Человеческая память устроена таким удивительным образом, что хорошее мы всегда запоминаем легче, чем плохое.

Мы помним только уж совсем какие-то «гадостные гадости» нашей жизни и людей, которые нам их «подарили». А вот легкие, незначительные, казалось бы, радости запоминаем, и, более того, с течением лет они представляются нам подчас все значительней и значительней.

Память, быть может, одно из самых добрых ощущений, которые даны Господом (если угодно – природой) человеку.

Однако иногда это та самая «доброта, которая хуже воровства». Подобная «забывчивость» памяти позволяет нам радостно совершать одни и те же ошибки. Когда человек простужается, он клянется себе, что отныне будет следить за сквозняками и не ходить по морозу без шапки, однако стоит ему выздороветь, и он забывает эти уроки.

Память дана нам для того, чтобы запоминать не только радости прошлого, но и его уроки.

Пушкин говорил, что воспоминания есть лучшая способность души нашей. Любой из нас многократно убеждался в правоте этих слов.

Ничто не объединяет людей крепче, чем общая память.

Даже общая цель, точнее, поиски путей достижения этой цели, могут людей поссорить. А общие воспоминания – никогда.

Но если мы так любим свои воспоминания, почему мы же столь редко думаем о том, что их надо строить? Да, как ни странно, строить можно не только будущее, но и прошлое.

Вы наверняка замечали, что, вспоминая некое событие, мы иногда бываем более счастливы, нежели в тот момент, когда это событие произошло.

Строить свое прошлое – это значит, как мне кажется, радостно оценивать его в тот момент, когда оно еще окончательно не перестало быть настоящим.

Мы уже говорили о том, что настоящее – призрачно. Миг – и оно уже превратилось в прошлое. И очень важно позитивно оценить событие в тот момент, когда оно происходит.

Человек, который вздыхает: «Что ж я не ценил то, что было», – выглядит печально. Надо было ценить. Ничто этому не мешало.

Ценить настоящее, как прекрасный цветок в будущем букете памяти, и значит, на мой взгляд, строить свое прошлое.

И последнее. У моего отца, замечательного поэта Марка Максимова есть такие строки: «Память! Нет с тобою сладу... Жизнь – не память: коротка».

Память длинней жизни.

На самом деле, именно в этом – главная доброта памяти. Душа человека бессмертна, это так. Но человек – как совокупность души и тела, как личность – бессмертен только в памяти.

Когда говорят: «Он жив в нашей памяти» – это не метафора. Того, кого мы помним, мы действительно воспринимаем, как живого, действующего, влияющего на нас человека.

Память – это бессмертие, которое каждый из нас может подарить другому человеку.

Еще и поэтому к памяти надо относиться уважительно.

См. «Страх».

Патриотизм – любовь к Родине. Это понятно и очевидно.

Но вот что удивительно: если человек начинает кричать повсюду о своей любви, например, к женщине, он кажется окружающим, по меньшей мере, странным, если не придурковатым. Даже на тех, кто повсюду кричит о любви к своим детям, окружающие смотрят с некоторой неловкостью.

Кричать же о любви к Родине представляется большинству абсолютно нормальным, а при некоторых (чаще всего диктаторских) режимах и вовсе обязательным занятием.

Родину любит любой нормальный человек. Как любит своих родителей, свой дом, свою первую любовь. Любовь к Родине, как всякое истинное чувство – тихо и спокойно. Любовь – штука интимная, ей нет необходимости созывать свидетелей.

Мир устроен довольно страшно, он таит множество опасностей и не так часто дарит радость. Поэтому естественно наше желание объединиться с кем-нибудь: с друзьями, чтобы создать компанию, с женщиной, чтобы создать семью, наконец, со своим народом. Человеку проще и понятнее жить, ощущая себя частью огромной человеческой общности – своего народа. Любовь человека к своему народу естественна и тоже не требует ни доказательств, ни вывесок. Человек гордится своим народом так же, как он гордится своими друзьями или женой: тихо и уверенно.

Очень часто (если не чаще всего) любовь к Родине подменяется любовью к государству, то есть к тому аппарату, который должен обеспечить нормальную жизнь Родины.

Государство заявляет: «Отныне Родина – это я. Все, что делаю я, – делается во благо Отчизны. Поэтому, кто не любит меня, тот не любит Родину и ее народ, то есть он объявляется врагом народа». Народ тут же начинает кричать: «Мы любим Родину, государство, все дела государства, все одобряем! Только не сажайте в тюрьму!»

Крики о любви к Родине – это всегда вопль о любви к государству. И вызван он чаще всего либо страхом, либо выгодой. На мой взгляд, это закон всеобщий, если угодно, мировой.

Если кто-то постоянно кричит о том, что он живет в великой стране и его народ – самый великий в мире, значит, этот «кто-то» хочет чего-то добиться: сделать карьеру, быть куда-нибудь выбранным, собрать денег и прочее.

Заметим еще раз: никакая любовь не нуждается в посторонних. Если любовь созывает свидетелей, значит, она не любовь, а только прикидывается ею.

Если же говорить о моей Родине, о стране, которую я бесконечно люблю, то, мне кажется, нашим патриотам имеет смысл быть немного, я бы сказал, скромней в разговорах о великой России и великом русском народе.

Потому что, во-первых, народы не делятся на великие и не великие. Разве не велик, например, народ Швейцарии, который на протяжении нескольких веков умудряется спокойно жить и при этом давать миру таких замечательных писателей, как Макс Фриш и Фридрих Дюрренматт? А разве не велик народ Японии, построивший супердержаву после страшно проигранной войны? Или Германии? А узбекский народ, давший миру огромную культуру? Разве можно говорить о том, что еврейский народ велик, а палестинский, предположим, – нет?

Нет более и менее великих народов. Есть народ, в котором ты родился. И все остальные.

Позиция «если я принадлежу к какому-то народу, значит, этот народ великий!» – прекрасна, если она дает человеку импульс для самоусовершенствования. И ужасна, если она позволяет человеку взять пистолет или палку, чтобы бить представителей других «невеликих», с его точки зрения, народов.

А во-вторых, история нашей страны дает поводы как для восхищения, так и для стыда. И про это тоже не следует забывать.

Парадокс нашего самоощущения, однако, заключается в том, что гордиться мы готовы всегда и с радостью, а вот стыдиться не умеем категорически. Между тем, как мне кажется, позиция стыда и понимания многих несовершенств своей Родины и своего народа – более конструктивна и в конечном счете патриотична, нежели позиция: «Россия – лучшая страна в мире!»

Лозунг: «Мы лучше всех!» не ведет ни к какому действию, разве что к пьянству.

Осознание того факта, что у нас не все хорошо в стране, что есть масса проблем, ведет к необходимости эти проблемы решать.

Поэтому, на мой взгляд, сегодня в России патриотизм – это работа на благо страны, а не бесконечные крики о великой России и великом русском народе.

Тот, кто кричит патриотические лозунги, – артист, плохо играющий плохую роль, а вовсе не патриот.

Тот, кто бьется с представителями других народов, вся вина которых состоит в том, что они не родились русскими, – хулиган и бандит, а совсем не патриот.

Патриот – это тот, кто честно работает.

То, что человек рождается много раз, меняется и даже перерождается, – очевидно.

Младенец, которого только что вынули из чрева матери, и старик, который вот-вот покинет этот мир, – принципиально разные люди.

