Мы должны принимать наследие нашей истории. Все почему-то заклинились на Сталине, забывая о том, что была могучая героическая история. Да, она была трагической. Но вместе с тем и героической… Трагедии – совершенно неотвратимый феномен человеческого бытия, никуда от этого не денешься… Я глубоко убежден в том, что мы никуда не двинемся по-настоящему, если не перестанем обрезать корни, связывающие нас с той эпохой…

(Вадим Кожинов[11])

История в целом длинна и сложна. Однако если взять небольшой ее отрезок, он окажется не менее сложным! Это всеобщее правило. Чем ближе подходишь к какому-либо предмету, тем больше различаешь деталей; при дальнейшем приближении многообразие нарастает…

Казалось бы, не очень длительный период сталинских реформ донельзя насыщен событиями: большими и маленькими, важными и не очень. Стoит ли нам даже браться за эту колоссальную тему, заранее зная, что мы можем уделить ей не так много места? Наверное, стoит. Ведь мы в нашей книге излагаем концепцию «русских горок», модель истории. Нам придется учитывать соразмерность, а именно, занимаясь деталями, помнить, в связи с какой общей задачей мы ими занимаемся. С другой стороны, выдвигая общие положения, не следует забывать, на базе каких конкретных фактов они выдвигаются, но факты эти, скажем прямо, широко известны. К тому же, чтобы делать надежные выводы, нам нужны не одиночные события, а некоторые статистически достоверные результаты реализации событий.

Мы в первой части книги упоминали один очень важный методологический принцип, который дает нам история физики. Мы его назвали «методом Кулона». Напомним суть. Шарль Огюст Кулон был специалистом в теории упругости. Это позволило ему, когда он приступал к своим работам по электричеству, создать свой уникальный прибор – крутильные весы. Он создал достаточно точный прибор, и сумел обнаружить некоторые закономерности во взаимодействии электрических зарядов. Но вместе с тем его прибор был достаточно грубым, и в силу этого свойства большое количество дополнительных закономерностей не смогло закрыть основную. Мы не знаем, так и было задумано им или получилось случайно, – не важно. Как бы то ни было, это оказалось весьма продуктивным.

Мы, стремясь обнаружить ту или иную закономерность в истории общества, используем «принцип Кулона». Историкам в их исследованиях вообще надо бы научиться достигать достаточную точность, и не сверх того, поскольку ее превышение, уход в детали (которым несть числа) обязательно скроет искомую закономерность.

Например, бывает сложно вычленить закономерности во взаимоотношениях элиты и народа какой-либо страны. Народ – он как бы «безликий», просто масса, без разделения на психологические и интеллектуальные типажи. Зато малочисленная элита – о которой историкам известно несравненно больше, чем о народе, – представлена огромным числом портретов. Добрые, злые, умные, жадные… Поди разберись, что в истории происходило от закономерностей, а что – от личностных качеств человека.

Если же избавиться от излишней шелухи биографий, то становится очевидным, что перед социальными системами стоят те же задачи, что и перед любой информационной системой, и можно легко проследить здесь действие эволюционных законов. Человеческое сообщество, чтобы существовать в «предложенных» ему условиях, должно уметь сохранять прошлый опыт существования в них (чем и занят основной народ) и одновременно уметь перестраиваться по мере их изменения. Вот элита как раз и есть та особая часть общества, которая «ловит» сигналы внешнего мира, чтобы направить усилия основной части народа в нужную сторону, если, конечно, перемены необходимы.

Это легко понять. Крестьянину в его чисто крестьянском труде никакая элита не нужна; он сам знает, когда пахать, когда урожай собирать. И действительно, сельское население – наиболее консервативный элемент общества; крестьяне «отвечают» за память из прошлого в будущее, а если крестьян свести на нет, их место займут другие – те, кто производит основной продукт страны, кто позволяет ей выживать. Но если на страну готовится напасть враг – кто сорганизует оборону? Разве крестьяне? Нет, элита. Это она потребует от крестьян материальные и человеческие ресурсы, она выстроит армию и поведет в бой. А интеллектуальная элита обеспечит появление технических и прочих новинок, даст идеологическое обоснование для того или иного поведения людей, организует процесс школьного и прочего образования.

Таким образом, элита тоже нужна для выживания сообщества: она «руководит» движением из настоящего в будущее.

И только понимая это, уже на этом фоне можно давать «портреты» властителей. Если же какой-либо историк вывешивает перед вами целые галереи добрых, умных или жадных царей и говорит, что это и есть история, не верьте ему. Это сборники литературных анекдотов.

Элита живет за счет своей страны, то есть от прибавочного продукта, который дает ей народ. Это не нахлебничество, если она и работает в интересах этой же страны и этого народа. Но вот если элита начинает действовать в интересах иных стран или даже просто прожирает ресурс, то это катастрофа для страны. А такое бывает: отрывается элита от корней, забыв, что она выдвинулась «в верха» не по воле неких нематериальных сил. И тогда народ будто бы ни с того ни с сего устраивает революцию, «разгоняет» негодных властителей, выдвигает новых лидеров, которые немедленно сами становятся элитой и попадают в «портретную галерею» историков.

Итак, народ не может просто изгнать элиту или перестать содержать. Он может ее только заменить. Элита – необходимый элемент общества! Без нее пропадет и государство. То есть ей нужно давать возможность жить ровно настолько хорошо (удобно, комфортно, сытно и т. д.), насколько она приносит пользу обществу, – этим должна заниматься высшая государственная власть. Когда же между разными классами страны нет «обратной связи», а свое содержание элита назначает сама себе и по собственному усмотрению и сама же назначает и скидывает императоров, то страна в целом беднеет, а кто-то из числа элиты богатеет. За счет чего? За счет обнищания большинства.

Сталинская эпоха показала, что основная задача государственной власти – сближение двух «народов» одной страны, трудящихся и элиты, в том числе в мере потребления, – только так возможен успех. Нельзя одновременно развивать страну (трудами народа) и прожирать ресурс (стараниями элиты). Нечего спорить, Сталин держал в «черном теле» крестьянство, но и партноменклатуру – элиту своего времени, зажимал крепко, не давал излишне жировать.

Мы ниже покажем, как это было. Но сначала напомним некоторые принципы действия наших «русских горок». Общий сценарий развития событий таков:

1. Исходно низкая норма внутренних накоплений. Это не злой умысел, а объективная реальность, ибо это и есть наше стационарное состояние.

2. Правящая элита, помня о происходивших в прошлом случаях напряжения всех сил, не рискует вводить режим мобилизационной экономики и продолжает пользоваться ресурсами, накопленными после предыдущего рывка, но не всегда эффективно. Кроме того, контакт с Европой показывает властителям неудовлетворительность их собственного состояния с точки зрения бытового комфорта. Не понимая истинных причин этого отставания, вожди предпринимают попытки улучшить свое, а также общее положение за счет копирования зарубежных порядков. Им помогают своя интеллектуальная элита и иностранные советники, что только ухудшает общее экономическое положение, углубляя кризис.

3. Появление внешней угрозы, когда соперничающие страны пытаются экономическое отставание России закрепить политическим поражением. Это становится сигналом к началу перехода к мобилизационному режиму экономики. Как правило, такой переход требует новых идей, самых передовых на этот момент в мире, а также новых людей в руководстве, способных к новому режиму функционирования страны. (Возврат после мобилизационного режима к стационарному также требует смены элиты.)

4. В результате напряжения всех сил удается преодолеть внешний кризис, а после этого у народа пропадает побудительная причина поддерживать предыдущий режим. Элита склонна вспоминать вождей, выполнивших труднейшую работу по спасению страны, как ужасных тиранов и навязывает эту точку зрения народу.

Далее все повторяется.

Так было в эпоху Ивана Грозного, Петра I и Иосифа Сталина.

1929. – Серьезные продовольственные проблемы, введение карточек на хлеб. Ноябрь. – Пленум ЦК ВКП(б), отказ от НЭПа, принятие курса на сплошную коллективизацию.

1930, 5 января. – Постановление ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», начало сплошной коллективизации. 25 июля. – Постановление ЦК ВКП(б) «О всеобщем обязательном начальном образовании».

Разгром «правой» оппозиции обозначил конец НЭПа. В 1929 году В. М. Молотов и В. В. Куйбышев сменили Рыкова и Кржижановского на постах председателей Совнаркома и Госплана. Начались усиление централизованного планового руководства экономикой, ликвидация элементов хозрасчета, рост налогового бремени на частные предприятия. К 1933 году исчезли концессии, предоставленные иностранным предпринимателям (кроме японских на Дальнем Востоке).

Первый пятилетний план развития народного хозяйства (1928/29-1932/33) разрабатывался и был принят с учетом принципов НЭПа и, в частности, был рассчитан на сбалансированное развитие всех основных отраслей народного хозяйства. Но в 1929 году Сталин заявил о необходимости пересмотра заданий в сторону их существенного увеличения, полагая довести их с 21,5 до 45 %.

Для руководства экономикой были созданы новые органы управления. В 1932 году вместо ВСНХ сначала образовали 4 отраслевых наркомата, а к концу 1930-х их количество возросло до 20. Наркоматы были со строгой вертикальной структурой подчинения, доходящей до каждого отдельного предприятия.

Темпы индустриализации были небывало высокими, а сегодня они кажутся невероятными: с 1928-го по 1941 год было построено около 9 тысяч крупных промышленных предприятий. Промышленность по отраслевой структуре, техническому оснащению, возможностям производства важнейших видов продукции вышла в основном на уровень развитых стран. Был осуществлен массовый выпуск самолетов, грузовых и легковых автомобилей, тракторов, комбайнов, синтетического каучука и т. д. Стала быстро развиваться оборонная промышленность с использованием оригинальных отечественных разработок.

Это было достигнуто через трудовое и творческое подвижничество всего народа при общем энтузиазме, по силе сходном с религиозным. Но требовалось и жесткое подчинение плану тех, кто составлял управляющую вертикаль. Управлять – это была их работа, а не способ достижения личного благополучия. В этих условиях массы народа доверяли руководителям и оказались способными на самоотречение.

Вот воспоминания американского студента Джона Скотта:

«… Я выехал на поезде, идущем четыре дня до места под названием Магнитогорск, расположенного на восточных склонах Уральских гор. Я был очень счастлив. В Советском Союзе не было безработицы. Большевики планировали свою экономику и предоставляли молодым людям много возможностей. Более того, им удавалось преодолеть фетишизацию материальных ценностей, которая, как учили меня мои добрые родители, была одним из основных зол нашей американской цивилизации. Я видел, что большинство русских едят только черный хлеб и носят один-единственный костюм до тех пор, пока тот не распадется на части…

Шел сентябрь 1932 года, и мне было 20 лет…

Мне понадобилось очень мало времени, чтобы понять, что они едят черный хлеб в основном потому, что нет никакого другого, и носят лохмотья по той же причине.

В Магнитогорске я был брошен в битву. Я очутился на линии фронта чугуна и стали. Десятки тысяч людей терпеливо выносили невероятные трудности, чтобы построить доменные печи, и многие делали это по своей воле, охотно, с безграничным энтузиазмом, которым с первого дня своего приезда заразился и я.

Четверть миллиона человеческих душ – коммунистов, кулаков, иностранцев, татар, осужденных саботажников и масса голубоглазых русских крестьян – строили самый большой сталелитейный комбинат в Европе посреди голой уральской степи. Деньги текли, как песок сквозь пальцы, люди замерзали, голодали и страдали, но строительство продолжалось в атмосфере равнодушия к отдельной человеческой личности и массового героизма, аналог которому трудно отыскать в истории».[12]

За довольно короткий срок было решено три задачи: индустриализация страны, коллективизация сельского хозяйства, осуществление культурной революции. Стало возможным создание новой армии.

Главным в этой модернизации было превращение человека с крестьянским типом мышления, восприятием времени, стилем труда и поведения – в человека, оперирующего точными отрезками пространства и времени, способного быть включенным в усилия огромных масс людей. За короткий срок создавался «новый человек».

Запад создавал такого «человека» в течение четырехсот лет, в основном, возложив эту задачу на частного хозяина, который дубил шкуру рабочего угрозой голода. Но и государство действовало на Западе в том же направлении столь жестокими методами, которые России были неведомы (например, законы о бедных и о бродяжничестве, на основании которых были повешены десятки тысяч человек). Гражданское общество Запада изобрело для бедных такие типы наказания, которых Россия и СССР не знали. Уважение к собственности вбивалось там вчерашним крестьянам жестокими способами: в начале XIX века в Англии вешали даже детей за кражу на сумму более 5 фунтов стерлингов, а за бродяжничество клеймили с 14 лет.

В СССР на воспитание дисциплинированного, точного и ответственного человека отводилось менее десяти лет, и эта задача была выполнена, естественно, не одной любовью, лаской и пропагандой. Сегодня многие видят в тогдашней жестокости преступный характер Советского государства (или его руководителей). Но нет большей ошибки, чем судить о событиях вне времени и пространства, без сравнения с другими аналогичными явлениями. Главное, поколение точных и дисциплинированных людей было воспитано без подавления их духовной свободы и творческих способностей. А что это именно так, показала победа в войне.

В промышленности новые показатели первого пятилетнего плана выглядели следующим образом: по чугуну вместо 10 млн тонн было утверждено 17 млн тонн, по тракторам вместо 53 тыс. штук – 170, по автомашинам вместо 100 тыс. штук – 200. Чтобы обеспечить выполнение производственных заданий, стоящих перед промышленностью, требовалось в таких же размерах «подстегнуть» темпы развития сельского хозяйства. В ноябре 1929 года была поставлена задача форсировать темпы преобразования на селе, а в январе 1930-го был утвержден график коллективизации: к концу пятилетки в колхозах должно было находиться не 20, а 80–90 % крестьянских хозяйств. Естественно, достичь этого в столь короткие сроки можно было, только применяя административные меры.

В реальности были достигнуты в 1928–1932 годах следующие результаты. Если в 1928 году в СССР было произведено 3,3 млн тонн чугуна, то в 1932-м -6,2 млн тонн, производство тракторов выросло с 1,8 тыс. штук до 50,8, по автомобилям – с 0,8 тыс. штук до 23,9. Запланированного не достигли, но все равно успехи были громадны.

А вот в сельском хозяйстве дела пошли не очень хорошо.

Без сомнений, коллективизация глубоко преобразовала не только село и сельское хозяйство, она повлияла на всю экономику страны в целом, на социальную структуру общества, демографические процессы и урбанизацию, но вызвала на первом этапе тяжелую катастрофу с массовыми страданиями и человеческими жертвами.

Надо сказать, что в первых колхозах (до 1929 года они охватывали 6–7 % крестьянских хозяйств) не обобществлялся домашний скот, и каждой семье был оставлен большой приусадебный участок. Однако руководство Наркомзема (создан 7 декабря 1929 года постановлением ЦИК СССР; первый нарком – А. Я. Яковлев) самым удачным проектом для колхозного строительства в России посчитало кибуц– модель кооператива, разработанную в начале ХХ века во Всемирной сионистской организации. Но этот проект предназначался для колонистов-горожан, которые вовсе не собирались ни создавать крестьянское подворье, ни заводить скот. Обобществление в кибуцах доводилось до высшей степени, никакой собственности не допускалось вовсе, даже обедать дома членам кооператива запрещалось. Такой тип колхоза был несовместим с русской народной традицией.

(Отметим, что в подходящей среде – в Израиле, кибуцы показали себя как очень эффективный производственный уклад, но в России 1930 года вопрос о соответствии этого проекта культурным традициям русской деревни и не вставал.)

В процессе коллективизации были допущены большие ошибки, и несоответствие колхозно-кибуцного проекта социально-культурным характеристикам русского человека – только одна из них. Были и перегибы другого свойства: вопреки намеченным в центре темпам местные парторганизации, а с ними и органы власти стремились силой загнать крестьян в колхозы за невероятно короткий срок, развивая при этом огромную энергию и упорство. Кроме того, «разверстка» на число раскулаченных означала предельные цифры, но они повсюду перевыполнялись. Центральные органы Советского государства часто должны были сдерживать рвение местных.

В 1930 году в погоне за «валом» было раскулачено почти 15 % крестьянства страны; в 1930–1931 годах в отдаленные районы сослали свыше 380 тысяч семейств «кулаков» и «подкулачников», а к 1932 году 1,4 млн раскулаченных находились в спецпоселениях. Меньшая их часть занималась сельским хозяйством, бoльшая – трудилась в лесной и добывающей промышленности.

Основная масса крестьян ответила на такую политику пассивным сопротивлением: уходом из села, сокращением пахоты, убоем скота. Если в 1928-м страна производила 4,9 млн тонн мяса и сала, то в 1932-м лишь 2,8 млн тонн, соответственно по молоку показатели снизились с 31 млн тонн до 20,6, а по яйцу – с 10,8 млрд штук до 4,4. В ряде мест произошли вооруженные восстания (с января до середины марта 1930 года на территории СССР без Украины было зарегистрировано 1678 восстаний), росло число убийств в конфликтах между сторонниками и противниками колхозов.

Результаты не замедлили сказаться: в 1932–1933 годах случился страшный голод, унесший множество жизней. Судя по статистике рождений и смертей, только на Украине от голода умерли около 640 тыс. человек, однако ряд зарубежных исследователей считают, что всего от голода умерли 3–4 млн человек. (В марте 1933 года состоялся судебный процесс против ряда работников Наркомзема СССР, как виновных в возникновении голода, – это было официальным признанием наличия голода в стране.) Не лучше было положение и в городах, где с 1929-го по 1933 год действовала карточная система снабжения населения.

Всегда и везде экономисты недооценивают или просто не понимают сути хозяйства нерыночного типа, принципиально направленного не на извлечение прибыли, а на выживание – патриархального в деревне или домашнего в городе, составляющего огромную, хотя и «невидимую» часть народного хозяйства. Для России эта слепота политэкономии сыграла роковую роль, и не только во время коллективизации, но и в конце советского периода.

Уже в марте-апреле 1930 года ЦК ВКП(б) принял ряд важных решений, чтобы выправить дело, но инерция запущенной машины была очень велика, а созданный в селе конфликт разгорался. Начатое зимой «раскулачивание» продолжалось. Только весной 1932 года местным властям было запрещено обобществлять скот и даже было предписано помочь колхозникам в обзаведении скотом; с этого времени уже не проводилось и широких кампаний по раскулачиванию.

Но даже несмотря на множество разумных постановлений, устраняющих перегибы, положение выправилось лишь в 1935 году. Опять начали расти сборы зерна, поголовье скота, оплата труда колхозников. С 1 января 1935 года в городах отменили карточки на хлеб.

После сельскохозяйственной катастрофы и страшного голода зимы 1932–1933 годов был резко сокращен экспорт зерна. В 1932 году вывезли всего 1,8 млн тонн против 4,8 в 1930-м и 5,2 в 1931-м, а в конце 1934 года вывоз вообще был прекращен. Да оно и в 1930–1932 годах вывозилось только из-за Великой депрессии на Западе: там требовали срочного возврата одолженных на развитие советской экономики денег, а где их взять? Отдавали зерном… По этой же причине пришлось весь гигантский пятилетний план свернуть до шестидесяти «ударных комсомольских» строек, в которые уже были вложены большие средства.

Была и вторая причина провала пятилетки – организационная. Уже сложилась жесткая вертикаль управления, главную роль в которой играли первые секретари партийных комитетов. Эти люди, преданные делу партии и мировой революции, как правило, не были в достаточной мере грамотными. Они затруднялись проводить серьезную экономическую политику.

