ГАДКИЙ УТЕНОК

Еще неизвестно как сложатся дела у Немцова на новом месте работы, а соавторов его выдвижения более чем достаточно. Первым по этому поводу высказался Егор Гайдар, посчитав, что для первопроходца вполне достаточно того факта, что в преддверии президентских выборов 96-го года именно он, Егор Гайдар, почувствовав неминуемый раскол среди демократов, предложил не лишенный хитрости ход. Гайдар назвал Бориса Немцова как единого кандидата для демократов. Гайдар, конечно же, знал, что предложение достаточно спонтанное и оно вряд ли будет поддержано. Но тем самым Гайдар атаковал своего оппонента по демократическому лагерю — Григория Явлинского, предлагая тому во имя объединения снять свою кандидатуру в пользу своего соратника. Тем более что Нижний Новгород Явлинский по праву считал своим оплотом. Ему как экономисту там кое-что удалось. Но Явлинский жертвоприношения не принял. На тот момент предложение Гайдара выглядело даже отчаянным, не имеющим с точки зрения ближайшей стратегии никакой перспективы.

Разумеется, Гайдар это понимал, но он решал совсем другую задачу. Под флагом объединения он скрыто атаковал своего оппонента по либерал-демократическому фронту.

Ныне, в марте 97-го года, Гайдар об этом напомнил. Это получилось очень кстати. Гайдар не скрывал своего участия в подготовке президентского послания, его принципиальных экономических направлений. Тем более что исполнение части этих идей в новом правительстве поручалось именно Борису Немцову: борьба и реорганизация естественных сверхмонополий, реформа коммунального хозяйства (два источника реформирования которых, с точки зрения идеологов макроэкономики, дадут казне недостающие средства). Будет покончено с беспределом тарифов, которые сверхмонополии завышают по своему усмотрению.

Не впрямую, но косвенно утверждается, что идею приглашения Немцова в правительство высказал Анатолий Чубайс. Но вместе с тем установлен факт срочного выезда в Нижний Новгород Бориса Березовского и дочери президента Татьяны Дьяченко. Что это, совпадение? Или Борис Абрамович тоже инициатор назначения Бориса Немцова. А может, он летал в Нижний как порученец президента? В этом случае, с учетом поездки в Нижний Новгород дочери президента, приходится признать факт беспрецедентного влияние Березовского на Семью. Теперь уже ни у кого не вызывает сомнения, что административный пост Бориса Березовского как заместителя секретаря Совета безопасности подсказан не банкирами и уж тем более не Чубайсом, и даже не угодливым Рыбкиным. Это инициатива семьи Ельцина, как некая плата за некие услуги, оказанные президентской семье. Очевидную взаимосвязь таких событий отрицать сложно. Разумеется, повторная победа Ельцина на выборах сыграла свою роль. Все без исключения лица, связанные с Березовским, и не только с ним, в послевыборный период проявляют возросшую агрессивность, самоуверенность и даже наглость в заявлении своих прав на власть. А власть, повязанная и зависимая, начинает медленно пятиться. Это не образ, это реальность.

Академик Вячеслав Всеволодович Иванов, один из образованнейших людей нашего времени, по поводу современной власти устало заметил: «Нынешние политики не внушают особой симпатии. Из-за этого мы как-то не встраиваемся в них. Они кажутся чем-то малопродуктивным».

И еще на ту же тему: «Люди власти слишком думают о себе. Незаинтересованный политик, который действительно занят общим благом, редкость. Именно поэтому власть должна сильно считаться с носителями разума». Последние слова хотя и вещие, но из категории интеллигентствующего идеализма. Впрочем, мы отвлеклись.

