«Повесть временных лет» — основной, а де-факто ЕДИНСТВЕННЫЙ источник, на котором основывается вся наша древнерусская история. Если бы «Повести…» не было, то мы знали бы об истории Древней Руси вряд ли больше, чем знаем об истории, скажем, Волжской Булгарии.

«Повесть временных лет» была составлена монахом Киево-Печерского монастыря Нестором в 1113 году и представляла собой летописный свод. В основу «Повести…» легли летописные своды XI века и различные исторические и религиозные документы и предания. На основе труда Нестора и ее дальнейшей редакции со стороны переписчиков и были составлены различные русские летописи. Так, Лаврентьевская летопись, которую, как считается, составил в 1116 году монах Выдубицкого монастыря Сильвестр, представляет собой вторую редакцию «Повести…». Третья ее редакция содержится в Ипатьевской летописи. Летопись продолжали переписывать и дополнять и дальше, в итоге появились многочисленные различные списки «Повести…».

Оригинала «Повести…», как и ранних вариантов различных других летописей, не сохранилось. Насколько правдивы все эти документы? Достаточно сказать, что академик Рыбаков утверждал, что самые интересные страницы «Повести…» были изъяты и заменены. В частности, речь шла о подмене подлинных листов на тексты о призвании варягов.

Подробно рассматривать «Повесть…» мы с вами сейчас не будем (тем более что основное содержание «Повести…» будет предметом отдельного разговора в последующих главах), а только остановимся на ряде замечаний.

1. Следует отметить, что автор летописных строк прекрасно разбирался в географии, то есть имел соответствующие источники, из которых и взял названия стран и народов. Основная привязка географических названий — Восточное Средиземноморье. Но здесь стоит задать вопрос: не слишком ли глубокими оказались эти знания у древнего монаха-летописца?

2. В начале «Повести…» автор (но кто — Нестор или более поздний правщик?) СПЕЦИАЛЬНО отмечает месторасположение варягов: в районе моря Варяжского, а оно — рядом с ляхами и пруссами. То есть однозначно получается, что море Варяжское — это Балтийское. Заметим, что месторасположение других народов, которых перечисляет автор, в «Повести…» открыто не привязано к какой-либо местности. Привязка специально сделана только для варягов.

3. В списке стран и народов русь почему-то упоминается дважды. Вначале: «В Иафетовой же части сидят русь, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы». Далее: «Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, — они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым».

Как видите, русь оказывается как в списке жителей, населяющих восток Европы, так и среди западноевропейских племен.

4. При перечислении различных стран и народов отмечены и шесть российских рек: Днепр, Десна, Припять, Двина, Волхов и Волга. Из этого текста следует, что раз эти сведения почерпнуты автором не из каких-то письменных источников, а из собственных знаний, то получается, что он жил, скорее всего, в районе Днепра, возможно, в Киеве (или в Смоленске).

5. Летописец постоянно ошибается, называя неверно имена византийских императоров и патриархов, что свидетельствует о написании «Повести…» в более поздние времена, когда многое уже подзабылось.

К примеру, под 992 годом в «Повести…» написано, что Владимир «жил в мире с окрестными князьями — с Болеславом Польским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом Чешским». Между тем чешский князь Олдржих (именно так правильно звучит это имя) занимал свой престол

в 1012–1034 годах.

Академик Обнорский провел исследование договоров русов с греками 911 и 944 годов. Выводы получились любопытными: оказывается, договор 911 года пропитан болгаризмами в отличие от договора 944 года, написанного более правильным русским языком. Отсюда академик посчитал, что более ранний договор был переведен болгарином на болгарский, а оттуда уже на русский. Рассказ о событиях балканского похода Святослава, по мнению Шахматова, списан с некой болгарской хроники и вообще «Повесть временных лет» очень насыщена болгарскими источниками, когда речь идет о начальных годах истории.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что несмотря на то, что «Повесть…» является основным источником наших знаний о древнерусской истории, тем не менее, ей нельзя слепо доверять: некоторая часть текста представляет собой либо более поздние вставки, либо взята автором не из первоисточников, что, в свою очередь, может быть причиной неточностей в изложении исторического материала.

Помимо «Повести временных лет» о начальных годах русской истории сообщают, хотя весьма скупо, и другие источники: в первую очередь византийские, а также различные арабские, западноевропейские, некоторую информацию можно почерпнуть даже из скандинавских саг. Но помимо них есть, оказывается, и иные русские летописи.

Вот что писал Шлецер в середине XVIII века: «В 1720 г. Татищев был командирован в Сибирь… Тут он нашел у одного раскольника очень древний список Нестора. Как же он удивился, когда увидел, что он совершенно отличен от прежнего! Он думал, как и я сначала, что существует только один Нестор и одна летопись…». К сожалению, эта найденная летопись до наших дней не дошла.

Но зато сохранилась Новгородская первая летопись, написанная, как считается, после «Повести временных лет» уже в XIII веке и стоящая среди различных русских летописей особняком.

Однако анализ Новгородской летописи показал, что она сохранила предшествующий «Повести временных лет» некий летописный свод, который назван Начальным, но не дошедший до наших дней. Считается, что этот Начальный свод составлен в Киеве в конце XI века. Отсюда можно сделать вывод, что Новгородская первая летопись представляет собой один из ПРОМЕЖУТОЧНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ ПРАВКИ ИСТОРИИ. Все, кроме этого, каким-то образом сохранившегося, были уничтожены.

Что он содержал? В одном из вариантов исправленной истории варяги с русью не отожествлялись. Мало того, варяги, выясняется, стали называться русью только после их прихода в Киев. В Новгородской первой летописи дается расшифровка и новгородцам. Оказывается, что новгородцы — это словене, кривичи и МЕРЯ, которая никогда не относилась к региону Новгорода-на-Волхове. Напомню, что центрами мерянского расселения были Ярославль, Ростов и Переяславль (Залесский). Альтернативная версия настаивает, что именно Ярославль и был тем настоящим первым летописным Новгородом.

Следует также отметить, что переработка Начального свода в Новгородской первой летописи оказалась не совсем удачной сравнительно с работой, проведенной авторами «Повести временных лет»: слишком много несвязных строк, оборванного текста, и, что самое главное, в ней оказались крайне нежелательные отдельные куски текста, как в случае с перечислением новгородских племен.

Кстати, известный историк Шахматов считал, что не дошедший до наших дней Начальный свод 1095 года написан на основе некоего Древнейшего Киевского свода 1039 и Древнего Новгородского свода 1050 года. Он считал, что с первых страниц «Повести…» видна более поздняя переделка старых преданий о начале русской истории. А вот еще одно интересное предположение Шахматова: на основе данных Новгородской первой летописи, где отмечен приход Аскольда и Дира в Киев раньше призвания Рюрика в Новгород, историк счел возможным сказать, что русь появилась в Киеве раньше, чем варяги в Новгороде. Как близок он был к истине! (К тому, что русь южного, а не скандинавского происхождения).

По Новгородской первой летописи Олег — воевода, а Игорь — князь, который и захватил Киев. Напомню читателям, что по традиционной версии истории, слепо придерживающейся всех несуразностей «Повести временных лет», Олег захватывает Киев, неся на руках младенца Игоря.

Новгородская первая летопись сообщает, что Олег пошел в поход на Царьград в 922 году (по «Повести временных лет» Олег умер от укуса змеи недалеко от Киева в 912 году!). И гибнет он в Ладоге от укуса змеи на его пути ЗА МОРЕ. Что забыл за морем князь Олег? И вот здесь следует вспомнить хазарскую информацию о князе по имени Х-л-гу (считается, что это и есть князь Олег). Он тоже погиб, отправившись за море. То есть перед нами в Новгородской летописи прекрасный пример промежуточного варианта при правке истории: по хазарской информации, князь Олег просто погибает на пути за море, в Начальном своде Олег погибает на пути за море уже от укуса змеи, а в «Повести…» остался лишь эпизод о его смерти от укуса змеи.

Начальный свод сообщает, повторю, что Олег — воевода, а Игорь — князь. То есть, как я полагаю, Олег мог быть главным воеводой при князе Игоре. Ибн Фадлан пишет о русах, замечая, что у царя русов есть халиф, его заместитель, который и командует войсками, будучи посредником между царем и войском. Летописи нам дают еще одну связку имен: Аскольд и Дир. Не был ли таким халифом Дир при Аскольде?

Еще одно замечание. В «Повести временных лет» рассказывается о походе Олега: «Выступил в поход Олег, взяв с собою… и пришел… и принял… и посадил… Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, а также посадил мужа своего. И ПРИШЛИ к горам Киевским, и узнал…». То есть рассказ о действиях ОДНОГО человека неожиданно сменился множественным числом. Не является употребление слова «пришли» остатком текста Начального свода? В Новгородской первой летописи Олег и Игорь действуют совместно и они действительно на пару ПРИШЛИ к Киеву. Если это так, то вполне возможно, что Игорь не был к тому времени младенцем, как это пытается представить традиционная история. Игорь вполне самостоятельная и сильная фигура в связке с Олегом.

С этим готов согласиться и известный традиционный историк Шахматов, который считает, что Олег и Игорь — самостоятельные князья, правившие соответственно в Киеве и Новгороде.

Вот что пишет Новгородская первая летопись: «И рече Игорь ко Асколду: «Вы неста князя, ни роду княжа, нь азъ есмь князь, и мне достоить княжити». Вы не князья, ни рода княжеского, но князь я, и я имею право княжить. То есть, получается, что Аскольд и Дир не были столь знатного рода, как Игорь.

Еще одно интересное сравнение двух летописей. Описывая поход Олега на греков, летописец «Повести…» перечисляет практически все племена, жившие на территории Руси, что может показаться некой натяжкой. А в Новгородской летописи при описании этого события отмечены лишь варяги, поляне, словене и кривичи, что видится более правдивым.

«И беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью» — так звучат слова «Повести…». Но в Новгородской первой летописи эти строки чуть иначе, но это «чуть» меняет весь смысл летописных слов: «И беша у него варязи мужи словене и оттоле прочии прозвашася русью». Здесь однозначно одно: славяне стали называться русами позднее, уже после начала ассимиляционных процессов.

Вот что говорится в «Повести…» о деятельности княгини Ольги после гибели Игоря: «…и устави по Мьсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земли, знаменья и места и повосты…». Современные Мста и Луга — реки, текущие по соседству с нынешним Новгородом, но не с Ярославлем. Казалось бы, что перед нами свидетельство в пользу традиционной истории, но… в Новгородской первой летописи этот текст звучал по-другому: «Иде Олга к Новугороду, и устави по Мьсте погосты и дань; и ловища ея суть по всеи земли, и знамение и места по всеи земли и погосты…». Здесь про реку Лузу ни слова. Правда, осталась река Мьста. Но почему Мьста — это река? Написание собственных имен с заглавных букв в древних летописях не практиковалось. Это слово дано с заглавной буквы только по воле редакторов, посчитавших его названием реки. Правильнее это место в летописи следует воспроизвести так: «…и устави по мьсте погосты и дань…», то есть по различным местам были установлены погосты и дани. Про реку Мсту, как видите, ни слова. Работы для правщика истории в свое время оказалось немного: только добавить несколько слов про Лузу, в сочетании с которой слово «мьста» стало рекой.

Правда, могу предложить и второй, не менее интересный вариант истолкования словосочетания «по мьсте» — от слова «месть». Смотрите сами: в летописи буквально несколькими строчками выше говорится о походе Ольги на древлян, убивших ее мужа Игоря. «И победиша древляны; и возложиша на них дань тяжку… И иде Олга… уставляющи уставы и урокы; и суть становища ея и ловища». Тогда вышеназванный вариант мог звучать и так: «Отправилась Ольга к Новгороду и, мстя, установила погосты и дань…». Под Новгородом здесь следует рассматривать Ярославль. Кстати, любопытно, что в одной книжке, написанной двумя уважаемыми историками, утверждается, что ростовское село Угодичи (а Ростов находится неподалеку от Ярославля) принадлежало княгине Ольге.

В чем провинились новгородцы, мы в отличие от истории с древлянами не знаем, но есть еще одна очень интересная зацепка. Почему-то никто на нее особого внимания не обращал.

Итак, в летописях написано: «…и воевода бе Свеньделдь, тът же отець Мьстишинъ». Кто же такая Мстиша? Уж не Ольга ли? Имена: Ольга, Игорь, Олег — родовые. Но Игорь — Старый, Олег — Вещий, а Ольга — какая? Мстящая? Кстати, в комментариях к личным именам, встречающимся в летописях, Мстиша считается мужчиной, сыном Свенельда. Возможно, это пошло с легкой руки Карамзина: «Но кто был Мистиша, летописец не сказывает: может быть, и сам не знал, взяв сие имя из какой-нибудь древней исторической сказки или песни». Здесь сразу возникает еще один вопрос: разве Свенельд был отцом княгини Ольги? Об этом в следующей главе.

Еще один интересный момент, связанный с Новгородом. События 1014 года в «Повести…» описаны так:

«И так давали все новгородские посадники, а Ярослав не давал этого в Киев». Речь идет о дани. Из этого текста следует, что до Ярослава в Новгороде были посадники, но не князья. Но в Новгородской первой летописи сказано: «Все князья новгородские», а это уже, согласитесь, совсем другое. Как видите, много интересного и неожиданного может дать изучение Новгородской первой летописи. А поиск скрытой истины в летописях напоминает процесс восстановления переписанной картины, когда снимая слой за слоем, добираешься до истины.

Обратите внимание на первые строки «Повести…»: «Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля». Именно «В КИЕВЕ». История других городов для автора летописных строк не столь важна, а интересна только в качестве придатка к истории Киева. Читая наши основные летописи, нетрудно заметить, что все они описывают события, основываясь на том, что Киев — географический и политический центр. И все описываемые города и реки находятся на небольшом отдалении от него. Подробное же описание событий, происходящих в Северо-Восточной Руси, начинается лишь с момента убийства Андрея Боголюбского, а это уже вторая половина XII века.

Согласно Псковской Синодальной летописи Киев был основан в 854 году. В Новгородской первой летописи под этим годом отмечено: «Начало земли Русской», далее идет рассказ о трех братьях: Кие, Щеке и Хориве.

Вот что сказано про них в «Синопсисе 1735 года»: «Старший брат Кий основал град на горе над рекою Днепром и нарек его от своего имени Киев, какого же лета, летописцы российские не пишут… Один только летописец описал основание града Киева лета от Рождества Христова четыреста тридцатого». Что же мы видим: только ОДИН летописец ПОЧЕМУ-ТО определил основание Киева V веком. Этим историком был Стрыйковский (XVI век), который, как известно, многое в своих трудах беззастенчиво выдумывал.

Тем не менее это позволило советской исторической науке объявить основание Киева именно V веком, с большой помпезностью не так уж и давно был справлен 1500-летний юбилей города. Но в последнее время согласно той же традиционной истории Киев значительно помолодел: по данным археологии, его основание смещается на конец VIII — начало IX века. Но, на мой взгляд, это не предел омоложения города, и новую дату основания — 854 год можно признать условно-правильной. Потому, что по мнению Шепарда, «археология не дает твердых указаний на существование в середине IX века в районе Среднего Поднепровья скандинавского поселения, да и вообще сколько-нибудь крупного политического центра». Далее: «Среди многочисленных образцов украшений и оружия, которые были найдены в захоронениях, ни один предмет нельзя уверенно датировать периодом ранее 900 г.».

Известный археолог и историк М. И. Артамонов писал: «К сожалению, археологические остатки города Киева IX в. остаются необнаруженными». Так что и 854 год, как новый год основания Киева, можно было бы считать подарком киевлянам. Правда, тот же Артамонов, противореча себе, отмечает, что «в районе Десятинной церкви на месте Владимирова города находился большой курганный могильник… в могильнике находятся погребения и более старого времени, по крайней мере, второй половины IX в.». То есть все вполне стыкуется с 854 годом, но уж никак не ранее.

По свидетельству английского историка, «случайные находки глиняной посуды и раскопки нескольких полуземлянок со стенами из битой глины и с очагом свидетельствуют, что какое-то поселение существовало на самом большом холме — Старокиевском, лучше всего защищенном природой». Но на громадной площади, занимаемой, скажем, современной Москвой (пусть даже на территории Кремля), тоже вполне могли найти, а скорее всего, когда-то и находили остатки каких-нибудь поселений бронзового века, но это же не повод объявить о 3—4-тысячелетнем возрасте Москвы!

Впрочем, находка двух старых монеток позволила в 2005 году помпезно справить тысячелетие Казани, которой на самом деле чуть больше 600 лет. В 1977 году Казань готовилась отметить свое 800-летие, однако в самый последний момент выяснилась неприглядная картина: по словам студентов, которые участвовали в раскопках в Казанском кремле, их заставляли приносить и подбрасывать туда монеты с другого городища, более древнего. Юбилей отменили. Зато в 1997 году нашли две другие, более старые и достоверные монетки, по поводу чего и был устроен кругленький юбилей, влетевший в еще более кругленькую сумму. И все это произошло потому, что в отделении истории РАН было специальное обсуждение, где титулованные историки единогласно проголосовали за 1000 лет Казани, да и сам этот метод датировки был признан научным открытием. Сообщу читателям, что главной из найденных двух монет была чешская монета 930 года — динарий князя Вацлава. До этой находки монет, отчеканенных при князе Вацлаве, вообще не существовало. А научное открытие историков заключается в том, что они «правильно» определили дату основания Казани — 1005 год. И главное — вовремя. Так вот удачно все сложилось: определили и тут же отпраздновали. Нехорошо, конечно, получилось, что возраст города при этом оказался занижен. Но все еще впереди: недавно татарские археологи обнаружили на территории Казанского кремля глиняную насыпь с частоколом. Возраст находки — 2500 лет! Но я сомневаюсь, наверно, все-таки 2495 лет. И совсем скоро, возможно, появится еще один замечательный повод весело потратить бюджетные деньги.

А Киеву, о котором и речь в этой главе, историки беззастенчиво приписали несколько столетий из-за находок нескольких глиняных черепков (скажем, по столетию за черепок), датировку которых никто вразумительно доказать не смог.

Академик Рыбаков, признанный патриарх исторической науки, в своих ранних работах называл VIII век временем появления городов в Южной Руси. Для районов Среднего Поднепровья возникновение городов он относил «к значительно раннему времени», но добавлял, что для такого утверждения «твердых оснований» нет, так как «археологические работы… не дали пока никаких ощутимых результатов». То есть города должны быть, но доказательства пока говорят об обратном. Почему же официальной истории так сильно требовалось хоть что-то раскопать? Да потому, что города в единственном экземпляре не возникают: если появляется один, то где-то скоро должны образоваться и другие; но если других не было, то и этот один город вряд ли был. Отсюда следует страшный для традиционных историков вывод: Киев появился намного позднее своей официальной даты.

В «Повести временных лет» говорится о дани, которую платили киевляне хазарам (речь идет о времени до 852 года). «Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю». Откуда еще в маленьком городке Киеве в тот период столько мечей? Археологически это ничем не подкреплено. Металлургия была хорошо развита в соседнем Вышгороде, но это уже времена княгини Ольги. Кто знает, какие строки были в первоначальной, неправленной летописи? Возможно, речь шла о дани, которую платили хазарам не киевляне, а новгородцы, то есть жители Новгорода=Ярославля. Там, в Тимереве, как раз существовало громадное по тем временам производство мечей и других предметов из железа, выплавлявшихся из остатков упавшего крупного метеорита.

В 1036 году Киев осаждают печенеги, которые «пошли на приступ, и сошлись противники на том месте, где стоит теперь церковь Святой Софии». Но это же самый центр Киева времен Ярослава Мудрого! Отсюда вывод: Киев в тот период был городком небольшим, явно не тянущим в те времена на свое 550-летие.

У Константина Багрянородного, византийского императора времен князя Святослава, Киев носит два названия: Киова и Самватас. Многие историки пытались объяснить происхождение второго названия. Так, Карамзин считал его первоосновой выражение «сама мать» (т. к. Киев — мать городов русских). Но для середины X века данная характеристика Киева явно несвоевременна (Киев еще не стал центром Руси), и, следовательно, к мнению ученого относиться серьезно нельзя.

Потоцкий считает, что Самватас происходит от слова «бот», «на котором Кий перевозил людей». Историк это производит от шведских слов sam — «вместе» и bat — «лодка». Есть также мнение, что это слово происходит от еврейского названия центра расселения еврейской общины, или, другой вариант перевода с еврейского, — «пограничная крепость».

О. Прицак выводит название Киев от имени хорезмийского военачальника на хазарской службе Ахмада бен Куйа, упоминаемого арабским историком ал-Массуди.

На Руси было несколько Новгородов, Ростовов, Переяславлей, Владимиров, Галичей. В Германии — несколько Франкфуртов. В Польше есть Краков, а в чешской Праге часть города — тоже Краков, в России есть Белгород, а в Сербии — Белград. Уверен, читатель сам подберет немало таких примеров. Поэтому вполне естественно наличие ираноязычной Хивы в Средней Азии и Хивы=Киева у сарматских, тоже ираноязычных, поселенцев на Днепре.

Недалеко от Киева находилось царское кладбище скифов. Вот что об этом пишет Карамзин: «На левой стороне Днепра, в 14 днях пути от его устья (вероятно, близ Киева), между скифами-земледельцами и кочующими было их царское кладбище, священное для народа и неприступное для врагов». Как известно, сарматы разгромили скифов и заняли их земли. Те и другие считаются ираноязычными племенами.

В одной из старых летописных легенд есть интересная история про Кия и его компанию. Согласно этой легенде Кий, Щек и Хорив были разбойниками из Новгорода. Жители города посадили их в острог вместе с их сестрой Лыбедью и с 27 приятелями и хотели повесить за разбой, но князь их пожалел и отпустил на свободу. Эти разбойники несколько месяцев шли на юг к Днепру, там Кий и основал город, куда потом с охотой шли разные бродяги.

Какой на основании этого можно сделать вывод? Аскольд и Дир (согласно «Повести…» — бояре Рюрика, они в 862 году отпросились у Рюрика для поездки в Царьград. Проезжая мимо Киева, «увидели на горе небольшой городок» и остались там), а до них и некто Кий (получивший имя по названию поселения или сам Ахмад бен Куйа, от имени которого город получил название?), выбрал Киев — окраинное поселение среди малонаселенных земель. Здесь легче было обороняться, отсюда удобно делать внезапные набеги. Это хорошо для политики слабых. А вот Олег, более сильный правитель, остановился в Смоленске — центре (именно так!) будущего Древнерусского государства. То, что Смоленск мог быть некоторое время центром Русской державы, свидетельствует анализ иллюстраций Радзивилловской летописи.

Но вернемся к личности Кия. А может, и не было никакого Кия вообще? Судите сами: «Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев». Как часто бывает в аналогичных легендах, вполне возможно, что именно благодаря двум горам и появились братья у Кия с такими именами, а не наоборот, как утверждает «Повесть временных лет». Да и сам старший брат был ли?

На эти сомнения наводит армянская «История Тарона», написанная в VII веке и рассказывающая о трех братьях Куаре, Мелтее и Хореане. «И дал власть трем их сыновьям — Куару, Мелтею и Хорану. Куар построил город Куары, и назван он был Куарами по его имени, а Мелтей по-

строил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей; а Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан. И по прошествии времен, посоветовавшись, Куар, и Мелтей, и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение…»

В этой легенде имена двух братьев удивительно схожи с киевскими: Куар и Хореан, с одной стороны, и Кий и Хорив, с другой. Действия братьев в обоих повествованиях также довольно сильно совпадают: там и там братья живут в своих селениях, названных по имени братьев, а затем, соединясь, строят общее поселение на горе. Из всего этого, учитывая приоритет по времени у армянской хроники, легко сделать предположение, что армянская история была взята за основу при сочинении легенды о Кие и его братьях. Что касается сестрицы Лыбеди, то имя это тоже не славянское, как кажется на первый взгляд, а угорское. Дело в том, что в IX веке главным вождем у венгров был Леведий (или по-другому Лебедий), в честь которого была названа в те времена часть земель к северу от Азовского моря.

Впрочем, здесь есть еще одно замечание. В именах Щек и Хорив просматривается схожесть с племенными названиями чехов и хорватов (Хорив=ХРВ=Хорват). У хана Аспаруха отец носил имя Кроват или Кубрат. Что же получается: один из трех легендарных братьев — булгарский (булгары — угры) хан Кроват, а их сестрица — тоже угорка?

Обратите внимание, где построил свой город Хореан — в области Палуни, т. е., возможно, на Волыни. Как раз именно в районе Волыни отмечено расселение племени белых хорватов. Но в таком случае возникает резонный вопрос: каким образом эта легенда позднее оказалась у армян? Над этим еще стоит подумать…

В книге «Русь и Рим» Носовский и Фоменко приводят выдержку из одной средневековой хроники: «Неподалеку от Рима Ной основал город и назвал его своим именем; сыновья Ноя Янус, Иофет и Камез построили на Палатине город Яникул». Эти строки ими приведены для того, чтобы показать явную нестыковку некоторых легенд с традиционной хронологией. Но для нас они интересны другим: здесь вновь затронута тема трех братьев. Но не это важно, любопытны имена второго и третьего братьев. По своей структуре они могут быть родственны Щеку и Хориву. Иофет или Иафет = Щек? Камез или Хам = Хорив? Вот только с первым сыном — Янусом (Симом) Кий никак не стыкуется.

С чего начинается «Повесть временных лет»? С истории раздела земли между тремя сыновьями Ноя. А раз так, то и история о трех прарусских братьях Кие, Щеке и Хориве вполне могла трансформироваться в фантазиях летописца из библейской истории о сыновьях Ноя. То есть эти братья — вымысел летописца.

Кто же, если признать вымышленными Кия с братьями, до появления Аскольда и Дира имел власть в Киеве? На этот вопрос есть четкий ответ в самой «Повести временных лет». Нужно лишь воспользоваться оригиналом, а не переводом того же Лихачева. Вот у него: «И спросили: «Чей это городок?». Те же ответили: «Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их ПОТОМКИ, и платим дань хазарам».

А вот по оригиналу: «И упращаста и реста: «Чии се градок?». Они же реша: «Была суть 3 братья: Кии, Щек, Хорив, иже сделаша градоко-сь, и изгибоша, и мы седим, платяче дань РОДОМ ИХ КОЗАРОМ». Лихачев однозначно посчитал, что жители Киева — «их потомки», то есть потомки Кия с братьями. Лихачев поменял ключевые слова местами! Но из оригинала скорее всего следует как раз ПРОТИВОПОЛОЖНЫЙ ВЫВОД: жители Киева платят дань хазарскому роду-племени — «родом их козаром». То есть Кий с братьями были хазарского рода. Как видите, выводы из-за неправильной перемены слов совершенно иные.

Ясно, что Киев был важным стратегическим пунктом Хазарской державы, являясь ее западным форпостом. Известного нам со школьной скамьи знаменитого пути «из варяг в греки» не существовало. Об этом свидетельствуют и данные археологии. Согласно им в Киеве не обнаружено каких-либо ранних монетных кладов, как, впрочем, и каких-либо скандинавских комплексов находок. С середины VIII века они появляются в Ладоге, а в начале IX века в Сарском городище, близ Ростова.

Восточное серебро появляется в Киеве только в X веке. Несмотря на все старания археологов, на Среднем Днепре не найдено кладов серебра IX века, а находки серебряных монет VIII и IX веков единичны. Это свидетельствует о том, что Киев не был центром пересечения торговых путей, а жил за счет дани с окрестных племен. А это, в свою очередь, наглядно доказывает, что не было никаких предпосылок к основанию города ранее IX века.

Согласно Софийской Новгородской и некоторым другим летописям первыми жителями Киева были варяги. Но вопрос: кто эти варяги? На мой взгляд, ими были древние русы, выходцы с Тамани. Русы служили хазарскому кагану, охраняя его западные рубежи и живя за счет собираемой дани, часть которой они пересылали в Хазарию.

По «Повести…» Кий был перевозчиком, то есть занимался перевозом людей через Днепр. Был или не был некто по имени Кий, не в этом дело. Возможно, здесь все дело в профиле города: в X веке с востока шли караваны, и с них бралась дань или плата за перевоз и постой, наконец, просто за охрану. Именно такими хазарскими наместниками и были летописные Аскольд и Дир.

Длугош и Стрыйковский считали Аскольда и Дира потомками Кия, причем последний ученый называл Аскольда Осколодом. Если бандит и налетчик Кий был основателем города, то Аскольд и Дир могли быть его непосредственными преемниками, такими же «рэкетирами» на службе Хазарии.

Согласно «Повести временных лет» Аскольд и Дир, приплыв к Киеву, поинтересовались ситуацией в нем, киевляне ответили: «Мы тут сидим… и платим дань хазарам». «Аскольд же и Дир остались в этом городе… и стали владеть землею полян». Здесь сразу возникает вопрос: «А что же хазары?» Если поверить во все это, то следует вывод-вопрос: не с разрешения ли самих хазар здесь остановились Аскольд и Дир, собирая для своих хозяев дань? Тем более что согласно информации патриарха Филофея Аскольд являлся «воеводой кагана».

А вот что пишет Д. Шепард в «Начале Руси»: «Земляные сооружения на Старокиевском холме являются указанием на ту степень социально-политического развития, какую можно ожидать от хазарского пункта для сбора дани».

По византийским источникам, венгерский вождь Алмуш (или Альмош) во второй половине IX века воевал с русами и осаждал Киев, при этом считается, что он это делал по велению Хазарии. Прежде всего отметим, что под этими русами следует полагать их часть, жившую в Киеве. Только вопрос в том, чьи это были русы: Аскольда и Дира или уже Олега? При первом варианте становится понятной причина нападения и убийства Олегом Аскольда и Дира с последующим захватом власти в Киеве. Аскольд и Дир, вероятно, решили избавиться от хазарской зависимости, за что и поплатились. Второй вариант не следует даже рассматривать, ибо летописный Олег не кто иной, как сам Алмуш, но об этом ниже.

Есть свидетельства более поздних летописцев о походе Аскольда и Дира на печенегов, которых они перебили, и о гибели сына Аскольда в сражении с болгарами. Итак, что мы имеем: Аскольд и Дир совершают большой поход на греков, громят печенегов, воюют с болгарами, одним словом, в их руках оказалась большая уже неуправляемая военная сила. Хазары смогли решить эту проблему только хитростью. Олег, по версии «Повести временных лет», смог выманить Аскольда и Дира из города и предательски убить их.

У Гумилева есть интереснейшее предположение. Он считал, что летописный поход на греков 907 года был приписан князю Олегу, реально же речь шла о походе 860 года. С этим вполне можно согласиться: дело в том, что дошедшие до нас византийские хроники говорят о походах русов на Византию только в 860 и 941 годах. Между этими датами никаких войн с русами у греков не было.

Ключевский в своем курсе лекций по русской истории аргументированно доказывает, что древний летописец допустил ошибку в определении даты начала правления византийского императора Михаила. Михаил III стал императором Византии в 842 году, «Повесть…» начинает временной отсчет с 852 года, «когда начал царствовать Михаил». Ошибка в 10 лет. Но именно к началу его правления привязаны первые даты событий русской истории: призвание варягов, походы Аскольда и Дира и т. д. А раз так, то Рюрик становится еще старше, чем в летописях, и теперь уже однозначно он не мог быть отцом столь юного Игоря. Хотя здесь следует задаться вопросом: а был ли вообще Рюрик? И об этом мы также поговорим в следующей главе.

Ну а пока Олег убивает Аскольда и Дира — правителей Киева. Их хоронят, но в разных местах. По законам логики их должны были похоронить или в общей могиле, или по соседству. Из этого факта можно сделать предположение, что убийство Олегом Аскольда и Дира, описанное в летописи, возможно, не более как легенда, возникшая из того, что в Киеве издавна были могилы неких Аскольда и Дира, которых и «пристроили» к древнерусской летописи. Впрочем, христианина Аскольда могли похоронить раздельно от язычника (или иудаиста?) Дира. Какой же вариант истории более реален, сейчас уже, к сожалению, не определить: слишком много прошло времени, а правдивыми источниками мы не располагаем. Поэтому нам остается только строить различные предположения.

Аскольд, вероятно, был христианином (за сто с лишним лет до крещения Руси!), так как в Иоакимовой летописи сказано: «Блаженный же Оскольд предан киевляны и убиен бысть, и погребен на горе, иде стояла церковь Святого Николая, но Святослав разруши ее». Итак, Аскольд характеризуется эпитетом блаженный, что вполне может свидетельствовать о его христианском вероисповедании. Вопрос лишь в том, каким именем он был окрещен. Вероятно, это имя — Николай, так как в «Повести временных лет» читаем: «И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь Святого Николы». Исходя из этих строк можно предположить, что церковь была специально воздвигнута в память Аскольда, а раз так, то христианское имя Аскольда — Николай. И еще: упомянутый Ольма тоже мог быть христианином.

О крещении русов в 60-х годах IX века сообщает современник тех событий патриарх Фотий. Это произошло примерно в 866 году. Единственный вопрос, который остается спорным: о каких русах шла речь? Это могли быть русы Тамани, Киева, Новгорода. Против первого варианта вроде бы говорят слова Фотия о вторжении русов в 860 году в Византию: «Откуда нашла на нас эта северная и страшная угроза? Народ вышел из страны северной… племена поднялись от краев земли… народ, где-то далеко от нас живущий». Но Фотий говорит и такое: «Напавшие на нас отделены столькими странами и народоправствами, судоходными реками…». Если он не знает, откуда появились напавшие на византийцев русы, то в этих строках он себе как раз противоречит, демонстрируя информированность о них.

А теперь сравните слова Фотия с летописными словами о событиях 1224 года: «Не знаем, откуда приходили на нас эти злые татары Таурмени и куда опять делись». Очень схоже, и на страницах этой книги можно убедиться, мягко говоря, в лукавстве авторов этих строк.

Но, вернемся к событиям 60-х годов. Считается, что русов крестили Кирилл и Мефодий, создатели славянской азбуки. Но миссионерскую деятельность в это время они вели в районе Крыма. Из всего этого может следовать, что Аскольд и Дир пришли в Киев из района Тмутаракани. Археологические раскопки подтвердили значительное количество христианских погребений в Киеве в этот период. Знаменитое языческое святилище, устроенное князем Владимиром, стояло на месте христианского храма, остатки которого также были найдены археологами.

Эти факты вступают в противоречие с тем, что русы X века в своей массе были язычниками, вспомним хотя бы воинов князя Святослава. Но противоречий здесь нет. Дело в том, что русы так называемого Рюрика ушли из Тамани на север в Поволжье еще до таманского крещения и оставались в своей массе язычниками.

Давайте рассмотрим договор 906 года Олега с Византией: «И заповеда Олег дати воем… уклады на рускыа грады: первое на Киев, та же на Чернигов, на Переяславль, на Полотеск, на Ростов, на Любечь на прочаа городы; по тем бо градом седяху велиции князи, под Олгом суще». В сокращенном современном переводе: «И приказал Олег… дать дань для русских городов… ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу». В этом договоре Олег потребовал от Византии дани для подвластных ему князей. А вот строки из более позднего договора Игоря с теми же греками: «Мы от рода русского послы и купцы (длинный список имен), посланные от Игоря, великого князя русского, и от всякого княжья». Из всего этого следует, что в подчиненных великому князю городах сидели князья-наместники, однозначно из знати русов, а некоторые были родственниками великого князя — Рюриковичами.

