«Если Россия превратится в парламентскую республику, она исчезнет. Это мое личное глубокое убеждение. Россия всегда строилась вокруг жесткой исполнительной вертикали. Эти земли собирались веками, и по-другому ими управлять невозможно».

Купчино. Квартал № 6^{1}

Дата появления улицы, на которой стоит дом, где поселилась семья Медведевых, известна. То было время очередной смены эпох, хрущевскую оттепель вытеснял брежневский застой.

Улица, на которой рос Медведев, была названа в честь Белы Куна, инициатора провозглашения Венгерской советской республики в 1919 г., организатора массовых казней русских офицеров в Крыму в 1920 г., расстрелянного в 1938 г. на Бутовском полигоне.

Для жителя ленинградского центра Купчино выглядело дальней резервацией, куда раз уж попал, то пропал. Купчинцы неизменно предлагали приезжающим в гости встречаться у метро, поскольку наземная станция имела два выхода по разные стороны железной дороги, и проще было встретить, чем объяснить, как добираться.

На сайте Дмитрия Медведева можно найти видеоролик: в 2009 г. он приезжает в Петербург и по-простому, сидя в автобусе, ведет экскурсию по родному городу, включая район детства. Медведев смотрит в окно: «Вот, кстати, здесь была библиотека имени Короленко. Я не знаю, что сейчас написано… написано – «интернет-сервис», по-моему, а это она вот тут и есть, вот видите!» Еще во время этой экскурсии президент России упоминает 1000-квартирный дом, построенный из кирпича, а потому считавшийся для жителей панельных домов престижным; свой дом и свой микрорайон, называвшийся кварталом № 6, а также школу № 305: «…Это была обычная школа со всеми вытекающими отсюда плюсами и… возможностями. Ничего особенного в ней не было».

Во время прогулки по кварталу № 6 сильнейшим образом начинаешь ощущать полную оторванность от прочего мира. И теперь из Купчина добираться в центр Петербурга общественным транспортом – целое мероприятие: штуки три пересадки и часа три времени в оба конца.

Со времен 70-х годов в квартале № 6 внешне мало что изменилось, не считая парочки запаркованных в школьной ограде джипов да футбольного стадиона, который пристроили к «медведевской» школе года три назад. Но зимой стадион занесен снегом, катка на нем не заливают, в хоккей не играют, и встреченный неспешный местный житель, врач из поликлиники, предполагает, что это потому, что покрытие на стадионе искусственное. А лыжню не прокладывают. В школах теперь лыж нет. А когда Медведев здесь учился, была лыжня.

Дмитрию Медведеву с кварталом № 6 повезло. Это, на языке аборигенов, «старое» Купчино расположено так далеко от одноименной станции метро, что сумело сохранить собственные правила честной бедности. «Медведевский» дом внешне не изменился. 1-й подъезд, в котором он жил, такой же, как и другие. И даже табличка «Дом образцового содержания», появившаяся после «интронизации» президента, укреплена не на 1-м, а на 3-м подъезде.

Все местные знают, что «здесь жил Медведев», а пресс-секретарь районной администрации даже предлагает назвать его именем сквер.

Возможно, Дмитрий Медведев еще помнит, что особенностью отправлений автобусов от метро было то, что от разных остановок автобусы с одинаковыми номерами увозили людей в разные стороны, так что неофиту приходилось спрашивать, направо пойдет автобус или налево.

Действительно, при нахождении в Купчине появляется ощущение, что от выбора направления движения будущее не очень зависит.

Первая леди^{2}

У каждой первой леди есть свой конек: Мишель Обама занимается здоровым питанием, Карла Бруни создала фонд гуманитарных инициатив, Светлана Медведева выбрала религиозную тематику.

Первая леди часто посещает форумы и конгрессы, посвященные возрождению православных ценностей, встречается с иерархами РПЦ и участвует в благотворительных начинаниях церкви. Покровительством супруги президента пользуются Кронштадтский собор, чей общественно-попечительский совет она возглавляет (Светлана Медведева родилась в Кронштадте), и Марфо-Мариинская обитель, куда она наведывается несколько раз в год.

