Глава 3

ВЕНГРИЯ И ЧЕХОСЛОВАКИЯ

Венгрия, и это можно сказать, с полным правом разделяет с Грецией и Словакией репутацию особого уголка мира, который больше всего наводнен вампирами, которые видны здесь с самой отталкивающей и дурной стороны. И нельзя сказать, что эту репутацию они не заслужили. Именно благодаря ряду необычайных и страшных случаев, имевших место в конце XVII в. и продолжившихся в начале XVIII столетия, всеобщее внимание было привлечено к проблеме вампиров, а теологи и сторонники оккультизма начали собирать информацию об этих происшествиях, которые вызвали достаточный шум для того, чтобы о них стали сообщать в таких журналах, как Mercure gallant и Glaneur Hollandois. Эти события пробудили везде к себе такой интерес, что были написаны множество монографий и научных трудов, которые уже были упомянуты. Здесь будет достаточно вспомнить лишь некоторые из них. Это такие труды, как, например, De masticatione mortuorum Филиппа Рора (Лейпциг, 1679), Magia posthuma Чарлза Фердинанда де Шерца, который был опубликован в Ольмюце (Оломоуце), Чехия, в 1706 г. и был посвящен непосредственно случаю вампиризма, который привлек внимание автора. С ним мы познакомимся подробно немного позже. В начале XVIII в. были опубликованы: труд Михаэля Ранфтиуса De masticatione mortuorum in tumulis liber (Лейпциг, 1728), Dissertatio de cadaueribus sanguisugis Иоганна Христиана Штока (Йена, 1732), «Рассказ о вампирах, или кровососах» (Лейпциг, 1732), «Рассказ о тех, кто оказывается вампирами» (1732), «Необыкновенный рассказ о вампирах, или так называемых кровососах» (1732), Uisus et repertus uber die sogenannten Vampyren (Нюрнберг, 1732), Dissertatio de hominibus post mortem sanguisugis, uulgo dictis Uampyrea Иоганна Ролиуса и Иоганна Хертелиуса (Лейпциг, 1732), Dissertatio de Uampyris Seruiensibus Иоганна Генриха Цопфиуса и Франка ван Далена (1733), второе произведение Махаэля Ранфтиуса, опубликованное в Лейпциге в 1734 г. И мы не должны забывать важное произведение Иоганна Христиана Харенберга «О вампирах», увидевшее свет в 1739 г. Этот список редких научных работ, многие из которых были опубликованы в Лейпциге, можно продолжать почти до бесконечности, но достаточное количество имен было приведено для того, чтобы показать необычайное внимание, которое привлекла к себе проблема вампиризма — внимание, вызванное реально произошедшими событиями. В действительности один исследователь много лет спустя написал статью, которой, по-видимому, не было уделено широкого внимания и которую он озаглавил «Лейпцигский демон».

В своей знаменитой работе «Противоядие от атеизма, или Воззвание к естественным способностям человеческого разума: если бы Бога не было» (1653; второе издание с приложением вышло в 1655 г.) великий кембриджский последователь Платона Генри Мор (1614–1687; английский философ-идеалист и мистик. — Ред.) рассказывает следующую историю, которая, вероятно, является первым рассказом о вампирах, записанным английским автором со времен хронистов XII в.

Некий сапожник, который жил в одном из крупных городов Силезии, рано утром в пятницу 20 сентября 1591 г. перерезал себе горло своим инструментом в дальней части дома, к которому примыкал небольшой садик. Чтобы скрыть этот нехороший факт и не опозорить его вдову, члены семьи объявили, что он умер от апоплексического удара. Они не принимали ни друзей, ни соседей, а тем временем обмыли тело и одели его так, что даже те, кто видел его после этого, — приходской священник и некоторые другие люди — даже не заподозрили, что он умер по другой причине. И были достойные похороны с отпеванием и всем, что подобало человеку с таким положением в обществе и репутацией. Не прошло и шести недель, как распространились слухи о том, что сапожник умер не от какой-то болезни, а сам наложил на себя руки. И судья того города оказался вынужденным подвергнуть всех тех, кто видел труп, жесткому допросу. Сначала они старались замять это дело, оправдывая умершего, и пытались снять с него подозрения в совершении таких дурных действий. Но после сильного нажима они наконец сознались, что он умер в результате самоубийства, но они желали, чтобы его вдове и детям, на которых не было никакой вины, была оказана поддержка и проявлено милосердие. Они добавили также, что он, возможно, был убит вследствие какого-нибудь несчастного случая или же сделал это сам в неодолимом приступе безумия.

После этого заседавший совет стал совещаться, что следует предпринять. Вдова испугалась, что судьи могут принять какое-нибудь жесткое решение, которое дискредитирует ее мужа и ее саму, и, воодушевленная какими-то деятельными людьми, подала жалобу на тех, кто распустил такие слухи о ее муже, решив преследовать их по закону. Она искренне утверждала, что из-за слухов и праздных домыслов недоброжелателей нет причины эксгумировать тело ее мужа или относиться к нему так, будто он был либо колдуном, либо самоубийцей. Активность и настойчивость этой женщины даже после признания свершившегося факта в какой-то степени повлияли на совет, и процесс принятия решения застопорился.

Но пока вокруг бурлили страсти, к изумлению жителей этого города, стал появляться призрак, который по внешнему виду и телосложению был точь-в-точь покойный сапожник. И происходило это не только ночью, но и средь бела дня. Тех, кто спал, он пугал ужасными видениями. Тех, кто бодрствовал, он бил, таскал или преследовал, наваливаясь на них, как Эфиальт, так что каждое утро кто-нибудь жаловался на то, как он провел ночь. Но чем больше расходился призрак, тем более настойчиво друзья покойного стремились заглушить слухи о его похождениях или, по крайней мере, помешать последствиям этих слухов. Поэтому они обратились к председателю суда с жалобой на несправедливость того, что праздным сообщениям и непроверенным подозрениям придается столько веры, и стали умолять его помешать совету эксгумировать тело усопшего и не предавать его позору. Друзья добавили, что собираются обратиться в Имперский суд, чтобы его судьи разрешили эти разногласия и чтобы об этом деле не судили по догадкам недоброжелательных людей.

Но пока подобным способом дело затягивалось, в городе поднялись такие переполох и волнение, что их едва ли возможно описать. Потому что, как только садилось солнце, обязательно появлялся этот призрак, так что все были вынуждены оглядываться по сторонам и быть настороже, что было очень тяжело сделать тем, кого дневные труды заставляли желать ночного сна. Иногда этот ужасный призрак стоял у их постелей, а иногда он бросался на постель и ложился рядом. Он душил их, бил и щипал так, что не только синяки, но и отпечатки его пальцев оказывались утром у них на различных частях тела. Такова была сила и энергия этого призрака, что люди покидали свои постели и уходили в гостиные, где горели свечи, и там они собирались группами, чтобы обезопасить себя от тревог и страха. Но он и тогда являлся им и устраивал потасовку с кем-то из них, несмотря на принятые меры предосторожности. Короче, он приносил столько беспокойства, что люди были готовы побросать свои дома и искать другие места жительства. А судьи были настолько встревожены постоянными жалобами людей, что наконец решили — и председатель суда с этим согласился — выкопать тело из могилы.

Оно пролежало в земле почти восемь месяцев с 22 сентября 1591 г. по 18 апреля 1592 г. Когда его выкопали в присутствии служащих городского суда, оно было совершенно целым и совершенно не тронутым тлением и не издавало дурного запаха. Одежда, в которой его положили в могилу, была в целости и сохранности, члены — гибкими, как у живых людей, кожа — мягкая и свежая. Рана на его шее зияла, но не было следов изъязвления. На большом пальце его правой ступни была замечена магическая отметина, а именно: нарост в виде розы. Это тело не находилось в земле с 18 по 24 апреля, и за это время многие жители этого города и других городов приходили каждый день посмотреть на него. Несмотря ни на что, неприятные события не прекратились даже после того, как тело захоронили под виселицей. Все было тщетно. Они продолжались как всегда, если не хуже: теперь призрак не щадил даже членов своей семьи. Дошло до того, что его вдова в конце концов сама пошла к судье и сказала, что она не против того, чтобы они предприняли что-нибудь более действенное в отношении ее покойного мужа, если они считают это необходимым.

По этой причине 7 мая труп снова выкопали, и было замечено, что на теле со времени его последнего погребения стало больше плоти. Короче говоря, у трупа отрубили голову, руки и ноги. Вскрыв его грудную клетку, вынули сердце, которое было свежим и целым, будто у только что забитого теленка. Все это вместе с телом положили на кучу хвороста и сожгли дотла. Пепел тщательно собрали и, положив в мешок (чтобы никто не взял его с дурной целью), высыпали в реку. После этого призрака больше никто никогда не видел.

То же самое произошло со служанкой сапожника, которая умерла после него и явилась через восемь дней после своей смерти к своей подружке-служанке и так навалилась на нее, что у той опухли глаза. Она так мучила младенца в колыбели, что, если бы нянька не пришла к нему на помощь, ему был бы нанесен большой ущерб. Но нянька перекрестилась и произнесла имя Иисуса Христа, и тогда призрак исчез. На следующую ночь умершая служанка сапожника появилась в образе курицы, за которую ее приняла одна из служанок, побежавшая за ней. Вдруг курица выросла до огромных размеров и схватила служанку за горло, которое так распухло, что девушка долгое время после этого не могла ни есть, ни пить.

Служанка-призрак продолжала изводить людей в течение месяца: одних она так здорово шлепала, что удар слышали те, кто стоял рядом с жертвой; из-под других она вытаскивала кровать. Она появлялась то в одном облике, то в другом: женщины, собаки, кошки и козы. Но в конце концов ее тело выкопали из земли и сожгли, и призрак больше не появлялся.

Все это происходило в Бреславе (Бреслау), Силезия (совр. Вроцлав), где тогда жил этот Weinrichius, что придает повествованию больший вес. Имена этого усопшего горожанина, его вдовы и членов семьи любезно не назывались.

Другая история, которую рассказывает Генри Мор (хотя все это происходило в его время и, как я полагаю, немного позже тех событий, которые были изложены выше, как выясняется по ходу дела), записана им со слов того, кто не только жил в указанном месте, но и часто сталкивался с тем отвратительным назойливым призраком, который причинил столько бед в тех краях. Рассказ немного длинен, и я постараюсь сократить его, насколько это возможно.

Шестидесятилетний Йоханнес Кунций, один из членов городского совета города Пенциг (Пеньск) в Силезии, был очень порядочным человеком и прожил безупречную жизнь. Он отправился в дом мэра города (как очень понимающий и сообразительный человек в делах), чтобы положить конец некоему спору. По завершении дела он и торговец из Паннонии (Венгрии) были приглашены мэром на ужин. Он первым ушел домой, так как у него были дела, сказав: «Хорошо веселиться, пока это возможно, так как каждый день случаются всякие беды».

У этого Кунция в конюшне стояли пять крепких меринов. Одного из них он приказал вывести. У мерина разболталась одна подкова, и его хозяин вместе со слугой взяли его ногу, чтобы осмотреть копыто. Мерин разгорячился и сбил обоих с ног. Но Кунций получил самый сильный удар. Человек, стоявший рядом, помог им обоим подняться с земли. Как только Кунций встал на ноги и пришел в себя, он вскричал: «Горе мне! Как я горю, я весь в огне!» И это он повторил не раз. Но те части тела, на которые он жаловался больше всего (при этом женщин попросили удалиться из комнаты), при осмотре не имели никаких следов ударов или ран. Если коротко, то Кунций заболел, повредился в уме. Он громко жаловался, что его грехи таковы, что их нельзя простить и что самая меньшая их часть больше всех грехов всего мира; но он не допустит, чтобы к нему пришел священнослужитель, и не станет исповедоваться в них. Действительно, ходили слухи, что однажды он продал одного из своих сыновей, но когда и кому — это было неизвестно; что он заключил сделку с дьяволом и т. п. Но все заметили, что он разбогател сверх всяких ожиданий, а за четыре дня до произошедшего с ним несчастного случая он выступал в роли свидетеля и сказал, что в таком деле это последнее, чему он должен был быть свидетелем.

В ночь смерти Кунция его старший сын не смыкал глаз. В третьем часу ночи он перестал ждать призрака, и в это время черная кошка открыла когтями оконную створку, подбежала к кровати Кунция и начала так сильно царапать его лицо и валик под подушкой, будто пыталась силой выдворить его с того места, где он лежал. Но вдруг кошка исчезла. И как только это произошло, Кунций сделал свой последний вздох. Вся эта история стала известна приходскому священнику, и магистрат города разрешил, чтобы Кунция похоронили справа от алтаря, так как его друзья хорошо за это заплатили. Как только Кунций умер, разразилась ужасная буря, которая сильнее всего бушевала во время его похорон. Порывы ветра со снегом были такими сильными, что люди тряслись, а их зубы стучали. Но едва его похоронили, как сразу все стихло.

Не прошло и двух дней после его погребения, как по городу поползли слухи о Spiritus incubus или Эфиальте в образе Кунция, который изнасиловал женщину. Это случилось до того, как его похоронили. А после похорон тот же самый призрак разбудил человека, который спал в своей гостиной, со словами: «Я едва удерживаюсь от того, чтобы не забить тебя до смерти». И сказано это было голосом Кунция. Ночные сторожа в городе тоже заявили, что каждую ночь слышали шум в доме Кунция: будто там бросают какие-то предметы и они падают, и что они видели широко распахнутые ворота рано утром, хотя их никогда столь старательно не запирали на ночь, а лошади в его конюшне вели себя беспокойно, лягали и кусали друг друга. Кроме того, по всему городу слышался лай и вой собак, что было необычно. Но это все была прелюдия к тому, о чем я постараюсь рассказать как можно более кратко.

Служанка одного из жителей Пентша (а такие суматоха и трагедии были часты в этом городе) и некоторые другие слуги в этом доме, лежавшие в кроватях, услышали шум и топот копыт вокруг дома. Затем кто-то с такой силой ударил в стену дома, что он весь затрясся так, будто сейчас упадет. Все окна заполнились вспышками света. Сообщили хозяину дома, и он утром вышел на улицу посмотреть, в чем дело, и увидел на снегу отпечатки странных ног, которые не были похожи ни на следы лошади, ни коровы, ни свиньи, ни какого-либо другого известного ему существа.

В другой раз часов в одиннадцать ночи Кунций явился к одному из своих друзей, который был свидетелем того, что произошло с его ребенком, заговорил с ним и попросил быть мужественным, потому что он пришел к нему лишь для того, чтобы сообщить о деле чрезвычайной важности. «Я оставил после себя, — сказал Кунций, — своего младшего сына Джеймса, которому ты являешься крестным отцом. У моего старшего сына Стивена, жителя Егерсдорфа, стоит сундук, в который я положил четыреста пятнадцать флоринов. Говорю тебе, что ты не должен допустить, чтобы твой крестник присвоил себе хоть сколько-нибудь. Твой долг — присматривать за деньгами. И если ты не исполнишь этого, горе тебе». Сказав так, призрак удалился в комнаты верхнего этажа дома, где поступь его была такой монументальной, что снова все затряслось, а крыша подпрыгивала от его тяжелых шагов. Об этом случае друг Кунция рассказал приходскому священнику на следующий день.

Есть и другие печально известные эпизоды, связанные с появлением призрака Кунция. Он часто разговаривал со служанкой, которая ложилась спать вместе со своей хозяйкой, его вдовой, и просил ее освободить ему его законное место, а если она не сделает этого, он грозил свернуть ей шею.

Кунций скакал, словно резвый конь, по двору своего дома. В разное время его видели едущим верхом не только по улицам города, но и по полям и горам, и поступь его коня была такой тяжелой, что земля горела огнем под его копытами.

Ребенка Смитов он избил до посинения, а его кости сделал такими мягкими, что тело можно было скатать, как перчатку.

Всю ночь Кунций швырял вверх-вниз по комнате еврея, владельца городской гостиницы.

А как ужасно он обошелся со своим старым знакомым извозчиком! Когда тот был занят на конюшне, Кунций стал изрыгать огонь, чтобы напугать его, и так жестоко кусал его за ногу, что тот охромел.

Далее случилось то, как я уже упоминал, что имеет отношение к самому рассказчику, приходскому священнику, которого призрак так стиснул, пока тот спал, что, проснувшись, священник обнаружил, что совершенно истощен и без сил, но и представить себе не мог причину этого. Но пока он лежал в постели, размышляя о том, в чем тут может быть дело, этот призрак снова вернулся к нему и, крепко схватив его так, что тот и пальцем не мог пошевелить, начал катать по кровати взад-вперед. То же самое в другой раз случилось и с женой священника, которую Кунций, явившийся через окно в облике карлика, тянул и скручивал, и разорвал бы ей горло, если бы к ней на помощь не пришли две ее дочери.

Кунций так сдавил губы одного из сыновей этого богослова, что ему едва смогли помочь разлепить их.

Дом священника был так растревожен этим буйным призраком, что слуги были вынуждены держаться по ночам все вместе в одной комнате, лежа на соломе и ожидая приближения этого беспокойного демона. Но одна служанка была посмелее остальных, однажды ночью она оставила компанию слуг и ушла спать одна. Обнаружив ее в одиночестве, Кунций напал на нее, сдернул с постели простыню и едва не унес служанку в ней с собой. Но она, с трудом сумев убежать, поспешила к остальным домочадцам, где и увидела, что он стоит рядом с подсвечником, а затем исчезает.

В другой раз Кунций пришел в комнату ее хозяина, подняв такой шум, будто боров ест зерно, звучно чавкая и хрюкая. Его никак не могли выдворить уговорами, но, как только зажгли свечу, он тут же исчез.

В другой раз вечером, когда богослов сидел в окружении жены и детей, упражняясь, по своему обыкновению, в музыке, он внезапно почувствовал ужасный неприятный запах, который распространился по всей комнате. Он вверил себя и своих домашних Богу молитвой. Тем не менее запах усилился и стал таким зловонным, что священник был вынужден подняться наверх в свою комнату. Он и его жена не провели в постели и четверти часа, как то же самое зловоние появилось и в спальне. Пока они жаловались на него друг другу, из стены вышел призрак и, подобравшись к постели, дохнул на священника ледяным дыханием, таким невыносимо тошнотворным и болезнетворным, что невозможно ни представить себе, ни описать. И богослов, добрая душа, сильно заболел и был вынужден лежать в постели. Его лицо, живот и кишки раздулись так, будто он отравился, поэтому ему было очень трудно дышать. У него также было гнойное воспаление глаз, из-за чего он долгое время не мог нормально видеть.

Но если мы оставим больного богослова, вернемся немного назад и расскажем то, что было пропущено, это превзойдет по объему то, что уже было изложено. Вот примеры: мерин Кунция дрожал и потел, от чего не мог избавиться ни днем ни ночью; при приближении призрака Кунция свечи загорались синим пламенем; Кунций выпивал молоко из молочных бидонов и бросал в них навоз или же превращал молоко в кровь; он выдергивал из земли столбы, настолько глубоко вбитые в нее, что двое крепких грузчиков не могли с ними справиться; с несколькими встретившимися ему людьми Кунций заводил разговор о проблемах извозчиков; он душил стариков; он хватал детские колыбели или вынимал из них детей; он неоднократно пытался насиловать женщин; он портил воду в купели и пачкал покров на алтаре с той стороны, которая была обращена к его могиле, кровавыми пятнами; он ловил на улицах собак и вышибал им мозги, ударив оземь; он высасывал до последней капли молоко у коров и завязывал им хвосты, как это делают у лошадей; он пожирал домашнюю птицу и швырял коз, привязанных к колышкам; одну лошадь он привязал к пустой кормушке в конюшне, а заднюю ногу другой — к стойлу; он выглядывал из окна низкой башни, а затем внезапно превращался в длинный шест; он отругал одну мать семейства за то, что она заставила свою служанку мыть посуду в четверг (в этом районе, по-видимому, существовало местное суеверие относительно того, что делать домашнюю работу в четверг — к несчастью. То же самое поверье было обнаружено в отдельных районах Франции). И тогда Кунций положил на нее свою руку, которая, по ее словам, была холоднее льда; одну из женщин, которая обмывала его тело, он забросал грязью с такой силой, что следы комков грязи, которые он швырял, можно было увидеть на стене; он попытался изнасиловать другую женщину, которая извинилась и сказала: «Кунций, ты же видишь, какая я старая, морщинистая и согнутая. Я не гожусь для этих утех», после чего он громко захохотал и исчез.