Как трактует традиционная история приведенную фразу из договора Олега: Киев — столица Олега, а в Чернигове и других городах правили его наместники. Но из летописных строк видно, что Киев стоит первым в списке городов, где правят Олеговы НАМЕСТНИКИ, таким образом, в 906 году Киев не являлся столичным городом. В этом списке есть небольшой Любеч, но нет Новгорода и Смоленска. И это не случайно. Новгород — первая Олегова столица, и он остался «центральным» городом, когда столица русов переместилась в Смоленск.

Тверской летописец под 865 годом утверждает, что Смоленск в IX веке был «вельми крепок и мног людьми», а Киев в 862 году согласно «Повести временных лет» был маленьким городком. В курганах близ Смоленска обнаружены арабские и среднеазиатские монеты, много железных и гончарных изделий, но орудий производства при раскопках НЕ НАЙДЕНО, правда, недалеко в стороне было раскопано большое ремесленное поселение, где найдены тигли и литейные формы.

Громадный археологический комплекс в Гнездово под Смоленском насчитывает около четырех тысяч курганов. При этом доля курганов IX и начала X века составляет всего 6 %. Пик захоронений приходится на середину X века — 57 %. Именно в это время появляются большие курганы, принадлежащие военной знати. В начале XI века этот комплекс приходит в запустение, потому что столица к тому времени переместилась в Киев.

Как государство Киевская Русь в X веке еще не существовала. Были Киев, Новгород=Ярославль, Смоленск и другие города, где жили князья с дружинами, которые просто собирали дань с окрестных племен, не вмешиваясь в их внутренние дела. В этом вы можете убедиться сами: сквозь всю «Повесть временных лет» постоянно проходит информация о покорении тех или иных племен с единственной целью — сбора дани. Даже еще в 1014 году, когда Киев окреп и стал претендовать на роль матери городов русских, государства как такового не существовало. Вспомните, в этом году Ярослав, княживший в Новгороде, отказался поставлять собираемую дань в Киев, за что Владимир собрался идти на него походом. Дань, собираемая князьями, была лишь внешним побором, но никак не внутригосударственным налогом. А первые князья на Руси (IX–X) раздавали своим сыновьям и воеводам вовсе не земли, им всецело не принадлежавшие, а доходы с этих земель, а это, согласитесь, вещи разные.

И только в начале XI века на Руси стали складываться определенные государственные структуры, довольно специфические. Примечательно, что именно в этот период сеть военных поселений близ стольных городов отмирает.

Не потому ли это произошло, что в конце X века Владимир раздал города в удельное правление своим сыновьям? Клан Рюриковичей полностью утвердился на Руси, верхушка военной знати, такие, как Свенельд или Туры, потеряла свою независимость и значимость. Рюриковичи стали рассматривать подвластные земли не как полученные временно, «в аренду», а как свою собственность. И уже можно было не получать ежегодную дань «за крышу» с племен, а уже владеть городами и землями, рассчитывая на длительную перспективу.

К примеру, Киев, основанный как поселение хазарских «рэкетиров», вырос, и военная администрация переместилась в соседний Вышгород. В середине X века Вышгород стал постоянным местом жительства княгини Ольги. Именно сюда шла часть собираемой дани. Раскопки Вышгорода показали, что это была мощная крепость с хорошо развитым оружейным делом и металлургией.

Окончательно система даней с подвластных территорий завершилась со смертью князя Ярослава. Об этом, кстати, недвусмысленно говорится в «Повести…»: «…Олег… установил дани… и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава». Но опять же после смерти Ярослава единого государства по-прежнему не существовало, а был конгломерат феодальных раздробленных княжеств. При этом если Киев постоянно переходил из рук в руки по старшинству внутри всего клана Рюриковичей, то в других землях стали постепенно складываться отношения собственности уже отдельных ветвей Рюриковичей на полученные в свое время в удел земли.

Историю вершат люди, они же ее частенько и искажают. Разобраться в событиях далеких лет, вникнуть в действия и характеры персонажей истории — значит понять суть исторических процессов, происходивших в те времена. В этой главе мы с вами подробно рассмотрим первых князей-Рюриковичей, начиная с загадочного основателя династии князя Рюрика. И хочу предупредить вас, читатели, что персонажей в этой главе будет много, поэтому будьте внимательны и терпеливы, чтобы уследить за каждым.

Основателем династии Рюриковичей считается легендарный князь Рюрик. О его происхождении написано много. Некоторые историки отказывают Рюрику в существовании, а целый ряд исследователей ищут следы Рюрика в европейских хрониках. Многие склоняются к тому, что наш Рюрик — это Рорик Ютландский, сын датского конунга Хальвдана. Он стал правителем Фрисландии (современная Голландия) еще в тридцатых годах IX века. Однако такие выводы сделаны лишь на основании схожести имен. Но как этот Рорик оказался на Руси в 962 году, спустя несколько десятилетий? Об этом нет никаких документальных свидетельств, а его происхождение по матери от новгородского старейшины Гостомысла не более, как авантюрное предположение современных исследователей.

«Повесть временных лет «рассказывает о трех братьях — Рюрике, Синеусе и Труворе, пришедших княжить на Русь. Однако на страницах этой книги уже отмечалось, что Синеус и Трувор не имена, а неточный перевод выражений: «свои родичи «и «верная дружина». Следовательно, вся эта летописная вставка является подделкой, основанной на неких западноевропейских источниках о каком-то Рорике (или Рюрике), захватившем власть на Руси.

Давайте откажемся от сомнительных проскандинавских версий наших историков-фантазеров. Был ли вообще Рюрик и если был, то кто он? Для ответа на этот вопрос выстроим цепочку исторической информации. Естественно было бы предположить, что в наши летописи эта информация попала с Запада (иначе откуда неправильные переводы выражений «sine use» и «tru war»?), и в ней говорилось о событиях на Руси. Но можно также предположить, что она была занесена на Запад с территории некоего государства. Вот цепочка этой информации: …(?) — Запад — Русь. А вот имя главного героя: …(?) — Roric — Рюрик.

Имя Рюрик впервые появляется среди княжеской династии в середине XI века. Первым, кто носил это имя (естественно, не считая первого Рюрика из IX века), был правнук Ярослава Мудрого по линии его первого сына Владимира, умершего в 1052 году. Учитывая, что сын этого Владимира, то есть отец Рюрика князь Ростислав умер в 1065 году, а сам Рюрик — в 1094, то рождение Рюрика Ростиславича можно отнести примерно на пятидесятые годы XI века, именно на тот период, когда началась создаваться русская летописная история. В созданной летописи появился первый Рюрик, основатель правящей династии, и в его честь стали раздаваться имена потомкам. Впрочем, таких в истории было всего двое или трое.

И нас, конечно, интересует имя первого русского князя, отца Игоря и деда Святослава. Рюрик ли? Осмелюсь предложить иную гипотезу: Борис! Борис — древнебулгарское родовое имя. Имя Борис означает — посвященный священному зверю, небесному Бару. Мавро Орбини называет преемника хана Аспаруха Буричем: Burisc. Имя Борис считается одним из династических болгарских имен. В «Повести временных лет» матерью Бориса и Глеба была болгарыня.

А булгары — близкородственное русам угорское племя. Историки отмечают, что «Повесть временных лет» буквально пропитана болгаризмами, когда речь идет о начальных годах летописи.

Если альтернативная версия права, то одним из исторических названий русов окажутся барсилы. А барсы, леопарды, или тигры, были у русов тотемными животными. В. Щербатов писал: «В языке хаттов, населявших Малую Азию пять-шесть тысяч лет назад, можно найти корень — рас- или — раш- в слове «леопард». Вспомните, как древний летописец описывал князя Святослава: «…и быстрым был, словно пардус». Любопытное сравнение. Но барсы на Восточно-Европейской равнине не встречаются, а вот рыси — да.

Согласно сведениям Свидаса скифы издревле использовали в войсках атрибутику — знамена. Знамена известны у целого ряда кочевых объединений, например, у тюрков (если, конечно, это тюрки, а не угры) — знамена с волчьей головой. Если предположить, что древние русы имели нечто наподобие стягов, то изображение барса на них вполне вероятно. Но для славян и финно-угорских племен, не видевших ранее барсов и столкнувшихся с отрядами русов, это было, скорее всего, изображение знакомой им рыси. Отсюда возникает еще одна интересная связка: «русичи» — «рысичи». Именно так могли называть людей, имевших стяг с таким изображением. И еще. Древние русы жили в тесной связи с хазарами. У Ибн-А'сама сын кагана назван именем Барсбик. У других арабских авторов некоторые сыновья каганов назывались именем Барджиль. А одно время Хазарией правила некая Парсбит. При переходе — п- в — б- это имя звучит как Барсбит. Итак, все эти имена начинаются с — бар-. А священному зверю, небесному Бару, как раз и посвящалось имя Борис.

Напомню, читатель, мы идем по цепочке информации: …(?) — Европа — Русь. Предполагаемая цепочка имени теперь такова: Борис — Boric (Roric) — Рюрик. Борис при переводе с некоего древнерусского текста или иного славянского и написанного на кириллице трансформировался в латинское Boric. Ошибка в последней букве не случайна: в написанном кириллицей имени только вторая и последняя буква имеют аналоги в латинском алфавите, тем более что буква — о- и в кириллице, и в латинском алфавите произносится одинаково. Поэтому естественно предположить, что переводчик их автоматически сохранил и в новом тексте. Но транскрипция имени в таком переводе стала уже несколько иной. Ну а затем при другой переписке из первой буквы исчезла нижняя завитушка, и Boric стал читаться как Roric — имя привычное на Западе. Причем эта завитушка могла потеряться преднамеренно: переписчик трансформировал имя Boric в более привычное на Западе имя Roric. Как видите, доказательства такой мутации имени Борис в Рюрик в определенной мере убедительны, следовательно, предлагаемая гипотеза имеет право на существование.

Однако при принятии этой гипотезы далее вытекают новые выводы на основе новых фактов. Дело в том, что только что «приобретенный» Россией князь Борис (Рюрик) должен ее покинуть и …проследовать в Болгарию. Именно там с 852-го по 889 год правил хан, или по-другому — князь, по имени Борис. А учитывая, что «Повесть временных лет» буквально насквозь пропитана болгаризмами в рассказах о начале русской истории, следует неожиданный, но естественный вывод, дающий полностью искомую цепочку информации о Рюрике: Болгария — Запад — Русь.

Однако вспомните, как был назван Борис у Мавро Орбини: Burisc, т. е. Бурич, а также учтите, что болгары также писали на кириллице. Давайте рассмотрим и этот вариант транскрипции имени болгарского князя. Итак, вот новая цепочка появления имени Рюрика на Руси: Бурич — Burisc=Ruric — Рюрик. Стоит только потеряться маленькой завитушке из первой буквы, как Бурич (Борис) легко становится Рюриком! Причем эта завитушка могла потеряться преднамеренно, превратив более сложное для западного слуха имя в более благозвучное. Мы же сделаем вывод, что не было никакого древнего Рюрика на Руси, он всего лишь фантом болгарской истории.

Единственное, что еще хотелось бы заметить, это то, что практически совпадают даты в русской и болгарской истории. Согласно «Повести…» Рюрик был призван в 862 году. Но в предыдущей главе мы отметили факт смещения дат на 10 лет из-за неправильного датирования начала правления императора Михаила. Если учитывать данное обстоятельство, то получится, что Рюрик был призван в 852 году. Борис из болгарской истории становится ханом тоже в 852 году! Таким образом, даты начала княжения Рюрика и Бориса полностью совпадают!

Что касается легендарного Гостомысла, то он такая же ВЫДУМКА, как и Рюрик, взятая из зарубежного источника. Согласно древней Иоакимовской летописи, на которую ссылается Татищев и которая не сохранилась, Гостомысл был князем у славян, а его дочь Умила была матерью Рюрика. После смерти Гостомысла и явились на Русь Рюрик с братьями. Однако практически все историки солидарны в том, что Гостомысл — вымышленный персонаж.

В Фульдских анналах, которые созданы, как считается, в конце IX века, говорится о походе восточнофранкского короля Людовика Немецкого в 844 году на славянское племя ободритов. Во время этого похода ободриты лишились своего короля Гостомысла — rex Gostomuizli, а их земля оказалась поделенной между князьями — per duces. Не правда ли, удивительнейшее совпадение реальной европейской истории со сведениями Иоакимовской летописи? В этой летописи говорилось, что Гостомысл поехал из Новгорода в Колмогард. Что ж, это еще одно свидетельство того, что первоначальные материалы для русской летописи были взяты из западноевропейских источников. Из них-то древний монах и почерпнул название Колмогард, которое на западе, между прочим, означало… Новгород. Не зная этого и чтобы привязать Гостомысла к русской истории, он и вписал в свою историю город Новгород. Вот и получилось, что Гостомысл отправился из Новгорода в Новгород.

Известный русский историк Шахматов доказал, что «Повесть временных лет» — одна из более поздних версий летописных сводов, не дошедших до наших дней. На основе «Повести…» он реконструировал первоначальные варианты этих древних сводов. Так вот, о княжении Рюрика, тем более о его братьях, не говорят ничего своды ни 1039, ни 1050 годов, как и то, что Игорь был сыном Рюрика. Это появилось только в своде 1095 года. Древнейший русский свод 1039 года обошел вниманием и Гостомысла и призвание варягов. А Олег, Аскольд и Дир, по этому своду, были полноценными князьями. Свод 1095 года, по мнению Шахматова, политически подправил трактовку русской истории. Во главе Руси стояли люди одного княжеского рода, которым нужна была хорошая родословная. Для них требовался исконно единственный легитимный княжеский род, поэтому все остальные князья были объявлены самозванцами (Аскольд, Дир) или воеводами, как Олег. Чтобы как-то объяснить слишком значимую роль Олега, Игорь (настоящий родоначальник династии Рюриковичей) был объявлен еще малолетним. А выдуманный Рюрик, точнее, переписанный из каких-то западных источников, стал его отцом.

Я понимаю, что для некоторых читать эти строки неприятно: я лишаю всех нас самых древних русских исторических персонажей — Гостомысла, Рюрика с братьями. Но как ни горько это, надо признать: история не сохранила для нас самые древние страницы нашего прошлого. Но для Европы ситуация еще хуже: книги Фоменко и Носовского, Валянского и Калюжного лишают их красивой истории Древней Греции и Рима, Вавилона и Иерусалима. Может быть, поэтому-то в Европе так прохладны к трудам этих исследователей?

В «Кембриджском документе», написанном бежавшим в Византию безымянным евреем, рассказывается о войне, в которой принимали участие Хазария, Византия и Русь. Действие происходит во время правления императора Романа (920–944 годы). Роман натравил царя Руси по имени Х-л-гу (т. е. Хельги=Олег) на хазар. Х-л-гу захватил хазарский город С-м-к-рия. В ответ хазары напали на греческие (т. е. византийские) города, а затем направили против русов большое войско под командованием Песаха. Он освободил хазарский город и вторгся в Крым, разоряя греческие поселения. Далее Песах пошел к Киеву и обложил город данью. Победив русов, хазары заставили их пойти против греков. Но греки в конечном итоге разгромили русов, а Х-л-гу, не решаясь вернуться на родину, ушел морем в П-р-с, где и погиб.

Эти события, изложенные в «Кембриджском документе», историки трактуют следующим образом. В 939 или 940 году русы захватили хазарский город Самкерц, который ученые отожествляют с Тмутараканью. Такой подход вполне объясним для сторонников норманнской теории происхождения русов: Тмутаракань — это чужой как для русов-варягов, так и для славян город, и когда-то, в X веке, русы его захватили, присоединив к владениям Киевской Руси. Но, на мой взгляд, С-м-к-рия или С-м-к-р — это Саркел (город-крепость на Дону, его по-славянски еще называли Белая Вежа). Косвенным подтверждением этому может быть то, что город С-м-к-р считается хазарской крепостью. А то, что город Тмутаракань, оказывается, назывался еще и Самкерцем, то это уже фантазии наших историков. Был город Корчев, ныне Керчь, но он был на другом берегу, уже в Крыму.

П-р-с отожествляют с Персией, но это могла быть также и Пруссия, и Переяславль, и какое-нибудь Порусье. П-р-с может оказаться и легендарной Арсой. По АВ Арса была расположена в Верхнем Поволжье, и речной путь до нее был самым удобным. Это к тому, что Х-л-гу ушел морем, т. е. водным путем. Но все-таки можно остановиться на варианте с Персией как наиболее реальном.

Анализ «Кембриджского документа» показывает, что в его основу были положены различные хазарские и мусульманские документы, а сам поход Х-л-гу мог быть известным походом русов на Каспий в 913 году. Если это так, то мы получим убедительную причину того, почему Олег не вернулся домой.

По сказочному преданию Олег умер от укуса змеи в 912 году, а этот поход русов состоялся в 913 году. Напомню, что большое войско русов по договоренности с хазарами было ими пропущено вниз по Волге на Каспий. На его юго-западных берегах русы грабили местных жителей несколько месяцев. По окончании набега русы были встречены хазарскими мусульманами, которые вероломно на них напали, желая отомстить за набег на своих единоверцев. Русы были разгромлены, около пяти тысяч их прорвались вверх по Волге и ушли в сторону Волжской Булгарии, где они и были полностью истреблены булгарами. Не погиб ли Олег именно в этом походе? По крайней мере, это менее фантастично, чем рассказ о змее, выползшей из черепа коня. То есть вполне возможно, что Олег в 912 году для Руси «умер», уйдя в дальний поход на берега Каспия. А эпизод со змеей был взят из скандинавских саг. В одной из них вещунья предсказывает некоему Орвару Одду смерть от его любимого коня. Конь умирает, а Одд идет на его могилу, где и погибает от укуса ящерицы, выползшей из черепа коня. Скандинавское влияние на Руси во времена Ярослава Мудрого было очень сильным. Этот эпизод, так же как и последующий рассказ о сжигании княгиней Ольгой древлянских послов в бане (обычная казнь для скандинавских саг), был вставлен в летопись, скорее всего, уже при сыновьях Ярослава.

Впрочем, почему-то до сих пор никто не рассматривал вариант, по которому Олег, возглавлявший этот поход, и его войско не были в 913 году перебиты булгарами, а наоборот, русы разбили булгар и… остались жить в их землях. Это вполне в их духе. Тридцать лет спустя русы таким же образом пытались закрепиться в азербайджанском городе Бердаа, но там попытка не удалась. Не является ли булгарский царь Алмуш, о встрече с которым в 922 году писал араб Ибн-Фадлан, русским Олегом? Олег=Олем, Альм, Альма=Алмуш. Без огласовок ЛМ=ЛМШ?

Этот Алмуш в начале Х века сосредоточил в своих руках право сбора хазарской дани и стал объединителем булгар (близкородственное русам племя) в единое целое. В 922 году он принял ислам для получения поддержки багдадского халифа, по крайней мере, есть такая точка зрения. Халиф должен был запретить мусульманам из хазарского войска воевать против своих единоверцев-булгар.

Араб ал-Марвази и перс Мухаммад Ауфи сообщают, что после принятия в 912 или 913 году христианства русы позднее решили от него отказаться и принять ислам. С этой целью ими было отправлено посольство в Персию, и вскоре все русы стали мусульманами. Правитель русов носил титул Буладмир.

О том, что булгарский царь недавно принял ислам, говорит и Ибн-Фадлан, в 922 году посетивший Волжскую Булгарию.

В анонимной географии конца Х века «Худуд ал-алам» за исток Атила (т. е. Волги) традиционно принята Кама (кстати, и сегодня называемая татарами и башкирами — Идель), а Верхняя Волга считалась ее притоком. Этот приток назван Русской рекой, которая начинается в землях славян и течет на восток через земли русов и, наконец, впадает в Атил. Отсюда получается, что булгарские земли населяли русы. Почему в этой анонимной географии волжских булгар отожествили с русами? Булгары — близкородственное русам угорское племя, а царем у булгар в начале Х века по предлагаемой версии был Олег (или по-другому Альмош) из рода русов.

В Новгородской первой летописи мы видим странные даты: поход Олега на Царьград отмечен 922 годом (т. е. Олег оказывается живым), но, по византийским источникам, этот период в отношениях Византии с Русью был мирным. На основе последнего факта Прицак считает, что князь Олег правил в 20-е годы десятого столетия, а Игорь захватил Киев в 30-е, до этого обосновавшись в районе Тмутаракани.

Но та же Новгородская первая летопись называет Олега воеводой князя Игоря. По его роли в государственных и военных делах правильнее было бы назвать Олега главным воеводой, правой рукой князя.

Как видите, ситуация с князем (воеводой) Олегом чрезвычайно запутанна, найти правильный ответ уже становится практически невозможно. Любые объяснения и предположения не могут претендовать на роль истины. Возможно, чуть позже, когда появятся какие-либо новые сведения, тщательный анализ всех имеющихся фактов позволит приблизиться к более-менее вероятной картине того, что представлял собой князь Олег. Тем не менее попробую высказать гипотезу, которая также имеет право на существование.

Олегов как таковых было два. Первый — венгерский вождь Альмош, или Олем по древнерусским летописям, он же будущий булгарский царь Алмуш. Именно он захватил примерно в 882 году Киев, убив при этом правителей города, которыми могли быть Аскольд и Дир. Последние правили городом с подачи хазар и две трети (впрочем, может быть, только треть, другую часть оставляя лично себе) собираемой дани отправляли в Хазарию.

Альмош был соправителем главного венгерского вождя Леведия. Сын Альмоша Арпад, основавший первую династию венгерских королей, как соправитель Курсана в конце IX века завоевывает Паннонию, где и обосновались венгерские племена. Сам Альмош в Паннонию не пошел, а остался править обширными землями будущей Руси.

В 913 году Альмош с войском идет в каспийский поход, но на обратном пути их подстерегают хазарские мусульмане, преграждая им дорогу на запад. С остатками войск на своих кораблях Альмош поднимается вверх по Волге, направляясь к Новгороду=Ярославлю, по дороге побеждает булгар на их землях и остается в новой завоеванной стране как ее правитель. Новое место ему должно было понравиться, именно через Булгарию шел оживленный торговый путь от Новгорода=Ярославля в Хазарию. Через несколько лет он принимает мусульманство, и именно он известен на Востоке под именем Алмуша (или, по другим источникам, — Ламуша), будучи булгарским царем.

Захват Киева и убийство Аскольда и Дира, а также выдуманный эпизод о смерти от укуса змеи и были «списаны» в «Повести…» с биографии Альмоша.

Второй Олег, собственно, и был Олегом — это соправитель князя Игоря, или его воевода угорского племени русов. Венгры и русы — близкородственные племена, вполне возможно, что это один и тот же народ. Игорь правил в Тмутаракани, родине русов, или был там кем-то наподобие наследного принца. В 941 году Олег возглавлял войско в походе против Византии. В этом походе принимал участие и Игорь.

По свидетельству Ибн-Фадлана, у князя русов есть наместник, «который предводительствует войском, воюет с неприятелями и заступает его место для подданных». То есть у русов была практика правления двух вождей: князя и его воеводы. Аналог этому обычаю мы видим у венгров. История донесла до нас пары венгерских вождей: Леведий и Альмош, Курсан и Арпад (сын Альмоша). Любопытно изображение на печатях родового знака Рюриковичей (Игорь — Рюрикович) — на них изображен двузубец, возможно, как древний символ системы двух вождей.

Одним из дружинников Олега, вероятно знатным, был молодой Свенельд. Из похода Свенельд привез жену — болгарку, дочь от этого брака была названа в честь Олега Ольгой. (Это по АВ). Когда она подросла, то стала женой уже постаревшего князя Игоря. В 1888 году архимандрит Леонид в статье «Откуда была родом св. великая княгиня русская Ольга» сообщал, что согласно историческим документам XV века он нашел, что Ольга была родом из болгарских князей. В предыдущей главе уже говорилось, что Свенельд был отцом некой упоминающейся в летописи Мстиши, под которой я могу предположить княгиню Ольгу.

О том, что русы, возвращаясь из походов, везли с собой жен и наложниц, может свидетельствовать хотя бы тот факт, что, по утверждению Льва Диакона, Святослав при высадке на пустынный берег при возвращении из последнего болгарского похода приносил жертвы богам младенцами. Однозначно, что этими младенцами могли быть только дети, рожденные от захваченных в плен женщин. Известно, что во время похода Святослава на Дунай в числе пленников была привезена «греческая» монахиня, которая была взята в жены сыновьями Святослава Ярополком и позднее Владимиром и от которой родился Святополк Окаянный. Но это по ТВ, а альтернативная версия все же сомневается в ее браке с Ярополком.

Захватив в 940 году хазарский Саркел, русы потерпели поражение от хазарского военачальника Песаха и принуждены были им напасть на Византию. Эти события в «Повести временных лет» были опущены, но сохранилось описание похода Игоря на греков. Однако Олег уже не упоминается, это и понятно: летописцы просто заменили Олега, который по «Повести…» давным-давно уже погиб, на Игоря.

В самом деле, было бы странно, что князь Олег, давным-давно погибший от укуса змеи, вдруг возглавил поход на Византию (т. е. на греков).

Согласно летописям греки одолели русов с помощью огня. Это же подтверждено и в еврейско-хазарской переписке: Хельги воевал четыре месяца на море против Кустантины (это Константинополь), но его богатыри погибли от огня македонян. Из похода вернулись немногие, лишь те, кто шли конными вдоль моря. Естественно предположить, что князь Олег возглавлял морские силы русов, полностью уничтоженные, а князь Игорь — их конные войска, которые как раз и уцелели. Таким образом, Игорь после смерти Олега становится единоличным правителем русов.

В «Повести временных лет» поступки этого Олега нашли отражение в рассказе о походе Олега на Царьград и в сообщении о заключении договора русов с греками.

Через два года русы, без сомнения с согласия хазар, направились через Каспийское море в Закавказье, где за-хватили город Бердаа. Здесь они попытались прочно обосноваться, но начались эпидемии, а в одной из стычек они потеряли своего вождя и в 944 году ушли обратно. Этим убитым вождем был, скорее всего, сын Игоря по имени Улеб, которому Игорь и поручил возглавить поход.

В Никоновской и некоторых других летописях сказано, что в 1032 году какой-то Улеб из Новгорода ходил на Железные врата, и многие новгородцы погибли в этом походе. Железные врата — это Дербент на западном побережье Каспия. О походах русов на Дагестан и Ширван писали различные арабские историки. По их сведениям, эти походы были в 912 и 944 годах. Возможно, речь идет об одном и том же походе 944 года. Во главе русских войск, вышедших из Новгорода=Ярославля, и стоял князь Улеб, старший сын Игоря. Ярославль уже тогда стал местом княжения старших сыновей вождей русов.

Итак, Игорь стал единоличным правителем русов.

К моменту его известного по летописям похода на Византию в 944 году у него оказалось два наследника, почти ровесники: сын Святослав и внук от старшего сына Владислав, или по-другому Володимерь — Владимир. И еще был племянник — тоже Игорь. Этот Игорь, скорее всего, был сыном погибшего Олега. В таком случае в летописи племянником он мог быть назван по двум вариантам: или Олег был женат на сестре Игоря, или же Игорь и Олег как вожди русов кровно породнились, признав друг друга братьями. Такое в те времена было не редкостью. Впрочем, прийти к истине в этом вопросе уже невозможно за давностью лет и почти полным отсутствием источников информации.

Практически все исследователи начальной русской истории отмечают весьма несуразную картину, которую нам дает традиционная история, связки Рюрик — Игорь. Игорь рождается у явно старого Рюрика, к тому времени уже потерявшего младших братьев Синеуса и Трувора, но и сам Игорь с Ольгой дают рождение наследнику Святославу в свои старческие годы. Действительно, согласно летописям Святослав родился, когда Игорю было около 60 лет. Правление Игоря началось после смерти Олега в 913 году (Олег умирает в конце 912 года), однако с 915 по 941 в летописях об Игоре нет никаких упоминаний.

Неужели на эти ляпсусы не обратили внимания первые летописцы? Что, скажем, стоило им объявить Олега сыном Рюрика, а Игоря сыном Олега? Это было очень удобно, отпали бы многие натяжки в летописи, в частности, в длительных сроках их жизней. Но этого не произошло. Причина, скорее всего, в том, что Олег никак «не вписывался» в отцы Игорю. Да и сообщить всем, что Владимир не был сыном знаменитого князя Святослава, а был его племянником-соперником (да, АВ в цепочке Рюриковичей: Игорь — Святослав — Владимир заменяет Святослава на Улеба — об этом чуть ниже), вступившим в непримиримые отношения с ним, летописцы не могли. Впрочем, еще одной важнейшей причиной было то, что Святослав правил в Киеве, городе летописцев, а Владимир, от которого и пошли все Рюриковичи, был исконно новгородским князем, а следовательно, приоритет в извечном споре между этими двумя городами пришлось бы отдать Новгороду=

Ярославлю.

Давайте подытожим. Под именем Олега в «Повести временных лет» отражены поступки двух человек: венгерского князя Альмоша и князя (воеводы) русов Олега. Князь Игорь имел отношение именно ко второму из них. У Игоря было два сына: старший — Улеб и младший — Святослав.

Согласно «Повести временных лет» князь Олег погибает осенью 912 года. И уже под 913 годом «Повесть…» сообщает о первых самостоятельных поступках князя Игоря, сына Рюрика. Но давайте зададимся вопросом: что такое «Игорь» — имя, прозвище, титул, племенная принадлежность? Ответ на этот вопрос все может кардинально изменить. В договоре Игоря с греками (945 год) четвертым в списке шел его племянник, тоже Игорь. Если Игорь не имя как таковое, а определение племенной принадлежности к уграм (иГОРь=уГОР?) или титул, то Игори 913 и 941 годов — разные люди. Единственное, что можно утверждать: Игорь 941 года являлся отцом Святослава.

Шахматов считал, что Игорь вышел на историческую сцену лишь в 40-х годах, а до этого все события были связаны с Олегом. Авторы летописи «удревнили» события истории на 30 лет. Судите сами.

«914 год. Пошел Игорь на древлян и, победив их, возложил на них дань больше Олговы».

«945 год. И пришла осень, и стал он замышлять пойти на древлян, желая взять с них еще большую дань».

Разрыв в этих событиях сроком в 30 с лишним лет явно нереален. Следует принять, что первый поход на древлян был совершен не в 914, а в 944 году. Это в какой-то мере подтверждает и «Архангелогородский летописец», который утверждал, что войско вернулось из похода на греков (начало похода — 941 год) лишь на третье лето. Не потому ли и древляне перестали платить дань, посчитав, что из похода уже никто не вернется? А согласно альтернативной вышеприведенной версии в этом походе Олег погиб (вспомните: Олег возглавлял морские силы русов, полностью уничтоженные греками, а Игорь — конные). Таким образом, замечания Шахматова следует признать серьезными. И в 944 году Игорь идет на отложившихся древлян, возложив на них дань большую, чем они платили Олегу. А в следующем году древляне попросту Игоря убивают по причине, известной из летописей: Игорь затребовал слишком много.

Давайте рассмотрим договор Игоря с греками. Напомню, что согласно АВ у Игоря было два сына: погибший к тому времени Улеб и еще ребенок Святослав. В «Повести…» в самом начале договора идет перечисление имен послов от русских вельмож, составленное явно с учетом иерархии. Первый в списке — сам князь Игорь, далее его сын и наследник — Святослав, далее жена Игоря Ольга, мать наследника. Четвертым идет племянник Игоря, тоже Игорь, и далее: Володислав, Предслава, Сфандра — жена Улеба, Турды, Арфаст, Сфирьк, Акун — племянник Игоря и далее другие.

В этом списке мы видим двух племянников Игоря, в летописях они названы не племянниками, а нетиями. Карамзин считает, что нетий это сын сестры, и в качестве доказательства своего предположения приводит фразу из Никоновской летописи: «Служа царю мусульману с нетии своими, рекши с сестринычи», то есть «с племянниками своими, детьми сестры». Но в таком случае, если следовать логике Карамзина, то во фразе, к примеру: «У меня есть племянник, сын сестры», следует, что племянники — это всегда сыновья сестры, но отнюдь не брата. Это же абсурд. В приведенном «доказательстве» Никоновская летопись просто уточняет конкретно, кто эти племянники. В данном случае они оказались детьми сестры, но в другом примере они могли оказаться и «братиничами», сыновьями брата.

Но вернемся к договору с греками. Кем мог быть этот Игорь, племянник князя Игоря, стоящий по табелю о рангах сразу после Ольги? Скорее всего, сыном погибшего князя Олега, бывшего соправителя князя Игоря. Точнее: сыном Олега, который был либо главным воеводой у Игоря, либо старшим в связке этих двух правителей. Это в определенной мере подтверждает и «Кембриджский документ» — хазарское письмо, согласно которому правителем Руси в

20—30-х годах был не Игорь, а человек, чье имя близко имени Олег — Х-л-г. Выше я уже высказывал предположение, что Олег мог быть женат на сестре Игоря, либо они кровно породнились, став братьями по крови.

После смерти Хельги=Олега единоличную власть сосредоточил князь Игорь, а сын Хельги Игорь (племянник князя Игоря) остался не у власти, но получил самое высокое место в табели о рангах среди русов.

Пятым в списке, сразу после Игоря — племянника, стоит некий Володислав. На мой взгляд, это внук князя Игоря, будущий креститель Руси князь Владимир. Дело в том, что существуют две версии происхождения второй половины этого имени. Более распространенный вариант — от слова «мир». Другой вариант — от реликтовой основы — «мер». Мер=слава. В летописях Владимир назывался именно так: Володимерь или Володимер.

Седьмым номером в договоре упоминается Сфандра, жена Улеба, точнее вдова, так как сам Улеб не упоминается. Татищев в своей «Истории Российской» пишет о некой Ефанде, жене Улеба.

Итак, по АВ у Улеба, старшего сына Игоря, где-то в 941–942 годах рождается первенец, которого называют Володиславом. Его отец новгородский (т. е. ярославский) князь Улеб вскоре гибнет во время похода в Закавказье. С юных лет Володислав княжит в Новгороде=Ярославле, регионе с преобладанием МЕРЯНСКОГО населения. Скажите, какое имя президента вы предпочтете, к примеру: Кара-буль-буджо-оглы или Караслав? Возможно, здесь Володислав перешло в идентичное по смыслу — ВолодиМЕРЬ, близкое и славянам, и мерянскому населению края.

Кстати, на вполне уместный вопрос о том, что 3—4-летний ребенок в договоре с греками уже имеет своего посла, отвечу, что в этом же договоре вторым номером идет посол от такого же ребенка Святослава. А Святославу согласно ТВ в том году тоже было всего несколько лет от роду.

