Весной 334 г. до Р. Х. юный македонский царь Александр, имея под своим началом 30 тысяч пехотинцев и 5 тысяч всадников, переправился через Геллеспонт и начал наступление вглубь Азии. Персидская армия была разбита в нескольких сражениях. В 332 г. до Р. Х. Александр без боя вошёл в Иерусалим. Для иудеев началась новая историческая эпоха, полная тревог и испытаний. После смерти в 323 г. до Р. Х. Александра Македонского вспыхнула война между его полководцами-диадохами. В ходе неё Иудея несколько раз переходила из рук в руки, пока в 302 г. до Р. Х. ею не овладел египетский царь Птолемей I (323–283 гг. до Р. Х.). Египет в то время был процветающим государством. Сын Птолемея I, Птолемей II (283–246 гг. до Р. Х.), превратил свою столицу в один из главных центров эллинистической культуры. Многие иудеи охотно переезжали в Александрию и вскоре образовали в этом городе достаточно значительную общину. Некоторым из них нравилась вольная жизнь эллинов, не связанная строгими религиозными предписаниями. Но в большинстве своём иудеи твёрдо хранили верность отеческим обычаям. Их религиозная замкнутость и упорное нежелание поклоняться чужеземным богам вызывали подозрение у эллинистических царей и не раз приводили к жестоким религиозным гонениям.

Эпоха политического могущества Египта кончилась со смертью Птолемея III. Его сын, Птолемей IV Филопатр (221–205 гг. до Р. Х.), совсем не походил на своих деятельных предков. Этот преступный государь начал царствование с того, что велел убить свою мать Беренику, а заодно с ней и младшего брата Мага. Потом, пишет греческий историк Юстин, как будто совершив некий подвиг, он предался всевозможным излишествам, причём весь его двор стал подражать нраву царя. И не только царские друзья и начальствующие лица, но даже всё войско, оставив занятия военным делом, разложилось и обессилело от безделья и праздности. Сам Птолемей проводил время в постоянных попойках. Беспечный и ленивый, он был совершенно равнодушен к государственным делам.

В 217 г. до Р. Х. царь пожелал посетить Иудею. Прибыв в Иерусалим, он вошёл в храм Господень и был поражён его величиной, великолепием и благоустройством. Всё шло хорошо до той минуты, пока Птолемей не пожелал проникнуть в святилище. Священники не могли допустить такого вопиющего нарушения Закона. Они воспротивились и сказали, что этого не следует делать. Ведь даже их единоверцы из народа, даже священники не могли поступать так! Одному только первосвященнику разрешалось проникать в святая святых, да и то лишь раз в году.

Так говорили иудеи. Однако царь не хотел слушать окружающих и всё больше распалялся от ярости, поскольку не терпел даже малейшего сопротивления своим желаниям. Он заявил, что непременно исполнит то, что задумал. Увидев, что его слова только раздражают Птолемея, первосвященник Симон стал молить Господа показать Свою силу и не допустить столь дерзкого святотатства. Мольба его не осталась без ответа. Едва Птолемей приблизился к святая святых, его постиг удар, и он пал на помост, расслабленный членами, и лежал на нём неподвижно, не в силах даже подать голоса. Друзья царя и его телохранители, видя внезапную тяжкую казнь, постигшую их повелителя, поспешно вынесли его на улицу. Через некоторое время царь пришёл в себя, но нисколько не раскаялся в своей дерзости и удалился с жестокими угрозами.

Возвратившись в Египет, он приказал немедленно собрать всех евреев в Александрию и предать их позорной казни. Военачальники похватали евреев в подвластных им городах и отправили их в оковах на корабли. Томившихся в тесных трюмах пленников перевезли через море подобно зверям и доставили в местность Схедию. Здесь их всех, без различия пола и возраста, загнали на конное ристалище, которое представляло из себя обширную окружность, и оставили томиться под открытым небом в ожидании своей смерти. А царь призвал своего слугу по имени Ермон, заведовавшего в его государстве слонами, и приказал ему на другой день напоить пятьсот боевых слонов вином, смешанным с ладаном. Дождавшись, когда они рассвирепеют от данного им в избытке питья, Ермон должен был вывести слонов на иудеев и растоптать их всех до последнего человека.

