В конце 1916 года в высших сферах власти сложилось два политических течения, а в начале 1917-го они уже вовсю действовали. Приверженцы первого (консервативного) считали, что выход из революционной ситуации – в ужесточении репрессивных мер, чтобы подавить не только социалистов, но и буржуазную оппозицию. Соответственно этому мнению, были значительно увеличены штаты полиции (по одному городовому на четыреста жителей), полиция в городах была вооружена пулеметами. Готовился роспуск Думы.

Сторонники второго течения, состоявшего как раз из буржуазных оппозиционеров, в число которых входили депутаты Думы (в основном кадеты и октябристы) и генералитет, видели выход в дворцовом перевороте, и они нашли сочувствие этой затее у некоторых родственников царя. Назревал традиционный для Руси заговор для смены монарха; о сломе государственного строя, об отказе от монархии и речи не шло. Не исключено, что за их спинами традиционно скрывались англичане.

В нашей терминологии это были «западники», сторонники «польского» стиля управления. Как показала их дальнейшая деятельность, от народа они давным-давно оторвались. Вполне возможно, что они сами спланировали и продовольственно-топливный кризис в столице, и «стихийные народные выступления», в ходе которых – вопреки ожиданиям заговорщиков – народ реанимировал Советы рабочих и прочих депутатов, придумку 1905 года. К этому времени система уже потеряла устойчивость и процесс перетек в неуправляемую фазу: всем его участникам приходилось следовать за событиями; планировать их, а тем более выполнять планы было уже невозможно.

В начале 1917 года возникли перебои в снабжении хлебом Петрограда и ряда крупных городов. Не важно, были они созданы искусственно (ибо запасы хлеба в России были достаточными) либо произошли случайно. Главная причина была не в конкретных бедах, а в неустойчивости системы. Короче, подвоз продуктов в Петроград в январе составил половину от минимальной потребности. Продразверстка, введенная правительством осенью 1916 года, провалилась.

Начало 1917 года ознаменовалось также самой мощной за весь период мировой войны волной забастовок. 18 февраля выступили рабочие Путиловского завода; их поддержали рабочие Невской заставы и Выборгской стороны. По городу поползли слухи о приближающемся голоде. Спрос на хлеб резко возрос; имевшиеся в булочных и пекарнях запасы его не удовлетворяли.

1917, 22 февраля. – В Петрограде начались стихийные волнения. 23 февраля. – Многолюдные митинги под лозунгами «Хлеба!», «Мира!», «Свободы!». 24 февраля. – Несмотря на официальное сообщение властей, что запасы муки в городе достаточны, движение продолжало разрастаться. Демонстранты вышли на главные улицы города с красными флагами и лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!». Полиция не могла справиться с движением, а войска не обнаруживали склонности усмирять толпу.

На 27 февраля намечалось два события, связанных с Думой. Сторонники первого политического течения – консерваторы, собирались ее распустить. О возможности такого решения царь еще 10 февраля предупредил председателя Госдумы М. В. Родзянко. Сторонники второго течения – кадеты и октябристы, наоборот, собирались перетянуть власть на себя так, чтобы она, Дума, а не царь-государь, формировала правительство, – они искали консенсуса с царем.

За два дня до этих запланированных событий, 25 февраля, массовые выступления возобновились, а стачка приобретала всеобщий характер. Ночью прошли аресты активистов революционных организаций, но изъятие «смутьянов» не нормализовало обстановки. Расстрел демонстрантов на Знаменской площади и Невском проспекте вызвал перелом в настроениях войск: вечером 26 февраля начались волнения в полках. В ночь с 26 на 27 февраля Родзянко получил указ о «перерыве занятий Государственной думы»; возможности мирного улаживания конфликта были исчерпаны. 27 февраля войска Петроградского гарнизона стали переходить на сторону революции, толпы рабочих и солдат громили полицейские участки и вылавливали городовых.

1917,27 февраля. – Образование Временного комитета Государственной думы во главе с ее председателем М. В. Родзянко. В тот же день – начало работы сформировавшегося накануне Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 1 марта. – Приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, начало демократизации и разложения старой армии. 2 марта. – Образование первого Временного правительства во главе с князем Г. Е. Львовым, состоящего из октябристов и кадетов. В тот же день – отречение императора Николая II от престола в пользу брата, великого князя Михаила Александровича. 3 марта. – Отказ великого князя Михаила Александровича принять корону до Учредительного собрания.

Итак, вырисовывается как бы следующая картина: стихийные беспорядки в столице переросли в вооруженное выступление против властей только после того, как император в очередной раз запретил собраться народным представителям (думцам) на их заседания. А обиженная Дума тоже стихийно (в силу сложившихся обстоятельств) оказалась во главе «революции», вина за начало которой, таким образом, полностью легла на Николая II.

Картина логичная, однако не вполне точная.

Дело в том, что «вынужденная» роль руководителей народной революции стала ускользать из рук думских заговорщиков в самом начале событий, поскольку они развивались вопреки кадетскому плану дворцового переворота. Еще 26 февраля в Таврическом дворце открыл свои заседания Совет рабочих депутатов. Председателем был избран Н. С. Чхеидзе (социал-демократ, меньшевик), а одним из его заместителей стал А. Ф. Керенский (трудовик, с марта 1917-го – эсер).

Дело пахло даже не двое-, а троевластием.

Думцы (либералы), обнаружив, что народное недовольство принимает вполне конкретные очертания революции, руководимой левыми партиями (демократами), вновь попытались договориться с царем (с консерваторами) о своем участии в органах исполнительной власти, уже и не думая о смене императора. Но Николай обрушил свой гнев именно на Думу, закрыв ее заседания!

И вот тогда, поняв, что ни на какие договоренности с Думой царь не пойдет, а Петросовет захватывает инициативу, частное собрание нескольких членов распущенной царем Думы приняло решение о формировании «Временного комитета для восстановления порядка и сношения с учреждениями и лицами». Этот комитет со странным названием тут же обратился к населению с воззванием:

«Временный комитет членов Государственной думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка. Сознавая всю ответственность принятого им решения, комитет выражает уверенность, что население и армия помогут ему в трудной задаче создания нового правительства, соответствующего желаниям населения и могущего пользоваться его доверием».

Очевидно, из-за отсутствия какой-либо уверенности в поддержке населения одновременно с обнародованием этой агитки М. В. Родзянко направил телеграмму главнокомандующему ближайшего к Петрограду Северного фронта с таким текстом:

«Правительственная власть находится в полном параличе и совершенно беспомощна восстановить нарушенный порядок. России грозит унижение и позор, ибо война при таких условиях не может быть победоносно окончена. Считаю единственным и необходимым выходом из создавшегося положения безотлагательное призвание лица, которому может верить вся страна и которому будет поручено составить правительство, пользующееся доверием всего населения… Медлить больше нельзя, промедление смерти подобно».

Генералитет благосклонно принял план переворота, и, рассчитывая на поддержку армии, думские заговорщики перешли к активным действиям. П. Милюков вспоминал: «Никто из руководителей Думы не думал отрицать большой доли ее участия в подготовке переворота. Вывод отсюда был тем более ясен, что… кружок руководителей уже заранее обсудил меры, которые должны были быть приняты на случай переворота. Намечен был даже и состав будущего правительства… Личный состав министров старого порядка был ликвидирован арестом их, по мере обнаружения их местонахождения. Собранные в министерском павильоне Государственной думы, они были в следующие дни перевезены в Петропавловскую крепость».

Арестовав министров, Временный комитет Госдумы стал выглядеть в глазах населения, по крайней мере части населения столицы, органом власти. Но Петроградский Совет рабочих депутатов тоже опубликовал свое воззвание и назначил районных комиссаров для установления народной власти в районах той же столицы.

Таким образом, в феврале-марте 1917 года на улицах Петрограда, когда легитимной властью все еще оставался царь, столкнулись две политические группировки, заранее готовившиеся взять власть в свои руки: кадетско-октябристское большинство Госдумы, совершавшее верхушечный дворцовый переворот, и меньшевистско-эсеровские лидеры Петросовета, совершавшие буржуазно-демократический государственный переворот. Эти лидеры тоже были «западниками», только сторонниками других социально-экономических моделей.

Петросовет сразу начал действовать как главный орган власти. 1 марта им был издан Приказ № 1, и четвертый пункт его, признавая думскую комиссию, низводил ее в «сообщники» Совета: «Приказы военной комиссии Государственной думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов».

В тот же день Петросовет принял еще одно постановление, не менее важное. Вот его требования:

1) Все государственные финансовые средства должны быть изъяты немедленно из распоряжений старой власти. Для этого немедленно революционными караулами должны быть заняты в целях охраны:

а) Государственный банк, б) Главное и губернское казначейства, в) Монетный двор, г) Экспедиция заготовления государственных бумаг.

2) Совет рабочих депутатов поручает Временному комитету Государственной думы немедленно привести в исполнение настоящее постановление…»

Как видим, и в этом случае Петросовет поручает Временному комитету Госдумы выполнить свое распоряжение.

Сходная картина была и в Москве. Того же 1 марта в Моссовете был «заслушан доклад Временного революционного комитета о его деятельности. Постановлено: задача текущего момента – захват народом власти в Москве. Для выполнения этой задачи избран комитет Совета рабочих депутатов в количестве 44 человек. В комитет вошли по партийным спискам: 16 представителей от Российской социал-демократической рабочей партии, 9 социал-демократов меньшевиков, 7 социал-революционеров, 3 от Бунда. Остальные места предоставлены профессиональным союзам, больничным кассам и кооперативам».

Советы фактически (де-факто) захватывали власть, включив думский «заговор» в свои действия составной частью. Что могли противопоставить этому дворяне-заговорщики? Только захват власти де-юре, создав видимость законности овладения именно ими высшей властью в стране. Для этого именно им нужно было получить отречение от престола правящего императора – до сих пор легитимной власти России – с тем, чтобы Комитет мог сформировать правительство на основе этого юридического акта.

Но им нужна была не республика, а конституционная монархия, только не с Николаем в качестве царя, ибо в то время, по словам А. И. Деникина, «врагом народа его считали все: Пуришкевич и Чхеидзе, объединенное дворянство и рабочие группы, великие князья и сколько-нибудь образованные солдаты…».

В конце концов, они получили право формирования законного правительства. Да вот только Николай II, соглашаясь на все предложения думских посланцев, был далеко не так прост, как это выглядело. По законам о престолонаследии царь мог отречься только за себя, но не имел права отрекаться за сына. Однако заговорщики решили: пусть будет править Михаил. Но тонкость здесь в том, что незаконность решения о совместном отречении от престола отца и сына делала недействительным сам акт отречения в целом.

Вероятно, великий князь Михаил Александрович понял замысел брата и на следующий же день (3 марта) отказался от такого «наследства». Правда, не окончательно: «Одушевленный единой со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей, принял я твердое решение в том лишь случае восприять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского…»

Так что на отречении Николая II история российской монархии не закончилась! Временное правительство, главу которого, Г. Е. Львова, Николай II утвердил задним числом, формально и по существу (Россия была объявлена республикой лишь полгода спустя) было правительством императорским. По крайней мере до формирования Временного правительства социалистов в июле 1917 года.

Итак, 2 марта было сформировано Временное правительство под руководством Г. Е. Львова. Оно разом заменило царя, Госсовет, думу и Совет министров, соединив в себе законодательную и исполнительную власть и подчинив высшие учреждения, Сенат и Синод. Для решения второстепенных вопросов создали Совещание товарищей (заместителей) министров. Среди тридцати семи человек, входивших в четыре состава этого правительства, были один академик, пять профессоров, два приват-доцента, семь инженеров, шесть юристов, пять экономистов, три врача и три историка. Когда сегодня вас уверяют, что Россию спасет только профессиональная власть, состоящая из юристов и экономистов, вспомните о высоком профессионализме членов Временного правительства.

В момент его создания большинство населения страны верило ему и поддерживало его. Но в течение восьми месяцев оно пережило несколько кризисов (3–4 мая, 3-23 июля, 26 августа-24 сентября), потеряло доверие практически всех слоев населения и в октябре 1917 года было легко свергнуто.

Присмотримся к этой истории; она очень поучительна. Сразу предупреждаем: нам придется время от времени перескакивать то вперед, то назад – ничего не поделаешь, время было сложное.

3 марта 1917 года газеты опубликовали программную декларацию Временного правительства. В ней провозглашались: полная и немедленная амнистия по всем политическим делам; свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек; отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений; немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, тайного и прямого голосования Учредительного собрания; замена полиции народной милицией; выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования и т. д.

В короткий срок все пункты декларации были либо выполнены, либо предпринимались серьезные шаги к их осуществлению. И даже многое сделали с перебором. Так, например, провели всеобщую амнистию не только для политических заключенных, но и для уголовников – и страну захлестнул вал преступности.

Однако быстро выяснилось, что большинство населения мало волнует свобода слова и печати; ему хотелось другого: мира, земли и 8-часового рабочего дня.

1917, 10 марта. – Соглашение Петроградского Совета и Петербургского общества заводчиков и фабрикантов о введении 8-часового рабочего дня. Однако представители капитала впоследствии заявляли, что страна не в состоянии ввести 8-часовой рабочий день из-за конкуренции других стран, поскольку такая мера удорожит продукцию. Это был вопрос, затрагивающий разные интересы, а потому он и не решался. 14 марта. – Обращение Петроградского Совета «К народам всего мира» с осуждением захватнической войны и призывом к ее прекращению. 25 марта. – Постановление Временного правительства «О передаче хлеба в распоряжение государства и о местных продовольственных органах» (введение хлебной монополии).

Самым острым был вопрос о войне и мире – он затрагивал все без исключения слои общества. Недаром один из популярнейших лозунгов Февральской революции – «Долой войну!». А позиция Временного правительства была однозначной: верность союзническим обязательствам, война до победного конца. И оно же само разрушило армию! Еще 1 марта в только что созданное Временное правительство был передан от ЦИК Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов известный Приказ № 1: в войсках вводились выборные комитеты из нижних чинов, у офицеров изымалось оружие и устанавливались не ограниченные «ни в чем» свободы для солдата. И этот приказ выполнялся! Чуть позже, став военным министром, А. Ф. Керенский издал аналогичный приказ, вошедший в историю как «Декларация прав солдата».

В армии провели чистку командного состава; за первые же недели были уволенЫ около половины действующих генералов. На главные посты были назначены близкие к думским оппозиционным кругам выдвиженцы – А. И. Деникин, Л. Г. Корнилов и А. В. Колчак.

Но, взяв курс на продолжение войны «до победного конца», Временное правительство столкнулось с созданными им самим трудностями – армия стала неуправляемой, началось массовое дезертирство. Позже, в июле, на фронте были восстановлены упраздненные во время революции военно-полевые суды, но это не поправило дела.

В деревнях дезертиры организовывали крестьян на передел земли.

Продразверстка, именовавшаяся отчуждением, была введена 25 марта: «…все количество хлеба, продовольственного и кормового урожая прошлых лет, 1916 г. и будущего урожая 1917 г., за вычетом запаса, установленного в статьях 3 и 4 и необходимого для продовольствия и хозяйственных нужд владельца, поступает, со времени взятия хлеба на учет, в порядке статьи 5, в распоряжение государства…» А мы напомним, что еще в конце 1916 года на изъятие хлеба царским правительством посылались вооруженные отряды; теперь продразверстку возобновило буржуазное правительство, и позже большевистское правительство лишь продолжит традицию продразверстки и продотрядов, а вовсе не придумает ее.

1917, 18–20 апреля. – Первый политический кризис Временного правительства. 21 апреля. – Создание земельных комитетов для подготовки аграрной реформы. 23 апреля. – Закон о создании фабрично-заводских комитетов для установления контроля над наймом и увольнением рабочих.

18 апреля 1917 года министр иностранных дел П. Н. Милюков разослал правительствам стран Антанты ноту, в которой сообщал, что Россия намерена довести мировую войну до решительной победы. Такая позиция правительства шла вразрез с чаяниями народа; более ста тысяч рабочих и солдат Петрограда вышли на демонстрацию с тем самым лозунгом «Долой войну!». Это выступление масс вызвало правительственный кризис, но Временное правительство продолжало форсированную подготовку наступления на фронте (позже названного Июньским), надеясь, что первые же слухи о военных успехах погасят антивоенную волну. Подготавливая войска к наступлению, члены правительства даже совершали агитационные поездки в воинские части, но… никаких успехов не получилось.

Июньское наступление закончилось провалом; была оставлена Галиция, а потери армии превысили 150 тысяч человек. Начались волнения: солдаты оказывали прямое неповиновение офицерам, солдатские комитеты смещали и арестовывали наиболее реакционных генералов и офицеров. Усилилась борьба за демократический мир. В сентябре-октябре широко развернулся процесс братания с вражескими солдатами на фронтах. Шло повальное дезертирство.