Нарастающее влияние Березовского на семью президента обретает навязчивый характер. Это не имеет ничего общего с влиянием Бурбулиса в 91–92-м годах или влиянием Коржакова, начиная с 90-го и по 96-й год. Вспомните, как отреагировала на отставку Коржакова президентская семья устами жены президента. Отставка Коржакова воспринималась едва ли не как семейная драма, хотя мало кто сомневался, что Коржаков угодил в капкан, поставленный на президентской тропе, по которой он прогуливался, как по тропе собственной. И капкан этот поставили до очевидности люди свойские: Борис Березовский, Валентин Юмашев, в меньшей степени свойский Анатолий Чубайс и не последний член президентской семьи — младшая дочь Ельцина Татьяна. Наверное, дети непослушны всюду, и в президентской семье тоже. Или влияние Шамиля Тарпищева, тренера президента по теннису, который считался сверхсвоим и который гордился словами Ельцина, сказанными однажды на собственном дне рождения самим президентом: «Кому-то я доверяю больше, кому-то меньше, а кому-то всегда», — и при этом подтолкнул дружески Тарпищева. Проникновение Березовского в ткань околопрезидентской среды оказалось более рациональным и продуктивным. Березовский помогает в бизнесе мужьям дочерей президента. Последнее громкое подтверждение успешности Березовского — история с Аэрофлотом, когда маршал авиации Евгений Шапошников, возглавлявший эту авиакомпанию, был переведен (а точнее, отстранен) на должность помощника президента по вопросам авиации и космонавтики, должность придуманную и пустую. Дело в том, что контрольный пакет акций акционерного общества «Аэрофлот» в руках Березовского. Березовский убирает Шапошникова и способствует выдвижению на его место зятя Ельцина Валерия Окулова, для убедительности аттестованного профессиональным летчиком, и это правда, но…

Еще одно маленькое совпадение. Внук президента и дочь Юмашева (ныне главы администрации президента) учатся в одном и том же английском колледже. Кстати, именно в Англии особенно сильны связи Березовского в финансово-предпринимательском мире. Последнее, разумеется, чистая случайность, но случайность знаковая. Но оставим Березовского в покое. У нас еще будет повод поговорить о Борисе Абрамовиче более пристально и объемно.

Ныне трудно удивить читателя невероятными фактами. Если компромат перестает быть журналистским открытием, а становится фактом повседневной политики власти, ее информационным оснащением, то следует признать, что в России произошел информационный переворот, когда вторая среда информации (слухи, домыслы, запрограммированный обман) заняла роль первой, а значит, масштаб недоверия к СМИ достиг угрожающих размеров.

Средства массовой информации, разумеется, это факт культуры, духовности, интеллектуального обновления страны. Но прежде всего и самое главное: средства массовой информации — это механизм управления страной. Эта ремарка не случайна. Она имеет прямое отношение к происходящим в России событиям.

И все-таки главным автором идеи о выдвижении Немцова остается сам президент. Были у Немцова сомнения? Разумеется, были, но эгоцентризм оказался сильнее. Да и авторство президента, как не что иное, распалило немцовское тщеславие — Сам позвал. До последнего момента Немцов был неприкосновенным запасом Ельцина, его резервом. Выстраивая свои отношения с демократами, Ельцин совершил одну непоправимую ошибку: он не создал кадрового резерва. Он доверился младореформаторам, которые проповедовали свою самодостаточность и во всяком резерве видели конкурентов.

Все ли очевидно в назначении Немцова? Конечно же, нет. Президент верен излюбленной тактике. Он вводит в игру при видимом равновесии между Черномырдиным и Чубайсом третью силу. Что это значит? А вот что. Наличие некоего равенства Черномырдин-Чубайс Ельцина и устраивает, и не устраивает. Да, команда, сформированная Чубайсом, команда, нацеленная на прорыв. Да, команда реформаторов гайдаровского толка, а Чубайс — заглавная фигура этой команды — готовили совершенно новую модель президентского послания, главные положения которого легли в основу программы реформированного правительства. Исторический замысел — остаться в памяти России в роли реформатора — стал угасать. Мы уже не говорим о роли президента, сумевшего довести реформы до конца. Сочиняется наспех другая роль президента, не позволившего захлебнуться реформам, исключившего откат назад. Президент понимает, что смена Черномырдина на посту премьера сейчас малореальна и ему не нужна. У него впереди три года. И не так много запасных вариантов — один, ну, может быть, два. Они — последний резерв Ельцина. Они не менее конфликтны, чем вариант с Чубайсом и не обещают спокойной жизни, но они есть, и он намерен был их придержать на будущее.

