Запчасти — фирменные и самопальные

Когда, как и почему пришла вам идея сдать стволовые клетки в банк?

— Несколько лет назад наша биотехнологическая компания, производящая наборы для иммуноферментного анализа, организовала дочернее предприятие — одно из десяти в РФ, имеющих лицензию на банкирование стволовых клеток. Всем сотрудникам предложили бесплатно сдать свои клетки на хранение. К тому времени про стволовые клетки мы уже многое знали и почти все, не раздумывая, согласились.

Больно было?

— Не больно, но неприятно. Примерно как кровь из вены, но чуть пострашнее. Сделали местный наркоз в области грудины. А потом врач здоровенной иглой — хрусь! (смеется). Кость у грудины тонкая, но когда ее прокалывают, звук по костям отдается в уши. «Ну, — говорит — сейчас душу из тебя тянуть буду». И действительно, ощущение, будто что-то из тебя высасывают. Но дело это секундное, объем пробы — всего 5—10 граммов, и в целом — пустяковина.

И что потом?

— Потом из забранного костного мозга с помощью высоких технологий выделили стволовые клетки, провели через несколько циклов деления и довели их количество до нескольких десятков миллионов. Клетки из питательного раствора осадили, заморозили в жидком азоте, и теперь хранят у нас же на фирме, в криобанке.

Как может вам послужить эта страховка?

— Теоретически — спасти в самых разнообразных случаях: тяжелый перелом, инфаркт, инсульт… возможностей много — вплоть до выращивания запасных органов, если доживу до отлаженной технологии на нашей базе. Ну а пока — я предложил себя в качестве подопытного по общеоздоровляющему эффекту стволовых клеток. Но получил отказ — потому что такое сейчас на законных основаниях делается только в клинических экспериментах.

Клетки не испортятся, пока подоспеют с экспериментами?

— Нет. Их срок хранения неограничен.

Есть ли какая-нибудь страховка на случай того, что их захотят использовать не по назначению? Можно ли их использовать для другого человека?

— Другому они подойдут, как и любой донорский орган, — с вероятностью около 1:10 000.

Как еще можно их использовать не по назначению — не представляю. Разве что какие-нибудь злодеи захотят сделать мой клон, но это пока — фантастика.

Что-нибудь изменилось в вашем мироощущении после сдачи клеток в банк?

— Нет. Разве что появилась надежда: ежели петух клюнет, вылечат эффективнее — авось в таком случае коллеги-доктора не побоятся нарушить букву закона. Тонкость в том, что ни в России, ни в остальном мире еще не утверждены правила применения стволовых клеток как метода лечения, хотя в тысячах экспериментов с их помощью вылечили, наверное, десятки тысяч больных, в том числе совершенно безнадежных, а инфаркт-инсульт подкрадываются незаметно — не успеешь с формальностями. А от тех полуподпольных фирм, которые предлагают «полечиться клеточками», лучше держаться подальше. Сама же процедура такова: в первые дни после травмы или болезни в зону поражения вводятся предварительно размороженные стволовые клетки. Погибшие клетки пораженных органов от этого не оживают, но их заменяют новые.

Ну, а обычными способами — спорт, закалка — вы себя оздоравливаете?

— Ха! Сижу за компьютером по двенадцать часов в день, о здоровом образе жизни даже не мечтаю. Увы.