Первая леди часто сопровождает президента в зарубежных визитах и практически всегда посещает в ходе этих поездок местные православные храмы. Например, во время визита Дмитрия Медведева во Францию супруга президента посетила Трехсвятительское подворье Московского патриархата в Париже.

«Светлана Владимировна соприкасается со многими духовными лицами, иерархами Русской православной церкви, и у каждого из них что-то черпает для себя… она духовно утонченный человек», – говорил журналистам духовник первой леди протоиерей Владимир Волгин.

Особый упор супруга президента делает на семейные ценности, правда, тоже с православным оттенком: она председатель попечительского совета программы «Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России», именно по ее инициативе в календаре появился «православный святой Валентин» – День семьи, любви и верности, приуроченный ко дню памяти святых Петра и Февронии (отмечается 8 июля). Говорят, Светлана Медведева поддержала появление в школьной программе предмета «Основы православной культуры».

Значительную часть своего времени (во всяком случае, по официальной версии) супруга президента уделяет их сыну Илье. «Жена – довольно строгая воспитательница, – говорил Дмитрий Медведев в интервью Николаю и Марине Сванидзе. – Светлана внимательно следит, какие оценки он приносит, что делает».

Вторая ипостась Светланы Медведевой – светская дама и покровительница моды. После переезда в Москву она сдружилась со многими деятелями культуры и шоу-бизнеса: в 2005 г. справляла вместе с Аллой Пугачевой ее новоселье, в 2010-м пришла к Олегу Табакову на юбилейный вечер Чехова в МХТ. Среди ее друзей – модельер Валентин Юдашкин, который вместе с дизайнером Викторией Андриановой одевает первую леди.

«Она много делает для отечественной моды, выводит российских дизайнеров на мировой уровень. Сама чувствует моду, всегда элегантно выглядит», – говорила журналистам в 2007 г. Татьяна Михалкова, глава фонда «Русский силуэт».

Не отстает первая леди и от технологической моды: вслед за супругом Светлана Медведева завела в Интернете блог, где рассказывает о своих поездках и благотворительных мероприятиях. До нее жены наших лидеров не выходили на просторы Всемирной паутины. Правда, в отличие от мужа, ей не удалось произвести фурор среди юзеров: блог Светланы Медведевой вышел довольно формальным, к тому же в нем нельзя оставлять комментарии.

Первая леди часто поддерживает российские культурные мероприятия за рубежом, например в 2007 г. помогла Фестивалю российского искусства в Канне, она была организатором двух программ по культурному обмену: «Города-партнеры Милан – Санкт-Петербург» и «Венеция – Санкт-Петербург». В рамках этих программ в Венеции и Милане проходили русские выставки, концерты, кинофестивали, а итальянцы устраивали свои мероприятия в Северной столице.

Иногда тяга к искусству и модному стилю причудливо пересекается с православными проектами: так, Светлана Медведева вместе с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом патронирует Международный благотворительный кинофестиваль «Лучезарный ангел», а с 2006 г. по ее инициативе в итальянском городе Бари проходит Фестиваль российского искусства. Бари известен как православный центр Италии: там хранятся мощи святого Николая Чудотворца, поклониться которым ежегодно приезжают тысячи православных паломников.

«Первая леди, или супруга президента, у нас не должна быть избыточно активна», – говорил в свое время Дмитрий Медведев. Светлана Медведева действует в полном соответствии с этим девизом: православие, семейные ценности, немного инноваций и никакой шумихи – вот ее стиль на посту первой леди государства.

О родине и о себе^{3}

«Чего обижаться-то? Вот весь Интернет пестрит комментариями по поводу моего роста. Я, конечно, человек невысокий, но все-таки у меня рост не метр шестьдесят, а сто семьдесят два».

