17

Если говорить о нынешней России, то в России проблемы, связанные с проведением реформ — в принципе решаемы: нужно только, чтобы реформы проводили не люди с «чикагским воспитанием», а патриоты России, ставящие на первое место благо страны. [3]

Нынешняя Россия стала преемницей прежней великой русской державы и продолжательницей ее более чем тысячелетней истории. Память о былом величии этой державы и о тех деятелях, подвижниках и героях, благодаря которым было достигнуто это величие — способна и сегодня вдохновлять лучших людей страны на достойные дела и поступки. И потому в сегодняшней России, в принципе, возможны государственные деятели и военные, таможенники и милиционеры… — которые, выражаясь словами известного киногероя, «мзду не берут», оттого что им «за державу обидно»…

На Украине же, в настоящем ее виде, такое невозможно даже в принципе. В теперешнем украинском государстве подобному спасительному патриотизму обосноваться не на чем. И все попытки «реформирования» оборачиваются лишь дальнейшею «розбудовою» со всеми вытекающими последствиями.

Нельзя же в этом смысле серьезно рассчитывать на ту идеологию, которой снабдили нынешний режим самостийники. Самостийническая идеология и связанные с ней преобразования в духовной сфере украинского общества сыграли свою разрушительную роль. Играть же сколько-нибудь созидательную роль они не в состоянии. В самом деле, на идеологии предательства, предназначенной для развала России, собственную государственную жизнь не построишь. Самостийническая идеология пригодна лишь для решения частных проблем самих деятелей самостийничества: денежных, карьерных и прочих…

Однако — речь не о деятелях. Речь — об обманутом ими народе, который они сделали не только жертвой, но и соучастником величайшего преступления перед потомками. Главный вопрос состоит в том, на какие духовные ценности может опереться этот народ в поисках выхода из того тупика, в котором он оказался.

Единственное, на что народ наш может еще опереться — чтобы окончательно не потерять всякую точку духовной опоры и не скатиться к дикости — это выработанные на протяжении более чем тысячелетней русской истории наши традиционные духовные ценности. Это те духовные ориентиры, следуя которым наши предки смогли образовать великое государство, освоить громадные территории, сумели защитить от многочисленных внешних посягательств нашу землю и нашу веру, создали всемирного значения русскую культуру…

В нынешних гибельных обстоятельствах сохранение и возрождение этих ценностей является для нашего народа вопросом жизни и смерти. Поэтому очень важно прояснить для себя и определиться, какие все-таки ценности следует нам считать своими. Тем более, что те духовные опоры, которые до сих пор поддерживали наш народ и выручали его в сложнейших ситуациях, новоиспеченным украинским государством объявлены иностранными…

Известный русский публицист начала ХХ века Дмитрий Муретов писал: «Никто не сомневался никогда, что малороссы должны учиться в своей родной школе, но разногласие было в том, какая школа для них родная, или, шире, что такое их родина: Украина или Россия? С каким из двух этих исторических представлений должно связываться их национальное чувство?» И далее: «Творческое значение национальности заключается в расширении и обогащении личности человека; через народность человек включает в свое Я целый мир народной жизни /…/ Но, включая в свое Я определенное содержание своей народности, человек тем самым исключает из своего Я все остальное. Если эта история моя, то остальная не моя. Если эти предания мои, то остальные не мои. Вот почему вопросы об украинской и русской народности суть вопросы, исключающие друг друга. Кто признает малороссов особой народностью, тем самым отрицает принадлежность их к народности русской. Кто говорит, что народным языком Малороссии является украинский язык, — тот отрицает национальное значение для нее языка русского. Кто говорит: национальная литература Малороссии есть литература на украинском языке, тот отнимает у малороссов право считать Пушкина, Гоголя, Достоевского и Толстого своими писателями; тогда история Великой России не есть родная история для малороссов, предания мужества и самоотвержения, создавших величайшее в мире государство, — уже не родные для Малороссии предания».

Сегодня для нашего народа настало время сделать осознанный выбор. Было бы самоубийственно продолжать пребывать в невежестве, доверяясь демагогическим заверениям государственных идеологов, определяющих народ наш (то есть потомков народа Киевской, затем Малой Руси…) — не русским, а отдельным от русского — украинским (только потому, что Малая Русь (Малороссия) в последнее время официально именуется Украиной). Не безрассудно ли — по этой причине — отказываться от всего духовного наследия русской православной цивилизации?!.

Тем на Украине, кому прежняя, коммунистическая власть написала в паспортах «украинец», предстоит, наконец, определиться и решить для себя, кто они: украинцы или все-таки русские, малороссы, и что является их родиной: вся Россия — от Польши до Тихого океана, или обособленная (и переименованная) ее юго-западная часть; какой исторический опыт считать своим и в русле какой культурной традиции им развиваться дальше. Быть ли наследниками великой русской культуры, одной из величайших мировых культур, в создании которой немалая заслуга принадлежит и выходцам из Малой Руси?.. Или подключиться к мероприятиям по изготовлению, распространению и утверждению в качестве безальтернативной, новой — украинской — культуры, отличной от русской и стремящейся к максимальному от нее отдалению, — мероприятиям, которые всегда осуществлялись в интересах и при поддержке внешних враждебных России сил с целью обосновать отторжение Малой Руси от Великой?..

