Глава 35. Закон исторической инерции и неизбежность кризисов общественных отношений. Пути разрешения общественных кризисов.

«Революция, ты научила нас

Верить в несправедливость добра».

(Ю.Шевчук, «Революция»)

Классовый анализ оказывается вполне работоспособным. Однако он дает возможность оценить только часть тенденций развития общества, поскольку ориентирован на исследование лишь одной (материальной) стороны объективно дуальной действительности. Но, как уже говорилось, материальные условия могут ограничивать выбор путей дальнейшего развития, но не предопределяют их. Поэтому одного классового подхода для анализа общества и прогнозирования его развития явно недостаточно. Для более-менее точного прогноза необходимо проводить анализ интересов всех социальных групп, способных оказать какое-либо существенное влияние на ход событий, и их социального характера с учетом всех значимых аспектов конкретно-исторической ситуации. При этом выделение социальных групп при таком анализе необходимо проводить не только по сугубо материальным, но и по духовно-нематериальным признакам, а в оценке конкретно-исторической ситуации принимать во внимание и духовно-нематериальные аспекты этой ситуации.

То есть анализ общества нужно проводить не по одной какой-то схеме, а исследуя его системно, как бы по различным «срезам». И это становится наиболее актуальным именно в те периоды развития общества, когда оно находится в неустойчивом состоянии, и имеет место в значительной степени многовариантность дальнейшего пути, - в условиях, когда влияние случайного фактора в истории чрезвычайно велико.

Как указывалось ранее, анализ общества, использующий принцип разделения на социальные группы по тем или иным материальным и/или духовно-нематериальным параметрам, не является простым «формальным» приемом: он отражает объективную реальность, поскольку объединениям индивидов по каким-либо параметрам соответствуют вполне определенные коллективные эффекты в выделяемых социальных группах, находящие отражение в поведении этих групп (а через него и в общем состоянии общества). То есть поведение социальных групп оказывает непосредственное влияние на условия в обществе.

Но и само формирование социальных групп происходит в определенных материальных и духовно-нематериальных условиях, которые соответствующим образом (через наборы «собственных частот») определяют черты социального характера этих групп. По этой причине каждый социальный характер соответствует вполне определенному набору материальных и духовно-нематериальных условий, в которых проходило его формирование.

Набор материальных и духовно-нематериальных условий (конкретно-историческая ситуация) непрерывно изменяется: то медленно - в периоды стабильного состояния общества, то быстро - в периоды нестабильности и в эпоху преобразований. Вследствие же непрерывной связи конкретно-исторической ситуации и социального характера групп в обществе с изменением конкретно-исторической ситуации изменяется и социальный характер групп. Однако подобная коррекция социального характера происходит с некоторым временным запаздыванием, поскольку всегда требуется определенное время для того, чтобы те или иные материальные или духовно-нематериальные условия, отразившись в поведении конкретных индивидов, сформировали соответствующие черты поведения социальных групп, состоящих из этих индивидов.

По С.Франку, существует общий закон исторической инерции, согласно которому «вековой душевный опыт народа продолжает жить еще долго после устранения условий, его порождавших» (С.Франк, «Из размышлений о русской революции»). А Н.Бердяев указывал на аналогичную, по сути, закономерность отставания духовного развития общества от его материального уровня.

В небольших группах, естественно, этот период запаздывания коррекции меньше, нежели в обществе в целом, а процесс перестройки социального характера крупных социальных групп (например, классов) может занимать весьма значительное время, за которое конкретно-историческая ситуация изменяется еще сильнее. Очевидно, что для периодов стабильного развития общества характерное время изменения социального характера сопоставимо с характерным временем изменения конкретно-исторической ситуации. Это обеспечивается наличием соответствующих эффективно действующих рычагов, благодаря которым общество (и его социальные группы) успевают корректировать социальный характер и благодаря которым, собственно, общество и находится в устойчивом стабильном состоянии. (Вспомним о наличии рычагов в наиболее развитых странах в период перехода от империализма к постимпериалистической стадии развития: развитие производительных сил резко изменяло материальные условия и, значит, конкретно-историческую ситуацию в целом, а наличие рычагов в виде всех атрибутов развитых рыночных отношений и демократического государства позволило быстро корректировать социальный характер и, следовательно, поведение социальных групп, что выразилось, в конечном итоге, в изменении общественных отношений.)