Вот так все на самом деле было. Добавим лишь еще одно удивительное происшествие. Камень на его могиле был повернут с одной стороны и наклонен; а в земле были несколько отверстий величиной с мышиную нору, которые шли вниз до его гроба, которые, как бы ни засыпали землей на ночь, наутро обязательно оказывались открытыми.

Было бы скучно подробно останавливаться на этих эпизодах и разбирать все обстоятельства этой истории. Поэтому в заключение хочу сказать, что это бедствие было таково, а проявления ярости призрака случались столь часто, что не было человека, который не сочувствовал бы жителям этого города либо не презирал бы их. Никто не хотел селиться в их городе. Торговля была в упадке. А горожане утратили здоровье из-за постоянных проделок и беспорядков, учиняемых этим неугомонным призраком.

И хотя атеист может, вероятно, посмеяться над этими людьми, как погубленными своим собственным унынием и тщетными фантазиями или шуткой каких-нибудь злых соседей, но если он серьезно оценит то, что уже было рассказано, то увидит, что есть много случаев, которые никак нельзя втиснуть в рамки предложенных объяснений, но история, которую я сейчас поведаю, является совершенно необъяснимой и для отпетого безбожника.

Поэтому, чтобы быть кратким, скажу, что, не находя себе покоя и не видя лучшего способа борьбы с призраком, жители города выкопали тело Кунция, а также несколько тел других людей, похороненных до и после него. Но другие тела были настолько разложившимися, черепа проломленными, швы черепных костей расползшимися, что этих людей нельзя было узнать по внешнему виду, потому что они превратились в кучу земли и грязи. Но совсем по-другому обстояло дело с телом Кунция. Его кожа была мягкой и цветущей, члены — гибкими и подвижными, а то, что ему вложили в руку, очень крепко сжимали его пальцы. Глаза Кунция были то открыты, то закрыты. На его ноге вскрыли вену, и кровь потекла из нее такая же свежая, как у живого человека. Его нос был абсолютно целым и сохранил свою форму, а не был заострившимся, как у тех, кто болен или мертв. А ведь тело Кунция пролежало в могиле с 8 февраля по 20 июля — почти полгода.

Легко было понять, в чем тут причина. Однако ничего не делалось поспешно. Были назначены судьи, останкам Кунция объявили приговор (который был навеян успехом похожего дела, имевшего место несколько лет назад в этой же самой провинции Силезия; я полагаю, имеется в виду Бреслау (Бреславль, ныне Вроцлав. — Ред.), где было сожжено тело сапожника). Тело Кунция приговорили к сожжению.

Для этого позвали каменщиков, чтобы проделать отверстие в стене рядом с алтарем, чтобы через него вытянуть тело. Когда тело Кунция вытягивали на веревке, оно оказалось таким тяжелым, что веревка разорвалась, и люди едва могли двигать его. Но когда тело все же вытащили и положили на повозку, которую должен был везти тот самый мерин Кунция, ударивший его копытом, этот мерин был готов время от времени пасть на землю, когда, задыхаясь, тащил такой невыносимый груз. Но тот же мерин мог резво бежать с двумя седоками в такой же повозке, и в этом случае их вес не имел значения.

Когда тело Кунция привезли к костру, оно, казалось, так же не желало быть сожженным, как до этого — вытащенным из могилы, так что палач собирался вытаскивать тело крюками и разрезать на куски, чтобы сжечь. Пока он делал это, стало видно, что кровь в привезенном теле настолько чистая и полная жизни, что брызгала поначалу в лицо в процессе работы. Наконец все обратилось в пепел, что обошлось обществу в двести пятнадцать монет. Пепел был тщательно собран, как в предыдущей истории, и брошен в реку, после чего призрак больше никогда не появлялся.

Следующий документ был выдан господину де Вассимону, советнику Союза адвокатов в Подолии (Западная Украина), который был отправлен посланником в Моравию его королевским высочеством Леопольдом I, герцогом Лотарингским, чтобы вести некие дела от имени его брата принца Карла-Иосифа Лотарингского, епископа Ольмюцкого (оломоуцского) и Оснабрюкского, а позднее архиепископа Тревского (1698–1715). Господин де Вассимон был уведомлен о том, что в тех краях можно увидеть людей, которые, будучи мертвыми долгое время, внезапно появляются среди всеобщего собрания, и часто бывает так, что они входят в комнату и садятся на свое место за столом с друзьями или знакомыми. Они никогда не говорят ни слова, но случалось, что одному из присутствующих они подавали какой-нибудь знак головой или рукой, и этот человек через непродолжительное время почти наверняка умирал. Эти необыкновенные явления подтверждали многие уважаемые люди, а один пожилой священник заявил, что он сам неоднократно был свидетелем этого.

Епископы и священники этой провинции официально послали запрос в Рим в отношении таких необыкновенных происшествий, но, по-видимому, не получили никакого ответа, потому что, без сомнения, все это сочли чистым вымыслом, не существующим вне воображения простых людей. Тогда они решили эксгумировать тела тех, кто возвращался таким образом, чтобы их кремировать или, по крайней мере, полностью уничтожить каким-то другим способом. И таким образом наконец избавились от этих фантомов, которых в наши дни можно гораздо реже встретить в этой стране, нежели в былые времена. Приходской священник, ученый и весьма уважаемый человек, торжественно заявил, что все рассказанное им сущая правда.

Именно сообщение о таких призраках навело Карла Фердинанда де Шертца на мысль написать книгу Magia posthuma, которая, как уже упоминалось выше, вышла в Ольмюце в 1706 г. и была посвящена принцу Карлу Лотарингскому, епископу Ольмюцкому и Оснабрюкскому. Шертц рассказывает, что в некой деревне одна женщина, которая умерла недавно, не получив причащения и соборования перед смертью, была, как положено, похоронена на кладбище. Спустя четыре дня после ее кончины жители деревни услышали необыкновенный шум, поднялась ужасная буря. И тогда они увидели призрак, который явился одним людям в облике собаки, другим — в виде страшного худого человека. Призрак наблюдался не одним человеком, а многими людьми. Он вызвал сильнейшую тревогу среди населения, потому что яростно нападал на людей, хватал их за горло так, что они почти задыхались, истощал их жизненные силы настолько, что они становились немощными, — и все видели, какими бледными, истощенными и больными они выглядели.

Призрак нападал даже на животных: находили полумертвых коров, будто их жестоко били. Эти несчастные животные своим горестным мычанием показывали, какие страдания они испытывают. Обнаруживали изнуренных лошадей, дрожащих, в поту и пене, перегревшихся, задыхающихся, как будто они только что проскакали галопом много миль по неровной дороге. И это продолжалось много месяцев.

Шертц, который был известным юристом, излагает факты с точки зрения закона. Он исследует обстоятельства абсолютно беспристрастно и оценивает доказательства согласно прецедентам и общепринятой практике, допуская, что эти беды, шумы и беспокойство исходят на самом деле от человека, которого подозревают в том, что он является их причиной. Шертц задает вопрос: не следует ли сжечь тело этой женщины, что является обычной процедурой в таких случаях, когда призраки умерших людей выходят из могил, чтобы наносить ущерб живым людям. Он приводит несколько примеров похожих случаев и особо описывает дурные последствия таких появлений. Например, в деревушке Блау, что неподалеку от города Кодона (Кутна-Гора?) в Богемии (Чехии), был пастух, который после своей смерти являлся нескольким людям в округе и громко называл этих несчастных по имени. То ли от страха, то ли оттого, что этот вампир истощал их жизненные силы, те, кого он таким образом звал, умирали в течение нескольких дней, но всегда менее чем через неделю. Крестьяне деревни Блау выкопали из земли тело умершего и вогнали ему большой кол в сердце, так что он оказался пригвожденным к земле. Несмотря на такую меру предосторожности, в ту же самую ночь призрак появился снова и в таком ужасном облике, что до смерти напугал нескольких человек, после чего он напал и задушил еще большее количество людей. Он страшно глумился над теми, кто думал, что этому бедствию положен конец, и с издевкой благодарил их за то, что они подарили ему отличную палку, чтобы отгонять собак. Когда настало утро, вся деревня была в панике, и власти снова распорядились выкопать тело из земли. И тогда оно было передано палачу, который бросил тело в тележку и вывез его за пределы деревни на пустырь, где оно и было сожжено. Труп, распухший и вздутый, вопил, как безумный, лягался и рвался, будто был живым. А когда люди пронзили его заостренными кольями, он ужасно завыл, стал корчиться, кусать свои выпяченные красные губы длинными белыми зубами, и при этом струи теплой красной крови брызгали во всех направлениях. Наконец его бросили в пылающий костер, и, когда казнь закончилась, а тело превратилось в пепел, нападения призрака закончились.

Шертц пишет, что точно такую же процедуру проделывали во многих других местах, так как, насколько ему было известно, много деревень пострадали таким образом. В каждом случае, когда эксгумировали тело, вампир представал в таком виде, будто он был живым, со свежим цветом лица. Приводятся цитаты из некоторых других авторитетных авторов, и они полностью подтверждают все рассказанное им об этих призраках, которые, по его словам, особенно предпочитают горные районы Силезии и Моравии, в частности горные цепи Карпат. Они появляются не только по ночам, но и часто днем, и, что чрезвычайно необычно, предметы, которые принадлежали этим мертвецам, перемещаются с одного места на другое, из комнаты в комнату самостоятельно, без видимой посторонней помощи. Если верить Шертцу, единственное средство спастись от призрака — это выкопать тело из земли, отрубить ему голову и сжечь труп дотла. Это, по его словам, следует делать с ведома властей и процедуру осуществлять официальным образом. Следует провести расследование: вызвать и допросить свидетелей, относиться к их показаниям не слишком доверчиво, после эксгумации тел их должны осмотреть медики и богословы, которые должны определить, те ли это люди, которые досаждают живым, и помочь найти знаки, безо всяких сомнений являющиеся признаками вампиризма. При выявлении этих обстоятельств тела должны быть официально переданы палачу, который предаст их сожжению. Говорят, что известны случаи, когда призраки появляются в течение трех-четырех дней после сожжения тела. Если так действительно происходит и нет причин предполагать иное, из этого следует, что это не вампир, а привидение, которое не может истощать жизненные силы живых людей, питаясь ими. Хотя верно и то, что сами призраки могут причинять вред, и зафиксировано много случаев, когда особенно зловредные призраки нападали на людей и пытались задушить их. Так что не следует думать, что злые силы призраков ограничиваются лишь тем, чтобы напугать и встревожить людей. Особенно обращают внимание на то, что одежда человека, являющегося вампиром, часто перемещается с одного места, где она висела, на другое. Например, хотя костюм может быть запертым в платяном шкафу, его могут найти таинственным образом появившимся на кровати, будто его туда положили, чтобы он был наготове для кого-то, кто пожелал бы переодеться. Шертц упоминает, что незадолго до того, как он закончил свою книгу, в Ольмюце произошли некие беспорядки, о которых много говорили. Один дом тревожил призрак, который двигал в нем мебель и бросал в людей камни и другие предметы. Но здесь, по-видимому, мы имеем дело с полтергейстом, очень распространенным в наше время. Такие случаи часто расследуют, они вполне обычны. Зафиксировано очень много примеров таких назойливых появлений привидений. Один из последних случаев такого беспокойства, причиняемого призраком людям, произошел в доме на Эланд-роуд, Лавендер-Хилл, Лондон, в январе 1928 г. и произвел шумную сенсацию.

Следующие случаи, которые произошли приблизительно в 1720 г., не вызывают никаких сомнений по причине как количества свидетелей и их положения в обществе, так и качества доказательств, которые являются осмысленными, обстоятельными и полными. Солдат, квартировавший в доме фермера в Хейдеме, деревушке на венгерской границе, сидел однажды за столом с хозяином дома и членами его семьи. Вдруг он увидел, что в комнату входит незнакомец и садится к ним за стол. В этом ничего не было необычного, но на лице хозяина отразился непритворный ужас, да и на лицах остальных тоже. Хоть солдат и не знал, что об этом думать, он воздержался от замечаний. Правда, не заметить смятение и страх людей было невозможно. На следующее утро фермер был найден мертвым в своей постели, и тогда причину их волнения больше нельзя было хранить в тайне. Члены семьи крестьянина сообщили солдату, что таинственным незнакомцем был старый отец усопшего фермера, который умер и был похоронен уже более десяти лет; а теперь пришел и сел рядом со своим сыном за стол, чтобы предупредить его о смерти, которую на самом деле и вызвал этот ужасный гость.

Как можно было ожидать, солдат рассказал об этом необычном случае своим друзьям и товарищам, и так информация дошла до ушей некоторых офицеров, которые донесли о ней генералу. Было проведено совещание, и принято решение, чтобы командующий корпусом пехоты граф де Кадрерас провел полное расследование этих странных обстоятельств. Таким образом, этот господин с несколькими другими офицерами, военным хирургом и нотариусом приехал с официальной миссией в Хейдем. Они сняли письменные показания под присягой со всех членов этой семьи и слуг. Все они без исключения поклялись в том, что таинственный незнакомец был отцом умершего хозяина дома и все то, что рассказал солдат, было истинной правдой. Это заявление было единогласно подтверждено всеми жителями деревни. Вследствие этого офицеры решили, что тело следует эксгумировать, и, хотя прошло уже десять лет, оно выглядело так, будто этот человек умер совсем недавно или, скорее, будто он находится в глубоком сне, потому что после того, как ему проткнули вену, теплая кровь свободно потекла из нее, как из живого человека. Граф де Кадрерас распорядился, чтобы голову отделили от тела, после чего труп снова положили в могилу. Во время проведения своего расследования им рассказывали о многих других людях, которые возвращались из могилы, в частности о мужчине, который умер более тридцати лет назад. Он возвращался в свой дом не менее трех раз к вечерней трапезе. Каждый раз он внезапно бросался на кого-нибудь и яростно кусал за шею, сосал кровь, а затем исчезал с неописуемой быстротой. В первый раз он таким образом напал на своего собственного брата, второй раз — на одного из своих сыновей, а в третий — на одного из слуг, да так, что все трое мгновенно испустили дух на месте. Когда эти показания были сделаны под присягой, специальный уполномоченный приказал также выкопать из земли тело этого человека, и оно было найдено точно в таком же виде, что и в предыдущем случае: было похоже на еще живого человека, а когда на этом теле был сделан надрез, из него потекла красная кровь. Было приказано вогнать огромный гвоздь ему в висок и после этого снова положить тело в могилу.

Третий человек, который был похоронен уже более шестнадцати лет назад и который довел до смерти двух своих сыновей, высосав у них кровь, считался особенно опасным, и поэтому его тело кремировали. Комиссар составил донесение высшему военному трибуналу, судьи которого были так потрясены рассказом, что потребовали, чтобы он лично доложил об этом императору Карлу VI. Тот был так встревожен этими необычными фактами, что приказал известным юристам, офицерам высшего ранга, самым квалифицированным хирургам и терапевтам и самым ученым богословам приехать в это место и провести самое тщательное расследование причин столь необычных и ужасных происшествий. Документы, имеющие отношение к этому делу, дошли до наших дней, а всю эту историю граф де Кадрерас лично рассказал в 1730 г. ответственному чиновнику из университета Фрайбурга, который записал ее подробности из уст графа. Трудно себе представить более достоверные показания.

Следующую историю рассказывают несколько авторитетных лиц, она также изложена в «Письмах евреев» маркизом д’Аржаном. Это хорошо известная книга, первое издание которой был переведено на английский язык и издано в Лондоне в 1729 г. под заглавием «Еврейский шпион». Это «переписка философского, исторического и критического характера неких евреев, проживающих в Турции, Италии, Франции и т. д.». В этом произведении через призму взглядов воображаемого иностранца, не подверженному влиянию представлений и ассоциаций, привычных уму местного жителя, представлены замечания к нравам и обычаям народа, в которые вкраплены рассказы о различных необычных происшествиях, привлекших к себе внимание. И хотя этот медиум воображаемый, нельзя полагать, что эти письма не содержали глубокого смысла и цели. Такой способ изложения был, вероятно, самым надежным и популярным, с помощью его можно было критиковать существующие общественные институты и исправлять распространенные злоупотребления. А различные истории, представленные автором, рассказаны как факты, заслуживающие серьезного внимания, и сообщаются читателям, потому что содержат в себе нечто необыкновенное, что требует научного исследования и философского осмысления. Раз тема вампиризма так сильно занимала умы ученых, было естественно, что в такой работе, как «Письма евреев», должна была найти себе место какая-нибудь история подобного рода, подтвержденная свидетелями и одобренная официально. Следующий рассказ был засвидетельствован двумя офицерами Белградского трибунала и одним офицером командного состава императорской армии в Градишке (очевидно, Босанска-Градшика. Или же Градиште. — Ред.). Все трое расследовали это дело в 1728 г. В начале сентября 1728 г. в деревне под названием Кизилово, расположенной в девяти — десяти милях от Градишки, умер крестьянин, которого звали Петр Плогоевич (Благоевич?), который выглядел еще крепким и здоровым в свои шестьдесят два года. Через три дня после своей смерти в полночь он вошел в свой дом и попросил у своего сына поесть. Когда еду поставили перед покойным, показалось, что он попробовал ее, а затем вышел из комнаты. На следующий день его сын, которого сильно встревожило все это, рассказал своим друзьям и соседям о том, что произошло. В ту ночь его отец не появился, но на следующую ночь его увидели снова, и он снова попросил поесть. На этот раз сын отказал ему в еде, а призрак в ответ на это с угрозой посмотрел на сына, и на следующий день его нашли мертвым. В течение нескольких часов в деревне заболели еще пять или шесть человек. Симптомами были полное истощение и слабость, словно от потери крови. Эти люди жаловались, что видели страшный сон, в котором умерший Плогоевич незаметно появился в комнате, схватил их за горло, сильно укусил и стал пить кровь из раны. Таким способом он убил девять человек менее чем за неделю. Несмотря на все усилия местного аптекаря, больные угасали в течение нескольких дней. Узнав о случившемся от приходского священника, главный судья этого района немедленно изложил эти события в письменном виде и отправил письмо в Градишку, где в то время находился командующий императорской армией. Взяв с собой двух бывалых офицеров и палача, тот приехал в деревню Кизилово, жителей которой мучил призрак. Они вскрыли могилы всех людей, которые умерли в течение первой недели сентября, и, когда очередь дошла до могилы этого крестьянина, они обнаружили, что он находится будто в трансе: тихо дышит, его глаза широко раскрыты и их выражение ужасно, у него здоровый цвет лица, тело плотное и полнокровное. У него отросли волосы и ногти, а когда сошел верхний слой кожи, то под ним обнаружилась новая и здоровая. Его рот был измазан свежей кровью. По этим признакам они сделали заключение, что это он является вампиром, который взбудоражил всю округу. Было необходимо положить конец его злодеяниям, чтобы он не погубил всю деревню. Палач, вооруженный тяжелой кувалдой, вогнал острый кол Плогоевичу в сердце, в результате чего вся могила наполнилась кровью, которая текла из раны, носа, ушей и всех отверстий, какие есть на теле. Был сооружен большой костер из дров и хвороста, и на него положили тело. Погода была сухой, и пламя вскоре ярко разгорелось, раздуваемое легким ветерком. Очень быстро тело превратилось в пепел. Так как никаких признаков вампиризма на других телах не было, их перезахоронили с должными предосторожностями, положив в гробы чеснок и боярышник. И с той поры деревня освободилась от нападений призрака.

