В письменных источниках древности и средневековья упомянуты десятки народов, неизвестно откуда взявшихся и куда девшихся. Часто возникали они на страницах греческих, латинских и прочих летописей всего по одному разу. Сами эти народы в большинстве случаев документов о своей жизни не оставили. Понятно, что иноземные летописцы в своих известиях давали им названия произвольно, а реальное их место на Земле знали по слухам. Понятно также, что в сообщениях разных авторов один и тот же народ мог представать под разными именами.

Непонятно лишь одно: почему любой такой документ нам нужно принимать на веру.

Пора провести некоторую ревизию хотя бы части сообщений средневековых ученых, иначе никак не получить достоверной картины того, что происходило на территории Европы и Азии на самом деле.

Авторы, которых принято называть античными, давали названия народам, обитавшим на севере Европы, по германскому их произношению. Так, Тацит (ок. 58 – ок. 117) приводит название славян венеды (венеты), данное им германцами. Он же называет финнов фенами, что есть измененное германское слово финны. Птолемей (ок. 90 – ок. 160) повторяет племенное название венеды для славян, а финнов так прямо и называет финнами, что тоже указывает на германский первоисточник… Но где же он добыл германские записи? Ведь их еще не было!

Название германцы (Germani) у латинских авторов имеет, как полагают, кельтское происхождение, так как о них на юге Европы узнали от кельтов. Венеды – тоже кельты, но о них узнали от германцев.

А вообще это характерная ситуация, когда информацию о племенном названии получают через промежуточные звенья. В результате народ, узнавший и записавший или сохранивший в фольклоре такое «опосредованное» имя другого народа, пользуется обычно не его самоназванием, а лишь названием, данным народом-посредником (так, немцы себя не зовут ни немцами, ни германцами; да и самоназвание финнов – суооми).

Кроме того, узнав о чужом племени, его названию пытались придать конкретный смысл, сохраняя созвучие. Иначе оно, название, было бы пустым набором звуков для иноязычного человека. Например, суоомов (или саамов) русские весьма недавнего прошлого переделывали в самоедов; немецкое название венедов (Wende) превратилось у латинян в venio, veni или ventum – пришедшие. В эстонском русский– vene-lane, где vene значит лодка; как видим, корень «вене» получил конкретный местный смысл. Собственное название эстонцев «маарахвас» означало народ (нашей) земли, а современное «ээстлясед» перешло к ним позже от балтов.

У китайцев издавна чужие племена назывались просто фан, племя. Например, Ма-фан – «племя Лошадь», Лун-фан – «племя Дракон». А позже их стали называть и, мань, жун, ди, связывая с четырьмя сторонами света. Ясно, что это не названия конкретных этносов.

Немало в истории ошибочных или ложных этнических прозвищ. Например, турки всех выходцев из Северного Кавказа называли черкесами. Название жрецов и военной знати племен, вторгшихся в Индию, арийцы со временем распространилось на все народы, говорящие на индоевропейских языках. Слово пермь, прочно прижившееся на уральской земле, на языке финноязычных вепсов звучит как «пера ма» и означает «далекая земля», зарубежье; по мнению Д. В. Бубриха, встретившиеся с вепсами новгородцы спрашивали у них, что там, дальше, и получали ответ: «Пера ма», далекая земля. На другой стороне планеты, в Америке, союз нескольких индейских племен Дакота (что и значит «союзники») принято называть Сиу; однако эту кличку им дали индейцы-оджибвеи, на чьем языке сиу значит «мерзавцы, противники», так они характеризовали соседей белым следопытам.

Несмотря на все сложности, попробуем разобраться хотя бы с некоторыми племенами Центральной и Восточной Европы, упомянутыми в европейских летописях, дабы получить более-менее достоверную этнографическую карту эпохи раннего Средневековья. Сразу и точно можно сказать, что на этой территории обитали племена, относящиеся к трем языковым группам: индоевропейской, алтайской (тюрки) и уральской (финноугры).

У всех людей были когда-то общие предки. Расселившись по планете и живя в разных природных условиях, потомки первоначального человечества приобрели внешние и языковые отличия. Представители одного из «отрядов» единого человечества, индоевропейцы, расходясь из Европы, тоже изменяли свои этнические черты. Индоевропейцы – кельты, затем балтийцы, германцы и славяне в наибольшей степени создали современную этническую карту Центральной и Восточной Европы.

От кельтов в Европе сохранилось много топонимов, например Дунай, Рейн, Альпы, Британия. Многие современные народы называются по главным племенам кельтов: бойи (Богемия, Boioheim, страна бойев); гельветы (Гельвеция = Швейцария); белги (Бельгия); секваны, эдуи. Кельты обитали в Бельгии и Швейцарии, на юге Германии и в Австрии, в Северной Италии, на севере и западе Испании, на Британских островах, в Чехии, Венгрии и Болгарии. Римляне называли их галлами и путали с германцами.[14]

В современной Европе осталось всего несколько недорезанных германцами кельтских народностей: три в Великобритании и Ирландии (в частности, сами ирландцы), а также баски в Испании. Остальные ассимилированы германскими племенами или уничтожены ими. Интересно, что кельты в родстве со славянами. Антон Платов пишет:

«Во многих случаях племена славян и кельтов сливались так прочно (или не разделялись?), что историки не в состоянии отнести некоторые народы к той или иной ветви (карпатские норики, альпийские венеды)».

Балтийцы считаются той частью древнего народа, которые шли, как и другие, за границей отступающего ледника, так как привыкли к низкотемпературным условиям, но, в отличие от других, дойдя до Балтики, остановились.

Здесь хотелось бы коротко сказать о стереотипности исторического мышления людей. Ну что такое «отступающий ледник»? Можно подумать, что ледник уползает обратно в Арктику, как раненый медведь, а перед радостными людьми, идущими за его «границей», открываются пусть холодные, но благодатные земли с шумящими, полными зверья лесами, рыбными реками и медвяными лугами. Как бы не так.

Однажды небывалый мороз в одночасье заморозил насмерть миллионы голов животных Нового Света, Европы и Сибири – мамонтов, саблезубых кошачьих, верблюдов, лошадей, носорогов, ослов, оленей, львов, сайгаков, а также и всех людей, что жили там тогда… Затем бездушная толща льда, снесшая при своем пути из Арктики все леса и почвы, умертвила вообще всю жизнь под собой и над собой. «Большая часть Европы была погребена под трехкилометровым льдом, – пишет Г. Хэнкок. – Максимальный объем льдов, покрывавших Северное полушарие, составлял порядка 25 миллионов кубических километров…». В Европе ледник захватил земли вплоть до Австрии.

А затем «климатический маятник» пошел в другую сторону. К восьмому тысячелетию до нашей эры ледовые шапки стали уменьшаться, но ледник не отступал, а ТАЯЛ, оставляя после себя мертвое ледяное болото. Уровень мирового океана поднялся на сто метров, затопив колоссальные площади и убив еще немало людей и животных.

Еще не меньше двух тысяч лет потребовалось, чтобы на остатках льда и болот наросла новая почва, травы, сформировались леса, и лишь потом сюда с юга, вслед за животными, пришли люди, а было их очень мало… И чего же после этого стоит расхожая фраза: «люди шли за границей отступающего ледника»? Ничего не стоит эта фраза.

Как бы там ни было, балтийские народы обрели землю для постоянного проживания раньше германцев и славян. Обитали они от сегодняшней Пензы до Щецина; с востока с ними соседствовали бродячие финноугорские племена. К балтийцам относятся литовские племена, а также голядь и леты. Из литовских: пруссы, судепы, корось, литовцы и латыши. Из всех индоевропейцев балтийцы наиболее близки славянам; они как бы «промежуточное звено» между славянами и германцами. Начав свой путь на восток позже балтийцев, славяне пошли в места еще более холодных температур. В расселении славянского и германского мира есть естественная граница, совпадающая с нулевой изотермой января; для русских «граница» равна минус восьми-шестнадцати градусам Цельсия в январе.

Германцы – это готы (вестготы и остготы), вандалы, бургунды, франки, лангобарды. Считается, что название свое они получили от кельтов, с которыми их часто путали летописцы. Основной источник сведений о жизни и расселении готов – труд историка Иордана (VI век н. э.). Его книга издана и в России (Иордан. «О происхождении и деяниях гетов». Москва, 1960), причем сообщается, что он перепутал готов с гетами, фракийскими племенами, которые вовсе и не готы.

Якобы готы появились на нижней Висле в I веке, прибыв туда то ли из Швеции, то ли с острова Готланд всего на трех кораблях. А уже в III веке они оказались у самого Черного моря, где разделились на вестготов и остготов (западных и восточных).

По пути к морю готы победили племена вандалов и бургундов, покорили основные финноугорские племена (охотников, живущих в беспрерывных лесах), – согласно Иордану, покорили чудь, весь, мерю, мордву, черемису и, возможно, пермь. Холодноватые места. Понятно, почему после таких подвигов их потянуло к Черному морю. В 271 году оттяпали у римлян Дакию (в Румынии). Но им почему-то хотелось жить в еще более теплых местах; они обзавелись письменностью[15] и всем скопом двинули в Италию. Уже когда дошли до Испании, вдруг вспомнили, что пропустили поворот налево, быстренько развернулись, обрушились-таки на Италию, религиозный центр Византии. Лучше бы они этого не делали: византийский император Юстиниан пустил против супостатов греческие войска под руководством полководца Велизария и разгромил их.

Такая вот история. Поводите пальцем по географической карте, и вам станет ясно, насколько она достоверна.

Интересно, что распространение готов по Днепру очень и очень схоже с расширением державы Рюриковичей, произошедшим спустя шестьсот лет. Скорее всего, это одна и та же история, но чья стала чьей? То ли поход готов списан с истории Рюриковичей, то ли наоборот, то ли прототип нужно искать вообще в других временах, – например, в начале XIII века и истории Крестовых войн.

Действительно, в истории готов и крестоносцев имеются сходные моменты. Выйдя из областей современной нам Германии, готы явно выдвинулись на историческую сцену в то же время, когда появились готический стиль и готический алфавит, то есть в эпоху Крестовых походов и правления на Руси Рюрика Второго. Как и крестоносцы, они двинулись к Татрам и Дунаю на Балканский полуостров, где основали свою империю, которой подчинилось большинство соседних славянских, литовских и германских племен. Отсюда они, как и крестоносцы через тысячу лет после них, предприняли и морские, и сухопутные походы на Ромейские области Элладу и Малую Азию, нанеся жестокое поражение «Десятому» императору (Децию по-латыни). За тысячу лет до Латинской империи Балдуина ими основана Готская империя «Германского царя» (Германариха), а вместо турок, победивших германцев, готов в конечном итоге сокрушили гунны.

Вот какие разные истории готов, сходные, между тем, с историей Крестовых войн. Тот «кусок» готской истории, который повествует об их приключениях на российских землях, нам еще пригодится.

Есть историческая проблема даков, небольшой народности, якобы жившей на территории современной Румынии. Очень долго они противостояли ромеям, жителям Византийской империи, что было возможно только в том случае, если Дакия по технологическому уровню была ровней империи. Но после нашествия диких кочевых племен даки исчезли с лица земли (и из летописей) полностью и навсегда, а между тем переселенцы из империи никуда с этих же земель не ушли, пришельцы-дикари вроде бы их и не заметили.

Возможно, перед нами пример подмены и объединения историй. Ведь когда ассимилируются два народа, истории обоих становятся общей историей. У человека, например, два деда, они выходцы из разных племен. Один рассказывает: наша мощная империя прислала войска, и мы захватили землю дикарей. Другой повествует иное: мы культурно жили, никого не трогали, пришли дикари, мы страдали. Воспринявший обе истории человек своим внукам расскажет их обе, как одну: мы крепко били наших врагов, мы молодцы. Нас крепко били дикари, мы страдали, но выстояли. Мы молодцы. А историки спустя несколько сотен лет разобраться в этой путанице не могут…

Суооми, или финно-угры занимали всю северо-восточную Европу, от Ледовитого океана до Карпат, от Балтики до Урала. Это были племена чудь, мурома, меря, коми, эсты, мещера, венгры и многие другие… образовавшиеся от тех людей, что действительно первыми, до индоевропейцев, пришли сюда после ледника, приспособились, обжились.

Финны – немецкое название чуди. Чудь – русское название финнов. Сами себя коренные жители северной и центральной России называли суооми. Они были частично вытеснены славянами, но в значительно большей мере славяне и суооми «перемешались». Русские – это потомки тех суооми, которые приняли и переработали применительно к условиям своей жизни славянский язык и земледельческую культуру, германскую техническую культуру и христианскую религию.

