Эпилог

Тут не место описывать, как генерал Франко распорядился своей победой. Каудильо и глава государства, он продолжал править, не имея никакого понятия о направлении работы правительства, кроме его собственной идеи компромисса, которого он во время Гражданской войны добился между фалангой, церковью и монархистами. Время от времени одна из этих групп то получала статус его наследников, то подвергалась опале. Как обычно, со всеми ними Франко обращался с той же надменностью, с которой в молодости относился к вождям марокканских племен. В течение всей Второй мировой войны главенствующую роль на политической сцене занимал Серрано Суньер, пока не стало ясно, что державы Оси проиграли. Ныне он продолжает жить в Мадриде, но он уже ни за что не несет ответственности – этакий живой призрак прошлого, как Мануэль Эдилья и Хиль Роблес. У Роблеса пожизненное заключение закончилось в 1939 году, после чего он работал в порту Мальорки. После Гражданской войны политическими лидерами стали большей частью молодые люди, которым война и наступивший мир предоставили возможности для продвижения.

Часть лучших генералов Гражданской войны Франко использовал в качестве министров или на других постах. Например, Варела наконец удовлетворил свои амбиции и стал военным министром. Министром авиации какое-то время был Ягуэ. И он, и Асенсио также исполняли обязанности верховного комиссара Марокко. Никаких наград после победы не досталось Кейпо де Льяно. Монархисты, такие, как Кинделан, были в целом отстранены от активной деятельности после междоусобицы 1944 года между доном Хуаном и Франко. Одни из ведущих генералов – Оргас, Варела, Кейпо, Саликет – скончались, а другие, как Давила и Аранда, живут на покое. Гарсиа Валиньо стал главой генерального штаба, Алонсо Вега – министром внутренних дел, Асенсио возглавил военное министерство. Муньос Гранд ее – «капитан-генерал». Предполагалось, что он унаследует Франко, если бы согласились другие генералы.

Когда в сентябре разразилась Вторая мировая война (ей предшествовал политический шок националистов из-за заключенного в августе советско-германского пакта), это означало, что в коммерческом плане Германия почти ничего не сможет больше предложить Испании. Как и предсказывали английские консерваторы, Франко обратился к Британии с просьбой о займе на восстановление страны. Частично по бедности, но больше руководствуясь политическими соображениями, Испания так и не вступила в войну на стороне Гитлера, который сообщил, что «вся помощь Франко предоставлялась абсолютно безвозмездно». Гете считал, что гений – это тот, кто знает, где остановиться. Даже самые ярые враги каудильо не могли отрицать, что Франко поступил исключительно мудро, удержав Испанию от вступления в войну. Так он самым убедительным образом отрешился от приписываемого ему облика империалиста, экспансиониста и фашистского диктатора. Гитлер и Франко наконец встретились в Эндайе в 1940 году. Франко, настояв, что после ленча у него будет сиеста, заставил фюрера прождать полчаса – беспрецедентный факт. Позже Гитлер сказал, что Франко был настолько неподатлив, что впредь он предпочтет, чтобы ему вырвали три или четыре зуба, лишь бы больше не общаться с ним. Правда, потом, когда Германия напала на Россию, «Синяя дивизия» испанских фалангистов-добровольцев (всего 47 000 человек) под командой генерала Муньоса Грандеса воевала на стороне немцев. На начальном этапе войны националистская Испания поддерживала Германию, предоставляя ей базы для подводных лодок, услуги мониторинга, военные материалы и даже авиационные базы. Агентство, в котором объединились HISMA, ROWAK и проект «Монтанья», а также SOFINDUS (Sociedad Finansiera Industrial Ltd.) продолжали контролировать немецко-испанские экономические отношения.

