|
||||
|
|
ПРИЛОЖЕНИЕ ОБЩЕСТВО БИОЛОГОВ-МАРКСИСТОВ -- ПРОВОЗВЕСТНИК ЛЫСЕНКОИЗМА "Что скажет о вас история?" -- спросил один невинно осужденный губернатора Дмитрия Бибикова. - Будьте уверены, -- последовал ответ, -- она ничего не будет знать о моих поступках". Н. Эйдельман. Лунин (1). "Как зачем поминать? Если у меня была лихая болезнь, и я излечился и стал чистым от нее, я всегда с радостью буду поминать. Я не буду поминать только тогда, когда я болею всё так же и еще хуже, и мне хочется обмануть себя. Если мы вспомним старое и прямо взглянем ему в глаза, тогда и наше новое теперешнее насилие откроется". Л. Толстой. Из разговора с П.И. Бирюковым (2). Общество биологов-материалистов было создано в 1926 году при Коммунистической Академии. Во главе общества (позже оно было переименовано в Общество биологов-марксистов) стояли большевики с солидным партийным стажем и большими заслугами перед партией -- М.Л.Левин (1), С.Г.Левит (2), И.И.Агол (3). Кроме идеологии, они интересовались фундаментальными науками и даже самостоятельно выполнили оригинальные экспериментальные работы. К руководству Обществом были привлечены также крупные ученые, среди которых на первом месте может быть назван генетик А.С.Серебровский, с пафосом приветствовавший многие начинания большевистского руководства страны и не перестававший декларировать, что он строит свою работу в генетике "под знаменем марксизма-ленинизма"1 . К работе Общества на первых порах сочувственно относился классик отечественной биологии Н.К.Кольцов. Деятельность Общества перекликалась с работами философов А.М.Деборина, Н.А.Карева, Я.Э.Стэна и других (5), пытавшихся обосновать значение законов науки (в особенности, физики и химии) для развития всех форм материи, включая сознание (как одной из форм материи) и найти синтез философских взглядов Маркса и Гегеля. Однако группу Деборина в 1929 году обвинили в идеологических ошибках, в противопоставлении механицизма диалектическому материализму (в ленинском понимании) (то есть обвинили в попытках свести явления природы к физико-химическим закономерностям и в недоучете, например, общественной борьбы и т.д.). Был рожден ругательный термин "меньшевиствующий идеализм", были инициированы поиски сторонников этого "идеализма" -- приверженцев Деборина. Быстренько объявились борцы за "чистоту революционного знамени" в разных областях науки и, конечно, в первую очередь, в биологии, всегда привлекавшей внимание марксистов. Основные споры разгорелись вокруг признания принципа наследования благоприобретенных признаков как основного, по мнению марксистов, фактора эволюции (6). Сторонники обоих противостоящих лагерей обсудили этот вопрос со страстью и взаимными упреками на 2-й Всесоюзной конференции марксистско-ленинских научных учреждений, собравшейся в 1929 году (7). Левин, Левит, а также Агол, за месяц до этого назначенный директором Тимирязевского института Комакадемии (8), выступили с позиции генетики, ламаркисты Е.М.Смирнов и Ю.М.Вермель, также как физик по образованию А.К.Тимирязев (сын К.А.Тимирязева) и партийный функционер С.С.Перов (9) -- в защиту наследования приобретенных признаков. Перов выступал не как простой специалист, а как сотрудник аппарата Центрального Комитета партии, куда он был зачислен за две недели до этого. Как всегда случалось тогда в спорах с участием коммунистов и коммуноидов в научный спор были внесены политические нотки. Не имея иных аргументов, кое-кто из сторонников ламаркизма пустил в ход идеологические рассуждения и, осуждая генетиков (отвергавших наследование благоприобретенных признаков) как проводников буржуазных взглядов, стремился выставить себя последовательными марксистами-ленинцами, а генетиков врагами марксизма. Особенно усердствовал Перов, заявивший даже, что споры генетиков с ламаркистами -- это настоящая классовая борьба. Такое заявление -- одно из самых опасных в советских условиях -- стало впоследствии наиболее распространенным приемом в обвинениях на политической основе. Конечно, представить себе, что приверженцы разных научных школ и направлений выражают позиции разных классов, можно было либо в крайнем возбуждении, либо преследуя цели, далекие от науки. Но сотрудник аппарата ЦК партии Перов, облеченный особым доверием, никогда бы не допустил пустой горячности в академических диспутах и, следовательно, говорил, трезво взвешивая слова. Его выступление было преамбулой к последующему частому использованию того же приема. Играя на том, что позиции философа Деборина были подвергнуты ранее критике партийными верхами, Перов принялся убежденно доказывать, что генетики -- это скрытые его сторонники, то есть политические уклонисты. Так практика навешивания политических ярлыков вступила в свои права. Однако эти политиканские наскоки не приносили пока зримых результатов. Споры носили абстрактный характер. На арену еще не выступил человек, который мог бы использовать неквалифицированную, но категоричную идеологию для целенаправленной и вдохновляемой партийными верхами борьбы с учеными, как вскоре начал делать Лысенко. Пока же, в обстановке нагнетания в стране страхов относительно деятельности "врагов народа" и "вредителей", политиканы в биологии не сидели сложа руки. В марте 1931 года в Москве состоялось сразу несколько заседаний Общества биологов-марксистов (в повестках дня было указано еще название "Общество биологов-материалистов", но его уже именовали в ходе заседаний более определенно: "Общество биологов-марксистов"). Собраниям предшествовало появление в газете "Правда" резолюции общего собрания партячейки Институтов красной профессуры, философии и естествознания, озаглавленной "Об итогах дискуссии и очередных задачах марксистско-ленинской философии" (10). Кроме того, в центральном партийном журнале "Большевик" была напечатана статья Э.Кольмана8 (11), в которой он утверждал, что в СССР в биологии орудуют вредители, срывающие дело строительства социализма. Автор клеймил в первую голову генетиков за евгенические "ошибки", затем зоологов и ботаников за их будто бы имеющее место противоборство созданию совхозов-гигантов, а также ихтиологов за принижение производительной способности прудов и рек. Кольман, также как и члены партийной ячейки Института красной профессуры, вполне следовал новому стилю: прозвучало утверждение, что теоретические споры ведут к вредным ошибкам в практике, способствуют вредительству в народном хозяйстве, иными словами, он утверждал, что споры эти преднамеренно преследуют далеко идущие политические и подрывные цели. В частности, Кольман заявил, что голосом врага было заявление специалиста в области экологии Н.Н.Подъяпольского (13), что "сплошная распашка больших пространств, имеющая место в наших совхозах-гигантах и больших совхозах, может гибельно отозваться на этих же хозяйствах"2, ибо исчезнут птицы и звери, уничтожающие вредителей полей, изменятся вз? Показалась Кольману вредительской и оценка ихтиологом Назаровским рыбных запасов в СССР. Смысл тезиса Назаровского сводился к тому, что план добычи рыбы на пятилетку завышен настолько, что если он будет выполнен, то это приведет к нарушению воспроизводительной способности популяций. Он считал, что "...естественные законы размножения рыб таковы, что никак нельзя выполнить пятилетку в рыбоводстве" (16). Доказательство правоты Назаровского было получено позже -- запасы рыбы даже в реках, которые не были перегорожены плотинами, упали ниже всякой ожидавшейся цифры. Вред был нанесен на десятки пятилеток вперед. Но Кольману оценки и призывы грамотного и принципиального биолога представлялись голосом врага, и он перешел, вместо спокойного дискутирования, к поиску "ведьм". Такими методами выполнялись на практике партийные указания о развитии науки. Публикация в "Правде" постановлений и резолюций, в центарльном журнале компартии "Большевик" -- статей о вредительской деятельности ученых, в сборниках и трудах -- разгромных выступлений, в ведомственных газетах и массовых журналах -- смеси всего этого способствовали разжиганию политических страстей, околонаучных трений, подготовке общественного мнения к тому, чтобы от разгрома "чуждых идей" перейти к обсуждению "не наших людей". Врагов искали не только в промышленности и наркоматах, но и в отвлеченной, теоретической науке. Так, в резолюции партийной ячейки Института красной профессуры, опубликованной в "Правде", было сказано прямо: "В период обостренной классовой борьбы, напряженной работы по социалистическому переустройству страны, все коренные политические и теоретические вопросы ставятся ребром, в процессе борьбы партия вскрывает все то, что не только в экономике, и политике, но также и на всех теоретических участках является выражением сопротивления развернутому и победоносному наступлению социализма" (17). Одной из сфер борьбы с "врагами" стала биология. Вслед за расправой над "меньшевиствующими идеалистами" наступило время для атак на "механицистов" (М.М.Завадовского и других), "буржуазных" евгеников (Н.К.Кольцова, В.В.Бунака и др.), автогенетиков (А.С.Серебровского и его учеников). Этому была посвящена дискуссия на общем собрании "Общества биологов-марксистов" 14 и 24 марта 1931 года (18). Ход дискуссии её организаторы пытались представить, как сказал В.С.Брандгендлер, избранный на собрании Общества заместителем председателя Президиума, "выражением более общего явления": "...процесс, происходящий здесь, заключается в том, что большевики начинают овладевать техникой и наукой" (19). Главный докладчик, готовившийся принять в свои руки бразды правления Обществом, Борис Петрович Токин (эмбриолог, в будущем Герой социалистического труда, подобно Лысенко, укреплявший свои позиции с помощью поверхностных новинок, вроде "открытия" фитонцидов, которые были известны несколько веков и лишь не имели этого звучного названия), поделив ученых на "чистых и нечистых", заявил, что наступило время "для коренного поворота в биологии" к строительству социализма: "...на всех участках теоретической работы происходит сейчас одно и то же -- пролетариат завоевывает науку всерьез и глубоко... Ходом социалистического строительства уже выдвинуто множество таких новых проблем, которые с позиций буржуазной науки, старыми методами работы -- разрешены быть не могут... Как находящаяся в агонии буржуазия способна лишь дать паллиативы для спасения обреченной историей на гибель капиталистической системы, так и буржуазные ученые не могут преодолеть кризиса современной биологии. Преодоление кризиса науки возможно лишь с позиций последовательного диалектического материализма. Перед нами стоит задача реконструкции биологии" (20). Конечно, никакой действенной программы реконструкции предложено не было. Все свелось прежде всего к поиску врагов среди ученых. "В Советском Союзе, -- говорил Токин, -- вредитель-биолог пакостит социалистическому строительству, тормозит использование достижений в нашей практике, влияет на все области методологии... Крупнейшие социалистические фабрики зерна, мяса дают совершенно новые неограниченные возможности научно-исследовательской работы биологов. Поэтому на этом участке работы мы имеем жесточайшее сопротивление со стороны классовых врагов" (21). "Мы должны помнить, -- стращал Токин, -- что необходима борьба -- разоблачение всего антиленинского, антимарксистского" (22). Развернуть борьбу докладчик призывал уже на этом собрании. Говоря о крупнейших ученых, Токин объявил, что есть специалисты, которых" НУЖНО БИТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ" (23). Не учить, не поправлять, не призывать перейти на верные позиции, а БИТЬ! "К числу этих лиц, -- сказал он, -- несомненно, надо отнести Гурвича, Любищева, Беклемишева, Берга, Соболева и др. Также совершенно необходимо организовать изучение и разоблачение механистических школ и направлений Кольцова, Павлова, Лазарева, Самойлова, М.Завадовского и др." (24). Как видим, в список подлежащих избиению "в первую очередь" попал цвет мировой биологии. Поименно были упомянуты и великий И.П.Павлов -- лауреат Нобелевской премии, и Н.К.Кольцов, снискавший уважение во всем мире за работы по изучению клетки, и П.П.Лазарев -- один из основателей биологической физики в СССР, и Л.С.Берг -- создатель теории номогенеза, и А.Г.Гурвич -- удивительный по глубине мышления человек (которого, кстати, Токин лично ненавидел и пытался всячески опорочить), и М.М.Завадовский -- один из создателей биологии развития, и другие крупнейшие ученые. Стоит в этой связи отметить, что и сам Токин, и выступившие за ним в том же ключе Валескалн, Баткис, Боровский, Яффе, Каганов, Волков, Брандгендлер -- не оставили в науке вообще никакого позитивного следа и не имели морального права нападать на тех, кого они взялись клеймить. А между тем П.И.Валескалн требовал, чтобы теория повернулась лицом к практике, забывая, что только теория и несла помощь практике, и с изрядной долей демагогии утверждал: "Об этом нужно говорить, и я бы сказал, прямо кричать. Чертовски мало накопленный материал в области естествознания преломляется конкретно в практической деятельности в народном хозяйстве" (25). Рецепт поворота был вполне большевистским: "Давно уже пора перейти на новые коллективные формы научного исследования. Давно пора выбросить здесь черты буржуазного индивидуализма. Комплексные исследования, организуемые по определенному плану, должны заменить существующую кустарщину" (26). В качестве примера вредности генетики была приведена идея, плодотворно используемая на Западе, а в 20-30-е годы обсуждавшаяся в СССР, а именно, идея разработки тестов для отбора людей, имеющих врожденную склонность к определенному виду профессиональной деятельности. Осуждая этот подход как неправильный в принципе, Боровский заявлял: "...мы здесь имеем определенное извращение биологии с классовой установкой. Думаю, что борьба с извращениями такого характера будет являться одной из основных задач нашего общества" (27). Еще более категорично выступал по этому поводу Баткис: "Тов. Левит заявлял, что проблема генетики имеет ближайшее отношение и к проблеме воспитания... Для меня теперь совершенно ясно, что это является реакционнейшим хламом" (28). Персонально больше всех досталось присутствовавшему на заседании Кольцову. Отчасти он сам взмутил болото, когда начал свою речь с оценки деятельности марксиствующих биологов. Говорил он при этом не без сарказма: "Эту работу общество начало с того, что откинуло все старые авторитеты и рассчитывает повести эту работу главным образом силами нового поколения. Это очень хорошо, ибо, конечно, нельзя над новым поколением оставить висеть какие бы то ни было авторитеты" (29). Язвительность тона Кольцова была тут же замечена и воспринята как оскорбление. Его оппоненты пошли в ответную атаку. Первым принялся клеймить выдающегося ученого Баткис. По его словам, Кольцов "...фактически в течение ряда лет являлся у нас руководителем реакционной партийной биологии... Сплошное невежество обнаружил Н.К. в своих социально-политических выводах. Это -- невежество особого рода. Это партийное невежество, потому что оборотная сторона медали -- это Ленц, это фашисты Германии, это социал-фашисты. Вот оборотная сторона этой медали" (30). Так, извращая высказывания Кольцова, выворачивая наизнанку его мысли о евгенике, биологи-марксисты начали травлю Кольцова. Ему было поставлено "в строку каждое лыко". Издевались даже над его благородным желанием приблизить свою работу к практическим нуждам страны. Токин в заключительном слове с показным гневом обрушивался на Николая Константиновича, демонстративно исключая его из числа тех, кто мог "претендовать на право" строительства лучшей жизни: "Эти люди, в частности Н.К.Кольцов, даже пытались возглавить позицию единства теории и практики" (31). Требование к Кольцову было вполне определенным, хотя и не имело никакого отношения к науке: "Мы сегодня от Н.К.Кольцова не слышали ясного ответа относительно общественной позиции, которую занимает Н.К.Кольцов... в настоящее время, когда в стране идет такая ожесточенная борьба, когда мы выдвигаем лозунг партийности в науке, когда фактически вопрос партийности уже решен, когда беспартийных нет, а все -- партийные, только каждый по-своему. Мы зовем к большевистской партийности, и Н.К.Кольцов должен был с этой трибуны определенно ответить здесь по этому поводу" (32). Токин открыто напал и на Н.И.Вавилова. Обвинив старое руководство Общества биологов-материалистов в самоустраненности от якобы нужного присмотра за работой Всесоюзной Академии сельхознаук, возглавляемой Вавиловым, он сказал: "Укажем в качестве примера на то, что до сих пор мы имеем "святое" невмешательство в основные методологические установки Вавилова" (33). Раскритиковали также генетика Серебровского, которого, как казалось, никак нельзя было обвинить в аполитичности, ибо он постоянно твердил, что всю свою научную работу строит в согласии с большевистской идеологией. "Как это коммунист, естественник, ученый, занимается работой, которая кроме вреда для социалистического строительства ничего не дает!",-- возмущался Волков (34), а Токин звал к "решительной борьбе против автогенетических концепций Филипченко и по-существу автогенетических концепций Серебровского" (35). Призывая расправиться с Серебровским, Токин добавлял: "Было бы полезнейшим делом для учащейся молодежи написать хорошую брошюру по истории генетики в Советском Союзе. Если бы удалось вскрыть классовые причины "грехопадения" партийной части биологов, сгруппировавшихся вокруг школы Серебровского, это была бы поучительная книга" (36). Он перечислил многих руководителей Общества биологов-материалистов (Агола, Левита, Левина), готовя тем самым почву для устранения их из руководства Обществом и замене их собственной персоной и своими людьми. "Нужно пересмотреть все, написанное старым руководством", -- требовал он (37). Резкому осуждению на конференции подвергся Б.М.Завадовский за его якобы "аполитичное" высказывание в журнале "Под знаменем марксизма", где Завадовский совершенно резонно писал: "Никакими трудами воздействия внешней среды и воспитания мы не сможем никогда поставить массовое производство Марксов и Лениных... и не всякий рабочий при всех его усилиях имеет данные стать хорошим инженером, поскольку к этому не предрасполагает его наследственность" (38). Важнейшим итогом совещания было, несомненно, не только то, что идеологической, вненаучной критике были подвергнуты многие заслуженные ученые, а то, что впервые в СССР жесточайшим нападкам подверглась генетика как наука. Ранее в советской прессе не раз появлялись статьи, направленные против тех или иных положений генетики (39), но все-таки никто еще не выступал против генетики как таковой. Теперь биологи-марксисты утверждали, что роль внешней среды была низведена генетиками до фактора пассивного отбора (именно с этого вопроса через год Лысенко начнет свои нападки на генетику) и указывали на еще один пункт: "...многие, называющие себя марксистами, приравняли генетику к марксизму, современную генетику отождествили с диалектическим материализмом (40)... Вместо того, чтобы направить... огонь по Ламарку и Бергу, Вейсману и Моргану с позиций марксизма-ленинизма, то есть с позиций Энгельса... огонь был открыт по Энгельсу с позиций вейсманизма-морганизма" (41). В резолюции, принятой на пленуме Общества биологов-марксистов 24 марта 1931 года, было сказано: "...в области техники нагромождено столько реакционного методологического хлама, что и на этом важном участке работы, бывшем в поле зрения старого руководства, мы имели тормоз действительной и полной реализации достижений генетики в практике социалистического строительства... Громадным тормозом в реализации достижений современной биологии в практике социалистического строительства являлось замыкание основных кадров исключительно вокруг вопросов генетики, что было следствием общеметодологических установок" (42), а также содержался другой немаловажный пункт: "У старого руководства было неправильное отношение к специалистам: с одной стороны, не было классового дифференцированного отношения к старым специалистам и в подборе новых кадров, с другой стороны, отсутствовала работа по объединению вокруг общества и воспитанию растущей пролетарской научной молодежи" (/43/, выделено мной -- В.С.). Конкретизируя направление "классовой борьбы" применительно к биологам страны, Токин в своем заключительном слове призвал слушателей к расправе со своими коллегами: "Классовые враги имеются у нас не только вне этого здания, но они могут быть очевидно и в нашей аудитории. Мы должны быть очень бдительными в разрешении этих вопросов" (44). Какие же основные задачи выдвигали перед собой и перед биологами страны лидеры Общества биологов-марксистов? В предисловии к печатному изданию стенограммы конференции они были очерчены следующим образом: "Во весь рост стоит задача по пересмотру "святая святых" современной буржуазной биологии, задача марксистско-ленинского анализа кризиса естествознания, задача большевистской реконструкции самой науки биологии... Перед марксистами-ленинцами в биологии стоят огромные задачи. Зерновая проблема, проблема превращения озимых в яровые, борьбы с засухой, подбор сортов пшеницы, проблема хлопковой и каучуковой независимости, проблема садоводства и т. д... Все эти задачи мы не можем разрешить с позиций буржуазной биологии, как бы умело ни использовали достижений мировой биологической науки" (45). Тем самым биологи-марксисты открыто одобрили классовое деление естественных наук, указав как на первоочередные именно на те области прикладной биологии, в которых начал свою деятельность Лысенко. Нельзя исключить также того, что обвинения генетики стимулировали Лысенко на подобное же отношение к ней. Однако отбрасывание науки "буржуазной" и замена ее суррогатом в виде "науки колхозно-совхозного" строя отнюдь не способствовало изобилию хлеба и мяса, молока и фруктов. Призывы же к избиению старых кадров, цвета советской науки, были восприняты и приведены в исполнение самыми темными в истории науки силами. Закрывая собрание Общества биологов-марксистов, Токин заявил: "Сейчас, когда мы вступаем в период социализма, завоевание науки является исторически необходимым и неизбежным делом. Это нужно понять каждому пролетарию, каждому ученому. Предыстория человечества кончается. Начинается настоящая история" (46). Сегодня, спустя полвека, мы можем констатировать, какая история начиналась, -- это была история лысенкоизма. Было бы наивно думать, что, произнося эту тираду, Токин и его партийные вдохновители и подражатели не ведали, что творят. Всё они отлично понимали, знали цену и собственному вкладу в науку, но им нужна была власть, надо было убирать конкуренцию любой ценой. И они действовали. * * * В обстановке сталинских репрессий "правда" была повернута в ту сторону, которая была выгодна верхам, и Лысенко ловко пользовался этим. Особенно облегчилась задача захвата им власти в биологических науках после многочисленных арестов ученых биологов. Тем общественным фоном, на котором развертывалась победа лысенкоистов в СССР, была, во-первых, обстановка нарушений законности и та кровавая карусель, в которую попали многие ученые, во-вторых, пропаганда близкого чуда, которое вот-вот принесет благоденствие народам страны и приблизит наступление социализма, который сам по себе расписывался как чудесное будущее человечества, в-третьих, тяга партийных руководителей и партийно-государственных чиновников к кадрам, пришедшим от станка и сохи, имевшим, по их мнению, пролетарское чутье, и, в-четвертых, ряд производных от этих причин и, в частности, деятельность философов-марксистов, использовавших лысенкоизм как удобное орудие для разделения биологов на "чистых" и "нечистых", и, наконец, тяга к лысенкоизму огромной армии второстепенных и третьестепенных ученых самых разных биологических, сельскохозяйственных и даже медицинских специальностей. Эти люди ни по своим мыслительным способностям, ни по культурному уровню не могли создать что-либо оригинальное и удовлетворяющее требованиям мировой науки. Они даже не были способны к тому, чтобы мало-мальски сносно разбираться в новых достижениях в своих областях. Для этих представителей красных спецов, составлявших основную, а с годами всё увеличивающуюся долю научных сотрудников в СССР, лысенкоизм был "манной небесной", единственной возможностью сохранить видимость причастности к "глубоким И Сталину, и его наркомам (включая Яковлева), и идеологам партии Лысенко был нужен как воздух. Он нес в себе столь желанные черты управляемости, способности воспринять как руководство к действию любой, в том числе и самый вздорный наказ, провозглашая при этом, что действует по собственной воле, но в полном единодушии в направлением партийных инициатив, провозглашаемых вождями в данную минуту. Мифы, рвспространяемые коммунистами относительно светлого будущего, всегда воспринимались этим выпестуном партии как научно-подкрепленные и незыблемые основы мироздания, что он не уставал декларировать корявым языком, но очень вдохновенно. Для философов-марксистов ленинско-сталинского толка, успевших расправиться с серьезными учеными, создавшими собственные оригинальные направления, яростная оборона лысенкоизма от нападок специалистов была той мутной кашицей, в которой они с упоением ловили "идеологическую" рыбку, постоянно направляя оружие "критики" (пратийной дубины) на тех, кто мог потревожить их философские догмы. Для второстепенных ученых Лысенко открывал широкое поле деятельности и потому был уникален и незаменим. Была, конечно, и такая группа среди ученых, которая отлично понимала весь цинизм лысенкоизма, но по разным причинам шла на сделку с совестью. Эти люди писали восторженные рецензии на "эпохальные труды" Лысенко, громили настоящих ученых и рвались к жирному пирогу гонораров и премий, к званиям и постам. А Лысенко год от году укреплял свои позиции в советской биологии. Параллельно шло истребление лучших кадров советской науки. Примечания и комментарии к приложению 1 Макс Людвигович Левин (1885--1937 ?) -- окончил гимназию в Москве, получил высшее образование в Германии (в Мейсене и Галле), по возвращении в Москву вступил в 1906 году в партию социал-революционеров (эсэров), арестован за революционную деятельность в том же году, пробыл больше года в тюрьме, был сослан в Тверь, бежал в Цюрих. В 1913 г. защитил докторскую диссертацию, был основателем революционного Баварского Союза "Спартак" и Баварской Компартии, был одним из вождей Баварской республики. За его голову власти Германии после падения республики обещали награ-ду в 10 тысяч марок, но Левину удалось бежать. С 1921 года жил в советской России, в 1925 году вступил в РКП(б), с 1927 года работал в Комакадемии: заведовал сначала математическим, а позже биологическим отделением Секции естественных и точных наук, в 1928 году основал Отделение истории наук, был кандидатом в члены и членом Президиума Комакадемии (с 1928 г.). С 1932 года работал в МГУ, одновременно был одним из редакторов Большой Советской Энциклопедии, "Зоологического журнала" и ряда других изданий. В 1937 году арестован, погиб в заключении (расстрелян?), реабилитирован посмертно. 2 Соломон Григорьевич Левит (189--41938) -- выходец из беднейшей еврейской семьи. Родилсяв г. Вилкомир (при советской власти город Укмерге Литовской ССР), отец -- сторож (инвалид), в семье еще трое сыновей, С.Г. -- младший из них. Окончил реальное училище, затем учился в Виленской казенной гимназии (с 5 класса). С 10 лет зарабатывал себе на хлеб и учебу репетиторством. В 1915 году поступил на юридический факультет Петроградского уни-верситета, затем вскоре перевелся на естественный факультет Московского Импе-раторского Университета. В 1919 году пошел в Красную Армию, более года служил фельдшером, переболел тифом и был демобилизован, продолжил учебу в МГУ. Был чле-ном БУНД, с 1920 года -- член РКП(б). В 1921 году окончил медицинский факультет МГУ, был оставлен на кафедре госпитальной терапии (зав. каф. Плетнев), был членом руководства МГУ (1922-1925г.г.), в 1924 году организовал в МГУ кружок врачей-материалистов. В 1925 году командирован в Германию, где специализировался по физической и коллоидной химии (у проф. Ронна). До 1930 года -- ученый секретарь Секции естественных и точных наук Комакадемии. В 1928 году организовал Лабораторию по изучению наследственности и наследственной конституции человека, с 1930 года преобразованную в Медико-биологический институт (позже Медико-генетический институт имени М.