Вернемся к списку в договоре с греками. Первый номер — главный русский князь Игорь. Вторым идет его сын-ребенок. То есть первым наследником является младший сын, а не сыновья умерших Олега и старшего сына — Улеба. Третья в списке — жена Игоря Ольга, мать наследника. Четвертый — сын бывшего соправителя — Олега. А пятым — сын погибшего старшего сына, т. е. внук Игоря.

По аналогии с номерами 2 и 3 списка договора с греками: Святослав+Ольга (сын и мать), после 4 и 5 номеров второстепенных наследников в списке должны быть соответствующие этим наследникам родственные женщины. Действительно, далее идут именно женщины: Предслава и Сфандра. Предслава — скорее всего, жена Игоря-племянника, а Сфандра — вдова Улеба и мать Володислава, который, как и Святослав, был совсем ребенком и жены ни он, ни Святослав иметь еще не могли в отличие от давно уже взрослого Игоря-племянника. Поэтому-то в договоре они и представлены своими матерями.

Как видите, здесь реконструкция, создаваемая в рамках альтернативной версии истории, получается довольно простой и правдоподобной. Традиционная версия не дает разъяснений того, кто есть кто, перечисляя только имена.

Восьмым номером идет некий Турды. В «Повести временных лет» читаем: «Этот Рогволод пришел из-за моря и держал власть свою в Полоцке, а Туры держал власть в Турове, по нему и прозвались туровцы». Здесь вполне можно отожествить двух летописных героев — Турды и Туры как одного человека, им мог быть один из знатных воевод русов.

Девятый по списку — Арфаст или Фаст. Здесь у меня нет никаких предположений. Но зато десятый в списке — Сфирьк! Соловьев, рассматривая имена этого договора, слегка удивлен отсутствием имени знаменитого Свенельда и делает вывод, что Свенельд не родственник Игорю.

Но, на мой взгляд, упомянутый Сфирьк и Свенельд — это одно и то же лицо. Помочь нам в этом утверждении могут византийские авторы Лев Диакон и Иоанн Скилица, которые, описывая войну Святослава с греками, упоминают о некоем русском вожде по имени Сфенкел или Сфангел, и которого наши историки отожествляют именно со Свенельдом. Сравните два имени в переводе с греческого: одно имя событий 945 года Сфирьк, а другое имя 971 года Сфенкел. При этом Сфенкел, по мнению историков, — это Свенельд из русских летописей. Если имена Сфирьк и Сфенкел тождественны, то Сфирьк=Свенельд.

Конечно, вы можете задаться вопросом, не слишком ли старым для похода на греков оказался Свенельд. Ведь ему должно быть к тому времени около 70 лет. Но почему Плано Карпини в 65 лет смог добраться до Монголии, причем в тяжелейших условиях — в голод и холод, а Свенельд уже не мог? А до Болгарии путь не так далек, как до Монголии (это по ТВ, а по АВ — до Средней Азии).

О Свенельде следует поговорить особо.

Впервые (в хронологическом порядке) Свенельд упоминается в Никоновской летописи: «…и бе у него [у Игоря] воевода именем Свентеад, и премучи угличи, и возложи на ня дань Игорь, и да де Свентеаду: и не дадеся ему един град именем Пересечен, и седе около его три лета, и едва взят его… И дасть [Игорь] дань Деревскую Свентеаду, и реша дружина Игорева: се дал еси единому мужеви много». В Новгородской первой летописи написано то же, но Свенельд уже назван Свенделдом. Если верить этим летописям, то Свенельд покорил племя уличей, три года осаждая их город Пересечен в низовьях Днепра, за это Игорь отдал сбор уличской дани Свенельду, вскоре добавив и дань от древлян.

Но вот Игорь в 944 году вновь (первый неудачный поход был в 941 году) уходит в поход на Византию, берет с греков богатый откуп и возвращается в Киев. Но дружинникам Игоря, как, впрочем, и ему самому, мало греческой дани: «…отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам. И послушал их Игорь — пошел к древлянам за данью и ПРИБАВИЛ К ПРЕЖНЕЙ дани новую, и творили насилие над ними мужи его».

Итак, Игорь сознательно вторгается на чужую территорию и к дани, которую уже собирает Свенельд, требует новую плату, уже для себя.

Представьте ситуацию наших дней: платят коммерсанты рэкетирам, но тут появляются новые и требуют еще и им. Чем все должно кончиться? Нарушивший чужие границы должен быть уничтожен. По летописи Игоря убивают древляне. Но почему, перед этим отпустив большую часть своей дружины, Игорь остался в земле древлян? «И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства».

Глупо оставаться без верной охраны на чужой земле. Но Игорь чувствовал себя в безопасности благодаря соседству друга, а точнее, своего тестя Свенельда. Но тот под каким-то предлогом с дружиной удаляется и …дает об этом знать древлянам. Древляне же, привязав Игоря к двум деревьям, разорвали князя пополам.

Предвижу резонный вопрос: почему, когда Святослав подрос, он не отомстил Свенельду за гибель отца? По тем временам и обычаям он был обязан это сделать: существовала кровная месть. Но кроме одного случая: когда все происходило в одной семье. А Свенельд был родным дедом Святославу.

Кто возглавил русский княжеский род после гибели князя Игоря? Претендентов должно быть трое: малолетние погодки Святослав (младший сын Игоря) и Владимир (внук Игоря от старшего сына) и уже взрослый Игорь (сын Олега). Мы не знаем, что происходило в те годы, нам известны только итоги борьбы за власть. Шансы Владимира с самого начала были малы, как и он сам, — четырехлетний княжич. Тем более что отец Владимира Улеб не был правящим князем. По хазарским законам такой человек не имел прав на престол. Русы же многое переняли от хазар, даже титул — каган. Игорь Олегович по каким-то причинам проиграл Святославу, точнее, его матери Ольге. Впрочем, за Ольгой стояла могучая фигура ее отца — Свенельда. Судите сами, в списке послов Игоря с 1 по 7 номер идут Игорь и его ближайшая кровная родня. Одиннадцатым номером — вновь близкая родня — некий племянник Акун. А восьмым и десятым — Турды (Туры) и Свенельд (к кровной родне Игоря он, думаю, не относился). Именно от выбора этих двух людей зависело, кто возглавит Русь. Возможно, от троих — еще и от Арфаста, шедшего в списке девятым. Все трое — влиятельные воеводы (раз упомянуты в списке договора с греками), имели сильные дружины.

Свенельд — отец Ольги и дед Святослава. Турды — известный по «Повести…» туровский князь. Город Туров лежит на земле древлян, где был убит Игорь. В этой же земле «кормился» и Свенельд. А затем, уже при Ярополке, древлянским князем стал сын Святослава (по летописям) Олег. Какая богатая земля, если она кормила стольких князей и воевод! Логично предположить, что такая ценная земля досталась Турды после убийства Игоря в обмен на поддержку им Ольги и Святослава (а город Туров, им основанный, получил название от его имени). Игорь, племянник князя Игоря, проиграл борьбу за власть или уклонился от нее. Ольга вместе со Свенельдом быстро прибрали к своим рукам и Ярославль=Новгород, посадив туда князем юного Святослава. Поэтому неудивительно, что Константин Багрянородный называл Новгород столицей князя Святослава.

Из летописей известно, что, повзрослев, в свой знаменитый поход на хазар в 965 году Святослав пошел вниз по Волге. Откуда он вышел? Надо полагать, что из Ярославля=Новгорода.

Традиционные историки, принимая за основу, что столичным городом Святослава был Киев, придумали следующее объяснение тому, что Святослав пошел на хазар с верховий Волги. Оказывается, идти напрямую от Киева к Нижней Волге Святослав ИСПУГАЛСЯ, так как на этом пути лежали земли северян, а южнее была расположена хазарская крепость Саркел, ее Святослав, вероятно, тоже очень испугался. Поэтому-то Святослав идет длинным окольным путем: вверх по Днепру, далее волоком до Оки(!) и вниз по Волге. Хазар атаковать не побоялся, зато сильно испугался их данников — северян?

Через два года начинается болгарская кампания Святослава. О ней сохранилось сравнительно много свидетельств, но, несмотря на это, вопросов к этой истории только прибавилось. Вначале поговорим об Игоре, племяннике князя Игоря Старого.

Известна ли его судьба? Традиционная история на этот счет молчит. А напрасно. Вот что можно прочесть у византийского автора, Иоанна Скилицы, о событиях балканского похода Святослава: «Наступил июль месяц, и в двадцатый его день росы в большом числе вышли из города, нападая на ромеев, и стали сражаться. Ободрял их и побуждал к битве некий знаменитый среди скифов муж, по имени ИКМОР, который ПОСЛЕ ГИБЕЛИ СФАНГЕЛА пользовался у них наивеличайшим почетом». По Льву Диакону Икмор считался первым после Святослава из предводителей русского войска. Итак, Икмор второй человек в войске по главенству после Святослава.

Имя Икмор в летописях не встречается, а у наших историков тоже почему-то не в почете: можно прочесть не одну толстую научную книгу о времени Святослава, но этого имени и не встретить, хотя Сфенкел там встречается частенько. Может, поэтому и не обращают историки внимания на схожесть имен Икмор в греческом варианте и ИГОРЬ в русском. Это, конечно, не князь Игорь Старый, кстати, по-гречески названный Ингором, что весьма близко к Икмору. Но у него же был племянник Игорь (номер 4 в табели о рангах договора с греками). Резонно предположить: не есть ли этот Икмор тот самый племянник Игорь, упоминаемый в договоре с греками? Вполне вероятно.

В этой войне принимал участие и Свенельд, в 971 году возглавивший войско, расположенное в болгарской столице Переяславце. Греки, внезапно окружив город, берут его штурмом. Здесь, по сообщениям греков, гибнет Сфенкел, которого историки отожествляют со Свенельдом, а болгарский царь Борис попадает в плен к грекам. Но по русским летописям Свенельд остается жив. Кто же погиб?

А вот еще одна загадка этого болгарского похода. Украинский историк XIX века Багалей весьма подробно изучал и сравнивал византийские и русские источники об этой военной кампании Святослава. По его мнению, они писали об одном и том же сражении под Доростолом, где согласно русской летописи во главе русов стоял Святослав, а у Льва Диакона — некий вождь, УБИТЫЙ в этом сражении. Но Святослав согласно «Повести временных лет» погиб позднее от рук печенегов на обратном пути в Киев.

Давайте подробно рассмотрим этот эпизод войны. Итак, происходит несколько важных битв, сам Святослав, по словам Льва Диакона, «ИЗРАНЕННЫЙ стрелами, ПОТЕРЯВШИЙ МНОГО КРОВИ, едва не попал в плен». Русские идут на заключение мирного договора с греками: «Показался и Сфендослав (т. е. Святослав. — А. Максимов), приплывший по реке на скифской ладье; он СИДЕЛ НА ВЕСЛАХ И ГРЕБ вместе с его приближенными, НИЧЕМ НЕ ОТЛИЧАЯСЬ ОТ НИХ… Одеяние его БЫЛО БЕЛЫМ и отличалось от одежды его приближенных только ЧИСТОТОЙ. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал».

Израненный стрелами и потерявший много крови Святослав чудесным образом исцелился? Как иначе можно объяснить эти противоречивые описания, данные Львом Диаконом? Если Святослав был сильно изранен и потерял много крови, то как он мог грести наравне со всеми? Почему одежда его была белой и чистой? А где следы выступившей крови на повязках, которые ОБЯЗАТЕЛЬНО должны быть при таких ранениях и которые не мог не заметить Диакон?

Следовательно: или Святослав не был ранен, или в ладье был вовсе НЕ СВЯТОСЛАВ, А КТО-ТО ДРУГОЙ. Диакон раньше Святослава не видел и мог посчитать за него иного человека.

Так кто же был в лодке: Святослав или некий его двойник? Свенельда сразу следует исключить: слишком стар. Мне думается, что после тяжелого ранения Святослава, а вероятней всего СМЕРТИ СВЯТОСЛАВА, всю полноту власти взял на себя Свенельд, который и заключил именем Святослава мирный договор, прислав на переговоры его двойника. Поэтому-то Свенельда и упоминает «Повесть временных лет», говоря о заключении мирного договора: «Список с договора, заключенного при Святославе, великом князе русском, и при Свенельде…»

Представьте себе, что было бы, если бы Святослав погиб и об этом стало известно византийцам? Положение русских войск было тяжелейшим: только что они потерпели поражение, многие погибли или были изранены, их покинули союзники. Наконец, они были окружены превосходящими греческими войсками и находились на чужой земле.

В такой ситуации после известия о гибели Святослава дух войск был бы полностью подорван, а византийцы ни за что бы не пошли на мирные переговоры, наоборот, сделали бы все, чтобы добить русские войска. Вот что пишет Соловьев: «Святослав не принял вызова Цимисхия на поединок, конечно, не из трусости, но из того, чтоб не отделиться от дружины, не покинуть ее на жертву врагам в случае своей смерти». То есть, по Соловьеву, в случае гибели Святослава дружину ждало уничтожение. Таким образом, сокрытие факта гибели вождя и замена его двойником — единственно правильный ход верхушки русов, в данном случае Свенельда. О том, что на Руси существовала практика двойников, говорит, к примеру, ситуация с Куликовской битвой: князь Дмитрий Донской подменил себя двойником, поменявшись с ним одеждой и доспехами.

Обратите внимание на сообщение Иоанна Скилицы: именно Святослав настоял на личной встрече с императором. Но нужна ли она была? При описании встречи Святослава с византийским императором отмечено, что они перекинулись несколькими словами — и все. Сам мирный договор был оформлен посредством послов. Для чего же нужна была русам эта встреча? С одной целью: показать грекам ЖИВОГО И ЗДОРОВОГО СВЯТОСЛАВА.

Впрочем, гибель Святослава в битве на Болгарской земле в 971 году всего лишь моя гипотеза, а документы говорят лишь о его ранении. Давайте посмотрим, что же было дальше. Но прежде отметим, что, по мнению многих наших историков, рассказ о событиях войны русов с греками списан с болгарской хроники и лишь история зимовки Святослава на Белобережье и его гибели от печенегов принадлежит русскому летописцу.

Остатки войск русов пошли на родину. Дальше в нашей традиционной истории снова появляются странности. Святослав хочет возвращаться на ладьях по Днепру, но Свенельд сообщает ему о засаде печенегов. Святослав проявляет нерешительность и возвращается к устью Днепра. Здесь его ждет голодная зима, а весной при попытке прорваться по Днепру он погибает, а из его черепа печенежский князь Куря делает себе на память чашу. А что же Свенельд? «Свенельд пришел в Киев к Ярополку». Как это ему удалось, летопись не поясняет.

Итак, история с печенегом по имени Куря принадлежит перу русского летописца в отличие от событий, описывающих балканский поход Святослава. И вот здесь имеется маленькая, практически незаметная деталь, которая сильно портит правдивость всей летописной истории гибели Святослава. Дело в том, что в 1096 году в летописях упомянут набег на Русь ПОЛОВЕЦКОГО хана по имени Куря. А раз так, то есть большая вероятность того, что история с гибелью Святослава просто выдумана более поздним летописцем, который взял первое пришедшее ему на ум степное имя. В самом деле, трудно предположить наличие одинаковых имен у вождей печенегов и половцев.

Впрочем, и здесь не обошлось без плагиата из болгарской истории. В 811 году византийское войско выступило против болгар. Вначале ему сопутствовала удача, византийцам удалось взять и сжечь болгарскую столицу Плиску. Но затем болгары сделали ночью набег и убили императора Никифора в его шатре. Череп Никифора болгарский хан Крум велел отделать золотом и превратить в чашу. Куря и Крум без огласовок — КР и КРМ. Вот и воспользовался русский летописец историей о чаше, сделанной из черепа византийского правителя. Только имя слегка подправил.

А теперь вернемся к Соловьеву и зададим вопросы, которые он ставит в своей «Истории России с древнейших времен».

1. Почему Святослав, который так мало был способен к страху, испугался печенегов и возвратился назад зимовать в Белобережье?

2. Если испугался в первый раз, то какую надежду имел к беспрепятственному возвращению после, весною?

3. Почему он мог думать, что печенеги не будут сторожить его и в это время?

4. Если испугался печенегов, то почему не принял совета Свенельдова, который указывал ему обходный путь степью?

5. КАКИМ ОБРАЗОМ СПАССЯ СВЕНЕЛЬД?

На эти вопросы ни Соловьев, ни другие историки не дают вразумительных ответов. Между тем предложенная здесь гипотеза гибели Святослава дает ответ на все эти вопросы.

Как известно из традиционной истории, после смерти Святослава на Руси стали править его сыновья: сначала Ярополк, а затем Владимир — креститель Руси. Крещение Руси в 988 году в ТВ представлено как одномоментная акция князя Владимира, и люди, слепые в поступках и безбожные в мыслях, вдруг разом обрели веру. Но разве раньше, до этого события, на Руси не было христианства? Княгиня Ольга была христианкой, а вот ее сын князь Святослав в «Повести…» представлен как язычник, отказавшийся креститься.

Обратите внимание на описание быта Святослава и его привычек: перед нами образец жизни степняка. Такой же была и его дружина. Но степняки не всегда бывали язычниками или, скажем, мусульманами. Те же половцы, по мере общения с Русью, принимали христианство. Вероятно не все, но какая-то их значительная часть. Все это к тому, что Святослав был не язычником, как принято в традиционной версии истории, а христианином. Сразу оговорюсь: мысль эта не моя, а Бушкова. Он ссылается на книгу Мавро Орбини, в которой сказано: «После смерти Ольги правил ее сын Святослав, шедший по стопам матери в благочестии и христианской вере». Далее по Бушкову: «В самом деле, получалось несколько странно: мать Святослава — ревностная христианка, старший сын (это про Ярополка. — А. Максимов) — ревностный христианин, зато сам он — язычник».

Кстати, в той же книге Орбини пишет: «Поскольку сын Игоря Вратослав был еще слишком мал и не мог править, все дела вершила его мать Ольга». Через некоторое время вновь упоминается сын Игоря, НО: «После смерти Ольги правил ее сын Святослав…». Не спорю, что возможно Орбини в первом случае ошибочно назвал Святослава Вратославом. Но если это не ошибка? Вратослав мог быть старшим сыном Ольги, умершим при ее правлении. Но им мог быть и внук Игоря от первого брака (Улеб, старший сын Игоря, не мог быть сыном Ольги по возрасту) Владимир, носивший, как я уже выше писал, имя Владислав. Сравните: Владислав и Вратослав (Вратислав). Это все же явно ближе, чем Святослав и Вратослав. А то, что он назван сыном Ольги, так то ошибка, вызванная тем, что Ольга после смерти Игоря оказалась как бы опекуншей пасынка-внука, который вполне мог претендовать на главенство на Руси, хотя практически шансы его были невелики. Но прошло много лет, прежде чем Владислав-Владимир и Святослав подросли, и к тому времени Ольга и Свенельд уже протолк-нули вперед Святослава.

Единственное, что стоит добавить, это то, что младший сын Святослава Владимир (по ТВ) был язычником. Но это по летописям. Смотрите: «Повесть…» однозначно утверждает, что Святослав с детских лет не только отвергал просьбы Ольги о крещении, но и насмехался над крестившимися. Дети Святослава согласно летописи были от разных жен, что дает повод полагать его многоженцем, а это характерно для князя-язычника. Но почему Ольга, ставшая правительницей Руси, не смогла убедить мальчика Святослава креститься?

А если принять гипотезу, что Владимир не был сыном Святослава? Я об этом уже говорил, выдвинув гипотезу, что Владимир — сын Улеба, старшего сына князя Игоря. В этом случае выстраивается четкая цепочка христианской семьи: Ольга, ее сын Святослав, его сын Ярополк, который, как считается, был христианином. И Святослав оказывается вовсе уже не многоженцем, раз Владимир не его сын. А вот Ольге Владимир чужой, поэтому-то и остался он язычником. Правда, возникает резонный вопрос: а зачем нужно было чернить доброго христианина Святослава? Зачем на это пошли Ярослав Мудрый и его потомки? Иметь в роду длинную цепочку предков-христиан — не каждый мог этим похвастаться. Но все дело в том, что и Ярослав, и его дети, внуки, все они как раз НЕ БЫЛИ ПОТОМКАМИ СВЯТОСЛАВА. Ярослав Мудрый — сын Владимира, и поэтому Ярослав был Святославу только лишь внучатым племянником, да и то только по Игорю, который имел нескольких жен. Поэтому-то крестителем Руси и стал Владимир, ПРЯМОЙ ПРЕДОК киевских и всех других русских князей.

Впрочем, то, что Святослав не был родным дедом князю Ярославу Мудрому, не является главной причиной превращения христианина Святослава в язычника. Ответьте: какого обряда придерживался Святослав: римского или греческого? В этом-то как раз главная причина таких манипуляций со Святославом.

Как стала христианкой княгиня Ольга, нам известно из «Повести временных лет»: в 955 году, прибыв в Царьград, Ольга приняла христианство. Но по тому, как описываются эти события, сквозь летописные строки видна лубочная картина русских сказок — кто кого перехитрит: Ольга или византийский император. Вероятно, Ольга уже с детских лет была христианкой. Если ее мать — пленная болгарка, то последняя была крещеной и соответственно могла передать свою веру дочери Ольге.

Не стоит сбрасывать со счетов и такой вариант: до поездки в Царьград Ольга была иудейского вероисповедания. Это может вытекать хотя бы из того, что в X веке христианство еще не раскололось окончательно на две части — католицизм и православие (хотя уже шла ожесточенная борьба за сферы влияния), а противоречия с исламом и иудаизмом были не такими острыми. В самом деле, иудаизм основан на том же Ветхом Завете, что и христианство. Киев, благодаря близости и исторической связи с иудаистской Хазарией, в те годы был главным центром иудаизма на Руси.

Причерноморский регион — один из самых сложных в историко-религиозном аспекте. Здесь постоянно сталкивались интересы трех мировых религий: обеих ветвей христианства, ислама и иудаизма. В Хазарии победил иудаизм, в Волжской Булгарии в X веке приняли ислам. Про религиозное вероисповедание народов Крыма и Северного Кавказа нам известно крайне мало. Но именно этот район был местом обитания древних русов и их соседей — готов, касогов, асов. В 860 году в Византию прибыло посольство из Хазарии. Послы заявили, что иудеи побуждают принять их религию, а арабы тянут их в свою веру. Однако есть все основания полагать, что в Хазарии уже давно установился иудаизм. В таком случае вся эта история оказывается бессмысленной.

Вполне можно предположить, что речь шла о посольстве одного из народов, подвластных хазарскому кагану, а отнюдь не о послах самой Хазарии. Что ж, в этом случае данная история становится уже понятнее: хазары стремятся обратить этот народ в иудаизм, а арабы — в ислам. Вопрос: что это за народ? Давайте рассуждать логически: упоминание арабского фактора доказывает близость этого народа к арабским владениям. Однозначно, что это не рай-оны, примыкающие к Средней Азии: для народов, здесь живущих, Византия слишком далека. А вот для района При-азовья это будет попаданием «в яблочко»: этот район буквально окружен хазарами, арабами и Византией.

Как поступили византийцы? Патриарх Фотий направляет Константина (Кирилла), того самого, известного нам как автора славянской азбуки, с миссией в Хазарию. Константин прибывает в Крым, здесь на него нападают венгры, и он, пересев на корабль, плывет по Хазарскому морю. По прибытии в Хазарию (только вот куда точно?) Константин терпит неудачу в своей миссионерской деятельности и возвращается в Крым, где обращает в христианство некий народ Фул. Этот народ жил где-то на северо-восточном склоне Крымских гор, т. е. был близок к Тавриде. Некоторые исследователи считают, что этим народом были готы. Может быть, и так, но возможно, что это были русы. По крайней мере, Фул — сокращенное, на мой взгляд, от Фулгарии, а русы по АВ близкородственное булгарам племя.

Как бы то ни было, мы видим увязанные причины и следствия. Некие посланцы народа, живущего в хазарских пределах, просят Византию прислать миссионера. Миссионер прибывает и обращает в христианство народ, живущий в районе Керченского пролива, контролируемого Хазарией. Если наши выводы верны, то именно готы или русы обращались в Византию по вопросам веры. Возможно, здесь кроются корни раннего христианства, которое, по свидетельству летописей, исповедовала некоторая часть русов. Но только часть из них, другие группы русов могли оставаться в язычестве или принять иудаизм, господствующую религию Хазарии, чьими подданными они были.

Какой веры была Ольга до своего путешествия, определить невозможно, но известно одно: итогами своей поездки в Константинополь Ольга оказалась раздосадована. Причин здесь могло быть несколько. Возможно, Ольга ожидала более торжественного приема, а может быть, рассчитывала на удачный брак своего сына Святослава. По крайней мере, по возвращении в Киев «прислал к ней греческий царь послов со словами: «Много даров я дал тебе. Ты ведь говорила мне: когда возвращусь в Русь, много даров пошлю тебе: челядь, воск, и меха, и воинов в помощь». Отвечала Ольга через послов: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе». Это из «Повести временных лет».

В 959 году Ольга направляет посольство к германскому императору Оттону I, просит прислать на Русь епископа и священников. В 961 году в Киев отбывает миссия во главе с епископом Адальбертом, только что специально поставленным Оттоном I епископом Руси. Но миссия оказывается безуспешной, и на следующий год Адальберт возвращается. Если бы этого не произошло, Русь могла бы пойти по католическому пути. Итак, получается, что латинство на Руси не состоялось? Нет, скорее всего, это все же не так.

При изучении данного вопроса нужно рассмотреть две группы источников: русскую и западную. В тех и других факт принятия латинской веры на Руси отвергается. Для русских источников это вполне понятно: князь Владимир крестил Русь по греческому обряду, и Русь всегда была и должна оставаться православной. В нашей стране вопрос сохранения веры, борьбы с униатством, т. е. с подчинением православия римскому папе, вставал неоднократно. Если бы выяснилось, что христианство на Руси первоначально было принято с Запада, а не из Византии, то этот факт оказался бы большим козырем для римской церкви. Уже зная, как сочинялись и правились русские летописи, нельзя им особо доверять. И неудивительно, что историками уже давно высказывались мнения, что сообщения о взаимоотношениях между Русью и Римом при Ярополке и Владимире первоначально присутствовали в наших летописях, но позднее были вымараны антилатински настроенными православными монахами-летописцами.

Но что западные источники? Они не молчат, а также отмечают безуспешную миссию Адальберта на Руси. Но и им, как вы сейчас убедитесь, не следует слепо верить. И вот почему. В 968 году Оттону I удается решить вопрос о создании Магдебургской митрополии. Это сделать было не просто, император добивался ее создания несколько лет. Первым епископом митрополии в обход всем церковным канонам был назначен Адальберт. В те времена перемена епископом своей кафедры была категорически запрещена: епископ получал епархию раз и навсегда. Прецеденты смены епископами кафедр имелись, но ни к чему хорошему не приводили. Такие смены считались неканоническими.

К примеру, преемник неканонического епископа Эбона аннулировал все его рукоположения!

Но Адальберт несколькими годами ранее уже был рукоположен епископом Руси! Чтобы хоть как-то обелить новое назначение Адальберта, которое произошло после его возвращения из Руси, нужно было придумать этому объяснение: так появилась версия, что язычники прогнали епископа из Киева. На самом деле Адальберт вернулся в Германию по каким-то другим причинам. А на Руси проповедовал ферденский епископ Бруно. Придуманная история с изгнанием Адальберта в документах сохранилась, а что было на самом деле, быстро забылось, не сохраненное на бумаге.

Христианином был и сын Святослава Ярополк. В 973 году его послы присутствуют на кведлинбургском съезде, организованном Оттоном I, что само по себе не случайно. И наша наука по различным косвенным данным считает, что Ярополк симпатизировал католицизму. Анализ немецких источников показывает, что Ярополк, скорее всего, был женат на дочери швабского герцога Конрада. А это могло произойти лишь в случае, что Ярополк был христианином, иначе бы в этих источниках брак не был бы обозначен как состоявшийся. Но правление Ярополка было недолгим, вскоре, в 980 году, к власти в Киеве приходит Владимир, убивший Ярополка. Владимир ВОССТАНАВЛИВАЕТ языческие культы в городе. «И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь».

Что же было дальше? Крещение Владимиром Руси в 988 году? Однако и здесь еще не все так просто. Дело в том, что средневековый ученый Марвази, живший в XI веке, писал, что царь исповедовавших христианство русов Владимир принял ислам из Хорезма. Во времена Марвази Русь активно христианизировалась, и поэтому поводов для такого ошибочного заявления у этого автора не было. Следовательно, Марвази пользовался какими-то источниками с указаниями такого факта. Что, если он прав?

Изучение «Повести временных лет» как раз говорит о длительном колебании Владимира при выборе веры. С большой неохотой Владимир крестился, лишь когда серьезно заболел. Мог еще до этого Владимир принять ислам? По политическим соображениям это было вполне допустимо. Его противники Ольга, Святослав, Ярослав были христианами. Убив Ярополка, захватить Киев и сразу же принять христианство — религию побежденной партии означало бы показать слабость Владимира. Невыгодно было принимать и иудаизм: это была религия разгромленной Хазарии, тоже религия побежденных. А вот мусульманство давало хорошие перспективы. Исламской была Волжская Булгария, против которой Владимир воевал в 985 году и заключил с ней мир. Вспомните строки из «Повести…»: «Сказал Добрыня Владимиру: «Осмотрел пленных колодников: все они в сапогах. Этим дани нам не давать — пойдем поищем себе лапотников». Богатая, значит, была страна. Очень богатым был и мусульманский Хорезм. Если бы Владимиру в 985 году удалось покорить мусульманскую Волжскую Булгарию, вполне вероятно, что в конечном итоге Владимир твердо выбрал бы ислам, и были бы мы сейчас все мусульманами.

Но этого не произошло, и в 988 году Владимир крестит Русь по греческому обряду. Именно этот год и считается годом крещения Руси.

А теперь дадим слово ангулемскому монаху Адемару Шабаннскому: «Святой же Бруно обратил к вере область Венгрию другую, которая зовется Русью… Но когда святой Бруно отправился к печенегам и принялся проповедовать там Христа, то пострадал от них… Спустя некоторое время на Русь прибыл один греческий епископ и обратил ту половину страны, которая еще оставалась предана идолам, и заставил их принять греческий обычай ращения бороды».

С этого момента на Руси и появились христианские греческие имена, а славянские имена какое-то время еще сохранялись именно благодаря первоначальному крещению по западным правилам. Если бы не греческие священники, то сегодня в России, возможно, преобладали бы настоящие славянские имена: Владиславы, Мстиславы, Ярославы…

Как видите, ситуация прояснилась: христианизация Руси началась при Ольге и велась западными миссионерами, а при Владимире процесс активно продолжался приглашенными им греческими священниками, которые и удержали нарождающееся христианство в их греческой вере. Католицизм потерпел поражение, последствия которого оказали глобальное значение на всю дальнейшую историю мира.

Итак, Свенельд, возвращаясь из Болгарии, спокойно уходит в Киев, где, оказывая влияние на Ярополка, старшего сына Святослава, захватывает от его имени власть в стране. По ТВ у Святослава было три сына: Ярополк, Олег и Владимир. Вскоре в битве между войсками Ярополка и другого его брата — Олега последний погибает.

Летопись сообщает, что древлянский князь Олег Святославич до этого на охоте убил сына Свенельда Люта, что и послужило причиной военных действий. Любопытная деталь: Олег был древлянским князем, а именно из-за древлянской дани погиб Игорь. Я думаю, что, возможно, и здесь боевые действия начались именно из-за дани. Свенельд, вероятно, уже считал древлянские земли своей вотчиной, послал туда с войском своего сына Люта, а Олег, защищая свои права, убил его.

Согласно АВ после гибели Олега ПЛЕМЯННИК Святослава Владимир, правивший в Новгороде=Ярославле «испугался и бежал за море». В данном случае нужно считать это бегством в Тмутаракань. Но что же послужило причиной такого панического страха? Ярополк согласно летописи не конфликтовал со своим родным (по ТВ) братом Владимиром, а случай с Олегом — особый, здесь имелась веская причина — убийство Люта. Если же принять альтернативную версию, что Владимир не родной брат Ярополка, а только лишь кузен, да и то не стопроцентный, так как у их деда Игоря было несколько жен, то ситуация заметно проясняется: если Ярополк не пожалел РОДНОГО брата Олега, то полуродному кузену есть чего опасаться.

Слово «родной» выделено не случайно. Информации об Олеге Святославиче немного. Летописи полагают Олега средним среди братьев. Но по АВ Владимир вовсе не родной брат Ярополка, да и намного его старше. А является ли Олег родным братом Ярополку?

Польский историограф Бартош Папроцкий в 1593 году ссылался на какие-то имеющиеся у него «анналы русские и польские». Речь у Папроцкого шла о происхождении знатного моравского рода Жеротинов. По утверждению поляка родоначальником рода Жеротинов был некий русский князь, который был сыном князя Колги Святославича и соответственно племянником князя Ярополка. Этот некий князь был отправлен в Чехию отцом (т. е. Колгой) из опасений перед Ярополком, от руки которого вскоре Колга и погиб. Без сомнения, речь идет о князе Олеге=Колге.

Итак, у Олега был сын, вероятно, от знатной чешки. Олег явно знал о грозившей ему опасности, но по летописи (т. е. по ТВ) смерть Олега была довольно случайна, а Ярополк сильно переживал смерть брата. Но Олег, из сообщения Папроцкого, не просто опасался за свою жизнь, он боялся и за своего сына! А это уже говорит только об одном: Ярополк хотел уничтожить ВСЮ свою родню, всю верхушку правящего рода, вот почему в это же время Владимир так «испугался и бежал за море».

Но был ли все-таки Олег родным братом Ярополка? В те времена нравы были суровы, но все же не настолько, чтобы убивать грудных (а по ТВ сын Олега мог быть только младенцем) детей родных братьев. Но был ли сын Олега грудным младенцем? Сколько же лет могло быть ему? Для этого нужно вернуться к детству князя Святослава.

В 946 году Ольга идет мстить древлянам за убийство ими князя Игоря. Ее сын «Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок». Сколько же лет могло быть Святославу? По летописным данным Святослав родился в 942 году. Что ж, четырехлетний княжич как раз мог бросить (пусть на полметра, но мог) копье перед началом сражения. В таком случае Олег — второй сын Святослава — мог родиться в лучшем случае в 959 году (и то с невероятной натяжкой), а гибнет Олег в 977 году, уже имея сына. Временная цепочка настолько неестественно напряжена, что трудно это не заметить. Ну никак не мог Олег быть отцом в это время. Или… он не был родным сыном Святослава. Может, поэтому и опасался он Ярополка? Не родной брат, а какая-то там вода на киселе. А для Свенельда он и вовсе был чужим, как и Владимир.