Решимость правительства продолжать войну и быть верными «союзническому долгу» даже вопреки ясно выраженной воле народа объяснялась финансовой причиной: Россия задолжала союзникам крупные суммы, а в сентябре американское правительство предоставило новый кредит размером в 125 млн долларов.

В апреле социал-демократическая рабочая партия, состоявшая из фракций меньшевиков и большевиков, разделилась на две партии.

В государственном аппарате на местах шли более крупные изменения, чем в центре. Здесь одновременно происходил децентрализация (из-за ослабления государства и местнических устремлений буржуазии) и демократизация. Были ликвидированы посты генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников, распущены полицейские и жандармские управления. Но работу-то выполнять надо было, и вместо упраздненных должностей появились комиссары Временного правительства. Одновременно с этим работали Советы рабочих депутатов, а буржуазия создавала свои комитеты общественных организаций, которые сотрудничали с комиссарами.

1917, 4-28 мая. – Первый Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. 5 мая. – Образование второго (первого коалиционного) Временного правительства под председательством князя Г. Е. Львова с участием кадетов (2/3 портфелей) и социалистов (1/3 портфелей).

25 мая было образовано Особое совещание по подготовке закона о выборах в Учредительное собрание. Выборы были назначены на 17 сентября, а затем перенесены на 12 ноября.

С 3 по 24 июня проходил Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Был избран Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) во главе с Н. С. Чхеидзе. Съезд санкционировал давно готовящееся наступление на фронте, а в вопросе о власти подтвердил необходимость коалиции. Преодоление кризиса в экономике делегаты съезда видели в усилении централизации управления народным хозяйством, в «умеренном» обложении налогами предпринимателей.

Помимо вопроса о мире, другой главный вопрос подавляющего большинства звучал так: кто будет владеть землей?! Весной и в начале лета 1917 года большинство крестьян рассчитывали, что Временное правительство передаст им землю. Но шли недели и месяцы, а кроме слов, крестьяне практически ничего не получали.

Напомним, что население страны было крестьянским на 80 %, и вот оно-то и настаивало на издании закона, запрещающего земельные сделки. Проблему обострила начатая за несколько лет до этого П. А. Столыпиным очень рискованная реформа по разрушению крестьянской общины. Она велась через приватизацию земли, но не затрагивала помещичьего землевладения. Однако расчет на то, что конкуренция разорит «слабых» и создаст слой сельской буржуазии как оплот государства, не оправдался; реформа ухудшила экономическую и политическую ситуацию, а потому практически везде, где этот вопрос решался, он сопровождался вооруженным противостоянием.

В мае Всероссийский съезд крестьянских депутатов потребовал немедленно запретить куплю-продажу земли. Причина была в том, что помещики начали спекуляцию землей, в том числе дешевую распродажу ее иностранцам. Землю делили малыми участками между родственниками, закладывали по бросовой цене в банках. На хищнический сруб продавали леса, так что крестьяне нередко снимали в лесах стражу помещиков и ставили свою. Вообще захваты, запашка частновладельческих земель, конфискация инвентаря, взятие под охрану лесов, принадлежащих помещикам, стали обычным делом.

В России при всех ее громадных размерах нет лишней земли. Той, что имеется, мало для прокорма собственного населения. Крестьяне, наиболее близкие к земле люди, выживающие только трудом на ней, острее всех чувствовали, куда заведет политика распродажи земли после введения ее в торговый оборот.

Земельный вопрос не имел решения, которое устроило бы всех. По уму, надо было бы действовать в интересах большинства, то есть крестьянства. Но правительство отложило решение аграрного вопроса до Учредительного собрания. Пойти на национализацию земли оно не могло, поскольку половина земель (помещичьей) уже была заложена и национализация разорила бы банки. Правительство учитывало интересы банкиров, помещиков и земельных спекулянтов, не желая учитывать интересов крестьян.

Для того чтобы наконец решить хоть какую-то проблему тем или иным образом, нужна была политическая воля, а Временное правительство не овладело ходом событий; оно было загнано в еще более худшее положение, чем незадолго до этого царь.

Была развалена система правоохранительных органов Российского государства, которая складывалась в течение столетия, а кадры деморализованы. Милиция, созданная взамен полиции, находилась в ведении земского и городского самоуправления (которые избирали начальников милиции), была разношерстной и не имела квалифицированных кадров. Комиссары Временного правительства, ответственные за подбор офицерского состава милиции, справиться с этим не могли из-за противодействия Советов и местных буржуазных организаций. Более сильная и организованная рабочая Красная гвардия охраняла порядок в рабочих кварталах, но Временному правительству она не подчинялась и опорой его стать не могла.

Провал летнего наступления на фронте стал причиной нового политического кризиса. В столице прошли демонстрации с требованиями передачи всей полноты власти в руки Советов, отставки правительства. Ситуация осложнилась ухудшающимся экономическим положением. 2 июля министр продовольствия А. В. Пешехонов информировал о продовольственном кризисе, охватившем столицу и ее окрестности, а топливный комитет – о надвигающейся остановке фабрик и заводов из-за отсутствия топлива. Подобное наблюдалось и в других промышленных центрах.

3 июля было нарушено неустойчивое равновесие сил между Временным правительством и Петроградским советом, была расстреляна демонстрация под советскими лозунгами. Партия кадетов объявила об отзыве своих министров из состава правительства. После короткого владычества в правительстве социалистов новое, сформированное 24 июля правительство стало сдвигаться вправо, а его председатель А. Ф. Керенский (перешедший в партию эсеров) помимо председательства занял посты военного и морского министра; в третьем правительстве он был председателем и Верховным главнокомандующим.

Принятые меры по стабилизации обстановки: подавление демонстраций силой оружия и введение смертной казни на фронте, закрытие левой прессы, отсрочка выборов в Учредительное собрание – показывают, что борьба из сферы политического диалога между различными политическими силами все более переходила в сферу насилия.

1917, начало июля. – Отказ Первого пулеметного полка в Петрограде идти на фронт и обращение его к другим воинским частям с предложением поддержать требование отставки Временного правительства. 5 июля. – Обвинение партии большевиков в том, что она организовала в Петрограде вооруженное восстание против Временного правительства по заданию германского Генерального штаба. Начало репрессий против руководства партии. 7 июля. – Отставка князя Г. Е. Львова с поста премьер-министра, назначение премьер-министром А. Ф. Керенского. 25 июля. – Образование третьего Временного правительства во главе с А. Ф. Керенским, состоящего наполовину из кадетов, наполовину из социалистов. 26 июля-3 августа. – VI съезд РСДРП(б), принятие решения о необходимости подготовки вооруженного восстания против Временного правительства.

До апрельского кризиса Временное правительство было чисто либеральным, в нем были только члены буржуазных партий. Кризис привел в него демократов, в частности, трудовика А. Ф. Керенского; позже (после июньского кризиса, сопровождавшегося вооруженным восстанием) власть сосредоточилась в руках умеренных (правых) социалистов, руководивших работой и Временного правительства, и Советов. Но правосоциалистическое правительство Керенского просуществовало недолго: уже 25 июля оно вновь стало коалиционным.

Каждый новый состав правительства заявлял о своей решимости остановить падение экономки, наладить хозяйственную деятельность – но непременно в условиях продолжающейся войны. Обещали крайнюю бережливость в расходовании народных денег, установление твердых цен на предметы первой необходимости и доставку их населению по возможно заниженным ценам. Все составы правительства сходились на необходимости государственного регулирования экономики и усиления контроля деятельности частных торговцев и предпринимателей. Так что все это, после Октября, не было большевистским нововведением.

Принимались экстренные меры для уборки урожая. На сельскохозяйственные работы были направлены трудовые дружины учащихся, военнопленные (около полумиллиона) и солдаты тыловых гарнизонов (более полумиллиона). У политиков различных направлений была популярна идея всеобщей трудовой повинности, так что «трудармии» – тоже не изобретение большевиков.

С 25 августа по 2 сентября длился неудачный мятеж генерала Л. Г. Корнилова, который вместе с рядом других генералов пытался свергнуть Временное правительство. Между тем поведение кадетов накануне и в ходе кризиса (они по требованию Корнилова дружно подали в отставку) привело к резкому падению авторитета этой партии среди народа. Одновременно из-за внутренних разногласий углублялся раскол и в партиях эсеров и меньшевиков.

После ухода из правительства министров-кадетов, 30 августа – 1 сентября была сформирована Директория из пяти человек во главе с Керенским (она просуществовала до 24 сентября) – это было правительство умеренных социалистов. В тот же день, 1 сентября, правительство покончило с двусмысленностью государственного строя, возникшей после отречения Николая II, а именно – опубликовало постановление, провозгласившее Россию республикой.

Неудачный военный переворот генерала Корнилова, высветивший непоследовательность и слабость правительственных партий, поднял авторитет большевиков: они действовали явно и прямо, организовав оборону города и подавление корниловщины силами отрядов Красной гвардии. После этого стал усиливаться их контроль над Советами. Если 2 марта в Петросовете за резолюцию большевиков против передачи власти в руки Временного правительства было подано 19 голосов против 400, то 31 августа уже абсолютное большинство Совета поддерживало большевиков, требовавших: «Вся власть Советам!»

Этот лозунг становился все популярнее в народе, потому что все видели: любое начинание Временного правительства тонет в бесконечных словопрениях и дискуссиях. Вместо того чтобы действовать решительно, оно создавало все новые комиссии и комитеты, которые, как правило, тихо умирали, не оставив ничего, кроме кипы бумаг. Между тем с каждым месяцем, с каждой неделей положение в экономике становилось все более угрожающим.

Все жаловались на безобразную работу транспорта. Сами железнодорожники ожидали, что с наступлением зимнего периода разрушение подвижного состава станет неизбежным.

Нарастал финансовый кризис. Вместо сокращения государственные расходы росли гигантскими темпами. Промышленники, землевладельцы, почтово-телеграфные чиновники доказывали убыточность существующих цен и тарифов, настаивали на их увеличении. Рабочие и служащие, в свою очередь, требовали повышения зарплаты, ссылаясь на бешеный рост цен и тарифов. С рынка исчезали сахар, белая мука, масло, обувь, ткани, мыло, дешевые сорта чая и многое другое.

Денежный печатный станок работал беспрерывно. Стали выпускаться деньги достоинством в 20 и 40 рублей. Они печатались неразрезанными, на плохой бумаге, без всякой нумерации, с большим количеством ошибок.

Правительство пыталось регулировать потребление продовольствия и промышленных товаров, но, несмотря ни на что, в стране начинался голод. Нужду в хлебе в течение всего лета испытывали многие губернии, сильно ухудшилось продовольственное положение на фронте. В августе в Москве и Петрограде паек был 3/4 фунта хлеба на душу. Официальные донесения местных правительственных и общественных органов сообщали в октябре о реальном голоде, охватившем ряд городов и губерний. Продовольственные трудности испытывало даже население Украины! Запомним и это: разруха и голод достались большевикам в наследство от демократов, а не были ими «организованы», как сообщают некоторые нынешние историки.

Резко увеличилось имущественное расслоение населения. Одни голодали – таких было большинство. Другие скупали мебель, бронзу, ковры, золото и серебро, бриллианты, меха и недвижимость.

А правительство призывало народ к терпению и к новым жертвам на «алтарь Отечества».

Ответом на беспомощность правительства, ухудшение экономического положения стало усиление самоорганизации народа. Фабричные комитеты брали на себя вопросы найма и увольнения, производства и распределения. Ими в явочном порядке был введен 8-часовой рабочий день, достигнуты договоренности о заключении трудовых соглашений с предпринимателями.

В деревне начинает достигать апогея борьба крестьян против помещиков, вылившаяся в стихийный и самовольный захват земли. Временное правительство как государственный, законоисполнительный орган пыталось препятствовать данным акциям, но споры о земле находили отзвук в армии; солдаты уходили домой с оружием, что ввергало деревню в еще большую анархию. К тому же социальные противоречия города и деревни преломлялись через призму межнациональных отношений, многократно углубляя кризис в стране.

Национальный сепаратизм поразил армию. Еще до Февраля были созданы национальные части: латышские батальоны, Кавказская туземная дивизия, сербский корпус. После Февраля был сформирован чехословацкий корпус. Теперь представители разных наций стали требовать создания национальных войск, а командование и правительство не имели определенной установки и не были готовы к этому. Разгорелась борьба за Черноморский флот; украинцы поднимали на мачтах свои флаги, с кораблей списывали матросов – не украинцев.

Начался территориальный распад. После Февраля Польша и Финляндия потребовали независимости. Временное правительство, на словах взявшее курс на сохранение «единой и неделимой» России, в реальности всей своей практикой способствовало децентрализации и сепаратизму не только национальных окраин, но и русских областей.

1917, 1 сентября. – Провозглашение России республикой. 5 сентября. – Переход Московского Совета рабочих и солдатских депутатов на сторону большевиков. 14–22 сентября. – Демократическое совещание, избрание Совета Республики.

В. И. Ленин предложил создать правительство из представителей левых партий, ответственных перед ЦИК Советов, – советское правительство, и передать всю власть на местах советам. На вхождении большевиков в такое правительство Ленин не настаивал. Но меньшевистско-эсеровский ЦИК Советов отверг это предложение.

1917, 25 сентября. – Образование четвертого Временного правительства во главе с А. Ф. Керенским, состоявшего наполовину из кадетов, наполовину из социалистов. 29 сентября – 6 октября. – Высадка немецких войск в Эстонии. 4 октября. – Решение Временного правительства об эвакуации из Петрограда в Москву. Была создана возглавляемая министром внутренних дел Комиссия по «разгрузке Петрограда», которая готовила переезд в Москву правительства и высших учреждений власти. Так что даже переезд правительства в Москву придумали не большевики.

Накануне Октября на секретном совещании в Ставке, в котором участвовали деятели буржуазных партий, был утвержден план военного переворота. С фронта снимались войска и располагались вблизи крупных городов.

10 октября члены ЦК партии большевиков во главе с В. И. Лениным приняли решение о необходимости вооруженного выступления против Временного правительства; через несколько дней на новом заседании они подтвердили необходимость вооруженного свержения Временного правительства.

20 октября в Петрограде был образован Военно-революционный комитет, боевой орган при Совете рабочих и солдатских депутатов.

24 октября А. Ф. Керенский выступил в Предпарламенте с анализом ситуации в стране. После обсуждения его доклада была принята резолюция, предложенная левыми фракциями меньшевиков и эсеров: поддержка правительства при условии немедленного осуществления радикальной программы «земли и мира», создание комитета общественного спасения с участием представителей Советов. Эта резолюция была отклонено А. Ф. Керенским, ибо в ней в завуалированной форме выражалось недоверие правительству.

Вечером 24 октября началось вооруженное восстание. В течение ночи и последующего дня Генштаб, телеграф, вокзалы и другие объекты оказались в руках восставших. Утром 25 октября Военно-революционный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов объявил Временное правительство низложенным. Вечером того же дня начал работу II Всероссийский съезд Советов: из 670 делегатов 507 поддержали переход власти в руки Советов.

Съезд принял два основных документа. «Декрет о мире» содержал предложение всем воюющим народам и правительствам немедленно начать переговоры о справедливом и демократическом мире. «Декрет о земле» предусматривал, что вся земля передается в общенародное достояние, частная собственность на землю отменяется, каждый может обрабатывать землю только своим трудом на основе уравнительного землепользования. Съезд подтвердил гарантии созыва Учредительного собрания, обеспечение права наций на самоопределение. Власть на местах передавалась в руки местных Советов. На съезде был сформирован новый состав ВЦИК – 101 человек; в него вошли 62 большевика и 29 левых эсеров. Возникло первое советское правительство – Совет народных комиссаров во главе с В. И. Лениным.

Вдохновители Февраля были западниками, их идеалом была буржуазная республика. Они считали, что достаточно это провозгласить, и все сделается само собой. В итоге Временное правительство не решило ни одного важнейшего вопроса; все его начинания закончились неудачей. Эти люди не знали страны и не понимали основных нужд народа, они стремились быть хорошими для всех. В итоге правительство «профессионалов» потеряло доверие практически всех слоев общества и было сменено.

А кстати, советскую власть поддержала и часть буржуазной элиты. Из числа крупных капиталистов можно назвать председателя Совета Петербургского общества заводчиков и фабрикантов А. А. Бачманова; крупного пароходовладельца и хлеботорговца с миллионным состоянием Н. В. Мешкова, директора московского отделения французского банка «Лионский кредит» А. А. Познера, председателя Сибирского торгового банка В. В. Тарковского; руководителей крупных банков И. А. Баранова, Д. А. Калмыкова, А. Р. Менжинского, А. Д. Шлезингера и многих других.