Ермон в точности исполнил царское повеление. Его люди вступили в ристалище и связали всем иудеям руки. Слонов напоили вином с ладаном. Утром Ермон явился во дворец и донёс царю, что всё готово для расправы. Между тем Бог наслал на царя крепкий сон. Погружённый в него, Птолемей забыл о своём беззаконном предприятии. Прошла уже половина десятого часа, и служитель, видя, что все приглашённые на казнь собрались в ристалище, пошёл звать царя и разбудил его с большим трудом. Но тот, вместо того чтобы отправиться на место казни, пошёл на пир и веселился там вместе со своими приближёнными. Только под вечер он вспомнил об иудеях и, призвав Ермона, стал строго спрашивать его, почему они до сих пор живы? Тот объявил, что ещё ночью приготовил всё для казни, но поскольку царь так и не дал приказ начать её, он не посмел самовольно совершить это кровавое дело. Тогда Птолемей сказал: «Пусть беззаконные иудеи благодарят мой сегодняшний сон. Он прибавил к их жизни целый день. Но завтра утром казнь над ними непременно должна состояться!»

Отдав это распоряжение, царь под громкие крики одобрения отправился в свой покой спать. Но Господь опять навёл помрачение на его ум и затмение на его память, так что беззаконный Птолемей совершенно забыл о евреях и о своём намерении расправиться с ними. Рано утром, лишь только запел петух, Ермон вывел слонов и стал раздражать их на обширном дворе. В городе толпы народа собрались на плачевное зрелище и с нетерпением ожидали рассвета. Не успело показаться солнце, как Ермон пришёл во дворец и доложил, что всё готово для казни. Выслушав слугу, царь несказанно удивился его словам и сказал: «Что за казнь, к которой ты приготовился?» Ермон, ещё более изумившись, стал объяснять, что слоны приготовлены по его собственному повелению и ждут единственно только его знака, чтобы расправиться с беззаконными евреями, жестокими врагами Египта. Не дослушав даже до конца, Птолемей пришёл в несказанный гнев и, сверкая глазами, сказал с угрозой: «Если бы у тебя были родители или дети, я, не задумываясь ни на мгновение, отдал бы их на растерзание слонам, вместо невинных иудеев. Разве ты не знаешь, что этот народ всегда хранил мне и моим предкам наиполнейшую верность?» Услыхав такую неожиданную и страшную угрозу, Ермон изменился в лице и поспешно отошёл от царя. Затем разошлись все те, кто собрался на ристалище.

Птолемей опять пировал целый день, но к вечеру неожиданно вспомнил о евреях, призвал Ермона и грозно сказал: «Сколько раз я должен приказывать тебе, негодный, об одном и том же? Приготовь слонов, чтобы мы смогли утром расправиться с евреями». Тут лежавшие за столом родственники царя, поражённые непостоянством его мыслей, сказали: «До каких пор, царь, ты будешь искушать свой народ пустыми обещаниями? Он уже два раза собирался смотреть на казнь евреев и уходил ни с чем, так как ты отменял её. Что же будет завтра, если ты опять ни с того ни с сего помилуешь своих врагов?» Вслед за тем они рассказали Птолемею о том, что случилось накануне и третьего дня, причём царь дивился каждому их слову, пока наконец его ненависть к евреям не перешла в безрассудное исступление.

Рано утром толпы народа опять собрались на конном ристалище. Птолемей, который за всю ночь ни разу не сомкнул глаз, двинулся из дворца во главе слонов, желая собственными глазами наблюдать за истреблением целого народа. Евреи услышали громкие крики, догадались, что пришёл последний день их жизни, и подняли громкий плач. Между ними был священник по имени Елеазар, муж чрезвычайно почтенный, достигший уже старческого возраста и украшенный всеми добродетелями. Не потеряв мужества, он обратил свой голос к Богу и молился так: «Господи Боже, имеющий всю силу и всю власть, смилуйся ныне над нами! Яви свою силу, дабы всем язычникам стало ясно, что Ты, Господи, не отвратил от нас Своего лица!»

