ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГИЛЬГАМЕШ: ЦАРЬ, КОТОРЫЙ ОТКАЗАЛСЯ УМЕРЕТЬ

Шумерская легенда о первых известных нам поисках бессмертия рассказывает о жившем в незапамятные времена правителе, который просил своего божественного покровителя позволения попасть в «Землю Жизни». Об этом неординарном правителе древние поэты слагали легенды. В них говорилось следующее:

Сокровенное видел он, тайное ведал, Принес нам весть о днях до Потопа, В дальний путь ходил, но устал и смирился, Рассказ о трудах на камневысек.

От этой древней шумерской легенды сохранились меньше двухсот строк. Тем не менее ее содержание известно нам по переводам на языки народов Ближнего Востока, которые пришли на смену шумерам: ассирийцев, вавилонян, хеттов, хурритов. Все они пересказывали эту легенду, а глиняные таблички с различными версиями — целые, поврежденные или разбитые на не подлежащие восстановлению фрагменты — позволили ученым восстановить всю поэму, хотя эта работа заняла почти сто лет.

Основой восстановленного текста послужили двенадцать табличек на аккадском языке, хранившихся в библиотеке Ашурбанипала в Ниневии. Впервые о них сообщил сотрудник Британского музея Джордж Смит, в обязанности которого входила сортировка и классификация десятков тысяч таблиц и отдельных фрагментов, прибывавших в музей из Месопотамии. Однажды его внимание привлек фрагмент текста, в котором, по всей видимости, излагалась история Великого потопа. Вскоре выяснилось, что он не ошибся. Клинописный текст из Ассирии рассказывал о царе, который разыскал главного героя Потопа и услышал рассказ очевидца тех событий.

Можно понять волнение руководителей музея, которые незамедлительно командировали Смита на место раскопок, чтобы он попытался отыскать недостающие фрагменты. Ему сопутствовала удача, и он нашел достаточное количество фрагментов, чтобы реконструировать текст и определить последовательность таблиц. В 1876 году Смит убедительно показал, что перед нами (именно так была названа его работа) «Халдейская легенда о Потопе». Особенности языка и стиля позволили ему сделать вывод, что текст «был сочинен в Вавилоне приблизительно в 2000 году до нашей эры».

Поначалу Джордж Смит прочел имя царя, который разыскивал Ноя, как «Издубур» и высказал предположение, что это не кто иной, как библейский царь и герой Нимрод. Некоторое время ученые действительно были убеждены, что эта легенда рассказывает о первом могущественном царе, и даже назвали текст на двенадцати таблицах «Эпос Нимрода». Однако последующие находки и дополнительные исследования выявили шумерское происхождение легенды, а также истинное имя ее главного героя: ГИЛ.ГА.МЕШ. Исторические документы, в том числе и Шумерский Список царей, подтверждали, что примерно в 2900 году до нашей эры в городе Уруке (библейский Эрех) действительно правил царь с таким именем. Это древнее литературное произведение, которое теперь называется «Эпос о Гильгамеше», уносит нас почти на 5000 лет назад.

Для того чтобы до конца понять драматический масштаб эпоса, нужно представлять себе историю Урука. Подтверждая содержащиеся в Библии сведения, шумерские хроники свидетельствуют, что после Потопа первая царская династия — «царство» — появилась в Кише. Затем стараниями Ирнини/Иштар, которая не любила свои удаленные от Шумера земли, столица была перенесена в Урук.

Вначале Урук был лишь священным местом, где располагалась обитель Ану, «Господина Небес». Храм был построен на вершине огромного зиккурата, носившего имя Э.АН.НА («Дом Ану»). Во время своих редких визитов на Землю Ану высказывал расположение к Ирнини. Он удостоил ее титулом ИН.АН.НА — «Любимица Ану» (в древности ходили слухи, что любовь эта была не только платонической) и разрешил ей поселиться в своей обители, которая почти все время пустовала.

Но какой прок от города без жителей, от царства без подданных? Недалеко от Урука на берегу Персидского залива в городе Эриду в относительной изоляции жил Эа. Из своей обители он следил за развитием человечества, способствуя распространению знаний и цивилизации. Принарядившись и надушившись, Инанна отправилась в гости к Эа (своему двоюродному деду). Очарованный и опьяневший Эа исполнил ее желание — сделать Урук новым центром шумерской цивилизации, перенеся туда столицу из Киша.

Для осуществления грандиозных планов, конечной целью которых было войти в круг Двенадцати Великих Богов, Инанна заручилась поддержкой своего брата Угу (Шамаша). Если до Великого потопа любовные связи между нефилим и земными женщинами вызывали гнев богов, то после Потопа такое поведение уже не считалось предосудительным. Так случилось, что в это время верховным жрецом в храме Ану был сын Шамаша от смертной женщины. Инанна и Шамаш провозгласили его царем Урука, и он стал основателем первой в мире династии царей-жрецов. По свидетельству шумерского царского списка, он правил 324 года. Его сын, «который построил Урук», правил 420 лет. Когда на престол взошел пятый представитель династии Гильгамеш, Урук уже был крупным и процветающим городом, подчинившим соседей и торговавшим с дальними странами (рис. 61).

Гильгамеш, который по отцовской линии происходил от великого бога Шамаша, считался на две трети богом и на одну треть человеком, потому что его матерью была богиня НИН.СУН (рис. 62). Поэтому он имел право писать перед своим именем титул «божественный».

Гордый и самоуверенный, Гильгамеш сначала зарекомендовал себя великодушным и деятельным правителем, принимая личное участие в возведении городских бастионов или украшении храмов. Но чем больше он узнавал о жизни богов и людей, тем чаще им овладевали философские настроения и тревога. Посреди веселья его посещали мысли о смерти. Что возобладает в нем самом: две трети божественной крови, и тогда он проживет такую же длинную жизнь, как его предки — полубоги, или одна треть человеческой крови, и тогда он будет жить не дольше простого смертного? Он поделился своими тревогами с Шама-шем, заметив, что самый высокий человек не в силах дотянуться до неба, а самый могучий обнять землю. Он спросил бога, какая ему уготована судьба.