Чубайс на ключевой роли в правительстве усилит конфронтационные настроения в Думе. «Это несомненно, — соглашался Ельцин. — Думу я беру на себя. Задача правительства — переломить ситуацию». С точки зрения управленческого маневра, шаг не бесспорный, но перспективный.

Оставляя на игровом поле исполнительной власти Черномырдина и Чубайса, Ельцин рисковал оказаться в положении третейского судьи, когда либо та, либо другая группа стала бы требовать его вмешательства, используя всевозможные рычаги давления на президента. Известна жизненная философия управленца Ельцина. «Если на предприятии конфликтуют директор и главный инженер, раз и навсегда сделай для себя вывод: бессмысленно искать правого и принимать сторону кого-либо из них. В конечном счете все равно проиграешь. Самое разумное, как первому, так и второму найти другую работу». Но одно дело завод, другое — страна.

Появление Немцова в правительстве с правом беспрепятственного входа к президенту, а при назначении тщеславный Немцов оговорил это условие, как бы изменило диспозицию в корне. Ельцин создает ситуацию, при которой каждая группировка в правительстве не сможет существовать сама по себе, а будет вынуждена объединяться, по крайней мере, с одной из трех. Значит, в правительстве всегда будет большинство.

Не менее значимо и другое — прессинг Думы по отношению к Чубайсу ослабнет. Новое правительство, в котором на определяющих позициях оказались уже три региональных лидера (Немцов, Сысуев, Тулеев), никак не назовешь чисто московским. Если не Дума, то Совет Федерации не может этого не оценить.

Особую привлекательность переменам в правительстве придает его резкое омоложение — чисто психологически это работает на популярность правительства в самой деятельной возрастной категории общества — 35–45 лет. Изменение шкалы возрастной доступности во власть для России дело непростое. Россия — страна консервативных традиций, и в ней наиболее уважаема власть умудренная. Вливание молодой крови по Ельцину — доказательство, что реформы сотворили новую генерацию управленцев. Ельцин упрям и поэтому в своих заблуждениях устойчив.

Первым кадровым решением Немцова на новом посту было требование поставить на должность первого заместителя РАО «ЕЭС», которая ныне возглавляется Дьяковым, своего человека. Им оказался Борис Бревнов. Ему 28 лет. Даже если учесть, что этот молодой человек окончил вуз, будучи 22-летним, то пятилетний опыт обыкновенной, но никак не обширной управленческой деятельности вряд ли достаточен для того, чтобы возглавить главную сверхмонополию страны. Время покажет, насколько справедливы наши опасения.

Предложив кандидатуру Бориса Немцова, Ельцин прекрасно понимал, что это ход не столько непредсказуемый, сколько внезапный. И участники общей политической интриги не успели к нему подготовиться. Немцов может оказаться молодцом, но может и сломаться. Что же в этой интриге, если она даже кем-то и подсказана, чисто ельцинского? Вообще президент, скорее, тактик, стратегия — его уязвимое место. Не случайно его собственное признание, что он лучше себя чувствует в экстремальных ситуациях, нежели в спокойно протекающей повседневности. Повторное президентство, как президентство последнее, вынуждает Ельцина приспособиться к стратегическому мышлению. Это не просто, тем более что почти все окружение Ельцина сформировано для решения чисто тактических задач. Людей с перспективным мышлением в президентском окружении практически нет. Подобный рисунок власти не злая прихоть президента, а состояние кризиса, в котором уже шесть лет пребывает страна. Самыми драматичными в этом случае, требующими немедленных решений, оказываются проблемы текущего дня. И тем не менее обстоятельства заставляют Ельцина обращать свой взор в ближайшее будущее.