Едва Елеазар успел окончить молитву, как царь со слонами появился на ристалище. И тут Господь распахнул небесные врата, из которых сошли на землю два славных и страшных ангела. Невидимые для всех, кроме иудеев, они встали против царя и повергли всех, кто его окружал, в смятение и ужас. Сам Птолемей пришёл в трепет и в третий раз забыл о своей ненависти к евреям. Его гнев мгновенно превратился в жалость. До его сердца дошли жалобные крики пленников. Тогда он обернулся к своим слугам и с угрозой сказал им: «Кто посмел собрать сюда всех этих людей? Разве я не говорил вам, что этот народ был предан нам испокон веков? Немедленно освободите всех и отпустите по домам!»

В ту же минуту египтяне, жаждавшие до этого видеть смерть и кровь, с радостью и ликованием бросились освобождать своих врагов. В этот день все евреи вновь обрели свободу. Птолемей пригласил их в свой дворец и пировал с ними. Из гонимого народа они превратились в любимцев царя и приобрели великую силу над своими врагами.

В 203 г. до Р. Х. началась ожесточённая война между птолемеевским Египтом и Сирийским царством Селевкидов. В 198 г. до Р. Х. сирийский царь Антиох III (223–187 гг. до Р. Х.) разгромил египетскую армию в битве при истоках Иордана и после этого овладел всей страной. Когда Антиоху передались города Келесирии и Самарии, иудеи также покорились ему, добровольно приняв его в свой город. Они доставили корм и обильные припасы всему царскому войску и слонам. Вслед за тем иудеи охотно помогли Антиоху в осаде гарнизона иерусалимской крепости. Столетнее египетское владычество закончилось. Новым повелителем Иудеи стал сирийский царь.

Увы, иудеи очень скоро раскаялись в своём поступке. Сирийские цари вечно нуждались в деньгах. Значительные сокровища, накопленные в Иерусалимском храме, дразнили их алчность, и они несколько раз пытались разграбить сокровищницу. Особенно тяжёлые времена наступили для иудеев в царствование Антиоха IV (175–164 гг. до Р. Х.).

Детство и юность будущего царя прошли в Риме, где он находился в качестве заложника. Официально Антиох принял прозвище Епифана (что значит «со славой явленного»), однако за свой беспутный образ жизни он получил ещё одно неофициальное прозвище Эпимана («Безумного»). И действительно, своей любовью ко всякого рода проделкам и чудачествам он приводил рассудительных людей в недоумение. Иногда без ведома придворных царь скрывался из дворца и бродил по городу на виду у всех в сопровождении одного-двух товарищей. Ещё чаще можно было видеть Антиоха у серебряных и золотых дел мастеров: он болтал с резчиками и иными рабочими, расспрашивая тех об их мастерстве. Потом он заводил знакомства и разговоры с первым встречным из простонародья и бражничал с беднейшими из чужеземцев. Бывало, прослышав, что где-нибудь собрались на пирушку молодые люди, царь без всякого предупреждения являлся к ним в шумном обществе с чашей в руке и с музыкой; собравшиеся в смущении от такой неожиданности поднимались с мест и убегали.

Мыться Антиох ходил в народные бани, когда они бывали переполнены простонародьем, и всегда носил с собой кувшин с драгоценнейшими маслами. Однажды в бане кто-то сказал ему: «Хорошо вам, цари, что вы умащаете себя такими ароматными маслами». Антиох промолчал, но в другой раз подошёл к тому человеку и велел вылить ему на голову большой кувшин превосходнейшего масла. Все купальщики при виде этого кинулись туда же, чтобы натереть себя маслом, но, смеясь, падали на скользком полу. Скользил и смеялся сам царь. В щедрости своей Антиох не знал никакой меры. Часто при случайных встречах с людьми, которых раньше никогда не видел, он неожиданно предлагал подарки. А в жертвенных приношениях городам или способах чествования богов он превосходил всех других царей.