Одна из самых известных историй, которая больше всего подтверждена показаниями свидетелей и рассказана с наибольшим количеством подробностей, связана с деревней Медуэгна неподалеку от Белграда. Она произошла как раз в то время, когда две епархии, Белградская и Смедеревская, были объединены в одну Бенедиктом XIII, а Винсент Баграден стал первым обладателем двойного титула (Сербия — православная страна, с 1346 г. существует свой Сербский патриархат (в 1459 г. был упразднен, в 1557 г. восстановлен, в 1766 г. упразднен, в 1920 г. восстановлен). В описываемое время он существовал. — Ред.). Как вы увидите позже, документ, в котором детально описаны обстоятельства следующей истории, был подписан 7 января 1732 г. тремя военными хирургами и формально подтвержден подписями подполковника и младшего лейтенанта. В его подлинности и достоверности можно не сомневаться.

Весной 1727 г. со службы в Леванте (общее название стран, прилегающих к восточной части Средиземного моря. — Пер.) в свою родную деревню Медуэгна возвратился молодой человек по имени Арнольд Павле, который, по его рассказам, хоть и был на военной службе несколько лет, пережил много разных приключений в этом уголке мира, в результате чего смог скопить достаточно денег, чтобы купить хороший дом и пару акров земли в своем родном краю, откуда он больше не собирался уезжать до конца своих дней. Некоторым показалось удивительным, что мужчина в самом расцвете сил, далеко не урод, который всего повидал в жизни и водил компанию с хорошими людьми, вдруг так рано остепенился и поселился в тихой отдаленной деревушке. Но его добросовестность и порядочность во всех делах, дисциплинированность в работе, уравновешенное поведение вскоре показали, что приключения, которые с ним случались во время его путешествий, не повлияли, как это часто случается с молодыми солдатами, на его честность и самообладание. Но некоторые люди заметили какую-то неловкость и странность в его манерах, что дало им пищу для подозрений, хотя они и не могли точно сказать, каких именно. Казалось, что он почти всегда избегает встреч с Ниной, дочерью богатого крестьянина, земля которого соседствовала с его владениями. Но, как летела молва по деревне, кто мог бы стать ему лучшей партией? Он был молод, имел неплохую собственность, которая со временем должна была преумножиться. Он был здоров, трудолюбив, и слышали, как он сам говорил, что его ничего не связывает с другими краями.

Время шло, и Арнольд не мог всегда избегать общества своих соседей. Никто не удивился, когда было объявлено, что он официально обручен с Ниной. Но, как часто девушка говорила своим друзьям, она чувствовала, что между ними есть какая-то тень. Наконец она решила поговорить с ним на эту тему и смело спросила его, что постоянно гнетет его. Через некоторое время он согласился ей все рассказать и, сообщив, что его всегда преследовал страх ранней смерти, поведал ей о необыкновенном приключении, которое довелось ему пережить в Костарце, недалеко от границы, когда он был на действительной службе. Он сказал, что в тех уголках Греции мертвецы возвращались, чтобы преследовать живых людей. По какому-то неудачному стечению обстоятельств их воинская часть была размещена в местечке, часто посещаемом привидениями, и там Арнольду выпало первое испытание. Он немедленно нашел неосвященную могилу и скоро казнил вампира. Несмотря на уговоры своего начальства, Арнольд Павле подал рапорт об отставке и буквально сбежал в свою родную деревню. Пока он не испытал на себе дурных последствий и надеялся на то, что сможет противостоять злу. Случилось так, что во время праздника урожая Арнольд упал с вершины нагруженной сеном телеги, и его подобрали с земли бесчувственного. Арнольда отнесли в постель, но он, очевидно, получил какую-то серьезную травму, так как, протянув недолгое время, умер. Через несколько дней его тело положили, как все думали, покоиться на церковном кладбище. Спустя приблизительно месяц пошли разговоры о том, что Арнольда после его ночного падения видели бродящим по деревне. А несколько человек, имена которых внесены в официальный отчет, пожаловались на то, что он преследовал их и после его появления перед ними они ощущали необыкновенную слабость. Но прошло немного времени, и некоторые из этих людей умерли. В округе поднялась паника. Когда начались темные зимние ночи, ни один человек не отваживался выйти за порог своего дома, едва наступали сумерки. И все-таки люди шептались о том, что призрак может легко проникать через закрытые окна и стены, что никакие замки или засовы не могут помешать ему, если он захочет войти. На протяжении всей зимы несчастная деревня жила в состоянии ужаса и смятения. Ситуацию, как можно себе представить, усугубили холодные снежные декабрьские и январские ночи. Спустя десять недель после похорон или даже больше было принято решение эксгумировать тело Арнольда с целью удостовериться, был ли он на самом деле вампиром. Комиссия состояла из двух офицеров, военных представителей из Белграда, двух армейских хирургов, унтер-фельдшеров, мальчика-барабанщика, который нес их саквояжи с инструментами, деревенских властей, старого могильщика и его помощников. Доктор Мейо так восстанавливает в памяти эту сцену:

«Ранним хмурым утром комиссия посетила тихое кладбище Медуэгны, которое окружено стеной из неотесанного камня, расположено под защитой гор, склоны которых, засаженные фруктовыми деревьями, зелеными волнами поднимаются вверх, и заканчивается на крутом скалистом обрыве, окаймленном подлеском. Могилы в большинстве своем были ухоженными, окруженными самшитом и засаженными цветами. В головах большинства могил стоял небольшой деревянный крест, выкрашенный черной краской, на котором было написано имя усопшего. Там и сям лежали каменные могильные плиты. Один памятник был довольно значительной высоты и представлял собой узкий столб, украшенный нелепой готической резьбой, который возвышался над всеми остальными. Рядом с ним находилась могила Арнольда Павле, к которой и направлялась комиссия. Раскапывать могилу начал согбенный старый могильщик, который жил в покойницкой за огромным распятием. Он казался довольно невозмутимым, но молодой барабанщик, по вполне понятным причинам, напряженно следил за этим, загипнотизированный ужасом и тревогой ожидания. Вскоре гроб был довольно грубо вытащен из земли, и помощник могильщика сбил с него крышку. Все увидели, что труп повернут на бок, его челюсти широко раскрыты, а раздутые губы влажны от свежей крови, которая тонкой струйкой течет из уголка рта. Старый могильщик, ничего не боясь, схватил тело и скрутил его. „Так вот что! — вскричал он. — Ты не вытер рот после ночной работы“. Даже офицеры, привыкшие к ужасам войны, и хирурги, привыкшие к ужасам анатомички, содрогнулись при виде такого омерзительного зрелища. В отчете написано, что мальчик-барабанщик тут же упал в обморок. Собравшись с духом, чтобы выполнить свою страшную работу, они исследовали останки более тщательно, и вскоре стало очевидно, что перед ними лежит тот, кого они боялись, — вампир. Он выглядел так, будто и не умирал вовсе. Когда ворочали труп, кожа кое-где сошла, а под ней были новая кожа и новые ногти. Когда на останки набросали чеснока и вогнали в тело кол, оно, по отзывам, издало пронзительный крик, и теплая кровь вырвалась из него сильной алой струей.

Когда эта жуткая операция была проделана, могильщик и его подручные стали эксгумировать тела четверых других людей, которые умерли вследствие нападений на них Арнольда. Отчет не дает подробностей того, в каком состоянии они были найдены. Написано просто, что в них вогнали колья из боярышника и все пять тел были сожжены. Прах был помещен в освященное место.

Можно было бы подумать, что эти меры положат конец вампиризму в деревне, но оказалось, что изначально вампир в Костарце был, вероятно, исключительно зловредным. Спустя приблизительно шесть лет после того, как тело Арнольда Павле было кремировано, это бедствие снова постигло людей, и несколько человек умерли явно от потери крови; их тела были обескровлены и ужасно истощены. На этот раз чиновники, не колеблясь, немедленно приступили к устранению этой опасности, полные решимости осмотреть содержимое всех могил на кладбище, на которое пало подозрение. Так что из Белграда были вызваны несколько известных хирургов, и состоялось очень тщательное расследование, которое дало весьма необычные результаты. Медицинские отчеты, из которых были взяты данные по следующим случаям вампиризма, были официально подписаны 7 января 1732 г. в Медуэгне тремя высокопоставленными военными хирургами Йоханнесом Фликингером, Исааком Зиделем и Йоханом Фридрихом Баумгартнером, а также подполковником и младшим лейтенантом, которые тогда проживали в Белграде.

Вот самые удивительные примеры.

Женщина по имени Стана в возрасте двадцати лет умерла за три месяца до проводимой процедуры после болезни, которая длилась всего три дня, начавшись прямо после родов. На смертном одре она призналась, что намазала себя кровью вампира, чтобы освободиться от его преследований. Тем не менее она и ее младенец умерли. Тело ребенка, вследствие поспешного и небрежного захоронения, выкопали из земли и сожрали волки. Тело Станы было не тронуто разложением. Когда его вскрыли, грудная клетка была полна свежей крови, а внутренности выглядели так, как у здорового человека. Кожа и ногти на руках и ногах держались непрочно и сошли, но под ними были новая чистая кожа и ногти.

Женщина по имени Милица умерла после болезни, которая длилась три месяца. Тело было похоронено почти сто дней тому назад. В ее грудной клетке была кровь, а внутренности были абсолютно целы и здоровы. Тело было опознано гайдуком, который сказал, что женщина выглядит лучше и полнее, чем была при жизни. Тело ребенка восьми лет от роду было похоронено уже девяносто дней. Оно было в таком виде, в каком бывали тела вампиров.

Сын гайдука по имени Миллок был молодым человеком шестнадцати лет. Тело покоилось в земле уже девяносто дней. Оно имело цветущий вид, точно как у вампиров.

Некий Яхим семнадцати лет тоже был сыном гайдука. Он умер после недолгой болезни, длившейся три дня, и лежал в земле уже восемь недель и четыре дня. У него был свежий цвет лица, а тело, бесспорно, было в таком состоянии, как у вампиров.

Женщина по имени Руша умерла, проболев десять дней. Ее похоронили за шесть недель до приезда комиссии. В ее грудной клетке и внутренностях была обнаружена свежая теплая кровь.

Десятилетняя девочка умерла два месяца назад. Ее тело было в таком состоянии, как у вампиров. Когда его пронзил кол, из него вылилось много горячей крови, которая залила могилу.

Жена жителя деревни по имени Хаднук была похоронена уже семь недель, а ее младенец восьми недель от роду — двадцать один день. Было отмечено, что, хотя эти трупы и были похоронены в том же месте, они были сильно тронуты тленом.

Двадцатитрехлетний служащий по имени Рейд перед смертью болел в течение трех месяцев, и его тело, пролежавшее в земле на тот момент пять недель, сильно разложилось.

Тела женщины и ребенка, похороненные пять недель назад, были невредимы и имели вид, свойственный вампирам.

Гайдук по имени Станко, весьма уважаемый человек в деревне, умер за шесть недель до происходивших событий в возрасте шестидесяти лет. В его грудной клетке и брюшине была обнаружена свежая кровь, а все его тело имело вид, характерный для вампиров.

Тело гайдука Миллока двадцати пяти лет от роду имело все признаки вампиризма, пролежав в земле шесть недель.

Двадцатилетняя жена гайдука по имени Станжойка умерла после трехдневной болезни и была похоронена уже больше двух недель. Ее лицо было полнокровным и цветущим, члены — гибкими, без признаков трупного окоченения. В ее груди и сердце была обнаружена свежая кровь. Внутренности были здоровыми. Кожа казалась здоровой и красивой, как при жизни.

Следует заметить, что этим списком не заканчиваются случаи вампиризма, собранные в тот раз. Более того, в каждом случае конкретные детали были самым подробным образом записаны. Но продолжение этого перечня связано с повторением, которое может оказаться утомительным, если не будет добавлено что-то существенное к уже установленным фактам».

Эразм Франциск в своих комментариях к произведению барона Фальфасора «Честь герцогства Крайна» (Любляна, 1689) приводит интересный рассказ о вампире в Крайне. В округе Крайна недалеко от города с таким же названием жил крестьянин-землевладелец по имени Грандо. В течение жизни его всегда считали тихим трудолюбивым человеком с хорошей репутацией, но после его смерти в округе начал свирепствовать вампир, и не могло быть никаких сомнений в том, что это Грандо. Соответственно, церковные власти распорядились его эксгумировать. Когда вскрыли его могилу, в которой он пролежал много месяцев, обнаружили его тело в таком виде, будто он спит. У него был не только свежий и цветущий цвет лица, но и его черты слегка подрагивали, словно усопший улыбался. Он даже приоткрыл рот, словно хотел вдохнуть свежего воздуха. Он широко раскрыл глаза, и те, кто находился поблизости, начали читать литании и молитвы, а священник, подняв над головой распятие, обратился к вампиру с такими словами: «Подними глаза и взгляни на Иисуса Христа, который спас нас от адских страданий своими святыми муками и своей смертью на кресте». После этого на лице умершего появилось печальное выражение, и по его щекам потекли слезы. Наконец его голову отделили от тела, которое шевелилось, словно было живым.

Здесь будет уместным процитировать очень интересный отрывок из «Путешествий трех английских джентльменов» (книга была написана приблизительно в 1734 г. и опубликована в 1745 г.). Путешественники прибыли в Лайбах (Любляна. — Ред.).

Здесь следует заметить, что владелец дома, по-видимому, с почтением относился к тому, что барон Фальфасор рассказывал о вампирах, которые заполонили некоторые районы этой страны. Считается, что эти вампиры являются телами умерших людей, оживленных злыми духами. Они выходят из могил в ночное время, сосут кровь у живых людей и тем самым доводят их до гибели. Такая идея, вероятно, покажется многим людям в Англии фантастической и будет отвергнута. Но ее одобряют не только барон Фальфасор и многие другие карниольские (словенские. — Ред.) аристократы и джентльмены, но и, по нашим сведениям, некоторые авторитетные писатели. Господин Й. Х. Цопфиус, директор гимназии в Эссене, человек большой эрудиции, опубликовал о них свой научный и весьма любопытный труд, из которого мы просим позволения привести следующий отрывок: «Вампиры, которые выходят из могил в ночное время, кидаются на людей, спящих в своих постелях, высасывают у них кровь и умерщвляют их. Они нападают на мужчин, женщин и детей, не щадя ни возраст, ни пол. Люди, подвергшиеся их нападению, жалуются на удушье, после чего они вскоре умирают. Когда у некоторых из них перед смертью спрашивали, что с ними произошло, они отвечали, что они страдают точно так же, как, по рассказам, недавно умершие люди или, скорее, призраки тех людей. После чего из могил были выкопаны тела этих людей, и обнаружилось, что, как и сказал умирающий, у них нос, щеки, грудь, губы насыщены кровью. Их лица были свежими и цветущими. Их ногти и волосы сильно отросли. И хотя они умерли гораздо раньше, чем многие другие, которые совершенно разложились, на телах этих людей нет и следа тлена. Те, кого они умертвили, после смерти становятся вампирами. Поэтому, чтобы не допустить распространения Зла, считается необходимым вогнать кол в мертвое тело, из которого в этом случае течет кровь, будто это живой человек. Иногда тело выкапывают из могилы и сжигают дотла, после чего все беды прекращаются. Венгры называют этих призраков Pamgri и „сербскими вампирами“, но происхождение этих названий неясно».

Сообщают, что в 1725 г. эти призраки заполонили несколько районов Сербии и являлись в течение еще семи или восьми лет в Мевадии (или Меадии) и Парачине неподалеку от реки Велика-Морава. Есть рассказ об их похождениях в Косове, датируемый 1732 г. В печати нашли отражение трагедии с их участием, которые произошли в Темешваре (совр. Тимишоара в Румынии) в 1738 г. Отец Габриэль Ржачински в своей «Естественной истории царства Польского и Великого княжества Литовского», опубликованной в Сандомире в 1721 г., утверждает, что в России, Польше и Великом княжестве Литовском мертвецы, побуждаемые злыми духами, иногда входят ночью в дома к людям, нападают на мужчин, женщин и детей и пытаются их задушить. И о такой дьявольщине его соотечественники могут рассказать немало подлинных историй. Таких мертвецов поляки называют упырями, а если это женщина, то это упырица, то есть крылатое или покрытое перьями существо. По-видимому, это название они получили из-за удивительной легкости и активности этих демонов в человеческом облике. Если мы не ошибаемся, то рассказ о вампирах из Польши можно найти в некоторых газетах за 1693 г., который полностью согласуется с историями про сербских вампиров, рассказанных господином Цопфиусом. Словом, представление о таких опасных существах бытует с незапамятных времен на большей части Венгрии, Сербии, Крайны, Польши и других стран, как это ясно показывают разные авторы вместе с вышеназванным Цопфиусом. К этому еще можно добавить, что древние греки также, видимо, были твердо убеждены в том, что мертвецами иногда овладевают злые духи, что явствует по прочтении отрывка из «Флегона». Однако такая точка зрения может вызвать насмешки у многих людей, хотя и без всякого на то основания. Бог может делать злых духов орудием наказания на земле, как чуму, войны, голод и т. п. (и Он действительно это делает, как явствует из Писания), так что можно пренебречь тем, что пишут по этому поводу некоторые из наиболее известных светских авторов.

Прежде чем мы покинем город Лайбах (Любляну), будет правильным заметить, что, хотя основная масса людей там говорит на крайнском, или славянском (словенском), языке и имеет свои особые традиции, по многим пунктам они сходятся во взглядах с немцами. Все известные и уважаемые люди бегло и чисто говорят по-немецки: город Лайбах был завоеван королем Чехии Оттокаром (встречающееся в литературе немецкое имя чешского короля (1253–1278) Пржемысла II. — Ред.) в 1269 г. (в 1278 г. Пржемысл II, в честь которого в 1254 г. был назван Краловец (Кёнингсберг), где он в 1254–1255 и 1267–1268 гг. громил вместе с немцами пруссов в ходе Крестовых походов. Погиб в битве у Сухих Крут с войском Рудольфа Габсбурга, чему способствовала измена начальника резерва. И все завоевания Чехии на юге и юго-востоке (Австрия, Штирия, Каринтия и др.) были потеряны. — Ред.) и подвергался нападению турок в 1472 и 1484 гг., но безрезультатно. Эрцгерцог Австрии Альберт также потерпел неудачу при попытке завоевать этот город в 1441 г. Улицы города не очень широки, а дома не очень велики, хотя с учетом всего прочего его можно назвать прекрасным городом. И вот здесь мы лежим впервые в своей жизни между двумя перинами, что повергло автора этих строк в такой пот, что он едва мог уснуть ночью и чувствовал сильную слабость наутро. Однако многие немцы любят так спать, хотя это совершенно не подходит большинству людей из других стран. (С 1992 г. Словения — суверенное государство. — Ред.)