Славянское расселение отсекло венгров от их финских соплеменников. В русских летописях венгры названы угорцами (у гор), а Карпаты – Угорами. Название от русских попало на запад, но в старо-латинском путают U и V: Uigria = Vengria. Отсюда пошли названия Угрия, Уйгурия; через много-много лет исследователи стали искать на карте мира место для приложения названия Уйгурия и отыскали его в конце концов в Азии. Однако полагаем, азиатская Уйгурия – результат миссионерской деятельности выходцев из Венгрии по распространению иудаизма, который они вполне удачно разнесли от Хазарского каганата на западе до Уйгурского и Киргизского каганатов на востоке. Не надо венгров производить от узбеков; надо, кроме географии, присмотреться и к истории религий. В самом деле, не станем же мы «выводить» иудаизм из Китая!

В средневековой Венгрии было более семидесяти четырех этнонимов с названием Orosz, которое некоторые исследователи полагают за русский. Население здесь жило чересполосно, и специальное слово Orosz давало возможность выделить речью места, в которых компактно проживали людей другой национальности. Вообще в Венгрии чередовались поселки самых разных племен, тут были и германцы, и латиняне, и славяне, и евреи, и многие прочие. Венгрия была как бы гвоздем, вокруг которого вертелась вся Европа вплоть до открытия в Германии железных руд; до этого момента в венгерской местности Пешт концентрировалось железоделание мира, соответственно тут «крутились» большие деньги, на запах которых слетались (и поселялись) разноплеменные люди.[16]

Согласно Л. Н. Гумилеву, этносы могут уцелеть, только если приспособятся к ландшафту, природным и климатическим условиям, в пределах которых им приходится жить. Народ вынужден корректировать свое поведение, создавая определенные правила взаимоотношений в обществе, отношения к природе, нормы хозяйствования. Поведение людей становится стереотипным для каждого члена сообщества; усвоенные стереотипы, освященные исторической традицией, составляют культуру, отличающую членов одного этноса от другого.

Даже не уходя в глубь веков, прямо сегодня мы можем видеть на Земле и племена, собирающие ради пропитания «дары лесов», и народы, запускающие корабли в космос. Это значит, что для каждого регионального комплекса «человек-природа» нужна своя хронология и своя хорология.[17] То есть, занимаясь историей, надо учитывать влияние конкретных проявлений единства пространства и времени (природы) на человека и общество. Можно ли сказать, что первобытные племена Амазонии живут в XXI веке? Нет, они живут в первобытном каком-то веке, а если попытаться «встроить» эти племена в современную цивилизацию, они просто исчезнут. Одним народам для выживания нужно все время что-нибудь изобретать и технически развиваться. Другим для выживания ни в коем случае не нужно ничего изобретать.

Влияние природы на стереотипы поведения людей и развитие их культуры проявляется трояко.

1. Естественные медленные изменения в географической среде вели к естественному медленному развитию и закреплению правил поведения. Например, охотничье житье было практически одинаковым на севере Европы, в Сибири, Аляске и Канаде.

2. Природное разнообразие на территории, занимаемой каким-либо одним этносом, приводило к соответствующему разнообразию стереотипов поведения и освоению людьми разнообразных видов деятельности, к умению быстро приспосабливаться к любым изменениям.

3. Однообразие среды, когда люди длительное время жили в одной и той же местности при неизменных природных условиях (весь год лето или, наоборот, лето не отличишь от зимы), создавало определенную региональную специфику жизни, устойчивую и монотонную.

Человечество едино, а человек анатомически, физиологически и психологически одинаков ВЕЗДЕ, и от природных только условий местности, в которых он развивался, зависит, каким он стал и как ведет себя по отношению к обществу и природе.

Таежному охотнику нет нужды выдумывать плуг. Охотник не станет ждать, пока на него с неба свалится банан. Охотничья семья существует сама по себе; у охотников не может быть царя. Техника охотничьего хозяйства и даже совершенствование орудий охоты и рыбной ловли препятствует переходу к классовой организации, которая предполагает создание определенных излишков ценностей. Охота основана на использовании природных ресурсов без накопления излишков. Охотничье общество не может перейти на более высокую ступень через свое саморазвитие, так как у его членов нет необходимости отказываться от охоты и ловли рыбы.

Причиной же перехода к другой деятельности в центрах самостоятельного развития было истощение природных ресурсов, причем таких центров не могло быть много; хватит одного! Затем общение охотников с племенами, живущими в принципиально других условиях и имеющими в результате иного природопользования другие продукты – земледельческие, скотоводческие – дало вполне достаточную причину к возникновению потребности в продуктах земледелия и животноводства, а это привело и к началу собственного производства, отказу от охоты как единственного занятия.

Поясним это на примере Африки. В ней почти нет активно полезных, с точки зрения современного человека, животных. Большая часть имеющихся ныне в Африке домашних животных привезена из Азии. Слон до последнего времени не поддавался дрессировке (вопреки легендам об «участии» слонов в древнеримских войнах). Лошадь привели с собой арабы, верблюд в начале нашего летоисчисления не проникал дальше Египта. Рогатый скот не африканского происхождения. Свинья завезена из Европы, козы – из Азии. Африканцы не занимались ничем, кроме простого использования даров природы, и прекрасно себя чувствовали. Они переходили к более сложным видам деятельности только под влиянием культурных народов.

В культурном же обществе, например земледельческом, перемены в деятельности людей могут происходить не только из-за природного разнообразия, но также из-за изменений в среде обитания, вызванных самой человеческой деятельностью. Так, истощение верхних слоев почвы требует более глубокой обработки земли, что влечет за собой дальнейшее общественное и техническое развитие: появление плуга, разведение крупного скота как тягловой силы и так далее.

Вот теперь появляется необходимость в контакте с соседними племенами. Если раньше такой контакт был бы просто привлечением конкурентов на свою территорию, то повышение уровня развития производительных сил, появление качественных различий в производимой продукции выводит культурные племена из географической изоляции, позволяя установить действенные связи с соседями.

Проще говоря, им уже есть чем обмениваться. Остается решить вопрос об удобных путях сообщения.

Итак, без учета фактора пространства (географической среды обитания) невозможно правильно определить, как развивалось общества во времени. Природа влияет на скорость и направление такого развития. И мы привели эти рассуждения потому, что они имеют прямое отношение к ранней истории Руси, а впрочем, и Европы вообще.

Изучение ландшафтов позволяет развеять стандартный, повторенный многократно миф о том, что дикие племена, будь то арабы, монголы или кочевники северного Причерноморья, могли вдруг сниматься с мест постоянного кочевания и, проливая реки крови, безумными ордами сметать цивилизованные народы, попадающиеся на их пути. Есть ли здесь правда? Здесь правды нет.

Лишь один исторический случай, германская колонизация Европы, заслуживает серьезного внимания. Однако тут ошибка в другом: германцы, вопреки традиционным утверждениям, не были дикарями, некультурными «варварами».

Что же было на самом деле? Ландшафт древней земледельческой Германии представлял собой своеобразное сочетание лесостепей с непроходимыми лесистыми горами, дававшими мало места для дальнейшего развития хозяйства. Между тем рост населения требовал больше продукции. Создавать новые сельхозугодья в непроходимых лесах и болотах было очень сложно, поэтому в истории Германии часто возникали периоды перенаселения и голода. В результате начался прогресс в развитии сельскохозяйственной техники. Появился плуг, а плужное земледелие органически соединило земледелие и скотоводство, так как тащить плуг сподручнее, запрягая животное.

Сложилась такая ситуация. В районах с теплым климатом и плодородными почвами (Центральная и Южная Европа) высокие урожаи получали с небольших участков, обрабатывая их простой мотыгой, без всякой техники. А в Северной Европе, с ее суровым климатом и менее плодородными почвами, земледелие на мелких участках было нерентабельным, а большие площади требовали тягла; ручным трудом нельзя было обойтись. Германцам для выживания пришлось использовать орудия труда более высокого типа, у них развились более прогрессивная техника и система хозяйствования.

Однако освоение южных земель через их захват и переселение туда своих людей все же было для германцев более легким способом решить проблему, чем улучшение методов ведения сельского хозяйства.

Откуда же взялась легенда о дикости германцев? Дело в том, что внешние условия, способствующие быстрому прогрессу в технике, совсем не обязательно ведут к прогрессу в общей культуре; последняя требует для своего развития более долгих периодов. На севере Европы создавали технику, на юге философствовали и ваяли скульптуры.

В конце ХХ века проделали такой эксперимент. Взяли детей из негритянских семей Нью-Йорка низкого достатка в возрасте 12–14 лет и попытались дать им максимально хорошее образование. И что же? Они достаточно быстро усваивали естественные науки, но были почти невосприимчивы в гуманитарных науках, правилах культуры поведения, языка. Этот же парадокс можно видеть и в развитии целых стран. США, например, является лидером в создании и использовании многих современных технологий, но вместе с тем американцы весьма посредственны в области культуры и искусства. Совсем недавно дикое поведение американцев приводило в шок европейцев: ноги на стол, жвачка во рту и тому подобное… Более того, использование новых технологий, например компьютера, вовсе не предполагает, что пользователь достаточно культурен. Даже так: чем меньше он отягощен первичными знаниями, тем быстрее он осваивает компьютер.

Для того чтобы осуществлять территориальную экспансию, захватчику нужно превосходство в технологиях, а не в общей культуре. Вот причина того, почему германцы захватили пол-Европы, успешно конкурируя даже с Византийской империей, правда, только на ее периферии; им оказалась не по зубам основная территория империи, находившейся на более высоком уровне развития. Даже в XV и более поздних веках, когда власть в Византии уже держали турки, она не была слабее Европы.

Германцы в начале своей экспансии были не дикарями, а одним из самых технологически развитых народов Средневековья. Не понимая этого и обращая внимание лишь на их бескультурье, отраженное в летописях захваченных ими культурных народов юга Европы, историки создали миф о варварах, способных уничтожить любую цивилизацию… А потому, если они будут настаивать на гипотезах прохода с востока на запад диких «монгольских» орд, сметающих все на своем пути, то в обоснование этих гипотез они должны показывать: а чем же монголы превосходили покоренные ими народы? Если же показать они этого не могут, то это не историки, а сказочники.

На захваченных германцами землях жили земледельцы, они были конкурентами для захватчиков. Поэтому германцы просто вырезали местное население, и это надолго закрепилось как некоторый стереотип их поведения. Вообще у всех народов, колонизовавших в то или иное время чужие земли, складывались определенные поведенческие стереотипы в отношении местных жителей, но только германцы предпочитали уничтожение людей. Так, правнуки тех же германцев, освоивших Европу (немцы, англичане и другие), при освоении Северной Америки уничтожали индейцев-аборигенов безо всякой надобности, интересуясь только землей, а не людьми, ее населяющими.

А вот испанцы, наследники великой Византийской империи, осваивая Латинскую Америку, вели себя иначе. Например, в Мексике живут сейчас на равных индейцы, коренное население этих мест; метисы – те, кто произошел от полового контакта испанцев с местным населением, и, наконец, гидальго, чистые испанцы, сохранившие свою самобытность в новых условиях.

Славяне, совершая свой путь на восток, встретили племена, стоящие на более низком уровне развития и производительных сил и вообще культуры. Те, с кем они столкнулись, были в основном охотниками и рыболовами и не являлись конкурентами славян в использовании природной среды. Здесь была возможна мирная ассимиляция и совместное житье-бытье; так сложился стереотип отношения к местным жителям как к «братьям меньшим» (русский феномен «старшего брата» и до сих пор не преодолен, хотя пора бы). В итоге русские более-менее мирным образом расселились вплоть до Тихого океана.

В заключение отметим особенность рабства у германцев на раннем этапе их развития, во времена их первичного расселения по Европе. Рабы у них восполняли недостаток рабочих рук на тяжелых работах во время отлучки мужчин на военные набеги, а не для извлечения прибавочного продукта. Поэтому на первых этапах своей экспансии они часть соседнего населения ассимилировали, а тех, кого не брали в рабство, уничтожали. Но передовые военные отряды уходили весьма далеко от мест своего обитания, и мужчины не всегда могли вернуться домой. Они оставались на новых территориях, ассимилируясь уже здесь. Современная Западная Европа, по сути, содержит некое единое начало в виде германцев-завоевателей. Но в силу своей малочисленности завоеватели не сумели всех «переварить», создать по всей Европе общую германскую культуру. Поэтому здешние народы в большей или меньшей степени сохранили свою самобытность.

Германская экспансия – вот причина, почему Европа считается наследницей единой цивилизации. Здесь всё так или иначе пронизано той первичной традицией, которую принесли с собой германские племена.

Для образования этносов (народов и народностей) необходимы соединения людей разных племен, контакты между племенами, деторождение. Постоянно идут переселения, расселения, колонизации, освоения новых умений и знаний, а также изменения в языках. Столь же постоянно меняются все участники этих процессов.