Конференция «Великие реформы и модернизация России» проходила 3 марта 2011 г. в ротонде Мариинского дворца – резиденции городского парламента Санкт-Петербурга. Там установили 13 витрин с документами из фондов Центрального исторического архива о подготовке и ходе крестьянской реформы и наградами за ее проведение. Главным экспонатом стал огромный переплет с манифестом от 19 февраля. Президента провел по выставке директор архива Александр Соколов. Дмитрий Медведев не удержался и, как он сам сообщил в дальнейшем, «подержал в руках» подлинник манифеста. «…Надеюсь, что все-таки за последние 150 лет мы поняли главное: свобода всегда лучше, чем несвобода» – такими словами Дмитрий Медведев завершил свое выступление на конференции, и с этим практически единодушно были согласны другие выступавшие. А стержнем объемного доклада президента стали рассуждения о судьбах российских реформ разных эпох, об участи отечественных реформаторов и, главное, о связи отмены крепостного права и дальнейших «великих реформ XIX в.» с современностью.

Дмитрий Медведев подчеркнул, что внимательное изучение всех значимых реформ «абсолютно необходимо в процессе модернизации» страны. Затем провел исторические аналогии, показывая, что Россия к XIX в., в частности из-за отсутствия мобильности населения, стала ощущать серьезное отставание в развитии от Европы и «должна была измениться, стать передовой страной, которую объединяют с Европой единые ценности». Однако все «хотя и далеко не робкие» правители, начиная с Екатерины Великой, лишь размышляли об освобождении крестьян и «так и не решились на осуществление революции сверху». Наконец Александр II все же решился на реформы, хотя, как заметил Дмитрий Медведев, «его, как любого человека, который берется за осуществление кардинальных преобразований, естественно, отговаривали», утверждая, что наступит хаос и что вообще «народ к свободе не готов, он ее не любит и не примет и вообще ему (народу) эта свобода просто не нужна». Однако реформы все же пошли – и дело даже дошло до судебной, а также земской и городской реформ (то есть до реорганизации местного самоуправления), что, как заметил президент, «крайне актуально и для нашего времени».

«Александр II, как великий реформатор, верил, что Россия способна встать в один ряд с другими европейскими государствами, и не ждал скорых благодарностей за свои решения», – отметил президент. По его словам, главное заключалось в том, что именно тогда «был сделан выбор» – и «свобода впервые, может быть, за всю тысячелетнюю историю России стала ценностью». Далее Дмитрий Медведев отмел рассуждения о том, что следствием этого «выбора» стали октябрьский переворот, затем ГУЛАГ и что вообще «трагическая история нашей страны в XX в. явилась следствием неудачной прививки свободы».

«Я придерживаюсь другой позиции», – заявил президент. Он подчеркнул, что Александр II получил в наследство страну, «основными политическими институтами которой были крепостничество и военно-бюрократическая вертикаль власти». И далее: «За внешним могуществом империи – а пыль в глаза мы всегда умели пустить – царь-реформатор разглядел слабость и бесперспективность этих институтов. Неэффективная экономика и неадекватная целям развития социальная структура общества грозили стране неминуемым крахом». Дмитрий Медведев выразил надежду, что «Россия XXI в. будет свидетельством безусловной правоты и дальновидности реформаторов XIX в.». «По сути, мы все продолжаем тот курс, который был проложен полтора века назад. Причем хотел бы обратить внимание, что жизнеспособными оказались не фантазии об особом пути нашей страны и не советский эксперимент, а проект нормального гуманного строя, который был задуман именно Александром II. И, в конечном счете, в историческом масштабе прав оказался именно он, а не Николай I или Сталин», – резюмировал Дмитрий Медведев.

Последняя часть доклада президента была посвящена актуальности реформ 150-летней давности для текущей работы. Главными уроками президент назвал следующие: «нельзя откладывать свободу на потом и нельзя бояться свободного человека», «политические и социальные преобразования должны быть продуманными, рациональными, постепенными, но неуклонными». Также президент выразил уверенность, что нетерпимость, экстремизм и терроризм – враги свободного развития и что «государство является не целью развития, а инструментом развития» – и «лишь включение всего общества в эти процессы может дать необходимый положительный эффект».