Приблизительно в 1730–1732 гг. подобный случай произошел со Стефеном Хюбнером из Тротенау, который после своей смерти стал возвращаться и не только нападал на людей, но и убивал коров. Из официального отчета явствует, что этот вампир душил их. Это дело вскоре было взято на контроль, и по приказу Верховного суда этого региона тело было эксгумировано. И хотя на самом деле прошло пять месяцев со времени похорон Хюбнера, тело было обнаружено со всеми признаками вампирской деятельности. Ему был вынесен приговор, и тело было обезглавлено палачом. Останки сожгли дотла и развеяли по ветру. Ради предосторожности тела, которые были похоронены рядом с Хюбнером, были извлечены на свет божий и с почтением кремированы, а прах снова был похоронен на прежних местах.

Хотя эти истории относятся по большей части к XVIII в., вера в вампиров среди славянских народов по-прежнему сильна, как всегда. Сербы и по сей день рисуют дегтем кресты на дверях своих домов и сараев с целью отпугнуть вампиров точно так, как в старые времена шотландские горцы верили, что измазанная дегтем дверь охраняет от ведьм. Во многих районах Боснии, когда деревенские женщины идут в соседский дом, в котором недавно случилась смерть, они кладут под платок веточку боярышника, а как только выходят из этого дома, выбрасывают ее на дорогу. Если умерший превратился в вампира, он озаботится тем, чтобы подобрать боярышник, и не сможет проследить их до их собственных домов.

В различных уголках Германии, особенно в некоторых районах Западной Пруссии, предания о вампирах существовали долго, и даже в наши дни случаи вампиризма время от времени, пусть редко, встречаются в отдаленных деревнях и городках. Не отмечено ничего нового или экстраординарного, и очень редко такие случаи возбуждали всеобщее внимание. Среди самых выдающихся случаев известна история жителя города Эгваншифтца, на которого в 1617 г. нападал и долго изводил вампир, убивший в конце концов свою жертву, после чего тела вампира и несчастной жертвы были кремированы на двух кострах на пустыре вдали от человеческого жилья. Двести лет спустя, в 1820 г., богатый землевладелец, обладавший немалой собственностью в окрестностях Данцига (Гданьска) и ставший из-за этого весьма выдающейся фигурой в этих краях, подвергся жестоким нападениям вампира и спасся от них благодаря лишь молитвам и умерщвлению плоти святых монахов-цистерцианцев, которые оказались изгнанными из своего монастыря по указу прусского правительства от 28 апреля 1810 г.

В своей летописи 1343 г. Себастьян Мелерс повествует о том, что во время ужасного нашествия Черной смерти (эпидемии чумы) случаев вампиризма в Тироле было много. Эта напасть не обошла и бенедиктинское аббатство в Мариенберге, и по крайней мере один монах, Дом Стейно фон Неттен, считается убитым вампиром. В 1348 г. чума унесла с собой всех обитателей этого знаменитого монастыря, за исключением аббата Вайо, священника, одного мирянина и Госвина, который впоследствии стал выдающимся летописцем.

В 1855 г. в Данциге случилась страшная вспышка холеры, и по всей этой провинции пошел слух о том, что умершие вернулись в облике вампиров, чтобы забрать с собой живых. Говорят, что страхи людей сильно увеличили смертность.

С незапамятных времен во многих уголках Европы во время какого-нибудь особого несчастья (особенно когда на скотину нападала та или иная изнурительная болезнь) крестьяне прибегали к церемониальному зажжению костров, и такой костер называли «огнем по необходимости». Точное значение этого названия вызывает мало сомнений. Гримм установил его происхождение от слова need («нужда, необходимость»), и в целом оно означает «вынужденный огонь». Такое же толкование дает и Линденброг. С другой стороны, К. Л. Роххольц связывает слово need с немецким глаголом nieten (делать быстро и много), и в таком случае «огонь по необходимости» означал бы «быстро разожженный огонь во многих местах». Языческий обычай разжигать такие костры тянется из глубины веков, и именно эта идолопоклонническая практика снова и снова подвергалась запретам. Когда король Пипин (Пипин Короткий (714–768), франкский майордом в 741–751 гг., первый франкский король (751–768) из династии Каролингов (свергший последнего из Меровингов — Хильдерика III. — Ред.), правил франками, синод, созванный в 720 г. святым Бонифацием, запретил разжигание «illos sacrilegos ignes, quos niedfur uocant» (эти святотатственные костры, которые называются вынужденными), как языческих и богохульных. Тем не менее эта традиция продолжала существовать, и вместе с другими языческими обычаями знания о ней передавались следующим поколениям ведьмами. В 1598 г., когда эпидемия смертельной болезни бушевала в Нойштадте неподалеку от Марбурга, колдун по имени Иоганн Кохлер уговорил бургомистра и известных жителей города проверить эффективность этого магического ритуала. Огонь во всех домашних очагах в городе был погашен, новый огонь был получен при помощи трения, и от этих новых искр был зажжен костер между городскими воротами. Всю скотину прогнали через дым и огонь. По всему городу был заново зажжен огонь в очагах при помощи углей, взятых из этого общего костра. Неудивительно, что этот колдовской прием не возымел должного действия: мор продолжал свирепствовать, как и раньше. Единственным результатом этой процедуры было то, что на Кохлера пало серьезное подозрение, и в декабре 1605 г. его сожгли на костре, так как он был признан виновным в полночном колдовстве и черной магии.

И все-таки во многих уголках Германии до середины XIX в. — в Нижней Саксонии, в горах Гарц, в Брауншвайге, Силезии и Богемии (Чехии) — этот обычай все еще существовал. (Автор считает Германией (на середину XIX в. и не только) земли не только собственно Германии (Пруссии с подчиненной ей бывшей польской, затем чешской, затем австрийской Силезией и другие германские земли и государства, объединенные «железом и кровью» Бисмарком в 1850-х — 1871 г.), но и земли Австрийской (с 1868 г. Австро-Венгерской) империи, такие как славянская Чехия. — Ред.) В 1682 г. он был запрещен Густавом-Адольфом, герцогом Мекленбургским, но его закон не возымел действия. Говорят, что обычай зажигать такие «костры по необходимости» и по сей день сохранился в отдаленных уголках Швейцарии, Норвегии и Швеции. И хотя этот факт почти не признается, в Йоркшире и Нортамберленде в случае эпидемии чумы рогатого скота практика разжигания костров сохранялась на памяти живущих людей, и говорят, что она не совсем забыта в удаленных районах даже в наши дни.

Существует много способов приготовить такой костер, но необходимо, чтобы огонь не высекали при помощи кремня и стали, нельзя также использовать для этого спички. Первые искры следует получить путем долгого трения, и для этого обычно имеют при себе паклю, обрывок полотна или какой-нибудь другой легковоспламеняющийся материал, который немедленно займется пламенем, когда загорится хворост или солома. Пока все огни в деревне не будут погашены, костер, вероятно, не произведет нужного действия. Раньше во многих уголках его зажигали каждый год в качестве превентивной меры, но в более недавние времена к нему по-настоящему прибегали лишь в случае ящура.

Однако в России (по крайней мере, до недавнего времени), Польше, Сербии и вообще у славянских народов падеж скота вообще приписывают вампиру, который лишает его жизненных сил. Так что причина для разжигания «костров по необходимости» принимает несколько иной вид. Огонь зажигают по абсолютно определенной причине: чтобы пламя отпугнуло вампира, который не может пройти сквозь него. Одним из главных дней, когда, по крайней мере, в Польше существовал обычай зажигать эти костры, был праздник святого Роха, который свою жизнь посвятил людям и животным, пораженным чумой, о чем рассказывается в старых требниках XV в. в Утрехте, Отене, Тулузе и других городах.

В 1414 г. во время собора в Констанце, когда там разразилась чума, отцы города распорядились проводить публичные моления и шествия в честь святого Роха, и эпидемия прекратилась. (Город Констанц на берегу Боденского озера. Здесь с 5 ноября 1414 г. по 22 апреля 1418 г. заседал собор католической церкви, на котором присутствовало более тысячи высших церковных иерархов и крупнейших и знатнейших светских правителей Западной Европы, включая императора Сигизмунда. Центральный вопрос собора — борьба с Реформацией. — Ред.) Вместе со святым Себастьяном и святым Адрианом его обычно призывают на помощь против чумы, а в Польше он считается святым, который защитит от губительного воздействия вампиров, распространяющих свою инфекцию в виде вредоносной чумы.

Известный исследователь оккультизма и авторитет в этой области покойный доктор Франц Хартман привел подробности некоторых случаев вампиризма, которые попали в поле его зрения. Следующие истории, изложенные в третьем томе «Пограничной области» (1895), произошли в окрестностях Вены незадолго до того, как сообщения о них были опубликованы.

У молодой женщины из Г. был поклонник, который попросил ее выйти за него замуж, но, поскольку он был пьяницей, женщина ему отказала и вышла за другого. Влюбленный молодой человек застрелился, и вскоре после этого события вампир в его облике начал наносить ей частые визиты. Женщина не могла его видеть, но ощущала его присутствие таким образом, что в этом нельзя было сомневаться. Медики не знали, что и думать об этом. Они называли это «истерией» и тщетно пытались испробовать все средства фармакопеи, пока женщина, наконец, не изгнала вампира с помощью человека сильной веры. В этом случае присутствует стихийное начало, к которому добавляется самоубийство.

Очень похожий пример, который уже обстоятельно цитировался, был рассказан достопочтенным Ральфом Ширли в «Оккультном ревю».

Доктор Хартман также приводит следующие типичные примеры вампиризма, которые могут послужить моделью, чтобы избежать излишних повторений. Один мельник в городе Д. имел здорового мальчика-слугу, который, поступив к нему на работу, вскоре начал чахнуть. У него возник зверский аппетит, но он тем не менее с каждым днем все слабел и истощался. Подвергшись расспросам, мальчик наконец признался, что существо, которое он не мог видеть, но прекрасно мог чувствовать, приходит к нему каждый раз в полночь, садится к нему на грудь и вытягивает из него жизненные силы так, что он на это время оказывается парализованным и не может ни шевельнуться, ни закричать. После этого мельник согласился лечь рядом с мальчиком и заставил его пообещать, что тот подаст знак, когда появится вампир. Все так и было сделано, и, когда сигнал был подан, мельник вытянул руки и схватил невидимое, но вполне осязаемое существо, которое сидело на груди мальчика. По его описанию, это существо, казалось, имело эллиптическую форму и на ощупь было как желатин, что подразумевает образование эктоплазмы. Существо стало корчиться и яростно старалось вырваться, но, крепко держа его, мельник бросил вампира в огонь. После этого мальчик выздоровел, и такие посещения прекратились. «Те люди, которые, подобно мне, — замечает доктор Хартман, — много раз удаляли „астральные новообразования“ и тем самым лечили материальные опухоли, не сочтут вышеизложенное невероятным или необъяснимым. Более того, приведенные рассказы относятся не к событиям прошлого, а к людям, которые и по сей день живут в этой стране».

«В этих краях у одной женщины есть призрак, или, как она его называет, „пара“, с которым она живет интимной жизнью, как муж и жена. Она общается с ним, и он заставляет ее делать самые абсурдные вещи. У него много причуд, а так как она женщина со средствами, то она удовлетворяет их. Если ее „пара“ хочет поехать и увидеть Италию „ее глазами“, ей приходится ехать в Италию и давать ему возможность насладиться ее достопримечательностями. Она равнодушна к балам и театрам, но ее „пара“ хочет бывать там, и поэтому ей приходится ходить на балы и в театры. Она дает уроки своей „паре“ и обучает его разным вещам, имеющим отношение к нашему миру. И таким причудам нет конца. В то же время ее „пара“ вытягивает из нее силы, и ей приходится „вампирить“ каждого, с которым она вступает в контакт, чтобы восполнять потери».

Госпожа Вайолет Твидейл в своей книге «Привидения, которых я видела» приводит очень любопытный рассказ о некоем принце Валори, которого везде сопровождал дух, или «сатир», невидимый многим людям. Но принца часто видели в компании те, кто имел экстрасенсорные способности. Этот дух привязался к нему однажды, когда принц имел невероятную глупость посетить шабаш ведьм в Вогезах (горы на востоке Франции. — Пер.). Одна русская ясновидящая, которой были известны все обстоятельства, сообщила госпоже Твидейл, что один из ее собственных предков, богемский аристократ де Ласки, известный своей дружбой с доктором Ди и Келли, поддерживал связь с духом по имени Бюиссон. Как и современные ведьмы, два века спустя такие духи, которые ждут современных адептов (знатоков) черной магии, носят различные имена: Минетте, Верделе и т. д. Госпожа Твидейл сообщает нам, что «генерал Элиот, который командовал армией в Шотландии и был очень известным в обществе человеком двадцать пять лет назад», имел духа по имени Вонони, с которым он обычно разговаривал вслух посреди обеда. «По внешнему виду его [Элиота] никак нельзя было отнести к категории людей, связанных с оккультизмом».

Нельзя сказать, что в наши дни людям неизвестен эротический дух. Как и в былые времена, он часто принимает облик какого-нибудь человека, которым ведьма желает насладиться. Ссылка на это есть в драме Т. Мидлтона (1580–1627; англ. драматург) «Ведьма». Когда молодой любовник приходит в жилище ведьмы, Геката кричит, увидев его:

Этот Альмахильд — во мне бурлит кровь —
Тот человек, которым я хочу насладиться.
Уже три раза был он моим в обличье духа.

Синистрари в своем знаменитом трактате De Daemoni-alitate приводит несколько примеров, попавших в поле его зрения и связанных с демонами, которые с вампирской настойчивостью преследуют отдельных людей и которых можно изгнать лишь с огромным трудом. Он также рассказывает об одной женщине, которая призналась в том, что желает вступить в непристойную связь с эротическим духом, который является к ней в облике приятного молодого человека и истощает ее жизненные силы.

Под заголовком «Современный случай вампиризма» доктор Хартман рассказывает нам следующую историю, благодаря которой мы видим, что сильное желание принести вред другому человеку может быть настолько концентрированным, что оно образует психическую связь между двоими людьми, и на самом деле может иметь место поглощение жизненных сил одним у другого.

«Ночью 31 декабря 1888 года господин и госпожа Роуз (имена изменены, но факты реальные) легли спать бедняками, а утром 1 января 1889 года проснулись богатыми людьми. Дядюшка, которому они были обязаны своей бедностью, потому что он мешал им вступить в законные права собственности, той ночью умер. Есть несколько моментов оккультного характера, связанных с этим событием, которые будут интересны тем, кто в своем расследовании „ночной стороны природы“ хочет найти реальные доказательства.

Господин Роуз был молодым, но очень умным мужчиной, занятым интеллектуальным трудом. Он находился в начале своей карьеры и поэтому имел весьма ограниченное число клиентов. Его жена — одна из самых привлекательных молодых дам, с которыми мне посчастливилось познакомиться; это женщина возвышенного ума, в ней больше от поэтессы, нежели от экономиста. Она воспитывалась в достатке: ее отец был очень богат, а она была единственной и поэтому любимой и избалованной дочерью в роскошном доме. Было бы слишком сложной задачей рассказать, как случилось так, что собственность, которую она унаследовала, попала сначала в руки ее дядюшки, злобного и скупого человека. Достаточно сказать, что этот человек, которого мы назовем Хеллебор, при помощи интриг и тяжб сумел удержать собственность госпожи Роуз в своих руках, не оказывая ей и ее супругу никакой материальной помощи. Не раз они были вынуждены занимать деньги у своих друзей, чтобы не голодать.

Так как дядя Хеллебор был на последней стадии чахотки, их единственная надежда была на то, что его смерть вскоре положит конец его тяжбам, и они вступят во владение всем тем, что по праву им принадлежало.

Однако дядя Хеллебор, видимо, и не собирался умирать. Год за годом он продолжал кашлять и харкать, но при этом пережил многих, которые предсказывали ему смерть. Сделав Роузам предложение, по которому он оставался владельцем почти всей собственности и давал им лишь скудное вспомоществование, он осенью поехал в Меран (ныне Мерано на севере Италии, до 1919 г. в составе Австро-Венгрии (Тироль). Климатический курорт. — Ред.), чтобы избежать холодов Вены.

В своих стесненных обстоятельствах они были склонны согласиться и на такую передачу имущества, но решили сначала посоветоваться на этот счет с другом, известным юристом. Этот господин (которого мы назовем господин Тулип, так как в Вене все знают его настоящее имя) посоветовал им обратное. Это взбесило Хеллебора и настроило против Тулипа. Охваченный слепой яростью, он поклялся, что если найдет возможность убить Тулипа, то сделает это.

Господин Тулип был необычайно сильный и здоровый мужчина крепкого телосложения. Но в начале декабря, вскоре после отъезда Хеллебора в Меран, у него внезапно пошатнулось здоровье. Врачи не могли определить болезнь, а он быстро худел и слабел, жалуясь лишь на чрезвычайную усталость, и чувствовал себя как человек, который истекает кровью. В конце концов 20 декабря вся Вена с изумлением узнала, что господин Тулип умер. Вскрытие показало, что все внутренние органы находятся в совершенно нормальном состоянии, и врачи не нашли ничего лучшего, как зарегистрировать смерть от истощения, назвав его причиной такого необычного события. Странно, но в течение последних дней этой болезни (если ее можно так назвать), когда его разум не всегда бывал ясным, он часто думал, что какой-то незнакомец причиняет ему физическую боль. А описание, которое давал больной этому невидимому лицу, с абсолютной точностью подходило господину Хеллебору.

Во время болезни господина Тулипа из Мерана пришла весть о том, что господин Хеллебор быстро набирается сил и идет на поправку самым чудесным образом. Но были люди, которые выражали серьезные сомнения относительно того, долго ли продержится это кажущееся выздоровление. В день похорон господина Тулипа господин Х., видный член теософского общества, который находился в Австрии, заметил госпоже Роуз: „Вы увидите, что теперь, когда господин Тулип умер, его вампир тоже умрет“.

1 января 1889 г. господину Роузу приснилось, что он видит дядю Хеллебора абсолютно здоровым. Он выразил свое удивление по этому поводу, и тогда голос, шедший будто издалека, сказал: „Дядя Хеллебор умер“. Голос зазвучал снова, и на этот раз, повторяя это предложение, он был более сильным. Господин Роуз проснулся, а звук этого голоса все еще звучал у него в ушах. Он сообщил своей жене радостную весть о том, что „дядя Хеллебор умер“. Спустя два часа из Мерана пришла телеграмма о кончине дяди Хеллебора, которая произошла в ту самую ночь, и о необходимости господину Роузу приехать на похороны. Оказалось, что состояние господина Хеллебора стало быстро ухудшаться с того самого дня, когда умер господин Тулип».

Единственное рациональное объяснение таких случаев я нашел у Парацельса.

В «Оккультном обозрении» за сентябрь 1909 г. под заголовком «Подлинная история о вампире» был опубликован следующий рассказ доктора Хартмана.

10 июня 1909 г. в известной венской газете («Венские новости») появилась заметка о том, что замок Б. был сожжен толпой, потому что среди крестьянских детей началась высокая смертность, и все считали, что это происходит из-за вмешательства вампира, которым будто бы был последний граф Б., умерший и заслуживший такую репутацию. Замок был расположен в диком и безлюдном уголке Карпатских гор, а раньше служил крепостью против турок. В замке не жили люди, потому что существовало поверье, что в нем обитают привидения. Лишь одно крыло замка использовалось в качестве жилья для смотрителя и его жены.

