ВАШЕ ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО, ГОСПОДИН ПРЕЗИДЕНТ

Он войдет в историю, как президент, продолживший демократические и начавший экономические реформы в России и, вполне возможно, сделавший этот процесс необратимым.

Он неоднократно бросал на чашу весов свой авторитет. Это его стиль. Стиль нестандартного политика, политика-бунтаря.

Он войдет в историю, как президент, добившийся принятия новой Конституции, как президент, распустивший ВС и не избежавший при этом драматическом действии кровопролития.

Он войдет в историю, как президент, возродивший Государственную Думу и пообещавший реформировать армию.

Он войдет в историю, как президент, в правлении которого произошло два путча и две войны.

Он войдет в историю, как президент, подаривший обществу непромеренные пространства гражданских свобод, и как президент, просмотревший криминальную революцию.

Он войдет в историю, как президент с большевистскими манерами и стилем поведения и как антикоммунист по убеждениям.

Я договорился с Егором Яковлевым, что если грянет второй тур голосования, то я напишу нечто вроде портрета Бориса Ельцина. Честно говоря, мне не хотелось писать именно эту работу. «Ну а кто?» — чувствуя мое нежелание, спросил Егор. Я пожал плечами: не знаю. Еще кому-то заказали портрет Зюганова. Историк, когда-то вместе работали. Я вообще впервые услышал фамилию этого человека и даже мысленно не мог представить своего компаньона по газетной полосе. В конечном итоге статью о Ельцине пришлось писать мне. Она была заверстана в номер от 20 июня, в четверг. Номер вышел, а статьи нет. У моего оппонента, как сказал Егор, статья не получилась. Это было вдвойне досадно, ибо все то, что случилось двумя днями позднее, в статье было как бы предсказано. А случилось вот что…

Но сначала о том, что произошло до того, чуть раньше. В середине мая, как принято говорить в журналистских кругах, случилась сенсация. Заместитель председателя Национального фонда спорта Борис Федоров был задержан сотрудниками ФСБ. Примечательно, что Федоров — правая рука Тарпищева. И все льготные торговые операции, право на беспошлинный ввоз спиртных напитков и табачных изделий, конечно же, шли через Федорова. Из чего следует, что он, как никто, знал финансовые потоки, пополнявшие казну фонда. И еще одна немаловажная деталь. Федоров был председателем достаточно мощного коммерческого банка «Русский национальный кредит». И при обыске у него обнаруживают некую сумму денег и какое-то количество наркотиков. И не где-нибудь, а в машине, принадлежащей фирме, которую водит не сам Федоров, а нанятый фирмой водитель. По обвинению то ли в транспортировке, то ли в хранении, то ли в продаже наркотиков Федоров и задерживается. Факт зловещий и малопонятный, потому как количество наркотиков было мизерным. Федорова тем не менее арестовывают, и он оказывается в Бутырской тюрьме. Зачем? Шаг алогичный, но…

Во-первых, Федоров являлся заместителем Шамиля Тарпищева — бывшего тогда министром спорта и одновременно помощником президента по спорту. Тарпищев входит в круг самых близких людей Ельцина. В этом смысле он сравним только с Коржаковым и Грачевым. Он постоянный тренер президента, приобщил его к теннису и сделал в этом плане достаточно много для сохранения физической формы президента. Они знакомы с президентом еще с московской поры, когда Ельцин возглавлял столичный горком партии. Хитрый и немногословный, Тарпищев старался держаться в тени. Непомерное доверие к нему президента не было ни для кого тайной, что и вызывало ревность и раздражение, особенно тех, кто этим президентским участием не был вознагражден. Тарпищев старался держаться от политики подальше. Что и помогло ему президентскую расположенность использовать с максимальной выгодой. Льготы, добытые Тарпищевым для фонда спорта (на право ввоза и торговли алкогольными напитками и табачными изделиями без изнуряющего налогового обложения), вызвали в буквальном смысле ярость у Анатолия Чубайса. И хотя чисто теоретически все эти средства шли на развитие спортивного движения и физической культуры, которые практически лишились государственного финансирования, все равно правительство, и прежде всего Чубайс, старалось аннулировать льготное поле. Не было никакого сомнения, что и Тарпищев, а через него и Федоров входили в число президентского окружения наряду с О.Сосковцом, А. Коржаковым, М.Барсуковым и П. Бородиным. Не будет секретом, что и банк «Российский национальный кредит» был создан с расчетом укрепления финансовых возможностей этого крыла в окружении президента. Шли разговоры о неслучайности ареста Б.Федорова, как и неслучайности его освобождения по мотивам якобы неподтвердившихся подозрений, хотя факт подписки о невыезде говорит, что и подозрения остались. Во всяком случае, люди, настоявшие на задержании, решили сохранить эффект страха — так, мол, Федоров будет сговорчивее.