Сразу отметим главное: приход к власти именно большевиков не был закономерным. Россия находилась в состоянии неустойчивости, и малые флуктуации подействовали так, что к власти пришли они. А дальше им удалось удержаться и закрепиться у власти в результате постоянной корректировки своей политики. То есть они подстраивались под складывающиеся условия, а не пытались преобразовать действительность под абстрактные схемы, как прочие до них. Этому в немалой степени способствовало то, что во главе движения стоял В. И. Ленин, человек умный, способный для достижения цели искать обходные пути, а не фанатик, который при встрече с препятствием бьется об него головой.

Но перейдем к хронике событий того времени.

II Всероссийский съезд рабочих и солдатских депутатов начал свою работу в 22 часа 40 минут 25 октября 1917 года. В первом же документе съезда – обращении «К рабочим, солдатам и крестьянам», говорилось, что съезд берет власть в свои руки, а Временное правительство низложено. Съезд постановил, что власть на местах переходит к Советам рабочих и крестьянских депутатов. Таким образом, съезд юридически оформил Республику Советов. Также съезд принял два важных декрета: «О мире» и «О земле», то есть сделал именно то, на что не решались предыдущие правительства.

Из всего этого со всей непреложностью следует, что октябрьские события 1917 года не были большевистским переворотом, а были – советским. Советы пытались взять власть еще в феврале, даже до образования Временного правительства, больше того – до появления большевиков как отдельной партии (это произошло в апреле). Сам Л. Д. Троцкий признавал: «Протоколы показывают, что важнейшие вопросы: о съезде Советов, о гарнизоне, о Военно-революционном комитете не обсуждались предварительно в ЦК, не исходили из его инициативы, а возникали в Смольном, из практики Совета…»

Советский характер переворота подтверждается и многопартийностью его участников, и содержанием первых декретов. Декрет о земле, например, вообще противоречил большевистской программе и был эсеровским продуктом. Так что ни переворот сам по себе, ни II Всероссийский съезд рабочих и солдатских депутатов не открывали какой-то новой, «большевистской» страницы истории, а были логичным продолжением общероссийской истории.

Советы взяли на себя власть, когда в России во многих структурах царил хаос, а остальные находились на грани хаоса. Это, с одной стороны, создавало для новой власти огромные трудности в жизнеобеспечении страны, но, с другой, облегчало государственное строительство, поскольку сопротивление старых структур было ослаблено.

Отметим: в этот момент ВСЕ политические силы были согласны, что под угрозой находилась сама российская государственность.

Рассмотрим два документа.

В августе 1917 года Временное правительство провело так называемое Государственное совещание в следующем составе: представителей четырех государственных дум – 488, крестьян – 100, представителей Советов, исполнительных комитетов общественных организаций – 129, городов – 147, земского и городского союзов – 18, земств – 118, торгово-промышленных кругов и банков – 150, научных организаций – 99, трудовой интеллигенции – 83, армии и флота – 117, духовенства и духовных организаций – 24, национальных организаций – 58, продовольственных комитетов – 90, сельскохозяйственных обществ – 51, кооперативов – 313, профессиональных союзов – 176, правительственных комиссаров – 33, военного ведомства – 16, сословных учреждений – 4, членов правительства, представителей министерств – 15. В течение 13 августа к собранию прибавились свыше 100 членов, в том числе епископ Евлогий, генерал Корнилов (Верховный главнокомандующий с 19 июля), министры Скобелев и Юренев. В общем, делегатов было более 2500.

Выступая на этом весьма представительном совещании, А. Ф. Керенский очень красочно изложил свое видение катастрофического состояния, в котором находилась Россия:

«Все мы ощущаем в душе своей смертельную тревогу… Голодающие города, все более и более расстраивающийся транспорт… падение производительности в промышленной и заводской работе, открытый отказ поддерживать государство великими жертвами имущества и достояния своего со стороны многоимущих… исчезновение национальных богатств… То же и еще большее мы видим и в политических настроениях, где процесс распада и распыления на все новые и новые враждующие между собой политические партии и группы сталкивается со все более и более поднимающим голову стремлением некоторых национальностей государства Русского искать спасения не в более и более тесном единении с живыми силами государства Российского, а в стремлении отмежевать… судьбу свою от нас…»

Выход из тяжелого положения, по мнению Керенского, был лишь в единении власти и общества – в консолидации. Сегодня, в начале XXI века, мы тоже слышим призывы к консолидации. Так вот, для объединения нужно общее дело. А как раз его-то Керенский и не предложил.

Но мы привели здесь отрывок из его выступления, чтобы показать: понимание провала всей предыдущей политики было всеобщим. Резолюция большевистского съезда «О текущем моменте» чуть ли не текстуально совпадает с положениями речи министра-председателя:

«После трех лет войны экономическое положение России представляется в следующем виде: полное истощение в сфере производительного труда и дезорганизация производства, всемерное расстройство и распад транспортной сети, близкое к окончательному краху состояние государственных финансов и, как последствия всего этого, доходящий до голода продовольственный кризис, абсолютная нехватка топлива и средств производства вообще, прогрессирующая безработица, громадное обнищание масс и т. д. Страна уже падает в бездну окончательного экономического распада и гибели».

Большевики вовсе не были монстрами, которые вопреки происходящим «демократическим» переменам просто и тупо, исключительно ради своей прихоти желали получить власть в идущей к капиталистическому счастью стране. Это была политическая организация, одна из многих, понимавших, что положение критическое. В конце 1917 года единственным отличием РСДРП(б) от прочих партий состояло в том, что она готова была взять на себя ответственность за страну и взяла ее, сформировав правительство. Затем пришлось провести большую теоретическую, аналитическую и практическую работу по возвращению управляемости и нормального функционирования государства. Следовало быстро принимать и проводить в жизнь решения, налаживать быстродействующие обратные связи.

Конечно же, новая власть не всегда соответствовала стоящим перед нею задачам. Но она быстро училась.

1917, 2 ноября. – Принятие Декларации прав народов России, признавшей за ними право на самоопределение. 5 ноября. – Восстановление на Всероссийском церковном соборе патриаршества. 11 ноября. – Упразднение сословий и гражданских чинов. 12 ноября. – Выборы в Учредительное собрание. 14 декабря. – Декрет о национализации банков. 18 декабря. – Признание независимости Финляндии. 1 января. – Декрет об аннулировании государственных займов.

Успеху большевиков способствовало то, что народ России проявил себя как народ, обладающий целостной культурой и исторической памятью, включающей богатейший опыт государственного строительства и самоуправления (как общинного, так и городского). Советское государство устраивало народ, которому была близка сама идея Советов как типа соборной власти.

Сразу же после 25 октября 1917 года власти Советов пришлось отражать наступление на Петроград войск Керенского-Краснова, а в самом Петрограде и Москве ликвидировать выступление юнкеров. И они сумели организовать защиту. А большевики, не обладая достаточным авторитетом, были согласны сотрудничать в Советах со всеми партиями социалистической ориентации. Но меньшевики и правые эсеры выступили с осуждением их действий в октябрьские дни и выдвинули требование создания однородного социалистического правительства. Поэтому не они, а левые эсеры уже в ноябре получили предложение от большевиков войти в состав правительства. Сначала эсеры отказались, но в последующие недели наметилось сближение позиций, и в декабре четыре левых эсера вошли в состав Совнаркома. Кроме того, левые эсеры получили ряд постов в армии и в ВЧК.

После этого российские социалисты окончательно разделились на сторонников Советов (большевики и левые эсеры) и сторонников Учредительного собрания (меньшевики и правые эсеры). Обратим внимание, что по разные стороны «баррикад» оказались части двух партий: социал-демократов и социалистов-революционеров.

Так большевики и левые эсеры показали себя более ответственными политиками, нежели все прочие. Правда, позже левые эсеры подняли мятеж против советской власти, но это было позже. Пока же Учредительное собрание выглядело делом будущего, пусть и скорого, а налаживать жизнь страны надо было немедленно. Нельзя назвать ответственной и деятельность нескольких антисоветских организаций, активную роль в которых играли конституционные демократы (кадеты). В общем, страна поддержала советское правительство, поскольку оно вели дело к стабилизации сегодня, а не к продлению неустойчивости в теоретических поисках какого-то лучшего состояния.

Учредительное собрание начало свою работу 5 января 1918 года. На нем были представлены 715 делегатов, в том числе 412 эсеров и 183 большевика. Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов предложил собранию признать советскую власть и принять «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», в которой были отражены уже принятые декреты. Этого не произошло, и в знак протеста большевики и левые эсеры покинули зал заседаний. Хотя собрание лишилось кворума, но продолжило свою работу. Оно провозгласило Россию демократической республикой с признанием суверенитета народов России, приняло Кодекс о земле и отвергло «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа».

10 января 1918 года открылся III Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, а 13 января – III Всероссийский съезд крестьянских депутатов, и в тот же день оба съезда приняли решение об объединении. Объединенный съезд утвердил отвергнутую Учредительным собранием «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Приставка к правительству – слово «временное» – была снята. Съезд объявил бывшую имперскую Россию Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой (РСФСР).

На съезде был избран ВЦИК.

Между тем одно из заседаний Учредительного собрания затянулось далеко за полночь, в зал вошла вооруженная охрана, и было объявлено, что «караул устал». Возможно, он и в самом деле устал. После этой хамской выходки оставшиеся делегаты (и без того не составлявшие кворума), в основном, от буржуазных партий, разъехались. Хотели этого большевики или не хотели, Учредительное собрание не состоялось, но говорить, что его «разогнали», юридически не верно.

После «разгона» Учредительного собрания противники большевиков решили доказать свою правоту с помощью оружия. Начало Гражданской войны было положено ими. Но скоординированное Белое движение только начиналось! Произошедшие раньше поход генерала П. Краснова на Петроград и мятежи юнкеров в столицах в октябре 1917 года; восстания атаманов А. Каледина на Дону и А. Дутова на Южном Урале; наступление Л. Корнилова на Екатеринодар в конце 1917 – начале 1918 годов были разрозненными актами.

1918, 15 января. – Декрет о создании Красной Армии. 20 января. – Отделение Церкви от государства, а школы от Церкви. 24 января. – Декрет о введении с 1 февраля григорианского календаря. 3 марта. – Брестский мир.

Перед страной по-прежнему стояла проблема участия в мировой войне. Народ ее не желал, а после разрушения основных государственных институтов царской России продолжать войну было просто нельзя. Советы, взяв власть под обещанием «мира без аннексий и контрибуций», начали переговоры о мире. Советская республика предложила сепаратный мир, Германия согласилась на переговоры, которые и начались в Брест-Литовске 14 ноября 1917 года и завершились, после февральских неурядиц «из-за Троцкого», подписанием мирного договора 3 марта 1918 года с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией – с аннексиями и контрибуциями. От РСФСР отторгались Украина, Финляндия, Грузия, Польша, Прибалтика; на Россию накладывалась изрядная контрибуция.

Тут надо учитывать вот что. Частные, конкретные решения, которые спустя десятилетия представляются явно ошибочными, начинают выглядеть совсем по-иному, как только посмотришь на них более широким взглядом. Конечно же, подписанный в Брест-Литовске мир был грабительским, но большевики действовали из тех соображений, что в ближайшее время революция произойдет и в Германии, а в этом случае все эти договоренности будут ничтожными.

Традиционно вина за февральский срыв переговоров возлагается на главу советской делегации Л. Троцкого из-за его позиции «ни войны, ни мира». Но заметим, что, во-первых, эта позиция советским правительством полностью не отвергалась и, по словам В. Ленина, была «дискутабельной»; во-вторых, на совещании членов ЦК РСДРП(б) с партработниками 8 января 1918 года за предложения Л. Троцкого проголосовали 16 человек, за требование В. Ленина немедленно подписать мир было подано лишь 15 голосов, а за начало «революционной войны» высказались 32 человека. К тому же так называемых левых коммунистов, требовавших разрыва переговоров о мире, поддерживала и значительная часть ЦК правящей партии левых эсеров.

И лично Л. Троцкий переговоров не срывал. 10 февраля в ответ на германский ультиматум он заявил следующее: «Именем Совета народных комиссаров правительство Российской Федеративной Республики… доводит до сведения правительств и народов воюющих с нами союзных и нейтральных стран, что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия, со своей стороны, объявляет состояние войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией прекращенным. Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему фронту». И уехал для консультаций в Петроград. Только 18 февраля германское командование начало наступление, в ходе которого и были сформулированы новые условия мира.

Ленин по этому поводу сказал: «Что новые условия хуже, тяжелее, унизительнее худых, тяжелых и унизительных брестских условий – в этом виноваты, по отношению к великороссийской Советской республике, наши горе-«левые» Бухарин, Ломов, Урицкий и K°». Как видим, Л. Троцкий среди виновных не назван.

Весь этот период – с октября 1917-го по март 1918 года, характерен установлением советской власти по всей стране. Повсюду началась организация новой системы управления. К лету 1918-го Совет ВЦИК и Совнарком приняли около семисот декретов, ставших основой будущего законодательства. Учреждались суды; острота борьбы заставила создать орган госбезопасности, и 7 декабря 1917 года СНК учредил Всероссийскую чрезвычайную комиссию (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем во главе с Ф. Э. Дзержинским. Считалось, что это будет временный орган, а пока, опираясь на эти новые структуры, советское руководство провело частичную национализацию как меру борьбы с саботажем. Были национализированы не только отдельные предприятия, но и целые отрасли.

Для осуществления своих полномочий ВЧК имела свои вооруженные силы. Со второй половины декабря 1917 года местными Советами стали создаваться местные ЧК. В волости и небольшие уезды назначались комиссары ЧК. К концу мая 1918 было создано 40 губернских и 365 уездных ЧК (в январе 1919-го в связи с определенной стабилизацией обстановки уездные ЧК были упразднены).

31 января 1918 года Совнарком вменил в обязанности ВЧК розыск, пресечение и предупреждение преступлений. Материалы для следствия надлежало передавать в следственную комиссию трибунала, которая уже направляла дела в суд. (Позже, в ноябре 1920 года, к функциям ВЧК добавили охрану границ государства.) Все это было хорошо и правильно, но 21 февраля 1918 года ВЧК наделили правом внесудебного решения дел с применением высшей меры наказания – расстрела. Вот это и привело в дальнейшем к неизбежным при отсутствии процессуального контроля ошибкам и злоупотреблениям, в ряде случаев кончавшимся гибелью невиновных.

Но надо учитывать, что такие права ВЧК получила в условиях беспрерывных мятежей. Экономическое положение страны продолжало ухудшаться – оно и не могло улучшиться мгновенно; продолжался голод в городах. Поэтому большевики продлили политику продовольственной диктатуры предыдущей власти, но только теперь продовольственные отряды состояли из рабочих, которые отправлялись в деревню для изъятия излишков хлеба, а в деревне параллельно с Советами стали создаваться комитеты бедноты.

В ответ прокатились бунты; летом 1918 года в двадцати губерниях страны произошло 245 антибольшевистских крестьянских выступлений, за которыми в идейно-политическом плане стояли эсеры.

В эти же дни началась Гражданская война.

Обычно ее начало датируют вводом на территорию России войск Антанты (Англия высадила войска в Мурманске 9 марта 1918-го), и возникновением контрреволюционных белых армий и различают несколько этапов войны. 1) Лето – октябрь 1918 года, распространение войны на всю территорию. 2) Ноябрь 1918-го – апрель 1919 года, усиление интервенции Антанты и крушение этой попытки (еще этот период называют периодом Колчака). 3) 1919 год, решающие события войны (период Деникина). 4) 1920 год, советско-польская война, поражение Врангеля и конец Гражданской войны, который относят на весну-ноябрь 1920 года. 5) Эпилог войны: весна 1921-го – конец 1922 года.

То, что начало русской Гражданской войны произошло при явной и активной поддержке иностранцев и с участием иностранных войск, это факт. Но внесем небольшие коррективы. Перманентные вооруженные стычки внутри страны шли уже с декабря 1917 года, а если учитывать корниловский мятеж, то они начались еще при Временном правительстве. Во-вторых, серьезные боевые действия велись в мае 1918-го, и не в связи с выступлением белой гвардии или интервенцией англичан, а были инспирированы эсерами, которые организовали восстание чехословацкого корпуса, у которого возникли с советским правительством трения финансово-продовольственного характера.

Брестский мир расколол анархистов. Выявились сторонники советской власти, и некоторые из них сражались в составе Красной Армии. Другая, более значительная часть анархистов заняла антибольшевистскую позицию. Создавались отряды «черной гвардии», их вооруженные выступления прошли в Курске, Воронеже, Екатеринославе. Анархисты участвовали в мятеже левых эсеров, а после его подавления перешли на позиции активного террора против большевиков.

