречий. Так, он, в отличие от Наполеона, Петра I и Екатерины II, не любил властвовать, процесс управления страной вызывал у него скуку и отвращение, но расставаться с властью он не желал ни при каких обстоятельствах. Николай с легкостью менял свои решения, иногда по несколько раз в день, но в то же время был крайне упрям и не желал попадать под чье-либо влияние.

Современники писали, что уровень мышления государя остался на уровне гусарского поручика. Справедливости ради скажем, что из него получился бы хороший командир полка, но исключительно при действии в составе дивизии с умным генералом.

Так что же делать монарху с ограниченными умственными способностями? На этот случай еще Пушкин дал отменный совет: «Так если невозможно тебе скорей домой убраться осторожно… хоть умного себе возьми секретаря».

Ведь, в конце концов, при весьма недалекой Елизавете русские войска разбили Фридриха Великого и взяли Берлин. А Франция стала лидером в европейской политике при слабовольном и неумном Людовике XIII, которому и Елизавета, и Николай II могли дать сто очков вперед. Ведь короля делает свита, а иногда всего один человек из свиты, особенно когда он кардинал Ришелье.

Свита знаменитых монархов сама становится знаменитой в истории, вспомним «Екатерининских орлов», «птенцов гнезда Петрова», «когорту Бонапарта».

Увы, Николай II больше всего боялся своей свиты. Да, да, больше, чем немцев, японцев, большевиков, эсеров и Льва Толстого вместе взятых.

В такой ситуации Николай все чаще обращался за советом к Аликс, которую считал верным и единственным другом. Замечу, что с самого начала Николай старался предельно минимизировать участие своих родственников — матери, дядей, двоюродных братьев и прочих — в делах управления государством. Пусть как хотят хозяйничают в своих уделах: Алексей Александрович — во флоте, Сергей Михайлович — в артиллерии, но не лезут с советами по принципиальным вопросам. В итоге влияние Алике на Николая постоянно возрастало, и к 1914 г. она стала фактически его соправительницей. Другой вопрос, что если в 1914–1917 гг. царица давала конкретные указания мужу, а то и непосредственно министрам, то в 1894–1905 гг. она оказывала очень сильное эмоциональное воздействие на царя в семейном кругу.

Николай с детства был воспитан в антибританском духе. «Однажды Индия станет нашей», — написал отцу Николай во время своего путешествия на Дальний Восток. Александр III сделал на письме следующую приписку: «Думать об этом всегда, но никогда не говорить вслух».[161]

Надо ли говорить, как повлияло на молодого Ники, имевшего «легкость в мыслях необыкновенную», общение с Аликс и бабушкой Викторией. Осенью 1899 г. в ходе Англо-бурской войны царь писал бабушке Виктории: «Не могу высказать Вам, как много я думаю о Вас, как Вас должна расстраивать война в Трансваале и ужасные потери, которые уже понесли Ваши войска. Дай Бог, чтобы это скорее кончилось».[162] А чуть ли не на следующий день написал сестре Ксении: «Ты знаешь, милая моя, что я не горд, но мне приятно сознание, что только в моих руках находятся средства вконец изменить ход войны в Африке. Средство это — отдать приказ по телеграфу всем Туркестанским войскам мобилизоваться и подойти к границе. Вот и все! Никакие самые сильные флоты в мире не могут помешать нам расправиться с Англией именно там, в наиболее уязвимом для нее месте».[163]

Автору не хотелось бы, чтобы читатель воспринял эти пассажи как свидетельство двуличия и лицемерия Николая. Это, скорее всего, смена настроения, столь характерная для него. Царь мог под влиянием одного сановника объявить мобилизацию, затем, приняв другого сановника, отменить ее, а через несколько часов отдать приказ продолжить мобилизацию и т. п.

Сановники и генералы приходили и уходили, а затем император возвращался к любимой Алике. И нежный взгляд, и пустые, но ласковые слова становились куда более весомым аргументом, чем таблицы в докладе военного министра или содержание дипломатических нот.

Примечания:

1

События в Англии и других странах будут даваться по григорианскому календарю (новому стилю), а в России по юлианскому (старому), а в отдельных случаях даты будут приводиться в обоих стилях.

14

Военная энциклопедия / Под ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. Фон-Шварца и др. В 18 т. Петербург, 1911–1915. Т. IV. С. 570.