В случае же отсутствия необходимых рычагов коррекции, ее характерное время может значительно превосходить характерное время изменения конкретно-исторической ситуации, и возникает разрыв между новой ситуацией, новой совокупностью условий и имеющимся социальным характером. Собственно говоря, описанный марксистами феномен конфликта уровня развития производительных сил и производственных отношений есть по сути лишь часть более общего феномена конфликта старого социального характера и новых условий (при этом надо учитывать не только материальные условия).

Последствия такого разрыва социального характера и общественных условий вполне можно определить, если вспомнить, что любая социальная группа состоит из вполне конкретных индивидов, которые обладают как собственными потребностями, так и индивидуальными характерами…

Ранее мы рассматривали различные аспекты связи потребностей, характера, поведения и чувства удовлетворения индивида. Если же учесть, что конкретно-историческая ситуация и условия в обществе составляют для индивида некие внешние условия, влияющие в том числе на его потребности и на возможность удовлетворения этих потребностей, то станет ясно, что все выводы, полученные ранее для поведения индивида в неких обобщенных внешних условиях, будут справедливы и для его поведения в условиях общества.

«… коль скоро определенные потребности появляются в структуре характера, любое поведение, отвечающее им, одновременно доставляет удовлетворение как с психологической, так и с практической точки зрения. До тех пор, пока общество обеспечивает индивиду возможность получать эти два удовлетворения одновременно, мы имеем дело с ситуацией, где психологические силы укрепляют социальную структуру. Однако рано или поздно между ними происходит разрыв. Старая структура характера продолжает существовать, хотя уже образовались новые экономические условия, для которых традиционные черты характера больше не годятся. В этой ситуации люди либо действуют в соответствии со своей структурой характера, и тогда эти действия оказываются помехами в их экономических занятиях, либо они не могут найти такую внешнюю позицию, которая позволяла бы им действовать согласно их внутренней «природе» (Э.Фромм, «Характер и социальный процесс»).

Аналогичные выводы будут справедливы и для такого духовно-нематериального объекта (точнее: объекта дуальной природы) как социальная группа, которая вследствие наличия некоего «общего набора собственных частот» обладает как социальным характером, так и определенными интересами и потребностями. С точки зрения удовлетворения потребностей группы и составляющих ее индивидов, социальный характер определяет наиболее типичное поведение группы при стремлении удовлетворить потребности. Тогда вполне естественно, что это поведение наиболее эффективно при полном соответствии социального характера конкретно-исторической ситуации, а в случае разрыва социального характера с конкретно-исторической ситуацией поведение в рамках типовых норм уже не позволяет добиться желаемого эффекта по удовлетворению потребностей.

Однако, как и у индивида, отсутствие условий для удовлетворения каких-либо потребностей у социальной группы вовсе не приводит к исчезновению этих потребностей.

«Этот разрыв между экономической и психологической эволюциями приводит к ситуации, в которой психологические потребности не могут больше удовлетворяться обычными экономическими действиями. Тем не менее эти потребности существуют и вынуждены искать своего удовлетворения другим путем» (там же).

Поэтому конфликт между социальным характером и окружающими условиями приводит к неудовлетворенности как индивидов, так и социальных групп в целом. Но это означает, что в системе появляется некий источник энергии агрессии, который аналогичен диссонирующей паре «образ желаемого» - «образ действительности», вызывающей чувство неудовольствия в психике индивида при неудовлетворении потребности (см. ранее). Поведение индивидов в социальной группе в рамках старого социального характера при наличии конфликта с конкретно-исторической ситуацией дает результат, который уже не устраивает группу, и она стремится выйти из состояния, порождающего эту энергию агрессии.

Теоретически из подобной ситуации может быть три варианта выхода.

Первый вариант: система (социальная группа или сообщество в целом) сохраняет себя (и свой характер, соответственно), но изменяются внешние условия, обуславливающие невозможность удовлетворения тех или иных потребностей. Но для общества в целом это означает полное отсутствие прогресса, т.е. возврат общества в состояние, соответствующее старому социальному характеру, что практически невозможно в реальной жизни (хотя в истории и наблюдаются случаи регресса, но всегда можно наблюдать за ними развитие условий в обществе либо гибель общества).

