ЦФК или КПЗ?

Учитывая, что снимки периодически перекачиваются из камеры в компьютер, место временного содержания задержанных мгновений правильнее именовать КПЗ — «камера предварительного заключения». Дабы акцентировать мобильность, логично продолжить ассоциацию и вспомнить автозак или милицейский воронок — «камеры» передвижные. Развив тему аналогии, отметим именование цифровых снимков номерами, на манер матерых сидельцев.

А вот EXIF-татуировка протокола «задержания» графического файла (время, условия освещенности, зона фокусировки…) правоохранительными органами к живым людям (пока?) не применяется — слишком строго, прямо как в «Матрице».

А почему названием фильма выбрана именно эта деталь цифрового мира, хотя розничному покупателю она знакома гораздо меньше, скажем, флэшки? Дело в том, что фотоматрица видит и запоминает мир «за решеткой»! Решеткой, которая разделяет пикселы и, собственно, задает размерность матрицы.

В первоапрельском номере допустимо пояснять серьезные технические вопросы смешными гуманитарными отступлениями. Поэтому рассмотрим психоделические аспекты попадания вашего портрета не только «в камеру», но и за матричную решетку на примере из жизни «одного художника», которому заказали плакат с лицом тогдашнего вождя на всю стену. Плоттеров еще не было, проекторов тоже. Взял халтурщик за образец портрет из газеты и стал переносить на стену «с увеличением» старым казацким способом «по клеточкам». То есть расчертил исходную картинку сеткой карандашных линий, эдак 16х16. И такой же размерности матрицу на стене набросал, только клетки раз в двадцать побольше. Перерисовать содержимое каждой ячейки гораздо проще, чем соблюсти пропорции лица целиком, стоя где-нибудь между ноздрями плаката.

Но госзаказчик, принимая работу, в глазомере безымянного мастера усомнился: «Непохож!» — говорит. Художник возмущен: «Сравнивайте сами!» — и исходник протягивает. А решетку-то карандашную не стер — заказчику прищур вождя из-за нее сразу как-то по-другому увиделся. Попал ли тот художник за работу в КПЗ или в гламурную галерею, зависит от года пересказа байки. В пятилетку расцвета культа вуду его и в асфальт закатать могли, чтоб не каркал.

Короче, вы поняли: надо что-то противопоставить негативной парадигме попадания частицы души снимаемого «за решетку», «в камеру». Изменим направление движения процесса съемки с "в" на «из». Ведь цифровые камеры в момент открытия затвора излучают много больше, чем поглощают. Во избежание объяснений, что именно излучают объективы цифровиков (а металлические корпуса задерживают), вновь обратимся к гуманитарной аналогии.

Вспомним русофильную «птичку», которая, по заверениям студийных мастеров, вылетит из скворечника на треноге, как только будет снята крышка. Выражения лиц многих поколений детей, впервые пришедших в фотоателье, сформированы секундами веры именно в эту байку. Надо признать, что выражения получались более адекватными по сравнению с результатами воздействия глумливой просьбы «Сы-ы-ыр!» во времена дефицита сыра.

Сегодняшние дети, позируя фотографу, не ждут «птичку», потому что смотрящие на них камеры меньше виденных ими птичек, да и скворечники редко кто делает, ну разве в 3DS Max. Что же сказать ребенку, пытливо, словно надзиратель, всматривающемуся в глазок камеры? «Сейчас вылетит агент Смит!»?

Предлагаю читателям самим найти новые имена для цифровых фотоаппаратов и действий с их использованием. Потому что я больше не сажаю в камеру своих близких и «на себе не показываю» — примета плохая.