«Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины»

Эта история, пересказываемая тайком в начале ХХ века, выглядела малоправдоподобной. Но вот сенсация: она получила реальное подтверждение, о котором ныне уже написано во многих мемуарах.

Известно, что царствование последнего российского императора Николая II оказалось трагическим. На коронации Николая случилась трагедия на Ходынском поле, когда масса москвичей и приехавших на праздник людей погибла в давке. Потом было Кровавое воскресенье, из-за которого народ и окрестил царя Кровавым. Потом нахлынули революции 1905 и 1907 годов. Через десять лет страну настиг новый шквал, сначала в феврале, потом в октябре 1917 года.

Но известно и то, что император Николай II, хоть и считался в обществе правителем слабым, этаким монархом-рохлей, на самом деле обладал достаточным личным мужеством, чтобы справиться и с первыми революциями и даже отправиться на фронт во время Первой мировой войны. Конечно, иное дело, что из всего этого выходило, но храбрость была. С этим глупо спорить. Впрочем, было и еще кое-что: странная вера в то, что все образуется. Приближенные слышали и такую фразу императора: «До восемнадцатого года я ничего не боюсь!» При дворе это относили к глупой беспечности императора, к недалекому уму монарха. Но может, Николай не был ни беспечным, ни глупым, а просто знал, что ему предстоит?

Историки долго спорят: почему император вел себя так, а не иначе – не проявлял жесткости, даже нужной? Неужели он не хотел хотя бы спастись сам и спасти семью, ведь именно они, любимая жена и обожаемые дети, были главными в жизни российского императора?

В этих спорах была одна версия – неожиданная, мистическая. Но, как это и невероятно, она имела свое подтверждение. Ведь известно было, что предок Николая II, на которого, кстати, он был весьма похож, – император Павел I, оставил письмо своему потомку с пометой: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины». И еще было известно, что Николай II вместе с императрицей Александрой Федоровной это послание прочли.

Годовщину мученической кончины своего державного предка Николай II отметил 11 марта 1901 года. В Петропавловском соборе отслужили заупокойную литургию у гробницы Павла I. После службы Николай с супругой, императрицей Александрой Федоровной, с министром императорского дворца и своим адъютантом бароном Фредериксом, а также с небольшим количеством особо приближенных придворных отбыл в Гатчинский дворец. Там тоже отслужили панихиду, но уже более скромную – «домашнюю». На другой день, 12 марта 1901 года, Николай II объявил, что решился исполнить волю предка – вскрыть заветный ларец и прочесть послание Павла. Двор воспринял эту новость как очередное пусть и историческое, но развлечение. Придворные кавалеры и фрейлины, улыбаясь и шушукаясь, проводили царственную чету в особую залу. Там на покрытом темной бархатной скатертью столе лежал старинный ларец. Дворовые слуги уже успели вымыть и вычистить его, но привилегия открыть предназначалась, естественно, только венценосному потомку Павла. Только сначала государь тихонько прикрыл двери, чтобы ничей взор не смог ничего увидеть.

Николай вспомнил все, что рассказывали ему историки о послании Павла I. Сей давно почивший предок отличался не только непредсказуемо-капризным нравом, но и любовью ко всему мистическому и оккультному. Вспомнить хотя бы то, что он пригрел в России опальный Мальтийский орден и даже стал его Верховным магистром. Знал Павел и о легендарном монахе-предсказателе Авеле, который с точностью до дня напророчил смерть еще его матери Екатерине II, за что и был отправлен в камеру Петропавловской крепости. Павел же, мать не любивший, вызволил монаха и отослал в Валаамский монастырь. Но мятежный Авель и там не угомонился – в начале 1800 года сочинил книгу новых предсказаний. Пришлось забрать монаха с Валаама и снова посадить в Петропавловскую крепость. Вот тогда-то Павел и решил лично посетить предсказателя. Для храбрости взял с собой фаворитку Лопухину. Вошли они к Авелю веселые, глупышка Лопухина хохотала вовсю. Но вышли напуганные. Как потом засвидетельствовал секретарь министра иностранных дел Ф. Лубянский, фаворитка – в слезах, а Павел – нервно кусая губы.