Сталин понимал, что партийных бюрократов следует заменить квалифицированными людьми. Но их просто не было, да и как заменить? Сталин ведь не был царем, а был избранным лицом. Любой пленум партии, на который как раз и собирались для утверждения всяческих решений партийные бонзы, – пленум, где у Сталина не было уверенного большинства, не позволил бы ему делать такие перемены. И пришлось ему действовать исподволь и не наскоком.

Не называя пока имен, Сталин, выступая с трибун пленумов и на XVII съезде партии (январь – февраль 1934), стал говорить слова, с которыми чинуши не могли не согласиться, с которыми нельзя было спорить: «Бюрократизм и канцелярщина аппаратов управления… вот где источники наших трудностей». «… Как быть с такими работниками? Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом». Так постепенно внедрялась мысль: руководитель не обязательно должен быть членом партии с большим стажем, он даже может не быть членом партии, но должен быть специалистом, иметь высшее образование и опыт работы по специальности. Чуть позже возник лозунг: «Кадры решают все!»

Между тем, после ввода в строй крупных тракторных заводов начала быстро создаваться сеть машинно-тракторных станций (МТС), которая в 1937 году обслуживала уже 90 % колхозов. Переход к крупному и в существенной мере механизированному сельскому хозяйству позволил быстро повысить производство и производительность труда.

Но все это делалось, как уже сказано, ради получения средств для модернизации страны. Принудительное обобществление крестьянских хозяйств велось ради форсированной индустриализации: обеспечить любой ценой продовольствием растущее население городов, обеспечить экспорт и получение валюты, чтобы были средства для закупки оборудования для новых заводов. Государство обязывало колхозы засевать определенные площади и сдавать зерно в установленный срок по заранее обусловленным кондициям и ценам. Цены эти покрывали 10–15 % стоимости закупаемого зерна. За счет экспортной продажи зерна импортировалась заграничная техника.

Кроме того, вздувались розничные цены на товары народного потребления, что позволяло изымать в бюджет дополнительные средства для вооружения армии.

За годы первой пятилетки возникла целостная система перекачки людских, материальных и финансовых ресурсов из аграрного сектора в индустриальный. Но была создана и еще одна система принудительного труда – система Главного управления лагерей (ГУЛаг), в котором были совмещены функции карательных органов с функциями строительных ведомств, как способа восполнения нехватки капиталов для промышленной реконструкции.

ГУЛаг состоял (по данным на 1940 год) из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний, 50 колоний несовершеннолетних с общим числом заключенных свыше 1 660 тысяч. И надо сказать, очень многие попали туда за дело. Кстати, сегодня в России заключенных около миллиона, несмотря на довольно частые амнистии и более щадящий Уголовный кодекс. Есть о чем подумать.

Ужесточалось советское законодательство. В постановлении ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной (социалистической) собственности» впервые был использован термин «враг народа», к «врагам народа» применялась высшая мера наказания или срок 10 лет с конфискацией имущества.

1932,22 августа. – Постановление «О борьбе со спекуляцией» (срок наказания от 5 до 10 лет без права амнистии). 27 декабря. – Постановление «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов» (паспортный режим был отменен в 1923 году), в результате чего крестьяне были лишены паспортов и возможности свободного переселения в город.

К. М. Симонов писал о тех давних временах: «И строительство Беломорканала, и строительство канала Москва – Волга, начавшееся сразу после окончания первого строительства, были тогда в общем, и в моем тоже восприятии не только строительством, но и гуманною школою перековки людей из плохих в хороших, из уголовников в строителей пятилеток… Старые грехи прощались, за трудовые подвиги сокращали сроки и досрочно освобождали, и даже в иных случаях недавних заключенных награждали орденами. Таков был общий настрой происходящего, так это подавалось…»

В то же время был взят курс на ускоренное создание новых научно-технических кадров. Доля рабочих и их детей в технических вузах возросла с 38 % в 1928-м до 64,6 % в 1933 году; число вузов увеличилось в 5,5 раз. В 1930 году в Москве появились институты: геолого-разведочный, горный, нефтехимической и газовой промышленности, стали и сплавов, станкоинструментальный, культуры и другие. Учебные планы были сориентированы на практику, доля выходцев из рабочих среди ИТР и руководящего состава («выдвиженцы») возросла до 57 %. Во второй половине 1930-х процесс организации научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ был дополнен созданием лагерных «шарашек».

Советское руководство сделало серьезные выводы из неудачи первой пятилетки, и на XVII съезде ВКП(б) показатели второго пятилетнего плана (1933–1937) были подвергнуты существенной корректировке. Для промышленности утвердили достаточно реальные задания по ежегодному росту производства, в сельском хозяйстве предусматривалось лишь закрепление достигнутого уровня коллективизации. Произошло некоторое ослабление директивного давления на экономику, были реорганизованы органы управления ею.

Это привело к тому, что хотя вторая пятилетка, как и первая, не была выполнена в полном объеме, промышленность развивалась более динамично, был обеспечен значительный прирост производительности труда. Сельское хозяйство, оставаясь в сложном положении, стало выходить из кризиса. Была завершена коллективизация: если к осени страшного 1932 года в колхозах состояло 62,4 % дворов, то в 1937-м – уже 93 %. Возросли посевные площади, главным образом в восточных районах страны, где «раскулаченные» осваивали целинные и залежные земли, повысилась урожайность. Поэтому и удалось в 1935 году отменить карточную систему распределения продуктов.

Проблема быстрого перехода от аграрного строя к индустриальному была решена в СССР с помощью триады реформ: коллективизация, индустриализация и культурная революция. При этом к крестьянам применялись жестокие экономические и административные меры. Однако при оценке жестокостей того времени надо помнить, какие жертвы были принесены другими странами при переходе к индустриализации, а также, что в обогнавших нас странах на раскрестьянивание история отпустила целые столетия, а СССР должен был пройти этот путь всего за десять лет. А также посмотреть и на предыдущий опыт нашей страны!

Сталинские реформы, в отличие от столыпинских, предусматривали трудоустройство практически всех прибывших в город крестьян. Они начинали работать землекопами и чернорабочими, но затем осваивали более сложные строительные и производственные специальности. Их всех сажали за парты ликбеза, а наиболее способных направляли на учебу в институты и в промышленные академии. Бывшие крестьяне становились квалифицированными специалистами, строили города, заводы, электростанции. И именно эта фантастическая реальность вызывала у них невиданный до того энтузиазм, определивший невиданные темпы роста промышленности.

Ежегодно в строй вступало в среднем около 600–700 только крупных предприятий. Темпы роста тяжелой промышленности были в два-три раза выше, чем за тринадцать лет развития России перед Первой мировой войной. Страна обрела потенциал, который по отраслевой структуре и техническому оснащению находился на уровне передовых стран мира. По абсолютным объемам промышленного производства СССР в 1937 году вышел на второе место после США (в 1913-м Россия занимала пятое место). Прекратился ввоз из-за рубежа более ста видов промышленной продукции, в том числе цветных металлов, блюмингов и рельсопрокатных станов, экскаваторов, турбин, паровозов, тракторов, сельхозмашин, автомобилей, самолетов. К 1937 году удельный вес импорта в потреблении страны снизился до 1 %.

Особенностью третьей пятилетки (1938–1942) стало то, что в ее ходе следовало решить задачу обеспечения обороноспособности страны. Но выполнение планов осложнялось как внутренними проблемами, проявившими себя во второй половине 1930-х, так и изменением международного положения СССР. Дело в том, что после ликвидации безработицы и в связи с коллективизацией прекратился стихийный приток рабочей силы в город, и растущие предприятия стали испытывать острый недостаток в кадрах. Так, в 1937-м промышленность, строительство и транспорт недополучили свыше 1,2 млн рабочих, в 1938-1,3 млн, и в 1939 – более 1,5 млн рабочих.

В 1940 году была повышена обязательная мера труда. При 8-часовом рабочем дне, за исключением профессий с вредными условиями труда (для которых сохранялся 6– и даже 4-часовой рабочий день), предприятия и учреждения переводились с пятидневной на шестидневную рабочую неделю. В условиях нарастания военной опасности были запрещены самовольное увольнение рабочих и служащих с предприятий и учреждений. Администрация была обязана передавать дела о прогулах и самовольном оставлении работы в суд. С октября наркомы СССР получили право переводить ИТР и квалифицированных рабочих с одних предприятий на другие, независимо от их территориального расположения.

2 октября 1940 года был принят Указ «О государственных трудовых резервах» – о плановой подготовке кадров в ремесленных и железнодорожных училищах и школах ФЗО. Государственные трудовые резервы находились в распоряжении Правительства СССР и не могли использоваться ведомствами без его разрешения.

Сельскохозяйственное производство к началу 1940-х удалось вывести на уровень 1928 года, избыв наконец результаты перекосов при коллективизации, но продукция животноводства вышла на этот уровень лишь в начале 1950-х. Однако надо помнить, что количество сельского населения с 1928 по 1939 год сократилось почти на 10 млн человек. К 1939 году 32 % населения уже жило в городах.

Розенберг Н. и Бирдцелл Л. Е. в своей книге «Как Запад стал богатым» сообщают:

«Многие страны третьего мира сталкиваются со старой для Запада проблемой: большое число лишних сельскохозяйственных работников, нуждающихся в новой занятости. Многие страны третьего мира пытались использовать свое сельское хозяйство как источник капитала для развития городов и как главный источник правительственных средств, для чего применяли прямое налогообложение, а также принудительные государственные закупки сельхозпродуктов по заниженным – сравнительно с мировым уровнем – ценам. Использование сельского хозяйства для обеспечения роста промышленности не имеет аналогов в истории Запада, где оно никогда не являлось существенным источником капиталов. Такая политика, вероятнее всего, должна вести к истощению сельского хозяйства без соответствующего подъема городов. В сельскохозяйственной стране может быть и неизбежно обременение села ради содержания государственного аппарата и подкормки городов, но это бремя, скорее всего, замедлит, а не ускорит экономический рост».

Так вот, И. В. Сталин вывел страну в ранг индустриальных именно этим способом. И здесь следует развеять некоторый стандартный миф, что в это время было загублено сельское хозяйство и с этих пор оно стало «черной дырой». До революции количество селян достигало 80 % населения, и они в большинстве кормили сами себя, и не более. В результате же реформ количество сельского населения сократилось в разы; оставшиеся крестьяне увеличили свою производительность в те же разы, а на самом деле в большее число раз, так как обеспеченность страны продуктами питания постоянно увеличивалась. То есть от крестьян не просто забирали, но их эффективно энерговооружали.

У России не было колоний, и главная задача, стоявшая перед нею – проведение индустриализации, – была решена в основном за счет крестьянства. Она была решена одним из лучших способов в истории: без привлечения средств из колоний. Тем западным историкам, которые тычут нам в глаза «переломленным хребтом русского крестьянства», стоило бы вспомнить, что раскрестьянивание в их собственных странах проводилось куда более жестоко, но на Западе для индустриализации потребовалось еще и «переломить хребет» многим и многим народам Африки и Азии.

СССР стал одной из трех-четырех стран, способных производить все виды продукции и развивать все НИОКР того времени. Мобильность и эффективность советской научно-технической системы не укладывалась в западные стандарты. В 1939–1940 годах, показывая свою верность Пакту о ненападении, Германия продала Союзу ряд образцов новейшей военной техники и новейших технологий. Гитлер разрешил это, получив от немецких экспертов заверения, что СССР ни в коем случае не успеет освоить их в производстве. Эксперты ошиблись.

Появились новые современные промышленные отрасли – автомобильная, авиационная, алюминиевая, анилино-красочная, тракторостроение, производство танков и другие. Появились новые промышленные районы (Магнитогорск, Кузбасс) и транспортные магистрали (Турксиб), начался сдвиг производительных сил на восток, шло освоение богатейших запасов минерального сырья. Были созданы технические возможности для приобщения большинства населения к массовой культуре урбанистического типа. Произошли значительные социальные сдвиги: число горожан возросло к 1939 году до 60 млн человек, рабочих – до 24 млн, учащихся вузов и техникумов – до 1,8 млн Доля женщин среди рабочих и служащих возросла за десять лет вдвое и достигла 47 %.

В августе 1934 года состоялся I Всесоюзный съезд советских писателей. Развивалось искусство, архитектура. В Москве выросли современные высотные здания, были возведены дворцы, построен метрополитен. К сожалению, это делалось за счет частичного уничтожения памятников старины. Большой резонанс в обществе вызвала ликвидация храма Христа Спасителя, возведенного на средства русских людей в ознаменование победы над Наполеоном. Предлагалось снести храм Василия Блаженного под предлогом, что он мешал проведению демонстраций трудящихся на Красной площади…

Большие средства выделяло правительство на народное образование. В 1930-е годы оно начало вводить всеобщее начальное, а затем и семилетнее образование. Быстро развивалась сеть вузов и техникумов, для широкого охвата высшим и средним специальным образованием трудящихся масс внедрялись вечерняя и заочная формы обучения. Правительство держало под контролем образование советских людей, прежде всего через общественные науки. При личном участии Сталина была создана новая концепция отечественной и всемирной истории, разработаны основы философии, и благодаря единственному учебнику, каким стал «Краткий курс истории ВКП(б)», они внедрялись в систему образования.

Более однородной стала социальная структура общества. Были ликвидированы остатки эксплуататорских классов, а также нэпманских элементов. В годы индустриализации возросла социальная мобильность населения: представители рабочего класса пополняли ряды советской интеллигенции, особенно ее инженерно-технического отряда и руководящего слоя. В свою очередь, рабочий класс был буквально размыт многомиллионными массами крестьянства, которые в начале 1930-х годов хлынули из деревни в города.

Пропагандировались традиционные российские ценности: патриотизм, крепкая семья, забота о подрастающем и старшем поколениях. Были запрещены аборты и затруднена процедура разводов. Велась пропаганда достижений русской истории и культуры.

Сформированная в 1930-е годы система плановой экономики, подкрепленная идеологией и культурой, в 1940-е выстояла в Великой Отечественной войне перед натиском колоссальной военной машины Германии, а затем смогла ответить на вызов американской «атомной дипломатии».

Левые – Троцкий и Зиновьев – дали последний бой «правому крену» на XVI съезде ВКП(б) в 1927 году. Но проиграли. И с этого момента лидерами становятся Бухарин и Сталин. Но Сталин уже тогда начал понимать то, чего не понимали Бухарин, Зиновьев и Троцкий, а именно: что надеяться на мировую революцию просто наивно.

Можно предположить, что окончательное прозрение у Сталина, Молотова и некоторых других произошло вследствие неудачи революции в Китае (Кантонское восстание), на которую после провала революции в Европе возлагалось столько надежд. И они решили брать курс на индустриализацию страны. А догматиков ни поражение германской революции, ни китайская неудача ничему не научили. Даже в 1934 году, когда у власти в Германии был Гитлер, Зиновьев, уже устраненный из Коминтерна и лишенный всех партийных постов, продолжал упрямо доказывать, что со дня на день в Германии победит пролетариат и установится советская власть.

Бухарин, как и прочие правые – Томский, Рыков, – был догматиком не хуже Троцкого и тоже свято верил в мировую революцию, но в отличие от левых полагал, что ее не надо торопить: она запаздывает, однако рано или поздно неминуемо произойдет. А Россия в ее ожидании должна максимально развивать свою аграрную экономику; до целей более высокого уровня Бухарин подняться не мог. Он так и писал:

«Соединение самой могучей техники и промышленности Германии с сельским хозяйством нашей страны будет иметь неисчислимые благодетельные последствия. И та и другая получат громадный толчок в развитии».

Все вожди в конце 1920-х поддерживали идею быстрой и решительной коллективизации сельского хозяйства. Но только (немного утрируя) Троцкий и другие левые видели в ней условие создания продовольственной базы для могучих пролетарских армий, которые пройдут с боями по всему земному шару; Бухарин считал аграрность магистральным путем России и до, и после мировой революции; Сталин искал в крестьянстве ресурс для индустриализации.

Примерно с 1927-го по 1930 год лидерство в нашей стране принадлежало дуумвирату: Бухарину и Сталину, именно в такой последовательности, ибо Бухарин был более известен и влиятелен. Борис Бажанов, сбежавший за границу секретарь Сталина, писал:

«“Правда” задает тон всей партии и всем партийным организациям. Мехлис в “Правде” начнет изо дня в день писать о великом и гениальном Сталине, о его гениальном руководстве. Сначала это произведет странное впечатление. Никто Сталина в партии гением не считает, в особенности те, кто его знает.

В 1927 году я не раз заходил в ячейку Института красной профессуры. Это был резерв молодых партийных карьеристов, которые не столько изучали науки и повышали свою квалификацию, сколько изучали и рассчитывали, на какую лошадь поставить в смысле делания своей дальнейшей карьеры. Потешаясь над ними, я говорил: “Одного не понимаю. Почему никто из вас не напишет книги о сталинизме. Хотел бы я видеть такой Госиздат, который эту книгу не издаст немедленно. Кроме того, ручаюсь, что не больше чем через год автор книги будет членом ЦК”. Молодые карьеристы морщились: “Чего? О сталинизме? Ну, ты уж скажешь такое – циник…”

В 1927 году употреблять термин “сталинизм” – это казалось неприличным. В 1930 году время пришло, и Мехлис из номера в номер “Правды” задавал тон партийным организациям: “Под мудрым руководством нашего великого и гениального вождя и учителя Сталина”. Это нельзя было не повторять партийным аппаратчикам на ячейках. Два года такой работы, и уже ни в стране, ни в партии о товарище Сталине нельзя было говорить, не прибавляя “великий и гениальный”. А потом разные старатели изобрели и много другого: “отец народов”, “величайший гений человечества” и т. д.»…

По этой, в частности, причине с 1930-го Сталин постепенно начал выходить на роль лидера и между ним и Бухариным обострились споры по поводу путей дальнейшего развития. Но развития чего и для чего? По Сталину – России ради ее геополитического позиционирования в мире; по Бухарину – мировой революции ради мировой революции. Строить социализм в одной, отдельно взятой стране Бухарин был согласен, но – ожидая революцию в промышленно развитых странах. Для него предложение Сталина – самим стать промышленно развитой страной – означало просто отказ от мировой революции, а согласиться с таким истинному догматику-ленинцу было невыносимо.

И ведь можно понять, что произошло. Группа Сталина, состоящая из людей, ничуть не более умных или нравственных, чем группы других фракционеров (Троцкого или Зиновьева, Бухарина или Рыкова), просто вышла на уровень более высоких целей, чем они. Мы писали об иерархии целей в главе «Накануне нового цикла «русских горок». Вот эти цели: собственное сохранение властителей; военная защита страны либо нападение на соседей (имеющая «дипломатический» вариант; в общем случае ее-то и можно назвать целью геополитического позиционирования); создание достойной этой цели экономики с соответствующим уровнем образованности общества; поддержание и развитие идеологии сообразно изменяющимся внешним условиям. Но для достижения целей высокого уровня нужна не только способность высшей власти к таким действиям, но и крайне важен способ правления; в России в момент рывка он должен быть «византийским», и никак иначе, чтобы сдержать самовластие элиты, суметь собрать все силы страны ради единой цели.

Вот почему народ, при всех «перегибах», так полюбил Сталина: не за внешность, не за красивую походку, не за умение складно говорить. Нет: за то, что, в представлениях народа, Сталин был его, народа, защитником перед лицом элиты. И это при том, что элита (как и при Иване Грозном, как и при Петре I) все равно позволяла себе злоупотребления, а Сталин оставался человеком элиты, играл по ее правилам!