Горького). Левит стал директором этого института. В декабре 1930 года получил возможность как Рокфеллеровский стипендиат поехать в США (вместе с И.И.Аголом и М.С.Навашиным) для стажировки, работал в лаборатории проф. Г.Дж.Мёллера в Штатном университете города Остин (штат Техас) в течение чуть более года. После возвращения в СССР, поскольку в его отсутствие директором Медико-биологического института был Борис Борисович Коган, Левит в течение около полугода заведовал кафедрой патофизиологии 2-го Мо? 3 Израиль Иосифович Агол (1891--1937) -- окончил гимназию в Вильно (сейчас Вильнюс), был членом партии БУНД, затем социал-демократической партии (эсдеки), с октября 1917 года -- в партии большевиков. В 1919 году -- член ЦИК Белоруссии, входил в состав недолго существовавшего Правительства Литвы и Белоруссии, в 1919--1921 г. г. участвовал в Гражданской войне, с 1921 г. работал в редакции газет "Правда" и "Труд", одновременно обучаясь на медицинском факультете Московского университета, который закончил в 1923 году, работал сначала психиатром, в 1924 году поступил в Институт красной профессуры (каф. философии, позже каф. естественных наук), работал одновременно в лаборатории М.М.Завадовского, а затем А.С.Серебровского при Комакадемии. Выполнил оригинальную работу о трехмерном строении гена ("К вопросу о строении и природе гена". "Журнал экспериментальной биологии", 1929, т. 5, вып. 2, стр. 86--101) и быстро вошел в число авторитетных советских генетиков, стажировался в США, с марта 1929 года был назначен директором Тимирязевского научно-исследо-вательского института при Комакадемии, стал одним из руководителей советской науки (работал в Главнвуке), в 1936 г. "Правда" сообщила о его аресте как вредителя. Реабилитирован посмертно. 4 Письмо Н.И.Вавилова Г.Д.Карпеченко от 10 февраля 1930 г. В кн.: Научное наследство. Николай Иванович Вавилов. Из эпистолярного наследия, 1929--1940 гг. Изд. "Наука", М., 1987, стр. 68. 5 Абрам Моисеевич Деборин (1881--1963, настоящая фамилия Иоффе), в 1903 году вступил в партию социал-демократов (эсдеки), в 1908 году окончил философский факультет Бернского университета (Швейцария), с 1907-1917 г. г. -- меньшевик, с 1928 года -- член РКП(б), с 1920 года занимался научной и преподавательской работой. В течение ряда лет вел полемику с так называемыми "механистами" (И.И.Скворцовым-Степановым, А.К.Тимирязевым, Л.И.Аксельрод-Ортодокс, В.Н.Сарабьяновым и др., поддерживавшимися Н.И.Бухариным) (см.: А.М.Деборин. Диалектика и естествознание. М.--Л., 1929). В 1929 году II-я Всесоюзная конференция марксистско-ленинских научных учреждений осудила "механистов" и одновременно Деборина и его сторонников как "меньшевиствующих идеалистов" (см. журнал "Естествознание и марксизм", 1929, ¦ 3, стр. 211), а еще через некоторое время (в 1930 г.) Деборин был снят с поста ответственного редактора партийного журнала "Под знаменем марксизма" (см. Постановление ЦК ВКП(б) "О журнале "Под знаменем марксизма" от 25 января 1931 г."). После смерти Сталина термин "меньшевиствующий идеализм" потихоньку исчез из обихода советских пропагандистов, а в последнем издании Большой Советской Энциклопедии можно даже прочесть, что "с конца 50-х годов термин "меньшевиствующий идеализм" оспаривается некоторыми учеными как не имеющий точного теоретического содержания, но сохраняет свое историческое значение" (см.: БСЭ, 1974, т. 16, стр. 83). 6 Этот вопрос разобран в следующих работах: C.Zircle. The Early History of the Idea of the Inheritance of Acquired Characters and of Pangenesis. Trans. Amer. Philos. Soc., 1946, v. 35, part II, pp. 91-150; H.G.Cannon. The Evolution of Living Think. Manchester, 1958; его же: Lamark and Modern Genetics, Manchester, 1959. Прекрасный анализ этой проблемы дан в книге Л.Я.Бляхера "Проблема наследования приобретенных признаков", М., Изд. "Наука", 1971, в которой подробно разобрана история дискуссии по вопросам ламаркизма в мировой на-уке и в России вплоть до третьей четверти XX-го века. 7 См. Труды II-й Всесоюзной конференции марксистско-ленинских научных учреждений. Вып. I, М., Изд. Комакадемии, 1929. 8 22 марта 1929 года по Главнауке (Центральное управление научных учреждений Наркомпроса) был издан приказ, согласно которому И.И.Агол назначался директором Тимирязевского научно-исследовательского института вместо С.Г.Навашина. В приказе, в частности, было сказано: "5. Тов. Аголу предлагается подчинить методологическую работу института таковой деятельности Коммунистической академии ... 6. Организовать генетическую лабораторию под руководством проф. А.С.Серебровского... 8. Освободить т. С.С.Перова от работы в институте в связи с переходом в аппарат Центрального Комитета ВКП(б)". (Архив АН СССР, фонд 356, опись 1, лист 1; цитиров. в обратном переводе с английского статьи А.О.Гайсиновича, стр. 47, см. A.O.Gaissinovitch. The origins of Soviet Genetics and the Struggle with Lamarkism, 1922-1929. In: J. History of Biology, 1980 (Spring 1980), vol. 13, ¦1, pp. 1-51 (sep. reprint). Следует иметь ввиду, что эта статья написана небрежно, изобилует фактическими ошибками и в ряде мест тенденциозна. 9 С.С. Перов на протяжении всей жизни использовал одни и те же приемы для нападок на ученых (см., например, его выступление на августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года в кн.: "О положении в биологической науке. Стенографический отчет". ОГИЗ--Сельхозгиз, 1948, стр. 117-125). Его собственный вклад в науку был отрицательным, что не раз отмечалось в советской литературе. В 1937 году Президиум АН СССР был вынужден создать специальную комиссию под председательством академика А.Н.Баха (в нее входили также акад. А.А.Рихтер и проф. Буткевич), которая дала резко отрицательный отзыв о работе руководимой С.С.Перовым "Белковой лаборатории АН СССР" (см. "Вестник АН СССР", 1938, ¦1). В ответ Перов опубликовал грубый по тону, но со-вершенно бездоказательный выпад против комиссии, и Академия наук СССР была принуждена еще разбираться с "трудами" профессора С.С.Перова. Вывод и на этот раз был резко отрицательным: "... приходится лишь пожалеть время и материалы, которые были использованы для этой работы, т.к. выводы Профессора Перова действительно лишены всякой убедительности .../он/ не организует производственный процесс, а дезорганизует его" (Е.Н.Волков. "Еще раз о работе белковой лаборатории", "Вестник АН СССР", 1938, ¦4, стр. 70-72). Позже Перов пытался доказать переход "мертвого белка" в "живой белок" (последний он называл "казеиновой белковой протокислотой"). Все его "доказательства" были отвергнуты как антинаучные, т. к. эксперименты оказались плодом фальсификации. 10 "Об итогах дискуссии и очередных задачах марксистско-ленинской философии (из резолюции общего собрания ячейки ИКП, философии и естествознания)". Газета "Правда", 25 января 1931 г., ¦ 25 (4830), стр. 2. Поименно критиковались: Сарабьянов, Варьяш, А.К.Тимирязев, Аксельрод, Деборин, Карев, Стэн, Луппол, Франкфурт, О.Ю.Шмидт, группа Обуха и другие. 11 Выражаю признательность д-ру А.Е.Левину за предоставление биографических сведений о Кольмане. 12 Э. Кольман. Вредительство в науке. Журнал "Большевик", 31 января 1931 г., ¦2, стр. 71-81. Выискивая врагов в среде ученых, Кольман причислил к ним многих известных своими трудами специалистов: "Подмена большевистской политики в науке, подмена борьбы за партийность науки либерализмом тем более преступна, что носителями реакционных теорий являются маститые профессора, как махист Френкель в физике, виталисты Гурвич и Берг в биологии, это Савич в психологии, Кольцов в евгенике, Вернадский в геологии, Егоров и Богомолов в математике, которые "выводят" каждый из своей науки реакционнейшие социальные теории" (стр. 78). 13 Н. Подъяпольский. Индустриализация сельского хозяйства и очередные задачи охраны природы (в порядке обсуждения). Журнал "Охрана природы", 1930, ¦3, стр. 49-50. "Само собой разумеется, -- писал автор, -- что прогресс сельского хозяйства в целом и его машинизация в частности, будут и должны быть. Необходимо только заблаговременно принять соответствующие меры для предупреждения нежелательных явлений, которые в противном случае неизбежны. ...откладывать решение этого вопроса при том уровне индустриализации сельского хозяйства, который взят теперь в нашей стране, нельзя, т. к. своевременное неприятие мер охраны природы может обойтись слишком дорого нашей молодой республике и может явиться в дальнейшем существенной задержкой на пути развития социалистического сектора народного хозяйства" (стр. 50). 14 Там же. 15 См. прим. /12/, стр. 75. 16 Там же, стр. 74. 17 См. прим. /10/. 18 Против механистического материализма и меньшевиствующего идеализма в биологии. Сборник под редакцией П.П. Бондаренко, В.С. Брандгендлера, М.С. Мицкевича и Б.П.То- кина. Издание Коммунистической Академии, Ассоциации институтов естествознания, Общества биологов-марксистов и Биологического института им. К.А.Тимирязева. Госуд. медицинское издательство, М.-Л., 1931. 19 Там же, стр. 76. 20 Там же, стр. 84. 21 Там же, стр. 9. 22 Там же, стр. 27. 23 Там же. 24 Там же, стр. 30. 25 Там же, стр. 51. 26 Там же, стр. 52 27 Там же, стр. 62. 28 Там же, стр. 55. Вместе с тем по ходу заседания страсти накалились и начались внутренние распри. Бить начали не только "чужих", но и "своих". Так, Г.Ю.Яффе для начала решил защитить от "нападок" Ф.Энгельса. "Как рассматривают тт. Левит и Серебровский Энгельса?" -- задал риторический вопрос Яффе и ответил: "Они его форменным образом третируют" (стр. 65). По его словам, не только генетики-марксисты Левит и Серебровский принизили величие Энгельса. Яффе обвинил в этом и своего товарища Боровского, сославшись на товарища Сталина. "Тов. Боровский, -- сказал Яффе, -- говорит, что не будет беды, если мы разойдемся с Энгельсом по какому-нибудь вопросу. Это совершенно неправильная постановка вопроса. Именно сейчас, как никогда, нам надо вооружиться наследством Энгельса, всем наследством Ленина в области естествознания, в области биологии. Иначе мы будем плестись в хвосте у буржуазных ученых" (там же). 29 Там же, стр. 47. 30 Там же, стр. 56-57. 31 Там же, стр. 79. 32 Там же, стр. 58. 33 Там же, стр. 12. 34 Там же, стр. 75. 35 Там же, стр. 30. 36 Там же, стр. 15. 37 Там же, стр. 33. 38 Там же, стр. 64 (из выступления Яффе). 39 В частности, Н. Сабуров в статье "Среда, наследственность и эволюция", опубликованной в газете "Известия" (13 июля 1926 г., ¦ 158 (2789), стр. 5) говорил, что идеи П.Каммерера о наследовании благоприобретаемых признаков более правильны с точки зрения марксизма и, осуждал генетиков, которых он называл преформистами, утверждал: "Гены остаются глухи и немы к изменению окружающей среды и, понятно, вызывают сомнение в материальности их основы". 40 См. прим. /18/, стр. 16. 41 Там же, стр. 71. 42 Там же, стр. 87-88. 43 Там же, стр. 89. 44 Там же, стр. 81. 45 Там же, стр. 5. 46 Там же, стр. 84. 1 За годы работы над книгой некоторые архивы по нескольку раз меняли свои названия. Так, бывший Центральный Политический Архив при Институте марксизма-ленинизма (ЦПА ИМЛ) был переименован в Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), а затем в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), часть бывшего Ленинградского государственного архива Октябрьской революции и социалистического строительства (ЛГАОРСС) стала Ленинградским государственным архивом научно-технической документации Санкт Петербурга (ЛГАНТД СПБ). Ссылки на документы, приводимые в книге, соответствуют тому названию, которое носил архив в момент получения из него соответствующего документа. 1 Недавно в журнале "Континент" появилось начало повести, в которой описаны перипетии тех лет и история моего выдворения за пределы СССР (см. Валерий Н. Сойфер. "Компашка", или как меня выживали из СССР, журнал "Континент", 1999, ¦ 102, стр. 257-325) 2 А.Д.Сахаров и судьбы биологической науки в СССР. "Сахаровский сборник", Изд. "Хроника", Нью Йорк. 1981, стр. 145-153. Факсимильное воспроизведение этого сборника напечатано в 1991 году Издательством "Книга" в Москве. 3 Valery Soyfer. Andrei Sakharov and the Fate of Biological Science in the USSR. On Sakharov, Knopf, 1982, p. 172-180. 4 Валерий Сойфер. Лысенкоисты и их судьбы (Главы из книги). Журнал "Континент", Kontinent Verlag GmbH, Париж, ¦ 47, стр. 267-305, 1986 и ¦ 48, стр. 263-297, 1986. 5 Валерий Сойфер. Горький плод. Журнал "Огонек", ¦ 1, 1988, стр. 26-29 и ¦ 2, стр. 4-7 и 31. 6 Вкус истины (почта "Огонька"). Там же, ¦ 12, 1988, стр. 30-31. 7 Речь товарища Володина Б.М. (1-й секретарь Ростовского обкома КПСС) на XIX Всесоюзной конференции КПСС, газета "Известия", ¦ 184, 2 июля 1988 года, стр. 8-9. 8 Валерий Н. Сойфер. Второе падение Лысенко. Журнал "СССР Внутренние противоречия", ¦21, стр. 191-312.1988. 9 V. Soyfer. New light on the Lysenko era. Nature (Lond.), v. 339, No. 6224, 8 June 1989, pp. 415-420. 10Валерий Сойфер. Колхозные академики. Журнал "Страна и мир", ¦ 2(50), стр. 83-90, 1989. 11 Валерий Н. Сойфер. Власть и наука. История разгрома генетики в СССР. Изд. " Hermitage", Tenafly, New York, 1989. 12 Валерий Н. Сойфер. Власть и наука. История разгрома генетики в СССР. Изд. " Радуга", Москва, 1993. 1 Дегтярев поддерживал предложение о создании новых форм вузов в советской России, в которых бы головы студентам не забивали всякой буржуазной чепухой, а ограничивались минимумом знаний. Он писал: "...в ¦ 25 "Известий" В.Ц.И.К. от 21 ноября т. Стучка поднимает вопрос об организации Особого Института для изучения Советской Службы..." (8). Это предложение кажется Дегтяреву особенно ценным. Даже через десятилетие после этого коммунисты предлагали сходные рецепты решения проблем с высшим образованием. Так, Ю.Ларин в "Правде" в 1929 г. предлагал радикальную меру: "Свежий подход должен быть и к организации работы всех советских органов учрежденческого типа... Необходимо и возможно ввести работу по очереди в одном помещении двух учреждений... Тогда освободятся... целые этажи с жилою площадью для сотен и сотен пролетарских студентов и студенток" (8а). 2 Этим опасениям Горького, как это ни больно сознавать, было дано сбыться. Многолетняя травля интеллектуалов оставила страшные следы в сознании многих людей, вырвавшихся "из грязи в князи". В пору горбачевской "гласности", редакции таких изданий, как "Огонек", "Литературная газета" и др. напечатали "Письма читателей", из строк которых бил яд ненависти к интеллектуалам. Вот один из примеров. Журналист Аркадий Ваксберг пишет: "Что должно было произойти, какие могучие силы вторгнуться в сознание, чтобы традиции нескольких поколений оказались нарушенными, а качества, органично связанные с подлинной интеллигентностью, подверглись столь зловещей деформации? Какую кошмарную штуку разыграла (к примеру) судьба, изваяв еще одного оппонента "ведущего научного сотрудника" (правда, не гуманитарного, а технического института) и "потомственного инженера из Киева" (так он подписался) со взглядами неандертальца. Приведу лишь несколько строк из его трактата, присланного в редакцию: "В наше суровое время нам нужны не размагниченные интеллигенты, а безжалостные борцы, у которых не дрогнет рука, чтобы уничтожить именно уничтожить! всех алчно жаждущих обогащения, включая и чад их и домочадцев, причем не играя в судебную комедию (она лишь разоряет государство), а доверяя чутью народа. Уничтожать! Иначе мы не сумеем выполоть сорняки стяжательства с нашей широкой нивы" (30). 3 Нельзя не отметить, что это указание Ленина по сей день так и осталось, в основном, на бумаге. 4 Этот и предшествовавший ему пункты, по-видимому, вызывали особое беспокойство у Ленина. Он был хорошо информирован о том, что подавляющее большинство учителей в России скоро отвернулось от коммунистов (см. прим. /48/). Поэтому он был вынужден внести в "Программу РКП(б)" специальный пункт о "необходимости дальнейшего развития самодеятельности рабочих и трудящихся крестьян в области просвещения, при всесторонней помощи Советской власти" и поставить такую задачу для партии как "окончательное овладение не только частью или большинством учительского персонала, как теперь, а всем персоналом в смысле отсечения неисправимо буржуазных контрреволюционных элементов и обеспечения добросовестного проведения коммунистических принципов (политики)" (64). 5 Слова "лет десять назад" не случайно приведены здесь Сталиным. Он подчеркивал этим, что ошибочный лозунг был выдвинут в годы руководства партией и государством Лениным. Пример этот ясно показывает, как Сталину хотелось выглядеть мудрее, дальновиднее и хозяйственнее, чем его учитель. 6 Само смешение терминов "интеллигенция" и "рабочий класс" в один неудобочитаемый термин "производственно-техническая интеллигенция рабочего класса", видимо, не только не смущало Сталина эклектичностью и абсурдностью этого понятия, а, напротив, такая путаница в понятийном аппарате производилась намеренно, так как прямо вытекала из новых задач. 13 Из более ранних работ можно указать на книги П.Хадсона и Р.Райченса (85) и Дж. Хаксли (86). Широко известна книга советского биолога Ж.Медведева "Биологическая наука и культ личности", ходившая по рукам в начале 60-х годов в виде машинописных копий и изданная в 1969 году в переработанном виде в США (87). Затем Медведев, после лишения его советского гражданства, опубликовал несколько других материалов, в которых разбирал различные стороны лысенкоизма (88). Большой интерес представляют работы Д.Жоравского книга (89) и ряд статей (90), затрагивающих в той или иной мере историю этого периода, а также книги Д.Лекура (91), М.Поповского (92) и С.Резника (93). Достаточно подробно возникновение лысенкоизма и борьба Лысенко с генетиками изложены в книгах Л.Грэма (94) и А.Вуцинича (95), а также в ряде статей М.Адамса (96) и Н.Ролл-Хансена (97). Широкую постановку проблемы возникновения и упрочения лысенкоизма можно найти в работе Р.Левонтина и Р.Левингса (98). Появилась на Западе книга Р.Берг "Суховей" (99), позже переведенная на английский, затем в России прекрасная книга, пронизанная личными воспоминаниями, "Герои и злодеи советской наука" С.Э.Шноля (100). В 80-е 90-е годы к той же теме обратились молодые исследователи-историки из Института истории естествознания и техники АН СССР, подготовившие два сборника "Репрессированная наука". 7 В 1999 году в России появилась в свет книга, подготовленная Я.Г.Рокитянским, Ю.Н.Вавиловым и В.Г.Гончаровым, символично названная "Суд палача. Николай Вавилов в застенках НКВД" (103) и основанная на части материалов из следственного дела Н.И.Вавилова, изученного сыном репрессированного академика Юрием Николаевичем Вавиловым доктором физико-математических наук, сотрудником Физического Института имени Лебедева РАН, приложившим огромные усилия для воскрешения прежде закрытых для глаз современников деталей жизни и деятельности его отца. Название книги "Суд палача" видимо выбрано для того, чтобы подчеркнуть преступные действия одного палача Сталина, который ответственен за страдания и гибель в тюрьме Вавилова. В тексте биографической части книги Рокитянский выводит Сталинана роль сверхзлодея и Лысенко на роль злодея рангом пониже. В настоящей книге будут приведены материалы о коллективном участии многих членов Политбюро ЦК ВКП(б) и КПСС и рядовых коммунистов в удушении генетики в СССР и в репрессиях, обрушенных на генетиков, селекционеров, растениеводов. 8 За несколько лет до появления книги Медведева двое индийских авторов дали то же название "Взлет и падение Лысенко" их статье (104). 9 О том, насколько глубоко лысенкоизм поразил советскую науку и какое он оставил наследство по сей день, можно судить по нескольким примерам. В моей книге "Красная биология" (105) подробно разобрана история шаманства О.Б.Лепешинской, заявившей, что ею открыто образование клеток из бесструктурного "живого вещества". Примитивная шарлатанка, будучи поддержана Сталиным и аппаратчиками из ЦК партии, добилась запрещения клеточной теории, увольнения с работы настоящих ученых. Извращение морали привело к тому, что многие молодые люди пошли на сделку с совестью и в попытках завладеть учеными степенями фальсифицировали результаты своих исследований. В их числе оказался Ж.А.Медведев, кандидатская диссертация которого включала существенным элементом фальсификацию данных и поношение генетики (106). Был среди этих людей и Р.В.Петров, защитивший в 1954 году кандидатскую диссертацию, в которой он якобы доказал образование брюшнотифозных бактерий и дизентерийных палочек из живого вещества. В 1988 году он стал вице-президентом АН СССР и сохраняет этот пост по сей день. Точно такими же упражнениями занималась академик АМН СССР и председатель комиссии Верховного Совета СССР по науке и народному образованию И.Н.Блохина. С восхваления Лысенко начал свою карьеру А.А.Созинов, ставший в 1973 году первым вице-президентом ВАСХНИЛ, а позже Президентом сельхозакадемии Украины. Данные примеры далеко не единичны. 1 Сохранена орфография оригинала. 2 31 мая 1966 года Б.Л.Астауров в газете "Известия" в связи с учреждением в СССР Всесоюзного общества генетиков и селекционеров имени Н.И.Вавилова, первым президентом которого Астауров был избран, вспоминал о первом съезде по генетике, состоявшемся в 1929 году (без упоминания о выступлении Лысенко на этом съезде): "С яркой запоминающейся речью на первом заседании съезда выступил Сергей Миронович Киров. В Ленинграде собралось тогда действительно великолепное созвездие ученых ... на съезде председательствовал Николай Иванович Вавилов... Две тысячи делегатов с большим интересом слушали доклады Ю.А.Филипченко, А.С.Серебровского, С.С.Четверикова, М.М.Завадовского и других замечательных исследователей" (31). 3 Здесь налицо несомненный географический казус: Карловка отстоит от Ганджи на 1400 км по прямой, и не на север, а на запад. 4 Странная ошибка: съезд проходил не августе-сентябре прошлого года, а в январе того же, 1929 года. 5 Еще одна странность: Трофимом звали сына, а не отца Лысенко! К тому же именовать Дениса Никаноровича "дидом" вряд ли было уместно: он был в самом расцвете сил, ему тогда было сорок с небольшим. 6 Иван Евдокимович Глущенко (1907 1987), академик ВАСХНИЛ, закончил в 1930 году Харьковский агроэкономический институт, работал в украинской комсомольской газете, был принят в "специальную аспирантуру" к Лысенко, подготовил кандидатскую диссертацию, переехал вместе с Лысенко в Москву, где заведовал лабораторией в Институте генетики АН СССР после того как Лысенко стал директором института после ареста Вавилова, получил степень доктора биологических наук, работал ученым секретарем при Президенте АН СССР С.И.Вавилове, причем был назначен на эту должность решением Политбюро ЦК ВКП(б) 19 сентября 1949 г. После ссоры с Лысенко в 1970-х годах перешел с лабораторией из-под начала Лысенко в Почвенный институт имени Докучаева ВАСХНИЛ, затем во Всесоюзный НИИ прикладной молекулярной биологии и генетики ВАСХНИЛ. Двукратный лауреат Сталинской премии (1943 и 1950 годов), лауреат премии имени А.Н.Баха (1950 год), награжден золотой медалью АН СССР имени И.В.Мичурина. 7 Автор этого очерка чуть раньше особо остановился на "обидчиках" молодого новатора, критиковавших Лысенко после доклада, сделанного им в 1929 году на Всесоюзном съезде генетиков и селекционеров в Ленинграде. Портреты тех, кто не пожелал восторженно принять идею яровизации озимых, рисовались с позиций классовых и неприязненных: "Что он, собственно говоря, предлагает, брезгливо поджимая губы, спросил у своего молодого соседа пожилой ученый в золотых очках..." (57) и далее в том же духе. 8 Многократно в своих письмах из США упоминает работы Зайцева и ссылается на них доктор Д.Н.Бородин директор Нью-Йоркского бюро прикладной ботаники и энтомологии /75/). Зайцев был хорошо знаком с Вавиловым, последний не раз посещал Зайцева в Ташкенте. 9 Обратим внимание: речь шла о яровизации озимых культур. Пройдет полгода и Лысенко быстро сообразит, что никакого выигрыша его метод яровизации озимой пшеницы не дает (82), и срочно переключится к призывам обрабатывать холодом набухшее зерно уже не озимых, а яровых культур: дескать, в этом случае посевы будут быстрее развиваться, избегнут воздействия иссушающей летней жары, наступающей в конце лета на Украине, и урожаи за счет этого возрастут. Но большинство технических трудностей, связанных с зарастанием плесенью набухшего зерна, поломкой развивающихся зародышей, нормами высева и т. п., оставались нерешенными и для яровой пшеницы. Забывая навсегда о яровизации озимых, Лысенко на деле отрекался от своего "открытия яровизации озимых", но делал это так ловко, как будто никакого решающего изменения позиции не произошло. Холодовую обработку он по-прежнему будет называть яровизацией, хотя яровые так и останутся яровыми. Возможно, идею промораживания яровых Лысенко почерпнул из статьи В.Т.Батыренко, опубликованной в 1929 г., в которой говорилось: "...промораживание прорастающих семян яровых культур позволяет в отношении ряда видов и сортов растений достигнуть значительного ускорения их созревания" (72). В своих статьях и брошюрах Лысенко использовал один и тот же термин "яровизация" для обозначения трех различных понятий. Сначала яровизацией он называл приемы предпосевной обработки семян, клубней и саженцев. С 1934 года яровизацией он стал называть одну из стадий развития растений (83). Наконец, то же название обозначало в его более поздних публикациях особую "теорию" так называемую "теорию стадийности развития", которую Лысенко считал научной базой всех сво 10 Лысенко писал в 1935 году; "В дело управления развитием сельскохозяйственных растений в 1930 г. были втянуты сотни опытников-колхозников и работников совхозов, на основании работ которых была создана техника яровизации озимых и яровых хлебных злаков" (110). 11 Алексей Алексеевич Созинов (р. 26 апреля 1930 г.), начавший свою научную карьеру с восхвалений Лысенко, благодаря этой тактике быстро продвинулся по служебной лестнице, став сначала старшим научным сотрудником, а затем и директором Всесоюзного селекционно-генетического института имени Лысенко в Одессе. Однако верность своему кумиру он хранил недолго, и как только времена после отлучения Хрущева от власти сменились, вооружившись кувалдой и ломиком, собственноручно сбил с массивных ворот главного входа в институт кованую табличку с именем недавнего кумира. В 1973 году Созинов стал Первым вице-президентом ВАСХНИЛ однако вскоре был перемещен на Украину, где его назначили президентом Украинской сельхозакадемии. Сейчас он зам. академика-секретаря Национальной Академии наук Украины. 12 Т.Д.Лысенко в 1930 г.оду еще не был академиком. 13 Яков Аркадьевич Яковлев (Я.А.Эпштейн) (1896-1938) родился в Гродно в семье учителя, учился в Петроградском политехническом институте. С 1917 г. на партийной работе в Петрограде и Екатеринославе, в 1918-1920 г.г. член бюро ЦК КП(б) Украины, председатель Харьковского ревкома, затем Екатеринославского и Киевского губкомов КП(б)У, с 1926 г. ответственный партийный работник в Москве: зам. наркома рабоче-крестьянской инспекции, в 1929-1934 г.г. нарком земледелия СССР, затем зав. сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б). В 1935-1937 годах Яковлев неизменно упоминается в числе ближайших к Сталину людей Ежова, Ворошилова, Молотова, Микояна, Косиора, Андреева и др., избирается членом ЦК партии на XVI и XVII съездах ВКП(б), включается в один список с другими вождями партии во главе со Сталиным для избрания в Верховный Совет СССР, выступает с программными партийными докладами, присутствует на всех важнейших встречах руководителей партии с ударниками, колхозниками, военнослужащими и т.п., его часто можно встретить на фотографиях тех лет вместе со Сталиным и ближайшими к нему руководителями партии и правительства. 14 Комнезаможи комитеты незаможних селян (то есть бедняков) на Украине аналоги комитетов бедноты, нередко забиравшие власть в деревнях в свои руки. [1] В 1922 году Рудзинский /Рудзинскаус, 18661964/ эмигрировал в Литву, где организовал и возглавил Дотновскую селекционную станцию. 2 Бюро по прикладной ботанике было организовано в 1894 г . в Санкт-Петербурге при Министерстве Земледелия и Государственных Имуществ "...с целью поставить дело изучения возделываемых растений с точки зрения агрономических знаний, а также, чтобы работники агрономии могли бы обращаться за справками, разъяснениями и т. д." (8) Первым заведующим Бюро был специалист по испытанию качества семян А.Ф.Баталин, после его смерти в 1896 г. Бюро возглавил директор Ботанического Сада профессор А.А.