Ельцин еще раз решает разыграть композицию — мой преемник. Хотелось бы мягкого, неконфликтного перехода власти из рук в руки. Немцов — неплохой вариант в этом смысле. Обаятелен, коммуникабелен, насыщен идеями, молод. Да и внешне красивый мужчина. Говоря прежними категориями: в связях, порочащих его, не замечен. Излишне романтичен, влюбчив и самоуверен. Но это пройдет. Так бывает, когда слишком рано, еще в молодых годах, становишься большой властью. Нацелен на борьбу с коррупцией, с привилегиями. Он, Ельцин, тоже с этого начинал. А Лукашенко, при всей своей неадекватности, на этой волне стал президентом Беларуси. Попробуем продолжить или домыслить президентские рассуждения на эту тему.

«Черномырдин, скорее всего, президентскую высоту не возьмет. Слишком велик груз повседневных бед. А премьер в этих бедах всегда крайний. Долголетнее, лишенное значительных успехов премьерство делает его шансы минимальными. Чубайс нереален. Строев возможен, но о решительности реформ тогда придется забыть. По сути, Строев — фигура близкая по стилю к Черномырдину. Строев человек компромисса. А компромисс противопоказан ускоренным реформам. А на медленные у России нет сил. Всякая постепенность перемен в России обречена. И Витте, и Столыпин, и даже Косыгин были сторонниками кардинальных реформ, а не изменений вялотекущих. (Тут мы явно переусердствовали. Наш президент не предрасположен к историческим изысканиям, и фамилия Сперанского его может озадачить очень надолго.)

Лужков кандидатура очевидная. Я его спросил на своем дне рождения: «Зачем вы занимаетесь регионами?» Растерялся, зачастил словами, дескать, там, где побывал Лужков, проголосовали за Ельцина… Ничего подобного! Не любят в России Москву. Заелась, богаче других живет. Получается, что успех московского мэра его главный враг. Глупость. Конечно, но такова Россия. Еще Коржаков меня предупреждал: Лужков повязан. Трофимов не один том сочинил. Лужков работает на себя. Я не поддержал Коржакова, но это не значит, что все, сказанное им, вымысел. Регионы могут не пропустить Лужкова, а он самый сильный соперник и для Лебедя, и для Зюганова. Говорят, Лужков один из самых богатых людей в Москве. За счет чего?! Разумеется, так утверждают политические противники Лужкова. Настоящий хозяин не имеет права быть нищим. Где-то я слышал эти слова. Правильные слова. И все равно, Лужкову будут мешать. Шираку понадобилось четыре захода, чтобы стать президентом Франции. Он был соперником Помпиду, затем Жискар Д'Эстена, затем Миттерана. Всюду завидуют столице. Лужкову будут противодействовать — желай я того, не желай — и Черномырдин, и Чубайс. Значит, Лужкову придется воевать на два, а то и на три фронта. И против федеральной власти, и против регионов. Себя потопят и ему не дадут выиграть. А в результате к власти придет А.Лебедь. Значит, я прав — надо готовить, подталкивать Немцова. Он всех заставит потесниться: и Черномырдина, и Лужкова. У демократов появляется устраивающий если не всех, то большинство лидер. Возникает реальная возможность объединения демократов. Более сговорчивым может оказаться и Явлинский. Все-таки они достаточно близки с Немцовым. Значит, есть шанс оттеснить Лебедя и Зюганова.

А во втором туре объединить все силы и одержать победу либо вокруг Лужкова, либо — чем черт не шутит — вокруг Немцова. Со Строевым демократы могут не столковаться. Хотя Строев подчеркнуто поддерживает президента. Он, разумеется, центрист».