Высшую элиту страны составляли в то время около трехсот человек. Это были первые секретари обкомов и крайкомов, члены Совнаркома или Политбюро. Власть была вроде как советская – высшим ее органом с 1922 по 1936 год был Съезд Советов СССР, но состоялось всего семь съездов; Восьмой, чрезвычайный (принявший новую Конституцию), был уже неурочный и последний. В периоды между съездами руководил Центральный исполнительный комитет – подобие парламента. Но и он почти не собирался в полном составе, а постоянно функционировал лишь избранный им Президиум, в который входили только члены Политбюро и Совнаркома. Итак, партия обсела все советские органы власти, а в самой партии высшим органом, по сути, был пленум, поскольку он мог снять с должности кого угодно, вплоть до генерального секретаря.

Так образовались широкое руководство– те самые триста человек, способных снять кого угодно, и узкое руководство страны, непосредственно правящая группа. В узком руководстве на первую роль постепенно выдвигался Сталин, и пока он не стал тем, кем стал, способ правления имел классический для второй половины XVIII века вид: номинальный лидер и элита, способная по своему хотению этого зависимого от нее лидера сменить. А «хотение» любого элитарного человека зависело не от интересов страны, а от его собственного представления о жизни.

Симптоматично, что внутри элиты шла грызня; каждый был рад неудаче коллеги-соперника. Так, в 1936-м, после процесса над Каменевым, Зиновьевым и их товарищами, Н. И. Бухарин писал К. Е. Ворошилову: «Циник-убийца Каменев – омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак – страшно рад».

С 1930-го по 1933 год состоялись процессы над Промпартией, трудовой крестьянской партией, меньшевиками, специалистами фирмы «Метрополитен-Виккерс», бактериологами, историками, руководящими работниками Пищепрома, совхозов, Наркомзема и т. д. Почти все процессы были открытыми, и почти все осужденные попали в систему ГУЛага, которая включала в себя тогда спецпоселения (для ссыльных), колонии (для осужденных на срок менее 3 лет) и лагеря. Этими процессами против столь нужных для индустриализации инженеров и ученых, как полагают некоторые верхогляды, Сталин «продолжил войну с народом», начатую им с истребления крестьянства. Но в то время деятельность ОГПУ, прокуратуру и суд контролировал от Политбюро не кто иной, как Н. И. Бухарин. Это он давал санкции на все аресты, на все политические процессы.

После Бухарина отделом политико-административных органов ЦК партии, которому были подведомственны тогдашние «силовики», руководил бывший работник Коминтерна Пятницкий. Впоследствии он так же, как и Бухарин, был расстрелян и ныне тоже числится среди жертв «сталинского произвола». Юрий Жуков (в книге «Иной Сталин») пишет: «Документы отдела, который курировали Бухарин и Пятницкий, до сих пор засекречены, и мы, историки, сегодня не в силах даже установить, сколько тысяч судеб и жизней на их совести».

1933, январь. – Начало генеральной партийной чистки. 19 января. – Установление продовольственного налога с колхозов. 30 января. – В Германии рейхсканцлером назначен Адольф Гитлер. 5 февраля. – Постановление СНК СССР «О выплате колхозами машинно-тракторным станциям за использование техники 20 % сбора зерновых». 16 ноября. – Установление дипломатических отношений между СССР и США.

На рубеже 1920-1930-х годов произошли изменения во внешней политике СССР. Полностью сменилось руководство Наркомата иностранных дел (НКИД) и Коминтерна. Перед новым наркомом М. М. Литвиновым была поставлена основная задача: обеспечить благоприятные внешние условия для построения социализма в СССР. Для этого нужно было предотвратить угрозу втягивания СССР в военные конфликты, а также наладить экономическое сотрудничество с развитыми странами Запада. И в связи с изменением приоритетов во внешней политике деятельность Коминтерна отныне рассматривалась как второстепенная по сравнению с деятельностью НКИД.

На первом этапе были урегулированы отношения с ближайшими соседями. Еще в 1929 году в Москве был подписан протокол между СССР, Эстонией, Литвой, Польшей, Румынией, Турцией и Ираном, предусматривающий отказ от применения силы при рассмотрении территориальных претензий. В начале 1930-х СССР заключил пакты о ненападении с Польшей, Финляндией, Латвией, Эстонией, Афганистаном. Опасной для СССР с конца 1920-х была ситуация на Дальнем Востоке, где активизировалась Япония и продолжался советско-китайский вооруженный конфликт на КВЖД.

Практически до самого начала 1930-х основным политическим и экономическим партнером СССР в Европе оставалась Германия; туда шел основной поток советского экспорта, а обратно поставлялось оборудование для советской промышленности. В 1929 году удалось восстановить нормальные отношения с Великобританией, а в 1932-м было подписано советско-французское соглашение о ненападении. В 1933-м были установлены дипломатические отношения с США.

В Германии в 1933 году на волне затяжного экономического кризиса к власти пришли нацисты: на выборах в рейхстаг они получили 13,8 млн голосов избирателей, среди которых было значительное число рабочих, – и перешли к жестким методам государственного регулирования экономики. В США с целью преодоления Великой депрессии Рузвельтом был начат «Новый курс», в основу которого тоже был положен принцип государственного вмешательства в рыночную стихию, с допущением большого дефицита госбюджета и массированными капиталовложениями.

В целом положение в мировой системе стало крайне неравновесным, и выход из него могла дать мировая война, ощущение неизбежности которой стало в СССР общим после прихода к власти в Германии Гитлера. Сталин окончательно утвердился в идее своего «нового курса». Он был не раб теории, а государственник-практик и, ощутив угрозу войны, понял, что Советский Союз должен выходить из дипломатической изоляции. В это время из-за крайнего обострения ситуации на Дальнем Востоке приходилось считаться с возможностью войны на два фронта. Необходимо было создавать систему международной безопасности, в которой СССР имел бы свое, и не последнее, место. Но с доктриной мировой революции в качестве государственной идеи найти союзников было невозможно. Требовалось внятно сказать миру об отказе России от этой доктрины и в то же время не подорвать стабильность в собственной стране!

Новая внешняя политика предусматривала отказ от разжигания мировой революции и заключение оборонительных договоров с капиталистическими странами. А также – отказ от борьбы с социал-демократами, призыв к коммунистам других стран добиваться большинства в парламентах в блоке с социал-демократами. Этот курс должен был вывести СССР из политической изоляции и позволить создать блоки коллективной безопасности, направленные в первую очередь против фашистской Германии. Но все попытки создать антифашистскую коалицию поначалу ни к чему не привели: Англия, Польша и Франция отказались от антифашистского союза с СССР.

Частью плана по созданию системы коллективной безопасности было вступление СССР в Лигу Наций. Почти год в тайне от членов ЦК велись дипломатические переговоры. Понятно, почему в тайне: этот шаг был чреват для узкого руководства большими опасностями. Ведь Лигу Наций в полном соответствии с оценками Ленина у нас определяли как «ничем не прикрытый инструмент империалистических англофранцузских вожделений… Лига Наций – опасный инструмент, направленный своим острием против страны диктатуры пролетариата». В партии и в ее широком руководстве очень большим авторитетом пользовались старые большевики, для которых сговор с империалистами был неприемлем. Несомненно, группа Сталина (Молотов, Орджоникидзе, Каганович, Ворошилов, позже Жданов) опасалась, что на любом пленуме их могут обвинить в ревизионизме и оппортунизме, исключить из партии и арестовать.

1934, 18 сентября. – Вступление СССР в Лигу Наций. 1 декабря. – Убийство С. М. Кирова, переход к массовому террору против партийных кадров. Установление дипломатических отношений с Румынией и Чехословакией. Начинается либерализация; осужденные по кулацким и прочим делам люди возвращаются из заключения.

18 сентября 1934 года после ухода из Лиги Наций Германии и Италии по приглашению тридцати стран в нее вступил СССР. Как тогда говорилось, чтобы использовать пребывание в ней для борьбы против фашистской агрессии и разоблачения пособничества агрессорам со стороны западных держав. Разумеется, при такой трактовке широкое руководство вынуждено было эту пилюлю проглотить. А кто возражал, рисковал попасть в списки пособников агрессоров.

В конце 1934-го – начале 1935-го СССР заключил оборонительные антигерманские договора с Францией и Чехословакией. По нашему Договору о взаимопомощи с Чехословакией стороны обязались немедленно оказывать друг другу помощь при нападении со стороны какого-либо европейского государства – при условии, что помощь жертве нападения будет оказана и со стороны Франции. Велись переговоры с Великобританией. Для ортодоксального коммуниста, что это, как не возрождение пресловутой Антанты: Англия, Франция и Россия против Германии? Сталину постоянно приходилось считаться с неявной оппозицией, с возможностью ее мгновенной реакции. С такой точки зрения убийство как раз в это время ленинградского лидера С. М. Кирова произошло в очень неудачный момент.

Киров примыкал к группе Сталина, которая именно сейчас собиралась дать старт новому курсу, начав внедрение целого комплекса реформ либерального толка в области внутренней и внешней политики. Корнем их должны были стать новая Конституция и новый избирательный закон. А с точки зрения леворадикальных коммунистов, имевших большое влияние в ЦК и партии в целом, эти реформы можно было расценить как отступничество от дела Ленина и революции. И тут погибает Киров, и не в результате какого-то заговора; его убил психически невменяемый Николаев, а одной из причин убийства стало то, что женолюб, завсегдатай кулис театра оперы и балета Киров имел любовные отношения с женой Николаева.

Сталин мог опасаться, что эту, в общем-то, некрасивую историю его политические противники используют для атаки на «новый курс», и поспешил перехватить инициативу: сам стал разыгрывать политическую карту. Во всяком случае, сразу после отъезда Сталина из Ленинграда, куда он приезжал на похороны, следствие полностью отказалось от бытовой версии, которая на первых порах вообще была единственной, и стало превращать убийство в широкий заговор с целью захвата власти.

Фракционная борьба в партии шла всегда, с самого начала, с расслоения на меньшевиков и большевиков. Особенно она стала явной в 1923 году ввиду скорой кончины Ленина и с тех пор не стихала вплоть до 1937-го. И всякий раз победившая фракция вычищала представителей других фракций, но это были репрессии а) выборочные и б) «гуманные». Устранили от власти Троцкого – поснимали с высоких должностей в Москве его наиболее активных сторонников и отправили работать куда подальше: в Сибирь, Среднюю Азию, на Урал. Отстранили Зиновьева – то же самое: его соратников снимают с высоких должностей, и отправляют, например, в Ташкент.

Теперь, после убийства Кирова, против оппозиционеров начались судебные процессы на основании выдуманных обвинений. В тюрьмы пошли не крестьяне и не инженеры, а бывшие товарищи вождя (которые раньше отдавали под суд крестьян и инженеров), а вместе с ними – десятки крупных партийных и хозяйственных работников. Дошла очередь и до Бухарина.

Внутренний враг, он как раковая опухоль, ее надо вырезать, иначе погибнешь. А внедрившийся в свою страну враг внешний, проповедующий приоритет иностранных интересов, – как вирус, разрушающий организм, только он разрушает государство. Законы эволюции всеобщи; любой организм имеет защитные функции, иначе и организмов бы не было на Земле. Так что говорить, будто Сталин, сажая политических, «вел войну со своим народом», нельзя. И разве эти «политические» не были действительными врагами его политики? Другое дело, что не всегда можно было объявить истинную причину устранения от власти (а зачастую и из жизни) того или иного деятеля.

Посмотрим, например, на борьбу с Бухариным. Он выдвинул лозунг «обогащайтесь!». Ну, и как с ним бороться? Лозунг-то привлекательный! Человек не может сразу понять, что в условиях ограниченных ресурсов там, где один будет обогащаться, несколько других с голоду опухнут. Или: Бухарин требовал дисциплины, жесткой борьбы с кулаком, устраивал репрессии против ученых-вредителей. И что на это можно возразить? Нельзя же сказать, что не нужна дисциплина и не надо наказывать вредителей… Столь же глупо устраивать на суде теоретические диспуты и разбирать мнение Бухарина, что Советский Союз должен оставаться аграрным и стать придатком социалистической Европы после победы там революции…

Надо сказать, поводов для расправы с бывшими соратниками Сталин не искал, иначе репрессии начались бы раньше. В 1933 году в Сочи, где он тогда отдыхал, пограничники случайно обстреляли катер, на борту которого был генсек, а чуть позже в легковую машину, на которой он ехал, врезался грузовик с пьяным водителем. Более убедительных поводов для начала репрессий и придумать трудно, но в то время они ему были не нужны.

Ведь на самом деле Сталин не был параноиком и патологическим убийцей вопреки уверениям многих авторов. Террор он рассматривал как инструмент политики. Несомненно, он опасался организованного сопротивления со стороны членов ЦК своим новым реформам. Несомненно, он считал полезным исправить положение в свою пользу, а страх и всеобщая подозрительность, которых он добился, практически полностью исключили сговор в среднем звене руководства. В этом отношении террор, направленный против бывшей верхушки партии, был полезен. Другое дело, что любая общественная структура (как и вообще любой организм), однажды появившись, дальше выживает сама по себе, – таким организмом оказалась возникшая вскоре «машина террора».

Интересно, что в 1934–1935 годах многие творческие личности приняли политику Сталина. Например, в 1934-м – М. А. Булгаков. Самое первое яркое поэтическое произведение о Сталине – оду вождю – написал в 1935 году Б. Л. Пастернак. А еще раньше, в 1930 году, Юрий Тынянов в беседе с Корнеем Чуковским говорил, что Сталин – гениальнейший человек нашего века, что если бы он даже ничего не сделал, кроме коллективизации, то все равно был бы самым гениальным. И это тогда было настроение широких кругов!

1935, 1 января. – Отмена карточек на продовольствие. Разрешение ставить на Новый год елки и устраивать молодежные балы. 15 мая. – Открытие Московского метрополитена. Октябрь. – Полная отмена карточек, в том числе на ширпотреб. В армии вводятся новые звания, утверждены новая форма и знаки различия командного состава, появляется новая награда «Герой Советского Союза». Увеличилось число военных округов, расширилась система военкоматов, стали улучшаться учет и призыв в армию.

В 1935 году, в рамках «нового курса», Сталин резко ограничил деятельность Коминтерна, который с этого времени заметной роли никогда больше не играл. Немного раньше закончилось финансирование революционных движений. Впрочем, по-настоящему всё предыдущее финансирование свелось к поддержке оружием, подготовкой агитматериалов и кадров революционных движений в Германии – в 1918–1923 годах, в Польше и Болгарии – в 1923-м. Позже СССР включился в Международную организацию помощи борцам революции (МОПР), но это был совсем не «экспорт революции», а честная, открытая помощь тем, кто страдал за свои политические убеждения от местных фашистских и диктаторских режимов.

Надо сказать, что Сталин Коминтерна не ликвидировал, а только «придержал» в качестве разменной монеты. И его дальновидность оправдалась: в 1943 году в обмен на открытие второго фронта он пообещал союзникам распустить Коминтерн. И распустил.

1936. – Германия убрала свою подпись с Версальского договора. Гитлер заявил, что Германия в состоянии победить не только большевизм, но и всю Европу. Война в Испании: мятежники генерала Франко (при поддержке Германии, Италии и Португалии) – против законного правительства (которому оказывали помощь Советский Союз и добровольцы со всего мира). 19–24 августа. – Судебный процесс по делу о так называемом троцкистско-зиновьевском террористическом центре. 5 декабря. – Принятие Сталинской Конституции, одной из самых демократичных в мире.

О демократии Сталин, кажется, впервые заговорил на съезде 1934 года: «Господствующие классы капиталистических стран старательно уничтожают или сводят на нет последние остатки парламентаризма и буржуазной демократии, которые могут быть использованы рабочим классом в его борьбе против угнетателей».

Это – неспроста. Некоторые положения буржуазной демократии Сталин намеревался ввести в новую Конституцию СССР и в закон об альтернативных выборах, которые составляла его группа. Главной целью было – заменить существенную часть партократов специалистами, а потом постепенно ограничить всевластность партии, чтобы власть на деле перешла к народу. А следом Сталин намеревался принять новые Программу и Устав партии, оставив на ее попечение только два дела: агитацию и пропаганду и участие в подборе кадров. Юрий Жуков приводит аналогию: «Партия должна была занять то же место в жизни страны, что, скажем, занимает Католическая церковь в жизни Ирландии: да, она может влиять на жизнь государства, но только морально, через своих прихожан. Реформа, которую задумал Сталин, призвана была консолидировать наше общество ввиду почти неминуемого столкновения с фашистской Германией».

В тексте Конституции, принятой в 1936 году и до сего дня слывущей «сталинской», партия упомянута один-единственный раз в 125-й (а не в 1-й, не в 6-й!) статье об общественных организациях, где говорится, что партия является ядром общественных организаций. Только в брежневской Конституции она была названа «ведущей силой страны и общества»! И от Конституции 1924 года немало отличий: там в преамбуле утверждалось, что мир раскололся на два лагеря, которые неминуемо сойдутся в битве, победит лагерь социализма и во всем мире появится одно-единственное государство и т. д. В сталинском тексте ничего подобного уже нет.

Новой Конституцией предусматривалось, что выборы в Верховный Совет будут проводиться тайным голосованием, а до этого они проводились по месту работы и осуществлялись простым поднятием рук. Новая Конституция предполагала наличие бюллетеней и урн. Интересно, что вначале хотели даже ввести конверты, то есть бюллетени должны были вкладываться в конверты, а потом опускаться.

От начала подготовки Конституции, то есть примерно от 1934-го, и до 1937 года, когда Конституция начала действовать, длился почти трехлетний период либеральных сталинских реформ – не что иное, как их неудача (вследствие противодействия партийной элиты, не желавшей идти на альтернативные выборы) привела к репрессиям. И начало репрессиям положила как раз партийная элита страны.

Уникальный парадокс советской системы управления 1930-х состоял в том, что сросшиеся ветви, а по сути, одну-единственную ветвь власти от макушки до корней обсел партаппарат. Все это Сталин решил поломать с помощью новой Конституции. Во-первых, отделить в советских органах исполнительную власть от законодательной (разрушив связку Совет-Исполнительный комитет Совета). Во-вторых, от их обеих отделить судебную, которая напрямую подчинялась, через Наркомат юстиции, Совнаркому. В-третьих, отделить от этих властных структур партию и вообще запретить ей вмешиваться в работу советских органов.

Равными выборы не были ни при Николае II, ни в Советском Союзе «досталинского» периода – у рабочих квота была в пять раз выше, чем у крестьян. А многие категории граждан: кулаки, священнослужители, бывшие помещики, жандармы и генералы – вообще были лишены избирательных прав. По новой Конституции избирательные права возвращались всем, что затрагивало интересы более двух миллионов человек; выборы становились равными и прямыми. И чтобы обеспечить права людей, по предложению Генерального прокурора СССР А. Я. Вышинского Политбюро утвердило решение о снятии судимостей с колхозников, осужденных за мелкие хищения, и в итоге из мест заключения вернулись около миллиона человек. Одновременно резко снизилось давление карательной машины: в первой половине 1936 года в РСФСР количество осужденных было вдвое меньшим, чем в первой половине 1933 года. А в Белоруссии вчетверо.

Самое главное изменение – введение нормы, которая позволила бы при выборах в Верховный Совет выдвигаться на одно место нескольким кандидатам. В этом случае первый секретарь обкома вынужден был бы конкурировать как минимум с одним-двумя противниками. А поскольку к середине 1930-х годов секретари в своих областях наворочали уже немало дел, с большой вероятностью могли победить их конкуренты. Само собой, проигравших выборы партработников пришлось бы освобождать как «утративших связь с массами». Ну, а если секретарь достоин и его выбрали – что ж, молодец.