Через три года после гибели Олега Владимир с собранной дружиной возвращает себе Новгород и затем, включив в дружину воинов из состава славян, чуди и кривичей, идет на Ярополка в Киев. Дальше я могу привести слова из книги Франклина и Шепарда «Начало Руси: 750—1200»: «…даже если допустить, что он сумел уговорить славян и финно-угров идти с ним в такой дальний поход, шансы свергнуть Ярополка были у Владимира невелики… Владимир не решился подойти к Киеву ближе Дорогожичей, в нескольких километрах к северу от города». Но Ярополк почему-то бежит. Не потому ли бежал юный Ярополк, что Владимир не был его младшим, к тому же полузаконным, братом, как свидетельствуют летописи (ТВ), а старшим в их княжеском роду (по АВ)? И, следовательно, Владимир имел больше прав на власть, чем Ярополк.

В конце этой истории Ярополк был убит, а что стало со Свенельдом, летопись не сообщает. Вероятно, он или погиб, или бежал к своим союзникам печенегам, где и умер от старости.

Согласно «Повести временных лет» матерью Владимира была Малуша — ключница княгини Ольги. По Никоновской летописи: «Володимер бо бе от Малки, ключницы Ольжины. И бе рождение Володимиру в Будутине веси; тамо бо в гневе отслала еа Олга, село бо бяше еа тамо, и умираючи даде св. богородице». То есть Владимир родился в Будутине, куда отослала Ольга в гневе Малушу.

В «Повести…» сказано: «Малуша же была сестра Добрыни; отец же им был Малк Любечанин». Историки предполагают, что речь идет о древлянском князе Мале, убившем князя Игоря. Малуша (Малка), бесспорно, считается славянкой. Пока не отрицая этого мнения, тем не менее отмечу, что оно все же не так и бесспорно. Приведенный выше фрагмент из Никоновской летописи позволяет считать, пусть и с натяжками, село Будутино родиной Малуши.

«…в Будутине веси…»: здесь слово «весь» — это небольшое село, но весью называли и финно-угорский народ, живший в районе Приладожья и Белого озера. Эту фразу при некоторых обстоятельствах можно понимать как то, что Будутино — село народа веси. Впрочем, Малуша могла быть и волжской булгаркой. Правителя Булгарии, правившего в Х веке, звали Алмушем. Сравните: Малуша и Алмуша. Если это так, то не удивляет тот факт, что именно Владимира стали называть каганом. Если он внук или, скорее, правнук Алмуша, булгарского кагана, то таким образом понятно, как он получил этот титул. Насколько это правдиво, определить, вероятно, уже невозможно.

Здесь следует отметить и одну из версий Фоменко и Носовского. Слово «малик» (МЛК) означает «царь», отсюда может следовать, что отец Малуши Малк (Мал) Любчанин означает просто «царь», а сама Малуша — это царица или царевна. При таком подходе по-иному трактуется и прозвище ее отца. Любчанин может означать уже не принадлежность его к городу Любечу, а звучать «царь любимый».

По нашим летописям у Малуши был брат Добрыня, ставший известным воеводой у Владимира и новгородским посадником. Если по ТВ Малуша была рабыней, наложницей у Святослава, а это следует из летописей, то какой незавидной должна была быть участь ее брата, сына древлянского князя Мала, убившего князя Игоря, отца Святослава? Меня долго смущала фигура Добрыни, было здесь что-то лубочное, нереальное. И вот у древнего польского историка Стрыковского обнаружил: «Бысть в Новегороде гость знатный Каплушка Малец, имея 2 дочери, Малушу и Добрыню. От сей Малуши, бывшей казначеи при Ольге, родися Святославу сын Владимир». Стрыковский пользовался какими-то промежуточными летописями, где говорилось, что Добрыня была сестрой Малуши. Ну вот, все и встает на свои места. Не было никакого братца Добрыни, все это выдумки тех, кто смело исправлял нашу историю, как выдумка и то, что Владимир был сыном Святослава.

Наконец, почему-то считается, что раз Малуша ключница у Ольги, то, значит, рабыня. А между тем ключница — это по нашим временам что-то вроде управделами при президенте. У ключницы хранились ключи от кладовых, полных добра, и не каждому Ольга в этом смогла бы довериться. Прав был Татищев, когда писал, что «чин ключницы при дворе был великий».

Итак, кто же такая Малуша? Булгарская принцесса, купеческая дочка, ключница у Ольги или просто какая-то рабыня? И самое главное: мать ли она вообще Владимиру? Увы, докопаться до истины в этом вопросе уже почти невозможно. Хотя попытаться следует, но об этом чуть ниже. А вот о вероятном возрасте матери князя Владимира решим вопрос сейчас.

По традиционной версии истории Малуша — дочь древлянского князя Мала, или по-другому Малка Любчанина. Князь Мал был убит Ольгой в 946 году, когда Святослав был еще очень мал. Отсюда получался вывод, что Малуша могла быть сверстницей Святославу, то есть родилась не ранее 940 года, если, конечно, Святослав не любил женщин в возрасте. Но такой вывод вступает в противоречие со сведениями «Саги об Олаве Трюггвасоне».

В этой саге говорится о правящем на Востоке в Гардарики конунге Вальдамаре. Мать его была настолько слаба от старости, что в палату ее вносили. Владимир правил в Новгороде в период с 972 по 980-е годы. Неужели сорокалетняя (так получается по ТВ) женщина выглядела такой старухой? Если же Владимир родился в начале сороковых годов (а это следует по АВ), то матери Владимира к 980 году могло быть примерно шестьдесят лет, если не больше. Согласно Татищеву Святослав родился в 920 году. Но, возможно, речь шла о рождении у князя Игоря в этом году не Святослава, а другого сына, по имени Улеб, будущего отца князя Владимира (это по АВ).

«Летописец Переяславля-Суздальского» утверждает, что князь Владимир, умерший в 1015 году, прожил 73 года, следовательно, он родился в 941–942 годах, что прекрасно согласуется с альтернативной версией истории и входит в явное противоречие с ТВ. Как видите, не все еще вычистили из летописей при их правке.

То есть Иоакимовская летопись, на свидетельствах которой Татищев и писал свою «Историю Российскую», просто спутала двух сыновей князя Игоря: безымянного (Улеба), сыном которого был по АВ Владимир, и Святослава. К примеру, Татищев говорит, что Святослав был женат на Предславе, дочери венгерского короля. Почему-то наши историки считают это известие выдумкой (в венгерских летописях нет такой принцессы). То, что венгерские источники о ней ничего не сообщают, это как раз не странно: сведениями о женщинах источники, как правило, скупы. Зато славянское имя венгерки удивляет. Тем не менее то, что Предслава могла быть женой Святослава, подтвердила одна из русских летописей. Верить ли этому?

Имя Предслава встречается в списке послов князя Игоря в договоре с греками и стоит шестым по счету. Здесь уже выдвигалась гипотеза, что эта Предслава, возможно, была женой Игоря, племянника князя Игоря. Роль этого забытого историей князя была вытеснена яркой личностью Святослава. Этот Игорь, под именем Икмор у греческих авторов, погиб в балканском походе Святослава, а имя его жены Предславы было перенесено летописцами на окружение Святослава.

Из того же договора Игоря с греками выходит, что женой Улеба была некая Сфандра, которая, получается, и должна быть матерью Владимира. А как же Малуша? Увы, летописные сведения о ней, скорее всего, позднейшая выдумка. Но Малуша тем не менее личность историческая, просто ее «переправили» в более ранние времена. То же, кстати, сделали и с Рогнедой, о которой мы будем говорить в следующей главе.

Полное имя Малуши — Малфрида. «Повесть временных лет» под 1000 годом сообщает вне связи с какими-либо событиями, что преставилась некая Малфрида. И, кстати, добавляет, что «в то же лето преставилась и Рогнеда, мать Ярослава». Больше событий под этим годом нет, как нет в «Повести…» больше известий о женщине по имени Малфрида. А вот Татищев на основании Иоакимовской летописи сообщает, что Малфрида была женой князя Владимира и родила ему сына Святослава. Речь идет о Святославе, который был убит Святополком Окаянным. Обратите внимание на татищевскую связку имен: Владимир — Малфрида — Святослав. Заменив тяжеловесное имя Малфрида на более ласковое славянское Малуша, мы получим связку Владимир — Малуша — Святослав. Ни о чем это вам не напоминает? По ТВ мы имеем связку Святослав — Малуша — Владимир. Люди-то разные, но имя — общее.

Боюсь, что читатели окончательно запутались в клубке, в который превратили нашу историю правщики. Поэтому, если я добавлю еще несколько странных и путанных летописных сообщений, труднее вам, думаю, уже не станет. Согласно «Повести временных лет» Владимир имел от Рогнеды четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава и Всеволода, а от другой, безымянной, жены — Святослава и почему-то опять Мстислава. Один Мстислав явно лишний. В другом списке сыновей Владимира «Повесть…» среди 12 сыновей называет Мстислава только один раз. В главе, посвященной Ярославу Мудрому, этот парадокс летописи будет рассмотрен. Вывод там такой: Мстислав родной брат не Изяслава с братией, а Святослава, а Малфрида (не Рогнеда!) — мать не Святослава, а Изяслава и его братьев.

Почему же Иоакимовская летопись назвала Малфриду матерью именно Святослава? Для ответа на этот вопрос следует учесть, что Иоакимовская летопись — один из первых вариантов русских летописей, но отнюдь не первый. Это вариант, который по ряду причин оказался тупиковым, но он долго существовал и, естественно, неоднократно переписывался. Что-то от ее первоначального варианта взяла себе «Повесть…», а что-то уже позже вносилось в нее из самой «Повести…».

Иоакимовская летопись называет Малфриду матерью Святослава (одного из сыновей князя Владимира), но в те времена монахи-летописцы еще помнили, что тмутараканский князь Мстислав был родным братом Святослава. В то же время им необходимо было объявить Мстислава родным братом Ярослава Мудрого. Вот и появился на страницах «Повести…» князь Мстислав дважды, от двух разных матерей. Эта ошибка так и оказалась в «Повести…» неисправленной. При правке Иоакимовской летописи ошибку учли, и Мстиславу придумали отдельную мать — по имени Адиль.

Соединив, таким образом, имена Малфриды и Святослава (Владимировича), правщики истории сделали дубликат этих имен, получив Малушу, наложницу князя Святослава и мать Владимира.

Здесь уже говорилось, что князь Святослав, сын князя Игоря, якобы был женат на венгерской принцессе по имени Предслава. Имя отнюдь не венгерское. А вот что «Повесть временных лет» пишет о событиях 1015 года: «Святополк же окаянный и злой убил Святослава, послав к нему к горе Угорской, когда тот бежал в Угры». Почему же Святослав Владимирович бежал в Венгрию? Скорее всего, он-то и был женат на венгерской принцессе, но отнюдь не на Предславе. Предслава же — жена Игоря-Икмора и к угорским принцессам никакого отношения не имела.

Таким образом, информация о венгерской принцессе Предславе, на которой был якобы женат князь Святослав Игоревич, появилась путем слияния двух событий-преданий, о которых еще помнили первые летописцы. Это память о Предславе, жене Игоря — племяннике князя Игоря, погибшего в болгарском походе, и сведения о том, что Святослав Владимирович был женат на венгерской принцессе.

Какова была дальнейшая судьба Предславы? Этого никто не знает, как не знает и подробностей ее жизни. «Повесть временных лет» пишет о Рогнеде, «которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино». Не названо ли это село именем вдовы Игоря-Икмора, получившей сельцо в «пенсион»?

Мы закончили рассмотрение истории Руси времен первых Рюриковичей. Но правильнее было бы назвать эту династию — Игоревичами. Рюрика на Руси не было. Это всего лишь фантом болгарского князя Бориса. Да и летописный Олег, правивший, по летописям, пока Игорь, «сын» Рюрика, был мал, тоже оказался «слеплен» древними летописцами из двух исторических персонажей: венгерского князя Альмоша и князя (воеводы) русов Олега.

Начиная с Игоря, все герои древнерусской истории уже реальны. Однако многое в их биографиях довольно сильно искажено. Летописцы «забыли» об Улебе — старшем сыне князя Игоря. Улеб — отец князя Владимира, крестителя Руси. Но правильнее было бы назвать Владимира — крестителем Руси по греческому обряду. Владимир, как видите, оказался вовсе не сыном князя Святослава, а его племянником. Да и Олег, второй сын князя, тоже не сын Святославу. Кто он, об этом можно только строить предположения. Может быть, сын Игоря-Икмора, погибшего вместе с князем Святославом в болгарском походе? Что ж, по возрасту это вполне возможно, а имя Олег ему могло быть дано в честь деда — воеводы князя Игоря.

Святослав, как видите, вовсе не погиб от рук печенегов, а был убит в одном из сражений своего болгарского похода. После его смерти власть на Руси перешла к его сыну Ярополку, который вступает со своими «братьями» Олегом и Владимиром в смертельную схватку. Олег гибнет от рук Ярополка, но и сам Ярополк вскоре погибает, проиграв схватку за власть Владимиру, от которого и пошли все остальные князья на Руси. И среди них — его сын Ярослав, прозванный Мудрым.

В 1015 году умирает князь Владимир, прозванный за принятие страной христианства Святым. До крещения любвеобильный Владимир имел множество жен и сотни любовниц. По крайней мере, так утверждает история. Сыновей согласно летописям у него было не менее двенадцати. Еще при жизни князя они получили различные уделы. Двое из них умерли еще при Владимире: вероятно, старший — Вышеслав и Изяслав, положивший начало независимой полоцкой династии князей. Святополк был приемным сыном Владимира, который взял его мать в жены, когда она была беременна от убитого Ярополка.

После смерти Владимира между его сыновьями началась кровавая междоусобица. Святополк убил Бориса, Глеба и Святослава, за что и был позднее прозван Окаянным. Но через несколько лет он сам погиб от руки Ярослава, который и стал киевским князем.

Давайте рассмотрим вопросы, которые возникают при изучении летописей, описывающих этот период:

1. Борис, младший и самый любимый сын Владимира, имел в качестве удела Ростов (Северо-Восточная Русь), но накануне смерти отца возглавлял княжеское войско в походе на печенегов (причерноморские степи). Кем же он был: ростовским князем (1000 километров по прямой до Киева!) или правой рукой киевского князя?

2. Борис возвращается из похода со всем войском, которое ЦЕЛИКОМ его покидает после известия о смерти Владимира, перейдя на сторону Святополка — приемного сына Владимира, посаженного последним накануне в тюрьму. Почему войско так поступило?

3. Узнав о смерти отца и получив от Святополка уверение в своем дружеском к нему отношении, Борис по-прежнему остается на реке Альте. Зачем? ПОЧЕМУ?

4. Согласно летописям Борис отличался храбростью. Войску такие вожди нравятся. Но войско его покинуло.

5. Узнав о злонамерениях Святополка, он… продолжает стоять на Альте. Поняв, что убийцы стоят уже за его шатром, храбрый Борис, как овца, покорно ложится и ждет своей участи.

Этих пяти пунктов более чем достаточно, чтобы, применив принцип «бритвы Оккама», вынести однозначный вердикт: ЭТОГО БЫТЬ НЕ МОГЛО. Поэтому мы должны разобраться в этой части русской истории и получить ответ на вопрос: какое место занимал Борис в «братской» иерархии (а по ТВ — он один из многих) и что за нерешительность он проявил в ответственный момент борьбы за власть? А прояснить ключевые моменты этого исторического эпизода нам помогут скандинавские саги, точнее, одна из них — «Прядь об Эймунде». Эта сага повествует о событиях на Руси, произошедших вскоре после смерти Владимира.

О чем же рассказывает сага? После смерти «Вальдимара конунга с востока из Гардарики, и эти владения держат теперь трое сыновей его, славнейшие мужи. Он наделил их не совсем поровну: одному теперь досталось больше, чем двум. И зовется Бурицлав тот, который получил большую долю отцовского наследия, и он — старший среди них. Другого зовут Ярицлейв, а третьего Вартилав. Бурицлав держит Кэнугард, а это — лучшее княжество во всем Гардарики. Ярицлейв держит Хольмгард, а третий — Палтескью и всю область, что сюда принадлежит. Теперь у них разлад из-за владений, и всех больше недоволен тот, чья доля по разделу больше и лучше: он видит урон своей власти в том, что его владения меньше отцовских».

Историки, анализируя этот текст, говорят, что:

1. Ярицлейв — это Ярослав. Да, я с этим согласен.

2. Бурицлав — это Святополк, зять польского короля Болеслава. Скандинавы якобы отожествили Болеслава Польского со Святополком и поэтому назвали Святополка Бурицлавом. Это мнение историков. Но с этим абсолютно нельзя согласиться. В имени Бурицлав явно выглядывает имя Владимирова любимца — сына Бориса. Бурицлав=Борис.

3. Вартилав — это, по мнению историков, внук, а вовсе не сын Владимира: князь Брячислав Изяславич. С этим также нельзя согласиться. В скандинавской форме этого имени явно видно имя Вячеслав. Но сына с таким именем у Владимира не было. Так должны утверждать наши историки. Должны, потому что о Вячеславе как первооснове формы Вартилав у наших историков вообще речь нигде не идет.

Но… Что означает имя Вячеслав? Более славный. А у Владимира старшего сына звали Вышеслав. То есть — Вячеслав, что одно и то же. Кстати, Б. Греков Вышеслава также называет Вячеславом. По летописям Вышеслав умирает еще при жизни отца. Но, может, Вышеслав умер все же несколько позже, а летописи опять врут? Кстати, согласно саге об Эймунде Вартилав через три года заболел и умер, а по летописям Брячислав Изяславич, с которым историки отожествляют Вышеслава, еще долго здравствовал. То есть, как видите, и здесь у традиционной истории нестыковка.

Рассмотрим происходящие события с двух точек зрения: традиционной и альтернативной, вам предлагаемой.

ТВ. «И посадил Вышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, а Святополка в Турове, а Ярослава в Ростове. Когда же умер старший Вышеслав в Новгороде, посадил в нем Ярослава, а Бориса в Ростове, а Глеба в Муроме…».

АВ. Ярослав — в Ярославле=Новгороде, Вышеслав в Полоцке и Новгороде-Ильменском. Борис, правая рука князя Владимира, — в Киеве.

Вы обратили внимание на летописное разделение уделов? Вышеслав получает Новгород, а Ярослав Ростов, а затем и Новгород, уступив Ростов Борису. Это по ТВ. По альтернативной версии Вышеслав и Ярослав получили два разных Новгорода: Ильменский и Новгород=Ярославль. Но, исправляя историю, поздние ее правщики побоялись в столь ответственный момент (впервые в летописи появляется Новгород-Ильменский) показать на страницах летописи одновременно два Новгорода — Ярославский и Ильменский — и попросту заменили Новгород=Ярославль на соседний Ростов, «отдав» его Ярославу.

Что же происходило НА САМОМ ДЕЛЕ после смерти Владимира?

Три главных наследника (коих выбрал Владимир) делят страну: Борис получает Киев, Чернигов, Смоленск и другие земли. Ярослав — Северо-Восточную Русь (с Новгородом=

Ярославлем), Вышеслав — Северо-Западную (с Полоцком и Новгородом Ильменским). Остальные сыновья в отличие от первых трех НЕЗАВИСИМЫХ князей получают в лучшем случае зависимые уделы. Разве что Мстислав имеет далекую, отрезанную от метрополии Тмутаракань. Святополк, посаженный в темницу при Владимире в 1012 году, к первоначальному разделу отцовского наследства просто не успел.

Борис, получивший более половины всей страны тем не менее недоволен: «его владения меньше отцовских». Но Ярослав привлекает на свою сторону наемных скандинавов. Именно в этот период скандинавы активно заявляют о себе в политической жизни Руси, но никак не во времена Олега и Игоря.

Борис в ходе разыгравшихся сражений оказывается разбит. Ярослав захватывает Киев и Смоленск, а Борис бежит в …Ярославль. Дело в том, что у князя Ярослава, сделавшего ставку на наемных варягов=скандинавов, произошел разрыв с ярославцами. Во время местной ссоры варягов с ярославцами Ярослав занял сторону первых и перебил много знатных новгородцев (т. е. по АВ — ярославцев), о чем, кстати, подробно пишут летописи.

Итак, Борис бежит в Ярославль, собирает войско, идет на Ярослава и вновь терпит поражение. И снова бежит, на этот раз на юг к печенегам. Наступает период третьего, решающего, сражения. Неугомонный Борис останавливается перед решающим сражением на реке Альте. Здесь люди Бориса «крепко спали, потому что они устали от похода и были сильно пьяны». Военачальник Ярослава варяг Эймунд с помощниками прокрадывается в лагерь противника, поднимает шатер Бориса и убивает его. (Это очень близко к летописной сцене убийства спящего Бориса в шатре, но здесь в отличие от летописи никаких странностей, все четко и логично). Эймунд отрубает голову Борису и приносит ее Ярославу. Ярослав благодарно отвечает: «Вы поспешно решили и сделали это дело, близкое нам». По летописи два варяга просто убивают Бориса, пронзив мечом. При этом вместе с Борисом в шатре убивают его воина и, позарившись на золотую цепь на его шее, отрубают ради нее голову этому воину.

Остаются два главных князя на Руси — Ярослав и Вышеслав, который переманивает Эймунда с его отрядом на свою сторону. Вышеслав, как князь Полоцка и Новгорода Ильменского, имел постоянные контакты со скандинавами, а Иоакимова летопись в отличие от «Повести временных лет» отмечает, что Вышеслав родился от Оловы, варяжской женщины. Ярослав вынужден помириться с Вышеславом. В итоге Вышеслав становится киевским князем, Ярослав остается князем ярославским, а Эймунду достается на правах лена Полоцк.

Через какое-то время Вышеслав умирает или погибает, а Ярослав в 1017 году вступает в Киев.

Что же сообщает нам про этот период «Повесть временных лет»? Что-то непонятное. Судите сами. В 1016 году Ярослав побеждает Святополка и садится в Киеве. А под 1017 годом всего ОДНА короткая запись: «Ярослав иде к Киеву и погоре церквей много Киеве». Как же так, Ярослав по летописям уже год как киевский князь! А из этой записи недву-смысленно говорится, что в ходе захвата в 1017 году Ярославом Киева сгорели церкви.

В 1018 году в события вмешивается польский король Болеслав, который вместе со Святополком вступает в Киев. Зачем же Ярославу вторично захватывать Киев в 1017 году, то есть в год, когда у него не было НИКАКИХ соперников? В нескольких летописях о событиях 1017 года слова «к Киеву» вообще пропущены, а в Новгородской сказано, что «Ярослав иде к Берестью». Именно на основании этой одной летописи историки, сглаживая противоречия, изложенные в «Повести…», объявили, что Ярослав ходил не к Киеву, а к Бресту, что на границе с Польшей, а киевские церкви, выходит, сгорели сами по себе. А между тем под Киевом находилась княжеская резиденция в Берестово. Отсюда вывод: несмотря на правки в большинстве летописей сохранились истинные сообщения о событиях 1017 года. В более поздние времена, когда уже существовало несколько вариантов русских летописей, это заметили и в нескольких из них слова «к Киеву» пропустили, но завершить правку всех рукописей уже не смогли.

А теперь как эти события трактует АВ. После смерти Вышеслава Ярослав в 1017 году занимает Киев. Но тут в дело вмешивается польский король Болеслав, тесть Святополка. Болеслав требует Бреста, земель граничащих с Польшей, имея на них в перспективе свои виды. Ярослав отказывается, и вскоре польское войско со Святополком занимает Киев. Но в конечном итоге Святополк был разбит, бежал на запад, и следы его теряются для истории. Но другие потомки Владимира не успокаиваются, и после длительной вооруженной борьбы Ярослав вынужден отдать своему племяннику Брячиславу Изяславичу Полоцк, а брату Мстиславу — Чернигов.

Как видите, по альтернативной версии, Святополк вступил в борьбу с сильным запозданием. Почему? Да потому, что согласно очевидцу тех лет Титмару Святополк вышел из темницы лишь спустя какое-то время после смерти Владимира, когда между его наследниками уже шла борьба. Причем не просто вышел, а сразу же бежал к своему тестю Болеславу. Согласно Титмару Владимир оставил все наследство двум своим сыновьям, каким именно, Титмар не уточняет. Учитывая последующие события, речь должна идти о Борисе, получившем Киев, и Вышеславе, полоцком князе. Почему же все верят «Повести…», а Титмару нет? Да потому, что если верить немецкому хронисту, то однозначно придется признать лживой ВСЮ картину событий 1015–1018 годов, описываемую «Повестью временных лет». А отсюда уже недалеко до «принципа домино»: поползет по швам вся русская история, которая окажется сшитой белыми толстыми нитками. А как же научные звания? В одночасье нашим уважаемым академикам от истории пришлось бы начинать все с нуля, а ведь так хорошо все сложилось…

Мы с вами разобрались, что убийцей Бориса был не Святополк, а родной брат Ярослав. Но обвинили в этом Святополка. Ну не могли же летописцы обвинить своего князя в таком злодействе. Вот и выбрали «козла отпущения». Но Святополк обвиняется еще и в убийстве других своих братьев — Глеба и Святослава. Зная ситуацию с убийством Бориса, нетрудно предположить, что Глеба, родного брата Бориса (от общей матери), убили по приказу того же Ярослава. По летописным сообщениям Глеб спешит в Киев, по дороге он падает с лошади и повреждает ногу, но тем не менее продолжает путь. Около Смоленска его настигает посланец от Ярослава с предупреждением о злонамерении Святополка, но тут появляются и убийцы, подосланные Святополком. Летописец, вынужденный обелить Ярослава, тем не менее старается подсказать читателям правду: раненный, вероятно, в сражении, Глеб был настигнут людьми Ярослава и убит ими.

Взгляните на карту. Муром, вотчина Глеба, относился к Северо-Восточной Руси, отданной в управление Ярославу, то есть Глеб должен был подчиняться воле Ярослава, так как был его удельным князем. Но Глеб почему-то бежит на запад. Куда? Летопись называет промежуточный пункт — Смоленск, который уже относился к владениям Бориса. Но Глеб однозначно бежал не к Борису в Киев, иначе из Мурома он выбрал бы путь южнее. Смоленск находится как раз на пути к Полоцку, где правил еще один их брат — Вышеслав. Конечным пунктом Глеба мог быть и Туров, вотчина Святополка. Убийство Глеба неподалеку от Смоленска, на земле, относящейся к владениям киевского князя Бориса, дало прекрасный повод князю Ярославу обвинить в смерти Глеба киевского князя, а им по подделанной истории был Святополк.

Аналогично при описании в летописях событий последнего сражения Ярослава со Святополком Ярослав размещает стан на месте, где четыре года назад был убит Борис. «Ярослав СТАЛ на место, где убили Бориса». Кто умеет читать между строк, тот поймет, что хотел сказать подневольный древний летописец: в убийстве Бориса виноват Ярослав Мудрый.

Рюриковичи именам своих детей придавали большое значение: внуки и внучки часто назывались в честь своих дедушек и бабушек. Сын старшего из Ярославичей князь Изяслав (не путать с Изяславом Полоцким, братом Ярослава Мудрого) назвал одного из своих сыновей Святополком. Неужели в честь своего дяди Святополка, прозванного Окаянным? Да нет, в середине XI века, когда события еще не изгладились из памяти, никто еще не называл Святополка братоубийцей. Поэтому у Ярослава Мудрого и появился внук по имени Святополк. Неприглядную историю с Ярославом, возможно, подправили его сыновья, но никак не он сам. По крайней мере, согласно «Повести временных лет» в 1072 при переносе мощей Бориса и Глеба, уже причисленных к святым, митрополита Георгия «объял ужас, ибо не твердо верил он в них», то есть в святость Бориса и Глеба.

Невиновный в смерти своих братьев Святополк был объявлен злодеем и назван Окаянным. Но настоящим убийцей был князь Ярослав Мудрый. Именно его и следовало назвать Окаянным.

Согласно «Повести…» Полоцк получил еще при жизни Владимира Изяслав. Он по летописи был сыном князя Владимира от Рогнеды, дочери полоцкого князя Рогвольда (пришедшего в Полоцк из-за моря, то есть предположительно варяга), убитого Владимиром накануне его похода на Ярополка в 980 году. При этом Владимир убил двух сыновей Рогвольда, а его дочь Рогнеду взял в жены. Поэтому якобы Владимир и отдал Изяславу, сыну Рогнеды и внуку Рогвольда, их наследственные земли. Логично? Не говорите поспешно «да». Дело в том, что от Рогнеды по тем же летописям у Владимира были еще дети — Ярослав и Всеволод. Но на полоцкое наследство они почему-то претендентами не были. Изяслав умер рано, еще при жизни Владимира, поэтому Полоцк перешел к его сыну Брячиславу Изяславичу.

На самом деле события, скорее всего, развивались совсем по-другому. Вот что предлагает АВ: Изяслава Владимировича к началу 20-х годов XI столетия уже не было в живых. Его сын, смелый и решительный Брячислав, напал на владельца Полоцкого княжества варяга Рагнара, который после смерти своего родича и побратима Эймунда с согласия Ярослава получил Полоцк во владение на тех же правах, что и Эймунд. Эймунд, как уже было сказано, владел Полоцком на правах лена. «Если Эймунд конунг оставит после себя наследников, то будут они после него княжить в том княжестве. Если же он не оставит после себя сына, то оно вернется к тем братьям (т. е. сыновьям Владимира)». Брячислав захватывает Полоцк и Новгород Ильменский, убивает Рагнара и двух его сыновей, берет в жены его малолетнюю дочь Рогнеду и становится полоцким князем. Новгород Ильменский после военных столкновений с Ярославом отходит к последнему.

Здесь, как видите, вновь появилось имя Рогнеда. На мой взгляд, именно этот эпизод с Рагнаром и вошел в качестве основы летописной легенды о захвате Полоцка князем Владимиром в ходе его войны с братом Ярополком. Летописец просто перенес эти события на полсотни лет в глубину истории, изменив Рагнара на Рогвольда. Кстати, в те времена был еще один скандинав — кузен жены Ярослава шведский варяг Рагнвальд, который получил в управление Ладогу, вероятно, с целью закрыть «ворота», через которые на Русь могли попадать ватаги разбойников — варягов из Швеции. Даже сейчас путают имена Рагнара и Рагнвальда, поэтому-то и появился на страницах летописи владелец Полоцка Рогвольд, то есть Рагнвальд. Рогвольд согласно летописным данным «пришел из-за моря», как и его прототип Рагнар. Итак, повторюсь: на Руси было два скандинава — Рагнар, владевший Полоцком, и Рагнвальд (Рогвольд), владевший Ладогой. Эти имена часто путают, спутал и летописец, назвавший Рагнара Рогвольдом.

Наконец, судите сами, согласно традиционной версии истории Владимир, испугавшись Ярополка, бежит за море, возвращается с варягами и вступает в схватку с Ярополком, который имеет внушительные военные силы. Но накануне Владимир захватывает Полоцк, польстившись на Рогнеду. Скажите, зачем перед решающей схваткой за власть на Руси ему понадобилось рисковать своей наемной дружиной, вступившись в сомнительную битву за Полоцк? Владимир вполне мог потерять значительную часть воинов. И всё! В итоге власть на Руси досталась бы Ярополку, а Владимиру пришлось бы уже окончательно бежать за море. С Рогнедой. И только. И тем не менее согласно летописям Владимир в 980 году еще до решающей схватки с Ярополком идет против Рогвольда.

То, что полоцкий (980 года) эпизод является вставкой в «Повесть временных лет», заметил еще Шахматов. Но он ошибочно предложил отнести его к 970 году. Кстати, если так судить, то Владимир родился, когда Святославу (а Святослав родился, если верить «Повести…», вероятно, не ранее 940 года) было, скажем, шестнадцать лет, и был он уже третьим сыном у Святослава. А у самого Владимира в этом случае наследник появляется в четырнадцать лет! Натяжки очевидные. В такую историю верить нельзя.

Брячиславу Изяславичу нужно было убить и Рагнара, и всех его сыновей — законных наследников княжества, а женившись на малолетней Рогнеде, он просто закрепил свои права на Полоцкое княжество.

Дети у Рагнара должны были быть очень малы. Маловероятно, что он их привез из Скандинавии, скорее всего, они родились уже в Полоцке (а Полоцк за несколько лет до этого принадлежал варягу Эймунду), то есть им было не более пяти лет.

В таком случае Рогнеда могла войти в детородный возраст не ранее 30-х годов XI века. Сын Брячислава Всеслав умер согласно летописям в 1101 году, ровно 100 лет спустя официальной даты смерти его деда Изяслава, при этом пять сыновей Всеслава упоминаются в 1128–1129 годах. Следовательно, естественно предположить, что Всеслав мог родиться только незадолго до смерти Брячислава в 1044 году, когда Рогнеда по альтернативной версии была еще очень молодой, лет двадцати с небольшим. Раньше Всеслав родиться не мог, иначе просто невозможно представить, что пять его сыновей оказались такими долгожителями.

Всеслава Полоцкого летопись первый раз упоминает под 1067 годом, что также не противоречит версии, что он родился в начале 40-х годов.

Новгородская первая летопись под 1003 годом сообщает: «Преставися Всеслав, сын Мстиславль, внук Володимир». Однако в других летописях этот Всеслав назван сыном Изяслава Владимировича, а раз так, то упоминание здесь Мстислава считается опиской. Но так ли это? Почему же заменили имя Мстислава на Изяслава? Ответ прост: если в 1003 году сын Мстислава упоминается в летописи, то он явно не ребенок и не юноша, так как смерть ребенка — событие, не достойное упоминания в летописях. Умерших в детском возрасте княжат и не пересчитаешь. А вот взрослый сын-князь — другое дело. Итак, в 1003 году сын Мстислава уже довольно взрослый. А раз так, то и Мстислав мог быть одним из первых сыновей князя Владимира, по крайней мере, был СТАРШЕ узурпатора Ярослава (о возрасте Ярослава — чуть ниже). В противном случае он просто не успел бы так рано произвести на свет сына.

И еще один весьма неприятный для историков вывод. Если принять версию, что этот Всеслав умер не младенцем, а уже будучи взрослым, то когда мог родиться его дед — князь Владимир? В лучшем случае в сороковых годах X века, когда Святослав еще был ребенком. При этом еще заметим, что по ТВ Владимир был младшим сыном Святослава. В некоторых источниках датой его рождения называется 952 год. Не мог в таком случае его отец Святослав в 946 году бросить копье всего на полметра (а через пять лет зачать уже трех сыновей!), это, во-первых, а во-вторых, получается, что Святослав в последующие двадцать лет был бездетным?

Немецкий хронист и очевидец событий тех лет Титмар писал о Владимире: «После этого названный король умер в ПРЕКЛОННЫХ летах». Что, 55 лет по ТВ — это уже преклонные года? Но если Владимир родился в самом начале сороковых, то в 1015 году (год смерти) он действительно был преклонного возраста: чуть больше семидесяти лет.

Какова дата рождения Ярослава Мудрого? Если судить по «Повести временных лет», то их две. Так, в 1016 году ему было 28 лет (т. е. он родился в 989 году), но, с другой стороны, он умер в 1054 году в возрасте 76 лет (т. е. он родился уже в 978 году). Исследователи склоняются к первой дате, основываясь на экспертизе скелета князя. Но вся беда в том, что этот скелет принадлежит не Ярославу Мудрому, а его потомку Чингисхану, о чем уже говорилось в первой книге «Русь, которая была».