Фишер фон Вальдгейм, в 1899 г. на эту должность был избран выдающийся русский ботаник И.П.Бородин (1840-1930), ставший вскоре академиком РАН. С 1900 года в бюро начал работать помощником заведующего Регель, закончивший сначала в 1888 г. Петербургский университет по специальности ботаника, а затем в 1890 г. в Германии Потсдамскую Высшую Школу Садоводства (он занимался там под руководством Адольфа Генриха Густава Энглера создателя филогенетической системы цветковых растений). Магистерскую диссертацию Регель защитил в 1909 г. в Юрьевском (Дерптском, сейчас Тартусском) университете.В 1902 году Бородина избрали академиком, и бюро перешло с 1905 г. под руководство Регеля, избранного на должность заведующего и утвержденного министром. При Регеле Бюро начало бурно развиваться. Фляксбергер приводит такие сведения: "в 1907 году годовой бюджет Бюро был 3 тысячи рублей, сотрудников трое, а в 1914 году ...100 тысяч, и служащих было приблизительно человек 50" (9). 3 Недавно в комментарии к следственному делу Вавилова Я.Г.Рокитянский (21) привел вавиловскую цитату из предисловиия к книге Р.Э.Регеля "Хлеба в России", вышедшей в 1922 году (при цитировании текста Рокитянский внес в него искажения): "События последнего 7-милетия отразились на Регеле, сделали его крайним пессимистом, готовым к смерти в любой час. Ряды русских ученых редеют день за днем, и жутко становится за судьбу отечественной науки, ибо много званных, но мало избранных" (22). Рокитянский утверждает, что "в ней /цитате В.С./ послеооктябрьские события предстают отнюдь не в радужном свете" (23). Правда, элементарный арифметический подсчет показывает, что, упоминая о семилетии тяжелой жизни ученых, Вавилов говорит в основном о жизни в царское время, т.к. Регель скончался в 1920 году, и к тому времени советское государство просуществовало менее пяти лет. 4 Дмитрий Николаевич Бородин энтомолог и ботаник, получил образование в России, а затем эмигрировал в США и стал исследователем культурных растений, в особенности интересовался их происхождением и интродукцией новых культурных растений (вопросами, которые становились и для Вавилова исключительно важными в те годы). Вавиловская переписка с Бородиным наиболее обширная часть международной переписки Вавилова. За время с 19 апреля 1922 г. по 22 августа 1927 г. из 237 писем, включенных в 1-ый том "Международной переписки академика Н.И.Вавилова", 54 письма были направлены Николаем Ивановичем именно ему (см. /24/). Нередко Вавилов писал этому адресату по 23 письма в неделю, причем письма Бородину самые длинные во всей вавиловской переписке и содержат его мысли на разные сюжеты, от научных вопросов до условий быта. 5 Николай Петрович Горбунов (18921937) окончил в 1917 году Петербургский технологический институт. С июля 1917 г. зав. Информационным бюро ВЦИК, с ноября 1917 г. секретарь Совнаркома и личный секретарь Ленина. В 1919-1920 годах политработник в Красной Армии, за боевые заслуги награжден орденом Красного Знамени. С 1920 г. управделами СНК РСФСР, с 1922 г. управделами СНК СССР и СТО. В 19231929 г. г. ректор МВТУ, в 19241929 председатель Ученого Совета ВИПБиНК (ВИР), в 19281936 председатель Комисси Комитета по химизации, в 1931-1933 г. г. зам. директора химического института им. Л.Я.Карпова, 19321935 возглавлял Таджикско-Памирскую экспедицию при СНК, лично участвовал в восхождениях на высочайшие горные вершины, с 1935 г. академик АН СССР и ВАСХНИЛ, с того же года Непременный секретарь АН СССР. В 1937 году арестован, 7 сентября 1937 г. расстрелян (по другим данным эта дата неверна). 6 Комментируя это высказывание Вавилова, Я.Г.Рокитянский (см. прим. /21/) делает следующее заявление, не имеющее ничего общего с действительным отношением большевистского руководства, включая Ленина, к науке, ученым и интеллигентам в целом в то время: "Несомненно, вожди большевиков...тогда серьезно относились к науке и не придавали особого значения политическим взглядам того или иного ученого, а учитывали их талант и профессионализм. Во внимание принималась их конкретная работа" (49). На самом же деле, как это прекрасно известно, Ленин лично распорядился выслать из страны около 2000 наиболее образованных историков, философов, лингвистов (однажды даже на специальном пароходе), он создал трудности ученым в стране, лишь терпел физиолога И.П.Павлова (50), да и то потому, что тот был единственным живущим в России Нобелевским лауреатом. 7 Вскоре после выхода в свет в 1969 г. моей книги"Арифметика наследственности" (63) я получил от Феодосия Григорьевича теплое письмо, и между нами началась многолетняя переписка. Из его писем все время прорывалась боль, связанная с тем, что советские власти злобно отвергали все просьбы ученого о возможности посещения им родины, где у него оставалось много родных и друзей. В начале 70-х годов генетик Суомалайнен на своей машине подвез Добржанского к самой границе Финляндии с Россией. Добржанский безмолвно поднялся на пригорок, с которого просматривалась лесистая часть русской земли, долго вглядывался в землю, на которую ему даже вступить не позволяли, и тихо, безутешно плакал (64). Во многих письмах его ко мне в 1960-е 1970-е годы звучал рефреном мотив душевного расстройства от насильственного запрещения советскими властями посетить, как он писал, "одну шестую часть суши". 8 Позже М.А.Поповский не раз возвращался к этой теме, но уже изменив в известной мере собственную оценку поведения Н.И.Вавилова. Так, он писал: "Вавилов также был вовлечен в мифологию своего времени. Советской пропагандой нагнеталась идея преимущества социалистического земледелия, колхозов и т. д. и Н.И., который великолепно знал мировое сельское хозяйство, легко поддался этому мифу. В его работах, выступлениях, даже вполне интимных беседах нет ни малейшего сопротивления идее социализации человека в сельском хозяйстве В начале тридцатых годов Вавилов стал эдаким Эренбургом от науки, человеком, склоняющим общественное мнение Запада к сталинскому режиму" (67). Правда, мне думается, что сравнение Вавилова с И.Г.Эренбургом вряд ли правильно. Все-таки больше оснований думать, что позиция Вавилова была искренней, в отличие от позиции Эренбурга человека циничного или, в лучшем случае, с двойным зрением. 9 Петр Павлович Подъяпольский (18631930), профессор Саратовского университета, крупный психиатр (77). 10 В ней Горбунов принимал самое активное личное участие участие. 11 Помимо упомянутых выше, это и ставшие в скором времени руководителями атомного проекта И.В.Курчатов, Ю.Б.Харитон, Я.Б.Зельдович и А.П.Александров, выдающиеся ученые, избранные академиками и членами-корреспондентами АН СССР и УССР А.К.Вальтер, С.Н.Вернов, В.П.Вологдин, С.В.Вонсовский, Б.М.Вул, Ю.В.Вульф, Г.А.Гринберг, С.Н.Журков, И.К.Кикоин, А.П.Комар, В.Н.Кондратьев, М.И.Корсунский, Т.П.Кравец, Ю.А.Крутков, Г.В.Курдюмов, Г.С.Ландсберг, В.Е.Лашкарев, Б.Г.Лазарев, А.И.Лейпунский, П.И.Лукирский, Л.М.Неменов, И.В.Обреимов, Н.Д.Папалекси, С.З.Рогинский, Д.А.Рожанский, К.Д.Синельников, Д.И.Скобельцын, А.В.Степанов, П.Г.Стрелков, М.А.Стырикович, Д.Л.Талмуд, Г.Н.Флёров, В.А.Фок, Г.М.Франк, Я.И.Френкель, А.В.Шубников, А.Н.Щукин, великий физик, эмигрироравший в США, Г.А.Гамов. 12 Имеется ввиду рукопись книги Синской (93). 13 География, путешествия стали на всю жизнь сильнейшей страстью Николая Ивановича. В январе 1983 года его сын, Юрий Николаевич Вавилов, на заседании, посвященном памяти его отца, рассказал, что для него в детстве отец был прежде всего географом: дома у них стоял на полу огромный глобус, и отец часто усаживался в кресло перед глобусом и экзаменовал Юрия, указывая на ту или иную страну, море, горный хребет, реку, спрашивая их название. Мальчику тогда было меньше десяти лет. Страсть к путешествиям проявлялась и в многочисленных поездках Вавилова по стране, когда он посещал институты, опытные поля и станции. 1 Нужно подчеркнуть, что в эти годы немалое число селекционеров и ботаников пытались добиться искусственного "ресинтеза" видов и сообщали о якобы успешном получении нового вида после скрещивания двух разных видов. Писал об этом не раз и сам Вавилов, крайне восторженно относившийся к таким попыткам и считавший, что с помощью "ресинтеза" можно установить пути эволюции культурных растений и воссоздать условия (включавшие воспитание, отбор и скрещивание), благоприятствующие появлению в природе новых видов. 2 В.В.Таланов был избран в 1931 году членом-корреспондентом АН СССР. Однако это не спасло его от репрессий: он был трижды арестован, первый раз в феврале 1933 года, и погиб в заключении. 3 Как рассказывал мне известный генетик Н.Н.Соколов, посланный в то время Вавиловым к Мичурину, чтобы поучить старого плодовода методам цитологического анализа, Лысенко, приехав на эту конференцию, решил посетить И.В.Мичурина, чтобы в будущем получить возможность ссылаться на личные связи с ним. Однако строптивый старик Мичурин дворянин и довольно высокомерный человек, с первой же минуты заподозрил неладное, не захотел разговаривать с Лысенко и просто захлопнул дверь перед его носом. 4 В своем интересе к использованию высокочастотных воздействий Вавилов неожиданно для себя оказался в неловком положении. На него произвел благоприятное впечатление некто А.Н.Гаман, который цветисто расписывал удивительную силу этих методов в изменении наследственности. Вавилов открыл для Гамана (по-видимому в самом начале 1930 года) лабораторию и расхваливал нового заведующего, который в мгновение ока начал выдавать замечательные результаты, однако быстро был уличен в намеренном приукрашивании данных. Было устроено публичное разбирательство ошибок Гамана на заседании Научного Совета института. Интересно, что громче всех обвинял Гамана, причем как бы от имени директора института, Исай Израилевич Презент (см. его биографические данные в следующей главе), который вошел тогда в доверие к Вавилову. Вавилов в 1934 году дал письменное отрицательное заключение о работах Гамана (26). В том же 1934 году Гаман был обвинен во вредительстве и 16 ноября того же года арестован. К чести Вавилова, он скоро разобрался в качествах Презента и выставил его из института. Судьба Гамана неизвестна. 5 Обратите внимание: он опять называет свою работу "теорией" и сетует, что ее понимают по-разному. Последним замечанием он против своей воли показывал, что "теория" была недоработанной, раз строгости в обосновании центральных ее положений не было, и ученые по-разному понимали смысл яровизации. 6 Полагая, что категоричная точка зрения Медведева обоснована слабо, я направил в редакцию "Нового мира" письмо в поддержку позиции Поповского, но редакция отказалась напечатать его. Тогда я передал мое письмо академику Н.П.Дубинину, с которым мы тогда работали вместе, и предложил вместе подписать его. Дубинин сначала согласился, но затем долго держал письмо у себя, в конце концов, не подписал, а спустя несколько лет мой текст дословно был включен в его мемуары "Вечное движение" как его собственный (45). 7 См. также статью Эйхфельда на эту тему (52). 8 Нелишне заметить, что в данном высказывании Вавилов ясно показывает, что он додумывает за Лысенко многие важные вопросы и приписывает ему идеи, далекие от собственно лысенковских представлений, замыкавшихся в основном на примитивном изучении температурного фактора. Такое расширительное толкование лысенковских представлений делает честь Вавилову как ученому, но показывает еще раз, что он некритически относился и к Лысенко и к собственным оценкам его работы. 9 А может быть за великой занятостью у него не было времени и желания разобраться в результатах Лысенко, и он некритически принимал всё на веру. 10 Данный пункт первоначально был частью раздела 2, но в машинописной копии письма (так называемом отпуске), хранившейся ранее в Архиве ВИР, а в настоящее время перемещенном в Центральный Архив научно-технической документации Санкт-Петербурга (77), рукой Вавилова этот пункт помечен как пункт первый. Видимо Вавилов хотел поставить этот пункт первым в письме, однако изменений в нумерацию других пунктов внесено не было. 11 Утверждение, что Лысенко был первым селекционером, разработавшим принцип скрещивания географически отдаленных растений, ошибочно. 11 В описываемое время на Украине была Всеукраинская Академия с.-х. наук. Ее Президентом был Олекса Никанорович Соколовский, почвовед, ученик В.Р.Вильямса, а вице-президентом А.Г.Шлихтер. 12 Обращает на себя внимание тот факт, что из названия института, при Сапегине именовавшегося Институтом генетики и селекции, на титульном листе лысенковского журнала слово "генетика" до поры до времени было выброшено. Такая генетика Лысенко не подходила. Позже с внедрением новой, так называемой "мичуринской" (читай: лысенковской) генетики, Институт стал называться селекционно-генетическим. 13 Колгосп - украинская аббревиатура слова "колхоз" - "коллективное хозяйство" (по-украински - "колективнэ господарство"). 1 Во главе РКИ несколько лет стоял сам И.Сталин, этот орган он контролировал и позже, придавая ему функции органа надгосударственного контроля. 2 Сам Лысенко неоднократно говорил о 500 семенах, но в речи, произнесенной в присутствии Сталина, он сказал, что их собрали "в начале 1934 года", а в статье, написанной совместно с Презентом и опубликованной за несколько месяцев до выступления перед Сталиным в Кремле, утверждалось, что их собрали не к "началу 1934 года", а "к 29.VII.1934 г." (54). 3 Всего через неделю после отправки телеграммы 2 августа 1935 г. у президента ВАСХНИЛ А.И.Муралова состоялось специальное совещание, принявшее следующую резолюцию (вопрос об успехе Лысенко в выведении сортов был поставлен первым в повестку дня): "1. О выведении новых сортов яровой пшеницы Придавая большое значение результатам, полученным акад. Т.Д.Лысенко в области выведения новых сортов яровой пшеницы, поручить институту растениеводства включить эти сорта в испытание Госсортсети в Одесской и Днепропетровской областях и Азово-Черноморском крае. Просить акад. Лысенко об отпуске необходимого семенного материала" (63). Нельзя исключить, что последний пункт был вставлен неспроста, ведь из телеграммы было очевидно, что ни пятьюдесятью, ни восьмидесятью килограммами семян, имевшихся в наличии у Лысенко, никакого сортоиспытания обеспечить было нельзя! Все-таки трудно поверить, чтобы люди в Наркомземе этого обстоятельства не понимали. 4 Это же отношение Сталин проявлял и позже, особенно резко он высказался на банкете в Кремле во время встречи с работниками высшей школы 17 мая 1938 года (96). [2] В 1989 г. в "Огоньке" А.Мосякин писал: "В январе 1933 года, когда людей, словно чума, косил жгучий голод, на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) Сталин разглагольствовал о невиданном подъеме нашего сельского хозяйства, а в марте того же года решением коллегии ОГПУ были расстреляны без суда 35 руководящих работников Наркомзема СССР за "диверсионную деятельность" и "использование служебного положения для создания голода в стране" (3). "Группа 35-ти" составляла лишь очень небольшую часть репрессированных, наряду с ними были арестованы тысячи агрономов и работников сельскохозяйственной науки. 2 Дояренко был одним из наиболее авторитетных ученых-агрономов, профессором Тимирязевской сельскохозяйственной академии, консультантом Наркомзема СССР. 28 февраля 1926 года в Большой аудитории Политехнического института в Москве (сейчас Центральный лекторий) было торжественно отмечено 25-летие его научной, педагогической и общественной деятельности (В Архиве ВИР хранятся документы, посвященные этому событию /19/). После ареста он был сослан в Киров, но по окончании срока ссылки ему не разрешили вернуться в Москву. Имена Дояренко и Тулайкова были названы в числе безвинных жертв сталинизма в 1956 году (см. газета "Правда" от 19 марта 1956 г.). Начиная с 1958 года, в Сельхозгизе стали выходить его книги: "Из агрономического прошлого", 1958; "Избранные сочинения", 1963; "Занимательная агрономия", 1963; "Жизнь поля", М., изд. "Колос", 1966. Одна из его статей "Пожнивные культуры" была напечатана в газете "Сельская жизнь" 10 мая 1962 г., ¦108 (9281), стр. 2. Н.В.Орловский написал о нем биографическую книгу "Алексей Григорьевич Дояренко". (Изд. "Наука", М., 1980), в которой дал очерк жизни Дояренко, из которого читатель не смог даже между строк почувствовать, что герой его книги был арестован, сидел, был сослан и т.п. В книге фигурируют "письма и раздумья об агрономии", собранные дочерью ученого и полученные ею то из Суздаля, то из Кирова, то из других "не столь отдаленных мест", живописуется спокойное, полное творческих успехов существование Дояренко, его занятия музыкой и т.п. Единственный, кто открыто и гневно написал об аресте Дояренко, Цинцадзе и других ученых, был О.Н.Писаржевский (см. его книгу "Прянишников", из серии "Жизнь замечательных людей", Изд. ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия", М., 1963, стр. 182 и 209-210). 3 М.А.Поповский пишет о И.В.Якушкине: "В 1920 году, не найдя общего языка с советской властью, молодой профессор-растениевод, ученик и преемник профессора В.Р.Вильямса, бежал сначала из Воронежа в Крым, потом попытался из Крыма выехать с отступающими частями генерала Врангеля. Злые языки утверждают, что только случайность помешала ему обосноваться за границей. В последнюю минуту Якушкина попросту спихнули с отплывающего в Турцию парохода. Пришлось затаиться в Крыму... Однако в 1930 году во время "первой волны" массовых арестов, его схватили" (21). 4 Татьяна Абрамовна Красносельская была дочерью крупного банкира, который догадался до революции перевести все активы своего банка в Швейцарию и уехал из России. Дочь банкира получила великолепное образование и не только сама стала физиологом растений, но и всячески помогала мужу, в частности перевела на французский и немецкий его книги. После выхода из заключения супруги поселились в Саратове, откуда Максимова в 1939 году пригласил в Москву на работу директор Института физиологии растений АН СССР академик А.А.Рихтер (39). 5 Писарев по освобождении из заключения уехал в Подмосковье, причем по собственному желанию: "когда ему неожиданно объявили, что он свободен, и тут же спросили, куда выписать проездные документы, он сразу ответил, что не в Ленинград... Так он оказался в подмосковном поселке Немчиновка¦ (45). 6 В документе была приведена фамилия одного человека из вавиловского окружения, обвиненного в таких действиях П.М.Жуковского. 1 Демьян Бедный (литературный псевдоним Е.Придворова (1883-1945) крестьянский и пролетарский поэт-примитивист, печатавший агитационные рифмованные призывы и басни на злобу дня. 2 Владимир Владимирович Станчинский (1882-1941?) крупный отечественный биолог, специалист в области экологии и охраны природы (19). Окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского Императорского Университета, специализировался у М.А.Мензбира, а затем работал в Гейдельбергском университете под руководством О.Бючли, позже ассистент Н.М.Кулагина в Московском сельскохозяйственном институте, с 1920 года профессор зоологии в Смоленском университете (ученики: Е.М.Воронцов, Н.Д.Перлова, А.Н.Мельниченко все трое перебрались позже в Горьковский университет, последний из троицы стал гонителем выдающегося генетика С.С.Четверикова; Воронцов и Перлова демонстративно не здоровались с Четвериковым после его выгона из университета в 1948 году). С 1926 года В.В.Станчинский начал исследования в заповеднике Аскания-Нова, основанном в 1828 году, с 1929 года заместитель директора заповедника по научной работе, с 1930 года зав. каф. зоологии позвоночных Харьковского университета. В мае 1930 года на IV съезде зоологов, анатомов и гистологов против Станчинского выступил Презент, в 1933 году посетившие Асканию-Нова Презент и Лысенко характеризовали работы Станчинского, "как не имеющие практического значения", в особенности работу "Изменчивость организмов и ее значение в эволюции", изданной в Саратове. 3 Н.И.Вавилов, как и его мать и брат Сергей, всегда спал не более 4-5 часов в сутки, и трудно поверить, что ночное приглашение Сталина могло его смутить, тем более, что все в стране знали, что Сталин работает по ночам (поэты, вроде Исаковского, даже стихи об этом сочиняли). К такому графику работы прилаживались Наркоматы, обкомы и другие крупные (вплоть до областных исполкомов) организации. Да и вряд ли кто угодно, даже Вавилов, мог ответить уже ставшему всесильным Сталину отказом на приглашение придти. Эти детали ставят под сомнение правдивость воспоминаний Ревенковой. 4 Это требование, несомненно предназначенное для того, чтобы еще больше подстегнуть процентоманию и последующий обман властей о количественной прибавке урожая, свидетельствует об обратном: если бы урожаи действительно росли от лысенковских нововведений, то заниматься ерундовой по сути оценкой "на корню" несобранного урожая нужды бы не было. 5 Ян Эрнестович Рудзутак (1887-1938), сын батрака, член РСДРП с 1905 года, профессиональный революционер, в 1917-1920 г. г. председатель Московского совнархоза, в 1921 г. генеральный секретарь ВЦСПС, в 1922-1924 г. г. председатель Среднеазбюро ЦК ВКП(б), в 1923-1924 г. г. секретарь ЦК ВКП(б), в 1924-1930 г. г. нарком путей сообщения, одновременно с 1928 г. председатель Комитета по химизации народного хозяйства СССР и в 1926-1937 г. г. зам. председателя Совнаркома СССР и Совета по Труду и Обороне СССР, с 1931 г. председатель Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б) и нарком рабоче-крестьянской инспекции СССР. Незаконно арестован, расстрелян и посмертно реабилитирован. 6 Как было сказано в главе III, выступление учителя Вавилова, выдающегося агрохимика с мировым именем академика Дмитрия Николаевича Прянишникова было построено совершенно иначе, без дифирамбов избачам, Лысенко и здравиц в честь Сталина (77). 7 Цицин сохранял верность Лысенко не всегда. Еще в 1939 году он опубликовал в лысенковском журнале "Яровизация" статью, в которой охаял цитогенетические методы, которые якобы не дали ему ничего существенного в изучении пшенично-пырейных гибридов (84). Но когда в начале 50-годов среди лиц, близких к Кремлю (а Цицин всегда оставался таким) разнеслась весть, что Сталин готов поменять мнение о Лысенко с прохладного на вполне прохладное, Цицин написал великому кормчему письмо с антилысенковскими выпадами (это письмо недавно опубликовано преемником Цицина на посту директора Главного Ботанического сада РАН Л.Андреевым /85/), однако Сталин призывам Цицина устранить Лысенко с поста руководителя биологии в СССР не внял, и Цицин на время выпал из приближенных к верхам компартии. 8 Все перечисленные ученые, кроме Жебрака, были тесно связаны работой с Вавиловым, поэтому это был удар не просто по Вавилову, а по школе Вавилова. После того, как в 1940 и 1941 годах были арестованы Вавилов и Карпеченко, Лысенко выбросил из последующих многочисленных переизданий все имена, оставив лишь упоминание о Вавилове, после чего это место в речи звучало так: "Фамилии я могу назвать, хотя тут не фамилии имеют значение, а теоретическая позиция. В общем большинство генетиков с нашим положением не соглашается. Николай Иванович Вавилов в недавно выпущенной работе "Научные основы селекции", соглашаясь с рядом выдвигаемых нами положений, также не соглашается с основным нашим принципом браковки в селекционном процессе" (98). Были внесены изменения и в реплику задававшего вопрос. После ареста Яковлева в 1937 году, в переизданиях речи, вместо указания его фамилии, стояло безличное: "Голос из президиума" (99). 9 Горячее желание Г.К.Мейстера "отдать все силы" было "вознаграждено" Сталиным именно так, как этот властитель любил делать: в 1938 году Мейстер был арестован как "враг народа", в тюрьме сошел с ума и погиб в заключении (расстрелян?). Реабилитирован посмертно. 10 Слова о том, как весело стало работать после того, как в СССР организовали колхозы, и о том, что вообще жизнь пошла веселая, были пересказаны Сталиным и стали в стране очень популярными. Как писал Б.Л.Пастернак в 1956 году в книге "Люди и положения": "Были две знаменитых фразы о времени. Что жить стало лучше, жить стало веселее и что Маяковский был и остался лучшим и талантливейшим поэтом эпохи" (107). 1 Дончо Стоянов Костов (1897-1949) окончил университет в Галле (Германия) в 1924 году, быстро приобрел известность как специалист в области генетики растений. В 1932 году, привлеченный идеями коммунизма, приехал в СССР и стал сотрудником Института генетики АН СССР (с 1932 до 1939 г.), работал одновременно (19341936 г. г.) профессором Ленинградского университета. В 1939 г. сумел вернуться в Болгарию, где стал директором Центрального сельскохозяйственного исследовательского института в Софии (с 1939 г.), с 1946 г. проф. Софийского университета, с 1947 г. директор Института прикладной биологии развития организмов Болгарской АН, в 1948 г. стал членом Югославской Академии наук и искусств. Однако после августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года Костова начали буквально травить, и 9 августа 1949 года он умер от сердечного приступа. 2 В другой раз Сталин еще раз выразил свое восхищение работой и умом Лысенко во время разговора с писателем М.А.Шолоховым. Они как-то прогуливались с Шолоховым на сталинской даче в Кунцево, и вдруг Сталин произнес такой монолог: -Да, все-таки какой молодец Лысенко, как он хорошо знает природу! Вот как-то мы с ним осенью шли по этой же дорожке, и на наших глазах с куста упал помидор. "Посмотрите, товарищ Сталин, сказал Лысенко мне, если этот помидор не трогать, то всю осень и всю зиму он будет своей мякотью питать семя, хранящееся внутри плода, и тогда весной данное семя, вскормленное плодом, взойдет, и вырастет новый куст помидор". Я приказал не трогать этот упавший помидор, серьезно продолжил рассказ Сталин. И весной семя взошло. И вырос куст. Мало кто так хорошо разбирается в природе¦, завершил рассказ Сталин. Поразившие Сталина лысенковские познания о природе были настолько примитивными, настолько знакомыми любому крестьянину, что Шолохова это даже обидело, и он часто вспоминал рассказ Сталина о "мудрости" Лысенко, ругая их обоих. (44). 3 Во многих последующих статьях Лысенко воспроизводил строки из этого постановления, обосновывая пользу от своего предложения не успехами на полях, не повышенными урожаями, а ссылками на то, что его метод утвержден правительством и, следовательно, не может не быть безупречным. Так он поступил, в частности, 27 июня 1937 г., когда привел в статье в "Правде" строки из этого постановления и тут же заявил: "Таким образом и теоретически и практически доказана полная возможность обеспечить южные районы своим семенным и продовольственным картофелем" (54) и даже оценил несобранные урожаи (как бы указывая председателям колхозов какие цифры проставлять в анкетах) "не менее 710 тонн с гектара". Он добавил при этом странную фразу: "но 56 т молодого картофеля с гектара, полученные в середине июня, по ценности равны 1015 т картофеля в осеннее время". Понимай, как знаешь! 4 Так была названа статья в воскресном номере газеты "Правда" от 13 октября 1935 года. 5 Не знаю, насколько правильно еще одно объяснение такого поведения Лысенко: они много раз оказывались с Вавиловым вдвоем, подолгу беседовали, ездили вместе на Кавказ, встречались в Москве, Одессе, Омске и других городах, и умный и хитрый крестьянский парень мог почувствовать, что позволительно и так вот, бесшабашно и нахально, обходиться с Вавиловым и надеяться при этом, что всё с рук сойдет. 6 Глущенко быстро выдвинулся среди других "специальных аспирантов" Лысенко не только тем, что начал активно помогать шефу в организационных делах. Сохраняя пристрастие к журналистике, он часто публиковал в газетах статьи с обвинениями биологов, не разделявших догматы "мичуринской биологии", а также обвинял их нередко в антисоветских устремлениях (см., например, /69/). 7 Герман Джозеф Мёллер (в России Мёллер представлялся как Герман Германович) (18901967), ученик Т.Х.Моргана, впервые прилетел в СССР в августе 1922 года. (19 августа он посетил летнюю биостанцию Кольцовского института экспериментальной биологии, где передал небольшой набор мутантов дрозофилы С.С.Четверикову). С 1933 по 1937 годы он работал постоянно в СССР в качестве сотрудника вавиловского Института генетики АН СССР. (5 ноября 1933 года прочел лекцию в Академии наук СССР, затем часто выступал с лекциями и докладами в различных аудиториях). Другой ученик Моргана Кэлвин Бриджес посетил СССР в 1931 году; 20 декабря 1931 года выступил на так называемой "методологической проработке" предложенных им тем аспирантам лаборатории генетики АН СССР, созданной Ю.