И, таким образом, демократично и бескровно, без всякого террора была бы решена проблема замены на своих постах членов широкого руководства, элиты, мешавшей достижению цели Сталина: геополитического позиционирования СССР как мощной индустриальной страны, великой мировой державы.

Это был вопрос подбора кадров – Сталина часто обвиняют, что он всюду «расставлял своих людей», имея в виду, что целью такого «расставления» было укрепление его личной власти, а потому это было деянием антидемократическим. Но давайте посмотрим на интересы страны. Чтобы создать достойную, современную экономику, которая обеспечила бы военный паритет с европейскими державами, требовалось вложение труда громадного количества людей. Их, в общем, хватило бы, даже несмотря на недостаток квалифицированных кадров, но в силу наших геоклиматических особенностей люди эти были расселены на слишком большой территории, разделенной на регионы.

И в каждом регионе сидел свой «князь», которому интересы страны как целого были глубоко чужды.

Ну, зачем, спрашивается, уральскому руководителю нужна Магнитка? Она нужна стране в целом, а местному вождю, поскольку он тихо и спокойно живет со своего региона, совершенно не нужна. Одна головная боль от нее. Даже сегодня, если в нашей общей экономической системе рассматривать каждый кусок отдельно, само его существование, а тем более возникновение кажется чем-то безумным. Сейчас регионам и «местам» сказали: живите сами. А как?! Построили в 1930-х на диком Севере, где, кроме трех охотников, сроду никто не жил, громадное градообразующее предприятие, никелевый гигант. И город в придачу; двести тысяч народу. Региону продукция гиганта вообще не нужна, одни убытки. Зачем строили?

У Сталина была цель! Никель и алюминий нужны, если есть производство самолетов. Он, управляя большим многоэтническим государством, с регионами разной экономической развитости, создавал конгломерат с единым народом, который производит все, что нужно для страны, который живет единой целью. Но между Сталиным и народом засела региональная партэлита, которую ни обойти, ни объехать.

Сейчас, когда цель потеряна, одни проблемы: самолетов уже почти не строим и алюминий надо куда-то продать. Государство, устранившись от народа, говорит: «Продайте, куда хотите. А мы тут пока установим таможенные пошлины и прочие платежи…» То есть построенное Сталиным (из того, что пока еще не до конца развалили) встраивается в чужие экономики.

…Впервые о решающем дополнении к проекту новой Конституции Сталин публично сообщил в интервью, которое 1 марта 1936 года дал руководителю американского газетного объединения «Скриппс-Говард ньюспейперс». Он, в частности, сказал: «… Избирательные списки на выборах будет выставлять не только коммунистическая партия, но и всевозможные общественные беспартийные организации». И далее сформулировал свой замысел, до того момента скрываемый от большинства членов ЦК: «Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Это было напечатано 5 марта 1936 года во всех газетах, начиная с «Правды».

Предполагалось, что одновременно с Конституцией будет принят новый избирательный закон, в котором прописана процедура выборов из нескольких кандидатов, и сразу же начнется выдвижение кандидатов в Верховный Совет, выборы в который намечалось провести в тот же год. По сталинскому проекту, право выдвигать своих кандидатов наряду с партийными организациями предоставлялось практически всем общественным организациям страны: профсоюзам, кооперативам, молодежным организациям, культурным обществам, религиозным общинам (!); рабочие и служащие какого-либо завода могли бы выдвинуть своего кандидата, а колхозники – еще одного. Но прошел бы только один. В уже утвержденных образцах избирательных бюллетеней так и было написано: оставить ОДНОГО кандидата, остальных вычеркнуть.

Но Сталин поторопился со своим интервью: слишком рано раскрыв карты, он дал влиятельным партбонзам возможность подготовиться. И они сделали сильный ход: Конституцию утвердили (5 декабря 1936 года), ибо спорить с ее положениями было просто невозможно, а принятие избирательного закона отнесли на год, и выборы в Верховный Совет автоматически перенеслись тоже на год.

1937, 23–30 января. – Судебный процесс по делу о так называемом антисоветском троцкистском центре: Пятаков, Радек, Сокольников, Серебряков и другие; максимальное наказание – десять лет заключения. Обратим внимание на мягкую линию узкого руководства: никаких расстрелов… Еще и в начале 1937 года «за политическую близорукость» и прочие «ошибки» первым секретарям всего лишь объявляли выговоры или просто «указывали», участникам же заговоров давали сроки заключения, но отнюдь не «вышку»… По настоянию прокурора СССР А. Я. Вышинского происходит реабилитация инженеров и техников угольной промышленности, проходивших по «делу о Промпартии»; им возвращают ордена, звания, избирательные права. Суд по делу М. Н. Тухачевского. Июнь. – Пленум ЦК без поправок утверждает новый избирательный закон с альтернативными кандидатами.

Вплоть до июньского пленума 1937-го оставалась надежда, что выборы пройдут на альтернативной основе; и на самом июньском пленуме широкое руководство с законом о выборах формально согласилось. Но чтобы решение пленума стало законом, практически те же люди, что голосовали за него на пленуме, должны были проголосовать за него же на сессии ЦИК СССР. А потом им же (первым секретарям обкомов и крайкомов) предстояло бороться на выборах с альтернативными кандидатами от народа!

Как члены партии, в основу идеологии которой был положен интерес трудящихся, они не могли не голосовать за такую Конституцию и за такой закон о выборах. Но как представители властной элиты – и как просто люди с амбициями, наконец, – они желали защитить и свой корпоративный, и свой личный интерес. А потому за свое согласие утвердить закон на сессии ЦИК элита, прикрываясь революционной фразеологией, потребовала права «почистить» свою территорию от «вредных элементов», чтобы контрреволюционеры не могли бы участвовать в альтернативных выборах.

За день до закрытия пленума Роберт Эйхе, секретарь Западно-Сибирского крайкома, влиятельный партработник, который за несколько лет до этого во время хлебозаготовок обрушивал на деревню страшные репрессии, подал в Политбюро записку, в которой сообщалось, что в его крае чекисты вскрыли антисоветскую повстанческую кулацкую организацию. И в преддверии выборов, назначенных на декабрь, надо бы всех антисоветчиков арестовать и осудить. Для ускорения процесса он просил, чтобы ему позволили организовать тройку, уже опробованную против крестьян, – с правом принимать оперативные решения о высылке антисоветских элементов и вынесении смертных приговоров наиболее опасным из числа этих лиц. Он сам возглавит ее, плюс прокурор и областной начальник НКВД.

Юрий Жуков, проделав большую исследовательскую работу, доказывает, что Эйхе действовал не только от себя, а выражал требования значительной группы первых секретарей. Заслуживает внимания и такой факт: судя по журналу посещений, в ходе пленума в кабинете Сталина в один день побывали пять первых секретарей, на другой день еще четверо, хотя обычно секретари довольно редко бывали у генсека. О чем шла речь во время этих встреч, конечно, никто уже не узнает; все посетители вскоре погибли. Скорее всего, они поддержали инициативу Эйхе, превратив ее в ультиматум: либо Сталин принимает их предложение, либо – никаких альтернативных выборов.

Большинства в ЦК Сталин не имел и был вынужден принять ультиматум. Вполне могли прозвучать намеки – или Сталин сам понял, – что, если его группа пойдет наперекор большинству, она будет немедленно, прямо на этом пленуме отстранена от власти.

Сталин не мог сказать «да» – это было бы против его планов. Но в таких условиях он и не мог сказать «нет». Он предложил оставить этот вопрос на решение именно большинства партийных руководителей, потому что ЦК – это еще не большинство. А именно: запросить мнение первых секретарей всех областей, краев и республик. Нам кажется важным подчеркнуть, что партийным лидерам никто ничего не навязывал, ЦК им предложил в соответствии с решением пленума сообщить: нужны или нет тройки, кто в них войдет, кого и сколько намерены репрессировать.

Сталин определил срок: пять дней на то, чтобы прислать телеграммы с ответом. Возможно, он надеялся, что региональные секретари не успеют или одумаются. В срок никто не уложился; телеграммы шли целый месяц. Секретари всех регионов просили права создать тройки, сразу же указывая, сколько людей собираются выслать, а сколько расстрелять. Первыми прислали телеграммы шестеро из девяти секретарей, побывавших на приеме у Сталина.

Роберт Эйхе попросил квоту на расстрел 10,8 тысячи человек. Сколько он собирался выслать, не уточнил. Товарищ Н. С. Хрущев, бывший в то время первым секретарем обкома партии Московской области, просил разрешения «к расстрелу: кулаков – 2 тысячи, уголовников – 6,5 тысячи, к высылке: кулаков – 5869, уголовников – 26 936». Откуда в Московской области в середине 1937 года, когда борьба с кулачеством давно уже канула в Лету, вдруг объявилась такая прорва кулаков и уголовников? Судя по численности, это те самые крестьяне, с которых совсем недавно, всего только год с небольшим назад, Сталин и Вышинский сняли судимости и которым вернули избирательные права. Кулаки так и проходили по делам как кулаки, а уголовники – это отбывшие наказание по закону «о трех колосках».

7 июля состоялась сессия ЦИК СССР. «Разоблачение, выкорчевывание и разгром всех врагов народа являются важнейшим условием успешного проведения выборов в Советы, осуществления Сталинской Конституции и дальнейшего победоносного продвижения нашей страны к коммунизму», – заявил Н. С. Хрущев, зачитывая резолюцию московского актива. Столь же агрессивной оказалась резолюция ленинградского партактива. Кажется, один только А. Я. Яковлев, член группы, создававшей проект Конституции, говорил о правах народа да еще А. Я. Вышинский напомнил, что стабильность закона требует единообразия и единого понимания законности, сделав явный выпад против создания троек под эгидой НКВД.

На третий день работы сессия ЦИК СССР приняла решение об альтернативных выборах, и в тот же день было положено начало репрессиям, превратившим это решение в фарс: 10 июля 1937 года Политбюро утвердило первые двенадцать заявок на создание троек. Московская, Куйбышевская, Сталинградская области, Дальневосточный край, Дагестан, Азербайджан, Таджикистан и Белоруссия намеревались подвергнуть репрессиям сто тысяч человек, причем половина приходилась на Московскую область. В образованную здесь тройку вошел, как положено, первый секретарь обкома партии Н. С. Хрущев, а рядом с его фамилией и подписью всегда присутствует фамилия и подпись Реденса – начальника управления НКВД по Московской области, родственника Н. Аллилуевой, второй жены Сталина. Сегодня Реденс – в списках жертв сталинского произвола…

А телеграммы продолжали поступать. Больше чем по пять тысяч человек намеревались репрессировать семеро местных лидеров: А. Икрамов (Узбекистан), К. М. Сергеев (Ставрополье), П. П. Постышев (Куйбышевская обл.), Ю. М. Каганович (брат Л. М. Кагановича, Горьковская обл.), И. М. Варейкис (Дальневосточный край), Л. И. Мирзоян (Казахстан), К. В. Рындин (Челябинская обл.). Справедливости ради надо заметить, что были и сравнительно скромные запросы. Так, армяне находили нужным расстрелять 500 человек, Удмуртская ССР – 63, а Молдавская ССР, бывшая в то время в пределах сегодняшнего Приднестровья, – 11 человек.

Глава НКВД Н. И. Ежов округлил цифры и отправил обратно на места. После того как он приложил руку, в Молдавии следовало расстрелять уже 200 человек, зато Эйхе, Хрущеву и другим квоты уменьшили наполовину. В результате итоговая цифра тоже уменьшилась почти наполовину. «Кровавый карлик» Ежов летом 1937 года оказался более мягким человеком, чем великий демократ Хрущев и в целом среднее партийное руководство!

Если до этого пленума в стране было около 8-10 тысяч политзаключенных, то вскоре после его завершения их число перевалило за полмиллиона. А уж когда структура террора создана, она сама остановиться не может в соответствии с законами эволюции. Террор нарастал, как лавина; начали поступать «сигналы» о врагах народа от рядовых партийцев и даже беспартийных (так называемое стукачество). Месяц за месяцем в Политбюро потоком лились телеграммы с просьбами увеличить лимиты по первой категории (расстрелы) и лимиты по второй категории (высылка за пределы данной территории). Невозможность куда-нибудь выслать, потому что высылали отовсюду, повела к расширению системы лагерей ГУЛага НКВД.

Естественно, в условиях репрессий было уже не до альтернативных выборов. Да никакой альтернативный (тогда говорили – «параллельный») кандидат и не посмел бы выставлять свою кандидатуру: местная тройка немедленно отправила бы его туда, где выборов не бывает.

Говоря о терроре, мы далеки от мысли обелять Сталина. И все же инициатором вакханалии незаконных репрессий был не он – инициаторами были другие. Очевидно, что «всесильного диктатора Сталина» не существовало, что владычествовала элита. А потому трудно сказать, в обеление генерального секретаря, или в его очернение то, что с самого начала террора элиты против народа Сталин развернул террор против элиты: надо же ему было решить проблему замены кадров, раз уж альтернативные выборы – под вопросом! Уже без всяких формальностей, вроде решения пленума, узкое руководство сумело за три месяца вывести из состава ЦК, КПК и ЦРК шестнадцать первых секретарей; их почти сразу арестовали, а затем расстреляли.

Но первые секретари, остававшиеся пока на своих постах, уже вовсю разворачивали охоту не на бывших кулаков и бывших белых, а на советских работников, желая уничтожить любых крупных деятелей вокруг себя, способных сменить их на высоких постах в ходе выборов. Доходило до ситуаций анекдотических. Так, в июне первый секретарь ЦК КП(б) Уз Икрамов запросил у Политбюро разрешение репрессировать председателя Совнаркома Узбекистана Ходжаева за связь с националистическими и контрреволюционными террористами и получил такое разрешение. В сентябре пленум ЦК КП(б) Уз исключил из партии самого Икрамова. Таких случаев было довольно много; судьба Икрамова и Ходжаева уникальна только тем, что они попали на одну скамью подсудимых и были расстреляны в один день.

Одновременность происходящего привела к тому, что оба процесса – репрессии против народа и репрессии против элиты – выглядят как нечто единое, но их следует различать. Комиссии по реабилитации, созданные при Хрущеве, рассматривали их вкупе, называя «периодом сталинских беззаконий», – и это естественно, потому что комиссии работали в интересах той же самой элиты. Позже на те же позиции встало общество «Мемориал»…

Можно предположить, что чем ближе были выборы, тем очевиднее становилась для узкого руководства невозможность их альтернативного характера: проведение выборов в том формате, в каком их задумывал Сталин, только породило бы новую волну репрессий. Юрий Жуков обнаружил в архивах уникальный документ: 11 октября 1937 года в шесть часов вечера, накануне пленума ЦК (уже третьего за этот год), Молотов подписал окончательный отказ от сталинской идеи состязательных выборов. Взамен пленум утвердил безальтернативный принцип «один кандидат – на одно вакантное место», правда, выдвинутый на общих с беспартийными собраниях. Зарождался «блок коммунистов и беспартийных», автоматически гарантирующий партократии большинство в Верховном Совете. Соответственно изменился избирательный бюллетень: в нем остался только один кандидат.

Таким образом, за два месяца до выборов элита уже победила: Конституция лишилась самого важного – смысла, и теперь могла называться Сталинской только в качестве издевки. Разумеется, Роберт Эйхе прошел в этот Верховный Совет, и все первые лица элиты (из тех, кто остался к тому времени в живых и на воле) тоже прошли.

Была похоронена также идея создания новой Программы партии. Но репрессии продолжались! Видя, что им нет конца, в декабре 1937 года, в месяц выборов, Г. М. Маленков пишет Сталину записку, в которой указывает, что репрессии безосновательны, что они угрожают стране. Нужно немедленно их остановить. Он предложил это сделать с помощью закрытого письма ЦК. «Всесильный» (?) Сталин накладывает резолюцию: «Закрытое письмо не поможет. Нужно собирать Пленум».

1938, январь. – Пленум ЦК ВКП(б). 2-13 марта. – Судебный процесс по делу об антисоветском правотроцкистском блоке (Бухарин, Рыков, Розенгольц, Шарангович, Икрамов, Ходжаев, Крестинский, Раковский и другие). Большинство приговорены к расстрелу. 29 июля – 11 августа. – Бои у озера Хасан с японскими интервентами. 29–30 сентября. – Мюнхенский сговор: Великобритания и Франция разрешили Гитлеру захватить Судетскую область Чехословакии, направляя его военные амбиции на восток.

В январе 1938 года собрался пленум, на котором с основным докладом выступил Маленков. Называя поименно первых секретарей, он говорил, что в областях и республиках исключены из партии тысячи человек, которых тут же арестовали: «Мы проверили и выяснили, что практически все невиновны». Далее он обвинил партократов в том, что они подписывают даже не списки людей, а цифры. В ответ первый секретарь ЦК КП(б)Аз Д. А. Багиров рассмеялся. Маленков открыто бросил обвинение первому секретарю Куйбышевского обкома партии П. П. Постышеву: вы пересажали весь партийный и советский аппарат области! На что Постышев отвечал в том духе, что арестовывал, арестовываю и буду арестовывать, пока не уничтожу всех врагов и шпионов! Через два часа после этой полемики его вывели из состава кандидатов в члены Политбюро, в конце февраля арестовали, а через год приговорили к расстрелу. Разумеется, теперь он реабилитирован, ведь официально Постышев был расстрелян не за то, что в своей Куйбышевской области без суда и следствия казнил десятки тысяч людей, а «за участие в контрреволюционных антисоветских организациях».

Весной 1938-го был арестован и расстрелян Роберт Эйхе (реабилитирован; оказывается, невинно пострадал, бедняга). Репрессии Сталина крепко ударили именно по инициаторам террора – почти все они погибли (и сегодня все реабилитированы). Раз за разом на пленумах им предлагалось проголосовать за вывод из членов ЦК очередной партии арестованных товарищей – порой состав ЦК за несколько месяцев менялся на треть, – и они безропотно голосовали. Воля их была парализована страхом, который внушал им ими же созданный монстр террора. Никто не хотел попасть в расстрельные списки или лагеря ГУЛага, и все туда попадали.

В ГУЛаге, как и вообще в НКВД, тоже не обошлось без перегибов. Но где было взять кадры? Людей-то нет, а неподготовленные кадры начинают вместо борьбы за высокие идеалы по примеру вождей решать собственные задачи, органы вырождаются и сами становятся опасными. За первые пятилетки кадры ОГПУ-НКВД-МВД-МГБ многократно «чистили», отправляя работничков туда же, куда они отправляли своих подопечных, но перекосы постоянно возникали вновь.

Но, опять же, вопреки общепринятому мнению ГУЛаг, как социальный институт, «лагерем смерти» не был. Смертность «на зоне» не слишком превышала смертность тех же возрастных категорий на воле: около 3 %; лишь в 1937–1938 годах она подскочила до 5,5 и 5,7 %, когда назначенный наркомом внутренних дел Н. И. Ежов приказал уменьшить рацион питания.

В таблице приведены данные по делам органов ВЧК-ОГПУ-НКВД за 1921–1940 годы.

За 1930–1939 годы были осуждены 2,8 млн человек, из них 1,35 млн – за два года борьбы Сталина с элитой, 1937-й и 1938-й (других два страшных года, 1931-й и 1932-й, пришлись на раскулачивание). К высшей мере за десятилетие приговорены 724,4 тыс человек, а за 1937–1938 годы -684,2 тысячи. Но следует учитывать, что примерно треть от общего числа осужденных составляли уголовники, в том числе убийцы и грабители, а совсем не политические. Также надо иметь в виду, что не все приговоры приводили в исполнение. Например, с 15 июля 1939-го по 20 апреля 1940 года за дезорганизацию лагерной жизни и производства был приговорен к высшей мере наказания 201 человек, однако потом части из них смертная казнь была заменена заключением на сроки от 10 до 15 лет. И это не единственный случай.