Когда я читал эту заметку, случилось так, что я сидел в венском кафе в компании своего старого друга, знающего специалиста в области оккультизма и редактора известного журнала, который провел несколько месяцев в окрестностях этого замка. От него я услышал следующий рассказ, и кажется, что вампиром, о котором идет речь, был, вероятно, не старый граф, а его красавица дочь графиня Эльга, фотографию которой, сделанную с оригинального портрета, я получил. Мой друг сказал:

Два года назад я жил в Германштадте (совр. Сибиу в Трансильвании (Румыния). — Ред.) и, будучи занят на строительстве дороги в горах, часто бывал в окрестностях старого замка, где и познакомился со старым смотрителем и его женой, которые занимали часть крыла дома, стоящего почти отдельно от главной постройки. Это была тихая пожилая супружеская пара, и они были довольно сдержанны в отношении передачи какой-либо информации или выражения мнения о странных шумах, которые часто слышались по ночам в пустых залах, или о призраках, которых, по утверждению валахских крестьян, они видели, когда оказывались в окрестностях замка после наступления темноты. Я смог лишь узнать, что старый граф был вдовцом и у него была красавица дочь, которая однажды погибла, упав с лошади, а вскоре после этого загадочной смертью умер и ее старик-отец. Их похоронили на уединенном кладбище, принадлежавшем соседней деревне. Вскоре после смерти графа и его дочери среди жителей деревни стала отмечаться необычная смертность: несколько детей и даже взрослые люди умерли без какой-либо причины; они просто угасли. Так было положено начало слухам о том, что старый граф после своей смерти стал вампиром. Безусловно, он не был святым, поскольку очень любил выпить, и ходили шокирующие рассказы о его поведении и поведении его дочери. Но есть в них правда или нет, я не могу сказать.

После этого собственность перешла во владение молодого дальнего родственника семьи, который был офицером кавалерийского полка, расквартированного в Вене. Видимо, наследник наслаждался жизнью в столице и не очень беспокоился о старом замке в безлюдных краях. Он даже не приехал взглянуть на него, а послал привратнику письмо, в котором распорядился просто держать все в порядке и исправности. Таким образом, смотритель замка на самом деле был его фактическим хозяином и предложил мне и моим друзьям посетить его.

Однажды вечером я и два моих помощника доктор Е., молодой юрист, и господин У., писатель, отправились осматривать замок. Сначала мы пошли на конюшню. В ней не было лошадей, так как все они были проданы. Но наше внимание привлекла старая, необычного вида карета с позолоченными узорами и семейными гербами. Затем мы осмотрели комнаты, прошли по некоторым залам и мрачным коридорам, которые можно найти в любом старом замке. В мебели не было ничего особенного, но в одном из залов висел в раме портрет маслом, изображавший даму в большой шляпе и меховой шубе. Все мы непроизвольно вздрогнули, увидев эту картину, не столько из-за красоты женщины, сколько из-за жуткого выражения ее глаз. А доктор Е., коротко взглянув на картину, вдруг воскликнул: «Как странно! Портрет закрывает глаза и снова открывает их, а сейчас он улыбается».

Доктор Е. был человеком с оккультными способностями и не раз участвовал в спиритических сеансах, и мы решили сесть в круг с целью расследовать это явление. Соответственно, в этот вечер мы сели вокруг стола в соседней комнате, образовав магическую цепочку посредством наших рук. Вскоре стол начал двигаться, и по буквам было названо имя Эльга. Мы спросили, кто такая Эльга, и ответ был: «Дама на портрете».

«Эта женщина жива?» — спросил господин У. На этот вопрос ответа не последовало, но вместо этого раздался стук, который сложился в такую фразу: «Если У. желает, я появлюсь перед ним во плоти сегодня ночью в два часа». У. согласился, и после этого в стол будто вдохнули жизнь: он проявил сильную симпатию к У. — встал на две ножки и прижался к его груди, будто намеревался обнять его.

Мы спросили смотрителя, кто изображен на картине, но, к нашему удивлению, он не знал этого. Он сказал, что это копия портрета, нарисованного известным художником Гансом Маркартом из Вены, который был привезен сюда старым графом, потому что ему очень понравилось демоническое выражение глаз.

Мы покинули замок, а У. удалился в свою комнату в гостинице, расположенной в получасе ходьбы от него. Он был несколько скептически настроен, не веря в существование призраков и привидений, но и не был готов отрицать такую возможность. Он испытывал не страх, а нетерпеливое волнение, желая узнать, что получится из этой договоренности. А чтобы не заснуть, он сел за стол и начал писать статью в журнал.

Ближе к двум часам ночи он услышал шаги на лестнице, и дверь в коридор распахнулась. Послышались шорох шелкового платья и стук каблуков женщины, которая ходила взад-вперед по коридору.

Можно себе представить, что он немного испугался, но, набравшись смелости, сказал себе: «Если это Эльга, пусть она войдет». И тогда дверь в комнату отворилась, и Эльга вошла. Она была очень элегантно одета и выглядела еще более молодой и привлекательной, чем на портрете. По другую сторону от стола, за которым писал У., была гостиная, и там она молча стояла. Она ничего не говорила, но ее взгляды и жесты не оставляли сомнений относительно ее желаний и намерений.

Господин У. устоял перед искушением и остался тверд. Неизвестно, поступил он так из принципа, от робости или страха. Как бы то ни было, он продолжал писать, время от времени поглядывая на свою гостью и выражая про себя пожелание, чтобы она ушла. Наконец через полчаса, который показался ему значительно длиннее, женщина ушла точно так же, как и пришла.

Это приключение не давало У. покоя, и впоследствии мы организовали несколько спиритических сеансов в старом замке, где происходили разные жуткие вещи. Так, например, однажды служанка собиралась разжечь огонь в камине, когда дверь в комнату распахнулась, и на пороге оказалась Эльга. Девушка-служанка обезумела от страха и ринулась вон из комнаты, спотыкаясь на ступеньках от ужаса с лампой в руках, которая разбилась и чуть не подожгла на ней платье. Зажженные светильники и свечи гасли, если их подносили к картине. Происходили и многие другие вещи, но будет скучно их описывать. Но следующий инцидент достоин внимания.

Господин У. в то время хотел получить должность редактора в некоем журнале, и через несколько дней после своего приключения он получил письмо, в котором знатная дама с положением в обществе предложила ему свое покровительство в этом деле. Автор письма попросила его прийти в тот же вечер в определенное место, где он должен был встретиться с неким джентльменом, который посвятит его во все подробности. Он пошел на эту встречу с незнакомым ему человеком, который сказал ему, что графиня Эльга попросила его пригласить господина У. прокатиться в карете и что она будет ждать его в полночь на перекрестке двух дорог недалеко от деревни. После этого незнакомец внезапно исчез.

Видимо, господин У. испытывал некоторые дурные предчувствия относительно и встречи, и поездки в карете, и поэтому он нанял полицейского в качестве детектива, который должен был пойти в полночь в назначенное место и посмотреть, что будет дальше. Полицейский сходил в указанное место и на следующее утро доложил, что не видел ничего, кроме хорошо известной У. старомодной кареты из замка, запряженной парой черных лошадей, которая стояла на перекрестке, словно поджидая кого-то, а так как он не собирался вмешиваться, то он просто подождал, когда карета поедет. Когда у смотрителя замка спросили насчет кареты, он поклялся, что она не выезжала за ворота в ту ночь, да она и не могла бы выехать, потому что нет лошадей, чтобы везти ее.

Но это не все, так как на следующий день я встретил друга, который чрезвычайно скептически относился к существованию привидений и всегда смеялся над подобными вещами. Однако теперь он был очень серьезен и сказал: «Прошлой ночью со мной случилось что-то очень странное. Приблизительно в час ночи я возвращался домой и, когда я проходил мимо деревенского кладбища, увидел карету с позолоченными узорами, которая стояла у входа. Мне стало интересно, потому что это происходило в такой неурочный час, и из любопытства стал ждать. Из кареты вышли две элегантно одетые дамы. Одна из них была очень молода и красива. Она бросила на меня дьявольски презрительный взгляд, когда они обе проходили мимо и вошли на территорию кладбища. Там их встретил хорошо одетый мужчина, который после приветствия заговорил с молодой женщиной, сказав: „Мисс Эльга! Вы так рано вернулись?“ На меня нахлынуло такое странное чувство, что я быстро повернулся и поспешил домой».

Этому не было никакого объяснения, но некоторые эксперименты, которые мы затем провели с портретом Эльги, дали нам некоторые любопытные факты.

Если я смотрел на портрет какое-то время, то у меня появлялось очень неприятное ощущение в области солнечного сплетения. Я начал чувствовать неприязнь к картине и предложил уничтожить ее. Мы провели спиритический сеанс в соседней комнате. Стол проявил сильное недовольство моим присутствием. Стуком нам было дано понять, что мне следует покинуть круг и что картину нельзя уничтожать. Я распорядился, чтобы в комнату принесли Библию, и прочел начало первой главы от святого Иоанна, после чего вышеупомянутый господин Е. (медиум) и еще один присутствовавший человек заявили, что видели, как на портрете исказилось лицо. Я повернул раму и проколол картину сзади перочинным ножом в разных местах, а господин Е. и другой человек ощущали эти проколы, хотя они перед этим вышли в коридор.

Я начертил на картине пентаграмму, и снова двое джентльменов в коридоре утверждали, что на портрете ужасно искажалось лицо.

Вскоре после этого нас отозвали, и мы уехали из этой страны. Больше я об Эльге ничего не слышал.

То, что вера в вампиров, имеющая под собой очень веские основания, по-прежнему существует в Венгрии, явствует из следующего рассказа, который был опубликован в «Дейли телеграф» 15 февраля 1912 г. «Телеграмма из Будапешта в „Вестник“ сообщает об ужасном случае проявления суеверий. Несколько дней назад в небольшой деревне умер четырнадцатилетний мальчик. Крестьянин, у которого работал этот мальчик, сказал, что призрак усопшего стал являться к нему каждую ночь. Чтобы положить конец этим предполагаемым визитам, крестьянин в сопровождении друзей отправился однажды ночью на кладбище, затолкал в рот трупа три дольки чеснока и три камня и вогнал в тело кол, пригвоздив его к земле. Это было сделано для того, чтобы освободиться от злого духа, как утверждали верующий крестьянин и его друзья, когда их арестовали».

В своей книге «Историческое и политическое путешествие в Черногорию» полковник Л. С. Вьялла де Соммьер пишет следующее:

«Ни в какой другой стране вера в привидений, ведьм и злых духов так не сильна, как в Черногории. Призраки, наваждения, знамения бесконечно занимают мысли черногорцев, но ничто не может сравниться с ужасом, который внушают brucolaques, то есть мертвые тела тех, кто умер отлученными от церкви и которых предают земле без похоронного церемониала и молитв. Сама земля, укрывшая их, проклята навеки. Этих могил остерегаются и избегают все, и, если мысль об этом месте мелькает у человека в голове, он считает, что его преследуют мстительные призраки. Короче, эти люди (то есть черногорцы), которые пренебрегают любыми опасностями, не думают ни о чем, кроме ведьм и злых духов (де Соммьер, конечно, преувеличивает, хотя отдает должное храбрости черногорцев, постоянно бившихся с турками. У черногорцев в прошлом практически не оставалось мужчин старше тридцати лет — все погибали в боях, — и это считалось нормальным. — Ред.). Они все время рассуждают об ужасе, который злые духи внушают им. Потребовался бы авторитетный специалист по демонологии с легким пером, чтобы записать их всевозможные длинные повествования о злых духах и бесчисленных приключениях подобного рода, которые они любят рассказывать».

Далее автор рассказывает о несколько курьезном приключении, которое пережил один его знакомый, доживший до 1813 г.

«Однажды некий Занетто, чудной малый, любивший выпить, оказался застигнутым сильным ливнем, когда был уже изрядно навеселе. Придя, спотыкаясь, домой, он упал на кровать одетым, в чем был, подогретый вином, но охлажденный проливным дождем. Внезапно у него начались сильные судороги. Около одиннадцати часов он впал в состояние комы, его охватил ледяной холод, и он даже не дышал. В конце концов он умер… В восемь часов на следующее утро его собрались хоронить. Чтобы перенести тело из его дома в церковь, похоронной процессии пришлось карабкаться по одной каменистой тропинке и спускаться по другой, которая была еще хуже. Местность на всем протяжении была усеяна булыжниками и большими камнями, что вынуждало тех, кто нес тело, время от времени делать внезапные и резкие движения. Это постоянное встряхивание вернуло Занетто к жизни. Он начал оживленно шевелиться, затем сел, посмотрел вокруг себя и закричал во всю мочь: „Что, черт побери, вы собираетесь делать, пьяные негодяи?“ При этих словах люди, которые несли гроб, бросили свою ношу и припустились наутек. Те, которые шли следом, в суматохе разбежались по виноградникам, тянувшимся по обеим сторонам тропинки, издавая на бегу пронзительные крики. Те, которые шли впереди, оглянулись и, придя в ужас от увиденного, очертя голову побежали в соседний город, где страшно переполошили всех, потому что одни из них онемели от ужаса, другие рассказывали самые невероятные вещи, но и те и другие тряслись от страха. Только священники остались в похоронной процессии, и они недоумевали, что могло послужить причиной такого беспорядка, когда услышали слова очнувшегося Занетто: „Вы злодеи, я заставлю вас заплатить за это! Вы мне устроили ловушку дома и принесли меня сюда, и вы же понесете меня назад домой! И если вы не будете стараться, я отправлю многих из вас туда, куда вы собирались навсегда отправить меня. Да, и на этот раз я выпью все до дна, не оставлю вам выпивки ни на грош“. Но священники очень осторожно и без спешки доставили его домой. Там они сделали все возможное, чтобы успокоить и утихомирить мужчину, так как он бушевал, как буйнопомешанный. Я слышал, как он сам, будучи в веселом настроении, рассказывал эту историю».

2 сентября 1923 г. в «Обсервере» был опубликован рассказ о призраке, который появился в Белграде и не давал покоя жильцам дома 61 по Босанской улице, которая тянется от старых городских ворот у вокзала до хорошо известной оживленной Балканской улицы. Похоже было, что в дом швыряли кирпичи и камни до тех пор, пока в нем не оказались разбитыми все окна, и семья забаррикадировала отверстия досками, столами и стульями. Мебель в доме кто-то яростно двигал с места на место и часто сбрасывал сверху, так что она разбивалась в щепки. Процессия набожных людей прошла по всему дому, заходя во все комнаты, а также обошла дом снаружи, распевая псалмы и брызгая святой водой. Утверждали, что призрак, причинявший такие беды, был вампиром, хотя его действия больше были похожи на полтергейст. Конечно, вполне возможно, что вампир, который хотел досадить обитателям дома, мог прибегнуть к полтергейстским трюкам, которые, хоть и раздражают, могут оказаться, как показывают отчеты, весьма опасными.

Профессор Барретт во время дискуссии о феномене полтергейста сказал: «Движение предметов обычно не похоже на то, которое происходит под воздействием гравитационного или другого притяжения. Они скользят в разных направлениях, поднимаются в воздух, двигаются по необычной траектории, иногда неспешно, часто меняют направление и, как правило, тихо опускаются на землю, не причиняя вреда окружающим… Часто бывает так, что летают камни, но они не причиняют вреда». И все же во время волнующих событий в Ленаге, Маунтфилд, графство Тирон, в 1864–1865 гг. на обитателей дома обрушился такой град камней, что им пришлось покинуть его. А когда недоверчивый посетитель этого дома стал хвастаться своим неверием, он попал под такой град камней, что только успевал потирать спину. В одну девушку попал твердый ком земли, а потом ее столкнули в кадку с водой. Более недавний случай полтергейста произошел в Баттерси на Эланд-роуд в Лондоне, действия которого вызвали сенсацию в январе 1928 г. Мисс Робинсон, которая проживала в том доме, рассказывала, как «куски угля, картофель, лук и другие снаряды летали по воздуху днем и ночью, разбивая окна и угрожая нашему благополучию… В комнате, где спал мой брат, безо всякой видимой причины вдруг упал платяной шкаф… Китайская ваза, стоявшая на прикроватном столике в комнате моей сестры, разлетелась на куски, упав на землю». Здоровье ее отца пошатнулось от такого напряжения, и он был вынужден переехать в другое место.

И хотя я не стал бы без дальнейшего расследования утверждать, что все эти явления и похожие единичные случаи, которые можно найти почти в каждом графстве, являются по своей природе обязательно демоническими, но все-таки кажется допустимым, что в большинстве случаев их вполне можно приписать сатанинскому источнику. И в то же время в этом может быть доля участия аномальных сил, каким-то образом направляемых таинственными и невидимыми сущностями, которые находят выход для проявления себя через невольного медиума, которым обычно бывает молодой человек или девушка. По своим деталям многие эти любопытные случаи сильно напоминают насильственные вторжения и даже физические нападения на святых, которые зафиксированы в Писании и были (как мы знаем) делом рук дьявола. В жизнеописании блаженной Кристины из Стоммельна говорится, что 21 декабря 1267 г., когда ее впервые навестил Петр из Дакии, монах-доминиканец с острова Готланд, который был в Кельне учеником блаженного Альберта Великого, неведомая сила несколько раз подряд бросила святую деву на землю, нанеся ей серьезные раны, причем не было видно, что ее кто-то касается. Злые духи изводили и мучили ее самыми отвратительными способами: очень часто они окатывали ее вонючими нечистотами и фекалиями, которые жгли, как огонь. Они швыряли в доме камни, так что ее отец был серьезно ранен в голову и чуть не получил перелом руки после одного удара. Одна еврейка, которая навещала Кристину и стала насмехаться над простаками и проказниками эльфами, как она выразилась, попала под такой град кирпичных обломков, что оказалась покрытой синяками с головы до ног, прежде чем успела убежать на улицу и стать недосягаемой для этих снарядов.

Блаженный Франко, монах-кармелит, долго подвергался мучениям и преследованиям со стороны чего-то, что могло показаться проявлениями полтергейста. Предметы, которые ему были нужны, внезапно выхватывались у него и оказывались спрятанными в отдаленном уголке монастыря. Когда он находился в кухне, сковородки, тарелки и миски часто исчезали из вида и находились только после долгих поисков. Но когда он громким голосом велел: «Именем Иисуса из Назарета, изыди, нечистый!» — раздался жуткий смех, после чего все вдруг стало спокойно, и на некоторое время такие явления прекратились.

Добродетельный иезуит из Сассари (остров Сардиния), отец Себастьян дель Кампо, часто попадал под град камней, брошенных невидимой рукой. Когда камни попадали в него, они причиняли необычно сильную боль, но после таких ударов на теле не появлялись ни синяки, ни багровые отметины.

В своей комнате страдавшая от стигматов Мари де Мёрль, которая умерла в 1868 г., подвергалась похожим мучениям. Безумная сила часто выбрасывала ее из постели. В морозную зимнюю полночь с нее кто-то стаскивал одеяло, а в это время ужасный грохот пробуждал весь дом. Но епископ распорядился провести ритуал изгнания нечистой силы, после которого дьявольские происки такого рода прекратились.

Наверное, самым известным и строго документированным делом за последние годы было дело святого Иоанна Батиста Вьяннея, приходского священника из Арса. «Крюк», как прозвал священник своего демона-мучителя, «казалось, забивал в пол гвозди, расщеплял и строгал доски или пилил, как плотник, занятый работой внутри дома. Или он вдруг начинал барабанить по столу, трубе, кувшину с водой или по любой другой поверхности, которая издавала бы побольше шума». Зимой 1826 г., когда святой кюре оставался в пресвитерии церкви Тривьер-сюр-Муанан, несколько священников, тоже ночевавших там, с некоторым пренебрежением обсуждали преследования, которым подвергался Вьянней, и «договорились до того, что эта инфернальная мистика была не что иное, как фантазии, галлюцинации и заблуждение». Кто-то приписывал шумы полчищам крыс, потому что эти животные, без сомнения, сильно размножились в доме католического священника Арса, так как это было заброшенное и разваливающееся здание, дошедшее до нас со стародавних времен. Все легли спать и крепко заснули. Но в полночь их разбудил страшный шум. Дом священника был перевернут вверх дном, двери хлопали, стекла в окнах дребезжали, стены тряслись, а ужасные трещины на них предвещали, что они, того и гляди, рассыплются.