Другой вариант: внешние условия и система не изменяются, источник энергии агрессии не устраняется, и в конечном итоге система разрушается под воздействием этого источника. Такой вариант (по отношению в целом к обществу) нас, конечно, в данном случае просто не интересует.

Таким образом, остается всего лишь один вариант: под воздействием внешних условий меняется структура самой системы, ее социальный характер, что приводит ее в соответствие с данными внешними условиями, предоставляя в итоге возможность удовлетворения потребностей. И неизбежное приведение производственных отношений в соответствие с уровнем развития производительных сил (тем или иным способом) оказывается всего лишь одним из множества аспектов общего процесса, имеющего отнюдь не только материальную составляющую.

«…классовая рознь подкреплялась еще гораздо более глубоким чувством культурно-бытовой отчужденности. Для русского мужика барин был не только «эксплуататором», но - что, быть может, гораздо важнее, - «барин», со всей его культурой и жизненными навыками… был существом чуждым, непонятным и потому внутренне неоправданным…» (С.Франк, «Из размышлений о русской революции»)…

Стремление выйти из конфликта приводит в обществе в целом к изменению всего комплекса общественных отношений, к разрушению старых социальных характеров и формированию новых характеров, которые соответствовали бы новой конкретно-исторической ситуации. Но это происходит так просто, как описано здесь, лишь в случае, если описываемый процесс изменения социальных характеров осуществляется не позднее некоторого момента, - момента, определяющего точку, после которой перестройка социальных характеров неизбежно сопровождается социальным взрывом.

Этот момент может быть определен, исходя из следующих соображений… Источник внутреннего напряжения в обществе, в котором имеет место несоответствие социального характера конкретно-исторической ситуации, оказывается (по всем приведенным выше соображениям) абсолютно аналогичным источнику внутреннего напряжения в «пирамиде души» индивида при диссонансном взаимодействии «образа желаемого» и «образа реальности». Неудовлетворенность индивидов и социальных групп в таком обществе порождает накопление потенциальной энергии агрессии, которая в случае переустройства общества (т.е. в случае изменения структуры общества, влекущего за собой и изменение социального характера) частично направляется на это переустройство. Тогда становится ясным, что плавное и «мирное» течение процесса переустройства может идти лишь до тех пор, пока потенциальная энергия агрессии, накопившаяся в обществе, не превышает энергии, необходимой для изменения структуры общества, для приведения социального характера в соответствие с конкретно-исторической ситуацией (по сути, это кинетическая энергия «перестройки»).

Если разрешения конфликта старого социального характера и новых условий посредством изменения социального характера не происходит продолжительное время, то в обществе накапливается столько потенциальной энергии агрессии, что ее переход в кинетическую энергию общественных изменений приобретает разрушительно-взрывной характер. По сути, такой феномен как революция представляет из себя не что иное, как прорыв энергии взрывоподобного характера.

Революция - это «…когда органические творческие силы общества, устремленные на воплощение созревших в глубине общественного сознания новых идеалов, на удовлетворение новых органических потребностей и не находя мирного исхода для своих стремлений, разрушают старый порядок как преграду для творчества и тем дают простор для созидания назревшего нового порядка» (там же).

При этом энергия агрессии выливается чрезвычайно разнообразными способами (практически любыми, какие способны снизить ее потенциал).

«…безумие саморазрушения имеет всегда свою органическую, внутреннюю причину, обусловлено всегда перенапряжением и болезненным раздражением подземных творческих сил, не находящих себе выхода в нормальном здоровом развитии» (там же).

«…смута есть все же всегда показатель и симптом накопления исторических сил развития, благодаря некоторым неблагоприятным условиям превратившихся в разрушительные, взрывчатые силы» (там же).

С точки зрения всего вышесказанного силы, названные С.Франком «творческими силами» и «историческими силами развития», есть не что иное, как силы коллективного самосохранения системы-сообщества (порожденные силой диссонансного отталкивания). Тогда справедлив и следующий вывод С.Франка: «…всякая революция есть смута и всякая смута есть революция…» (там же).