Шамаш уклонился от прямого ответа — возможно, он сам не знал его — и попытался уговорить Гильгамеша, чтобы тот примирился с судьбой, которую ему предназначили боги, и наслаждался жизнью:

Боги, когда создавали человека, — Смерть они определили человеку, Жизнь в своих руках удержали.

Поэтому сказал Шамаш:

Ты же, Гильгамеш, насыщай желудок, Днем и ночью да будешь ты весел, Праздник справляй ежедневно, Днем и ночью играй и пляши ты! Светлы да будут твои одежды, Волосы чисты, водой омывайся, Гляди, как дитя твою руку держит, Своими объятьями радуй подругу — Только в этом дело человека!

Но Гильгамеш не захотел примириться с судьбой. Разве он не на две трети бог и всего лишь на одну треть человек? Почему его судьбу должна определять меньшая, человеческая часть его крови? Не знавший покоя ни днем, ни ночью, Гильгамеш решил, что продлит себе молодость, если, врываясь в спальни к молодоженам, будет овладевать новобрачной раньше супруга. Но однажды ночью его посетило видение, которое он посчитал пророческим. Гильгамеш поспешил к матери, чтобы она растолковала божественное знамение:

Мать моя, сон я увидел ночью:

Мне явились в нем небесные звезды,

Падал на меня будто камень с неба.

Далее Гильгамеш рассказывает, что попытался поднять упавший с неба предмет:

Поднял его — был меня он сильнее,Тряхнул его — стряхнуть не могу я

Пока он пытался сдвинуть с места глубоко ушедший в землю предмет, вокруг собрались люди. «Край Урука к нему поднялся». Вероятно, необычное явление видели многие, потому что «против него весь край собрался». Жители Урука стали помогать Гильгамешу.

В тексте отсутствует подробное описание упавшего с неба объекта, но это явно не бесформенный метеорит, поскольку он называется «творением» самого великого Ану. Древнему читателю, вероятно, не требовалось дополнительных пояснений, поскольку он был знаком с термином «творение Ану» или с соответствующим рисунком — возможно именно этот объект изображен на одной из цилиндрических печатей (рис. 63).

Упоминаемая в тексте нижняя часть объекта, за которую ухватились помогавшие Гильгамешу «мужи», обычно интерпретируется как «ноги». Из рассказа царя также можно сделать вывод, что у объекта были другие выступающие части и что в него даже можно было войти.

Гильгамеш был уверен, что появление необычного, объекта — это божественный знак, касающийся его судьбы Но его мать, богиня Нинсун, была вынуждена Разочаровать сына. То, что, подобно звезде, упало с неба, предвещает появление товарища: «Сильный придет сотоварищ, спаситель друга, во всей стране рука его могуча… он будет другим тебя не покинет — сну твоему таково толкованье».

Нинсун знала, о чем говорит. Гильгамеш не ведал о том что боги откликнулись на мольбы жителей урука, котопые просили отвлечь не знавшего покоя царя, и сделал так чтобы в урук пришел дикий человек и бросил ему вызов.

Это был ЭНКИДУ — «творение Энки» — первобытной человек, живший в дикой природе среди животных и Считя ший себя одним из них. «Молоко звериное сосал oн Еro изображали нагим, бородатым, с гривой спутанных волос — нередко в сопровождении его друзей-животных.

Для того чтобы приручить его, знатные люди Урука наняли блудницу. В Энкиду, до этого водившем компанию лишь с животными, после любовных утех с женщиной возобладало человеческое начало. Затем блудница привела Энкиду в деревню в окрестностях Урука, где научила его языку и обычаям горожан, а также рассказала о привычках Гильгамеша. Городская знать просила Энкиду остановить бесчинства правителя.

Первое столкновение произошло ночью, когда Гильгамеш покинул дворец и стал бродить по улицам в поисках любовных развлечений. Путь ему преградил Энкиду. «Стали биться на улице, на широкой дороге, — обрушились сени, стена содрогнулась». Через некоторое время схватка закончилась: «Преклонил Гильгамеш на землю колено, он смирил свой гнев, унял свое сердце». Когда Энкиду заговорил с Гильгамешем, то вспомнил слова своей матери. Вот он, «сильный товарищ». «Обнялись оба друга, сели рядом, за руки взялись, как братья родные».

Гильгамеш и Энкиду стали неразлучными друзьями, и царь поведал товарищу о своем страхе перед судьбой простого смертного. Энкиду опечалился — глаза его наполнились слезами, и он тяжело вздохнул. Затем он посоветовал Гильгамешу, как перехитрить судьбу: нужно пробраться в запретную Обитель Богов. Если Шамаш и Адад станут на сторону Гильгамеша, то боги даруют ему божественный статус, которого он заслуживает.

По словам Энкиду Обитель Богов находилась в «кедровом лесу». Он случайно обнаружил ее, когда странствовал по этим землям вместе с дикими животными. Вход в запретное место охраняло ужасное чудовище по имени Хумбаба:

Ведомо, друг мой, в горах мне было, Когда бродил со зверьем я вместе:

Рвы там на поприще есть вкруг леса, —

Кто же проникнет в средину леса?

Хумбаба — ураган его голос, Уста его — пламя, смерть — дыханье!…

Бог Вэр, его хранитель, —

он могуч, неусыпен… Чтоб кедровый лес оберегал он,

Ему вверил Эллиль страхи людские.

Тот факт, что основной обязанностью Хумбабы была охрана Кедрового леса от простых смертных, лишь усилил желание Гильгамеша попасть в это место. Он был уверен, что именно там получит возможность присоединиться к богам и стать бессмертным:

Кто, мой друг, вознесся на небо?