А.Филипченко. 8 Надо отметить, что Бауман, видимо, понимал значение науки и не раз пытался защитить ученых от нападок и помочь им. Известно, например, что в 1936 году Бауман приехал в Ленинград и провел около 4-х часов в вавиловском институте растениеводства. На встрече с коллективом сотрудников он подробно отвечал на вопросы, выслушал мнения многих ведущих ученых. Бауман обещал во время встречи поддержать финансово исследовательскую работу, и вскоре лаборатория Карпеченко получила всё запрошенное и обещанное. Этими действиями Бауман вселил в сотрудников института оптимизм. Суждения Баумана, человека с высшим экономическим образованием и широким кругозором, высокий авторитет в партийных кругах отличали его от тех, кто безоговорочно поддерживал лишь "мичуринцев". Взвешенным и разумным было и его поведение на декабрьской сессии ВАСХНИЛ 1936 года. Но возможно именна эта позиция переполнила чашу терпения Сталина вскоре он был арестован как "враг народа" и по ложному обвинению во вредительстве расстрелян. 9 Уже в старости он опубликовал мемуарную книгу "Вечное движение" (см. прим. /74/), в которой постарался унизить своих бывших учителей и возвысить себя в глазах читателей, из-за чего на книгу немедленно после ее выхода было написано много пародий, памфлетов, ходивших в Самиздате в СССР (одна из них была названа "Вечное выдвижение"), и из-за чего от Дубинина отшатнулись даже многие из тех, кто до этого сохранял к нему остатки уважения. 10 Оппонентом Константинова по вопросу пользы яровизации на сессии выступил его бывший студент (обучался в Куйбышевском сельхозинституте) А.Г.Утехин. Одним из первых Утехин получил орден за яровизацию, после чего окончательно осмелел и принялся поучать Константинова в газетах, на собраниях и даже на заседаниях сессий ВАСХНИЛ (84). 11 Тезис о возможности и желательности забыть законы генетики не выходил из обращения в кругах лысенковцев. В 1938 году близкие сотрудники Лысенко А.И.Воробьев и М.А.Ольшанский предложили "выкинуть законы Менделя за борт корабля науки" (95). 12 Приводить примеры столетнего существования сортов-самоопылителей Вавилов, Лисицын, Константинов стали после заявления Лысенко, что на свете нет "ни одного сорта ни у одной культуры самоопылителя, который продержался бы 40-50 лет в практике на тысячах гектаров" (99). Повторял он подобные заявления и в более поздних своих выступлениях. 13 Это заявление Лысенко о переводе им озимых в яровые и наоборот так и не было экспериментально подтверждено. В 1957 г. Бахтеев документально разоблачил отсутствие якобы выведенного в институте Лысенко сорта ячменя с помощью переделки ярового ячменя в озимый (105). В настоящее время гены, контролирующие свойство яровости и озимости детально изучены. 14 Утехин быстро выдвинулся по партийной линии, став секретарем партбюро лысенковского института в Одессе, затем вместе с ним перешел в аппарат Президиума ВАСХНИЛ, где также стал секретарем парторганизации (и где, по свидетельству Ж.А.Медведева, он подвизался на поприще клеветы на лучших ученых, клеветы, во многих случаях приведшей к арестам), а позже он стал ответственным сотрудником аппарата ЦК партии, заведовал сектором сельскохозяйственной науки. Находясь на этом посту, он всеми силами стремился предотвратить развенчание Лысенко в годы хрущевского правления (см. об этом в главе XVI). 15 Михаил Христофорович Чайлахян (1902-1991) окончил в 1926 г. Ереванский университет, с 1935 г. заведовал лабораторией роста и развития Института физиологии растений им. К.А.Тимирязева АН СССР (в 1946-1948 г.г. одновременно зав. каф. физиологии и анатомии растений Ереванского университета), в 1968 г. был избран академиком АН СССР, в 1971 г. академиком АН Армянской ССР. В 1947-1948 г.г. и позже с ожесточенными нападками на него выступал ближайший сотрудник Лысенко А.А.Авакян. 1 Еще 10 февраля 1930 г. Вавилов писал Карпеченко в Америку: "Идут курсы, обучаем народ. Вот Николай Николаевич [Кулешов] стоит тут и говорит о своем достижении: читал четыре часа, я восемнадцать; обучаем. Народ со всех концов земли, триста человек курсантов. По проекту, который придет на днях в НКЗ, Сельскохозяйственная ленинская академия должна приготовить 6 тысяч аспирантов. Нужны армии исследователей. Запасайтесь, my dear, капиталом, энергией на столетия, будем готовить с Вами кадры. Ждем Вас не дождемся." (4) 2 Двумя годами позже были опубликованы данные о числе подавших заявления в аспирантуру в разные институты ВАСХНИЛ и выделенных этим институтам мест: на 43 предусмотренных места в аспирантуре ВИР на 1 ноября 1935 г. подали заявления 88 человек, из них 10 членов ВКП/б/ и 28 комсомольцев; лысенковскому институту было отведено 4 аспирантских места, но никто в этот институт заявлений не подал; в институт экономики на 26 мест подали заявления 25 кандидатов и все 25 были партийцами /7/. 3 В руководство ВАРНИТСО входили: председатель А.Н.Бах, члены Центрального Бюро Б.А.Келлер, В.Р.Вильямс, А.И.Опарин, Е.П.Сепп, Б.М.Завадовский, Л.М.Сабсович, А.В.Немилов, В.П.Бушинский, А.Я.Вышинский, Н.И.Вавилов, Н.М.Тулайков, А.Л.Бродский. 4 С целью увековечения уничтоженного академика в 1980-х годах его именем назвали Куйбышевский (сейчас Самарский) научно-исследовательский институт сельского хозяйства, входивший в состав Всероссийского отделения ВАСХНИЛ (89). 1 Прабабка Николая Константиновича по материнской линии вела свой род от фабрикантов Алексеевых, владевших золотоканительными мануфактурами в Подмосковье и снабжавших священников и даже царский двор золототканной парчой и предметами убранства. Из этой семьи вышли два городских головы Москвы Александр Васильевич Алексеев (1788-1841) и Николай Александрович Алексеев (1852-1893). При последнем Москва приобрела современный план города, были построены многие здания, являющиеся украшением столицы России. Выборы городского головы Москвы в 1883 году оживленно обсуждались в прессе. Откликнулся на это событие и А.П.Чехов в "Осколках московской жизни": ?В сентябре мы будем выбирать нового голову. Кандидатов на белые генеральские штаны, мундир IV класса и чин действительного статского советника в перспективе много. Всё больше тузы первой гильдии. Первым кандидатом называют канительного фабриканта г. Алексеева, вторым строителя московских форумов и "писем к избирателям" Пороховщикова и проч. Прочат в кандидаты и И.С.Аксакова, директора одного из наших банков и редактора "Руси". Кто из них перетянет покажет будущее. Большинство москвичей убеждено, что восторжествует "канитель"¦ (9). Из этой же семьи вышел реформатор театра К.С.Станиславский (псевдоним Алексеева), а также генетик Сергей Сергеевич Четвериков. 2 После прихода большевиков к власти в ноябре 1917 года и Кольцов и Мензбир вернулись в Московский университет, но заведовали разными кафедрами. Кольцов заведовал кафедрой экспериментальной зоологии до 1930 года, когда он, вернувшись из зарубежной поездки обнаружил, что читаемые им курсы отменены на время отъезда, и начальство не собирается их возобновить. На базе его кафедры возникло пять других. 3 Несмотря на такой приговор, Кольцов не был деморализован, а вел себя как настоящий исследователь. В камере он стал регистрировать состояние различных функций организма, тщательно записывать все показатели. Позже он опубликовал серьезное исследование, посвященное изменение этих функций у человека, приговоренного к смертной казни, в 1-м выпуске "Известий Института экспериментальной биологии¦ (1921). 4 Александр Агеевич Нуринов был приятелем и ставленником Презента. В 1934 году они добились снятия с поста директора института Станчинского, и это место вскоре занял Нуринов. Станчинский был арестован и погиб. Позже был арестован и сам Нуринов, подтверждая истину, раскрытую на огромном материале А.И.Солженицыным в "Архипелаге ГУЛАГ", что те, кто плели интриги, сами частенько оказывались удушенными той же грязной паутиной. 5 Оседлав своего конька, Дунин старался с него уже не слезать. В том же 1937 году он еще раз в той же газете навесил ярлык "фашистский" на Кольцова и Серебровского и сравнил их с "фашиствующими элементами" (52). Он противопоставлял "мракобесам" славных представителей "мичуринского учения" (искусственно притягивая к Лысенко И.П.Павлова): "...в противовес фашистской науке в СССР созданы школы Т.Д.Лысенко и И.П.Павлова" (53). 6 Характерно, что за день до публикации письма с заявлением, что Кольцов и Берг лжеученые, Келлер опубликовал в той же газете "Правда" статью о Н.В.Цицине, который, как он заявил, достоин звания] академика АН СССР (69). 7 Хачатур Седракович Коштоянц (19001961) физиолог животных, закончил медицинский факультет МГУ в 1926 году, вступил в партию в 1927-м и уже в 1930-м стал профессором. Благодаря участию в травле Кольцова ему удалось в 1936 году внедриться в Институт морфологии животных им. Северцова, созданный из части кольцовских лабораторий, но там он не удержался, так как вместо порыва к науке проявил другое стремление: пошел по партийно-общественной линии депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва, директор Института истории естествознания и техники АН СССР, член всяких комиссий. 1 Грамотей Каганович, не кончавший и начальной школы, видимо по ошибке вписал в свою резолюцию лишнее "не" и фразу скорее всего надо было читать так: "Не решение ЦК нецелесообразное, а подготовители конгресса негодные, что вначале внесли предложение, а дела не подготовили. Отменить придется. Л.Каганович". 2 Юлиус Шаксель (1887-1943) учился у Геккеля (завершил курс в 1908 году), в 1908 г. работал на Виллафранкской станции во Франции у Давыдова, в 1908-1910 гг. работал у Гертвига, затем ассистентом у Платэ в Йеннском университете, в 1911 г. на Неаполитанской зоологической станции, с 1912 в Йеннском университете (с 1916 профессор). Много времени отдавал популяризации науки, в 1924 г. основал популярный журнал "Урания", ставший позже известным. После прихода нацистов к власти в Германии был вынужден частично из-за своих марксистских взглядов, частично из-за своего еврейского происхождения эмигрировать в 1933 г. в Швейцарию, а затем в СССР, куда он был приглашен заведовать лабораторией механики развития в Институте эволюционной морфологии имени А.Н.Северцова. Некоторые биологи считали, что он покончил жизнь самоубийством. Вдова Шакселя работала в Библиотеке АН СССР в Ленинграде, когда там был директором Д.В.Лебедев. 3 Этот термин появился не случайно. И.Сталин в работе "Анархизм или социализм?" пространно обсуждал роль эволюции в деле подготовки революции (см. раздел ?Был ли Сталин предрасположен к лысенкоизму¦ в главе XIII). Там он и использовал термины "неодарвинисты" и "неоламаркисты". Желая подчеркнуть генезис своих построений и, чтобы не отстать от великого вождя даже в терминологии, Яковлев, а за ним и лысенкоисты, стали применять этот термин в приложении к генетикам. 4 Надо пояснить, что Лысенко и Презент, претендуя на создание нового направления науки, начали подразделять генетику на две классическую, или формальную (идеалистическую, по их мнению), и материалистическую, или мичуринскую (единственно правильную). Последнюю они часто называли "биологией развития". Даже на титульном листе редактируемого ими журнала "Яровизация" они указывали второе название "Журнал по биологии развития растений". 5 Презент преследовал в этой борьбе и свои личные, корыстные цели, именно поэтому он ставил на первое место Урановского сотрудника Ленинградского университета, в свое время выступившего против аморальных поступков Презента, заведовавшего тогда кафедрой дарвинизма: "Урановский..., ведя вредительскую линию в области научной политики, отстаивая "чистую науку для науки" всячески охаивал Мичурина и Лысенко, всячески поносил всех тех, кто боролся за поворот науки в нашей стране к нуждам социалистического строительства. Ведь именно руками этих бандитов Урановского, Бусыгина и Ко, при "благосклонном участии" руководства университета, было разгромлено в Ленинградском госуниверситете обучение студентов дарвинизму. Разгромлено в буквальном, а не в переносном смысле... Ползающему на коленях вслед за последним реакционным словом "ученых" за границей Урановскому удалось в качестве своего последнего злобного плевка в сторону нашей советской науки и, так сказать, в порядке лакейского подхалимства в мировом масштабе, опубликовать в академическом журнале "Природа", где он в то время был заместителем редактора, "обращение к ученым СССР" некоего Эмер Вуда, клевещущего на наших молодых ученых ..." (47). 6 Израиль Иосифович Агол одно время даже исполнял фактически должность заместителя наркома образования СССР, возглавляя Главное управление науки (Главнауку), одновременно специализируясь в экспериментальной генетике (48). 7 По-видимому, одним из первых в этой партии арестованных руководителей сельского хозяйства был зам. наркома земледелия СССР и вице-президент ВАСХНИЛ академик Арон Израилевич Гайстер. Он родился в 1899 году в Елизаветграде (в советское время Кировоград). Для еврейских детей, желавших поступить в гимназию, выделяли 5% мест от общего числа принимаемых в гимназию. Арон хорошо подготовился к экзаменам и был принят. Однако закончить гимназию не смог: был выгнан за революционную деятельность из 9 класса. В 1921 году закончил Институт красной профессуры и был оставлен там преподавать. Любимым аспирантом Гайстера был М.А.Суслов. С 1929 (?) по 1931 год работал в Госплане, непосредственно подчинялся Куйбышеву (вместе с И.Кравалем и Б.Троицким), с 1933 года в комиссии советского контроля, с 1935 г. зам. наркомзема СССР и вице-президент ВАСХНИЛ. Гайстер был крупным экономистом (62). 28 июня 1937 года он делал доклад на заседании Совета по Труду и Обороне, на котором председательствовал Сталин. Похвалы Сталина были столь неумеренными, что Гайстер заподозрил неладное и, вернувшись домой, сказал жене: "Рахиль, моя судьба решена". Через три дня, прямо в кабинете наркома М.А.Чернова, его арестовали. Обвинения были нелепыми по сути: он якобы участвовал в покушении на Куйбышева, истребил всех овец в СССР и развалил экономику. 30 октября по решению так называемой "тройки" он был расстрелян. Жена его также была арестована. А уже в начале 50-х годов были арестованы обе дочери погибшего академика и замнаркома. В постановлении на арест каждой из них говорилось: "...достаточно изобличена по статье 7-35 в том, что является дочерью врагов народа Гайстера Арона Израилевича и Каплан Рахили Израилевны". Дочери отбывали срок в Боровом. П 8 23 июня 1986 года в связи со столетием со дня рождения Александра Ивановича Муралова в газете "Вечерняя Москва" была опубликована статья, сообщающая о вехах жизни заслуженного руководителя. Конечно, ни слова о его трагической смерти не было сказано: старший научный сотрудник Института истории партии Н.Родионова легко и непринужденно повествовала о счастливой жизни А.И.Муралова профессионального революционера, организатора советской власти, наркома земледелия РСФСР, а затем Президента ВАСХНИЛ (63). 9 В эти дни Совнарком СССР издал постановление "О введении штатных должностей и должностных окладов для профессорско-преподавательского состава в вузах" и "О повышении стипендии студентам вузов" (газета "Правда", 12 ноября 1937 г.). Академические свободы в вузах были окончательно истреблены: теперь был введен строгий контроль за замещением должностей преподавателей на всех уровнях. 10 Можно отметить в связи с этим, какую позицию занял Прянишников. Когда Коль опубликовал статью против Вавилова (см. прим. /78/), Прянишников без колебаний вступился за своего бывшего ученика Вавилова и направил в редакцию журнала "Социалистическая реконструкция сельского хозяйства" и в Президиум ВАСХНИЛ письмо с требованием наложить взыскание на редактора журнала, допустившего публикацию безответственной статьи Коля (88). 11 Напомню: сорок мест в "специальной аспирантуре" было выделено на все институты системы ВАСХНИЛ постановлением ЦК ВКП(б) для зачисления особо проверенных товарищей из числа членов ВКП(б), проявивших себя в качестве активистов на партийной и комсомольской работе. Рассказывая о тех годах, сотрудник и друг Вавилова Е.С.Якушевский в 1989 году вспоминал: "Потом появились Г.Н.Шлыков, С.Н.Шунденко, А.В.Пухальский, М.А.Ольшанский, Ф.К.Тетерев. Тогда был большой набор так называемых особых аспирантов. Все они были партийными и запрограммированы на лысенкоизм. Все они оказались малообразованными людьми, обладали очень слабой подготовкой и соответственно были неспособны к научной работе" (95). 12 7 июля в "Правде" опять было восславлено имя Лысенко. На этот раз было рассказано об издании Малой Советской Энциклопедии, причем автор статьи сокрушался /118/, что в новом издании была недостаточно освещена выдающаяся роль самых великих ученых: о работе Лысенко рассказывалось только на 21 строке, И.И.Мечникова на 25 строках, Д.И.Менделеева на 28 строках). В этом перечне Лысенко упоминался на первом месте, а приравнивание его к Мечникову и Менделееву говорило само за себя!. 13 Имеется ввиду написанный под руководством (и, как утверждалось, при личном участии) И.Сталина краткий курс истории ВКП(б) (134), в котором история партии коммунистов и советского государства была фальсифицирована. Изучение этого курса было вменено в обязанность всем людям в стране, начиная со школьного возраста. В 1970-е 1980-е годы даже в советской печати появлялись заметки об ошибках и искажении истории в этой книге. 14 Анатолий Васильевич Пухальский (р. 1909) стал близким к Лысенко сотрудником и активным пропагандистом лысенкоизма. Он до конца 1980-х годов руководил растениеводством СССР, стал академиком и членом Президиума ВАСХНИЛ. 26 и 27 ноября 1987 года он председательствовал на заседаниях по случаю 100-летия Н.И.Вавилова, проводившихся ВАСХНИЛ и Институтом истории естествознания и техники АН СССР, и даже выступил с воспоминаниями о дружеских отношениях с Вавиловым. На последнем заседании я задал ему вопрос: раскаивается ли он в том, что выступал против Вавилова в 1939 году и тем приближал гибель человека, которого сейчас рисует чуть ли не как друга. В ответ Пухальский спокойно разъяснил, что мой вопрос основан на недоразумении никогда в жизни он якобы ничего плохого Вавилову не делал, против него не сказал ни единого слова, а то, что он верил в вегетативную гибридизацию, верил Лысенко, ну, так тогда все ему верили пояснил седовласый господин. 15 Личность Павла Пантелеймоновича Лукьяненко (19011973) интересна для исследователей. Благодаря раболепству перед Лысенко, он рано выбился в крупные администраторы сельскохозяйственной науки, но затем нашел в себе силы отойти от такой деятельности, стал выдающимся селекционером пшениц. Его сорта, особенно "Безостая-1", заняли миллионы гектаров не только в СССР, но и в соцстранах и помогли существенно повысить сборы зерна в СССР. В отличие от лауреата Нобелевской премии мира Нормана Борлаога американского селекционера, работающего в международном центре в Мексике, Лукьяненко не смог догадаться до использования генов карликовости пшениц при выведении сортов интенсивного типа (о сортах этого типа писал Сапегин, но, например, Вавилов не обратил внимания на гены карликовости, не осознал их роли и не придал значения ответу растений на дозы удобрений). В связи с этим выглядит странной не только полная личная подчиненность Лукьяненко Лысенко в молодые годы и нескрываемо раболепное преклонение перед Лысенко в старости, когда Лысенко потерял опору в партийных кругах. Лукьяненко в это время использовал любую возможность для защиты Лысенко на самых высоких уровнях, пытался возродить угасающую популярность "мичуринского учения". Таким образом, в лице Лукьяненко сочетались серьезная тяга к науке, талант селекционера и нетерпимое отношение, даже злобствование, к другим талантам, таким как Вавилов. Неожиданной стала смерть Лукьяненко. В начале 1970-х годов он добился, пользуясь непререкаемой властью лучшего селекционера, скоростного распространения на больших площадях своих новых сортов "Аврора" и "Кавказ", отличавшихся необычным колосом и высокой урожайностью. Однако их устойчивость к грибным заболеваниям была сильно понижена, и в 1973 году дождливом и теплом огромные массивы полей, занятых его новинками, были полностью сражены болезнью. Лукьяненко привезли на одно из таких полей. Он зашел в глубь участка, увидел своими глазами масштаб опустошения и умер на поле от разрыва сердца (151). 16 После смерти Сталина и реабилитации Вавилова Лукьяненко "переменил" мнение в отношении Вавилова. В апреле 1966 года он даже опубликовал в "Правде" большую статью, в которой ни слова не сказал о своих прежних взглядах и попытках травить ученого. Он сделал вид, что всегда признавал и ценил его работы, пользовался достижениями Вавилова именно в той области, которую в 1939 году пытался подвергнуть обструкции теории происхождения культурных растений и собранной на ее основе мировой коллекции семян. Он писал, в частности: "Хорошим подспорьем у наших селекционеров является мировая коллекция Всесоюзного научно-исследовательского института растениеводства, созданная под руководством академика Н.И.Вавилова. Используя образцы этой коллекции, советские ученые вывели свыше 60 сортов пшеницы, ржи, ячменя и овса, возделываемых на площади более 20 миллионов гектаров" (153). Лукьяненко использовал многие приемы классической генетики, но, тем не менее, оставался ярым приверженцем лысенкоизма. Так, в 1965 году он заявил: "мутантные... формы никакого практического интереса не представляют и в лучшем случае... могут быть использованы для последующего скрещивания... Невольно возникает сомнение в правильности и самой теории, лежащей в основе этих методов" (154). Стараясь опереться при этом на мнения авторитетов, Лукьяненко пространно цитировал Вавилова, фальсифицируя его взгляды, вырывая из контекста его работ отдельные фразы (155). Крайне отрицательно отнесся Лукьяненко и к статье В.П.Эфроимсона и Р.А.Медведева, в которой Лысенко был раскритикован (156). 17 Митин Марк Борисович (1901-1987), член партии с 1919 г., на XVII, XIX и XX съездах КПСС избирался членом ЦК партии. Закончил Институт красной профессуры, еще студентом обратился к Сталину с письмом по поводу дискуссий в среде студентов, был Сталиным замечен и поддержан, работал заместителем директора Института философии АН СССР, зам. председателя и позже председателем Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний (позже общество "Знание"), главным редактором журнала "Вопросы философии". 18 Сос Исаакович Алиханян получил образование по специальности "клубный работник" и был назначен заведующим клубом, но переквалифицировался: сначала, подобно Презенту, в "философа естествознания", а затем в конце 30-х годов оказался на кафедре А.С.Серебровского в МГУ, где смело включился в работу по популяризации теоретических достижений генетики, параллельно проявлял себя в качестве активиста партийной организации. Алиханян начал также вести эксперименты, написал в 1947 году большую обзорную статью по проблеме гена. 19 Правда, А.А.Малиновский писал в своих воспоминаниях 25 июня 1990 г., что он советовал Вавилову использовать больше материалов о практических успехах западных генетиков в своем выступлении на совещании, чего Вавилов не сделал. Из-за этого, по его мнению, "был упущен последний шанс остановить лысенковщину" (173) 20 Неоднократно высказывавшееся Лысенко, Презентом и другими "мичуринцами" мнение о том, что Вавилов и генетики замалчивают или опошляют "учение Мичурина" было нелепым хотя бы потому, что никто иной как Н.И.Вавилов был тем ученым, который привлек внимание советских руководителей к тогда еще малоизвестному Мичурину. Именно Вавилов дал высокую оценку довольно путаному творчеству садовода из Козлова, именно он направил через Н.П.Горбунова материалы о Мичурине лично Ленину. Вавилов писал об этом в 1936 году: "В 1920 г. /я/ лично познакомился с Мичуриным. После этого неоднократно у него бывал. В 1923 г. составил докладную записку в Наркомзем РСФСР, а в 1924 г. подготовил первую книгу о Мичурине¦ (180). Если вспомнить, что Мичурин с теплотой и признательностью относился к Вавилову, дарил ему фотографии с прочувствованными надписями, и в то же время выгнал от себя Лысенко, нелепость домысла о плохом отношении Вавилова к Мичурину становится очевидной. См. также статью Поповского, посвященную этой теме в журнале "Знание сила" (180а). 21 Митин использовал здесь лексикон, примененный за три года до этого Лысенко и Презентом, которые, обыгрывая термины, введенные Серебровским (не прижившиеся, правда, в науке и забытые теперь), назвали свою статью "О "логиях", "агогиях" и действительной науке" (184а). 22 Павел Федорович Юдин (1899-1968) закончил Институт красной профессуры и сразу после этого был назначен директором Института философии АН СССР центрального философского учреждения Академии наук СССР. Позже он работал в разных местах: в аппарате ЦК партии, с 1953 года - заместителем Верховного Комиссара в советской зоне оккупации Германии, а позже (вплоть до 1959 года) послом в Китайской Народной Республике. В 1953 году был избран действительным членом АН СССР. 23 Выступление Шлыкова было построено целиком на охаивании Вавилова как ученого и директора ВИР (189). Оно вызвало почти единодушное осуждение даже в этой, далеко не благодушно к Вавилову настроенной аудитории, что нашло свое отражение в отчете о совещании, когда комментатор В.Колбановский, осудив "недостаточную самокритичность" Вавилова (190), сказал о выступлении Шлыкова следующее: "Резкость тона, которым тов. Шлыков произносит свою "обвинительную речь", вызывает неоднократно шум в аудитории" (191). Еще одним предателем из числа сотрудников ВИР стал кандидат биологических наук С.И.Хачатуров, который рассказал, что он скрестил разные линии махорки, но не смог получить менделевского расщепления [ему просто не хватило для этого экспериментального материала В.С.] и на этом основании обвинил во всех тяжких грехах дирекцию института (192). 24 Если он на самом деле этого не знал, то остается только удивляться той степени смелости (или нахальства), с какой он брался поучать ученых, как им надо относиться к законам Менделя. 25 Соколов Борис Павлович (р. 1897 г.), селекционер кукурузы, академик ВАСХНИЛ, член Советского комитета защиты мира (с 1966 г.), лауреат Сталинской (1951 г.) и Ленинской премий (1963 г.). 26 Хорош был и Дубинин, старавшийся использовать сложившуюся ситуацию в личных целях и постоянно подыгрывавший врагам генетики тем, что порочил своих же учителей А.С.Серебровского и Н.К.Кольцова. Стоит отметить в связи с этим, что даже если закрыть глаза на необходимость выполнения библейских заповедей морали в отношении учителей или норм, выраженных Некрасовым в словах: "Учитель, перед именем твоим позволь смиренно преклонить колени", Дубинин должен был помнить, сколь крупным был вклад Кольцова и Серебровского в науку, в воспитание огромного числа ученых и как много добра сделали ему лично и Серебровский и Кольцов. [3] Всесоюзная сельскохозяйственная выставка или ВСХВ была помпезной выставкой, открытой Молотовым 1 августа 1939 года, в годы Хрущева её переименовали в Выставку достижений народного хозяйства, или ВДНХ. ВСХВ была любимым детищем Сталина, визитной карточкой благоденствия страны, первой страны с полностью коллективизированным сельским хозяйством. Именно для того, чтобы доказать преимущество колхозного строя, Сталин (очень любивший тяжелую промышленность и крейсеры) и распорядился построить целый город с золотыми фонтанами и подавляющими своей роскошью павильонами, в которых бы разместились стенды с продуктами сельского хозяйства. [4] 30 марта 1983 года на праздновании своего 80-летнего юбилея Александра Алексеевна Прокофьева-Бельговская выступила с замечательной лекцией о своей жизни и работе. Коснулась она и того периода, когда Вавилов исчез в застенках НКВД. Рассказав о том, что в Институте генетики сохранилось всего трое генетиков, Александра Алексеевна задала вопрос: ?Почему Лысенко оставил в Институте эту троицу?¦ и дала следующий ответ: ?Лепин был непревзойденным знатоком пшениц, и он был Лысенко просто нужен. Марк Леонидович Бельговский вел при Вавилове основной фонд дрозофилы, а Лысенко относился к излюбленному объекту генетиков странно: он ненавидит дрозофилу, издевается над работами с дрозофилой, но в то же время, подобно первобытному человеку, боящемуся солнца и ветра, боится дрозофилу, боится прослыть невеждой. Поэтому Бельговскому дается самое строгое, но и самое нелепое задание вести коллекцию так, "чтобы ни одна муха не погибла"¦. ?