И дело, конечно, не только во внешних трансформациях, главное – изменения внутренние. Десятилетний и семидесятилетний человек потому разные, что они абсолютно различно относятся к окружающему миру и к людям.

Перерождение – это революционное изменение души, в результате которого человек начинает принципиально иначе относиться к миру и к людям.

Мы еще поговорим о стержне человека, о том, что таким стержнем является его вера, вот когда этот стержень меняется (то есть во многом меняется система ценностей), только тогда и возможно говорить о перерождении человека.

Есть люди, изменения души которых проходят нормальным, естественным путем. Единственным толчком к этим изменениям является возраст: человек взрослеет, потом стареет, и с течением лет меняется его взгляд на мир.

Но есть немало и тех, кто испытывал, а то и не раз, революцию души: перерождался.

Иногда можно услышать: «Он поступил в институт и стал другим человеком». Неправда. Сам по себе факт поступления в институт не меняет душу.

Перерождение происходит только тогда, когда есть воздействие на душу. Никакое самое значительное событие, если оно не повлияло на душу, не может служить перерождению человека.

Неслучайно, например, женщина нередко перерождается после рождения ребенка и почти никогда – после замужества. Потому что замужество – это продолжение той жизни, которая была, если угодно – другая организация той же жизни. А вот рождение ребенка – нечто принципиально новое, подчас приводящее к абсолютному изменению шкалы ценностей. Если рождение ребенка меняет душу женщины, то можно говорить о ее перерождении.

Перерождение нельзя вызвать искусственно. Нельзя сказать: «С завтрашнего дня я стану другим». То есть сказать-то можно, но толку не будет. Пока не произойдет события, которое заставит вас быть другим, вы другим не станете.

Человек не волен переродиться или не переродиться. Это от него не зависит. Оно и понятно: душа – подарок Бога, и естественно, что Бог отвечает за то, произойдет у человека перерождение или нет.

Процесс перерождения всегда труден. Но иногда результаты его принимаются очень быстро.

Например, человек болел, стоял на грани жизни и смерти, вылечился и стал другим. Вот это нахождение на грани между жизнью и смертью почти всегда очень сильно меняет человека.

Но иногда после революции в душе происходит то, что вообще бывает после революции – разруха. Например, после предательства любимого или после смерти близкого человек никак не может собрать свою душу.

Можно ли в этом случае помочь самому себе или другому?

Для начала необходимо осознать, какое именно событие так сильно повлияло на вас, что вы действительно переродились. Это может быть только очень значительное событие, часто негативное: предательство или смерть близкого человека... Но иногда и позитивное: любовь, рождение ребенка...

Итак, вы стали другим. И это естественно. Это не должно пугать.

Нужно суметь расстаться с собой старым. Люди моего поколения пережили бескровную революцию 1990-х, и сколько бы некоторые из нас ни ныли про прекрасную жизнь при социализме, жизнь эта ушла навсегда.

Надо смотреть не назад, а вперед.

Перерождение – это не хорошо и не плохо. Это факт, который нужно принять, как факт.

Нужно постараться привыкнуть к себе новому. А если переродился ваш близкий человек, надо постараться помочь ему привыкнуть к новому себе.

Самая большая ошибка, которую могут совершить люди в отношении к собственному или чужому перерождению, – это делать вид, что его не произошло.

Представьте себе человека, который сегодня будет жить так, словно на дворе 1980 год. Он будет выглядеть, по меньшей мере, странно. Почему же подчас нам кажется нормальным после перерождения жить так, словно его не произошло?

Революция в душе – явление тяжелое, но естественное. Да, она всегда порождает стресс. Но ничего противоестественного в ней нет. Перерождение человека как реакция на событие, сильно повлиявшее на душу, – нормально.

Для того чтобы уничтожить разруху, возникшую в душе после революции, надо принять себя (или другого человека) нового и проживать новую жизнь, как нормальную.

Надо просто жить, стараясь жить просто.

Способность к перерождению дарит огромные жизненные перспективы.

Вот о перспективе как раз и поговорим.

Сколько бы ни говорили философы, богословы, просто умные люди о том, что надо, мол, научиться жить сегодняшним днем; что не стоит беспокоиться о завтрашнем дне, ибо он сам о себе позаботится... И так далее, и так далее, и так далее... А человеку все равно недостаточно радоваться тому, что есть. Жизнь теряет для него смысл, если он не видит горизонта.

Человек – садовник своей жизни. Ему мало просто бросить зерна в землю, ему надо быть уверенным, что завтра они непременно прорастут, и не просто так, а чем-нибудь прекрасным и изумительным.

И тогда человек придумывает перспективу.

Перспектива – это такие события сегодняшнего дня, которые, на наш взгляд, будут иметь положительные последствия в будущем.

Мы много раз говорили о том, что человек не властен над своим будущим. Можно, конечно, верить в то, что в будущем все будет так-то, так-то и так-то... Можно предполагать, можно даже строить, однако всегда надо иметь в виду, что в этой картине возможны весьма существенные изменения.

Ну, и чего делать?

Жить без перспектив? Невозможное дело. Человек всегда будет пытаться в сегодняшнем дне найти или даже выстроить контуры дня будущего. Отними у человека перспективу, и его жизнь закончится.

Работать на перспективу? Тоже дело не очень надежное.

Вот, предположим, вы устраиваетесь на работу, которая вам не очень нравится, но зато обещают перспективы. Однако приходит новый начальник и ситуация резко меняется. Обуреваемый любовной страстью, вы женитесь на девушке, надеясь, что в перспективе вы научите быть ее хорошей женой... Надо ли рассказывать, что бывает в таких ситуациях дальше?

Перспектива – это то, что всегда надо иметь в виду, но на что никогда нельзя надеяться.

Работать, не видя перед собой перспективу, глупо. Но работать только на перспективу – тоже не больно-то умно, потому что в будущем всегда могут возникнуть обстоятельства, которых вы не могли просчитать, и тогда вы окажетесь у разбитого корыта.

Конечно, этот вывод не относится к тем областям жизни, где есть, скажем так – пошаговый путь к истине. Скажем, в науке, где перспектива открытия лежит в основе сегодняшней работы. Или в градостроительстве, где каждый новый дом должен строиться, имея в виду перспективу облика города в целом.

Но, скажем, если человек решил делать карьеру, работа на перспективу весьма опасна. Так же только сегодняшний день дает основу дружбы и любви – здесь работа на перспективу просто бессмысленна.

Короче, когда вы оправдываете свое сегодняшнее существование будущей перспективой, всегда нужно честно отвечать на вопрос: «Не является ли надежда на перспективу просто мечтой? Сегодняшней своей деятельностью вы действительно приближаете перспективу или просто прячете за ней нынешние неудачи?»

Перспектива – это всегда то, чего нет. Как нет будущего. Поэтому нужно с большой осторожностью оправдывать ею сегодняшнюю жизнь.

См. «Оптимизм».

Если попытаться сформулировать то, что каждый из нас хочет получить от жизни, то в самом общем виде это, наверное, будет выглядеть так: чтобы побед в жизни было больше, а поражений меньше.

Что же такое победа в жизни? И всегда ли так просто отличить ее от поражения?

Любые события, происходящие в нашей жизни, мы оцениваем с точки зрения: приблизили они нас к ощущению счастья, то есть гармонии, или нет.

Казалось бы, победа – это событие, которое приближает нас к счастью. Соответственно, поражение – событие, которое нас от счастья удаляет.