Эсеры тоже выступили против большевиков, но они вызывали подозрение у белых, не забывавших о «вкладе» эсеров в развал прежней государственности. Эсеровско-меньшевистские правительства не смогли удержаться у власти в Сибири и на Дальнем Востоке; их сменила военная диктатура адмирала Колчака.

Трудно сказать, такими же или нет были бы действия эсеров и меньшевиков, если бы к власти пришли не большевики, в победил бы планировавшийся в 1917 году военный переворот генералитета и буржуазных партий. И в каких отношениях были бы те и эти с большевиками в таком случае. Ведь буржуазным демократам, сумей они опять взять власть, пришлось бы решать накопившиеся проблемы, и непременно за счет крестьян, и обязательно с применением насилия к народу. Так было раньше и так было позже. Они уже у власти были, а решать проблемы за счет, например, банкиров не желали. Все равно страдал народ. Сегодня они опять у власти, и происходит то же самое.

Но не будем гадать; произошло то, что произошло.

Белое движение, лишь только сорганизовавшись, стало самым последовательным противником большевиков. Его истоки идут от сложившейся в середине 1917 года коалиции кадетов, монархистов и националистов. Его идеологи стремились консолидировать эти силы на базе национальной идеи, предполагавшей борьбу за возрождение сильной российской государственности, против «засилья Интернационала».

Мы отмечали уже, что белые втянулись в полномасштабную гражданскую войну вслед за иностранной интервенцией, как ее второй эшелон. Ведь и в самом деле: первым актом систематической войны была высадка английских войск на Севере и мятеж чехословацкого корпуса в Поволжье. Но белые неверно оценили и мотивы, и возможности западной помощи: как только правящие круги Запада убедились, что белые овладеть ситуацией в России не смогут, они перестали их поддерживать. Не исключено что, если бы не вмешательство Запада, мы тут разобрались бы иначе, «малой кровью».

Вот как развивалась интервенция.

В январе 1918 года Румыния захватила и аннексировала Бессарабию.

В марте в Мурманске высадились 2 тыс. английских солдат; за ними сюда же вскоре прибыл крупный контингент американских, английских и французских войск. Первые японские соединения высадились во Владивостоке 5 апреля, за ними последовали американские войска. Но если американцев было всего 7500 человек, то японцев – более 70 тысяч. У Японии были не столько антибольшевистские, сколько экспансионистские намерения.

В августе 1918 года смешанные части англичан и канадцев вступили в Закавказье и заняли Баку, где с помощью местных умеренных социалистов свергли большевиков, а потом отступили под натиском Турции. Почти одновременно английские войска заняли Закаспийскую область и англо-французские войска высадились в Архангельске. Французские войска, находившиеся в Одессе, обеспечивали тыловые службы армии Деникина, которая действовала на Дону.

Союзница Германии, Турция повела наступление в Закавказье. А сама Германия, нарушив Брест-Литовский договор, по просьбе меньшевиков ввела свои войска на Украину и на территорию Грузии.

В конце 1918 года добровольческую Белую армию возглавил генерал А. Деникин. Основные его идеи выражены в словах: «Большевизм должен быть раздавлен… вопрос о формах государственной власти является последующим этапом и будет решен волей русского народа».

Итак, на северо-западе страны действовал генерал Н. Юденич, на юге – А. Деникин, на севере – Е. Миллер. Была установлена связь между ними, но соединения фронтов не получилось. Командующих этих армий объединяло такое общее понимание ситуации: смута, возникшая из-за «безответственности политических болтунов». Преодоление же ее они видели в ужесточении управления с помощью военных и в подъеме патриотизма. А на востоке страны вооруженную борьбу против советской власти возглавил бывший командующий Черноморским флотом А. Колчак. Сначала он вошел в состав эсеровского Сибирского правительства (Директории) в качестве военного министра, а после переворота в ноябре 1918 года объявил себя «верховным правителем».

Заметим, что перевес красных был далеко не безусловным. Летом и осенью 1919 года крупные победы одерживала армия Деникина. В октябре ей оставалось всего лишь 300 км, чтобы занять Москву. Тем не менее белым не удалось выиграть решающих сражений.

В целом поражение белых было вызвано тем, что их движение вбирало в себя элементы самой разнообразной политической окраски. А главное – белые не смогли обеспечить себя поддержкой крестьянства, которое на протяжении всей войны было враждебно и тем, и другим, так как питание и тех и других происходило за их счет; мобилизация рекрутов, реквизиция лошадей и фуража для армии проводились насильно и белыми, и красными.

Еще одна сила войны – крестьянское повстанческое движение – нередко выступала под советскими, но антикоммунистическими лозунгами (в представлении крестьян советская власть дала землю, а коммунисты отбирали хлеб по продразверстке).

И все же большевикам удалось удержать государственную власть. Белые генералы и их правительства не смогли привлечь к себе национальные движения, поскольку выступали под лозунгом «единой и неделимой России»; оттолкнули они и крестьянство – политикой «перерешения» земельного вопроса в пользу помещиков. Немалую роль сыграло и то, что большинство военных заводов России (главным образом казенных) размещалось в центральных районах и не попало в руки белых, а большевики, вводя в состав заводоуправлений представителей от рабочих, смогли использовать производственный потенциал и опыт старых административно-технических кадров – спецов.

Немало было и военспецов в Красной Армии.

В месяц переворота – в октябре 1917 года, в армии (на фронте) насчитывалось 6,3 млн человек, еще 3 млн находились в тылу. Солдаты больше не хотели воевать, а принятие Декрета о мире и проведение демобилизации в разгар брест-литовских переговоров ускорили развал вооруженных сил. У новой власти фактически не оказалось армии; для обороны столицы она располагала всего 20 тыс. человек, из них примерно 10 тыс. составляли красногвардейцы. Поскольку проблема вооруженной защиты власти требовала незамедлительного решения, перед большевиками встал выбор: либо использовать структуры старой армии, которую уже начали распускать, либо ввести обязательную службу рабочих, расширяя таким образом Красную гвардию и лишая заводы рабочей силы, либо создавать вооруженные отряды нового типа из солдат-добровольцев и выборных командиров.

15 января 1918 года Совнарком принял декрет «О рабоче-крестьянской Красной Армии», а уже в мае ее численность составляла 300 тыс. бойцов (к марту 1919-го их было уже около 1,5 млн, а в конце 1920 года до 5,5 млн). Армия эта создавалась на классовой основе и на принципе добровольности. Но поскольку война была непопулярна среди солдат-крестьян и дезертирство приняло массовый характер, план создания демократической армии провалился; народный военный комиссар, председатель Реввоенсовета Л. Троцкий установил жесткую дисциплину и стал бороться с дезертирством. Он не остановился даже перед введением системы заложников, когда за дезертирство отвечали члены семьи дезертира.

Весной 1918 года, когда началась иностранная военная интервенция, ВЦИКу пришлось ввести всеобщую воинскую повинность. Созданные на местах военкоматы вели комплектование армии.

Были и другие жизненно важные проблемы: снаряжение и командование новой армии. Снаряжение было сосредоточено в руках аппарата чрезвычайного уполномоченного по снабжению Красной Армии и Флота (им был председатель ВСНХ А. И. Рыков). В 1919–1920 годах половина одежды, обуви, табака, сахара, произведенных в стране, шла на нужды армии.

Что касается военспецов, то на сотрудничество с советской властью пошли более 750 генералов, а это около трети всего генеральского корпуса России. Всего же бывших офицеров к февралю 1923 года в составе Красной Армии имелось: среди командиров стрелковых полков – 82 %, среди командиров дивизий и корпусов – 83 %, среди командующих войсками – 54 %.

…Покончив с белыми, новая власть не завершила Гражданской войны. Пришлось потратить огромные усилия для борьбы с «антоновщиной», крестьянским движением в Тамбовской губернии. И как бы ни клеймили Красную Армию за жестокости в подавлении этого движения, ликвидировать «антоновщину» было необходимо, потому что никакая государственная власть не может терпеть мятежа на своей территории. А последним аккордом Гражданской войны стало чрезвычайно жестокое подавление Кронштадтского мятежа. Мятеж этот сам по себе означал полярное изменение политических симпатий балтийских матросов – ударной силы красных в начальный период Гражданской войны. Это событие определило переоценку В. И. Лениным политики «военного коммунизма» и переход к НЭПу.

Высшими органами советской власти с ноября 1917 года стали Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК; первый председатель – Л. Б. Каменев, затем Я. М. Свердлов), избираемый Всероссийским съездом Советов, а также Совет народных комиссаров (председатель В. И. Ленин). Среди их первых декретов – декреты о земле, об отмене сословий и гражданских чинов, о 8-часовом рабочем дне.

Советское государство было первым в мире, законодательно установившим 8-часовой рабочий день для всех лиц, занятых работой по найму. Продолжительность рабочей недели не должна была превышать 46 часов. Был запрещен ночной труд женщин и подростков до 16 лет; женщины и подростки до 18 лет не допускались к подземным и сверхурочным работам. Рабочий день подростков до 18 лет был ограничен 6 часами. Сверхурочные работы оплачивались в двойном размере, и т. д. С Февраля по Октябрь именно этого ждал народ и не смог получить от Временного правительства.

Впереди были четыре долгих года внутренних войн, но и позади тоже были четыре года мировой войны и смута 1917 года. Страна, выкатившаяся, усилиями сановников царских времен, из стабильного состояния, проходила пик нестабильности. Общество, экономика, мораль были в ужасающем состоянии. Перечисленные выше декреты советской власти давали «точку роста» новой стабильности. Никто другой такой точки не предложил!

Восстановление общества и экономики требовали борьбы с разрухой, а она, в свою очередь, – создания специальных органов управления. Поэтому для руководства экономикой большевики создали, помимо хозяйственных наркоматов (финансов, земледелия, продовольствия), еще и Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ) с очень широкими функциями и полномочиями. Он должен был вырабатывать общие нормы регулирования экономической жизни страны, согласовывать и объединять деятельность центральных и местных учреждений. ВСНХ участвовал в организации строительства, транспорта, торговли и финансов, но главными для него всегда были проблемы промышленности. Таким образом, Советы с самого начала взялись за то, что в свое время проигнорировал Столыпин.

Когда полномасштабная Гражданская война стала фактом, 2 сентября 1918 года ВЦИК объявил страну военным лагерем. Декретом от 30 ноября создался Совет рабочей и крестьянской обороны (в 1920-м преобразован в Совет труда и обороны, СТО), которому была дана вся полнота власти в области обороны. Возглавил его председатель Совнаркома Ленин. СТО осуществлял руководство военными операциями, ведал вопросами комплектования и снабжения вооруженных сил, посылал на места чрезвычайных уполномоченных. Его постановления были обязательны для всех организаций, учреждений и граждан.

На момент октябрьского восстания и в первое время после него у большевиков не было четкого и детального плана преобразований, в том числе в экономической сфере. Они рассчитывали, что после победы революции в Германии немецкий пролетариат как более передовой возьмет на себя задачу выработки социалистического курса, а российскому останется только поддерживать этот курс. Но всемирная революция не состоялась, и в основу хозяйственной политики большевики взяли модель экономического устройства, описанную в трудах классиков марксизма. По этой модели, государство диктатуры пролетариата есть монополист всей собственности, все граждане – наемные служащие у государства.

И в этом вопросе оказалось множество вариантов мнений.

Ленин представлял социалистическое хозяйство как единую фабрику, на которой инженеры будут работать за плату не выше, чем у хорошего рабочего. Троцкий считал наилучшим способом воспитания человека новой культуры милитаризацию труда, создание чего-то вроде военных поселений при Аракчееве. Для Бухарина методом формирования коммунистического человечества из материала капиталистической эпохи было внеэкономическое принуждение во всех его формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью.

В реальности было создано то, что назвали военным коммунизмом. Прежде всего, брался курс на замену товарно-денежных отношений централизованным распределением продукции и административным управлением народным хозяйством – то есть центр тяжести экономической политики с производства был перенесен на распределение. И это было логично, ибо главным для выживания общества стало нерыночное уравнительное распределение того, что имелось в наличии. Во весь предыдущий год жизненные ресурсы пополнялись лишь в малой степени, возникла их резкая нехватка и при распределении через свободный рынок цены росли так быстро, что самые необходимые для жизни продукты становились недоступными для большей части населения.

Кроме того, политика военного коммунизма была вызвана необходимостью мобилизации ресурсов в условиях Гражданской войны и интервенции. Ведь армия, по сути, это обширная потребительская коммуна; в условиях большой войны принципы снабжения армии переносятся на все общество. Риск здесь в том, что стабилизация общества на столь низком уровне – уровне распределения, в перспективе неизбежно ведет к деградации и вымиранию (как мы знаем, самое стабильное состояние – в могиле) и для перехода на более высокий уровень предстояло пройти еще через один этап нестабильности. Короче, войти в состояние военного коммунизма легко, выйти – трудно. Это отдельная и сложная задача.

При полном распаде и саботаже госаппарата советскому правительству пришлось взвалить на себя функцию управления всей промышленностью. Но в это время основной капитал главных ее отраслей принадлежал иностранным банкам. В горной, горнозаводской и металлообрабатывающей промышленности 52 % капитала было иностранным, в паровозостроении – 100 %, в электрических и электротехнических компаниях – 90 %. Все имеющиеся в России 20 трамвайных компаний принадлежали немцам и бельгийцам и т. д.

Саботаж крупных предприятий и спекуляция продукцией, заготовленной для обороны, начались даже до Февральской революции. Царское правительство справиться с этим не могло; «теневые» тресты организовали систему сбыта в масштабах страны, внедрили своих агентов на заводы и в госучреждения. В докладе Временного правительства в мае 1917 года о работе металлургической монополии «Продамет» было показано, как, уверенные в полнейшей безнаказанности, жулики спекулировали металлом, предназначенным для обороны страны. Но и Временное правительство не смогло решить эту проблему.

ВСНХ с весны 1918-го в случаях, если не удавалось договориться с предпринимателями о продолжении производства и поставках продукции, ставил вопрос о национализации. Невыплата зарплаты рабочим за один месяц уже была основанием для национализации, а случаи невыплаты за два месяца считались чрезвычайными.

Конечно, в собственность нового государства автоматически перешли все казенные предприятия и железные дороги. В январе 1918 года был национализирован морской и речной флот. В апреле – внешняя торговля. Это были сравнительно простые меры, для управления и контроля имелись ведомства и традиции.

1918, 6–8 марта. – VII съезд РСДРП(б). Переименование РСДРП(б) в Российскую Коммунистическую партию – РКП (б). 9 марта. – Высадка английских войск в Мурманске, начало военной интервенции. 11 марта. – Возвращение столицы из Петрограда в Москву. 9 мая. – Декрет «О предоставлении Наркомпроду чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». 27 мая. – Декрет, запрещающий торговать продовольственными продуктами без разрешения органов Наркомпрода и разрешающий создание продовольственных отрядов для осуществления хлебной монополии.

В мае национализировали сахарную промышленность и в июне – нефтяную. Это было связано с почти полной остановкой нефтепромыслов и бурения, брошенных предпринимателями, а также с катастрофическим состоянием сахарной промышленности из-за оккупации Украины немецкими войсками.

После заключения Брестского мира положение неожиданно и кардинально изменилось. В Берлине шли переговоры с германским правительством о компенсации за утраченную в России германскую собственность, а немецкие компании начали массовую скупку акций главных промышленных предприятий России. У них стали скапливаться акции ключевых предприятий, и в Москву поступили сообщения, что посол Мирбах уже получил инструкции выразить советскому правительству протест против национализации «германских» предприятий. Возникла угроза утраты всей базы российской промышленности. В таких условиях на совещании Совнаркома, которое продолжалось всю ночь 28 июня 1918 года, было решено национализировать все важные отрасли промышленности, о чем и был издан декрет.

Также были национализированы все частные банки; финансовая система была полностью централизована.

Аннулировались все внешние и внутренние займы, которые заключили как царское, так и Временное правительство. А ведь за годы войны только внешние займы составили 6 млрд рублей; чтобы понять величину этой суммы, скажем, что в лучшие годы весь хлебный экспорт России составлял около 0,5 млрд рублей в год.

Еще в декабре 1917 года декретом ВЦИК было введено страхование по болезни, а в июне 1918 года Совнарком ввел оплачиваемые двухнедельные отпуска рабочим и служащим. Ленин и в этом проявил себя гибким экономистом: не будучи догматиком, он скорректировал свое мнение, что оплата труда технической интеллигенции должна быть «не выше зарплаты хорошего рабочего», и признал необходимость более высокой оплаты спецам.

В декабре 1918 года был принят Кодекс законов о труде (КЗоТ).

Когда государство взяло на себя функции управления хозяйством, возник небывалый по масштабам и сложности госаппарат. Он сразу проявил тенденцию к бюрократизации и волоките, присущим всякому иерархически построенному чиновничьему аппарату. Проблема контроля за госаппаратом всегда и везде достаточно сложна, а в Советской России она осложнялась острой нехваткой подготовленных кадров. Как решать такую проблему?… Никто не знал.