Отсюда вполне закономерно неизбежное присутствие в периоды подобных перемен не только целенаправленных выступлений, но и национальных столкновений, грабежей, погромов и т.п. со всей их жестокостью, бездумностью и бездушностью, поскольку потенциальная энергия агрессии при революционных взрывах стремится освободиться всеми доступными ей способами.

И чем дольше идет накопление энергии агрессии, т.е. чем дольше не разрешаются противоречия, вызывающие это накопление энергии, тем большей силой обладает социальный взрыв. При этом направленность «выплеска» энергии агрессии для самого процесса «сброса излишков» практически не имеет значения: энергия агрессии способна устремляться в первое попавшееся русло, что содействует уравниванию вероятностей различных путей дальнейшего развития общества, увеличению роли случайного фактора, который может иметь в этих условиях решающее значение.

«Необычные события, выходящие за рамки нормального хода событий, но все же находящиеся в области возможного, представляют собой наблюдения, вероятность которых очень мала, но которые нельзя отбрасывать как ошибочные, странные или как стихийные бедствия. Эти события имеют решающее значение для понимания хода событий и оказывают влияние на их развитие» (Гиг, «Прикладная общая теория систем»).

В силу этого в подобные периоды на дальнейшее развитие общества, как уже говорилось, могут оказать воздействие весьма немногочисленные группы индивидов.

«Решающим всюду является активное меньшинство (а не большинство) народа» (С.Франк, «Из размышлений о русской революции»).

Для этого данное меньшинство должно добиться того, чтобы накопленная потенциальная энергия общества, энергия масс перешла в кинетическую энергию движения общества к желаемому именно этим меньшинством результату. И легче и полнее всего это достигается при совпадении (хотя бы временном и поверхностном) интересов меньшинства и масс.

«Лишь тот, кто сумеет - как это в свое время сумели большевики - найти опорную точку для своих стремлений в стремлениях и верованиях народных масс, кто сумеет, вопреки слепым и безумным силам революции и в борьбе с ними, в известном смысле все же разумно осуществить саму историческую тенденцию революции, - лишь тот сможет победоносно осуществить и свои собственные политические идеалы» (там же).

По сути, здесь речь идет о совпадении наборов «собственных частот» для меньшинства и масс, которое отражается в совпадении интересов. Если достигается резонансное взаимодействие масс с меньшинством, то коллективные эффекты увлекают массы в нужном меньшинству направлении. И это совпадение интересов вовсе не должно быть полным и всеобъемлющим: достаточно бывает временного использования наиболее популярных лозунгов для того, чтобы провозглашающее их меньшинство пришло к власти.

Но приход к власти еще не означает, что взявшее власть меньшинство автоматически добьется реализации своих идей и сможет построить такое общество, какое бы хотелось данному меньшинству. При несоответствии реальных интересов масс и идей пришедшего к власти на волне популистских лозунгов меньшинства складывается ситуация, когда формирующиеся под диктатом установившейся власти новые общественные отношения также не отвечают потребностям масс. Это значит, что, во-первых, источник агрессии не устраняется, и, во-вторых, энергия агрессии не направляется в конструктивное русло и либо продолжает раздирать общество, либо «запирается» на какое-то время, накапливаясь и подготавливая следующий социальный взрыв.

«С исторической точки зрения… внешняя, механическая победа над стихией революции была бы не окончанием революции, не выздоровлением от государственной болезни, ее породившей, а лишь временным этапом в ходе болезни - этапом, который, вероятно, закончился бы новым революционным кризисом. Наблюдая чисто объективно назревание социально-психических сил в процессе русской революции, нужно признать, что в порядке чисто стихийного процесса такой несчастный, неудачный исход довольно вероятен» («там же»).

«…глубинные силы в иной форме будут равным образом продолжать действовать после революции» (там же).

И лишь в одном варианте, а именно - при совпадении идей победившего меньшинства и насущных потребностей масс, эти глубинные силы направляются в конструктивное русло, на созидание нового общества, а не только лишь на разрушение старого.