Проблема, однако, заключается в том, что оценить, где победа, а где поражение, мы можем лишь с расстояния времени. Да и то не всегда. Интересно, Булгаков к «Мастеру и Маргарите» относился как к победе или как к поражению? Или Ван Гог, чьи картины не продавались вовсе, понимал ли, что каждая его картина – огромная победа? Или, например, Гитлер захотел бы одержать победу на выборах и стать главой Германии, если бы знал, чем обернется эта победа через каких-нибудь двенадцать лет?

Такие вопросы возникают не только когда дело касается великих. Любой из нас, если подумает, поймет, что отличить победу от поражения получается не всегда.

Вот, например, от вас ушла любимая. Казалось бы, очевидно: поражение. Но через какое-то время вы встретили женщину, которая стала вашей женой, и прошлое поражение уже не вспоминается как поражение.

На работе вы стали начальником – победа! А потом оказалось, что руководителем у вас быть не получается, и вас, в конце конов, уволили. И та победа уже вспоминается едва ли не как поражение.

Поражение и победа – это те самые кнут и пряник, которые придумали люди для того, чтобы быстрее двигаться по жизни.

В принципе, если верить в афоризм: что Бог ни делает, все к лучшему, – то в жизни поражений нет вовсе. Все, что делает Господь, для чего-нибудь надо, и потому любое событие ведет к ощущению счастья. Другое дело: путь бывает извилист. К тому же мы не всегда можем поверить в то, что все – от Бога, и начинаем, непонятно зачем, биться с поражением, усугубляя ситуацию.

Смиренный человек не может быть несчастлив: в его жизни не может быть поражений.

Однако это взгляд, во-первых, человека верующего, а во-вторых, не весьма современный. Большинству людей обязательно нужен пряник в виде победы, который помогает человеку понять, что жизнь его движется в нужном направлении. И кнут в виде поражения, который подстегивает человека.

В одном из самых знаменитых стихотворений Бориса Пастернака есть такие строки:

...Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только
Живым и только – до конца.

Поскольку стихотворение начинается строкой: «Быть знаменитым некрасиво», принято считать, что оно – о художнике, о творце.

Мне же кажется, что оно – шире. Это поэтическая рекомендация всем нам, как надо жить. Очевидно, что мы не сможем всегда ей следовать. И все-таки иметь ее в виду, мне кажется, необходимо.

Подозрительность – негативная оценка другого человека, убеждающая нас в том, что человек этот может поставить нам препятствия на дороге к счастью.

Забавно, но мы никогда не подозреваем людей в том, что они могут нам сделать что-то хорошее. Само слово «подозрение» уже предполагает некий негатив.

Очень важно четко разделить подозрительность, которую мы испытываем к людям далеким, незнакомым и к людям ближнего круга. По сути, это два абсолютно разных чувства.

Конечно, хотелось бы воскликнуть: мол, надо всех людей любить и не ждать от каждого гадости. Но в том реальном мире, где мы живем, такая позиция может привести к огромным неприятностям.

Когда речь идет о людях далеких, например, инспектор ГАИ; или незнакомцы, которым мы сдаем квартиру, то подозрение сродни осторожности.

С одной стороны, открытый человек всегда симпатичен, у него – много приятелей, с ним приятно иметь дело. С другой – его легче обмануть, и потому он чаще получает удары от жизни.

Подозрительность в общении с другими – это щит. С одной стороны, он закрывает ваше лицо – не разглядишь. С другой – защищает.

Кто-то, конечно, больше склонен к подозрительности, кто-то к открытости, но все равно мы в силах выбрать наиболее близкий нам взгляд на мир.

Быть подозрительным или открытым – это выбор каждого человека.

Главная беда подозрительных людей в том, что они идут у своего чувства на поводу. Призванное защитить их от обмана, оно начинает мешать им. Ведь если у человека нет доверия никогда и ни к кому, он ничего не сможет сделать.

Когда вы оцениваете людей дальнего круга, надо хорошо понимать: ваша подозрительность вызвана страхом перед всеми людьми или перед данным конкретным человеком.

Если подозрительность становится вашим поводырем во взаимоотношениях с кем-то, очевидно, что она должна иметь какие-то реальные основания.

Основание: «Меня все обманывали, и этот обманет» – является основанием не для недоверия к конкретному человеку, а для того, чтобы разобраться в самом себе. Как говаривал Михаил Жванецкий: «Надо в консерватории что-то менять».

Еще в большей степени этот вывод относится к подозрительности, возникающей у вас к людям ближнего круга.

В данном случае можно говорить, что подозрительность – это негативная оценка человека, который, на ваш взгляд, предал вашу веру в него.

В этом случае подозрительность находится как бы между двумя очень важными для нашей жизни чувствами: уверенностью в том, что человек не предаст, и убежденностью в том, что предал.

Если речь идет о людях ближнего круга, то подозрительность – либо ступенька на пути к пониманию того, что вас предали, либо оскорбление ближнего человека.

С людьми дальнего круга можно рассыпать свою подозрительность как угодно. Нравится вам жить, постоянно всех подозревая, – ваш выбор.

А вот с людьми ближнего круга к подозрительности надо относиться чрезвычайно осторожно, помня, что, если ваши подозрения не подтвердятся, получится, что вы оскорбили близкого человека.

Поэтому скажу еще раз: подозрительность с людьми дальнего круга и с людьми круга ближнего – это два совершенно разных чувства.

Этот вывод особенно важно помнить тем, кто предпочитает жить в состоянии постоянного подозрения, ощущая себя эдаким Штирлицем в стане врага. Если вашу привычку всех подозревать вы перенесете на людей ближнего круга, рано или поздно (скорей рано) вы останетесь в одиночестве.

Конечно, покаяние – это, если можно так выразиться, религиозный термин, и в этом смысле за его расшифровкой надо обращаться к священникам и теологам.

Мы же попробуем порассуждать о покаянии с бытовой точки зрения. Поскольку, несмотря на очевидно возвышенный смысл этого понятия, можно с уверенностью утверждать: если человек не каялся никогда в своей жизни, значит, он убежден, что живет абсолютно правильно и безгрешно. А это, в свою очередь, является признаком идиотизма.

Итак, что же такое покаяние?

Покаяние – это страдание по поводу совершенного греха. Страдание, разрывающее человека с такой силой, что ему становится жизненно необходимо поделиться этой болью с кем-то, кто является для него нравственным авторитетом.

А может быть, все не так сложно? Может быть, покаяться – это значит попросить прощения у Господа. Вот и все! Что за сложности?

В религиозном смысле это, безусловно, так. Можно говорить о том, что если человек не верит в Бога, то для него покаяние в подлинном смысле этого слова невозможно. Но такая позиция в отношении к атеистам мне представляется, во-первых, очень жестокой и, отчасти, высокомерной. А во-вторых, в реальной жизни есть немало людей, которые и страдают, и каются, хотя в Бога не верят.

Однако идет ли речь о верующих, которые каются перед Создателем, или об атеистах, мне кажется, в покаянии все-таки главное – страдание, а не просьба о прощении. Противоположная позиция и порождает знаменитую поговорку: не погрешишь – не покаешься.

Покаяние – обязательный религиозный акт в христианстве. Однако, как мне представляется, недостаточно просто каждую неделю ходить к священнику и вспоминать свои грехи. В этом случае покаяние легко может превратиться из очищающего акта в формальный. (Хотя, безусловно, в такой формальности смысла куда как больше, нежели во множестве иных.) Чтобы этого не произошло, покаяние, на мой взгляд, необходимо отождествлять со страданием.