Ночью император не спал – составлял послание. Наутро лично положил бумагу в особый ларец, надписав: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины». И вот 100 лет прошло, и Николай II с императрицей Александрой Федоровной прочли послание предка. О чем оно их извещало – то осталось неведомым. Но вернулась императорская чета к придворным сильно взволнованная. Александра – бледна, Николай, напротив, красен, как вареный рак. Ни слова не говоря, монархи прошли мимо притихших придворных и удалились к себе. А вечером гатчинский истопник по секрету рассказал, что государь сжег в камине какие-то старинные бумаги.

Словом, достоверно узнать, что написал в послании к потомку Павел, пересказывая пророчества, которые поведал ему опальный монах Авель, сейчас уже невозможно. Но намек есть. Вот что записал в мемуарах литератор С.А. Нилус, приближенный ко двору: «6 января 1903 года у Зимнего дворца при салюте из орудий от Петропавловской крепости одно из орудий оказалось заряженным картечью, и часть ее ударила по беседке, где находилось духовенство и сам государь. Спокойствие, с которым государь отнесся к происшествию, было до того поразительно, что обратило на себя внимание окружавшей его свиты. Он, как говорится, и бровью не повел… «До 18-го года я ничего не боюсь», – заметил царь».

Этот случай был описан в мемуарах и других царедворцев. Сохранилось и несколько строк, приведенных в послании Павла к своему последнему наследнику: «Путь твой на Голгофу будет устлан волею некоторых твоих подданных, но и заморским золотом». Что ж, пророчество, которое Павел записал со слов Авеля, оказалось точным. Многие подданные давно уже мечтали о смерти Николая II как о кончине ненавистной им династии Романовых. И золото, которое пошло на нужды революции, оказалось заграничным. Правительство Германии заплатило большевикам, а те пустили золотишко на революционные дела. Ну а свергнутого императора Николая II вместе с семьей расстреляли именно в 1918 году.

Правда, говорят, что императрица Александра Федоровна пыталась изменить предсказание. Не потому ли приглашала ко двору разных магов, гадалок и предсказателей? Но ни один не смог изменить «пророчество веков». Видно, Авель был силен в своих «прогнозах». Или просто прав? Не потому ли историки ХХ века начали вдруг внимательно изучать его предсказания? Жаль только, что предметов изучения осталось немного, почти все книги Авеля были уничтожены.

Но в 1930-х годах на Западе вышло весьма показательное исследование П.Н. Кирибеевича «Вещий инок». Под этим псевдонимом укрылся весьма известный историк-монархист Н.П. Шабельский-Борк, лично принимавший участие в попытке освобождения царской семьи Николая II из большевистского плена. Попытка эта, как известно, провалилась. Так вот, анализируя случившийся провал, Шабельский выдвигает и такое объяснение. Судьба последнего российского царя, считает историк, была предопределена не только историческими событиями и общественными негативными настроениями, но и… предначертана свыше. Николай II знал о том, что монархии Романовых уготован конец. И узнал он это из послания, которое некогда составил Павел.

Так чем же оказалось это послание? Подкреплением духа царя или путами, связавшими ему руки? Может, если бы Павел не был столь скрупулезен и оставил знание, полученное от Авеля, при себе, ни о чем не подозревающий Николай II смог бы еще побороться за власть? Ведь в конечном счете все решила именно его личная нерешительность. И тут стоит снова вспомнить роковое послание: трудно ждать железной воли от человека, который узнал об исходе событий. Мало кто осмелится действовать, помня, что впереди маячит конец. Нет-нет, смельчаки, ясно же, находятся. Но Николай Александрович Романов был не из их числа.