В заключение Дмитрий Медведев заявил, что «необходимо помнить о том, что нация является живым организмом, а не машиной для воспроизводства господствующих идей; она не может держаться на закрученных гайках», и добавил к этому, что «избыточно суровые порядки, избыток контролеров» ведут к усилению коррупции и «деградации управления». «Поэтому крайне важно давать обществу шансы для самоорганизации», – подчеркнул Дмитрий Медведев. Последние пять минут доклада президент посвятил вопросу о положительной взаимосвязи модернизации и свободы: «Модернизация и прогресс всегда направлены на расширение пространства свободы в обществе…» В принципе, это выступление президента вполне тянуло на его политический манифест или даже – страшно сказать – на предвыборную программу. Однако полностью суть человека, которому Владимир Путин доверил президентское кресло на время своего отсутствия в нем, оно раскрыть все же не может. Возможно, другие высказывания Дмитрия Медведева, сделанные в разное время и по разным поводам, «дорисуют» этот портрет^{4}.

«Если Россия превратится в парламентскую республику, она исчезнет. Это мое личное глубокое убеждение. Даже наши ближайшие соседи, попытавшиеся слегка изменить конфигурацию властных полномочий, столкнулись с колоссальными трудностями, хотя у них и нет федеративного устройства. Россия всегда строилась вокруг жесткой исполнительной вертикали. Эти земли собирались веками, и по-другому ими управлять невозможно».

«Когда слышу призывы к России проявлять больше гибкости, думаю, что лет 10 назад, наверное, согласился бы с советом. А сейчас уже не могу. И не потому, что стал большим начальником. У меня угол зрения изменился. Если бы мы не заняли в каких-то вопросах жесткую позицию, к нам до сих пор относились бы как к третьеразрядной стране. Как к периферии общественного развития, этакой Верхней Вольте с ядерными ракетами. А это не так. У нас свое, совершенно особое положение в мире».

«Впечатляющие показатели двух величайших в истории страны модернизаций – петровской (имперской) и советской – оплачены разорением, унижением и уничтожением миллионов наших соотечественников. Не нам судить наших предков. Но нельзя не признать, что сохранение человеческой жизни не было в те годы для государства, мягко скажем, приоритетом. К сожалению, это факт. Впервые в нашей истории у нас есть шанс доказать самим себе и всему миру, что Россия может развиваться по демократическому пути. Что переход страны на следующую, более высокую ступень цивилизации возможен. И что он будет осуществлен ненасильственными методами».

«Пока мы только создаем современное гражданское общество, 18 лет назад были некие идеалистические представления, многие прогнозы того периода не сбылись, многие иллюзии оказались разрушены. За эти годы нам не удалось избавиться от очень многих проблем, таких как коррупция или забюрократизированность в принятии самых важных решений, начиная от самого верхнего уровня и заканчивая местным самоуправлением. Сегодняшнее российское общество более подготовлено, яснее понимает, как должна выглядеть наша страна, гораздо лучше представляет свое собственное место».

«Как говаривал еще Лао Цзы, „лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует“. Может, это кого-то и не радует, а мне это кажется правильным».

«Чего обижаться-то? Вот весь Интернет пестрит комментариями по поводу моего роста. Я, конечно, человек невысокий, но все-таки у меня рост не метр шестьдесят, а сто семьдесят два».

«У меня нет ощущения, что я превратился в человека, который подсел на публичность, как на наркотик. Есть же такой тип политиков, которых принято называть political animal^{5}. В себе я пока этого явно не почувствовал. Хоть я и Медведев, но в этом смысле животным пока не стал. Это точно. Это не моя физиологическая потребность – обязательно присутствовать в кадре.

В то же время со мной произошли определенные изменения. Иначе я точно не смог бы заняться тем, чем занимаюсь сейчас. В какой-то момент я почувствовал, что мне это уже не тяжело, хотя вначале и раздражало».