Надо ли много вещать о том, как любим мы сегодня мчаться по жизни? Надо ли долго рассуждать о нашем неумении сосредотачиваться даже на чем-то важном для нашей жизни? Ну и надо ли, в связи со всем этим, долго доказывать, что страдать по поводу своего греха важней и, может быть, даже целительней, чем просто попросить прощения?

Покаяние требует сосредоточенности на том не благом поступке, который вы совершили.

Сосредоточенности... То есть времени, отключения от иных проблем и дел... Это трудно. Страдать – вообще противоестественно, а потому – нелегко.

И вот уже на смену покаянию сегодня все чаще приходит самобичевание.

Самобичевание – это, если можно так выразиться, покаяние без разума, а значит – без страданий.

Я не верю людям, которые любят заниматься самобичеванием. На свете нет ничего более простого, нежели ругать самого себя. Если человек занимается самобичеванием публично, он, как правило, стремится к тому, чтобы его критические суждения о самом себе опровергли. Если же человек занимается самобичеванием наедине с самим собой – это, чаще всего, означает, что он не хочет переделываться и упивается собственной греховностью, нередко называя ее самобытностью.

Ругать самого себя гораздо проще, чем страдать по поводу собственной греховности или стараться самого себя переделать.

Почему, когда человек страдает по поводу совершенного греха, ему необходим нравственный авторитет, с которым можно поделиться своим страданием?

Покаяние – это облегчение участи человека, а не «утяжеление» ее.

Желание каяться рождается тогда, когда уже нет никаких сил бороться с собственным грехом, поэтому и появляется необходимость поделиться. Поскольку мы договорились о том, что грех – это нарушение собственного нравственного закона, то каяться нужно перед теми людьми, которые являются для нас нравственным авторитетом.

И снова возникает тот же вопрос: если есть Бог, значит, есть безусловный Нравственный Авторитет, для чего же тогда искать людей?

Безусловно, покаяние перед Господом – единственное подлинное покаяние. Но живем мы в мире реальном, от идеального весьма и весьма далеком.

Если бы люди Божьего Суда боялись больше, чем суда людского, мы жили бы совсем в ином, куда более гармоничном мире.

Но это, увы, совсем не так. Поэтому большинству из нас столь важно, чтобы был человек – свидетель нашего покаяния. Такой свидетель убережет нас от повторения ошибки.

Ведь покаяние – это некая нравственная гарантия того, что мы не повторим грех.

Стоит ли рассуждать о том, что абсолютной гарантии быть не может?

Но в принципе, говорить хоть о какой-то уверенности в том, что мы не повторим предыдущих ошибок, можно только при следующих условиях:

– если покаяние – не просто «прошение о помиловании», а подлинное страдание;

– если покаяние – единственная возможность эти страдания излечить;

– если у покаяния нет никакой практической цели: человек кается не для того, чтобы получить некий практический результат, а потому, что не может продолжать жить без покаяния: грех разрывает его;

– если есть свидетель нашего покаяния. В идеальном случае – это Бог, в любом случае – это нравственный авторитет.

И последнее. Почему мы сказали о том, что человек, не знающий покаяния, имеет явные признаки идиотизма?

Во-первых, потому, что такой человек вовсе не думает о своей душе, то есть не занимается ее лечением.

Человек, никогда не знавший покаяния, подобен тому, кто серьезно болен, но не обращается к врачу, надеясь на чудо.

А во-вторых, потому, что такой человек будет регулярно повторять одни и те же ошибки. И даже если, предположим, он не верит ни в Бога, ни в душу, жизнь его будет чрезвычайно сложна.

Человек, никогда не знавший покаяния, подобен тому, кто постоянно с первозданным удивлением наступает на одни и те лее грабли.

См. «Вред».

Понимание – это умение взглянуть на мир глазами другого человека.

Если представить себе, что у нас вдруг исчезло это умение, то постепенно из нашей жизни, а затем и из нашего лексикона исчезли бы такие слова, как «любовь», «общение», «дружба», «воспитание», «совместная деятельность»... Короче, все те понятия, которые строятся на взаимоотношениях двух и более людей.

Известна поговорка: «Понять, значит простить». Что это значит? Посмотреть на проблему глазами другого человека и осознать, почему она решилась так, а не иначе.

Понимание в любви невозможно, если мужчина хотя бы время от времени не умеет посмотреть на мир глазами женщины, а женщина – глазами мужчины. Невозможно воспитывать ребенка, если хотя бы иногда не вставать на его позицию.

Если это умение столь необходимо для жизни, то можно ли ему научиться?

Самое интересное, на мой взгляд, что учиться этому умению нет необходимости, – это Дар, данный нам от Бога. (Или от природы, как кому больше нравится.)

Непонимание чаще всего происходит не оттого, что мы не умеем взглянуть на ситуацию глазами другого, а потому, что не хотим этого делать.

Не хотим – иногда по лени, иногда – из принципа, иногда – из гордыни, а подчас – по совершенно непонятной причине.

Если вы общаетесь с человеком, стоя на позиции: «Истина находится там, где я, и больше нигде», – достичь понимания невозможно.

Чтобы понять другого, нужно, в сущности, немного: захотеть его понять.

Если вы хотите, чтобы вас поняли, нужно постараться убедить в этом другого.

Итак, понимание другого человека – это Дар. Как всяким подарком им, конечно, можно пренебречь. Но в этом случае вы гарантированно получите одинокую жизнь.

См. «Слава».

См. «Победа».

См. «Честь».

Есть известный анекдот, похожий на притчу. У девушки спрашивают: «Вы пьете?» Она отвечает: «Нет». «Курите?» «Нет». «Любите, чтобы вокруг было много мужчин?» «Нет». «Наркотики?» «Нет». «Тогда уж – шопинг?» «Терпеть не могу!» «А как же вы расслабляетесь?» «А я не напрягаюсь».

Я слышал, как на полном, что называется, серьезе, одна зрительница говорит другой: «Хороший спектакль, не напрягает».

Как существо эгоистичное, человек не любит напрягаться, то есть делать то, что делать трудно и неохота. Человек не любит делать то, что он делать не любит.

Поступок – это любое действие, которое не вписывается в привычную жизнь и требует от человека, помимо временных, каких-либо еще затрат.

Грубо говоря, для трудоголика поступок – это отдых... А для лентяя – работа.

Если жизнь – дорога, то поступок – холм или гора, залезая на которую, человек может обозреть прошлый и будущий путь, а также вступить на новую дорогу.

Жизнь устроена причудливо, и новые пути начинаются только благодаря поступкам – пригоркам.

Юность и молодость – время выбора. Понятно, что в это время пригорков много. Выстраивая свою жизнь, человек просто вынужден постоянно делать выбор: призвания, работы, друзей, любимой и так далее, то есть совершать поступки.

Чем старше он становится, тем прямее и понятнее его дорога и тем меньше желание «напрягаться». Позже мы подробно поговорим о старости, пока же заметим лишь, что, на мой взгляд, старость – это не сумма лет, а сумма усталостей.

Главная усталость, накопленная к старости, – это усталость совершать поступки, карабкаться на все эти пригорки, менять свой путь.