Я так и не поняла, сказала Прокофьева, почему он оставил меня¦. Добавим от себя: может быть, потому, что она работала прежде с Мёллером, а Лысенко боялся западного общественного мнения. Возможно, была и личная причина в тот же юбилейный вечер Александра Алексеевна рассказала на банкете одному из близких друзей, что, оказывается, Лысенко испытывал к ней платоническую любовь. 3 Сами премии были утверждены 23 марта 1940 года, причем Лысенко был назначен заместителем председателя Комитета по присуждению премий. Решение об этом было принято на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), в котором Сталин принял личное участие (15). 4 14 марта 1941 года Постановление о присуждении Лысенко Сталинской премии было обнародовано, и из ВИР Лысенко были отправлены две телеграммы одна в Одессу, в селекционно-генетический институт, другая на домашний адрес. Первую подписали зам. директора Сизов, секретарь партбюро Орел и предместкома Пантелеев (20), а вторую директор Эйхфельд и ведущие руководители ВИР. Во второй телеграмме говорилось: "Дорогой Трофим Денисович Искренне радуемся присуждению первой Сталинской Премии Вам лучшему биологу нашей страны тчк Вы единственный в нашей стране сумели поднять биологическую науку до уровня запросов социалистического сельского хозяйства... тчк От души желаем Вам здоровья и энергии для дальнейшей ломки всего отживающего и ложного в науке зпт новых успехов в поднятии биологической науки на уровень задач сталинской эпохи тчк Эйхфельд Сизов Трофимец Мынбаев Костюченко Пономаренко Фляксбергер Мальцев Тетерев Хорошайлов Шлыков Орел Хачатуров Брежнев" (21). Необычной деталью стало то, что под текстом было несколько строк, в которых для удобства адресата объяснялось кратко, какие должности занимает каждый из подписавших. 5 Иван Александрович Сизов(1900-1968), агроном-растениевод, которого Вавилов в 20-е годы выдвигал в администраторы (об этом говорят строки из писем Вавилова), был назначен одним из руководителей Детскосельского (Пушкинского) отделения ВИР. Но Сизов стал ревностным партийцем, держимордой, а не администратором. Именно он, не обращая внимания на Вавилова, начал травить ведущих сотрудников отделения и центрального ядра ВИР, после ареста Вавилова с 1940-го по 1961 был зам. директора ВИР, в 1961-1965 годах директором ВИР. 6 Иоган Гансович Эйхфельд (р. 1893 г.) был назначен на этом заседании директором ВИР и оставался им до 1951 года, затем директором стал И.А.Сизов, также присутствовавший на заседании и входивший в комиссию. При них ВИР захирел и потерял былую славу. С 1950 года Эйхфельд стал Президентом АН Эстонской, с 1958 по 1961 г.г. Председателем Президиума Верховного Совета Эстонской ССР и зам. Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Он был избран академиком ВАСХНИЛ, АН Эст. ССР и членом-корр. АН СССР, стал Героем социалистического труда. 25 января 1983 года "за заслуги в развитии советской науки и в связи с девяностолетием со дня рождения" был награжден седьмым орденом Ленина (31). В 3-м издании БСЭ, будто в издевку над памятью Вавилова, сказано: "Эйхфельд ученик Н.И.Вавилова" (32). 6 Как уже было сказано ранее, сыну Н.И.Вавилова удалось получить доступ к следственному делу отца и опубликовать его (36). Все цитаты из показаний Вавилова и вопросов следователей (кроме касающихся дел Карпченко и Левитского) вопсроизведены по этому изданию. 7 Характерна и эта дата 1930 г., наверняка подсказанная Хватом: вроде бы и не зря уже в 1931 году чекисты завели на Вавилова "Агентурное дело"! 8 Лев Соломонович Марголин с 1933 г. работал ученым секретарем Президиума ВАСХНИЛ. Был арестован в одно время с Мураловым. Во время допроса 22 августа 1940 г. Вавилов сообщил, что у него были неприязненные отношения с Марголиным. 9 Корреспондент газеты "Московские новости" Евгения Альбац взяла интервью у Хвата, часть из которого привела в своей статье (см. прим. /45/): "Александр Григорьевич, вы верили в то, что Вавилов виновен? В шпионаж я, конечно, не верил данных не было. А что касается вредительства что-то такое в науке он вел не в том направлении то я создал экспертную комиссию под руководством одного академика ВАСХНИЛ. ... И у Лысенко был ... Как себя вел? Настороженно, хитро вел ... Вообще, если говорить по симпатии, то Вавилов и Лысенко небо и земля ... Как держался Вавилов на допросах, не пытался ли кого-то очернить? Нет. Он не из такой категории людей, по-моему ... А держался спокойно. Отвечал на вопросы, потом делал в протоколе вставочки ...Когда делать было нечего, просил у меня бумагу и карандаш: писал что-то по своей специальности ... Порядочно написал. Я включил в опись и подшил к делу. Названия вот не помню. История развития мирового земледелия". Эта рукопись утеряна ... Вам не жаль было Вавилова? Ведь ему грозил расстрел. А ...-сколько таких было! Вы потом о нем не вспоминали? В 1962 году меня исключили из партии в связи с делом Вавилова" (46). Несмотря на всю пасторальность "воспоминаний" Хвата и его "неверие в шпионаж Вавилова", в том же интервью следователь Хват сказал: "Я написал обвинительное заключение", в котором, как мы знаем, и шпионаж и все другое присутствовало. 10 Имеется ввиду группа Бухарина (правый уклон в линии партии, по определению Сталина). 11 Виктория Ивановна Мацкевич зав. крупяным отделом ВИР, была арестована в 1937 году и приговорена к расстрелу, ее мужа, также сотрудника ВИР Федора Дмитриевича Лихоноса выслали в 1938 году на север, в Архангельскую область. 12 Е.К.Эмме происходила из семьи интернациональной, родителями отца были швед и голландская еврейка, по матери англичанин и немка, родители дома говорили на двух языках, а от дедушек Елена Карловна восприняла английский и шведский. Она была ученицей Г.А.Левитского, то есть отлично владела методами цитологии и плюс к этому много и упорно работала и как генетик растений. В 1935 году она подготовила докторскую диссертацию и защитила ее. В 1936 году Вавилов дал ей прекрасную характеристику, в которой отметил ее научные и педагогические успехи, а также то, что она "проявила себя большим общественником, уделяя большое внимание подготовке аспирантов и проведению курсов, оказывая большую помощь в организации конференций, съездов и т. п. " (65). 13 Вавилову к этому времени уже с десяток раз предъявляли обвинения в том, что он общался с К.Бриджесом, выдающимся американским генетиком, учеником Томаса Ханта Моргана. Чекисты квалифицировали Бриджеса как американского шпиона. Поэтому, вспомнив, что Бриджес как-то жил на квартире у Эмме, Вавилов давал в руки следователям важную улику против Эмме. 14 В конце 1985 года вице-президентом ВАСХНИЛ и ближайшим учеником Якушкина И.С.Шатиловым была опубликована большая статья, посвященная памяти Якушкина. Со страниц журнала на читателей смотрел благообразный человек, характеризуемый восторженно. Снова лысенкоисты побили правду, а коллеги и друзья Лысенко и Якушкина теперь горделиво демонстрируют опус Шатилова (70). 15 Нельзя исключить того, что Александра Алексеевна не поняла в ту ночь, что за люди стояли на площади. По свидетельству политзека, доцента А.И.Сухно, давшего интервью М.А.Поповскому, в ту ночь всех заключенных лубянской (Внутренней) тюрьмы НКВД, Бутырок, Таганки и Лефортово (и Вавилова тоже?) доставили на площадь перед Курским вокзалом, заставили встать на колени прямо в снег и лужи и продержали (при плотном оцеплении войсками) часов шесть (74). 16 А.И.Мальцев был одним из самых образованных биологов своего времени, прекрасно знал латынь, греческий, немецкий, причем на латыни он не только читал, но и говорил (что было редкостью даже среди интеллектуалов того времени) и в шутку повторял: "Латинский мой родной язык". Когда в 1929 году вышла в свет его монография "Овсюги", Вавилов писал Карпеченко: "Вышла монография "Овсюги". Ею А.И.Мальцев обеспечил себе бессмертие" (98). После ареста Мальцев пробыл в заключении до мая 1945 года, затем его выслали в Майкоп, где он и проработал на Майкопской опытной станции ВИР до смерти, наступившей 5 апреля 1948 г. на 69 году жизни. 17 Дело Левитского проходило в НКВД по сельскохозяйственным каналам, и чекисты, отвечавшие за научные организации, пропустили незамеченным его арест. Поэтому когда Академия наук СССР праздновала в 1945 году 220-летний юбилей, сотрудники Президиума академии представили кандидатуру члена-корреспондента Левитского в наградной отдел ЦК партии, и он был удостоен ордена Трудового Красного Знамени. Извещение об этом появилось в центральных газетах, вызвав радостное возбуждение у родных и друзей Григория Андреевича. Однако получить награду Родины он не мог, к этому моменту властители родины его убили (или подвели к самоубийству). 18 Андрей Януарьевич Вышинский (1883-1954) советский юрист, сначала ректор МГУ, а затем государственный деятель. Прославился на Шахтинском процессе, на котором он выступал в роли председателя суда, позже участвовал в самых важных политических процессах. Юрист Вышинский считал себя крупным специалистом в области криминалистики и полагал, что его главным научным достижением было "обоснование" необходимости использования с целью получения нужных следователю "признаний" любых насильственных мер, включая пытки, за что приобрел в народе кличку "сталинский палач". На примере Вышинского легко проследить трансформацию официальных отзывов о тех или иных персонах в зависимости от изменения политической обстановки в СССР. В Малой Советской Энциклопедии 1929 года издания его характеризовали как "деятельного участника революционного движения на юге России и на Кавказе (с 1902 года), организатора социал-демократических боевых дружин на Кавказе" (109). А в 3-м издании БСЭ в 1971 году говорится, что он "член меньшевистской партии с 1903 года, с 1920 г. член РКП(б)" (110). 19 В 1890 году Д.Н.Прянишников был удостоен степени магистра агрономии, в 1899 защитил докторскую диссертацию, в 1913 г. стал членом-корреспондентом Академии наук, а в 1929 г. академиком. 20 На том пленуме, проходившем с 13 по 17 апреля 1937 года, "проштрафился" профессор Д.А.Сабинин. В отчете о пленуме было сказано: "Следует отметить, что Д.А.Сабинин в своем докладе допустил грубейшую политическую ошибку. Развивая мысль о роли стахановцев сельского хозяйства, докладчик сказал, что стахановцы для науки ничего нового не дали... Председательствующий и выступавшие в прениях участники пленума дали заслуженно резкий отпор этому политически вредному выступлению проф. Сабинина" (119). 21 В том же 1937 году Д.Н.Прянишников опубликовал развернутый и резкий ответ на заушательскую критику некоего "товарища Кукса взявшегося с высоты своего незнания развязным образом поучать других", как писал Прянишников (122). Этот ответ Куксу Прянишников использовал для того, чтобы изложить вполне открыто свое отрицательное отношение к критикам более маститым, в частности, к В.Р.Вильямсу. В этой статье читатель найдет интересный анализ истории почвоведения и агрохимии в СССР. 22 Д.Н.Прянишников непрерывно требовал освобождения из тюрьмы своего любимого ученика Н.И.Вавилова. Известно, что он теребил Президента АН СССР В.Л.Комарова человека осторожного, выжидательного, чтобы тот ходатайствовал за Вавилова перед Предсовнаркома СССР В.М.Молотовым, наркомом НКВД Л.Берия и другими (127). Вместе с братом Николая Ивановича физиком С.И.Вавиловым Прянишников побывал и у Берия и у Молотова с "ходатайством о пересмотре дела Н.И.Вавилова и его реабилитации (возможности попасть на прием к Берии помогло то, что у Прянишникова работала научным сотрудником жена Берии). Получив отказ они снова обратились к В.М.Молотову с просьбой об улучшении тюремного режима с тем, чтобы он мог, хотя бы в заключении, продолжать свою научную работу. Однако и эта просьба не была принята во внимание" (128). Не один Прянишников благородно и смело защищал имя Вавилова после его смерти. Академик Лев Семенович Берг, в 1946 году в книге, посвященной столетию Российского (позже Всесоюзного) Географического общества на девяти страницах описал деятельность Н.И.Вавилова на посту Президента Общества (129) и его путешествия. В следующем году И.И.Бабков упомянул путешествия Вавилова в обзоре деятельности Общества (130). В 1950 году главный редактор многотомного справочника "Русские ботаники" Сергей Юрьевич Липшиц включил в первый том биографию Вавилова и привел полный список его печатных работ. Том был отпечатана, но цензура в последнюю минуту заметила "крамолу", весь тираж был задержан, сорок страниц книги были выдраны, заменить текст было нечем, и тогда было принято "мудрое" решение: на первых сорока страницах книги строки были раздвинуты, чтобы занять "нейтральным текстом" то, что было из книги выброшено, и том вышел в таком изуродованном виде. 1 В одном из дворцов разместился сам Ленин с женой, в другом жила, как правило, сестра, был еще дом для обслуги. Ленин приказал ничего не менять в обстановке и почти ежедневно ездил в Горки под надежной охраной на одном из двух великолепных Роллс-Ройсов (сейчас один из этих уникальных бронированных и хромированных автомобилей выставлен в большом сарае на территории музея Горок Ленинских; больше в мире таких автомобилей нет. Гиды в Горках не без гордости рассказывают посетителям, что владельцы фирмы "Роллс-Ройс" просили продать им машину за любые деньги, но реликвия оставлена в музее). 2 Этот колхоз был одним из наиболее привилегированных в Московской области, хотя ему, как и любому другому колхозу в СССР (в отличие от Горок Ленинских), был установлен обязательный план сдачи продукции государству по закупочным (то есть минимальным) ценам, которые были гораздо ниже розничных цен в государственной торговле, не говоря уже о рыночных ценах. Государство просто грабило колхозы, объясняя, что в обмен на это предоставляет другие льготы. 3 Петренко пришлось очень скоро покинуть Сибирь. Несогласие с всесильным академиком чуть было не привело к худшим результатам, чем освобождение от поста директора института, и сам Гавриил Яковлевич считал, что он остался на свободе только благодаря тому, что не побоялся публично выступить против Лысенко, чем в известной мере связал ему руки (личное сообщение дочери Петренко М.Г.Подъяпольской). Вместе с семьей он уехал из Омска, был вскоре назначен заведующим лабораторией бактериальных удобрений института в Немчиновке под Москвой (в 1980-е годы Центральный научно-исследовательский институт сельского хозяйства нечерноземной полосы). 4 Георгий Федорович Александров (1908-1961) окончил в 1932 году Московский институт истории и философии. Автор нескольких работ, выпущенных перед войной (23). Быстро выдвинулся по партийной линии, заняв в 1940 году высокий партийный пост заведующего (начальника по тогдашнему "табелю о рангах") Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Он возглавил коллектив авторов, создавших труд "История философии", в котором с позиций ленинизма пересматривалась история мировой философии, за что был удостоен в 1943 году Сталинской премии, вторично той же премии он был удостоен через три года за руководство коллективом, подготовившим книгу "История западно-европейской философии". Для её обсуждения была проведена дискуссия, не удовлетворившая Сталина. В 1947 году Александров был освобожден от должности в ЦК партии и был назначен директором института философии АН СССР (он был избран в 1946 году академиком АН СССР). В 1954-1955 гг. был министром культуры СССР. 5 Я уже рассказывал об этом законе на примере семьи зам. наркома земледелия СССР и вице-президента ВАСХНИЛ А.И.Гайстера, жену и дочерей которого ждала такая судьба. То же произошло со всей семьей Г.А.Левитского, также пострадали по меньшей мере сотни тысяч других людей. 6 В декабре того же 1945 года Сакс довольно язвительно возразил по поводу этих политических утверждений Жебрака, явно приукрасившего советские порядки и скрывшего правду о судьбе Вавилова, Карпеченко и других казненных генетиков. В кратком ответе Жебраку К.Сакс задал несколько вопросов, ясно показавших, что Жебрак не сказал в своей статье правды о действительном положении дел в советской науке. Он оспорил тезис о свободе дискуссий в СССР, указал на то, что Вавилов и Карпеченко исчезли, причем стало ясно, что Вавилов умер. "Как он умер и почему?" спрашивал Сакс. Не без издевки он спрашивал, почему представители бедных Китая и Индии появились на генетическом конгрессе в Эдинбурге, а советских генетиков там не было? Заканчивал он надеждой на то, что "мы сможем в скором времени возобновить связи и личное общение с нашими русскими друзьями и коллегами" (45). 7 24 февраля 1986 года к 90-летию со дня рождения А.А.Жданова в газете "Правда" появилась статья В.Глаголева "Из поколения большевиков", в которой говорилось: "Велики заслуги А.А.Жданова в годы послевоенного социалистического строительства. Видный теоретик, пропагандист идей научного коммунизма, он много сделал для улучшения идеологической работы партии... ... Он был страстным публицистом. Его выступления отличали принципиальность, не допускающая никаких отклонений от генеральной линии партии, никаких компромиссов с враждебной советскому народу идеологией, жгучая ненависть к классовому противнику" (57). 8 Характерно, что 1973 году Н.П.Дубинин в автобиографической книге "Вечное движение", описывая его избрание в 1946 году в члены-корреспонденты АН СССР, вопреки отчаянному сопротивлению Лысенко, так и не сумевшему перебороть большинство членов Академии (что также указывает на ослабление позиций Лысенко в это время, и не только в академической среде), уделяет много места рассказу об истории создания института генетики и цитологии. Правда, в свойственной ему манере Дубинин приписывает все организационные усилия в данном вопросе одному себе (59), не упоминая Жебрака вовсе и даже делая вид, что Жебрак зависел от его покровительства. На деле авторитет Жебрака в партийных кругах в эти годы был несравнимо выше авторитета тогда еще беспартийного Дубинина, далекого от кругов высшей администрации. О действительно решающей роли Жебрака в создании института см. ряд выступлений на расширенном заседании Президиума АН СССР в конце августа 1948 года (60), об этом же рассказывают в личных беседах многие из тех генетиков, которые были привлечены тогда к созданию этого института. 9 Недавно Е.Л.Фейнберг сообщил, что самым реальным претендентом на должность Президента АН СССР, рассматривавшимся Сталиным серьезно, был Вышинский (61). 10 Николай Севастьянович Державин (1877-1953) специалист в области славянской филологии и коммунист с большим партстажем, академик АН СССР с 1931 года, в 1922-1925 года был ректором Ленинградского университета, с 1925 г. до смерти заведовал кафедрой славянской филологии ЛГУ, автор работ по славянской этнологии, с 1947 года руководил ленинградским отделением Института славяноведения АН СССР, в 1945 г. был награжден Болгарским правительством орденом Александра Невского и правительством Югославии орденом Народного Освобождения (63). 11 Тем же числом датировано другое письмо С.Г.Суворова секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Жданову, в котором разбиралась жалоба в ЦК партии академика ВАСХНИЛ Б.М.Завадовского об отказе "Журнала общей биологии" опубликовать его статью о теоретических ошибках Лысенко. Ссылаясь на аналогичные жалобы других ученых (Жебрака, Жуковского и др.), Суворов приводил слова главного редактора журнала Л.А.Орбели, заявившего на беседе в ЦК ВКП(б), что "критика теоретических работ Т.Д.Лысенко связана с неприятностями, ввиду его особого положения, поэтому редакция не будет печатать критических статей без указания ЦК ВКП(б)" (79). 12 Статью на следующий же день перепечатала газета "Социалистическое земледелие". 13 Не могу поверить также, что Лысенко следовал анекдоту сталинских времен, что есть три дела, в которых каждый секретарь райкома, а не то что горкома, обкома или ЦК разбирается лучше всех: как поля засевать, как детей учить, и как генеральную линию партии проводить. 14 То, что один заяц, съев траву под носом у другого зайца, может оставить своего брата без пищи и этим обречь на голодную смерть, Лысенко предпочитал не упоминать. Зато он говорил другие примечательные слова о занимавшем его взаимоотношении волков и зайцев: "Кто может видеть или показать, что зайцы мешают друг другу больше, чем им мешают волки, или что волки вредят друг другу больше, чем им вредят зайцы, тем, что, имея хорошие уши и длинные ноги, удирают от них и оставляют волков голодными" (127). 15 В последующем Суслов проявил себя несгибаемым сторонником лысенкоизма, не обращавшим внимания ни на научные доводы, ни на экономическую целесообразность, ни на нужды страны. Идеологическая суть лысенковских доктрин была в его глазах главной, а остальное он в расчет не принимал. Спустя многие годы после смерти Сталина на протяжении десятилетий, до конца своих дней, Суслов оставался ревностным охранителем лысенкоизма, продолжал всеми доступными методами оберегать лысенкоистов от критики. 16 В 1980-е годы Турбин не раз говорил мне, как он сумел вместо обвинений выступить чуть ли не общественным защитником Жебрака, благодаря чему они будто бы даже подружились на всю жизнь. Под влиянием этих не раз повторенных утверждений я ввел в первое издание этой книги упоминание о таком характере выступления Турбина. Однако недавно, ознакомившись со стенограммой суда, хранящейся в Архиве Министерства образования, я увидел истинный текст речи Турбина и ужаснулся тому, как он пытался ввести меня в заблуждение относительно его чисто погромной речи на суде. 17 Автор статьи в "Правде" И.Д.Лаптев был высоко оплачен: через год Лысенко включил его в список лиц, назначенных Сталиным без выборов академиками ВАСХНИЛ (151). Кроме того из кресла заведующего сельскохозяйственным отделом редакции "Правда" он был возведен в ранг заместителя главного редактора этой самой важной в стране газеты. В этой должности он был утвержден постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) (152). Но во времена падения авторитета Лысенко в 1970-е годы тогдашний Президент ВАСХНИЛ П.П.Лобанов издал приказ об исключении из списка академиков (а, значит, и из списка на получение высокого академического гонорара) И.Д.Лаптева, С.Ф.Демидова, а затем и И.И.Презента (смелости Лобанову придавало то, что первых двоих критиковал Н.С.Хрущев, а Презента не уважали поголовно все). Презента спасла от публичного позора внезапная смерть, наступившая 15 сентября 1969 года, через несколько дней после издания Лобановым приказа. Похоронили Презента как академика. Рассказывают, что Презент, после решения Лобанова лишить его звания академика и соответствующего денежного обеспечения, решил воспрепятствовать выполнению этого приказа весьма ловким путем. Он подготовил письмо в Советский Комитет солидарности с борющимся народом Вьетнама (шла война Вьетнама с США), в котором уведомлял, что отдает распоряжение бухгалтерии ВАСХНИЛ переводить его гонорар академика в дар народу Вьетнама. Презент ходил из кабинета в кабинет в здании президиума ВАСХНИЛ и, потирая руки, рассказывал, какую он затеял игру и как поставил Лобанова в неловкое положение: пусть, дескать, Президент лишит бедных вьетнамских детишек солидной ежемесячной помощи академика. И не умри Презент через несколько дней от заражения крови (в эти дни у него на шее сиял здоровенный фурункул), неизвестно еще, не пришлось ли бы Лобанову и на самом деле отменять свой приказ. 18 В вводной статье, предшествовавшей публикации письма Цицина Сталину, Андреев сообщил, что негативная оценка Цициным вклада Лысенко в сельскохозяйственную биологию могла подтолкнуть Ю.А.Жданова на то, чтобы выступить с его лекцией против Лысенко (см. ниже в этой главе). Однако в телефонном разговоре с Юрием Андреевичем Ждановым, состоявшемся 25 декабря 2000 года, Жданов сообщил мне, что в ЦК партии тогда поступало много писем с негативной оценкой действий Лысенко и что конкретно письмо Цицина не имело той роли, какую ему приписывает Андреев. 19 Позже, в 1958 году, В.П.Эфроимсон попросил меня передать написанную им докладную записку об ответственности Лысенко за просчеты, связанные с использованием генетики в военных целях учившемуся вместе со мной на физическом факультете МГУ сыну маршала М.В.Захарова. Я передал папку с рукописью Эфроимсона Сереже Захарову, тот вручил её отцу. По словам Сережи отец тщательно изучил рукопись и просил передать Эфроимсону, что изложенные им соображения будут им учтены. 20 В 1989 году был опубликован более поздний вариант рукописи Эфроимсона, озаглавленной "О подрыве сельского хозяйства Советского Союза и международного престижа советской науки". В журнале работа была озаглавлена иначе: "О Лысенко и лысенковщине" (167). 21 По-видимому эта записка Шмальгаузена достигла Сталина, так как в его памяти отложилось что именно этот ученый ратует за генетику и противостоит Лысенко, хотя на самом деле эволюционист Шмальгаузен был далек от основных разногласий генетиков с "мичуринцами". 22 Характерно, что Ю.А.Жданов сводит неприятие отцом Лысенко к социокультурным аспектам, а не к его постоянному обману властей, к неосуществлявшимся новациям, вытеснению из научных организаций ученых, несогласных с Лысенко, к криминальной сути всего корпуса лысенковских структур, находивших опору в партийных кругах на верхах власти. [5] Можно напомнить в этой связи, какой большой ошибкой было со стороны члена Политбюро ЦК ВКП(б) М.П.Томского заявление перед XVI съездом партии, что он собственноручно слагает с себя обязанности председателя ВЦСПС, сделанное с целью "пугнуть" Сталина. Тут же Томский и весь послушный ему аппарат ВЦСПС был смещен со своих постов и заменен верными Сталину людьми, а Томский погиб в застенках. В то же время проявлять горячку после любого критического выступления в СССР также не было принято, ибо само по себе выступление с критикой, даже весьма резкой, исходящей от сколь-угодно высокого лица, еще не означает непременного и немедленного "вотума недоверия" и репрессий. Можно указать в качестве примера на хорошо известную в высших сельскохозяйственных кругах СССР историю, произошедшую с другим Президентом ВАСХНИЛ П.П.Лобановым. В 1973 году член Политбюро ЦК КПСС Д.С.Полянский, незадолго до этого назначенный Министром сельского хозяйства СССР, на одном из заседаний коллегии Министерства обрушился на престарелого Лобанова с потоком критических высказываний и закричал ему в лицо: "Либо найдите в себе остатки партийной совести и сейчас же напишите заявление о переходе на пенсию, либо мы будем вынуждены снять вас с вашей должности". Лобанов бывший сталинский министр, человек столь же изощренный в подобного рода делах, как и Лысенко, счел за благо отмолчаться и подождать, как будут развиваться события. Такая тактика была с лихвой вознаграждена: он оставался на посту Президента еще почти 5 лет, а Полянский через несколько дней после окончания в марте 1976 года XXV съезда КПСС был освобожден от членства в Политбюро и лишился министерского кресла. На совершенно особое положение Лысенко в сложившейся системе власти указывает то, что он не раз пытался разыграть роль обижаемого властями и прибегал к давлению на них с помощью угроз собственной отставки. Так, 11 декабря 1944 года желая переломить зревшее в верхних эшелонах власти недовольство тем, как он руководит ВАСХНИЛ, он направил В.М.Молотову (тогда зам. пред. Совнаркома СССР) такое письмо: ?Прошу освободить меня от должности Президента Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И.Ленина... Будучи Президентом, я почти не имею возможности ни оказывать содействие правильному развитию теорий сельскохозяйственной науки, ни направлять их на максимальную помощь практике, ни предупреждать ложно научные тенденции и рост различных "школ"¦ (3). Этот же прием Лысенко повторил 3 декабря 1946 года, когда он заявил А.А.Жданову в письменной форме, что выйдет из состава членов АН СССР, если Н.П.Дубинин будет избран членом-корреспондентом АН СССР (3а). Дубинина избрали, но из Академии, конечно, Лысенко не вышел. 