В январе 1918 года появилась Центральная контрольная комиссия, организующая ревизии в разных ведомствах, но работа шла плохо. Надежды на стихийный контроль «снизу», через Центральное бюро жалоб и заявлений, также не оправдались. 8 февраля 1920 года возник Наркомат рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Выборы в его члены происходили по заводам, а в деревне – на сельских и волостных сходах, на местах организовывались ячейки для содействия РКИ. Предполагалось через этот орган пресекать попытки хозяев предприятий свернуть производство, продать предприятие, перевести деньги за границу, уклониться от выполнения нового КЗоТа. Участвуя в работе рабочего контроля, трудящиеся приобщались к управлению.

Все это, правда, не оказало заметного влияния на реальную жизнь: рабочий контроль, введенный вместо экономического и политического, ожидаемого эффекта не дал, вот тогда и провели форсированную национализацию всей промышленности, транспорта, торгового флота и даже всей торговли – вплоть до мелких лавок и мастерских.

1917, 28 июня. – Декрет о национализации крупной и средней промышленности. 4 июля. – Открытие V Всероссийского съезда Советов. 6 июля. – Покушение на германского послаМирбаха, мятеж левых эсеров. 10 июля. – Принятие V Всероссийским съездом Советов первой Конституции РСФСР. 17 июля. – Расстрел царской семьи в Екатеринбурге. 22 июля. – Декрет СНК РСФСР «О спекуляции», запретивший частную торговлю. 23 августа. – Начало наступления Красной Армии на юге против армии генерала П. Н. Краснова.

Объявлялось требование военной дисциплины на производстве, вводилась всеобщая трудовая повинность для лиц от 16 до 50 лет. За уклонение от обязательного труда предусматривались строгие санкции. Торговля заменялась карточным распределением продуктов; не занятые общественно полезным трудом карточек не получали. Конечно, тот, кто привык жить на ренту или от иного способа эксплуатации чужого труда, мог счесть это страшной несправедливостью. Но кормить любителей сладко жить, не работая, было нечем. Под это же определение попала и часть интеллигенции, чей труд в тех условиях мог быть признан не общественно полезным.

Право частной собственности на землю отменялось навсегда, землю нельзя было продавать, покупать, сдавать в аренду либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждать. Вся земля обращалась во всенародное достояние и переходила в пользование всех трудящихся на ней. Все недра, руда, нефть, уголь, соль и т. д., а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение, переходили в исключительное пользование государства. Все мелкие реки, озера, леса и прочее перешли в пользование общин. Земельные участки с высококультурными хозяйствами: сады, плантации, питомники, оранжереи и т. д., не подлежали разделу и передавались в исключительное пользование государства или общин, в зависимости от их размера и значения.

Право пользования землей получили все граждане без различия пола, желающие обрабатывать ее своим трудом, – наемный труд не допускался. Устанавливалось уравнительное землепользование; земля подлежала распределению между трудящимися по трудовой или потребительской норме.

В результате крестьянство получило более 150 млн га земли, освободилось от огромных арендных платежей и от расходов на приобретение земли в дальнейшем, а также от большого долга Крестьянскому поземельному банку. Крестьянам был передан помещичий сельскохозяйственный инвентарь.

1918, 27 августа. – Подписание дополнительного соглашения к Брестскому мирному договору. 30 августа. – Покушение на В. И. Ленина. 2 сентября. – Объявление ВЦИК Советской республики военным лагерем. 5 сентября. – Объявление «красного террора». Начало наступления Красной Армии против белочехов. 29 октября. – Создание Российского коммунистического союза молодежи (РКСМ).

11 января 1919 года Совнарком принял декрет о продовольственной разверстке, согласно которому, все количество хлеба и фуража, необходимого для удовлетворения государственных потребностей, разверстывалось между производящими хлеб губерниями и дальше – между уездами, волостями, деревнями и дворами (использовался принцип круговой поруки). Крестьянам установили нормы душевого потребления: 12 пудов зерна, 1 пуд крупы на год и т. д., фураж для скота и зерно для посева, а все остальное зерно подлежало изъятию за деньги. Так как деньги потеряли в то время свое значение, фактически у крестьян отбирали излишки хлеба бесплатно.

Эти чрезвычайные меры дали хорошие результаты. Если от урожая 1917–1918 было заготовлено только 30 млн пудов хлеба, то в 1918–1919 году – 110 млн пудов, а в 1919-1920-м даже 260 млн пудов. Пайками были обеспечены практически все городское население и часть сельских кустарей (всего 34 млн человек).

Напомним, что продразверстку вводило еще Временное правительство, но она вполне соответствовала и теоретическим представлениям большевиков: отмене в деревне товарно-денежных отношений. Большевики пытались создать в деревне совхозы и сельхозкоммуны, перевести сельское хозяйство на рельсы централизованного производства и управления, и чаще всего эти попытки терпели откровенные неудачи. Среди городских рабочих велась агитация, призывавшая к «походу против кулачества». Продотрядам разрешалось применение оружия. Кроме натуральной хлебной повинности, от крестьян требовалось участие в системе трудовых повинностей, в мобилизации лошадей и подвод. Национализировались все зернохранилища, ускоренно ликвидировались все частновладельческие хозяйства.

На самом деле и здесь большевики не были пионерами. Попытки централизовать экономику, вводить нормирование производства, сбыта и потребления делались еще в годы мировой войны. Жестко централизованная хозяйственная система, созданная большевиками, фактически и была ориентирована на мобилизацию ресурсов для обеспечения армии и в условиях военного времени оказалась достаточно дееспособной. Правда, большевики внесли сюда элементы коммунистической идеологии: бесплатными стали продовольственные пайки, коммунальные услуги, производственная одежда для рабочих, городской транспорт, некоторая печать и т. п.

Скажем прямо, в тех трудных экономических условиях гораздо бoльшим злом были бы свободно-рыночные цены.

В годы Гражданской войны на территориях, где к власти приходили «учредиловцы» (сторонники Учредительного собрания) или белые, происходила денационализация промышленности, банков, разрешалась частная торговля. И приходилось для поддержания нормального потребления в городах регулировать торговые отношения между городом и деревней, что в условиях военного времени давало мало пользы, а в экономическом плане этим деятелям не оставалось ничего другого, как уповать на помощь из-за границы. Вот и проиграли красным. Также и в районах крестьянского движения, как правило, осуществлялся переход к свободному землепользованию в соответствии с крестьянскими представлениями, господствовала почти полная децентрализация хозяйственных связей. И любые повстанцы мигом лишались всякого экономического преимущества перед большевиками!

Но и на советской территории в годы Гражданской войны экономика быстро деградировала. Дореволюционные производственные фонды проедались, нового строительства и расширения предприятий не было. Жизнь людей становилась все тяжелее. Кроме не прекращавшегося крестьянского брожения, ширилось недовольство в городах; в 1920 году начались забастовки на крупнейших предприятиях, являвшихся до этого оплотом новой власти. Волновалась армия. К 1921 году оказались практически полностью исчерпанными запасы металла, мануфактуры, топлива, оставшиеся с 1917 года.

В общем и целом последствия мировой и Гражданской войн для страны были катастрофическими. Промышленное производство к 1920 году сократилось сравнительно с 1913-м в семь раз, сельскохозяйственное – на 40 %; погибли в боях, от белого и красного террора, голода и эпидемий 8 млн человек. Голод весной и летом 1921 года в Поволжье унес жизнь еще 5 млн человек.

И наряду с этим уже в 1918 году была заложена основа советской системы организации науки! Да, научная политика Советского государства в первые, тяжелейшие годы очень показательна. В самый трудный момент оно выделило ей крупные средства. Было организовано большое число экспедиций – самая значительная из них, в районе Курской магнитной аномалии, не прекращала работы даже в зоне боевых действий. В 1919–1923 годах Комиссия по улучшению быта ученых организовала снабжение ученых особыми пайками, что предотвратило возможный сбой непрерывности развития русской науки.

К науке же обращались, обсуждая злободневные проблемы страны. Сельское хозяйство оставалось основой экономики и главным источником ресурсов для развития страны в целом, но оно явно требовало реорганизации. В июне 1920 года на комиссии ГОЭЛРО обсуждалось два подхода к его дальнейшему развитию. Первый – создание фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом и второй – развитие трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией. В основу государственной политики был взят второй подход, автором которого был А. В. Чаянов.

Продолжилась работа КЕПС – Комиссии Академии наук по изучению естественных производительных сил России, созданная в середине 1917 года. Изложенная ее председателем академиком Вернадским программа создания в России по единому плану сети государственных НИИ целиком вписывалась в программу строительства социалистического научно планируемого общества. Это показывает, что изначально большевики ставили цели достаточно высокого уровня. За 1918–1920 годы было учреждено двадцать специализированных отделов КЕПС, на их основе возникли НИИ во главе с крупными, мирового уровня учеными: Прикладной химии (акад. Курнаков), Радиевый (акад. Вернадский), Платиновый (акад. Чугаев), Географический (акад. Ферсман), Оптический (проф. Рождественский).

Научно-технические кадры понесли ощутимые потери за время войны и революции, но ученые сочли целесообразным не бороться с большевиками, а помогать им, чтобы уменьшить отрицательные результаты их деятельности и увеличить положительные. А среди этих положительных были – внимание к освоению минеральных ресурсов (Курская магнитная аномалия, Кольский полуостров), создание технических кафедр в Академии наук и таких институтов, как ЦАГИ, ФИАН и другие.

Школа – главный государственный институт, который создает гражданина и воспроизводит общество. Школу можно назвать консервативным «генетическим аппаратом» культуры. Главная задача буржуазной школы – воспроизведение классового общества; такая школа состоит из двух частей. В одной формируется элита, в другой – человек массы. Школа для элиты общеобразовательная, она основана на университетской культуре и дает целостное знание в виде дисциплин. Школа для массы основана на «мозаичной» культуре и дает так называемые полезные знания. Резко различаются методики преподавания и уклад обеих «школ».

Советская школа сразу стала формироваться как единая общеобразовательная, вся основанная на университетской культуре и ставящая своей целью воспроизводство народа, а не классов. Это была невиданная социальная роскошь, которая, с трудностями и некоторыми частными неудачами, была предоставлена всему населению страны. Экзаменом этой школы стали индустриализация и война 1941–1945 годов; советская школа этот экзамен выдержала.

На базе ленинской концепции двух культур (буржуазной и пролетарской) стало развиваться движение Пролеткульта, тотально отрицавшего всю прежнюю культуру, весь опыт прежних поколений. Его участники представляли, что при социализме все должно быть по-новому – не похоже на старое. Появился механический критерий: раз что-либо имело место до 1917 года, значит, враждебно социализму. Насаждалось представление, что подлинная история человечества началась лишь в октябре 1917 года, а до этого была лишь некая предыстория. Абсолютизировался классовый подход в оценке любых явлений русской истории, а само понятие «русская история» объявлялось реакционно-монархическим.

Стремление оторвать русский народ от исторической традиции, связанной с православием, а также «воинствующий материализм» большевиков стали причинами жесточайшего давления на Русскую православную церковь. Запрещались крестные ходы, было отменено исполнение колокольного звона во всех церквах. Изымались церковные средства. Это вызывало повсеместные столкновения между властями и верующими.

5 ноября 1917 в храме Христа Спасителя патриархом был выбран (из трех кандидатур) митрополит Тихон (В. И. Белавин). В своих первых выступлениях перед верующими он обратил внимание паствы на то, что бездумное, поспешное построение нового государства неминуемо принесет вред народу. За такие речи за 1918–1920 годы патриарх дважды привлекался к судам ревтрибунала, носившим пропагандистский характер. Осенью 1918 года патриарх отказался благословить Белое движение, запретил священникам поддерживать как белых, так и красных, осуждая братоубийство, однако органы советской власти и такую позицию посчитали «потворством белому террору» и объявили Тихона «главой контрреволюционеров».

Параллельно разгрому церкви шло тотальное разрушение традиционной народной морали. Насаждая новый быт, часто «резали по живому», не считаясь с привычными взглядами людей. Возникло общество «Долой стыд», пропагандировалась свободная любовь. Повсеместно проводились дискуссии об отмирании семьи, которая наиболее радикально настроенными «новаторами» объявлялась пережитком капитализма. Преследовались церковные обряды – венчание, крещение новорожденных и т. п. Взамен этому придумывались новые, «революционные» обряды.

Уже в 1918 году прошло массовое переименование улиц в Питере, Москве и других городах.

Все это было проявлением идей «мировой революции» в культуре.

Но по мере отхода верхушки власти от этих идей стали «выправлять» положение и в культуре. Ленин выступил с критикой пролеткультовского движения и отказался от него. Он предложил новую формулу: «Надо овладеть всем богатством мировой культуры». Однако под мировой культурой у Ленина подразумевались прежде всего европейские, западные образцы, он призывал учиться у Германии, США, Англии. О собственном историческом опыте России речи не велось, что и понятно: В. И. Ленин, как и многие «старые большевики», не любил Россию и не знал ее.

В этот период большевики поставили задачу придать культуре светский, массовый, не элитный характер. Возникла система культурно-просветительской работы, появились сети библиотек, клубов, читален. Проводились лекции, беседы, ставились агитпьесы, агитконцерты. Поднимался вопрос о ликвидации неграмотности населения.

Советская власть ввела цензуру, закрыла антибольшевистские газеты, вся выпускаемая литература контролировалась с точки зрения соответствия содержания «политическому моменту».

Перестраивалось театральное дело. Хотя были запрещены к постановке балет и оперетта, театр не умер, а многие театральные режиссеры и актеры признали советскую власть. Театр был сферой, которой особо коснулись пролеткультовские веяния: на сцене преобладал импрессионизм декораций, шло увлечение революционной символикой. Обычным делом была вольная интерпретация классиков. В общем, культурная жизнь не затухала, что отражало уверенность людей в том, что трудности так или иначе будут преодолены.

На первый взгляд осуществление сразу всего этого: поддержка науки и пролеткультовского движения; разрушение традиционной культуры и открытие библиотек – кажется хаотичным. Но любая динамическая система, переходя от одного вида стабильности к другому, «тычется» в поисках лучших вариантов в разные стороны. Никто ведь не знает, что нужно делать, нет никаких лекал. Жизнь, через деятельность разных людей и групп, сама предлагает разные варианты и сама же отбрасывает негодные, оставляя годные!

В нашей книге мы не намерены ни «обелять» кого бы то ни было, ни «очернять». Мы излагаем события в контексте эпохи.

Для большинства логика действий большевиков была непонятна, а главным полем дискуссии стали Брестский мирный договор и аграрный вопрос, вызвавшие протест не только противников, но и союзников – левых эсеров. На V съезде Советов левые эсеры пытались склонить делегатов отторгнуть мирный договор, отменить декрет о комбедах и предоставить всю полноту власти Советам. Когда достигнуть этого не удалось, они 6 июля 1918 года организовали мятеж; он был подавлен, а партия эсеров распущена, и с этого момента утвердилась государственная однопартийная система.

Но для нас важно, что на первых порах большевики придерживались схемы, то есть действовали согласно букве марксистской теории. Вот выдержка из автобиографии К. Радека о событиях октября 1917 года и взгляд на них из Стокгольма, где он в то время находился:

«Обострение борьбы в Петрограде увеличивалось с каждым днем, и мы проводили бессонные ночи в ожидании решающих сведений. Они пришли поздно ночью, и венгерский журналист Гутман передал нам под утро из телеграфного агентства речь Владимира Ильича при открытии II съезда Советов. Мы с Ганецким немедленно собрались в путь, но были задержаны телеграммой, что для свидания с нами едет представитель ЦК германской социал-демократии. Этим представителем оказался не кто иной, как Парвус, который от имени германской социал-демократии привез заверение, что она немедленно вступает в бой за мир с нами. Частным образом он заявил, что Шейдеман и Эберт готовы объявить всеобщую забастовку в случае, если бы германское правительство под давлением военных кругов не пошло на почетный мир. Об этих переговорах мы напечатали открыто в шведской партийной газете и отправились с Ганецким в Питер, имея в кармане только удостоверение от Воровского, что являемся членами заграничного представительства большевиков».[5]

Это признание К. Радека объясняет, почему в конце 1917-го – начале 1918 года лидеры партии большевиков ожидали начала революции в Германии буквально со дня на день. Однако сделанная германскими социал-демократами в январе 1918 года попытка организовать всеобщую забастовку не увенчалась успехом.