Смена власти - это только часть процесса изменения общественных отношений, поэтому изменение социального характера заведомо требует больше энергетических затрат, чем усилия по смене власти. И для того, чтобы преобразование общества получило необходимое количество энергии, идеи меньшинства должны стать идеями масс.

«Всякий строй и всякое движение, как бы нелепы, разрушительны и бессмысленны они ни были, сколько бы ни соучаствовало в них насилия, принуждения и сознательной корысти и обмана, в конечном счете всегда опираются на искреннюю и непосредственную веру, суть обнаружения истинных или ложных по содержанию, но всегда объективных, сверхличных и потому бескорыстных духовных сил. Пресловутой теории экономического материализма, для которой все формы исторического бытия и движения суть продукты или отражения, в конечном счете, личной корысти, должно быть решительно противопоставлено утверждение, что последняя сила общественной жизни есть сила духовная, сила верований и живых общих идей, что всякий строй возникает из веры в него и держится до тех пор, пока, хотя бы в меньшинстве его участников, сохраняется эта вера, пока есть хотя бы относительно небольшое число «праведников» (в субъективном смысле слова), которые бескорыстно в него веруют и самоотверженно ему служат» (там же).

Если удается добиться совпадения не в сиюминутном настроении, а в основных глобальных идеях, то результат может быть весьма внушительным.

« Идеи могут стать реальными силами, но лишь в той мере, в какой они отвечают особым человеческим потребностям, свойственным данному социальному характеру» (Э.Фромм, «Характер и социальный процесс»).

Именно этим объясняются, например, успехи, достигнутые в свое время, идеей свободы или, скажем, идеями коммунизма.

Но в силу тех же причин наибольший эффект достигается с помощью таких идей, которые направлены на удовлетворение именно текущих потребностей людей. Веря в какую-либо идею, доверяя ей, человек нуждается, как правило, и в реальной отдаче от этой идеи в настоящее время. Если же некая идея достаточно далека, то через определенный промежуток времени массы, не получая реальной сиюминутной отдачи, охладевают к ней.

«Будущее, с точки зрения настоящего, не более реально, чем прошлое, и творческая работа наша должна совершаться не во имя будущего, а во имя того вечного настоящего, в котором будущее и прошлое - едины» (Н.Бердяев, «Смысл истории»).

«…в действительности каждое поколение имеет цель в самом себе, несет оправдание и смысл в своей собственной жизни, в творимых им ценностях и собственных духовных подъемах, …а не в том, что оно является средством и орудием для построения последующих» (там же).

Однако даже полное соответствие перечисленным условиям не гарантирует отсутствия рецидивов. Абсолютно любая система общественного устройства, какой бы «прогрессивной» и «передовой» она бы не была на некоем этапе развития общества, какой бы «совершенной» она не казалась, в определенный момент перестает удовлетворять потребностям развития общества. Поэтому любая новая система общественного устройства, разрешая текущие противоречия, одновременно закладывает базис для будущих социальных потрясений. И чем «совершеннее» (с точки зрения устойчивости) данная система устройства общества, тем мощнее может быть в последующем социальный взрыв.

«История возможна только тогда, тогда только возможно восприятие истории, если мировой процесс воспринимается как процесс катастрофический» (Н.Бердяев, «Смысл истории»).

Тогда, если ставить целью снижение вероятности будущих социальных потрясений и уход с «катастрофического» пути истории, наиболее оптимальным вариантом общественного устройства оказывается такой, который предусматривает наличие и/или создание в обществе неких «саморегулирующих» рычагов, изменяющих само это общественное устройство в зависимости от изменения конкретно-исторической ситуации в обществе. При этом данные рычаги должны обеспечивать соответствие времени изменения общественных отношений характерному времени изменения конкретно-исторической ситуации.

Наиболее оптимальной в таком случае структурой общественных отношений будет та, в которой имеют место системы связей, обеспечивающие не только «поправку» отношений в обществе на сложившуюся ситуацию, но и корректировку общественных отношений с учетом ближайших изменений этой ситуации. Другими словами, неким «идеалом» является максимально гибкое общественное устройство, ориентированное даже, скорее, не столько на отслеживание конкретно-исторической ситуации и адаптацию к ней, сколько на тенденции развития общества, на тенденции изменения этой конкретно-исторической ситуации.