«Прежде веку не помрешь» (В. Даль). Непременно нужно помнить: человек плодовит и смертен. век, словом этим обозначалась на Руси продолжительность жизни человека. Во многих славянских языках и посейчас век значит возраст, поколение, период. Связывание века и столетия – изобретение достаточно недавнее и нерусское. Разве поговорка «весь век маяться» говорит нам о столетии?

Когда вы встречаете в старинной русской истории утверждение типа «Было это десять веков назад», то задумайтесь, а когда же случилось описываемое событие? Если век принимать равным столетию, то, значит, тысячу лет назад. Если век есть «продолжительность жизни человека», событие приближается к нам почти вдвое. А коли век означает «поколение», событию всего-то лет 170–200. Разница существенная!

Но главное то, что историю двигают новые поколения при отсутствии старых. Племя может иметь ту же территорию, то же название, ту же веру, но люди уже иные. Принцип самоорганизации лежит в основе изменения численности людей, культуры, скорости расселения. А ведь племя осваивает новые территории, может избрать иную веру! А как меняется язык! Может ли кто-нибудь утверждать, что в 2001 году русские мужчины в возрасте 20 лет такие же, как русские мужчины того же возраста, но в 1801 году? Такие же, как мужчины в 1401 году? Да они не нашли бы общей темы для разговора! Не говоря уже о том, что не поняли бы языка друг друга.

Но так же смешны и бесполезны попытки рассматривать единую историю как череду частных «историй»: история СССР, царизма, Петровской Руси, Смутного времени, «Древней Руси» и так далее. Давайте согласимся: мы изучаем не истории разных государств на одной и той же территории, а единую историю народов, населяющих эти земли, во всей совокупности их культур, развивающихся во времени.

Итак, сюда пришли славяне. Племена, центром расселения которых были земли современной Восточной Венгрии, а территория ограничивалась верховьями Днестра, Южного Буга, Вислы, среднего течения Днепра, верховий Одера и Эльбы, северного Прикарпатья, стали родоначальниками праславян. В IV–V веках н. э. они начали осваивать долины рек, распространяясь вверх и вниз по их течению на север и восток. На западе остались более сильные германцы. И еще до появления русских, белорусов и украинцев произошло разделение единого этноса на западных и восточных славян.

Повторяем и подчеркиваем: распространение племен, которые уже можно было назвать славянскими, началось в IV-V веках нашей эры, а на земли современных Белоруссии, Украины и Европейской части России они попали только в VI-VII веках.

В общеславянском языке есть память о временах, когда орудия изготавливали из кремня, а между тем похожесть языков западных и восточных славян и образовавшихся от них народностей показывает, что разделились они не очень давно.

В сборнике «Страницы российской истории», составленном П. П. Афанасьевым, сводятся воедино мнения различных историков-традиционалистов. Точнее говоря, мнения эти «приводятся» потому, что свести их зачастую никак нельзя. Например, утверждается: «К третьему тысячелетию до н. э. славяне занимали обширный район в Восточной и Центральной части Европы» (стр. 18). Значит, за ТРИ ТЫСЯЧИ ЛЕТ до нашей эры УЖЕ славяне УЖЕ занимали какие-то определенные территории. А дальше нам сообщают, что: «Примерно во 2–1 в. до н. э. из группы родственных диалектов индоевропейских языков выделяется протославянский, из которого на более поздней стадии, в 1–7 в. н. э., образовался пра-славянский язык» (стр. 23). Представить себе, что же это за славяне жили в Европе за три тысячелетия (!!!) до появления даже не славянского, а протославянского языка, совершенно невозможно.

Каким образом праславяне, выйдя в небольшом количестве из Восточной Венгрии, сумели быстро заселить земли от Балкан до Балтики? Дело в том, что это было движение не масс народов, а небольших групп людей, несущих новые идеи, и прежде всего идеи земледелия.

История традиционно описывает деяния героев и ведомой ими толпы. Это правильно. Но в перерывах между походами за героем представители «толпы» индивидуально и самостоятельно живут, работают и плодятся. Тут уж никуда не денешься. Молодой славянин с конем и топором приходит в дремучий марийский лес, рубит себе избу, готовит делянку и земледельничает. Он хочет женщину. Будьте уверены, он обязательно найдет себе девушку-марийку и наделает с ней детей. А они лет через 17–20 продолжат это полезное дело. Потом придут еще славяне, потом германцы налетят, скандинав мимо проедет. Через сто лет перед нами новый этнос.

На пути восточных славян в основном лежали земли финно-угорских племен, а также кочевников-тюрков в северном Причерноморье и балтийских племен в Прибалтике. На основе балто-славянских отношений появились белорусы, славяно-финский контакт породил русских, а от славяно-венгро-тюрков получились украинцы. До VII века ни одного «русского» не существовало на планете, и только в VII–VIII веках начали формироваться на громадной территории будущей Руси новые этносы.

Но процесс этносообразования до сих пор не закончился! Он продолжается, и даже сегодня мы видим дополнительные смешения.

Племена, образовавшиеся от славян и финноугоров и получившие со временем совокупное название русских, расселялись в пределах некоей естественно-физической границы. Граница эта – средняя температура января, равная минус 8 градусам. В Европе существенно теплее, чем в России. Граница расселения восточноевропейских славян – ноль градусов января; русские заселяли те местности, где климат еще холоднее. С XVI века началось расселение русских за пределы изотермы января, равной минус 16 градусам, сейчас она в точности совпадает с южной и частью восточной государственной границы Российской Федерации.

Одной из важнейших причин такого движения славян из Центральной Европы на восток была повышенная активность германских племен. Одновременно и даже раньше поселения славян на финноугорских землях германцы начали заселять земли полабских славян, живших по реке Лаба (Эльба) и вообще на всей территории современной восточной части Германии.

Если рассматривать нашу историю схематично, дело шло так. Сначала на новую землю приходили крестьяне, ушедшие от своих германских хозяев ради вольной жизни. Они переселялись также и потому, что им тоже не хватало земель на западе. Они занимались подсечным земледелием, а этот вид труда требует коллективных усилий и общественной собственности. Им не было нужды строить укрепленные поселения, так как своей хозяйственной деятельностью они не мешали местному населению, охотникам и собирателям лесных плодов. А местное население не мешало славянам-земледельцам.

Славяне менялись с туземцами продуктами труда и женщинами, плодились и строили новые хутора и поселки. Внуки, правнуки первопоселенцев и местных жителей уже не были ни чистыми славянами, ни финноуграми. Они становились русскими.

Но там, откуда пришли их деды, осталась старая феодальная система и продолжала действовать иерархическая «пирамида подчинения». На новые земли, естественно, вслед за крестьянами устремлялись интересы феодала и его детей. Власть требовала все новых дружинников, а дружинникам для кормления нужны были земли с работниками. Князь говорил своему вассалу: «На диких землях к востоку живут наши люди. Возьми их под свою руку». Землю такой дружинник получал от князя только на время своей службы. Так вслед за трудящимися сюда переселялся и аппарат подчинения, власти.

Новые хозяева начинали эксплуатировать и размножившихся здесь крестьян, и коренное охотничье население. Единая власть и хозяйствование в пользу этой власти приводили к частичной ассимиляции местных и пришлых жителей в единый народ, с общей культурой, языком и нравами. Единые требования налога заставляли вчерашних охотников осваивать земледелие, благо было у кого учиться. И наступал момент, когда молодые крестьяне маленькими группками начинали уходить дальше на восток…

Таким образом, Киевское, Московское, Суздальское, Новгородское княжества были форпостами движения культуры Европы на восток. Движение это, фактически на наших глазах, закончилось выходом русских на берега Тихого океана. Некоторое время русским был и здоровенный кусок Америки, холодная Аляска. Русские заселяли Америку вплоть до Калифорнии, Россия владела даже Гавайскими островами, правда, всего один год.

Но все это время европейская цивилизация расширялась не только на восток по материку посредством славянской культуры, но и на юг, восток и запад германцами разных национальностей по морям и океанам. На Тихом океане эти две волны цивилизации встретились. Централизованное русское государство не имело возможности поддерживать свои заокеанские земли и было вынуждено «ужаться» в своих естественно-природных границах. Так сложилась политическая география мира, которую мы имеем сегодня.

Тяжелые условия России -

это не риск. Это налог.

И от него нельзя избавиться никак.

На территории нашей страны уже более 1000 лет существует вполне осмысленная общественная деятельность. Какие-то параметры менялись, что-то оставалось неизменным. А люди, здесь жившие, не просто жили, а держались на уровне внешних вызовов. Разгромили Наполеона, завоевавшего всю Европу. Победили Гитлера. Значит, было что-то такое, что позволяло столько времени не просто выживать, а быть страной мирового уровня.

Между тем даже просто выживать в России трудно. Ее внешние границы, как уже сказано, совпадают со среднеянварской изотермой, равной минус восьми – минус шестнадцати градусам. То есть, в отличие, например, от Парижа, в котором в январе в среднем плюс два градуса, жителям наших территорий приходилось тратить существенно больше средств и сил на жилье, отопление, одежду и питание. Но одновременно у нас ниже природная продуктивность сельского хозяйства! Это значит, что питаться для выживания надо обильнее, а природа дает меньше. Все это не могло не повлиять на образ жизни и мыслей людей, на правила построения общественной жизни.

Не следует думать, что человек настолько умен, что умом дошел, что надо жить так, а не иначе. Просто те, кто не следовал природным правилам, здесь не выжили. А вот сегодня, когда большая часть населения живет в городе, в условиях, с точки зрения климата, сглаженных, многое становится непонятным. Горожане давно «оторвались» от корней, а носители традиций, сельское население, не только уменьшается, но тоже теряет эти традиции.

У большинства людей притуплено чувство времени. Мы смотрим на различные сегодняшние события и условия так, будто они существовали всегда и всегда будут существовать в таком виде. Но произошло и нечто более опасное: в умах людей искусственно (!) создан хаос, и необходимо заставить их снова научиться размышлять. Население потеряло чувство особенности географического положения страны, которое и позволяло выживать. Это чувство вытеснено идеологическими мифами научно-технического прогресса, утверждающими что-то вроде того, что «и на Марсе будут яблони цвести». Так интуитивное знание заменяется суеверием.

Попробуем же восстановить некоторые утерянные знания о России.

КАЛЕНДАРЬ. Теперь мы живем по календарю, разделенному на четыре сезона. Исконный же русский календарь содержал их всего три. Самый длинный был зимний. Его границы определялись с того момента, когда скотину переводили на привязное содержание и питание заготовленными кормами, и до марта, когда появлялась первая трава и скотину можно было уже выпускать на дополнительную подкормку.

Следующий после этого сезон заканчивался в июне моментом, когда начинался массовый покос. В это время занимались подготовкой будущего урожая. Так, например, подстилка из-под скотины вместе с навозом шла на удобрения. А откуда взялась подстилка? Из отходов производства, ибо так утилизировали солому, оставшуюся после обмолота зерновых. В хозяйстве старались из всего получить пользу.

Наконец, третий сезон – время усиленной подготовки к долгой зиме. Собирались зерновые, ягоды, грибы и т. д. Перед началом зимнего сезона проводили ревизию всего заготовленного провианта для себя и животных. В середине зимы проходила вторая ревизия: проверялось, хватит ли еды до нового урожая (так определялась норма потребления на оставшееся время), а чуть подпорченное или подмороженное шло на стол, обеспечивая праздник, известный ныне как Новый год.

РЕЛИГИЯ. Некоторые восторженные люди любят повторять, что у нас уже более тысячи лет народ – православный!.. На самом деле о православном народе можно стало говорить лишь с XVII века. Ведь то, что в Х веке крестили часть населения города Киева, еще ничего не значит. Православие стало массовым у нас в стране, когда появилось достаточное количество храмов, доступных для большинства населения. То же самое можно сказать и об исламе приволжских народов.

А что же происходило с нововведенным культом от момента его появления на территории нашей страны и до занятия им действительно господствующего положения в обществе? Он адаптировался к традициям этой территории. Мы поговорим об этом в специальном разделе этой книги, а пока отметим лишь, что внедрять новые верования на нашей территории (да и на любой другой) не так просто.

Например, в 60-80-х годах ХХ века на Руси произошло повальное увлечение йогой. В соответствии с основными постулатами полагалось для правильного образа жизни пользоваться фруктово-ореховой диетой. Считалось, что это, помимо прочего, еще и удешевляет питание. Безусловно, в Индии так и есть. А у нас эта диета оказалась страшно дорогой и ко всему прочему вела ко всяким неприятностям для здоровья адептов.

СЕЛО И ГОРОД. Правильное соотношение между сельским и городским населением – один из самых сложных вопросов для нашей страны. К сожалению, в российских природных условиях сельское хозяйство имеет очень низкую производительность.