Только боги с Солнцем пребудут вечно,

А человек — сочтены его годы,

Что б он ни делал, — все ветер!

Ты и сейчас боишься смерти,

Где ж она, сила твоей отваги?

Я пойду перед тобою, а ты кричи мне:

«Иди, не бойся!»

План был таков: проникнуть в подземные чертоги Шамаша в Кедровых горах и там получить возможность «подняться в небо», как это делают боги. Теперь он знал, где находится место, откуда открывается дорога на небеса. Гильгамеш упал на колени, «к Шамашу руки воздел» и попросил у бога покровительства и помощи.

К сожалению, строки таблицы с ответом Шамаша сохранились плохо. Удалось прочесть только, что когда Гильгамеш «услыхал предсказанье… он сел и заплакал». По всей вероятности, Шамаш позволил ему действовать — но на свой страх и риск Тем не менее Гильгамеш решил сразиться с Хумбабой и без помощи бога. «Если паду я — оставлю имя, — сказал он, — и люди будут помнить об этом: Гильгамеш принял бой со свирепым Хумбабой!» Если же Гильгамеш победит, то наградой ему будет «шем» — средство, которое позволит ему добыть бессмертие.

Гильгамеш приказал ремесленникам изготовить специальное оружие для смертельного боя с Хумбабой, а старейшины города тем временем пытались отговорить его. «Ты юн, Гильгамеш, — говорили они, убеждая царя, что не стоит жертвовать многими годами жизни, когда шансы на успех неизвестны. — Сам ты не ведаешь, что совершаешь!» Собрав все имеющиеся сведения о Кедровом лесе, они предупреждали Гильгамеша:

Мы слыхали — чудовищен образ Хумбабы, — Кто отразит его оружье? Неравен бой в жилище Хумбабы!

Но Гильгамеш в ответ только смеялся. Рассказы об ужасной силе Хумбабы лишь укрепляли его уверенность в том, что чудовище подчиняется богам Шамашу и Ададу. Не сумев добиться безоговорочной поддержки Шамаша, Гильгамеш решил обратиться за помощью к матери. «За руки взялись они друг с другом, Гильгамеш и Энкиду пошли в Эгальмах. Пред очи Нинсун, царицы великой. Вступил Гильгамеш в покой царицын: «Я решился, Нинсун, идти походом, дальней дорогой, туда, где Хумбаба, в бою неведомом буду сражаться, путем неведомым буду ехать… кадильницы Шамашу ставь пред собою!»

Нинсун вняла мольбе сына: «Вступила Нинсун в свои покои, умыла тело мыльным корнем, облачилась в одеянья, достойные тела, надела ожерелье, достойное груди, опоясана лентой, увенчана тиарой». Воздев руки к небу, она обратилась к Шамашу и возложила всю ответственность на бога: «Зачем ты мне дал в сыновья Гильгамеша и вложил ему в грудь беспокойное сердце? Теперь ты коснулся его, и пойдет он дальней дорогой, туда, где Хумбаба». Она призвала Шамаша защитить сына:

Пока он ходит, и назад не вернулся, Пока не достигнет кедрового леса, Пока не сражен им свирепый Хумбаба…

Когда жители города услышали, что Гильгамеш отправляется в Кедровый лес, они подходили к нему и желали успеха. Старейшины города дали практичный совет: «Пускай Энкиду идет пред тобою — он знает дорогу к кедровому лесу, битвы он видел, бой ему ведом. Энкиду, береги сотоварища, храни ты друга». Кроме того, они все же надеялись на благосклонность Шамаша: «Пусть хранит тебя бог твой, пусть ведет тебя дорогой благополучной, пусть возвратит тебя к пристани Урука!»

Нинсун на прощание тоже сказала друзьям несколько слов. Повернувшись к Энкиду, она попросила его защищать Гильгамеша, как своего брата: «Энкиду могучий, не мною рожденный! Я тебя объявила посвященным Гильгамешу», — а затем надела ему на шею талисман.

Двое друзей отправились в опасное путешествие.

Четвертая таблица эпоса описывает путь Гильгамеша и Энкиду к Кедровому лесу. К сожалению, от нее сохранились лишь небольшие фрагменты, и даже отрывки параллельного текста на хеттском языке не позволяют восстановить связный рассказ.

Совершенно очевидно, однако, что друзья прошли большое расстояние, двигаясь в западном направлении. По дороге Энкиду уговаривал Гильгамеша отказаться от этой затеи. Хумбаба, говорил он, способен услышать корову на расстоянии шестидесяти лиг. Его «сеть» покрывает огромные территории, рев чудовища слышен даже в Ниппуре, а всякого, кто приближается к нему, охватывает слабость. Давай вернемся, умолял он друга. Но Гильгамеш не отступал. Наконец они достигли цели:

Остановились у края леса,

Кедров высоту они видят,

Леса глубину они видят,

Где Хумбаба ходит, — шагов не слышно:

Дороги проложены, путь удобен.

Видят гору кедра, жилище богов, престол Ирнини.

Преисполненные страха и уставшие, друзья легли спать. Однако посреди ночи их что-то разбудило. «Друг мой, ты не звал? — спрашивает Гильгамеш своего спутника. — Отчего я проснулся?» Ему привиделось нечто ужасное, и он сомневался, не сон ли это:

Друг мой, сон я нынче увидел,Сон, что я видел, — весь он страшен:Под обрывом горы стоим мы с тобою,Гора упала и нас придавила…Человек появился, прекрасней которого нет на земле. Сиянье его…

Руку протянул, с земли меня поднял,Утолил мой голод, водой напоил из меха.

Кто был этот человек, который вытащил Гильгамеша из-под упавшей горы, напоил его и «успокоил сердце»? И что это за «страшный вид», предшествовавший неожиданному обвалу? В смятении и тревоге, Гильгамеш снова уснул, но покой его снова был нарушен.

Среди ночи сон его прекратился,

Встал, говорит со своим он другом:

Друг мой, ты не звал? Отчего я проснулся?

