9. Противоречие публичному порядку («ordre public») Российской Федерации требований установить особые привилегированные правовые режимы для гомосексуалистов и их объединений и преследовать за любую критику гомосексуализма

В результате создавшейся ситуации возникает обоснованный вопрос о реагировании Российской Федерации на происходящие противоречащие Конституции Российской Федерации вторжения международных организаций в сферу суверенной юрисдикции государства.

Полагаем, что у Российской Федерации имеются прочные правовые аргументы, дающие возможность защитить национальные интересы и права ее граждан от негативного воздействия пропаганды гомосексуализма. Выше в настоящем Докладе мы показали, что публичная пропаганда гомосексуализма нарушает права человека и права ребенка, противоречит Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также привели юридическое обоснование правомерности и необходимости установления государством ограничений и запретов на пропаганду гомосексуализма.

Требования международных организаций к Российской Федерации о предоставлении гомосексуалистам и их объединениям особых привилегированных правовых режимов, признании за ними особых прав (привилегий) и об осуществлении преследования лиц за высказываемую ими критику гомосексуализма, а также требования, вытекающие из решения Европейского Суда по правам человека в отношении Российской Федерации по вопросу проведения гомосексуалистами публичных «гей-парадов» грубо противоречат публичному порядку («ordre public») Российской Федерации, в его значении, отраженном в Гаагской конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных доказательств по гражданским и торговым делам от 15.11.1965, Гаагской Конвенции по вопросам гражданского процесса от 01.03.1954, Нью-Йоркской Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений от 10.06.1958, Европейской Конвенции об иммунитете государств от 16.05.1972 и в целом ряде других международных документов, а потому не подлежат исполнению.

Под публичным порядком государства подразумеваются фундаментальные начала правопорядка и суверенитета, общепризнанные в обществе принципы нравственности и морали, а также интересы обороноспособности и безопасности страны, где истребуется исполнение иностранного судебного решения[59] или решения международной организации.

Как писал Артур Нуссбаум, «нет ничего непоследовательного или лицемерного в том, что суд данной страны не исполнит иностранные меры, которые наносят ущерб этой стране, хотя бы этот суд принял или примет в будущем аналогичные меры, наносящие ущерб иностранным государствам. Когда публичные порядки входят в противоречие друг с другом, суд отдает предпочтение собственному, а не какому-нибудь другому публичному порядку».[60]

Исходя из нормы о публичном порядке государства и из соображений обеспечения суверенитета, Федеральный Конституционный суд Германии в постановлении по делу Г. от 14.10.2004 заявил: «Основной закон направлен на интеграцию Германии в правовое сообщество мирных и свободных государств, но не отказывается от суверенитета, закрепленного в высшей инстанции в Конституции Германии. Поэтому не существует никакого противоречия цели приверженности международному праву, если законодательный орган, в исключительных случаях, вступает в противоречие с правом международных соглашений при условии, что это единственный способ, посредством которого нарушение основных принципов Конституции может быть предотвращено… Основной закон не принимает максимально возможные шаги в открытии себя международно-правовой связи… Основной Закон четко базируется на классической идее, что отношения международного публичного права и внутреннего законодательства — это отношения между двумя различными правовыми сферами и что характер этой связи может быть определен с точки зрения внутреннего законодательства только самим национальным законодательством… Приверженность международному праву имеет силу только в рамках демократической и конституционной системы Основного закона… Основной закон направлен на достижение всеобъемлющей приверженности международному праву, приграничному сотрудничеству и политической интеграции в постепенно развивающемся международном сообществе демократических государств под властью закона. Однако Основной закон не стремится к подчиненности негерманским суверенным юрисдикциям, которые удалены от любого германского конституционного ограничения и контроля… Право международных соглашений применяется на национальном уровне только тогда, когда оно было включено в национальную правовую систему в надлежащей форме и в соответствии с основным конституционным законом» (подпункт «b» пункта 1 подраздела I раздела «С»); «Статус Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в качестве источника конституционного права ниже уровня Конституции, Европейский суд по правам человека функционально не является вышестоящим судом в отношении судов государств-участников. По этой причине ни в толковании Европейской конвенции по правам человека, ни в интерпретации основных прав на национальном уровне национальные суды не связаны обязательностью решений Европейского суда по правам человека» (подпункт «b» пункта 4 подраздела I раздела «А»).[61]