Понятно, что, если человек мало двигается и редко поднимается куда-либо, у него атрофируются мышцы. Несовершение поступков, то есть неотклонение от привычного пути, также ведет к тому, что очень многое в человеке ослабевает. Постепенно он отучивается реагировать на жизнь, бороться с трудностями, всерьез заниматься самоанализом и так далее.

Все, без исключения, люди, которые оставили след в истории человечества и в нашей памяти, – это люди, которые умели совершать поступки. Любое открытие в науке, любая великая книга или фильм, любая крупная политическая победа получаются, только если человек сумел свернуть от привычного курса – к неизвестному, то есть совершить поступок.

Конечно, надо понимать, что любое отклонение от привычного пути всегда приводит человека к проблемам, бедам, а иногда и трагедиям.

Итак, совершить поступок – трудно, последствия его всегда непредсказуемы – новый путь! – и часто печальны – новая неизведанная дорога!

Не совершать поступки, не напрягаться проще – привычная, хорошо изведанная дорога! – но это значит, что ты не сможешь сделать никаких открытий ни в себе самом, ни в окружающем мире.

Старый путь не рождает новых впечатлений и не дает новых сил!

И тот, и другой путь – нормален и не стыден. И зависит от выбора человека.

А выбор любого человека достоин уважения.

И на том, и на другом пути возможны потери.

Вот о том, что такое потеря, мы сейчас и поговорим.

Можно ли определить одним словом то, что приносит нам в жизни более всего страданий?

Мне кажется, можно. И слово это будет – потеря. Даже потеря сумочки может довести женщину до слез. Что уж говорить о потере близкого человека или любимого?

Мы убеждены, что потеря – это когда кто-то или что-то исчезает.

На самом деле, потеря – это приобретение. Вывод этот только на первый взгляд кажется парадоксальным.

Потеря – это приобретение пустого пространства в жизни или в душе человека.

Только что это пространство кто-то занимал, он ушел, и мы приобрели пустое пространство.

Когда мы теряем кого-то, все наши помыслы направлены на него, на ушедшего. Но его уже нет. Он потерян. Исчез. А пустое место осталось. Чем занять его? Кем занять? Вот, что должно бы привлекать наше внимание.

Если человек был нам по-настоящему дорог, мы все равно будем помнить о нем и думать. Это произойдет как бы само по себе, помимо нашей воли. Направлять же свои мысли, как мне кажется, нужно не на то, как здорово было жить раньше, а как жить дальше.

Когда речь идет о потерях, мы успокаиваем себя мудростью: время лечит. Что это значит? Это значит, что, со временем, это пустое пространство непременно кем-нибудь будет занято.

Потеря может быть первым шагом к приобретению: человека ли, места работы или даже новой сумочки.

Что ж получается, и вправду незаменимых у нас нет? Неужели, на самом деле, любое пустое пространство непременно кем-нибудь «займется»?

Подумаем об этом спокойно, с одной стороны – без излишнего романтизма, с другой – без излишней печали.

Оглядевшись вокруг на своих друзей и знакомых, мы убедимся, что чаще всего пустое пространство, возникшее после потери, заполняется кем-то другим. Но даже когда этого не происходит, оно заполняется самим человеком.

Моя покойная мама очень любила моего отца. Она пережила его почти на двадцать лет. Тот вакуум, который образовался вокруг нее после смерти папы, заполнялся еще большей любовью ко мне, к моим детям, но главное – воспоминаниями о нем. Мама была человеком очень оптимистичным и жизнелюбивым, и я видел, что эти воспоминания приносили ей не столько печаль, сколько пусть строгую, но радость.

Человек так устроен, что не может долго жить с пространством потери. Он непременно это пространство заполнит. Или кем-то другим. Или самим собой.

Правда, увы, бывает и так, что потеря настолько уничтожает человека, что он сознательно не хочет пустое пространство заполнять. Не «не может», а именно – не хочет. Время будет пытаться лечить его, а он станет изо всех сил сопротивляться. Значит, ему так лучше. Значит, он хочет заполнить пустое пространство своими страданиями. Это его собственный выбор. Он мог поступить иначе, но поступил так.

Любая потеря печальна, но не любая – трагична. И если бы научиться отличать потери, которые восполнимы другими, от тех, что восполнимы только тобой, твоей душой, твоими воспоминаниями, жизнь была бы намного проще.

Однако, как мне кажется, само понимание того, что потеря есть приобретение пустого пространства, должно хоть немного, но облегчать жизнь.

И последнее. Очень часто нам кажется, что, когда человек ушел, самое достойное поведение – это печаль. Абсолютно мы убеждены в этом, когда речь идет о человеке, который закончил земной путь.

Не могу и не хочу говорить о том, что, когда человек умер, надо вести себя так или иначе. Здесь каждый выбирает для себя. Но раз уж я вспоминал своих родителей, закончу эту главу цитатой из стихотворения моего отца, поэта Марка Максимова. Мой отец воевал, и это стихотворение посвящено памяти его погибших товарищей. Но, разумеется, строки эти относятся не только к тем, кто погиб на войне:

Они за то на подвиг шли, чтоб видеть
Незамутненный свет в глазах живых.
Так вы не бойтесь же их радостью обидеть,
А бойтесь горем потревожить их.

Замечу: это написал человек, много раз смотревший смерти в лицо. Мне кажется, к нему стоит прислушаться.

Ах, как любим мы сегодня ругать пошлость! Что ни статья о телевидении, или о современной эстраде, или о нынешнем юморе, так уж будьте любезны – непременно поругают пошлость.

Между тем хочу сообщить даже с некоторой печалью: пошлость – это то, чего нет. Пошлость, как и красота, для каждого своя.

С чем соотносится пошлость? Со вкусом. Безвкусица – синоним пошлости.

А, как известно, «на вкус и цвет товарищей нет». Поэтому то, что для одного – пошлость, для другого – «прикольно», а для третьего – «современно и талантливо».

Когда мы говорим о чьих-то шутках: мол, пошлые они, мы, тем самым, определяем границы собственного вкуса. И более ничего. Нет на Земле человека, который мог бы сказать о себе: «Мой вкус безупречен», – поэтому любая оценка пошлости относительна.

С этим очень трудно смириться. Я убежден, что читатели книги смогут привести множество примеров того, что они лично считают абсолютной, несомненной, отвратительной пошлостью. Более того, я почти уверен, что сам бы охотно присоединился к вам. Но...

Мы бы с вами говорили о пошлости с точки зрения людей с определенным воспитанием и определенным вкусом. Найдется немало тех, кому то, что нам представляется пошлостью, приносит огромное удовольствие, радость и, более того, представляется талантливым.

Кто, собственно, дал нам право считать свою точку зрения единственно верной? Когда мы читаем или смотрим «Собачье сердце», то поведение Шарикова нам кажется, если можно так выразиться, эталоном пошлости. Однако уверяю вас, найдется немало людей, которые оправдывают его – не только в тридцатые годы, но и сейчас.

Расслоение людей по тому, что им кажется пошлым и не пошлым, – не менее серьезно, чем расслоение на богатых и бедных. И уж, во всяком случае, это расслоение не меньше влияет на духовный климат страны.

Максимум, что может сделать человек, – это четко понимать, что является пошлым и безвкусным для него лично, не идти в этом смысле на поводу у большинства и стараться воспитывать своих детей в собственном понимании пошлости.