Ты меня не тронул? Отчего я вздрогнул?

Не бог ли прошел? Отчего трепещет мое тело?

Энкиду сказал, что не будил друга, и Гильгамеш никак не мог понять, кто к нему прикоснулся. Если это был не его спутник, то «не бог ли прошел»? Гильгамеш опять задремал, но был разбужен в третий раз. Вот как он описывает свое ужасное пробуждение другу:

Сон, что я видел, — весь он страшен! Вопияло небо, земля громыхала, День затих, темнота наступила, Молния сверкала, полыхало пламя, Огонь разгорался, смерть лила ливнем, — Померкла зарница, погасло пламя, Жар опустился, превратился в пепел…

Вероятно, Гильгамеш понял, что стал свидетелем взлета Небесной палаты: оглушительный рев ракетных двигателей, сопровождающийся сильной вибрацией, клубы дыма и пыли, заслонившие предрассветное небо, яркая струя пламени, видная сквозь облака и тускневшая по мере того, как ракета набирала высоту. Действительно внушающее ужас зрелище! Однако этот сон лишь укрепил Гильгамеша в его намерении, подтверждая, что друзья действительно добрались до цели.

Утром Гильгамеш и Энкиду попробовали проникнуть в лес, стараясь обходить «деревья, что убивают». Энкиду нашел ворота, о которых он рассказывал Гильгамешу, но когда он попытался открыть их, неизвестная сила отбросила его назад. Двенадцать дней он лежал недвижимый.

Когда Энкиду вновь обрел способность говорить и двигаться, он принялся умолять Гильгамеша не ходить в самое сердце Кедрового леса. Но у Гильгамеша были припасены для друга хорошие новости: пока тот оправлялся от потрясения, Гильгамеш обнаружил туннель. Судя по доносившимся из туннеля звукам, он был соединен с помещением, служившим чем-то вроде командного пункта. Не отступай, убеждал Гильгамеш друга: «Возьмемся за руки, пойдем же, друг мой!» По всей видимости, Гильгамеш оказался прав, поскольку в тексте говорится, что друзья обнаружили «тайную обитель ануннаков».

Вход в туннель зарос (или специально был замаскирован) деревьями и кустами, а также засыпан землей и камнями. Пока Гильгамеш рубил деревья, Энкиду отбрасывал землю и камни. Но как только они расчистили вход, их охватил страх: Хумбаба услышал шум и «закричал еще, полный гнева». Вскоре появился и сам Хумбаба, искавший вторгшихся в его владения чужаков. Вид его был ужасен: зубы как у дракона, львиная морда. Его приближение было подобно бурным водам Потопа. Но самыми страшными были смертоносные лучи, которые исходили из головы Хумбабы и «пожирали» деревья и кусты. Никто не мог избежать смерти при соприкосновении с ними. На одной из шумерских печатей мы видим изображение Гильгамеша и Энкиду, стоящих по обе стороны от механического робота — вне всякого сомнения, это «чудовище со смертоносными лучами» из «Эпоса о Гильгамеше» (рис. 65).

Из разрозненных фрагментов становится ясно, что Хумбаба мог защитить себя, надев «семь одеяний ужасных», но когда он прибыл на место схватки, «одно он надел, а шесть еще сняты». Стремясь не упустить благоприятную возможность, друзья бросились в атаку. Но как только чудовище повернулось к нападавшим, они попали под смертоносный луч, исходивший из его головы.

Спасение пришло с небес. Увидев, что друзья попали в затруднительное положение, к ним на помощь поспешил Шамаш. «С неба призыв раздался», и бог посоветовал Гильгамешу и Энкиду не спасаться бегством, а подойти к чудовищу поближе. Шамаш вызвал «буйные вихри» и бросил их в лицо Хумбабе, рассчитывая, что «лучи сиянья исчезнут, свет затмится». Так и случилось. Вскоре Хумбаба потерял способность двигаться. Тогда друзья бросились на врага. «Сразили они наземь стража, Хумбабу, — на два поприща вокруг застонали кедры». Затем Энкиду убил чудовище.

Радуясь победе, но измотанные тяжелой битвой, друзья остановились передохнуть у ручья. Гильгамеш снял с себя одежду, чтобы совершить омовение. «Он умыл свое тело, все оружье блестело, со лба на спину власы он закинул, с грязным он разлучился, чистым он облачился. Как накинул он плащ и стан подпоясал». Торопиться уже не было смысла — путь в «тайную обитель ануннаков» теперь свободен.

Это место считалось «престолом Иштар». Она сама пользовалась расположенной здесь стартовой площадкой и, подобно Шамашу, наблюдала за битвой с небес — возможно, из такой «крылатой» капсулы, которая изображена на одной из хеттских печатей (рис. 66). Увидев могучего Гильгамеша без одежды, «на красоту Гильгамеша подняла очи государыня Иштар».

Приблизившись к герою, она недвусмысленно сообщила ему о своих намерениях:

Давай, Гильгамеш, будь мне супругом,

Зрелость тела в дар подари мне!

Ты лишь будешь мне мужем, я буду женою!

Пообещав Гильгамешу золотые колесницы, прекрасный дворец и власть над «царями и владыками», богиня не сомневалась, что тот не устоит перед соблазном. Но Гильгамеш ответил, что не может ничего дать взамен. А что касается ее любви — как долго она продлится? Рано или поздно, сказал он, богиня пресытится и избавится от него, как от «сандалии, жмущей ногу госпожи». Вспомнив несчастную судьбу всех предыдущих любовников Иштар, Гильгамеш отверг ее. Разъяренная оскорбительным отказом, богиня обратилась к Ану, чтобы тот позволил «быку небес» уничтожить дерзкого наглеца.