…23 ноября 1938 года Ежов был вызван к Сталину, где ему предложили уйти с должности. Он, разумеется, требовал гарантий для себя лично. Тут же был написан проект постановления, который и звучит как гарантия: «Сохранить за т. Ежовым должности секретаря ЦК ВКП(б), председателя Комиссии партийного контроля и наркома водного транспорта». Сразу после этого Политбюро послало на места телеграммы с прямым требованием: немедленно прекратить репрессии и распустить тройки. Перехватив инициативу, сталинская группа уже в конце 1938 года добилась проведения судебных процессов над работниками НКВД: их обвинили в фальсификации и надуманности дел. Нарком юстиции потребовал от судов строго соблюдать процессуальные нормы, суды стали возвращать в НКВД дела на доследование – резко увеличилось число оправдательных приговоров. В 1939 году была проведена массовая реабилитация (освобождены 837 тыс. человек, в том числе 13 тыс. офицеров, которых восстановили в армии). Так Сталину удалось остановить большой террор.

В 1939 году было репрессировано в 9 раз меньше людей, чем в 1938-м, а расстреляно – в 150 раз меньше. Однако не забудем об уголовниках, а также о действительных врагах режима, шпионах и прочих неприятных личностях. Они – были, никуда не денешься.

…Ограничить власть партии, уравнять ее с Советами – несбыточная мечта Сталина. Когда в январе 1944 года проводили единственную за всю войну сессию Верховного Совета, перед сессией собрался пленум, а накануне – заседание Политбюро. На это заседание был вынесен проект решения для пленума: «Об улучшении государственных органов на местах». Написан он был Молотовым и Маленковым, прочитан Сталиным. В проекте говорилось, что партийные органы всем руководят, но ни за что не отвечают и что такого положения больше допускать нельзя. В ведении партии следует оставить две функции: идеологическую работу и участие в подборе кадров. Во все остальные сферы партия не должна вмешиваться. И этот проект не прошел даже через Политбюро! Свою идею народовластия Сталин пытался реализовать и после войны, но уже не успел…

Конституция провозгласила победу социализма в СССР и в качестве одного из аргументов назвала ликвидацию эксплуататорских классов и эксплуатации в нашей стране. Это вопрос не очень простой.

Действительно, после Октября и свертывания новой экономической политики эксплуататорские классы в Советском Союзе были ликвидированы. Однако восстановление экономических отношений со странами Запада означало восстановление прежней системы зависимости нашей страны от иностранного капитала, что прежде всего было связано с действием «ножниц цен» на мировом рынке. В результате наша страна теряла часть создаваемого ею национального дохода на экспорте своих товаров и переплачивала на импорте заграничных. Что это, если не эксплуатация?

Кроме того, еще в годы первых пятилеток сложился источник эксплуатации, связанный с техническим сотрудничеством. Чтобы действительно его «прикрыть», требовалось ускоренное развитие своей науки, своих наукоемких производств, и во второй половине 1930-х годов эти направления действительно ускоренно развивались.

В 1935–1941 годах происходило дальнейшее осложнение международной обстановки. В октябре 1935-го Италия напала на Эфиопию. В августе 1936-го Германия и Италия открыто вмешались во внутренние дела Испании, поддержав мятеж Франко. Осенью 1936-го Япония и фашистская Германия заключили «антикоминтерновский пакт», направленный против СССР. К этому пакту вскоре присоединилась и Италия.

В 1937 году СССР заключил договор о ненападении с Китаем и оказал ему помощь в борьбе с Японией, оккупировавшей часть его территории. В июне 1938 года японские войска вторглись в СССР в районе озера Хасан, но были разгромлены. В мае 1939-го Япония крупными силами напала на Монголию в районе реки Халхин-Гол. В ответ советские войска нанесли исключительно сильный и эффективный удар, который во многом повлиял на планы Японии участвовать в войне против СССР – она в войну так и не ввязалась.

В марте 1938 года германские войска оккупировали Австрию и стали угрожать Чехословакии. СССР заявил о готовности оказать ей помощь на условиях договора о взаимопомощи, но Франция отказалась от переговоров о совместных действиях. Тогда СССР заявил, что готов оказать военную помощь Чехословакии независимо от Франции; правительство Чехословакии помощь отвергло.

В сентябре 1938 года на Мюнхенской конференции глав правительств Германии, Англии, Франции, Италии было принято решение о передаче Германии западных районов Чехословакии.

Между тем экономика СССР крепла, развиваясь очень быстрыми темпами. Постепенно сформировался единый общесоюзный народнохозяйственный комплекс. Крупную промышленность вывели из-под контроля республик и передали под управление союзных органов. Разукрупнялись наркоматы, росло их число. Наркомат труда СССР объединили с ВЦСПС, что повысило роль профсоюзов, которым были переданы все средства и кадры органов труда и социального страхования, санатории, дома отдыха, научные институты и другие учреждения Наркомата труда.

Вооруженные силы к 1939 году стали кадровыми. К концу 1920-х годов по техническому оснащению армия совершенно не соответствовала времени, и в течение 1930-х создавалась новая, насыщенная техникой и современными кадрами, соответственно организованная армия, основой чему стали форсированная индустриализация и развитие образования. К 1939 году в СССР было 14 академий и 6 военных факультетов при гражданских вузах, в которых высшее военное образование получали 20 тысяч слушателей в год. Число военных училищ достигло 107. В 1936-м была открыта Академия Генерального штаба.

В 1939 году был принят новый закон «О всеобщей воинской обязанности», по которому защита СССР с оружием в руках стала правом и обязанностью не только трудящихся, а всех мужчин без различия национальности, вероисповедания, образования, социального происхождения и положения. Срок службы был увеличен до 3 лет в сухопутных частях и до 5 лет во флоте. С января 1939-го был введен новый текст присяги, теперь она принималась не коллективно, а индивидуально, с собственноручной подписью военнослужащего.

Началось создание сильного флота; уже в 1937 году появились Наркомат Военно-морского флота и Главный морской штаб.

1939, 2 июля – 16 сентября. – Военный конфликт с Японией на реке Халхин-Гол в Монголии. 23 августа. – Подписание советско-германского Договора о ненападении и секретного протокола о разделе сфер влияния в Европе.

Сегодня советско-германский Договор о ненападении многие оценивают как чудовищное деяние Сталина, забывая, что за год до этого, в 1938 году, точно такой же договор заключил с Гитлером Чемберлен. Речь там тоже шла о разделе Европы: Гитлеру предоставлялась свобода рук в Восточной Европе. Что было делать Сталину? Через год он просто сделал ответный ход. Даже многие западные историки признают, что иного выхода у него не было.

Запад прямо подталкивал Германию к войне с СССР, чтобы разгромить или ослабить Советский Союз, а заодно ослабить и Германию. Президент США Г. Тpумэн, тогда еще сенатор, сказал после начала Втоpой мировой войны: «Если мы увидим, что войну выигрывает Германия, мы должны помогать России, а если выигрывает Россия, то должны помогать Германии; в любом случае надо стараться, чтобы они как можно больше убивали друг друга».

Достигнуть прочного сговора с Гитлером Западу не удалось. Даже не поставив в известность Лондон и Париж, весной 1939 года Германия захватила остальную часть Чехословакии, кроме Судетов; отторгла от Литвы Мемельскую область, предъявила ультимативные территориальные претензии Польше.

У СССР, не готового к большой войне, оставалось два выхода: или добиться создания в Европе надежной системы коллективной безопасности, или оттянуть начало войны, срочно укрепляя собственную обороноспособность. Первый путь блокировали Англия и Франция: с марта по август 1939 года СССР вел с ними переговоры о взаимопомощи в случае нападения на одну из сторон, и они не дали результата. Пришлось использовать второй вариант, не питая иллюзий насчет предотвращения войны.

Мало кто знает, но в 1939–1941 годах советское руководство считало Англию одним из близких и возможных противников. Английскую военно-политическую доктрину того времени обрисовал исследователь Д. Фуллер («Вторая мировая война 1939–1945 гг.»): «Британия стремилась… разделять путем соперничества великие континентальные державы и сохранять равновесие между ними… Врагом становилось не самое плохое государство, а то, которое… обычно было сильнейшим из числа континентальных держав… Поэтому целью войны было такое ослабление сильнейшего государства, чтобы можно было восстановить равновесие сил». СССР соответствовал этому определению как возможная для Англии цель войны.

Не менее интересное отношение к СССР сложилось во Франции.

К началу Второй мировой войны бакинская нефтяная промышленность давала 80 % высокосортного авиационного бензина, 90 % лигроина и керосина, 96 % автотракторных масел от общего их производства в СССР. Французские военные рассматривали теоретическую возможность нападения с воздуха на советские нефтяные месторождения уже в сентябре 1939 года, а 10 октября министр финансов Франции П. Рейно поставил конкретный вопрос: в состоянии ли французские ВВС «подвергнуть бомбардировке из Сирии нефтеразработки и нефтеперерабатывающие заводы на Кавказе»?

В Париже предусматривали осуществление этих планов в тесном сотрудничестве с англичанами. Были оповещены и американцы.

Как сообщает Алексей Степанов («Англо-французские планы нападения на СССР в 1939-40 гг.»), англичане ненамного отстали от французов в разработке своих аналогичных проектов. Один из первых собственно английских документов датирован 31 октября 1939 года и представляет собой письмо министра снабжения Великобритании министру иностранных дел. В письме указывалось на уязвимость советских нефтяных источников, крупнейшим из которых отмечался Баку, а затем шли Грозный и Майкоп.

Автор письма констатировал, что «изучение нашим Генеральным штабом вопроса… возможности уничтожения нефтяных источников, могло бы оказаться очень эффективным средством устрашения. Если уничтожить русские нефтепромыслы (а все они представляют собой разработки фонтанирующего типа и поэтому могут быть очень легко разрушены), нефти лишится не только Россия, но и любой союзник России, который надеется получить ее у этой страны». В письме были указаны расстояния от некоторых пограничных пунктов Турции и Ирана до Баку, Майкопа и Грозного.

19 декабря 1939 года английский посол в Анкаре сообщал о переговорах английских, французских и турецких представителей об укреплении турецких войск у советских границ за счет англо-французских поставок и о секретных турецких мерах по подготовке антисоветского восстания местного населения в приграничных советских районах.

31 декабря в Анкару прибыл английский генерал С. Батлер для обсуждения проблем англо-турецкого военного сотрудничества против СССР. Обсуждали, в частности, вопрос о возможности использования англичанами аэродромов и портов в Восточной Турции. А ведь уже шла Вторая мировая война!

11 января 1940 года английское посольство в Москве сообщало, что акция на Кавказе может «поставить Россию на колени в кратчайшие сроки». Затем 15 января генеральный секретарь французского МИДа Леже сообщил американскому послу У. Буллиту, что Даладье предложил направить в Черное море эскадру для блокады советских коммуникаций и бомбардировки Батуми, а также атаковать с воздуха нефтеразработки Баку.

А вот небольшая зарисовка об отношении к русским во Франции:[13]

«Во Франции перед началом Второй мировой войны имелось около двухсот тысяч русских эмигрантов. Часть их приехала в эту свободную и прекрасную страну по своей инициативе. Часть – в годы Первой мировой войны была послана Россией для помощи прекрасной французской союзнице: корпуса, составленные только из георгиевских кавалеров. Часть была приглашена французским правительством для восстановительных работ на севере Франции.

По великолепному законодательству свободной и демократической Европы, русские бесподданные эмигранты не имели почти никакой возможности переезжать в какую бы то ни было другую страну: пускали только людей с деньгами. У большинства денег не было. А прекрасная Франция – своих вчерашних союзников, защитников, отчасти и спасителей (наша восточно-прусская операция, спасшая в 1914 году Париж), постепенно лишала права на работу. Ехать – некуда и работать нельзя. Русские инженеры, архитекторы, врачи работали нелегально, нарушая закон, в качестве белых рабов у французских инженеров, архитекторов, врачей. Составляли для них состояния – и получали гроши. Так, например, чертежи знаменитого парохода «Нормандия» были нелегально, то есть противозаконно сделаны русской группой инженера Юркевича – французских специалистов такого калибра не нашлось. Но деньги получили, конечно, французские владельцы русских белых рабов. У других русских людей не было и такой возможности…»

В то же время Германия предложила СССР заключить Пакт о ненападении; он и был подписан в Москве 23 августа 1939 года. В соответствии с ним СССР и Германия брали на себя обязательства воздерживаться от нападения друг на друга, разрешать споры мирными средствами и соблюдать нейтралитет, если одна сторона будет вовлечена в военные действия. Сейчас в подписании этого договора усматривают какую-то особую хитрость Сталина, но напомним еще раз: аналогичные договора Германия подписала с Польшей в 1934-м, с Англией и Францией в 1938-м, с Литвой, Латвией и Эстонией в 1939 году.

1939, 1 сентября. – Нападение Германии на Польшу, начало Второй мировой войны. В СССР – введение всеобщей воинской обязанности. 28 сентября. – Договор о дружбе и границах между Германией и СССР. 1–2 ноября. – Включение Западной Белоруссии и Западной Украины в состав СССР. 30 ноября. – Начало советско-финской войны. 14 декабря. – Исключение СССР из Лиги Наций. Начало регулярного телевизионного вещания в СССР.

С целью отодвинуть границу от жизненно важного Ленинградского района советские дипломаты долго вели переговоры с Финляндией об обмене территориями. СССР желал обеспечить лучшее прикрытие сухопутных подступов к Ленинграду, отодвинув границу на Карельском перешейке настолько, чтобы Ленинград был вне опасности обстрела тяжелой артиллерией. Это изменение границы не затрагивало основных оборонительных сооружений линии Маннергейма. Вдобавок советское правительство просило финнов уступить некоторые острова, а также сдать в аренду на тридцать лет порт Ханко, чтобы построить там военно-морскую базу, которая во взаимодействии с военно-морской базой в Палдиски, расположенной на другом берегу залива, могла бы прикрыть доступ вражеского флота в Финский залив.

В обмен Советский Союз предлагал уступить Финляндии некоторые районы, что давало Финляндии дополнительную территорию в 2134 кв. мили в качестве компенсации за уступку России территорий общей площадью 1066 кв. миль. Важно, что Россия от этого не получала какого-либо преимущества для нападения на Финляндию, но все это помешало бы Германии (или любой другой стране) использовать Финляндию в качестве трамплина для нападения на Россию.

Ответ был отрицательный.

С 30 ноября 1939-го по 12 марта 1940 года велась советско-финляндская война. Первое наступление наших войск завершилось неожиданной остановкой. Под влиянием этих событий, как пишет Лиделл Гарт, усилилась общая тенденция к недооценке военной мощи Советского Союза. Эту точку зрения выразил в своем выступлении по радио 20 января 1940 года Черчилль, заявив, что Финляндия «открыла всему миру слабость Красной Армии». Это ошибочное мнение до некоторой степени разделял и Гитлер, что привело к серьезнейшим для Германии последствиям в дальнейшем.

Однако вскоре обстановка на фронте переменилась. Советские войска совершили широкий обходный маневр, выйдя на финскую территорию западнее Выборга, и как только они прорвали линию Маннергейма и создали угрозу коммуникациям, поражение Финляндии стало неизбежным. Только капитуляция могла предотвратить катастрофу, ибо обещанные франко-английские экспедиционные силы так и не прибыли, хотя и находились в полной готовности к отправке.

По поводу планировавшегося участия Англии и Франции мы, основываясь на работе Алексея Степанова, можем сообщить следующее. 24 января начальник имперского Генерального штаба Англии генерал Э. Айронсайд представил военному кабинету меморандум «Главная стратегия войны», где говорилось: «На мой взгляд, мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с бoльшего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России».

6 марта 1940 года финское правительство начало переговоры о мире. Несмотря на катастрофическое поражение финских войск, понесенное ими 12 февраля, новые советские требования были очень умеренными. Можно сказать, выдвинув столь скромные требования, Сталин проявил исключительную государственную мудрость.

Подписание с Финляндией мирного договора не сняло проблемы противостояния СССР с англо-французскими союзниками. Дипломатические отношения между Советским Союзом и двумя этими западными странами достигли критической точки: английский посол выехал из Москвы, советский полпред во Франции 19 марта был объявлен персоной нон грата. Правительственный кризис во Франции привел к падению кабинета Э. Даладье, обвиненного в недостаточной помощи Финляндии, и к власти пришло правительство во главе с П. Рейно.

4 апреля 1940 года нарком обороны К. Е. Ворошилов составил записку в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и В. М. Молотову, где, в частности, говорилось о переброске возвращаемых с финского фронта соединений на юг и об усилении авиацией и зенитной артиллерией южных рубежей страны: дополнительно формировались и сводились в полки для противовоздушной обороны Баку, Тбилиси, Батуми, Туапсе и Новороссийска 17 дивизионов среднего калибра; для одного только ПВО Баку формировалось 7 дивизионов малокалиберной артиллерии.

Через десять дней на совещании высшего командного состава РККА Сталин говорил об итогах Зимней (финской) кампании: «Спрашивается, кого мы победили?… Вся оборона Финляндии и война велись по указке, по наущению, по совету Англии и Франции… Итог об этом говорит. Мы разбили не только финнов – это задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа».

Даже 10 мая 1940 года, в день наступления на Западе немецких войск, Рейно звонил Черчиллю, чтобы сообщить о готовности бомбить Баку с 15 мая. Английские военные круги вплоть до нападения Германии на СССР не исключали возможности ударов по Баку!

В Советском Союзе об этом знали. В приказе наркома обороны об установлении системы подготовки и порядка комплектования вузов ВВС и улучшении качества подготовки летного и технического состава (от 3 марта 1941 года) говорилось: предполагаемыми противниками являются Германия, Япония, Турция и Англия.

Вышедший в 1998 году сборник документов «1941 год. Документы» практически впервые подтвердил факт англо-советской конфронтации 1939–1941 годов. В беседе обозревателя «Комсомольской правды» Сергея Маслова с одним из составителей сборника, известным историком Львом Безыменским, последний сказал: «Что касается Сталина, то ему, конечно, было не по душе усиление Германии и превращение ее в европейского гегемона. Но он, подталкивая Гитлера к военным авантюрам, рассчитывал расправиться с самым заклятым врагом. А из многих выступлений Сталина следовало, что в качестве главного врага Советского Союза он рассматривал Англию».

В 1939–1940 годах СССР получил возможность вернуть области, отторгнутые после неудачной войны с Польшей в 1921 году. В октябре 1939 года там были созданы комитеты по организации выборов, затем в октябре были избраны Народные собрания Западной Украины и Западной Белоруссии, которые провозгласили установление советской власти и приняли декларации о вхождении в СССР, соответственно, в составе Украинской и Белорусской ССР.

Россия, называвшаяся тогда Советским Союзом, вновь становилась Великой. Она уже могла противостоять покушениям на свою территорию, требовать возврата незаконно отнятого.

В конце 1939 года в обстановке начавшейся Второй мировой войны правительства Литвы, Латвии и Эстонии заключили с СССР договоры о взаимопомощи, согласно которым в эти страны вводилось по одному корпусу советских войск. Но когда летом 1940 года обстановка изменилась, прибалтийские правительства начали с немцами секретные переговоры. В ответ на это СССР, опираясь на поддержку левых сил и массовые демонстрации в столицах этих стран, предъявил ультиматум, и правительства ушли в отставку. Были созданы народные демократические правительства, которые провели выборы в парламенты, на которых победили левые блоки, получившие более 90 % голосов. Правые силы были деморализованы демонстрациями и проведенной накануне выборов депортацией около 80 тыс. человек (фабрикантов, активных правых политиков, журналистов и военных).