Что же до проигравших, история, как предсказывал В.Х. Оден, сказала им «увы», но не даровала «ни помощи, ни прощения». Все двадцать лет изгнания их лидеры провели в ссорах из-за фантомной власти и из-за доступа к оставшимся у них финансовым счетам. Негрин в 1945 году подал в отставку с поста премьер-министра, лелея надежду объединить всех изгнанников. Скончался он в 1956 году в Мексике. В своем завещании Негрин распорядился передать все документы, имеющие отношение к испанскому золоту, генералу Франко. Мартинес Баррио принял пост президента республики, чьи обязанности он и так исполнял. Прието ослеп, но продолжал полемизировать. Альварес дель Вайо не потерял своего оптимизма, но был исключен из Испанской социалистической партии из-за чрезмерно тесной дружбы с коммунистами. Совершенно сломленный Ларго Кабальеро умер в Париже в 1946 году, проведя несколько лет в немецком концлагере. Ему повезло больше, чем Компаньсу и Сугасагойтиа, которых во время существования режима Виши маршал Петэн передал Франко. Оба были казнены, как и бывший министр анархист Пейро и несколько других лидеров рангом пониже. Асанья скончался в 1940 году в Аквитании. Епископ Монтьябана причастил его перед смертью и дал помазание. В конечном итоге старый антиклерикал вернулся в лоно той церкви, на которую так нападал. Из республиканских генералов Мьяха умер в Нью-Йорке, а Рохо в 1958 году вернулся жить в Испанию. Остальные живут в Южной Америке или Мексике. Капитан Байо, возглавлявший в 1936 году десант на Мальорку, стал единственным генералом в армии Фиделя Кастро на Кубе. Анархисты создали процветающую организацию среди эмигрантов на юге Франции. Ее вдохновляющей силой долгое время была Фредерика Монтсень. Гарсиа Оливер обитает в Мехико.

Лидерами Испанской коммунистической партии ныне являются Пассионария, Антон, Листер и Модесто. Урибе, которому Москва отказала в поддержке, обосновался в Праге. Диас загадочным образом скончался в России в 1942 году, вполне возможно, был убит. Чека умер в Мехико. Хесус Эрнандес, выйдя из партии, создал свою собственную «титоистскую» группу коммунистов. В автобиографии, опубликованной в националистской Испании, он достаточно злобно вспоминает своих старых товарищей. Эль Кампесино восстал против жесткой дисциплины, которой ему пришлось подчиняться, когда он оказался в Советском Союзе. После ряда удивительных приключений он бежал через Персию. Британцы вернули его русским. Работая уборщиком туалетов в Воркутинском лагере, он снова сбежал. Сегодня он в Брюсселе и, как говорят, собирает армию для вторжения в Испанию. Что же до баскских лидеров, то Агирре скончался в 1960 году, и пост президента правительства Басконии в изгнании от него унаследовал Лейсаола.

Все республиканцы испытали разочарование, когда в конце Второй мировой войны Британия и Америка не повернули оружие против генерала Франко. Те испанские изгнанники во Франции, которые дрались против немцев в рядах французских маки, попытались между 1945-м и 1947 годами вернуться в Испанию для организации там партизанской войны, но безуспешно.

Немецкие и итальянские руководители, которые дружили с националистами, – Гитлер и Риббентроп, Канарис и Геринг, Муссолини и Чиано – конечно, исчезли со сцены истории. Из их соратников Шторер оставался послом до 1942 года, когда был смещен Риббентропом за то, что не смог предотвратить падение Серрано Суньера. Фаупель и его жена покончили жизнь самоубийством в 1945 году, когда советские войска вошли в Берлин. Генералы Шперрле, Фолькманн, фон Тома и Рихтгофен отважно сражались во Второй мировой войне, как и большинство их подчиненных. Галланд, который на своем «мессершмитте» совершил более 300 боевых вылетов в составе легиона «Кондор», вместе с Молдером, заменившим его в Испании, стал самым талантливым и известным немецким летчиком воздушных боев за Англию и Францию. Шперрле, «автор» Герники, командовал налетами на Роттердам и Ковентри. Варлимонт вместе с Кейтелем и Йодлем обрел известность как один из самых преданных Гитлеру офицеров немецкой армии и в 1949 году на процессе менее существенных военных преступников был приговорен к восемнадцати годам заключения.