При всей, в условиях независимого украинского государства, практической сложности выбора в пользу русской культурной и духовной традиции, у тех, кому представляется важным собственное духовное развитие и духовное развитие своих детей, вряд ли могут быть сомнения в том, какой из двух культурных традиций отдать предпочтение. Нельзя же, в самом деле, свою духовную жизнь ставить в зависимость от конъюнктурных перевоплощений начальства и серьезно относиться к тому украинскому национализму, который это начальство пытается навязать народу в качестве национальной идеи.

Что же касается украинской власти, то она безусловно будет продолжать всеми силами культивировать нерусскость своих подданных, по той причине, что эта мнимая нерусскость является главным оправданием для существования этого государства. Сейчас у руля державы находятся либо люди, убежденно злонамеренные относительно всего русского, либо — проводящие антирусскую политику по тем или иным тактическим соображениям, цинично и вместе с тем наивно полагая, что можно сколько угодно, притом безнаказанно, переключать целый народ с одной культуры (религии, языка) — на другую. Как бы там ни было, сегодня украинское государство планомерно осуществляет политику тотальной украинизации — политику, напоминающую заглатывание, все кажущиеся откаты и послабления которой вызваны лишь необходимостью перевести дух и набраться сил для поглощения новой порции. «Политическая воля» для этого поглощения — налицо, однако недостает пока сил.

Впрочем, тут — если вдуматься — и удивляться особенно нечему. Разве может нынешняя украинская власть (последователи описанного Пушкиным гетмана Мазепы) хоть сколько-нибудь сочувственно отнестись к самому тому строю идей, который утверждается русской культурой и, в особенности, русской литературой. Ведь все теперешние делишки украинского «владного Олимпу» давно уже и во всей красе наперед изображены русской литературой, получив от нее исчерпывающую оценку.

Любого «персонажа», барахтающегося сегодня на поверхности украинской политической жизни можно без труда обнаружить уже в произведениях Гоголя. По сути, на Украине, ежедневно и ежечасно, начиная от местного уровня и до самого верха, украинская власть разыгрывает гоголевского «Ревизора», — за жалкой своей возней совершенно забыв о том подлинном Ревизоре, который появляется у Гоголя в самом конце пьесы и перед которым каждому неизбежно придется давать ответ.

Поэтому нашему народу спасать свои духовные ценности придется не при помощи, а вопреки государству. Впрочем, подобное уже неоднократно происходило в истории Малой Руси.

Украина сейчас фактически разделена на две непримиримые культуры. Но уяснение серьезности этого положения осложняется еще и тем, что люди, воспитанные в советскую эпоху, не воспринимают в качестве существенной для себя проблемы тот факт, что их вынуждают изменить свой язык и покушаются на ту культурную среду, в которой они развивались прежде. Это происходит потому, что во-первых, эти люди, в полном соответствии с коммунистической доктриной, не привыкли придавать большого значения всякого рода «надстроечным» (а значит, по их мнению, второстепенным) вопросам; а во-вторых, привыкли при советской жизни к достаточно мирному сосуществованию русской и украинской культур и к неагрессивному характеру последней. Однако мирный характер украинства в советскую эпоху объясняется его слабостью. Слабому, до тех пор, пока он не в силах одолеть соперника — всегда выгодно находиться с ним в мире. Но как только украинствующие ощутили на своей стороне перевес — обеспеченный внешней поддержкой и кризисом в России — они сразу же выступили в предназначенной для них роли — роли могильщиков всего русского. (Показательно, кстати, что и в советское время, едва лишь на политическом небосклоне вырисовывалась возможность развала России — так сразу же на горизонте появлялось украинское самостийничество — в полной готовности вершить свое черное дело. Так было и в первые годы Советской власти, окрашенные антирусскими настроениями коммунистической властной верхушки и ее упованием на мировую революцию. Так было и в годы немецкой оккупации во время Второй мировой войны. Так было и в годы хрущевской «оттепели» — с наметившейся, но не состоявшейся «перестройкой», не говоря уже о «перестройке» горбачевской, развалившей таки Россию…).

Гражданам нынешней Украины очень важно понимать и уметь защищать свои духовные и культурные интересы — подобно тому как их понимали те дореволюционные малороссы, которые противились попыткам включения в школьную программу украинского языка. Ведь, даже сегодня, украинский язык — неустоявшаяся смесь, «суржик», русского, польского и других языков — несмотря даже на старания многочисленных энтузиастов и семидесятилетние государственные потуги Советской власти, есть пока что не более чем разговорный язык (по справедливости — имеющий право претендовать разве что на статус «языка застольных песнопений»). Беда наша, однако, в том, что сегодня украинский язык утвержден в статусе единственного государственного языка. К ому же на Украине слишком мало людей, которые хоть во что-нибудь ставят свою духовную жизнь, и ради полноценного духовного и культурного своего развития готовы упустить карьерные возможности.