15

Татищев С.С. Император Александр Второй. С. 225.

16

Государственная принадлежность ПЛ, потопившей пароход «Обь» спасшейся частью команды (лодка всплыла в непосредственной близи от шлюпок), определена не была. Однако две американские ПЛ, в том числе и SS-281 «Санфиш», находились в это время в этом районе. На их счету было потоплено (в то время) 4 транспорта. Не исключено, что одним из них была «Обь». Ошибки подобного рода были не редкими и случалась гибель не только союзных и своих собственных кораблей (примеч. ред.).

145

По английским данным.

146

Потери при входе и выходе из мест базирования не учитываются.

147

Рассказывая о быте русской гвардии конца XIX века, романисту нет нужды напрягать фантазию. Все уже хорошо описано очевидцами. По словам биографа Николая II историка Грюнвальда, состоявшего в свое время в этой гвардии, разница между Преображенским полком и другими прославленными полками заключалась в том, что преображенцы были меньше известны своими попойками, а больше увлекались лошадьми и женщинами, слыли самыми отменными знатоками уставной службы и отличались безукоризненной выправкой на парадах. А вот как описывал времяпровождение своих однополчан В.П. Обнинский: «Пили зачастую целыми днями, допивались к вечеру до галлюцинаций… Так, нередко великому князю и разделявшим с ним компанию гусарам начинало казаться, что они уже не люди, а волки. Все раздевались тогда донага и убегали на улицу… Там садились они на задние ноги (передние заменялись руками), поднимали к небу свои пьяные головы и начинали громко выть. Старик буфетчик знал уже, что нужно делать. Он выносил на крыльцо большую лохань, наливал ее водкой или шампанским, и стая устремлялась на четвереньках к тазу, лакала языком вино, визжала и кусалась».

148

На некоторых броненосцах, например «Победе», угол возвышения орудий главного калибра был увеличен до 35°. Предельная дистанция ведения огня в 15 км (80 каб.) и меньше была принята во всем мире. Во Франции такой дистанцией считалась 45 каб. Это объяснялось несовершенством дальномеров и артиллерийских таблиц, дававших большую ошибку (902 каб.) на 40 каб. Кроме того, большой угол возвышения сильно снижал живучесть механизмов орудий. Впервые в мире успешные стрельбы орудий 305-мм/400 на дистанциях до 110 каб. были проведены адм. Цивинским на Черном море в 1907 г. (примеч. ред.).,

149

Здесь и далее я делаю предположения, лишь когда они проверены практикой, пусть в другое время, но при тех же условиях.

150

Почти на всех крейсерских судах к 1904 г. стояли уже новые 152-мм/45 и 120-мм/45 патронные пушки Кане.

151

Евгений Иванович Алексеев — личность весьма колоритная. Он родился 11 мая 1843 г., в 1856 г. был определен в Морской кадетский корпус, отучился, 4 мая 1863 г. выпущен гардемарином. Алексеев довольно часто бывал в заграничных командировках, но ни разу не участвовал ни в одном сражении. Не прославился он и написанием научных и военных монографий. Зато в 1891 г. (в 48 лет) был произведен в контр-адмиралы, а в 1897 г. в вице-адмиралы, а 19 августа 1899 г. был назначен «главным начальником и командующим войсками Квантунской области (района Порт-Артура) и всеми морскими силами в Тихом океане».

152

Цит. по: Монахи Европы: судьбы династий / Ред. сост. Н.В. Попов. М.: Республика, 1996. С. 87.

153

Татищев С.С. Император Александр Второй. Кн. 2. С. 100.

154

Кинг Г. Императрица Александра Федоровна. Биография. М.: Захаров, 2000. С. 20.

155

Боханов А.Н. Николай II. М.: Молодая гвардия, 1997. С. 99.

156

Дневники императора Николая II / Под ред. К.Ф. Шацилло, М.: Орбита, 1991. С. 38.

157

Боханов А.Н. Романовы. М.: ACT, 2000. С. 195.

158

Кинг Г. Императрица Александра Федоровна. Биография. С. 62.

159

Боханов А.Н. Николай II. С. 109.

160

Там же. С. 110.

161

Ферро М. Николай II. М.: Международные отношения, 1991. С.67.

162

Боханов А.Н. Николай II. С. 131.

163

Там же.