Подвергнувшись нападению «небесного чудовища», Гильгамеш и Энкиду бросились бежать, забыв 6 цели похода и думая лишь о том, как спасти свои жизни. Они решили вернуться в Урук, и Шамаш помог им за три дня преодолеть путь, на который обычно уходило полтора месяца. Однако на окраине Урука у реки Евфрат небесный бык настиг друзей. Гильгамеш добрался до города, чтобы привести помощь, а за городскими стенами сдерживать чудовище остался Энкиду. От дыхания быка в земле «разверзалась» яма, способная поглотить «сто мужей Урука». В одну из таких ям провалился Энкиду, но, когда бык повернулся к нему спиной, герой выбрался из ямы и убил чудовище.

Древний текст не дает точного описания «небесного быка». Шумерский термин для его обозначения — ГУДАН.НА — может быть также интерпретирован как «атакующее оружие Ану», его «крылатая ракета». Древние художники, иллюстрировавшие этот эпизод, часто изображали сражение Энкиду и Гильгамеша с настоящим быком; за сражением обычно наблюдала обнаженная Иштар (иногда Адад). (Рис. 67а.) Однако из текста эпоса можно сделать вывод, что оружие Ану представляло собой механическое устройство из металла с двумя выступами («рогами») — «тридцать мин лазури их отливка, толщиною в два пальца их оправа». На некоторых древних рисунках изображен именно такой механический «бык», спускающийся с неба (рис. 67б).

После победы над быком Гильгамеш «созвал мастеров всех ремесел», чтобы они посмотрели на механическое чудовище и разобрали его на части. Ликующие Гильгамеш и Энкиду «перед Шамашем ниц склонились»; поблагодарив бога за помощь.

Но Иштар пришла в ярость.

Пока во дворце Урука Гильгамеш и Энкиду отдыхали после продолжавшихся всю ночь празднеств, в Небесной. Обители собрались на совет боги, чтобы рассмотреть жалобу Иштар. «Зачем они сразили быка и Хумбабу? Умереть подобает тому, кто у гор похитил кедры!» — заявил Ану. Но Энлиль возразил ему: «Пусть умрет Энкиду, но Гильгамеш умереть не должен!». В спор вмешался Шамаш: все это было сделано с его согласия, и поэтому «должен ли ныне Энкиду умереть безвинно»?

Пока боги спорили, Энкиду слег. Расстроенный и обеспокоенный Гильгамеш метался у ложа, на котором без движения лежал его друг. Горькие слезы бежали по его щекам. Он переживал за товарища, но в то же время ему не давала покоя одна мысль. Неужели наступит день, когда он тоже умрет? Неужели после всех совершенных подвигов его ждет судьба простого смертного?

Наконец, боги пришли к компромиссу. Смертный приговор Энкиду они заменили каторжными работами в рудниках — до конца жизни. Энкиду было сказано, что для исполнения приговора и переноса его в «новый дом» перед ним появятся два посланника — «одеты, как птицы, — одеждою крыльев». Один из них, молодой человек — «лицо его мрачно, птице бури он лицом подобен» — перенесет его в Страну Копей:

Его крылья — орлиные крылья, его когти — орлиные когти… Он ко мне прикоснулся, превратил меня в птаху, Крылья, как птичьи, надел мне на плечи: Взглянул и увел меня в дом мрака, жилище Иркаллы, В дом, откуда вошедший никогда не выходит, В путь, по которому не выйти обратно, В дом, где живущие лишаются света, Где их пища — прах и еда их — глина.

Рисунок на цилиндрической печати, иллюстрирующий эту сцену, изображает крылатого «посланника» (ангела), который ведет Энкиду, взяв его за руку (рис. 68).

Когда Гильгамеш узнал, какое наказание ждет его друга, у него появилась новая идея. Он слышал, что неподалеку от Страны Копей расположена «Страна Жизни» — место, куда боги забирают людей, которым дарована вечная молодость.

Это была обитель предков, которых боги омыли «водами очищения». Здесь, вкушая пищу богов, «венценосцы, что в прежние дни владели миром, Ану и Эллилю подносят жареное мясо, ставят хлеб печеный, холодную из меха возливают воду».

Не сюда ли был перенесен главный герой легенды о Потопе Зиусудра (Утнапишти)? И не отсюда ли «взлетел на небо» Этана?

Как бы то ни было, а Гильгамеш решил найти Страну Жизни. Объявив выздоровевшему Энкиду, что будет сопровождать его по крайней мере часть пути. Гильгамеш объяснил, что когда он доберется до того места, где в небо поднимаются «шемы», то построит себе собственный «шем».

Однако простому смертному было непросто добраться из Страны Копей в Страну Жизни. Старейшины Урука и мать Гильгамеша изо всех сил старались убедить его, чтобы перед началом путешествия он заручился согласием Уту/Шамаша.

Последовав их совету, Гильгамеш принес жертвы Угу и обратился к нему за помощью:

Позволь ступить на эту землю мне,

позволь добыть мне шем. И там, откуда отлетают колесницы,

позволь мой путь начать… Ты укажи дорогу мне туда…

И окружи меня своей защитой!

Поначалу Уту/Шамаш сомневался, по силам ли Гильга-мешу совершить это путешествие. Затем, вняв мольбам царя, он предупредил, что ему предстоит пересечь пустынные и безводные земли. Не убедив Гильгамеша, Уту сказал, что место, откуда взлетают «шемы», окружено семью горами, проходы в которых охраняют ужасные стражи, посылающие «испепеляющий огонь», спастись от которого не удается никому. В конце концов слезы Гильгамеша смягчили бога, и он смилостивился.

Однако Гильгамеш действовал по своему усмотрению. Вместо того чтобы отправиться по полной опасностей сухопутной дороге, он выбрал более комфортный морской маршрут. После того как судно пристанет к далекому берегу, Энкиду отправится в Страну Копей, а он (Гильгамеш) приступит к поискам Страны Жизни. Гильгамеш выбрал пятьдесят молодых неженатых мужчин, которые должны были сопровождать его и Энкиду, а также выполнять обязанности гребцов. Их первое задание состояло в том, чтобы нарубить и доставить в Урук особое дерево, из которых затем построили судно МА.ГАН — «египетскую лодку». Кузнецы Урука изготовили смертоносное оружие. Когда все было готово, корабль отправился в путь.