А вот письмо председателя Реввоенсовета РСФСР Л. Д. Троцкого в ЦК РКП(б) от 5 августа 1919 года:

«Крушение Венгерской республики, наши неудачи на Украине и возможная потеря нами Черноморского побережья, наряду с нашими успехами на Восточном фронте, меняют в значительной мере нашу международную ориентацию, выдвигая на первый план то, что вчера еще стояло на втором.

Разумеется, время теперь такое, что большие события на Западе могут нагрянуть не скоро. Но неудача всеобщей демонстративной стачки, удушение Венгерской республики, продолжение открытой поддержки похода на Россию – все это такие симптомы, которые говорят, что инкубационный, подготовительный период революции на Западе может длиться еще весьма значительное время…

Нет никакого сомнения, что на азиатских полях мировой политики наша Красная Армия является несравненно более значительной силой, чем на полях европейских. Перед нами здесь открывается несомненная возможность не только длительного выжидания того, как развернутся события в Европе, но и активности по азиатским линиям. Дорога на Индию может оказаться для нас в данный момент более проходимой и более короткой, чем дорога в Советскую Венгрию. Нарушить неустойчивое равновесие азиатских отношений колониальной зависимости, дать прямой толчок восстанию угнетенных масс и обеспечить победу такого восстания в Азии может такая армия, которая на европейских весах сейчас еще не может иметь крупного значения…

Один серьезный военный работник предложил еще несколько месяцев тому назад план создания конного корпуса (30 000-40 000 всадников) с расчетом бросить его на Индию. Разумеется, такой план требует тщательной подготовки как материальной, так и политической. Мы до сих пор слишком мало внимания уделяли азиатской агитации. Между тем международная обстановка складывается, по-видимому, так, что путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии…

Наша задача состоит в том, чтобы своевременно совершить необходимое перенесение центра тяжести нашей международной ориентации…»[6]

А вот выступление Ленина на III конгрессе Коминтерна. 1921 год:

«Когда мы начинали, в свое время, международную революцию, мы делали это не из убеждения, что можем предварить ее развитие, но потому, что целый ряд обстоятельств побуждал нас начать эту революцию. Мы думали: либо международная революция придет нам на помощь, и тогда наши победы вполне обеспечены, либо мы будем делать нашу скромную революционную работу в сознании, что, в случае поражения, мы все же послужим делу революции, и что наш опыт пойдет на пользу другим революциям. Нам было ясно, что без поддержки международной мировой революции победа пролетарской революции невозможна. Еще до революции, а также и после нее, мы думали: или сейчас же, или по крайней мере очень быстро наступит революция в остальных странах, капиталистически более развитых, или, в противном случае, мы должны погибнуть».[7]

Завершение Гражданской войны обозначило раскол в партии большевиков. Партия одержала победу в невероятно тяжелых условиях, советская власть устояла – но без мировой революции. А ведь до этого большевики рассматривали Гражданскую войну исключительно как международное, а не внутрироссийское дело. И вот приходилось или отказаться от догмы мировой революции, одного из основных положений марксизма, или отказаться от своей победы. То есть: победу одержали, но сторонники догматического марксизма считали, что без мировой революции русская революция обречена на поражение.

Накануне октябрьского переворота Ленин писал, что взятие власти пролетариатом в одной стране должно стать лишь началом целой серии войн в других странах, а цель этих войн – «окончательно победить и экспроприировать буржуазию во всем мире». Из этой позиции большевики находили конкретные подходы ко всем вопросам политики, в том числе и внешней. Например, пригласив Германию с ее союзниками на переговоры в Брест, сами же всеми возможными способами затягивали переговоры, ожидая со дня на день революции в Германии. В итоге Брестский договор (март 1918-го) сильнейшим образом скомпрометировал большевиков, отдавших Прибалтику, Финляндию, Польшу, Украину, Белоруссию немцам и Закавказье туркам.

Но это не заставило их усомниться в правильности теории.

С другой стороны, еще в годы Первой мировой союзники России по Антанте проявили заинтересованность в обескровливании нашей страны. Они не желали возрождения сильной России как одного из решающих игроков на международной арене в послевоенную эпоху тогда, а тем более после октябрьского переворота. Между ними были заключены секретные соглашения о разделе сфер влияния в России, а после вторжения интервенты грабили природные ресурсы страны, дискредитируя тем самым Белое движение. И кстати, от активных действий против регулярных частей Красной Армии иностранные войска старались уклоняться.

Справедливости ради отметим, что и в Белом движении не было доверия к «союзникам», напротив – поведение их больно било по чувствам русских патриотов.

В пропагандистском плане большевики из факта интервенции извлекли для себя все возможное, постаравшись дезавуировать патриотизм Белого движения. Сами же они, в глазах населения представ патриотами, от своих стратегических целей – мировой революции – не собирались отказываться. Вторая Программа РКП(б), принятая в марте 1919 года, зафиксировала: «Началась эра всемирной, пролетарской, коммунистической революции». Говорилось о неизбежности, желательности и необходимости гражданских войн внутри отдельных стран и войн пролетарских государств против капиталистических.

В марте 1919 года был создан Коминтерн, представленный как международная коммунистическая партия. Главной своей целью Коминтерн провозглашал революционное свержение мировой буржуазии и замену капитализма мировой системой коммунизма.

Даже Красную Армию готовили как передовой отряд международной революции. Предпринимались попытки экспорта революции. Троцкий, как мы только что видели, замышлял военный поход в Персию и предлагал провести военную экспедицию в Индию. Война с Польшей рассматривалась как эпизод в походе на Берлин. Короче говоря, для форсирования мировой революции использовались государственные средства. Опять же, мы не очерняем и не обеляем: интервенция в Россию была ничем не лучше «экспорта революции».

Ленин, Троцкий, Зиновьев часто обращались с письмами к трудящимся зарубежных стран с призывами к свержению капиталистических правительств. Они выступали как деятели Коминтерна, но на Западе-то их призывы воспринимались как выступления государственных руководителей! Это ставило зарубежные компартии в положение советской агентуры.

Внутри страны большевики активно использовали «национальный вопрос», демонстрируя уважение прав нерусских народностей, в то время как руководители белых считали невозможным признавать какие-либо территориальные и национально-административные изменения в России без санкции Учредительного собрания. Это не позволило им создать прочный антибольшевистский союз с национальными военными формированиями. В 1919 году отказ лидеров Белого движения заявить о признании независимости Финляндии привел к тому, что 100-тысячная финская армия, готовая наступать на Петроград, так и не сдвинулась с места.

Основы национально-государственной политики Советского государства были сформулированы в «Декларации прав народов России» от 2 ноября 1917 года. В ней закреплялись: равенство и суверенность народов России, право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельных государств, отмена всех и всяких национально-религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России. Опять же, суть была в идее пролетарского интернационализма: де, пройдет небольшое время, и национальные различия исчезнут, а сегодняшние обещания дают большие преимущества – поддержку различных националистических объединений на местах.

Руководил этой работой Народный комиссариат по делам национальностей (Наркомнац) во главе с И. В. Сталиным.

Правом отделения первой воспользовалась Финляндия: в декабре 1917 года Советское государство признало ее независимость. В Финляндии произошла короткая, но ожесточенная гражданская война, в которой еще стоявшие там русские войска поддержали рабочее правительство, но вопрос был решен вводом германских войск. Чтобы закончить с этим вопросом, сообщим: никогда раньше Финляндия не имела своей государственности. Она была неразвитой периферией Швеции, пока Россия не отвоевала ее. Лишь в период нахождения в составе России Финляндия получила свою Конституцию, а также и возможность самостоятельно развивать свою письменность, литературу, культуру, архитектуру. Выйдя из состава России, она немедленно подпала под влияние Германии.

Советское правительство признало состоявшееся еще при Временном правительстве отделение Польши.

В июне 1918 года из состава России вышла Тува, присоединившаяся к России в 1914 году (вернулась на правах АО в 1944-м).

В те моменты, когда в государствах Украины, Белоруссии, Эстонии, Латвии и Литвы существовала советская власть, эти республики вступали между собой и РСФСР в тесные отношения, помогая друг другу в решении военных, экономических и других проблем. Но в 1919 году в Литве, а в 1920-м – в Эстонии и Латвии советская власть была ликвидирована.

Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» в те годы определял все остальные лозунги в РСФСР, означая призыв к созданию Всемирной Республики Советов. Убежденность в том, что рано или поздно все государственные границы будут ликвидированы, привела к неоправданным территориальным потерям. При подписании договоров с получившими независимость Финляндией, Эстонией, Латвией и Польшей с советской стороны почти не изучался тонкий и сложный вопрос о границах. В результате Латвия и Эстония, как и Финляндия, никогда раньше не имевшие собственной государственности, получили ряд районов с преобладанием русского населения. Граница с Финляндией пролегла в 32 км от Петрограда – на расстоянии досягаемости дальнобойной артиллерии, а Польша получила западные районы Украины и Белоруссии. Позднее, когда надежды на мировую революцию не оправдались, это стало выглядеть как «подарок мировому империализму».

В мае 1920 года была проведена реорганизация Наркомнаца; из представителей народов был создан Совет национальностей, который встал «во главе» этого наркомата, превратившись в своего рода парламент национальностей. Объем функций наркомата быстро расширялся – от политических и культурных задач к экономическим. Он решал вопросы сельского хозяйства, лесничества, армии и т. д., что вызывало нарастающие трения с другими наркоматами.

Между тем продолжалось деление партии на фракции. Были в ней «интернационалисты», которые требовали еще большего расширения прав автономий, но были и такие, кто считал, что политика Наркомнаца идет не в том направление. До середины 1920-х делались попытки остановить процесс огосударствления национальностей и провести административное деление в соответствии с задачами хозяйственного строительства и планирования; предлагалось даже сменить название Совета национальностей на Совет экономических районов. Лишь сопротивление республик (особенно Украины) и автономий помешало внедрению таких идей в жизнь.

В целом Наркомнац эволюционировал с пониманием, что мировая революция откладывается надолго и стране придется существовать в окружении враждебных государств. Постепенно стала усиливаться центральная власть, и после образования СССР Наркомнац был ликвидирован, а Совет национальностей стал второй палатой ВЦИК.

В идеологии был сделан «поворот» – она становилась не интернационалистической и коммунистической, а государственной и даже державной. И это еще один пример, что новая власть руководствовалась не догмами, а стремилась решать реальные задачи. А главным вопросом было: где брать кадры и где брать ресурсы для решения реальных задач?…

Этот же вопрос стоял перед правительством Николая II. Уже тогда назрел переход страны к индустриализации, и возможное решение состояло из двух взаимосвязанных частей. Первая – перевод села на новый тип хозяйствования, с количественным уменьшением крестьянства (раскрестьянивание) и восполнением снижения численности за счет существенной технической и организационной модернизации деревни. И вторая – создание рабочих мест в модернизирующейся промышленности с тем, чтобы за счет промышленности можно было вести улучшение сельского хозяйства. Но где было взять ресурс для такой модернизации страны? Источник имелся один: сами крестьяне. Но при Николае II элита предпочитала тратить деньги, выкачанные из крестьянства, не внутри страны, а за ее пределами. Эмиссия золотого рубля привела к вывозу нашей валюты за рубеж, а также к тому, что к нашим «хлебным деньгам» присосались еще и иностранцы.

Возьмем, как пример, керосиновые лампы. Их привозили из-за рубежа, продавали здесь, а выручку (в золоте) увозили из страны. Лучше было бы, построив завод в России и используя дешевую рабочую силу, производить их тут; и золото оставалось бы внутри страны. И даже лампы можно было бы продавать за рубеж. А так за границу вывозились не лампы, а доходы в золоте, а страна получала золото от хлебной торговли, и судьба крестьянина элиту, в общем, не волновала.

Кстати, то же самое происходит сегодня. «Икеи», «Ашаны» и прочие магазины-гиганты просто перекачивают обратно на Запад доллары, заработанные Россией на экспорте нефти, газа, металла и т. д.

Рабочая сила в стране дешевая, когда уровень жизни ее народа низкий. В Европе логика капитализма вела к тому, что рабочая сила дорожала, – так возрастал внутренний спрос на продукт, но – удорожался продукт, и снижалась норма прибыли, вот капитал и бросился в Россию ради прибылей, которые можно было вывозить в золоте на Запад. Но в повышении уровня жизни российских рабочих и крестьян западный капитал совсем не был заинтересован! Шло постепенное превращение России в европейскую периферию; Запад жил все лучше, потому что у нас здесь НЕ жили все лучше.

Итак, проблема России при Николае II была в том, что время модернизации и рывка настало, отступать уже было нельзя, а Николай не оказался личностью, соответствующей моменту. И понимание, что царь «не годится», в обществе преобладало, хотя не все могли бы объяснить, чем же он их не устраивает. А потому и решения предлагались разные: от замены одного царя на другого и до построения совсем другого общества. И как только место правителя освободилось, началась конкуренция между разными путями развития, олицетворяемыми тогда разными партиями. Мало кто обращает внимание на то, что, когда вскоре после Октября в стране осталась одна легальная партия, процесс деления продолжался внутри нее – и соответственно продолжалась конкуренция идей о дальнейшем развитии вплоть до того, что репрессии середины – второй половины 1930-х годов, по мнению М. С. Восленского, прежде всего были направлены против ортодоксов, коммунистов ленинской ориентации. Между ВКП(б) 1940-го и РСДРП(б) 1920 года – колоссальная разница!

Уже до отречения Николая II реальный выбор был между двумя альтернативами. Первая – разрушение самодержавия и предоставление свободы капитализму, а уж он все сделает сам. Вторая – разрушение самодержавия и построение сразу же социалистического общества, минуя фазу развитого капитализма. И следует иметь в виду, что ортодоксальные марксисты были в первом, а не во втором лагере; они считали, что строить в России надо именно капитализм, чтобы к моменту мировой революции на равных в ней участвовать. Даже годы спустя многие «старые большевики» видели образец в устройстве западных государств. А уж раньше-то вообще многие социалисты считали вредным добиваться в России социализма, капитализм сам все сделает и приведет к социализму. Главное – убрать монархию.

Вот их аргументы (и наш комментарий в скобках).

Для развития общества, будь то капитализм или социализм, у работника будут изымать часть его труда. При этом капиталист хотя формально тратит этот прибавочный продукт на себя, но на самом деле – на развитие общества. (Здесь не учитывается, что этот прибавочный продукт капиталист может тратить в другой стране и тем самым способствовать развитию совсем не России, – мы сегодня хорошо видим, как это происходит.)

Капиталисту, чтобы продавать свой товар, нужно богатое собственное население. Поэтому он будет стараться улучшить быт своих работников. (Опять же не учитывается, что если капиталист продает, в основном, сырье и продукт низкого уровня переработки, то его совсем не волнует покупательная способность населения внутри страны, – и сегодня мы также наблюдаем это воочию.)

Капиталист заинтересован в квалифицированной рабочей силе, в повышении образования населения, так как это способствует движению производства вперед и тем самым получению им дополнительных прибылей. (Современный опыт показывает, что возможно и другое поведение – когда страна является сырьевым придатком, то развитие образования становится экономически невыгодным.)

Свои выводы такие марксисты делали, наблюдая развитие капитализма в Европе. А мы уже говорили, что включение России в Европу делает ее лишь сырьевым придатком западной экономики. То есть это направление, в теории и не плохое, и не хорошее, не давало нужного решения именно для России.

Кстати, вот почему этих любителей схем и моделей не занимал земельный вопрос. Им, в общем, было ясно, что лишней земли в стране нет, а потому ее дележка между всеми переведет сельское хозяйство к первобытному способу производства, а страна лишится единственного ресурса. Поэтому они предпочитали пустить решение этого вопроса на самотек, надеясь, что земельные участки как-нибудь стихийно укрупнятся. Но вот что тогда делать с «лишними людьми», они даже не задумывались. А поэтому, если бы они победили, Россия пришла бы к очередной неустойчивости.

Если угодно, властители последних лет – Чубайс, Греф и прочие – есть ортодоксы, заложники схемы. Они пытаются сегодняреализовать программу 1917 года, и результаты, которые очень скоро будут ими достигнуты, у нас перед глазами – в учебнике истории. Вся разница, что вместо экспорта хлеба зарабатываем экспортом нефти.

Иван Солоневич писал: «Задача всякого разумного русского человека заключается в том, чтобы смотреть в лицо фактам, а не в рожу галлюцинациям. Сговориться мы можем только относительно фактов – пусть с оговорками, разницей в оценках и оттенках. Но нет никакой возможности сговориться о галлюцинациях – тех вариантах невыразимого будущего, каких еще никогда не было, какие ни на каком языке действительно невыразимы никак».

Теперь рассмотрим второе возможное направление – строить социализм. Оно тоже было очень неоднородным, а главная идея заключалась в том, что если повезет взять власть в свои руки, то удастся разжечь пожар мировой революции, а там развитие пойдет по Марксу. Так что вожди этого направления тоже предпочитали схемы, модели и галлюцинации, но хотя эти галлюцинации и были другими, чем у буржуазно настроенных деятелей, от этого предлагаемый ими путь не становился менее тупиковым. Ведь то, что происходило в реальности, постоянно не соответствовало заранее заготовленным схемам!