Сын Ярослава Илья в 1018 году, по мнению ряда исследователей, женился на сестре датского короля. Если принять во внимание это предположение, то следует остановиться на второй дате рождения Ярослава (ну в самом же деле, если бы Ярослав родился в 989 году, то в 1018 году у него не могло быть взрослого сына). Это более стыкуется и с датой крещения князя Владимира — с 988 годом, т. е. Ярослав должен был родиться до этой даты, и он вряд ли был последним из двенадцати сыновей Владимира. Напомню читателям, что после крещения в 988 году у Владимира, по общему мнению, должна остаться только одна законная жена, от коей, как считается, и родились князья Борис и Глеб. Итак, Ярослав, отнюдь не старший в семействе сын, родился в 979 году. Когда же родился согласно ТВ его отец князь Владимир, якобы МЛАДШИЙ сын Святослава? С учетом того, что в 1003 году умер внук Владимира Всеслав, мы получим в лучшем случае пятидесятые годы X века, даже — начало пятидесятых годов. И то в том случае, если Владимир стал отцом в раннем возрасте, а у Ярослава в таком же юном возрасте и родился Всеслав. При этом получим, что согласно ТВ Владимир родился у Святослава, когда тот был еще подростком. Традиционная версия истории и здесь, как вы видите, проходит буквально по самому краю правдоподобия. Поверить в это трудно.

В предыдущей главе я обосновывал то, что Владимир не был сыном Святослава, они были погодками, родившимися в самом начале сороковых годов X века. Это утверждение вполне подтверждают вышепроизведенные расчеты, связанные с Всеславом, внуком Владимира.

Князь Мстислав, брат Ярослава Мудрого, пожалуй, наиболее яркая личность среди двенадцати сыновей князя Владимира. От своего отца он получил в удел далекую Тмутаракань. Такой же былинный герой, как и князь Святослав Игоревич (тот самый, погибший в болгарском походе), Мстислав запомнился по походу на касогов и по поединку с их князем Редедей, которого и зарезал Мстислав. Мстислав постоянно был в движении, постоянно с кем-то воевал и не случайно получил прозвище Храброго.

«Повесть временных лет» настолько запутанна в вопросе о происхождении Мстислава, что до сих пор историки не могут ответить на вопрос о том, родной ли (т. е. от одной ли матери) он брат Ярослава, а если родной, то кто из них был старше?

Согласно «Повести…» князь Владимир имел от Рогнеды четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава и Всеволода; «от гречанки имел он Святополка, от чехини — Вышеслава, а еще от одной жены — Святослава и Мстислава, а от болгарыни — Бориса и Глеба». Как видите, в этом списке Мстислав упоминается дважды и от разных матерей. При этом нельзя забывать, что Рогнеда — фантомное включение событий более поздних времен, на самом деле ее при Владимире еще не было. С другой стороны, эта псевдоРогнеда была матерью четырех сыновей — князей, то есть не была мимолетным увлечением Владимира. И определить ее истинное имя, как ни странно, нетрудно. В «Повести…» под 1000 годом записано: «Преставилась Малфрида. В то же лето преставилась и Рогнеда, мать Ярослава». Это единственное упоминание имени Малфриды. Возможно, это имя еще где-то упоминалось в первоначальном летописном списке, но при правке все остальные упоминания были уничтожены. В то же время заметно, что второе предложение вписано в летопись в более позднее время. Как сами видите, здесь уточнено, что Рогнеда — мать Ярослава. Для применяемого мной принципа «бритвы Оккама» вывод однозначен: Малфрида и есть мать четырех князей. При правке летописей Малфриду под сокращенным именем Малуша «отправили» в более ранние времена, сделав матерью князя Владимира.

Но вопрос, как вы помните, был другой: Мстислав — чей сын? Для его решения нам поможет еще одна выдержка из «Повести…», где упоминаются сыновья Владимира: «Было же у него 12 сыновей: Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святополк, Всеволод, Святослав, Мстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав». Сравните этот список с приведенным чуть выше первым списком. Здесь уже один Мстислав, но добавлены еще три брата: Станислав, Позвизд и Судислав. Причем все они заканчивают этот список. Изучая расположение имен, можно предположить, что Мстислав — брат Святослава, т. е. не сын Малфриды, а следовательно, и не родной брат Ярослава. То есть первый список имен можно признать правильным, убрав двойное упоминание Мстислава.

В таком случае мы получаем, что у Малфриды-Малуши (а не фантомной Рогнеды) сыновьями были Изяслав, Ярослав, Всеволод. Три сына. Был ли все-таки четвертый? Я склоняюсь к мнению, что был. Чье же имя правщики заменили на имя Мстислав? Детальное рассмотрение имеющейся информации наталкивает на мысль, что из трех дополнительных имен, появившихся во втором списке, наиболее вероятным может быть Судислав. Об этом и о самом Судиславе чуть позже. А мы можем получить список сыновей князя Владимира от Малфриды-Малуши: Изяслав, Судислав, Ярослав, Всеволод.

Мстислав, чей воинственный характер очень напоминал князя Святослава, был князем тмутараканским. В 1024 году «когда Ярослав был в Новгороде, пришел Мстислав из Тмутаракани в Киев, и не приняли его киевляне. Он же пошел и сел на столе в Чернигове». Далее Ярослав посылает за варягами, происходит битва с Мстиславом, Ярослав разбит и бежит. Поражение Ярослава было полное: остатки варягов его покинули, а Мстислав сохранил в целости свою тмутараканскую дружину. А дальше происходит что-то непонятное и беспрецедентное: Мстислав шлет «за Ярославом, говоря: «Садись в своем Киеве: ты старший брат, а мне пусть будет эта сторона Днепра». Мстислав не был альтруистом, не мог он на такое пойти. Без сомнения, Мстислав захватил Киев, сохранив за собой и Тмутаракань, и Чернигов, и Смоленск.

Теперь останется логически просчитать судьбу остальных земель Древней Руси. Брячислав Изяславич по-прежнему владел Полоцком. Что же досталось разбитому Ярославу? Вероятно, Новгород-Ильменский. На это могут намекать отдельные, оставшиеся целыми после правок, строки летописи. В 1026 году Ярослав с Мстиславом заключили мир у Городца. Городцом вполне может быть так ныне называемое Рюриково городище близ Новгорода-Ильменского.

В 1030 году «пошел Ярослав на чудь, и победил их, и поставил город Юрьев». Юрьев — город близ Чудского озера и не так далеко от Новгорода-Ильменского.

Никоновская летопись сообщает, что в 1029 году «Ярослав ходи на ясы и взят их». Ясы — осетины. Что делал Ярослав в исконно Мстиславовых землях? Здесь ответ прост: перед нами реликтовый остаток первоначальной правки, не вошедший в другие варианты летописей, а правка заключалась в автоматической замене в летописях имени Мстислав на Ярослав. Здесь тоже механически подправили, заменили, но получилась какая-то логическая нелепица. Более поздние «историки» поняли ошибку и просто вычеркнули фразу из других летописей, но в Никоновской она как-то уцелела. На ясов же, конечно, ходил Мстислав.

Осталось определить имя князя новгородского, т. е. по АВ — ярославского. Им был, с большой долей вероятности, старший по общей матери брат Ярослава князь Судислав. Почему? В 1036 году сразу после смерти Мстислава «всади Ярослав Судислава в поруб, брата своего, Плескове». Плесков по ТВ однозначно — город Псков, но по АВ Плесков — Переяславль, что на Плещеевом озере, недалеко от Ярославля. То есть посадил Ярослав Судислава в темницу в Переяславле.

Великое княжение Мстислава продолжалось до 1036 года. В этом году он умирает бездетным, а захвативший великое княжение Ярослав сажает в темницу брата Судислава и «иде Ярослав Новугороду, и посади сына своего Володимера Новегороде». Странное совпадение. Ярослав Мудрый согласно ТВ к этому времени владел Киевом и Новгородом уже долгие годы, но старшего сына сажает на новгородский стол ПОЧЕМУ-ТО только в 1036 году ПОСЛЕ смерти Мстислава и одновременно с этим заключает в темницу недалеко от Новгорода=Ярославля Судислава. И все эти три события происходят в одном и том же году.

По ТВ получалось, что Новгород длительное время не имел правителя. Дошло до того, что, заполняя неестественный пробел, академик Янин почему-то сообщает, что в Новгороде все эти годы правил посадник Константин, продлив, таким образом, ему жизнь на полтора десятка лет.

Для традиционной версии все это только странные и досадные совпадения, но для альтернативной версии истории это уже последовательная закономерность событий.

В скандинавских сагах имя Ярослава почти всегда связывается с Хольмгардом — Новгородом, это касается как событий, последовавших после смерти Владимира, так и событий, когда Ярослав уже был согласно русским летописям киевским князем. Но если судить по сагам, то он на киевском княжении не был, во многом это справедливо, так как захват несколько раз Ярославом Киева приводил лишь к его кратковременному княжению. Скандинавские же саги говорят о Ярославе как о новгородском князе.

В Академическом списке «Повести временных лет», приведенном Татищевым, известный список раздела земель, произведенного еще при жизни Владимира, дополнен двумя именами. Согласно этому списку Станислав получил Смоленск, а Судислав — Плесков. Как это похоже на мстительный характер Ярослава: Судислав при жизни отца получил Переяславль, через какое-то время после междо-усобицы он смог (по АВ) заполучить Новгород=Ярославль, бывшую вотчину Ярослава. И Ярослав, мстя своему брату, расправляется с ним, сажая в поруб именно в Плескове=Переяславле.

Что же произошло с Мстиславом в 1036 году? По летописи «Мстислав могуч телом», но «вышел на охоту, разболелся и умер». А где же его наследники? За 1033 годом есть только одна короткая фраза: «Евстафий Мстиславич умер». И больше ничего. Следующие 1034 и 1035 года вообще пустые, без событий. Евстафий — имя явно не княжеское, вероятно, и это имя, и эта смерть просто выдуманы монахом-летописцем. Но зачем? У меня есть только одно решение данной проблемы: Мстислав вряд ли был бездетным, поэтому появление такого сообщения в летописи сняло остроту вопроса о судьбе его наследников, мол, был один, да помер. Но если у Мстислава были дети, что же такое с ними могло произойти, раз для летописи специально придумали сына Евстафия Мстиславича?

По АВ Мстислав и вся его семья были убиты при осаде и штурме печенегами Киева. По ТВ, «печенеги пошли на приступ и схватились на месте, где стоит ныне святая София», но потерпели поражение. Но это по традиционной лживой версии. В реальности же печенеги город за-хватили и сожгли. Трудно сказать, какая при этом была роль Ярослава. Участвовал ли он сам в осаде и штурме или просто подкупил степняков, натравив их на Киев? Зная характер Ярослава, трудно предположить, что он был здесь ни при чем.

Итак, город был до основания сожжен. Киева к концу 1036 года практически НЕ СУЩЕСТВОВАЛО. И поэтому вполне естественными кажутся следующие строки о событиях 1037 года, которые вызывали затруднения не у одного поколения историков: «Заложил Ярослав город великий». Речь идет о Киеве. А в Новгородской первой летописи это событие еще отчетливее и страшней для ТВ: «Заложи Ярослав город Кыев». Так что в этом случае Киеву не то что более 1500 лет, а нет даже и тысячи.

Борис, Глеб, Мстислав, Святослав, Святополк — кто еще из сыновей Владимира мог бы пополнить этот список и к смерти которых вполне мог быть причастен Ярослав Мудрый?

В 30-е годы XVII века по указанию митрополита Петра Могилы в Киеве производились раскопки Десятинной церкви, разрушенной монголами. Там был найден мраморный саркофаг-гробница с именем Владимира Святославича, а в нем — кости со следами глубоких разрубов и отсеченной головой, при этом некоторые части скелета вообще отсутствовали. Но по «Повести…» князь Владимир умер от старости. Вот об этом: «Когда Владимир собрался идти против Ярослава, Ярослав, послав за море, привел варягов, так как боялся отца своего; но Бог не дал дьяволу радости. Когда Владимир разболелся, был у него в это время Борис. Между тем печенеги пошли походом на Русь, Владимир послал против них Бориса, а сам сильно разболелся; в этой болезни и умер».

Княжеская дружина во главе с Борисом идет на печенегов (а не натравил ли Ярослав печенегов на Киев, как это было в 1036 году при Мстиславе?). Старый Владимир остается с малой дружиной в Киеве, Ярослав собирает варягов, а дальше… Что? А дальше — находка в XVII веке саркофага с останками князя Владимира. Убитого!

На этом можно было бы закончить эту главу, но, боюсь, что читателям князь Ярослав предстал в неприглядном свете, получив от автора прозвище Окаянного. Как это далеко от того благообразного облика князя, известного нам со школьной скамьи. Но я вовсе не первый исследователь, который показал оборотную сторону поступков князя Ярослава — Мудрого и Великого (да, и такое прозвище есть у него). Вот что пишет Алексей Карпов в своем масштабном исследовании «Ярослав Мудрый»: «Источники знают и другого Ярослава — более приземленного и далеко не всегда оказывающегося на высоте своего положения. Летописцы, писавшие при жизни князя или спустя немного времени после его кончины, отмечали не только его успехи и свершения, но и его явные промахи и неудачи, приводили красноречивые примеры не только его рассудительности и благочестия, но и его чрезмерной жестокости и неблагодарности, злопамятности, малодушия или даже трусости, которые князь проявлял в самые ответственные минуты жизни… Так в трудах историков второй половины XX столетия сложился еще один образ Ярослава — некоего «хромоногого, трусливого, но властолюбивого князя, опирающегося на наемное войско и готовившего народу суровые статьи княжеского закона». Здесь А. Карпов уже сам цитирует академика Рыбакова.

Однако есть один крайне неприглядный поступок князя Ярослава, которого он не совершал. Историки считают, что «киевский князь попросту использовал для своего погребения вывезенную из Херсонеса гробницу с мощами одного из самых почитаемых в древнем Киеве святых, предварительно переложив их в новую раку». Да, дорогие читатели, считается, что Ярославу Мудрому приглянулся большой и красивый мраморный саркофаг, в котором хранились мощи святого Климента Римского. Мощи он приказал, деликатно скажем, переложить в новую раку, а себя велел после смерти положить в этой гробнице. Очень нехороший поступок. Но он его не совершал!

Дело в том, что в этой гробнице лежит другой великий киевский князь Георгий (а Ярослав тоже крещен именем Георгия). Об этом я уже писал в книге «Русь, которая была». Речь идет о Юрии (Георгии) Андреевиче, сыне Андрея Боголюбского, более известного всем как Чингисхан.

Почему же так поступил великий князь Юрий? Юрий=Чингисхан большую часть своей жизни провел в степях и вполне возможно, что он, «оставив почитание Христа, следовал идолам, имея при себе идольских жрецов». Впрочем, этот святотатский поступок мог совершить и его сын Владимир=Джучи (освободив саркофаг для тела своего отца), который уж точно родился и вырос в степи и вряд ли был вообще христианином…

После смерти Ярослава в 1054 году согласно традиционной истории Русь была поделена на уделы между сыновьями Ярослава. Изяслав, как старший сын, получил Киев и Новгород. Святослав — Чернигов, Тмутаракань, Рязань. Всеволод — Переяславль-Южный, Ростов с Суздалем. Вячеслав — Смоленск, Игорь — Владимир-Волынский. Внучатый племянник Ярослава Всеслав Брячиславич по-прежнему правил в Полоцке. Старший сын Ярослава Владимир к этому времени уже умер. Когда умирал кто-либо из князей, происходила смена уделов: младшие братья переезжали на княжение в города умерших старших, а сами добровольно оставляли свои прежние города племянникам. Эта система наследования получила по ТВ название лествичной.

Четкая картина истории Древней Руси сложилась давно, новые поколения историков развивали те или иные фрагменты, но общая картина была завершена к концу XVIII — началу XIX века. За основу бралась, естественно, «Повесть временных лет». Правда, английский ученый С. Франклин в изданной им в Оксфорде статье отметил, что завещание Ярослава Мудрого не что иное, как более поздняя компиляция византийского текста — 28-го вопрошания Анастасия Синаита. Но то англичанин, куда ему до тонкостей нашей отечественной истории, тем более, кто же его будет переводить?

Давайте и мы прочтем «Повесть…», где говорится о событиях второй половины XI века, куда мы с вами добрались, и сравним с тем, что пишут историки, выделяя все странности и нестыковки.

1. Еще при жизни Ярослав разделяет между сыновьями страну, раздав им уделы: Изяславу отдал Киев, Святославу Чернигов, Всеволоду Переяславль-Южный, Вячеславу Смоленск, Игорю Владимир. Где же застала сыновей смерть Ярослава? «Изяслав тогда был… (место в летописи уничтожено!), а Святослав во Владимире. Всеволод же был тогда при отце, ибо любил его отец больше всех братьев и держал его ВСЕГДА ПРИ СЕБЕ».

Из предыдущей главы вы, наверное, помните, что князь Владимир держал при себе любимца Бориса, который и получил после смерти Владимира, по утверждению скандинавской саги «Прядь об Эймунде», более половины Руси. И своему любимчику Ярослав завещал всего лишь окраинный Переяславль-Южный?

2. Киев — стольный град, граничит с беспокойной степью, кто же, как не киевский, главный, князь Руси, должен вести активную борьбу со степняками? В первые десять лет после смерти Ярослава «Повесть…» говорит о четырех эпизодах войны с кочевниками. В трех из них с ними воюет Всеволод и только в четвертом — все братья вместе. Также в этот десятилетний период киевский князь Изяслав в 1058 году умудряется сходить в поход против племени голядь, живущей на самом ВОСТОКЕ СМОЛЕНСКОГО княжества, на границе с Черниговским и Ростово-Суздальским княжествами. Что он там забыл? Князем смоленским в это время был уже Игорь Ярославич, но не Изяслав.

3. В 1068 году после поражения от половцев объединенного русского войска Изяслав и Всеволод бегут в Киев, а Святослав в Чернигов. Итак, Всеволод бежит вовсе не в Переяславль-Южный, а в Киев.

4. В 1064 году «бежал Ростислав… в Тмутаракань, и с ним бежали Порей и Вышата, сын Остромира, воеводы НОВГОРОДСКОГО». Куда бежал Ростислав, внук Ярослава от старшего сына Владимира Ярославича, который умер еще при жизни Мудрого, «Повесть…» нам сообщает, но откуда он бежал? И почему с ним в компании оказался сын новгородского воеводы?

5. В 1071 году, то есть спустя 17 лет после разделения Руси между братьями, по которому Белоозеро (а это к северу от Вологды) получил Всеволод, дань в районе Белоозера собирал Ян Вышатич, воевода черниговского князя Святослава. В ту пору некие волхвы, пришедшие к белоозерцам, уже убили много женщин на Волге и Шексне (в районах, принадлежавших по традиционной истории Всеволоду). Ян сказал: «Выдайте мне волхвов, потому что смерды они мои и МОЕГО КНЯЗЯ». То есть ЧЕРНИГОВСКОГО князя.

Один из таких волхвов «объявился и при Глебе в Новгороде». Обратите внимание: Глеб — сын черниговского князя Святослава, и он правил в Новгороде. Но в каком Новгороде: Ильменском или Новгороде=Ярославле? Движение волхвов происходило на северо-востоке, в районе Волги и Шексны, т. е. в районе Ярославля. А волхв согласно «Повести…» объявился в Новгороде, который ТВ однозначно считает Новгородом, что на Ильмени. Мы же видим очередное подтверждение тому, что это Новгород=Ярославль, так как вряд ли движение волхвов охватило значительную часть Руси.

При принятии читателями версии, что древний Великий Новгород — это Ярославль, мы имеем следующую картину. Раз Глеб Святославич правил в Новгороде=Ярославле, а Белоозеро относилось к Северо-Восточной Руси, то все правильно: Белоозеро и должно платить дань Глебу. А восставшие волхвы действительно были смердами его отца Святослава Ярославича, а не Всеволода Ярославича, которому ошибочно по ТВ принадлежала Северо-Восточная Русь.

6. «Повесть временных лет» довольно скупо отмечает разделенное между братьями наследство Ярослава. Особняком в этом вопросе стоит Новгородская первая летопись. Вот что согласно ей получил Всеволод: «Переяславль, Ростов, Суждаль, Белоозеро, Поволжье». Покажите этот список любому мало-мальски грамотному человеку, даже историку, и получите ответ: это города одного региона! То есть Переяславль — это Переславль-Залесский, но никак не Южный. Вот поэтому из промежуточного варианта, которым является Новгородская первая летопись, и вычеркнули все города, которые своим присутствием в этом списке бросали тень на культивируемый Переяславль Южный.

А теперь попробуем по-новому реконструировать историю второй половины XI века.

Ярослав умирает в 1054 году, завещая киевский стол в обход старших сыновей Всеволоду, своему любимцу, передав ему, естественно, и дружину. Считается, что последним языческим многоженцем среди князей был Владимир, а после крещения Руси с языческими традициями было покончено. Но почему это было невозможно в первые годы после принятия на Руси христианства? Новая вера не могла сразу привиться, а вековые «привычки жениться» искореняются трудно. Вот, к примеру, что пишет «Повесть временных лет» о внуке и правнуке Ярослава Мудрого: «Святополк же посадил во Владимире сына своего Мстислава, который был у него от НАЛОЖНИЦЫ». А это произошло в 1097 году! Та же «Повесть временных лет» так и не дала ответа, кто же из сыновей князя Владимира родился от его единственного христианского брака, как, впрочем, и с кем был этот брак.

Скандинавский историк-скальд XIII века Снорри Стурлусон сообщал, что у жены Ярослава Мудрого Ингигерды было три сына: Вальдимар, Висиволд и Гольти. Первые два идентифицируются как Владимир и Всеволод, а вот третий, Гольти, почему-то стараниями наших историков переводится со скандинавского просто как ловкий, быстрый. Но разве не очевидно, что Гольти не что иное, как слегка искаженное имя младшего сына Ярослава Мудрого — Игоря? И обратите внимание: при этом Стурлусон не называет других сыновей Ярослава — Изяслава, Святослава и Вячеслава, имена которых, кстати, имеют одинаковые окончания, в отличие от трех сыновей, названных Стурлусоном. Возможно, последние трое были от другой жены Ярослава Мудрого. Из трех детей Ингигерды ко времени смерти Ярослава в живых оставались двое: Всеволод и Игорь. Последний тоже вскоре умирает (1060 год). Может, поэтому, кто знает, и отдал Ярослав власть старшему из оставшихся в живых сыновей Ингигерды, его официальной жены. А поздние летописцы факт многоженства Ярослава, его порочащий, со страниц летописей убрали. Вспомните, как описан его отец князь Владимир на страницах наших летописей: в черных красках до крещения и похвально после него.

В «Саге о Тидреке Бернском» говорится о том, что у князя Владимира был сводный брат по имени Илиас, то есть Илья. Но о каком Владимире идет речь? Возможно, все-таки не о Владимире-крестителе, а о Владимире Ярославиче, умершем за два года до смерти Ярослава Мудрого. Действительно, есть сведения, что у Владимира Ярославича был старший брат Илья (всего у Мудрого было семь сыновей), умерший в 1020 году. Если это так, то выходит, что Владимир и Илья были сыновьями Ярослава Мудрого от разных матерей. Это вполне согласуется с предположением, что в 1018 году Ярослав заключил военный союз с датским королем Канутом, подкрепленный браком Ильи Ярославича и сестры Канута. Благодаря этому союзу Канут помог своему родственнику, напав на Болеслава. Кстати, этот факт также может говорить о том, что Ярослав родился не в 989, а в 979 году, иначе получится, что Илья Ярославич вступил в брак в детском возрасте.

В то же время нельзя не отметить и иную точку зрения на сообщения летописи об Илье. Сообщение о нем есть только в Новгородской первой летописи младшего извода в общем перечне новгородских князей: «И родися у Ярослава сын Илья, и посади в Новегороде, и умре». Однако ряд историков сомневаются в существовании этого сына у князя Ярослава на основании того, что другие летописи о нем не сообщают ничего. А. Карпов считает, что «Илья — крестильное имя другого сына Ярослава, новгородского князя Владимира». Однако согласно летописям, в том числе и Новгородской, Владимир родился в 1020 году. При этом Владимир в списке новгородских князей идет следом за Ильей.

Историки, с трудом веря в реальность существования князя Ильи Ярославича, почему-то считают, что этот князь должен был умереть через короткий промежуток времени после своего рождения, то есть он должен был княжить в Новгороде младенцем. Это произошло из-за того, что историки слишком точно следовали за текстом Новгородской летописи, где сказано, что Илья родился, стал князем и умер. Но так как в летописи три события: рождение Ильи, его княжение и смерть — не были отмечены каким-либо годом, а также то, что, Илья не мог быть посажен на княжение будучи младенцем, это дает основание думать, что следует разнести по годам все эти три факта о нем.

Но продолжим реконструкцию истории Руси после смерти Мудрого. Где был Святослав? В момент смерти Ярослава Мудрого Святослав, на мой взгляд, был действительно во Владимире, но не Волынском, а во Владимире-на-Клязьме. Город этот вопреки мнению историков уже тогда существовал, а не был основан сыном Всеволода Ярославича Владимиром Мономахом, как это утверждается нашей традиционной историей. Ибо не смог бы город Владимир так быстро, всего за несколько десятилетий, стать центром Руси во второй половине XII века. Святослав получил также Чернигов и Тмутаракань, старший на тот момент брат Изяслав — Смоленск и Туров (вот почему он пошел в поход на голядь, жившую, как я уже говорил, на востоке Смоленского княжества), а сын их рано умершего СТАРШЕГО брата — Ростислав Владимирович — Ярославль, что не удивляет, так как Ярославль=Новгород всегда доставался старшим сыновьям в роду.

Итак, три главных города Руси: Киев, Ярославль и Смоленск получили Всеволод, Ростислав и Изяслав. Не был обделен и Святослав, у которого оказались значительные территории.

Любимый сын Ярослава Всеволод был и наиболее слабым из братьев, терпя постоянные поражения в различных битвах. Одним словом, бездарь из любимчиков. Святослав, наиболее одаренный из братьев и желавший большего, предлагает племяннику Ростиславу обмен ярославского княжения на свое — тмутараканское. Даже по названию предлагаемого можно судить, что обмен состоялся не без принуждения. Вскоре Святослав выгоняет Ростислава и из Тмутаракани, концентрируя в своих руках ПОЛОВИНУ всей территории Руси, причем ЛУЧШУЮ половину. Вероятно, с целью ослабления Изяслава он дает добро на захват Всеславом Полоцким Новгорода-Ильменского, относящегося к Смоленскому княжеству.

А вскоре братья захватывают Всеслава. Закончить за-хват всей Руси Святославу помешали половцы: русские войска ими разгромлены, в Киеве правит уже освободившийся Всеслав. А Изяслав бежит в Польшу, приводит войска своего тестя польского короля Болеслава. С помощью польских войск Изяслав захватывает Киев и становится киевским князем.

В 1073 году Киев захватывает Святослав, завершив процесс «объединения» Руси под свое начало в границах своего отца Ярослава Мудрого. Но закрепить сей успех, с передачей в дальнейшем правления страной своим потомкам, ему помешала собственная смерть в 1076 году. В ходе начавшейся смуты в Киеве к власти приходили Всеволод, вновь Изяслав, которые в целях борьбы со Святославичами объединяются. Изяслав помогает Всеволоду взять Чернигов, Владимиру Мономаху (сыну Всеволода) — Смоленск, а своему сыну Святополку — Ярославль (то есть по ТВ — Новгород). Святославичи с переменным успехом сопротивляются, но в конечном итоге уступают. Гибель в одной из битв Изяслава приводит к приходу к власти в Киеве слабого Всеволода. И только в самом конце XI века, уже после смерти Всеволода, к неуступчивым Святославичам отходит Чернигов.

Если бы Святослав прожил на несколько лет больше, то к началу XIII века на Руси первенствовали бы его потомки, а не Всеволода. Не было бы Чингисхана (потомка Всеволода!), а следовательно, и не было бы «монгольского вторжения», движения кочевников ограничились бы пределами степной зоны. Конечно, различные татаро-половецкие орды вторгались бы на Русь, но это было бы не так часто, да и половцы вскоре обрусели бы и приняли христианство. История России могла быть совсем иной…

А была ли вообще на Руси лествичная система передачи власти? Каждый, кто считает, что мало-мальски знает историю, ответит утвердительно. Но будет ли он прав? Об этой системе свидетельствует «Повесть временных лет»: с легкой руки Ярослава Мудрого власть стала передаваться только через трех старших сыновей. После смерти последнего из них, власть переходила к сыну старшего из этих трех братьев и т. д. Но вы только что убедились, что Ярослав никакой лествичной системы не вводил, передав власть МЛАДШЕМУ, но любимому сыну, что, впрочем, в свое время сделал и его отец Владимир. К каким междоусобицам это привело, мы знаем.

Но, может быть, лествица привилась на Руси при внуках Ярослава? Действительно, Киев после смерти Всеволода Ярославича достался старшему из Изяславичей — Святополку, который, кстати, родился вне церковного брака (об этом читайте у А. В. Назаренко в книге «Древняя Русь на международных путях», где он обоснованно критикует по этому вопросу академика Янина). У Карамзина же читаем, что Владимир Мономах, сын Всеволода, «мог бы сесть на престоле родителя своего; но сей чувствительный, миролюбивый князь уступил оный Изяславову сыну и, сказав: «отец его был старее и княжил в столице прежде моего отца; не хочу кровопролития и войны междоусобной», объявил Святополка государем Российским; сам отправился в Чернигов, а брат его, Ростислав, в Переславль».

Что можно об этом сказать? Называть Мономаха, всю жизнь проведшего в походах, «миролюбивым князем» язык как-то не поворачивается. Прочтите хотя бы его «Поучение», данное в той же «Повести временных лет», и вы увидите бесконечную череду военных походов, в которых он принимал участие с 13 лет. Если Мономах такой «чувствительный», то почему он добровольно не отдал Чернигов потомкам второго сына Ярослава — Святослава (отдать пришлось после того, как Олег Святославич осадил в 1094 году Мономаха в Чернигове, заставив того сдать город и уйти)? Ответ на эти вопросы лежит на поверхности: лествичной системы на Руси не было!

Было ли сильным войско Мономаха? Историки почему-то считают, что в 1093 году к моменту смерти своего отца Мономах был намного сильнее Святополка Изяславича, так как под началом Владимира Мономаха были дружины Киева, Чернигова, Переяславля-Южного, Смоленска, Волыни, но при этом нельзя забывать, что за Святополком стоял Новгород. А история неоднократно показывала, что именно новгородские рати приводили Рюриковичей к киевскому княжению. И учтите, что Переяславль-Южный, вотчина Мономаха, это только по ТВ хорошее и сильное (как-никак третий стол после Киева и Чернигова) княжество. На самом деле оно было слабым и малозаселенным по причине близости к опасной степи. Впрочем, третьеразрядность Переяславля-Южного время от времени проявляется в летописях. Так, его князь Ярополк в 1116 году, «тяготясь более других князей МАЛОНАСЕЛЕННОСТЬЮ своей степной волости, так часто опустошаемой половцами», поселил захваченных им жителей Друцка в специально для них срубленном городе Желне.

Русские дружины, даже объединившись, не имели перевеса над половцами. В 1093 году против напавших половцев выступают объединенные войска трех князей — Святополка и Мономаха с братом Ростиславом, и русские войска оказались разбиты.

Вот что происходило согласно летописям после смерти Всеволода Ярославича. Он умирает 13 апреля 1093 года, а уже 24 апреля его племянник Святополк входит в город Киев. Тут же «в это время пришли половцы на Русскую землю». Святополк Изяславич посылает за подмогой к Владимиру Мономаху и Ростиславу Всеволодовичам. Те приходят, но, «когда Владимир пришел в Киев, встретились они в монастыре святого Михаила, затеяли между собой распри и ссоры». Затем кузены мирятся, идут на половцев, терпят поражение, и в битве гибнет Ростислав, утонув при бегстве. Далее следует интереснейший поворот событий: Святополк женится на дочери половецкого хана Тугоркана. А в бурно развивающиеся события вскоре вмешиваются потомки Святослава Ярославича: Олег Святославич осаждает Мономаха в Чернигове и выгоняет его оттуда. Через год половцы снова вторгаются в русские земли: Мономаху удается разгромить войско Тугоркана, последний погибает, а Святополк с торжеством хоронит своего тестя «недалеко от своего Берестовского дворца». Но в это же самое время другой половецкий хан — Боняк жжет предместье Киева и даже захватывает Печерский монастырь. Такая вот вкратце история тех событий.

Всего этого вполне достаточно для того, чтобы реконструировать РЕАЛЬНЫЕ события. В 1093 году умирает киевский князь Всеволод Ярославич. Святополк Изяславич с половецкими войсками, под предводительством ханов Боняка и своего тестя Тугоркана, захватывает Киев, при этом гибнет Ростислав Всеволодович. Мономах бежит в Чернигов, но оттуда его изгоняет Олег Святославич. Вот и все. Коротко, ясно и правдиво. Не было лествицы, а власть на Руси брал сильнейший.

В 1113 году после смерти Святополка жители Киева приглашают на княжение Владимира Мономаха, хотя по лествичной системе князем должны были стать Давид либо Олег Святославичи. В 1125 году после смерти Мономаха князем становится его сын Мстислав, что опять-таки идет в нарушение законов лествичной системы. В 1132 умирает Мстислав Владимирович, а киевским князем становится его брат Ярополк. После смерти последнего его брата Вячеслава Владимировича изгоняет черниговский князь Всеволод Ольгович. После смерти этого князя в Киеве утверждается Игорь Ольгович, но уже через год (по другим данным — через 13 дней) его изгоняют, а вскоре и убивают. К власти приходит Изяслав Мстиславич, сын умершего в 1132 году Мстислава Владимировича, хотя еще был жив младший брат Мстислава Вячеслав Владимирович. Но и Изяслав и Мстислав по лествичному праву стояли ниже Игоря Ольговича. После смерти Изяслава киевским князем становится его брат Ростислав, опять же в обход своего дяди Вячеслава Владимировича.

Где же во всех этих событиях красивый и чинный закон лествицы? Вот что пишет Карамзин о событиях 1145 года — времени правления Всеволода Ольговича: «Всеволод сказал им, что он, предвидя свою кончину, ПОДОБНО Мономаху и Мстиславу ИЗБИРАЕТ наследника и что Игорь будет государем». Так что лествичное право — это, по крайней мере, сильное преувеличение ранних историков, которые при правке истории просто выдали желаемое за действительное. А многие современные историки это с удовольствием повторяют.

На протяжении всей этой книги неоднократно говорилось об идентичности древнего Великого Новгорода и города Ярославля. Наконец, настало время подробно рассмотреть доказательства этому.

Новгород Великий — старшее княжение во всей Русской земле.