Судя по всему, они стали пересекать Персидский залив, намереваясь обогнуть Аравийский полуостров и по Красному морю добраться до берегов Египта. Но гнев Энлиля не заставил себя ждать. Разве не было сказано Энкиду, что юный «ангел» возьмет его за руку и отведет в Страну Копей? Как он после этого посмел отправиться в путь с Гильгамешем — на царском корабле и в сопровождении пятидесяти вооруженных людей?

Вечером Уту — который, вероятно, испытывал опасения за судьбу друзей — удалился, гордо подняв голову. Горы на дальнем берегу потемнели и покрылись тенями. Затем рядом с горами появился некто, обладающий способностью — подобно Хумбабе — испускать смертоносные лучи. Вероятно, это был стражник, стоявший «словно бык» у великого земного дома. Внушающий ужас стражник сделал свое дело: Энкиду охватил страх, и он стал умолять Гильгамеша, чтобы тот вернулся в Урук. Но Гильгамеш не хотел даже слышать об этом. Вместо этого он приказал кормчему направить корабль к берегу и заявил, что будет сражаться со стражником — независимо от того, бог это или человек.

Затем разразилась катастрофа. Парус порвался, и судно, как будто схваченное невидимой рукой, ушло под воду. Тем не менее, Гильгамешу и Энкиду удалось вплавь добраться до берега. Там они с удивлением смотрели на затонувший корабль, команда которого осталась на своих местах: сквозь толщу воды утопленники выглядели как живые.

Друзья провели на незнакомом берегу ночь, споря о том, куда следует идти. Гильгамеш не отступал от своего намерения отыскать заветную «землю», а Энкиду советовал искать дорогу в Урук Но затем Энкиду совсем ослабел. Гильгамеш умолял Энкиду сопротивляться смерти и обещал привести его в чудесную страну. Но «смерть уже взяла того человека!».

Семь дней оплакивал Гильгамеш Энкиду, «пока в его нос не проникли черви». После потери друга он поначалу скитался без всякой цели. «Гильгамеш об Энкиду, своем друге, горько плачет и бежит в пустыню… Тоска в утробу мою проникла». Но затем его одолевают прежние страхи: «И я не так ли умру, как Энкиду?»

Однако вскоре уверенность возвращается к нему. Он спрашивает Шамаша, неужели и ему придется лежать в земле: «Так же, как он, и я не лягу ль, чтоб не встать во веки веков». «Пусть же солнечным светом насытятся очи!» — просит Гильгамеш бога. Он прокладывает свой путь по солнцу: «Под власть Утнапишти, сына Убар-Туту, путь я предпринял, иду поспешно». Гильгамеш пробирается по нехоженым тропинкам и добывает себе пропитание охотой, не встречая ни одного человека. Древний текст печально сообщает, что он «реки переплыл, где трудна переправа» и взбирался на никому неведомые горы.

По свидетельству ниневийской и хеттской версий, Гильгамеш после долгих странствий приблизился к обитаемым землям. Это были владения Сина, отца Шамаша. Добравшись до горного перевала, герой увидел львов, и им овладел страх. Тогда он поднял голову к небесам и обратился с молитвой к Сину, прося его о защите.

Ночью Гильгамешу приснился сон, который он воспринял как знамение от Сина, якобы предвещавшее «радости в жизни». Воодушевленный этим сном, Гильгамеш, «словно стрела», бросился на львов. Битва со львами увековечена в многочисленных рисунках, причем не только из Месопотамии, но и со всех древних земель, включая Египет (рис. 69а, б, с).

На рассвете Гильгамеш миновал горный перевал. В отдалении он увидел водное пространство, напоминающее озеро. На равнине у этого внутреннего моря раскинулся окруженный стенами город с храмом, посвященным Сину.

Вне пределов города, «на обрыве у моря», Гильгамеш увидел постоялый двор. Им владела «Сидури — хозяйка богов», которые «ей дали кувшин, ей дали золотую чашу». Увидев Гильгамеша, Сидури испугалась: «Шкурой одетый, покрытый прахом… Тоска в утробе его обитает, идущему дальним путем он лицом подобен». Поэтому вполне понятно, что она «затворила двери, засов заложила». Гильгамешу стоило больших трудов убедить хозяйку в своих добрых намерениях. Он рассказал о себе, о своих приключениях и о том, куда направляется.

После того как Сидури накормила Гильгамеша и дала ему отдохнуть, они продолжили разговор. Гильгамеш поинтересовался кратчайшей дорогой в Страну Жизни. Должен ли он огибать море и прокладывать путь через высокие горы или лучше предпочесть водный маршрут?

Теперь, хозяйка, — где путь… Каков его признак, — дай его мне ты, Дай же ты мне пути того признак Если возможно — переправлюсь морем, Если нельзя — побегу пустыней!

Выяснилось, что выбора у Гильгамеша нет — это море называлось «морем смерти».

Никогда, Гильгамеш, не бывало переправы,И не мог переправиться морем никто, здесь бывавший издревле, — Шамаш-герой переправится морем, — Кроме Шамаша, кто это может? Трудна переправа, тяжела дорога, Глубоки воды смерти, что ее преграждают.

Гильгамеш погрузился в молчание, и тогда Сидури сообщила ему, что, возможно, у него есть шанс пересечь «воды смерти»:

Есть, Гильгамеш, Уршанаби, корабельщик Утнапишти, У него есть идолы, в лесу он ловит змея; Найди его и с ним повидайся, Если возможно — с ним переправься, Если нельзя, то вспятьобратися.