Счастье страны было в том, что среди лидеров этого социалистического направления оказались люди, умеющие здраво оценивать ситуацию, а не следовать теоретическим догмам. Это преимущество и перевело ситуацию непредсказуемого выбора в ситуацию сознательного отбора. И чем больше проходило времени, тем более явным становилось преимущество одного направления перед другим.

Кризис начал заканчиваться, когда большинство властителей поняли, что спасение – только в учете специфики России, а стабилизации достигли, когда с властью согласилась основная часть народа.

Но это произошло не сразу.

1920, 4 декабря. – Декрет «О бесплатном отпуске населению продовольственных продуктов и предметов широкого потребления». 23 декабря. – Декреты «Об отмене платы за всякого рода топливо» и «Об отмене денежных расчетов за пользование почтой, телеграфом, телефоном и радиотелеграфом». 29 декабря. – Принятие VIII Всероссийским съездом Советов Государственного плана электрификации России (ГОЭЛРО).

1921, 27 января. – Декрет «Об отмене взимания платы за жилые помещения с рабочих и служащих и за пользование коммунальными услугами, газом, электричеством и общественными банями». 22 февраля. – Создание Госплана РСФСР. 8-16 марта. – Х съезд РКП(б), переход к новой экономической политике (НЭП).

К весне 1921 года бoльшая часть крестьянства была разорена войнами и неурожаем. Естественным ответом на отсутствие рынка, изъятие излишков через продразверстку было сокращение крестьянами площади посевов. Они производили не более того, что было необходимо для пропитания семьи. Но положение промышленности было еще хуже, ведь основа выживания рабочего класса также была подорвана хозяйственной разрухой: многие фабрики и заводы стояли. Рабочие голодали и уходили в деревню, становясь кустарями, мешочниками. Как быть? В самoй правящей партии намечался раскол.

В марте 1921 года прошел Х съезд РКП(б), и поскольку к этому времени уже было ясно, что рассчитывать на мировую пролетарскую революцию не приходится, встал вопрос о построении социализма в одной стране, и съезд принял решение о переходе от продразверстки к продналогу. Началась Новая экономическая политика (НЭП). Вопреки прежним идеологическим установкам была разрешена в огромных масштабах частная собственность; частникам позволили наем рабочей силы, ввели свободную торговлю хлебом. Все это имело целью восстановление разрушенной в период мировой и Гражданской войн экономики России и установление нормальных экономических отношений между рабочим классом и крестьянством.

Съезд принял также резолюцию «О единстве партии», направленную на то, чтобы снять напряженность в отношениях между ее различными лидерами, и все же выяснение сути НЭПа породило в партии острые и болезненные дискуссии. Кое-кто называл его «крестьянским Брестом». Одновременно было принято решение ликвидировать в России другие политические партии.

1921. – Неурожай, массовый голод в Советской России. Установление советской власти в Закавказье. Первая партийная чистка.

Первый год НЭПа сопровождался катастрофической засухой (из 38 млн десятин, засеянных в европейской России, урожай погиб полностью на 14 млн), так что продналога было собрано почти вдвое меньше намеченного. Пришлось эвакуировать жителей пораженных голодом районов в Сибирь; масса людей (около 1,3 млн человек) переселились на Украину и в Сибирь самостоятельно. Официальное количество пострадавших от голода составило 22 млн человек. Из-за границы, в основном из США, была получена помощь в размере 1,6 млн пудов зерна и 780 тыс. пудов другого продовольствия.

Шок от неурожая послужил тому, что сельхозработы 1922 года были объявлены общегосударственным и общепартийным делом.

1922, 3 апреля. – Избрание И. В. Сталина генеральным секретарем ЦК РКП(б). 10 апреля – 19 мая. – Генуэзская конференция, на которой нарком иностранных дел Г. Чичерин пытался договориться с лидерами западных держав о привлечении капиталов в Россию, но подтвердил отказ советского руководства от уплаты долгов царского и Временного правительств. Естественно, при таких условиях денег не дали. 30 декабря. – Образование Союза Советских Социалистических Республик.

В 1922-м продналог был сокращен на 10 % по сравнению с предыдущим годом, а крестьянина объявили свободным в выборе форм землепользования. После сдачи государству налога крестьянин отныне мог распоряжаться излишками свободно и реализовывать их на рынке. Если хозяйство по состоянию своей рабочей силы затруднялось выполнять сельскохозяйственные работы своевременно, допускалось применение наемного труда с соблюдением норм об охране труда. Позже, в апреле 1925-го, появилось подробное определение прав батраков и батрачек.

О свободе торговли хлебом было объявлено одновременно с переходом от разверстки к продналогу, но сначала это понималось как прямой продуктообмен между городом и деревней, преимущественно через кооперативы, а не через рынок. Крестьянству такой обмен показался невыгодным, и В. И. Ленин уже осенью 1921 года признал, что товарообмен между городом и деревней сорвался. Пришлось снять сохранявшиеся ограничения, поставив частника в равные условия в торговле с государством и кооперативами.

Разрешение торговли потребовало наведения порядка в финансовой системе, которая в начале 1920-х существовала лишь номинально. Уже в 1921 году государство предприняло ряд шагов, направленных на восстановление финансовой политики. Был утвержден статус Государственного банка, который переходил на принципы хозрасчета и был заинтересован в получении доходов от кредитования промышленности, сельского хозяйства и торговли. Разрешалось создавать коммерческие и частные банки. Частные лица и организации могли держать в сберегательных кассах и банках любые суммы денег и без ограничений пользоваться вкладами. Правительство прекратило бесконтрольно финансировать промышленные предприятия, потребовало от них платить налоги в бюджет и приносить доход государству. Вводились внутренние государственные займы.

Затем были приняты меры по стабилизации российской валюты, которые осуществлялись далее в течение 1922–1924 годов. Обмен денежных знаков был проведен в два приема: сначала в отношении 1: 10 000, затем 1: 100. В результате в СССР была создана единая денежная система, выпущены червонцы, ставшие твердой валютой, а также казначейские билеты, серебряная и медная монета.

В 1925 году посевная площадь достигла довоенного уровня; НЭП восстановил устойчивость народного хозяйства, в том числе сельского. На селе сложилось такое соотношение социальных групп: беднота и батраки – 28,5 %, середняки – 67–68 %, кулаки – 4–5 % (до революции соответственно 65, 20 и 15 %). Были упразднены чрезвычайные органы всех типов; началось создание систем власти и управления в нормальном режиме.

Государство сохранило за собой: тяжелую промышленность, транспорт, банки, внешнюю торговлю, причем государственные промышленные предприятия были переведены на хозрасчет. Система главков ликвидировалась, основной хозрасчетной единицей стал трест, то есть отраслевое объединение наиболее целесообразно организованных и соответственно расположенных предприятий. Например, один из крупнейших трестов, «Югосталь», представлял собой комбинированное объединение важнейших металлургических заводов Юга. Предприятия треста, обеспеченные сырьевыми и финансовыми ресурсами, включались в государственный хозяйственный план и частично или полностью снабжались государством, а для координации сбытовой деятельности трестов были созданы синдикаты, всесоюзные торговые объединения, распоряжавшиеся капиталом, составленным из паев трестов-участников.

Однако промышленность плохо поддавалась реформированию, и принятые меры привели к остановке большой части промышленных предприятий: они просто не могли выживать в условиях рынка.

Частный капитал обосновался главным образом в легкой и пищевой промышленности, давая в некоторых отраслях (маслобойная, мукомольная) до трети производимой продукции. В оптовой торговле доля частного капитала была невелика – до 8 % в 1925 году; в розничной она составляла более 40 %.

В общем, в середине 1920-х развитие советской экономики носило противоречивый характер. С одной стороны, успехи в возрождении экономики были очевидны. Сельское хозяйство восстановило уровень довоенного производства, российский хлеб вновь стал продаваться на мировом рынке, деревня приобрела возможности развития. Окрепла финансовая система государства. С другой стороны, положение в промышленности, особенно тяжелой, выглядело не слишком хорошим: производство не достигло довоенного уровня, а замедленные темпы его развития вызывали огромную безработицу, которая в 1923–1924 годах превысила 1 млн человек.

1923, 26 августа. – Постановление ЦИК СССР и СНК СССР о возобновлении производства спиртных напитков и торговли ими. Осень. – Попытка организации революции в Германии. Экономический кризис, выступление левой оппозиции.

1924, 21 января. – Смерть В. И. Ленина. «Ленинский призыв» в партию. 26 января. – Переименование Петрограда в Ленинград. 31 января. – Принятие Первой Конституции СССР.

Новая экономическая политика прошла через серию острейших экономических кризисов, о которых надо сказать подробнее. В 1923 году диспропорция между наращивавшим темпы сельским хозяйством и практически остановившейся промышленностью вызвала «кризис цен», или «ножницы цен». В результате стоимость сельхозпродуктов резко снизилась, а цены на промтовары продолжали оставаться высокими. На этих «ножницах» деревня теряла половину своего платежеспособного спроса. Обсуждение этого кризиса вылилось в открытую партийную дискуссию; цены на промтовары были снижены, а хороший урожай в сельском хозяйстве позволил промышленности обрести широкий и емкий рынок для сбыта своих товаров.

1924. – Начало регулярного радиовещания из Москвы. XIII съезд РКП(б), переименование РКП(б) во Всесоюзную Коммунистическую партию большевиков – ВКП(б). Провозглашение курса на «строительство социализма в одной стране».

В 1925 году начался новый кризис, спровоцированный теперь частными торговцами. Спекуляция привела к тому, что цены на сельхозпродукты резко повысились и основная прибыль пошла в руки наиболее зажиточных крестьян, а среди большевиков вновь вспыхнула дискуссия о «кризисе цен». Победили сторонники продолжения дальнейших уступок крестьянству, однако были приняты меры и по ограничению частника на рынке.

В декабре 1925 года XIV съезд партии провозгласил курс на индустриализацию, по поводу чего развернулись дебаты о путях, методах и темпах. Е. Преображенский выдвинул доктрину «первоначального социалистического накопления» за счет несоциалистических секторов хозяйства (в основном, крестьянства) путем применения «ножниц цен» на промышленные и сельскохозяйственные товары, налогообложения, денежной эмиссии.

1925. – XIV съезд ВКП(б), курс на индустриализацию страны, разгром «новой оппозиции».

1926.– Локарнская конференция. Образование троцкистско-зиновьевского блока.

1927. – XV съезд ВКП(б), разгром троцкистско-зиновьевской оппозиции.

1928, июнь. – Судебный процесс в Москве о вредительствев промышленности («шахтинское дело»). «Хлебная стачка».

Новый кризис экономической политики был связан с хлебозаготовительными трудностями зимы 1927/1928, вошедшими в историю как «хлебная стачка». Крестьяне решили не сдавать хлеб государству, а придержать его до весны, когда цены на него поднимутся. В результате в крупных городах страны возникли сбои в снабжении населения продуктами питания и правительство вынуждено было вводить карточную систему распределения продуктов. В ходе поездки в Сибирь в январе 1928 года Сталин предложил применить чрезвычайные меры давления на крестьян при проведении хлебозаготовок, в том числе использовать Уголовный кодекс для укрывателей зерна, насильственно изымать зерно, использовать заградительные отряды и т. п.

А вот слова И. В. Сталина о «ножницах цен». 1928 год:

«С крестьянством у нас обстоит дело в данном случае таким образом: оно платит государству не только обычные налоги, прямые и косвенные, но оно еще переплачивает на сравнительно высоких ценах на товары промышленности – это во-первых, и более или менее недополучает на ценах на сельскохозяйственные продукты – это во-вторых.

Это есть добавочный налог на крестьянство в интересах подъема индустрии, обслуживающей всю страну, в том числе и крестьянство. Это есть нечто вроде „дани”, нечто вроде сверхналога, который мы вынуждены брать временно для того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии, обеспечить индустрию для всей страны, поднять дальше благосостояние деревни и потом уничтожить вовсе этот добавочный налог, эти “ножницы” между городом и деревней.

Дело это, что и говорить, неприятное. Но мы не были бы большевиками, если бы замазывали этот факт и закрывали глаза на то, что без этого добавочного налога на крестьянство, к сожалению, наша промышленность и наша страна пока что обойтись не могут.

Почему я об этом говорю? Потому, что некоторые товарищи не понимают, видимо, этой бесспорной вещи. Они построили свои речи на том, что крестьянство переплачивает на товарах, что абсолютно верно, и что крестьянству не доплачивают на ценах на сельскохозяйственные продукты, что также верно. Чего же требуют они? Они требуют того, чтобы были введены восстановительные цены на хлеб, чтобы эти “ножницы”, эти недоплаты и переплаты были бы уничтожены теперь же. Но что значит уничтожение “ножниц”, скажем, в этом или в будущем году? Это значит, затормозить индустриализацию страны, в том числе и индустриализацию сельского хозяйства, подорвать нашу еще неокрепшую молодую промышленность и ударить, таким образом, по всему народному хозяйству. Можем ли мы пойти на это? Ясно, что не можем.

В чем же должна состоять, в таком случае, наша политика? Она должна состоять в том, чтобы постепенно ослаблять эти “ножницы”, сближать их из года в год, снижая цены на промышленные товары и подымая технику земледелия, что не может не повести к удешевлению производства хлеба, с тем, чтобы потом, через ряд лет, уничтожить вовсе этот добавочный налог на крестьянство».[8]

Слова о «некоторых товарищах» можно отнести на счет Н. И. Бухарина, главного теоретика НЭПа, который полагал, что индустриализация пусть себе идет «черепашьими темпами» на основе НЭПа при растущем без всяких «ножниц цен» сельском хозяйстве. Просто всем слоям деревни надо сказать: «Обогащайтесь». И на рубеже 1927–1928 годов обнаружилось, что НЭП уперся в тупик! Как только хлебозаготовительные трудности вновь повторились зимой 1928–1929 годов, этот лозунг был осужден руководством партии, сторонники хозяйственных методов разрешения кризиса хлебозаготовок лишились постов, а НЭП стал сворачиваться – была поставлена задача быстрой индустриализации. Усилились административные методы руководства экономикой, действие рыночных механизмов ограничивалось и подавлялось планом.

К этому времени было разработано два варианта первого пятилетнего плана: отправной и оптимальный. Под нажимом Сталина был принят оптимальный, форсированный вариант, предполагавший максимальные темпы, жесткие директивы, ломку народно-хозяйственных пропорций, приоритет тяжелой промышленности.

Спорить нечего: экономические успехи НЭПа велики. Среднегодовой темп прироста национального дохода за период 1921–1928 годов составил 18 %. Национальный доход на душу населения к 1928 году вырос в сравнении с 1913-м на 10 %. Соответственно новой идеологии, произошли существенные изменения в быте населения. Ухудшились условия жизни высших слоев общества: до революции члены бывшей элиты занимали лучшие квартиры, потребляли качественные продукты питания, пользовались высшими достижениями образования и здравоохранения. Теперь был введен строго классовый принцип распределения материальных и духовных ценностей и представители высших слоев лишились своих привилегий.

В то же время советская власть поддерживала нужных ей представителей старой интеллигенции через систему пайков, комиссию по улучшению быта ученых и т. п.; создавалась политическая элита – партийная и государственная номенклатура, имевшая свою систему привилегий. Также в годы НЭПа возникла новая экономическая элита – зажиточные люди, так называемые нэпманы, или новая буржуазия, уклад жизни которых определялся толщиной их кошелька.

Серьезно изменился уклад жизни рабочего класса. От советской власти он получил права на бесплатное образование и медицинское обслуживание, государство обеспечивало ему социальное страхование и пенсионное содержание, через рабфаки поддерживало его стремление к получению высшего образования. Однако прежде всего на тех же рабочих в годы НЭПа отражались слабое развитие промышленного производства и массовая безработица…

Шла культурная революция, прежде всего с целью воспитания у людей новой коммунистической морали (человек человеку друг). Были сделаны серьезные шаги по ликвидации неграмотности взрослого населения, созданию материальной базы народного образования, формированию сети культурно-просветительных учреждений. Однако отсутствие достаточных материальных средств не позволяло решать эти проблемы так быстро, как рассчитывало руководство.

Быт крестьянства в 1920-х изменился незначительно. Патриархальные отношения в семье, общий труд в поле от зари до зари, желание приумножить свое достояние – таков был уклад. Крестьянство в основной своей массе стало более зажиточным, у него развивалось чувство хозяина. Маломощные крестьяне объединялись в коммуны и колхозы, налаживали коллективный труд.