2 На людях Бенедиктов и Лысенко нередко появлялись вместе, напоказ были дружелюбны, но, как говорится в душу не влезешь. Во всяком случае известно, что Лысенко к Бенедиктову относился плохо. Показательным примером может служить история с попыткой Бенедиктова получить диплом профессора. В одном из московских вузов он читал небольшой курс студентам и решил (как это делает большинство крупных администраторов) обзавестись профессорским званием. Ученый Совет этого института послушно выдвинул кандидатуру министра в профессоры и послал свое решение в Высшую Аттестационную Комиссию для утверждения. Обычно в таких случаях отказов ВАК не дает. Но, к удивлению многих, Лысенко, числившийся членом Президиума ВАК, но крайне редко появлявшийся на его заседаниях, приехал и добился, чтобы звание профессора министру присуждено не было (5). Бенедиктов проработал на посту министра до конца 50-х годов, потом был отправлен в почетную "ссылку" послом СССР в Индию (благодаря его беспечности на этом посту дочь Сталина Светлана Аллилуева смогла бежать на Запад) и в Югославию. Он скончался в 1983 году (6). 3 Позже дочь Сталина, Светлана Аллилуева, писала (8), что после того, как Ю. Жданов начал активно выступать против Лысенко, разгневанный Сталин помешал развенчанию своего любимого агронома (9). 4 На общем собрании Вольного Экономического Общества 1 ноября 1854 года князь В.В.Долгоруков продемонстрировал собравшимся два колоса египетской мумийной пшеницы, выращенной им из двух семян, переданных Обществом. На одном из этих колосьев было 25, а на другом 30 разветвившихся частей колоса с полновесным зерном. На этом основании Долгоруков возражал скептикам, у которых мумийные зерна либо не дали роста вовсе, либо дали простые колосья, и объяснил им, что их скепсис ничего не стоит, так как они-де не умеют за дело с умом взяться (27). 5 Не обошла стороной эту тему и кампания по восхвалению свойств ветвистой пшеницы. Вот как характеризовалась немощь западной науки по сравнению с советской: "Ветвистой заинтересовались и зарубежные ученые. Впрочем, они отказались от нее вскоре после первых неудач. Крепкое ее зернышко оказалось им не по зубам. Да и какой расчет американским или английским помещикам выводить у себя такой сорт! Если хлеба уродится много, его придется продавать дешевле. А то, что выгодно трудовому народу, вовсе невыгодно богачам, думающим только о наживе" (37). 6 Во время беседы 27 ноября 1987 года на мой вопрос о том, как ко всему этому относился отец, Юрий Андреевич Жданов ответил, что и раньше отец не раз просил его держаться от Лысенко подальше, причем будучи, по словам сына, человеком, склонным к юмору, Жданов-старший говорил ему: "Юра, не связывайся с Лысенко. Он тебя с огурцом скрестит!" (44). 7 Забегая вперед, следует отметить, что и сам Лысенко (46) и его приближенные (особенно, Д.А.Долгушин /47/), а затем и сотни "мичуринцев" продолжали вплоть до 1953 года (года смерти Сталина) утверждать, что ими якобы получены высокоурожайные формы ветвистой пшеницы (48). Многообещающей темой, также якобы с завидным успехом, занялись не только в Москве или в Одессе. Появились публикации на эту волнующую тему и в Докладах Академии наук Армянской ССР (49). Начальство собирало совещания (50), в контролируемых лысенкоистами журналах печатали всевозможные статьи с "доказательствами" высочайшей урожайности этой пшеницы, ее свойства расхваливали в массовой печати. Так, Е.Мар писал: "Стахановцы полей уже получили и 150 и даже 200 центнеров с гектара" (51), а Г.Фиш восклицал, сообщая, что А.А.Авакян в 1948 году якобы вырастил из стакана семян шесть мешков зерна: "Как будто я побывал на поле уже при коммунизме" (/52/, см. также /53/). В 1953 году Сталин умер. Всё вышло, как в мечтах у Насреддина, ишак Лысенко не заговорил, но и шаха не стало. Уже в 1954 году в центральной печати появилось разоблачение очковтирательства с ветвистой пшеницей, сделанное крупнейшим селекционером харьковчанином В.Я.Юрьевым (54). Колхозники же убедились в бесполезности затеи с ветвистой пшеницей гораздо раньше, и никогда никакого распространения она в стране на полях, а не на бумаге, не имела. Ни на 500, ни на 50 процентов увеличить сборы зерна с ее помощью, как надеялся Сталин, не удалось. Лысенко использовал ветвистую пшеницу и для другой цели: многие его сторонники быстро состряпали диссертации на материале "успехов" с ветвистой пшеницей и получили за них ученые степени кандидатов и даже докторов наук. 8 Несколько абзацев было уделено А.А.Ждановым тому, чтобы показать, в чем якобы его сын ошибался в своей лекции о положении в биологии и сельском хозяйстве. Жданов-младший твердо стоял на том, что двух наук быть не может, что все ученые могут принадлежать к разным научным школам, но отнюдь не к разным враждующим между собой направлениям одной и той же науки. Можно себе представить, каким тяжелым был моральный груз отца, принужденного теперь изобличать сына лишь потому, что главному человеку в их партии не понравилась его принципиальная и смелая позиция. Но таковы были правила их жизни, таковы партийные представления о дисциплине коммуниста, о единстве их взглядов и прочих идеологических императивах, которые сам А.А.Жданов десятилетиями проповедовал в стране. 9 Машинописный текст доклада несколько лет лежал на маленьком столике в кабинете Лысенко на Б.Калужской улице (сейчас Ленинский просп., 33). В 1954 году Лысенко заставили сдать его в Центральный Партийный Архив. Краткие замечания Сталина, сделанные цветным карандашом на полях (в основном отчеркнутые фразы с восклицательными знаками), приводили в трепет посетителей, допускавшихся на прием к Лысенко, и этот эффект особенно ценился хозяином кабинета. Естественно, что слухи об этих сталинских пометах широко распространились в среде советских биологов. Среди замечаний, о которых говорил мне Глущенко, было например, и такое: "А "дважды два четыре" тоже буржуазное измышление? И.Ст.". 10 Ссылка на Устав ВАСХНИЛ, якобы разрешающий замену избрания академиков их назначением, была неверной. Да и никакого Устава ВАСХНИЛ не существовало до середины 70-х годов, когда этот устав, после многолетних споров в сельхозотделе ЦК и в Минсельхозе Союза, наконец, был принят. 11 Во время моей учебы в Тимирязевской академии произошел такой забавный случай. Как-то вечером, накануне годовщины Октябрьской революции, мы работали с заведующим кафедрой доцентом И.И.Гунаром поздно вечером в лаборатории. Я вдруг вспомнил лекции Бушинского и спросил, как же он стал членом-корреспондентом АН СССР и академиком ВАСХНИЛ, будучи плохим специалистом. В ответ на это Иван Исидорович, вдруг воодушевившись, предложил разыграть Бушинского (как оказалось, достоинства этого ученого мужа были хорошо известны и многим преподавателям Тимирязевки). Итак, Гунар позвонил Бушинскому домой под видом поздравления с 7-м ноября и по ходу дела спросил: - Да, Владимир Петрович, мы вот тут работаем со студентом и столкнулись с одной загвоздкой: забыли формулу угольной кислоты. Вы не подскажете? Ученый почвовед не может не знать этой формулы, тогда он просто не почвовед, но мой шеф был убежден, что Бушинский ни этой (простейшей), ни какой-угодно другой формулы не знает, а является "специалистом" по общеразговорному жанру. Бушинский формулу, конечно, не назвал. Он принялся с жаром вспоминать, как участвовал в штурме Зимнего дворца в Петрограде (как известно, никакого штурма не было, захват Зимнего был практически бескровным), как боролся за революцию, а потом быстро попрощался. Его познания в своей науке были и на самом деле уникальными! 12 В книге отца и сына Судоплатовых Муромцев, заведовавший до 1950 года секретной бактериологической лабораторией НКВД назван академиком Г.Муромцевым. Это очевидная аберрация имен отца и сына Муромцев. Сын полковника НКВД Сергея Николаевича Муромцева Георгий Сергеевич Муромцев тоже стал академиком ВАСХНИЛ, но в 1970-е годы. Г.С. закончил МГУ, затем много лет работал в секретном институте под Москвой, в Голицино, занимавшемся также микробиологическими военными программами, затем перешел на работу в ВАСХНИЛ, где продвинулся очень быстро до поста Главного Ученого секретаря этой Академии, но вскоре потерял пост в результате жалобы посла СССР в США А.Добрынина на безнравственное поведение Г.С.Муромцева во время его поездки в США (74). Позже работал директором Института прикладной молекулярной биологии и генетики ВАСХНИЛ, переименованном в Институт биотехнологии. Г.С.Муромцев скончался в 1997 году. 13 Вначале генетики, конечно, не могли знать, что данная сессия ВАСХНИЛ представляет собой качественно иное, чем раньше, собрание ученых. Сталин не просто предоставил Лысенко возможность расправиться с оппонентами, он придал этому разгрому большое политическое звучание, которого генетики, да и вообще биологи, в дни работы сессии толком и оценить не могли. Партийные верхи осуществляли неусыпный контроль за тем, как идет сессия. Согласно рассказу одного из ближайших к Лысенко в то время людей Н.В.Турбина, каждый день по окончании заседаний В.Н.Столетов выполнял роль связного между Лысенко и Политбюро ЦК партии. Он ездил ко второму человеку после Сталина Маленкову и кратко информировал его о том, что было сделано на данном заседании. Он же каждое утро согласовывал с Лысенко список выступающих и клал перед председательствующим на сессии заместителем министра сельского хозяйства СССР Лобановым узенький листок с фамилиями тех, кому надо предоставить слово, а Лобанов лишь оглашал эти фамилии. Деятельность эта пошла на пользу Столетову он понравился своей деловитостью высшим начальникам: и себя показал, и авторитет Лысенко укрепил, к тому же завязал хорошие отношения с Ю.А.Ждановым, что позже очень пригодилось Столетову и помогло ему сделать головокружительную карьеру (77). 7 Замечу в связи с этим, как отмечал и раньше, что такая позиция Кольцова, Константинова, Прянишникова, Лисицына, Кирпичникова, Немчинова порой охраняла жизнь лучше всего и в самые лихие сталинские времена: Немчинов до конца жизни оставался активно работавшим ученым. В центре Москвы, на доме ¦9 по улице Тверской, где он жил с 1950 года до смерти, наступившей в 1964 году, установлена мемориальная доска с барельефом ученого. С большим уважением о Немчинове говорил в одной из речей М.С.Горбачев (107). 14 В эти дни отец Ю.А.Жданова был еще жив и находился на Валдае в санатории "Долгие Бороды", где внезапно скончался 31 августа 1948 года, как было сообщено, от инфаркта (до сих пор ходят слухи, что этой смерти очень хотел Л.П.Берия). Лысенко, разумеется, не мог не знать о негативном отношении к нему А.А.Жданова, но это не помешало ему сделать хороший ход: откликнуться в печати на смерть А.А.Жданова настоящим панегириком, названным "Он вдохновлял нас на борьбу за дальнейший расцвет науки" (119). 11 На самом деле никакого письма Ю.А.Жданова Сталину не существовало. Юрий Жданов вообще не был в Москве, а оказался отправленным в отпуск, также как и его отец. Опубликованный в "Правде" текст был состряпан из слегка отредактированной объяснительной записки Ю.Жданова, написанной сразу после первого заседания Политбюро в мае, на котором Сталин требовал ответа по поводу того, кто разрешил прочесть лекцию с обвинениями Лысенко (121). 15 В.П.Эфроимсон был выпущен на свободу в 1955 году и реабилитирован лишь 9 августа 1956 года. Этим числом датирована справка ¦ 02/ДСП-5667-56, врученная ученому, в которой было сказано: ?Дана гр. Эфроимсон Владимиру Павловичу, 1908 года рождения, в том, что определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 31 июля 1956 года постановление Особого Совещания при Министре государственной безопасности СССР от 24 декабря в отношении его отменено и дело производством прекращено за отсутствием состава преступления¦ (139). Но и после реабилитации из-за личной неприязни к нему Н.П.Дубинина выдающийся генетик оставался вне генетической работы. Первое время он перебивался случайными заработками, затем работал в Библиотеке иностранной литературы. 16 На этом завершилась долгая работа Жебрака в его "альма-матер" Тимирязевской академии. Здесь он 7 января 1936 года защитил докторскую диссертацию (оппонентами были Е.Ф.Лискун и выдающийся американский генетик, в будущем Нобелевский лауреат Г.Г.Мёллер /162/). В 1965 году сюда же Антон Романович старался вернуться на созданную им некогда кафедру генетики и селекции, но был завален по конкурсу политиканствующими членами совета, и через короткое время Жебрак скончался. 17 Спустя четверть века, мы как-то шли из Ленинской библиотеки вдвоем, и Иосиф Абрамович, кандидатуру которого в тот год выдвинули в члены-корреспонденты АН СССР, сказал мне, что с ним разговаривал какой-то партийный функционер, уговаривая забрать его старое заявление и вернуться в партию. Тогда, дескать, ему будет обеспечено избрание в Академию, а иначе этого не произойдет. Пусть сначала ЦК партии опубликует заявление, что поддержка им взглядов Лысенко и его доклада на августовской сессии ВАСХНИЛ была ошибкой, ответил Рапопорт, а тогда я подумаю над вашим предложением. Так, несмотря ни на какой шантаж, Рапопорт остался честным, своим мнением не торговал. В конце концов, его избрали членом-корреспондентом АН СССР, а позже и Ленинскую премию за выдающиеся работы он получил. Только когда Горбачев начал перестройку в партии, он вернулся в 1989 г. в ряды членов КПСС. 18 Министр Кафтанов делал тут двойную ошибку: ни Ф.Г.Добржанский, ни Н.В.Тимофеев-Ресовский не были белоэмигрантами (оба они оказались на Западе в середине 20-х годов, когда Белая армия перестала существовать). Если уж следовать советской терминологии, оба они были "невозвращенцами". К тому же Тимофеев-Ресовский жил в Германии и работал в научно-исследовательском институте в пригороде Берлина Бухе, и потому не мог быть "лакеем американского империализма", а в течение всех послевоенных лет он не мог делать ничего такого, ибо сразу же после занятия Берлина советской армией был арестован и помещен сначала в тюрьму, потом в лагерь, а затем в "шарашку". 19 Норайр Мартиросович Сисакян (1907-1966) стал важной фигурой среди лысенкоистов. Он выступал и на сессии ВАСХНИЛ и после нее весьма активно, старательно и ловко делая карьеру. Советская пресса заговорила о нем впервые еще в 1938 году, когда он защитил кандидатскую диссертацию по биохимии в Институте биохимии АН СССР (175). Его расхваливали тогда как типичного выдвиженца. Действительно, еще в 1924 году он не умел не то, что писать, но даже ни одной буквы не знал, однако в этот год он вступил в комсомол и попал под начало другого яркого выдвиженца, гордо именовавшего себя "бывшим беспризорным" Эзраса Асратовича Асратяна, позже ставшего академиком АН АрмССР и принявшего активное участие в погроме физиологии высшей нервной деятельности в 1950 году. Асратян за год обучил Сисакяна армянской азбуке. Еще за год учитель и ученик показали, что значит творить настоящие чудеса: сверхталантливый Сисакян ухитрился получить документ о сдаче экзаменов (экстерном!) за восьмилетнюю школу! Сам Сисакян говорил, что при этом он еще читал с трудом, но уповал на другое: "Комсомол сделал из меня не только ученого, но и человека" (176). По его собственным словам, записанным корреспондентом, в комсомоле Сисакян научился главному - методам борьбы с инакомыслием: "В 1927 году, при очищении комсомольской организации от троцкистов, Сисакяна ввели в уком. Борьба с политическими врагами под руководством большевистской партии закалила молодого комсомольца и многому его научила" (177). Закаленный и обученный Сисакян, не зная ни слова по-русски, но, обладая бойцовскими качествами, взял комсомольскую путевку и был зачислен в Тимирязевскую академию. Здесь он научился с грехом пополам объясняться по-русски, в 1932 году закончил Тимирязевку и попал в престижный институт Д.Н.Прянишникова. Но в этом институте надо было серьезно работать, и поэтому пришлось ему перейти в 1935 году в Институт биохимии, там в 1937 году он вступил в партию и возглавил партийную организацию. Одновременно он начал работать на кафедре биохимии животных в МГУ и стал профессором. Он быстро сдружился с Лысенко и занял высокие позиции в управлении советской наукой (стал академиком-секретарем биологического отделения АН СССР, а затем и Главным Ученым секретарем Президиума АН СССР). 20 В выписке из приказа ¦506 по Московскому государственному университету от 26 августа 1948 года среди других пунктов был и такой: "С целью освобождения биологического факультета от лиц, в своей научной и педагогической работе стоящих на антинаучных позициях менделизма-морганизма, уволить от работы в Московском государственном университете..." и далее были перечислены фамилии увольняемых. В их число попал и Роман Бениаминович Хесин. Он был на факультете хорошо известен. Учиться он поступил еще до войны, добровольцем ушел на фронт и воевал не в тылу, не в Омске или Ташкенте, а в частях самых героических в истребительном батальоне. О том, что представлял собой в те годы этот человек, говорит характеристика, выданная ему летом 1945 года его учителем А.С.Серебровским: "Характеристика Сталинского стипендиата Р.Б.Хесина-Лурье Тов. Хесин-Лурье Р.Б. с первого года работы в университете зарекомендовал себя как человек, активно интересующийся наукой и умеющий сочетать интенсивную исследовательскую работу с общественной. Еще на 1-м курсе им выполнено небольшое исследование на тему о времени действия летальных мутаций. Им был организован на кафедре генетики кружок им. Мичурина, в котором Хесин-Лурье в течение нескольких лет был председателем. С начала войны т. Хесин-Лурье вступил добровольцем в истребительный батальон. Участвовал в боях под Можайском, был контужен, при выходе из госпиталя снова пошел на фронт, участвовал в боях под Ржевом, был ранен. В настоящее время, в связи с незаживающей раной отпущен из армии. Т. Хесин-Лурье Сталинский стипендиат с 3-го курса" (189). После увольнения он с трудом устроился старшим лаборантом в Институт биологической и медицинской химии АМН СССР, затем перешел в Каунасский университет, потом вернулся в Москву, стал первым в СССР заниматься биохимической генетикой, был одним из основателей молекулярной генетики в СССР. Имя члена-корреспондента АН СССР Р.Б.Хесина благодаря его классическим исследованиям переключения работы генов в ходе индивидуального развития (выполнены на модели бактериофага) хорошо известно в мире. За работы в области молекулярной генетики он удостоен Государственной и Ленинской (посмертно) премий СССР. Роман Бениаминович скончался в 1985 году, оставив после себя школу исследователей. См. о его вкладе в науку статью А.С.Спирина и В.А.Гвоздева (190). 21 Вернувшись домой в Ленинград, Аничков, приложивший много сил к тому, чтобы ревностно выполнить указания сверху и заслужить благодарность, признался своему приятелю В.М.Карасику: "Давление сверху было такое большое, что пришлось все эти пакости с улыбкой произносить. Я потом три дня рот полоскал..." (192). 22 И.Кочергин начальник одного из Главков Министерства высшего образования СССР был председателем "Суда чести" над Жебраком, на котором Турбин выступил с грубыми нападками на Жебрака и на мировую науку. 23 По свидетельству Н.В.Тимофеева-Ресовского, сделанному мне в 1958 году во время пребывания в его летней лаборатории в Миасово на Урале, последним местом в стране, где культуры дрозофил еще существовали в качестве лабораторных объектов, был засекреченный институт ?шарашка", в котором в качестве заключенных работали Тимофеев-Ресовский и его друг Царапкин, живший с ним в Германии, немец К.Циммер и ряд других ученых, арестованных после взятия Берлина советскими войсками в 1945 году. Об этом пребывании в "шарашке" намекает Циммер в своей книге, изданной в СССР (207). Кстати, именно в уральской лаборатории, по-видимому, впервые в СССР были возобновлены опыты с дрозофилой. Вспоминаю курьезный случай, связанный с тем, как впервые дрозофила появилась в здании биолого-почвенного факультета МГУ на Ленинских горах. Возвратившись из Миасово от Тимофеева-Ресовского, мы привезли в Москву баночки с мухами-дрозофилами, продолжая работать с ними в пору нашей учебы на физическом факультете МГУ. В день 60-летия Т.Д.Лысенко в конце сентября 1958 года студенты-физики принесли на биофак несколько пробирок с мухами и выпустили их "летать". Но мало кто из биологов уже помнил, как выглядит проклятая лысенкоистами дрозофила. Поэтому одному из студентов-физиков ныне доктору физико-математических наук В.И.Иванову пришлось объяснять с деланным возмущением в голосе: "Смотрите, смотрите, дрозофила летает! В день рождения Трофима Денисовича и такое безобразие!" 24 Переход количества в качество Сталин на протяжении всей его жизни рассматривал как одну из главных форм движения материи, в силу чего соответствующий "закон" он выдвигал на первое место среди других философских законов. Таким образом, у Сталина уже на этом, раннем, этапе его деятельности сложилась общая схема, причем наиболее примитивная из всех доступных для того уровня развития философии. 25 К 1906 году в России, вслед за европейскими публицистами, многие начали интересоваться вопросами дарвинизма и переносили постулаты дарвинизма в сферу общественных процессов. Но смысловое значение терминов "неодарвинизм" (231) и "неоламаркизм" было отлично от его сегодняшнего понимания. Благодаря популяризаторской деятельности Н.Г.Чернышевского и К.А.Тимирязева в русскую литературу были внесены эти два термина, но, например, слово "неодарвинизм" нередко использовали для определения взглядов Г. де Фриза и С.И.Коржинского, которые считали, что новые виды возникают скачкообразно благодаря внезапно появляющимся новым формам мутациям, а не за счет естественного отбора (как думал Дарвин). Иногда Тимирязев называл "неодарвинистов" "антидарвинистами". С годами положение о роли мутаций в эволюции было признано многими, но в отличие от де Фриза генетики вслед за С.С.Четвериковым (232), считали, что мутации вовлекаются в отбор. Соответственно этому изменился и смысл, вкладываемый в термин "неодарвинизм": им стали характеризовать направление, представители которого пытались объединить дарвинизм с теорией мутаций. 26 Этот лозунг у Мичурина звучал следующим образом: "Природа не кладет на дороге сковородки с готовой яичницей. Мы не можем ждать милостей от природы взять их у нее наша задача". 28 В декабре 1988 года Нобелевский лауреат Барбара МакКлинток рассказала мне, что она встречалась с Н.И.Вавиловым в Америке и всерьез подумывала над его предложением поехать в СССР, чтобы работать в Институте генетики в Москве. Посмеиваясь, профессор МакКлинток, заметила, что не поехав, убереглась от возможной смерти в сталинских лагерях, ?где-нибудь в Сайбирии¦, как сказала она мне. 1 Начинающий журналист Валентин Зорин в статье "Советская быль и американские небылицы" в журнале "Огонек" восславил сталинский план, сообщив, что в США не борются с эрозией почв, а в СССР с эрозией теперь будет покончено (6). 2 Подробная инструкция о том, как вести гнездовые посевы была разработана по указанию Лысенко в 1948 году и в начале 1949 года разослана по хозяйствам. 3 Позже Лысенко так объяснял причины гибели побегов в загущенных посадках: "... самоизреживание отдельных деревцев в группе идет не потому, что деревцам уже тесно, а для того, чтобы им в ближайшем будущем не было тесно" (15). 4 К 1956 году лесоводы констатировали, что от "гнездовых посевов осталось не более 6%, остальные 94% погибли... чтобы сохранить их, нужна была неотложная восстановительная работа, связанная с затратой средств, равных примерно 75% проектной стоимости... Но эта работа не была проделана" (18). 5 Зато Ваган Карапетович Карапетян ловко проявил себя на другом поприще. Известно, что в Москве было очень трудно получить разрешение на постоянное проживание (так называемую прописку). Исключения из правил делают только в отношении лиц, имеющих особые заслуги, причем и в этом случае, чтобы получить прописку, нужно представить множество различных документов и ходатайств. Карапетян ухитрился все эти порядки обойти. Возжелав прописаться в Москве, он сначала устно договорился с Лысенко, что тот не возражает против его кандидатуры как возможного сотрудника. Затем он явился в отдел кадров Академии наук СССР и сообщил, что Трофим Денисович берет его сотрудником, и велел, не медля, прописать его в Москве и предоставить ему жилплощадь. Страх перед могучим Трофимом Денисовичем был так велик, что оба желания были немедленно удовлетворены. Никаких бумаг не понадобилось кадровики из Академии наук полюбовно уладили все проблемы с милицией г. Москвы. Позже Лысенко с показным удовольствием посмеивался над "инициативностью" В.Карапетяна, ловко обманувшего паспортистов. Ему, видимо, доставляла радость сама мысль, что одно упоминание его имени рождает такой страх даже у работников милиции (47). Начав работать в Институте генетики, Карапетян сосредоточился на одном занятии: он дежурил в вестибюле здания и ждал, когда Лысенко появится. Тогда он подбегал, встречал шефа и ходил за ним как тень. Лысенко это нравилось, он не любил оставаться один и предпочитал, чтобы близкие к нему сотрудники сидели в его кабинете и ловили каждое его слово (48). 6 Степень безграмотности этого академика даже по тем временам была уникальной. Например, он писал: "Нуклеопротеиды же, дезоксирибонуклеиновая кислота это химические вещества, органические соединения белковой природы [?? В.С.], входящие в состав живого тела" (57). 7 Лысенко не только всячески использовал высокое положение Дмитриева, но и вынашивал план выдвижения Дмитриева в вице-президенты ВАСХНИЛ. Ему представлялось, что такой человек, безоговорочно восхвалявший любые его предложения, может быть использован лучшим образом именно как его прямой заместитель (исключалась вроде бы возможность внутренних распрей). Устраивал этот план и Дмитриева, желавшего обеспечить себе безбедное существование и менее ответственную работу. Но для воплощения плана в жизнь Дмитриева должны были сначала избрать академиком (а он был всего навсего кандидатом экономических наук), поэтому Лысенко и решил срочно прикрепить его к докторантуре своего института, чтобы быстро провести его в доктора, а потом избрать уже и в академики ВАСХНИЛ (63). 8 Рудольф Вирхов (1821-1902) выдающийся немецкий ученый, основатель патологической анатомии: обосновал тезис, что каждая клетка может возникнуть только от предшествовавшей ей клетки путем деления. Это правило было строго доказано самыми совершенными экспериментами, причем было установлено, что нет ни одного исключения из этого правила Вирхова. 9 Уже после смерти Сталина Лепешинская добавила некоторые детали её беседы с вождем: "Весной 1943 г., в самый разгар войны, Иосиф Виссарионович Сталин нашел время познакомиться с моими работами еще в рукописи и по телефону сообщить мне о своем положительном отношении к моим работам. Слова эти поддержали во мне уверенность, что я стою на правильном пути" (79). Вслед за этим Лепешинская вставляла дежурные фразы о "бесстрашии в борьбе с идеалистами всех мастей". 10 Влпрос о превращении видов друг в друга, возник во время одной из моих бесед с Лысенко, состоявшейся 14 апреля 1957 года, когда я учился в Тимирязевке. Как-то он с жаром заговорил об этом своем любимом детище и, чтобы переломить мой скепсис, встал из кресла, отодвинул его от стены и пригласил посмотреть стоявший за креслом стенд, на котором был размещен вырытый из земли "куст" пшеницы. Из переплетения корней торчало около десятка стеблей, заканчивающихся колосьями разной формы. Тут были колосья явно разных видов пшеницы. - Вот видите, - сказал Лысенко, - все эти разные виды выросли из одного зерна. Причем, это не на показ сделано, а для себя. - Вы сами это сделали? - полюбопытствовал я. - Нет, - ответил Лысенко, - это мне мои ученики преподнесли. - Так откуда же известно, что все это выросло из одного пшеничного зерна, и что это одно растение? Ведь корневая система так переплелась, что ничего не разберешь! (Надо сказать, что я уже знал к тому времени, как один из преклоняющихся перед Лысенко студентов биофака МГУ А.Синюхин отличился: склеил на препарате нужные части двух видов, опубликовал статьи о фальсифицированных "находках", но позже был пойман и изобличен. Так что способ производства таких "муляжей" был мне в принципе известен). - Говорят вам, из одного семени, значит из одного... - Ну, так дайте мне по зерну из каждого колоса, я высею их в условиях, исключающих переопыление, и тогда посмотрим, что из них вырастет, - предложил я. Лысенко это предложение, видимо, не устроило. Он сразу замолчал, снова придвинул кресло к столу, уселся и перешел к другой теме, как будто эта тема была целиком исчерпана. 11 В организации совещания активное участие принял Ю.А.Жданов. Как он объяснил мне в 1987 году и писал в 1990-х годах, этим шагом он хотел отвлечь внимание советской общественности от Лысенко и переключить прессу на прославление нового героя "поля чудес" советской научной "эстрады"". 