Следуя указаниям Сидури, Гильгамеш разыскал корабельщика Уршанаби. Тот расспросил пришельца, кто он такой, как сюда попал и куда направляется, после чего согласился помочь ему. При помощи длинных шестов он толкал лодку, заставляя ее пересечь «воды смерти». «Путь шести недель за три дня совершили».

Наконец, Гильгамеш прибыл в ТИЛ.МУН — Страну Жизни.

Куда же теперь? Уршанаби объяснил Гильгамешу, что тот должен найти гору Машу.

Указания, данные Уршанаби Гильгамешу, дошли до нас через хеттскую версию легенды, фрагменты которой были найдены в Богаское и других древних поселениях хеттов. Из этих отрывков (собранных вместе Иоганном Фридрихом в работе «Die hethitischen Bruchstukes des Gilgamesh Epos») становится ясно, что Гильгамеш должен был идти в одном направлении к далекому «великому морю». Указателями пути должны были служить две каменные колонны, которые, как утверждал Уршанаби, всегда приводили его к цели. У колонн Гильгамешу следовало повернуть и идти к городу под названием Итла, покровителем которого был хеттское божество Уллу-Дх («Обитатель пиков»?). Прежде чем продолжить путь, Гильгамеш должен был получить благословение этого бога.

Выполняя указания Уршанаби, Гильгамеш прибыл в Итлу. Вдали действительно блестело море. В городе Гильгамеш подкрепился, совершил омовение и вновь стал похож на царя. Здесь Шамаш еще раз пришел ему на помощь, посоветовав принести жертву Уллу-Яху. Приведя Гильгамеша к великому богу (рис. 70), Шамаш попросил его принять жертву царя и «даровать ему жизнь». Однако ему возразил Кумарби — еще один бог, известный по хеттским мифам. Гильгамеш не может стать бессмертным, заявил он.

Гильгамеш, похоже, понял, что ему не дадут «шем», и поэтому попросил у богов разрешения встретиться со своим предком Утнапишти. Боги не спешили с ответом, и Гильгамеш (с молчаливого согласия Шамаша?) направился к горе Машу, каждый день делая остановку и принося жертву Уллу-Яху. Через шесть дней он увидел горы. Это действительно было место, где взлетали и садились «шемы».

Он слыхал о горах, чье имя — Машу,Как только к этим горам подошел он,Что восход и закат стерегут ежедневно…

Функции гор требовали поддерживать связь как с небесами, так и самыми отдаленными уголками земли:

Наверху металла небес достигают,

Внизу — преисподней их грудь достигает…

Внутрь горы имелся проход, но «ворота» усиленно охранялись:

Люди-скорпионы стерегут их ворота: Грозен их вид, их взоры — гибель,Их мерцающий блеск повергает горы — При восходе и закате Солнцаони охраняют Солнце.

(Археологи обнаружили рисунки с изображением крылатых существ или людей-быков с круглыми устройствами на шестах, от которых исходили лучи. Вполне возможно, что именно их «мерцающий блеск повергает горы» — рис. 71а, б, с.)

«Как только их Гильгамеш увидел — ужас и страх его лицо помрачили. С духом собрался, направился к ним он». Когда стражник увидел, что смертельные лучи не наносят вреда пришельцу, он воскликнул: «Тот, кто подходит к нам, — плоть богов — его тело!» Лучи, которые убивали или обездвиживали людей, не действовали на богов.

Гильгамешу позволили приблизиться и спросили, кто он такой и почему находится в запретной зоне. Рассказав о своем божественном происхождении, герой объяснил, что пришел сюда «в поисках жизни» и что хотел бы увидеться со своим предком Утнапишти.

К Утнапишти, отцу моему, иду я поспешно,

К тому, кто, выжив, в собранье богов был принят

и жизнь обрел в нем: Я спрошу у него о жизни и смерти!

Стражники объяснили Гильгамешу, что это не удавалось еще ни одному смертному. Не испугавшись, Гильгамеш напомнил о покровительстве Шамаша и о том, что он сам на две тре/ги является богом. Что произошло потом, мы не знаем, потому что в этом месте текст таблицы поврежден, но в конечном итоге стражники объявили Гильгамешу, что разрешение получено: «Ворота гор для тебя открытые».

(«Небесные Врата» — это весьма распространенный мотив изображений на ближневосточных цилиндрических печатях. Обычно они представляют собой крылатые, напоминающие лестницу ворота, ведущие к древу жизни. Иногда они охраняются змеями — рис. 72.)

Гильгамеш вошел в врата, следуя «путем Шамаша». Его путешествие продолжалось двенадцать «беру» (двойных часов), причем все это время он пребывал в полной темноте. Возможно, ему завязали глаза — в тексте несколько раз повторяется, что «ни вперед, ни назад нельзя ему видеть». На восьмом «беру» он вскрикнул от страха, а на девятом «дыхание ветра его лица коснулось». На одиннадцатом «беру» перед ним забрезжила заря, на двенадцатом «свет появился». Гильгамеш вновь обрел способность видеть, и открывшаяся картина потрясла его. Он оказался в Обители Богов, в саду, где все растения были сделаны из драгоценных камней.

Поспешил он, рощу из каменьев увидев!Сердолик плоды приносит, Гроздьями увешан, на вид приятен. Лазурит растет листвою — Плодоносит тоже, на вид забавен.

К сожалению, далее текст поврежден, и от описания волшебного сада сохранились лишь отрывки. «Гильгамеш, проходя по саду каменьев, очи поднял на это чудо». Вне всякого сомнения, это была копия «Эдемского сада».

Что было дальше, нам неизвестно, поскольку одна колонка девятой таблицы текста полностью разрушена. Тем не менее Гильгамеш в конечном итоге встретился с Утнапишти — в волшебном саду или где-то в другом месте. Первая его реакция — посмотреть, как выглядит человек из прошлого:

Гильгамеш ему вещает, дальнему Утнапишти:Гляжу на тебя я, Утнапишти, Не чуден ты ростом — таков, как и я, ты, И сам ты не чуден — таков, как и я, ты.