Легко представить, что, скажем, на одной и той же лестничной площадке в двух квартирах сидят папа с сыном и смотрят по телевизору одну и ту же передачу. При этом один папа своего сына хвалит за то, что тот выбрал такую хорошую передачу, глядя на которую, забываешь про усталость и повышается настроение. А другой – ругает за то, что его сын смотрит такую пошлость. И кто возьмет на себя смелость сказать, кто из пап прав?

Кстати сказать, с похвалой и руганью тоже все не так просто и однозначно.

Поговорим о похвале.

Похвала – это проявление эгоизма, которое совершенно не раздражает, а даже радует окружающих.

Прежде, чем размахивать руками и кричать: «Что за бред? Не может быть!» – давайте попробуем разобраться.

Когда мы хвалим человека? Когда он сделал то, что нам кажется правильным.

Мы говорим ребенку: молодец, убрал комнату. Мы убеждены, что ребенок должен убирать комнату, и, если он это сделал – действительно молодец.

Мы говорим подруге: молодец, что бросила своего дурацкого мужа. В подтексте почти всегда слышится: я тебе давно говорила, что необходимо поступить именно так.

В похвале чаще всего звучит некоторая доля похвальбы.

Когда человек хвалит кого-то, он – осознанно или нет – как бы говорит: «Я раньше тебя догадался, что надо сделать так-то и так-то, вот теперь и ты это понял и сделал. Молодец!»

Даже когда хвалят спортсмена за то, что он установил мировой рекорд, или космонавта за то, что вышел в открытый космос, очень часто говорят: «Я знал, был уверен, что случится именно так».

Очень часто похвала – это способ сказать другим, что у нас некие собственные отношения с будущим. Мол, мы заглянули туда и поняли, что, если человек сделает так-то и так-то – будет хорошо. Уберет комнату, и она будет чистой – так и вышло. Выйдет в космос и вернется обратно – так и получилось. В общем, как мы предполагали, так и случилось.

Похвала – это оценка. А тот, кто оценивает, всегда ощущает себя хоть чуть-чуть, да на котурнах.

Очень многие используют похвалу для того, чтобы возвысить самих себя.

Чтобы у человека не возникало ощущения, что вы хвалите его высокомерно, похвала должна быть эмоциональной.

Конечно, если вы разбираете некое дело, предпринятое, положим, вашим подчиненным, и за что-то хвалите его, а за что-то ругаете, – это одно.

Но если ваша задача – просто похвалить, то похвала будет тем искренней, чем эмоциональней.

Положительные эмоции, которые вы высказываете, убивают высокомерие.

Высшая форма похвалы – это восхищение.

В отличие от похвалы, в восхищении вовсе нет эгоизма.

Восхищение – это радостное удивление по поводу того, что другой человек совершил некий замечательный поступок.

Удивление – вот, что важно! Вы не заглядывали в будущее, для вас просто невероятная, ошеломляющая радость, что человек поступил так здорово! Вы восхищены.

Восхищение – это не просчитанная похвала.

Не стоит стесняться и сдерживаться в своем восхищении! Восхищаясь другим человеком, его поступками, вы словно дарите ему крылья!

Однако восхищаться гораздо трудней, чем хвалить.

Если вы вспомните, скажем, две-три последние недели вашей жизни, то наверняка вспомните тех, кто вас хвалил. А многие ли вами восхищались?

Поскольку в основе похвалы почти всегда лежит эгоизм, то хвалить – не трудно, восхищаться же намного сложней.

Означает ли все вышесказанное, что хвалить никого не надо? Нет, разумеется.

Похвала – особенно от близких и уважаемых людей – необходима человеку как свидетельство того, что он движется в верном направлении.

Но, если вы искренне хотите похвалить кого-то, мне кажется принципиально важным думать не о себе, а о нем.

Чем ближе похвала к восхищению, тем она искренней, а значит, лучше.

А если вы сами удостоились похвалы, тоже, на мой взгляд, очень важно понимать: человек хочет возвысить вас или самого себя.

Похвала – это еще и способ понять, насколько хорошо относится к тебе человек. Только искренне любящие вас люди могут искренне вас хвалить.

Есть похвала как способ воспитания. Помните, «кнут и пряник»? Без пряника невозможно воспитать ребенка, но хвалить его только из воспитательных соображений тоже, наверное, неправильно.

А есть похвала как способ искренней радости за другого.

Без такой похвалы и ребенка не воспитаешь, и дружить и любить – тоже нельзя.

См. «Истина».

Предательство – возможная расплата за близость.

Если мы говорим о человеческих отношениях, а не о ситуации, когда, например, воин предал своих товарищей или разведчик предал свою страну, то предательство может быть только между близкими людьми, людьми ближнего круга.

Напомню, что близкие люди – это те, кому удалось выстроить друг с другом отдельные отношения, не похожие на те, что выстраиваются с другими людьми.

Огромный мир состоит из множества крошечных государств, созданных близкими людьми на основе дружбы или любви. Жизнь в этих «государствах» строится по своим приятным и добрым законам.

Мир диктует нам правила жизни. Жизнь в нашей маленькой стране мы выстраиваем сами. Поэтому так важно, чтобы у нас была возможность «эмигрировать» из большого мира в эти «государства близких людей». Отсутствие возможности такой эмиграции, в сущности, и есть одиночество, о котором мы совсем недавно говорили.

Человек, предавший нас, разрушает наше, совместно построенное, маленькое государство и указывает нам путь в сторону одиночества.

Каждое государство близких людей строится по своим, отдельным законам. Поэтому предательство всегда субъективно. То, что один человек не простит, другой даже не заметит.

Я знаю семью, где муж и жена изменяют друг другу и, если не знают, то, во всяком случае, догадываются об этом. Но воспринимают это совершенно спокойно. Однако если муж не возьмет свою супругу на какую-нибудь важную презентацию, она сочтет это предательством. Подчеркиваю: именно предательством: она не просто обидится на мужа, а будет убеждена, что ее предали.

Предать – не означает совершить некий абстрактно плохой поступок, это означает – совершить нечто такое, что принесет конкретную боль близкому человеку.

Из миллиардов людей на планете мы выбираем одного-двух еще и потому, что нам приятно и интересно изучать их, исследовать. Мы отдаемся этому занятию с удовольствием и восторгом. Поэтому очень хорошо знаем, что может принести близкому радость, а что – боль.

Предательство не бывает случайным.

«Я случайно предал тебя» – это отговорка. Близкого человека ты знаешь очень хорошо, подчас лучше, чем самого себя, и ты не можешь не знать, что ранит его и разрушит вашу страну.

Если мы говорим о предательстве в общественной жизни, то для него может найтись масса причин: деньги, изменения убеждений, трусость, глупость... Всего и не перечислишь!

Если мы говорим о человеческих взаимоотношениях, то фундамент всех предательств один: нежелание человека продолжать строить с другим совместное государство.

Когда говорят: мол, я предал тебя в состоянии аффекта, я очень нервничал, я не ведал, что творил, – это уловки. Предатель всегда знает, что наносит удар. Он может надеяться, что об этом не узнают или что его простят. Но он ведает, что делает, потому что ему очень хорошо известны законы его маленькой страны.

Предательство – это вычеркивание близкого человека из своей жизни.

Поэтому, мне кажется, что простить предательство нельзя. Смириться – можно. Можно подчиниться обстоятельствам. Можно даже сделать вид, что не заметил, а если заметил – забыл.

Но простить невозможно.

Когда вас предали, очень важно вспомнить о том, что такое преодоление.