Из итальянцев, воевавших в Испании, генерал Роатта какое-то время был при Муссолини начальником генерального штаба, потом его разжаловали, и он таинственно исчез, пока ждал суда как военный преступник; сейчас он в Мадриде. Разжалован был и Гамбара, частично потому, что объявил в офицерском собрании в Ливии, что надеется возглавить итальянскую армию, которая маршем войдет в Берлин. Теперь он тоже в испанской столице. Бастико скончался в Киренаике в маршальском звании. Берти при жизни в 1941 году получил прозвище «застенчивого убийцы» от своих египетских и английских противников. Бергондзоли в Киренаике потерпел такое же поражение, как и при Гвадалахаре. Граф Гранди, который помог свергнуть своего шефа, стал бизнесменом в Буэнос-Айресе.

Среди русских и иностранных коммунистов, игравших такую большую роль в испанской войне, личности Сталина, Литвинова и Молотова слишком хорошо известны, чтобы о них напоминать. Судьбы же многих советских генералов и официальных лиц так и остались неизвестными. Берзин, Боров, Кулик, Сташевский, Антонов-Овсеенко, Кольцов… Все исчезли – вместе с Клебером, Галом и югославом Чопичем, командиром 15-й интербригады. Их гибель была названа ошибкой в речи Хрущева с обвинениями в адрес Сталина в феврале 1956 года². В это же время Микоян публично реабилитировал генерального консула Антона-Овсеенко. Генерал танковых войск Павлов был расстрелян Сталиным в 1941 году, когда в первые недели немецкого наступления потерял свою армию. Генерал Штерн (Григорович) командовал армией на Дальнем Востоке. Маршалы Малиновский, Неделин, Конев и Рокоссовский, ветераны Испании, все достигли высокого положения в хрущевской России.

В конце 40-х годов XX века все коммунисты Восточной Европы, кто воевал в Испании, стали объектами мрачного сталинского подозрения. В Венгрии крупный партийный и государственный деятель Ласло Райк, который был комиссаром Батальона Ракоши в 13-й интербригаде, «признался» на своем процессе в 1949 году, что отправился в Испанию по заданию секретной полиции адмирала Хорти «с двойной целью: установить имена членов Батальона Ракоши и других… способствовать снижению военной эффективности Батальона Ракоши. Должен добавить, что вел в батальоне и троцкистскую пропаганду»³. После казни Райка почти все ветераны Гражданской войны в Испании в Восточной Европе были арестованы и многие расстреляны. После смерти Сталина в 1953 году эти старые «волонтеры свободы» были по крайней мере частично реабилитированы. Пассионарии даже было позволено в ноябрьском 1953 года номере издания «Вопросы истории» сказать об интербригадах торжественные слова. Сегодня в Восточной Европе снова можно без опаски и с гордостью сказать: мне довелось воевать в Испании. И участников боев в Испании снова можно увидеть на больших постах – там он посол, а тут министр. Двадцать четыре югослава, которые дрались в Испании, стали генералами югославской армии. Многие из них прославили себя в партизанской войне под руководством Тито, организатора тайной «железной дороги» в Испанию. Генерал Вальтер под своей настоящей фамилией Сверчевский в 1945–1947 годах занимал пост министра обороны Польши и был убит антикоммунистическими партизанами. Тольятти и Луиджи Лонго (в 1943–1944 годах он возглавлял партизан в Северной Италии) руководили Итальянской коммунистической партией. Джузеппе ди Витторио был генеральным секретарем CGT в Италии вплоть до своей кончины в 1958 году. Видали (Карлос Контрерас) – лидер коммунистов Триеста. Кодовилья (Медина) вернулся в Буэнос-Айрес. Паччиарди (из Батальона Гарибальди) возглавлял Итальянскую социалистическую партию. Он был министром обороны в коалиционном кабинете де Гаспери. Ненни по-прежнему остается лидером итальянских социалистов. Герё со всеми его многочисленными псевдонимами, на чьей совести лежит чистка в Каталонии, на склоне лет стал орудием Хрущева в подавлении венгерской революции 1956 года. Президент Венгрии 1960 года Мюних – тоже ветеран Испании. Болгарин Степанов мертв. Торез все так же лидер коммунистов Франции. Перед смертью в 1955 году Андре Марти был все же изгнан из коммунистической партии. Мальро стал министром культуры в правительстве де Голля. Из немцев – Людвиг Ренн живет в Берлине, а Ганс Кале скончался на посту шефа полиции Мекленбурга в 1952 году. Другие их товарищи из 11-й интербригады, такие, как Франц Далем, обитающие в Восточной Германии, находятся в неопределенном положении, и к реальной власти их не подпускают.