Ельцин мог и не произносить подобного монолога в марте 97-го года, но он его неминуемо произнесет позже, когда наверняка уже не в первый, но уже и не в последний раз мы будем выдыхать слова: «Россия накануне…», оценивая и пережевывая новые фамилии. Впрочем, общая картина президентской операции «Борис Немцов» будет неполной, если мы не коснемся еще одного, достаточно странного обстоятельства, случившегося вне президентского замысла, однако, как утверждают высокие государственные мужи, имевшего место. В коридорах Совета Федерации кочует слух, подтверждаемый словами «я сам видел», что именно в феврале-марте 1997 года готовился документ по смене российского посла в Израиле и на эту должность вместо отбывающего из Тель-Авива Александра Бовина предлагался член Совета Федерации, губернатор Нижегородской области Борис Немцов. Версия по первому прочтению маловероятная и даже дикая. Но… Если события рассматривать в геополитическом плане, то ничего невероятного здесь нет. Говорят, что по настоянию членов соответствующей комиссии эта идея была поставлена под сомнение. Дескать, неразумно такими кадрами разбрасываться. В России дел по горло. И тут примерно в том же временном диапазоне заговорили о вероятном приглашении в правительство. Но вернемся к дипломатической версии. Так ли уж спонтанна и неправдоподобна идея о появлении Немцова в дипломатическом мире в ранге посла России в государстве Израиль?

Премьер Бенджамин Нетаньяху во время своего последнего визита в Москву признал, что роль русскоязычной диаспоры в жизни Израиля громадна. Он даже пошутил на этот счет, что некоторые члены правительства скверно говорят на иврите, а гораздо лучше на русском языке, так что приходится прибегать к помощи переводчика.

Посол России в Израиле — фигура достаточно значимая, так как именно через него возможно привлечение в экономику России не только израильских инвестиций, но, что неизмеримо больше, инвестиций мировой еврейской диаспоры, будь она в Америке, Канаде или европейских странах. Наличие молодого, способного и деятельного дипломата на этом посту, имеющего опыт и государственного чиновника, и политически значимой фигуры в России, располагающей региональными связями, — факт и отрадный, и перспективный.

Крайне любопытно: кто мог быть автором этой идеи? Противники Немцова, желающие подчеркнуть его полуеврейство? Бизнесмены либо банкиры, рассчитывающие на Немцова и еще не знающие, что, став вице-премьером, он будет их антагонистом? А может быть, у нас появились умные политики? Но с этими выводами не станем спешить.

7–11 марта 1997 года.

Предыдущая неделя была сотрясаема событиями, разворачивающимися вокруг договора о создании межгосударственного союза Россия-Белоруссия и с удивительной настойчивостью подтвердившими мысль: поспешность всякого союза, игнорирующего естественные нормы, дает обратный эффект. И всевозможная риторика о подавляющем большинстве, поддерживающем союз, ложна. Всякая непредсказуемость скоротечна. Любое большинство делается меньшинством, когда на пути появляются первые рифы, о наличии которых считалось разумным умолчать, дабы не погубить идею до того. Любое дело, замешанное по законам интриги, утрачивает сущность дела. Привлекательной и значимой остается сама интрига — о ней говорят, ее замечают.

