ПИРОГ С ГРИБАМИ

У императрицы Елизаветы Петровны был любимый стремниной, человек атлетического сложения, крепкий телом и духом, Гаврила Матвеевич Извольский, которого она иногда навещала в его уютном жилище, угощалась любимой своей яишницей-верещагой, блинами, домашней наливкой и проч. Она позволяла ему говорить прямо правду, веря тому, что Извольский предан был ей душой. Это придавало Извольскому известную смелость, которая не могла нравиться придворным и могла при случае простираться до обидных дерзостей и незаслуженных оскорблений. Елизавета любила также награждать Извольского. Раз, заметив, что он нюхает табак из берестяной тавлинки, она подарила ему серебряную вызолоченую табакерку устюжской работы с чернью. Гаврило поклонился до земли, но, взглянув на подарок, промолвил, что лучше бы когда царица пожаловала золотую. Елизавета благосклонно выслушала просьбу и хотела уже идти и переменить, но стремниной заметил, что эта серебряная будет у него будничною, а та, золотая, праздничною.

Другой раз, на именины этого Гаврилы, императрица прислала ему пирог, начиненный рублевиками. Когда он благодарил за подарок, она спросила его:

— По вкусу ли пирог с груздями?

— Как не любить царского пирога с грибами, хотя бы и с рыжиками?

Завистливым придворным как-то раз удалось словить этого невоздержного на язык и зазнавшегося баловня на каком-то неосторожном слове. Вследствие доноса он попал не только в опалу, но, как водилось, в оно строгое время, по выговоренному «слову и делу», — прямо в страшный Преображенский приказ. Там он высидел несколько времени и был прощен лишь по особому ходатайству своей жены.

С той поры, когда хвастались перед ним близостью ко двору, особенно те женщины, которых царица допускала к себе временами, когда, лежа на софе или в постели, любила слушать старинные сказки или городские новости, — всем таковым хвастунам Гаврило Извольский стал советовать обычным своим выражением:

— Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами. Не разглашай, что бывал во дворце и говаривал с государыней. А не то жилы вытянут, в уголь сожгут, по уши в землю закопают!»

«Такие угрозы, заимствованные из Преображенских и Константиновских застенков, нередко тогда употреблялись, когда хотели кого-либо пристращать» (по свидетельству московского археолога и бывшего цензора Ивана Михайловича Снегирева). Стало быть, едва ли не здесь в этом анекдотическом случае, следует искать нарождение нашего, столь всем известного, мудрого пословичного совета и теперь строго предлагаемого на подходящий час и в опасное время.