Со времён Александра Македонского Иудея стала частью обширного мира, в котором первостепенное значение имел греческий элемент. Сами македонцы к этому времени глубоко усвоили греческую культуру: они говорили на греческом языке, поклонялись греческим богам и во многом ощущали себя единым с греками народом. Да и собственно греки составляли значительную часть воинов Александра. Вслед за его армией на восток устремились массы греческого и македонского населения. На востоке они слились в единый слой эллинов, занимавших более высокое положение, чем подчинённые народы. Эллинами были цари и многочисленные придворные, эллинской была наёмная армия и чиновничество. Греческий язык стал официальным языком новых государств, эллинские нормы в значительной степени определяли образ жизни всего Ближнего Востока, особенно его аристократии, которая стремилась войти в правящий слой новых государств. А для этого нужно было принять и греческий язык, и греческую культуру, и эллинский образ жизни.

Эллинское влияние просачивалось в Палестину исподволь, незаметно, постепенно захватывая всё новые и новые позиции. С каждым годом множество греков переселялось в иудейские города, многие из которых даже сменили свои названия. В арамейский язык вошло немало греческих слов. Менялись одежда, домашняя утварь, пища, архитектура — и вообще весь быт и облик страны становился эллинистическим. Некоторое время ничто, казалось, не предвещало конфликта. Но в какой-то момент правоверные иудеи поняли, что над ними нависла серьёзная угроза. Мало того что иноземные веяния обезличивали нацию — за внешней культурой крылось мироощущение, явно чуждое и даже враждебное духу Торы. В стране появились люди, особенно среди знати, которые стали с пренебрежением относиться к Моисееву Закону. Побывав в чужих краях, они пленились мирским духом, царившим в греческих городах Сирии и Египта. Древние отеческие обычаи превратились в их глазах в ненужную и тягостную обузу. В Иерусалиме сложилась целая прослойка грекоманов, в основном состоявшая из представителей знати. Аристократы, землевладельцы, откупщики, нажившиеся за счёт соотечественников, строили себе роскошные виллы и вводили новшества по примеру завоевателей. Всё иностранное представлялось им превосходным, а отечественное — безнадёжно устаревшим.

Вскоре представители новой знати настолько усилились, что попытались захватить руководство иерусалимской общиной. Иисус, брат первосвященника Онии, явился к Антиоху и пообещал ему большие сокровища, если тот позволит ему занять место брата. Царь исполнил его желание. Получив власть, Иисус стал склонять иудеев к эллинским нравам и постепенно вводить иноземные обычаи. Перед крепостными стенами было построено на греческий манер училище для телесных упражнений, которое должны были посещать все юноши. У самых стен храма можно было теперь видеть обнажённых бегунов, борцов и метателей дисков. Даже некоторые молодые священники, забыв о своих обязанностях перед Богом, охотно принимали участие в играх и состязаниях. Происходили совместные соревнования иудеев и язычников. Эллинские нравы и обычаи быстро пускали корни. Дело дошло до того, что многие иудеи стали стыдиться отеческих имён и стали принимать новые — греческие. Сам Иисус изменил своё имя на Иасон.

Прошло несколько лет. Однажды, собрав назначенные для царя деньги, первосвященник отправил их в царскую столицу вместе со своим доверенным Менелаем. Прибыв к Антиоху, Менелай оговорил Иасона и добился того, что царь передал ему сан первосвященника. Так Иасон, обманувший брата, сам был обманут другим, и как изгнанник удалился в страну аммонитян. Добившись бесчестным путём власти, Менелай забыл об обещаниях, данных царю, а думал только о том, как набить свою мошну. Этот недостойный первосвященник дошёл до того, что стал тайком продавать священные сосуды, а вырученные деньги присвоил себе. Жители столицы знали о его беззакониях и глухо роптали. Начальник городской крепости Лисимах попытался силой пресечь волнения, но только ускорил этим взрыв негодования. Горожане обратили солдат в бегство, а самого Лисимаха умертвили. Менелай был взят ими под стражу. Трое иудейских старейшин отправились к Антиоху с жалобой на его беззакония. Однако царь, не разобрав как следует дело, Менелая освободил, а старейшин велел немедленно казнить. Возвратившись в Иерусалим, Менелай стал жестоко мстить согражданам.