Практически с момента своего назначения Немцов становится главным героем всех информационных и аналитических телевизионных программ. Немцов улыбается. Немцов хмурится. Немцов в задумчивости. Немцов целует руку молодой женщине. Немцов недалекого нижегородского прошлого. Немцов неустойчивого настоящего. Портрет в интерьере. Интерьер на фоне портрета. Портрет без галстука. Несть числа. Леворадикальные газеты, праворадикальные газеты, издания либеральные и черносотенные. Первый вице-премьер — тема дня, недели, месяца. Молодой, красивый, фотогеничный — почти фотомодель. Немцову это нравится, как и нравится Егору Гайдару, которого события вокруг реорганизованного правительства вернули в созвездие реформаторов на правах не успевшего поседеть патриарха. Все происходящее напоминает гигантский театр. Декорации постоянные, как в мыльной опере. Меняются местами интерьеры залов, кабинетов. Собственный кабинет, зал заседаний, зал приемов. Сел в машину отечественного производства. Вышел из машины западного производства. Вестибюль Белого дома, Дума, холл Совета Федерации, мраморный пол, стеклянные двери. Немцов со спины, Немцов в профиль, Немцов в фас.

— Вы видели вчера телевизионную программу?

— Нет, а в чем дело?

— Какое-то помешательство. Всюду Немцов. Такое впечатление, что в стране нет ни премьера, ни президента. О правительстве уже и говорить нечего. Страной управляет Немцов. Мы тут посчитали: за неделю по всем телеканалам более тридцати пяти сюжетов с участием Бориса Немцова. В шесть раз больше, чем сюжетов с участием президента, в девять — с участием Черномырдина и Чубайса.

Господи, как мне знаком этот диалог. Честно говоря, легкое безумие СМИ имеет место. Интересно — осознанно?! Первые беседы, первые совещания под председательством нового первого вице-премьера. Естественные монополии в центре внимания. Похоже, что наступление началось. Дьяков А.В. - президент РАО «ЕЭС России» попал под огонь первым.

Послеразговорная реакция Дьякова на Немцова: «Трудный разговор, но мне кажется, он меня понимает. А вообще уловить настроение очень непросто. Все время улыбается. Не то сочувственно, не то злорадно».

После первой же встречи слухи пошли по нарастающей: Дьяков зашатался, Дьякова снимают, Немцов встречается с возможными претендентами на пост руководителя РАО «ЕЭС России», Дьякова сняли.

Крохотное отступление.

Многие заносили меч над естественными монополиями. Меч либо зависал в воздухе, либо со свистом опускался мимо жертвы. Грохот случался громоподобный, но не более того. Монополии оставались на плаву. Рушился оппонент.

На этот раз все серьезнее. Немцов во время беседы с Дьяковым и Немцов во время пресс-конференции — это два разных Немцова. И вчерашнее «кажется, он меня понял» рассыпается мгновенно. Выводы, преданные огласке, — жесткие. Поручить КРУ провести детальную проверку. Начать реструктуризацию монополий. Обновить кадры, укрепить руководство. Как говорят в таких случаях, накат в полном объеме. По словам Немцова, главным итогом усилий правительства по реорганизации монополий должно стать немедленное снижение тарифов на электроэнергию, топливо и грузоперевозки. Именно тарифная диктатура ставит на колени отечественного производителя. Продукция в силу немыслимых тарифов становится более высокой по цене. А если к этому добавить низкое качество отечественной продукции, скверный дизайн, то итог очевиден. А если не производишь, значит, не продаешь. Не продаешь, значит, не развиваешься, не платишь налоги. Не платишь налоги, значит, вымираешь.

Мне вспоминается один радиорепортаж, в котором министр легкой промышленности взывал к патриотическим чувствам сограждан и просил покупать отечественные ткани и отечественную одежду.

— Да, — говорил министр, — мы знаем, что наши костюмы уступают по качеству зарубежным образцам и наши ткани проигрывают по раскраске. Но они не настолько плохи, чтобы их не покупать. И наконец, мы должны быть патриотами и поддержать отечественного производителя. Иначе мы никогда не сможем улучшить собственную продукцию. Улучшение требует средств, которые можно получить только за счет товарооборота, проще говоря, торговли. Покупайте отечественную одежду…

Семьдесят лет советской власти нас ничему не научили. Этот радиорепортаж прозвучал в эфире в конце 95-го года. Сам министр носил бельгийский костюм и был обут в итальянские ботинки. Рубашку, галстук, носки и белье министр покупал во время зарубежных поездок. Отечественным у министра был только носовой платок. Краснодарский чай, который принесли в студию, министру не понравился, он сделал два глотка и отставил чашку в сторону. Министр ничего не сказал. Он только поморщился, и по выражению лица можно было угадать не произнесенную фразу: «Бурда какая-то, а не чай».