Среди авторов, которые занимаются изучением таких проявлений нечистой силы и у которых можно проконсультироваться, можно назвать следующих: Пьер де Луайе (Рассуждения и рассказы о призраках, видениях, появлениях духов, ангелов, демонов, являющихся людям: В 2 т. Изд. 1. Анже, 1586), Робер дю Трие (Уловки, хитрости и обман, к которым прибегают злые духи, Камбре, 1563) и третья книга — De Terrificationibus Nocturnisque Tumultibus из De Spirituum apparitione (Кельн, 1594), автор Питер Фиреус, бывший профессор богословия в Майнце.

В заключение этой главы я счел, что не будет дерзким привести с должными поправками перевод известного трактата Dissertatio De Masticatione Mortuorum, который был прочитан Филиппом Рором в Лейпцигском университете 16 августа 1679 г. и опубликован в этом же городе в том же году. Эта книга чрезвычайно редкая, и, хотя она не подвергалась такому полному обсуждению, как труды Цопфиуса и Рохлиуса, это один из самых первых и типичных трактатов на эту тему. В нем есть, разумеется, богословские ошибки, и их немало, но я полагаю, что мои примечания будут охранной грамотой в этом отношении.

Филипп Рор в свое время имел высокую репутацию за свою ученость и был также известен как исследователь оккультного. Его книга о кобольдах (домовой в германской мифологии. — Пер.), которые появляются на рудниках, получила высокую оценку. Однако можно заметить, что на эту тему до него писал Георг Ландман, известный металлург, в книге De Animantibus subterraneis, которая вместе с другими его трудами была опубликована в 1657 г.

Те, кто писал об истории погребальных церемониалов и тайнах смерти, не забыли отметить, что время от времени находили тела, которые выглядели так, будто они поглотили саван, в который были завернуты, и при этом они издавали хрюкающие звуки, подобно хрякам, которые чавкают и роют своим рылом. В настоящее время различные авторы высказали уже очень разные мнения по этому вопросу, а некоторые ученые мужи приписывают это явление естественным причинам, которые нам неизвестны. Другие предположили, что существуют животные, которые удовлетворяют свою жажду человеческой плоти, поедая трупы, но что это могут быть за животные, они не говорят. Третьи выдвигали и другие мнения. Тогда это явление показалось нам подходящей темой, которую можно обсудить в открытой и официальной дискуссии с должным соблюдением всех правил и регламента, чтобы найти ему самое лучшее объяснение и, по крайней мере, в какой-то степени пролить на него свет. Соответственно, мы решили после должного изучения вопроса записать итоги наших изысканий на следующих страницах, полагаясь на снисхождение наших читателей, которые примут в расчет чрезвычайную неясность тех моментов, в отношении которых невозможно высказать определенное мнение, и нашу позицию в отношении авторитета тех известных медиков и писателей, мнения которых — а очень часто и сами слова — мы цитировали при разборе этих непростых вопросов. Тема явно распадается на две части: первую можно рассмотреть с исторических позиций, в то время как вторая требует тщательного изучения с чисто философской точки зрения.

I. Мертвецы, способность которых «сжевать» саван мы собираемся сейчас рассматривать, — это не те, которые, будучи воскрешены к жизни Божественной силой, снова вкусили пищу.

Согласно Писанию, многие умершие были возвращены к жизни. В Библии (как в Ветхом, так и в Новом Завете — 3 Цар., 17: 22; 4 Цар., 13: 21; Мф., 9: 18–26; Ин., 12: 1; Лк., 7: 11–17) приводятся несколько примеров этому. Также много примеров были взяты из церковной истории Байерлингиусом в его Theatrum Uerae Historiae Lit. R. Post medium. Мартин Дельрио во второй книге его Disquisitionum Nagicarum Libri Sex приводит цитаты и разоблачает ложь многих рассказов о воскрешении из мертвых, приведенных в произведениях поэтов и писателей.

II. Сейчас под мертвецами мы не понимаем тех, которые казались умершими, а после похорон по какой-то счастливой случайности сумели выйти из своих могил, или тех, которые, еще не будучи преданными земле, очнулись и после этого вкусили пищу.

Сначала мы перечислим факты, которые были четко изложены Корнманном в его произведении De Miraculis Mortuorum, где он пишет: «Душа часто остается связанной с телом человека, но каждое движение его членов строго ограничено, так что далеко не легко обнаружить и различить, живы или мертвы такие тела». Поэтому иногда случалось так, что люди, которые не знали о подобных вещах, считали мертвыми тех, кто таковыми не были; и они отвечали за погребение таких тел и предание их земле, где эти поистине несчастные бедняги, в которых жизнь, казалось, погасла, на самом деле и умерли бы, если бы не произошел какой-нибудь счастливый случай, который давал им сил бороться и спасти себя от такой серьезной опасности. Такие состояния, похожие на смерть, типа комы, врачи часто называют «бессловесной болезнью». В эту категорию Дельрио включает: 1) тех, кого хватил апоплексический удар, кто находится под пагубным влиянием планеты и парализован, и тех людей, которые лишились чувств и впали в оцепенение от сильного удивления или страха; 2) тех, у кого парализован мозг; 3) тех, кто страдает от некоторых форм истерии, а также женщин, которые испытывают ущемление матки и болезненные приступы; 4) тех, которые могут упасть в похожий на транс обморок — болезнь, которой был подвержен Джон Данс Скот (хоть он и был еще живым, как оказалось впоследствии, его похоронили, сочтя мертвым). Об этом обстоятельстве рассказывает Корнманн в четвертой части своего произведения, в которой он приводит изящное стихотворение, сочиненное Янусом Виталисом на смерть Скота.

В главе 59 того же произведения Корнманн приводит пример из «Анналов» Иоаннеса Зонараса — похожего случая, который произошел с императором Зеноном. Некоторые авторы повествуют о необычных происшествиях, в которых фортуна, безусловно, была добра к тем людям, которых сочли мертвыми и положили в могилу, и благодаря счастливому случаю нередко случалось так, что они приходили в себя и были спасены. Корнманн описывает такой случай, который, по его собственному выражению, был «поистине поучительным и чудесным, достойным того, чтобы о нем помнили». В церкви Святых Апостолов в Кельне он увидел написанную по обету картину, сюжет которой мы опишем как можно короче. В 1357 г. в городе под названием Ричемодис от чумы умерла некая богатая дама. Испытывая сильную любовь к своей жене, муж не мог вынести, чтобы у нее забрали обручальное кольцо, и оно было оставлено у нее на пальце. Драгоценный камень на нем представлял такую большую ценность, что могильщик особо отметил его и, придя со слугой к могиле той же ночью, вскрыл склеп. Его слуга спустился в него и начал стаскивать кольцо с руки. Как только он коснулся тела, женщина села в гробу. Двое воров, бросив фонарь, в ужасе бежали, а женщина, взяв фонарь, нашла дорогу к себе домой, где ее с великой радостью встретили скорбящие друзья и муж. Здесь перед нами исторический пример человека, который был похоронен как мертвый и оказался вызволенным из могилы благодаря другому человеку по невероятно счастливой случайности. От этого случая несильно отличаются примеры, которые приводит Плиний в своей «Естественной истории». Он рассказывает о некоем человеке по имени Авиола, занимавшем должность консула, который действительно вернулся к жизни, находясь уже на погребальном костре. Точно такой же случай, по его описанию, произошел с Луцием Ламией. Этот рассказ к тому же приводит и Валериус Максимус. Относительно этих конкретных случаев Дельрио придерживается того мнения, что тепло пламени рассеивает холод и нагревает «телесные соки». Такие случаи, несомненно, должны научить людей не хоронить усопших в спешке или без соответствующего ухода.

В Древнем Риме в таких случаях было принято громко причитать и вообще издавать громкие звуки у смертного одра, чтобы убедиться в том, что душа уже не в теле. Соответственно, тех, которые на самом деле умерли и наверняка не могли вернуться к жизни, называли conclamati. (Conclamare aliquem mortuum — это религиозный термин, которым называют мертвых; означает «многократно звать по имени и стенать над усопшим семь или, как у некоторых авторов, восемь дней до самого погребения».) В своем трактате De Animoe Tranquilli-tate Сенека пишет: «Как много похорон прошло в этой местности». К тому же составители глоссариев пишут, что conclamata corpora означает тех, кто умер и похоронен.

III. Когда мы рассматриваем способность мертвеца «сжевать» свой саван, мы не подразумеваем под мертвецом тех призраков или духов, которые выходят из могилы при помощи демонов и злых духов.

Безусловно, дьявол не может вернуть мертвеца к жизни. Этот догмат нам открыла Божественная сила. Из всех аргументов и доводов разумной философии следует, что такие вещи противны природе.

И в то же время мы не отрицаем, что часто случалось и вполне может случаться сейчас, что по Божественному позволению тела некоторых умерших людей выходят из своих могил благодаря дьяволу и эти трупы совершают различные действия или, скорее, кажется, что они их совершают. И, следовательно, они также могут вкушать пищу. Примеры этого можно найти у Корнманна в De Miraculis Mortuorum, у Йохана Георга Годельмана, труд которого был переведен Георгом Шварцем, ректором Марбургского университета, и у Дельрио в Disquisitionum Magicarum. Когда Дельрио приводит из истории язычества различные примеры мертвых людей, которые якобы поднялись из могилы, он добавляет: «По правде, много иллюзий и обмана может быть сотворено дьяволом в отношении этих таинственных происшествий. Иногда он крадет тела тех, кто умер, и заменяет их призраками, которые двигаются точно так же, как будто это живые люди. Ни для кого не секрет, что он входит в тела усопших и овладевает ими. Более того, иногда он делает так, что сами трупы кажутся живыми. Это происходит благодаря его силе (данной ему), когда он вдыхает в них энергию и овладевает ими. Подобно рулевому, ведущему корабль, он управляет ими и заставляет их в точности подражать действиям и жестам живых людей».

IV. В наши намерения не входит обсуждать тех, которые кажутся мертвыми, а после похорон в каком-нибудь склепе приходят в себя и начинают питаться по собственной воле.

Пример такого случая приводит Корнманн в De Miraculis Mortuorum. Читатель сам должен судить, насколько это может быть правдой. Такие вещи также можно найти в «Церковных анналах» Барониуса. Эти авторы пишут, что Зенона, пораженного эпилептическим припадком, сочли мертвым и на самом деле похоронили, но позже он снова вернулся к жизни в своем склепе, когда, мучимый голодом, он стал глодать свои собственные руки и даже кожу своих котурнов.

V. В таком случае темой нашего обсуждения будут те, которые на самом деле умерли и были похоронены, но, побуждаемые необычной силой извне, они даже внутри своих могил вкушали пищу.

Есть старая известная пословица, которую приводят многие писатели и записал Эразм в своей Adagia. Ее основная мысль такова: мертвые не кусают. Это истина, и тут не о чем спорить. Мертвец пассивен, и никакая внешняя сила не может его заставить совершать такое необычное для него действие, как принимать пищу. Ведь это действие, характерное для живых людей, это некий процесс, при котором пища, если она твердая, поглощается, смачивась во рту слюной и перетираясь за счет силы мускулов человеческого тела, после чего она попадает в желудок и там переваривается. Объектом этого действия является пища, которую можно определить как «смешанная субстанция, которая посредством естественного изменения превращается в субстанцию живого животного». Это удобное определение мы взяли из разных произведений Аристотеля. Отсюда следует, что мы используем слово «жевание (или поглощение пищи)» не в его строгом и специфическом смысле, а скорее в этимологическом. Ведь оно лишает объект его особого непосредственного качества, которым является поддержание сил, то есть питание, а включает лишь действия зубов, то есть пережевывание любой пищи, попавшей в рот. Для ясности лучше будет использовать это слово «пережевывание» в этом ограниченном смысле, который мы указали, так как любое пережевывание чего бы то ни было мертвецом должно быть просто аналогом того действия, которое выполняет живой человек точно так же, как можно, не опасаясь ошибиться или ввести в заблуждение других, называть портрет человека именем самого человека. А если кто-то пожелает считать два слова «жевать» и «есть» (и любые подобные слова) синонимами, то пусть так и поступает. Ведь в местных диалектах мы используем слова metzschen, schmetzen и netzschen, которые являются звукоподражанием, и этот шум (как говорят) производят те, кто ест, находясь в могиле. По этой причине Генрих Ротен в своем труде Tractatus de peste Sagerhusana пишет о «schmetzende Todte». Эти слова также использует Конрад Шлюссельбург. Корнманн тоже в своей книге замечает: «Есть известные случаи, которые доказывают, что некоторые умершие люди в могилах поедали и даже глотали свой саван».

VI. Хроники и исторические памятники показывают, что люди слышали и даже видели, как мертвецы обоего пола глотают пищу или какой-нибудь предмет.

Известно, что трупы мужчин и женщин могут ворчать, невнятно что-то говорить и пищать, однако примеры показывают, что именно тела слабого пола издают такие любопытные звуки. Это обнаруживается опытным путем. Причины этого будут приведены ниже. Оказывается, большинство авторов, которые затрагивали эти вопросы, не потрудились уточнить, был ли умерший мужчиной или женщиной, и поэтому обычно считалось, что это были мужчины. Те авторы и историки, которые либо случайно, либо намеренно пренебрегли этими деталями, безусловно, сильно виноваты, так как в непростом деле такое упущение может скрыть истину.

VII. Примеры случаев такого рода могут быть записаны в определенном хронологическом порядке и последовательности.

Чтобы не показалось, что мы обсуждаем нечто несуществующее, как это сделали некоторые люди, которые предложили некую тему для дискуссии, а затем совсем отошли от нее, правильным будет привести известные примеры того, как мертвецы поедали что-то в своих могилах. Из таких примеров правда этих повествований может вырисоваться более отчетливо. Достаточно будет упомянуть год и место, где произошли такие странные случаи, и привести их здесь, а затем сослаться на первых авторов, у которых мы взяли эти рассказы, обычно подтвержденные помощниками и свидетелями всех обстоятельств. В 1345 г. от Рождества Христова в Левине, городе в Богемии (Чехии), тело женщины в могиле съело свой саван (Харсдорфер Г. Ф. Theatrum Tragicorum Exemplorum. Рассказ взят из 115-й главы Chronicon Bohemiae Генезиуса). То же самое произошло во времена Мартина Лютера, когда очевидцы видели тело женщины, которая глодала свою собственную плоть (Лютер. Colloquia. Гл. 24). То же самое произошло в 1552 г. в деревне неподалеку от Фрайбурга (Мюллер. Фрайбургская летопись. С. 254), а также в 1553 г. в Любене, Силезия (Шлюссельбург К. Grundlicher Erklarung des XCI Pf. Cons. XII. Ч. 3), в 1565 г. в Зангерхаузене и в 1579 г. в окрестностях Вайсмариена (оба примера взяты у Шлюссельбурга). Адам Ротер в своем трактате о чуме пишет, что, когда это бедствие бушевало в Марбурге, и в самом городе, и в его окрестностях люди слышали, как многие трупы издавали странные звуки. Это случилось в 1581 г. Когда чума опустошала Шиссельбайн, люди замечали, что на некоторых кладбищах происходило то же самое. Об этом рассказывает Игнатий Ганиел в своем Tractatus de peste in Schisselbein. В 1603 г. в деревушке Найнштадте, расположенной неподалеку от Гамбурга, люди слышали, что тело в могиле издает хриплый звук, похожий на тяжелое хрюканье свиньи. Полный рассказ об этом можно найти в работе Шлюссельбурга. Харсдорфер, которого мы уже цитировали, упоминает схожий случай, когда тело человека не только пожрало и проглотило свой собственный саван, но и наполовину поглотило труп женщины, лежавший в соседней могиле. Но автор не приводит год происшествия. Это случилось в городе Эгваншитце, в Моравии. Только семь лет назад, в 1672 г., произошел точно такой же случай в деревне, расположенной в трех милях от этого самого города. Его свидетелем был мой близкий друг, слова которого достойны всякого доверия. Тело человека, имя которого хоть и знакомо мне, но я предпочитаю его не упоминать, было опрометчиво эксгумировано деревенскими жителями, которые обнаружили, что оно съело свои собственные члены. Могу добавить, что ссылки на большое количество книг и более интенсивное изучение истории могут дать гораздо больше примеров таких случаев. Но в конце концов, было уже достаточно сказано, чтобы доказать правдивость нашего тезиса, а именно: что известны случаи, когда мертвецы совершают акт жевания.

Некоторые философские рассуждения.

I. Пока мы обсуждали те моменты, которые относятся к историческому обзору нашей темы. Теперь мы рассмотрим причины и мотивы, которые мы разделим на ложные и истинные.

II. Способность мертвецов жевать ошибочно приписывается какой-то скрытой способности.

Есть авторы, которые, веря каким-нибудь пустым суевериям или еще чему-нибудь, пытаются обнаружить причину этой способности в самом трупе, а так как они не способны объяснить это, то им нравится называть это «скрытой причиной». Об их числе следует спрашивать у Корнманна, потому что он пишет: «Несомненно, существует скрытая причина способности мертвецов жевать» (ч. 4, с. 64). А теперь мы вкратце рассмотрим физическую сторону этих «скрытых причин», и скоро станет видно, может ли такая причина дать такой эффект. Безусловно, существуют скрытые свойства, которые являются непознанными и неизвестными силами природы, благодаря действию которых естественные вещи являются субъективными или объективными, и причина их действий не может быть ясно продемонстрирована. Все авторы условились, что источник таких сил должен быть внешним или внутренним. Те, которые считают, что существуют внешние силы, полагают, что это планеты и небо, под влиянием которых естественные вещи побуждаемы совершать некоторые действия, и все же точная причина этих действий остается необъяснимой. И наоборот, другие авторы — на мой взгляд, совершенно правильно — безоговорочно отвергают эту теорию внешних воздействий и, скорее, концентрируют внимание на теле, или душе, или объекте, который состоит из того и другого, и ищут в нем причину природного действия. Было бы дерзко с нашей стороны, если бы мы здесь стали подробно обсуждать различные высказанные точки зрения, и все же мы полагаем, что будет, безусловно, полезным провести некоторое различие. Достаточно будет сказать, что эти скрытые воздействия во всех случаях берут начало в телах, или душе, или субстанции, обладающей и тем и другим и пользующейся ими как средством второстепенным, а по своей сути первичной и действенной. И это различие можно отчетливо показать. Тогда мысль, которую мы высказали, будет полезна для опровержения точек зрения тех, которые полагают, что процесс жевания мертвых тел можно приписать какой-то скрытой причине. Ведь наверняка никто не скажет, что это случилось благодаря влиянию небес и планет, которые являются универсальными причинами и которые — даже если они и на самом деле произвели такое действие — производили бы его, во-первых, гораздо чаще, во-вторых, это касалось бы всех мертвецов или, по крайней мере, примеров этого было бы гораздо больше, и, в-третьих, это происходило бы как в периоды эпидемий, так и во время их отсутствия. Непонятно, почему лишь во время чумы звезды оказывают это влияние на мертвых, а в другое время этого не бывает. Одним словом, глупо приписывать универсальные причины отдельным явлениям. К тому же ни один человек в здравом уме не стал бы приписывать эту способность мертвецов «жевать» воздействию души, так как когда душа уже покинула тело, она задерживается в назначенном месте. Опять же мы представляем себе, что все должны согласиться с тем, что, когда душа отлетела, просто физическая оболочка сама по себе ничего делать не может. И таким образом, ни одно из этих свойств и условий не имеет никакого влияния, так как если главная первопричина отсутствует (а она отсутствует у трупа), то они бессильны. А если нет причины, то не будет и следствия.