«Гуманный» капитализм ввел представление об «общности, которую не имеет смысла эксплуатировать». О чем идет речь? О том, что в некоторых сообществах хозяйство производит минимальное количество прибавочного продукта, обеспечивающего лишь простое выживание с мизерной нормой прибыли. Такими являются некоторые регионы Африки. Эксплуатировать подобное общество действительно невозможно: люди здесь живут в рамках своего хозяйства, своей «рыночной» экономики.

Вы думаете, что это только африканская экзотика? Но именно такой была большая часть нашей страны еще в конце XIX века. При существующей урожайности едва удавалось прокормить себя. И все поборы на содержание государства производились из необходимого, а не из излишков. Вот потому и было у нас сельского населения 90 %, что больше 10 % «нахлебников» прокормить не могли. Крестьянин не только кормил, хоть и впроголодь, себя и остальную часть народа, но и оплачивал паразита-помещика, живущего за границей, а в конечном счете оплатил и имперское государство, и индустриализацию России.

В среднем по России выход растительной биомассы с 1 гектара в два с лишним раза ниже, чем в Западной Европе, и почти в пять раз ниже, чем в США. Сегодня лишь 5 % сельскохозяйственных угодий в России имеют биологическую продуктивность на уровне средней по США. То же самое и в животноводстве: если в Ирландии и Англии скот пасется практически круглый год, то в России период выпаса короткий, а стойловое содержание скота длится 180–212 дней.

Чтобы протопить избу, надо на всю зиму заготовить дрова. Или самому валить, или купить, а это затраты средств, эквивалентных двум месяцам труда – как минимум. Ведь надо заготовить деревья в лесу, привезти, напилить, нарубить, сложить – и не сколько-нибудь, а кубов десять, и это уже в дровах, а на корню, значит, надо больше. Кстати, с определенного чина государство давало дрова для проживания чиновника, что было необходимым элементом его содержания, наряду с денежным довольствием и свечами. Тем, кто не знает, напомним: в местах, где летом «белые ночи», зимой – «темные дни». Никак не обойтись без искусственного освещения.

Однолошадный крестьянский двор в среднем мог заготовить только 300 пудов сена и продуктивного скота держать не мог. А вот, например, в Швейцарии крестьяне не только могли держать скот, но даже зимой и молоко получали, и сыр варили. То есть у нашего крестьянина зимой ни одного источника дохода, а у швейцарского – два.

Казалось бы, можно решить эти проблемы, введя специализацию в разных районах. Но из-за обширности территории и низкой плотности населения транспортные издержки в цене российского продукта составляли 50 %, и специализация ничуть не удешевляла продукт.

К сожалению, выяснив, что у нас издержки большие, а потому продукция неконкурентоспособна, мы не можем взять, да и «учесть» это на будущее, чтобы «исправиться». Ведь так было всегда и всегда будет. Запад имеет вечную фору перед нами, что определяется природными условиями, а вовсе не тем, что там люди умные и трудолюбивые, а мы тут тупые и ленивые. Это обстоятельство постоянно ускользает от внимания тех, кто берется сравнивать благосостояние, например, у нас и в Швеции или той же Швейцарии.

Таким образом, один лишь географический фактор заставлял живущих в России принимать хозяйственный строй, очень отличный от западного. Это фактор неустранимый, и величина его очень значительна. Только в ХХ веке создание больших хозяйств, сделавших рентабельным применение техники и новых агроприемов (покупка элитных семян, породистого скота, удобрений и т. д.), позволило, сохранив уровень потребления сельскохозяйственных продуктов для населения, высвободить большую его часть для индустриализации.

Кстати, в силу наших природных условий никогда нельзя быть полностью уверенным, что погода даст вырасти всему, что посадили, и собрать все, что выросло. Поэтому была выработана такая технология. Поскольку посев занимал достаточно большое время, то в результате разных катаклизмов часть посаженного обязательно попадала в удачную фазу. Всегда пусть малый, но урожай можно получить.

Иногда судят о бедности русских крестьян по тому факту, что на несколько хозяйств была одна лошадь. Хорошо бы, конечно, каждому иметь по лошади. Но если работать по очереди, можно быть уверенным хоть в каком-то урожае, да и на лишней лошади сэкономить.

Первые российские кооперативы на селе возникли еще до 1914 года на юге Вологодской и севере Ярославской губерний. Именно благодаря им на Западе топленое сливочное масло до сих пор называется русским маслом. Правда, как всегда, масло было наше, а паковали его в трех– и пятикилограммовые металлические банки в Швеции. Попытайтесь угадать: кто получал основную часть дохода от внешней торговли? Правильно, Швеция. Оказывается, масло – это ерунда, главное, красивая коробочка. Даже сегодня шведские фирмы получают большие доходы оттого, что наши продукты пакуют в свою упаковку.

Доброхоты объяснят нам, что мы торговать не умеем, коробочку для упаковки сделать не можем. А надо бы сказать спасибо, что наши крестьяне пока поят нас молоком. Вот если бы жили мы, как Западная Европа, всегда в комфортных условиях, у нас хватило бы сил и на красивую коробочку.

О горожанах же можно сказать следующее. До революции их было меньше 10 %, а сегодня 75 %. Откуда они взялись? А из деревни. Причем они побежали в город не сразу после выстрела «Авроры», а значительно позже. Большая часть нынешних горожан являются таковыми в первом поколении. Не в этом ли причина грязных подъездов, необустроенности и неуважения друг к другу. Людей оторвали от естественной среды и бросили во враждебную им. Кругом все чужое, чужие люди. Отстоял свое на производстве, приехал в «спальное место», а утром опять на работу. Ни тебе нет дела до соседей, ни им до тебя. Должно пройти достаточно большое время, пока люди поймут, что это и есть их малая родина.

Кроме того, часть новых горожан с удовольствием вернулись бы в деревню. В России должно быть существенно большее количество крестьян, чем это есть сейчас. У нас в этом – кстати, как и всегда – двойная бухгалтерия. Кто такие дачники, вкалывающие летом на своих шести сотках? Это те же крестьяне, добирающие сельхозпродукты. При этом надо помнить, что можно у нас выращивать и ананасы, но все же предпочтительнее растить то, что у нас лучше произрастает. Например, яблоки. Это более эффективно.

Нельзя не восхищаться советской колхозной системой хозяйствования, не только полностью обеспечивавшей Россию хлебом и другими продуктами в соотношении 1 крестьянин – 10 горожан, которых он кормил (до коллективизации 2 крестьянина кормили 1 горожанина), но и сделавшей сельское хозяйство прибыльным. А ведь почти во всех странах Запада оно убыточно, и фермеры Америки фактически живут на дотации правительства! Кстати, вопреки расхожему стереотипу, зерно на Западе СССР закупал только фуражное, на корм скоту.

ПЬЯНИЦЫ. Для выживания в суровом климате нужно высококалорийное питание. Один из наилучших продуктов – сало и вообще жирная пища. Но такое питание дает осложнение на печень. Так вот, спиртное уменьшает эту нагрузку на печень, расщепляя жиры. Виноград у нас не растет. Использовали меды, пиво и хлебное вино. Так что и в самом деле питие есть необходимость. Но пьянство как таковое (ради «удовольствия») на Руси обычно осуждалось.

КАНАВОКОПАНИЕ. Со стороны кажется, что копка канав – наша национальная забава, но это для нас неизбежная работа. Во-первых, все основные коммуникации мы вынуждены прокладывать на глубине промерзания и ниже. Ясно, что затраты уже на это очень большие. А надо еще сделать разводку на достаточно больших площадях! Да и материалы должны быть достаточно устойчивы для сложных климатических условий. А вот хватает ли на все это денег? На Западе тепло в доме – дело каждого хозяина. У него свой тепловой агрегат. У нас же централизованная подводка тепла дешевле. Плата за это – ликвидация постоянных неисправностей и частые копки траншей.

ПЛОХИЕ ДОРОГИ. Вопрос о дорогах очень хорошо изучил А. П. Паршев. Если температура на нашей территории то и дело переходит через ноль, то значит, вода то замораживается, то размораживается. А вода обладает тем свойством, что объем льда больше, чем объем соответствующего количества воды. Попадая в разные неровности, вода, замерзая, увеличивает эти неровности, трещины, а то и вообще разрывает полотно дороги. Так что, хочешь не хочешь, нужно регулярно тратить деньги на ремонт.

Мало этого. У нас очень низкая плотность населения, а страна вытянута на десяток тысяч километров. Поэтому встает вопрос: делать дорогие, качественные дороги, которые все равно скоро станут «русскими», или построить попроще, но в достаточном количестве?

НЕОБХОДИМЫЙ МИНИМУМ КОМФОРТА. Люди, слабо знающие нашу страну, удивляются, когда смотрят репортажи из нее: что они ноют, эти русские, о своей бедности, если почти все ходят в меховых шапках? У женщин не редкость шубы, жилые дома зимой отапливаются централизованным образом. Да и в картонных коробках на улицах не живут, в отличие от обитателей французских бидонвилей. А как едят! Нет чтобы овощи и фрукты, а все норовят сожрать картошку, хлеб, жиры и водкой запить. Мало того, что это расточительно, так еще и вредно.

Да, все правильно. Желающим понять, отчего мы так живем, предлагаем прогуляться в лес без пальтишка и там заночевать при температуре, например, плюс пять градусов. Даже не надо в лес. Можно и в доме посидеть без отопления, при минус десяти на улице. С баночкой йогурта на ужин. Очень протрезвляет.

У нас могут не платить зарплату, и ничего. Но вот когда зимой отключается отопление – это уже ЧП, даже в наше циничное время.

Скажем прямо: в России есть такой минимум комфорта, ниже которого сразу следует смерть. И поддержание жизни на уровне этого минимума дорого стоит. В старину семья могла выживать, затрачивая безумное количество труда на подготовку к зиме. В современных условиях в одиночку или отдельной семьей такие затраты выдержать невозможно, только сообща.

Попытка изменить стиль жизни через «либерализацию» не привела пока что ни к чему, кроме раздражения граждан. Смотрят они красивые картинки по телевизору и думают: ну, вот живут же люди! И не могут сообразить, что «там» всегда оставалось больше денег на организацию этого комфорта. А у нас не оставалось и оставаться не может. Ну, очень дорого стоит у нас выживание. Не остается средств на маленькие радости: автомобили, круизы, дорогую бытовую технику и прочее прожигание средств.

Биоклиматический потенциал породил на Руси семейный, общинный и солидарный принцип хозяйствования в неблагоприятных для жизни зонах. В отличие от «рыночного», наше хозяйство производит продукт не для прибыли, а для потребления и выживания, чтобы жить по средствам: хоть и со всей защищенностью, но и со всеми неудобствами и несвободами, какие бывают в семье. А в семье понятие рентабельности, как и понятие свободы, не имеет смысла, как на рынке не имеют смысла понятия совести и справедливости. На солидарном, семейно-общинном принципе построена вся российская цивилизация, в отличие от западной, и в этом корни стойкой нелюбви русских к коммерческой деятельности: они плохие торговцы и плохие покупатели.

Сложности в понимании российских проблем возникают, когда используются без разъяснений звучащие одинаково, но имеющие разный смысл понятия. Так, понятие любви имеет совершенно разный смысл на рынке и в семье. Трудно уловить грани таких понятий, как «богатство», «безопасность», «сила власти» и «сила государства», «свобода», о чем говорил еще Иван Солоневич:

«Американская свобода, как и американское богатство, определяются американской географией – наша свобода и наше богатство ограничены русской географией. Безопасность США гарантирована океанами и проливами, а русская может быть гарантирована только воинской повинностью – первой из «несвобод». Так наша география диктует необходимость сильной власти, сильного государства – и от этого нам никуда не уйти».

Конечно, человечество имеет некоторые общие свойства и поведение, хотя бы потому, что человечество – единый биологический вид. Но далеко не всё можно стандартизировать, американские стандарты вряд ли следует навязывать не только китайцам, но и французам.

По-видимому, в России географический фактор не имеет постоянного значения не только по величине, но и по знаку: на определенных исторических этапах он может быть положительным, а на других – начинает играть отрицательную роль или одновременно является палкой о двух концах.

Географический фактор (равнинный рельеф, отсутствие внутренних барьеров, близость крупных речных бассейнов) способствовал государственному объединению России. Тот же фактор создавал мощные преграды контактам населения, противодействовал государственной сплоченности: дремучими лесами и обширными болотными трясинами природа обрекла русское население на необходимость в какие-то времена группироваться в мелких союзах, тяготеть к местным средоточиям, проникаться местными интересами.

Огромную роль в истории России играли реки. На Руси и передвигались главным образом по рекам: зимой – по санному пути на льду, а весной и осенью – только по воде вплавь. Да и жили только вдоль рек, выстраивая весь быт свой на реке.