Борис Немцов тоже патриот. Часто выезжая за рубеж, он обратил внимание, что главы государств всех достойных стран, где имеется автопромышленность, пользуются автомобилями только отечественного производства. Громадный по росту де Голль с трудом умещался в низкий «ситроен», мадам Тэтчер ездила только в «роллс-ройсе», Гельмут Коль в «мерседесе», шведский премьер пользуется «вольво». Немыслимо, чтобы президент США на территории Америки сел в какую-либо машину не американской марки. Руководство СССР придерживалось тех же самых норм. Правительственные и кремлевские ЗиЛы в народе называли «членовозами». Первая инициатива Бориса Немцова на посту вице-премьера игриво хулиганская, лоббирующая интересы Горьковского автозавода. Все начальство, московское и немосковское, должно пересесть с иномарок на отечественные «Волги». Зарубежные автомобили, находящиеся в пользовании и приобретенные за казенные деньги, должны быть выставлены на аукцион и проданы.

Затея, скорее, потешная, хулиганистая, хотя и с государственной подкладкой. «Волга» в массовом производстве машина дрянная. Можно сказать жестче — постыдно дрянная. Весь разговор, что для нужд правительственного аппарата машина будет выдержана в параметрах европейского автомобиля, оскорбителен для сограждан собственной страны, для которых на общем конвейере качество сборки не претерпит никаких изменений.

Первый шаг нового кронпринца был приятно окрашен его озорной белозубой улыбкой, но вряд ли сократил транспортные расходы разросшейся власти и обеспечил автомобильный ренессанс в стране. Указ президента, подписанный по этому поводу, справедлив — власть должна жить по карману. Если же отвлечься от высоких материй, якобы управленческого реформаторства, прикрываемого патриотическими лозунгами о торжестве отечественного производителя, то вся затея с «Волгами» — неприкрытое лоббирование экс-губернатором интересов своей прежней вотчины. И нет никакого сомнения, лоббирование небескорыстное.

Рэм Вяхирев отреагировал на открытую атаку по-своему. Немцов не случайно в качестве первой жертвы избрал РАО «ЕЭС России», а не «Газпром». И хотя и тех и других в правительстве опекал премьер — чем-то надо было жертвовать. «Газпром» Черномырдину был неизмеримо ближе, а потому газовый король прикрыл глаза и, как бы устранившись, решил понаблюдать за атакой Немцова со стороны. Очевидная поддержка молодого Немцова президентом связывала руки премьеру. Понимал он и другое. Наступление на естественные монополии — одна из составных частей экономической тактики Чубайса, прописанной в президентском послании. Значит, во всех случаях при столкновении в правительственной тройке счет будет 1:2 не в пользу премьера. Немцов и Чубайс неминуемо союзники в этом действии. Черномырдин проводит негласный совет с Вяхиревым. Они договариваются предпринять скрытый маневр. Вяхирев при помощи обширного думского «лобби» в среду, 9 апреля, оказывается на думской трибуне с докладом о состоянии дел в газовой индустрии и о возможных последствиях задуманной реорганизации «Газпрома». Вяхирев идет на риск, он отдает себе отчет, что этим шагом он усложняет свои отношения с правительством. Любопытно, что на момент вяхиревского выступления, а точнее, реакции на этот доклад со стороны исполнительной власти, Черномырдин на три дня уходит в отпуск. Дума, согласуясь с докладом Вяхирева, принимает постановление, предупреждающее правительство о недопустимости рассечения единой системы газоснабжения России и недопустимости дальнейшей приватизации в этой отрасли. Обострение отношений с «Газпромом» заставляет Немцова действовать на два фронта: атаковать естественные монополии, имея в тылу жестко настроенную против него Думу. Складывается впечатление, что агрессивность молодого вице-премьера с каждым днем нарастает. Уже в четверг следует незамедлительный ответный ход правительства. Заседание кабинета министров ведет Анатолий Чубайс. Разыгрывается нехитрая комбинация Немцов-Чубайс-Немцов. В проект протокола вносится предложение Немцова: «Разобраться с государственным пакетом акций РАО «Газпром», переданным четыре года назад в доверительное управление руководству акционерного общества». Следует добавить, что вопрос о доверительном управлении 35 % пакетом акций «Газпрома» обсуждался на правительстве не единожды и в 94-м, и в 95-м году. Впрочем, сама идея воспринималась, как должная и разумная. Впервые под сомнение была поставлена модель, схема управления. Естественно, четыре года назад, когда принималось это решение, никакого конкурса, тендера по этому вопросу не проводилось. И пакет в 40 % акций, закрепленных за государством, был передан в управление бесплатно. И даже термин «доверительное управление» как бы соотносился с образом премьера, который продолжал курировать свое детище.