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин в своей статье привел в качестве аргумента указанное постановление Федерального Конституционного суда Германии от 14.10.2004 и изложил свою позицию: «России, равно как и другим странам мира, надо опираться в своих дальнейших действиях именно на этот германский прецедент. И потому, что он конструктивен, поскольку опирается на конституционный принцип государственного суверенитета и принцип верховенства Конституции в системе нормативных правовых актов государства. И потому, что никто никогда не посмеет назвать решение германского конституционного суда — одного из самых авторитетных и гибких конституционных судов в мире — оголтелым, экстремистским, архаичным, реакционным и так далее… Пределом нашей уступчивости является защита нашего суверенитета, наших национальных институтов и наших национальных интересов».[62]

В постановлении от 30.06.2009 Федеральный Конституционный суд Германии подтвердил свою последовательную приверженность указанной позиции: «Основной закон направлен на интеграцию Германии в правовое сообщество мирных и свободных государств, но не отказывается от суверенитета, закрепленного в высшей инстанции в Конституции Германии как право народа принимать решения, касающиеся учредительных фундаментальных вопросов, а равно своей собственной идентичности.

Поэтому не существует никакого противоречия цели приверженности международному праву, если законодательный орган, в исключительных случаях, вступает в противоречие с правом международных соглашений (прием, однако, с соответствующими последствиями в международных отношениях) при условии, что это единственный способ, посредством которого нарушение основных принципов Конституции может быть предотвращено» (абзац 340).[63]

Приоритет и высшая юридическая сила Конституции Российской Федерации на территории Российской Федерации определяют суверенное право Российской Федерации самостоятельно и независимо определять в своем законодательстве меры, способы и пределы защиты общественной нравственности, основываясь на собственном, самостоятельно сформированном понимании значения и содержания нравственных ценностей, связанных с национальной культурой, подлежащих охране, защите и поддержке со стороны государства. Вследствие этого, любые заявления или требования со стороны международных институтов к Российской Федерации в части предоставления гомосексуалистам и их объединениям особых привилегированных правовых режимов, признания за ними особых прав (привилегий) не влекут для Российской Федерации обязанности исполнять такие заявления и требования.

Примечания:

Основы социальной концепции Русской Православной Церкви от 2000 г.; ряд заявлений Священного Синода Русской Православной Церкви; Открытое заявление Российского объединенного Союза христиан веры евангельской (пятидесятников) № 41 от 25.05.2007; Заявления Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России от 16.03.2005 и 20.05.2007; Заявление Координационного центра мусульман Северного Кавказа от 23.05.2007; Заявление Центрального духовного управления мусульман России от 25.05.2006; ряд заявлений Межрелигиозного совета России (http://www.patriarchia.ru/db/text/1452161.html); Декларация христианских Церквей Украины «Об отрицательном отношении к греху гомосексуализма, его пропаганде в обществе и попыткам легализации так называемых однополых браков (регистрации однополых партнерств)» от 10.06.2010.

Под понятием «гей-парад» («гей-парад», «гей-прайд», «парад гордости», «лав-парад», «гей-фестиваль», «гей-шествие» и другие аналогичных характера и направленности публичные мероприятия) в настоящем материале понимается массовое публичное мероприятие, проводимое в виде демонстрации, шествия (как вариант — фестиваля) в открытом для свободного посещения месте, где присутствует неограниченный круг лиц, не являющихся гомосексуалистами, рассчитанное на массового, в том числе и прежде всего, невольного зрителя, направленное, фактически, на пропаганду гомосексуализма в качестве нормального, прогрессивного, элитарного и т. п. образа жизни, нормы сексуального поведения и сексуальных отношений.

Распространенное определение, отраженное, в том числе, в Определении Арбитражного суда города Москвы от 25 января 2007 г. по делу № А40-67462/06-8-494.

Nussbaum A. Money in the Law. - Chicago: Foundation Press, 1939.

http://www.bundesverfassungsgericht.de/entscheidungen/rs20041014_2bvrl48104en.html; http://www.bundesverfassungsgericht.de/entscheidungen/rs20041014_2bvr148104.html.

Зорькин В.Д.Предел уступчивости // Российская газета — Федеральный выпуск. — 29.10.2010.

http://www.bundesverfassungsgericht.de/entscheidungen/es20090630_2bve000208.html; http://www.bundesverfassungsgericht.de/entscheidungen/es20090630_2bve000208en.html.

Оглавление