Заметки о психоанализе

Многие веяния и идеи приходят в ставшую провинцией современного мира Россию с большим опозданием. Зачастую это происходит тогда, когда в странах Запада они уже вышли из моды. Так губернские дамы щеголяют в нарядах, которые в столице уже никто не носит. Не стал исключением и психоанализ, авторитет которого на Западе уже несколько потускнел, а в России его популярность растет день ото дня и, кажется, скоро догонит столь модные ныне магию и шаманизм. Впрочем, мне бы не хотелось плохо отзываться о профессиях, которые кормят столь многих евреев. Все сказанное — не более чем лирическое отступление, предисловие.

Говоря о психоанализе, нельзя не отметить, что одна из важнейших причин популярности творчества Фрейда (это, кстати, в полной мере относится и к Дарвину) — его талант писателя. Читаешь и невольно начинаешь верить написанному. Он был в первую очередь блестящим литератором. Знакомясь с произведениями Фрейда, трудно избавиться от ощущения, что читаешь роман о неком универсуме — фантастическом мире, населенном демонами и монстрами. Я имею в виду описание внутреннего мира человека в психоанализе; чего там только нет: эго, супер-эго, ид, комплекс Эдипа, комплекс кастрации… Кстати, и я внес свою посильную лепту в этот паноптикум, предложив новый термин для обозначения одного из комплексов, который, как мне кажется, будет весьма полезным и употребительным. Как известно, есть комплекс Эдипа и комплекс Электры, я же предложил термин комплекс Иокасты. Фрейд уделяет много внимания влечению ребенка к матери, а ведь существует и обратное: влюбленность матери в ребенка. Всякий, знакомый с образом а идише маме — еврейской матери, — знает, что это явление встречается достаточно часто.

Фрейд действительно был талантливым писателем, и в этой его оценке я вполне серьезен. Многие и до, и после Фрейда пользовались аналитическими методами, высказывали не менее блестящие идеи, но их уделом стало забвение, ибо они не были достаточно одарены для того, чтобы эти идеи адекватно и увлекательно выразить. Сравнительный анализ наследия Фрейда и трудов его учеников показывает, сколь велика разница между одаренным учителем и последователями, ни один из которых не умел писать так, как он. Впрочем, двое из них, ставшие впоследствии основателями собственных школ, вполне с ним сопоставимы: это Адлер, который так и не стал писателем, но высказал целый ряд важных и интересных идей, и Юнг, который умел красиво писать, да и идеями был не беднее Адлера.

Важный момент, справедливый как в отношении Фрейда, так и в какой-то мере Адлера: оба психолога, может быть, в силу своего неизбывного еврейства, были склонны или, скорее, вынуждены искать путь к построению монистической когнитивной системы. Это не единственно возможный подход, такая склонность или, если хотите, потребность диктуется определенной культурой, как это принято называть ныне — ментальностью. Подход Фрейда к внутреннему миру человека сведен к одному-единственному понятию: либидо. И Адлер подчиняет все одному принципу, одной идее: комплексу неполноценности. Несколько раньше в истории мы уже встречали человека одной идеи — это получивший широкую известность экономист Карл Маркс. Он также предложил монистическую теорию, объясняющую все социальные процессы и структуры исключительно экономическими отношениями.

Интересно отметить, насколько еврейское происхождение Фрейда оказало (пусть и неосознанно) влияние на формирование его теории психоанализа. Вспомним, какие негодующие отзывы, какое сопротивление общественного мнения вызвала в начале века его идея о изначально присущих каждому ребенку страстях и дурных наклонностях. А ведь для тех, кто воспитан в русле еврейской традиции, эта мысль элементарна, даже тривиальна. Уже в начале повествования Торы сказано, что помыслы человека дурны с дней юности его (Брейшит — Бытие, 8:21). Парадоксальным образом именно в ребенке проявляется только злое начало, доброе же развивается постепенно, вплоть до достижения им совершеннолетия. Наступление этого возраста — тринадцать лет для мальчиков и двенадцать для девочек — связано с началом полового созревания. Обычно этот период в развитии ребенка родители воспринимают так: наш ангелочек превращается в чертенка. Мы же понимаем это по-иному: эгоистичные первичные желания и потребности ребенка могут быть сбалансированы только с формированием взрослой индивидуальности, способной принять рамки норм данного общества и его культуры.

Стоит напомнить, что многое из написанного Фрейдом в его Введении в психоанализ о снах и их толковании уже задолго до этого сказано, правда, не в терминах психологии, пророком Йешаяѓу (29,8):…голодному снится, будто он ест, но пробуждается, и душа его вожделеет… жаждущему снится, будто он пьет, но пробуждается — и вот он томится, и душа его жаждет… Вообще же все сказанное Фрейдом по этому поводу можно свести к словам Талмуда: То, что видит человек во сне, — от помыслов сердца его (Брахот — Благословения, 55б).

