22

Несмотря на непрекращающиеся на протяжении всех лет украинской «нэзалэжности» вопли самостийников по поводу «имперских амбиций» Москвы — Москву скорее следовало бы упрекнуть в обратном: за отказ от своей исторической миссии и за устранение от ответственности за судьбу русской цивилизации на Украине.

Впрочем, если учитывать то, какие силы все годы действовали от имени России — то нельзя не признать, что пассивность, проявленная Москвой на украинском направлении, имеет и свою положительную сторону. Пожалуй, следовало бы даже порадоваться тому, что новая — «независимая» — Россия за это время не натворила ничего такого, что в дальнейшем могло бы надолго исключить возможность сближения Киева и Москвы.

К тому же, решающее слово в определении судьбы Малой Руси все-таки должны сказать те, кто составляют сегодня большинство ее населения — то есть те, кого называют в наши дни «украинцами». Иначе, впоследствии, даже в случае счастливого поворота этой судьбы — не избежать разговоров о том, что выбор этот был навязан извне.

Что же касается Москвы — то ей остается доверять выбору «украинцев». Правда, и «украинцам» — выбор свой следует делать ответственно. «Украинцам» нужно отказаться от извечной своей инфантильности и от надежды в очередной раз отсидеться в своей «хати скраю», переложив собственный выбор на кучку хитрых политиков… Иначе они тем самым снова заставят Москву повторять свою обычную в украинских делах ошибку. Эта ошибка заключается в том, что российская власть вместо того, чтобы опираться в своей украинской политике на лояльно к ней относящееся большинство населения Украины — чаще всего предпочитает иметь дело с правящей украинской верхушкой. Интересы же этой верхушки, как правило, не только далеки от тех задач, которые ставят перед собой российские власти, но и, чаще всего, совершенно расходятся с чаяньями того народа, за чью представительницу, при его попустительстве, украинская верхушка исхитряется себя выдавать.

Во всяком случае, новая Россия, вольно или невольно (скорее всего, по причине полного безразличия «демократической» своей власти к Украине) немногим пока погрешила против правильной линии поведения в отношении Украины.

Если же Украине все-таки суждено будет возвратиться в русскую православную цивилизацию — то возрожденной России и русскому обществу будет уже непозволительно столь же безответственно относиться к украинству, как это делалось до сих пор.

К украинству следует относиться как к серьезному явлению: серьезному не из-за достоинств его содержания, а — учитывая те губительные последствия, которыми оно чревато для русской цивилизации. Исходя из предыдущего опыта, разумнее будет предоставить украинству возможность беспрепятственного развития (естественно, за счет собственных его ресурсов) — чтобы украинская культура сама осознала свои пределы. Те или иные притеснения украинства дореволюционного и советского времени (непомерно, к тому же, раздутые самостийнической пропагандой) — безусловно сослужили недобрую службу. Это притом, что главной их целью являлась, как правило, не сама по себе борьба с украинством: она была всего лишь одним из средств для решения других, более серьезных, с точки зрения власти, задач. Таких, к примеру, как подавление польского восстания 60-х годов ХIХ столетия, в котором восставшие использовали и украинскую карту; или — если обратиться к советскому времени — задачи централизации огромного государства перед лицом внешних угроз и для решения внутренних проблем. Между тем, эти притеснения породили у украинствующих иллюзию (а скорее, дали повод для спекуляции) относительно того, что будто бы только гонения не позволили украинской культуре добиться значительных результатов (а не изначальная узость тех тематических рамок, в которых она применима — притом, что все искусственные попытки выйти за эти рамки делают ее нежизнеспособной).

Уже сейчас многие украинствующие, сознавая ограниченность возможностей украинской культуры, начинают снова сетовать на то, что осуществлению их планов препятствует вмешательство неких посторонних сил — а вот если бы не всякого рода враждебные козни и происки, то украинская культура достигла бы невиданных доселе высот и распространила бы свое влияние на всю Украину.

Поэтому очень важно ничем не помешать украинофилам самостоятельно излечиться от чрезмерных претензий и осознать свое место, не давая при этом им поводов для всевозможных спекуляций.

Кстати, теперешнее назойливое навязывание гражданам «нэзалэжнойи дэржавы плодов украинской культуры имеет ту положительную сторону, что теперь всем предоставлена возможность эти «плоды» наконец-то отведать. Ведь из приложивших в свое время руку к поддержке украинства и к возвышению его статуса — значительную долю составляют те, кто не имел «счастья» учиться в украинской школе и толком не представлял, с чем он имеет дело — полагая, что речь идет о защите чего-то равновеликого русской культуре — ею же, будто бы угнетаемого…

К необходимости искать способы уживаться вынуждает и то обстоятельство, что украинство — это не только заблуждение, вызванное незнанием отечественной истории и могущее быть устранено просветительской работой. Украинцы — это не только те, кто из-за особенностей исторического пути русского народа в ХХ-м столетии попросту не знают, что они — русские (хотя, таких и большинство), это также и те, кто не желают быть русскими.