12 История возвышения Лепешинской, разгрома цитологии и родственных дисциплин в СССР подробно разобрана в моей книге "Красная биология" (88), и я не буду подробно разбирать эту проблему в настоящем издании книги. 13 Увлечение лысенковщиной и лепешинковщиной продолжалось недолго: как только над этими учениями сгустились тучи, Ж.А.Медведев пересмотрел свою позицию и стал страстным обличителем лысенкоизма и в том числе лепешинковщины, правда, без малейшего покаяния или намека на упоминание "грехов прежней жизни". 14 Р.В.Петров (р. 1930 г.) член КПСС с 1956 г., доктор медицинских наук (1961), профессор (1968), академик АМН СССР (1978) и АН СССР (1985). Окончил Воронежский мединститут в 1953 г., в 1962-1983 г. г. заведующий лабораторией Института биофизики Минздрава СССР, одновременно с 1974 г. зав. кафедрой иммунологии 2-го Московского мединститута, с 1983 г. директор Института иммунологии МЗ СССР, председатель Всесоюзного общества иммунологов, сейчас он вице-президент РАН. 15 Еще до опубликования своей статьи В.Я.Александров отправил 18 декабря 1954 г. машинописный экземпляр статьи Н.С.Хрущеву, указав в сопроводительном письме, что "Эта статья является одной из иллюстраций того нетерпимого состояния, до которого доведена наша биология..." (102). 16 Не остановилось продвижение Норайра Мартиросовича по служебной лестнице и позже. В 1959 году его сделали исполняющим обязанности академика-секретаря Отделения биологических наук СССР (в этот момент Лысенко добился снятия с этого поста известного биохимика В.А.Энгельгардта), и через год Сисакян стал академиком АН СССР (не может же руководить Отделением Академии какой-то член-корреспондент). В 1963 году инициативный Сисакян стал Главным Ученым Секретарем Президиума АН СССР, чтобы теперь определять политику в масштабах всей АН СССР. В этом качестве он внес свой вклад в развитие еще одной модной науки космической биологии. Благодушно настроенные западные коллеги избрали в 1965 году "выдающегося" советского ученого вице-президентом Международной астронавтической академии. Именем Сисакяна назвали кратер на Луне (104). 17 Эта фраза: "еще никем экспериментально не опровергнуты" навела меня на мысль, что Лепешинская жила в ожидании той минуты, когда разоблачение наступит. Не отсюда ли проистекала её неуемная страсть к постоянным ссылкам на классиков марксизма-ленинизма, особенно на Энгельса и Сталина, которые, по ее мнению, никогда не будут опровергнуты, и потому могут считаться лучше всякой палочки-выручалочки? Соответствуют твои высказывания внешне марксизму-ленинизму значит ты прав во веки веков. Невдомек ей было, что и пяти лет не пройдет, как главного из ее защитников - Сталина вычеркнут из числа классиков марксизма-ленинизма вполне официально! 18 Кое-кто из упоминаемых Лепешинской ученых вначале выступал против ее "открытий". Так, подпись П.Макарова стояла первой в письме тринадцати в 1948 году (см. прим. /83/). Среди них был и Ш. Галустян, позже вывернувшийся на 180о. Силен же был напор, если так ломались души, забывалось понятие о принципиальности ученого, о чести и незапятнанном имени. 19 Существовало много апробированных способов размножения животных. Простое (или воспроизводительное) размножение в пределах одного и того же стада требовало своего подхода к выбору лучших для скрещивания быков и коров. Включение в скрещивание одного нового родителя (взятого от другой породы) так называемое вводное скрещивание обусловливало другой подход к выбору лучших быков-производителей. При вводном типе скрещивания нужно было сохранить неизменными основные свойства стада и придать ему лишь какое-то одно свойство, улучшающее характеристику стада. Были разработаны и другие методы поглотительное, перменное и другие схемы скрещиваний. Хорошее знание правил скрещивания и законов наследования было непременным условием работы, без них риск потерять свойства, приобретавшиеся в течение не одного десятилетия, был велик. Поэтому специалисты в области селекции животных, особенно крупного рогатого скота, так придирчиво относились к новинкам, так ревностно хранили старые секреты. Ведь их ошибки оборачивались долговременными неудачами. Корова - не пшеница, её заново не пересеешь, если посевы в рост не пошли. Пока телка растет, пока наступила половозрелость, проходит не один год. Поэтому для применения разных способов улучшения стад воспроизводительного, вводного, поглотительного, переменного или промышленного типов скрещивания - существуют свои, строгие правила. 20 Эти законы говорили, что если признак контролирует один или малое число генов, то прежде чем делать вывод о характере признака у будущего приплода, следовало узнать, гены какого из родителей будут доминировать. Если же развитие признака зависит от многих генов (именно так было с содержанием жира в молоке), то скорее всего нужно ждать усреднения наследственных свойств отца и матери. Об этом же говорила и народная мудрость: с испокон века было известно, что при покрытии жидкомолочной коровы быком, приплод которого жирномолочен, жди, что будет промежуточное по качеству молоко. Таким образом, и с этой стороны лидера "мичуринцев" ждало разочарование: его надежды на сохранение свойств лучшего из родителей противоречили не только науке, но и народной мудрости. 21 Возможно, главная ответственность за такой обман ложилась на заведующего фермой в "Горках Ленинских" Сурена Иоаннисяна. Именно он поставлял Лысенко весь цифровой материал и, подобно своему патрону, не раз заявлял в печати: "В этих опытах не установлено никакой связи между содержанием жира в молоке коровы-матери и ее дочери" (122); или "На ферме в "Горках Ленинских" не установлено никакой связи между содержанием жира в молоке коровы-матери и ее дочерей" (123). 22 Д.Н.Прянишников указывает здесь на один из наиболее поразительных по бездоказательности и претенциозности тезисов Лысенко: "Фигурально выражаясь, развитие организма есть как бы раскручивание изнутри спирали, закрученной в предыдущем поколении. Это раскручивание является одновремен-но завинчиванием для будущего поколения. Ведь на основе развития прошлого организма происходит формирование данного организма" (142). Ниже Лысенко снова вернулся к этому, одному ему понятному, но видимо дорогому для него тезису: "Происходит как бы развинчивание изнутри той цепи многочисленных изменений и превращений, которые завинтились в предшествовавших поколениях. Нами уже указывалось, что это развинчивание идет только путем завинчивания процессов для будущего поколения" (154). Вряд ли есть смысл это комментировать! Но нужно ясно представлять себе, что эти несуразицы, при полном одобрении властями, выдавались философами за последнее слово науки. 23 Обратим внимание на замечание Прянишникова, касающееся проблемы азотфиксации микроорганизмами. В этом вопросе он выказал себя провидцем, предвосхитившем будущее развитие биологической науки на несколько десятилетий вперед. В наши дни эта проблема стала одной из центральных в биологии. 24 Еще в январе 1935 года Д.А.Сабинин выступил против Лысенко в Институте генетики АН СССР после его доклада, заявив, что говорить о каких-либо "требованиях к условиям среды обитания" со стороны неодушевленных растений, как это постоянно делал Лысенко, нелепо. Затем вместе с М.Х.Чайлахяном Сабинин посетил лысенковский институт, пытаясь на месте разобраться в экспериментальной стороне лысенковских построений, но убедился лишь в антинаучной постановке его опытов, о чем вспоминает акад. Чайлахян в статье в сборнике, посвященном памяти Д.А.Сабинина, вышедшем в 1981 году (158). Редактор сборника Ф.Реймерс и авторы статей по цензурным соображениям даже не намекнули ни на то, что Сабинин застрелился, ни на обстоятельства, приведшие к его гибели. Член-корреспондент АН СССР М.В.Волькенштейн в связи с этим вспоминал, как Реймерс часто при личных встречах с ним ругал Лысенко, но однажды Волькенштейн застал Реймерса в академической столовой на Ленинском проспекте за дружескими рукопожатиями с Лысенко. Увидев входящего Волькенштейна, Реймерс поспешил ретироваться, а вечером позвонил ему домой и сказал: "Но я хорошо вымыл руки с мылом". Вот так люди пасовали перед сильным характером Лысенко даже в 70-е годы. 25 Политиканство Н.И.Шапиро проявилось особенно ярко в 1977 году во время обсуждения на заседании Оргкомитета XIV Международного генетического конгресса в Москве кандидатуры будущего Президента Конгресса. Заместитель Генерального секретаря Конгресса профессор Л.И.Корочкин предложил в качестве будущего Президента кандидатуру профессора Калифорнийского университета США Мэлвина Грина тогдашнего Президента Американского генетического общества. М.Грин не раз бывал в Москве и других научных центрах СССР, знал многих из русских генетиков лично. Однако Н.И.Шапиро неожиданно выступил на заседании против этой кандидатуры, сказав, что Грин хороший ученый, но... антисоветчик. С последним утверждением можно было бы поспорить, однако Шапиро в чрезвычайно резкой форме отвел все реплики, настаивая на самом убойном в советских условиях обвинении. При поддержке академиков Беляева и Дубинина и молчании большинства других членов Оргкомитета Грина забаллотировали. 26 Процесс обмена участками ДНК в ходе конъюгации был на самом деле открыт американцем Джошуа Ледербергом в 1951 году задолго до работы Алиханяна. Ледерберг был удостоен за эту работу Нобелевской премии. Затем в 1953 году англичанин Уильям Хейс и французы Эли Вольман и Франсуа Жакоб изучили конъюгацию и связанные с нею особенности поведения клеток на модели кишечной палочки. Если что и было нового на самом деле в работе Алиханяна (конечно, если он не фальсифицировал данные, как он это не раз делал позже), так это обнаружение тех же закономерностей на новом объекте - микроскопических грибах. Но и это открытие пустяком назвать было бы нельзя. Поэтому неизбежен вывод, что как бы ни относиться к человеческим слабостям Алиханяна, но надо признать, что он упустил верный шанс войти в число первых исследователей важного генетического феномена. Предав генетику и отказавшись от генов, он наказал самого себя, захлопнул перед собой дверь в коридор, который только и мог привести его к грандиозному успеху, которого он так алкал всю жизнь. Урок, преподанный Алиханяном самому себе, был жестоким. 1 По другой версии якобы услышанного сталинсого заявления, он сказал: "Надо научить товарища Лысенко полюбить критику!" 2 На его кафедре много лет пытались опровергнуть фундаментальные правила генетики. Сотрудники Турбина стремились, например, доказать, что вовсе не специальные хромосомы половые определяют соотношение полов (13), и что распределение особей в скрещиваниях не подчиняется правилам Менделя (14). Позже В.П.Эфроимсон показал, что эти работы проводились на недопустимо низком методическом уровне (15). 3 К моменту раскрытия подлога Карапетяна Есаян работал милиционером в Дилижане. Он принял активное участие в разоблачении "выпотеваний", и, как сообщил член комиссии проф. А.А.Яценко-Хмелевский, Есаян "подал президенту АН Арм ССР акад. В.А.Амбарцумяну заявление, в котором сообщал о ... произведенной им около 30 лет тому назад прививке ... двух деревьев" (36). 4 20 апреля 1954 года в "Литературной газете" появилось сообщение о фальсификации армянским академиком С.К.Карапетяном научных данных о самопрививках. Однако нашелся в среде лысенкоистов человек И.А.Халифман, взявшийся оспорить это утверждение (37) и обвинивший автора статьи в "Литературной газете" в клеветнических измышлениях (сделано это было в недопустимых тонах). Халифман продолжал утверждать, что и в Дилижане и в Олайне были обнаружены превращения видов, а не самопрививки. 5 Ранее Станков работал в Горьковском университете и дружил с заведующим кафедрой генетики и селекции С.С.Четвериковым и с членом-корреспондентом АН СССР А.Д.Некрасовым. 6 Еще до утверждения Дмитриева доктором наук лысенкоисты, видимо, твердо надеясь на то, что лысенковских диссертантов никто не осмелится провалить, стали величать Дмитриева не только доктором биологических наук, но и профессором (48). 7 В рассматриваемом случае, как, впрочем, и во многих других, коллегия биологов оказалась более уступчивой нажиму Лысенко, чем коллегия неспециалистов. Первые искали возможность, как бы отодвинуть решение вопроса о протеже САМОГО Лысенко и переложить его на плечи более высокого органа, а вторые сразу решили отказать, так как дело-то было ясное. 8 Все названные лица были близки к Лысенко: с Опариным их связывали контакты и в Отделении биологических наук АН СССР и во многих комиссиях, Бушинского и Яковлева Лысенко вполне мог считать своими людьми (их обоих он вставил в список тех, кого Сталин росчерком пера произвел в васхниловские академики). О Бушинском и его уникальном невежестве я уже упоминал (см. главу XIII). Таким же грамотеем был и Яковлев садовод, ученик Мичурина. 9 В 1987 году проф. А.М.Смирнов, работавший в те годы в Отделе науки ЦК партии, подтвердил в беседе с проф. В.Я.Александровым, что команда напечатать письмо Станкова в "Правде" поступила от Н.С.Хрущева, который относился резко отрицательно к В.С.Дмитриеву (51). 10 После публикации письма Станкова в "Правде" он получил по почте письмо от незнакомого человека врача из Карловки, где родился Т.Д. Лысенко. Этот врач, немолодой уже человек, благодарил Станкова за долгожданное разоблачение Лысенко-младшего и писал о том, как не любили односельчане старшего Лысенко Дениса Никаноровича, прославившегося еще в царские времена своим невероятным холуйством перед власть придержащими (53). 11 В конце 70-х и в 80-е годы лишение ученых степеней начало практиковаться в отношении тех, кто подал заявление о желании эмигрировать из СССР. Основанием для лишения служил пункт 104 "Положения об ученых степенях и званиях", гласивший, что ученые степени и звания могут быть аннулированы в "случаях совершения аморальных, антипатриотических или других поступков, несовместимых со званием советского ученого" (53). Такая практика, с другой стороны, по советским же законам, была юридически неправомочной, так как ученые, подающие заявление о желании эмигрировать, делали это на основании советских законов. 12 В описываемое время в ряды смелых борцов с лысенкоизмом вступил кандидат биологических наук Андрей Макарович Эмме сын погибшей в тюрьме генетика-профессора Е.К.Эмме (см. о ней в гл. XII). В июле-августе 1953 года состоялось совещание в АН СССР, посвященное организации реферативного журнала, и на нем А.М. Эмме выступил с предложением сделать все возможное, чтобы облегчить советским биологам ознакомление с успехами мировой науки и, в первую очередь, генетики. Примерно в то же время (61) он направил на имя Г.М. Маленкова письмо (это была солидная рукопись страниц на 100) с изложением, как он писал, "преступной деятельности Лысенко, Презента, Опарина, Нуждина, Сисакяна и других" (разбиралась деятельность около 25 работников науки) и с предложением ?создать партийно-правительственную комиссию по расследованию вредительской деятельности Лысенко, Презента и других¦. А.М.Эмме боялся ареста и на случай его хранил копию рукописи в надежном месте. Позже он стал работать в журнале "Техника-молодежи", где опубликовал короткую статью "Наследственность человека" (62). Статья вызвала взрыв негодования лысенкоистов, на редакцию было оказано большое давление, после чего на страницах журнала появилось опровержение (63), а сам А.М.Эмме был уволен. Вскоре он скончался. 13 Петр Самсонович Коссович (1862-1915) - агрохимик и почвовед. Окончил в 1887 г. Московский университет и в 1889 г. Петровскую академию. Стажировался в лучших западных лабораториях. В 1891 г. начал преподавать в Московском университете, а затем в Петербургском лесном институте. В 1897 г. основал одну из первых в России лабораторию химического анализа почв, а в 1900 г. ставший широко известным "Журнал опытной агрономии". Доказал, что бобовые усваивают азот только через корни, несущие клубеньки на корнях, исследовал круговорот серы и хлора в природе. 14 Л.А.Тумерман (1900?-1986) после многолетнего пребывания в лагерях вернулся к активной научной деятельности, работал в Институте радиационной и физико-химической биологии (позже переименованном в Институт молекулярной биологии АН СССР), заведуя там лабораторией. После того, как его сын заявил о желании эмигрировать из страны, Тумермана принудили также эмигрировать, что он воспринял с огромной душевной мукой. С 1974 года он жил и работал в Израиле. 15 В 1970-е годы Бёме был избран академиком АН ГДР и назначен директором Центрального института генетики и исследования культурных растений АН ГДР в Гатерслебене. В дальнейшем его основные исследования были посвящены генетике микроорганизмов. Недавно Г.Бёме опубликовал новое исследование на тему распространения лысенкоизма в ГДР (81). 16 Дарья Гаврииловна Кудлай заведовала лабораторией в Институте эпидемиологии и микробиологии АМН СССР им Н.Ф.Гамалея, Аделина Генриховна Скавронская стала членом-корреспондентом АМН СССР и заведующей отделом генетики микроорганизмов того же института (после смерти прежнего заведующего и её учителя В.Д.Тимакова), Андрей Николаевич Белозерский перед смертью в 1974 году стал вице-президентом АН СССР, Александр Сергеевич Спирин академик АН СССР (сейчас РАН), директор Института белка АН, лауреат Ленинской и Государственной премий, член президиума РАН. Поразительно, что он никогда не выступил с публикацией, которая бы объяснила, каким образом под его фамилией вышла в свет статья о "направленной изменчивости микроорганизмов". 17 16 июля 1955 года В.П.Эфроимсон добился приема у заместителя Генерального прокурора СССР Салина и передал ему рукопись своей книги о вреде, нанесенном Лысенко. Как мне говорил Эфроимсон в 1983 году, это "стоило ему лишения права проживания в Москве сроком на год". 18 Сразу после реабилитации Н.И.Вавилова Совет Всесоюзного Ботанического Общества принял решение выпустить сборник, посвященный великому ученому. За составление и редактирование сборника, названного "Вопросы эволюции, биогеографии, генетики и селекции" (114) взялся Д.В.Лебедев. Однако сразу после сдачи готовой рукописи в печать, в Ленинград поступила телеграмма, подписанная Главным Ученым Секретарем АН СССР с требованием снять статью Н.В.Тимофеева-Ресовского, с которым Н.И.Вавилов дружил, Ю.М.Оленова, Р.Л.Берг и самого Д.В.Лебедева (115). Разумеется, посылка такой телеграммы была согласована Сисакяном с аппаратчиками из ЦК партии. Выпуск сборника затормозили, и пока лысенкоисты были в силе, он так и не был напечатан, увидев свет только через пять лет. 19 Г.А.Гамов родился в 1904 г. в Одессе, а умер в 1968 г. в Болдере, штат Колорадо, США. 20 Н.В.Тимофеев-Ресовский (1900-1980) любимый ученик С.С.Четверикова, был командирован в 1925 году в Германию для постановки генетических исследований и прожил там до 1945 года (120). Он участвовал в знаменитом семинаре Нильса Бора по биологии, был одним из авторов "теории мишени" и был хорошо подготовлен к диалогу с физиками понимал их и мог формулировать свои мысли в терминах и выражениях, доступных физикам. Лысенкоисты распускали про него небылицы, что он фашист, чуть ли не любимец Гиммлера и Розенберга, хотя никаких доказательств этого представлено не было. От рук гестапо погиб его сын. 21 Как мне говорил в 1957 году Тамм, в институт звонили от имени М.А.Суслова, и П.Л.Капица позвонил прямо ему. В 1987 году Д.А.Гранин в книге, посвященной жизни Н.В.Тимофеева-Ресовского "Зубр" (121), сообщил, воспроизводя, видимо, сведения, полученные от Тимофеева-Ресовского, что переговоры шли с самим Н.С.Хрущевым. 22 В 1956-1957 годах во время встреч с Лысенко мне не раз приходилось выслушивать от него ругань в адрес Тамма. Однажды он даже договорился до того, что привлечет его (наряду с Дубининым) к суду за клевету. "Тамм ? никуда не годный физик, ? кричал Лысенко, распаляясь, ? я это точно знаю. Все крупные физики участвовали в создании атомной электростанции в Обнинске, их фамилии были напечатаны в газетах. Фамилия Тамма среди них упомянута не была. Это фигура дутая. А сейчас он вообще только критикой меня себе популярность дешевую добывает". 1 А.В.Соколов (1898-1978) окончил в 1922 году Московскую сельскохозяйственную академию им. Тимирязева, с 1930 г. заведовал лабораторией фосфора НИИ удобрений и инсектофунгицидов им. Я.В.Самойлова, параллельно с 1942 г. руководил отделом агрохимии Почвенного института им. В.В.Докучаева АН СССР. В 1964 г. был избран членом-корреспондентом АН СССР. В своих работах развивал широкий биологический подход к пониманию жизни растений, усвоения ими из почвы и воздуха минеральных и органических соединений. 2 Федор Васильевич Турчин (1903-1965) ученик Д.Н.Прянишникова, работал в научно-исследовательском институте удобрений и инсектофунгицидов им. Я.М.Самойлова в Москве, еще до войны стал заведовать в этом институте лабораторией азотных удобрений. Незадолго перед августовской сессией ВАСХНИЛ защитил докторскую диссертацию и успел пройти утверждение в ВАК'е. Турчин стал одним из наиболее уважаемых специалистов в области питания растений и убедительным оппонентом Лысенко в этом вопросе. Один из сыновей Ф.В.Турчина, Валентин Федорович, известный физик-теоретик, в 70-е годы стал ведущим правозащитником в СССР, соратником А.Д.Сахарова, организатором Московской группы "Международная амнистия". В 1978 г. был принужден эмигрировать из СССР в США, сейчас профессор кафедры компьютеров, . 3 Так, И.Е.Глущенко говорил: "Исходящие со стороны некоторых биологов попытки реванша, безусловно обречены на неудачу. Порукой тому наша советская действительность и учение марксизма-ленинизма, являющееся основой советской передовой науки" (69), или: "...без Ленина не было бы Мичурина, а без Лысенко мичуринского учения в широком понимании этого слова... Наш советский строй способствует тому, что уровень нашей советской биологической науки намного выше биологической науки любой капиталистической страны" (70). 4 Сильнейшая критика лысенкоизма (с массой сслыок, цифр, фактов, при полном отсутствии "общих мест") исходила от Владимира Павловича Эфроимсона. Только в 1956 году он издал две больших статьи, одна из которых была посвящена фактическим подтасовкам экспериментальных данных "мичуринцами", а другая ядру их "теоретических" рассуждений (70а). В 1957 году В.П.Эфроимсон написал большую статью "Компрометация науки вместо пропаганды мичуринского учения" (35 страниц машинописного текста). Как и все работы Эфроимсона, эта статья была насыщена фактами из мировой литературы. Одно из объяснений этого поразительного знания Эфроимсоном всех новинок заключалось не только в том, что он знал несколько европейских языков в совершенстве, что всю жизнь он стремился к уяснению природы самых сложных генетических процессов, а в том, что за свою жизнь был вынужден сменить несколько исследовательских направлений. Была и причина внешнего порядка. Не найдя работы по специальности, после того, как он вышел на свободу, отбыв второй лагерный срок, Владимир Павлович был зачислен библиографом в Библиотеку иностранной литературы (ВГБИЛ). На полях рукописи настоящей книги он сделал в этом месте приписку: "Да будет с величайшей благодарностью помянуто имя директора ВГБИЛ, Маргариты Ивановны Рудомино, которая в самые тяжелые годы спасла сотни московских интеллигентов от ярлыков "тунеядец" и похуже, после того, как они, отбыв сроки, вернулись в Москву". Можно добавить к этому, что на должность заместителя директора Рудомино пригласила генетика Милицу Альфредовну Арсеньеву-Гептнер. Возвращаясь к данной статье Эфроимсона, следует упомянуть, что особое внимание в ней было обращено на дискредитацию советской науки Х.Ф.Кушнером и И.Е.Глущенко, коих Академия наук СССР постоянно делегировала на разные конгрессы за рубеж. 5 М.А.Лаврентьев вспоминал эпизод, относящийся к этим годам, когда по распоряжению заведующего отделом науки ЦК партии В.А.Кириллина была создана комиссия с целью не разобраться с аферами Лысенко и осудить их, а "наладить контакты с Лысенко и его группой" (77). Лаврентьев писал: "... В комиссию вошли сторонники как Лысенко, так и "вейсманистов-морганистов" (академики В.А.Энгельгардт, В.Н.Сукачев, П.Л.Капица, М.А.Лаврентьев). Утром мы собрались сначала в институте, где Лысенко и его помощники рассказали о своих достижениях и их экономическом эффекте. После этого мы поехали в экспериментальное хозяйство института "Горки Ленинские". Лысенко показывал нам своих жирных бычков (их кормили отходами шоколадной фабрики), потом пошли на поля. Здесь Лысенко высказывал свои научные идеи (землю не надо удобрять, ее надо только "разжечь" она живая, будет сама родить...). Наиболее забавной была дискуссия Лысенко-Сукачев, когда мы подошли к кустовым посадкам по краям полей. Лысенко, показывая кусты, утверждал, что у всех кустов единая корневая система. Сукачев возражал, что это вздор: "Давайте раскопаем несколько кустов и вы сами убедитесь, что ваша теория срастания чепуха". Лысенко: "Если не верите, посадите у себя кусты и там копайте, сколько хотите, а здесь я вам копать не дам, мне это не нужно, я и так знаю, что корневая система едина. А кроме того, я вам скажу, что я буду на вас жаловаться за вашу клеветническую статью в журнале". Дальше было совсем весело. Дело в том, что Лысенко сильно хрипел, а Сукачев плохо слышал и думал, что Лысенко продолжает настаивать на срастании корней. Диалог продолжался минут десять. Сукачев: "Все это чушь, срастания нет", а Лысенко: "Я буду на вас жаловаться ...". Примирение не состоялось" (78). 6 Хрущева в то время осенила идея сравнить результаты работы двух "чудодеев" Лысенко (с органо-минеральными смесями) и Цицина (много лет морочившего голову руководителям страны, что он вот-вот передаст на поля великолепные сорта нового гибрида сорняка пырея и культурных пшениц и ржи). Сравнение было абсолютно нелепым, ибо каждый работал над своими проектами в разных хозяйствах, так что сравнивать было нечего. По рассказам, барственный Цицин в свое хозяйство никогда не приезжал, а Лысенко бывал в "Горках" регулярно. Узнав про это, Хрущев якобы окончательно расположился в пользу Лысенко. Хрущев потом любил рассказывать при разных обстоятельствах, как он устроил "экзамен" двум академикам, и как Лысенко "побил" Цицина. 7 Обязательства подписали секретарь ЦК КП Латвии Э.Я.Калнберзин, предсовмина республики писатель В.Т.Лацис и другие, в их числе был министр сельского хозяйства А.А.Никонов. Затем последний в чем-то провинился, был удален с высоких постов, потом познакомился с М.С.Горбачевым, работавшим тогда в Ставрополе, а после переезда последнего в Москву и А.А.Никонов перебрался в Москву (не путать с другим ставленником Горбачева, секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству В.П.Никоновым). Переведенному в Москву А.А.Никонову была поручена важная задача он возглавил группу экспертов по подготовке Продовольственной программы, затем был проведен в академики ВАСХНИЛ по специальности "экономика", после чего стал Президентом ВАСХНИЛ, сменив на этом посту растениевода П.П.Вавилова (однофамильца основателя академии). 8 В это время Лысенко и его сторонники постоянно говорили о том, что генетики молекулярные отказались от взглядов генетиков классических и отвергли положение о гене как части структуры хромосом, чего, на самом деле, никто из молекулярных генетиков не заявлял. 9 В начале 1958 года в МГУ состоялась студенческая конференция биологов, на открытие которой должен был приехать Лысенко. По договоренности с председателем Научного студенческого общества биофака аспирантом В.Скулачевым (сейчас В.П.Скулачев академик РАН, крупнейший биохимик) мне было предоставлено слово на открытии конференции под видом приветствия студента физического факультета МГУ. Вместо приветствия я примерно полчаса говорил о вреде лысенкоизма для советской науки. В Большой биологической аудитории было несколько сот человек. Аудитория слушала молча, меня не перебили присутствовавшие сотрудники кафедр генетики и дарвинизма. Затем посыпалось множество записок с вопросами, и Скулачев дал мне слово для ответа. Эта выходка чуть не стоила мне исключения из МГУ, так как из Тимирязевки (с военной кафедры!) поступило сердитое письмо за важными подписями. Спас меня на последнем этапе ректор МГУ И.Г.