После мирного разрешения с Румынией вопроса о захваченной ею в 1918 году Бессарабии (которая была частью России с 1812 года) и о передаче Союзу населенной украинцами Северной Буковины в Бессарабии и Северной Буковине была установлена советская власть. Затем Молдавская АССР была объединена с Бессарабией и включена в СССР в качестве союзной республики.

1940, 26 июня. – Закон об увеличении рабочего дня до 8 часов и введение 7-дневной рабочей недели. Запрещение самовольного перехода с одного предприятия на другое, введение уголовной ответственности за опоздания и прогулы. 10 июля. – Указ об уголовной ответственности за выпуск недоброкачественной продукции. 10 августа. – Указ об уголовной ответственности за мелкие хищения на производстве. 20 августа. – Убийство в Мексике Троцкого. 12–14 ноября. – Поездка министра иностранных дел СССР Молотова в Берлин. 18 декабря. – Гитлер утвердил план войны с СССР.

Германия вела в Европе молниеносную войну нового типа. Весной 1940 года немецкие войска оккупировали Данию, Норвегию, Голландию, Бельгию, Люксембург и в мае вторглись во Францию, которая уже в июне капитулировала. Поставив себе на службу громадные производственные, экономические и людские ресурсы оккупированных стран Европы, гитлеровская Германия уже со второй половины 1940-го начала прямую подготовку к нападению на СССР, а в конце того же года был утвержден план молниеносной войны против нас. Германия ввела свои войска в Финляндию, Болгарию, Румынию, Венгрию. Весной 1941 года ими были оккупированы Греция и Югославия.

Таким образом, к весне 1941-го сложился небывалый по силам агрессивный блок, нацеленный против СССР. Ядром его была Германия.

22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз с целью ликвидации СССР как страны и истребления значительной части населения. Вместе с вермахтом в боевых операциях на нашей территории участвовали вооруженные силы Венгрии, Италии, Румынии и Финляндии. Началась Великая Отечественная война.

Эта история описана столь подробно и столь многими, что мы здесь ограничимся кратким перечислением тех государственно-экономических мероприятий, о которых почти ничего не пишут в учебниках. Кому-то это наверняка покажется скучным, прежде всего тем «знатокам», которые уверены, что «Гитлер нес России свободу от сталинизма», а Сталин победил, «завалив дорогу немцев трупами».

Однако утверждение, что для Германии цель войны была в ликвидации России и уничтожении значительной части народа, – не просто фраза. Вот рекомендации идеолога, вождя нацистской партии Мартина Бормана: «Славяне должны работать на нас. Если мы не нуждаемся в них, они могут умереть. Система здравоохранения не нужна. Рождения у славян нежелательны. Они должны использовать контрацепцию и практиковать аборты, и чем больше, тем лучше. Образование опасно. Что касается пищи, то они не должны получать больше, чем необходимо». (Наблюдая сегодняшнюю жизнь в стране, начинаешь подозревать, что многие идеи наших реформаторов взяты именно отсюда.)

А вот задачи, прямо содержавшиеся в планах войны:

«Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве. Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы. Дело заключается, скорей всего, в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их. Только если эта проблема будет рассматриваться с биологической, в особенности с расово-биологической, точки зрения и если в соответствии с этим будет проводиться немецкая политика в восточных районах, появится возможность устранить опасность, которую представляет для нас русский народ…

а) Прежде всего надо предусмотреть разделение территории, населяемой русскими, на различные политические районы с собственными органами управления, чтобы обеспечить в каждом из них обособленное национальное развитие… Русскому из горьковского генерального комиссариата должно быть привито чувство, что он чем-то отличается от русского из тульского генерального комиссариата. Нет сомнения в том, что такое административное дробление русской территории и планомерное обособление отдельных областей является одним из средств борьбы с усилением русского народа…

б) … Важно, чтобы на русской территории население в своем большинстве состояло из людей примитивного полуевропейского типа… Эта масса расово неполноценных, тупых людей нуждается, как свидетельствует вековая история этих областей, в руководстве…

в) Есть много путей подрыва биологической силы народа… Целью немецкой политики по отношению к населению на русской территории будет являться доведение рождаемости русских до более низкого уровня, чем у немцев. То же самое относится, между прочим, к чрезвычайно плодовитым народам Кавказа, а в будущем частично и к Украине. Пока мы заинтересованы в том, чтобы увеличить численность украинского населения в противовес русским. Но это не должно привести к тому, что место русских займут со временем украинцы.

Для того чтобы избежать в восточных областях нежелательного для нас увеличения численности населения, настоятельно необходимо избегать на Востоке всех мер, которые мы применяли для увеличения рождаемости в империи. В этих областях мы должны сознательно проводить политику сокращения населения. Средствами пропаганды, особенно через прессу, радио, кино, листовки, краткие брошюры, доклады и т. п., мы должны постоянно внушать населению мысль о том, что вредно иметь много детей…

Для нас, немцев, важно ослабить русский народ в такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе. Этой цели мы можем добиться вышеуказанными путями…»

Вот таким было геополитическое позиционирование гитлеровской Германии. Говорят, И. В. Сталин этого не понимал и в возможность нападения не верил, отчего и произошли неудачи на первом этапе. Однако скажем прямо: Иосиф Виссарионович был совсем не дурак – что война будет, он отлично знал. Вся проделанная им работа: создание новой, индустриальной экономики; развитие науки и образования; идеологическая обработка и военно-спортивная тренировка населения; все предпринимавшиеся дипломатические усилия говорят только об этом – о подготовке к военному столкновению.

Но он переоценил Гитлера! Издревле было известно: воевать в России, не учитывая зимних морозов, невозможно. И Сталин отслеживал, готовится Гитлер к русским зимам или не готовится. Если нет, значит, нападать пока не будет. Но Гитлер, авантюрист по натуре, отдал приказ начинать войну. Возможно, он рассчитывал взять все зимнее у нас. Возможно, после быстрых военных успехов на Западе ему показалось, что он сможет и с Россией справиться быстро, до зимы. И сделал стратегическую ошибку: Россия настолько большая, что ее даже просто пройти сложно. А проходить пришлось отнюдь не просто: при всеобщем отступлении бойцы на многих рубежах – о чем сегодня почему-то мало вспоминают, – стояли буквально насмерть. Генералы вермахта писали в своих дневниках: мы очень опаздываем…

С первых дней организация ведения войны стала основной функцией Советского государства, а все остальные функции – подчиненными ей. 23 июня 1941 года по решению ЦК ВКП(б) и Совнаркома для стратегического руководства вооруженными силами была создана Ставка Верховного главнокомандования, в которую вошли члены Политбюро и руководители Наркомата обороны. С 10 июля Ставку возглавил И. В. Сталин. 19 июля он был назначен наркомом обороны, а 8 августа главнокомандующим вооруженными силами. Генштаб был переподчинен Верховному главнокомандующему и стал оперативным органом Ставки; при Ставке был также создан Центральный штаб партизанского движения.

С июля 1941-го по октябрь 1942 года в вооруженных силах существовал институт военных комиссаров, однако без права контроля над командным составом.

НКВД в начале 1941-го был разделен на два наркомата – внутренних дел во главе с Л. П. Берией и государственной безопасности во главе с В. Н. Меркуловым. В первые месяцы войны они опять слились в единый НКВД, но в 1943 году функции органов внутренних дел и государственной безопасности вновь были разделены. НКВД занимался охраной порядка в городах, активно действовал в прифронтовой зоне, создавал «особые отделы» в армии. Продолжала действовать система ГУЛага; около 600 тыс. человек заключенных в составе штрафных батальонов участвовали в военных действиях.

С первых дней войны произошли серьезные изменения в направленности идеологической работы: патриотизм– вот что было поставлено во главу угла. Патриотизм – чувство всеобщее, присущее любому живому существу. Суслик защищает свою нору, медведь – свой кусок леса, и даже пресловутый кулик свое болото хвалит; у человека же это, наполненное большим духовным смыслом чувство вырастает прямо из многовековой культуры, помимо воли заставляя вставать на защиту своей родной земли. Больше двух десятилетий советская пропаганда упирала, в основном, на достаточно второстепенные социальные вопросы – война заставила обратиться к коренному, к чувству патриотизма, к истории, к героическому прошлому страны. Заговорили о преемственности традиций русской и советской армий. Были возвращены некоторые внешние атрибуты русской армии: звания, погоны, кадетские корпуса (суворовские и нахимовские училища); вновь заблистали имена Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова, Кутузова, Нахимова и многих других русских полководцев, в их честь были учреждены новые советские ордена.

Вопреки всем предыдущим идеологическим установкам улучшились отношения государства и церкви. В сентябре 1943 года состоялась встреча Сталина и руководства Русской православной церкви. Для связи правительства с церковью был создан специальный государственный аппарат – Совет по делам Русской православной церкви; затем были урегулированы отношения государства с другими религиозными конфессиями. Показательно, что в постановлении ЦК ВКП(б) от 27 сентября 1944 года «Об организации научно-просветительской пропаганды» впервые не были определены задачи научно-атеистической работы.

Еще в период битвы за Москву осенью-зимой 1941/1942 годов руководству страны удалось достичь морально-политического единства советского общества; суть войны после краткого замешательства была осознана большинством советского народа однозначно, и переход в ней на сторону врага не мог быть оправдан никакими доводами. Прежде всего об этом говорит массовое добровольческое движение, наполнившее реальным содержанием лозунг «Все для фронта, все для Победы!». Формировалось народное ополчение, создавались целые дивизии (многие из которых впоследствии стали гвардейскими), истребительные батальоны, партизанские отряды. В тылу работали тоже на грани подвига.

Авиаконструктор А. С. Яковлев вспоминал:

«20 декабря (1941). Станки устанавливают в цехах одновременно с возведением стен. Начинают выпускать самолеты, когда еще нет окон, крыши. Снег покрывает человека, станок, но работа продолжается. Из цехов никуда не уходят. Здесь и живут. Столовых еще нет. Где-то есть раздаточная, где выдают что-то похожее на суп».

Во Второй мировой войне особую роль играл военно-технический фактор. Появление авиации и танков породило новую тактику «блицкрига». По мнению историков В. В. Алексеева и С. А. Нефедова, идея блицкрига заключалась в том, что танковые колонны внезапно, без артподготовки, обрушиваются на узкие участки вражеской обороны, взламывают ее и выходят на оперативный простор. Они стремительно движутся по дорогам в тылу противника и смыкают клещи в глубине вражеской территории – армии противника попадают в окружение, они остаются без подвоза боеприпасов, без связи, с нарушенным управлением. Солдат противника охватывает паника, и через некоторое время они вынуждены капитулировать.

Эта тактика давала Германии стратегическое преимущество в начале Второй мировой войны, однако очень скоро ею овладел и СССР, и преимущество Германии было ликвидировано.

Основное в блицкриге – взаимодействие танков и авиации; самолеты-штурмовики должны постоянно сопровождать колонну танков и расчищать ей дорогу. Авиация выбрасывала десанты, чтобы захватить мосты на пути движения; транспортные самолеты обеспечивали снабжение боеприпасами и в случае необходимости – горючим. Танки сопровождала пехота на бронетранспортерах, а вслед за танковыми дивизиями следовали моторизованные дивизии, создававшие внутренний фронт окружения. Едва ли не главным в этой стратегии было поддержание устойчивой радиосвязи. Каждый немецкий танк и самолет имели рацию, танки постоянно поддерживали связь с авиацией и наводили ее на цель, а авиация сообщала танкистам обо всех препятствиях на пути, о передвижении противника. Поражение советских войск на первом этапе войны произошло именно потому, что было недостаточно средств радиосвязи.

Всего этапов, на которые обычно делят историю Великой Отечественной войны, три:

1) вторжение вермахта на территорию СССР, отступление советских войск до Москвы, провал немецкого блицкрига (лето 1941-го – весна 1942 года);

2) перелом в ходе войны, разгром немецких войск под Сталинградом и на Курско-Орловской дуге (лето 1942-го -1943 год);

3) освобождение территории страны и разгром фашистской Германии, а затем японского милитаризма (1944–1945).

Советская экономика в каждый из этих периодов решала специфические задачи. Первый этап был самым сложным. От страны была отторгнута территория, на которой до войны проживало 40 % населения, производилось 68 % чугуна, 58 % – стали и алюминия, около 65 % угля, 40 % железнодорожного оборудования, 84 % сахара, 38 % зерна. Металлургия страны скатилась к уровню первой пятилетки. Объем промышленного производства в ноябре 1941 года составил только 52 % от уровня 1940 года. Перед экономикой встала задача восполнения потерянных в результате боевых действий и оккупации экономических ресурсов, перестройки на военные рельсы, а между тем 11 миллионов мужчин были мобилизованы в армию!

В краткие сроки после тяжелого первого удара госаппарат организовал небывалые по масштабам программы. Было вывезено из европейской части за 4–5 тыс. км на восток около половины промышленности страны почти без перерыва в ее работе. Были размещены и трудоустроены 12 миллионов эвакуированных. Переместили огромное количество скота и машин из колхозов и совхозов оставляемых районов. Это было возможно лишь при условии, что все звенья аппарата, помимо точного выполнения команд, могли и умели проявлять большую инициативу и ответственность.

Уже на третий день войны был созданСовет по эвакуации. Эвакуация происходила быстрыми темпами: за 15–20 дней оборудование монтировалось на новом месте, за 3–4 месяца достигался выход на довоенную мощность. За 1941 год было эвакуировано 1523 крупных предприятия, и уже к декабрю прекратилось падение производства, а с марта 1942 года стал возрастать валовой выпуск. Переналадка промышленности на военные цели с быстрым наращиванием общего объема производства по своим темпам и эффективности превзошла все ожидания западных экспертов.

На втором этапе ситуация изменилась. В оборонной промышленности довоенный уровень был превзойден уже в 1942 году; СССР обошел Германию по выпуску танков в 3,9 раза, боевых самолетов в 1,9 раза, орудий всех видов в 3,1 раза. При этом быстро совершенствовались организация и технология производства: в 1944-м себестоимость всех видов военной продукции сократилась по сравнению с 1940 годом в два раза.

Советский Союз выиграл войну экономически, и этому способствовало создание новых промышленных зон на востоке страны. Модернизация производства на металлургических гигантах – Магнитогорском и Кузнецком комбинатах, позволила наладить выпуск броневой стали; для выпуска качественных сталей были оперативно заложены марганцевые рудники в тундре, на Урале. Добыча угля тоже сдвинулась на Урал, в Караганду, во вновь открытый Северо-Печорский бассейн. Началось применение самого экономичного вида топлива – природного газа. Развернулось строительство ГЭС и ТЭЦ на Урале, Сибири и в Средней Азии.

Поскольку уже в начале 1944 года стало ясно, что советская экономика произвела достаточное для обеспечения победы количество вооружений, то во второй половине этого года были приняты меры по частичной реконверсии промышленных предприятий и начался третий этап в развитии экономики военного периода. Необходимость этого объяснялась тем, что производство предметов потребления в Советском Союзе упало в годы войны до уровня начала 1920-х годов да и сельское хозяйство тоже было не в лучшем состоянии.

Началась реэвакуация, но многие предприятия, передислоцированные в азиатскую часть СССР, так и остались там, создавая новые узлы производственной инфраструктуры, существенно изменив географию народного хозяйства.

К концу войны советская страна производила самолетов, танков, артиллерийского и автоматического оружия больше, чем все другие страны, участвовавшие во Второй мировой войне, уступив лишь США по производству самолетов. Если же сопоставить производство военной продукции в СССР и Германии, то получится следующая картина: Германия произвела в годы войны 46 тыс. танков и самоходных орудий, 90 тыс. самолетов, 320 тыс. артиллерийских установок, а СССР соответственно – 103, 112 и 482.

Госплан с первых дней войны перешел к составлению военно-хозяйственных планов. Первый такой план на 3-й квартал 1941 года был представлен через неделю после начала войны, а в августе уже имелся план до конца 1942 года. С августа 1943 года Госплан начал разработку пятилетнего плана восстановления народного хозяйства СССР, что помогло возродить экономику в невиданно короткий срок. С начала 1943-го готовилась денежная реформа, и СССР смог провести ее с отменой карточек уже в 1947 году, намного раньше других стран. Эффективная работа Госбанка, Наркомфина и Госплана позволила сохранить в условиях войны финансовую систему и не допустить гиперинфляции: снабжение армии и боевые действия надежно финансировались, но дефицит госбюджета был очень небольшим, а в 1944 году доходы уже значительно превысили расходы.

Органы статистики регулярно проводили срочные переписи имеющихся в стране материалов и оборудования (за время войны было проведено 105 переписей). Создавались чрезвычайные хозяйственные организации. Так, 8 июля 1941 года на базе Наркомата строительства были созданы особые строительно-монтажные части (ОСМЧ), которые быстро перебрасывались с места на место для строительства и монтажа оборонных предприятий. Всего было создано сто крупных ОСМЧ со штатом в 400 тысяч человек (они находились на казарменном положении). За годы войны наркомат заново построил в восточных районах 3500 крупных предприятий и восстановил в европейской части 7500 предприятий.

Смогла ли бы сделать все это страна, если бы у руководства был, например, Н. И. Бухарин? Это очень сомнительно. Сколько нехороших слов сказано о Сталине – зачастую верно сказано, – и все же надо понимать, что другого Сталина у нас не было. Государственная машина крутилась благодаря его суровому руководству.

В годы войны некоторые народы были депортированы с мест своего постоянного проживания. Переселили на новые территории немцев, калмыков, крымских татар, чеченцев и ряд других. Однако следует заметить, что депортации по этническому признаку – не советское изобретение. В 1915–1916 годах принудительно выселяли немцев из прифронтовой полосы и даже из Приазовья. В том же 1915 году по приказу Верховного главнокомандующего российской армии было выселено свыше 100 тысяч человек из Прибалтики на Алтай. В 1941 году власти США даже не депортировали, а заключили в концлагерь и принудили к тяжелым работам в рудниках граждан японского происхождения на западном побережье, и это при том, что никакой угрозы японского вторжения в США не было.

Переселения народов СССР во время войны были не беспочвенными. Так, С. Г. Кара-Мурза приводит данные по Чечне. В ней в начале войны 63 % призванных в армию мужчин ушли с оружием в горы и образовали мятежные отряды во главе с партийными руководителями и работникам НКВД. А ведь они, прежде чем получить оружие, принесли присягу! Мобилизация на территории Чечни была прекращена. При приближении немецких войск мятежные отряды установили с ними связь и вели в тылу Красной Армии крупные боевые действия с применением артиллерии. После отступления противника, 23 февраля 1944 года было начато выселение (в основном, на спецпоселения в Казахстан) около 362 тыс. чеченцев и 134 тыс. ингушей. Их просто убрали в глубь страны с места возможных боевых действий, и это было с точки зрения государственных интересов рациональным поступком.

При депортации не ликвидировали партийных и комсомольских организаций: среди чеченцев было более тысячи членов ВКП(б) и около девятисот комсомольцев, сотни офицеров Красной Армии. На новом месте численность чеченцев и ингушей увеличивалась примерно теми же темпами, как у народов Кавказа, не подвергшихся депортации, и выросла на 14,2 % с 1944-го по 1959 год. В местах поселения они получали образование на родном языке, не испытывали дискриминации при получении высшего образования; средний уровень их образованности был выше, чем у окружавших местных жителей.