III. Утверждать, что они были поглощены Азазелем (так называли Сатану древнехристианские сектанты и арабы. — Пер.) — пустая и глупая выдумка, легенда, происхождение которой довольно безрассудно приписывают еврейским раввинам.

Мы уже показали, что предполагать, будто способность мертвецов «жевать» может быть субъективна, совершенно ошибочно. И теперь мы сталкиваемся с другой точкой зрения, явно ложной, хотя она и относится к объективной причине, а именно Азазелю. Существуют два утверждения: первое — эти трупы пожрал Азазель; второе — таково мнение раввинов. Среди тех, которые поддерживают первую точку зрения, хотя и не подчеркивают ее и не доводят до логического заключения, находятся Корнманн (De Miraculis Mortuorum. Ч. 7. С. 64), Паулюс Шалихиус (De Demonio Infernali. С. 48) и Писториус со своей «Демономанией», в которой он пишет о том, как Азазель пожирает трупы. По-видимому, эти авторы считают Азазеля змеем, а некоторые говорят, что еврейские раввины настаивают именно на таком его облике, так что мертвые тела становятся пищей змея. К этому на самом деле нельзя относиться всерьез. И все-таки они утверждают, что евреи доказывают это текстом Быт. (3: 14): «И Господь Бог сказал змею: Оттого что ты сделал это, ты будешь проклят среди всех тварей на земле; и будешь ты ползать на брюхе, и будешь есть землю на протяжении всей своей жизни». А еще Исаия (65: 25) говорит: «И прах будет пищей змея». Едва можно удержаться от смеха при таком толковании. Оба отрывка относятся к рептилии, змее, которая является животным. Ее называли не Азазель, а (словом на иврите), которое изначально обозначает понятие «змей» или «змея», когда об этом животном говорится в Библии. Более того, любому, кто знает контекст обоих отрывков Священного Писания, очевидно, что в них имеется в виду земля и пыль, прах, который находится на ней, а совсем не труп. Подобный пример трактовки Священного Писания характерен для тех еврейских раввинов, которые, просеивая и изменяя его, нередко позволяют себе такие акробатические повороты и искажения. И в то же время хорошо, что наши комментаторы абсолютно уверены в том, что эта точка зрения всегда поддерживалась сторонниками раввинов. Мы же сомневаемся в этом по нескольким причинам. Первая состоит в том, что раввины трактуют Азазеля не как змея, а как духа, злого духа, то есть демона. Йохан Баксторф сообщает: «Азазелем звали ангела, который вместе со своим товарищем по имени Самхасай упал с небес на землю» (Lexicon Talmudicum. 1593). Клаудиус Фришмутиус четко пишет, что «именами четырех главных демонов у евреев были Саммаель, Азазель, Азаель и Михаель». Он же собрал огромное количество похожих данных из произведений раввинов и подробно пишет об Азазеле в своем трактате De Hirco Emissario, где он цитирует другого автора, с которым тоже можно не без пользы проконсультироваться по этому вопросу, — это Йохан Бенедикт Карпцов. В своем произведении Disputatio de Gigantibus он собрал вместе множество этих иудейских легенд об Азазеле, взятых из трудов раввинов, но нигде не говорится о том, что этот дух превратился в змея или являлся в таком облике. Те, кто хочет узнать об этом больше, могут заглянуть в «Священную философию» Мейера (ч. 2, с. 231–237) и Coelum Oriens Банга. К тому же — и это еще одна причина, чтобы испытывать сильное недоверие к любой такой интерпретации, — иудейские толкователи, разбирая тексты, взятые из Бытия или Исаии, не упоминают слово «Азазель», а придерживаются также термина на иврите (обозначающего змею). Они, безусловно, ничего не знают об этих трупах, которые пожрал Азазель в облике змея, так как слово, которое они используют, означает просто «земля» или «почва». Если дело обстоит именно так, то может возникнуть вопрос: откуда тогда некоторые ученые взяли эту необычную легенду, которую они приписывают раввинам? Она пришла к нам из различных преданий, записанных еврейскими талмудистами, об ангеле смерти, которые были несколько преувеличены в просторечии и вере. Полагаясь на авторитет Илии Грамматикуса с его Lexicon, Йохан Баксторф в своем произведении Synagoga Iudaica пишет: «Раввины верят в то, что после смерти одного из представителей иудейского народа и его похорон является ангел смерти и занимает место у могилы; в то же мгновение душа человека возвращается в его тело, и тело снова оживает; при этом ангел смерти, держа в руке железную цепь, одна часть которой холодна, как лед, а другая раскалена докрасна, бьет это тело или труп своей цепью. При первом ударе все тело разрывается на куски и распадается, после второго — все кости рассыпаются, а после третьего и последнего удара цепью все тело превращается в прах и пепел». Таким евреи представляют себе ангела смерти, но он, безусловно, не был ангелом, который пожирал трупы. С другой стороны, древние язычники действительно полагали, что такое существо было, и о нем действительно упоминает Павсаний в своей Десятой книге, когда пишет о финикийцах: «Среди богов преисподней у них есть некий Эврином, празднества в честь которого устраиваются в Дельфах. Говорят, что этот злой дух пожирает плоть трупов, и на их месте не остается ничего, кроме голых белых костей». Чуть позже этот злой дух описывается так: «Цвет лица у него между черным и очень смуглым, похожим на цвет жирной трупной мухи, которая откладывает яйца в свежем мясе; он показывает белые блестящие зубы; его кожа морщинистая, как у грифа». Действительно, у евреев была какая-то история о мыши, которая стала грызть и кусать погребенное тело так жестоко, что мертвец громко и пронзительно кричал от боли. Пусть тот, кто хочет, верит таким сказкам. Несколько авторов упомянули эту легенду (см.: Гейер. Tractatus de luctu Hebraeorum. С. 17). Не будет совсем уж дерзостью заметить, что у мусульман есть столько же безосновательных историй о змеях, сколько и у евреев, и есть легенда о драконе с девяноста девятью шеями, на каждой из которых по семь голов, а когда неверующий человек оказывается похороненным, каждая голова кусает его в качестве наказания за его грехи. Эдвард Покок в своем «Альманахе» и Гармер в De Miraculis Mortuorum (III, 3) уверяют нас, что турки действительно верят в эти глупости. Несомненно, именно эта глупая байка послужила основой для абсурдной выдумки, пересказанной некоторыми писателями, будто змея может родиться из позвоночника умершего человека. Если интересно, загляните в книгу Корнманна (VI, 30). Эту тему не имеет смысла развивать дальше. На самом деле все эти сказки и им подобные рассказы — пустейшие детские верования. Как сказал выдающийся богослов Джон Конрад Дангуерус, «это просто усыпляющая чушь и глупейшие выдумки, которые можно оставить жителям тех городов, у которых вместо света тьма, вместо правды ложь и которые окружают себя невежеством, как стеной». Что касается Эвринома, Павсаний даже вычеркнул его из списка богов преисподней. «Это божество не упоминается в „Одиссее“; это имя не встречается в Minyas; и я не нахожу его в той поэме, которая носит название Reditus, а это те произведения, которые сообщают нам больше подробностей, чем любая другая сага, о преисподней, их темных тайнах и богах. А имя Эвринома как властелина ада не встречается ни в одном из них».

IV. Неразумно приписывать способность «жевать» птицам (strigibus), которые сосут кровь, или гиенам, так как эти животные совершенно неизвестны в нашей стране.

Этот факт настолько очевиден, что едва нуждается в подробной аргументации или исследовании. Что касается striges (ночная птица. — ит.), если действительно есть какие-нибудь птицы, которых так можно описать, то говорят, что они очень осторожно сосут кровь живых людей, особенно детей. Но какое это имеет отношение к мертвым телам? И как это объясняет необычные звуки, похожие на чавканье при жевании, которые издают трупы? Что касается гиены, то это животное совершенно неизвестно в наших краях, и мы будем не правы, если скажем, что оно в принципе могло прийти к нам и начать бродить по кладбищам. Даже если предположить, что несколько таких животных и рыскают среди могил, никем не замеченные, то даже в этом расплывчатом и невозможном случае как мы можем приписывать им это «жевание»? Действительно, в наших краях они могут питаться телами, находящимися в целости и сохранности, которые они вырыли из могил, подобно медведям России, поедающим трупы, повадки которых были подробно описаны разными путешественниками (вроде Сигизмунда Герберштейна (1486–1566), его книга «Записки о московитских делах» (1549) — образец тенденциозности и искажения русской жизни. — Ред.). Мы можем даже процитировать Джона Хрисостома, который в своей «Тринадцатой проповеди о святом Марке» пишет: «Гиену нельзя увидеть в дневное время, а всегда лишь ночью; ее не увидеть при свете, лишь в темноте. У нее такая свирепая натура, что она будет выкапывать из могил тела мертвых и пожирать их. И если случится так, что кто-то умер и был небрежно и неглубоко похоронен, гиена ночью выроет из могилы тело, утащит его и сожрет. Везде на кладбищах, где хоронят людей, находятся берлоги гиен».

V. Теперь, когда мы изучили все эти причины «поедания», присущего мертвым телам, и доказали, что они ошибочны, мы должны сделать вывод, что причина этого явления — дьявол.

Мы на самом деле обязаны приписать это действие злому духу, потому что логически мы должны сделать это, так как не можем уйти от постулата, принятого всеми богословами и учеными: если мы считаем какое-нибудь действие или обстоятельство выходящим за рамки естественных возможностей человека, и нет никакой разумной или подходящей причины, почему это следует прямо приписать Всемогущему Господу или добрым ангелам, то тогда это, безусловно, работа демона. В отношении этого «жевания», которое является темой нашего исследования, можно сказать следующее. Первое: уже было показано, что оно не может исходить со стороны тела, так как труп лишен такой способности и не может производить такое действие. Второе: было бы глупо приписывать это какому бы то ни было животному. Третье: чистота и доброта святых ангелов полностью запрещает нам даже пытаться предположить, что они способны предаваться этим отвратительным ужасам. Какое отношение могут эти ангелоподобные духи иметь к склепам, в которых гниют трупы? Они обитают на небесах и не бывают в склепах и мавзолеях с гробами. Правда, они охраняют кости праведников, но они не пользуются ими, чтобы творить странные дела. Поэтому не кто иной, как злой дух является причиной этого ужасного, чудовищного «жевания» мертвых тел. Подобно какой-нибудь летучей мыши или непотребной ночной птице, он любит могилы и склепы, как об этом говорится в Священном Писании (Мк., 5: 2–5; Мф., 8: 28).

Пселл в своем труде De Natura Daemonum при описании шести видов демонов сообщает, что в пятый их ранг или категорию входят те, которые живут под землей, в самых недрах земли: «Эти обитают в пещерах и ямах, в самых далеких оврагах среди самых безлюдных гор». Каспар Шотт придерживается этого же мнения в своем произведении Physica Curiosa. Святой Иоанн Хрисостом в своих «Проповедях о святом Матфее» говорит, что существовало не просто широко распространенное поверье в народе, но и ученые мужи были убеждены в том, что злые духи и демоны обитают на кладбищах, таясь у могил и беспрестанно бродя туда-сюда, и не находят покоя. Знаменитый иезуит, толкователь библейских текстов Санчес из Алкалы рассказывает нам то же самое в своих комментариях к пророку Иеремии.

VI. Здесь, если продолжать наше исследование при отсутствии какой бы то ни было двусмысленности, необходимо, чтобы мы различали и разделяли действительную причину «жевания» на две части, а именно: главную и второстепенную.

VII. Главной причиной является сам дьявол, который действительно осуществляет это «поедание» мертвых.

Не может быть никаких сомнений в его желании произвести такой эффект, потому что он поистине самый коварный враг, который вечно ищет любую возможность причинить вред бедным несчастным смертным. После смерти ненависть больше не бушует в сердце человека, зато всегда бушует в характере демона, единственное удовольствие или радость которого состоит в том, чтобы причинять вред и уничтожать человеческий род в любое время и любым способом, каким ему это удастся. Он выдал свою закоренелую злобу в соперничестве с архангелом Михаилом у тела Моисея, святого иудея. Многие другие ложные чудеса, которые он творит, показывают, что он вполне способен на такое необычное «поедание». Мы не допускаем мысли, что у него есть такая власть над душой, когда смерть разлучает ее с телом, что приписывает ему Дельрио — слишком неосмотрительно, на наш взгляд. Но то, что у него есть немалая власть над человеческим телом — насколько это позволяет Господь Бог, — мы не осмелимся отрицать. «Если Бог захочет, дьявол способен мучить нас при жизни, терзать нас ужасными снами и нарушать наш покой, калечить и деформировать наши тела, более того, насылать на нас недомогание и болезни». Таково мнение святого Киприана из Карфагена, которое он выразил в своем научном труде Quod Idola dii non sint. Эти слова цитирует Биндерус в своем трактате De Causa Pestis («О причине моров»). Если точно приводить фразу Дельрио, то дьявол способен «совершать самые чудесные вещи с мертвыми телами и вызывать такие необычные происшествия, что может показаться, будто трупы снова живы и обладают разумом и душой. Например, он может заставить кровь течь из ран мертвого человека в присутствии его убийцы. Он также может сделать так, что мертвые тела остаются целыми и невредимыми и не подвергаются разложению. Тем не менее это может случиться, разумеется, и благодаря искусству бальзамировщика или природным особенностям того места, где похоронен усопший, а иногда даже благодаря тому, какой смертью он умер. Такая неподверженность тела тлению часто достигается благодаря загадочной силе дьявола, чтобы служить для его целей, пока, во всяком случае, останки не подвергнут кремации». Совершенно невозможно дать отчет обо всех необычных происшествиях с мертвыми телами, которые может вызвать сила дьявола. Также не может быть никаких сомнений в том, что он может заставить их «поедать» себя, что сопровождается ужасным чавкающим шумом.

VIII. Весьма вероятно, что в этом ужасном деле злому духу помогают ведьмы, и мы не должны сомневаться в том, что они часто являются второстепенной причиной, а их владыка — главной и определяющей.

Дьявол на самом деле играет главную роль в этом, но можно не сомневаться, что он часто пользуется помощью ведьм. И мы будем в этом еще больше уверены, когда примем во внимание другие чудеса, которые эти негодницы могут совершать благодаря силе этого старого змея. Дельрио пишет, что «ведьмы способны совершать много необычных вещей с помощью дьявола, и это происходит с позволения Божьего» (Disquisitiones Magicae. Ч. 2. Гл. 7). Тот же автор в последующих главах своей книги собрал большое количество фактов такого рода и приводит цитаты как из старых и признанных авторов, так и известных авторов более недавних времен. В частности, он приводит из Суйдаса пример Юлиана Халдейского, который обладал необыкновенными способностями, позволившими ему положить конец эпидемии и мору. Но, как пишет Конрад Шлюссельберг, на которого мы ссылались ранее, широко распространена вера в то, что чума может быть наслана на людей посредством такого поедания. А раз так, то ведьмы, безусловно, займутся тем, чтобы вызвать такое поедание.

Овидий в своей Heroides, послании Гипсипила к Ясону, пишет о том же.

Если они тайно утаскивали кости с погребальных костров, они не пощадят и плоть мертвых в могилах. Особенно потому, как сообщает нам Годельман, что они используют мертвецов в приготовлении своих самых смертельных ядов (De Magis, Ueneficis et lamiis tractatus. Ч. 1. Гл. 8) (75). Паулюс Грилланд, которого цитирует Дельрио, пишет: «Несомненно, ведьмы святотатственно эксгумируют мертвых». Лука в своей «Фарсалии» (VI) описал такую ведьму.

Дельрио, который является одним из самых знающих писателей по этим вопросам, собрал у различных авторов большое количество материала, который можно найти в его Disquisitiones Magicae (III. Ч. 1. Вопр. 3). Также можно обратиться к Tractatus de Impietate Sagarum Теодора Туммиуса. Так как столь многие выдающиеся авторы уверяют нас, что колдуны и ведьмы используют в своих заклинаниях части мертвых тел, мы вынуждены предположить, что они часто осуществляют это мерзкое «поедание» по своим собственным причинам. Следует помнить о том, что мы можем процитировать лишь немногих известных авторов, выбирая их из огромной библиотеки.

IX. Инструментальной причиной этого «поедания» логически должны быть эти человеческие трупы.

Ясно, что дьявол не способен совершать какие-то телесные действия, потому что у него самого нет тела. Поэтому, если он хочет совершить какое-то действие, он эксплуатирует нашу человеческую природу, заряжая активностью какое-нибудь послушное тело, или же добивается этого ложным оживлением тел мертвых людей, заставляя их двигаться, будто они двигаются сами согласно естественному порядку вещей, будто тело одухотворено душой. В своем трактате De Causa Pestis Биндерус повествует о том, что дьявол способен использовать естественные объекты и естественные причины, чтобы вызывать нужное ему действие. Соответственно, он не может вызвать поедание трупом самого себя, если не воспользуется каким-нибудь другим подходящим телом, для которого это действие является естественным, в качестве своего орудия или посредника. Поэтому из-за того, что это действие естественно для живого организма, самый злостный враг рода человеческого входит в те мертвые тела и, используя их, исполняет желаемое, хотя, будучи мертвыми, они сами должны оставаться пассивными и недвижными до тех пор, пока их не приведет в движение и не зарядит энергией какая-нибудь высшая сила. И все-таки, по-видимому, некоторые авторы сомневаются, можно ли сказать, что дьявол вызывает акт поедания, используя труп. Например, Конрад Шлюссельбург пишет: «Несомненно, что это поедание не исходит от тел мертвецов в могиле». На это я отвечаю, что формально, возможно, так оно и есть, то есть если акт поедания трупа считать отдельным и определенным действием, но тем не менее он осуществляется дьяволом, как утверждает Гарман в своей известной работе, в которой он заявляет, что дьявол в могиле может производить необычные звуки. Он может стучать, лакать, как испытывающее жажду животное, чавкать, хрюкать и стонать. И все же дьявол не может совершать эти действия, если не использует тело в качестве орудия. Точно так же легенда гласит, что папа Сильвестр II, который по причине своей большой учености имел репутацию адепта оккультизма, в раке или ковчеге хранил некоторые кости, и оттуда иногда были слышны бормотание и какой-то шум. Эта история рассказана Шлюссельбургом, который утверждает, что слышал ее от кардинала Лодовико Симонетты. Как бы то ни было, нет сомнений в том, что ведьмы могут осуществлять свою власть над мертвыми и оживлять их так, что они кажутся живыми и по походке, и по жестам. Примеры этому можно найти у многих авторов, которые писали на эти темы. Это подтверждают свидетельства определенных авторов, которые пишут, что трупы пожрали свою гниющую плоть и своими зубами разорвали в клочья свои саваны и погребальные одежды. По этой причине вполне уверенно можно говорить о том, что мертвые тела все же совершают акт поедания, хотя делают это не по своей воле, а по воле какой-то внешней силы, то есть являются просто орудиями, которые производят это действие. Но если кто-то возражает против того, что я наделяю дьявола слишком большой силой, сказав, что он воздействует на эти тела, которые, подобно всем другим вещам, находятся во власти Всемогущего Господа, то ему я отвечу так. Во-первых, сила дьявола строго ограничена Божественным провидением и находится в определенных пределах; ему позволено лишь осуществлять ее для справедливого испытания добродетельных людей. Во-вторых, сказав, что он обладает ограниченной властью над мертвыми телами, мы не наделяем дьявола большей силой, чем Священное Писание, так как написано, что он способен мучить живых людей, овладевая ими, и иногда даже на самых святых из них насылать ужасные болезни. В комментариях к Посланию святого Павла к галатам сказано, что если на то будет воля Небес, то все мы в своих телесных оболочках, как временно живущие на земле, окажемся во власти дьявола и будем уничтожены.