Петровский, а по Москве пошли разговоры, что вот и в МГУ, где, казалось бы, позиции Лысенко столь сильны, уже и студенты позволяют себе... 10 По совместительству Имам Дашдемир оглы Мустафаев (род. 1910) состоял в академиках Азербайджанской ССР и числился сотрудником Института генетики и селекции Министерства производства и заготовок сельскохозяйственной продукции АзССР. После снятия Хрущева с поста Первого секретаря ЦК Мустафаев быстро "погорел" его вывели из состава ЦК КП Азербайджана. Но он перекрасился в борца за генетику, пролез в Президенты Общества генетиков и селекционеров Азербайджана, стал членом Президиума Всесоюзного общества генетиков и селекционеров имени Н.И.Вавилова. 11 Нельзя все-таки не отметить беспримерный полемический талант Лысенко. То, что другой на его месте постарался бы не упоминать, он выпячивал зарубежных "врагов" цитировал, стараясь даже на этом нажить политический капитал. 12 В этот спектакль не вписывалось выступление Президента ВАСХНИЛ П.П.Лобанова. От него вроде бы требовалось полностью подчиниться сценарию, а он как-то выпал из хрущевской драматургии. В то время, когда Лысенко твердил, что он способен поднять жирномолочность на несколько процентов, Лобанов вдруг заговорил так, что можно было понять его двояко, когда он коснулся проблемы жирномолочности: "... за счет более правильного кормления и содержания молочного скота... можно поднять жирность молока на 0,1 процента... что вполне доступно каждому колхозу и совхозу" (146), дескать, обойдемся и без вас, Трофим Денисович. Странным было и то, что Лобанов ни разу имя Лысенко не упомянул и мичуринцев не славословил. 13 Хотя официальное принятие решения о смене редколлегии было оттянуто до 20 января, уже на следующий день после пленума в Ленинград из Президиума АН СССР позвонили и назвали новый состав редколлегии "Ботанического журнала". Сделано это было тоже не без умысла: чтобы в Ленинграде не разворачивали процесс с разбором, скажем, по партийной линии, действий провинившихся, с их вызовом в разные инстанции и т. п. Ведь в ходе разбора "виновные" могли легко доказать свою правоту, а так всё становилось просто: редколлегия сменена, новая назначена, спорить и что-либо доказывать уже поздно. Симптоматично и другое, показывающее, как сменились при Хрущеве времена никто из состава прежней редколлегии ни по административной, ни по партийной линии не пострадал, а даже, пожалуй, все ходили в героях. 14 Сергей Алексеевич Христианович (р. 1908) академик АН СССР, член Президиума АН СССР, Герой Социалистического труда (1969), окончил Ленинградский государственный университет, специалист в области механики, затем профессор Московского физико-технического института, заведующий лабораториями в ряде ведущих научно-исследовательских институтов, связанных с развитием новой техники, включая космическую. В описываемое время заместитель Председателя Сибирского отделения АН СССР (сокращенно, СО АН СССР). 15 Стоит ее привести и еще по одной причине. Воспоминания Лаврентьева вышли отдельным изданием (книга "Прирастать будет Сибирью" /161/). Но история с Лысенко в эту книгу (почему-то!) не попала. Не решились редакторы и цензоры ворошить прошлое, так ясно рисующее методы "управления наукой при еще недоразвитом в ту пору социализме", как шутил один из советских генетиков и историков биологии. Да и в журнале "ЭКО" материал прошел только благодаря настойчивости главного редактора академика А.Г.Аганбегяна, который в ответ на жалобу одного из сыновей Лысенко, откуда-то прослышавшего о готовящемся к печати материале, возразил: "Лаврентьев тоже был большой человек, и я не могу его править" (162). 16 Соломон Наумович Ардашников (1908-1963), врач по образованию, защитил в 1935 году кандидатскую диссертацию по медицинской генетике, работал ведущим сотрудником Медико-генетического института им. Горького в Москве. После ареста директора института С.Г.Левита в 1937 году, краткое время руководил его лабораторией (до того времени, пока коммунисты не закрыли её навсегда), и после закрытия института был принят сначала во Всесоюзный институт экспериментальной медицины, затем в Онкологический институт, а с 1944 года заведовал радиобиологическим Отделом НИИ рентгенологии в Москве. В короткий срок Ардашников стал ведущим специалистом в стране по лучевой терапии опухолей, клинической дозиметрии, развитию вирусных инфекций после возникновения опухолей, одним из первых в мире исследовал биологическое действие альфа-излучений. В 1949 году был привлечен И.В.Курчатовым к проекту по созданию атомного оружия и был направлен руководителем отдела на предприятие "Почтовый ящик Челябинск-40" (сейчас Комбинат "Маяк"), где производили плутоний для атомных бомб. Как представителя "реакционной генетики" Ардашникова уволили с работы в начале 1950 года. Только защита именем Курчатова спасла его от ареста по обвинению в тунеядстве (почти два с половиной года Ардашников оставался без работы, хотя несколько раз лысенковские "ходоки" советовали ему обратиться лично к Лысенко, уверяя, что тот непременно работу ему найдет, чего Ардашников тем не менее делать не стал). Наконец, он был принят на работу в Центральный институт курортологии, где создал радиологическую лабораторию. В Институт атомной энергии был приглашен И.В.Курчатовым. Ардашников опубликовал 40 работ (включая две монографии), им были пере? 17 Давид Альбертович Франк-Каменецкий (1910-1970) окончил Томский политехнический институт, работал в 1935-1950 годах в Институте химической физики АН СССР, а с 1956 года в Институте атомной энергии, создал кафедру физики плазмы в МФТИ. Основные научные интересы были связаны с проблемами химической кинетики, теории горения и взрыва, физики плазмы и астрофизики (внутреннее строение звезд, теория пульсации переменных звезд и др.), а в последние годы жизни он увлекся биологией, особенно теоретическими проблемами передачи наследственной информации. Книги Давида Альбертовича "Диффузия в химической кинетике" (164) и "Физические процессы внутри звезд" (165) пользовались большой популярностью. 18 В третий раз это звание было присуждено Андрею Дмитриевичу в 1961 году после завершения очередной проблемы огромной сложности, сулящей человечеству спасение от энергетического голода разработал принцип нагрева дейтерия импульсом лазера для поддержания управляемой ядерной реакции; этот принцип, положенный в основу разработки управляемой термоядерной реакции, стал главным в сегодняшних разработках по термояду как в СССР, так и в США. 19 Многие авторы этих статей, включая крупного шведского генетика Арне Мюнтцинга, посылали свои статьи в ответ на настойчивые приглашения. Много лет спустя, когда я спросил профессора Мюнтцинга, зачем он это делал, тот ответил: - Я всегда уважал Россию, помнил о Вавилове и считал, что, посылая строго генетические статьи в СССР, чем могу помогаю делу восстановления генетики в СССР. И.Е.Глущенко рассказывал, что на его лекции и в Англии, и в Дании, и в Японии собирались толпы слушателей, что Арне Мюнтцинг опубликовал в редактируемом им журнале "Hereditas" его статью. Описывая свою дружбу с видными зарубежными генетиками (181), Глущенко забывал упомянуть только мелкие подробности о себе, например, сообщение газеты "Токио симбун": "Сегодня ученые не пошли смотреть комиксы: выступал развязный русский парень..." и далее в том же духе. "Забывал" Глущенко упомянуть и то, что рядом с его статьей в журнале "Hereditas" было помещено "разящее опровержение" (слова Эфроимсона), что в 1950 году Леван и Мюнтцинг писали: "... большинство слушателей, присутствовавших на этом заседании [на котором выступал Глущенко В.С.], пришло не столько в надежде узнать новые факты или теории, но чтобы лично повидать и услышать лиц, отрицающих самые элементарные факты о наследственности. Химики, отрицающие существование молекул или атомов, собрали бы столь же многочисленную аудиторию, если бы стали высказывать такие взгляды на международном химическом конгрессе" (182). 20 В 1998 г. бывший зять Хрущева Н.П.Шмелев опубликовал воспоминания, в которых коснулся отношения Хрущева в пору его владычества в СССР к Лысенко. ?Люди постарше и сейчас еще... помнят... второе, что называется рождение злейшего гения всей, не только биологической, науки Т.Д.Лысенко. Казалось бы, ...настигло его, наконец, справедливое возмездие (помню, говорили, что Н.С.Хрущев даже как-то самолично отхлестал его по щекам), ан нет опять этот дьявол наверху!? вспоминал Шмелев (186) и рассказал, что Хрущев никогда не любил ученых, в особенности генетиков "высокобровых", как называл их Шмелев, и отзывался о них такими словами: ?Какой ото них прок? Да еще иронически усмехаются, губы кривят, насмешничают... Да еще и разговаривают промеж себя на каком-то тарабарском языке... То ли дело "народный академик" Лысенко! Сволочь, конечно, но свой парень, наш. Вон обещает вскорости всю нашу страну мясом завалить. А что? Чем черт не шутит? Может и получится, а?¦ (187). Однако с такими мыслями не было согласно младшее поколение Хрущевых, и однажды, собравшись за столом, дети Хрущева стали донимать отца расспросами, не повредит ли стране возникшая у него любовь к Лысенко: ?Вот и пух он, Никита Сергеевич: пух, мрачнел, багровел, огрызался, как затравленный волк, от наседавшей на него со всех сторон родни, что-то несвязное такое возражал... А потом как грохнет кулаком по столу! Как закричит в полном бешенстве, уже почти теряя, видимо, сознание... Ублюдки! Христопродавцы! Сионисты! бушевал советский премьер... Дрозофиллы! Ненавижу! Ненавижу! Дрозофиллы! Дрозофиллы-ы-ы-ы будь они прокляты! Ни до, ни после я его таким больше никогда не видел...¦ (188). 21 Польза компостов для садовых участков и небольших по площади посевов многократно обсуждалась еще в прошлом веке, а в советское время в приложении к крупным хозяйствам о них заговорил Вильямс (191). Теперь о них стал часто твердить Лысенко, не упоминая о громадном труде, потребном для их изготовления. 1 Закончив выступление, я сел на место и вдруг услышал за спиной шепот. Незнакомый мне человек, сидевший сзади, начал говорить, что мы, генетики, неправильно себя ведем: прославляем успехи западной науки, ругаем Лысенко, а надо бы эти нападки оставить и начать обещать "партии и правительству" златые горы и молочные реки в кисельных берегах, тогда, дескать, и поддержат вас, а не "мичуринцев". - Все-таки за вами наука мировая стоит, много полезного вы сделаете, а если что из обещаний и не сбудется не беда. Надо у Лысенко учиться. Он в таких делах дока! Еще потому надо так себя вести, что в зале сидит дочь Хрущева, Рада Никитична, она домой придет, отцу за ужином расскажет, так, глядишь, и укрепитесь. По окончании вечера ко мне подошли Л.Б.Финкельштейн, заведовавший отделом техники в редакции журнала "Знание-Сила" (он публиковал статьи под псевдонимом Леонид Владимиров; потом не вернулся из зарубежной поездки и работал обозревателем Русской Службы Би-Би-Си в Лондоне) и шептавший свои советы незнакомец. Финкельштейн представил его мне: - Познакомьтесь, писатель В.Дудинцев. Оказалось, что на путь примитивного шарлатанства, так укрепившийся в мозгах советских людей, меня мягко подталкивал автор нашумевшего тогда романа "Не хлебом единым", который начал работать над книгой, посвященной генетике. 2 Историк биологии Марк Б.Адамс из Пенсильванского университета, США, считал, что снятие А.Н.Несмеянова с поста Президента АН СССР было также инспирировано Лысенко (22). Несмеянов в течение всего срока президентства стремился помочь развитию генетики, камуфлируя свои усилия разговорами о срочной необходимости организации исследований физики и химии живого. При его мощной поддержке все потуги Лысенко воспрепятствовать этому остались безрезультатными. Ближайшие сотрудники Несмеянова говорили, что его отставка произошла после разговора с Хрущевым, во время которого Несмеянов категорически возражал против раздачи академических институтов по ведомствам. Кончилось тем, что Хрущев предложил ему подать заявление с просьбой об отставке. 3 То, что И.Е.Глущенко не стерпел и возразил в присутствии Келдыша на уничижительную характеристику, данную Лысенко, возмутило последнего. После этой истории он перестал здороваться с Глущенко, и вскоре с помощью влиятельных друзей Глущенко добился вывода его лаборатории из лысенковского института (23). 4 Книга эта так и не была издана в СССР. Созданная Президиумом АН СССР комиссия (В.А.Энгельгардт, Б.Л.Астауров, М.И.Хаджинов и др.) рекомендовала книгу напечатать. Один экземпляр рукописи валялся несколько лет в сейфе издательства "Наука", но предать гласности спокойный и вполне советский и по духу и по букве труд Медведева власти не решились. В 1969 г. она вышла на Западе в сильно укороченном виде под заглавием "Взлет и падение Лысенко" (/25/, название заимствовано из статьи П.Магешвари и Н.Матур (26). Позже Медведева выставили из СССР и лишили гражданства, он живет в Лондоне. 5 В нем был такой пункт: "Советские биологи мичуринского направления достигли больших успехов и занимают ведущее место в области генетики, селекции и семеноводства, в особенности в вопросах управления наследственностью и ее изменчивостью, внесли существенный вклад в теорию и практику сельскохозяйственного производства". В связи с вышесказанным в постановлении была подчеркнута необходимость "еще шире и глубже развивать мичуринское направление в биологической науке, которая исходит из того, что условия жизни являются ведущими в развитии органического мира". А затем, снова возвращаясь к обсуждению комплекса биологических наук, ЦК КПСС и Совмин СССР декларировали: "... Главными задачами этих наук [комплекса биологических наук В.С.] считать выяснение сущности явлений жизни, вскрытие биологических закономерностей развития органического мира, изучение физики, химии живого...". 6 Как-то его пригласили выступить перед студентами и преподавателями биолого-почвенного факультета МГУ. По ходу лекции доцент кафедры генетики и селекции В. С. Андреев, ученик В.В.Сахарова, с помощью умело заданных по форме вопросов сумел вытащить из не разбиравшегося в тонкостях лектора важную информацию. Из слов Ремесло стало ясно, что он отбирал хорошие на вид колосья из сотен тысяч или даже миллиона колосьев. Таким образом, ни о каком массовом "воспитании" нужных растений внешними условиями и речи быть не могло, селекционер прибегал к индивидуальному отбору. Кроме того, учитывая засоренность посевного материала результат внедрения в семеноводство лысенковского свободного переопыления, можно было допустить примесь семян твердой пшеницы в мягкой и наоборот. Ремесло, обладая хорошим глазом селекционера, отобрал перспективные формы, довел их до состояния сорта, а затем, ловко использовав Лысенко, выдал сорт за продукт "воспитания", и этим обеспечил себе безусловную поддержку на верхах. Его сортам была открыта "зеленая улица" во время сортоиспытаний: и этот сорт и последующие сорта без задержек получали нужные разрешения. Крупным недостатком этих сортов было низкое содержание белков, что сильно снижало питательные и технологические свойства зерна. 7 Дочь этого помощника Суслова работала в то время в радиобиологическом отделе Института атомной энергии им. Курчатова, где я был в аспирантуре. Как-то она взяла у отца экземпляр книги Медведева с пометами партийных лидеров и принесла на работу. Так мы получили возможность убедиться, сколь правильными и невинными были фразы, вызвавшие гнев Суслова, испещрившего поля страниц возмущенными пометами. 7а В 1986 году В.С.Кирпичников был удостоен премии АН СССР имени Н.И.Вавилова. 8 Принцип классовости в науке был провозглашен не во время сессии 1948 года, а гораздо раньше, при формулировании Лениным принципа партийности в науке, искусстве, социальной деятельности и т. п. (46). 9 Помимо открытой борьбы за нужные кандидатуры, существовала еще и скрытая от глаз, внутренняя партийная оценка кандидатов, о результатах которой знают только работники аппарата ЦК и высшие чиновники академий. Я узнал про эту практику при следующих обстоятельствах. В 1972 году были объявлены выборы в ВАСХНИЛ, и академику-секретарю Отделения растениеводства Турбину хотелось провести в академики, или, на худой конец, в члены-корреспонденты кого-нибудь из молодых людей, знающих современную молекулярную биологию. Он обратился ко мне с просьбой порекомендовать ему такого человека, после чего я познакомил его с И.Г.Атабековым из МГУ. Атабеков понравился Турбину, и вопрос об избрании Атабекова был пущен по партийной линии: в ЦК была выдана анкета на манер анкет для командируемых за границу. Атабеков её заполнил, затем вместе с Турбиным мы отвезли ее в ЦК, откуда она уже вернулась к Президенту ВАСХНИЛ Лобанову с надписью "ЦК рекомендует". После этого Лобанов начал нажимать на своих академиков со всей возможной силой. Делать это пришлось потому, что в академии было сильное недоверие к Атабекову. На последнем этапе по окончании подсчета голосов оказалось, что все равно не хватает двух голосов, и тогда Лобанов приказал на своей машине отправиться к сказавшимся больными М.А.Ольшанскому и Цицину а после того, как их доставили "пред очи грозные" Лобанова, он наорал на обоих и потребовал, чтобы они проголосовали за "кандидата ЦК", что те и сделали в кабинете Лобанова под его неусыпным взором. 10 Спустя много лет, А.Д.Сахаров рассказал мне, что когда он закончил выступление и шел на свое место (он сидел в том же ряду, что и Лысенко), он услышал яростное шипение, исходившее от Лысенко, повторявшего: "Таких клеветников сажать надо, сажать надо...". Затем Лысенко вскочил и быстро пошел, почти побежал из зала, приговаривая так, что было слышно даже на верхней галерее зала: "Я в смерти Вавилова не повинен, не повинен, не повинен!" (последнее пишу со слов присутствовавшей на этом заседании ученого секретаря Отделения общей биологии Т.Н.Щербиновской). 11 Однажды поздно вечером мы прогуливались с И.Е.Таммом вдоль Москвы-реки, и он вспомнил, какое впечатление произвел на него молодой А.Д.Сахаров при первой встрече. Тамм тогда решил, что вряд ли из него выйдет плодотворно работающий физик. "Я ему сказал, что у него какой-то гуманитарный склад ума", вспоминал Игорь Евгеньевич. "Но прошло три года и я делал с Сахаровым водородную бомбу. Вот как я ошибся", заключил Тамм. Время показало, что великий Тамм не ошибся: Сахаров стал выдающимся физиком, но его талант был неоднозначен он приобрел всемирную признательность и как крупнейший гуманист, удостоенный Нобелевской премии мира. 12 В.П.Эфроимсон направил в редакцию "Сельской жизни" ответ на статью Ольшанского, а затем разослал в ЦК партии и в другие органы копии этого ответа, но он так и не был опубликован. 13 Нельзя поверить, что Президент ВАСХНИЛ не узнал к этому времени всю подноготную о критиках его многолетнего патрона и его самого, и что он не был осведомлен о том, какова специальность А.Д.Сахарова. Скорее, упоминание о том, что он якобы инженер, а не физик-теоретик было сделано умышленно, с целью принизить А.Д.Сахарова в глазах читателей (особенно из среды высокопоставленных). Дескать, так себе ученый инженеришка! Ведь Ольшанский хорошо понимал, что о работах засекреченного Сахарова народ в массе не знал. 14 В.П.Эфроимсон передал мне свои заметки об одной из ранних версий настоящей книги, и среди них было замечание об этом случае: "Но через некоторое время в "Учительской газете" вышла разгромная статья сотрудника редакции "Экономической газеты", заказавшего месяцами тремя раньше статью мне". 15 Николай Николаевич Воронцов (1934-2000) доктор биологических наук, профессор, главный сотрудник Института биологии развития имени Н.К.Кольцова АН СССР, крупнейший советский специалист в области исследования эволюции, автор многих книг и статей, частично изданных на Западе. Один из создателей Дальневосточного Научного Центра АН СССР, министр природопользования и охраны окружающей среды СССР (1989-1991), народный депутат СССР, Государственной Думы и вице-президент Российской академии естественных наук, член Шведской Королевской Академии наук и Американской академии наук и искусств. 16 Михаил Давидович Голубовский доктор биологических наук, долгие годы работавший старшим научным сотрудником Института цитологии и генетики АН СССР (Новосибирск), один из ведущих советских специалистов в области исследования генома, геногеографии, автор оригинальных работ по подвижным генетическим элементам у дрозофилы. С 1988 года работает в Институте истории естествознания и техники в Ленинграде. 17 Лысенко еще в феврале 1956 г. на XX съезде КПСС пообещал без лишних затрат накормить страну животным маслом. Выступая в январе 1961 года на Пленуме ЦК КПСС, он повторил: "Мы считаем возможным а посему и предлагаем способ, позволяющий за пять-семь лет повысить средний процент жира в молоке по стране хотя бы до 4,5%" (119). При этом он добавил: "Хорошие результаты должны быть во всех нисходящих поколениях" (120). Аналогичные обещания были даны и в феврале 1964 года. Лысенко заверял, что все его упражнения научны, что сами по себе они безвредны, и что если у него что-то не выйдет, провалится, не оправдается, то никто не пострадает: выиграет наука. Эти слова он часто повторял и в отношении скрещивания джерсеев (121). 18 О том, на сколь высоком уровне происходила защита Лысенко, говорит следующий факт. Сразу после снятия Хрущева Президиум АН СССР создал комиссию для проверки Горок Ленинских, в которую вошли Б.Е.Быховский, В.А.Энгельгардт, другие академики и даже представитель Контрольно-ревизионного управления Минфина СССР. Комиссия постоянно информировала о своей работе ответственного сотрудника аппарата ЦК партии В.С.Коноплева. Когда комиссия закончила работу, вскрыв огромное число научных ошибок, искажений отчетности и прямых подлогов (особенно в работе Иоаннисяна), состоялось обсуждение отчета о проделанной работе в Президиуме АН СССР (стенограмма этого заседания до сих пор хранится в Президиуме), а затем Коноплев отправился доложить обо всем члену Политбюро ЦК КПСС, председателю Комитета партийного Контроля при ЦК КПСС А.Я.Пельше, который неожиданно приказал работу комиссии прекратить и о собранных материалах забыть. Коноплев был настолько этим потрясен, что через несколько дней скоропостижно скончался. В Президиуме АН СССР были уверены, что приказ такого рода поступил от М.А.Суслова (151). 19 После совещания лысенковцы составили коммюнике и разослали его в разные города. В нем говорилось: "Совещание у министра 8-9 апреля с. г. Министр сельского хозяйства В.В.Мацкевич и Президент ВАСХНИЛ П.П.Лобанов по поручению ЦК КПСС приняли группу ученых, ранее обратившихся с письмом на имя товарища Л.И.Брежнева... [далее кратко указывалось содержание письма и перечислялись главные лица из подписавших В.С.]. В совещании приняли участие также заместители министра и вице-президенты ВАСХНИЛ, начальники ряда главков, директор издательства "Колос" и другие официальные лица. Выступившие на совещании [перечислялись фамилии В.С.] рассказали о многих фактах дискредитации биологов-мичуринцев в печати, в научных, учебных заведениях, о пагубности сложившейся обстановки для науки и практики, для подготовки специалистов. В заключение выступил В.В.Мацкевич. Он поблагодарил авторов письма за справедливую и принципиальную постановку важных вопросов, подчеркнул значение свободы мнений в науке, строгого соблюдения критерия практики в установлении истинности тех или иных научных взглядов, направлений, школ. Министр высказал критические замечания в адрес представителей классической генетики, которые уже более 30 лет уверяют, что "стоят на грани великих открытий", позволяющих активно обслуживать сельскохозяйственное производство. К сожалению, обещание это до сих пор остается невыполненным. И очень плохо, что наша пресса нередко выдает мнимые успехи классической генетики за действительные, реальные. В прошлом генетиков зажимали. Это было неправильно. Но не менее ошибочно преувеличивать их заслуги. Еще более пагубны попытки протаскивать расистские и евгенические взгляды в нашу печать. Нельзя мириться и с фактами зажима биологов и селекционеров мичуринского направления, имеющих серьезные заслуги перед наукой и практикой. Обо всем этом мы с П.П.Лобановым, сказал В.В.Мацкевич, доложим в ЦК КПСС, свяжемся с Президентом АН СССР тов. Келдышем, председателем Гос. Комитета по науке тов. Кириллиным, с ВАК-ом. Что касается системы Министерства Сельского Хозяйства и ВАСХНИЛ, то нами будут даны прямые указания об устранении отрицательных явлений, отмеченных в письме и в устных выступлениях ученых. Группа участников совещания" (156). 1 Необоснованные обвинения евреев (с использованием черносотенного словечка "жиды") в захвате ими помещичьих владений и низведения их до уровня "доходных хозяйств", быстрого разорения "жидами-управителями" процветавших ранее исконно русских усадеб, деревень и сел, с параллельным спаиванием русского народа "жидами-корчмарями" повторялись на протяжении XIX века многими российскими писателями, даже крупными, особенно часто Достоевским. 7 Интерес Горького к проблеме теоретической науки не случаен. Всю жизнь он искренне интересовался успехами науки, дружил с учеными. Особенно тесно ему пришлось контактировать с ними в 1916 году, когда он предпринял издание журнала "Летопись", предназначенного для публикации материалов на темы "науки, литературы и политики". Тогда же он выступил в роли инициатора образования "Свободной ассоциации для развития и распространения положительных наук". Приведенные здесь цитаты взяты из речи Горького, произнесенной 9 апреля 1917 года в Петрограде и 16 апреля и 11 мая того же года на публичных собраниях, посвященных началу работы Ассоциации (последнее заседание было 11 мая 1917 года в Москве в Большом театре) (167). 1 На одном из многолюдных заседаний академик Е.С.Варга задал вопрос Лысенко, как он, может объяснить свою высокую порядочность и принципиальность с фактом получения денег за членство в Президиуме АН СССР, при постоянном, многолетнем отсутствии на заседаниях Президиума АН СССР? Лысенко побагровел, засопел, но не нашелся, что ответить. 1 В одном из писем к Карпеченко Вавилов насмешливо и даже едко охарактеризовал Серебровского следующим образом: ?...мистер Серебровский, профессор Московского университета, диалектик и все прочее...¦ (4). 8 Эрнест (Арност, Эрс в разных публикациях) Кольман (1892 конец 70-х годов XX века), окончил три курса Карлова университета в Праге, считал себя математиком по образованию. В 1914 году был мобилизован в армию и принял участие в военных действиях во время I-й Мировой войны против русской армии, а в 1915 году сдался в плен русским. В Гражданскую войну политработник Красной Армии, в начале 20-х годов деятель Коминтерна, был заслан в Германию для подпольной работы, с 1929 по 1935 годы сотрудник Коммунистической Академии (председатель математической секции), в 1934 году утвержден доктором философских наук без написания и защиты диссертации. С 1936 по 1938 годы заведующий отделом науки МГК ВКП(б), с 1938 года в Московском энергетическом институте (с 1939 по 1945 г. г. профессор). С 1945 по 1952 г.г. жил в ЧССР, работал профессором в автомеханическом институте, с 1953 г. старший научный сотрудник Института естествознания и техники АН СССР, в 19531962 г.г. в основном снова в ЧССР, но наездами в Иоскве, в 1962 году вернулся в СССР на постоянное местожительство (на пенсии), затем оказался на Западе, где опубликовал книгу воспоминаний с нападками на руководителей компартий СССР и ЧССР, но с подтверждением своей приверженности идеалам коммунизма. Специализировался на погромах в области естествознания в СССР, питая особое пристрастие к осуждению ученых математиков, физиков и биологов. В последние годы жизни в СССР резко изменился: в числе самых передовых людей боролся против запрета на кибернетику (и даже отчасти на генетику), в книге воспоминаний описал многие социальные болезни, присущие тоталитарным режимам. (11). 2 Николай Николаевич Подъяпольский закончил Астраханский сельскохозяйственный инсти-тут (около 1920 г.), в 1919 году вместе с группой преподавателей ездил к Ленину, чтобы добиться основания Астраханского заповедника. Став позже специалистом в области экологии, он включился в дискуссию о темпах индустриализации сельского хозяйства, обоснованно писал о том, что тракторы и комбайны разрушают почву, призывал к осторожности в обращении с природой: "Ясно, что прогресс сельского хозяйства в целом и механизации, в частности, будет наблюдаться и должен быть. Однако, важно отметить, что необходимо принять нужные меры для устранения побочных нежелательных эффектов" (14). |
|
||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх |
||||
|
|
||||