Не соответствуют действительности утверждения о массовой гибели переселенцев во время доставки к новому месту жительства. Так, например, по данным НКВД Узбекистана, из 151 720 человек крымских татар, депортированных в мае 1944 года, по актам было принято 151 529 человек (умерли в пути 191 человек). На фоне прошедшей за предыдущие годы эвакуации и реэвакуации десятков миллионов людей трудно было ожидать иного результата.

Большинство литовцев, латышей и эстонцев, служивших в немецкой армии рядовыми и младшими командирами, уже до конца 1945 года были отпущены по домам.

Так что в этом вопросе очень много мифов.

Очень эффективна была в годы Великой Отечественной войны советская внешняя политика. После нападения Германии СССР стал равноправным членом антигитлеровской коалиции и играл в ней важную роль. Хотя его усилия по открытию второго фронта в Европе увенчались успехом лишь летом 1944 года, однако СССР сумел убедить западные страны оказать ему дипломатическую и особенно экономическую поддержку уже в 1941 году. Так, 12 июля 1941-го было подписано советско-английское соглашение о совместных действиях в войне, с обязательством не заключать мира и перемирия с Германией без обоюдного согласия. Позже, 26 мая 1942-го, был заключен договор с Великобританией о союзе в войне против Германии и ее сообщников в Европе, о сотрудничестве и взаимопомощи после войны. в том же году, 11 июня подписано соглашение с США о принципах взаимопомощи в войне против агрессоров. После 1943-го были заключены договоры о дружбе, взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве с Чехословакией, Францией, Югославией и Польшей.

В конце 1943 прошла важная Тегеранская конференция глав правительств СССР, США и Великобритании, а в феврале 1945 года состоялась Ялтинская конференция глав этих же государств, на которой решались судьба фашистской Германии и создание ООН. На этой конференции СССР дал согласие вступить в войну с Японией через два-три месяца после окончания войны в Европе.

8 августа 1945 года СССР объявил войну Японии, и 2 сентября Япония капитулировала. На Потсдамской конференции, проходившей в июле-августе 1945 года, главы трех государств: СССР, США и Англии – решали основные принципы послевоенного устройства мира.

В январе 1944 года на сессии Верховного Совета обсуждался вопрос о поправках к Конституции СССР, наделявших союзные республики большими правами в области обороны и внешней политики. Конкретным поводом для этого стала разработка в 1944-м, на конференции в Думбартон-Оксе Устава ООН. Советский Союз настаивал, чтобы учредителями ООН считались все советские республики, которые имели право самостоятельности дипломатической деятельности. Сталину удалось добиться своего; учредителями ООН стали наряду с СССР Украина и Белоруссия.

США в начале Второй мировой войны приняли закон о ленд-лизе, то есть передаче взаймы или в аренду вооружения, боеприпасов, стратегического сырья, продовольствия и т. д. странам – союзникам по антигитлеровской коалиции. На СССР этот закон был распространен после поездки в Москву советника и специального помощника президента Ф. Рузвельта Г. Гопкинса в конце июля 1941 года, а 1 октября был подписан протокол о поставках, которым оговаривалось свыше 70 основных видов поставок и свыше 80 предметов медицинского снабжения.

Первые западные танки и самолеты были использованы Советским Союзом в ноябре 1941-го под Москвой, и до середины 1942-го он получил около 3 тысяч самолетов, 4 тысячи танков и 20 тысяч различных транспортных средств. И хотя поставки снаряжения и материалов из США по ленд-лизу составили всего около 4 % использованных СССР в войне объемов, они были большой подмогой в самые критические моменты, и даже не столько готовая техника, сколько особо важные материалы и компоненты, по некоторым из которых доля поставок из США достигала 20–30 % расхода. Неприятный осадок оставили действия американцев после войны, когда по договору им возвращали технику в отремонтированном и заново окрашенном виде, а они после торжественной приемки здесь же на причале пускали автомобили под пресс, а буксиры топили на виду у провожавших.

В годы войны резко сократилась материальная база учреждений культуры из-за прекращения их финансирования. Многие центры советской науки и культуры находились в западных и центральных районах страны, которые в первые же месяцы войны были оккупированы; хотя ряд учреждений удалось эвакуировать в восточные районы, многие культурные и научные ценности все же попали в руки врага. Деятели культуры и науки вынуждены были искать новые формы существования в условиях военного времени: они выступали с лекциями и концертами на фронтах, в госпиталях, на фабриках, заводах и т. д.

В годы войны коренным образом изменился быт советских людей. Бoльшая часть мужского населения была мобилизована в армию. На промышленное производство пришли женщины, дети. Их труд в годы войны был тяжелым, с продолжительным рабочим днем, практически без выходных дней и отпусков. Чтобы обеспечить поддержку крестьянства, правительство вынуждено было отменить некоторые ограничения, введенные в период коллективизации. По сути, была сделана ставка на личные интересы крестьянина. Были разрешены в деревне личные подсобные хозяйства, и крестьяне получили определенную свободу в реализации продукции из подсобных хозяйств. Кроме того, именно для крестьянства полученная свобода вероисповедания была наиболее актуальной.

Уже в июле 1941 года население Москвы и Ленинграда было переведено на карточное снабжение. В 1942 году карточками обслуживалось 62 млн советских людей, а в 1945-м -80 млн. Все население страны по уровню потребления было разбито на несколько категорий, в зависимости от трудового и военного вклада, при этом нормы их снабжения по карточкам существенно колебались. Система заготовок и снабжения населения продовольствием по карточкам обеспечила армию и тыл приемлемым питанием, и всю войну в стране работали колхозные рынки, на которых по высокой цене можно было приобрести продовольствие, хотя это мог сделать далеко не каждый. На Урале, например, цена 1 кг мяса на рынке была выше месячного заработка рабочего. С апреля 1944 года была разрешена система коммерческих магазинов и ресторанов.

В условиях, когда основная масса врачей была мобилизована на фронт, страна прошла войну без крупных эпидемий и большого повышения смертности от болезней. Что характерно, в СССР был достигнут самый высокий уровень возврата раненых в строй (73 %).

Государственная система организации науки позволила с очень скромными средствами выполнить множество проектов с высоким уровнем творчества и новаторства, соединяя чисто практические технические разработки с самым передовым фундаментальным знанием. И примерами этому служат не только лучшие и оригинальные виды военной техники.

СССР вышел из войны с единым народом, как единое государство, как великая мировая держава.

После войны мир раскололся на две системы: социалистическую во главе с СССР и капиталистическую во главе с США.

1945, 25 апреля. – Встреча советских и американских войск на Эльбе. 8 мая. – Капитуляция Германии. 9 мая. – День Победы над фашистской Германией. 17 июля – 2 августа. – Потсдамская конференция. 6 и 9 августа. – Атомная бомбардировка японских городов Хиросима и Нагасаки для испытания, соответственно, урановой и гораздо более дешевой плутониевой бомб. 9 августа – 2 сентября. – Участие Красной Армии в войне против Японии. 2 сентября. – Капитуляция Японии, окончание Второй мировой войны. 24 октября. – Возникновение Организации Объединенных Наций.

В результате Второй мировой войны изменилось соотношение сил в мире. Потерпели поражение и утратили роль великих держав страны-агрессоры – Германия и Япония, ослабли позиции Англии и Франции. В то же время выросло влияние США, которые контролировали около 80 % золотого запаса капиталистического мира; на их долю приходилось 46 % мирового промышленного производства. Интересно, что англичане, почувствовав ослабление своей страны, отказали в доверии премьер-министру, не переизбрали У. Черчилля.

В странах Восточной Европы и ряде стран Азии при поддержке СССР приступили к строительству социализма. Образовалась мировая система социализма во главе с СССР.

Война положила начало распаду колониальной системы империализма: добились независимости такие крупные страны, как Индия, Индонезия, Бирма, Пакистан, Цейлон, Египет. Всего за одно десятилетие после войны получили независимость 25 государств с общим населением в 1,2 млрд человек.

В политическом спектре капиталистических стран Европы произошел сдвиг влево. Сошли со сцены фашистские и праворадикальные партии; резко выросло влияние коммунистов. В 1945–1947 годах коммунисты входили в состав правительств Франции, Италии, Бельгии, Австрии, Дании, Норвегии, Исландии и Финляндии.

В апреле-июне 1945 года в Сан-Франциско состоялись учредительные конференции Организации Объединенных Наций при представительстве пятидесяти стран. В Уставе ООН были отражены принципы мирного сосуществования государств различных социально-экономических систем, принципы суверенитета и равенства всех стран мира. Однако на смену Второй мировой войне очень скоро пришла холодная война – война без ведения боевых действий.

Это была именно война, ставившая целью уничтожение СССР (России) или как минимум Советского государства. Результата наши враги предполагали достичь, действуя в трех направлениях. Первое: путем ведения гонки вооружений истощить советскую экономику. Второе: коль скоро гонка вооружений будет забирать основные средства экономики, через пропаганду собственного достатка внушить населению СССР мысль о преимуществе капитализма. И, наконец, третье направление – идеологическая обработка членов верхушки партийно-государственной номенклатуры в нужном направлении, чтобы создать из них, по сути, агентов влияния.

1946, 5 марта. – Речь У. Черчилля в Фултоне (США), начало холодной войны.

Ведение холодной войны против нас есть пример параметрической перестройки государства, введение его в неустойчивую область.

В подтверждение приведем высказывания американских политиков. У. Фостеp, министр обороны при Тpумэне и при Кеннеди, обосновывал удвоение военных расходов США тем, что это «лишит русский народ трети и так очень скудных товаров народного потребления, которыми он располагает». Вот по этому параметру и вели расшатывание исходно устойчивой системы. Затем один из апологетов холодной войны Дж. Кеннан отмечал в 1965 году, что цели НАТО не могли быть достигнуты «без абсолютного военного поражения Советского Союза или без фантастического, необъяснимого и невероятного переворота в политических установках его руководителей».

Начало холодной войны принято датировать речью У. Черчилля в американском городе Фултоне в марте 1946 года, когда он призвал народ США к совместной борьбе против Советской России и против «ее агентов» – коммунистических партий разных стран. В речи упоминался и «железный занавес». Но на самом деле уже 4 сентября 1945 года, то есть на следующий день после официального завершения Второй мировой воины, вышел Меморандум ОРК (Объединенного разведывательного комитета) США за номером 329. В нем ставилась задача: «Отобрать приблизительно 20 наиболее важных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и на контролируемой им территории…» Далее шло перечисление городов: Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль. По мере роста ядерного арсенала США расширялось и количество целей на нашей территории.

Сам термин «холодная война» был пущен в оборот госсекретарем США Д. Ф. Даллесом, а идеологическим обоснованием ее стала доктрина президента США Трумэна, выдвинутая им в 1947 году. Согласно доктрине, конфликт капитализма с коммунизмом неразрешим. Задача США – борьба с коммунизмом во всем мире, «сдерживание коммунизма», «отбрасывание коммунизма в границы СССР». Провозглашалась американская ответственность за события, происходящие во всем мире, и любые события рассматривались только через призму противостояния капитализма коммунизму, США и СССР.

Конкретным актом, разделившим мир на две враждующие социально-экономические системы, стали выдвижение в 1947 году Соединенными Штатами «плана Маршалла» (по имени тогдашнего государственного секретаря США) и резко отрицательное отношение к нему СССР. Европейским странам была предложена помощь для восстановления разрушенной экономики, с предоставлением займов на покупку американских товаров. План Маршалла приняли шестнадцать государств Западной Европы, а политическим условием оказания помощи было удаление коммунистов из правительств. И в 1947 году коммунисты (вопреки всем установкам демократии) были выведены из правительств этих стран. В Англии и США ввели запрет для коммунистов на занятие должностей в армии и госаппарате, провели массовые увольнения. В ФРГ компартия была вообще запрещена.

Помощь по плану Маршалла была предложена и восточноевропейским странам Польша и Чехословакия даже начали переговоры, но под влиянием СССР отказались от нее.

Начало холодной войны привело к тому, что и в СССР, и в западных странах проявились тенденции к идеологическим чисткам, поискам врагов. В США особый размах «охота на ведьм» приняла в первой половине 1950-х годов; эта эпопея вошла в историю под названием «маккартизм», по имени сенатора-республиканца из штата Висконсин Д. Маккарти. Он выдвинулся в президентство демократа Трумэна, который и так-то проводил достаточно антидемократическую политику, и довел ее до крайности. Трумэн начал проверку лояльности государственных служащих, а маккартисты приняли закон «О внутренней безопасности», согласно которому создавалось специальное управление с задачей выявления и регистрации организаций «коммунистического действия» с целью лишения их членов гражданских прав. Г. Трумэн отдал распоряжение судить лидеров компартии как иностранных агентов, а маккартисты приняли в 1952 году закон об ограничении иммиграции, закрывавший въезд в страну людям, сотрудничавшим с левыми организациями.

После победы республиканцев на выборах 1952 года при Конгрессе были созданы комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, на которые мог быть вызван любой гражданин; по рекомендации комиссии любой рабочий или служащий моментально терял работу. Апогеем маккартизма стал закон 1954 года «О контроле над коммунистами». Компартия лишалась всех прав и гарантий, членство в ней объявлялось преступлением и наказывалось штрафом до 10 тысяч долларов и тюремным заключением до 5 лет. Ряд положений закона имел антипрофсоюзную направленность, причислял профсоюзы к подрывным организациям, «в которые проникли коммунисты».

И в России тоже было начато широкое наступление против враждебного влияния – против капиталистической идеологии и частнособственнической психологии в области культуры. Но работа велась очень грубо, так как сами исполнители не были достаточно образованными для решения стоящих перед страной задач.

Первыми объектами идеологической критики стали литература, кинематограф и театр. 14 августа 1946 года ЦК КПСС подверг критике журналы «Звезда» и «Ленинград» – первый получил выговор, второй был закрыт. Поводом послужили публикации произведений Анны Ахматовой и Михаила Зощенко. Журналы обвинялись в том, что стали проводниками «идеологии, чуждой духу партии». Союз писателей на своем собрании исключил Ахматову и Зощенко из своих рядов.

4 сентября новое постановление ЦК подвергло критике ряд «безыдейных» фильмов (фильм «Большая жизнь», рассказывавший о жизни шахтеров Донбасса; фильм «Адмирал Нахимов» В. Пудовкина; вторую серию «Ивана Грозного» С. Эйзенштейна). Говорилось о том, что литература и искусство должны быть «поставлены на службу коммунистического воспитания масс», что в них должны последовательно проводиться принципы «социалистического реализма», пропаганды коммунистической идеологии.

С конца 1948 года идеологическая кампания была направлена на усиление патриотического воспитания, а за основу взяли «борьбу с низкопоклонством» перед Западом. В это время американцы стали окружать Советский Союз сетью военных баз. В 1948 году первые бомбардировщики с атомным оружием, нацеленные на СССР, были размещены в Великобритании и Западной Германии. Началось создание военно-политических блоков, направленных против СССР.

1949, январь. – Создание Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). 4 апреля. – Образование Организации Североатлантического пакта (НАТО); в состав НАТО вошли: США, Англия, Франция, Италия, Канада, Бельгия, Голландия, Греция и Турция. Чуть позже (в 1954 году) в Юго-Восточной Азии появился блок СЕАТО. 29 августа. – Испытание советской атомной бомбы. Разрыв отношений СССР с Югославией. 20 сентября. – В нарушение Ялтинских и Потсдамских соглашений, создание из трех зон оккупации (английской, американской и французской) Федеративной Республики Германии, которая в том же году вошла в НАТО. 1 октября. – Провозглашение Китайской Народной Республики. 7 октября. – Образование Германской Демократической Республики.

В противовес блоку капиталистических стран стал формироваться экономический и военно-политический союз социалистических стран. В 1949 году был создан Совет экономической взаимопомощи, орган экономического сотрудничества социалистических государств.

После принятия плана Маршалла в Западной Европе и образования СЭВ в Восточной сложилось два параллельных мировых рынка.

1950–1953. – Война в Корее.

Для СССР выдержать гонку вооружений казалось немыслимым, и важнейшей частью государственной идеологии стала в то время борьба за мир. Попытались отойти от жесткого конфронтационного стиля во внешней политике, создать общеевропейскую систему безопасности. Соответствующий проект был предложен Советским Союзом на Совещании министров иностранных дел США, СССР, Англии и Франции в январе 1954 года, но он не был принят западной стороной. Поэтому в советской ноте от 31 марта 1954 года был выдвинут альтернативный проект. Логика его была такова: поскольку страны Запада говорили о существовании некоей угрозы на континенте и в то же время утверждали, что НАТО служит интересам укрепления европейской безопасности, СССР предлагает включить его в участники этой организации. Тогда она потеряет свой «замкнутый характер» и агрессивную направленность. Другими словами, НАТО предлагалось расширить свой состав, чтобы стать основой для создания более прочного мира в Европе, но в мае 1954-го Запад отклонил и эту инициативу.

Через год, в мае 1955 году возникла Организация Варшавского договора.

К этому времени США и СССР обзавелись ядерным оружием.

Создание советского ядерного оружия было вопросом нашего выживания, и даже сегодня его наличие у России обеспечивает нам мир. Нет сомнений, что если бы бомба не была сделана у нас за несколько лет мирной передышки, то, уже начиная с корейской войны, история повернулась бы по-другому. СССР показал, чего он стoит и на какой высоте стоит. Водородную бомбу мы сделали раньше Америки и в космос вышли первыми. В США после запуска советского спутника поднялась форменная паника!

С началом холодной войны – впервые после 1921 года – перед советскими идеологами вновь встал теоретический вопрос: что такое советская система хозяйства (она называлась социализмом, но это чисто условное понятие, не существовавшее у классиков). До окончания войны жизнь ставила столь четкие и срочные задачи, что большой потребности в теории не было. Теперь надо было понять смысл понятий плана, товара, денег и рынка в экономике СССР.

Чувствуя, что вопрос сложен, а готового ответа в марксизме нет, Сталин, сколько мог, оттягивал издание учебника по политэкономии социализма. В 1952 году он опубликовал важную работу «Экономические проблемы социализма в СССР», где осторожно, не вступая в полемику с марксизмом, дал понимание советской экономики как нерыночного хозяйства отличной от Запада (капитализма) цивилизации.

После смерти Сталина, в 1954 году, учебник был наконец издан. Но вопрос так и не был решен, и в не малой степени из-за стремления теоретиков и высших политиков остаться приверженцами марксистской теории вопреки реалиям нашей страны, которая, в общем-то, все время развивалась по своим собственным, внутренним законам, а не по Марксовым теориям.

В 1953 году в ГДР произошел «мармеладный бунт». Причины этого кризиса были не военно-политические, а чисто экономические. Совет министров ГДР провел второе после 1950 года повышение норм производительности при параллельном снижении зарплаты, и к маю – началу июня 1953 года кризис созрел. Характерно, что ни в Кремле, ни в Красной Ратуше (резиденция правительства ГДР) не понимали настроений рабочих и не отдавали себе отчета в истинном масштабе недовольства в обществе. Взрыв негодования был спровоцирован повышением цен на мармелад (джем), основной компонент стандартного завтрака среднестатистического немецкого рабочего. Эти волнения серьезно встревожили советское руководство, которое в тот период представляло собой коллективный орган принятия решений.