Затем Гильгамеш задает прямой вопрос:

Скажи, как ты, выжив, в собранье богов был принят и жизнь обрел в нем?

В ответ Утнапишти говорит Гильгамешу: «Я открою, Гильгамеш, сокровенное слово и тайну богов тебе расскажу я». Эта тайна представляет собой историю Великого потопа. В те времена, когда Утнапишти был правителем Шуруппака, боги решили при помощи Потопа уничтожить человечество, но Энки втайне научил царя, как построить водонепроницаемый корабль. На этот корабль он должен был погрузить свою семью и «все живое», а корабельщик Энки приведет судно к горе Арарат. Когда воды Потопа начали спадать, Утнапишти сошел на землю и принес в жертву животных. Боги и богини, которые пережидали Потоп в своих космических кораблях на орбите Земли, также приземлились на горе Арарат и приняли угощение из жареного мяса. Прилетевший сюда же Энлиль пришел в ярость, обнаружив, что вопреки его проклятию человечеству — с помощью Энки — удалось выжить.

Но затем гнев Энлиля утих, и он увидел выгоду от того, что планета не обезлюдела. Именно тогда, по словам Утнапишти, боги подарили ему вечную жизнь:

Поднялся Энлиль, взошел на корабль,Взял меня за руку, вывел наружу,На колени поставил жену мою рядом,К нашим лбам прикоснулся, встал между нами, благословлял нас:«Доселе Утнапишти был человеком, Отныне ж Утнапишти нам, богам, подобен,Пусть живет Утнапишти при устье рек, в отдаленье!» Увели меня вдаль, при устье рек поселили.

Таким образом, заключил Утнапишти, когда закончился срок его жизни, он был перенесен в далекую Обитель, чтобы жить среди богов. Но как этого добиться Гильгамешу? «Кто же ныне для тебя богов собрал бы, чтоб нашел ты жизнь, которую ищешь?»

Выслушав рассказ Утнапишти и осознав, что только совет богов может даровать бессмертие, а собственными усилиями добиться вечной жизни невозможно, Гильгамеш лишился чувств. Он оставался в беспамятстве шесть дней и семь ночей, и Утнапишти саркастически сказал жене: «Посмотри на героя, что хочет жизни! Сон дохнул на него, как мгла пустыни». Тем не менее они продолжали ухаживать за спящим Гильгамешем, чтобы он мог вернуться домой. «Тем же путем да вернется спокойно. Через те же ворота да вернется в свою землю!»

Для того чтобы отвезти Гильгамеша назад, был вызван корабельщик Уршунаби. Но в последний момент, когда Гильгамеш уже был готов отправиться в обратный путь, Утнапишти открыл ему еще один секрет. Смерти избежать нельзя, но ее можно отсрочить Поможет в этом волшебное растение, которое употребляют в пищу сами боги — оно дарует вечную молодость.

Утнапишти ему вещает, Гильгамешу: «Гильгамеш, ты ходил, уставал и трудился, — Что ж мне дать тебе, в свою страну да вернешься? Я открою, Гильгамеш, сокровенное слово, И тайну цветка тебе расскажу я: Этот цветок — как тёрн на дне моря, Шипы его, как у розы, твою руку уколют. Если этот цветок твоя рука достанет, — Будешь всегда ты молод».

Это растение растет под водой:

Когда Гильгамеш услышал это,Открыл он крышку колодца, Привязал к ногам тяжелые камни,Утянули они его в глубь Океана.Он схватил цветок, уколов свою руку;От ног отрезал тяжелые камни, Вынесло море его на берег.

Собираясь в обратный путь, Гильгамеш торжествующе говорит Уршанаби:

Гильгамеш ему вещает, корабельщику Уршанаби:

«Уршанаби, цветок тот — цветок знаменитый,

Ибо им человек достигает жизни.

Принесу его я в Урук огражденный,

Накормлю народ мой, цветок испытаю:

Если старый от него человек молодеет,

Я поем от него — возвратится моя юность».

На шумерской цилиндрической печати, датируемой примерно 1700 годом до нашей эры, изображены две сцены из «Эпоса о Гильгамеще». Слева полуголый и растрепанный Гильгамеш борется с двумя львами, а справа он демонстрирует Уршанаби «траву вечной молодости». В центре изображен бог с необычным инструментом или оружием в форме спирали (рис. 73).

Когда Гильгамеш и Уршанаби стали устраиваться на ночлег, Гильгамеш нашел «водоем, чьи холодны воды», и окунулся в него, чтобы освежиться. Но тут случилась беда «змея цветочный учуяла запах, из норы поднялась, цветок утащила…»

Между тем Пильгамеш сидит и плачет, По щекам его побежали слезы; Обращается к кормчему Уршанаби: Для кого же, Уршанаби, трудились руки? Для кого же кровью истекает сердце? Себе самому не принес я блага, Доставил благо льву земляному!

Еще одна цилиндрическая шумерская печать иллюстрирует трагический финал поэмы: на ней изображены крылатые ворота, направляемая Уршанаби лодка и Гильгамеш, сражающийся со змеей. Он не смог обрести бессмертия, и теперь его преследует Ангел Смерти (рис. 74).

Такова повесть о первых бесплодных поисках бессмертия, или «Эпос о Гильгамеше», который на протяжении многих поколений копировали писцы, декламировали поэты и рассказывали сказочники.

Начинается эта история так:

О все видавшем до края мира,

О познавшем моря, перешедшем все горы,

О врагов покорившем вместе с другом,

О постигшем премудрость, о все проницавшем.

Сокровенное видел он, тайное ведал,

Принес нам весть о днях до Потопа,

В дальний путь ходил, но устал и смирился,

Рассказ о трудах на камне высек…

А в Шумерском царском списке мы находим конец истории:

Гильгамеш, чей отец был верховным жрецом храма, правил, 126 лет; Урнунгаль, сын Гильгамеша, правил30 лет.