(Всеволод Большое Гнездо)

О древности Новгорода вообще и времени основания его в частности ничего определенного нельзя сказать.

(А. В. Экземплярский.)

Quis potest contra Deum et magnam Novgardiam? — Кто против Бога и великого Новгорода?

(Кранц. Вандалия)

«Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля» — так начинается «Повесть временных лет». Так откуда же она пошла? С Киева — матери городов русских? Нет, с Новгорода, именно там согласно «Повести…» сел Рюрик. Поэтому вполне справедливо назвать Новгород отцом городов русских. Но где был этот Новгород? На реке Волхов? До недавнего времени так и считалось. Однако ряд исторических обстоятельств заставляет задуматься пытливых исследователей о местонахождении летописного Великого Новгорода, отделяя его от современного тезки.

Глеб Носовский и Анатолий Фоменко выдвинули гипотезу о том, что исторический Великий Новгород на самом деле является Ярославлем, т. е. между современным Ярославлем и летописным Новгородом можно поставить знак равенства: Ярославль=Новгород. Даже с географической точки зрения скачок немыслимый — 500 километров! Что уж говорить об истории. Основы ее традиционной версии с каждым годом все больше и больше трещат по всем швам, сея панику среди почивающих на лаврах историков. Впрочем, насчет паники я погорячился. Историки предпочитают игнорировать альтернативные гипотезы. Что ж, это их право отвергать новые идеи или просто хранить молчание. Но при этом они игнорируют и ОБОСНОВАННУЮ критику ошибок своей традиционной версии, что с моей точки зрения еще раз подтверждает: традиционная версия ДЕЙСТВИТЕЛЬНО во многом ОШИБОЧНА!

Одной из таких ошибок-подделок и является ситуация с летописным Новгородом. Фоменко и Носовский привели ряд доказательств того, что Новгородом является Ярославль. Эти доказательства можно разбить на две группы: свидетельства того, что современный Новгород-на-Волхове не мог быть Великим, как то утверждает традиционная история, и увязывание летописного Новгорода с Ярославлем.

Нахождение истины в данном вопросе имеет принципиальное значение для всей древнерусской истории, именно с Новгорода она и началась. Поэтому рассмотрению этого вопроса необходимо уделить особое внимание. У меня оказалось собрано много фактурного материала в пользу гипотезы Носовского и Фоменко. Но перед тем как начать излагать эти доказательства, давайте вкратце рассмотрим материал, приведенный в поддержку своей гипотезы этими авторами.

Итак, прежде всего следует отметить, что крупномасштабные раскопки, уже более пятидесяти лет ведущиеся в Новгороде, не привели к каким-либо значимым открытиям. Берестяные грамоты, найденные там, не дали истории ничего существенного, так как в своей основе они представляют всего лишь бытовые записи. Псалтырь, найденный там же в 2000 году, вряд ли является столь древним, как об этом тут же поведал всему свету главный археолог Новгорода В. Л. Янин. Об этой находке Носовский и Фоменко к моменту написания этих строк еще не выносили своего суждения, но оно, я думаю, не будет отличаться от моего мнения.

Носовский и Фоменко совершенно справедливо отмечают, что «Новгород в действительности никогда не был крупным торговым центром… Трудно найти другой город, расположенный столь неудачно в торговом отношении». Историки не могут сообщить, через какой морской порт шла новгородская торговля. Единственным оптимальным с географической точки зрения портом мог быть Петербург, но последний основан только три столетия назад.

Где же проходила «Великая дорога», соединявшая Новгород с Северо-Восточной Русью? «До сих пор там труднопроходимые, болотистые места». На полтысячи километров от Новгорода как в сторону Москвы, так и в сторону Киева «нет никаких старых исторических центров».

В самом Новгороде археологи до сих пор не могут найти так называемое Ярославово дворище — место, где собиралось знаменитое новгородское вече. Правда, академик Янин предложил некую территорию, но, как он сам и сообщил, на ней «ни одного замощенного или утоптанного участка не нашли». Как же Янин объясняет такую странность? А просто: мол, новгородское вече состояло всего лишь из трехсот(!) человек.

Тему Ярославова дворища вскользь упомянул в книге «Россия, которой не было-2» Буровский, резко обрушившийся на гипотезы Носовского и Фоменко, обвинив их в невежестве. Вот одна из его реплик: «Спор профессора со студентом возможен все-таки, в основном, в учебных целях.

А тут такая бездна невежества, что и с семиклассником сравнить непросто. А как прикажете хоть что-то объяснить человеку, не владеющему самым элементарным материалом?! Ты ему скажешь: «На Ярославовом дворище было найдено…». А он выпучит глаза: «Так ведь Ярославова дворища нет?!».

В чем же заключается «невежество» Носовского и Фоменко? Не веря на слово корифеям нашей исторической науки, они просто попросили своих оппонентов привести убедительные доказательства того, что именно эта территория в Новгороде и есть то самое знаменитое Ярославово дворище. Если таких доказательств нет, значит это место вряд ли являлось новгородским дворищем. Логично? Оказывается, что нет: это «бездна невежества»!

Носовский и Фоменко приводят несколько примеров географического несоответствия нынешнего Новгорода маршрутам движения князей согласно летописям. Кстати, мной этот список расширен, но об этом чуть ниже.

Далее они приводят примеры нескольких наиболее известных зданий, сохранившихся, по мнению историков, с древних времен. В действительности все они на древние «не тянут».

И наконец, по мнению авторов обсуждаемой гипотезы, еще в XVI веке «городок на Волхове не имел даже собственного имени, а назывался безлично околотком. С последним утверждением уважаемых Носовского и Фоменко я не могу согласиться. То, что жители так иронично-презрительно называли свой город, свидетельствует лишь о его захудалости. Да, Новгород-на-Волхове был маленьким и захолустным городом. Но это не мешало ему иметь свою историю, и об этом немного дальше.

В поддержку своей гипотезы о Ярославле как истинном Великом Новгороде Носовский и Фоменко приводят целый ряд серьезных доказательств. Так, Ярославль длительное время являлся крупнейшим торговым центром, находясь на пересечении Северо-Двинского и Волжского водных путей. Даже после перемещения центра торговли с Европой из Архангельска в Петербург Ярославль все еще продолжал играть заметную роль во внутренней торговле. А Новгород-на-Волхове, даже получив выход в Европу через Петербург, этим подарком судьбы распорядиться не смог.

Вот вкратце основные аргументы, приводимые Носовским и Фоменко. Их, как видите, не так и много. Теперь давайте рассмотрим на более глубоком уровне доказательства того, что Ярославль и есть тот знаменитый летописный Великий Новгород.

Вначале воспользуемся информацией различных арабских авторов, упоминавших те или иные земли будущей Киевской Руси. Так, историк Х века Массуди упоминает о земле Нукбард или Нукирад, соседствующей со славянской. Однозначно, что речь идет о Новгороде. Но Новгород по Нестору — центр чисто славянских земель, а именно — племени ильменских словен, зато Ярославль действительно был расположен хоть и на территории мерян, но рядом со славянскими землями.

Ал-Истахри пишет, что «из Арты вывозятся черные соболи, черные лисицы и свинец». Скажите, откуда лучше и удобнее вывозить на восток соболей и лисиц: из Новгорода Ильменского или из Ярославля? Не спорю, можно, конечно, и из Новгорода, но откуда в Новгороде металл? И был ли металл в Ярославле? Практически в границах современного Ярославля расположено Тимерево, где в конце первого тысячелетия активно разрабатывался участок падения крупнейшего метеорита. Большие запасы небесного металла лежали на поверхности земли. А по тем временам металл был очень и очень редок. Достаточно отметить, что в битве при Гастингсе в 1066 году, когда Вильгельм Завоеватель разгромил англосаксов, войска обеих сторон рубились каменными топорами. В «Худуд аль-алам» говорилось о мечах русов, напоминавших по свойствам булат.

В могильниках районов Верхней Волги и Среднего Поволжья находят много различных железных вещей, однако в этом регионе залежей железной руды нет. Поэтому принято считать, что железо выплавлялось из болотной руды. При этом его качество должно быть низким, но железные вещи из раскопанных могильников как раз отличает высокое качество: редкие изделия покрывает сильная ржавчина. Анализ образцов изделий из Тимерево показал аномально высокое содержание в них никеля. О том, насколько большим был упавший метеорит, свидетельствует размер оставшейся впадины: диаметр 800 метров и глубина 10 метров.

Согласно Ибн-Дасту глава русов живет в городе, называемом Джарваб, в котором ежемесячно происходят многодневные торги. Звук — джа- в этом слове довольно близко звуку — я- (сравните: Jamaica — Ямайка), а значит, не исключено, что этим городом мог быть и Ярославль. По крайней мере, это не Киев или, скажем, Смоленск, или Новгород, которые никак нельзя по звучанию отожествить с Джарвабом.

У Ибн-Хаукаля три группы русов называются: Гунаб, Арта и Дшелабе. Последняя группа обитает выше жителей Арты. «Но для торговли никто не ездит далее Булгарской столицы, никто не ездит до Арты». Итак, здесь однозначно дается понять, что Арта находится выше от Булгара по Волге.

А еще дальше расположен Дшелабе. А теперь сравните два названия: Джарваб и Дшелабе. Они очень схожи, как, впрочем, похожи и звучания их оригиналов: Ярославль и Переяславль (Залесский). На вопрос, если Дшелабе — Переяславль, то как он выше Арты=Ростова, отвечу, что отсчет идет не о географических широтах, а о движении купцов с низовий Волги. Чтобы попасть в Дшелабе, нужно вначале проехать Булгар, Гунаб и Арту. Действительно, Переяславль оказывается выше (то есть дальше!) Арты.

Что подразумевал Ибн-Хаукаль под Артой? Скорее всего, Ростов Великий, что по соседству с Ярославлем. Но уж никак не Новгород-на-Волхове. И вот здесь нам должен помочь медведь. Дело в том, что у угорских племен он занимал центральное место в культовых обрядах. На территории Верхней Волги жила меря — финно-угорское племя. Во многих индоевропейских языках корень арт означает «медведь». Для ярославцев же медведь — культовое животное, именно он изображен на гербе Ярославля. Не спорю, возможно, здесь имеет место совпадение: «арт» и «Арта», но не отметить такой факт тоже нельзя. А вот на древнем гербе Новгорода медведь не является главным персонажем, соседствуя с волком, неким трехъярусным возвышением и посохом.

Итак, мы знаем, что медведь — символ Ярославля. Ссылка на медведя в древнем гербе Новгорода может означать не что иное, как то, что Новгород являлся дочерним городом Ярославля и находился в его подчинении. Почему не наоборот? По законам геральдики. Возьмите гербы городов Ярославской области. Практически на всех есть изображение медведя как символа их подчиненности Ярославлю. Но на них медведь не такой крупный, как на гербе Ярославля, и обязательно расположен на фоне каких-либо местных геральдических изображений.

И. Коновалова в своей книге «Восточная Европа в сочинении ал-Идриси» рассматривала локализацию шести городов, относимых к Новгородской Руси. Вот они в современной транскрипции: Лука, Астаркуса, Баруна, Бусада, Харада и Аба'да. К сожалению, в решении этой задачи ей не повезло, так как за основу, естественно, пришлось брать традиционную версию истории. Без белых ниток и тут не обошлось, впрочем, иначе быть не могло. Город Харада соотнесен ею с Новгородом. Вполне с этим соглашусь, подразумевая, что Новгород есть Ярославль. Город Аба'да (или Анкада, Алгада) принят за Ладогу. Согласно ал-Идриси расстояние между ними — один день пути. А между прочим, расстояние между этими городами 200 километров, а это по тем временам неделя пути.

Далее по ал-Идриси города Астаркуса (опять же вроде как Новгород, по мнению О. Талльгрен-Туулио, с которым Коновалова осторожно соглашается), Аб'ада (т. е. Ладога, по мнению Коноваловой), Бусада (неизвестно) и Лука (Великие Луки) связаны общим водным путем — рекой Булга (т. е. Волгой). Коновалова эту проблему разрешает следующим образом: по ее мнению, в том, что по ал-Идриси «города стоят на Волге», нет ничего страшного, это «подразумевало не столько их расположение непосредственно на волжских берегах, но просто включенность в систему Балтийско-Волжских торговых путей». Как видите, весьма и весьма неубедительно. Но таково прокрустово ложе традиционной истории.

Город Бусада, по неверному мнению ряда ученых, не город, а народ, известный нам как югра, а это уже район Северного Урала. Наконец, шестой город в этом списке — Баруна отожествляется, и вероятно, справедливо, с городом Муромом. То есть, как видите, традиционные историки вынуждены признавать, что часть этих топонимов все-таки относится к северо-восточной части Руси.

Так что же все-таки имел в виду ал-Идриси, выстраивая эти города на Волге? А то, отвечу вам: на Волге, помимо Ярославля=Новгорода (Харада), есть такие старинные города, как Молога (чем не Лука?), Кострома (Аб'ада?), недалеко расположен крупный Суздаль (Бусада?). Причем путь от Ярославля до Костромы вполне реально преодолеть вниз по Волге за один день. Впрочем, здесь уже начинается гадание на кофейной гуще, то есть то, чем вынуждены заниматься традиционные историки, подгоняя различные древние сведения в жесткие, но неверные рамки традиционной истории. Но в любом случае предлагаемый мной вариант отожествления городов Северо-Восточной Руси с городами, упомянутыми у ал-Идриси, выглядит намного предпочтительнее, чем у современных традиционных историков.

Прежде чем вновь вернуться к сочинениям Ибн-Хаукаля, отметим фрагмент из сочинений Константина Багрянородного, который писал, что росы, отправляющиеся с однодеревками «из ВНЕШНЕЙ Росии в Константинополь, являются из Невогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии…». Здесь «внешняя Росия» — это обширный регион Киевской Руси, а под внутренней (ближней) «Росией» следует предполагать район Тамани.

Итак, Невогард (или Немогард, по другим переводам византийского текста) — это Новгород, но данная византийская трактовка перевода названия очень близка к слову Нероград. Напомню, близ Ярославля, в 60 километрах, находится озеро Неро. Из этого озера течет и впадает в Волгу в центре Ярославля река Которосль. Кто знает, как она раньше называлась, может, Нера? Это не голословное предположение. Река Нева вытекает из Ладожского озера. Но, оказывается, считается, что Ладожское озеро раньше называлось Нево. То есть из озера Нево вытекает река Нева, впадающая в Финский залив. Может быть, и в самом деле из ростовского озера Неро вытекала река Нера? Невогард вполне можно трактовать как Нероград, или, как вы уже догадались, Ярославль.

По сведениям Ибн-Хаукаля, в 968 или 969 году русы опустошили Булгар (район современной Татарии), а затем города Хазарии. Самое интересное в этом сообщении то, что русы помещены им на реке Атиль (то есть Волге), недалеко от булгар, между БУЛГАРАМИ И СЛАВЯНАМИ.

А этому району вполне соответствует Ярославль. Вспомните вышеприведенную информацию Константина Багрянородного, по которой Святослав княжил в Немогарде. Если Немогард — это Ярославль, то византийские и арабские источники удивительным образом соприкасаются в одной географической точке — Ярославле.

Тот же Ибн-Хаукаль во второй половине Х века называет Волгу Русской рекой. Почему-то считается, что он назвал ее так за удачный поход Святослава. Но основания для такой характеристики должны быть серьезнее: по АВ русские купцы, да и не только купцы, давно уже обосновались на ней, и в первую очередь, в Ярославле.

Не обошли вниманием Новгород и скандинавские саги. Вот отрывок из скандинавской «Саги о Хаконе Хаконарсоне»: «Этим летом отправились они в военный поход в Бьярмаланд, Андрес Скьяльдарбанд и Ивар Утвик. У них было четыре корабля. И то было причиной их поездки, что ездили они в Бьярмаланд в торговую поездку за несколько лет до этого, Андрес из Сьомелингар и Свейн Сигурдарсон, Эгмунд из Спангхейма и многие другие. У них было два корабля. И отправились они назад осенью, Андрес и Свейн; а они остались с другим кораблем, Хельги Богранссон и его корабельщики, Эгмунд из Спангхейма тоже остался; и отправился он осенью на восток в Судрдаларики со своими слугами и товаром. А у халогаландцев случилось несогласие с конунгом бьярмов. И зимой напали на них бьярмы и убили всю команду. И когда Эгмунд узнал об этом, отправился он на ВОСТОК в Хольмгардар и оттуда по ВОСТОЧНОМУ ПУТИ к морю».

Прежде всего следует пояснить, что названный в саге Бьярмаланд это район, примыкающий к Белому морю, Судрдаларики — Суздальское княжество, а Хольмгардар —

Новгород (ТВ). При таком раскладе получается, что Новгород был восточнее Суздаля! Если же принять, что Новгород это Ярославль, то Эгмунд сначала едет на восток в район реки Мологи на ярмарочные торги, недаром в саге отмечен его товар, а далее действительно еще восточнее, в Ярославль, откуда вниз по Волге по восточному же пути к морю.

Скандинавы по северному морскому торговому пути заходили из Белого моря в Северную Двину и далее по системе рек Сухона — Шексна попадали в Ростово-Суздальское княжество (Судрдаларики) на реку Волгу. На мой взгляд, под Бьярмаландом стоит понимать весь северный путь, проходивший и через ярославское Поволжье.

В одной из саг Снорри Стурлусона говорится, что Магнус Олавсон отправился с ВОСТОКА из Хольмгарда в Альдейгьюборг, а это город Ладога. Но современный Новгород находится не восточнее Ладоги, а юго-западней, в отличие от Ярославля, который действительно расположен к востоку от Ладоги.

Почему же был так популярен торговый путь через Белое море вокруг всей Скандинавии? Не проще ли было скандинавам плыть по Балтике через Ладогу и далее по так называемому пути «из варяг в греки», который намного короче? Но не всегда короткий путь безопаснее. Чтобы норвежским купцам и викингам доплыть до Ладоги, им нужно было пройти узким морским проходом через территории древних данов и свеев, жителей Дании и Швеции, которые также «баловались» морским разбоем. Эта причина и могла послужить выбором пусть более дальнего, но более безопасного северного пути на Русь.

В одной из скандинавских саг мы читаем: «В том государстве есть Руссия, мы называем ее Гардарики. Там такие главные города: Морамар, Ростова, Сурдалар, Хольмгард, Сюрнес, Гадар, Палтескья, Кэнугард». Давайте определим, какие здесь названы древнерусские города. Историки считают, что это: Муром, Ростов, Суздаль, Новгород… (неизвестно), …(неизвестно), Полоцк, Киев.

Я могу предложить другой вариант: Муром, Ростов, Суздаль, Ярославль, Смоленск, Городище, Полоцк, Киев. Сравните эти два списка. Второй, как видите, более полный. Здесь четыре города — из Северо-Восточной Руси, три столицы крупных княжеств и Городище (Новгород-Ильменский) — центр пусть небольшого, но географически близкого к Балтике региона. Из известных крупных городов в списке скандинавов отсутствует Чернигов, но он находится далеко на юге и не на Днепре, да и сам Киев в этом списке оказался на последнем месте.

Сравните названия Сюрнеса и Смоленска без огласовок: СРНС и СМЛНСК или С…НС и С…НСК. То есть Сюрнес вполне может означать Смоленск. Ну а Гард на скандинавском — это просто город, поселение. В данном случае речь идет о Городище, рядом с которым в X веке было построено новое городище, получившее название Новгород. Были у нас столицы княжеств с одинаковыми названиями: два Владимира и Галича, три Переяславля. Было четыре Новгорода: современный — Ильменский, Северский, Ярославль (по АВ) и Нижний.

А вот что пишет средневековый норвежский историк Торфей, автор многотомной «Истории Норвегии». По его словам, Хольмгард был столицей Биармии (а за нее историками принимаются обширные районы на Северо-Востоке) и русским княжеством, которым правил Ярослав Мудрый. По русским летописям Ярослав Мудрый был новгородским князем. Взгляните на карты: Новгород-Ильменский ни в коем случае нельзя соотнести с Биармией, а вот Ярославль — вполне. Следовательно, если верить Торфею, то Ярославль (а не современный Новгород) был ДРЕВНЕЙ СТОЛИЦЕЙ и княжеством Ярослава Мудрого. Кстати, Носовский и Фоменко ссылаются на книгу Е. Мельниковой «Древнескандинавские географические сочинения», в которой отмечается «попытка К. Мейнандера приурочить Бьярмию к ярославскому Поволжью на основании вещевых находок». В этой же книге Мельникова замечает, что ни один из дорожников XII–XIII веков не знал маршрута «из варяг в греки», который, как считает ТВ, проходил через Новгород и Киев.

Кстати, что может означать слово Хольмгард? Колм по-фински означает ТРИ, следовательно, Хольмгард может быть переведен как Три Города. О ТРЕХ русских городах — Куябе, Арсе и Славии (или по Ибн-Хаукалю — Гунабе, Арте и Дшелабе) писали арабы…

В Пушкинской и Троицкой летописях написано: «…прийдоша старейший Рюрик… а другой Синеус на Белоозеро, а третий Изборсте Трувор». Место, куда пришел княжить Рюрик, в летописях пропущено. На это никто из историков внимания не обращал, а стоило бы задаться вопросом: какое же слово стояло в оригинале — Новгород или, может быть, Ярославль?

В Архангельской летописи сказано, что Аскольд и Дир, уйдя от Олега из Новгорода, плыли Днепром мимо Смоленска, но не посмели войти в этот великий и многолюдный город. А теперь взгляните на карту: Смоленск находится в стороне от маршрута Новгород — Киев, а вот при движении из Ярославля к Киеву действительно мимо Смоленска не проплыть.

Кого взял в свой киевский поход (882 года) Олег? «Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей…». Если брать месторасположение Новгорода по ТВ, то почему в этом списке нет, к примеру, племени водь, жившего на берегах Финского залива недалеко от Ладоги, а есть далекая меря, обитавшая в районе Ярославля?

Итак, в 882 году Олег выступает из Новгорода в южный поход. По версии традиционной истории он, поднявшись по Ловати, переходит волок и достигает Днепра. Здесь Олег захватывает Смоленск и идет к Киеву. А теперь еще раз взгляните на карту: как видите, Смоленск по-прежнему находится вверх по Днепру в стороне от пути Новгород — Киев. Таким образом, если верить ТВ, Олег повторяет странные шаги Аскольда и Дира. Но если Новгород это Ярославль, тогда Смоленска Олегу не миновать.

А теперь посмотрим на события времен князя Владимира. При нем в поход на крымский Херсонес ходили в числе прочих и новгородцы, это отмечают некоторые русские летописи. Герберштейн, продолжая эту тему, сообщает, что тем временем восстали новгородские рабы — холопы, укрепившись в так называемом холопьем городе. Где же располагался этот город? Оказывается (по ТВ), что на территории Ярославской губернии, на берегу реки Мологи. Вопрос: что в такой дали от Новгорода эти холопы забыли? Карамзин отвергает эту историю на основании того, что «в летописях новгородских нет ни слова о сем мнимом возмущении рабов»! Впрочем, иного от традиционного историка ожидать было нельзя, иначе ему пришлось бы всерьез задуматься о месторасположении древнего Новгорода.

В Иоакимовой летописи, рассказывая о введении христианства в Новгороде, сообщается, что воевода Путята во главе ростовцев силой заставлял креститься новгородцев. Ростов находится в 60 километрах от Ярославля, а до современного Новгорода — сотни и сотни километров по бездорожью. И по нынешним временам путь не близкий.

Крещение Новгорода произошло в 990 году. На следующий год пришлось эту процедуру повторить: на севере христианство прививалось плохо. Но вот что пишет Иоакимовская летопись о вторичном истреблении языческих идолов в Новгороде. Туда отправились вместе с епископом Иоакимом Добрыня и тысяцкий Путята с войском. Остановившись в Ростове, они усилили свое войско ростовцами. Но это же громадный крюк! А вот если подразумевать под Новгородом Ярославль, то Ростов прекрасно вписывается в этот маршрут.

Вот еще интересные события, связанные с этим новгородским посадником Добрыней. В 985 году «пошел Владимир на болгар В ЛАДЬЯХ с дядею своим Добрынею, а торков привел берегом на конях». Не знаю, как вам, но у меня от такого текста возникают какие-то неудобства. Что-то здесь не так. Но если принять за Новгород волжский Ярославль, то никаких противоречий при чтении этого текста уже не возникает. Если же придерживаться традиционного расположения Новгорода, то все как раз непонятно: почему в походе участвовали далеко живущие от Волги новгородцы, а где же все остальные, в первую очередь жители Верхней Волги — воины из Ростова, Мурома и др.?

Очень любопытно проанализировать список городов, розданных Владимиром своим сыновьям. Итак, вот они: Новгород, Полоцк, Туров, Ростов, Муром, Владимир, Тмутаракань. Плюс Святослав получил древлянскую землю без упоминания какого-либо города, отсюда вывод, что центр древлянской земли был незначительным географическим пунктом. Но в более широком Академическом списке фигурируют еще Суздаль, Смоленск и Плесков. Из десяти городов к Северо-Восточной Руси можно отнести ШЕСТЬ: Новгород, т. е. Ярославль, Ростов, Муром, Владимир, Суздаль и Переяславль (Залесский, стоящий на Плещееве озере).

Синопсис, описывая период крещения Руси, сообщает, как Владимир вместе с епископами ездил в Суздальскую, Ростовскую и Новгородскую области. Не знаю, как вам, но мне, читая эти строки, так и хочется заменить область Новгородскую на Ярославскую: просто взгляните на карту — Суздаль, Ростов и Ярославль стоят рядышком друг с другом, а вот Новгород — далеко в стороне.

А вот что утверждает Степенная книга: «Приидоша из Царяграда три епископа, Иаким, Феодор, Фома. Владимер же, взем, иде во страны Суздальския и Ростовские и остави епископа Феодора в Суздали. Иде в Ростов и тамо остави епископа Фому. Оттуду иде в Новград и, крестя, остави епископа Иакима». Вот с этим-то утверждением историки почему-то несогласны. Потому, что «в Суздале епископии не было до Юрия 3-го, а сей Феодор был во Владимире на Волыни».

А может, это историки как всегда заблуждаются, и речь шла не о Владимире-Волынском, а о Владимире-на-Клязьме, который также назывался и Владимиром-Суздальским, потому что расположен совсем рядышком с Суздалем? А ведь перед нами фрагмент из Степенной книги — не уничтоженный реликт настоящей летописи!

А из возражений историков почерпнем, что Федор был епископом Владимира, но не Волынского, а на Клязьме, совсем рядышком с которым и расположен Суздаль! И значит, Степенная книга права!

А то, что Владимир-на-Клязьме был основан не Владимиром Мономахом в 1108 году, а его прадедом крестителем Руси князем Владимиром Святым, подтверждает даже Никоновская летопись, которая сообщает, что в 992 году князь Владимир ходил в Суздальскую землю, крестил там народ и поставил на реке Клязьме город «в свое имя Володимер». Под 1160 годом в этой же летописи отмечено, что Андрей Боголюбский, созвав князей и бояр, держал перед ними речь о своем желании сделать Владимир своей столицей: «Град сей Владимир созда Святый и блаженный великий князь, просветивый всю Русскую землю святым крещением». Этот же 992 год фигурирует и в Синопсисе, а также у Татищева. Ипатьевская летопись основание Владимира относит к 990 году, а Софийская первая — к 987 году. Традиционное определение даты основания Владимира в XII веке подтверждено лишь в более поздних летописях, но этого оказалось для историков достаточным для столь неверной датировки. Главным фактором при решении этого вопроса стало географическое положение города: слишком много оказывалось городов в Северо-Восточной Руси для столь раннего периода, в то время как наша история начиналась по ТВ в Новгороде-Ильменском и Киеве — городах других регионов.

На страницах этой книги уже говорилось о причинах довольно плотного освоения верхневолжских земель славянами в начальный период колонизации. Относительно высокая плотность населения сыграла свою роль в раннем экономическом и политическом развитии края. Наши традиционные историки всегда много времени уделяют поискам причин, обусловивших возвышение Москвы. Любопытно привести мнение признанного дореволюционного историка Любавского. «Колонизационное движение с юга, как известно, шло наиболее усиленно во второй половине XII и первой половине XIII века. Между тем за это время бассейн Москвы-реки по всем признакам не наполнялся населением». Если не наполнялся, то, может быть, и не было этого колонизационного движения с юга? Кстати, Любавский отрицает какое-либо массовое движение переселенцев с юга в татарский период, считая, что в это время переселенцы шли только с севера и северо-востока. Но откуда появилось это значительное население на северо-востоке? Нельзя же всерьез считать, что южные переселенцы в дотатарский период проходили через бассейн Москвы-реки, не оседая там даже частично! Ясно, что район Северо-Восточной Руси был относительно плотно заселен уже в начале русской истории, в конце первого тысячелетия.

То, что при раздаче князем Владимиром уделов своим сыновьям, речь шла о Владимире Суздальском, а не Волынском, тому есть еще одно косвенное подтверждение, которое можно встретить у известного историка XIX века Иловайского. Нет, Иловайский, конечно же, ничего против традиционной истории не имел, будучи одним из ее столпов. Но, сам того не ведая, ненароком подтвердил сомнения у своих читателей, по крайней мере, у меня. Вот что он пишет, перечисляя уделы сыновей князя Владимира: «…а древлянскую или волынскую землю РАЗДЕЛИЛ между Святославом и Всеволодом, предоставив последнему Владимир Волынский…». Напомню читателям, что «Повесть временных лет» перечисляет сыновей Владимира и полученные ими уделы, каждому достается своя, отдельная, часть Киевской Руси, но Святославу и Владимиру, по Иловайскому, досталась одна земля на двоих. Но это, если речь идет о Владимире-Волынском. На мой взгляд, Всеволод получил Владимир-на-Клязьме, а Святославу досталась целиком древлянская земля.

Правда, у критиков предлагаемой альтернативной версии может возникнуть возражение: я придрался к разделу древлянской земли на два удела, что вытекает из ТВ, а между тем по моей альтернативной версии сыновья князя Владимира получают в удел не две, а целых пять частей Ростово-Суздальского края: Ярославль, Ростов, Владимир, Суздаль и Переяславль! Отвечу: по ТВ древлянская земля не имеет стольного города, т. е. незначительна, в то же время выделение из Северо-Восточной земли 5–6 городов как раз и свидетельствует о развитии этого края и значимости его городов, что подтверждает правильность АB.

И еще в продолжение этой темы опять по Иловайскому: «В личном своем управлении и попечении Владимир удержал, конечно, область Киевскую. На юге эта область граничила со степями, в которых кочевали хищные печенеги». Вот одна из причин, почему южные города не получили такого развития в отличие от северорусских, а также еще один пример относительной слабости Южной Руси: на границах СТОЛИЧНОЙ киевской области кочевали степняки.

Из событий XI века доказательств в поддержку альтернативной версии практически нет: настолько хорошо поработали правщики истории. Князь Ярослав, окаянный по своим поступкам, стал Мудрым, а время его правления — чуть ли не Золотым веком Руси. Правду о Ярославле, конкуренте ордынской Москвы, скрывали по-разному: замазывались в рукописях какие-либо сведения, связанные с этим городом, а когда это сделать было трудно, просто переправляли события с берегов Волги на берега Волхова. Боясь одновременного появления двух Новгородов на страницах летописей (а по ТВ двух Новгородов быть не должно, был всего один Новгород — на Волхове), в некоторых сообщениях Новгород=Ярославль заменили на соседний Ростов.

В Лаврентьевской летописи сказано: «И бы тогда Ярослав Новегороде лет 28». В других летописях слова Новгород нет, есть только: «…беже тогда Ярослав лет 28». Это говорится о событиях 1016 года и о том, что князю тогда было 28 лет. Но так ли? И правилен ли перевод?

У князя Ярослава было много младших братьев, а это значит, что Ярослав однозначно не мог родиться в 988 году, в этот год Русь была крещена, а Владимир женился на греческой принцессе. Считается, что после крещения у Владимира были дети только от гречанки. Отсюда следует, что Ярослав родился явно ранее 988 года. Поэтому фразу из Лаврентьевской летописи следует понимать как то, что Ярослав княжил в Новгороде 28 лет с 988 года. Но по ТВ в этом 988 году он стал князем РОСТОВСКИМ и лишь после смерти Вышеслава — новгородским. Таким образом, в первоначальном варианте (от которого сохранились строчки только в Лаврентьевской летописи) сообщалось, что Ярослав получил в удел Новгород=Ярославль, где он прокняжил 28 лет. При правке Новгород заменили на Ростов.

Во многих летописных списках говорится, что Ростислав, внук Ярослава Мудрого, перед княжением в Тмутаракани жил в Новгороде, а вот Татищев утверждает, что Ростислав княжил в Ростове и Суздале. Если Новгород — это Ярославль, то все ясно, Татищев действительно прав. Кстати, Соловьев также подтверждает слова Татищева.

А вот довольно интересные события, происшедшие в 1096 году. Олег Святославич подошел к Мурому, где сидел сын Мономаха Изяслав. «И послал Изяслав за воинами в Суздаль, и в Ростов, и за белозерцами, и собрал воинов много. И послал Олег послов своих к Изяславу, говоря: «Иди в волость отца своего к Ростову, а это волость отца моего». Произошло сражение, в котором Изяслав был убит. Его останки были похоронены в Новгороде. Сразу встает вопрос: почему там, так далеко, а не в соседней ростовской земле? Расстояние от Ярославля до Ростова всего 60 километров, а от Ростова до Новгорода уже 500, да еще по бездорожью.

Олег на этом не останавливается и захватывает Суздаль и Ростов. «Возгордившись успехами, Олег затевал подчинить своей власти и Новгород, где на княжении был другой сын Мономаха, Мстислав». Послав вперед своего брата, Олег с войском встает в поле у Ростова, но при подходе войск Мстислава бежит. Вот вкратце вся история. Конечно, можно верить, что в этом случае речь идет о Новгороде-Ильменском, но если вместо Новгорода вписать Ярославль, то картина событий от этого станет гораздо компактнее, а следовательно, и реальнее.

Копаясь в трудах Татищева, я нашел в примечаниях к Академическому списку «Повести временных лет» маленькую сноску к событиям 1127 года. «В то же время посла князь Мстислав братию свою на кривич четырмя пути: Вячеслава ис Турова, Андрея из Володимеря, Всеволода из Городца, Изяслав Ярославич из Луцка. Тем повеле ити ко Изяславлю, Всеволоду же, сыну своему, из Новагорода ко Неключу, Всеволоду Ольговичю повеле ити из Чернигова своею братьею на Стрежев к Борисову…». Это текст летописи. А вот сноска Татищева: «Ошибка, вместо дрегвич кривичи написаны».

Как видите, сноска маленькая, совсем незаметная. Она сообщает, что древний летописец, мол, вместо племени дреговичей написал кривичей. Действительно, география вышеперечисленных городов указывает на местность, относимую к племени дреговичей, но никак не кривичей, живших к востоку от них.