Сам Фрейд признавал, что идея подсознательного не нова и не является его изобретением. Можно сказать, что идея подсознательного была извлечена им из собственного подсознания и лишь была сформулирована с новой остротой, с большей мерой ясности, но она была известна и даже использовалась задолго до него. Например, в еврейском законодательстве, в законах о храмовых жертвоприношениях, есть положение о том, что человек, неумышленно (то есть неосознанно, в иных терминах — бессознательно) совершивший грех, должен принести повинную жертву. Здесь закон исходит из посылки, что бессознательное — интегральная часть личности и мы несем ответственность за него. Замечу, что есть три категории грехов (точнее — нарушений Закона): совершенные под принуждением, умышленно и по ошибке или неосознанно. За первую категорию проступков человек не несет никакой, в том числе и моральной, ответственности. За умышленные нарушения человек, разумеется, несет полную ответственность — во всех смыслах. Третья же категория словно сочетает первые две, предполагая ситуацию, в которой человек совершает противоправные поступки по уважительным причинам: забыл, отвлекся, не имел в виду, хотел как лучше и т. п. За подобные действия он несет ответственность, но, в основном, — моральную. То есть мы исходим из того, что его забыл следует интерпретировать как не хотел помнить.

Фрейд — выходец из среды, в которой идея о бессознательном как неотъемлемой и реальной части личности, связанной с поведением человека, была естественной частью мировоззрения. Его идеи, которые он, к его чести будет сказано, и не пытался выдать за революционно новые, — часть культуры, на которой он вырос. Для полноты картины добавлю биографическую справку: Фрейд родился в Вене, но его отец был выходцем из того самого типично хасидского местечка в Галиции, где родился и вырос великий еврейский писатель Шмуэль-Йосеф Агнон, — в Бучаче. Что-то было в атмосфере этого еврейского штетла, давшего миру двух таких непохожих, но великих литераторов и мыслителей.

Можно обнаружить много примеров переклички между идеями и приемами психоанализа и знанием, сохраненным для нас еврейской традицией. Приведу в качестве примера идею, часто используемую в хасидизме и кабале: леѓамтик гвурот бе-шоршам (букв. подсластить суровость в ее корне, другими словами — устранить нежелательное явление путем обнажения его первопричины и последующей переориентации). Она не только имеет религиозно-философское значение, сама формулировка ее указывает путь практической психотерапии. Есть два способа преодолеть горечь некоего блюда: можно добавить такое количество сладкого, что горечь просто не будет чувствоваться; этот способ не меняет природу вещей, ведь горькое остается горьким, изменяются только пропорции; схожая идея лежит в основе многочисленных психологических методик, призванных мобилизовать позитивные внешние по отношению к проблеме факторы и таким путем решить ее. А можно попытаться удалить горькие компоненты, действительно в корне изменив вкус блюда, в полном соответствии с методикой кабалы. Вот и в психологии искали пути излечения устранением первопричины, когда результат достигается не столько воздействием на саму проблему (комплекс, фобия и т. п.), сколько в результате обнажения ее корня, источника. Хотя психологии пока не удалось объяснить, почему подобный анализ приводит к улучшению состояния человека, практика подтверждает эффективность подобного метода. Понятно, что корни проблемы следует искать в прошлом пациента, и чем она серьезнее, чем прочнее укоренилась в личности, тем раньше она возникла. Но почему нахождение причины проблемы снимает ее? Научного ответа на этот вопрос до сего дня не существует.

Несколько слов о сексуальности человека, фундаменте классического психоанализа. По моему мнению, все, связанное с ней, в большей степени относится к морали и культуре и в меньшей — к психологии.

Принято считать (с моей точки зрения — ошибочно), что сексуальность — проявление власти животных инстинктов над личностью. Но именно в сексуальной сфере люди относительно независимы, в то время как животные вступают в половой контакт в определенные, циклически повторяющиеся периоды, когда их поведение предопределено и никакая дрессировка тут не поможет. Человек же готов к интимной связи в любое время и не ограничен в этом естественными рамками. Кстати, он не скован ими и в некоторых иных своих страстях — например в желании обладать или доминировать.

В этих вопросах, как и в сфере сексуальности, общество, культура, религия берутся обуздать склонности индивидуума, не имеющие внутреннего механизма самоограничения или естественных границ. Именно на стыке неограниченного желания личности и границ, установленных социумом, рождается немало конфликтов и стрессов.

В старые добрые времена некоторые конфессии, особенно на Востоке, предлагали радикальное решение проблемы сексуальности: многие их адепты, включая и некоторых отцов христианской церкви, просто кастрировали себя. Этот способ трудно отнести к области психологии, но я подозреваю, что он вполне эффективен. В Африке и мусульманском мире есть не менее интересный способ обуздания женской сексуальности, но, к счастью, на Западе и в России он мало распространен.

Отношение иудаизма к контролю над сексуальностью неоднозначно, он предлагает целый ряд подходов и решений. В частности, литература движения Мусар (Этика), созданная в России и сопредельных странах в последние века, много и интересно говорит о репрессии и сублимации. Хотя эти способы несравненно элегантней, чем кастрация, врач не может прописать пациенту сублимацию с той легкостью, с которой он назначает ему принимать по две таблетки аспирина три раза в день.

Проблема проблем, как в психологии, так и в иудаизме, состоит в том, что для универсальных недугов есть только индивидуальные лекарства.