Кстати, здесь тоже можно поискать корни слова «русский», производя его от слова «русло». У Владимира Даля читаем: «РУСЛО ‹…› вся ширина и длина теченья реки, не в разлив, а в межень; речное корыто, ложе». Самые старинные слова нашего языка имеют окончания на «ло», «но» или «во»: русло, масло, тесло (плотничий инструмент), число, седло, тяжело, помело, село, чело, зло, дупло, ремесло, светло, крыло, падло («падалица», упавший фрукт), стерво («падаль», мертвое тело животного), весло.

Реки играли роль интегрирующего фактора, вместе с тем служа естественными границами между народами. Они были важны для этногенеза и зарождения государств на территории Восточно-Европейской равнины, Западной и Восточной Сибири, все океанское побережье которой заперто льдом.

Россия – это симбиоз народов, это синтез различных культур, это сплав, родивший общее мировоззрение и общий образ жизни. Возьмите, например, песни разных поволжских народов. Их поют на разных языках, но сколь они мелодично схожи. А ведь песни – отражение духовного мира народа. Это ли не результат синтеза славянских, тюркских и угрофинских народов, достигнутого за тысячелетия совместной жизни. Русские и казанские татары гораздо легче находят общий язык, чем русские и поляки, хотя те и другие славяне.

Взаимная неприязнь между русскими и Западом прошла через всю историю Европы. От огромного славянского населения на территории современной Германии осталось лишь маленькое племя сорбов-лужичан. И несмотря на это Петр I и остальные государи Российской империи стремились «войти в Европу». А она их постоянно отторгала, и часто весьма унизительным и подлым способом.

Наши бескрайние равнины рождали иное мироощущение, чем на Западе. Русские не обделены не предприимчивостью, не энергией. Мы построили цивилизацию, похожую на западноевропейскую, но совсем другую. В нашем движении на восток сила оружия, конечно, играла свою роль, но отнюдь не первенствующую. Мы не платили деньги за скальпы индейцев, как это делали богобоязненные протестанты в начале истории современных США.

Многие сегодняшние надежды не сбываются оттого, что нет понимания: способностью сосуществовать с другими цивилизациями, мирно, сообща жить с другими народами и формировать общую цивилизацию, как это происходило в России, обладает далеко не любой народ! Поскольку разноплеменность и разноязычность были характерны для русского государства во все времена его истории, здесь к ним привыкли и не считали «инородцев» чужими. Мы упомянули уже о присущем русским чувстве «старшего брата». Так ведь брата же, а не врага, не начальника! Русскому всегда было чуждо чувство этнического превосходства. Впрочем, и религиозного тоже. В течение более чем тысячи лет русский мир жил рядом и вместе с миром ислама; мы научились жить вместе.

Но в других местах было иначе.

Теперь нас призывают построить гражданское общество (сivil society). На Западе оно возникло в результате уничтожения «традиционного общества» в ходе трех революций: религиозной (Реформация), промышленной и социально-политической. При этом было уничтожено ѕ немцев. Ведь не надо забывать, что еще в конце средних веков убить чужака в европейской деревне не считалось преступлением, и даже напротив, было законным. В Германии при становлении рынка сгоняли людей с земли, лишая их средств к пропитанию, и в Англии тоже «овцы ели людей», то есть опять-таки ради прибылей суконной промышленности сгоняли с земли жителей. И были приняты законы (применявшиеся со всей германской пунктуальностью), согласно которым за бродяжничество, попрошайничество и воровство вешали, не задумываясь о том, а как иначе могли бы прокормиться люди, лишенные возможности жить так, как жили их предки.

О том, что традиционные российские моральные ценности в современных условиях уже «не годятся», было заявлено в конце ХХ века реформаторами первой волны: «НРАВСТВЕННО ВСЕ, ЧТО ПРИНОСИТ ПРИБЫЛЬ». Вывод отсюда простой: заботиться о детях и родителях, о музеях и художественных школах, о здоровье пенсионеров и защите природы – безнравственно.

Представление о роли человека в естественном (традиционном) и гражданском обществе различаются кардинально. При возникновении гражданского общества возникло представление о человеке как существе, свободном от связывающих его солидарных, общинных человеческих связей. Индустриализму был нужен человек, свободно передвигающийся, как атом (в действительности – свободно передвигаемый). Поэтому община и естественные общинные люди, деревни и крестьяне всегда были главным врагом «гражданского» общества и его строителей.

Но в России полного разрыва солидарных связей не удалось произвести до сих пор, несмотря на воздействие капитализма, реформу Столыпина (направленную на уничтожение общины и замену крестьянина фермером-индивидуалом), урбанизацию и индустриализацию, а теперь еще и американизацию культуры.

В традиционном народе каждое поколение связано отношениями ответственности и с предками, и с потомками. А на Западе понятие «народ» изменилось, это – граждане, сообщество индивидов. Они соединяются в народ через гражданское общество. Те, кто вне его, – не народ. С точки зрения западных исследователей, в России никогда не существовало и не существует народа, так как не было здесь гражданского общества. Не зная этого, нельзя понять смысла проводимого с 1991 года всеобщего разрушения России; а это западные «учителя» добросовестно приступили к созданию русского народа. Еще раз напомним: при «создании» современного германского народа ѕ населения было уничтожено – убито и уморено голодом.

Согласно представлениям гражданского общества, естественное состояние для человека – война всех против всех. Правда, война, введенная в рамки закона и называемая конкуренцией. В традиционном же обществе России, как и в семье, такого слова и понятия не существует. Даже в отношении противника не говорилось о конкуренции, а лишь о соревновании: с капитализмом, с США и так далее. То есть у нас – поднимать себя, у них – уничтожать конкурента.

В России не произошло Реформации (ее к ней осторожно подводят лишь сейчас), а идеи Просвещения и научной революции, внедряясь в русскую культурную среду постепенно и без религиозного подкрепления, не произвели идеологического переворота. А из принципиально различных представлений о человеке вытекали и принципиально различные взгляды на общество и государство, на ведение хозяйства, на политику и право, на здравоохранение и на весь образ жизни.

ИТАК, Россия и в самом деле особая страна. Можно сказать, что вся ее территория располагается вокруг полюса холода Северного полушария нашей планеты.

Географический центр СССР находился в Новосибирске. После отпадения от России среднеазиатских и других республик он, естественно, переместился. Федеральная геодезическая служба, по сообщению «Новой газеты», определила его в Эвенкии, в нескольких километрах от поселка городского типа Тура, который стоит на реке Нижней Тунгуске. Здесь на площади в 767 тысяч кв. км живет 20 000 человек (один на 38 кв. км, мировой рекорд незаселенности). Здесь в 1908 году упал Тунгусский метеорит. Это – центр России.

В силу климатических причин производство питания в нашей стране затруднено. Из-за этих условий и создался весьма специфический тип человека и уклад жизни. В. О. Ключевский, занимаясь историей, отметил эту особенность России, но не сделал выводов на будущее. И получилось так, что на протяжении многих десятилетий был не только известен, но даже описан феномен самой холодной населенной части планеты, но это знание оставалось невостребованным: оно воспринималось как экзотика и не прилагалось к социально-экономической сфере.

А. П. Паршев, наконец, в своей книге «Почему Россия не Америка» показал зависимость социально-экономических параметров России от ее геоклиматических условий. Приведенные им фактические материалы объяснили, что именно из-за климата столь высоки издержки производства в нашей стране. Для того, чтобы просто выжить, приходится тратить в три раза больше энергии, чем в Америке или даже Канаде. В несколько раз выше стоимость капитального строительства – из-за необходимости выкладывать фундаменты и толстые стены, тянуть подземные коммуникации. Приходится дополнительно тратиться на дороги, отопление производственных и жилых зданий и прочее. Все это удорожает продукцию, повышает стоимость жизни.

В полном соответствии с экономическими законами, во всех случаях, когда Россия открывалась мировой экономике, начиналось бегство капиталов и разрушение экономической базы России.

Описав эти процессы, А. П. Паршев, к сожалению, тоже не сделал необходимых выводов: а как же так получилось, что Россия время от времени не только вставала вровень с ведущими державами планеты, но и по некоторым параметрам превосходила их? Чтобы ответить на этот вопрос, надо было обратиться к российской истории. Только рассмотрев весь комплекс в целом (география, климат, экономика, общество, власть, история), можно определить парадигму развития нашей страны, которую мы и приводим здесь в схематичном виде.

В отличие от всех остальных регионов Земли, общество и экономика России имеют скачкообразный путь развития, движение «рывками». В силу описанных выше причин Россия, развиваясь «нормально», как все, по уровню экономики и обеспеченности населения отстает от других стран. Когда отставание становится нестерпимым, происходит рывок, и через напряжение всех сил и потерю жизни значительной части населения страна достигает могущества.

Но долго в таких условиях жить нельзя, наступает период «релаксации», или отдыха. Россия начинает жить, как все, и снова отстает. Это – наше нормальное состояние. У нас и хозяйственный год таков, что крестьянин вынужден был пахать-сеять-убирать урожай в повышенном темпе, а потом расслабляться всю зиму.

Такая особенность была всегда. В какой-то момент, видя слабость России, внешнее окружение начинает претендовать на ее земли. Наше стандартное решение: очередной мобилизационный этап, рывок.

Крупнейшие мобилизационные «всплески» происходили накануне и во времена освоения Сибири и Черноморья, войн со шведами, с Наполеоном и Гитлером. Они породили былины о «русских чудо-богатырях». В периоды релаксации появлялись другие басни: де, русские ленивы, тупы, на печи лежат. А ведь работаем не меньше других, а в моменты «мобилизации» люди работают лучше, чем на Западе.

За время релаксации уровень социально-экономического развития страны отстает от оптимального. Когда отставание становится явным, достигается некоторое согласие между народом и его политической элитой по ускоренному развитию для преодоления возникших геополитических проблем. Как правило, это возникшая военная угроза, поэтому основное внимание всегда уделяется военной модернизации. А она, в свою очередь, начинает тянуть целый комплекс отраслей экономики для решения главной задачи – достижения военного паритета с возможным противником или противниками. В эти периоды проходят и определенные социальные преобразования, что позволяет России подтянуться по основным параметрам развития к уровню ведущих стран.

Обычно успех достигался не сразу, прежде всего из-за непонимания сути происходящего и недостаточной активности в начале рывка. Считается, что такой рывок начался при Петре I. На самом деле Петровские реформы имели длительный период мобилизационной подготовки, поскольку начались они еще при его отце, Алексее Михайловиче. Например, немцы появились в Москве вовсе не при Петре. Были до Петра и иностранные войска на службе царя, и флот, и инженеры, иначе где бы Петр взял столько специалистов за короткий срок. Затем и князь Голицын, любовник царевны Софьи, ходил в европейском платье и внедрял в своем окружении европейские порядки. Но все делалось вполсилы: жареный петух еще не клюнул.

А вот когда ситуация для страны, в основном из-за шведской экспансии, стала совсем плохой, и произошел рывок ради отражения внешней агрессии и упрочения своего положения. Флот, армия, военное и гражданское строительство, торговля – все развивалось поразительными темпами. При этом не следует думать, что во время Петровских реформ все делалось идеально. Как раз наоборот, реформы шли с огромными издержками. Вводилось много новшеств, совсем не полезных для России. Процветало воровство. Так, светлейший князь Меншиков украл (правда, за весь период нахождения при власти) средств на сумму в несколько государственных бюджетов. И он был такой не один.

Как видим, в эти моменты в России происходит столь колоссальное напряжение сил, что в результате хватает не только на решение основной задачи, но еще столько же остается, чтобы «разбазарить».

Ясно, что подобный рывок можно осуществить лишь за счет кого-то. Причем известно, кого: за счет крестьян. Благо, их всегда было больше 90 % населения. Многие из них не пережили этих реформ! Но от ее проведения в итоге выиграли и крестьяне тоже: появились новые сельскохозяйственные культуры, увеличился выпуск металла, а это сказалось на развитии технологий на селе, повышении производительности сельскохозяйственного труда.

Таких рывков случалось не так много в истории России, и были они разной амплитуды. Но крупных за последние пятьсот лет было всего три. Первый, во времена Ивана Грозного, в момент становления централизованного Русского государства. Второй – при Петре I, при становлении Российской империи. Третий, во времена Сталина, при становлении СССР как индустриальной державы. Четвертый вызывается необходимостью входа России в информационное общество.

Разумеется, занимаясь историей России, надо учитывать эту ее особенность. Ведь в разные периоды перед нами как будто разные страны с разным народом: то уверенные победители, то комплексующие неудачники.