И что же, летописец ошибся? Конечно, но только при условии, что Андрей шел из Владимира-Волынского, Всеволод из Гродно, а другой Всеволод из Новгорода-Ильменского. Но не являются ли эти два Всеволода одним и тем же лицом, княжившим в Новгороде=Ярославле? Городец, Старица и Тверь были фантомами Ярославля. А упоминаемый Владимир мог быть городом не на Волыни, а Владимиром-Залесским, что на Клязьме. И этому есть маленькое косвенное подтверждение. В 1125 году по той же летописи княжили: «…Георгий в Суздали и Ростове, Андрей в Володимери».

В списке княжеств Владимир стоит в самом конце списка РЯДОМ с Суздалем и Ростовом, городами Северо-Восточной Руси. Совпадение? Да нет, точная географическая привязка.

Те, кто правил наши летописи, подредактировав географию событий 1127 года, не вписали дреговичей вместо кривичей. И все их труды по исправлению этого эпизода истории оказались напрасными.

Новгородский князь Всеволод в 1131 году идет в поход против чуди. Летописи в трактовке Соловьева сообщали, что «перебили много добрых мужей новгородских в Клину:

Клин — это русский перевод эстонского слова Waija, или Wagja, как называлась часть нынешнего Дерптского уезда в XIII веке». Нас хотят убедить в том, что русские жители называли соседние чудские земли переводом с эстонского. Так давайте же переводить на русский язык и прибалтийские, польские, венгерские города и местности. Но таких примеров история не дает, не принято это и сейчас. А здесь речь в действительности шла о походе ярославского войска против жителей района Клина, города расположенного между Тверью и Москвой. Именно в этом районе жила голядь, племя, покоренное только во второй половине XI века. Если признать Клин в том месте, где он сейчас расположен, то что там делали новгородцы? Эта территория относилась к Владимиро-Суздальскому княжеству, но никак не к Новгородскому. Поэтому и пришлось историкам неуклюже придумывать переводы с эстонского. Хорошо хоть не с японского.

В 1169 году во время войны Андрея Боголюбского с новгородцами победа осталась за последними, но досталась тяжело: из-за опустошения окрестностей Новгорода в нем начался голод, а хлеб, оказывается, можно было достать только «из областей Андреевых». Андрей Боголюбский правил во Владимирском княжестве (это города Владимир, Ростов, Суздаль и др.). Новгородское княжество действительно граничит на востоке с Владимирским, но на юге — широкой ЧЕТЫРЕХСОТКИЛОМЕТРОВОЙ полосой с Полоцким и Смоленским княжествами. На юге, как известно, всегда было с хлебом лучше, чем на северо-востоке. А нам же морочат голову, пытаясь уверить в хлебную блокаду. Полный вздор! Зато Ярославль действительно был окружен со всех сторон землями Боголюбского, который легко мог полностью перекрыть путь подвоза хлеба, и в первую очередь из Поволжья. А там, вниз по Волге, была расположена Волжская Булгария, главным предметом экспорта которой был хлеб.

В 1173 году произошла ссора владимирского князя Андрея Боголюбского с Ростиславичами, захватившими Киев. Вот что пишет Соловьев про войско Андрея: «Собрались ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы, новгородцы и рязанцы».

О каких переяславцах здесь идет речь? Естественно, о жителях Переяславля-Залесского, города, который к тому времени уже был основан (1152 год по ТВ), и здесь традиционные историки уже могут с чистой совестью признать в них жителей Залесского. Но другой известный историк Карамзин в своей «Истории…» стыдливо убирает переяславцев из этого списка, прекрасно понимая, к каким нежелательным выводам может привести этот факт. Переяславль по ТВ был основан только за 21 год до описываемых событий, а следовательно, должен был быть еще крохотным поселением. А раз так, то не могли еще переяславцы фигурировать в этом списке. Нет же в нем москвичей, хотя Москва была основана (по ТВ) раньше Переяславля-Залесского.

Карамзин и до этого имел проблемы с Переяславлем. Согласно летописным данным Переяславль-Южный был основан князем Владимиром в 993 году на месте победы над печенегами. Вот что об этом писал Карамзин: «Обстоятельство, что Владимир основал Переяславль, кажется сомнительным: ибо о сем городе упоминается еще в Олеговом договоре с греками в 906 году». А напрасно сомневался осторожный Карамзин: в летописи была чистая правда: Переяславль-Южный действительно был основан в конце Х века, а в договоре с греками упомянут Переяславль-Залесский.

Но вернемся в 1173 год. Посмотрите хорошенько на весь список ополчения князя Андрея. Возьмите карту: на место новгородцев географически так и просятся ЯРОСЛАВЦЫ.

Через два года после смерти Боголюбского умирает в Городце Волжском и его брат Михаил, князь владимирский. На освободившийся стол претендуют два князя: брат Михаила Всеволод Большое Гнездо, князь переславский, и племянник Мстислав, княживший в Новгороде. Узнав о смерти Михаила, жители Ростова отправили в Новгород посланцев с предложением Мстиславу на княжение. В то же время владимирцы признали князем Всеволода, который в спешке посылает в Переславль за подмогой. Войска соперников сходятся у города Юрьева, который находится как раз в центре треугольника Владимир — Ростов — Переславль. Сражение выигрывает Всеволод, а Мстислав бежит в Ростов и далее в Новгород. Когда владимирцы у Юрьева соединились с переславцами, то последние сказали Всеволоду следующее: «Ты Мстиславу добра хотел, а он головы твоей ловит, так ступай, князь, на него, а мы не пожалеем жизни за твою обиду, не дай нам бог никому возвратиться назад; если от бога не будет нам помощи, то пусть, переступив через наши трупы, возьмут жен и детей наших; брату твоему еще ДЕВЯТИ ДНЕЙ НЕТ, КАК УМЕР, а они уже хотят кровь проливать».

А теперь взгляните на карту. Городец находится на востоке от места описываемых событий. От Городца до Ростова 240 километров по прямой, от Ростова до Новгорода — почти 500, а до Ярославля всего 60 километров. И наконец, от Ростова до Юрьева около 90 километров.

Итак, гонец с сообщением о смерти Михаила скачет из Городца в Ростов (если через Владимир, то это еще плюс 80–90 километров), оттуда в Новгород, из Новгорода Мстислав едет в Ростов, собирает войска и идет к Юрьеву. И все это УКЛАДЫВАЕТСЯ В 9 ДНЕЙ!? Лично у меня такое НЕ УКЛАДЫВАЕТСЯ в голове. А теперь подсчет специально для историков: весь путь — по прямой! — составил 1330 километров. И это без вероятного крюка через Владимир! Плюс время на сбор войска, на саму битву! Скорость космическая для тех времен.

Зато если Новгород — это Ярославль, то в девять дней уложиться как раз можно. Кстати, после поражения Мстислав бежит в Новгород через Ростов, а это все-таки в стороне от ближайшего пути, но точно на пути в Ярославль.

Внук Ярослава Мудрого — Глеб Святославич был в 1178 году князем новгородским, но был изгнан и убит чудью в Заволочье (восточнее Белоозера). Каким Новгородом правил Глеб: Ильменским или Ярославским? Я выбираю второй.

В 1215 году Ярослав Всеволодович, получив власть в Новгороде, приказал схватить двух неугодных ему бояр и заточил их в Твери. Между прочим, Тверицы — старинный пригород Ярославля. Через Волгу в километре от центра. Зачем везти их по ТВ с берегов Ильменя в Тверь?

В этом же году случился неурожай в Новгородской земле, начался голод. Ярослав не пропускает в Новгород обозы с хлебом из Низовой земли (то есть из Поволжья). А где же хлеб с юга? Такая ситуация могла быть только в том случае, если под Новгородом подразумевается Ярославль. Как видите, вновь повторяется случай 1169 года.

Как фальсифицировали исторические документы? Как правило, в тексте исправляли название города, если, конечно, оно не было привязано конкретно к какой-либо местности, способной разрушить труды правильщиков истории. Название Ярославль зачеркивали и писали Новгород, а если в летописи шло два названия: «Новгород Ярославль», то просто зачеркивали Ярославль. Но с летописными событиями 1218 года у правильщиков вышла незадача. Судите сами.

Согласно традиционной истории в 1218 году ярославским князем становится Всеволод, сын великого князя Константина. Сыновья великих владимирских князей частенько становились новгородскими князьями, а здесь по ТВ, как видите, нет. О таком местном событии, естественно, писали летописцы Северо-Восточной Руси. Южнорусские летописцы, как правило, ограничивались событиями своего региона, а о событиях отдаленных писали редко и с опозданием.

Так вот, по данным южных летописцев, в 1219 году в Новгороде сменился в очередной раз князь. Им стал Всеволод, сын великого киевского князя Мстислава Романовича. Итак, в Ярославле — Всеволод, сын великого князя, и в Новгороде — Всеволод, сын великого князя. Что же произошло с летописями в действительности?

И как же все происходило? Южнорусский летописец написал с опозданием на год о вокняжении в «Новгороде Ярославле» Всеволода, сына великого князя. Через какое-то время летопись подправили, вычеркнув как обычно слово Ярославль, соотнеся таким образом эти события с Новгородом-Ильменским. Но получилась нестыковка северных и южнорусских летописей: Всеволод одновременно оказался князем и ярославским, и новгородским. Поэтому Всеволода более поздние историки отожествили с его тезкой, тоже сыном великого князя, но не владимирского, а киевского.

Любопытно узнать, что же творилось в Новгороде дальше. В 1221 году новгородцы выгоняют киевского Всеволода и приглашают еще одного Всеволода, третьего по счету, уже сына нового владимирского князя Юрия Всеволодовича. В этом же году этот Всеволод почему-то бежит из Новгорода, но в 1224 году возвращается. На самом же деле в 1221 году был изгнан из Ярославля (т. е. Новгорода) Всеволод Константинович, а Всеволод Юрьевич пришел туда в 1224 году.

История с уходом Всеволода киевского выдумана: не мог он уйти оттуда, где никогда не был, но раз в истории он фигурирует как новгородский князь, то Новгород он ДОЛЖЕН покинуть не позже 1221 года — реального года ухода из Ярославля Всеволода Константиновича.

Странные действия Всеволода Юрьевича, пришедшего согласно истории в Новгород в 1221 году, почему-то тут же бежавшего и вновь через три года возвратившегося, становятся понятны из малоизвестного факта: в 1221 году Ярославль сгорел дотла — судя по всему ярославцы просто выгнали сына великого князя, за что город и поплатился.

Рассказ о ярославском пожаре 1221 года сам по себе довольно примечателен. Судите сами: «Сгорел почти весь город Ярославль и 17 церквей; но дворец княжий уцелел». То есть, надо полагать, сгорели далеко не все церкви. Много или мало — 17 церквей для захолустного по ТВ города? Вот что сообщают летописи о пожаре 1227 года в СТОЛИЦЕ — городе Владимире: «Сгорел город Владимир, 27 церквей и дворец Константинов с бывшею в ней церковью Св. Михаила». Но при дворце была не одна церковь, потому что при пожаре 1229 года «сгорел в Владимире княжеский дворец и 2 церкви».

Вот два больших пожара в крупном Ростове, который был столицей княжества. Из Ростовского княжества, кстати, по традиционной версии в 1218 году и выделилось Ярославское княжество. В 1211 и 1408 годах в ростовских пожарах сгорело соответственно 11 и 14 церквей. Наличие такого БОЛЬШОГО количества церквей, по мнению наших историков, «свидетельствует о масштабах ростовского городского строительства» (по Козлову и Анкудиновой).

А что же сообщают летописи о пожарах в самом Новгороде? При пожаре 1217 года сгорела значительная часть города и 15 церквей, в том числе и каменные. То есть пожар был сильным. Таким образом, по числу церквей Ярославль стоит на том же уровне, что и Владимир, и Новгород традиционных историков. Но по традиционной истории Ярославль начала XIII века — еще небольшой город, только с 1218 года ставший центром маленького Ярославского княжества. Для такого города странны сообщения летописей, что в 1215 году «Константин основал в Ярославле на СВОЕМ дворе каменную церковь Успения», а уже в следующем году «Константин заложил в Ярославле каменную церковь и монастырь Св. Преображения». Две каменные церкви и монастырь за два года в городе, который еще даже не стал центром маленького удельного княжества! Кстати, о пожаре 1221 года. Не потому ли остался цел княжеский дворец, что был он расположен на левом берегу Волги в районе под названием Тверицы? Сообщу читателям, что Ярославль занимает в основном правобережье Волги.

Любопытно сообщение 1393 года о смерти ярославской игуменьи Ульяны, начальствовавшей над 90 черницами. Даже по нынешним временам девяносто монашек в женском монастыре — цифра громадная.

И пришли на Русь монголы… Откуда пришли и кто они вообще такие, подробно рассказано в первой книге «Русь, которая была». Нас же сейчас интересуют факты, подтверждающие то, что Ярославль и есть тот знаменитый Великий Новгород.

Для начала отметим, что в летописях сказано, как монголы шли к Ярославлю, но о его взятии — ни слова. К Новгороду они тоже пошли, но не взяли.

Под 1239 годом Новгородская первая летопись сообщает: «Того же лета князь Александр с новгородци сруби городци по Шелони». Шелонь — река между Новгородом-Ильменским и Псковом. Но вместе с тем на севере Ярославской области существует с давних времен город Пошехонье, а район Пошехонии упоминается со времен Ивана Грозного. И где же тогда срубил свои городки Александр Невский? А вот и задумаешься теперь.

Для сторонников традиционной истории козырем против совмещения Ярославля и летописного Новгорода являются строки о событиях 977 года. «Владимир в Новгороде услышал, что Ярополк убил Олега, то испугался и бежал за море». Это из «Повести временных лет». Традиционная история, принимая за летописный Новгород современный северный город, однозначно говорит о Балтийском море: Владимир бежал в Швецию. Это естественно, Швеция не так и далека. Но как быть в случае с Новгородом=

Ярославлем? Отсюда и до Швеции далеко и до Тмутаракани не близко. Но вот, к примеру, что пишут летописи о событиях 1252 года: «…приде Неврюй царевич ратью татарскою на Суздаль, и прогна Андрея Ярославича за море в Свею». Свея — это Швеция. А Суздаль будет еще подальше от заморской страны, чем Ярославль. Так что это как испугаться… Владимир, надо полагать, зело напуган был. Как и Андрей Ярославич.

Поменяв Ярославль на Новгород-Ильменский, правщики истории смысловую картину отдельных событий оставили прежней. А теперь вы сделайте обратные действия, возьмите ту же «Повесть временных лет» и замените различные упоминания Новгорода на Ярославль. Что изменится в смысловом отношении? Ничего! А после прочтения несколько раз этой слегка измененной «Повести…» в голове читателя вскоре отложится новая и очень стройная картина истории, где вторым центром Руси после Киева логично оказывается Ярославль. Попробуйте, и вы в этом убедитесь.

А вот еще про море. Буровский в «Русской Атлантиде» пишет: «К тому же заморскими в XV веке называют и сухопутные страны, куда можно проехать посуху: Францию, Германию». Следовательно, в нашем случае фразу «испугался и бежал за море» можно заменить на аналогичную по смыслу: «испугался и бежал за тридевять земель».

Троицкая летопись сообщает: «В лето 6782 приде митрополит Кирил из Кыева, приведе с собою архимандрита печерьскаго Серапиона, и постави его епископом Ростову, Володимерю и Новугороду». Сообщение более чем странное, так как по другим летописям в это время ростовским епископом был Игнатий. Что же говорит об этом ТВ? По мнению историков, во-первых, речь идет о Нижнем Новгороде, а во-вторых, в этом, 1274 году, митрополит Кирилл провел якобы во Владимире церковный собор, на котором Серапион был поставлен епископом Владимира. Такое мнение основывается на сообщении Кормчей книги. Однако об этом соборе, по словам Карамзина, «не знал ни сочинитель нашей церковной истории, ни автор Иерархии». Отсюда вывод: утверждения Кормчей книги — более поздняя вставка, а Серапион возглавил ярославскую, т. е. новгородскую церковь.

Под 1311 годом летописи сообщают, что «князь Дмитрий Михайлович Тверской, собрав воя многи и хоте ити ратью к Новугороду на князя Юрья, и не благослови его митрополит столом в Володимери: он же стояв 3 недели, ВОЗВРАТИСЯ в землю свою». Итак, речь идет о тверском и владимирском князе Дмитрии Михайловиче и князе московском Юрии Даниловиче. Сообщение для ТВ более чем непонятное. Традиционный Новгород расположен абсолютно в противоположной стороне от пути следования тверского князя из Твери во Владимир. А то, что тверской князь пришел во Владимир из Твери, подтверждено словами летописи: после стояния во Владимире он ВОЗВРАТИЛСЯ К СЕБЕ. То есть княжил он все же не во Владимире, иначе зачем было ему возвращаться. Правда, в ряде летописных списков уточнен этот Новгород: Новгород Нижний. Но в это время в Нижнем правил князь Михаил Андреевич. Следовательно, там не могло одновременно быть двух князей, тем более, что в Нижнем делать московскому князю? Московский князь мог быть или в своей вотчине — Московском княжестве, или, как это часто бывало в истории, в Великом Новгороде. Тупиковая ситуация легко разрешается, если признать, что Новгород — это Ярославль. Тогда понятен поступок тверского (он же владимирский) князя, прибывшего из Твери во Владимир для похода на Ярославль.

В 1319 году в Орде был убит великий князь Михаил Тверской по оговору его соперника Юрия Московского. Тело Михаила по ТВ привезли в Москву, где и похоронили. По просьбе детей убитого Юрий согласился переправить останки Михаила в Тверь. «Вдовствующая великая княгиня Анна и Дмитрий Михайлович с братьями выехали по Волге в ладьях навстречу к гробу Михаила». Итак, тело везут из Москвы, а из Твери к нему плывут в ладьях. Взгляните на карту, и вы убедитесь, что это полная ахинея. Если плыть по Волге от Твери В ЛЮБУЮ СТОРОНУ — значит удаляться от Москвы. Есть, правда, абсурдный вариант доставки тела водным путем из Москвы: по Москве-реке, далее Окой до Нижнего Новгорода и Волгой до Твери. Интересно, какой вариант выберут наши историки? В действительности тело было первоначально погребено все-таки в Ярославле, а не в Москве: здесь речной путь (Тверь — Ярославль) самый короткий и логичный.

В 1320 году великий князь Юрий (Георгий) Данилович согласно летописям приехал в Ростов, а оттуда поехал в Новгород. Возможно, ему что-то понадобилось в Ростове, и он сделал такой крюк, но следует учесть и то, что дорога из Москвы в Ярославль проходит через Ростов.

В 1324 году он же делает еще больший крюк: идет в Орду, но в пути на него нападает князь Александр Михайлович и отбирает всю казну. Юрий бежит в Псков, далее в Новгород, оттуда держит путь на Неву и Устюг, затем с северо-востока спускается по Каме в Орду. Нет, ну была у этих правщиков хоть капля сострадания! У человека и так горе — казны лишился, а они, словно издеваясь, отправляют его в такое тяжкое путешествие. Юрию проще было бы бежать на Устюг через Переславль-Залесский (а не Псков по ТВ) и Ярославль (а не Новгород по ТВ).

В 1322 году посол хана Узбека некий Ахмыл «взял Ярославль как неприятельский город». Ахмыл — обычное татарское имя, но столь редкое для летописей упоминание Ярославля заставляет повнимательней присмотреться к этому имени. И вот в длинном списке новгородских посадников неожиданно выплывает аналогичное имя — Федор Ахмыл. Мало того, он оказывается современником этих событий! В 1332 году у него было отнято посадничество. Но больше о нем нет ни слова, не знаем мы и времени его правления в Новгороде. Зато принято считать, что до него по этому же списку посадниками были Варфоломей Юрьевич, а еще ранее — Семен Климович.

Почему Варфоломей Юрьевич считается предшественником интересуемого нами Ахмыла? В декабре 1331 года в Новгород приехал архиепископ, «и рады были новгородцы своему владыке», и обратите внимание на завершение фразы: «…а при князе Иване, при посаднике Варфоломее, при тысяцком Астафии». Именно из-за этой странной фразы и считается, что в 1331 году в Новгороде правил посадник Варфоломей. Далее идет хроника 1332 года, которая начинается с информации о смещении Ахмыла. Варфоломей же еще несколько раз упоминается в последующих годах летописи, из чего можно сделать вывод, что Варфоломей правил не до, а ПОСЛЕ Ахмыла. Посадник Семен Климович упомянут ранее — в 1315 году, когда он получил эту должность. Даты его смещения нет.

Таким образом, Ахмыл мог быть посадником в Новгороде в широкий отрезок времени с 1315 до 1332 года. Взятие в 1322 году неким татарином Ахмылом Ярославля как раз вмещается в этот промежуток времени. Из всего этого вполне логично вытекает, что в 1322 году некий татарин Ахмыл захватил Ярославль=Новгород и правил в должности посадника до 1332 года. В крещении Ахмыл получил имя Федор. Вот так и появился в летописях новгородский посадник Федор Ахмыл, который не имеет никакого отношения к Новгороду-Ильменскому.

А может, скажете, тут речь идет о двух разных Ахмылах? Один Ярославль брал, другой в Новгороде посадником служил? Причем в одно и то же время. Ох, не верю я в это совпадение имен! Слишком многое говорит об обратном. Разве что посадник Федор получил кличку Ахмыл в честь захвата татарином Ахмылом далекого от Новгорода Ярославля? Несерьезно.

В первой книге уже отмечался любопытный факт: в 1328 году ярлык на великое княжение получил Калита, но само великое княжение хан Узбек разделил поровну, боясь усиления кого-либо, отдав Владимир и Поволжье Александру Суздальскому, а Новгород и Кострому Калите. Взгляните на карту: вместо Новгорода так и просится туда Ярославль. То есть Калита получил соседние Ярославль и Кострому, а Александр — Владимир и Поволжье, тоже расположенные рядом.

В 1329 году Иван Данилович ведет войско на Псков, выступив из Новгорода. Три недели спустя войско уже располагается у Опок: «…а хожения его от Новагорода до Опокы три недели». А теперь взгляните на карту: идти из Новгорода к Пскову через Опоки все равно, что добираться из Москвы в Петербург через Киев. С какой же скоростью вел свое войско князь Иван Данилович? Получается, 11–12 километров в день. Карамзин, понимая нелепость такой вот загогулины пути князя, писал: «Нынешний город Опочка совсем не по пути от Новгорода к Пскову: здесь говорится о другом месте». Но даже если согласиться с мнением историка и разместить некий город Опоки на прямом пути от Новгорода к Пскову, то скорость движения войска упадет до 5 километров в день (помнится, больная на ноги императрица Елизавета Петровна со своими фрейлинами побольше в день проходила), а это уже не лезет ни в какие ворота. Карамзин был человеком не глупым и поэтому вынужден был оправдаться: «Великий князь шел медленно к их границам».

Обратите внимание: Опочка находится на самой границе псковских земель с землями Великого княжества Литовского. Иван Данилович, надо полагать, не мог вести войска напрямую через центральные районы новгородских земель, во избежание конфликта с соседями ему пришлось сместить вектор движения своих войск чуть южнее, вдоль окраинных территорий соседних княжеств.

Каково же решение этой задачи у альтернативной версии истории? Как всегда, простое. Иван Данилович вел войско на Псков ИЗ ЯРОСЛАВЛЯ. Опочка стоит на реке Великой, текущей в Псковское озеро через Псков. Вспомним расчет движения Рубрука и Карпини из первой книги, их среднюю скорость мы приняли за 30 километров в день. Следовательно, при такой предположительной скорости войска оно должно было пройти за три недели 630 километров. Каково расстояние между Ярославлем и Опочкой? 680 километров! Математика и та выбирает альтернативную версию истории.

Новгородские уйкушники — грабители нападали на города Северо-Восточной Руси. Известны случаи, когда они громили Кострому и Нижний Новгород. Вот что пишет Троицкая летопись о событиях 1366 года: «Пройдоша Волгой из Новагорода из Великаго 150 ушкуев ноугородци разбойници уйкуйници, избиша татар множество, бесермен и ормен в Новгороде в Нижнем». Здесь уйкушники били иноземцев, но чаще под их горячую руку попадались русские жители. Вот в летописях читаем о походе новгородских удальцов в 1374 году: «…подоша вверх по Волзе и дошедше Обухова, пограбиша все Засурье и Маркваш и перешед за Волгу, суда все иссекоша, а сами пойдоша к Вятке на конех и много сел по Ветлузе, идуще, пограбиша».

Прежде всего, вопрос: откуда взялись кони, они же приплыли на 40 ушкуях, которые все и «иссекоша»? Неужели уйкушники могли беспрепятственно доплывать до столь отдаленных от Новгорода городов? На пути разбойных ватаг лежали княжеские столичные города: Тверь, Углич, Ярославль, Кострома, Нижний, но сквозь них разбойники проходили, как через сито. Согласно традиционной истории Вяткой и всеми землями к северу владел Великий Новгород. Зачем же тогда плыть через все эти крупные города, когда проще было бы сделать набег со стороны вятских владений Великого Новгорода? Здесь риска намного меньше. Но зато, если Новгород — это Ярославль…

Интересная ситуация сложилась в 1434 году, когда после смерти князя Юрия — дяди и соперника Василия Темного — сын Юрия Василий Косой бежит из Москвы в Новгород. Спутником Косого становится князь Роман Переяславский. Конечно, Косой мог захватить с собой этого Романа еще в самой Москве, но, скорее всего, его путь пролегал из Москвы в Ярославль, а Переславль-Залесский, вотчина Романа, находится как раз на этом пути, в отличие от маршрута Москва — Новгород-Ильменский. Уже в Новгороде (т. е. в Ярославле по АВ) Роман Переяславский пытался бежать от Косого, но был схвачен им и казнен.

Далее в действиях Косого также много странного. «Косой, шед на Кострому, нача собирати воя …и приеха в Новгород …и пойде и пограби по Мсте реце и по Бежецком Верху и по Заволочью …и пойде с Костромы со многими силами к Москве». Размах тут, конечно, впечатляет. Но вряд ли правщики истории задавались целью придать Василию Косому столь необычайную прыткость. Просто с географией у них нелады. Заменив Ярославль на Новгород и приписав к последнему несколько тамошних мест, они напрочь забыли про Кострому, которую не вычеркнули. Чем себя и выдали.

Для традиционной истории нет необходимости производить такое сравнение: по ее догмам Великий Новгород — крупнейший торговый город Европы, а регион Северо-Восточной Руси получил свое развитие только со второй половины XII века.

Вот что пишет о Новгороде А. В. Экземплярский в своем труде «Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период»: «Благосостояние Новгорода происходило не от главного общеславянского занятия хлебопашеством, для которого неудобна была болотистая почва занятой новгородскими славянами территории, но от других причин, и прежде всего от торговли… Выгодное положение Новгорода при выходе Волхова из озера Ильменя, в северной части великого водного пути «из варяг в греки» само собою определяло торговую деятельность новгородцев».

По последним многочисленным исследованиям традиционных историков, главным торговым путем на Руси до начала второго тысячелетия был волжский путь. Так называемый путь «из варяг в греки» начал функционировать в том объеме, какой ему обычно приписывают, только в самом конце Х века. Следовательно, до конца Х века даже по ТВ не было никаких объективных предпосылок для столь значительного развития Великого Новгорода-Ильменского.

Здесь уже говорилось об исследовании Носовского и Фоменко, которые отмечали, что Новгород-Ильменский был расположен крайне неудачно в торговом отношении. Я хочу добавить: в начале XVIII века российская столица переносится из Москвы в Петербург, который стал крупнейшим портом в России, а соседний Новгород получил таким образом отличную возможность для возрождения своего былого величия. Но даже это не помогло Новгороду, который так и остался захолустьем.

Вот еще интересная ситуация. Киев и Новгород — крупнейшие города Руси времен ее начала. Оба расположены на знаменитом пути «из варяг в греки». Спускаясь вниз по Днепру «на всем пути из Новгорода до Киева, по течению большой реки, Олег нашел только два города — Смоленск и Любеч». Это написал Соловьев. При этом следует отметить, что Смоленск лежал в доброй сотне километров в стороне от этого торгового пути. Отсюда вывод: не было ни пути «из варяг в греки», ни Великого Новгорода на этой трассе. Иначе Олег встретил бы ДЕСЯТКИ развитых городов, спускаясь вниз к Киеву. Тот же Чернигов был бы на Днепре, а не далеко в стороне от него. И Смоленск лежал бы тогда в районе Орши.

Давайте рассмотрим новгородскую проблему вот с какой позиции: по ТВ Новгород-Ильменский — сильное и богатое княжество, экспансия которого распространилась далеко на север и северо-восток. Вологда, Вятка, Пермская земля и Подвинье, и даже Волок-Ламский, что рядом с Москвой, — все это принадлежало Новгороду, всюду он протянул свои руки. Но вот вопрос: а как же быть с Ливонией? Почему соседняя эстонская чудь так и не была покорена новгородцами, хотя такие попытки и делались?

Во времена расцвета Киевской Руси началось покорение чуди, на ее территории был заложен город Юрьев, началось русское продвижение в глубь чудских земель. Но уже в XII веке этот процесс остановился. Однако Новгород по ТВ был активен и силен и в XII, и в XIII, и в XIV веках! А на чудские земли претендовать вдруг перестал. Почему? Нет никаких объективных причин этому, кроме одной: Новгород- Ильменский это не Новгород Великий, а одно из не самых сильных русских княжеств, сил которого на завоевание соседней языческой земли НИКОГДА и не хватало.

В русской истории постоянным спутником Великого Новгорода выступает Торжок, торговый город, который относился к Новгородской земле. Но мало кто знает его полное настоящее название: Новый Торг. Из этого названия следует, что существовал иной Торг на другом месте. Какой? Скоро узнаем.

Историк Лимонов пишет про Новгород второй половины XII века: «…никогда еще крупнейший торговый и экономический центр Древней Руси и Северной Европы не был в такой зависимости от великих князей. «Самовластец» владимирский буквально диктовал свои условия городу». Что ж, это меня не удивляет: центр великого княжения и реальной власти переместился из южного Киева в северо-восточный Владимир, расположенный рядом с вольным Новгородом=Ярославлем. Диктовать свои условия стало легче.

Итак, по ТВ получается, что до конца X века не было никаких объективных предпосылок для экономического роста Новгорода, а уже в XII веке он оказывается в полной зависимости от недавно основанного по ТВ города Владимира. А когда же Новгород был великим?

В действительности Новгород-Ильменский получает свое развитие только после вхождения в торговый союз рейнских городов, которые охватили своими представительствами всю Балтику.

Соловьев, сравнивая северные и южные славянские племена, подчеркивает, что северные постоянно торжествуют над южными. Но, однако, считается, что Северо-Восточная Русь при первых Рюриковичах была мало заселена и плохо развита. Вот что утверждает Кожинов: «Земля эта тогда являлась самой «неразвитой» и малоосвоенной и имела небольшое и редкое русское население». Далее он уже удивлен, что этот регион менее чем за сто лет превратился в крупное и сильное государственное образование. Для меня не удивительно такое непонимание истины, которая лежит у ног: нужно только сделать небольшое усилие, чтобы разобраться во всем. Но коренная ломка устоявшихся догм для многих неприемлема. Тот же Кожинов приводит слова известного немецкого ученого Л. Мюллера: «Растущее число исследователей склоняется к этому мнению, которое все, что сказано в наших источниках, переворачивает вверх ногами. Мнение это… является просто клеветой». Что еще можно возразить такому вот именитому Мюллеру? Но эта книга, к счастью, не для мюллеров.

В 1177 году в Новгороде произошла очередная смена власти. Это событие осталось бы неприметным для нас, если бы в летописях не были указаны еще два НОВГОРОДСКИХ города — Торжок и Волок-Ламский. Волок-Ламский в XII веке находился между владениями Владимирского и Смоленского княжеств, а до ближайших новгородских земель было ой как далеко. Когда Владимирское княжество раздробилось на несколько, Волок-Ламский оказался зажат между Смоленским, Тверским и Московским княжествами. Так причем здесь Новгород?

А вот к землям Ярославского княжества всегда относились городок и река Молога с прилегающими землями. Рядом с Мологой существовало знаменитое ТОРЖИЩЕ, куда стекались купцы даже из Скандинавии, Англии и Средней Азии. Не об этом ли Торжке идет речь, да и Волок-Ламский скорее мог принадлежать Ярославлю, а не Новгороду?

В 1397 году московский князь отнимает у Новгорода Волок-Ламский, Торжок, Вологду и Бежецкий Верх. Давайте рассмотрим эти события с географической точки зрения. По ТВ все эти города — окраинные в Новгородском княжестве. Но Торжок никак не мог отойти к Москве. Для этого Москва должна была захватить и буферную в этом случае Тверь. Через год в 1398 году началась война Новгорода с Москвой за освобождение захваченных городов. Каково должно быть направление главного удара новгородцев? Естественно на Торжок, а затем на Бежецкий Верх, исконные по ТВ новгородские земли, жизненно необходимые для новгородцев. Но боевые действия почему-то ведутся на далекой Двине и близ Вологды.

Так трактует историю Руси начала XIV века атлас истории России для 6–7 классов, выпущенный в свет Издательским домом «Дрофа» и издательством «ДиК» в 1998 году.

Волок, зажатый территориями Тверского, Московского и Смоленского княжеств, отнесен здесь к владениям Новгорода. Почему так получилось? Только потому, что согласно летописям Волок относился к владениям Новгорода. Но как тогда новгородцам удалось обойти земли Тверского княжества? Ответа нет. Зато согласно альтернативной версии здесь все просто: ведь Новгород — это Ярославль…

Поэтому Волок с прилегающими землями при выделении Тверского и Угличского княжеств из состава Ярославского остался в составе Ярославского княжества в виде западного осколка.

Также обратите внимание, что к Ярославскому княжеству отнесены земли к северу от Кубенского озера, а к Ростовскому княжеству — земли по реке Сухоне. (Как эти княжества завладели данными землями, истории не известно). И наконец, Вологда с прилегающей территорией отнесена к совместному владению Новгорода и Владимирского княжества. А все севернее них — отнесено к владениям Великого Новгорода.

По альтернативной версии, Новгород — это Ярославль, следовательно, все северные земли и должны были принадлежать Ярославлю, а не Новгороду-Ильменскому.

Перенеся историю Ярославля=Новгорода на Новгород-Ильменский, историки были вынуждены считать и Волок и Вологду владениями Новгорода-Ильменского, так как в исторических источниках были ссылки на принадлежность этих земель Новгороду. Но мы-то теперь знаем, что речь шла о Ярославле.

По альтернативной версии, признавая Великим Новгородом Ярославль, получим, что московский князь захватил у Ярославля Волок-Ламский, Бежецкий Верх, Вологду и мологский Торжок (а не Новый Торг). Могли ли все эти города относиться к Ярославскому княжеству с географической точки зрения? БЕЗ СОМНЕНИЯ! Волок-Ламский — западный осколок Ярославского княжества, сохранившийся у него после выхода из его состава Твери и Углича. Бежецкий Верх — такой же осколок на северо-западе. Земли к СЕВЕРУ от Вологды традиционной историей признаются ярославскими! Молога тоже всегда считалась частью Ярославского княжества.