«То, чем я занимался в кремлевской администрации до ноября 2005 г., вполне укладывалось в схему закрытой, непубличной деятельности. В Белом доме круг моих обязанностей изменился. Все мы немного самонадеянны, вот и я считал себя человеком, подготовленным к любой работе, поскольку успел попробовать силы в науке, бизнесе, правовой практике, на госслужбе. Однако новый опыт не шел ни в какое сравнение с прежним. Президент верно предупреждал: „Даже не представляешь, насколько изменится твой угол зрения“.

Президентство меня изменило. Однако я надеюсь, что „в человеческом плане“ не так сильно».

«Я бываю жесток, потом себя за это корю. Знаете, с другой стороны, все-таки придется снова себя похвалить (смеется). Я стал в целом более спокойным и лояльным, безусловно, именно из-за того, чем в настоящее время мне приходится заниматься. Я научился терпимее относиться к каким-то человеческим поступкам, к слабостям. Наверное, если бы я не стал таковым, то не смог бы работать».

«Карьера – та же дорога. Лейтенант думает о маршальском жезле, а избравший административно-политическую стезю стремится максимально высоко подняться по служебной лестнице. Но это всего лишь линейная схема, действительность куда сложнее. Переезжая в 1999 г. в Москву, я не мог и предположить, что буду баллотироваться на пост президента».

«Мне позвонил Игорь Сечин и сказал, что Владимир Владимирович хочет побеседовать. Я сказал: „Хорошо, приеду“. Это была суббота, и Путин выглядел очень уставшим после каких-то поездок. Тем не менее у нас состоялся разговор, в ходе которого он сделал мне предложение возглавить Федеральную комиссию по рынку ценных бумаг».

«Я бы не хотел, чтобы все нас с Владимиром Путиным в какой-то момент начали воспринимать как престарелых руководителей Политбюро ЦК КПСС, которые когда поднимались на трибуну Мавзолея в одинаковых пальто и шапках, то сразу трудно было понять, кто из них Леонид Ильич, а кто Михаил Андреевич».

«Мама вместе со своей сестрой – они близнецы – окончила филологический факультет Воронежского университета. Где-то году в 64-м приехала в Ленинград, в аспирантуру, но ее научная карьера сложилась иначе, чем у отца. После того как они встретились, через некоторое время мама забеременела, и в 1965 г. появился я. Впоследствии мама предпринимала разные попытки вернуться к работе. Работала и в школе, и в Педагогическом институте им. Герцена – преподавала русский и русский как иностранный. Потом появилось еще одно хобби – она окончила курсы и стала экскурсоводом. Работала в Павловском дворце. Этот период я хорошо помню. У нас никогда не было дачи, но каждое лето мы снимали маленький деревянный дом в Павловске на три месяца. Дом – это, наверное, очень громко сказано, на самом деле это были одна или две комнаты. И мама каждое утро вела экскурсии по дворцу и по парку. Я часто ходил с ней – мне это нравилось, особенно хороши были экскурсии по парку».

«И, к чести моих родителей, я ни разу от них не слышал нытья на тему, что им чего-то не хватает, жить тяжело и все пошло не тем путем. Меня поражало в отце желание узнавать новое (он был старше матери на 12 лет – я поздний ребенок, ему было под 40, когда я родился)».

«Отлично помню, как ходил на почту, выписывал огромное количество журналов и газет. Все читалось с большим удовольствием. Все, чем зачитывалась тогда страна. Начиная с журнала “Коммунист” и заканчивая “Огоньком”, “Аргументами и фактами”, “Экономической газетой”. А “толстые” журналы – какие они были! Просто прорыв…»

«В 9–10-м классах я даже вел дискотеки – так мне это было интересно. Учителя всегда смотрели список композиций, которые можно было поставить. А мы разными обманными способами убеждали их, особенно завуча по воспитательной работе, что все в порядке. Это было довольно смешно, когда мы объясняли, что это хорошо, что это не пропаганда чего-то там. Вы знаете, кстати, в каком-то смысле это были мои первые навыки общения с аудиторией».

«У меня получилось так, что первое самое сильное чувство связано с моей женой. Было это в 7-м классе, на зимних каникулах. Я отлично помню то время. Мы и раньше виделись, но тут как-то лучше познакомились во время совместных прогулок, и нас это захватило и повело. Мне было 14 лет. Она училась в параллельном классе. Так началась большая, отдельная страница в моей жизни».