После ареста Федорова, по чистой случайности, у меня был разговор с рядовым вкладчиком его банка — Людмилой Касаткиной. Она пожаловалась, что банк внезапно прекратил выплаты вкладчикам. И после массовых волнений вкладчики потребовали объяснений от руководства «Российского национального кредита», которое было достаточно откровенно и сообщило, что ряд авторитетных организаций не расплатились по кредитам, выданным банком. Среди задолжников, поставивших банк на край пропасти, оказалась Служба безопасности президента. Ее долг равнялся сорока миллионам долларов. Эту информацию вкладчикам сообщило руководство банка. По сведениям, полученным из неофициальных источников, Федоров, осознавая критическую ситуацию, в которой оказался банк, потребовал от должников немедленного погашения кредитной задолженности, так как «Российский национальный кредит» прекратил по этой причине текущие расчеты с вкладчиками. Как свидетельствуют те же источники, Коржакову эта навязчивая недисциплинированность почти что подчиненного ему человека не понравилась. И поведение Федорова было истолковано как наглое. По другим источникам, Федоров к тому же отказался выделить солидные суммы на предвыборную кампанию Бориса Ельцина и стал торговаться. На что Олег Сосковец (как мы помним, руководитель президентского предвыборного штаба) высказался нелицеприятно в адрес Федорова и пригрозил ему санкциями, разъяснять которые посчитал не нужным. Разумеется, и та, и другая информация никакого официального подтверждения не имела и не могла иметь.

Спустя месяц случилось либо мало объяснимое, либо объяснимое вполне. Было совершено покушение на Федорова. Трагедия произошла рядом с домом, где он проживал. Сводка достаточно лаконична: в такое-то время, в таком-то месте. По почерку покушение было явно заказным, и следствию не было необходимости ставить под сомнение именно эту версию. Пуля попала в живот Федорову, прошла навылет и ранила его спутницу, студентку одного из вузов. Судя по всему, Федоров был без охраны. После выстрела Федоров упал и, теряя сознание, стал звать на помощь. Киллер, поняв, что жертва еще жива, нанес Федорову два ножевых ранения. Как свидетельствовали врачи, ножевые удары были нанесены достаточно профессионально и повредили основные центры жизнедеятельности. Федорова доставили в Институт имени Склифосовского, но через два дня в целях безопасности перевели в другое лечебное учреждение. Странность этого покушения, его непроясненность были замечены если не президентом, то, будем надеяться, его семьей. Последовавшие незамедлительно намеки, что покушение, скорее всего, связано с бизнесом Федорова, выглядят малоубедительными.

Покушение на Федорова это, скорее всего, покушение не на человека, много имеющего и многим владеющего, а на человека, много знающего.

Сегодня, 3 июля.

День выборов. Второй тур. Явка чуть ниже первого тура. Каждые полчаса по телевидению и радио дается информация о количестве проголосовавших. Выводы аналитиков после событий недельной давности претерпели некоторые метаморфозы. Я уже рассказывал о скандале в Белом доме в связи с арестом двух сотрудников президентского предвыборного штаба и скоропостижной отставке трех ключевых фигур «ближнего круга» — Сосковца, Барсукова и Коржакова, последовавшей часом ранее нервной эмоциональной пресс-конференции Анатолия Чубайса, на которой он обвинил триумвират в подготовке едва ли не заговора. Так вот, после «варфоломеевской ночи» накануне второго тура оптимизм аналитиков стал медленного угасать. И хотя с точки зрения демократов в отставку ушли фигуры одиозные, но демократы еще не весь электорат, и политологи спешно просчитывали, в какую сторону качнется избиратель. Триумвират имел своих сторонников. Это не первый отставочный указ президента, наделавший много шума. Были и похлестче, хотя внезапная отставка практически самого близкого человека всегда сенсация.