Из всех оставшихся в живых американских интербригадовцев 600 сражались во Второй мировой войне. Тем не менее в глазах властей они всегда были подозрительными личностями. Все же в самом конце войны им было разрешено выезжать за границу. А после войны участие в испанских событиях оценивалось как подрывные действия. В 1946 году, приняв на своей последней встрече обращение к генералу Вальтеру, Батальон Абрахама Линкольна сам признал это.

Не в пример ветеранам континентальной Европы, некоторые из английских участников боев в Испании заняли у себя на родине довольно высокие посты. Роберт Эдварде, в свое время член батальона POUM на Арагонском фронте, стал единственным членом британского парламента. Часть его коллег обрела достаточно влиятельное положение в профсоюзном движении. Например, коммунист Уилл Пейнтер, генеральный секретарь профсоюза шахтеров, был комиссаром английских волонтеров на базе в Альбасете. Руководство английской коммунистической партии, как и в большинстве западных коммунистических партий, с годами практически не изменилось. Гарри Поллит скончался, но Питера Керригана по-прежнему можно найти в большом здании с непрозрачными стеклами окон на Кинг-стрит в Ковент-Гарден. Последний командир Британского батальона Сэм Уайлд все так же живет в Манчестере. Из его предшественников Александер – на Кинг-стрит, а Фред Коупмен покинул коммунистическую партию в начале 1939 года. Позже он вошел в лоно римско-католической партии, стал членом лейбористской партии и Движения за моральное перевооружение. Джок Каннингхэм, убедившись, что его несомненные военные таланты не востребованы английской армией во время войны из-за мятежного прошлого, много лет странствовал по Англии, нанимаясь на поденные работы.

Теперь, спустя двадцать лет, Испания радуется процветанию, которое значительно превзошло ее положение до Гражданской войны. Но свобода слова остается ограниченной. Не разрешено существование никаких политических партий, кроме фаланги в том виде, в каком она была организована в апреле 1937 года. Многие томятся по тюрьмам за политические преступления. Власти националистов продолжают считать, что все эти меры необходимы, дабы избежать взрыва нового гражданского конфликта. В некоторых районах продолжает царить ужасающая бедность, которая бросается в глаза.

Но кто может сомневаться, что настанет день, когда испанский народ обретет то счастье, которого он заслуживает? Когда отдаст должное совету Мануэля Асаньи, который, при всех своих недостатках и слабостях, однажды на пике Гражданской войны, завершая свою речь, сказал: «Когда факел перейдет в другие руки, другим людям, другим поколениям, пусть они вспомнят, если вскипит их кровь и испанский темперамент вспыхнет нетерпимостью и ненавистью, пусть они вспомнят о погибших и прислушаются к их урокам – урокам тех, кто отважно пал в битвах, мужественно сражаясь за великий идеал, и кто ныне, укрытый землей родины, не испытывает больше ни ненависти, ни злобы, и кто искрами своего свечения, спокойного и далекого, словно идущего от звезд, отправил нам послание вечной Отчизны, которая говорит всем своим сыновьям: Мир, Сострадание и Прощение».

¹ Все данные относятся к 1961 году.

² Весьма печальные последствия, особенно в начальный период войны, имело уничтожение Сталиным многих командиров и политработников в 1937–1941 годах. «В это время кадры руководителей, которые обрели военный опыт в Испании и на Дальнем Востоке, были почти полностью истреблены» (Волф Г. Хрущев и призрак Сталина. Нью-Йорк, 1957).

³ Из сборника «Ласло Райк и его сообщники перед судом народа».