Разговор о дивидендах от сделки тоже не шел. Черномырдин тщательно продумал этот шаг. Последовал указ президента, по которому все дивиденды идут на техническое перевооружение отрасли. Отрасль, дающая основные налоговые поступления в казну и являющаяся оплотом нашего экспорта, не должна приходить в ветхость. Именно премьерство Черномырдина не позволяло кому-либо вторгаться в мир «Газпрома» и ставить его деятельность под контроль.

И еще один шаг определяющего характера был сделан на этом заседании правительства — утверждена дополненная программа приватизации, заявленная Альфредом Кохом. Суть программы — резкое сокращение объемов госсобственности практически во всех отраслях народного хозяйства, за исключением естественных монополий и оборонного сектора, где, по словам Коха, должен сохраниться жесткий государственный контроль. Примечательно, что эта концепция утверждалась на фоне контратаки, предпринятой еще одним вице-премьером — Анатолием Куликовым, требующим расследования деятельности служб, занимающихся приватизацией, в силу их максимальной криминализации. Куликов говорил о количестве должностных преступлений в этой сфере, которое возросло за один год почти на 20 %. Однако вопрос о том, почему большинство этих дел не дошло до суда, повис в воздухе. Куликов не смог ответить на него. Оппоненты Куликова в правительстве парировали его выпад. Сложившаяся ситуация, говорили они, свидетельствует о прямо противоположном криминализированы сами правоохранительные органы, которые не доводят преступников до суда. И мало кто сомневается, что это происходит безвозмездно. Чубайс немедленно воспользовался ситуационным превосходством и, подводя итоги полемики, вспыхнувшей на заседании правительства, заявил: «Никакого пересмотра итогов приватизации не будет».

Заседание кабинета от 10 апреля еще раз подтвердило очевидный вывод: раскол в правительстве есть и он будет углубляться. Немцов продолжал уповать на поддержку президента, которую обеспечивала ему дочь Ельцина Татьяна Дьяченко.

Если наступательный порыв связки Чубайс-Немцов будет нарастать (не забудем, что идеологом этого наступления является Егор Гайдар, а Немцов, хотим мы того или нет, ассоциируется еще и с Григорием Явлинским) острейшего конфликта с думским большинством не избежать. 97-й год обещает стать переломным в отношениях между законодателями и президентом, а значит, роспуск Думы становится более реальным, чем ранее. Скорее всего, Дума будет законодательно блокировать как усилия команды Чубайса, так и нижегородской группы Немцова. И нам ничего не останется, как поспешно просчитывать, насколько перспективен для страны семейный вариант большой политики.