Дело в другом. Глашатаем этих событий оказался Анатолий Чубайс, сам еще совсем недавно отстраненный от своих обязанностей с жестким президентским напутствием: «Убери Черномырдин Чубайса из правительства за месяц до парламентских выборов, тогда бы за его блок проголосовали не 10, а 20 % избирателей, а может быть, и больше». Нет необходимости оспаривать эмоциональные президентские прогнозы, хотя в словах Ельцина есть доля правоты. По всем профессиональным критериям Анатолий Борисович Чубайс фигура не стандартная и наиболее яркая среди генерации политиков новой волны. Но судьбу не заказывают. Крестный отец приватизации активно не любим многолюдной Россией. Насколько справедлива эта нелюбовь — другой вопрос. Ничего не поделаешь, Чубайс положил начало самому болезненному, самому драматическому процессу в общей стратегии реформ — процессу перераспределения собственности. В России началась эпоха первоначального накопления капитала. Сейчас не время говорить, насколько успешно прошла приватизация. Ограничимся одной фразой — перераспределение собственности в России прошло бескровно, несправедливо для сограждан и безденежно для государства. Собственность забрали у бесхозяйственного государства, и она попала в руки полу- или полностью криминального мира. Просто реформаторы не учли, что в социалистическом «вчера» 40 % товарного оборота уже находилось в теневом секторе. Он и оказался главным приватизатором. Владелец собственности, сменив управляющих этой собственностью, оказался еще хуже. Преступный мир стал легальным бизнесменом. В России прошла вторая криминальная революция.

Появление Чубайса на телевизионном экране в мантии обличителя, не давшего осуществиться заговору, обывателем был воспринят, мягко говоря, неоднозначно. Во-первых, в существование заговора никто не поверил. А во-вторых, возвращение Чубайса во власть приняли без особой радости. Пресс-конференцию истолковывали как маленькую месть Чубайса за те самые 10 %, в потере которых президент упрекнул Черномырдина. Хотя гамма упреков была гораздо значительнее. Президент дважды касался этой проблемы: ожидаемой денежной отдачи от приватизации нет; обещанные семь триллионов (речь шла о 1995 годе) так и не поступили в казну; на аукционные торги следуют жалобы одна за другой. Вывод очевидный. Приватизация — массовый раздражитель. Люди чувствуют себя одураченными. Исконно отечественные предприятия через подставных лиц попали в руки западного капитала и криминального мира. Никакого народного капитализма. Контрольные пакеты акций в руках узкой группы прежнего руководства заводов. Перепад в заработной плате директора завода и рабочего немыслимый — в 20–30 раз. Кто виноват? Чубайс! И Чубайс получает отставку. А вдогонку те самые якобы 10 % избирателей, которых недобрал Черномырдин.

Месяца за полтора до тех думских выборов 95-го года я встречался с Черномырдиным. Премьер рассказывал, какое немыслимое давление на него оказывалось с требованием отставки Чубайса. Кстати, Ельцин был среди тех, кто рекомендовал Черномырдину расстаться с Анатолием Борисовичем. А Черномырдин сказал: «Нет». Пересказывая мне эту драматическую ситуацию, премьер заметно волновался: «Они не видят, как он растет, как прибавляет буквально на глазах. Я тебе так скажу, — заметил Черномырдин с доверительной ноткой в голосе, — Чубайс после поездки к шахтерам в Ростов вернулся другим человеком. Там была взрывная ситуация. А он сумел их, как говорится, распропагандировать, перетянуть на свою сторону. Мне рассказывали, что рабочие ему поверили, и когда он уехал, в шахтах так и говорили: «А этот рыжий силен — и головастый, и работу знает». «Уберите, замените, зачем он вам!» Советчики… (Премьер умел красиво и сочно материться.) Они думают, что толковые работники в коридорах толпятся, в очередь стоят. Их надо выуживать. Забросил невод, тряси, все мелкота да мелкота. Пока нащупаешь что-то подходящее. Нельзя толковыми людьми разбрасываться».