Победному шествию «дэржавнойи мовы» и повсеместному ее внедрению немало способствует и глубокое невежество основной массы украинского населения, не знающего ни своей истории, ни культуры, чем беззастенчиво пользуются украинизаторы.

Большинство нынешних украинских граждан получили советское образование, в котором упор делался не столько на изучении истории и духовного достояния нашей страны, сколько на истории коммунистической партии, в конце концов и погубившей страну. (Что же касается тех, кто подверглись новейшему, украинскому, образованию, то им можно лишь посочувствовать). «Степень информированности» населения Украины относительно своего происхождения и культурной своей принадлежности позволила в свое время самостийникам внушить этому населению, что родной язык для него — украинский, и что русский язык не имеет к «украинцам» никакого отношения. Невежество «украинцев» до сих пор позволяет украинизаторам оправдывать свои деяния при помощи такой «аргументации», которую иначе как преднамеренным обманом назвать нельзя. К примеру, искусственно создавая и насаждая украинский литературный язык и культуру, украинизаторы очень любят ссылаться на опыт Израиля, где удалось вдохнуть жизнь в язык иврит, который долгое время считался мертвым; требуя обеспечить украинскому языку всяческие преимущества (главным образом перед русским) — они, не моргнув глазом, кивают на Францию: точно так, мол, поступают французы в отношении французского языка…Вопиющая некорректность подобной «аргументации» заключается в том, что в ней подразумевается примерная сопоставимость сравниваемого. Ведь как можно сравнивать французский язык, долгое время доминировавший в европейской культуре и являющийся сегодня государственным в десятках стран (уступая по этому показателю лишь английскому); или иврит — на котором написаны библейские тексты… — с литературным украинским языком — созданным искусственно, на ходу, с заведомо политическими целями?! Если для примера берутся усилия по возрождению и сохранению великих, мирового значения, языков и культур, и этими примерами пытаются обосновать искусственное создание новой культуры (на месте реально существующей великой культуры и с тайной целью ее вытеснения) — то такие примеры свидетельствуют лишь о бесконечном презрении самостийников к собственному народу, ибо тем самым предполагается его неспособность разобраться в столь низкопробной демагогии.

Для народа же — истинным результатом всех самостийнических экспериментов над ним в этой сфере, является то, что под видом украинизации образования, его попросту лишают всякого образования вообще. Ведь то, что сегодня «украинцы», начиная со школьных лет, лишены доступа к высшему культурному достоянию той цивилизации, к которой они принадлежали на протяжении всей своей истории — фактически является воплощением намерений Гитлера, полагавшего, что славянам незачем давать образование, сверх того минимального уровня, который позволяет рабам понимать и выполнять распоряжения своих повелителей.

А потому всем тем, кто не желает соглашаться с таким положением — нужно спасать свою душу, души своих детей, спасать свою родину…

Великороссам и тем малороссам, которые ощущают свою неразрывную связь с судьбой России и, вопреки желанию государства, не считают русский язык «мовою инозэмнойи дэржавы», нужно, осознав свое положение, последовательно и на всех уровнях отстаивать русские духовные ценности. Нельзя далее оставаться безучастными к тому, что в школах Украины на протяжении уже десятилетия на уроках истории преподают русофобию… Непростительно мириться с тем, что украинское государство старается воспитывать молодое поколение — последовательно, на всех этапах — в школах, в армии, в вузах… — зомбированными существами, выдрессированными на враждебность ко всему русскому.

Несмотря на все неудовольствия, реальные или надуманные, которые испытывали украинцы в едином русском государстве, они не должны забывать, что осваивать великое духовное достояние русской православной цивилизации — прежде всего в их интересах. Ибо — по большому счету — никакого другого духовного достояния у них нет. В противном случае, это будет похоже на то, будто они назло кому-то совершили духовное самоубийство.

Наше духовное достояние — есть главное наше богатство (гораздо важнее экономического, восстановить которое намного проще). Только оно может стать подлинным основанием той спасительной национальной идеи, на которой держится всякое здоровое общество. Такая идея способна дать людям уверенность в том, что жизнь их не бессмысленна, а совершается во имя достойной и высокой цели… Она помогает народу пережить лихолетья и убеждает людей, что страдания их не напрасны… Она наделяет народ чувством собственного достоинства, делая его непадким на всевозможные заморские соблазны, в погоне за которыми легко можно утратить свои ценности, не приобретя ничего взамен… Она может удержать хотя бы часть чиновников от воровства и коррупции…Она помогает воспитать молодежь продолжателями дел их отцов и хранителями национальных святынь…

Утратив же духовные ориентиры — мы рискуем исчезнуть из мировой истории как самостоятельный ее субъект, и, несмотря на пройденный нами тысячелетний исторический путь, — все наши подвиги и великие деяния, совершенные на этом пути, исчезнут вместе с нами, или будут превратно истолкованы теми, кто придет на наше место; вся наша слава — будет присвоена ими — попытки чего происходят уже на наших глазах. Сумев же духовно спастись и возродиться — мы в силах будем внести достойный вклад и в возрождение всей Руси.

Примечания:

3

На деле, правда, вышло по-другому: «чикагские воспитанники», по разным причинам, ударились в «патриотизм».