Что мы сейчас, собственно, и сделаем.

Доля... Судьба... Рок... Вне зависимости от того, во что верит человек, вряд ли найдется кто-нибудь, кто бы никогда не задумывался над смыслом этих слов.

Слово «преодоление» происходит от слова «одолеть», то есть победить свою долю, свою судьбу.

Преодоление – это умение превратить негативные обстоятельства жизни если и не е позитивные, то, во всяком случае, в приемлемые для жизни.

Самый яркий пример преодоления – это Олимпийские игры инвалидов. Думаю, нет смысла подробно объяснить, почему это так.

Поскольку преодоление – это борьба с неким предначертанием, судьбой, роком, то оно требует от человека концентрации всех сил: физических, духовных, моральных...

Преодолению всегда предшествуют какие-нибудь печальные, если не трагические обстоятельства. Однако, несмотря на это (а может быть, как раз в силу этого), преодоление – один из способов хоть на миг почувствовать себя хозяином собственной судьбы.

Если возникает необходимость преодоления, самое трудное – не растеряться, а взять себя в руки. Верующему тут опять же проще: он понимает, что Господь никогда не дает человеку ноши тяжелей, чем тот может вынести. Поэтому, какими бы тяжелыми ни были обстоятельства нашей жизни, они даны не для того, чтобы мы сломались, а чтобы мы их преодолели.

Человек, сумевший вспять повернуть движение жизни, испытывает такой восторг, который вряд ли может дать что-либо иное. Я не хотел бы никому желать таких жизненных передряг, которые потребуют преодоления. Но умереть, ни разу не испытав, как силой твоей воли и разума разворачивается жизнь, тоже, согласитесь, скучновато...

К тому же преодоление – непременный признак движения.

Преодолевая трудные, а то и трагические обстоятельства, мы обязательно движемся.

Итак, преодоление – это то, что не нужно (да и не возможно) приблизить, но бояться его также не следует...

Я, конечно, не знаю, почему Пушкин написал: «Привычка свыше нам дана – замена счастию она», но абсолютно согласен с этим выводом. И могу даже попробовать предположить, почему он сделан.

Во все времена человек живет с ощущением нестабильности. Понимает ли он, что Хозяин его жизни – Господь, или абсолютно убежден в том, что он сам – кузнец своего счастья, в данном случае, это неважно. За каждым углом нас подстерегают всевозможные неприятности и приятности, болезни и любовь, удачи и разочарования. Человек не только, как говорится в романе «Мастер и Маргарита» Булгакова, «внезапно смертен», но он также и «внезапно счастлив», «внезапно влюблен», «внезапно предан лучшим другом»... Как бы мы ни просчитывали свою жизнь, все равно побеждает внезапность.

Люди это очень хорошо чувствуют и поэтому стараются создать в постоянно меняющемся мире островки стабильности.

Привычка – это придуманная человеком форма поведения, неизменность которой помогает ему преодолеть зыбкость мира.

Когда человек каждое утро привыкает делать определенные движения в определенной последовательности: привыкает носить темную одежду, а не светлую; привыкает ходить в один и тот же ресторан и проводить отпуск в одном и том же месте; привыкает есть мясо только с картошкой, а рыбу – только с рисом, – все это лишь во вторую очередь говорит о его вкусах и пристрастиях. А в первую: о желании обрести в нестабильном мире некие островки стабильности.

Некоторые привычки иногда рассматриваются как суеверия. Например, человек встает только с правой ноги; или останавливается перед дверью начальника и трижды плюет через плечо; или перед каким-нибудь очень важным делом надевает чистое белье... Мне кажется, речь здесь должна идти не о суеверии, а о настройке самого себя на некий положительный результат.

Как ни странно это прозвучит, но тот, кто привык верить в счастливую одежду, будет более вооружен перед важным делом, нежели тот, кто во все эти «глупости» не верит.

Если не доводить количество привычек до абсурда и сумасшествия, то привычки очень помогают людям ощутить душевное спокойствие.

Есть такое устойчивое выражение: дурная привычка. Часто дурной мы называем привычку, которая с точки зрения логики необъяснима.

Например, человек говорит: «У меня дурная привычка: я каждое утро ем макароны». Или: «У меня дурная привычка – спать в холоде с открытым окном». Ну что же в этих привычках дурного?

Когда мы думаем о том, чтобы избавиться от дурной привычки, мы должны в первую очередь подумать: мешает ли она кому-то или мешает только нам?

Дурной может быть только та привычка, которая мешает другим людям. Тот, кто хочет избавиться от своих привычек, должен очень хорошо подумать: улучшит ли он тем самым жизнь себе и другим или же просто уничтожит некий уголок стабильности, который был в его жизни.

Конечно, если человек, например, привык за столом громко сморкаться и пукать, эта привычка может другим не понравиться. Равно как не может не раздражать привычка многих начальников командовать на пляже или в бане, словно у себя в офисе.

Но в целом можно сказать, что принятие чужих привычек есть один из признаков уважения к другому.

Привычка – очень важная характеристика вкуса человека. Уважая чужие привычки, вы уважаете чужой вкус. Недаром же говорят: привычка – вторая натура.

Короче говоря, к привычкам – своим и чужим – нужно относиться серьезно. Они не только способствуют пониманию другого и раскрытию ему себя, но и – это главное – помогают жить в мире, который во все времена, увы, был нестабильным и шатким.

«Привычка» подчас кажется нам словом легким и незначительным. Это неправильно. Это слово не менее серьезно, чем, скажем, призвание, о котором мы сейчас и поговорим.

Призвание – это призыв. Кто же и кого призывает, когда мы говорим о призвании?

Задумываемся ли мы над тем, что приятное нашему сердцу словосочетание «найти свое призвание» и куда менее симпатичное – «призыв в армию» – похожи, как близнецы-братья?

Призвание – это призыв Бога к конкретному, отдельному человеку свершить на Земле свое индивидуальное деяние.

Господь не призывает в армию, Его призыв связан с необходимостью индивидуальной, собственнойдеятельности. Мы уже много раз говорили (и еще много раз скажем), что каждый человек рождается для выполнения своей личной задачи, и потому невозможно обрести счастье, не отыскав своего собственного, личного места в жизни.

Призвание – это абсолютно точный компас, указывающий на дорогу к счастью.

Найти свое призвание – не достаточное, но обязательное условие для обретения счастья.

Если мы договорились, что каждый человек рождается для чего-то и лишних людей не бывает, значит, вы не найдете на Земле ни одного человека, которого бы Господь не призвал, то есть не дал бы ему призвания.

Если вам кажется, что вы не можете найти свое призвание, значит, плохо ищите. Где-то оно непременно вас ждет – ваше одинокое призвание.

Как же его найти?

Призвание – это та радость, которую мы получаем от конкретного дела.

То есть если дело не приносит радости, а приносит, например, деньги, или славу, или почет, то у вас к нему нет призвания, и, рано или поздно, вы это почувствуете.

Призвание дано Богом (если кому больше нравится – природой), поэтому его критерии находятся внутри человека, а не снаружи. Призвание не бывает более достойным или менее достойным, более престижным или менее престижным, более денежным или менее денежным. Критерии того, правильно ли вы выбрали свое призвание, – снаружи, а не внутри. Вы, – а не другие, не общество – только вы один можете оценить свое призвание.

Радость, легкость, восторг – вот критерии, по которым можно отыскать свое призвание. Деньги, престиж; и даже успех такими критериями не являются.