В 170 г. до Р. Х. Антиох начал войну с египетским царём Птолемеем VI (180–145 гг. до Р. Х.) и двинулся против него с сильным ополчением, с колесницами и слонами, всадниками и множеством кораблей. Сирийцы переправились через Нил и захватили весь Египет, кроме Александрии. Птолемей не имел сил отразить нашествие и обратился за поддержкой к Риму. Когда Антиох находился всего в четырёх милях от египетской столицы, его встретило римское посольство, возглавляемое Гаем Попилием. Антиох приветствовал послов и протянул было руку Попилию, которого хорошо знал со времён своей римской жизни, однако тот руки ему не подал, а вручил дощечки с сенатским постановлением. Оно гласило: «Антиох не должен воевать с Птолемеями». Царь прочёл приказ и сказал, что он подумает. Он надеялся затянуть переговоры и выиграть время, но Попилий жезлом очертил вокруг Антиоха круг и сказал: «Думай здесь». Опешив от такого насилия, царь замешкался с ответом, а потом сказал: «Что сочли за благо в сенате, то я и сделаю». Лишь после этого Попилий подал ему руку, как союзнику и другу. Таким образом страна была спасена от неминуемого порабощения. Антиох в назначенный день покинул пределы Египта.

В отсутствие царя Иасон, собрав около тысячи своих сторонников, сделал внезапное нападение на Иерусалим и захватил его. Менелай бежал в крепость. Иасон стал жестоко истреблять жителей, не разбирая правых и виноватых, а потом вновь бежал в аммонитскую страну. Когда весть о происшедшем дошла до Антиоха, он решил, что иудеи задумали отложиться от него, стремительно подступил к Иерусалиму и захватил его вооружённою рукой. Царь приказал воинам нещадно бить всех, кто попадётся, и умерщвлять тех, кто станет скрываться в домах. В продолжение трёх дней погибло восемьдесят тысяч жителей: сорок тысяч пало от рук убийц, и не меньше убитых было продано в рабство.

Через два года, в 168 г. до Р. Х., Антиох послал в Иудею сборщика податей Аполлония. Тот, выдав свой приход за мирный, во второй раз овладел Иерусалимом. Храм был совершенно разграблен: сирийцы не пожалели даже священнической утвари. Все золотые сосуды, светильники и алтари были увезены прочь. Затем Аполлоний разграбил город, причём часть жителей перебил, а других вместе с жёнами и детьми взял в плен, так что его рабами стало более десяти тысяч человек. Лучшие здания города он предал пламени и срыл городские укрепления. Холм Акру («город Давида») сирийцы, напротив, укрепили высокими стенами и разместили здесь свой гарнизон. Жители столицы в ужасе разбежались по окрестностям, после чего город быстро пришёл в запустение.

Вскоре царь Антиох издал указ, повелевавший, чтобы все его подданные были отныне одним народом и чтобы каждый оставил свой закон. Евреям приказали отказаться от почитания Господа Бога и стали навязывать им греческих богов. Иудеи должны были в обязательном порядке посвящать им рощи и воздвигать алтари. Повсюду вводились греческие праздники и игры. Храм Божий был переименован в храм Юпитера. На том месте, где прежде происходили торжественные жертвоприношения во имя Господа, царь повелел заклать свинью, то есть совершил с точки зрения иудеев ужасное святотатство. Многие старинные религиозные обычаи (в том числе обрезание и соблюдение субботы) были запрещены. Нельзя было даже открыто назвать себя иудеем! Тем, кто нарушал эти запреты, Антиох грозил страшными карами. С этой целью он назначил особых надзирателей, на обязанности которых лежало принуждать евреев к исполнению всех его предписаний.