Не менее важно учитывать значение международной торговли в становлении нашего государства и его изменениях. Первоначально главной транспортной артерией в торговле Севера и Юга был Днепр, третья по длине река Европы (после Дуная и Волги). На его берегах основаны древнейшие русские города Киев и Смоленск. Когда в начале XV века приднепровские земли перешли в федерацию русских княжеств, известную теперь как Великое княжество Литовское, московитские русские территории вели торговлю по Дону, а затем Волге. Удобство международной торговли определяло и местонахождение столиц на всем протяжении истории России.

Так что же мы знаем о начале этой истории?

Главный вопрос Начальной летописи вынесен в ее название: «Откуда есть пошла Русская земля?» А вот ответа летопись не дает. Ученые-историки пытаются найти его в ней аж с XVIII века, с начала планомерного изучения документа. Исследователи выдергивают из текста факты, подтверждающие их научные концепции, игнорируя другие, им противоречащие, но никто не осмелился усомниться в правдивости самого текста, который страшно противоречив.

Но летопись может дать основания для многих исторических концепций только в том случае, когда она – чистейшая, причем позднего происхождения, компиляция концептуально разных исторических документов. Впрочем, сегодня, когда говорят об авторе, составившем эту летопись, все прекрасно понимают, что текст ее – результат работы нескольких составителей и редакторов. Добавим к этому, что проверка астрономических фактов, приводимых в летописи, и физиологическая «разведка» династий первых князей показывает: составляли ее не ранее XVI века, а возможно, и позже.

Ясно, что при таком разрыве между временем написания и временем, когда происходили описанные события, трудно требовать точности. Чтобы понять это, представьте, что вам предложили написать «по годам» запись событий, происходивших в России, начиная с Михаила Романова до Михаила Горбачева, при этом лишив вас книг, журналов, газет. Вы бы справились?… Положение составителей Начальной летописи было ничуть не лучше.

Итак, противоречия летописи. Ее автор прекрасно знает, что имя Русь скандинавского происхождения, что первичная русь – это народ, пришедший с варяжскими князьями извне, но вместе с тем летопись написана им на славянском языке, называемом почему-то русским: «А словеньский язык и рускый одно есть, от варяг бо прозвашася русью, а первое беша словене». При этом в русском языке практически нет скандинавских слов, хотя варягов официальная история считает за скандинавов. Да и саму нашу страну скандинавы называли Гардарики, «Страна городов», а вовсе не Русь. Что-то не вяжется в утверждении летописца!

Далее сообщается: «Тем же и словеньску языку учитель есть Павел (апостол), от него же языка и мы есмо Русь, тем же и нам Руси учитель есть Павел». И все совсем запутывается, поскольку апостол Павел традиционно считается представителем семитской группы языков, к которой словенский ну никак не относится. А. А. Шахматов предположил, что это сообщение восходит к западнославянскому «Сказанию о переложении книг на словенский язык» и что летописец ввел его в свое повествование ради указания места начальной руси среди «исторических» народов. Урмане, готе, русь – вот ряд, в который летописец поместил русь.

И так во многих местах. Решая вполне конкретные задачи, составители и редакторы летописи включали туда фрагменты из разных источников, выбирая их и переделывая по своему усмотрению. Но откуда же «пошла Русская земля»?!

Нет ответа в летописи.

На основании изучения не только летописей, но также истории языков и диалектов ученые делают вывод, что родина славян находилась либо в верховье Вислы, либо на берегах Тиссы, либо на Карпатах, либо в южной Польше или в районе Прага – Корчак. Но вне зависимости от того, где находилась их первоначальная родина, прорыв их в «историю», когда о них стали говорить зарубежные авторы, произошел в VI веке на Дунае. Поэтому древняя история славян черпалась у латинских и греческих авторов, следы чего прослеживаются и в Начальной летописи.

Sclaveni, Sclavini, Stlavini, Sclavi, Stlavi – так обычно передают название словени, известное как самоназвание славян. Филолог О. Н. Трубачов на основании изучения праславянского языка определил, что суффикс «-анинъ» (славянин) в этом языке указывает не на принадлежность к местности, а на связь с сословием, занятием определенным действием. Примеры: бежанинъ – беженец, кличанинъ – тот, кто на охоте криком пугает зверей.

Поэтому славян надо производить не от существительного слово, а от глагола славить, устная громкая молва. Славяне – это Славящие Бога индоевропейцы из отряда Моисея (III или V века н. э., как мы показали в книге «Другая история Средневековья»). Такова была традиция. Иудей по-еврейски – Богославец. И эллин – Богославец, поскольку Эли, Элиос – Солнце, первичный Бог; от этого же слова и Аллах. (Оставим другим исследователям решение вопроса, почему немцы называют себя алеманнами.)

Самоназвание славян (словени) в греческой и латинской передаче оказалось созвучным со словом sclavus, раб. В результате Вениамин Тудельский, да и вообще средневековые евреи отождествили славян с потомками Ханаана, то есть хамитами, так как представители славянского племени часто попадали на рынки рабов, в Библии же сказано, что Ханаан проклят: «раб рабов будет он у братьев своих» (Бытие IX.25). «Слуховая» ошибка поменяла славянам родословную, да и, мало того, вызвала по сию пору живое заблуждение, что евреи хотят славян поработить (будто у них своих забот мало).

Приводим сведения из иностранных источников, как традиционно считается, о Руси (по книге «Страницы Российской истории», составитель П. П. Афанасьев). Обратите внимание, что часто сведения дают авторы, жившие много столетий позже даты, сообщаемой ими.

1. I век. Тацит (ок. 55-120) упоминает неких «ругов» на южном берегу Балтики.

2. II–III века. Иордан (IV век) сообщает о борьбе готов в Прибалтике с ругами, которые были сильнее германцев «телом и душою»…

3. Между 307–314 годами. В Веронском документе руги названы в числе римских федератов.

4. До 337 года. Византийский писатель 1-й половины XIV века Никифор Григора упоминает под этим годом «русского» (?) князя, занимавшего придворную должность при императоре Константине.

5. IV век. Иордан упоминает в составе державы Германариха рогов, а затем говорит о племени росомонов, вышедшем из повиновения.

6. 434–435 годы. Руги появляются на реке Саве близ города Новиедуна (нынешняя Югославия), где сталкиваются с готами.

7. Середина VI века. Руги (роги) на некоторое время захватили власть в Италии, возведя на королевский стол своего вождя Эрариха.

8. VI век. Наконец-то! Сирийский автор Псевдозахарий упоминает не рогов или ругов, а народ «рос» в Причерноморье.

9. VI век. Захир ад-дин-Марши (писатель, творивший в начале XV века) упоминает под этим веком русов, живущих где-то на Северном Кавказе.

10. 626 год. Византийский поэт Константин Манасси (XII век) называет русских в числе осаждавших, вместе с аварами, Константинополь.

11. 765 год. Византийский хронист Феофано упоминает русские корабли. Норманисты читают греческое «та русси» как «красные».

12. Конец VIII века. В житии Стефана Сурожского упомянут русский князь Бравлин.

13. Ок. 821 года. Географ Баварский называет русов рядом с хазарами, а также неких росов где-то в междуречье Эльбы и Савы.

14. 839 год. Бертинские анналы сообщают о прибытии к Людовику I Благочестивому, вместе с послами византийского императора Феофила, представителей народа рос.

15. 844 год. Ал-Якуби сообщает о нападении русов на Севилью в Испании.

16. 846 год. Ибн-Хордадбех называет русов видом или родом славян.

17. 860 год. Нападение росов на Константинополь.

18. 867 год. Патриарх Фотий в окружном послании сообщает о крещении росов.

19. 874 год. Ставленник Рима Константинопольский патриарх Игнатий направил епископа на Русь.

20. 879 год. Первое упоминание Русской епархии Константинопольского патриаршества, находившейся, видимо, в городе Росия в Восточном Крыму. Эта епархия существовала до XII века.

21. До 886 года. Крещение росов императором Василием (сообщение Иоанна Скилицы).

Это – ВСЕ упоминания о Руси по IX век включительно. А теперь мы вам покажем Русь еще более древнюю, чем даже у Тацита.

Говоря о древнейших следах имени России, историки отмечают, что слова Библии о «Рошах» (Иезекииль, XXXVIII:2,3, XXXIX:1) в старину считали относящимися к русским.

«Рош (глава) – обычное употребление этого слова по Евр. значит: глава, вождь, но оно употребляется также для означения народа, в каковом смысле составляет собственное имя… и под ним разумеется Скифский народ, жилище коего полагают на с. Тавра, около Каспийского и Черного морей. По мнению некоторых, здесь разумеется Русский народ, как один из трех народов, над которым был вождем Магог…» (Библейская энциклопедия).

«Многие славнейшие писатели, от Ионатана бен Узеля до Мартина Лютера, хотя и почитали слово Рос именем нарицательным, однако думали, что тут (Иезекиил) разумеет русский народ, существовавший таким образом почти за 600 лет до Христа. И сие тем вероятнее, что также думали почти 300 лет спустя Александрийские переводчики его пророчеств и писали это имя, как встречается у византийцев имя русских: Рос. Что побудило бы их к тому, как не сведенья о таком народе?» (Густав Эверс).

Об этом же народе говорит и Гаммер (Hammer), а о пророке Москве или Мосохе (Мешеке, внуке Ноя, шестом из сынов Иафета) читаем не только у Иезекииля, но и в книге Бытие (10) и в Паралипоменоне (1.17.1.5), и у Геродота (3.94; 7.48). Руководствуясь хронологией, которую Иосиф Скалигер составил только в XVI веке н. э., Г. Эверс относит это чудо к дохристианским временам. С нашей же точки зрения, приняв во внимание, что у Иезекииля уже показывается даже столица русских Москва (основанная, как считается, в 1147 году), все эти толкования Библии не могли даже возникнуть до возвышения Московского государства.

У всех еврейских средневековых ученых библейское имя Рош-Мосох обозначает Русь-Московию, да и сами москвичи вплоть до Екатерины II писали в географических книгах, что Москва основана библейским патриархом Мосохом, внуком патриарха Ноя.

Но это, конечно, доказывает не древность Руси-Московии, будто бы появившейся на земле вскоре после Всемирного потопа, а только новизну тех «древних» книг, в которых она упоминается, в том числе и Библии. И если арабский писатель Х века Ибн-Фадлан дает подробное описание Руссов «у реки Волги» по той же самой транскрипции, как и в Библии, то не потому, что Библией определен и в самом деле русский народ, а потому, что время библейских событий, как и время жизни самого Ибн-Фадлана, определены неверно.

Слово «Рос» было хорошо знакомо греко-византийской традиции. Еврейский ТИТУЛ наси-рош (верховный глава) из книги Иезекииля был переведен на греческий как архонт Рос (в славянском переводе князь Рос), превратившись из титула в ИМЯ народа: «Гогу, в земле Магог, архонту Роса, Мосоха и Тобела». А должно быть: «Гогу, в земле Магог, верховному главе Мосоха и Тобела». Никакой Руси тут вообще нет. Ошибка произошла, по мнению историков оттого, что переводчику Иезекииля уже был известен народ Рос.

В «Бертинских анналах» епископ Пруденций пишет, что в 838–839 годах в Константинополь к императору Феофилу явились послы от народа Рос (Rhos), прибывшие к нему от русского Хакана (Кагана) «ради дружбы». Далее сообщается, что, прибыв в столицу Франкского королевства Ингельгейм, они признались, что они шведы (свеоны). Тут же подчеркивается, что Рос и варяги не одно и то же.

В XI–XIV веках, за редчайшим исключением, в документах употребляется название Русь, русская земля. Имена Рос, Россия, идущие из Византии, чужды русскому языку. И лишь с середины XV века постепенно утверждаются новые формы – Россия, Росея. В конце XVI века появился титул «архиепископ всея России» (титул митрополита Киевского и Галицкого Михаила Рагозы). В первой половине XVII века в Московской Руси утвердился византийский термин Российское царство, Великая и Малая Россия.

Итак, византийское Рос произошло от еврейского рош, «глава», сочтенного за имя собственное. В результате «ошибки переводчика» северные жители (русь) были уподоблены тем народам, про коих сказал пророк Иезекииль: «Сын человеческий, направь свое лицо на Гога, Роса, Мосоха и Тобела». Иначе говоря, название Рос имеет чисто церковное, книжное происхождение, не имеющее отношения к подлинной Руси IX века, к которой оно естественно прилепилось благодаря близкому и совершенно случайному созвучию с русью. Именно влияние Византии способствовало укреплению на русской почве наименования Россия вместо Руси; произошло это в XV–XVI веке.