О размахе Моложской ярмарки свидетельствует сам Карамзин. «Тишина Иоаннова княжения способствовала обогащению России северной. Новгород, союзник Ганзы, отправлял в Москву и в другие области работу немецких фабрик. Восток, Греция, Италия присылали нам свои товары… Открылись новые способы мены, новые торжища в России: так, в Ярославской области, на устье Мологи, где существовал Холопий городок, съезжались купцы немецкие, греческие, итальянские, персидские, и казна в течение летних месяцев собирала множество пошлинного серебра, как уверяет один писатель XVII века: бесчисленные суда покрывали Волгу, а шатры прекрасный, необозримый луг моложский, и народ веселился в семидесяти питейных домах. Сия ярмарка слыла первою в России до самого XVI столетия».

Сразу же возникает вопрос: а почему главная русская ярмарка оказалась в столь глухом для ТВ месте? Были же и Новгород, и Торжок (Новый Торг), и множество городов Московского, Владимирского, Нижегородского и других княжеств, расположенных в географически прекрасных для торговли местах. Вот и думайте. Конечно, неплохо было бы археологам покопаться в том месте, да нет его уже. Сейчас там Рыбинское водохранилище, созданное накануне войны. Как говорится, концы в воду.

Карамзин ссылается при изучении этого вопроса на писателя XVII века дьякона Тимофея Каменевич-Рвовского. Может быть, он поведает нам более интересные факты про Моложскую ярмарку? «На устии славныя Мологи реки ДРЕВЛЕ были торги великие, даже и до дний грознаго господаря Василия Васильевича Темнаго, усмирившаго русскую землю всю от разбоев правдою скиптродержавства своего, И ВО ВРЕМЯ ЕГО, прежде Шемякина суда, бывшего на него государя».

Карамзин интерпретировал слова дьякона, определив начало существования ярмарки временами Ивана Калиты, дав ей всего сто лет срока до дней «Шемякина суда». Но разве дьякон Тимофей называл такую дату? Наоборот, из его слов следует, что торги на Мологе существовали с незапамятных времен. Почему же так поступил Карамзин? Дело в том, что из той версии истории, которой он придерживался и которую развивал, Моложская ярмарка вообще не имела права на существование, как я уже отмечал выше, — из-за ее неудачного для ТВ географического положения. Но раз о ней пишут, то надо бы «пристроить» ее в удобное для ТВ время. Однозначно, что при Батыевом нашествии и сразу после него ее быть не должно. Почему? Монголы сожгли и опустошили Русь, неоднократно совершая на нее набеги. И только при Калите началась на Руси более-менее сносная жизнь. Вот так и положил Карамзин начало Моложской ярмарки во времена Ивана Калиты.

А дьякон Тимофей, не ведая об этом, продолжает расписывать: мол, судов на реке Мологе было столько, что «по судам тогда без перевозов преходили людие реку ту Мологу И ВОЛГУ на луг Моложский, великий и прекрасный, иже имат во округ свой 7 верст».

Карамзин раздраженно называет дьякона Каменевич-Рвовского сказочником и даже уличает того во лжи. Он пишет, что, по убеждению дьякона, княгиня Ольга была и на Ярославской земле, «где в его время, т. е. в XVII веке, один большой камень на берегу Волги, в версте от устья Мологи, именовался Ольгиным; что там же сын ее Святослав в окрестностях небольшого озера ловил птиц, соколов, кречетов и прозвал сие озеро в свое имя Святославлим: оно называется ныне Святым. Но Каменевич забыл, что великая княгиня путешествовала без сына». Однако Святослав, будучи наследником престола, должен был в свои юные годы жить в Новгороде, то есть в Ярославле. И где же, как не здесь, охотиться юному князю?

Значительные сложности в изучении летописей возникают из-за схожести княжеского имени Ярослав с названием города Ярославль. Судите сами. Татары во время нашествия Батыя захватили город Владимир, а затем еще и «Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь, ту же и сына Ярославля убиша». Считая, что речь идет о княжеском имени, историки до сих пор ломают головы: о каком Ярославе и его сыне идет речь. Ярославу Ярославичу в это время было 8—10 лет. Что до остальных сыновей Ярослава Всеволодовича, то годы их смерти известны и на период татарского нашествия они не подпадают. Но, может, здесь указано не имя, а название города?

А вот еще из летописей: «А Иванку даша Тържк, и не прияша его новоторожци, и оттуду иде к Ярославу… а заутра створи вече на посадника на Ярославли дворе… а Яким бежа к Ярославу». Как видите, опять все непонятно: где имя Ярослав, а где город Ярославль?

«Они же, вгонивше в Пльсков, яша Вячеслава, и бивше его, оковаша. В Нове же городе бысть мятеж велик: не бяше бо Ярослава, но в Переяславли бе…». Здесь, как считается, речь идет о городах Пскове и Новгороде, где произошел мятеж. Князь Ярослав в это время был далеко — в Переславле-Залесском. Может быть, конечно, и так, но скорее всего события эти происходили в Переславле, где был князь, и в Ярославле, где в этот момент и произошел мятеж.

Вот выдержка из «Слова о полку Игореве» о Всеславе: «…утръ же вонзи стрикусы, отвори врата Новуграду, расшибе славу Ярославу». В переводе: «…поутру же вонзил секиры, отворил ворота Новгороду, расшиб славу Ярослава». И здесь комментарий (автор не указан) к этому месту: «Имеются в виду события 1067 г., захват Всеславом Новгорода и его битва с Ярославичами на реке Немиге. Ярослав Мудрый, будучи еще новгородским князем, способствовал укреплению независимости Новгорода от Киева, т. е. независимость Новгорода — это слава Ярослава. Захватив Новгород, Всеслав разбил эту славу».

Итак, какой же вывод можно сделать? Оказывается, у Ярослава Мудрого главным делом жизни было укрепление независимости Новгорода! Сомнительная слава для КИЕВСКОГО князя. В то же время сам город своей независимостью должен был гордиться, и настоящий Новгород ею гордился. Независимость Новгорода — это слава ЯРОСЛАВЛЯ. Да, личное имя и название города в летописях и древних рукописях зачастую писались одинаково.

Вот случай из 1181 года, когда согласно традиционной истории новгородцы изгоняют своего князя Владимира Святославича. Вместо него Всеволод Большое Гнездо назначает им своего свояка Ярослава Владимировича, но того в скором времени тоже выгоняют.

А вот как это звучит в летописи: «Выведе Всеволод, прислав, свояк свой из Новагорода Ярослава Володимириця: негодовахуть бо ему Новгородьци, зане много творяху пакости волости Новгородьской». Интересная фраза, сами историки разводят руками, пытаясь ее понять. Вот три идущих подряд слова: «Новагорода Ярослава Володимириця». Считается, что первое слово — это Новгород, остальные два — имя с отчеством: Ярослав Владимирович, свояк Всеволода. А я уверен, что первые два слова — это город Новгород Ярославль (Новый город Ярославль), а третье — имя князя Владимира Святославича, правившего в этом году в Новгороде=Ярославле и бывшего свояком Всеволоду Большое Гнездо.

Князь Всеволод был женат на некой Ясыне, а в Киевской летописи говорится, что Святослав Всеволодович (отец Владимира Святославича) женил своего сына, правда, не Владимира, а Мстислава, на Ясыне из города Владимира, которая «Всеволожю свесть». Ясыня — не имя, а указание на принадлежность к народу ясов, живших на Северном Кавказе. Таким образом, Киевская летопись отмечает, что Мстислав, брат Владимира Святославича, и Всеволод Большое Гнездо — свояки.

Отсюда вывод, что действительно Всеволод Большое Гнездо прислал из Новгорода=Ярославля брата своего свояка Владимира, а те, кто правил историю, ошиблись и не вымарали название Ярославль, посчитав его за княжеское имя.

Есть очень интересное сообщение о событиях 1229 года. Здесь следует привести древний текст и его современный перевод, автором которого, вероятно, является Сыроечковский. (Точно сказать нельзя, так как в цитируемой «Хрестоматии по истории СССР», изданной в 1937 году, не указаны авторы конкретного перевода.) До 1229 года новгородским князем был великий князь тверской Ярослав Ярославич, который заключил с Новгородом договорную грамоту. В 1229 году новгородцы пригласили к себе на княжение Михаила Черниговского.

Итак, древний текст: «Приде князь Михаил из Чернигова в Новъгород… и целова крест на всеи воли Новгородьстеи и на всех грамотах Ярославлих…».

А теперь перевод: «…пришел князь Михаил из Чернигова в Новгород… Целовал он крест на всей воле новгородской и на всех грамотах ярославлих…».

Что же мы видим: ключевое слово «Ярославлих» оказалось непереведенным. А почему? Потому, что не смог автор перевода принять то или иное решение: чьи это были грамоты — ярославские или Ярославовы. Традиционные историки, не сомневаюсь, выбрали бы второй вариант: им просто деваться тут некуда. Но почему же автор перевода этого не сделал? А потому, что, поняв абсурдность целования ЧУЖИХ грамот, решил оставить все как есть, пусть другие потом разбираются. И действительно, что мешало новгородцам составить новые грамоты? Как-никак речь шла об инаугурации князя.

Откуда же появилось название города Ярославля? Носовский и Фоменко считают, что «само название Ярославль, вероятно, означало когда-то «Славный яр». Яр — это название места с определенным рельефом. Это было «славное место», где торговали. Естественно, здесь возник крупный город, наследовавший имя Яро-Славль. Но данная гипотеза абсолютно несостоятельна с точки зрения лингвистики. На мой взгляд, все могло обстоять гораздо проще. Название города, к примеру, могло появиться и привиться в народе от Ярославова дворища, которое, в свою очередь, произошло от имени князя Ярослава Мудрого. «Новегороде Ярославле». И эта версия близка к традиционной, по которой название городу было дано самим князем Ярославом в свою честь.

Ничего нового правщики, конечно, не придумывали. Просто вычеркивали слово Ярославль и заменяли его на Новгород. При этом иногда подправляли и сопутствующие эпизодам географические названия. Процесс этот был не обременительный, как, впрочем, и обратное действие. Еще раз предлагаю читателям взять книгу по истории и заменить в ней Великий Новгород на Ярославль. И вы при этом с удивлением обнаружите, что нет никаких накладок, неточностей и ощущения нереальности тех или иных исторических событий. Но замените Новгород на любой другой город, скажем, на Чернигов, Рязань или Смоленск, и история предстанет неправдоподобной с точки зрения географии.

Возьмем, к примеру, знаменитое новгородское вече. Почему-то принято считать городами с вольными вечевыми порядками Новгород да Псков. Для остальных городов оставлены варианты сильной княжеской власти и боярской оппозиции. Впрочем, академик Янин, защищаясь от критики Фоменко, заявил, что «новгородское вече называлось «300 золотых поясов» и, следовательно, было узкосо-словным органом, а не десятитысячной толпой». Но вот что писал Костомаров: «Народ вскоре пришел в ожесточение; в городах Владимире, Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле и других по старому обычаю зазвонили на вече и по народному решению перебили откупщиков». Здесь очевидно, что речь идет о народе и старых вечевых традициях, а отнюдь не о кучке «золотых поясов». Получается, что в вольном городе Новгороде на вече сходилось 300 человек (это по Янину), а в этих перечисленных городах — широкие массы народа. Вывод, как видите, довольно любопытный.

И второй вывод: в Ярославле тоже существовало вече (на что указывает Костомаров), следовательно, процесс замены в летописных текстах названия города Ярославля на Новгород с описанием вольных вечевых порядков, мог происходить довольно безболезненно. Кстати, соседний с Ярославлем Ростов Великий считается центром вечевых восстаний Северо-Восточной Руси против татаро-монголов. А ведь будучи школьником я был уверен, что народное вече — это привилегия свободолюбивых Новгорода и Пскова. Да и не я один был уверен.

Несмотря на значительную удаленность Новгорода- Ильменского и Ярославля друг от друга, их взаимозаменяемость происходит довольно безболезненно. Дело в том, что и Ярославль и Новгород — города окраинные по отношению к столице — Киеву. Но как только центр исторических событий перемещается из Киева в Северо-Восточную Русь, что происходит со второй половины XII века, менять Ярославль на Новгород становится весьма затруднительно. Здесь уже совсем другой географический масштаб, и расстояния измеряются не сотнями, а только десятками километров, и скрыть подделку истории становится сложно.

Поэтому простая механическая замена одного названия на другое часто не приводит к конечному результату. К примеру, нельзя за день-два добраться из Ростова в Новгород, да и вектор движения совсем иной. То есть то, что для времен Киевской Руси правщикам сходило с рук, для событий Владимирской Руси это уже не получалось: то там, то здесь заметны следы подделок. Поэтому для «корректировки» событий конца XII — начала XIV века одного города-двойника (Новгорода) было уже мало. И здесь на историческую арену должен был выйти новый город-двойник Ярославля. Он должен был быть не маленьким и располагаться на Волге. Это главные критерии «отбора», есть еще другие, не столь существенные. Такой город правщики истории нашли. Это ТВЕРЬ.

Да, часть тверской истории, в основном ранней, — это украденная история Ярославля. Лишь с начала XIV века летописная история Твери начинает входить в русло подлинной. А поводом для выбора на эту роль Твери, вероятно, послужило то, что одна из древнейших ярославских сторон носила и сейчас носит название ТВЕРИЦЫ. Первым тверским князем стал ЯРОСЛАВ ЯРОСЛАВИЧ Тверской. По альтернативной версии истории его отец хан Батый получил имя Ярослав по названию своей столицы — Ярославля. Сам Ярослав Ярославич Тверской — это хан-князь из Ярославля, чья ставка располагалась в заволжской стороне Ярославля — в Тверицах. Поэтому, кстати, не надо удивляться, почему в Софийской первой летописи старшего извода сын Невского московский князь Даниил Александрович почему-то назван Ярославичем: Невский также правил в Ярославле.

Во время знаменитого противостояния Москвы и Твери начала XIV века сторону Твери держат Ростов, Ярославль, Углич и Белоозеро. Раньше эти княжества держали сторону Андрея Городецкого. Городец же — еще один «дубликат» Ярославля.

Вот возможный пример дублирования правок. Согласно летописям в 1276 году «погоре весь город Тферь; толико осталася одина церковь», а в Новгороде в этом же году упала до основания стена Софийской церкви. Возникает ощущение, что речь идет об одном и том же ярославском событии: сгорел город, но осталась лишь одна Софийская церковь, у которой, правда, до основания обрушилась одна стена.

В 1298 году в Твери горит княжеский дворец, а в 1299 году в Новгороде «обратились в пепел многие улицы». Напомню, что в летописях из-за сложного исчисления начала года многие события часто смещались на один год.

Тверь была основана, если верить Воскресенской летописи, князем Ярославом «по нашествию Батыя», но историки, конечно, считают это выдумкой. Традиционная история датой основания Твери считает XII век, основываясь на сообщении Татищева, что князь Всеволод построил на Волге крепость, или твердь. В летописях Тверь упоминается под 1215 годом, когда князь Ярослав Всеволодович после разборки с новгородцами заковал десяток своих противников и отправил их в Тверь: «…и оковав потоци и на Тьхверь». Тверь упоминается и в следующем 1216 году: «И наехаша на Яруна сторожи за Тхверью Ярославли». Как нетрудно догадаться, здесь везде Тхверь — это ярославский район Тверицы.

До настоящего времени ученые не могут твердо установить месторасположение бывшего Тверского кремля, что уже весьма странно. Согласно сведениям «Похвального слова» тверской князь Борис Александрович основал большой город Люблин. Но в районе современной Твери его так и не нашли. Почему? Потому что не там искали. Ярославские Тверицы занимают левый берег Волги. Может, следует поискать в левобережной части Ярославской области? И искать не надо: езжайте сразу в расположенный здесь город Любим.

Очень любопытно прочесть об основании Нижнего Новгорода в Пушкинской летописи: «…и грады многи постави, паче ж Новгород вторый на Волзе усть Окы». Историки, если и трактуют эти строки, то однозначно как свидетельство того, что Нижний Новгород — это второй Новгород после Новгорода Великого, а слова «на Волге, близ Оки» — привязка к местности. Но так ли это, если задуматься? А что, Новгородов было всего два? А как же Новгород-Северский и Новогрудок Литовский? Есть и другие, менее известные Новые Города на Руси, тем более, когда Нижний основывался, то он тоже был никому не известен. А в летописи почему-то о нем: второй Новгород! С уточнением: на Волге! Поэтому вполне очевидно, что речь в летописи шла об основании ВТОРОГО НОВГОРОДА НА ВОЛГЕ, который в отличие от первого — Ярославля был расположен у устья Оки.

Как определили историки границы Новгородской и Владимирской (Ростово-Суздальской) земель? Очень просто, в летописях упоминается о Белоозере и Устюге как регионам подчинения князьям Северо-Восточной Руси. К примеру, устюжане составляли часть войска ростово-суздальского князя Юрия Долгорукого. Уже при монголо-татарах Устюг относился к сфере влияния Ростовского княжества. Отсюда вывод: Устюг — часть Ростово-Суздальских земель. То же самое и с Белоозерским районом. А остальные земли историки уже чохом относили к землям Великого Новгорода. Того, что на Ильмене, разумеется. В итоге у картографов получились накладки: Вологда никак не могла оказаться в числе земель Новгородских, вот и пришлось ее объявить совместным владением с Московским княжеством. А между тем карта наглядно показывает, что Вологда в действительности должна относиться к Ярославлю, т. е. Новгороду-на-Волге.

К северу от Вологды расположилось Кубенское озеро, вся прилегающая к нему обширная земля называется Заозерьем. Почти на всех картах этот район отнесен к Новгородской земле. Однако Заозерье согласно летописям принадлежало Ярославскому княжеству. Но этот факт историками по возможности замалчивается, а как оказалось Заозерье у Ярославля, ими не объясняется. В подробном атласе истории России, изданном издательствами «Дрофа» и «ДиК», на карте «Древняя Русь в XII–XIII вв.» Заозерье принадлежит Новгороду, то же и на карте «Монгольское нашествие на Русь», но уже на следующих двух — «Территориальный рост Московского княжества» и «Северо-Восточная Русь в XIV в.» — Заозерье наконец-то отнесено к Ярославлю. А далее на карте «Новгородская земля в XV в.» эта территория уже стыдливо помечена как совместное владение Москвы и Новгорода. Заврались историки, сами запутались и других в заблуждение ввели. И вот уже президент Ельцин в конце XX века возвращает Новгороду-Ильменскому якобы утраченное им былое звучание: Великий Новгород! Красивый жест, такой же красивый, как и указ о праздновании тысячелетия Казани!

Так трактует тот же атлас историю Руси второй половины XIV века. Здесь Волок отнесен уже к владениям Твери, а Вологда почему-то оказалась принадлежащей к Ростовскому княжеству.

А на карте внизу, сделанной на основе атласа этих же издательств, выпущенного в 2004 году, произошли изменения: северные территории Ярославского и Ростовского княжеств значительно приумножились за счет земель Новгорода. (Сравните эти карты, и вы увидите, как даже в наши дни меняется история.)

В XV веке Ярославль=Новгород был практически полностью уничтожен. Жители перебиты и рассеяны, документы сожжены, стены и крупнейшие соборы разрушены, даже могилы не пощадили. На руины древнейшего русского города переселили жителей Московии и татар. О величии былой русской столицы быстро забыли. Но как удалось привить историю Ярославля небольшому городку, расположенному среди болот северо-запада страны? Поверьте, это не так и сложно.

Возьмите пример с мифическими братьями Рюрика — Синеусом и Трувором. Синеус — это sine use, что означает «своими родичами», а Трувор — tru war — значит «верная дружина»; в итоге мы получим, что пришел Рюрик со своими родичами и верной дружиной: Рюрик сине хус тру вар. Не было никогда таких братьев, о чем мы уже говорили. А между тем в Белоозере и в Изборске (где согласно «Повести временных лет» якобы поселились Синеус и Трувор) бытовали о них местные легенды. В Белоозере даже показывали могилу(!) Синеуса. А в Изборске и до сих пор стоит крест Трувора, что, кстати, весьма странно, так как Трувор по летописям не мог быть христианином. Таким образом, как вы видите, «престижные» легенды быстро прививаются и обрастают новыми подробностями. Особенно на пустом месте.

Для большей убедительности при подделке русской истории ее правщикам пришлось пойти на ряд географических подправок, без которых подмена была бы просто несостоятельной и быстро оказалась бы развенчанной. Речь идет о реке Волхов и озере Ильмень, из которого эта река вытекает. Есть документальные свидетельства (XVI–XVII вв.), что ранее они назывались Мутная и Мойско. Да, бывают случаи, когда одно название вытесняется другим, особенно это часто встречается в случаях заселения земель пришлыми племенами. Но Ильмень — название финно-угорского происхождения, а Мойско — славянского. Поэтому такого рода замены произойти НЕ МОГЛО. Не могли прийти сюда славянские племена и назвать озеро Мойском, а потом, уже через несколько столетий после полной ассимиляции туземного населения, почему-то переименовать это озеро на старый — финно-угорский лад.

Да и название — Ильмень — указывает на племя мерян, обитавшее далеко от этих краев — в районе Ростова. Ильмень — это мерянское озеро. Почему? В летописях так и написано: «…словени же седоша около озера ИЛМЕРИ». Предвижу замечание ученых-скептиков, что это, мол, просто описка, и вместо — р- следует понимать — н-. Но Карамзину, я думаю, вы поверите? «Ильмень в древнейших рукописях НАЗЫВАЕТСЯ ВЕЗДЕ ИЛЬМЕРОМ». В районе современного Новгорода меря никогда не обитали. А озеро почему-то называлось ИльМЕРь. Я считаю, что ростовское озеро Неро и есть Ильмень. Из него вытекает река Которосль, а правильнее — НЕРА, которая впадает в Волгу. А название Нера уж совсем очевидно связано с названием местного племени — меря.

Соловьев отмечал текущую в Московской губернии реку «Мерскую или Нерскую», «которая именем своим ясно показывает, что протекала чрез старинную землю мери». Поэтому озеро Неро правильнее было бы называть, как в старину, — Меро.

А сам волжский Новгород мог получить свое название не оттого, что это новый город, а город на землях мери. В еврейско-хазарской переписке Новгород назван Невоградом. Отсюда возможна следующая цепочка, начиная с искомого: Мероград — Нероград — Невоград — Новгород.

Ярославский Ростов называется Ростовом Великим. Понимая, что если есть Ростов Великий, то обязательно должен быть и какой-то другой, менее значимый, историки нашли его. Малым Ростовом (именно так его определил Соловьев) назначили быть городу Ростовцу. Ростовец упомянут в летописях: «…воеваша половци у Растовця и у Неятина». В географической ссылке, датируемой XIV или XV веком, появляется еще один похожий город: «На Десне… Рястовечь, Неятин…». Строев, так подробно изучивший труды Карамзина, почему-то считает их разными городами, а напрасно.

Но, впрочем, не в этом дело. Где же находился этот малый Ростов? В одном из изданий Карамзина есть ссылка: «Ростовец ныне Ростовка в Липовецком повете». Как видите, весовые категории у этих городов несравнимы, и не думаю, что жители Северо-Восточной Руси вообще слышали о далеком полустепном городишке, а скорее — просто укрепленном от половецких набегов местечке. И называть свой Ростов Великим стали вовсе не поэтому. А потому, что он расположен всего в 60 километрах от Новгорода Великого, т. е. Ярославля. Еще один интересный вопрос: какое княжество было на северо-востоке Руси? По исследованиям историков — непонятно какое: то Ростово-Суздальское, то Владимиро-Суздальское, то… А все потому, что в первые столетия Руси, до выдвижения города Владимира, в северо-восточной ее части главным городом был Новгород, т. е. Ярославль. Вот поэтому-то и не смогли придумать столицы для этого княжества.

Да что Ростовец! Татищев вынужден был признаться, что некоторые летописи сообщают об основании Владимира не на Волыни, а на Клязьме, по причине того, что древние летописцы вообще не знали о существовании Владимира Волынского! А между тем это — столица княжества, а не какой-то там городок Ростовец.

Согласно «Повести временных лет» «варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с МЕРИ, и с кривичей». Меря жили как раз в районе Ростова. То есть летописи прямо указывают на то, что «Ростов Великий при самом начале русской истории находится в тесной связи с Новгородом и его князьями». Это уже выдержка из «Истории России» Соловьева. Что же помешало патриарху нашей истории увидеть в Великом Новгороде Ярославль? Ведь так близко подошел к этому.

В XIX веке был найден манускрипт объемом в 500 листов, содержащий 120 древних новгородских легенд. Но вскоре он был утрачен. Можно только догадываться, О ЧЕМ там могла быть речь. И не уничтожен ли он был потому, что эти легенды вступали в резкий контраст с традиционной версией русской истории, однозначно указывая на настоящий Новгород? Хотите знать, где он был найден? Неподалеку от Ростова Великого, в 60 километрах от Ярославля!

В заключение приведу отрывок из одного нижегородского предания, действие которого происходит во времена Ивана Грозного: «Дело было давно, еще когда… город Казань был столицей татарской… А наша столица была тогда Кострома…». Итак, дело происходит в середине XV века, когда Москва по ТВ уже несколько столетий была стольным градом, а по преданию столицей почему-то названа Кострома. Если учесть, что оно исходит из региона Нижнего Новгорода, а Кострома находится близ Ярославля и как раз по дороге к нему из Нижнего, то этот факт можно засчитать в пользу альтернативной версии.

Покровский в своем труде «Возникновение Московского государства» ссылается на безызвестного публициста, современника Ивана Грозного, который развивал мысль, что «столицей Московского царства должен быть собственно Нижний, а Москва — стол великого княжества». То есть уже не Москва, но еще не Ярославль. Но определенно — Новгород. Ясно, что не Ильменский. И маловероятно, что Нижний, хотя слово это, конечно, прозвучало…

Наряду с Ростовом и Ярославлем одним из трех древнейших русских городов был Переяславль. По традиционной версии истории Переславль-Залесский был основан Юрием Долгоруким в 1152 году. Но некоторые наши историки выражают мнение, что это древний город Клещин был просто перенесен Долгоруким на новое место, где и получил новое название: Переяславль. Клещин существовал на восточном берегу Клещина озера (ныне — Плещеево озеро). Место, где он находился, сейчас называется Александровой горой.

Прекрасно понимая, что Переславль-Залесский гораздо древнее, эти историки все же никак не могут «обойти» Юрия Долгорукого. И совершенно напрасно. Между прочим, Ярославль впервые упоминается в летописях под 1071 годом, что не мешает истории принимать более раннюю дату его основания — 1010 год. Это последний год княжения Ярослава Мудрого в Ростове. А Ярославль, как считается, был основан именно Ярославом Мудрым и назван в его честь.

При этом Ярославль по ТB мог быть основан еще и раньше: в период с 988 по 1010 год: т. е. в годы правления Ярослава в Ростове. Получается, что разница между предполагаемой традиционной историей датой основания города и первым его упоминанием в летописях чуть ли не сотня лет. Но в случае с Переславлем ТВ упрямо держится за явно несуразную дату — 1152 год.

Митрополит Ярославский и Ростовский Иоанн в молодости был крупным специалистом в геологии. В предисловии к его книге «Князь Федор» рассказывается случай из его жизни, когда он глубокой ночью брал скол от Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском. Результаты анализа скола подтвердили, что собор был основан в XII веке. Историки Козлов и Анкудинова в «Очерках истории ярославского края» так и пишут: «В середине XII века при Юрии Долгоруком строится Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском, сохранившийся почти в первозданном виде». Итак, Переславль основан Долгоруким в 1152 году. Через пять лет Долгорукий умирает. Что же получается: только-только город основан, построена пара изб и СРАЗУ же строится большой и прекрасный собор!? Чудеса да и только!

О предшественнике Ростова, Сарском городище, говорилось много. Как правильно называлось это поселение, точно ответить никто не может. Сарским же назвали его совсем недавно, по названию речки, впадающей в озеро Неро. Считается, что поселение существовало с VII века, и в нем жили преимущественно кузнецы. Можно предположить, что металл для кузнечных работ поступал из Тимерево, места падения крупного богатого железом метеорита. Если это так, то тимеревское поселение вполне могло быть основано выходцами из Сарского городища и на первых порах подчинялось его власти.

Древний городок был раскопан и на месте современного Углича. Здесь найдены арабские монеты VIII–IX веков.

В последнее время в некоторых исторических книгах стали появляться новые данные о возрасте Рыбинска, города, расположенного неподалеку от ушедшей в сталинские времена под воду древней Мологи. Считается, что Рыбинск был основан где-то в 1777–1779 годы. Раньше на этом месте с 1504 года была Рыбная слобода. Но скоро дату основания придется пересмотреть. В устье реки Шексны (на которой и стоит Рыбинск) обнаружено древнее поселение, которое по размерам превосходит даже размеры древнего Ярославля. Время основание этого поселения — XI век, примерно 1025 год.

На месте центральной части Ярославля существовало поселение Медвежий Угол. Результаты раскопок показали, что оно возникло на рубеже VIII–IX веков и жили там финно-угры. В старинном предании, сохранившемся в записках ростовского архиепископа второй половины XVIII века Самуила Миславского, говорится, что его жители поклонялись Волосу. Волос же, как считается, был финно-угорским божеством. Сколько же лет Ярославлю? В «Житии святого Стефана Сурожского» рассказывается, что «воинственный и сильный князь Новгорода русского… Бравлин… с многочисленным войском опустошил места от Корсуня до Керчи, с большой силой пришел к Сурожу». По мнению исследователей, этот поход мог произойти в 755 или 790 годах. Но Новгорода-Ильменского тогда однозначно не существовало, как и пути «из варяг в греки». А вот известный путь по Волге и Дону как раз вел в Крым.

И, наконец, несколько слов о ярославских укреплениях. Считается, что с северо-западной стороны Ярославль был огражден ЗЕМЛЯНЫМ валом с глубоким и широким рвом, заполненным водой. На протяжении всего вала стояло около двадцати КАМЕННЫХ башен с бойницами, из которых до наших дней сохранилось лишь три. Размер башен впечатляет даже сегодня. Наличие таких башен никак не сочетается с земляным валом. Поэтому правильнее было бы предположить существование КАМЕННЫХ городских стен, соразмерных с башнями.

Городские укрепления древнего Ярославля охватывали кольцом громадную даже по современным меркам территорию, которая делилась на так называемые Рубленый и Земляной города. Рубленый город был самой древней частью Ярославля. При этом и за городскими стенами были поселения — различные слободы. Я это к тому, что Ярославль в древности впечатлял своими размерами. Но стены снесли и о славном городе приказали забыть. Кто и почему?

А в самом деле, почему в давние-предавние времена проявилась такая нелюбовь к Ярославлю? Неужто всемирный заговор? Нет, конечно. В середине XIII века на Русь пришли так называемые татаро-монголы. Это было разномастное воинство, состоящее из жителей Предкавказья, Кавказа и районов Средней Азии. Во главе их стояли потомки Андрея Боголюбского, точнее, его сына Юрия, подростком бежавшего в степь, где он и получил титул Чингисхана. Об этих и последующих событиях на Руси рассказывается в первой книге «Русь, которая была».

Захватив на Руси власть, потомки Чингисхана обосновались в созданной ими Золотой Орде. А на Руси правили их ставленники, как правило, сыновья и младшие братья золотоордынских ханов. Своей столицей на Руси они облюбовали богатый и крепкий Ярославль. А сами по названию города получали имена Ярославов. Впрочем, ярославцы и жители окрестных городов, имевшие многовековые вечевые традиции и привыкшие устраивать собственную жизнь по своему разумению, не желали мириться с диктатом ордынских ставленников, время от времени проявляя свободолюбивый нрав.

В 1272 году умирает сын Батыя Сартак, известный на Руси как князь Ярослав Ярославич. Хан Ногай отдает власть на Руси своему зятю Федору Черному. Однако Ярославль его не принял, за что и поплатился жестоким татарским набегом. Но гордыни своей город не смирил. Вот и задумались ханы Орды над возникшей проблемой: что делать? Слишком независимым и свободолюбивым был Ярославль.

Терпению ханскому пришел конец: Ярославлю нашли альтернативу, основав в начале XIV века новый город-столицу — Москву. А Ярославль время от времени брался татарами на щит.

Вскоре в Золотой Орде начались усобицы, ханы менялись так часто, что новые не успевали поменять своих наместников — великих князей на Руси. А когда на Русь ехали новые великие князья, старые уступать «нагретые» места не торопились. Так на Руси началось Смутное время. Одни претенденты на власть держались за Москву, а другие выбирали Ярославль — все еще остававшийся главным городом на Руси.

Так продолжалось до 1471 года, когда борьба за власть между московским князем Юрием (Ягупом) и его племянниками, сыновьями предыдущего великого князя Василия (Касима), засевшими в Ярославле, не достигла апогея. Юрий взял штурмом столицу своих врагов, а город отдал на откуп победителям. Москвичи — «граждане и жители сельские в течение двух месяцев ходили туда вооруженными толпами из московских владений грабить и наживаться». Непокорных ярославцев топили тысячами.

В продолжившейся ожесточенной междоусобице ханских ставленников город в течение нескольких лет переходит из рук в руки и всегда с большими потерями как для самого города, так и для его жителей.

В 1477 году великий князь московский Андрей Меньший ведет войска на мятежный Север. Ярославские бояре готовы отдать город князю, но на своих условиях. На что Андрей Меньший отвечает: «Ты, богомолец наш, и весь Новгород признавали меня государем; а теперь хотите мне указывать, как править вами?»

Ярославль был взят в кольцо и в 1478 году сдался. В городе началась очередная резня. Когда немногие оставшиеся в живых ярославцы начали возвращаться на пепелища, Андрей Меньший продолжил их убийства. Кто уцелел, тех отправили в рабство. Самый крупный город на Руси был опустошен. Вскоре туда стали переселяться жители Московии и татары. А с исторической памятью о Ярославле как о древней русской столице было практически покончено. Эту память «перенесли» подальше от Москвы, на волховские болота.

Итак, жители Ярославля были перебиты и рассеяны, документы сожжены, стены города и крупнейшие соборы разрушены. Но дабы Ярославль НИКОГДА не мог претендовать на столичную власть и чтобы он НИКОГДА не мог быть соперником Москве, началось планомерное уничтожение ВСЕХ возможных свидетельств о его былом величии. Даже могилы великих князей были уничтожены. Впрочем, не все. В Ярославле был похоронен отец нового великого московского князя — Касим. Его-то гробницу перевезли в Москву, где и перезахоронили. Она до сих пор сохранилась в Архангельском соборе Москвы как могила князя Василия Ярославича (согласно ТВ князь Василий Ярославич умер в 1483 году, а Касим в 1462 году. На надгробии Василия Ярославича стоит дата смерти — 1462 год!).

Так и померкла слава Великого Ярославля!

Думаю, приведенных в этой главе доказательств тождества Ярославля и летописного Великого Новгорода было достаточно, и вы уже не будете слепо верить нашей традиционной истории.