Многие иудеи, отчасти из страха перед наказанием, отчасти добровольно, стали исполнять эти царские повеления. Однако наиболее выдающиеся и благородные из них не обращали на них внимания, ставя исполнение издревле установленных обычаев выше наказания, грозившего им за ослушание. Ежедневно нескольким из них приходилось подвергаться пыткам и умирать в жестоких мучениях: их бичевали, терзали и затем живьём пригвождали к крестам. Детей, которые наперекор царскому повелению были обрезаны, подвергали казни через удушение и вешали затем их тела на шею пригвождённым к крестам родителям. Если они находили книгу со священными законами, то она уничтожалась, и всякий, у кого она была найдена, должен был умирать жалкой смертью.

Среди многих, кто принял в эти тяжкие годы мученическую смерть, был престарелый священник Елеазар. Слуги Антиоха заставляли его есть свиное мясо, но он твёрдо помнил завет Господа и отталкивал от себя запретную пищу. Тогда приставленные к беззаконному жертвоприношению люди отозвали Елеазара и наедине убеждали его самому приготовить мясо, которое бы он мог употреблять, и притвориться перед другими, будто он ест свинину. Подобным обманом Елеазар мог бы избавить себя от смерти и сохранить верность отеческим законам. Но Елеазар с негодованием отверг это гнусное предложение. Он сказал: «Недостойно в моём возрасте лицемерить и смущать сердца молодёжи, ибо, увидев, как девяностолетний Елеазар цепляется за жизнь, они сами впадут в заблуждение и согрешат. Подобным поступком я положу бесчестное пятно на всю мою старость». Елеазар отдался в руки своих врагов и был убит ими перед лицом всего народа.

Елеазар не был исключением. Многие иудеи в то время проявляли удивительную твёрдость и бестрепетно шли на муки. В разгар гонений царские слуги схватили за какую-то провинность одну почтенную иудейскую женщину. Вместе с ней в заключении оказалось и семь её сыновей. Их поставили перед Антиохом и принуждали есть свиное мясо, а когда они отказались, стали жестоко избивать бичами. Один из братьев сказал Антиоху: «О чём ты хочешь спрашивать или что узнать от нас? Мы готовы лучше умереть, чем преступить отеческие законы». Царь пришёл в гнев и велел разжечь огонь под сковородами и котлами. Несчастного юношу, так твёрдо говорившего с ним, стали медленно поджаривать на сковороде, но он мужественно терпел муки и заклинал мать хранить твёрдость. А несчастная женщина, видевшая страшную смерть сына, умоляла его стойко претерпеть страдания.

Когда старший брат умер, вывели второго и подвергли той же жестокой казни. Умирая, он сказал Антиоху: «Ты, мучитель, лишаешь нас настоящей жизни, но Царь мира воскресит нас, умерших за Его законы, для жизни вечной». Потом наступила очередь третьего. Перед тем как бросить несчастного на сковородку, ему решили отрубить руки. Он бесстрашно протянул их палачам со словами: «От Бога я получил их, и Он же вернёт их мне после воскресения». Когда начали мучить четвёртого, он сказал Антиоху: «Тот, кто умирает от людских рук, может надеяться на жизнь вечную. А ты проклят в глазах Бога, и не будет для тебя воскресения!» Пятый успел перед смертью сказать царю: «Хоть мы и погибаем, не думай, что наш род был оставлен Богом. Подожди, ты ещё испытаешь на себе, как велика Его сила!» О том же говорил перед смертью шестой юноша: «Царь! Ты дерзнул противоборствовать Богу! Не думай, что это останется без последствий. Возмездие тебя не минует!» А женщина, провожая на смерть одного своего сына за другим, говорила им: «Творец мира, Который образовал всех нас, опять даст вам дыхание жизни, так как вы не щадили себя за Его законы!» Когда настала очередь самого младшего из её детей, ещё совсем мальчика, она сказала ему: «Не страшись убийц и будь достоин своих братьев!» Вдохновлённый её словами, мальчик твёрдо принял смерть, а после этого была убита сама мать.