Однако нужно представлять, что понимали себя как русских только дворяне и часть горожан. Земледельцы, составлявшие более 90 процентов населения, вплоть до отмены крепостного права не нуждались в особом выделении себя среди окружающих народов. Для них важнее была религиозная принадлежность как основа их мировоззрения и быта, поэтому с тех же примерно времен, с XVI века себя они называли христьянами, а помещики, тоже христиане, дабы отделить себя от низшего класса, звали их смердами, то есть смертными. В дальнейшем из-за своего прозвища христьяне та часть русских, которая занималась земледелием, получила название крестьян.

Если судить по письменным источникам, то первыми из тюрок на Руси были скифы (имя дали греки, которые сами себя называют ромеями). Скифы были побеждены готами якобы в III веке н. э. и исчезли без следа. Имя есть, народа нет. Скифский язык ученые относят к индоарийской группе, так что непонятно, отчего они – тюрки.

Считается, что скифы обитали в степной и лесостепной зоне северного Причерноморья. Столица их царства была на месте нынешнего Симферополя, называлась Неаполь (в переводе – Новгород), то есть словом не только индоевропейским, но и латинским.

Бога-Отца они называли папеем или папаем, а поклонялись, говорят, огню, но слово огнь созвучно агнцу, символу апокалиптического христианства. Здесь путаница, как и у индусов, у которых бог Агни тоже соответствует Агнцу.

Следующие цитаты из книги Андрея Лызлова, писавшего еще при молодом Петре I, показывают, сколь различались мнения историков:

«Диодор Сикулюс, историк вельми старовечный, иже писал книги о деяниях разных народов во время кесаря Августа, поведает скифом начало имети от Скифа, перваго князя их, рожденнаго от Еови и девицы. Иже бяше до пупа человек, останок же его наподобие змии обретается.

Иныя историки глаголют, яко Скифиа названа есть от Скифа, сына Геркулесова, и есть двояка: едина европейская, в ней же мы жителствуем, тоесть моска, россиане, литва, волохи и татарове европския. Вторая ассийская.

Но от пятисот лет и больши, егда скифове народ, изшедши от страны реченныя их языком Монгаль, ея же и жители назывались монгаилы или монгаили, поседоша некоторыя государства, измениша и имя свое, назвашася тартаре, от реки Тартар.

О сих татарех монгаилех, иже живяху в меньшей части Скифии, которая от них Тартариа назвалась, множество знаменитых дел историкове писали, яко силою и разумом своим, паче же воинскими делы на весь свет прославляхуся.

Никогда побеждени бывали, но всюду они побеждаху. Дариа царя перскаго из Скифии изгнаша; и славнаго перскаго самодержца Кира убиша; Александра Великаго гетмана именем Зопириона с воинствы победиша; Бактрианское и Парфиское царство основаша. Никогда же чуждему народу попущаху к себе входити, а своими довольно (кроме греков и ‹н›дян) всю Асию населиша».

Первые сведения о скифах дал Геродот (якобы в V веке до н. э.). Этого автора мы считаем историком эпохи гуманизма в Европе, и в таком случае скифы, главное ремесло которых – религиозная война, становятся подобны религиозным проповедникам Византии или европейским крестоносцам Средних веков. Как и крестоносцы, скифы на два десятка лет завоевали Месопотамию, Сирию, Палестину вплоть до Египта. Название скифов правильнее произносить скиты, скитос; скит – пристанище бродячих проповедников.

Исчезли они то ли во II веке до н. э., то ли в III веке н. э., но Андрей Лызлов, как мы только что видели, «произвел» от них монголов и татаров. В «Истории Ромеев» Никифора Грегораса, в которой описывается время Крестовых походов, упоминается о договоре «начальника скифов с генуэзцами». Историк Гейд в «Истории Левантийской торговли в средние века» (1879) пишет о «северных скифах Чингис-Хана», неплохо подтверждая наше утверждение, что «татаромонголы» – это крестоносцы, а скифы – их славянский отряд.

В связи с чудесным возрождением скифов уместно вспомнить о Кафе (ныне Феодосия), которую построили за пятьсот лет до нашей эры, во времена Геродота и его скифов, потом она была разрушена, и ее забыли-забыли-забыли… а в 1241 году (во времена крестоносцев и «татаромонголов») Кафу[18] вновь основали генуэзцы, как морские ворота северной части Великого шелкового пути.

По одной из версий, в III веке скифов победили готы,[19] по другой – в том же самом III веке их «вытеснили» сарматы, кочевые племена, пришедшие откуда-то с Тобола и готами совершенно не замеченные. Когда и сарматы исчезли (опять же без остатка!), их место заняли гунны, имя которых производят от китайских хунов. Эти были разгромлены в Венгрии после смерти их вождя Аттилы в 453 году.

Только оправились от гуннов, появляются авары (565 год) из той же Азии. Конец им наступил в Венгрии (что за страна! ведь и «татаромонголов» тут остановили). Разгромил их Карл Великий в 796 году, и они исчезли, опять без остатка.

Только от них избавились, навалились хазары. У этих было четыре религии: язычество, иудаизм, мусульманство и христианство (что в точности соответствует конфессиональному делению Византийской империи). Столицу якобы держали в низовьях Волги, но жили там только зимой, а летом кочевали. Письменность имели еврейскую и старорусскую.

Потом прошелся целый ряд мелких племен: кумане, кипчаки, печенеги, торки. Кумане исчезли из летописей в XII веке, но, несмотря на это, в XIV веке Ф. Петрарка (1304–1374) счел необходимым составить персидско-куманско-латинский словарь, судя по которому в языке куман было много греческих, латинских, еврейских, славянских и турецких слов.

Нам (авторам этой книги) и в последней четверти ХХ века приходилось видывать подобные «племена» в России. Их религиями были: атеизм, мусульманство, христианство, иудаизм, иногда буддизм. Словарь состоял из слов тюркских, славянских, балтийских, финноугорских. Назывались эти племена советский стройбат – вполне искусственное воинское образование, а никакое не племя, не народ, не население.

Когда вдоль северного берега Черного моря, судя по русским летописям, начали кочевать половцы, на тех же берегах того же моря стали разрастаться генуэзские торговые колонии. Их укрепления строились при устьях Днепра, Дона, Кубани. Отсюда торговые караваны генуэзских купцов, сопровождаемые вооруженной охраной (вполне возможно, составленной из нанятого местного населения) и стадами скота для прокорма в пути, отправлялись на Восток. Издали посмотришь – чистые кочевники. В русских летописях того времени ничего не сообщается об этих генуэзцах, но это не беда, ведь на Западе нет упоминаний о наших половцах.[20] Поскольку бродили и те, и другие одновременно по одной и той же территории, выводы сделать довольно просто.

… Как видим, разного народу по северному Причерноморью гуляло видимо-невидимо. Остается добавить, что, основываясь на археологических, астроархеологических, исторических, этнографических и лингвистических данных некоторые ученые утверждают, что отсюда вышли индоиранцы, обычно называемые ариями. Ю. Шилов уверенно пишет, что прародина ариев «была обнаружена в низовьях Днепра», отсюда и распространялись они вплоть до Индии.

Но это мнение украинского ученого. А вологодский этнограф Светлана Жарникова уверяет, что общая прародина всех вообще индоевропейцев – земли Вологодчины, Архангельска, побережья Ледовитого океана; отсюда ушли на запад германцы, на юг – индийцы. А исследователь Мурад Аджиев «выводит» индоевропейские и некоторые другие народы с Востока: по его мнению, кипчакско-половецкий народ, приведенный в Европу Аттилой, жестокою судьбою разбит на осколки и разбросан по свету. Якобы часть кипчаков сегодня зовется русскими, другие части – украинцами, кумыками, казаками, карачаевцами, болгарами, венграми, сербами…

Мы – москвичи, но вопреки местному патриотизму не станем объявлять родную Московию прародиной всех людей планеты. Все же хочется остаться реалистами.

Вот краткая таблица основных переселений через Южную Русь, согласно официальной истории.

1. Киммерийцы – 1000-700 годы до н. э.

2. Скифы – 700–200 годы до н. э.

3. Сарматы – 200 годы до н. э. – 200 годы н. э.

4. Готы – 200–370 годы

5. Гунны – 370–454 годы

6. Анты – 454–558 годы

7. Авары – 558–650 годы

8. Хазары – с VI века

9. Булгары – 650–737 годы

10. Русский каганат – 737–839 годы

11. Киевская Русь – 839 год и далее

12. Печенеги – IX–XI века

13. Кумане (половцы) – XI–XII века

14. Монголы – XIII век

15. Калмыки – XVII век

Племена, осевшие в Южной Руси или бродившие по ней, разными соседями обозначались разными же именами. Возможно, изменения названий действительно происходили из-за миграции реальных этнических групп. Но весь народ очень редко снимается с насиженных мест и уходит неведомо куда! А вот уход части населения в результате превышения емкости среды[21] – вещь достаточно обычная для всех времен. Причем уходили обычно только мужчины (женщин просто продавали соседям). Такая группа более мобильна, ей легче захватывать власть на новых территориях. Часть переселенцев могла уходить еще дальше, часть перемешивалась с местным населением, передавая потомкам свое родовое имя, язык, культуру.

Лингвистическое и культурное родство не обязательно результат расового родства. Племена одного «лингвистического ареала» или одной «культурной сферы» могут быть различны в расовом отношении или принадлежать к разным антропологическим типам. История предлагает обильные примеры принятия одним народом языка и культуры другого. Так, кельты и иберийцы (в Галлии и Испании соответственно) приняли латинский язык, причем, как полагают историки, из-за того, что их победила Римская империя. Позже на базе смешения победителей и побежденных развились современный французский и испанский языки. Нечего и говорить о чернокожих жителях Африки, говорящих на португальском, например, языке.

Не менее интересен пример персидского языка, который тоже, как считается, после военного захвата Ирана арабами подвергся полному изменению. Не только арабские слова были восприняты во всей совокупности, но изменилась и сама структура персидского языка – при том, что персидский принадлежит к группе индоевропейских языков, а арабский – к семитской.

То же самое произошло в северо-восточной Европе, когда финноугорское население приняло язык и культуру славян, относящихся к другой языковой семье. И ведь никто тут никого не захватывал, а пришедших славян было крайне мало.

В самом деле: будем ли мы предполагать, что в конце ХХ века Соединенные Штаты Америки захватили Россию и поэтому доллар стал расчетной денежной единицей в нашей стране? Станем ли всерьез подсчитывать, сколько миллионов американцев переселилось в Россию, чтобы «великий и могучий русский язык» безропотно принял слова дилер, киллер, брокер, эксклюзив, ди-джей, хакер, топ-модель, ток-шоу, суперприз, шоумен, менеджер, маркетинг, спичрайтер, секвестр, импичмент?… Или все-таки догадаемся, что для принятия элементов языка, перемены языка и культуры НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ массовые перемены страны обитания целыми народами?

Между тем официальная история с легкостью обнаруживает бесконечные переселения в начале нашей эры. Более того, она дала этому явлению специальное название: Великое переселение народов. Якобы сто лет подряд народы бросали свои обихоженные земли и со всеми чадами и домочадцами уходили неведомо куда и, главное, неведомо зачем.

Могло ли такое случаться, как и почему? Г. В. Вернадский описывает несколько причин для ухода кочевников[22] с освоенных мест.

1) Уход в результате климатических изменений. Например, засуха затрагивает пастбища животных и заставляет кочевой народ искать новые места для кормления скота. Климатическая катастрофа должна быть воистину глобальной. Иначе, пока скотоводы будут перебираться на новые земли, все восстановится и далеко уходить не придется. А глобальные катастрофы не происходят часто, иначе их заметили бы и описали другие, оседлые народы.

2) Миграция из-за политических и военных причин. Отброшенные от границ Китая или Ирана, кочевники двинулись бы на запад в поисках прокорма. Последствия такого их движения испытал бы, прежде всего, ближайший западный сосед, вынужденный освободить пространство для новоприбывших; он, в свою очередь, пошел бы на запад. Интересно! Раз волны переселенцев многократно докатывались до Европы (как уверяют нас историки), то, значит, чем дальше от Китая на запад, тем слабее народы. С такой точки зрения, где-то на самом крайнем западе, возле Ла-Манша, должно быть огромное кладбище переселившихся с востока слабых племен. И что особенно важно, раз каждое из них сильнее каждого «западного», значит, они и технически более развиты, так как культура идет с востока. И что же получила от них Европа?… Ничего. Племена, выгнанные поразительно сильными и культурными китайцами, должны были принести хоть какие-то проявления китайской цивилизации в Европу. Где же они, эти «проявления»? Остались в Китае. А вот обратное влияние, влияние Европы на восток, есть, ведь это европейские миссионеры принесли культуру в Китай.[23] Так откуда же и куда шло движение культуры?