Х. Цель или сущность этого поедания можно считать двойственного рода.

Мертвецы грызут и глотают саваны и льняные салфетки, которыми подвязаны их челюсти, как это было отмечено в случае, происшедшем в 1345 г., согласно записям Харсдорффера. Другие трупы поедают свою собственную плоть и жадно поглощают свои собственные внутренности, как это было обнаружено во времена Мартина Лютера, когда была осмотрена могила с останками, о которых писал Шлюссельбург. У Корнманна тоже есть пример такого рода: умершая женщина грызла свою собственную плоть. Его он берет у Хондорффа, который упоминает этот пример в своей книге Theatrum Historiae («Театр истории»).

XI. Поедание является обычным и естественным процессом, а именно: взятием чего-то съедобного в рот, жеванием этой съедобной субстанции зубами и глотанием всего перемолотого во рту со звуком, напоминающим шум, который издают хрюкающие над едой свиньи.

Об этом шуме мы поговорим позже. Здесь мы должны рассмотреть три формальных действия, так как глотание пищи и попадание ее в пищевод может, если мы не будем аккуратны с терминами, быть для наших целей рассмотрено в конце процесса поедания. А так как самое полное и лучшее объяснение состоит в том, чтобы приводить примеры, а мы уже упомянули много таких случаев в ходе нашего исследования, едва ли есть необходимость снова рассматривать этот вопрос.

XII. Но все же есть некие подробности этого поедания, которые необходимо рассмотреть, особенно эти две: необычный шум, который сопровождает поедание, и время, в которое происходит этот процесс.

Прежде чем мы подведем итог нашим завершающим доводам, будет неплохо обратить внимание на эти два обстоятельства, причины которых получат объяснение по ходу нашего рассуждения.

XIII. Чавкающий звук, похожий на хрюканье свиней, который издают эти мертвые тела, исходит от дьявола, являющегося единственной причиной этого поедания.

Трупы не только едят, но и издают необычный хрюкающий шум. Так как не вызывает сомнения тот факт, что это поедание вызвано дьяволом, тогда, безусловно, он и производит эти звуки. Задавали вопрос, исходит ли этот шум из самой могилы, производимый неразложившимися органами трупа, или же он вызван дьяволом, находящимся вне могилы в окружающей атмосфере, и таким образом может быть слышным людям. Несомненно, дьявол может издавать этот шум из трупа, и он достигает этого точно таким же способом, каким говорит посредством многих тел. У нас имеются ошеломляющие данные, дошедшие до нас с древних времен, о том, что дьявол издает звуки посредством многих объектов и инструментов, вроде оракулов, пещер, дубов и даже статуй. Да, он говорил даже из черепов и разлагающихся губ умерших людей, как нам об этом сообщает Дельрио в Disquisitiones Magicae. Ему гораздо проще подавать голос из тела, которое было захоронено недавно. И даже вес земли, которая заполняет могилу и насыпается сверху на гроб, никоим образом не мешает звуку исходить из захоронения подобно тому, как иногда природные звуки слышны в пещерах и пустотах под землей. Эти шумы очень отчетливо слышат люди, которые живут на ее поверхности (не говоря уже о том ужасном гуле и реве, который производит вулканический огонь в самих недрах земли), так что нет сомнений в том, что дьявол может издавать необычный шум в могилах, которые, в конце концов, не так уж глубоки, и этот шум слышат люди. И все-таки, по нашему мнению, которое мы готовы представить на суд более авторитетных судей, было бы разумно предположить, что дьявол часто обманывает чувства человека, издавая какой-нибудь необычный звук в воздухе у могилы так, что человеческому уху кажется, что он идет из земли. То, что дьявол любит обманывать и смущать наши чувства, ясно сказано у Гисберта Воета в его Disputationes Selectae (ч. 1). Вот его слова: «Дьявол может обмануть пять чувств человека и его органы чувств многими способами. Например, злой дух может обмануть слух мнимыми шумами и т. д.». В своем Tractatus Theologicus de Sagarum impietate Теодор Туммиус выражает точно такое же мнение. «Дьявол, — пишет этот ученый богослов, — часто убеждает человека, что тот слышит или может чувствовать что-то, когда звук или предмет на самом деле представляет собой ничто, кроме чар, которые хитроумно рассеяны злым духом». Было бы нетрудно подробно рассмотреть все уловки и обман старого змея из преисподней, которым является дьявол или Сатана, но мы должны уже оставить эту тему пусть даже и на самой ее середине.

XIV. Трупы в своих могилах производят этот ужасный хрюкающий звук при жевании, главным образом во время сильного мора. В другие времена, когда никакой эпидемии нет, это отвратительное поедание наблюдается редко.

Это полностью доказывают примеры, которые мы уже приводили. Все они, за исключением первого и последнего, о которых нам поведали наши авторитетные источники, произошли во время эпидемии какой-нибудь страшной болезни. Конрад Шлюссельбург писал об этом. По этому вопросу можно справиться у Данта в Decisio Casuum Conscientae (23, вопр. 19), в том тексте, где он цитирует Mortuorum Quaestio Illustrium Прукнера. Оба этих автора пишут, что трупы поедают сами себя лишь во время чумы. Тем не менее мы не должны отрицать, что это поедание также имеет место в других случаях, когда на земле не бушует мор, хотя примеры этого редки. И все-таки случаи, которые мы привели в качестве первого и последнего примеров, доказывают, что трупы поедают себя в могилах и во времена, когда нет эпидемий, и это полностью доказывают истории Харсдоффера, которые содержатся в его Theatrum Exemplorum Tragicorum.

XV. Причин, по которым Сатана побуждает трупы к поеданию самих себя в могилах, две: богословская и физическая.

Мы не должны предполагать, что наш инфернальный враг не понимает, что посредством этого «самоедства» он может причинить вред людям, потому что у него всегда есть причины на то, что он делает. Мы поделили их на две категории — богословские и физические, и маститые авторы рассматривали эту тему. Шлюссельбург в своих толкованиях псалма 90 Qui habitat in adiutorio Altissimi приводит шесть причин, одни из которых воздействуют на мертвых, а другие на живых людей. Посредством этого «самоедства» дьявол стремится создать дурное мнение об умерших, чтобы люди начали верить в то, что те вели низкую, дурную жизнь. Этот выдающийся богослов подчеркивает, что именно по этой причине мы обнаруживаем, что дьявол очень часто использует трупы женщин для того, чтобы осуществлять свое мерзкое поедание. Он находится в вечном состоянии войны со слабым полом, потому что от Женщины родился Мужчина, который сильнее его, и поэтому дьявол не оставит камня на камне, лишь бы испортить добрую репутацию женщины любым способом и средствами, которые могут причинить ей вред. Остальные причины касаются живых. Дьявол вызывает самоедство трупов отчасти потому, что может разбудить сомнения в сердцах людей, которые начнут вопрошать у Божественного провидения, которое наблюдает за живыми и заботам которого вверяются мертвые. (Этот вопрос выносится на обсуждение и дискутируется с величайшим мастерством Шлюссельбургом.) Он совершает эти действия отчасти потому, что может убедить людей полностью забыть и игнорировать грехи своей прошлой жизни и свернуть их на стезю ложной и глупой уверенности в своей безопасности. Ведь этот зверь, этот ненасытный пожиратель душ может убедить их в том, что эти трупы отбывают наказание за свои дурные поступки, и, размышляя о проступках других, они забудут, что нужно раскаяться в своих собственных грехах, которые каждый день вызывают гнев Божий. Опять-таки он творит свои чудеса отчасти для того, чтобы дать живым возможность предаваться жестоким и злобным мыслям о мертвых; отчасти также для того, чтобы всколыхнуть раздоры и ссоры среди живых, и этого он ловко и умело достигает, когда некоторые люди заявляют, что, если слышны какие-то необычные звуки «самоедства», трупы следует эксгумировать, тогда как родственники и друзья умершего тяжело воспринимают такое предложение и сильно противятся любому плану такого рода. Отсюда возникают бесчисленные ссоры, слышны проклятия, богохульства и ругань; не обходится и без насильственных действий.

Таковы богословские причины. В своем Tractatus de Miraculis Mortuorum Йохан Кристофер Фредерик Гарманн приводит две физические причины самоедства. Первая состоит в том, что живые могут быть ужасно встревожены и охвачены паникой, узнав о таком чудовищном самоедстве. Вторая — в том, что, если возникнет необходимость эксгумировать тело, следствием этого может быть разнесение инфекции и начало эпидемии. Любое из двух является быстрым средством для распространения черной чумы. И эта точка зрения полностью подтверждается фактами. В качестве примера можно привести случай, который произошел в 1603 г. в Найнштадте, деревушке неподалеку от Гамбурга, когда (как уже было упомянуто выше) крестьяне этого местечка выкопали из могилы труп и отделили голову от туловища. Гниющие части тела со смердящим запахом так загрязнили и заразили весь воздух в радиусе одной лиги, что пастух, который жил недалеко от этого кладбища, умер вместе со своей женой и двумя дочерьми. Несомненно также и то, что страх и ужас сильно способствуют распространению любой эпидемии. Это особенно отметил известный Афанасий Кирхер в своем трактате Scrutinium physico-medicum contagiosae luis, quae pestis dicitur.

XVI. Остается рассмотреть различные средства, которые обычно используют в таких необычных случаях, и узнать, являются ли эти средства действенными или бесполезными.

Думаю, мы не будем напрасно и наугад пускать стрелы, если сейчас затронем те средства, которые обычно используют в случае таких чрезвычайных и ужасных происшествий. В некоторых случаях предпринималась попытка противодействовать этим действиям злых духов посредством определенных амулетов и заклинаний. И в некоторых случаях казалось, что надеяться на эти амулеты — лишь предрассудок. Поэтому (раз они явно имеют неодинаковую силу) мы поделим их на два класса: настоящие и ложные. К ложным мы можем сразу же причислить старый еврейский обычай, который описал Шикхард в своих работах о еврейских обрядах и церемониях. В них он упоминает о том, что евреи сцепляют руки умерших таким образом, чтобы переплетенные пальцы образовывали имя Всемогущего Господа. Как замечает Баксторф в своей работе De Synagoga Iudaeorum (гл. XXV), это вселяет в Сатану величайший страх, и он не осмеливается приблизиться к телу. Такая практика также упоминается знаменитым Дилгером в работе Disputationes Academicae, где, говоря об этом обычае евреев, он пишет, что иногда они вытаскивают длинную нить из погребальных одежд усопшего и обматывают ее вокруг его пальцев так, что она изображает те же священные буквы. Некоторые могут счесть это эффективным, но я не могу согласиться с ними. Я не могу поверить, что эти буквы, каким-то образом запечатленные на руках умерших, способны отогнать злой дух. Безусловно, если бы они были запечатлены на руках живого человека, демон не стал бы меньше искушать его, пытаться сбить его с пути и испытывать его грешными предложениями. По той же причине я не стал бы так полагаться и на освящение кладбищ, которое подробно рассматривается в произведениях Дуранда и Анджела Клавассия, цитаты из которых приведены в работе Корнмана, на которую мы уже ссылались. Дельрио сообщает нам, что злой дух действительно имеет некоторую власть над телами мертвых и может даже принимать их облик и являться в нем живым людям; его власть особенно велика над теми, кто похоронен в неосвященной земле.

В некоторых регионах распространена практика класть горстку земли на губы умерших, что, по-видимому, является следованием давнему еврейскому обычаю, который отмечает Гейер в своем Tractatus de luctu Hebraeorum, комментируя книгу «Минхагим». Некоторые, считая, что этого недостаточно, прежде чем сомкнуть губы мертвеца, кладут в остывший рот камешек и монетку, чтобы в могиле он мог их кусать и не искать для этого других объектов.

То, что этот обычай еще сохранился во многих частях Саксонии, мы узнаем благодаря Габриэлю Ролленхагену, из четвертого тома книги Mirabilis Peregrinatio которого Корнманн приводит очень много цитат. Корнманн в своей книге De Miraculis Mortuorum подчеркивает, что это всего лишь национальный обычай. Он пишет: «Те, кто делает это, просто следуют языческим традициям, ведь хорошо известно, что язычники клали мелкую монетку в рот умершего человека в качестве платы лодочнику Харону за переправу через реку Стикс». Этот обычай распространен среди крестьян и невежественных людей.

Иногда случалось так, что искали и более радикальное средство: тело умершего эксгумировали, отрубали ему голову и вгоняли кол в сердце, пригвоздив тело к земле. Есть записи о том, что случаи такого рода имели место в 1345 и 1603 гг. и даже гораздо чаще. Но такая процедура неверна с любой точки зрения. Это неправильно как с нравственной, так и физической стороны, а также с точки зрения закона. Этого нельзя делать с моральной точки зрения, потому что это грех перед Богом, ведь трогать погребенных запрещено, и эксгумировать мертвых — это вид черной магии. Это также грех в отношении нашего близкого человека, потому что репутация умершего может самым непоправимым образом пострадать, если явить на свет божий его разложившиеся останки, отрубить ему голову и вогнать кол в сердце. Более того, нередко случается так, что смрад от такого гниющего тела отравляет атмосферу и широко распространяется чумной яд. Дьявол, без сомнения, радуется этому, и, поистине, это одна из целей, которые он преследует. Поэтому наши священнослужители, когда с ними советовались по этому вопросу те, кто сильно обеспокоен этими невыносимыми бедствиями, дружно ответили, что никому не позволено вскрывать могилы и тревожить тела тех, кто в них покоится. Правда, некоторые аргументы были выдвинуты в защиту противоположной точки зрения, которые подробно и умело излагаются некоторыми авторами, среди которых находится Шлюссельбург, которого мы так часто цитировали, Мартин Бехайм, который кратко и мимоходом затронул эту тему, и Андреас Уилкиус, который в своей двадцать шестой речи подробно рассмотрел этот вопрос.

В законодательстве всех стран эксгумация всегда считалась тяжким преступлением; она не допускается даже в случаях такого рода, и любые подобные действия строго запрещены под страхом сурового наказания. Очень большое количество законов, связанных с этим моментом, были собраны Корнманном из различных сборников законов и капитуляриев (указы или кодексы франкских королей. — Пер.), содержание которых очень важно, и они заслуживают тщательного изучения. Не будет дерзостью привести здесь слова Каспара Санкция из его комментариев ко второй главе «Амоса», когда он говорит о преступлении, состоящем в эксгумации умерших: «Очевидно, что эксгумировать умерших является одним из самых тяжких грехов, ведь это поистине оскорбление их бренных останков. Это означает вовлекать их в незаслуженные раздоры, лишать их того уважения, которое порядочные люди испытывают к тем, кто покинул земную юдоль. Поистине, если можно говорить метафорически, это означает снова убить их и заставить пережить страдания смерти. Это преступление, которого избегает природа и настолько не терпят Небеса, что если какой-то враг столь ужасно подвергает мертвых такому поруганию, то это не сойдет ему с рук. Проявлять такую жестокость по отношению к умершим и бесчестить их таким образом, по мнению всех знающих и благоразумных людей, означает давать волю страстям и вести себя как хищные звери. Даже говорить дурно об умерших или говорить что-то, что может их обидеть, справедливо считается в высшей степени непозволительным. А людей, которые порочат их, следует сравнивать с дикими животными, которые, испытывая голод, своими сильными лапами яростно выкапывают трупы из могил, чтобы насытить свои утробы ужасной пищей. Поистине те, кто позорит мертвых и выставляет напоказ то, что скрыто землей, сродни бешеным волкам. Гораздо серьезнее преступление тех, кто выкапывает кости мертвых и сжигает их, и поистине такие ужасные деяния достойны самого сурового наказания».

Теодор Туммиус в своем трактате, выдержки из которого мы уже приводили, и Йохан Конрад Даммхауэрс превосходно обобщают настоящие меры, посредством которых мы можем противостоять этим уловкам Сатаны и защитить себя от всех этих хитростей дьявола с призраками и от власти его верных слуг и рабов, колдунов и ведьм. Первым таким средством является глубокая и твердая вера в нашего благословенного Господа, который сокрушил голову змея, стремление исправиться и ненависть к греху. Вторым — Слово Божие, этот острый меч, который святые апостолы вложили в наши руки и полагаясь на которое под защитой Господа мы можем полностью сорвать открытые нападения и тайные происки Сатаны. Третье средство — это молитва, бедствие для злых духов, надежная защита от уловок дьявола. Четвертое — помощь святых ангелов, которые по велению Господа всегда рядом с нами, чтобы уберечь нас, чтобы мы не боялись «стрелы, которая вылетит днем, всего того, что бродит ночью, вторжения сверхъестественных сил или полдневного беса». Все эти средства подробно рассмотрены в трудах наших знаменитых богословов. В тезисе, который обсуждается кафедрой философии, нам остается лишь коротко перечислить их поименно с благоговейными отзывами.

Здесь будет уместно добавить другие, действительно важные вспомогательные средства и меры, которые не упоминает Рор. О них можно сказать лишь пару слов, но не годится обойти их молчанием. Во-первых, нет более сильного защитного средства от тайных ловушек и открытых нападений дьявола, чем святое причастие, частое, даже ежедневное посещение церковной службы, святых мощей, почитание святых таинств — все это обезоруживает и сокрушает дьявола. Кроме того, самым мощным оберегом от дьявольских нападок является защита Пречистой Божьей Матери, которая своей абсолютной безгрешностью столь поразительно восторжествовала над врагом рода человеческого. Произнесение Ее святого имени обращает дьявола в бегство, и тот, кто верит в Нее, никогда не потерпит поражение. Вот почему благочестивые обряды в ее честь следует умножать, постоянно читать молитвы и из спокойной любви к Деве Марии раздуть пламя. Самыми действенными являются священные реликвии, которые следует часто выставлять напоказ с должными почтительными церемониями. Все, что относится к церковным таинствам: разбрызгивание святой воды, пасхальная восковая свеча и др., обладает особой силой и может отгонять злых духов, чьи губительные действия так серьезно воздействуют на физические возможности и состояние человека. Не следует пренебрегать такими религиозными практиками, как чтение первых четырнадцати строф Евангелия от Иоанна, выгравированных или написанных от руки красивым почерком. Следует носить священные ордена, такие как орден Святого Бенедикта. Можно смирять дух и плоть, особенно полезны епитимья и ношение власяницы. Индивидуальные молитвы и наставления духовника, владеющего богословием, гораздо сильнее оградят и защитят от вмешательства злых сил. Если могилу вообще подозревать, возможно, не в вампиризме, а в том, что она является средоточием исключительных явлений, то за усопших следует провести одну или даже тридцать заупокойных служб. Если уж принимать крайние меры, то они конечно же будут проведены согласно канонам церковных властей.

Рор завершает свой научный труд следующим призывом: «Поэтому давайте смиренно молиться Всемогущему Господу, чтобы он отвел от этого края, и особенно от этого дома и обители всех гуманитарных наук, всякое зло и чтобы он защитил нас от бесчисленных козней Сатаны! От дьявольских западней и всех бедствий избави нас, Боже Милостивый!»