«Я не могу сказать, что возможность президентства так уж обрадовала моих близких, во всяком случае, когда я говорил с сыном. Жена, она человек взрослый, понимала, чувствовала, к чему может привести переход на другую позицию. Илья, конечно, был поражен. И немножко, как мне кажется, расстроен. Потому что я ему сказал, что у него в этом случае жизнь тоже кое в чем изменится. И появятся какие-то ограничения. Но потом он пришел в себя».

Супруга президента и его сын бремя быть женой и сыном главы государства переносят «неплохо, нормально». «Они ведут себя, по-моему, прилично. Ко мне не пристают. Но в то же время, конечно, это сказывается и на их жизни. Это не самая сладкая жизнь, потому что есть определенные ограничения, о которых раньше не было и речи».

«Пусть сам решает. Я не буду ему навязывать свою точку зрения. Я насмотрелся, как родители запихивают ребенка в вуз, а потом человек страдает. Не надо учиться ради родителей, надо учиться ради будущего».

«В мои планы не входит втягивать друзей в политику. У каждого своя жизнь и свой выбор».

«Я себя специально никак не подталкивал и не готовил. Просто это как-то вошло в мою жизнь, а примерно к 25 годам я почувствовал, что нечто меняется и тема веры и Бога не кажется мне чужой, искусственной. И в какой-то момент я принял решение креститься.

Мы с товарищем крестились в одном из больших старых соборов Петербурга – Спасо-Преображенском. Не могу сказать, что моя жизнь сразу же изменилась. При том, что я был морально готов принять веру, вначале я не часто появлялся в церкви. Затем потребность в этом стала расти, что, наверное, является абсолютно нормальным, потому что у каждого человека свой путь к Богу.

Надеюсь, что с течением времени я смог приблизиться к пониманию веры. И это дает мне основание появляться в храмах не только по праздникам, но и в другие дни как человеку, которому это нужно. Верующему человеку».

«После 8-го класса я заработал свои первые деньги. Проходил практику на ремонтно-механическом заводе, трудился учеником слесаря и честно заслужил червонец. Никогда прежде такого богатства в руках не держал! Родители если и давали на карманные расходы, то полтинник, рубль. А тут сразу десятка! Позвал приятелей, мы поймали такси и поехали на Невский. С шиком подкатили к кинотеатру, зашли в кассы, купили самые дорогие билеты на вечерний сеанс – по 70 копеек! – и отправились поглощать мороженое в промышленных количествах. После фильма снова на такси вернулись домой. Червонец закончился быстро, зато воспоминания остались надолго…»

«Вот я 8 лет просидел в совете директоров „Газпрома“, и каждый год я принимал решение о том, чтобы выплатить сотни тысяч долларов в качестве вознаграждения за участие в совете директоров. Но сам из этих сотен тысяч не получил ни рубля, потому что как госслужащий не имею на это права. У меня нервы крепкие, но я подозреваю, что не для всех такая простая ситуация».

«После моего рождения отцу дали ордер на чуть улучшенную версию „хрущевки“ с маленькой кухней, зато с раздельным санузлом, что считалось крутизной. Общая площадь составляла, кажется, метров 40. Немного, прямо скажем. Там я прожил почти 30 лет, умудрился даже написать диплом с кандидатской диссертацией и не чувствовал себя сколь-нибудь угнетенно или стесненно. Потом уже купил свою первую квартиру. Это была „трешка“ в считавшемся элитным Московском районе. Помню, счастье испытал невероятное, ни с чем не сравнимое…»

Дмитрий Медведев ложится «в два часа ночи и даже позже, потому что накапливается много всякой всячины». Тем не менее у него остается 15–20 минут для чтения. Среди интересующих его книг «Исторические портреты» Ключевского, «новый опус Пелевина», а также «несколько свежепереведенных за последние десять лет романов Ремарка», которого Дмитрий Медведев любит с детства.

«Я сделал практически все, что от меня зависело».