В Президиуме ЦК и Совмине столкнулись две точки зрения: одну возглавлял В. М. Молотов, другую Л. П. Берия, который предлагал ни много ни мало, как отказаться от навязывания социалистической модели Восточной Германии и даже пойти на объединение Германии, пусть даже на буржуазных началах. Эти смелые и далеко идущие высказывания Берии вскоре сыграют в его политической и личной судьбе роковую роль: после его ареста его обвинят в инициировании беспорядков в Берлине и шпионаже. Следует отметить, что именно Берия сократил в семь раз численность советских сотрудников МВД в ГДР. Но главным обвинением в его адрес станет якобы его стремление обеспечить распад СССР с превращением Союза во второразрядную державу, сырьевой придаток Запада.

Но это потом. А тогда из Москвы восточногерманским товарищам пришло распоряжение Совета министров СССР «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР» от 2 июня. Политбюро ЦК СЕПГ 9 июня собственным постановлением признавало «некоторые ошибки». Но было уже поздно: недовольные рабочие создали оргкомитет, который призвал к всеобщей забастовке. Застрельщиками недовольства стали строительные рабочие со Сталин-аллее (позже Карл-Маркс-аллее, архитектурная копия Ленинского проспекта в Москве для тогдашней восточногерманской номенклатуры).

Вскоре экономические требования трудящихся переросли в политические: проведение свободных выборов, допуск на них западногерманских партий, воссоединение Германии. Никто даже не заметил, что правительство на своем экстренном заседании еще 16 июня отменило главный повод для недовольства – повышение норм выработки. Общая численность рабочих, принимавших участие в демонстрациях, оценивалась в 100 тысяч человек; волнения перекинулись из Берлина в Дрезден, Галле, Лейпциг, Магдебург и другие города. В Дрездене из тюрем были выпущены уголовники, которые быстро спровоцировали столкновения с народной полицией и советскими военными частями.

Правители Германии сильно испугались: ни один руководитель не вышел к митингующим, а основная тяжесть урегулирования кризиса силовыми методами выпала на долю советского командования, которое незадолго до этого возглавил жесткий и энергичный А. А. Гречко. При виде советских танков на берлинских улицах лозунги демонстрантов быстро приняли антисоветский характер с требованиями: «Иван, убирайся домой». На подавление восстания, а волнения фактически переросли в восстание, в Берлин вылетел Л. П. Берия. Речь уже шла не о спасении восточногерманского режима, а о сохранении Восточной Германии в орбите советского влияния.

США и Великобритания увеличили численность своих войск в западной части Берлина на 12 тысяч человек, а также наращивали свои группировки на внешней границе ГДР. Американские радиостанции не только вели пропагандистские передачи на Восточный Берлин, а даже прямо координировали действия мятежников; военная авиация США разбрасывала над городами ГДР и частями советских войск листовки антисоциалистического и антисоветского содержания. Таким образом, Запад внес свою весомую лепту в эскалацию конфликта. А непосредственное руководство операцией со стороны США вел прибывший в Западный Берлин шеф ЦРУ А. Даллес.

17 июня советский комендант ввел в городе чрезвычайное положение, но советские войска применялись для наведения порядка не только в Берлине, а в 121 населенном пункте. Позднее, как это часто бывает, были сочинены многочисленные легенды о кровавой расправе советских войск с демонстрантами (например, в Карлхорсте) и о том, что наши солдаты якобы отказывались выполнять приказы стрелять в толпу. Тем не менее подавление волнений, в котором главную роль сыграли восточногерманские силы безопасности, не обошлось без жертв, причем официальные оценки на Востоке (12 демонстрантов и 4 полицейских) и на Западе (267 демонстрантов и 116 полицейских) расходятся в десятки раз. Были ли потери советских войск, неизвестно. К июлю положение в ГДР полностью нормализовалось.

Советский Союз закончил войну с огромными потерями. Вот как характеризует их сборник «Народное хозяйство СССР за 70 лет»:

«Немецко-фашистские захватчики полностью или частично разрушили и сожгли 1710 городов и поселков и более 70 тыс. сел и деревень; сожгли и разрушили свыше 6 млн зданий и лишили крова около 25 млн человек; разрушили 31 850 промышленных предприятий, вывели из строя металлургические заводы, на которых до войны выплавлялось около 60 % стали, шахты, дававшие свыше 60 % добычи угля в стране; разрушили 65 тыс. км железнодорожной колеи и 4100 железнодорожных станций, 36 тыс. почтово-телеграфных учреждений, телефонных станций и других предприятий связи; разорили и разграбили десятки тысяч колхозов и совхозов, зарезали, отобрали или угнали в Германию свыше 7 млн лошадей, 17 млн голов крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн овец и коз. Кроме того, они уничтожили и разгромили 40 тыс. больниц и других лечебных учреждений, 84 тыс. школ, техникумов, высших учебных заведений, научно-исследовательских институтов, 43 тыс. библиотек общественного пользования…»

Прямой ущерб, нанесенный войной Советскому Союзу, превышал 30 % национального богатства. Но самое тяжелое – это потеря миллионов людей. В январе 1940 года на территории нашей страны проживали около 194 млн человек, а в январе 1946 года – 167 миллионов. Значит, за это время мы потеряли более 27 млн человек.

Специально созданная комиссия по определению потерь советского народа назвала безвозвратные потери армии в годы Великой Отечественной войны: 8 668 400 бойцов и командиров Красной Армии. Из них погибли на поле боя 5 226 800 человек, умерли от ран в госпиталях 1 102 800, умерли от болезней и по другим причинам 555 500, пропали без вести, не вернулись из плена 1 783 300. Если не учитывать последнюю категорию, то есть людей, судьба которых неизвестна, то эти потери примерно равны потерям гитлеровских войск. Значит, воевали мы ничуть не хуже их.

Однако действия Германии стали причиной гибели также и мирного населения. Только в блокадном Ленинграде умерли 800 тыс. человек. Созданная еще в годы войны Чрезвычайная государственная комиссия определяла число погибших советских людей от преднамеренного истребления в 6,3 млн человек, от голода и эпидемий – в 5,5 миллиона, на принудительных работах в Германии – 2,8 миллиона.

По окончании войны были упразднены Госкомитет обороны и Ставка Верховного главнокомандования. Из армии были демобилизованы 8,5 млн человек, и ее численность сократилась до 2,8 млн В 1946 году Красная Армия была переименована в Советскую Армию.

Восстановление было продолжением «мобилизационной экономики» 1930-х годов, но настроение у людей было оптимистическим, народ-победитель восстанавливал собственную страну. Дискуссий о том, проводить ли восстановление форсированным темпом или щадящим образом, с либерализацией, не было. Энергия войны была столь велика и имела такую инерцию, что ее легко удалось «переключить» на мирное строительство.

Основной целью любой возникшей общественной структуры – к числу которых можно отнести отрасли хозяйства, научные школы, армию, профессиональные союзы – является ее собственное выживание. В этом деле она использует все средства. Интересы структур не тождественны интересу системы в целом, но могут совпадать с ним в некоторых деталях. А еще важно, что деятельность структур проявляется через деятельность людей, при том что каждый человек может быть объектом или субъектом множества из них.

В конце любой войны слишком большую роль начинают играть люди и структуры, связанные с войной и военным производством. Объективно после войны их роль должна упасть, но они к этому совершенно не готовы и менять образ жизни, как правило, не желают. Парадоксально, но от этого меньше страдают побежденные страны, военная элита которых обычно бывает в довольно униженном состоянии или уничтожена. Так, в 1945 году в Японии и Германии не было проблем с ориентацией политики – только на мирное созидание. А вот во Франции и США, например, к власти пришли генералы и «ястребы», ввергшие вскоре свои страны в новые бесславные войны.

И в СССР не нужна стала 10-миллионная армия. А куда деваться генералам? Ряд военных производств продолжали изготовление боевой техники. Сами производители понимали, что она уже не нужна, поэтому гнали настоящий брак. Переходить на продукцию, которая должна еще завоевывать покупателя, это риск и необходимость прикладывать большое количество усилий. Вот эти капитаны промышленности, инструкторы отделов райкомов, обкомов, рескомов, они научились давать военный план в экстремальных условиях войны, но не совсем понимали, что делать в новых условиях. Но именно они определяли экономическую политику страны.

Эти кадры не были в состоянии правильно поставить цель на дальнейшее, а другой не было. До войны правильный путь развития страны нащупывался в дискуссии, с одной стороны, с приверженцами «мировой революции» (троцкистами), а с другой – со сторонниками возврата в первобытно-общинный строй (правых). И в этих условиях роль партии была в подборе кадров для решения поставленных задач. И мы уже отмечали необходимость смены элит как при вхождении в мобилизационную экономику, так и при выходе из рывка. А менять было особо не на кого, поскольку высвобождавшиеся высшие офицеры для работы в новых, мирных условиях не годились.

С другой стороны, развернувшаяся гонка вооружений, жесткое противостояние капитализма и социализма, восстановление разрушенного народного хозяйства СССР требовали колоссальных средств на развитие индустрии. По этим двум причинам (недостаток новых кадров и отвлечение средств на гонку вооружений) в послевоенные годы гораздо меньше средств направлялось на развитие легкой и пищевой промышленности; производство потребительских товаров росло медленно, ощущалась нехватка самого необходимого.

1946, март. – Верховный Совет СССР принял 4-й пятилетний план развития экономики с задачей восстановить народное хозяйство и превзойти довоенный уровень производства промышленной продукции на 48 %. Наркоматы переименованы в министерства. Страшная засуха на значительной территории европейской части СССР (такой засухи не было в нашей стране более пятидесяти лет) привела к голоду с гибелью людей.

Помимо конверсии огромного военно-промышленного комплекса, сложившегося в ходе войны, с его быстрейшей модернизацией на нужды народного хозяйства встала проблема создания двух принципиально новых систем оружия. А именно, для гарантии безопасности страны требовалось производить ядерное оружие и средства его доставки (баллистические ракеты). Большое число ведомств стало кооперировать свою работу через участие в межотраслевых целевых программах, и это был качественно новый тип государственного управления, хотя изменялась не столько структура органов, сколько их функции. Такие изменения меньше заметны, нежели структурные, ногосударство есть неравновесная система, и процесс в ней не менее важен, чем структура.

Конверсия военной промышленности была проведена быстро, повысив технический уровень гражданских отраслей и позволив затем перейти к созданию новых военных производств. Наркомат боеприпасов был перестроен в Наркомат сельскохозяйственного машиностроения. Наркомат минометного вооружения стал Наркоматом машиностроения и приборостроения. Наркомат танковой промышленности превратился в Наркомат транспортного машиностроения.

Также для управления восстановительными работами на несколько лет были созданы специализированные министерства (в том числе путем выделения из НКВД, с его строительными организациями): Наркомат по строительству предприятий тяжелой индустрии, Наркомат по строительству топливных предприятий и другие.

1947, февраль. – Запрещение браков между гражданами СССР и иностранцами. 14 декабря. – Постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары».

Переход «на мирные рельсы» в общественном сознании произошел в конце 1947 года с отменой карточек и денежной реформой.

Во время реформы наличные деньги обменивали в соотношении 10: 1, а сбережения населения – в зависимости от суммы. До 3 тыс. рублей меняли 1: 1, от 3 до 10 тыс. – 3: 2, от 10 до 100 тыс. – 2: 1, свыше 100 тыс. – 10: 1, займы – 3: 1. Сельские жители, хранившие деньги в «кубышках» (сберкасс в деревнях просто не было), потеряли более половины сбережений, население в целом – треть.

Можно усмотреть в этом очередную несправедливость, а можно и понять, что таким образом страна не только получила средства для дальнейшего развития, но и усилила свою финансовую систему. Для сохранения этой системы СССР пошел на важный шаг: отказался вступить в МВФ и Международный банк реконструкции и развития, а 1 марта 1950 года вообще вышел из долларовой зоны, переведя определение курса рубля на золотую основу. В СССР были созданы крупные золотые запасы, а рубль был неконвертируемым, что позволяло поддерживать очень низкие цены и не допускать инфляции.

В 1948 году страна достигла и превзошла довоенный уровень промышленного производства, что по нормальным меркам немыслимо. Это было достигнуто за счет возобновления производства на территориях, освобожденных от фашистской оккупации. Восстановленные заводы оснащались оборудованием, произведенным на заводах Германии и поставленным в счет репараций. Однако восстановление промышленности происходило на основе воспроизведения устаревших по мировым стандартам технологий 1930-х годов. Так закладывалось структурное отставание промышленности от мирового уровня на 15–20 лет, особенно в области производства потребительских товаров и услуг.

Очень быстро была создана атомная промышленность. В 1948 году на Урале вступил в строй комбинат «Маяк» (Челябинск-40), на нем были сооружены первые отечественные ядерные реакторы – конверторы для получения плутония. Комбинат «Маяк» стал первым ядерным центром страны. Именно здесь получили первые килограммы плутония– 239, из которого изготавливали заряды первых атомных бомб. Параллельно с развитием производства атомного оружия шло становление ракетной промышленности.

На эту работу были мобилизованы огромные средства и массы людей. Высокий уровень отечественной физики и ценная информация, полученная разведкой, позволили СССР в 1949 году создать свою атомную бомбу. Летом 1953-го, уже после смерти Сталина, в СССР была испытана первая водородная бомба. Год спустя вступила в строй первая в мире атомная электростанция в подмосковном Обнинске.

А руководил программой создания ядерного оружия Л. П. Берия.

О Берии существует много мифов. Его изображают чуть ли не всесильным властителем СССР. На самом деле он лишь летом 1938-го был переведен в Москву, а назначен наркомом внутренних дел в декабре 1938 года, когда знаменитые репрессии 1937 года уже закончились. Наркомом внутренних дел он был до 1945 года и затем еще три месяца в 1953 году. В течение 8 лет после войны он правоохранительных органов не курировал. Право голоса на Политбюро Л. П. Берия получил только в 1946 году, а до этого, с 1939 года, был только кандидатом, то есть далеко не первым лицом государства.

В любом случае он не был организатором репрессий и ГУЛага.

Он окончил строительное училище и три курса Бакинского политеха и очень сожалел, что не смог закончить вуз.

Л. П. Берия гораздо лучше многих руководителей, как военных, так и гражданских, понимал роль новых технологий, разумея под этим не только новую технику, но и правильное ее использование. В спецлабораториях НКВД были разработаны рации, радиопеленгаторы, совершенные диверсионные мины, бесшумное оружие, инфракрасные прицелы. С 1944-го Берия курировал все работы и исследования, связанные с созданием атомного оружия, проявив при этом незаурядные организаторские способности. То, что вся эта техника создавалась не на воле, а в закрытых «шарашках», обеспечило необходимую секретность работ…

Восстановление промышленности и городов, как и индустриализация 1930-х годов, проводилось за счет деревни, из которой до середины 1950-х годов изымали ресурсы. Колхозы сдавали половину продукции по госпоставкам, а закупочные цены оставались на уровне довоенных, а на товары для села – выросли многократно. Еще более 1/3 урожая уходило по расчетам с МТС. Иначе говоря, половину урожая государство забирало практически бесплатно. В то же время цены на промышленную продукцию выросли в 20 раз. По трудодням колхозник получал в год меньше, чем рабочий зарабатывал в месяц.

Использовавшиеся в военные годы для личных посевов и выпаса скота, огородничества и садоводства колхозные земли были опять отобраны у колхозников, а урезанные личные подсобные хозяйства – обложены многочисленными налогами. Колхозники по-прежнему не имели паспортов, не могли покинуть деревню без разрешения властей, не могли получать пенсий.

Война и так на треть убавила число трудоспособных крестьян, особенно крестьян с образованием, а при таких условиях жизни, естественно, оставшиеся сельские жители стремились покинуть деревню при первой возможности – служба в армии, учеба в вузе, участие по оргнабору в «великих стройках коммунизма» давали такую возможность. За 1946–1953 годы деревню покинули 8 млн человек; в 1950-м сельское население сократилось по сравнению с 1940-м вдвое.

В послевоенный период заготовительные цены на ряд важнейших продуктов сельского хозяйства настолько отошли от стоимости, что колхозы своими доходами за сданную продукцию не покрывали издержек производства. В наибольшей мере это касалось реализации зерновых, картофеля и животноводческих продуктов. На сентябрьском (1953) пленуме ЦК КПСС отмечалось, что во многих колхозах производство картофеля обходится в 40 руб./ц, а заготовительная цена его составляет 3 руб./ц. Также производство зерна, мяса крупного рогатого скота, свинины, молока было убыточным. Соответственно, приняли меры для преодоления очередных «перегибов»: в 1953 году провели налоговую реформу, вдвое уменьшив налоги с приусадебных участков. Налог взимался только с земли, а не со скота и деревьев. Были в 3–6 раз повышены закупочные цены на сельхозпродукцию.

В городах к концу 4-й пятилетки наметился подъем жизненного уровня. Реальная зарплата достигла уровня 1940 года; с 1947-го до 1954-го ежегодно (обычно 1 марта) объявлялось снижение розничных цен на товары массового потребления, и за семь лет они снизились в 2,2 раза. С 1946-го по 1950-й хлеб подешевел втрое, а мясо в 2,5 раза. Именно тогда возникли закрепленные в государственной идеологии (и укрепляющие государство) специфические стереотипы советского массового сознания: уверенность в завтрашнем дне и убеждение, что жизнь может только улучшаться. Однако хотя номинальная заработная плата горожан росла, но повышались и нормы выработки, ежегодно проводились массовые займы в размере месячной зарплаты. Низкие объемы производства товаров конечного потребления и услуг создавали острейший дефицит и условия для скрытого перераспределения доходов – начали появляться «теневики» и «цеховики».

Сразу после войны были ликвидированы чрезвычайные нормы трудового права военного времени. Уже с 1 июля 1945 года восстановили очередные и дополнительные отпуска рабочим и служащим, отмененные на период военного времени. Вновь установлен 8-часовой рабочий день, прекращены трудовые мобилизации граждан. С февраля 1947 года возвращена система коллективных договоров на предприятиях между администрацией и профсоюзами. С 1 июня 1956 года для рабочих и служащих в возрасте от 16 до 18 лет были установлены 6-часовой рабочий день и отпуск в один календарный месяц. В декабре 1956 года был запрещен прием на работу лиц моложе 16 лет.

1952, 5-14 октября. – XIX съезд ВКП(б). Переименование ВКП(б) в Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС).

В послевоенный период большое внимание уделялось развитию образования. Росло количество школ, открывались новые вузы. В городах было введено обязательное семилетнее образование, число студентов в 1950 году выросло на 50 % по сравнению с 1940 годом. Были созданы академии наук в союзных республиках, организована сеть НИИ, таких, как институт точной механики и вычислительной техники, институт радиотехники и электроники, институт атомной энергии, институт прикладной физики и другие. Появился новый тип института, соединяющего науку с обучением (московский Физтех); был создан Государственный комитет по науке и технике – ГКНТ.

Резко выросла зарплата научных работников, а также и численность научных работников: с 98 тыс. человек в 1940-м до 192 тыс. в 1955 году. Это имело и негативные последствия: в академической и вузовской среде стал оседать слой посредственностей, появилась грустная шутка о «втором великом переломе», когда «середняк пошел в науку». На деле это был закономерный результат, возникший оттого, что образование не успевало за поставленными перед ним целями.

Итак, СССР в короткие сроки, используя внутренние ресурсы, смог достичь и превзойти довоенный уровень производства, отменить карточную систему, укрепить обороноспособность страны. И все же восстановление экономики на довоенной технологической базе повлекло отставание советской промышленности от западной. В дальнейшем выявились пределы проведенной модернизации, экономика оказалась неэффективной при переходе от индустриальной к постиндустриальной эпохе…

5 марта 1953 года умер И. В. Сталин.