3) Волна переселения возможна в результате изменений социальной и политической организации внутри племени или группы племен. Скажем, несколько племен или родов слились в некое общее политическое образование под рукой какого-то выдающегося военного лидера, который сумел ограничить автономию родовых вождей. Так случилось, говорят, при политическом подъеме Чингисхана. Однако такая экспансия требовала всегда полного сотрудничества всего племени или группы племен, кто не сотрудничал или был слаб для борьбы – должен был уйти, и вот мы возвращаемся к варианту № 2.

4) Экономические мотивы, вроде попытки контролировать торговые пути, могли бы двинуть с места войска завоевателей. Но такое «переселяющееся» племя было бы просто шайкой разбойников. Разбойники живут, пока есть торговый путь, а те, кто им пользуется, не имеют политической воли сделать его безопасным. Так что и здесь нет причин для переселения народов.

Г. В. Вернадский отмечает, что может быть не одна причина, а их суперпозиция, то есть создание кочевой империи, подобной Чингисхановой, могло стать результатом не только простой цепи причинных событий, но и амбициозной политики имперской экспансии. Отметим, однако, что при тех человеческих и технических ресурсах, которыми реально владели монголы в XIII веке, у них достаточно быстро должны были отбить эту амбициозность.

Природные условия Евразии и способы производства, соответствующие им, таковы, что плотность населения растет с востока на запад, а не наоборот. И что же мы видим, внимательно читая исторические сочинения? Мы видим, что люди переселяются из менее населенных областей в области более населенные, с востока на запад. Бесконечные кочевники бесконечно скачут в перенаселенную Европу в поисках мест для кочевий, так утверждает традиционная история.

А могут ли вообще кочевники собраться в большую компанию, чтобы двигаться в одном направлении вместе со своим скотом и семьями? Скорее всего, нет. Ведь нет никакой возможности прокормить всех животных; они больше вытопчут, чем съедят. Для своего существования кочевникам нужны слишком большие территории, а примитивность средневековых коммуникаций практически не позволяла иметь устойчивую связь разбросанным по большой территории семьям скотоводов. Именно поэтому у них развиты лишь примитивные ремесла, им невыгодно отделять избыточный продукт на развитие своего государства (платить налог), чтобы государство финансировало войну против оседлого народа, с целью захвата его богатств. Дешевле купить у этого народа его товары или обменять на шкуры и мясо!

Вот почему должна быть отброшена фантастическая идея об организованном коллективном действии и победном нашествии на оседлые народы любого широко раскинутого кочующего народа, питающегося от стад, вроде монголов, бедуинов и им подобных.

На всем протяжении нашего исторически достоверного горизонта мы не видим ни одного победоносного нашествия диких кочевников на оседлые культурные страны, а лишь как раз наоборот. Так не могло же этого быть и в «доисторическом» прошлом. Все эти «переселения народов» туда-сюда должны быть сведены лишь к переселению их названий или, в лучшем случае, правителей, да и то из более культурных стран в страны менее культурные, и никак иначе.

Но вот миграция отдельных групп людей вполне возможна, прежде всего с запада или севера Европы, из стран с повышенной плотностью населения. Не Восток пришел в Европу, а европейская культура отправилась в Азию. Археологические следы от Европы до Тихого океана, служащие основанием концепции миграции с востока на запад, есть следы как раз обратного движения. В самом деле, чем дальше забираются археологи на восток, тем примитивнее следы культуры, и неудивительно, ведь котел цивилизации остался в Европе!

В школьном учебнике или в Атласе по истории за 7 класс средней школы вы можете посмотреть на карту РЕАЛЬНОГО движения цивилизации. век за веком: Россия присоединяет Заволжье; Предуралье; Урал; Западную Сибирь; Восточную Сибирь; Дальний Восток. И это исторически достоверное прошлое. Киевское, Московское, Новгородское и Суздальское княжества – форпосты движения европейских народов на восток, и движение продолжалось вплоть до того времени, как Россия достигла Тихого океана, а англичане захватили Индию, колонизировали Австралию и побережья Китая.

Выше мы привели таблицу народов, бродивших в разное время по Южной России. Последними упомянуты калмыки, а их миграция происходила уже в XVII веке, о ней мы имеем немало документов. Так давайте рассмотрим реальный случай переселения народа с «могучего» Востока в «слабую» Европу, случай прихода скотоводов-кочевников к земледельцам.

Существует мнение, что самоназвание калмыков хальмг происходит от тюркского термина, буквально значащего «остаток», и обозначает монголов-ойратов, не принявших ислам.[24] Но есть и другие версии. Как бы то ни было, в русских официальных документах этноним «калмыки» появился в конце XVI века, а позже (накануне века девятнадцатого) им стали пользоваться сами калмыки (вот тебе и самоназвание). Сейчас их общая численность превышает 177 тысяч человек, в том числе в Российской Федерации 165,8 тысячи. Большая часть (146,3 тысячи) живет в Калмыкии, остальные в Астраханской, Волгоградской, Ростовской, Оренбургской областях, Ставропольском крае, Сибири; небольшие группы в Средней Азии и на Кавказе. Говорят они на калмыцком языке. Письменность с 1925 на основе русского алфавита, ранее пользовались общеойратской, или так называемой старокалмыцкой письменностью тодо бичиг. Верующие – буддисты (ламаизм, школа гелугпа) и православные.

Вот их официальная история. Предки калмыков – монголы-ойраты. До двенадцатого века памятники, относящиеся ко времени формирования этой народности, находят в основном в Прибайкалье и верховьях Енисея. В XII–XIII веках ойраты перемещаются на территорию современной Западной Монголии и примыкающие к ней районы Алтая и Средней Азии. С начала XIII века судьба ойратов тесно переплелась с судьбой остальных монгольских племен и родов, объединившихся под властью Чингисхана. В конце XIV века ослабленная внутренними раздорами Монгольская империя стала терять одну за другой завоеванные территории. Период феодальной раздробленности открыли ойратские князья, они первыми противопоставили себя власти Великого монгольского хана и в течение XV–XVI веков воевали, с одной стороны, с Восточной Монголией за сохранение своей независимости от центральной власти, с другой – с Китаем и тюркскими ханствами Средней Азии за расширение пастбищ и рынков сбыта. Таким образом, они вступили в конфликт с соседями (вариант переселения № 2). И к чему это привело? В конце XVI – начале XVII веков ойраты, теснимые одновременно алтынханами Халха-Монголии, казахскими ханами и турфанскими султанами, окончательно ослабли в этой борьбе. Начались разногласия среди ойратских нойонов и тайшей (правителей улусов), отказывавшихся подчиняться потерявшему значительную часть войска кон-тайше.

В этот период у части нойонов и тайшей возникла идея прекращения войн, чреватых потерей независимости, и откочевки на новые земли. Так что они не только никого не вытеснили, а сами оказались на грани исчезновения. После нескольких пробных переговоров посольство тайшей в 1608 было принято русским царем Василием Шуйским и получило согласие на свою просьбу о принятии русского подданства, выделении мест для кочевания и защиты от ханов Казахского и Ногайского.

Итак, они были слабы. Их теснили соседи. Чтобы выжить, они попросились под покровительство сильного западного соседа, обладающего избытком территории, а не совершили на него нашествие. Так и должно быть, если народ малосилен. Не войди они под покровительство России, то, скорее всего, погибли бы или потеряли независимость. Где же победоносное шествие кочевников на Запад?

Посмотрим, как дальше развивалась эта история. Первая шерть (присяга на верность) была принесена в 1607 году не всеми, а лишь немногими тайшами племени дербетов. Пятьдесят лет спустя процесс добровольного вхождения калмыков в Россию был завершен шертью 1657 года, данной уже многими тайшами одновременно, впервые открыто провозгласившей «вечное подданство и послушание» русскому царю и обязательство служить в русской армии по его призыву.

Отметим, что вошли в состав России не все и не сразу. И дело в том, что собраться всем вместе для переселения им было просто НЕГДЕ. Что это значит – собраться вместе? Это значит – соединить все свои стада. А чем их кормить в одном месте? А как не допустить перемешивания стад и избежать взаимных споров, которые могут породить только междоусобицу?… Но пойдем дальше.

Первоначально для кочевания калмыкам были выделены земли по Иртышу, Оми и Ишиму (территория нынешних Омской и Тюменской областей). Однако тут их интересы столкнулись с интересами сибирских татар, тоже претендовавших на эти пастбища, и калмыки двинулись на запад, пока не встали в низовьях Волги, на доныне занимаемой ими территории. Там до них никто не жил (!!!), а нам толкуют о «татаромонголах», за четыреста лет до калмыков не нашедших здесь места, где пасти стада!..

Коренное сибирское население, как видим, без труда выгнало нежеланных соседей. Ведь это был вопрос их собственного выживания, да к тому же они хорошо знали местные условия. Вот и пришлось калмыкам продолжить путь в поисках свободных земель. (Опять же: в XVII веке были еще свободные земли! – что же раньше-то кочевые народы, все эти гунны, сарматы и прочие авары валом валили все дальше на запад, нельзя разве было остановиться там, где позже поселились калмыки?)

За более чем 300-летнюю историю административное оформление пребывания Калмыкии в составе России неоднократно менялось. С 1664 по 1771 существовало Калмыцкое ханство во главе с ханом, а позднее наместником, признававшее над собою власть русского царя, сражавшееся в рядах русской армии, но пользовавшееся относительной автономией в решении своих внутренних дел и правом на самостоятельные внешние сношения.

Вскоре им пришлось заниматься переделом земель.

По приблизительным подсчетам, калмыков, принявших русское подданство, было 270 тысяч человек. Вдумайтесь, всего 270 тысяч, и уже занялись переделом земель. Равновесие численности людей с возможностями природы было сильно нарушено. Могли ли кочевники далекого прошлого быть более многочисленными, чтобы не нарушать этого равновесия? Скорее всего, нет.

Вот еще интересный факт. Среди калмыков, пришедших в Россию, были племена дербетов, торгоутов, хошеутов, хойтов, чоросов. Эти названия встречаются в монгольской хронике, так называемом «Сокровенном сказании». Его написание историки относят к 1240 году и говорят, что названия племен восходят к наименованиям войсковых частей и подразделений в армии Чингисхана: торгоуты – дневная стража монгольских ханов, охрана ставки, дворца; хошеуты – передовая часть войска, острие, клюв, авангард; дербеты – построенные по четыре в каре; чоросы – одиночный отряд; хойт – задняя часть войска, арьергард. Якобы со временем отряды эти превратились в социальные группы с наследственными обязанностями и привилегиями, а по прошествии многих поколений приобрели определенную этническую и языковую специфику.

В принципе так могло быть. Воины-мужчины захватывают власть в различных кочевых племенах и дают им свое профессиональное имя. Это согласуется, кстати, с гипотезой происхождения имени «русь» от гребцов северных, норманнских отрядов. Однако! Почему, ежели именно отряды хошеутов, чоросов и прочих в составе армии монголов владели Русью четверть тысячелетия, мы лишь с приходом калмыков узнали эти названия? Что-то мы из истории монгольского владычества на Руси не помним отрядов хойтов и дербетов. Может быть, создатель «Сокровенного сказания» просто использовал известные ему калмыцкие племенные названия для обозначения воинских отрядов? Но тогда получается, что «Сказание» это было написано не раньше XVII–XVIII веков.

… В 1771 году часть тайшей, недовольных условиями жизни в России, ушли в Джунгарию (и опять ни с кем не воевали), уведя с собой около 125 тысяч калмыков. Большинство погибли в пути. И это в XVIII веке, а сколько могло бы дойти в более ранние периоды, с примитивными формами хозяйствования и малыми знаниями!.. Калмыцкое ханство было ликвидировано, его территорию включили в Астраханскую губернию, создав Экспедицию калмыцких дел при канцелярии астраханского губернатора. Оставшиеся в составе России девять калмыцких улусов (6 торгоутских, 2 дербетских, 1 хошеутский) управлялись каждый собственным тайшой, при котором имелся русский пристав. Каждый из улусов делился на несколько аймаков, во главе которых стояли зайсанги (должностные лица из числа калмыков), каждый аймак делился на хотоны (сплошь неизвестные на Руси названия).

С 1825 по 1847 год русские власти провели еще ряд реформ, вследствие которых появилась должность Главного попечителя калмыцкого народа, канцелярия которого находилась при астраханском губернаторе. Ему подчинялись попечители отдельных улусов; с правителями улусов, тайшами и нойонами, считались лишь формально. Реформы запретили дробление улусов между сыновьями их правителей (наследовать мог только старший сын), регламентировали торговые и экономические связи, ограничили число монастырей и лам.

Как видим, строительство государственной организации все время шло извне, сверху, по инициативе империи, а это подтверждает, что сами кочевые народы затруднялись в этом деле. Да, кстати, а где же победоносное шествие кочевников на запад? Не было его, и быть не могло, и нет нужды для других кочевых народов, тем более древних и очевидно менее развитых, чем калмыки, иметь другое мнение.