Несмотря на полную несостоятельность исторических построений самостйников, приходится считаться с фактом, свидетельствующим, что существуют люди, много людей, которые, несмотря ни на что, просто не желают быть русскими и не хотят принимать во внимание историческую правду (для выяснения которой достаточно всего лишь познакомиться с известнейшими памятниками древнерусской литературы — такими как «Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет» и т. д.)

Подтверждения тому долго искать не приходится. Если даже поверхностно взглянуть на историю становления украинства, то среди основоположников этого движения, среди его виднейших деятелей и теоретиков — можно обнаружить большое число людей с великорусскими фамилиями: Костомаров (в ранний период творчества), Драгоманов, Ефремов, Донцов и многие другие — о ком не скажешь, что они «украинцы» — по невежеству, из-за того, что не читали Пушкина или «Слово о полку Игореве». Подобного рода «нерусских» людей немало и в самой России. Так что дело отнюдь не в этническом размежевании. Украинство — это скорее особая форма порчи русской души, которая в пределах Малороссии проявляется именно таким образом. Исследователи украинства давно подметили, что «украинец» — это не столько национальность, сколько — партийная принадлежность.

Причина — именно в партийности. Ведь национальную принадлежность, одну на другую, по убеждению не меняют. От своей национальной принадлежности можно отрешиться лишь ради той или иной социальной идеи. Трудно вообразить, чтобы, к примеру, немец, из-за критического отношения к историческому пути своего народа, объявил себя, допустим, французом. Но он может перестать считать себя немцем (французом, русским…) ради того, чтобы стать коммунистом или либералом…Именно представление о большей демократичности, «прогрессивности» и т. п. малороссийской жизни в сравнении с великорусской — (особенно «прогрессивным», в этом смысле, считалось запорожское казачество) — и привело в украинское движение многих «передовых» великороссов. Кстати сказать, едва ли не все виднейшие деятели украинства были одновременно и социалистами, и революционерами… Да и в недоброй памяти 1991-м, проживающие на Украине великороссы в основной своей массе приветствовали провозглашение ее независимости — видя в этом легчайший для себя способ превращения в «европэйцив» — что в наши дни считается столь же престижным и «прогрессивным», как и во времена Драгоманова — быть социалистом…

Таким образом, к приверженцам украинства правильнее будет относиться как к людям, сделавшим сознательный выбор — требуя, вместе с тем, и от них уважительного отношения к тем, чей выбор связан с продолжением традиций русской православной цивилизации.

Считаться с украинством необходимо, памятуя и о том, что ради спасения местной культурной особенности — которой, как полагали украинофилы, угрожала опасность — эти люди пошли на полный разрыв с русской культурой и стали добиваться государственного обособления края от остальных русский земель. А так как помогать им в таком деле охотники извне всегда находились — то в конце концов украинствующие и соорудили себе независимую державу, хотя совершенно неспособны к государственному строительству. И в итоге — лишь замучили народ своим бестолковым правлением, сделав его заложником бессмысленных авантюр в хозяйственной, культурной и всех прочих сферах.

Даже если в будущем политическое развитие Украины пойдет по самому благоприятному для ее народа направлению (так что духовно он сможет возвратиться в ту цивилизацию, которая некогда зародилась на этой земле) — нам долго еще придется иметь дело с украинством и с необходимостью проявлять к нему терпимое отношение. Ведь, к сожалению, украинство сегодня — это уже не просто болезнетворное поветрие, как вначале ХХ-го века, — которое легко могло бы развеяться от благодатных политических перемен. Сегодня это уже сама болезнь, поразившая часть народного организма. За последний исторический период значительное число нынешних граждан Украины самым искренним образом связали с ним свои жизни, а потому борьба с этой болезнетворной идеологией не должна превратиться в перечеркивание жизненного пути каждого из этих людей. Кроме того, приходится уже считаться и с тем, что за последнее десятилетие сформировалась довольно внушительная прослойка молодых людей, которые из-за образовательной и информационной политики украинского государства, даже уже и не знают ничего другого, кроме навязываемой им украинской культуры. Лишенные доступа к вершинам русской культуры, они даже и не представляют, что потеряли…