А если человек, например, получает невероятный восторг от того, что пишет стихи, пишет их с легкостью, но стихи у него – ужасные? Значит ли это, что стихи – его призвание?

Да. Он получает радость от стихосложения, и этот восторг, что называется, дорогого стоит. Когда такой человек пишет стихи, он ощущает гармонию с самим собой и с миром.

Однако найти свое призвание – это еще вовсе не означает найти успех.

Для того чтобы пришел успех, кроме призвания, нужна еще масса чего: талант, умение, удача...

За свое призвание перед Богом – перед природой – отвечаете только вы, и не надо требовать от общества признания вашего призвания.

Призваний может быть несколько.

Бог – природа – могли создать человека и для того, чтобы он писал стихи. И для того, чтобы он был классным шофером и разбирался в машинах, как никто другой. И для того, чтобы он был чудесным отцом.

Все то, что нам дается радостно, и от чего мы получаем удовольствие, – то и есть наше призвание.

Бог предоставляет вам возможность получать радость от своего дела. Радость эта ни с чем не сравнима, и, если есть возможность ее получить, просто глупо ею не воспользоваться.

Жизнь человека, который сумел отыскать свое призвание, вовсе не всегда безоблачна, она – осмысленна и целенаправленна. Если же человек призвания не нашел, значит, он обрек себя на решение огромного количества бессмысленных проблем.

Итак, поговорим о том, что такое проблемы.

Какое счастье, что у нас есть проблемы! Как невыносимо скучна и пресна была бы жизнь, если бы их не было!

Представьте себе пловца, которому негде плавать. Или автомобилиста, у которого нет автомобиля. Или грибника, который живет в пустыне. Или Ромео, который бы никогда не встретил свою Джульетту. Или хоккеиста безо льда, хозяйку без грязной посуды, космонавта без невесомости...

Хватит примеров! Все они, по сути, примеры одного и того же: человека, у которого нет проблем.

Проблемы – это не несчастья, которые сваливаются на нас неведомо откуда, а перчатка, которую периодически бросает нам судьба, вызывая на дуэль.

Если бы проблем не было, их следовало бы придумать. Потому что человек не может состояться, если он периодически не решает каких-то задач.

Умение решать проблемы – это то, что, безусловно, связывает нас с миром природы, где все – от цветка до льва, от мухи до орла – вынуждены постоянно бороться со всякого рода проблемами.

Конечно, решать жизненные задачи тяжело. Подчас мучительно. Но иного способа закалить свой характер и взрастить свою душу не существует.

Разумеется, проблемы не надо пестовать. Но их не следует и опасаться. Проблемы – это то, что необходимо решать. Если их решить невозможно, то, значит, это не проблема, а беда или, не приведи Господи, горе.

Проблемы – препятствия на пути к счастью. Конечно, они раздражают. Но, если их не будет, мы совсем разленимся. Обратите внимание на то, с каким удовольствием пожилые люди хотят решать всякие жизненные вопросы своих детей и внуков! В нашей стране пожилой человек выключается из социальной жизни, а жить только собственными болячками – невозможно. Ведь если человек перестал решать проблемы, значит, в сущности, он перестал жить.

Все проблемы можно условно разделить на две большие группы: субъективные и объективные.

Объективные – это те, что порождены миром. Субъективные – те, что порождены нами. Очень важно одни с другими не перепутать.

Окружающий нас мир довольно агрессивен. Он постоянно разными способами показывает нам, что мы ему не нужны. Сантехник никак не может починить прорвавшуюся трубу. Ребенок никак не хочет делать уроки.

Любимая никак не хочет обратить на вас внимание. И так далее, и далее, и далее – до бесконечности.

Каждый день мы решаем огромное количество жизненных задач разной сложности. Мы привыкаем к этому и даже начинаем видеть проблемы там, где их, на самом деле, нет. Так возникают субъективные проблемы, которые действуют на нервы и портят жизнь куда сильнее объективных.

Потому что, когда сантехник не хочет чинить трубу, а ребенок делать уроки, мы, как правило, понимаем, что следует предпринять, чтобы эту задачу решить.

А вот когда нам кажется, что к нам равнодушен муж, или нас не ценит начальник, или не уважает ребенок, тогда вообще не ясно, что предпринять. Огромное количество глупостей человек совершает, стремясь решить проблему, которой на самом деле не существует.

Поэтому, когда судьба бросает нам перчатку, неплохо бы сначала хорошенько подумать над тем, действительно ли она вызывает нас на дуэль или нам это только показалось.

Вообще, главное правило при решении любой проблемы теоретически известно всем, а практически мало кем выполняется: никакую проблему нельзя решать сгоряча.

Проблема требует уважительного отношения к себе. Убедившись, что к ней относятся уважительно, то есть стараются ее решить, удовлетворенная этим уважительным отношением, проблема нередко уходит сама.

Я стараюсь вставлять в эту книжку самые главные, важные слова, касающиеся жизни каждого. Словосочетание «простой человек» к ним, конечно, не относится. Однако я настолько его ненавижу, что решил сказать об этой паре слов свою пару слов – и чтобы выплеснуть собственную нелюбовь, и чтобы, возможно, предостеречь читателя от ошибок.

«Простой человек» – словосочетание, придуманное самоуверенными людьми для собственного самоутверждения.

В самом этом словосочетании заложена логическая ошибка: любой житель Земли – создание настолько сложное, что не может быть простым по определению.

Простыми мы, как правило, называем людей, которые не добились в жизни внешнего успеха. Или детей таких людей.

«Я – человек простой, – бьет себя в грудь какой-нибудь олигарх. – Из обычной крестьянской семьи».

Когда человек сам называет себя простым – это всегда подозрительно. Как правило, он это делает в двух случаях. Либо жаждет похвастать тем, какой сложный путь он проделал в жизни. Либо хочет, чтобы от него отстали, намекая, таким образом, что ничего серьезного от него ждать не стоит.

Человек, который искренне считает себя простым, занимается самоуничижением.

Вся великая русская литература – от Достоевского до Шукшина, от Чехова до Искандера – рассказывает о том, что, на самом деле, простые люди – очень сложны. И должны относиться к себе, как к сложному душевному организму. И требовать такого же отношения от других.

Словосочетание «простой человек» особенно развито в странах, где провозглашается равенство. Подчеркну: провозглашается, потому что построить страну, где все были бы равны, никому не удалось. И не удастся.

Неслучайно это слово так любила Советская власть, как бы подчеркивая, что она объединяет людей простых, незамысловатых, которым и радости нужны такие же простые и незамысловатые. Представьте себе, что Коммунистическая партия СССР призывала бы делать все для людей сложных? В этом случае СССР развалился бы еще раньше.

И если где-то слышится словосочетание «простые люди» – ищи там обман. Простых людей не бывает. И все, что якобы направлено на улучшение их жизни – в масштабах ли страны, или одной семьи, – на самом деле, какое-нибудь вранье.

Относиться к человеку, как к сложному Божьему Творению, – тяжело и обременительно. Но всякое иное отношение к человеку – непозволительная ложь.

И последнее. Возможно, такое мое отношение к словосочетанию «простые люди» лежит на генетическом уровне. Одна из поэм моего отца, поэта Марка Максимова, заканчивается такими строчками: «Не говори: простые люди. Есть просто люди – соль земли».

Лучше я сказать не могу.

См. «Извинение».