Крестьянство очень волновало положение церкви, ибо с религией оно связывало свое существование. А политика Советского государства в отношении церкви в эти годы не была постоянной. В начале 1920-х на церковь обрушились репрессии, были изъяты церковные ценности под предлогом необходимости борьбы с голодом. Государство вело активную антирелигиозную пропаганду, создало разветвленную сеть обществ и периодических изданий антирелигиозного толка, внедряло в быт социалистические праздники в противовес религиозным. В результате такой политики в Православной церкви произошел раскол, группа священников образовала «живую церковь», отменила патриаршество и выступила за обновление церкви. Затем при митрополите Сергии церковь активно начала сотрудничать с советской властью. Государство поощряло появление новых явлений в жизни церкви, направляя репрессии против сторонников сохранения старых порядков в ней.

При НЭПе оживилась «буржуазная идеология», выразителем которой стало «сменовеховское» движение. В борьбе с ним правительство применило жесткие меры, создав органы цензуры – Главлит и Главрепетком, а также высылая инакомыслящих за пределы страны. В то же время допускались научные и творческие дискуссии, сосуществовали такие различные направления в искусстве, как Пролеткульт, объединения авангардистов, футуристов, «Серапионовых братьев», имажинистов, конструктивистов, «Левого фронта».

Самое главное в том, что к концу 1920-х были решены основные экономические задачи, которые возлагались на НЭП. Было восстановлено разрушенное войнами хозяйство, стабилизировалась социальная и демографическая ситуация, сложилась и укрепилась система государственных органов и учреждений, укрепился правопорядок. Были мобилизованы значительные средства для индустриализации. Вместе с тем выявились и стали быстро нарастать новые противоречия, которые уже в 1928–1929 годах воспринимались руководством государства и партии как угрожающие: НЭП себя изжила.

Как рассказывает С. Г. Кара-Мурза, в 1989 году было проведено экономическое моделирование варианта продолжения НЭПа на 1930-е годы. Оно показало, что в этом случае не только не было возможности поднять обороноспособность страны, но и годовой прирост валового продукта опустился бы ниже прироста населения – Россия неуклонно двинулась бы к социальному взрыву.

И в самом деле, к концу этого периода внутри страны возникло нестабильное равновесие, быстро сдвигавшееся к острому противостоянию – в отношениях между городом и деревней, промышленностью и сельским хозяйством. Поправив свои дела в условиях НЭПа, получив землю и стабильный правопорядок, село оказалось в большой степени самодостаточным и не имело внутренних стимулов для интенсивного развития. Производство зерновых остановилось примерно на довоенном уровне. Освобожденное от арендных платежей и выкупа земли село снизило товарность и возможности экспорта хлеба, главного тогда у России источника средств для развития. В 1926 году при таком же, как в 1913-м урожае экспорт зерна был в 4,5 раза меньше, а это был самый высокий за годы НЭПа показатель!

Индустриализация, которая в силу очевидной необходимости была начата с создания базовых отраслей тяжелой промышленности, все еще не могла обеспечить рынок нужными для села товарами. Снабжение города через нормальный товарообмен нарушилось, а продналог в натуре был в 1924 году заменен на денежный. Возник заколдованный круг: для восстановления баланса нужно было ускорить индустриализацию, для этого требовалось увеличить приток из села продовольствия, продуктов экспорта и рабочей силы, а для этого надо было увеличить производство хлеба и повысить его товарность, создать на селе потребность в продукции тяжелой промышленности (машинах), а для этого… ускорить индустриализацию.

Разорвать этот порочный круг можно было только посредством радикальной модернизации сельского хозяйства, для чего, теоретически, было три пути. Один – поддержка набирающего силу кулака, перераспределение в его пользу ресурсов основной массы хозяйств середняков, расслоение села на крупных фермеров и пролетариат. Этот путь уже показал свою бесперспективность при Столыпине. Второй – постепенное развитие трудовых единоличных крестьянских хозяйств с их кооперацией в «естественном» темпе, но он, по всем расчетам, оказывался слишком медленным. Третий – ликвидация очагов капиталистического хозяйства (кулаков) и образование крупных механизированных коллективных хозяйств.

Другим кардинальным вопросом был выбор способа индустриализации. Дискуссия об этом протекала трудно, долго. Не имея в отличие России начала века иностранных кредитов как важного источника средств, СССР мог вести индустриализацию лишь за счет внутренних ресурсов. Влиятельная группа (член Политбюро Н. И. Бухарин, председатель Совнаркома А. И. Рыков и председатель ВЦСПС М. П. Томский) отстаивала «щадящий» вариант постепенного накопления через продолжение НЭПа. И. В. Сталин предлагал форсированный вариант.

Мы уже упоминали, что в годы перестройки было проведено моделирование варианта Бухарина современными методами и расчеты показали, что при продолжении НЭПа рост основных производственных фондов был бы в интервале 1–2 % в год. При таком «щадящем» варианте наша экономика нарастающими темпами отставала бы не только от Запада, но и от роста населения СССР (2 % в год)! Тем самым было бы предопределено поражение при первом же военном конфликте, но становился возможным и внутренний социальный взрыв из-за нарастающего обеднения населения. Поэтому прав был Сталин, и его правоту подтвердила победа в войне 1941–1945 годов.

Фридрих Энгельс в книге «Крестьянская война в Германии» писал:

«Самым худшим из всего, что может предстоять вождю крайней партии, является вынужденная необходимость обладать властью в то время, когда движение еще недостаточно созрело для господства представляемого им класса и для проведения мер, обеспечивающих это господство. То, что он может сделать, зависит не от его воли, а от того уровня, которого достигли противоречия между различными классами, и от степени развития материальных условий жизни, отношений производства и обмена, которые всегда определяют и степень развития классовых противоречий. То, что он должен сделать… зависит опять-таки не от него самого, но также и не от степени развития классовой борьбы и порождающих ее условий… Таким образом, он неизбежно оказывается перед неразрешимой дилеммой: то, что он может сделать, противоречит всем его прежним выступлениям, его принципам и непосредственным интересам его партии; а то, что он должен сделать, невыполнимо».[9]

Это полностью применимо к Сталину конца 1920-х годов. Прежняя российская власть пыталась, но не смогла к 1917 году завершить промышленный переворот и индустриализацию: основное население страны составляло крестьянство, а требовалось, чтобы им стал пролетариат, при сохранении продовольственной базы. Не смогло ничего сделать и Временное правительство. Теперь выполнение задачи индустриализации выпало решать большевикам, но это противоречило прежним обещаниям – надо было найти щель между «можем» и «должны». Прежде всего следовало поступиться догмами ради государственного интереса.

Помимо экономических, в период НЭПа происходили крупные политические перемены.

6 февраля 1922 года была упразднена ВЧК с ее местными органами, а вместо нее образовано Государственное политическое управление (ГПУ) при НКВД под председательством наркома или его заместителя, назначаемого Совнаркомом. На местах создавались политотделы при губисполкомах, непосредственно подчиненные ГПУ. На ГПУ были возложены борьба с бандитизмом, шпионажем, подавление открытых контрреволюционных выступлений, охрана границ, железнодорожных и водных путей сообщения, борьба с контрабандой. В распоряжении ГПУ были особые войска. ГПУ и его органам предоставлялось право обысков и арестов.

В том же году В. И. Ленин поручил органам юстиции разработать и принять Уголовный кодекс, который отвечал бы новым реалиям. Вскоре новое советское законодательство начало действовать: уже в июне-июле проходил первый политический процесс над 47 руководителями эсеровской партии, который закончился вынесением смертного приговора 14 подсудимым. Однако затем приговор заменили высылкой подсудимых за границу, а сама партия эсеров была распущена. Одновременно произошел самороспуск меньшевистской партии.

В конце августа 1922-го из Советской России отплыл «философский пароход», который увез в эмиграцию около 160 представителей отечественной культуры, не согласных с советской властью. Высылки оппонентов большевиков продолжались и впоследствии. Между тем еще в ноябре 1921 года был принят декрет «Об использовании труда заключенных в местах лишения свободы и отбывающих принудительные работы без лишения свободы».

Тем временем на окраинах бывшей империи местные коммунисты, руководимые ЦК РКП(б), образовали суверенные советские республики: Украинскую ССР (декабрь 1917-го), Белорусскую ССР (январь 1919-го), Азербайджанскую ССР (апрель 1920-го), Армянскую ССР (ноябрь 1920-го), Грузинскую ССР (февраль 1921-го). Три последние в марте 1922 года вошли в Закавказскую Федерацию. Советская власть, утвердившаяся было в Латвии, Литве и Эстонии, не удержалась там.

С момента возникновения суверенные республики сразу оказывались в рамках общего политического союза – просто в силу однотипности советской государственной системы и концентрации власти в руках единой партии, ибо республиканские компартии изначально входили в РКП(б) на правах областных организаций. Формальное объединение произошло 30 декабря 1922 года, когда съезд полномочных представителей РСФСР, Украины, Белоруссии и Закавказской Федерации (I съезд Советов СССР) принял Декларацию и Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик, избрал Центральный исполнительный комитет (ЦИК). Затем в январе 1924 года II Всесоюзный съезд Советов одобрил Конституцию СССР. Высшим органом власти стал Всесоюзный съезд советов, а между съездами – ЦИК, состоявший из двух равноправных палат: Союзного Совета и Совета национальностей (первый избирался съездом из представителей союзных республик пропорционально их населению; во второй входили по пять представителей от каждой союзной и автономной республики и по одному – от автономных областей).

ЦИК СССР не был постоянно действующим органом, а созывался на сессии три раза в год, а в период между сессиями работал Президиум ЦИК СССР, избираемый на совместном заседании Союзного Совета и Совета национальностей в количестве 21 человека. Высшим исполнительным органом стал Совет народных комиссаров СССР.

В ведении союзных республик находились внутренние дела, земледелие, просвещение, юстиция, социальное обеспечение и здравоохранение. Особое положение имели органы госбезопасности: если ранее ГПУ было подразделением НКВД, то с созданием СССР оно приобрело статус объединенного наркомата – ОГПУ СССР, имевшего подчиненные ему наркоматы в республиках.

16 октября 1924-го ВЦИК утвердил Исправительно-трудовой кодекс РСФСР (ИТК), который регулировал организацию и режим содержания осужденных. Вместо тюрем признавалось нужным усовершенствовать и максимально развивать сеть трудовых сельскохозяйственных, ремесленных и фабричных колоний и переходных исправительно-трудовых домов.

Нужно учитывать, что все эти решения принимались на фоне разгоравшейся борьбы внутри самой партии. Принятие Х съездом резолюции «О единстве партии» не означало, что сами руководители РКП(б)[10] неукоснительно следовали ей. Дело в том, что В. И. Ленин по состоянию здоровья в 1922 году отошел от дел; на пост генерального секретаря ЦК партии был избран И. В. Сталин, а заместителем Ленина на посту председателя правительства стал А. И. Рыков. Но в отсутствие Ленина его соратники начали борьбу за место лидера партии. Главными претендентами были: Л. Д. Троцкий, И. В. Сталин, Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев. Но, как и раньше, это не было просто выбором лидера, а выбором пути дальнейшего развития. Трое из них, а именно Сталин, Каменев и Зиновьев, создав своеобразный триумвират, обрушили критику на Троцкого, который был ортодоксальным приверженцем теории и слабо понимал задачи текущего момента. Его всегда заносило в крайности.

Троцкий, уйдя в отставку с занимаемых им постов в армии в 1925 году, оказался в изоляции и не влиял уже на политику партии.

Но и среди членов «триумвирата» по многим вопросам общности взглядов тоже не наблюдалось. При В. И. Ленине, всеми признанном авторитете, это можно было преодолевать. Теперь же противостояние лидеров становилось катастрофичным.

После того как «отодвинули» Троцкого, Г. Е. Зиновьев навязал партии обсуждение вопроса о возможности построения социализма в одной стране. На ХIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года состоялась дискуссия, в которой победила линия Сталина и примкнувших к нему Н. И. Бухарина, В. М. Молотова, К. Е. Ворошилова, М. И. Калинина и других, считавших такое построение социализма возможным. Зиновьев был отстранен от занимаемых постов; на его место в Ленинград, как руководитель питерских коммунистов, уехал С. М. Киров, а во главе Исполкома Коминтерна был поставлен Н. И. Бухарин.

Л. Б. Каменев вслед за Зиновьевым тоже повел наступление на бывшего товарища по «триумвирату». На XIV съезде партии он, в частности, сказал о Сталине: «Наш генеральный секретарь не является той фигурой, которая может объединить вокруг себя старый большевистский штаб». И скажем прямо, он был абсолютно прав; но он также абсолютно не мог понять, что Сталину и не надо было объединять «старый большевистский штаб». Он уже перерос догматический социализм и занимался государственным строительством.

В 1926 году была предпринята попытка объединения всех оппозиционеров, недовольных курсом И. В. Сталина. Однако в это объединение вошли слишком разные люди, у которых было множество принципиальных разногласий друг с другом.

В 1927 году «группа большевиков-ленинцев» (Н. И. Муралов, Х. Г. Раковский, Л. Б. Каменев, Л. Б. Троцкий) подписали обращение, в котором обвиняли Сталина в подавлении внутрипартийной демократии – «вопреки всему прошлому большевистской партии, вопреки прямым решениям ряда партийных съездов». Очевидно, что они совершенно не могли оценивать эволюционность социального развития, а ведь сами в своем прошлом шли «вопреки всему прошлому»: свергали царизм, затем Временное правительство, голосовали за запрет деятельности всех партий, кроме коммунистической…

Оппозиционеры пытались создать нелегальные партийные структуры, но единства между ними не было, и Сталин смог, опираясь на партийный аппарат и рядовых коммунистов, исключить из партии наиболее видных деятелей оппозиции. Причем Сталин ссылался на резолюцию Х съезда «О единстве партии», запрещавшую фракционность и требующую от меньшинства подчинения решениям большинства.

В таких сложных условиях особое значение приобрели органы ОГПУ, которые от слежки за оппозиционерами стали переходить к активным действиям. В этой борьбе без перехлестов не обошлось.

XV съезд партии в 1926 году сделал вывод, что «левые» оппозиционеры – это ревизионисты, отказавшиеся от марксизма-ленинизма, поскольку они отрицают возможность победоносного строительства социализма в СССР. Здесь тонкость в том, что марксизм как раз не предполагал возможности победоносного строительства социализма в одной стране. Не случайно и Ленин говорил, что НЭП – лишь средство продержаться до мировой социалистической революции. С точки зрения теории это не оппозиционеры, застрявшие на Марксовой догме, а сам Сталин был ревизионистом марксизма и фальсификатором ленинизма! Но с точки зрения марксистской практики Сталин был прав, а потому он и победил, и дальше коммунистическая партия под его руководством продолжила строить социализм в СССР!

Он в ходе полемики с Троцким говорил:

«Надо откинуть устаревшее представление, что Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего», – и вместе с устаревшим представлением «откинул» самого Троцкого: в 1928 году бывшего всесильного вождя выслали из Москвы, а в январе 1929-го из СССР. А из Конституции вскоре исчезла объявленная ранее цель: победа социализма во всех странах.

В период НЭПа страна поднялась на горку, с которой было несколько путей. Выбор движения в одном направлении – осуществлении социалистической модернизации, вел к устойчивому состоянию. Движение в другом направлении – раздувании мировой революции, означало прекращение всякого развития России. Третье направление – медленное развитие, вело, если называть вещи своими именами, к смерти страны. Поэтому неудивительно, что после разгрома «левой» оппозиции пришел черед «правой» оппозиции. Спор шел о судьбе НЭПа. Бухарин и прочие оценивали его результаты высоко; они видели возможность мягкой постепенной индустриализации. А Сталин полагал нужным переходить к чрезвычайным мерам в хозяйственном развитии.

Но кто же такой был в это время Сталин и кто такие были оппозиционеры с точки зрения нашей теории «русских горок»? Сталин был «хозяином», а те, кто спорил с ним, – элитой, мешавшей переходу к мобилизационной экономике и рывку. И судьба их сложилась сходно с судьбой тех представителей элиты, которые мешали в свое время Ивану Грозному и Петру I.

По свидетельству писателя К. М. Симонова, население с пониманием относилось к происходящему:

«Хотя в разговорах, которые я слышал, проскальзывали и ноты симпатии к Рыкову, к Бухарину, в особенности к последнему, как к людям, которые хотели, чтобы в стране полегче жилось, чтоб было побольше всего, как к радетелям за сытость человека, но это были только ноты, только какие-то отзвуки чужих мнений. Правота Сталина, который стоял за быструю индустриализацию страны и добивался ее, во имя этого спорил с другими и доказывал их неправоту, – его правота была для меня вне сомнений».

Компромиссный вариант был отвергнут. Россия вступила на путь к устойчивому состоянию – созданию государственной экономики.